Признания

Голова моя пухла от вопросов, но Элора выглядела слишком уставшей. Она ни за что не призналась бы в этом, но было ясно, что королева измучена. Так и не задав ни единого вопроса, я попрощалась. Перед тем как выйти, оглянулась. Элора лежала, прикрыв глаза ладонями.

За дверью нервно метался Гаррет. Чуть поодаль, чтобы не мешать ему, стоял Томас. Ни Авроры, ни Финна не было.

– Как она? – подскочил ко мне Гаррет.

– Она… наверное, хорошо… Отдыхает.

– Вот и ладно. – Гаррет кивнул, посмотрел на закрытую дверь гостиной. – Так, значит, разговор состоялся?

– Да.

И я понятия не имею, что теперь со всем этим делать. С момента нашей первой встречи Элора была столь холодна, что я не сомневалась: она меня с трудом терпит. Теперь я бы не рискнула так уверенно заявлять о ее чувствах. Но я по‑ прежнему не имела представления о ее подлинном отношении ко мне.

Элоре было чуть больше лет, чем мне сейчас, когда она вышла замуж за незнакомого человека, который был к тому же втрое старше. Муж оказался безжалостным и жестоким, но она пожертвовала своим счастьем ради благополучия королевства. Затем она рисковала всем, что имела, чтобы защитить еще не рожденного ребенка. Из‑ за этого ребенка от руки ее мужа погибли родители. Из‑ за ребенка, с которым ее разлучили сразу после рождения, не дав даже взять на руки… Ненавидит ли Элора меня? Винит ли в смертях, в бедах и горе, которые принес Орен? Не знаю, насколько Элора была близка со своими родителями, но я помню, что перед церемонией крещения она предлагала мне взять имя Элла – в честь ее матери…

А еще она сохранила жизнь Локи. По вине отца этого витра погибла мать Элоры, едва не лишилась жизни она сама, да и я вместе с ней, но Элора не стала мстить, когда ей представился шанс. Похоже, я в ней ошибалась.

Теперь мне стала более ясна и понятна требовательность Элоры, ее зацикленность на моем королевском будущем – ведь столько людей сложили свои головы ради того, чтобы я унаследовала трон трилле.

Меня чуть не вывернуло от стыда при мысли, какой же неблагодарной я, должно быть, кажусь королеве. Чем я отплатила за все, что для меня сделали Элора, ее семья, да и народ трилле вообще? Капризами, вздорным нравом, грубостью.

Я посмотрела в полные тревоги глаза Гаррета и поняла еще кое‑ что. Жена Гаррета, мать Виллы, ведь ее не стало задолго до возвращения Виллы домой. А что, если она погибла в одном из побоищ, учиненных моим отцом? Вдруг и Гаррет потерял кого‑ то по моей вине?

– Простите. – Мой голос дрожал.

– Ради всего святого, за что, девочка? – Гаррет обнял меня, притянул к себе.

– Элора мне обо всем рассказала. Обо всем, что произошло по вине Орена. Мне очень жаль.

– Но почему ты просишь прощения? Тебя тогда и на свете‑ то не было.

– Я знаю, но у меня такое чувство, что мне следовало быть лучше… Что я обязана быть лучше. После всего, что вы пережили, вы заслуживаете великой королевы.

– Да, с этим не поспоришь. – Гаррет чуть заметно улыбнулся. – Ну а раз ты все понимаешь, значит, мы на верном пути. – Он отстранил меня, заглянул в глаза: – Уверен, что в один прекрасный день ты станешь великой королевой.

Слова Гаррета прозвучали щедрым и пока что неоправданным авансом, но мне вдруг стало понятно, что в моих силах воплотить их в жизнь. Ни за что не предам свое королевство. Не смогу этого сделать.

Гаррет хотел вернуться к Элоре, и я не стала его задерживать. Томас остался у дверей в коридоре, дав Гаррету и Элоре возможность побыть наедине.

Дункан, Вилла и Мэтт ждали меня в холле. Я увидела Мэтта и перестала сдерживаться. Уткнулась ему в грудь и дала волю слезам, а Мэтт лишь ласково поглаживал меня по спине. Когда я немного успокоилась, мы поднялись в мою комнату. Дункан приготовил для всех чай, и я усадила его вместе с нами, налив и ему чашку, – ненавижу, когда он ведет себя как прислуга. Вилла свернулась клубочком рядом со мной, чем напомнила мне нашу тетю Мэгги, по которой я очень соскучилась.

– Так что, она умирает? – осторожно спросил Мэтт.

Я не знала, что известно Дункану и Вилле о тонкостях отношений моих родителей и в курсе ли они про разрушительное действие сверхспособностей на их обладателей. Не хотелось сболтнуть лишнего и тем самым дать им новый повод для волнений. Особенно это касалось Мэтта. Так что я решила просто рассказать о состоянии Элоры, опустив трагические детали прошлого.

– Боюсь, что так, – собравшись с духом, ответила я.

Элора в этом не призналась, но она так стремительно стареет. Даже после целительных процедур Авроры Кронер она выглядит на семьдесят с лишком.

– Вы просто разговаривали и ей стало плохо? – Вилла внимательно смотрела на меня.

– Да. И мне так гнусно от того, что перед тем, как это случилось, я затеяла очередной спор.

– Ох, бедняжка. – Вилла взяла меня за руку. – Но ты не виновата, ты же это понимаешь?

– А она сказала, почему умирает? – спросил Мэтт. По глубоким морщинам, прорезавшим его лоб, я поняла, что он догадался, что я чего‑ то недоговариваю.

– Вы же знаете Элору. Она предпочитает обходиться без подробностей.

– Это точно. – Мэтт, кажется, поверил. – Но не люблю я этих таинственных недугов.

– А кто их любит? – усмехнулась Вилла.

– А о чем вы спорили с королевой? – спросил Дункан, и я с благодарностью ухватилась за шанс сменить тему, но тут же вспомнила, о чем мы спорили.

О том, что я должна выйти замуж за Туве Кронера.

Я в отчаянии откинулась на кровати и стукнулась головой о спинку.

– Черт!

– Так о чем? – Любопытство Виллы уже разгорелось.

– Да ни о чем, по сути. Просто дурацкий спор.

– Дурацкий? – Мэтт сел у меня в ногах. – Насколько дурацкий?

– Ну, знаешь, обычный. Элора, как всегда, стала укорять, что я веду себя неподобающе для принцессы, что у меня дурные манеры, я не пунктуальна и всякое такое.

– Но она же права, – усмехнулся Мэтт. – Манеры у тебя дурные, и ты вечно опаздываешь. Мэгги тоже всегда твердила тебе это.

От упоминания имени тетушки Мэгги у меня кольнуло сердце. Я не слышала ее голоса с момента нашего возвращения во Фьонинг. Мэтт разговаривал с ней несколько раз по телефону, но я избегала ее звонков. И нечего ссылаться на то, что я была очень занята, истинная причина крылась в другом: я боялась затосковать еще сильнее.

– Кстати, как там Мэгги? – спросила я как можно беззаботнее.

– У нее все в порядке, – ответил Мэтт. – Она у друзей в Нью‑ Йорке. Конечно, она сбита с толку, но я постоянно ей говорю, что все в порядке и что ей просто надо отсидеться. Но ты бы все‑ таки поговорила с ней. Я же не могу вечно быть посредником.

– Ты прав. – Я смущенно вертела в руках пустую чашку. – Просто я не знаю, что отвечать на ее вопросы – где мы, когда вернемся домой, когда увидимся с ней.

– Так и я не знаю, что отвечать, но ведь как‑ то делаю это, – мрачно ответил Мэтт.

– У Венди был тяжелый день, не думаю, что сейчас подходящее время для нотаций, – пришла на помощь Вилла.

– Сдаюсь. – Мэтт улыбнулся Вилле и посмотрел на меня виновато: – Прости, Венди, я вовсе не хотел тебя отчитывать.

– Да все нормально, ты ведь прав. И это твой долг.

– Боюсь, что уже плохо понимаю, в чем он заключается, этот мой долг, – вздохнул Мэтт.

В дверь постучали, и Дункан вскочил, чтобы открыть.

– Дункан, хватит! – прикрикнула я. – Ты не лакей.

– Может, я и не лакей, но вы‑ то все равно принцесса. – И Дункан открыл дверь.

– Надеюсь, я никому не помешал, – сказал Финн, обводя взглядом нашу компанию.

Сердце у меня привычно екнуло. Финн стоял в дверях: волосы зачесаны назад, футболка, как обычно, безупречно отглажена, только безнадежно испорчена пятнами крови.

– Нет, что ты, – ответила я.

– В общем‑ то, мы тут… – холодно начал Мэтт.

– Мы, в общем‑ то, как раз собирались уходить, – перебила его Вилла. Она резво соскочила с кровати и мило улыбнулась в ответ на суровый взгляд Мэтта. – Нам еще нужно зайти в комнату к Мэтту. Так ведь, Мэтт?

– Ладно уж, пошли, – проворчал мой брат.

Финн посторонился, пропуская их, а Мэтт, проходя мимо, не удержался от многозначительного взгляда и слов:

– Но мы будем в комнате напротив.

Вилла потянула его за руку. Финн, похоже, как всегда, проигнорировал намеки Мэтта, что явно того задело.

– Дункан, на выход, – крикнула из коридора Вилла.

– А? – Дункан не сразу понял. – Ах да… Я буду… хм… в коридоре.

Оставив нас с Финном, Дункан закрыл дверь. Я выпрямилась, спустила ноги с кровати. Финн все так же стоял у двери и молчал.

– Ты что‑ то хотел? – осторожно спросила я.

– Просто убедиться, что у тебя все хорошо.

От взгляда Финна меня бросило в жар.

Я быстро отвела глаза.

– Да, все хорошо.

– Тебе королева все объяснила?

– Не знаю… Не знаю, смогу ли я вообще когда‑ нибудь разобраться в этих ваших королевствах.

– Она сказала, что умирает?

– Да, – ответила я, и голос мой сорвался. – И еще я наконец‑ то узнала, что же во мне такого необычного. Моя кровь – идеальный коктейль из генов витра и трилле. Я высшая ветвь эволюции.

– Я же говорил, что ты особенная, а ты мне не верила. – Финн улыбнулся, а я вдруг совсем не к месту подумала, что на голове у меня воронье гнездо, а глаза красные от слез.

– Да, зря я тебя не слушала, – грустно подыграла я Финну.

Он подошел к моему королевскому ложу и встал в изножье у резного столбика.

– И как ты все это понимаешь?

– Я избранная, то есть козел отпущения в эпической битве троллей.

– Если кому‑ то и суждено справиться с этой ролью, то лишь тебе, – сказал Финн уверенно.

Я решилась взглянуть на него. Его глаза выдавали настоящие чувства – в них что‑ то теплилось, и это что‑ то принадлежало мне. Как же мне хотелось обнять его, прижаться, спрятаться в его объятиях от творящегося ужаса. Я мечтала осыпать его лицо поцелуями, вдохнуть его запах, почувствовать легкий наждак его щетины. Желание было таким сильным, что заныло все тело. Но теперь‑ то я помнила, что я принцесса и что мне следует владеть собой и своими чувствами. Принцесса должна держать себя в руках, даже если эти руки ее душат.

– Элора хочет, чтобы я вышла замуж за Туве.

Я не собиралась делиться с Финном этой новостью, по крайней мере, не при таких обстоятельствах. Но нужно было как‑ то разрушить колдовство момента и не поддаться его чарам. Нужно было что‑ то сказать, вот эти слова и вырвались.

– Она все‑ таки сказала? – выдохнул Финн.

– Что? – Я ошеломленно захлопала ресницами, пораженная его словами. – Что значит «все‑ таки»? Ты знал? Как давно ты знаешь?

– Точно сказать не могу, но давно, я еще не был знаком ни с тобой, ни с Туве.

Меня будто пыльным мешком огрели.

– Брак между маркисом Кронером и принцессой Даль – дело давно решенное, – спокойно пояснил Финн. – Может, последние точки в договоре были расставлены совсем недавно, но Аврора Кронер мечтала об этом всю свою жизнь. Королева знает, что этот брак – единственный шанс сохранить трон и обеспечить твою безопасность.

– Так ты знал? – повторила я, не в силах перешагнуть именно через этот факт. – Ты знал, что королева собирается отдать меня замуж за другого, и молчал?

Финна все‑ таки смутила моя реакция, и он растерянно ответил:

– Меня это не должно касаться.

– Может быть, это тебя и не касалось, когда ты был просто искателем, но если ты парень, который лежит со мной в этой постели… – Я злобно дернула покрывало, вскочила и ткнула пальцем в злосчастное ложе. – Вот здесь тебя это уже касалось. Вот на этом самом месте ты уже мог рассказать, что мне прочат другого мужа.

– Венди, да я постоянно тебе твердил, что мы не можем быть вместе…

– Не можем быть вместе – немного не та формулировка, ты не находишь? – резко перебила я. – Как ты мог молчать, Финн? Это же твой друг. Это мой друг. И тебе даже в голову не пришло рассказать мне?!

– Мне не хотелось вмешиваться и портить твое отношение к нему.

– Вмешиваться во что?

– Я опасался, что ты можешь его возненавидеть. А я хочу, чтобы ты была с ним счастлива. Пусть это будет брак не по великой любви, но зато вы близкие друзья. Вы можете быть счастливы.

– Ты… ты что, хочешь?.. – Мне словно сердце из груди вырвали. – Ты хочешь, чтобы я вышла за него замуж?!

– Да, конечно, – подтвердил Финн устало.

– И ты даже не собираешься… – Я сглотнула слезы. – Когда мне Элора сообщила, я сопротивлялась, я боролась за тебя.

– Венди, мне очень жаль, – хрипло проговорил Финн. Он подошел совсем близко, даже поднял руку, словно собираясь обнять меня, но тут же уронил ее. – А с Туве ты будешь счастлива. Он способен тебя защитить.

– Да перестаньте уже так о нем говорить! – Кипя от злости, я упала на кровать. – Он человек! Это его жизнь! И он заслуживает большего, чем быть просто сторожевым псом.

– Поверь, в мире есть вещи пострашнее женитьбы на тебе.

– Не надо, – я отчаянно замотала головой, – не надо, Финн, не пытайся шутить и быть милым. Ты от меня скрывал. Но главное – ты за меня не боролся!

– Венди, ты же понимаешь, что я не мог. – Черные глаза Финна полыхнули, ладони сжались в кулаки. – Теперь ты знаешь, кто ты есть и какова твоя роль в королевстве. Я не могу бороться за то, что никогда не было моим. Тем более если ты так много значишь для всего народа трилле.

– Ты совершенно прав, Финн, я не твоя. Я ничья. Но я, как и ты, имею право выбора. А ты не имеешь права это право у меня отбирать и указывать, за кого мне следует выходить замуж.

– Так ведь не я организую эту свадьбу! – искренне возмутился Финн.

– Но ты согласен с тем, что я выхожу за другого, и не сделал ничего, чтобы этому помешать. Так какая разница, кто автор идеи – ты или кто‑ то другой?

Финн молчал. Я вытерла слезы и легла, повернувшись к нему спиной. Через пару минут дверь тихо, почти бесшумно, открылась и закрылась.