Словарь имен и реалий 18 страница

Голова Рейеса тяжело склонилась на грудь.

– Послушай. Я хочу, чтобы ты сходил к Аэрону.

– Зачем?

– Пожалуйста. Возьми телефон и позвони мне, когда доберешься туда. Если бы у меня были силы, я пошел бы сам.

Изумленный, Люсьен снова скрылся из вида. Мгновение спустя раздался звонок сотового. Рейес торопливо нажал непослушными пальцами кнопку и гаркнул:

– Ты там?

– Да, – ответил Люсьен.

Рейес услышал бормотание, доносившееся из‑ за двери. Он многое бы отдал за то, чтобы ему хватило сил подойти к двери и послушать, о чем идет разговор. Но в конце концов ему не пришлось это делать. Он расслышал, как Даника успокаивает свою семью, ее голос звучал ласково, но решительно. Улыбка тронула уголки его губ. «Мой маленький солдатик».

Он должен был увидеть ее.

Это всепоглощающее желание дало ему силы, он ощутил, как по телу пробежала волна тепла, и смог подняться на ноги. Медленно переставляя ноги, он добрался до двери, отпер замок и взялся за ручку двери.

– Рейес, ты еще здесь?

Люсьен.

– Да. Послушай, прошлой ночью Даника рассказала мне об одном сне, – прошептал он, чтобы женщины не могли его услышать. – В этом сне она посетила ад. Видела и слышала демонов и их жертв. Но, Люсьен, я думаю, что это был не сон.

В трубке повисла тишина, которую нарушали лишь помехи на линии. В подземелье было плохо со связью.

– Я не понимаю.

– Когда я… когда мы были близки, я каким‑ то образом вылетел из тела и воспарил на небеса. Я думаю, что она – портал в потусторонний мир.

– Ты уверен? Возможно, ты…

– Я уверен. В последний раз со мной разговаривал ангел.

– Святые боги.

– Я знаю.

– Но какое отношение это имеет к Аэрону?

– Не к Аэрону. К его другу.

– К маленькому демону? – В голосе Люсьена прозвучало изумление. – Рейес, зачем ты мне рассказываешь сказки, будто я ребенок. Для чего?

– Ты помнишь охотника, которого убила Даника? Так вот, она видела его в аду, и демон расспрашивал его о Всевидящем Оке.

В трубке снова раздались резкие помехи.

– Последствия могут быть непредсказуемыми.

Рейес отлично это знал.

– Спроси демона, зачем его друзья расспрашивают о Данике?

Раздался громкий скрежет железа и страшные проклятия. Звук был таким громким, словно Рейес сам находился в подземелье. Люсьен вздохнул:

– Я вижу здесь лишь Аэрона.

– Черт. Постарайся выманить его. Я соберусь с силами и тоже приду туда. – Он отключил телефон и попытался убрать его в карман, однако промахнулся, и телефон шлепнулся на пол. Нахмурившись, Рейес подобрал его. Его шатало из стороны в сторону, но он наконец смог открыть дверь в соседнюю комнату.

Четыре женщины сидели на постели и поджали губы, изумленно уставившись на него. Три из них побледнели. Он по‑ прежнему был перепачкан кровью и выглядел как монстр, которым они его и считали. В него стреляли. Кололи кинжалами. Его одежда была разорвана, раны еще кровоточили. И все же он страстно взглянул на Данику.

– Рейес! – Она улыбнулась ему, но ее улыбка тут же угасла. – Тебе больно! – Она вскочила с кровати и бросилась к нему, и он явственно ощутил ее неземной аромат.

Сердце бешено заколотилось у него в груди, и он захлопнул дверь у нее перед носом и запер замок.

Он услышал, как она громко вздохнула, а затем принялась колотить в дверь.

– Рейес! – кричала она.

Он увидел ее и убедился, что она в порядке. А теперь настала пора навсегда оставить ее. Прошлой ночью она была готова сделать ему больно во время секса. И нежность не помогла ему унять темные желания. И хотя он не позволил ей причинить ему боль, его демон уже наверняка повлиял на нее, разбудив в ней кровожадные струны. Боль всегда останется болью.

Что, если она захочет навредить своей семье? Она ведь столько пережила, чтобы спасти их. Он не мог рисковать.

– Рейес! Выпусти меня.

– Дани! – неожиданно крикнула ее бабушка. – Оставь его в покое.

Но стук продолжался.

Рейес провел кончиком пальца по двери. А затем медленно попятился. И лишь дойдя до конца коридора, развернулся и пошел вперед. Только теперь он заметил, что часть мебели исчезла. Пара изящных столиков, множество изящных безделушек, которые любила Эшлин. Однако на стенах не осталось пятен крови, значит воины хорошо потрудились, наводя здесь порядок. К счастью, по пути он ни с кем не встретился. Он не знал, как станет реагировать, если его спросят о Данике.

«Даника», – внезапно завопил Боль.

– Заткнись, – огрызнулся он.

Но чем дальше он уходил от Даники, тем громче рычал демон.

«Даника», – снова взвыл Боль.

– Я весь в дырках от пуль. Чего тебе еще надо? – прорычал Рейес в ответ.

«Ее».

– Зачем? – Она была олицетворением наслаждения. – Она не для нас.

«Моя».

– Нет!

Рейес помчался вниз по лестнице, торопясь спуститься в подземелье. Он нашел Люсьена около клетки Аэрона. Друг молчал, вцепившись в решетку.

Рейес подошел к нему и заглянул в клетку. Аэрон по‑ прежнему был закован в цепи, его глаза пылали красным огнем, клыки были длинными и острыми. Ногти превратились в смертоносные когти. Демон Легион ползал по его шее, затем проскользнул по его рукам и спустился по ногам на землю.

– Оно способно перемещаться в пространстве, – сказал Люсьен. – Оно возникло прямо посреди клетки, а теперь отказывается разговаривать.

– Я говорю, – ответил демон.

– Тогда скажи, куда уходил.

– В ад.

– Зачем?

– Если скажу, освободите моего друга, – ответил Легион, из его пасти показалось раздвоенное жало языка. – Он грусстный. Я не люблю груссть. Заключчим седелку.

На самом деле Аэрон выглядел не грустным, а скорее взбешенным, следя за каждым движением Рейеса. Однако Рейес не стал спорить.

– Боюсь, я не могу заключить с тобой сделку. Если я освобожу Аэрона, он убьет мою женщину. Кстати, Аэрон, – сказал он воину, – думаю, ты обрадуешься, узнав, что ты не убил бабушку Даники. Ты не стал наносить ей смертельный удар.

У воина перехватило дыхание, его тело слегка напряглось.

– Я проиграл.

– Это причина для радости.

– Я проиграл, – напряженно повторил Аэрон.

Рейес вздохнул.

– Ух. Ты разозлил его. – Легион присел на корточки, сделав боевую стойку. – Ты за это заплатишь.

Неужели никто не станет с ним сотрудничать?

– Успокойся, парень, – сказал Люсьен маленькому демону. – Мы желаем Аэрону лишь добра.

Легион зашипел, словно разъяренная кошка, у Рейеса волосы встали дыбом от этого звука.

– Я не парень. Ты думаешь, я парень?

Все удивленно уставились на него. Даже Аэрон.

Рейес первый обрел дар речи.

– Так ты… девочка?

Кивок.

– Я красавица.

– Да, это точно. – Рейес переглянулся с Люсьеном. – Красивая.

Аэрон никак не мог оправиться от удивления.

– Мне нужна твоя помощь… милая. В аду есть демон, который спрашивал проклятую душу о женщине, – сказал Рейес девочке‑ демону. – О моей женщине. Думаю, он хочет причинить ей зло. Ты можешь мне что‑ нибудь рассказать?

– О‑ о‑ о. Большая новоссть в аду, – ответила Легион, и на ее губах заиграла счастливая и гордая улыбка. Она обернулась к Аэрону. – Весе только и говорят об этом. Демон, приходивший в госсти, рассказал им. Можно я скажу, можно?

Аэрон молча кивнул.

– Она – билет на небесса. Тот демон, что найдет ее, ссможет выбраться из ада.

Сабин, прихрамывая, вышел на середину гостиной и оглядел собравшихся. Кто‑ то играл в пул, остальные смотрели телевизор. Кто‑ то пил. Эшлин сидела на коленях у Мэддокса.

– Что мы будем делать с девчонкой? – хрипло спросил он. Его горло до сих пор саднило оттого, что он наглотался дыма после взрыва.

Все уставились на него.

– Изучать ее рисунки, – ответил Люсьен. – Это все, что мы можем.

– И хорошо с ней обращаться, – вмешалась Эшлин.

Мягкосердечная женщина была сущим проклятием мироздания.

– Теперь, когда охотники знают, кто она, они нам вообще житья не дадут.

– А я думал, что тебе это по вкусу, – заметил Парис, оторвавшись от экрана телевизора, где как раз разворачивалась любовная сцена.

Так и будет, но ему надо окончательно поправиться. Даже сейчас он едва держался на ногах.

– Нам надо спрятать ее там, где они не догадаются искать.

Эшлин покачала головой:

– Ни в коем случае.

– Да, мимо Рейеса никто не прошмыгнет. – Уильям хлопнул Люсьена по плечу и весело взглянул на Сабина. – Этот парень знает, как обращаться с кинжалом.

– А тебя кто приглашал сюда? – проворчал Сабин.

– Анья, – с улыбкой ответил бессмертный. – Она сказала, что я могу оставаться сколько захочу. Ну а теперь ты дашь нам закончить игру или нет?

Сабину все больше и больше начинал нравиться этот нахальный негодяй.

– Анья, накинь поводок на своего друга.

– Зачем? Я выигрываю.

Они снова вернулись к игре. Люсьен наблюдал, как Анья наклонилась, чтобы ударить по шару.

– Лучше убить девчонку, чем отдать ее врагам. Она обладает слишком большой властью и может сильно нам навредить.

Никто не ответил. Все снова занялись своими делами.

Кейн взял бутылку с вином, но его бокал тут же разбился.

– Вот черт!

Закатив глаза, Сабин подошел к нему, взял другую бутылку и наполнил бокал:

– Вот. Ну и?.. – спросил он у остальных.

Торин, стоявший в углу, в стороне от всех, наконец ответил ему:

– Только тронь ее, и наша команда снова расколется. Рейес скорее умрет, чем отдаст ее, а я предпочту потерять тебя, чем причинить ему боль.

Сабин вздохнул и устало провел ладонью по темному от синяков лицу. Он ценил этих воинов и не хотел их снова потерять. И, возможно, однажды они тоже оценят его по достоинству.

«А возможно, нет».

«Чертов Сомнение. Я тебя ненавижу! »

– Тогда она должна помочь нам отыскать третий и четвертый артефакты, – сказал он, – чтобы счет был в нашу пользу. Если охотники найдут два других артефакта, война никогда не закончится.

«И как же мне спасти ее, если сам царь богов, каждый демон в аду и все охотники хотят заполучить ее? »

Рейес почти не спал в ту ночь. И не только из‑ за слов Легион, которые не давали ему покоя, но и потому, что Даника была совсем рядом. Ему надо было всего лишь встать с кровати и открыть дверь, чтобы схватить ее в объятия.

Он старался не думать о словах Легион, но не мог не грезить о Данике. Его раны почти зажили, и он мог бы снова заняться с ней любовью.

«Еще один раз».

Слишком опасно, снова подумал он.

«Она стоит того, чтобы рискнуть».

«Если ты будешь нежен, то ей ничего не угрожает».

Боги, он не знал, чьи это мысли, его или демона. Да и какая разница? Он хотел в последний раз насладиться Даникой, обнимать ее, ощущать ее теплое дыхание, наслаждаться ее телом, растворяться в ее сладости…

Вцепившись в простыни, он заскрежетал зубами. Эти мысли сводили его с ума.

И в то же время дарили ему свет.

Она стала частью его души, и он уже не мог без нее обходиться. Она нужна ему. Но лучше оставить ее в покое. «Ради ее же блага. Хотя бы раз в жизни поведи себя бескорыстно». Сколько еще он будет повторять себе эти слова? Ее семья ненавидела его и имела на это полное право. Они осудят ее, если она останется с ним. Чувство вины иссушит ее душу, и она скоро возненавидит его.

Погрузившись в свои мысли, он не почувствовал, что в комнате кто‑ то есть. Холодное лезвие уперлось в его горло.

Он сжался. Открыв глаза, он увидел Данику. Окажись перед ним враг, он не стал бы так бурно реагировать. Он вздрогнул, и мощная дрожь охватила его тело. Ее светлые, рассыпавшиеся по плечам волосы сияли в лунном свете. На ней была длинная белая тенниска. Его тенниска. Его тело обожгло желание обладать ею.

Он был возбужден как никогда.

«Борись».

– Как ты сбежала? – спросил он.

– Я научилась открывать замки, когда была здесь в последний раз.

Ее неземной аромат окутывал его, и он с наслаждением вдохнул полной грудью.

– Возвращайся к своей семье.

– Нет уж. Прости. Я собираюсь доказать, что могу причинить тебе боль, но сама при этом не изменюсь.

Рейес не дал ей возможности ранить его. Молниеносно схватив Данику за запястье, он стиснул ее руку, не давая ей пошевелиться. Другой рукой он выхватил у нее кинжал и отбросил на пол. Ее глаза расширились, когда он прижался к ней, придавив ее к кровати. «Борись». Ее дыхание ласкало его щеку. Ее мягкие груди льнули к его широкой груди. Она обхватила его ногами, прижимаясь своим влажным лоном к его возбужденному пенису. Она была подобна жидкому огню.

Он больше не желал сопротивляться. «В последний раз», – снова подумал он, отдаваясь во власть соблазна. Снова выиграть эту любовную схватку.

– Тебе надо было остаться со своей семьей и спокойно спать.

Она упрямо вскинула голову.

– Я скучала по тебе, – неохотно призналась она.

Он терся пенисом о ее возбужденное лоно, не в силах остановиться. Она вскрикивала, он стонал. Как же хорошо.

– Ты голый, – хрипло произнесла она. – Гм, я рада. – Она обвила руками его шею и приникла к его губам в страстном поцелуе.

Их языки сошлись в горячей схватке. Он слегка отодвинулся, чтобы стянуть с нее рубашку, а затем снова прижался к ней. Ее твердые соски уперлись в его грудь, она обхватила его за спину и широко раскинула ноги.

Его пенис изнывал от сладкой боли.

– И на тебе снова нет трусиков, – прошептал он, лаская ее грудь.

Она закусила губу.

– Нравится?

– Сгораю от удовольствия.

Улыбнувшись, она слегка оттолкнула его и забралась на него сверху, обхватив его руками за талию.

– Не входи. Еще нет.

– Не буду.

Она приподнялась над ним, напоминая ему сирену, за обладание которой он готов был бы отдать свою жизнь. Она снова скользнула по его возбужденному пенису, не давая ему проникнуть в себя. Она запрокинула голову назад, ее волосы сверкали в лунном свете.

– Теперь я хочу попробовать тебя на вкус, – сказала она.

– Я пахну тобой.

– Я знаю. – Она медленно заскользила вниз и обхватила губами его напряженное копье. Ее белые зубы сверкнули в лунном свете, и он ощутил прикосновение ее горячего языка.

Рейес резко дернулся вперед, проталкивая свой пенис в ее рот. Он не хотел причинять ей боль, но уже не мог остановиться.

«Еще. Хочу еще! » Он и его демон одновременно выкрикнули эти слова, и он понял, что демон никуда не исчез и Боль по‑ прежнему рядом с ним. «Еще, еще, еще».

Он запустил пальцы в ее волосы, а она продолжала двигаться взад‑ вперед, посасывая его пенис, дразня возбужденную плоть кончиком языка. Он закусил щеку, ощутив во рту привкус крови.

– Даника, – стонал он.

Она резко сжала его пенис, а затем протянула руку, нащупывая что‑ то на кровати, и остановилась. Он застонал, она подняла руку, продолжив ласкать его… и внезапно вонзила кинжал в его плечо.

Вскрикнув, Рейес взорвался, наполняя ее рот горячим семенем. Его тело била дрожь. Он снова закричал, не в силах бороться с переполнявшим его наслаждением. Да он и не хотел бороться.

Она проглотила драгоценную жидкость, которую он подарил ей. И когда он наконец затих, она медленно подняла голову, облизывая губы и улыбаясь, словно сытая кошка. Кровь струилась из раны на плече, даря ему восхитительные ощущения.

– Ты ранила меня, – с трудом произнес он и внимательно вгляделся в ее лицо, не понимая еще, что ожидал увидеть. Она не опьянела от жажды крови и не выглядела так, словно хотела снова сделать ему больно.

Казалось, она была невероятно довольна собой.

– Я подумала, что ты наверняка отнимешь у меня один кинжал, поэтому взяла с собой второй, надеясь, что в пылу наслаждения ты ничего не заметишь.

Его губы скривились.

– Ловко.

– Это было необходимо.

Боже, он любил эту женщину. Он видел желание, сверкающее в изумрудных глубинах ее глаз. И его собственное желание вернулось, горячим огнем закипая в крови. Его пенис снова ожил, отчаянно томясь по ней.

– И ты больше не станешь оспаривать мое право, – сказала Даника. – Делая тебе больно, я не изменюсь. Мне приятно осознавать, что я способна доставить тебе удовольствие. Я знаю, ты хотел нежности, подозреваю, что ты мечтал об этом с тех пор, как демон овладел тобой, но ты должен был узнать, и я тоже, что, если ты пожелаешь, я смогу подарить тебе наслаждение от боли.

– Какое право? – резко спросил он.

– Быть твоей. Я твоя, а ты мой. Я буду выполнять все твои желания. И ты никогда не посмотришь на другую женщину.

Ее слова звенели в его голове, и радость разливалась в его душе.

– Даника – ангел. – Он схватил ее за руки и прижал к себе. Приподняв ее бедра, он приготовился войти в нее. Она была такой влажной, такой горячей.

– Подожди, мне нужен презерватив.

– На этот раз я хочу ощутить тебя полностью.

Он замер, чувствуя бешеное биение сердца.

– А что, если… ребенок?

– А ты против? – мягко спросила она.

– Я думал об этом. Но теперь, с тобой… – Он был в восторге. Отчаянно желал этого. Он с радостью будет наблюдать, как растет живот Даники, в котором она носит его малыша. – А ты не против?

– Думаю… думаю, что я была бы счастлива.

– И ты не считаешь, что из меня выйдет ужасный отец?

– Ты шутишь? Ты, как никто другой, будешь любить этого ребенка. Защищать его.

Он застонал от глубокого и всепоглощающего наслаждения.

– И больше никогда не отталкивай меня. – Она закрыла глаза и тоже сладко застонала в ответ.

Рейес был бессилен перед ней. Он станет и дальше наблюдать за ней, и если жажда крови все‑ таки завладеет Даникой, он сделает так, чтобы она утоляла ее лишь с ним. Он сделает все, чтобы завоевать симпатию ее семьи. Он станет ограждать ее от Аэрона, защищать от охотников, от самих богов. Чего бы это ему ни стоило.

– Ты уверена, что я нужен тебе? Подумай хорошенько. Ведь потом я уже никогда не отпущу тебя.

Ее лицо засияло.

– Будущее нельзя предугадать, но я уверена в тебе. В нас.

Еще никогда он не слышал столь прекрасных слов.

– Я больше никогда не оттолкну тебя, – поклялся он. – Ты – моя.

– Твоя.

И он глубоко вошел в ее лоно. Его охватил покой, демон не издал ни звука. «Ушел? » – подумал он. Неужели их физическая близость помогала изгнать из него злой дух?

Мысли покинули Рейеса, когда Даника вонзила в его грудь ногти, обжигая восхитительной болью. Никогда еще он не испытывал столь волшебного ощущения. В эти чудесные мгновения его душа жаждала любви, а не боли. Она принадлежала ему. А он ей.

Он никогда не оставит ее. Это просто невозможно. Она для него важнее собственной жизни. Без нее он ничто. Он станет заботиться о ней. Она причиняла ему боль, но оставалась прежней Даникой, его ангелом. Доброй, чистой и совершенной. О да, он всегда будет рядом с ней.

Это решение наполнило его восторженной радостью, и он снова глубоко вошел в нее, а затем отыскал ее клитор и принялся ласкать его кончиком пальца. И в это мгновение она воспарила к небесам на пике удивительного наслаждения.

– Рейес!

– Ангел, мой ангел! – Он последовал за ней в сладком освобождении и приник к ее губам в страстном поцелуе. На этот раз он не перенесся на небеса, а остался рядом с ней, чувствуя, что связь между ними настолько сильна, что способна удержать его на краю любого портала.

Внезапно острый клинок вонзился ему в спину. И это была не Даника. Он страшно закричал, обрывая поцелуй, и обернулся.

Рядом с кроватью стоял Аэрон. Его глаза горели красным огнем, огромные крылья раскинулись за спиной. Этот нож предназначался для Даники.

Глава 25

Парис упал на колени. Он ушел из гостиной, ощутив настойчивый призыв царя богов. Торопливо направившись в свою спальню, он знал, что должен принять окончательное решение.

Настало время. Больше медлить нельзя. Он чувствовал, как его сердце разрывается на части. Вскинув вверх руку с кинжалом, он прокричал:

– Великий Кронос, Властитель титанов, я явился на твой зов. – И он резко провел лезвием по обнаженной груди. Разверзлась глубокая рана, и кровь мощной струей хлынула наружу.

Боль была невыносимой, и Парис едва не согнулся пополам. Но он должен был доказать свою решимость. Сегодня он уже переспал с двумя женщинами. Но сейчас он даже не мог вспомнить их лица, а ведь с одной из них он расстался всего лишь час назад. Он устал от этого. Его мучило отвращение.

Последние несколько дней он много размышлял. Он несколько веков провел, усыпляя свой разум физическими утехами и стараясь не думать о последствиях. Но теперь в его голове роилось множество вопросов и предположений. Аэрон или Сиенна?

– Кронос, молю тебя. Явись мне. Я прошу лишь о еще одной встрече. Я…

– Не стоит так вопить, – произнес Кронос рядом с ним.

Могущественная сила наполнила комнату, и у Париса волосы встали дыбом.

И хотя ему отчаянно этого хотелось, он не обернулся и не взглянул на своего гостя. Он склонил голову, как покорный слуга. Он не знал, считал ли Кронос его безумцем или же просто не мог понять, как не могли понять богов и сами Владыки Преисподней.

Париса мучили сомнения, но он надеялся, что его второе предположение все‑ таки окажется ближе к истине.

– Прежде чем принять решение, я хотел бы задать тебе вопросы, – сказал он. – Если ты соблаговолишь на них ответить.

– Я много размышлял о тебе, демон. Ты и твои желания – загадка для меня. И я хочу разгадать ее. – Раздался шелест мантии, и Кронос появился прямо перед ним. – Спрашивай.

– Если я выберу Сиенну, ты просто вернешь мне ее сгнивший труп?

Кронос тихо и удивленно усмехнулся:

– Какая подозрительность. Думаю, нечто подобное сотворили бы олимпийцы, хитрые негодяи были способны и не на такое. Но я более щедр. От меня ты получил бы ее такой, как прежде. Для тебя она будет выглядеть как раньше, разговаривать точно так же. Это будет не труп, а живая женщина с бьющимся сердцем.

«Для тебя».

Слова Кроноса обожгли его, и он нахмурился. Интересно, в этих двух словах заключен какой‑ то скрытый смысл или же он просто ищет подвох? Боги славились коварством. Кронос назвал олимпийцев «хитрыми негодяями», но Парис готов был поспорить, что титаны мало от них отличались.

Но он продолжал расспросы.

– Она станет ненавидеть меня, как и прежде?

Послышалась еще одна усмешка, и ласковые пальцы коснулись его шеи. Они были нежными, но источали такую силу, что его сердце едва не выскочило из груди от напряжения.

– Конечно, она будет тебя ненавидеть. Она же из охотников. А ты – Владыка. Но я уверен, Разврат, что ты сумеешь очаровать ее.

Сумеет ли он?

И сможет ли он избавиться от чувства вины, вспоминая о том, что не дал Аэрону шанса на спасение? Рейеса тоже терзало чувство вины, но он не мог уступить Аэрону и отдать ему свою женщину, которую воин так отчаянно стремился уничтожить.

Парис медленно поднял голову и встретился взглядом с Кроносом. Лицо предводителя богов было непроницаемым и холодным. Черт! Что же ему делать?

Даника громко закричала, когда Рейес резко отпрыгнул от нее и бросился на Аэрона. Ужас сковал ее тело. Она сжалась на постели и уперлась спиной в спинку кровати. «Что, черт подери, мне делать? »

Двое мужчин покатились по полу, молотя друг друга кулаками, разрывая когтями кожу и рыча, словно дикие звери. Аэрон несколько раз попытался ударить Рейеса ножом в шею, вопя, что скоро оторвет ему голову. Дважды ему удалось ранить его, и по шее Рейеса заструилась кровь.

Рейес сильно ослабел. Ведь она совсем недавно сама ранила его. Ее нож. Да. Вот что ей сейчас нужно. Где, черт подери, ее нож?

Даника лихорадочно оглядела пол и заметила кинжал. В прошлый раз, когда она попыталась защитить себя, Аэрон сбил ее с ног. Рейес тогда спас ее, но получил хорошую взбучку. На этот раз она не станет ждать и не обратится в бегство. Она поможет Рейесу. Ее этому учили.

Даника осторожно сползла с кровати, не сводя глаз с дерущихся мужчин.

– Она моя, – прорычал Рейес.

– Она принадлежит богам, – огрызнулся Аэрон. Он резко развернулся и полоснул острым крылом по щеке Рейеса.

Голова Рейеса дернулась в сторону. Выпрямившись, он улыбнулся:

– Теперь нет. Как ты выбрался из клетки?

– Кронос. Он сказал, что настало время действовать. А когда бог приказывает, я подчиняюсь.

Из тени, отбрасываемой крыльями Аэрона, выглянула Легион:

– Не делай больно.

Аэрон протянул руку и погладил маленького демона по голове.

Существо довольно заурчало, точно так же, как урчал Рейес, когда испытывал боль. Еще немного, подумала она, все ближе подползая к кинжалу и стараясь оставаться незамеченной. Серебряное лезвие сверкало на полу, маня ее к себе.

– Хорошо иметь друзей, – мрачно произнес Аэрон.

– Я твой друг.

– Нет.

– Аэрон, я люблю тебя.

– Не Аэрон. Ярость.

– Ты Аэрон. Мы навечно братья.

– И все же ты бросил меня в темницу, хотя знал, каково это.

– Ты сам просил меня об этом!

– А ты не должен был слушать!

Даника нагнулась. Ухватившись за рукоятку кинжала, она увидела, что Рейес побледнел. Вероятно, слова Аэрона достигли своей цели и чувство вины оказалось острее любого клинка. Она выпрямилась.

Рейес предпочел ее другу, неожиданно поняла она, впервые осознав, как, должно быть, ему было тяжело. Эти мужчины прошли вместе сквозь пламя ада.

– Я сделал все, чтобы защитить тебя от тебя самого, – прорычал Рейес.

– Нет, ты сделал это, чтобы защитить ее\ – завопил Аэрон, ударив его кулаком в бедро. Его ноздри раздувались, он сжал кулаки, готовясь к заключительному броску. – Ты мой враг!

Рейес был обнажен, безоружен и, очевидно, опасался приближаться к кровати, где лежал еще один кинжал. Скорее всего, он не хотел привлекать внимание к Данике. Он снова защищал ее, не думая, какая опасность угрожает ему самому.

Даника облизала губы, глядя, как он слегка попятился назад. Ее била дрожь. Она хотела позвать его, бросить ему кинжал, чтобы Рейес мог защищаться. Но что, если ее предупреждение только все испортит? Что, если Аэрон бросится на него и перережет ему горло?

Она видела, что Рейес оправлялся после любых ранений, но он погибнет, если отрубить ему голову.

Легион положила свои чешуйчатые лапы на плечи Аэрону и умоляюще уставилась на Данику.

– Осстанови их. Нельззя делать больно Аэрону. – Чешуйчатые ладони поглаживали голову воина. – Успокойся, друг. Успокойся.

– Я пытаюсь, – прошептала Даника. Она осторожно двинулась вперед, стараясь оставаться в тени, держа наготове кинжал. «Перережу ему горло».

– Я – демон Ярости. – Голос Аэрона сделался громким и хриплым, казалось, в нем слышались сотни других страшных, разгневанных голосов. – Ты причинил мне страшный вред, и ты за это заплатишь.

Его сверкающие красные глаза уперлись в Данику. Она замерла, боясь дышать.

Рейес с неистовым ревом прыгнул вперед, ударив Аэрона в грудь. Оба воина отлетели назад, крылья Аэрона уперлись в стену. Раздались глухие удары. Они с силой врезались в дверь, и им на голову посыпались щепки. Легион взвизгнула и забилась под кровать.

Воины снова покатились по полу, обхватив друг друга руками и ногами. Даника слышала щелканье зубов, треск рвущейся одежды и клацанье когтей. Кости хрустели и ломались, и мужчины кричали от боли.

Если бы они хоть на мгновение разъединились бы… Забыв о своей наготе, она снова поползла к дерущимся мужчинам. «Ну, разойдитесь же, черт подери! » Она не осмелилась бы подойти совсем близко, но она могла метнуть кинжал.

– Ты хотел навсегда заточить меня в темницу, – рычал Аэрон. Еще один страшный удар.

Голова Рейеса дернулась в сторону.

– И если жажда крови тебя покинет, ты еще станешь меня благодарить!

Аэрон сложил крылья на спине, и они исчезли под его кожей.

– Благодарить тебя? За то, что похоронил меня рядом с адом?

– Но ты ведь встретил Легион, не так ли? Свою новую любовь?

Наконец они перестали кататься по полу, но Аэрон оказался сверху. И снова ударил Рейеса. И тогда Даника смогла прицелиться и метнуть в Аэрона свой кинжал, стремясь пронзить его сонную артерию. Однако кинжал вонзился в руку Аэрона. Воин как раз собирался перерезать горло Рейесу, занеся над ним нож.

Аэрон замер, удивленно уставившись на свою руку, а затем нахмурился. Легион испуганно завопила из‑ под кровати, отвлекая внимание Аэрона от схватки. И это не прошло для него даром. Рейес увернулся от противника и изо всех сил ударил Аэрона ногами в грудь. Воин ударился о стену. Однако это нисколько не охладило его пыл.

Аэрон резко выпрямился. Рейес бросился к нему, пылая от ярости. Но Аэрону, похоже, было все равно. Улыбаясь, он метнул свой кинжал. Тот, который ему услужливо бросила Легион. С разбегу врезавшись в него, Рейес неожиданно осознал, что произошло, и из его груди вырвался страшный вопль. Кинжал достиг своей цели. «Даника! »

– Я не собираюсь ждать вечно, – со скукой в голосе произнес Кронос. – Скоро мое любопытство иссякнет и я не разрешу тебе вообще сделать выбор между Аэроном и Сиенной.