Часть первая 4 страница

Романо покачал головой:

— Насчет моего скептицизма ты верно подметил, будь то чудеса или просто необъяснимые явления. Если говорить о Тэде, по моему мнению, здесь возможно всякое, но стигматы я все же без колебаний отнес бы к области невероятного. — Он ободряюще улыбнулся Шелдону и добавил: — Сойдемся на том, что нам будет куда проще полемизировать на эту тему, когда появятся результаты вскрытия.

Романо переключил передачу и медленно тронулся, махая Шелдону на прощание. Сделав круг по подъездной аллее, он проследил, чтобы главное здание центра окончательно скрылось из виду, у железной решетки ворот свернул в сторону и только тогда бережно вскрыл конверт.

Внутри оказалось послание на двух страничках, написанное от руки. Начиналось оно трогательной благодарностью за то, что Романо впустил Тэда в свою жизнь. Около половины страницы ушло на убеждения как можно скорее помириться с матерью — если этого еще не произошло. Тэд пытался убедить Джозефа, что мать блюдет только его интересы, и намекал на некие обстоятельства, над которыми она не властна, но которые — придет день — его воспитанник сможет осмыслить.

Затем Тэд неожиданно переключился на его отца. В письме он признавался, что они были более чем друзьями — их отношения простирались гораздо дальше. Отец Джозефа был человеком, которого двенадцатилетний подросток еще не мог оценить по достоинству. «Я молю о дне, когда ты удостоишься благословения узнать о достойных деяниях твоего родителя. Пути Господни неисповедимы, но промысел Его чудесен».

Заканчивалось послание настоятельной просьбой найти в Шотландии отца Натана Синклера, S. H., — хорошего товарища его отца и самого Тэда. Отец Метьюс настаивал, чтобы Джозеф впредь обращался к Синклеру за наставничеством и советами точно так же, как ранее к нему самому. «Не стесняйся делиться всем с отцом Синклером. Все это время я сообщал ему о твоих достижениях и выдающихся качествах как священника, ученого и педагога. Уведомь его о моей смерти без промедления. Когда он приедет отдать дань моей памяти, тогда и начнутся ваши общие предприятия, поскольку наши с тобой теперь закончились. Да благословит и сохранит тебя Господь! Да склонится к тебе сияющий лик Божий и осенит тебя своей благодатью! Да поселит Господь в твоей душе мир и будет тебе всегда в помощь! Молюсь за тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа».

Далее следовали размашистые завитки подписи Тэда, на которых расплылось темное пятно, словно чем-то капнули на бумагу. В смятении Романо понял, что это вполне могла быть кровь.

Закончив вводить в ноутбук сведения, касающиеся смерти отца Тэда Метьюса, агент ФБР Том Катлер проверил почту. Взгляд Брайана Донахью был прикован к шоссе, их служебный автомобиль несся в сторону Нью-Йорка с большим превышением скорости. Наконец Катлер захлопнул крышку компьютера и с любопытством взглянул на напарника:

— Брайан, ты ведь добрый католик?

Тот дернул головой:

— Э-э… А что такое? Вас мертвые священники напугали?

— Еще чего… Видали мы мертвяков и почище этого. Но меня интересует чисто религиозный аспект. Над этим случаем уж голову поломать придется, — завздыхал Катлер. — Если к нему причастна церковь, то мы точно останемся не у дел.

— Почему же?

Катлер запустил пятерню в волосы. Он уже не помнил, когда подцепил такую привычку, но убеждал себя, что это, наверное, полезно для мозговой деятельности. По крайней мере, его жест отвлекал собеседника и давал возможность перед ответом поразмыслить. Своего нынешнего напарника он изучил достаточно, чтобы откровенно делиться с ним личными соображениями относительно церкви.

— Если только обнаружится, что этот случай задевает кого-то из духовенства, они тут же сомкнут ряды. Перечитай-ка протокол допроса.

— Кажется, понимаю.

— Брайан, я знаю, что ты католик. Я просто хотел спросить, есть ли у тебя приятели среди священников.

Тот ухмыльнулся:

— Да какой я добрый католик? Я так себе католик. Хожу в церковь по большим праздникам, но вообще-то субботними вечерами я гуляю где-нибудь допоздна и к утренней мессе мне обычно не проснуться. Думаю, священник даже не знает меня по имени. Для таких прихожан, как я, довольно кивка или рукопожатия.

— Ну да, чего еще и ожидать от вас, молодежи… Мы с Мэгги — лютеране, но ничуть не лучше тебя. Будь у нас дети, мы бы, может, больше заботились… — Катлер раскрыл сотовый телефон: — Позвоню-ка я в офис. В Бюро наверняка есть человек, разбирающийся в церковной политике.

— А в чем загвоздка-то?

— В сведениях, которые я только что получил из Интерпола по делу испанского священника. Следы преступления в точности совпадают с вернерсвильскими. Священника нашли в своей спальне, лежащим на кровати в нижнем белье и со стигматами. Все сходится, вплоть до проколотых запястий.

— Тогда у нас, пожалуй, один убийца. Или, по крайней мере, тут какой-то подозрительный сговор.

— Результаты вскрытия обещают предоставить уже сегодня или в крайнем случае завтра.

— Тогда и настанет момент истины, — заметил Донахью.

Катлер принялся обеими руками ерошить волосы и в конце концов озадаченно поглядел на напарника:

— И что мы будем делать, если окажется, что оба священника умерли своей смертью?

Гавриил откинулся в плюшевом кресле набравшего высоту реактивного самолета, взявшего курс на Нью-Орлеан. Место в салоне первого класса он заслужил по праву: кто, если не он, доведет до конца духовный поиск, призванный сберечь святость церкви для высшей ступени развития христианства — Второго Пришествия? Как могут эти глупцы всерьез полагать, что управляют своей судьбой? Только Господь определяет — когда, где и как. В Евангелиях ведь ясно сказано, что Сын Человеческий сойдет с облаков небесных с великою силой и славой. И никакими мирскими ухищрениями здесь, на земле, этого не добиться.

Не в пример Папе Клименту Пятому, Гавриил не растерялся бы в ту пятницу, 13 октября 1307 года, когда стражники французского короля Филиппа Красивого вскрыли опечатанные архивы и арестовали множество рыцарей-храмовников по всей Европе. Увы, Папе не удалось присвоить оберегаемую тамплиерами тайну. Большую часть их предали казни, орден был распущен, но сама тайна уцелела.

Табличка «Пристегните ремни» погасла. Гавриил отщелкнул замок, откинул кресло, и его глаза закрылись сами собой. Он ничуть не сомневался в успехе всего предприятия. В конце концов, он и сам — один из ключевых моментов тайны, ставящей под сомнение святость церкви. Теперь дело только за временем, и отсчет уже начался.

Он задумался об иронии ситуации: ради спасения христианства приходилось использовать именно Бритт. Он почти сочувствовал этой женщине из-за всего, что ей привилось пережить. Впрочем, все равно — это никак не оправдывает ее реакцию. Она утеряла веру, отвернулась от религии и начала писать еретический опус «Подложный Иисус». Если бы только Бритт знала, как близко она подобралась к истине — и в фигуральном, и в буквальном смысле слова.

Не доехав до 6-й авеню, отец Романо свернул с 56-й улицы и затормозил у ворот неподалеку от Америка-хаус. Огромная вывеска не оставляла места для сомнений: «Частное владение. Не парковаться. Въезд круглосуточный». Он отпер ворота, поставил принадлежащий ордену черный «шевроле» на стоянку и начал выгружать из него коробки и чемоданы.

Из Вернерсвиля он направился прямо в Бронкс, в Роуз-хилл-кампус, чтобы забрать первую партию вещей. Тэд словно нарочно подгадал свою кончину под тот день, когда Романо забронировал машину для переезда в резиденцию иезуитов на 56-й улице. Он содрогнулся при этой мысли. Неужели Тэд и вправду ответствен за свою смерть? Нет, быть того не может — с его-то жизнелюбием! А священник в Испании? Да еще стигматы?.. Круговерть событий, вместившихся в один день, оставляла в голове только вопросы — и никаких ответов.

Америка-хаус находился всего в нескольких кварталах от офиса священника. Два месяца назад Романо принял заведование кафедрой на факультете религиоведения в недавно открывшемся Линкольн-центре Фордхэма и все это время ездил сюда из Бронкса. Перспектива переезда его не очень пугала, как не тревожила и необходимость отныне перекраивать свои привычки под суетливый, шумный мир Манхэттена. Обычно после дневного лихорадочного ритма он с удовольствием возвращался в тишину и безмятежность главного корпуса Роуз-хилл-кампуса; теперь за расслаблением придется прибегать к коллекции CD-дисков с современной музыкой и композициями «Нью-эйдж». Романо надеялся, что успокаивающие фортепианные мелодии Давида Бенуа и Джима Брикмана вкупе с наушниками «Боуз» смогут одолеть манхэттенский уличный грохот.

Романо втащил сумки и коробки в новую квартиру, подключил ноутбук к сети и проверил почту. В ней оказалось видеосообщение из Рима от отца Данте Кристофоро, помощника отца-магистра. Щелкнув по письму мышкой, он вызвал полноэкранное изображение отца Кристофоро — в своем непременном черном облачении тот восседал у себя за рабочим столом в Ватикане.

В иезуитской среде то и дело возникали шутливые толки, что если Кристофоро все же удастся занять должность отца-магистра, куда тот явно метил, то он, пожалуй, возродит само понятие Черного Папы. Два столетия спустя после того, как святой Игнатий Лойола учредил Общество Иисуса, римские простолюдины стали величать магистра ордена иезуитов не иначе как Черным Папой, намекая тем самым на его исключительную власть. Называли его так, впрочем, не только за могущество, сравнимое с полномочиями самого Папы, но и за облюбованный иезуитами для своих сутан черный цвет — словно в пику белоснежной рясе главы Римской церкви. В 1773 году Папа Климент Четырнадцатый упразднил Общество Иисуса, распустив двадцать три тысячи его членов, а отца-магистра и его советников упрятал в церковные темницы. Только в 1814-м Папа Пий Седьмой позволил ордену возродиться, и иезуитам не надо было больше скрывать свое опальное облачение, хотя с тех пор они явно избегали вступать в открытое противоборство с папским престолом.

Теперь Кристофоро угрюмо взирал на Романо с экрана монитора, а его руки покоились сложенными на массивном письменном столе.

«Отец Романо, я с большим прискорбием узнал о кончине отца Метьюса. Я наслышан, что он был вам близким и добрым другом. Как вам, возможно, уже известно, еще один наш священник, отец Хуан Маттео, скончался при подобных обстоятельствах в Испании, в Бильбао, не далее как несколько дней тому назад. Спешу вас заверить, что Ватикан предпримет все, что только в его силах, чтобы выяснить причину этих смертей. Я прошу вас присылать мне по электронной почте любую информацию, которая поможет нам установить подоплеку происшедших трагических событий. К вам я направляю все мои помыслы и молитвы».

После этих слов экран погас. Просьба Кристофоро не на шутку озадачила священника. На какую информацию с его стороны рассчитывает Ватикан? Тем не менее Романо немедленно отправил Кристофоро ответ, заверив, что он готов предоставить канцелярии отца-магистра любые полезные для следствия сведения. В сообщении он указал имена и контактные телефоны обоих нью-йоркских агентов ФБР, побывавших на месте происшествия в Вернерсвиле.

Затем Романо принялся искать по «гуглю» данные о Бриттани Хэймар. Подтвердилось, что она профессор Хантер-колледжа, преподающая современные направления в теологии, религии и атеизме. Среди ссылок он обнаружил упоминания о двух ее книгах, посвященных происхождению христианства, и цитаты из ее многочисленных статей, комментирующих Новый Завет. Самые свежие публикации в Интернете были связаны с откликами Хэймар на репортаж, посвященный готовящейся выйти в свет книге «Подложный Иисус». В ней профессор выступала сторонницей существования у Христа родословной. Романо озадачился вопросом, что именно могло увлечь преподавательницу в столь сомнительном направлении. Сам он за годы исследований не обнаружил не то что веских доводов — даже самых что ни на есть шатких оснований для данной теории. Зато всевозможные домыслы цвели пышным цветом.

Романо силился постичь, что могло послужить связующим звеном между ним и ею. Кто-то ведь непонятным образом свел их воедино! Но зачем? Пока напрашивался всего один общий знаменатель — их теологические изыскания и публикации на тему Нового Завета. Если так, то книга, над которой в данный момент работал Романо, могла в чем-то опровергнуть новый труд Хэймар. Однако его замысел находился в самом зачатке, и завершение ожидалось не ранее чем через год-два, тогда как ее опус, если верить слухам, практически готов. Концы с концами не сходились.

Итак, основным незыблемым фактором оставался анонимный звонок по поводу Евангелия от Иакова. Очевидно, что звонил стрелявший преступник. В силах ли полиция отследить расположение телефона? В этом Романо усомнился: кто бы ни задумал расправиться с Бритт, он, бесспорно, распланировал все вплоть до секунд и ни за что не позвонил бы с легко вычисляемого номера. Вновь и вновь священник возвращался к одному и тому же: зачем кому-то было убивать ее, а его подставлять под подозрение? Наконец он решил, что ответ так или иначе кроется в ее книге. Следовательно, предстояло побольше разузнать и о Бриттани Хэймар, и о «Подложном Иисусе».

— Брайан, ты не поверишь! — крикнул Том Катлер своему напарнику.

Он и сам с трудом мог принять за правду результаты компьютерного поиска. Катлер отправил их на принтер, чтобы получить бумажную копию.

— Что вы нашли? — на бегу спросил Донахью, влетая в его кабинет.

— Очень хорошо, что мы не перестаем запрашивать новые сведения из Интерпола. — Катлер вынул из принтера два листа и протянул их Донахью. — Женщина, встречавшаяся с испанским священником вечером накануне его смерти, оказалась очень деятельной дамой. И это еще не все! Донахью быстро пробежал глазами сводку:

— Она отсюда, с Манхэттена. Интересно знать, где она обреталась вчера вечером.

Катлер подал ему еще одну копию:

— Зато мы уверены на все сто, куда ее занесло сегодня утром.

Донахью взглянул на распечатку, потом на Катлера:

— Но это же полицейский рапорт о происшествии в метро.

— Да ты взгляни на имя пострадавшей!

Донахью, округлив глаза, взглядывал то на одну, то на другую сводку.

— Что за чертовщина! Женщина, которая ездила к испанскому священнику, сегодня утром была ранена на Гранд-Централ?

— Вот именно. — У Катлера был наготове очередной листок: — А теперь держи список свидетелей происшествия.

Донахью просмотрел и его и, не говоря ни слова, поднял на напарника изумленный взгляд.

— То-то и оно, — ухмыльнулся Катлер. — Отец Джозеф Романо. Священник, которого мы сегодня повстречали в Пенсильвании. А теперь попробуй докажи, что это совпадение.

Бриттани Хэймар переступила больничный порог и вдохнула полной грудью. На верхние этажи зданий уже легли первые солнечные блики. Она не хотела задерживаться в Бэльвю ни минуты: больницы Бритт недолюбливала — тем более в качестве пациентки. Поправив повязку, она подвигала рукой — боль вполне терпимая. Доктор сказал, что можно уже сейчас вернуться к привычной деятельности, но следует избегать чрезмерных нагрузок на раненое плечо. Он порекомендовал на несколько недель воздержаться от силовых упражнений на тренажере, а повязку можно будет снять уже вечером.

Бритт отправилась на Первую авеню, чтобы поймать такси, но потом все же решила прогуляться до дома пешком. Немного размяться не помешает — ей почти сутки пришлось лежать без движения. Не спеша шагая по улице, она вбирала в себя звуки утреннего города: урчание моторов, визг тормозов, автомобильные гудки, перекличку орущих в мобильники людей. На Манхэттене не бывает скучно. Шум помог Бритт на время избавиться от мыслей, раздиравших ее мозг, пока она была прикована к больничной койке. Более всего ее изводил страх, что неизвестный злоумышленник захочет довершить начатое.

Однако, добравшись до Шестой авеню, Бритт почувствовала, что обрела свое прежнее состояние. Быстро миновав последний перед ее зданием квартал, она с радостью убедилась, что лифт стоит на первом этаже, и, войдя в квартиру, первым делом запустила компьютер. Пока он загружался, Бритт сбросила туфли, сняла одежду, в которой была в момент ранения, и трикотажный топик, купленный в лечебнице взамен продырявленной выстрелом блузки, натянув вместо них серые брюки-слаксы и светло-голубую хлопковую рубашку.

Усевшись за компьютер, Бритт вытащила полочку с клавиатурой и потянулась за мышкой. Пошарив по столу, она убедилась, что ее нет на привычном месте, справа на коврике. Взглянула — мышь лежала прямо перед мониторной подставкой. Схватив ее, Бритт открыла папку под названием «Подложный Иисус» и просмотрела в ней файл с записями о сообщении загадочного анонима. Вот, нужные места даже выделены. Человек, предлагавший ей встретиться на вокзале Гранд-Централ, по голосу отличался от Вестника, отправившего ей фрагмент рукописи. Тогда же она записала, что он никак не упомянул их прежнее общение по телефону, был очень краток и отключился, даже не дождавшись ее ответа.

Просматривая один файл за другим, Бритт не могла отделаться от мысли, что мышь почему-то переместилась с коврика. Что, если кто-то залезал в ее компьютер, пока она была в лечебнице? Бритт вспомнила, что проверила почту перед тем, как отправиться на Гранд-Централ. Как и все правши, она оставляла мышку справа — и всегда на коврике. Ее охватила тревога. Бритт проверила замки и окна, но не обнаружила никаких следов взлома. Даже десятидолларовая купюра осталась на прежнем месте — в декоративном кубке на журнальном столике у входной двери. Украшения, хранившиеся в двух шкатулках на комоде, тоже никто не тронул. Она просмотрела документы в письменном столе, затем вытянула из-под стола коробку с папками — к ним как будто никто не прикасался. Возможно, это начинающаяся паранойя, но у нее нет привычки оставлять мышку где попало! Если выстрел связан с ее книгой, кто-нибудь мог попытаться уничтожить готовый вариант. Однако все файлы на месте. Может быть, кому-то стало интересно, к чему она пришла в ходе исследований? Но и тут любопытных ждала неудача: вещественное доказательство Бритт хранила в своем сейфе. В любом случае предстояло выяснить, забирался ли кто-то в компьютер в ее отсутствие. Бритт сразу вспомнила о Брюсе Леонарде из Хантер-колледжа. Он настоящий дока по компьютерной части и готов просиживать на работе с раннего утра до позднего вечера.

Она набрала прямой номер Брюса в колледже. Как и положено, он взял трубку после второго гудка:

— Брюс Леонард, компьютерный центр.

— Брюс, это Бритт Хэймар.

— Бритт! А я думал, ты в творческом отпуске, пишешь что-то сногсшибательное.

— Пишу, пишу. Поэтому, собственно, и звоню. Мне нужен умный совет, гуру ты наш компьютерный.

— Не говори только, что ты забыла сохраниться и запорола винчестер.

— Боже, нет! Сохраняться я выучилась давным-давно. Может, и глупо, но мою мышку стронули с места, пока меня не было дома. И теперь я опасаюсь, что кто-то залезал ко мне в компьютер. Понимаю, что так рассуждают только параноики.

— В общем-то, легко проверить. Компьютер у тебя включен?

— Да.

— Скажи, какая у тебя версия оперативки, и дважды проверь дату и время, чтобы сличить их правильность.

Бритт все сделала, как просил Брюс, и подождала, пока он выведет сведения себе на экран.

— Ну просто сказка, — наконец откликнулся Брюс. — Твоя версия Windows регистрирует каждую загрузку системы. Правой кнопкой вызови «Мой компьютер», потом нажми на «Свойства». Появится окно «Устройства».

— Получилось.

— Оттуда выйди на «Контроллер операций», и увидишь опции: «Доступ», «Защита» и «Система». Из «Доступа» попадешь на «Тип», «Дату» и «Время», когда осуществлялся доступ. Проверь файлы запуска и сразу поймешь, когда их загружали.

Бритт просмотрела названные файлы и убедилась, что компьютер включали, пока она была в лечебнице.

— Ну что, нашла? — поинтересовался Брюс.

— Брюс, ты гений, как и следовало ожидать. Вижу теперь, что не такая уж у меня сильная паранойя. Кто-то сюда лазил.

— Да, плохо дело. Надеюсь, ничего важного там не поудаляли?

— Нет, я все уже проверила. Зато, наверное, скопировали себе чего хотели.

— К несчастью, так оно и есть. Не очень-то приятно сообщать дурные вести, но, если только кто-то добрался до твоих персональных сведений, ты рискуешь лишиться идентификационных данных.

— Так и извлекают выгоду из чужой лени, — откликнулась Бритт. — Я все еще веду свои финансовые дела по старинке — обычной почтой.

Брюс насмешливо фыркнул:

— Когда у тебя закончится отпуск — виноват, творческий отпуск, — мы обсудим все эти вопросы за обедом. А ты пока подумай, не поставить ли тебе пароль на загрузку системы — по крайней мере, пока не обнаружишь, кто забирался в компьютер.

— Брюс, ты, как всегда, зришь в корень. Обедом угощаю я. А теперь пора заняться моим взломщиком. Еще раз спасибо.

Повесив трубку, Бритт достала из сумочки ежедневник и отыскала номер лейтенанта Ренцетти, собираясь с ним не медленно созвониться, но вдруг ее взгляд нечаянно упал на пометку об Ordo Templis Orientalis. Из-за выстрела у нее пропал целый день, но церемонию пропускать не хотелось: возможно, там она получит новые сведения, которые пригодятся ей для встречи с Феликсом в Вене. Бритт взглянула на часы в нижнем углу монитора — всего 8. 32. Чтобы добраться до Грамерси-парка, времени более чем достаточно. Она снова положила трубку на базу. Сейчас явно неподходящий момент пускать полицию к себе в квартиру: в ближайшие два дня дел будет невпроворот. Бритт выключила компьютер, вернулась в спальню и снова переоделась — на этот раз во все черное.

Чарли и Карлота одновременно протиснулись в дверной проем кабинета, явившись на полчаса раньше времени. Романо усмехнулся:

— Вы теперь режиссируете ваши вторжения?

Карлота, кивнув, многозначительно поглядела на Чарли, и тот продемонстрировал свой мобильник:

— Я решил, что пора начать бороться с опозданиями. Теперь Карлота будет моим пунктуалометром. Она звонит мне, когда выходит из дома, и я тогда рву когти, чтобы встретиться с ней в вестибюле. И еще мы собираемся установить очередность, кому первому садиться за компьютер.

— Дело ясное, вы оба — детища цифровой эпохи. Вы, на верное, заметили, что у меня нет сотового. Несколько лет назад я купил себе мобильник, но вскоре понял, что попадаю в зависимость от него. Я носил его даже на пробежку и на совещания. В конце концов я решил, что мое время — только мое, и избавился от телефона.

В глазах Чарли появилась озорная искорка:

— Вы знаете, в мобильниках ведь можно отключать звук.

Романо лишь покачал головой и улыбнулся:

— Вам пора уже уяснить, что в этом смысле я неисправим. Видели ли вы хоть раз, чтобы я включал автоответчик, если сам нахожусь в офисе?

— Как же, знаем, — тоже улыбнулся Чарли.

— Мы соболезнуем в связи с кончиной отца Метьюса, — потупилась Карлота. — Как вы съездили?

— Неважно, — покачал головой Романо. — Тэд ведь был мне вместо отца.

Оба аспиранта смотрели на него с несчастным видом, а он раздумывал, во что их следует посвящать, а во что — нет. Все же они почти выпускники, лучшие на курсе, практически его коллеги. У Чарли уникальное сочетание интеллекта и обостренной интуиции, что позволяет ему выходить далеко за пределы обычных исследовательских притязаний. Карлота чрезвычайно умна, очень собранна, для Чарли она — уравновешивающий фактор. Оба составляют идеальную команду. Романо не сегодня пришел к выводу, что они смогут существенно помочь ему в разработке плана действий относительно Бритт Хэймар — особенно теперь, когда он не может даже предположить, куда заведут его обстоятельства смерти Тэда. Рассудив таким образом, он все изложил им в деталях, так что студентам, расположившимся за компьютерным столом, оставалось только таращить глаза, то и дело перебивая его расспросами.

— И полиция не пришла ни к какому заключению? — поинтересовался Чарли.

— Теперь все будет зависеть от результатов вскрытия, — ответил Романо.

Чарли ссутулился на компьютерном стуле и начал медленно поворачиваться туда-сюда.

— Вчерашние события — будто готовая серия для «Сумеречной зоны». Как вы думаете, отец, куда это приведет?

— Перспективы широкие. Но я предпочитаю воздерживаться от гипотез, пока нет более или менее проверенных данных. — Романо пальцем пригладил взъерошенные усы. — В связи с этим одно могу утверждать с уверенностью: такой поворот дела мне совсем не нравится. — Он поглядел на них обоих и попросил: — А теперь почему бы вам не рассказать, что вы накопали вчера в мое отсутствие? Кстати, у меня для вас приготовлен сюрприз.

Карлота придвинула свой стул к монитору, схватила мышку и стала прокручивать текст на экране.

— Мы отыскали невероятное количество ссылок по поводу возможностей для Христа выжить после распятия. Вот самые интересные. — Она подсветила на экране один из абзацев: — Теория замещения. Вместо Иисуса распяли кого-то другого. Упоминание об этом мы нашли в одном из текстов Наг-Хаммади. Это коптский трактат, так называемый «Второй трактат Великого Сифа». Там идет речь о подмене одной из трех жертв распятия, в связи с чем цитируют имя некоего Сирена. В трактате говорится, что Иисус вовсе не умер на кресте, поскольку существует его высказывание, якобы относящееся ко времени после казни: «Что до моей смерти — для них вполне зримой, — она явилась им зримой ввиду их непонимания и слепоты».

— Молодцы, постарались, — кивнул Романо. — Гностические евангелия, найденные в тысяча девятьсот сорок пятом году в районе Наг-Хаммади, представили нам широкий спектр христианских групп, о которых мы раньше даже не подозревали. Я непременно использую цитаты из этих сочинений в своей книге. Единственная трудность здесь — наше незнание того, какие истинные сведения о событиях времен Христа отражены авторами в обнаруженных текстах. Тогда все основывалось на устной традиции, что приводило к многочисленным погрешностям в пересказе. Существовало множество толкований относительно разоблачения тайн и секретов, о которых следовало уметь читать в рукописях между строк. В собрании манускриптов наберется немало высказываний, порицающих распространившиеся христианские верования за недалекость и ошибочность. Эти труды могли составить и скептики, желающие очернить молодую христианскую церковь. Так или иначе, в середине второго века нашей эры ортодоксальное духовенство объявило Наг-Хаммади и подобные им сочинения ересью. — Романо предостерегающе поднял палец: — Не поймите меня превратно: я не призываю вас оставить эти тексты без внимания. Я предлагаю лишь подкрепить их сопутствующими материалами.

Карлота просмотрела следующую страницу.

— Нашли мы и другие ссылки. — Она указала на отрывок на экране: — В мусульманском Коране в суре четвертой, названной «Женщины», говорится: «Итак, они не убили его и не распяли, поскольку его заменил другой, схожий с ним… В действительности его самого не убили».

— Эта цитата вполне годится, чтобы занести ее в нашу базу данных, — одобрил Романо. — Но не стоит забывать, что ислам зародился в седьмом веке, и эта новая религия была призвана одолеть уже существующие. Коран явился Мухаммеду в виде череды откровений, пока пророк уединялся в пещере. Мы сможем должным образом оценить эту информацию, когда сведем воедино все наши наработки.

Романо заметил скептический взгляд Карлоты, обращенный к Чарли, и добавил:

— Говоря начистоту, я отбираю для своей книги материал, руководствуясь тем же принципом, что и в суде. Принимается во внимание абсолютно все, но преимущество отдается очевидным фактам или тем, что не подлежат никакому сомнению — вот на это вам и следует сделать упор. Мне необходимо соразмерное количество неопровержимых доказательств, и тут я полностью полагаюсь на вас.

Карлота вывела на экран очередную цитату и обрадованно заявила:

— А еще мы нашли высказывания, относящиеся ко второму веку и принадлежащие историку Василиду Александрийскому и Мани, духовному наставнику гностиков. Оба утверждали, что казнь на кресте была нарочно подстроена, чтобы распять вместо Христа другого человека.

— Гляжу, вы подступили к делу с разных сторон — продолжайте в том же духе. Нам не помешает иметь полный диапазон сведений, на которых можно строить дальнейшие умозаключения. — Романо похлопал каждого из своих помощников по плечу. — Только не забывайте, что эти отзывы давали люди, намного пережившие и распятие, и воскресение Христа. Вообразите собственную реакцию на известие, что в наше время кто-то на днях вроде бы воскрес после недавней казни и разгуливает по Манхэттену как ни в чем не бывало.

— А ведь верно, отец! — взмахнул руками Чарли. — Думаю, сказали бы, что это просто «утка»!

— Вот тут Чарли, пожалуй, прав, — подтвердила Карлота.

— Именно поэтому перед тем, как примкнуть к той или иной клике, нам следует поискать полновесные доказательства. — Романо вернулся к своему столу. — Припоминаю, что мне где-то уже попадались ссылки на то, будто бы вышеозначенный Симон Сиренский заменил Симона Зилота, а не Христа. Займитесь этой гипотезой. Не сомневаюсь, что информации по теории замещения найдется предостаточно. Наша задача — отсеять заведомо невозможные варианты, а возможные проанализировать с точки зрения их правдоподобия.

— Да, отец, задачка не из легких, — с сомнением покачал головой Чарли. — За время работы мы столкнулись с некоторыми неувязками в Новом Завете. В главе восемнадцатой, стихе тридцать первом от Иоанна Пилат обращается к синедриону: «Возьмите Его вы и по закону вашему судите Его», на что иудеи ему отвечают: «Нам не позволено предавать смерти никого». Тем не менее я находил сведения, что евреи могли собственноручно приводить приговор в исполнение. Например, закидывание камнями до смерти было рядовым явлением.