Четырнадцать. Стокгольмский синдром

Четырнадцать

Стокгольмский синдром

После памятного нападения витра королевский совет по обороне собирался чуть ли не каждый день – в зале военных заседаний южного крыла, где по стенам были развешаны гигантские карты, испещренные красными и зелеными заплатками – территориями других общин троллей.

Едва ли не половину помещения занимал огромный стол красного дерева, на одной из стен висела грифельная доска. Элора и Аврора, мать Туве, стояли за дальним краем стола. Военные советы они всегда проводили на пару. Аврора не доверяла Элоре и постоянно совала нос во все дела королевства. Элора на ее бесцеремонность никак не реагировала.

Остальная часть комнаты была плотно уставлена стульями. Мы с Туве явились первыми и заняли места в углу, подальше от глаз. Затем прибыли постоянные члены совета: Таррет Стром – отец Виллы и, возможно, бойфренд моей матери; канцлер – одутловатый мужчина, от взгляда которого у меня стыла кровь; Ной Кронер – вечно безмолвный отец Туве, ну и прочие маркисы, марксины и даже искатели.

На этот раз собрание, похоже, должно было протекать в расширенном формате – трилле все прибывали и прибывали. Многих я видела впервые. Искатели выделялись тем, что не садились, а занимали места вдоль стен. Дункан тоже остался стоять, прямо у меня за спиной, хотя я ему трижды предложила присесть рядом со мной.

Последней влетела запыхавшаяся Вилла и, позванивая браслетами, протиснулась сквозь толпу. Сияя ослепительной улыбкой, она плюхнулась на соседний стул.

– Прошу прощения за опоздание. – Вилла натянула короткую юбку на округлые коленки, взбила волосы. – Я что‑ нибудь пропустила?

– Еще и не начинали, – успокоила я ее.

– Что‑ то сегодня народу многовато, да? – Вилла осмотрела комнату, поймала взгляд своего отца и приветливо помахала рукой.

– Я здесь впервые, – буркнула я.

Свободный стул передо мной пританцовывал, словно от нетерпения. Это Туве снимал напряжение. Большие скопления людей действовали на него угнетающе, его чувствительное к ментальному шуму сознание тут же наполнялось какофонией. И тогда Туве принимался двигать предметы – чтобы направить часть своего дара на телепортацию и уменьшить тем самым восприятие.

– Говорят, ты знакома с этим витра, которого задержали, – с любопытством сказала Вилла.

– Я встречалась с ним, когда была у них, только и всего.

Вилла оглянулась на Дункана:

– А ты‑ то хоть ему навалял?

Хотя обращалась она к моему искателю напрямую, лицо у нее было столь высокомерное, что внутри у меня все тут же вскипело.

– Ну… я увидел, как он вырубил нашего стража, и позвал на помощь.

– А как так вышло, что на тебя он не стал нападать? – спросила я.

Со вчерашнего дня я так и не переговорила с Дунканом, и меня до сих пор мучил вопрос – как Локи, который мог любого из искателей запросто отправить в забытье одним своим взглядом, умудрился попасть в плен?

– А он не увидел во мне угрозы, у меня же обманчивая внешность. – Дункана распирало от важности, и я не стала портить ему удовольствие. – Он расслабился, а тут его наши быстренько повязали.

– А что он делал, когда вы его заметили?

– В окно заглядывал.

– Наверняка Венди высматривал, – небрежно бросил Туве, и стул резко метнулся в мою сторону, я еле успела подобрать ноги. – Извини.

– Аккуратнее.

Я на всякий случай забралась на стул с ногами. И тут же поймала сердитый взгляд Элоры. В голове раздался ее голос: «Принцессе так сидеть не подобает». Я притворилась, будто ничего не вижу и ничего не слышу.

– А почему ты решил, что он искал меня?

Ведь Локи позволил мне сбежать, зачем бы ему меня разыскивать.

– А он на тебя запал, – без церемоний ответил Туве.

– Венди, вот ты принцесса, – сказала Вилла так, словно я про это забыла, – нет ли у тебя монаршего желания устроить нынче вечером девичник?

Я с недоумением воззрилась на нее. Порой затейливый ход мыслей Виллы ставил меня в тупик.

– Мы так мало видимся в последнее время, вот я и подумала, как бы было здорово сделать маникюр, накрасить ногти, посмотреть кино, – объяснила Вилла. – Ты так много перенесла, тебе необходима релаксация.

– Кстати, небольшая пауза в мыслительной деятельности может благотворно отразиться на твоих тренировках, – сказал Туве.

– Вилла, я бы с удовольствием, но я хочу сегодня повидать Мэтта. В последние дни я его почти не видела.

– Но Мэтт все равно занят, – сообщила Вилла, поправляя застежку на браслете. – У них с Ризом какие‑ то планы на вечер. Ну, там, дела братские, узы семейные, всякое такое.

Я смотрела на стул, который словно по рельсам ездил взад‑ вперед, подчиняясь воле Туве, и изо всех сил старалась не принимать близко к сердцу слова Виллы. Мэтту и Ризу нужно проводить время вместе, и я постоянно занята. У них все хорошо, у меня все хорошо, и вообще у всех все хорошо.

Злосчастный стул наконец кто‑ то занял, и Туве театрально вздохнул. Элора строго глянула на него, но Аврора на своего сына не обратила никакого внимания. Она вечно критиковала и меня, и Элору, хотя ее сын отнюдь не блистал изысканными манерами. Если я еще пыталась соблюдать этикет, то Туве не признавал никаких правил.

– Не мало ли вас, не надо ли нас, – прокомментировала Вилла прибытие новых трилле.

Многие маркисы и марксины стояли с искателями, потому что сесть уже было некуда. Элора откашлялась, собираясь открыть королевский совет, но тут в зал протиснулись еще два искателя. И хотя вход я видела лишь боковым зрением, но Финна и его отца Томаса узнала сразу. Они пристроились у самых дверей. Финн, по своей неизменной привычке, скрестил руки на груди, а Томас прислонился спиной к косяку.

– Тяжелая артиллерия прибыла, – прошептал Туве.

– Что? – Я с большим трудом оторвала взгляд от Финна.

– Финн и Томас. Лучше них нет никого. Дункан, только без обид.

– Да какие там обиды, – отозвался Дункан, по‑ моему, совершенно искренне.

– Приступим к обсуждению. – Элора повысила голос, чтобы перекрыть ровный гул, стоявший в зале.

Мгновенно наступила тишина. Элора пробежала взглядом по публике. Взгляд этот двигался по хитрой траектории, намеренно огибая место, где стоял Томас. А Финн, в свою очередь, старательно смотрел куда угодно, только не на меня.

– Благодарим вас. – Аврора растеклась сладкой улыбкой.

– Как вы уже знаете, в наш дворец проник враг, – начала Элора ровным голосом. – Благодаря системе сигнализации и отличной реакции искателей он был схвачен и не успел причинить вреда.

– А правда, что это маркис Стод? – спросила марксина Ларис, манерная и немного нервная женщина, всегда чересчур любезная. Помню, она как‑ то восторженно нахваливала мои вечно неприбранные волосы за естественность.

– Да, нарушителем оказался маркис Стод.

– Маркие? – шепотом воскликнула я и осеклась под укоризненным взглядом Виллы.

Локи Стод – маркие? Маркисы и марксины – сливки общества и находятся на особом положении. Уж по крайней мере, руки грязной работой марать не станут. Взять хотя бы Виллу, а она еще, между прочим, одна из самых демократичных и неизбалованных марксин.

– И что ему понадобилось? – раздался голос из зала.

– Это совершенно неважно. – Канцлер с усилием поднялся и отер крупную испарину. – Мы должны дать понять витра, что не позволим себя запугать. Стода следует казнить.

– Мы не можем его убить! – крикнула я, и Элора так пригвоздила меня взглядом, что у меня в ушах зазвенело. Все как один, даже Финн, посмотрели в мою сторону. – Это не гуманно. – Вот этой реплики я и сама от себя не ожидала.

– Ну, мы вовсе не варвары какие. – Канцлер снисходительно улыбнулся мне и осторожно двумя пальцами вытер влажную бровь. – Он умрет тихо и благородно, мы позаботимся об этом.

– Маркис Стод ни в чем не виноват. – Я вскочила, не в силах усидеть на месте. – Вы не можете убивать просто так, без веской причины.

– Ваше высочество, это для вашего же блага. – Канцлер был явно сбит с толку моей реакцией. – Этот витра неоднократно пытался похитить вас. Это государственное преступление. Единственное наказание за нарушения такого рода – смертная казнь.

– Это не единственное наказание, – негромко возразила Элора. – Но мы рассмотрим и этот вариант.

– Не могу поверить, что вы говорите серьезно. Это меня он похитил, и мне решать, заслуживает он смерти или нет!

– Мы учтем ваше мнение, принцесса, – сказала Аврора все с той же приторно‑ сахарной улыбкой, которая словно прилипла к ее лицу.

В зале поднялся легкий ропот. Я отлично расслышала слово «измена», только не поняла, кто его произнес. Кто‑ то в первых рядах сказал про стокгольмский синдром и захихикал.

– Эй вы, проявите уважение к принцессе! – прикрикнула Вилла.

– Мы можем заключить сделку с витра, – громко сказал Финн, перекрывая общий гвалт.

– Прошу прощения? – Аврора удивленно вздернула бровь, в глазах Элоры тоже мелькнуло удивление.

– У нас есть маркис Стод, – продолжал Финн. – Это самый важный вельможа витра после короля. Ну убьем мы его, и что? Да они лишь утроят пыл в своей охоте за принцессой, ведь она их единственная наследница.

– Ты предлагаешь сотрудничать с витра? – уточнила Элора.

– Мы не торгуемся с террористами! – выкрикнул какой‑ то маркис, но Элора предостерегающе подняла руку, заставив его замолчать.

– Да, мы не торгуемся, и посмотрите, к чему это привело. – Финн указал на окно, в ту сторону, где находилась бальная зала. – За последний месяц витра дважды вламывались к нам. Да мы за двадцать лет не потеряли столько трилле, сколько погибло в последней схватке.

Финн завладел всеобщим вниманием, я тоже слушала его как завороженная. Он был очень убедителен. Более того, он был прав.

– К нам в руки попал козырь, – продолжал Финн. – Мы можем использовать маркиса Стода, чтобы усмирить витра. Они не захотят его потерять.

– Не Стод наш козырь, а принцесса, – вмешалась марксина Ларис, и все снова разом уставились на меня. – Раньше витра не преследовали нас так настойчиво. Им нужна только принцесса. В конце концов, у них тоже есть права на нее. Если отдать витра то, что им нужно, они оставят нас в покое.

– Мы никому не отдадим принцессу! – Гаррет Стром вскочил и рубанул рукой воздух. – Это наша принцесса. Она не только королевская наследница, она одна из нас. Мы не отдаем витра своих людей.

– Но это же все из‑ за нее! – Марксина Ларис уже истерично подвизгивала. – Двадцать лет назад королева заключила неудачную сделку, а сейчас мы должны за это расплачиваться?

– А ты помнишь, что было двадцать лет назад? – спросил Гаррет. – Если бы не эта сделка, витра стерли бы нас с лица земли.

– Довольно! – крикнула Элора, и ее голос отозвался эхом в голове каждого из присутствующих. – Я собрала вас затем, чтобы обсудить наши дальнейшие действия, но, судя по всему, конструктивный разговор невозможен, и я не вижу смысла в дальнейших прениях. Я не нуждаюсь в вашем разрешении на управление делами. Я – ваша королева. Мое решение – закон.

Первый раз в жизни я одобряла жесткий нрав Элоры. Эти люди собирались принести в жертву ее единственного ребенка.

– А пока я не решу, как поступить с маркисом Стодом, он будет содержаться здесь, во дворце. Когда я приму решение, я непременно о нем сообщу. И на этом, пожалуй, и закончим.

– Нужно восстановить Финна, – подал голос Туве.

– Что? – зашипела я. – Нет, Туве, не думаю, что это…

– Сейчас каждый искатель должен быть на посту, – продолжил Туве, не обращая на меня внимания. – Каждый аист должен вернуться в гнездо. Томас и Финн нужны во дворце. Я сам тоже могу находиться здесь постоянно, но вряд ли этого достаточно.

– Туве может переехать во дворец, – поспешно поддержала сына Аврора. – Если это нужно для дела.

– У нас достаточно стражи, – возразила Элора. Я заметила, что краем глаза она наблюдает за Томасом. – Во дворце установили новую сигнализацию, а принцесса никогда не остается без сопровождения.

– Они отправили за ней маркиса, – напомнил Туве. – А Томас и Финн – лучшие искатели. Их общий стаж на службе вашего величества составляет почти двадцать лет. Таких телохранителей у нас больше нет.

Элора помолчала.

– С завтрашнего утра оба приступайте к исполнению обязанностей. – Элора сопроводила свой приказ царственным кивком.

– Да, ваше величество. – Томас поклонился.

Финн промолчал, но, уходя, покосился с подозрением на Туве. Люди разошлись, но я, Туве, Вилла и Дункан остались сидеть в углу.

Гаррет, Ной, канцлер и две незнакомые марксины окружили Элору и Аврору. Я чувствовала, что в Элоре все клокочет от гнева, и если я хотела уцелеть, то следовало поскорее уносить ноги. Но сперва нужно кое‑ что выяснить.

– Зачем ты это сделал? – спросила я Туве.

– Это единственный способ обеспечить твою безопасность.

– И что? – спросила я и сделала знак, чтобы Туве говорил тише, потому что нас все еще могли услышать. – Что за необходимость в моей безопасности? Может, лучше отдать меня витра. Марксина Ларис права. Если столько людей пострадало из‑ за меня, может быть, мне нужно уйти…

– Ларис глупая и мерзкая гадина, – не дала мне договорить Вилла. – И ни при каких обстоятельствах никто тобой не пожертвует, Венди. Это абсурд.

– Все вельможи – параноики, чему удивляться, – подхватил Туве. – Ты можешь принести пользу народу трилле, но для этого ты должна прожить достаточно долгую жизнь.

– Звучит оптимистично.

– Пожалуй, схожу домой, соберу вещи, – сказал Туве, вставая.

– Ты и правда думаешь, что тебе необходимо оставаться во дворце и присматривать за мной круглосуточно? – спросила я.

– Вероятно, нет, но здесь лучше, чем дома, да и проще с твоими занятиями.

– Что ж, спасибо за честность.

Туве ушел, и Вилла тут же набросилась на меня:

– Ну так что? Тебе срочно нужен девичник! Особенно если учесть, что скоро дом будет под завязку набит парнями.

Я была согласна на все, лишь бы наконец убраться с глаз Элоры, да и идея с девичником выглядела не так уж плохо. Я встала, Вилла подхватила меня под руку, и мы чинно удалились.

Остаток дня и вечер мы провели в моей комнате. Опасения, что Вилла затеет какое‑ нибудь шоу с переодеваниями, к счастью, не оправдались, и мы очень мило болтали и смеялись, забравшись на кровать в пижамах, к тому же я узнала много нового.

Покидая зал военных заседаний, я спросила Виллу, знает ли она историю отношений витра и трилле, и подруга сбегала к себе домой и вернулась с книгой. Листая ее, я расспрашивала Виллу, а она отвечала и рассказывала все, что знает. Правда, мне пришлось заплатить за ее покладистость – попела с ней хором под караоке, а затем позволила накрасить мне ногти на ногах. Безусловно, разобраться в сложной истории витра и трилле я не успела. Поняла только, что витра вечно нападали, а трилле отбивались – иногда с огромными потерями, а порой отделывались легким испугом.

Когда мне надоела история, все песенки были пропеты, а ногти накрашены, мы с Виллой соскочили с кровати и, как были в пижамах, принялись танцевать под Синди Лоупер. Вилла осталась ночевать и всю ночь пыталась столкнуть меня с кровати, так что я почти не сомкнула глаз. Утром я еле выползла из комнаты, словно жертва крушения поезда. У меня было одно желание – добраться до кухни, перехватить чего‑ нибудь и поспать еще часа три‑ четыре.

Дункана возле моих дверей не было, и я за него порадовалась: наконец‑ то парень отсыпается. Сделав пару шагов по коридору, я поняла, кто обеспечил Дункану отдых. Заложив руки за спину, навстречу мне шел Финн. Он был при полном параде: брюки наглажены, волосок лежит к волоску. Мои же волосы точно пережили ядерный взрыв, могу только представить, каким чучелом я явилась его взору.

– Доброе утро, ваше высочество. – Финн поздоровался, спокойно кивнул и, не сбавляя шага, двинулся дальше.

– Кому‑ то оно, может, и доброе, – буркнула я и не удержалась от вопроса: – Что ты тут делаешь?

Финн обернулся:

– Несу вахту. Обхожу коридор, проверяю, все ли в порядке.

– Так ты что, даже не поговоришь со мной?

– Это не входит в мои обязанности. – И Финн свернул за угол.

– Чудесно, – вздохнула я.

Напрасно я радовалась восстановлению Финна в должности искателя. Было наивно и глупо на что‑ то еще надеяться. Его присутствие во дворце никак не изменит наши отношения, а вот неловкости и напряжения добавит непременно.