Словарь имен и реалий 19 страница

Пот стекал по коже Париса. «Давай. Просто назови имя».

Но едва он открыл рот, как Кронос склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему‑ то, происходящему за пределами комнаты Париса.

– О да! – воскликнул Кронос, и в его голосе прозвучала радость. – Выбирай скорее.

Неужели что‑ то произошло?

Мгновение спустя до Париса донесся топот множества ног. Затем кто‑ то постучал в дверь:

– Парис, ты здесь?

Сабин.

Парис взглянул на Кроноса, но тот уже исчез. Неужели он упустил свой шанс? Нахмурившись, он вскочил с пола и направился к двери.

– Не сейчас, – заявил он, распахнув дверь.

Сабин с удивлением уставился на его окровавленную грудь.

– Ты в порядке, друг?

– Да. Что происходит?

– Аэрон вырвался на свободу. Они с Рейесом сражаются. – И словно в подтверждение его слов издалека раздался вопль, полный боли, и зловещий хохот.

Теперь понятно, почему Кронос так торопился услышать его ответ. И тут же его охватил ледяной ужас. Теперь не осталось времени размышлять о последствиях своего выбора.

Возможно, ему стоило предпочесть одиночество.

Парис ринулся вперед по коридору следом за Сабином, Гидеоном и Камео. Каждый сжимал в руке пистолет. Сабин бросил взгляд через плечо:

– У нас мало времени.

– И какой у нас план? – спросил Парис.

Сабин мрачно взглянул на него:

– Сделать все, чтобы это остановить.

Краем глаза Рейес уловил сверкнувшее в воздухе серебристое лезвие. Но только услышав крик Даники и увидев алое пятно, расплывшееся у нее на груди, он понял, что произошло.

Даника была ранена. Она истекала кровью. Упав на пол, она лежала неподвижно, едва дыша.

Нет, нет, нет! Несмотря на свои обещания, он не смог защитить ее. Она могла… она могла… Нет! Он не желал думать о плохом. Она непременно поправится. И все же ярость вспыхнула в нем с новой силой. Ярость, ненависть, отчаяние и невыносимая душевная мука. Эти страшные чувства пронзили его насквозь, и он ощутил прилив новых сил.

Он вскочил и бросился к Данике. Но Аэрон схватил его за руку, пытаясь остановить. Паника охватила его, когда он снова распластался на полу. Аэрон запрыгнул на него, обхватив за талию.

Воин снова нанес страшный удар кулаком, сломав ему нос.

Рейес обнажил зубы в свирепом оскале, вывернулся и ухватил Аэрона за руки, а затем опрокинул друга на пол. В фиалковых глазах Аэрона светилось удовлетворение, яростный красный огонь погас. Но в них не было и тени сожаления.

«Он ранил ее. Я должен помочь ей».

Рейес смотрел на Аэрона сверху вниз, обхватив его руками за шею. Аэрон не мог противиться его внезапной силе, не мог сбросить с себя Рейеса или избавиться от его смертоносной хватки.

Рейес слышал за спиной голоса друзей:

– Не делай этого, Рейес.

– Отпусти его.

– Есть же и другие способы.

Он не знал, кто это сказал, и ему было все равно. Он сжимал шею воина все сильнее и сильнее, его острые когти раздирали кожу Аэрона, разрывали его вены. Горячая кровь сочилась у него между пальцев.

Неожиданно к нему подскочила Легион и запрыгнула к Аэрону на грудь. Слезы, похожие на прекрасные бриллианты, катились по ее уродливому лицу.

– Пересстань, пересстань. Он мой.

Но Рейес продолжал сжимать горло воина. Когда Аэрон умрет, Даника будет в безопасности. По крайней мере, он ей больше не навредит. И она поправится. И будет жить.

Легион с отчаянным криком бросилась на Рейеса и принялась кусать и царапать его. Слюна существа, судя по всему, была ядовита, потому что укусы обжигали его, причиняя мучительную боль, и его демон стонал от наслаждения. Но Рейес не останавливался.

– Мой воин, – рыдала Легион. – Мой. Не убивай.

Аэрон широко раскрыл глаза. Теперь они казались красными от крови, сочившейся из лопнувших сосудов. Его тело дрожало, кожа побледнела. Стала почти синей. С каждой секундой силы покидали его. Вскоре он окончательно затихнет, и тогда Рейес снимет со стены меч и отрубит ему голову. Скоро…

– Рейес, – донесся до него едва слышный голос.

Лишь один голос мог полностью погасить его ярость и ненависть и успокоить его. Рейес обернулся и увидел, что Даника смотрит на него.

Он нужен ей. Рейес мгновенно отпустил Аэрона и, дрожа, поднялся с пола. Тело Аэрона обмякло, но он был в сознании и продолжал следить за Рейесом. Легион принялась целовать лицо и грудь Аэрона, шепча ему ласковые слова.

Раздался щелчок пистолета.

– Никто не двигается, пока мы с этим не разберемся.

Рейес не обратил внимания на эти слова, он даже не понял, кто их произнес. Он бросился к Данике и опустился на пол рядом с ней, мокрый от крови. Она выдернула нож из своего тела, и теперь из раны лилась горячая кровь. Она сильно побледнела, и в ее глазах сверкали слезы.

– Я пыталась… помочь, – сказала она, слабо улыбнувшись. – Хотя бы один раз.

– Ты помогла мне, ангел. – Он осторожно поднял ее на руки. Она так ослабела, что не могла пошевелиться. – Люсьен, ты нужен мне!

Раздались шаги.

– Я здесь. – Люсьен остановился около кровати, в его разноцветных глазах застыло беспокойство.

– Не забирай ее душу, – задыхаясь, промолвил Рейес. – Не делай… этого. Я должен ей помочь.

– Ты знаешь, если я почувствую зов, то уже ничего не смогу сделать, – сдержанно ответил друг.

Рейес провел дрожащей рукой по лбу Даники.

– Не оставляй меня, ангел. – Еще никогда он не чувствовал себя таким беспомощным.

– Навсегда, – сказала она и снова слабо улыбнулась. – Я люблю тебя.

О, боги. Эти слова едва не убили его.

– Я люблю тебя. Очень сильно. Я не могу жить без тебя. – Не отрывая от нее взгляда, он взмолился: – Люсьен, найди врача. Приведи его сюда. Прошу тебя.

Люсьен кивнул и исчез.

В соседней комнате послышались женские крики, и кто‑ то забарабанил кулаками в дверь:

– Открой дверь! Не надо было нас запирать. Мы бы вам не помешали. Что происходит?

– Даника. Даника, ты в порядке?

– Впустите их! – завопил Рейес, надеясь, что поддержка семьи придаст ей сил.

Кто‑ то открыл дверь, и две женщины ворвались в спальню Рейеса. Они увидели истекающую кровью Данику в его объятиях и вскрикнули. А затем бросились к ней. Третью женщину, бабушку, пришлось внести в комнату на руках.

Один из воинов крикнул:

– Нет, Аэрон. Нет!

Еще кто‑ то прорычал:

– Не заставляй меня стрелять!

Рейес заметил, что Аэрон встал. Появление всех четырех женщин в одной комнате возродило его жажду крови, придав ему сил.

Сестра Даники завизжала, когда он попытался схватить ее, но промахнулся.

Ее мать обернулась и, загородив собой Данику, крикнула:

– Оставь моих девочек в покое, ты, животное!

Услышав это, Даника попыталась сесть.

– Нет! – воскликнул Рейес. – Не двигайся.

Аэрон продолжал приближаться. Воины пытались помешать ему, стараясь сбить его с ног. Однако никто не стрелял, несмотря на угрозы. И Рейес не мог их в этом винить. Ведь он тоже не смог убить своего друга.

Аэрон отмахивался от воинов, как от мух, все ближе подбираясь к женщинам. Легион путалась у всех под ногами, кусая воинов, как когда‑ то Рейеса.

– Не делать больно моему другу.

Но в отличие от Рейеса эти укусы не прибавляли им сил.

Они падали и лежали без движения, отравленные ядовитой слюной существа.

И наконец на пути Аэрона не осталось больше ни одного воина, и он подошел совсем близко к своим жертвам.

Все. Время вышло.

Парис в третий раз опустился на колени посреди своей комнаты. Ему не пришлось ранить себя и взывать к Кроносу, потому что царь богов появился перед ним сразу, как только Парис сел на пол.

– Я уже воскресил Сиенну из мертвых, – сказал Верховный бог. – Она ждет в моем тронном зале и может появиться здесь в любую секунду. Она может стать твоей, если только ты попросишь.

О, он снова сможет ее обнять. Прикоснуться к ее нежной коже, заглянуть в прекрасные глаза. Ощутить, как ее изящные руки почтительно гладят его тело. Он не нравился ей, но ее влекло к нему. Она отдавалась ему, и это были самые замечательные моменты за всю его бесконечную жизнь.

– Если ты ее не выберешь, возможно, я оставлю ее для себя. Я давно не имел дела со смертными женщинами. – Кронос пожал плечами, приподнимая подол своей белоснежной мантии.

Парис закусил щеку. Надо было думать головой, прежде чем обращаться с просьбой к этому богу. Представив, как Кронос прикасается к ней и целует ее, ему стало противно. «Она моя! »

– Почему ты нас так ненавидишь?

– Ненавижу? – Кронос расхохотался, но в его смехе не было и тени веселья. – Ненависть – слишком простое объяснение. Просто я не люблю тех, кто когда‑ то служил моим врагам. И все же должен признать, что Владыки Преисподней по‑ прежнему вызывают у меня любопытство. В вас гораздо больше человечности, чем можно было бы ожидать от людей, одержимых демонами. И даже сейчас, когда воин по имени Аэрон крадется к своей жертве, он изо всех сил пытается противиться приказам своего демона.

Парис замер.

Послышался вздох.

– Должен сказать, он меня удивил. В его когтях была бабушка, ему оставалось только перерезать ей горло. И все же он сумел подавить жажду крови и отпустил ее. Ему даже удалось стереть воспоминание об этом. Меня восхищает его невероятная сила воли.

Но Аэрон не сможет забыть убийство этих четырех невинных женщин, и Парис это знал. С самого начала измученный воин знал, что это убийство навсегда изменит его жизнь. И не в лучшую сторону. Аэрон будет навечно проклят.

И Парис тоже, потому что не попытался это преступление предотвратить.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Кронос, присев перед ним на корточки. – Если ты выберешь Аэрона, то никогда не увидишь Сиенну. Я уж постараюсь.

– А если я выберу Сиенну?

– Аэрон убьет женщин из семьи Форд. Всех, кроме Даники. Ее я решил оставить в живых. Остальные мне не нужны.

– Тогда зачем ты приказал Аэрону запятнать свою душу их убийством? – недоверчиво спросил Парис.

Кронос пожал плечами:

– Я знал, что одна из них – Всевидящее Око, создание, способное видеть загробный мир. Но не знал, какая именно. Я хотел уничтожить весь их род, чтобы их не могли использовать против меня. Поэтому все эти женщины должны умереть. И все же теперь, взглянув на младшую женщину, я вспомнил все хорошее, что сделала для меня Всевидящее Око до того, как Зевс соблазнил ее и использовал против меня. Но в отличие от ее предшественницы сердце Даники было уже предназначено одному‑ единственному мужчине. И другие боги не смогут повлиять на нее.

– Тогда почему бы просто не освободить Аэрона, если больше нет смысла убивать Данику и ее семью? Если ты хочешь, чтобы Даника жила? Почему бы не отдать его свободу в мои руки?

– Потому что ты заставил меня задуматься над вопросом, с которым людям приходится сталкиваться постоянно. Кто важнее, любимая или друг? А теперь, демон, я жду твоего ответа.

Парис сглотнул. Неизбежный выбор. Он знал, что ему придется выбирать, но сейчас понимал, что возненавидит себя в любом случае, какое бы решение ни принял.

– Выбирай, – прогремел сердито голос Кроноса. – Пока Сиенна ждет на небесах, Аэрон подстерегает своих жертв. Он заносит клинок. Сиенна плачет, не зная, что ее ждет. Аэрон…

– Аэрон, – произнес Парис, падая на пол и снова оплакивая единственную женщину, которую когда‑ то любил. – Я выбираю Аэрона.

В следующее мгновение Аэрон неожиданно распластался на постели. Легион устроилась рядом с ним, ласково поглаживая его лицо. Рейес с удивлением смотрел, как на губах спящего воина играет улыбка и по его лицу разливается выражение блаженного покоя.

Что, черт возьми, только что произошло? Он собирался убить Аэрона, но не смог этого сделать. А затем все внезапно прекратилось, и все вокруг застыли без движения. А в следующее мгновение отравленные воины очнулись, словно с ними ничего не произошло. А затем Аэрон упал.

Воины изумленно переглядывались, не понимая, что произошло. Минуту спустя в комнате появился Люсьен с врачом, недовольным человеком, который едва не умер со страху, оказавшись в толпе вооруженных воинов.

– Рейес, – прошептала Даника.

Наклонившись к ней, Рейес поцеловал ее в висок:

– Помолчи, любимая. Побереги силы. Врач…

– У меня видение.

Ему было плевать на видения, он думал лишь о ней.

– Постарайся не обращать на него внимания. Просто оставайся со мной, пока врач осмотрит рану, хорошо? – Он обернулся к врачу: – Вылечи ее. Дай ей тайленол. Делай все, что необходимо.

Врач бросился к постели:

– Конечно. Конечно.

– Я на небесах, лежу на мраморном помосте. – Даника улыбалась, ее глаза остекленели. – На мне белые одежды, и ангелы поют вокруг.

– Что? Нет, нет! – Он отчаянно затряс головой, догадавшись, о чем она говорит. – Держись, прошу, держись.

Врач склонился над ней, доставая инструменты из черного чемоданчика.

– Поторопись, – приказал ему Рейес.

Но было уже поздно. Глаза Даники закрылись, и ее голова откинулась набок. И мгновение спустя ее тело внезапно растворилось в воздухе.

Его страшный крик потряс небо и землю, сгинув в пучине ада.

Глава 26

– Где она?

– Что ты с ней сделал?

Рейес с опустошенным видом сидел в кресле в гостиной, сжимая в руке стакан с бренди, смешанным с амброзией. Мать и сестра Даники стояли перед экраном телевизора, глядя на кадры из семейной хроники, на которых была запечатлена маленькая Даника. Ее бабушка сидела рядом с ним, вытянув вперед ноги, закованные в гипс.

Три дня назад Рейес заставил Люсьена принести ему этот фильм и теперь не покидал свое кресло. Теперь это было единственное напоминание о Данике и, возможно, ключ к разгадке ее исчезновения. «Даника. Я скучаю по тебе, любовь моя». Ему было наплевать, что охотники, судя по всему, затевали новое вторжение. И он не обращал внимания на друзей, готовившихся к сражению.

Быстрые шаги. Затем пощечина. Он ощупал щеку, но сейчас боль не доставила ему радости.

– Поговори с нами! – крикнула ее сестра.

– Прошу! – воскликнула ее мать. – Побори свою темную сторону и помоги нам.

– Оставьте его в покое, – сказала им бабушка, похлопав его по руке. – Я часто видела демонов во сне, и этот мужчина вовсе не демон. Он любит нашу девочку и делает все, что в его силах, чтобы вернуть ее.

Разве это так? Он чувствовал, что ничего не делает. Но он просто не знал, что еще можно предпринять.

– Если бы я знал, где она, то уже спас бы ее, – ответил он наконец. – Я упустил ее. Вам от этого легче?

Молчание.

– Ну так верни ее! – закричала Тинка, мать Даники.

– Я не знаю как. – Это признание причиняло боль, и эта боль не доставляла удовольствия.

С момента исчезновения Даники прошло пять дней. За эти пять дней Аэрон пришел в себя, его жажда крови полностью исчезла, словно никогда и не существовала. И он извинился.

– Пожалуйста, прости меня. А сам я себя едва ли смогу простить. Я люблю тебя и никогда бы специально не… Боже, Рейес, мне так жаль.

И Рейес сделал то же самое – попросил прощения.

– Я тоже люблю тебя, мой друг. Мне надо было лучше заботиться о тебе. Ты сможешь меня простить?

Они обнялись, и Легион, которая не отходила от Аэрона ни на шаг, пришла в восторг. Но Рейеса не покидало чувство утраты. Он снова и снова взывал к богам, молил их ответить ему, но все безрезультатно.

Он не знал, что делать.

Тинка и Джинджер, сестра Даники, принялись расхаживать у него перед носом, переговариваясь между собой. А он продолжал смотреть на экран. И слушал смех юной Даники.

– Кто забрал ее? – спросила одна из женщин.

– Я слышала, как один из монстров, гм, воинов, сказал, что это работа богов, – ответила другая. – И мы все слышали, как Даника сказала, что видит себя на небесах.

– Если Даника видела небеса, значит, она там, – ответила бабушка. – Поверьте. Уж я‑ то знаю.

– Хорошо. Давайте предположим, что воин был прав и ее забрали боги. Но зачем?

– Возможно, потому, что она – портал. – Он не хотел говорить слово «была». Это означало бы, что Даника… мертва. Ушла и больше не вернется.

Все три женщины пристально взглянули на него.

– О чем это ты? Какой портал?

Он объяснил, пытаясь сдержать слезы. Боль тоже готов был расплакаться у него в душе. Даника снова весело рассмеялась на экране. Что это она делает? Он склонил голову набок. Она задувала свечи на торте. Он представил ее ребенка, их ребенка, который выглядел бы так же мило, как она, и непременно улыбнулся бы, если бы ему не было так больно.

– Моя крошка была порталом между…

– Она портал, – в унисон прорычали они с демоном. – Портал. И она жива.

– Это просто невозможно, – ответила Тинка и подняла руки. – Она жива, но это не то, что я имею в виду. Я просто… Мне сложно поверить, что она – врата между раем и адом.

– Дочь, ты же видела, как у человека выросли за спиной крылья, – твердо сказала бабушка. – Поверь.

– Но как я могла этого не знать? – потерянно прошептала Тинка. – Как я могла такое упустить.

– Ее сны, – ответил Рейес. – Все дело в ее снах.

– Когда‑ то я была похожа на нее. – Мэллори печально вздохнула. – Когда я впервые увидела одну из ее картин, едва не лишилась сознания. Признаюсь, я испугалась за нее и не знала, что делать. Если бы я так отчаянно не старалась побороть собственные видения, то, возможно, сумела бы ей помочь.

– И вы помогли ей. Сказки, которые вы ей рассказывали, дали ей силу бороться с кошмарами, а не прятаться от них. – Его глаза щипало от слез, и он потер их ладонью. «Моя Даника, милая Даника».

Мэллори стиснула его руку.

Тинка снова принялась расхаживать по комнате. А Рейес снова уставился в телевизор. По экрану пробежала рябь, а затем начался новый фильм. Здесь Данике было примерно одиннадцать лет, и она рисовала. Она вся перепачкалась красками и напоминала живую радугу.

Ему казалось, что эти фильмы делают их ближе. Он ни за что не оставит ее, не откажется от нее. Он умолял Анью совершить чудо, вспомнив, как она помогла Мэддоксу и Эшлин. Анья попыталась помочь, но у нее не получилось. Он даже просил друзей отрубить ему голову и прекратить его мучения. Они отказались. А он подумал о том, что после смерти его душа неминуемо отправится в ад и он уже никогда не встретится с Даникой. И перестал думать о смерти.

Каким‑ то странным образом она оказалась на небесах. И была жива, хотя это было сложно представить.

И если он должен заслужить свое право попасть туда, он это сделает. И они снова будут вместе.

Тинка и Джинджер, казалось, забыли о нем и продолжили разговор.

– Похоже, он действительно ее любит.

– Похоже, только и всего. Мне все равно, что говорит твоя бабушка, я не могу забыть, кто он. Кто все они.

– Демоны.

– Да. Те самые демоны, которых рисовала Даника.

«И все еще рисует», – подумал он и промолчал. Черт. Он мечтал, чтобы они убрались подальше и не мешали ему смотреть на экран.

– Но он плакал, когда она исчезла.

– Почти рыдал.

И по‑ прежнему хотел плакать. Боль свернулся комочком в уголке его разума, зализывая душевные раны. Демон влюбился в Данику так же сильно, как и Рейес. И ощущал ее потерю. Они были двумя половинками одного целого, поэтому Рейес не удивился, что они с демоном полюбили одну и ту же женщину.

– Если кто‑ то и сможет ее вернуть, то это он.

Он больше не прислушивался к их словам, глядя на мелькающие на экране кадры из семейной кинохроники. Она уже тогда была ангелом, от нее исходили свет и надежда на лучшее будущее. «Без нее я ничто».

– Ты меня слышишь? – Джинджер встала прямо перед ним, уперев руки в бока. Она была выше, чем Даника, и изящнее. Она красива, но ей далеко до его ангела.

– Нет, – ответил он. – Отойди.

Тинка присоединилась к дочери, взяв ее за руку.

– Наверняка ты можешь попытаться еще раз.

– Вернуть ее, – продолжила Джинджер, – и тогда мы перестанем уговаривать ее бросить тебя.

– Хотя нам это и не нравится. Она хотела, чтобы ты был в ее… в ее… – Тинка разрыдалась. – В ее жизни.

Женщины обнялись. Грудь Рейеса сдавила боль.

Но демон не обратил внимания. «Хочу моего ангела».

«Я тоже».

«Она нужна мне».

Тинка и Джинджер отошли в угол и принялись шептаться. Наконец Рейес во всех подробностях смог рассмотреть происходящее на экране. Даника гордо махала рукой перед законченной картиной.

– Они желают добра, – сказала Мэллори.

– Я знаю.

– Возможно, если я попытаюсь сосредоточиться, мои видения вернутся. И я найду решение.

Возможно. Но он не переставал надеяться. Рейес впервые рассмотрел картину вблизи. Он нахмурился и схватил пульт. Камера отодвинулась от картины, и в кадр попала задумчивая женщина – молодая копия бабушки, изучавшая цвета и линии.

Рейес нажал кнопку «Перемотать», а когда картина появилась снова, нажал на «Паузу». Джинджер снова вернулась и решительно загородила экран.

– Отойди, – приказал он.

– Ах, прости. Ты…

– Уйди!

Вскрикнув, она отскочила в сторону:

– Хорошо. Зачем так орать?

Он снова уставился на картину. Неужели это?.. Да, именно так. Он вскочил, охваченный нетерпением.

– Мэллори. Взгляните на картину и скажите, что видите.

Она послушалась, и ее глаза округлились от изумления.

– О боже. Неужели это… это?..

– Думаю, да. – Похоже, он только что узнал, как спасти Данику.

Даника парила в море мрака, окутанная ледяным холодом. Время от времени она ощущала легкие прикосновения пальцев к лицу и шее и знала, что ее обнаженное тело закутано в невесомую ткань, потому что прохладный шелк не давал ей улететь в абсолютное небытие. И время от времени в ее голове звучал голос.

«Скажи, что ты видишь».

Она знала, что обладатель голоса хотел знать, что делают и говорят ангелы на небесах и демоны в аду. Она также знала, что это существо не могло проникнуть в ее разум без приглашения, потому что бесконечно пыталось просмотреть ее видения, но не могло.

Она специально представила Рейеса. Своего мрачного воина. Свою любовь. О, как же она скучала. Как томилась по нему. Он нежно сжимал ее в объятиях, когда она истекала кровью, пытаясь поделиться своей силой, его глаза молили ее не уходить. Она отчаянно хотела остаться с ним, но невидимые руки схватили ее и унесли прочь.

Даника ненавидела обладателя этих рук, который сейчас кричал во весь голос: «Прекрати. Не показывай больше этого демона».

«Больше я тебе ничего не покажу. Верни меня к нему».

Тишина.

Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как эти руки начали прикасаться к ней, сколько эта призрачная ткань удерживала ее над бездной. Здесь время было бесконечным… неизмеримым. И теперь Даника точно знала, кто она и в чем ее предназначение.

«Но я просто хочу домой».

Голос снова прозвучал в ее голове.

«Скажи, что ты видишь».

Она замерла. Ей показалось, что голос был похож…

«Скажи, что ты видишь».

Рейес! Это голос Рейеса. Ее сердце радостно забилось.

«Любовь моя», – воскликнула она.

«Я здесь, милая Даника. Я здесь». Два пальца коснулись ее губ.

Но холод по‑ прежнему сковывал ее тело. И она не чувствовала аромата сандала. Только сладость облаков и розовой пудры.

В это мгновение она поняла, что это не Рейес, и ее радость сменилась гневом.

«Рейес не называет меня милой Даникой, ты, ненормальный ублюдок! »

Раздался гневный рокот.

«Я убью Рейеса, если ты не скажешь, что видишь! » Голос сделался прежним.

Она издала беззвучный вопль. Этот вопль был полон муки, боли и гнева, и она обрушила его прямо на своего мучителя.

«Прекрати. Достаточно».

«Ты причинишь ему вред? »

«Нет».

Она не знала, можно ли ему доверять, но все же замолчала.

«Кто ты? Почему ты все это делаешь? »

«Ты можешь помочь мне править миром. Вместе мы добьемся безопасности и благополучия на небесах. Никто не устоит перед нашей властью».

«Кто ты? » – настаивала она.

«Позволь показать тебе».

Перед ее мысленным взором возник образ высокого, мускулистого мужчины. У него было доброе, но одновременно грозное лицо и густые серебристые волосы. На нем была белоснежная мантия, и он восседал на троне, украшенном драгоценными камнями.

Она узнала его, вспомнив картину, нарисованную для Рейеса. Кронос.

Образ исчез, и она увидела женщину, сидевшую рядом с троном царя. Прекрасную женщину с длинными светлыми волосами и большими изумрудными глазами. Она была очень похожа на Данику. Пара улыбалась друг другу, от них исходили невероятное счастье и покой.

«Когда‑ то ты мне уже помогла. И можешь помочь снова. С твоим даром и моим могуществом мы можем сделать этот мир таким, как раньше: чистым, безмятежным, прекрасным».

«Это не я. Я не помогала тебе».

Образы исчезли.

«Да, это не совсем ты. Но власть Всевидящего Ока передается в твоем роду через поколение в поколение. Одно время твои предки были заодно со мной, помогали мне править. Почему бы тебе не поступить так же? Если ты согласишься, то сможешь свободно парить на небесах. Тебе надо будет лишь следить за моими врагами и союзниками и сообщать об их делах. А в остальном ты будешь свободна».

«Мне нужен Рейес». И она снова представила воина. Где он? Что делает? Она услышала собственный плач. Слезы катились по ее щекам. Они не остались в ее мыслях, а текли по ее телу, застывая льдинками на ее коже.

«Это невозможно. Он принадлежит Преисподней, а ты мне».

«Нет! »

«Споря со мной, ты ничего не изменишь». «Тогда знай. Я принадлежу Рейесу, а он мне. И ты ничего от меня не добьешься, пока я в разлуке с ним».

Она ощутила, как бог приближается к ней, пылая от гнева.

– Кронос! – кричал Рейес с крыши крепости. – Кронос, покажись!

Ураганный ветер хлестал его по лицу, словно желая размозжить ему голову. Когда‑ то Рейес был бы этому рад и наслаждался этим ощущением. Но Даника изменила его. Она дала ему то, ради чего стоило жить.

– Кронос!

– Я здесь, Боль.

Рейес удивленно обернулся. Верховный бог Олимпа стоял на другом краю крыши, его белую мантию трепал буйный ветер. Он казался старым и хрупким, как обычный человек, но огромная сила исходила от него. Сила и могущество бога, которые невозможно скрыть.

– Где она?

– В безопасности, – ответил бог, склонив голову.

И эти два слова мгновенно успокоили Рейеса.

Она в безопасности. А значит, жива. А значит, ее могут вернуть ему.

– Покажи ее мне. Умоляю.

Все его тело напряглось в ожидании. Наконец Кронос кивнул и взмахнул рукой. Рейес увидел Данику. Она была именно такой, как описывала себя за мгновения до исчезновения. Она лежала на мраморном постаменте, от которого исходило золотое сияние. Белоснежная ткань закрывала ее тело.

Она была словно Спящая красавица.

– Ей… ей больно?

– Нет. Я решил сохранить ей жизнь, поэтому вылечил ее.

– Спасибо.

– Я сделал это не для тебя.

Не важно. Он это сделал, и Рейес всегда будет ему за это благодарен.

– Я хочу, чтобы она вернулась, – с трудом произнес Рейес, проглотив ком в горле. Он протянул руку, словно пытаясь коснуться нежных губ Даники.

Кронос снова взмахнул рукой, и видение исчезло.

Рейес услышал, как взвыл демон.

– Пожалуйста, она нужна мне, – повторил он.

– А ты нужен ей. – Прищурившись, Кронос шагнул вперед. Нет, он не шел. Он парил. Его ступни не касались поверхности крыши. – Но теперь, когда она у меня, я хочу использовать ее. Мое решение убить ее было… поспешным.

– Зачем она тебе?

– Это тебя не касается. А ты будешь ее лишь отвлекать.

– Не буду. Клянусь.

– Ты не сможешь с собой справиться.

– Я люблю ее.

– Я знаю, но это ничего не меняет, – безжалостно произнес бог.

Теперь они оказались лицом к лицу. Рейес ощутил одновременно аромат солнца, звезд и луны. И этот запах ему не понравился.

– Орда демонов стремится заполучить ее, ваши враги охотники тоже. Даже твои друзья хотят использовать ее в своих целях. Ты не сможешь защитить ее от всех сразу.

– Смогу. Я умру за нее. Я люблю ее. Я не позволю причинить ей вред.

Кронос вскинул темную бровь:

– Почему же тогда позволил Ярости заколоть ее?

Чувство вины пронзило душу Рейеса.

– Зная, какую страшную боль она испытала, я едва не погиб сам. Я больше не допущу такого. – Он стиснул кулаки. – Я кое‑ что видел сегодня, одну из ранних картин Даники. Ты… ты был там.

Бог задумчиво склонил голову набок:

– Продолжай.

– На этой картине один из твоих врагов отрубил тебе голову.

Лицо бога потемнело от страшной ярости.

– Как ты смеешь богохульствовать! Ни у кого не хватит сил, чтобы сотворить такое. Мне следует уничтожить тебя за одну лишь эту мысль.

Рейес знал, что ступил на опасный путь, но ответил:

– Это правда. Едва бы я стал так рисковать, обманывая тебя.

– Где эта картина? Ты немедленно покажешь ее мне.

Вся крепость содрогнулась, стены заходили ходуном, некоторые камни осыпались.