Часть вторая 5 страница

— Кто бы стал ее за это винить…

Чарли нагнулся и подобрал с пола кепку.

— Она зациклилась на этом и стала подвергать сомнению буквально все, что касается христианства, а потом логичным образом обратилась к гностицизму. Тогда-то Хэймар и решила, что Христос был пророком, посланным Господом на землю в качестве учителя и советчика. Его миссией было помочь людям обрести сокровенные знания. Профессор считает, что Иисуса следует рассматривать как две независимые сущности. Духовная составляющая влилась в физическую во время крещения Христа Иоанном. Пола говорила, что приходила в ужас от чудачеств новоявленной Бриттани Хэймар, и испытала огромное облегчение, когда профессор получила от университета разрешение взять творческий отпуск для работы над книгой — возможно, оплачиваемый.

— Интересно, кому она умудрилась так насолить, что довела дело до покушения? — удивился Чарли. — И какое отношение ко всему этому имеет наш отец Романо?

— Я спрашивала у Полы, приходилось ли ей знакомиться с его научными трудами. Она ответила, что даже фамилии такой не знает.

— Вот это номер! — Чарли снова подкатился к компьютеру и начал что-то быстро набирать на клавиатуре. — Пошлю-ка я сообщение отцу Романо. Кто знает, чем занимается эта профессор Хэймар. Может, она водит дружбу с экстремистами и через них вляпалась в какие-нибудь темные делишки.

— Пола рассказывала, что Хэймар начала посещать собрания всяческих сект. — Карлота указала на репродукцию Пуссена: — Она даже летала в Лондон на встречу общества Соньера; эти люди как-то связаны с тем местечком во Франции, где расположена могила на картине.

— Что-то меня начинает тревожить эта профессор Хэймар, — признался Чарли. — Интересно, что они оба сейчас поделывают в Вене?

— Отец Романо такой славный, — подхватила Карлота, — такой доверчивый. — Ее опять передернуло. — Надеюсь, ему не угрожает опасность!

— Чем больше я думаю об этом загадочном типе Феликсе, тем сильнее мне кажется, что он причастен и к смерти священников, и к покушению — в общем, везде замешан. Непонятно, зачем отцу Романо было с бухты-барахты лететь в Вену.

Чарли закончил набирать сообщение, откатился от стола и ткнул в монитор:

— Проверь-ка, все ли подробности я вспомнил. И сразу скажи, согласна ли ты с моим настоятельным советом ему вернуться в старые добрые Американские Штаты и держаться подальше от профессора Хэймар, пока все окончательно не прояснится.

Карлота бегло просмотрела послание на экране, подняла оба больших пальца и щелкнула «Отправить».

Провожая Романо в свой кабинет, отец Ганс Йозеф положил руку ему на плечо.

— Для меня было трагедией услышать о кончине отца Тэда. Он был мне добрым приятелем, а вам, я знаю, лучшим другом. Нам его будет очень не хватать.

Романо искоса поглядел на отца-ректора — у того с лица не сходило угрюмое выражение, но в глазах теплилось подлинное сочувствие. Буквально с порога отец Йозеф указал на телефон на своем рабочем столе:

— Вам звонит отец Кристофоро. Он должен о чем-то безотлагательно с вами переговорить.

Романо опустился в коричневое замшевое кресло рядом с антикварным письменным столом красного дерева и поднял трубку.

— Отец Романо, очень рад, что успел застать вас. Нам звонили из Интерпола. Вы уже встречались с тем священником?

Романо похолодел. Не хватало только, чтобы все узнали, как они с Бритт обнаружили тело. И кто может знать, что на уме у этого Кристофоро?

— Да. Мимоходом, в кафе. Его фамилия, кажется, Конрад, он секуляризированный священник. Отец Мюллер предупредил нас, что этот субъект помешан на заговорах. — Он поколебался, стоит ли сообщать Кристофоро об иезуитской теории Феликса, но в последний момент воздержался. — Но к смерти отца Метьюса он не имеет ни малейшего отношения. А что стало известно вам?

— Я как раз звоню, чтобы предостеречь вас насчет Бриттани Хэймар. Из Интерпола поступили сведения, что ее подозревают в причастности к убийству отцов Метьюса и Маттео.

— Не думаю, что она замешана в убийстве.

— Пусть это выясняют компетентные органы. В какой гостинице она остановилась?

— В отеле «Роял» неподалеку от Штефансдом. Сейчас она у отца Мюллера в кабинете — мы пытаемся переубедить ее, заставить пересмотреть некоторые положения новой книги «Подложный Иисус».

— Тем более попрошу вас соблюдать осторожность. Если она рассчитается в отеле и захочет уехать из Вены, сообщите мне, и я сразу же извещу Интерпол.

Романо повесил трубку и увидел, что Ганс Йозеф не сводит с него удрученного взгляда.

— Отец Кристофоро сообщил мне, что эту Хэймар подозревают в убийстве отцов Метьюса и Маттео. Вы давно с ней знакомы?

— Достаточно давно, чтобы понять: нет причин обвинять ее в причастности к этим преступлениям. Ее саму чуть не убили в тот день, когда умер отец Метьюс.

— Могут быть причины, о которых вы не знаете. К тому же я слышал, что она встречалась с обоими священниками накануне их гибели.

— Профессору Хэймар кажется, что ее преследуют за научные исследования. Она говорила мне, что ей порекомендовали этих святых отцов, что они будто бы могли поделиться сведениями о Христовой родословной.

— Что за вздор! И вы, и я знали отца Метьюса, как никто другой. Он бы и слушать не стал подобную бессмыслицу. А если эта Хэймар водит знакомство с Конрадом, то она ни чуть не благоразумнее его. Я твердо уверен, что отец Метьюс не одобрил бы такого неосмотрительного поведения с вашей стороны.

— Хорошо, я попытаюсь убедить Бритт вернуться в Нью-Йорк и встретиться с федералами.

— Думаю, это будет наилучший выход для всех. — Отец Йозеф прошел за свой письменный стол и уселся в кожаное кресло с высокой спинкой, украшенной блестящими латунными клепками. — А вам я предлагаю как можно скорее прервать с ней всякие отношения.

Выражение лица отца-ректора не оставляло повода для сомнений, что его предложение подразумевает гораздо большее.

Романо указал на кафе «Иниго», расположенное через площадь от иезуитского епископата.

— Вы не против поужинать пораньше? Я что-то проголодался. Самолетная пища, круассаны — все это не для меня.

Бритт сразу же посмотрела на часы и быстро окинула взглядом небольшую площадь. Вокруг было пустынно, исключение составляла престарелая пара в одинаковых соломенных шляпах с путеводителями в руках — оба задрали головы, рассматривая великолепный барочный фронтон Академии наук по соседству с церковью. В сквере неподалеку было припарковано несколько машин.

— Думаю, в «Иниго» можно без помех и отужинать, и поговорить о том о сем, — уговаривал Романо.

Он заметил, что Хэймар вдруг смутилась.

— Туда заходят в основном иезуиты, преподаватели, научные работники… К тому же народу пока не очень много.

Бритт кивнула, и они пошли в «Иниго». Кафе осталось таким, каким помнил его Романо. У дверей в дополнительную небольшую залу, расположенную в глубине помещения, стояло пианино с лакированным пестрым вертящимся стулом. Скрытая подсветка и настенные бра вкупе со столиками на двоих, застеленными белыми льняными скатертями и украшенными свежими цветами в вазах, придавали интерьеру уютный вид. На стенах висели фотографии в рамках и современные гравюры, а над входом в служебные помещения был укреплен небольшой деревянный крест.

Их приветствовал официант в накрахмаленной белой рубашке и синем переднике. Романо попросил столик в дальнем углу главной обеденной залы, откуда хорошо был виден вход в кафе, но где им никто не помешал бы спокойно беседовать. Перед тем как сделать заказ, оба решили выпить по бокалу красного вина.

Бритт заглянула в меню:

— Видно, придется прибегнуть к вашей помощи: кажется, ваш немецкий получше моего.

Романо принялся водить пальцем по строчкам раскрытого буклета.

— Наверное, в дежурных блюдах я еще разобраться смогу… — Он вздохнул с облегчением: — Слава богу, их всего три, и я почти наверняка знаю, из чего их приготовили. Есть цыпленок в томатно-розмариновом соусе со спагетти. Далее, шницель из индейки. А вот отбивная, запеченная с помидорами и моцареллой, и на гарнир — рис с пряностями.

— Нет-нет, довольно! — Бритт замахала рукой. — Мы все-таки в Вене. Я возьму шницель.

Романо добрался до последнего пункта в меню:

— Могу еще предложить шницель из запеченной свиной головы.

— Нет уж, спасибо, — Бритт скорчила недовольную гримаску, — я обойдусь индейкой.

— Отлично, тогда я заказываю два шницеля, и до самого десерта можно не беспокоиться.

Официант принес вино и принял заказ. Романо поднял бокал:

— Давайте выпьем за скорейшее прекращение всей этой неразберихи — и желательно без потерь.

Они чокнулись. Бритт отпила внушительный глоток, и на ее лицо набежала тень.

— Вы и вправду думаете, что нам в Вене что-то угрожает?

— Я думаю, что за вами следят. Феликс Конрад убит, а мы до сих пор теряемся в догадках, кто повинен в стольких жертвах.

— Феликс не сомневался, что «Rex Deus» реально существует и оберегает эту самую родословную. Но если они видели нас с ним в кафе, то почему не убили всех прямо на месте?

— Ждали удобного случая, — предположил Романо. — За нами могли подсматривать с улицы, а когда Феликс выбежал из кафе, то они, скорее всего, проследили за ним и убили дома потихоньку, без свидетелей.

Опасение на лице Бритт сменилось неподдельным страхом:

— Значит, теперь они, наверное, ищут меня…

— Вот поэтому нам надо пойти в полицию.

— Только не в Австрии! — не сдержалась Бритт. — Они начнут проверять мои данные, и тогда всплывет встреча с отцом Маттео в Испании. Мне сейчас нельзя связываться с этими убийствами — лучше потом…

— Послушайте, мы уже тут ни на что не повлияем. — Романо достал небольшой кожаный бумажник и положил на стол прямо перед Бритт визитку. — Ну же, позвоните агенту Катлеру из ФБР. Он ведет дело отца Метьюса. Нам нужно как можно скорее лететь обратно в Нью-Йорк. Вы сейчас сказали, что не хотите впутываться в расследование убийств здесь, в Вене. Но когда обнаружится, что мы встречались с Феликсом Конрадом за несколько часов до его гибели и к тому же приходили к нему на дом, поверьте мне — нас привлекут за милую душу!

Романо со смятением заметил, что Бритт смотрит на него так же непримиримо, как недавно в лечебнице.

— Вы и полетите в Нью-Йорк и сходите там в ФБР. — Она отпихнула от себя визитку обратно к Романо. — А я завтра утром лечу в Марсель, а оттуда — в Ренн-ле-Шато.

Романо от изумления едва мог спросить:

— Но зачем?

— Вы сами слышали рассказ Феликса и видели его пометки о вилле Санта-Мария. До Пиренеев отсюда совсем недалеко, поэтому я не собираюсь упускать шанс разузнать, что же все-таки там спрятано.

— Но кто может поручиться, что вилла Санта-Мария — не выдумка? Вы же беседовали с отцом Мюллером: этот Феликс Конрад — обычный помешанный. Вы надеетесь что-то найти там, где сотни искателей сокровищ уже все обрыскали?

Выражение лица Бритт становилось все упрямее.

— Но ведь он убит, так? — не сдавалась она. — Если бы он был просто помешанным, зачем тогда его прикончили?

— Затем, что вы встречались с ним — как и с отцами Метьюсом и Маттео.

Бритт опустила голову и уставила глаза в стол, а когда вновь взглянула на Романо, то пряди волос, упавшие ей на лицо, были мокрыми от слез. Священник поспешно погладил ее по плечу:

— Простите меня, но вас, судя по всему, очень увлекла эта выдумка, поэтому вы и ведете себя так безрассудно. Хватаетесь за любую соломинку.

Бритт промокнула слезы салфеткой и высвободилась из-под руки Романо. Она несколько раз глубоко вздохнула и взглянула на священника так, словно собиралась прибегнуть к решающему доводу. Он заметил, что естественный румянец отхлынул с ее щек.

— Было бы странно, если бы вы поняли, — прошептала она. — Но для меня это не выдумка. Я ищу ответ на вопрос, почему моя жизнь оказалась расколотой. Некое оправдание тому, почему все мои надежды и молитвы пошли прахом. — К ее глазам вновь подступили слезы, и она сглотнула, чтобы их удержать. — Этот короткий перелет до Пиренеев — последняя возможность получить ответы… — Ее глаза вдруг сверкнули решимостью: — Меня влечет туда очень личная причина, и я не откажусь от поездки, пусть она даже будет стоить мне жизни.

Официант принес заказ. Бритт дождалась, пока он уйдет, и спокойно принялась за еду, предоставив Романо втайне сомневаться и тревожиться. Он не понимал, что скрывает от него Бриттани Хэймар. И дело даже не в маргинальных теориях об Иисусе Христе — оказывается, она уже давно запланировала путешествие в Ренн-ле-Шато. В этот момент в его кармане завибрировал «Блэкберри».

Филип держал палец на разъединительной кнопке телефона. Так, в отеле «Римский Кайзер» ее тоже нет… Если обзвон гостиниц ничего не даст, надо думать, что предпринять дальше. Он последовательно двигался по списку от зоны аэропорта по главным кварталам Вены и уже проверил Бельведер, Таун-халл, район музеев и Хофбург. Теперь очередь дошла до центра города.

Филип набрал номер отеля «Роял» в Штефансдом и спросил Бриттани Хэймар. На рецепции ответили: «Минуточку», затем раздался щелчок и послышались долгие гудки. Арман не стал ждать, пока на том конце провода снимут трубку, и отключился. Он просмотрел расстеленную на кровати карту города, нашел дом 3 по Зингер-штрассе и довольно ухмыльнулся: гостиница находилась рядом с оживленнейшим туристическим кварталом Вены. Там сходились Кернтнер-штрассе, Штефанс-платц и Грабен; гораздо легче растворяться в многолюдной толпе, нежели улепетывать по глухому, но пустынному переулку.

Все сразу встало на свои места — удача сама шла ему в руки. Арман решил прочесать местность вокруг гостиницы и разработать стратегию удара и отступления. На Конрада он истратил всего один патрон, и в магазине «глока» их оставалось еще шестнадцать — более чем достаточно, чтобы уничтожить Хэймар и по дороге в Монте-Карло прикрыть, если потребуется, вверенного ему священника. Он пока не знал, сколько времени придется его охранять. Ему было бы гораздо спокойнее, если бы можно было опереться на отца: вдвоем они обеспечили бы святому отцу круглосуточное прикрытие, не дающее сбоев. Наниматель уверял, что дом в Монте-Карло очень надежно защищен. Но сначала следовало покончить с Хэймар, а лишь потом связаться со священником, организовать встречу с ним и вылет из Австрии. Для этого наниматель сообщил ему пароль: «Я охраняю. Время пришло» — и имя объекта — Михаил.

Такси остановилось напротив отеля «Роял». Романо и Хэймар все еще не могли избавиться от опасений, что убийца Феликса теперь охотится за Бритт или за ними обоими. За десертом, состоящим из мангового торта и еще одного бокала вина, Бритт напомнила священнику, что покушавшийся на нее неизвестный и компьютерный взломщик — возможно, одно и то же лицо; он мог узнать о Феликсе из украденных у нее данных. Было бы прекрасно, если бы он считал Хэймар погибшей — тогда преследовать их никто бы не стал. Они уговорились, что этим вечером им будет безопаснее оставаться у себя в номерах, а завтра утром встретиться в отеле «Роял» и вместе взять такси до аэропорта.

Бритт с осторожностью открыла дверцу «мерседеса» и почти добежала до входа в гостиницу. Романо подождал, пока она скроется за ослепительными стеклянными створками вестибюля, и попросил таксиста задержаться на минутку, а сам принялся осматривать пешеходную зону неподалеку. Никаких подозрительных личностей он не обнаружил: рядом с самой Зингер-штрассе не было ни души, а люди на площади даже не смотрели в сторону гостиницы. Летнее кафе уже закрылось на ночь, никого не было и рядом с телефонными будками.

Тогда Романо велел отвезти его в епископат, а по пути решил проверить на «Блэкберри» сообщение, полученное за ужином в кафе. Он испытал большое облегчение при мысли, что не сделал этого в присутствии Бритт: по мере того как он погружался в подробности ее злоключений, на него все больше нисходила некая темная пелена. Вчитываясь в строчки письма, священник видел перед собой новый, измененный образ профессора Хэймар — крайне несчастного человека, буквально побывавшего в аду.

Он задал себе вопрос, могла ли трагедия сломить Бриттани Хэймар настолько, чтобы ее увлечение превратилось в манию. Каковы настоящие причины поездки Бритт в Ренн-ле-Шато? Чарли и Карлота недвусмысленно давали ему понять, что профессор Хэймар немного не в себе и что она задумала своего «Подложного Иисуса» в пику разочаровавшей ее религии. Неужели у нее развился психоз? Неужели существует другая Бриттани Хэймар — та, что убивает священников? Романо вспомнил о Феликсе Конраде. Когда его убили, Бритт была рядом — или нет? С полпервого до двух Романо оставался в епископате, предполагая, что и она находится у себя в гостиничном номере. Но откуда у нее оружие?

Едва он дочитал сообщение, как «Блэкберри» принял новое послание от Чарли, озаглавленное «911! ». Романо наскоро просмотрел его содержание. Это оказалась сводка новостей, в которой сообщалось, что в нью-орлеанской гостинице найден мертвым еще один священник. Обстоятельства его смерти, как в пенсильванском и испанском случаях, остались невыясненными. Упоминались в коммюнике и отметки-стигматы, но самая последняя строка заставила Романо содрогнуться: «Умерший опознан как отец Натан Синклер».

Прибыв в иезуитский епископат, Романо сразу же справился об отцах Мюллере и Йозефе, но их не было у себя, и никто не мог уточнить, куда они ушли. Он сделал вывод, что трагические известия пока не достигли Вены.

Затем священник попытался свести все три смерти воедино. Лишь в одном он был уверен точно: Бриттани Хэймар не могла убить отца Синклера. Когда тот скончался в Нью-Орлеане, она находилась в кабинете у Романо. Ему упорно приходило на ум то обстоятельство, что все три убийства неким образом переплетаются с тайным обществом «Rex Deus».

О чем знали трое святых отцов, что поплатились за это жизнью? Кому была выгодна их гибель? Один из них — испанец, другой — шотландец, а отец Тэд — родом из Швейцарии. Все трое когда-то несли миссионерское служение, а Тэд Метьюс последние десять лет своей жизни провел в Вернерсвиле в качестве почетного директора. Выходит, все они из Европы и все — иезуиты. Бритт говорила, что два из них что-то знали о Le Serpent Rouge. Но почему христианские священники вообще должны интересоваться этой еретической концепцией о родословной?

Придя в гостевую комнату, Романо почувствовал, как давит на него тишина епископата. На кровати лежало сложенное коричневое тканое покрывало, а в головах — наглаженная белая простыня, навевая мысль об армейской дисциплине. Романо тихо поднял с подушки деревянный крест с затейливой резьбой и переложил его на столик в углу комнаты. Сев на постель и сняв ботинки, он ощутил легкий запах хлорки, идущий от белья. Затем он разделся до трусов и лег, удобно устроив голову на пуховой подушке.

Но стоило ему смежить веки и соединить ладони, как в памяти сразу возник образ отца Тэда, застывшего почти в том же положении и изуродованного стигматами. Он спросил себя, умер ли его наставник во время духовного самоанализа. Мысли о Тэде окончательно заполонили Романо — у него накопилось столько вопросов к своему наставнику… Священник прерывисто задышал, на глаза у него навернулись слезы.

Немного успокоившись, Романо приступил к ежедневному духовному упражнению, пытаясь представить недавние события в логической последовательности. Но когда он дошел до ступени анализа совершенных за прошедший день поступков, он осознал, что с момента выстрела на Гранд-Централ и звонка, извещавшего о смерти Тэда, он словно грезит наяву. Внимательно все взвесив, священник пришел к выводу, что в подобном состоянии мог бы принять немало пагубных решений — например, не выдать полиции револьвер. Он попенял себе, что немедленно не уведомил австрийские власти о том, что обнаружил тело Феликса Конрада, но потом вспомнил о терзаниях Бритт и о ее явном стремлении опереться на чье-нибудь плечо. В завершение самоанализа Романо прочел молитву о примирении и разрешении трудностей. Теперь, когда он так нуждался в помощи Господа, ему пришли на ум слова Тэда, неустанно внушавшего ему, что Бог нарочно посылает нам испытания. Возможно, путешествие в Вену — лишь способ поддержать Бритт, помочь ей противостоять силе, пытающейся вырвать ее у религии и у веры.

Напрасно Романо пытался заснуть — его осаждали мысли, обрывками вспыхивающие в сознании, терзали думы о матери, преследовали образы Марты, Тэда, Бритт и даже скорченного на полу Феликса. Он вспомнил, с какой запальчивостью Конрад убеждал его поверить в спрятанную в недрах иезуитского ордена родословную Христа. Абсурд, но священники-иезуиты не переставали умирать, а люди, интересовавшиеся обществом «Rex Deus» и проблемой Le Serpent Rouge, — погибать от пуль. К тому же невозможно было отрицать очевидное: отец Тэд направил своего подопечного к отцу Синклеру, а тот неожиданно скончался при тех же странных обстоятельствах, что и сам Тэд Метьюс. Сомнений не оставалось: между этими событиями существовала какая-то связь. Последним мучительным размышлением отца Рома не перед тем, как он отплыл в область сна, было осознание того, что отец Тэд, судя по всему, выходил за рамки постулата Ad Majorem Dei Gloriam — «Ради Господнего величия и славы».

Пройдя ворота прибытия в аэропорту Швехат, агент Катлер сразу понял, что его встречает сотрудник Интерпола: мордастый здоровяк с красным мясистым и, видимо, некогда перебитым носом держал в руках табличку с именем, написанным крупными буквами: «Катлер». По его угрюмому виду и мятому коричневому костюму агент ФБР сразу понял, что детектив из венской «криминал-полицай» без большой охоты притащился в аэропорт к восьми утра. Тот беспокойно вертелся на месте, озирая толпу прибывающих пассажиров.

Катлер подошел и отрекомендовался:

— Здравствуйте, детектив Браун. Я — Том Катлер из ФБР. Простите, что так рано вытащил вас сюда.

— А, никаких проблем. — Браун даже скупо улыбнулся. — Вероятно, и вы мне кое в чем поможете. Вчера у нас тоже убили священника — вернее, бывшего священника. Как знать, может, это касается и вашего расследования. Об убийстве сообщил человек, хорошо говорящий по-английски. Сам он не представился.

— Да, связь прослеживается, — немедленно насторожился Катлер. — Женщина, которую нам требуется допросить, — Бриттани Хэймар, — вполне возможно, прилетела сюда вместе с иезуитским священником, отцом Джозефом Романо.

— Нашего убитого многие считали, как говорится, чокнутым. Он поддерживал связь с фанатиками и обществами, помешанными на конспирации. Был застрелен у себя дома прямо в сердце.

— Мой напарник вчера следил за Хэймар и как раз попал на сборище каких-то, как вы выразились, фанатиков — возможно, того же самого толка. Я попрошу прислать в ваше управление данные экспертизы на пулю, извлеченную из плеча Хэймар в Нью-Йорке два дня назад. Я сильно удивлюсь, если они совпадут с вашими, но проверить стоит. Стрелял, возможно, и один человек, но оружие, скорее всего, использовал разное. Если же нет, то мне будет чертовски интересно узнать, как ему удалось провезти пистолет из Штатов в Вену.

Браун помог Катлеру побыстрее пройти таможню и забрать багаж, а потом повел на нижний уровень, к выходу, где их уже поджидал белый микроавтобус «фольксваген» с черной надписью «Polizei». За рулем сидел офицер в защитного цвета форме. Браун постучал по заднему стеклу, водитель открыл люк, и Катлер закинул внутрь свою дорожную сумку. Они устроились на заднем сиденье, и Браун снова скупо улыбнулся Катлеру:

— К нам в сыскной отдел звонили из Интерпола и просили оказать содействие ФБР. Чем можем быть полезны?

— Мне как можно скорее хотелось бы установить местонахождение Хэймар и отца Романо.

Браун немедленно потянулся за сотовым и быстрым набором вызвал какой-то номер.

— Мои сотрудники уже ищут Бриттани Хэймар. Я попрошу их заняться и отцом Романо.

— Его полное имя — Джозеф Романо. Священник-иезуит.

— Это облегчает задачу, — сказал Браун. — Он, вероятно, остановился в епископате. Если же нет, то они все равно подскажут, где именно.

Полицейский микроавтобус, завывая сиреной, устремился из аэропорта в сторону города. Браун меж тем разглядывал Катлера с разных ракурсов.

— Я вам кого-то напоминаю? — спросил тот.

— Э-э, мне просто интересно, досталось ли вам по работе?

Катлер непонимающе посмотрел на коллегу, и тот потрогал себя за нос.

Агент ФБР усмехнулся:

— Если бы мне досталось по долгу службы, было бы не так обидно. В колледже я боксировал, но не умел как следует ставить верхний блок.

Браун фыркнул в ответ:

— А мне-то как обидно! Пришел на дом к подозреваемому, а тот увидел, что я из полиции, и как влупит мне по сопатке! — Он еще посмеялся и потеребил нос с красными прожилками: — Ну и мой Liebling[20] на нем расписался — австрийское вино.

Катлер рассмеялся в ответ и с облегчением откинулся на спинку сиденья: кажется, этот Браун — малый неплохой, с ним можно поладить. Он решил, что попросит у него посмотреть материалы на убитого вчера в Вене бывшего священника. Сборища фанатиков, заговоры — все это тесно переплеталось со случаями Метьюса и Синклера, а в совпадения Катлер не верил. Исходя из рапорта Донахью о вчерашнем посещении профессором Хэймар некоего ритуального действа, она, возможно, сама и не убивала, зато уж точно фигурировала в первых строчках списка подозреваемых.

Гавриил переключил передачу, и его серебристо-серый «Ситроен С5» повернул на гравиевую дорожку, уводящую в лесную чащу. Машину он взял напрокат в Каркассоне и теперь ехал через Пиренеи к последнему пункту своих поисков. В багажнике стояли четыре коробки с надписью: «Хрупкий груз: компьютерное оборудование». Их содержимое должно было помочь ему до конца исполнить божественную миссию.

Автомобиль приблизился к обширному хозяйственному комплексу посреди сосновой рощицы, состоящему из хлевов и загонов для скота. Неожиданно откуда-то вынырнули двое с винтовками и принялись пристально вглядываться в водителя. Но, узнав Гавриила, опустили оружие.

— Мы не ждали вас так рано, — сказал тот, что стоял у дверцы водителя.

Гавриил вышел из машины, подошел к багажнику и, открыв, показал мужчинам на коробки:

— Мне надо успеть обновить оборудование до прибытия членов Совета. Отнесите все это в комплекс, но аккуратно: компьютеры — вещь хрупкая.

Вместе они осторожно выгрузили коробки из багажника и отнесли их в конюшню через боковой вход. В дальнем углу строения Гавриил набрал код на потайной двери, и перед ними оказался коридорчик с лифтовой кабинкой из нержавеющей стали. Помощники внесли в нее коробки и снова вышли. Дверь за ними автоматически закрылась.

Гавриил нажал на сенсор большим пальцем, и створки лифта сомкнулись. Пока кабинка медленно опускалась в недра глубокой шахты, он вознес благодарственную молитву Господу за то, что ему дано достаточно сил для восстановления справедливости. Очень скоро церковь освободится от мракобесного влияния лжепророков, передававших ересь из уст в уста со времен распятия. Завтра «Rex Deus» отмечает день смерти и истинного воскресения духовного Иисуса — Совет ни разу не пропустил этого святого и торжественного события. Уже через двадцать четыре часа Гавриил завершит свою миссию и навеки почиет во славе Господней.

Лифт остановился, и дверцы его разошлись. Гавриил не двигался, благоговейно склонив голову. Видит Бог, он старался спасти невинных, но их удел теперь — в высшей власти.

Катлер просматривал с помощью переводчика рапорт по делу Феликса Конрада, когда в кабинет вошел детектив Браун.

— Мы нашли Бриттани Хэймар, — сообщил он, прихлебывая из кружки кофе. — Она остановилась в отеле «Роял» в Первом округе. Это старый центр, неподалеку от Штефансдом.

Катлер взглянул на часы и понял, что забыл перевести их на австрийское время.

— Долго туда добираться?

Браун покачал головой, снимая пиджак со спинки стула:

— Служебная машина мигом домчит.

— А что отец Романо?

— В гостиницах его нет. Наверняка он остановился в иезуитском епископате. После того как разберемся с дамочкой Хэймар, лучше лично туда наведаться. — Браун многозначительно поднял брови: — Если будем предварительно звонить, то можем его и не застать, а поедем сразу, так увеличим шансы его увидеть. Понимаете, о чем я?

— Полностью полагаюсь на вас, — кивнул Катлер. — Вы здесь хозяин.

Романо проснулся от резкого трезвона наручных часов и с силой прижал кнопку, чтобы отключить будильник. Уронив руку обратно на постель, он ощутил, что до сих пор лежит прямо на покрывале. Веки после глубокого забытья были тяжелыми, глаза никак не открывались. Он ненавидел этот момент сразу после пробуждения, когда в голове еще бродят спутанные после сна мысли, над которыми он не был властен.

Кутерьма образов влекла его от матери к Марте, Бритт, покойным священникам, одиночеству и далее по кругу — к озлоблению на мать и на себя самого, неспособного простить и забыть. Почему семья Марты вдруг исчезла? Он знал — это его мать услала их подальше. Марта была для него всем… а он даже ни разу не занимался с ней любовью. Все было — желание, ласки, объятия, теплота тела рядом; затем — одиночество, иссушающий страх обета безбрачия… Все эти обрывки хлынули в его сознание и сплелись там в ком смятения и страстей.

Священник почувствовал, что все его тело покрывается испариной, и принялся яростно отгонять наваждение, терзавшее его сознание по утрам столь часто, что он не решался признаться в этом своему психотерапевту. В висках у него застучало, и мыслительное буйство начало утихать. Романо сосредоточился на Бритт Хэймар. А ее гнев, ее ярость? Что она должна сейчас чувствовать? Не попала ли она в зависимость от некоего религиозного культа, приверженцы которого вообразили себе, что хранят древнюю мрачную тайну? Неужели они всерьез сочли убитых священников, Бритт и Феликса опасными для себя? Или Бритт — сама последовательница такого культа, выискивает людей, представляющих угрозу для их общины? Тогда почему в нее стреляли?