Иллюстрации из вклейки 20 страница

Логэйн понимающе кивнул.

— Почти, — повторил он.

Взгляд его льдисто-голубых глаз встретился с необыкновенно зелеными глазами Катриэль — и она первой отвела взгляд. Зябко обхватив себя за плечи, она с тоской посмотрела на Мэрика — и вдруг показалась Логэйну непривычно уязвимой. Он почти посочувствовал ей.

— Мэрик еще не готов стать королем, — сказал он ровным тоном. — Он слишком доверчив.

Катриэль молча кивнула.

— Но ему нужно будет подготовиться к этой роли. И для него это нелегко.

— Знаю. — В бесцветном голосе Катриэль прозвучала безнадежность.

Больше им говорить было не о чем, и Логэйн вернулся к Роуэн. Колонна Легиона Мертвых продолжила свой путь во тьму.

Менее чем через день колонна вышла к развалинам того, что некогда было гномьим форпостом под Гвареном. Несколько раз по пути легионеры вынуждены были останавливаться и расчищать завалы в обрушенных туннелях. Налтур ворчал на склонность порождений тьмы портить даже «надежную гномью работу». Всякий раз неизвестно было, что поджидает их по ту сторону завала, но, по счастью, там неизменно оказывалось продолжение туннеля.

Без порождений тьмы, само собой, не обходилось. Они рыскали за пределами синего света фонарей и следили за колонной. Неизменно следили. Дважды они пытались устроить налет — один раз спереди, другой с тыла, — но оба раза легионеры стремительно перестраивались и с ожесточением отбрасывали врагов. Хладнокровная четкость, с которой гномы прорубали себе дорогу в рядах подземных упырей, казалась сверхъестественной, и порождения тьмы, устрашенные ею, спешили удрать.

Налтур их не преследовал. Он говорил, что даже Легион Мертвых не склонен соваться в пещеры, где обитают порождения тьмы. Там упыри были на своей территории, и неосторожных преследователей поджидало только одно — смерть. Хотя легионеры и не страшились смерти, они предпочитали прихватить на тот свет побольше порождений тьмы. Никому не хотелось, чтобы их заманили в засаду и вырезали под корень.

После двух неудачных вылазок подземные упыри остерегались близко подбираться к колонне. Гномов они, безусловно, ненавидели, но завязывать бой с многочисленным противником все же остерегались. Некоторое время из темноты, окружавшей колонну, доносились только странные пронзительные крики. Гномы говорили, что это совсем другая разновидность порождений тьмы — тощие долговязые твари с длинными когтями, отличавшиеся необыкновенным проворством. Эти крики вызвали у легионеров тревогу, так как, по их словам, долговязых крикунов часто сопровождали эмиссары — порождения тьмы, которые наводили чары, подобно магам.

Говоря об опасности, которую представляли эмиссары, гномы презрительно пожимали плечами, заносчиво заявляя, что их врожденная устойчивость к магии, дескать, защищает их даже от чар порождений тьмы. Впрочем, это не помешало им удвоить бдительность. Округлив черные глаза, гномы напряженно всматривались в темноту и в преддверии вражеской атаки держали оружие наготове.

Новых нападений, однако, так и не последовало. Когда гваренский форпост был уже совсем недалеко, в туннелях появилась вода. Она капала с потолка, просачивалась в трещины в стенах из стоячих заводей. Всюду на стенах виднелись известняковые потеки, пахло ржавчиной и солью. В одном месте вода почти целиком заполняла часть туннеля, и эту преграду пришлось одолевать вброд, держа оружие над головой. Гномы с плохо скрываемой досадой косились на рослых людей и эльфийку, которая почти не уступала им в росте, но вслух так ничего и не высказали.

Присутствие воды в туннелях вызвало у Логэйна нешуточную тревогу. Неужели эти коридоры проходят под морем? Если так, то стоит им разобрать очередной завал — и морская вода целиком заполнит туннели. Налтур этих опасений не разделял, но это не мешало Логэйну в мыслях возвращаться к ним снова и снова. Не настолько хорошо он разбирался в гномьих постройках, чтобы дать себя успокоить.

Когда наконец отыскали форпост, оказалось, что он расположен посреди громадной пещеры, больше чем наполовину заполненной водой, — настоящее подземное озеро, которое огибала по краю узкая каменная тропа. Со свода пещеры свисали многочисленные сталактиты, роняя в сумрачное озеро капли воды. Эхо этой капели отдавалось звоном по всей пещере.

Озеро было так велико, что его дальний берег оставался совершенно неразличим, темные воды бесследно растворялись во мраке. Уж не соединяется ли это озеро с морем, подумалось Логэйну. Этакий подземный «порт», подобие наружного Гварена. Интересная мысль. Воздуха в пещере хватало, пусть даже душного и влажного.

В воде, футах в ста наискось от каменистого берега, виднелось громадное стальное сооружение. Большая часть его обрушилась, изъеденная ржавчиной, стены были покрыты известковыми потеками. Из этого сооружения уходило в скальные стены пещеры множество труб, тоже обветшавших и побуревших от ржавчины.

Для чего оно предназначалось — понять было невозможно. Гномы отмалчивались и только стояли на пороге пещеры, почтительно опустив голову. Кроме звонкой капели, не было слышно ни единого звука. Наконец Налтур сообщил Мэрику, что когда-то труб в этом месте было гораздо больше — так много, что они совершенно заслоняли свод пещеры. Теперь большинство этих труб обвалилось и, скорее всего, ржавеет под толщей воды.

Мэрик спросил, что это за сооружение — крепость или что-то в этом роде? Вместо ответа Налтур только посмотрел на него с нескрываемым отвращением.

— Вам, людям, этого не понять, — пробормотал он.

Чтобы добраться до выхода на поверхность, пришлось идти опасной узкой тропкой по краю озера. Наконец они оказались перед дверью, как две капли воды похожей на ту, что Мэрик и его спутники обнаружили тогда в горах. Эта дверь, проржавевшая и обросшая известняком, была по-прежнему закрыта. Известковые потеки покрывали ее так густо, что невозможно было разглядеть запоры.

Налтур немедленно приставил нескольких гномов орудовать кирками — отбивать по кусочку слой известняка и ржавчины и проверять, что находится под ним. Впрочем, гном, судя по всему, вовсе не был уверен, что из этого выйдет толк.

— Даже если нам и удастся пройти, — бормотал он, — кто знает, что ждет нас по ту сторону двери? С вас, людей, сталось построить что-нибудь над самым выходом.

Роуэн нахмурилась:

— Не помню, чтобы кто-то упоминал при мне, что к гномьему форпосту есть проход.

— Его, скорее всего, запечатали много веков назад, — отозвалась Катриэль. — Когда порождения тьмы захватили Глубинные тропы, горожане могли закрыть проход, чтобы уберечь Гварен от нападения из-под земли.

Налтур вздохнул:

— Тогда нам придется взломать не одну, а две печати. Если вообще справимся. — Он искоса глянул на Мэрика. — Иначе выйдет, что вы прошли весь этот путь впустую.

Логэйн, задумчиво потирая подбородок, смотрел на мутную воду озера, заполнявшего пещеру.

— Если плыть отсюда под водой, можно выбраться в море, верно? А потом доплыть до берега?

Гном посмотрел на него как на сумасшедшего:

— Если шлюз открыт. Если сможешь надолго задержать дыхание. И если давление тебя не убьет.

— Да, пожалуй, не стоит.

Кирки звенели несколько часов, и наконец громадную дверь очистили настолько, что несколько гномов постарше получили возможность осмотреть запоры. Налтур сообщил Мэрику, что один из этих гномов «при жизни» был кузнецом. Вскоре кузнец вернулся с дурным известием: механизм замка проржавел, оставшись запертым. Чтобы открыть дверь, придется его прожигать.

Для этого требовалась кислота, которую гномы принесли из обозных тележек, — небольшие склянки, наполненные неприятной на вид жидкостью. Эти склянки вскрывали щипцами и выливали их содержимое на замок. Вспыхивало синее пламя, щедро валил клубами едкий дым, и, после того как процедуру повторили трижды, бывший кузнец объявил, что дверь можно открывать.

Налтур приказал легионерам прикрепить к двери несколько массивных крюков. К каждому крюку была привязана веревка, а за каждую веревку ухватилось по пять гномов. Стискивая зубы и упираясь ногами в пол, они изо всех сил тянули, и в конце концов дверные створки стали медленно поддаваться. Вначале дверь скрипела и визжала так, что эхо прокатывалось по всей пещере. Затем металлические створки дрогнули, начали понемногу размыкаться и наконец поползли в стороны, оглушительно скрежеща по каменному полу.

Едва дверь начала распахиваться, в проем ворвалась туча пыли, задуваемая — в этом не могло быть сомнений — потоком свежего воздуха. Гномы закашлялись от пыли, а Логэйн шагнул вперед.

«Свежий воздух? — Он вскинул брови. — Если снаружи воздух, значит…»

Внезапно из облака пыли выскочил гигантский силуэт. Это был каменный голем десяти футов ростом. Оглушительно заревев, голем принялся неистово размахивать кулаками. Гномы опешили от изумления, когда голем ворвался в их ряды, с легкостью расшвыривая их налево и направо. Одни гномы, отлетев, впечатались в стену пещеры, другие посыпались в озеро.

Потрясенные, легионеры начали отступать, обнажая мечи. Налтур бросился к ним.

— Нас атакуют! — взревел он. — К оружию, Легион! К оружию!

Вслед за големом в пещеру хлынули толпой солдаты с мечами наголо. Они тут же схватились с теми гномами, которые не отступили перед големом. Пещеру заполнил лязг металла, голем все так же неистово размахивал громадными кулаками. Бой разгорался — и Логэйн вдруг похолодел от ужаса.

Это были свои! Солдаты, ворвавшиеся в пещеру из туннеля, носили цвета Мэрика.

— Стойте! — закричал Мэрик. Не обращая внимания на опасность, он рванулся в первые ряды гномов и замахал руками. — Прекратите бой! Во имя Создателя!

Никто не внял ему, и схватка продолжалась. Пролилась первая кровь. Каменный голем занес могучий кулак, с грохотом обрушил его на пол рядом с Мэриком — и толчок сбил принца с ног.

Логэйн и Роуэн бросились к нему, на бегу обнажая мечи. И переглянулись, гадая, не придется ли им сражаться со своими же соратниками. Вот она, злая насмешка судьбы, — пройти такой длинный путь только для того, чтобы сойтись в бою с солдатами той самой армии, которую они спешили возглавить!

Логэйн отбросил ударом ноги солдата, который собирался ударить мечом Мэрика.

— Не дури! — рявкнул он. — Это принц Мэрик!

Его слова потонули в шуме боя и грохоте, с которым кулаки голема молотили по доспехам и каменному полу. Логэйн оглянулся, надеясь разглядеть в окружающем хаосе мага, хозяина голема, но потерпел неудачу.

— Прекратить бой! — снова рявкнул Логэйн.

Рядом Роуэн, отогнав нескольких солдат, пыталась поднять Мэрика на ноги. Налтур видел, что они стараются остановить схватку, но не мог отдать Легиону приказ к отступлению. На узком каменном уступе было слишком мало места.

Голем с яростным ревом бросился на Логэйна. Каменная туша нависла над ним, громадные кулаки взвились, чтобы обрушиться на его голову, — и он крепче стиснул меч, готовясь хоть как-то отразить удар…

— Стой! — прогремел из-за спины голема грозный окрик, и результат не заставил себя ждать. Голем застыл.

Солдаты растерянно озирались по сторонам. Налтур, пользуясь случаем, прокричал гномам отступить, и они немедля исполнили приказ. Полоса пустого пространства разделила недавних противников, и, хотя солдатам ничто не мешало броситься вдогонку за гномами, они не двинулись с места.

Словно море расступилось, обнажив каменное дно, и в проходе между войсками остались только Роуэн с Мэриком, Логэйн и нависший над ним, неподвижный, как изваяние, голем.

— Кто посмел помянуть имя принца? — властно вопросил все тот же голос.

Обойдя голема, к ним шагнул человек в просторных желтых одеяниях и с приметной остроконечной бородкой. Мэрик сразу узнал его.

— Вильгельм! — с облегчением воскликнул он и, вскочив, бросился к магу.

Глаза Вильгельма округлились, и он попятился, изумленно глядя на бежавшего к нему Мэрика. Тот остановился, окинул взглядом солдат, которые уставились на него с неменьшим потрясением. Никто во всей пещере не произнес ни слова. Воцарилась мертвая тишина.

— Ты что, не узнаешь меня? — спросил Мэрик.

Логэйн и Роуэн, опустив мечи, бесшумно подошли и остановились у него за спиной.

Вильгельм быстро глянул на них и снова в упор воззрился на Мэрика. Взгляд его отвердел, и он взмахом руки велел солдатам оставаться на месте.

— Берегитесь! — предостерег он. — Быть может, это ловкий фокус, иллюзия, наведенная, чтобы обмануть нас.

Маг поднял руку — и из его ладони вырвался ослепительно сияющий луч магической энергии. Поток магии хлынул к Мэрику. Тот не шелохнулся, только закрыл глаза. Чародейское сияние омыло его, и… он остался прежним. Пораженный, Вильгельм опять поднял руку и сотворил другое заклинание. Оно обрушилось на Мэрика и погасло, ничего не изменив в его облике. Третье заклинание постигла та же участь.

Потрясенный до глубины души, Вильгельм рухнул на колени, и в глазах его, устремленных на Мэрика, заблестели неподдельные слезы.

— Милорд, господин мой… — дрожащим голосом пробормотал маг. — Ты… ты жив?

Мэрик осторожно подошел к магу, опустился на колени рядом с ним, взял его руки в свои и крепко сжал. Роуэн и Логэйн молча последовали за ним.

— Да. Вильгельм, это я. А это Логэйн и леди Роуэн. Все мы живы.

Вильгельм оглянулся на солдат, которые с безмерным изумлением смотрели на эту сцену.

— Это он! — воскликнул маг. — Это действительно он!

Дрожь пробежала по войску, люди возбужденно зашептались. Весть, передаваясь из уст в уста, мгновенно долетела до задних рядов, и те, кто толпился в туннеле, с криками бросились к лестнице, которая вела наверх, к городу. Минуту спустя сверху донесся слитный многоголосый крик.

Один за другим люди опускались на колени, почтительно обнажая голову. Из туннеля по ту сторону массивной двери протискивались все новые солдаты и, едва увидев Мэрика, тоже падали на колени. У многих текли по лицу слезы.

— Мы думали, ты погиб, — сказал маг, обращаясь к Мэрику. — Мы думали, что все погибло. Рендорна убили. Узурпатор объявил, что ты тоже мертв. Мы подумали… мы были уверены, что это новое нападение, что вы… — Голос его прервался, и он помотал головой, словно никак не мог поверить в то, что видел собственными глазами.

Мэрик угрюмо кивнул и оглянулся на ряды молча стоявших у него за спиной гномов. Налтур уже отдавал приказы — вытащить из воды тех, кого столкнули в озеро, позаботиться о раненых. Гномы тотчас пришли в движение.

Тогда Мэрик повернулся к солдатам — его солдатам. Их было так много, они теснились в полумраке пещеры и все как один взирали на него с надеждой, точно так же как в тот день, когда Логэйн и Роуэн привезли его в лагерь мятежников в западных горах. И еще больше солдат собралось там, наверху. Мэрик и отсюда слышал их крики.

— Значит, мы не опоздали, — сказал он. Облегчение нахлынуло на него с такой силой, что из глаз его брызнули слезы. — Армия не погибла и не рассеялась. Мы победили, да? Победили?

Вильгельм кивнул. Логэйн, стоявший сзади, положил руку на плечо Мэрика.

— Да, — сказал он тихо. — Мы победили.

Мэрику казалось, что он недостоин такого счастья. Он двинулся к застывшим в благоговении людям и, не в силах сдержать слез, смотрел на коленопреклоненных солдат. Они были голодны, измождены, доведены до отчаяния — все это ясно читалось на их лицах. И все-таки они выстояли.

Глядя на них, Мэрик вскинул над головой сжатую в кулак руку — и солдаты мятежной армии, все как один, вскочили на ноги и ответили на этот жест таким слитным ликующим криком, что эхо его сотрясло свод пещеры и отозвалось далеко внизу, во мраке Глубинных троп.

Глава 16

Северан читал свиток, и руки его тряслись, а крепко сжатые губы неприятно кривились. Закончив чтение, он торопливо свернул пергамент. Плохие новости, очень плохие.

Маг задержался перед зеркалом в богато изукрашенной рамке, пригладил черные волосы и велел своему бестолковому сердцу угомониться. Оно, по мнению Северана, билось чересчур сильно, да и капельки пота, блестевшие на лбу, слишком бросались в глаза. Король заметит их и поймет, что за вести принес Северан, даже прежде, чем тот успеет открыть рот, — а это будет весьма, весьма некстати.

С дурным настроением Мегрена нелегко было сладить, даже если полученную новость можно было подать в более выгодном свете. И если сейчас ему вздумается прийти в ярость, Северан предпочел бы, чтобы под горячую королевскую руку подвернулся, как обычно, кто-нибудь из дворцовой челяди. На прошлой неделе эта участь постигла хрупкого мальчишку-эльфа, который умудрился не заметить, что сливки, которые он подал королю, скисли. Щенок вопил так, что в королевские покои прибежали дворцовые стражники и вынуждены были лишь бессильно глядеть, как его величество избивает до полусмерти бестолкового юнца.

Когда король повернулся спиной к своей жертве, капитан стражи метнулся к окровавленному мальчишке и подхватил его на руки. Это был отважный поступок, поскольку Мегрен, снова разъярившись от такого наглого вмешательства, точно так же мог накинуться на стражника. Этого, впрочем, не случилось: король, скрипя зубами и внутренне кипя от злости, уставился в окно, а стражники поспешили унести мальчишку.

Откровенно говоря, Северан считал, что уж лучше бы этот дурень забил щенка до смерти — и делу конец. Вместо этого мальчишка выжил, а когда вернулся к безутешным родственничкам и рассказал, что случилось, в эльфинаже вспыхнули бунты. Городская стража сообщила, что стражники вынуждены были бежать оттуда и запереть ворота, предоставив разъяренным эльфам жечь собственные жилища, пока пара дней голодного существования не заставит их утихомириться. Мегрена, само собой, вряд ли заботили какие-то там взбунтовавшиеся эльфы, зато подобные проблемы весьма усложняли жизнь Северана.

Сейчас, однако, ему предстояло объявить королю куда более худую новость, а подходящего слуги, на котором король мог бы выместить злость, не было. Маг вытер пот шелковым платком — подарок услужливого антиванского торговца, который умолял его устроить аудиенцию у короля, — и задумался: возможно ли вовсе не сообщать Мегрену эту новость? Он заглянул в глаза своего отражения в зеркале и нахмурился, увидев там страх.

Да, выбора у него и в самом деле нет.

Он нашел Мегрена в конюшне. Двое кряжистых кузнецов раболепно суетились вокруг короля, закрепляя на нем новые доспехи. Золоченую пластинчатую броню изготовили по особому заказу короля, на нагруднике была вычеканена львиная морда. На доспехах было множество прорезей, и всюду, где не виднелась черная кожа, ослепительно блистала позолота. Такая броня была под стать не только королю, но даже императору. С тех самых пор как Мегрен командовал войском в битве у Западного Холма, он стал просто одержим всем, что касалось военного дела. И это несмотря на то, что, по многочисленным заверениям офицеров, король ни разу не был замечен на поле во время боя и, как правило, объезжал его, лишь когда все уже было закончено, — осмотреть кровавые следы побоища.

Северан считал, что новые доспехи выглядят весьма впечатляюще и вполне подходят царственной особе. Мегрен, само собой, был иного мнения. Он едва терпел возню кузнецов, постоянно подергивал плечами, сетуя на неудобство, рявкал на них из-за какого-нибудь туго затянутого ремешка и ворчал, что наголенники жмут, а от латных перчаток чешутся руки. Поблизости слонялось несколько слуг, запуганных настолько, что у них и в мыслях не было взяться помогать кузнецам. Нервозная обстановка подействовала даже на немногих лошадей, стоявших в конюшне. Животные били копытами так, что, казалось, вот-вот снесут с нетель двери в стойлах.

Северан уже собирался войти, когда заметил, что у дальней стены, наблюдая за ходом примерки, восседает на высоком стуле преподобная мать Бронах. Маг понятия не имел, зачем она сюда явилась, но тут церковница подняла взгляд. Чуть заметная усмешка зазмеилась на ее губах.

Похоже, она все знала. А может быть, даже пришла сюда именно затем, чтобы полюбоваться предстоящей сценой.

Мегрен заметил усмешку преподобной матери и, повернувшись, увидел остановившегося на пороге Северана.

— А, это ты! — фыркнул он. — Что еще стряслось? От души надеюсь, что ты принес известия из Гварена. Это дело уже непростительно затянулось.

Маг откашлялся, прочищая внезапно пересохшее горло. Ему никак не удавалось оторвать взгляд от меча, висевшего в ножнах на поясе Мегрена. Пусть этот меч скорее красивая игрушка, чем боевой клинок, но, если король вздумает им размахивать, он натворит немало бед.

— Да, — наконец сказал он, — известия из Гварена.

Лицо Мегрена побледнело, глаза сузились, и по всей конюшне, казалось, пролетел порыв ледяного ветра. Слуги поспешили ретироваться, и кузнецы перестали возиться с ремешками доспехов. Они попятились, и на лицах их отразилось смятение.

— Вы что, спятили? — гаркнул на них Мегрен. — Продолжайте!

Кузнецы поспешно бросились к нему — так поспешно, что налетели друг на друга и едва не сбили с ног самого короля. Взревев от ярости, Мегрен вскинул ногу в стальном сапоге и угодил одному из мастеров в нос. Брызнула кровь, и мужчина, отлетев назад, врезался в стену конюшни.

— Вон отсюда, болваны! — взревел Мегрен.

Второй кузнец уставился на него круглыми от ужаса глазами, но это оцепенение длилось только долю секунды. Бросившись к товарищу, который неловко стоял на коленях у стены, обеими руками закрывая окровавленное лицо, кузнец помог ему встать, и оба опрометью выбежали из конюшни.

Мегрен проводил их раздраженным взглядом и снова повернулся к Северану.

— Я хотел бы услышать эти известия, — вполголоса зловеще проговорил он.

— Я тоже хотела бы их услышать, — вставила преподобная мать Бронах. Вид у нее был на редкость самодовольный.

Северан попытался сглотнуть слюну, но обнаружил, что в горле у него застрял тугой комок. Поэтому он просто откашлялся. Этот кашель особенно громко прозвучал в притихшей конюшне, где все взгляды были устремлены на него. Даже кони, казалось, не сводили с него глаз.

— Мы взяли Гварен, — просто проговорил он.

Мегрен презрительно фыркнул:

— И чем же эта новость так плоха?

Северан нервно смял в руках туго свернутый пергамент.

— Не… неизвестно, сумеем ли мы его удержать, ваше величество. Взять его было чрезвычайно трудно. Возникли непредвиденные обстоятельства.

На лбу мага снова выступил пот. Северан мысленно молился, чтобы Мегрен этого не заметил.

По счастью, король был слишком поглощен собственным раздражением. Он нетерпеливо притопывал сапогом по дощатому полу и, уперев руки в бедра, оглядывал конюшню с таким видом, словно искал того, кто мог бы разделить его чувства. Наконец Мегрен резко повернул голову к Северану.

— Непредвиденные обстоятельства? — ядовито переспросил он. — Ты говорил, что гам осталась только жалкая горстка этих дурацких мятежников. Я послал туда шевалье и половину войска, которое взяло Западный Холм. По твоим же словам — более чем достаточно.

— Принц Мэрик жив, — сказал Северан. — Он был в Гварене.

И тут же пожалел о сказанном, потому что глаза Мегрена округлились от ярости. Тем не менее король не сказал ни слова. Он просто смотрел в упор на Северана, и тот начал подумывать о бегстве.

— Жив? Но каким образом? — воскликнула мать Бронах.

Северан мельком отметил, что ее изумление выглядит совершенно искренне. Стало быть, об этом она как раз не знала. Северан мог бы втайне — самую малость — позлорадствовать над этим обстоятельством. Оно послужит скромным утешением, когда его неизбежно посадят на кол.

— Вот именно! — прорычал Мегрен. — Как это — жив? Опять? И каким образом он оказался в Гварене?

При этих словах король с угрожающим видом потянул меч из ножен.

Северан насупленно глянул на него:

— Хочу напомнить вашему величеству, что я уже говорил: в Западном Холме мы тела принца не обнаружили! — Он стукнул кулаком по деревянному столбику, отчего один из коней испуганно вскинулся. — Сколько раз я твердил, что мы должны выяснить все наверняка, прежде чем ты станешь делать громогласные заявления? Все мои источники сообщают, что принц Мэрик появился в Гварене перед самой нашей атакой! Весь город считает, что он воскрес из мертвых! Волей Создателя!

Это была рискованная игра. Северан сохранял гневное выражение лица, чувствуя, как все новые капли пота катятся по лбу. И после недолгой паузы Мегрен вздохнул и капризно надул губы:

— Но там было столько обугленных трупов! Ты сам сказал, что любой из них мог быть этим мальчишкой!

— Вот именно — мог быть! Я просил тебя дать мне время, пока наши поисковые отряды не выяснят правду! Если бы ты хотя бы подождал, пока мы не отобьем Гварен…

Мегрен развернулся к преподобной матери Бронах.

— Проклятие! — воскликнул он, воздев руки. — Это все ты виновата!

— Я?! — Мать Бронах поднялась со стула, подхватив полы красных одеяний. — Как же вышло, что мы не смогли одолеть горстку мятежников, с принцем Мэриком или без него? Даже если мальчишка выжил, он не может творить чудеса!

— Мы их и одолели, — сказал Северан. — С немалым трудом. Они ухитрились откуда-то заполучить себе на помощь гномов. Их было немного, но справиться с ними оказалось нелегко. — Маг метнул опасливый взгляд на Мегрена. — Они сумели уничтожить почти половину шевалье. Наши потери были очень велики.

— Половину?! — взорвался Мегрен. И тут же зажмурился, стараясь взять себя в руки. — Но ты говоришь, что мы их разбили? Мятежников, гномов и всех прочих?

Северан кивнул:

— На нашей стороне было численное преимущество. Они отступили на Бресилианский тракт, и мы непременно нагнали бы их и уничтожили…

— Нагнали бы?!

— Именно тогда начался бунт. Прежде чем наш генерал успел перестроить войска и броситься в погоню, жители Гварена взбунтовались. Обрушились на расположение армии и, как мне сообщили, застали ее врасплох. Среди прочих погиб и генерал Яррис.

Преподобная мать Бронах порывисто шагнула вперед, встревоженная не на шутку:

— Это уже не просто бунт.

— Мятеж! — выдохнул Мегрен. Глаза его округлились от потрясения.

Северан поднял свиток, зажатый в его руке, и кивнул:

— Бой в Гварене был на редкость кровопролитный, и сейчас город охвачен огнем. Мы не знаем, что происходит там сейчас, однако существует вероятность, что войско мятежников могло повернуть назад и снова ударило по Гварену.

— Разве мы не можем послать туда подкрепление?

— Это еще не самое худшее, — запинаясь, выговорил Северан. — Пошли слухи…

— И что?.. — фыркнул Мегрен.

— Вы, вероятно, не поняли, ваше величество. — Маг шагнул к Мегрену, прямо взглянул ему в глаза. — Пошли слухи, что Мэрик жив. Что он вернулся из мертвых, как считается, для того, чтобы избавить бедных ферелденцев от вашего правления. Сегодня утром взбунтовался Редклиф, и слухи распространяются все дальше.

Мегрен попятился. Он брызгал слюной от злости, но на лице его мелькнула тень неуверенности.

— Что? Бунтовать? Да как они смеют?! — Король ткнул пальцем в Северана. — Отправь воззвание! Мне нужны новобранцы! На сей раз у меня и самый мелкий банн не отвертится!

— Никто не пошлет тебе новобранцев, если побоится, что против него восстанут его же собственные подданные. Эрл Редклифа уже обратился за помощью к тебе. Он просит немедленно отправить войска, чтобы помочь справиться с бунтом. И это только начало.

— Я здесь не затем, чтобы помогать им! — Мегрен в бешенстве заметался по конюшне. — Я требую казней! Всякого, кто будет хотя бы заподозрен в сочувствии мятежникам, вешать без жалости! Пусть эти ферелденские псы знают, кто их настоящий хозяин!

— Ваше величество… — предостерегающе начал Северан.

— Вешать! — гаркнул Мегрен во все горло. Кони в стойлах взвились на дыбы и жалобно заржали. — Я им всем покажу, что такое мощь Орлея! И этому собачьему принцу тоже!

И Северан, и мать Бронах воззрились на короля с одинаковым чувством — нечто среднее между потрясением и ужасом. Мегрен переводил взгляд с мага на священницу, словно ожидая, когда один из них выскажется. Вернее, требуя, чтобы они высказались. Однако ни Северан, ни мать Бронах не знали, что ему сказать. Предупредительные казни ферелденцев могли дать совсем не тот результат, на который рассчитывал Мегрен. Даже побитый и запуганный пес может начать огрызаться, если загнать его в угол.

— Король Мегрен, — медленно начала священница тоном, который она использовала, только когда знала, что сейчас не на шутку взбесит его, — возможно, именно сейчас настало время проявить милосердие. Докажи народу, что ты более достойный король, собери воедино все силы, прежде чем…

— Ни за что! — взревел Мегрен, стремительно развернувшись к ней. Лицо его побагровело, и мать Бронах невольно попятилась, наткнувшись на стул. — Это не состязание! Я — единственный король, а они все просто… просто недовольные! И я не дам этому недовольству разрастись!

В два шага он оказался вплотную к священнице и скрежетал зубами перед самым ее носом. Преподобная мать вжалась в стену, в ужасе пытаясь отвернуть от него лицо. У Северана даже мелькнула мысль, что ему следует вмешаться: в конце концов, это все-таки Владычица Церкви Ферелдена. Даже Мегрен не может тронуть ее безнаказанно. Затем он вспомнил, что терпеть не может эту женщину. Пусть повертится.

— Ты скажешь им, — негромко и зловеще проговорил Мегрен, — что этот собачий принц вовсе не спаситель, что он не вернулся из мертвых. Скажешь, верно?