Словарь имен и реалий 15 страница

– Я уже рассказала Рейесу все, что знаю, а знаю я совсем немного.

– Ты знаешь, где ларец? Где другие воины, одержимые демонами? Они все еще в темнице?

– Я не знаю ответов на эти вопросы.

– А твоя бабушка?

– Тебе придется спросить у нее. – Она надеялась, что у него будет такой шанс.

Люсьен склонил голову набок:

– У Париса было видение. И в нем была ты. – В его разноцветных глазах кружились две воронки, маня ее к себе. Внезапно комната наполнилась ароматом роз. – И у тебя в руке был ларец Пандоры. И ты улыбалась.

Она недоверчиво рассмеялась:

– Но это невозможно.

– Если ты что‑ то знаешь… – Люсьен подходил все ближе и ближе.

Данике захотелось бежать, но ноги словно приросли к полу. А затем вдруг ей расхотелось бежать. Воин стоял прямо перед ней, и аромат роз переполнял каждую клеточку ее тела. Ее разум воспарил в облака. Она ощутила полный покой и умиротворение. «Я сделаю все, что он скажет. С радостью».

– Что тебе известно, Даника? Скажи мне.

– Ничего, – ответила она, ее голова склонилась на грудь. Она чувствовала, что вот‑ вот упадет, и не могла остановиться. А какая‑ то ее часть и не хотела останавливаться.

Рейес вдруг подскочил к ней и обхватил ее за талию, не давая упасть. От него исходили сила и жар, мгновенно согревшие ее.

– Хватит, Люсьен.

– Рейес, – огрызнулся Люсьен, и в его голосе прозвучала искренняя ярость.

– Нет, – в тон ему откликнулся Рейес.

– Я не предавала тебя, – сказала Даника. Она склонила голову ему на грудь, молясь, чтобы он поверил ей. Он стал ей очень дорог. Она не могла потерять его. Только не сейчас.

– Я знаю. – Он похлопал ее по бедру.

– Постой. Что? Ты знаешь?

– Да.

Она вскинула руки.

– Тогда почему ты рассердился на меня?

– Рассердился? Я не сердился на тебя.

– Ты отвернулся от меня с недовольным видом.

– Ангел, – со вздохом произнес он, взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Для меня в новинку такие… чувства. Мне не понравилось, что ты разговариваешь с охотником, я беспокоился о тебе и не хотел напугать тебя своей горячностью. Я также знал, что ты пытаешься защитить меня, когда солгала охотнику, сказав, что все воины собрались в крепости. И знал, что ты создала проблемы для нас, хотя и не хотела этого.

– Я не понимаю.

– Теперь, когда они думают, что все мы в крепости, пришлют сюда больше людей, принесут больше оружия.

Ее тело снова сковал жгучий холод.

– Прости. Я не думала… Я решила… Как Люсьен сказал, Стефано мне не доверяет, – ответила она. – Он мог решить, что я лгу. Он мог подумать, что вас здесь всего несколько.

– Я могу перенести сюда остальных, – сказал Люсьен. – Будем готовиться к худшему.

О боже. Похоже, скоро их ожидает кровопролитное сражение.

– Не беспокойся, – сказал Рейес. – Все будет хорошо. А теперь картина, – напомнил он ей. – Покажи ее нам. Пожалуйста. Возможно, то, что ты нарисовала, как‑ то нам поможет.

Даника кивнула, и в этот момент зазвонил телефон, громкий звук эхом отразился от стен.

Нахмурившись, Люсьен полез в карман. Поднеся трубку к уху, он коротко рявкнул: «Да».

Повисла тишина.

Нажав «Отбой» Люсьен помрачнел еще сильнее.

– Сабин в нетерпении.

– Я сейчас вернусь.

Даника бросилась в студию и взяла картину, стоявшую около стены. Она оглядела ее, сначала полюбовавшись яркими красками, а затем внимательно осмотрев изображенных на картине персонажей. В верхней части холста двое мужчин и женщина в белых одеждах сидели на тронах и с царственным видом взирали вниз. А внизу поразительно красивый мужчина с крыльями ангела и рогами дьявола вел армию людей через море крови.

На его животе виднелась татуировка в виде бабочки, похожая на устрашающую татуировку Рейеса и остальных воинов.

Краски еще не высохли, и Даника, аккуратно взяв картину, отнесла ее в спальню и прислонила к своим ногам:

– Вот.

Оба мужчины разинули рот от удивления.

– Что? – спросила она.

– Ты знаешь, кто эти создания? – натянуто спросил ее Люсьен.

– Нет. – И это была правда. Рисуя эти картины, она ничего не знала о персонажах. – Но я видела их в своих кошмарах, – призналась она. – Много раз.

– В центре сидит Кронос, Верховный бог. А рядом с ним Атлас и Рея. А внизу – армия охотников.

– А во главе этой армии, – потрясенно произнес Рейес, – Гален. Демон Надежды.

Мужчины обменялись мрачными взглядами.

– Не могу в это поверить. Если картина отражает правду, значит, он – предводитель охотников. – Люсьен покачал головой. – Я и представить себе не мог… И почему охотники следуют за ним? За демоном?

Рейес провел кончиком пальца по лицу крылатого мужчины и, заметив, что краска еще не высохла, отдернул руку.

– Мы с Даникой недавно говорили о нем, и все же это никак не укладывается у меня в голове.

– Мы разберемся с этим чуть позже. А пока что у нас нет времени. Я должен переправить остальных воинов в крепость. – Люсьен коротко взглянул на Данику. – Расскажи ей. Она должна знать. – И с этими словами он исчез.

– Рассказать что? – Ее охватило беспокойство, и она судорожно вцепилась в холст.

На лице Рейеса вспыхнула мрачная решимость.

– Эшлин кое‑ что услышала. Об артефактах, которые мы ищем. Мы знаем, что второй артефакт обладает особенным даром, – произнес он, – с его помощью можно видеть, что происходит на небесах и в аду.

Она озадаченно наморщила лоб.

– О чем ты говоришь?

– Это ты. – Он уперся в нее пристальным взглядом, и у нее закружилась голова. – Ты и есть этот артефакт, Даника. Ты – Всевидящее Око. Именно поэтому боги и пожелали твоей смерти. И поэтому охотники торопятся сюда. Все хотят заполучить тебя. И боюсь, они не успокоятся, пока не добьются своего.

Глава 21

К тому времени, когда Сабин прибыл в крепость, охотники уже окружили гору. Люсьен переместил его в комнату Торина, где мониторы компьютеров занимали большую часть помещения. Все остальные воины, за исключением запертого в подземелье Аэрона, окружили компьютерного гения, вглядываясь в мониторы. Нет, не совсем так, вдруг понял Сабин. Рейеса тоже здесь не было. Опять.

– Устроим взрыв? – весело спросил Торин.

– Точно. Взорвем их к чертям! – прорычал Мэддокс, стиснув рукоятку зазубренного кинжала. – Хороший охотник – мертвый охотник.

– Нет. – Люсьен потянул себя за мочку уха. – Если они сумеют обойти ямы, сети и стрелы, впустим их внутрь. Взрыв привлечет сюда невинных людей, а этого нельзя допустить.

Ноздри Мэддокса гневно раздувались.

– Эшлин…

Люсьен снова потянул себя за ухо.

– Я уже переместил женщин в безопасное место, хотя они и сопротивлялись. Рядом с Аньей твоей женщине ничего не угрожает.

Гнев Мэддокса утих, и его плечи поникли.

– Отлично.

– Мы впустим их внутрь и зальем наш дом кровью, – произнес Парис. – Мне, например, не очень хочется потом здесь убираться. А поскольку Аэрон заперт в подземелье, эта неприятная обязанность ляжет на мои плечи.

– Я сражаюсь с охотниками гораздо дольше, чем ты, – заговорил Сабин. – Поверь, лучше убить их здесь, чем сражаться с ними в городе, где могут пострадать невинные люди или же их могут использовать против нас. А они обязательно используют против нас невинных. Из женщин и детей получаются отличные щиты.

– На войне все средства хороши, – скорбно промолвила Камео, и Сабин поморщился. Кто‑ то должен нацепить на нее намордник. За все время, что они были вместе, он так и не смог привыкнуть к ее голосу.

– Это весело, – потирая руки, произнес бессмертный Уильям.

Сабин уставился на него, пытаясь понять, кто пригласил его сюда. Сейчас он был не расположен заводить новых друзей.

– Что ты здесь делаешь?

Люсьен ущипнул себя за переносицу.

– Этот воин – наш желанный гость и поможет нам в предстоящем сражении. – В голосе Люсьена не было и намека на радость, и Сабин готов был поспорить – его друг надеялся, что «желанного гостя» уничтожат во время сражения. – Нам придется очень нелегко.

– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Сабин.

– Я говорю о нашем старом друге Галене. Я только что узнал, что он возглавляет армию охотников.

– Гален? – Сабин расхохотался. – Ты шутишь.

Другие воины тоже разразились смехом, но это веселье было наигранным.

Сабин хлопнул Люсьена по плечу:

– Мы тысячу лет ничего о нем не слышали.

Люсьен покачал головой, взгляд его разноцветных глаз сделался мрачным.

– Это не шутка. Эшлин сообщила нам, что Даника и есть Всевидящее Око. О Галене мы узнали, увидев ее картину. Охотники позвали ее на крышу. Они хотят похитить ее у нас.

Эти слова оказались смертельными для недоверия Сабина. Гален. Тот, кто виноват в его мучениях. Его злейший враг. А когда‑ то друг, которому он доверял.

Это Гален предложил им отвлечь Пандору и открыть проклятый ларец. Именно Гален заслужил похвалу друзей, указав богам на их ошибку. Гален был их союзником, или, по крайней мере, они так думали.

«Боги не доверили нам охранять ларец, – заявил Гален. – Разве мы не доказали им свою силу? Разве мы не проливали за них свою кровь? Разве не защищали их много веков подряд? И все же они предпочли нам женщину. У нее нет и половины нашей силы! »

Камео тогда обиделась и расцарапала Галену лицо. Сумасшедший воин лишь посмеялся над ней. Камео разозлилась и на то, что боги предпочли Пандору ей. И воины объединились, уверенные в своем успехе.

Но Гален уже тогда собирался предать их, и его намерение никак не было связано с ларцом Пандоры. Боги назначили Люсьена начальником Стражи, предпочтя его Галену. Лишь позже воины узнали, что Гален заставил их выполнить всю грязную работу – открыть ларец. Пока они восторгались его блестящей идеей, он собирал армию Пандоры, чтобы уничтожить своих «друзей» и самому захватить демонов, спасти мир и в награду заполучить место Люсьена.

Сначала все шло как по маслу. Парису удалось отвлечь Пандору, потому что даже в те времена женщины не могли устоять перед ним. И остальные незаметно приблизились к ларцу. Но в этот момент на них напал отряд солдат во главе с Галеном.

Завязалась кровопролитная битва. В конце концов ларец был открыт и все демоны вырвались на свободу. Но, несмотря на все усилия Галена, несмотря на их усилия, демонов не удалось поймать. Они оказались гораздо сильнее, чем предполагали воины. А что еще хуже, ларец исчез, словно призрак ночи, а демоны набросились на стражей Пандоры и сожрали их, словно голодные и обезумевшие пираньи. Сабин до сих пор помнил эти ужасные крики.

И хотя Гален предал их и «помог» Пандоре, он тоже открывал ларец вместе со всеми, и боги наказали его за это. Сабин считал, что демон Надежды – слишком мягкое наказание для Галена, но не смог сам свершить правосудие. Вскоре после того, как демоны поселились в их душах, Гален исчез, и Сабин испытывал радость и одновременно гнев. Он жаждал мести. Возможно, теперь ему представится шанс отомстить.

– И как он посмел? – возмутился Страйдер. – Неужели ему мало одного предательства?

– Если он контролирует охотников, то, возможно, управляет и институтом, в котором кишат охотники? Тем самым, где когда‑ то работала Эшлин? Она как‑ то рассказывала о том, что ни разу не видела директора этого института, потому что он никогда не появлялся на публике. – Мэддокс обвел взглядом комнату. – Это Гален, как думаете?

– Возможно. – Сабин пожал плечами. – Ирония в том, что учреждение, превозносящее человеческую власть, тайно управляется полудемоном‑ полубессмертным. И как ему удается скрывать от охотников правду? Они не могут знать, что он демон, а иначе уже взбунтовались бы против него. И почему Гален хочет нас уничтожить?

– А зачем он убедил нас открыть ларец, а затем отрекся от нас? – спросил Страйдер. – Он любой ценой стремится к победе.

– Это мы еще посмотрим, Поражение, – заявил Мэддокс.

– Возможно, он всегда хотел избавиться от нас, уничтожить не только нас, но даже богов, и захватить небеса.

Сабин сжал рукоятку кинжала, висящего у него на поясе.

– Какими бы ни были причины, если скоро нас ждет милое семейное воссоединение, я непременно заполучу его голову. Его череп будет чудесно смотреться на моей тумбочке. И тогда мне не придется по ночам таскаться в туалет.

Парис хмуро взглянул на него:

– Вообще‑ то шучу здесь я. Но я тоже надеюсь, что он здесь появится.

Улыбаясь словно безумный, Торин восторженно захлопал в ладоши:

– Вот‑ вот. Надежды. А Гален и есть Надежда. Забавно. Но, думаю, вы правы. По какой‑ то причине Гален пока скрывается от нас. И он не догадывается, что нам известно о том, что он предводитель охотников.

– Тогда давайте отправим ему пригласительную открытку и позовем в гости. А открыткой станут тела его охотников в мешках, – предложил Страйдер.

– О, это так неправильно. – Гидеон с довольным видом потер руки, подразумевая, что все как раз правильно. – Жуткая скука.

– Итак, – сказал Торин, продолжая стучать пальцами по клавиатуре. – Мы станем впускать охотников в крепость или нет? Они хотят заполучить Данику – Всевидящее Око, и не отступятся, планируя с ее помощью найти ларец и прикончить нас. Впустив их, мы позволим им приблизиться к ней.

Сабин покачал головой:

– Нет. Рейес сбежит вместе с ней. Они скроются, а мы задержим охотников.

– Но почему именно она стала артефактом? – проворчала Камео.

– Боже, женщина! – воскликнул Уильям. – Твой голос подобен смерти. Ты можешь помолчать, пока я в комнате? Прошу тебя. Похоже, ты единственная женщина в мире, которой мне не хотелось бы сдаться.

Она гневно уставилась на него.

– Тебе лучше заткнуться, – огрызнулся Торин, и его улыбка погасла, – или окажешься в мешках с телами, о которых говорил Страйдер.

К удивлению Сабина, на скорбном лице Камео появилось нечто похожее на улыбку.

– Эшлин говорила, что артефакты охраняет чудовище Гидра, и позже Анья подтвердила это. Но никто не охранял девчонку.

– Возможно, когда‑ то Гидра охраняла ее, – ответил Сабин. – Даника существовала еще с древних времен, но она не бессмертна, поэтому постоянно перерождалась. Дело в реинкарнации. А возможно, этот дар передавался в ее роду из поколения в поколение, поэтому боги и задумали уничтожить всю ее семью. А возможно, Гидра просто потеряла. Черт, возможно, Рейес – Гидра. Вы же видели, как он с ней носится.

В комнате воцарилась тишина, а затем кто‑ то потрясенно пробормотал: «Рейес – Гидра». Наконец Люсьен заявил:

– Впустим их в крепость. И сразимся здесь. Так безопаснее.

Торин кивнул, продолжая колотить по клавишам.

Сгорая от желания немедленно броситься в бой, Сабин уставился на мониторы. На восьми экранах вся гора была как на ладони. Ночная тьма сгустилась, луна слабо освещала сумрак, царивший под листвой деревьев.

Все охотники были одеты в черное и даже раскрасили лица черной краской. Но это не помогало им скрыться от датчиков тепла и от опытного взгляда Сабина. Кроме красного свечения на экранах, их выдавали шорохи сухих листьев и летящая из‑ под ног грязь.

– Черт. Они похожи на саранчу, – заметил Уильям. – Серьезно. Жуки. Их там, похоже, сотни.

– Страшно? – спросил Сабин.

– Вот еще. Я только во вкус вхожу.

Сабину были по душе такие воины.

– И когда они нападут? – поинтересовался Страйдер. Он переминался с ноги на ногу, сгорая от нетерпения.

Торин пожал плечами, его длинные белые волосы рассыпались по плечам.

– Через четыре минуты. Возможно, через три. Зависит от того, насколько они сообразительны. Некоторые уже угодили в ловушки, кого‑ то убили отравленные стрелы.

«Если мне удастся заполучить хоть кого‑ то, я буду счастлив», – подумал Сабин.

– Охотники не станут всей толпой врываться через главный вход. Они разделятся. Они знают, что нам известно о них, поэтому они больше не будут скрываться. Одни останутся внизу, другие полезут в окна. Кто‑ то спустится из вертолета на крышу, надеясь, что Даника выполнит приказ и явится туда.

– Тогда мы тоже разделимся, – предложил Люсьен. – Мои люди и Уильям возьмут на себя гору. А твоя команда – все остальное.

Сабин улыбнулся:

– А это значит, что нас ждет очень много врагов. Я тебя обожаю.

Все вокруг засмеялись в ответ. Люсьен и его люди, улыбаясь, направились к выходу. Они жили здесь сотни лет. Они знали здесь каждый укромный уголок, каждое потайное место.

К несчастью, Сабин не так хорошо знал крепость.

– Возможно, нам стоит освободить Аэрона? Пусть присоединится к сражению. Он отличный воин.

– Черт, только не это, – откликнулся Торин. – Он станет охотиться за нашими головами, как и охотники. В чем дело? Тебе страшно? Не бойся. У меня мониторы на каждом этаже крепости. Я запрограммирую ваши телефоны, и вы получите предупреждение, как только охотники появятся рядом.

– И как я мог тебя отпустить? – спросил Сабин.

– Ты и не отпускал, – сухо откликнулся Торин. – Я сам ушел с Люсьеном.

– Довольно болтать! – Сабин повернулся к своим воинам и кивком указал им на дверь: – Вперед.

Все кивнули в ответ и вышли из комнаты, на ходу доставая телефоны. Сабин, оказавшийся в конце процессии, быстро обогнал остальных и двинулся впереди своей команды.

– Отличный день для смерти, – заметил Кейн.

Для охотников, конечно. Сабин убрал телефон в карман и сжал в ладони пистолет, одновременно разминая пальцы другой руки.

– Как думаешь, с какой группировкой мы имеем дело? – спросил Страйдер. – Со Стефано?

– Похоже, – откликнулся Гидеон, а Кейн заявил:

– Со всеми сразу. Какая разница?

– Без сомнения, это группировка Стефано. Ночное нападение, огромная армия и полуавтоматическое оружие. Кроме того, это же он похитил Данику. Хотя тогда он еще не знал, что она – Всевидящее Око, а иначе не отпустил бы ее, – сказал Сабин и сухо добавил: – Он мой. Если увидите его – не трогайте.

Стефано хотел наказать Сабина за причастность к самоубийству его жены. И это было вполне понятно. Но Стефано продолжал преследовать и его людей, не оставляя их в покое, и вот этого Сабин простить не мог. Сабин мог отречься от любви, но ценил жизнь своих воинов больше собственной и не позволит преследовать их.

– Гидеон, ты в гостиную. Знаешь, что делать.

– Нет. Откуда мне знать. – Гидеон отделился от группы.

– Кейн, в северный коридор.

Кивнув, Кейн скрылся за углом. Как только он это сделал, одна из лампочек в люстре лопнула, разбросав во все стороны осколки стекла. Раздалось шипение и тихое ругательство. А затем, конечно, взорвалась вторая лампочка.

Бедствие. Куда бы он ни пошел, повсюду сразу начинались взрывы. Бедный Люсьен.

– Камео… – Сабин бросил взгляд через плечо. Камео рядом не оказалось. Где ее, черт подери, носит? Он раздраженно провел языком по зубам. В последнее время эта женщина все время куда‑ то пропадала. – Аман, южный коридор.

Молчание. Но Аман сразу же отправился в указанном направлении.

– Еще две минуты, – сказал Страйдер, – и начнется настоящая потеха. Сомневаюсь, что Люсьену и остальным удастся убить всех, кто снаружи.

Сабин искоса взглянул на него:

– Почему две минуты? Откуда ты знаешь?

– Чутье.

Не успел он ответить, как раздался звон разбитого стекла. Сабин и Страйдер обменялись улыбками.

– Чутье тебя подвело. Думаю, уже началось. – Сабин выхватил второй пистолет, чувствуя в руке его приятную тяжесть и прохладу. – А для тебя, мой друг, западный коридор. Мне остается восточный.

Страйдер кивнул и ринулся вперед.

– Будь осторожен. – Сабин помчался в сторону восточного коридора. В этот момент разбилось еще одно окно прямо над его головой. Сотовый телефон завибрировал в кармане. «Немного поздно, Торин», – подумал он. И мгновение спустя трое мужчин, спустившиеся на веревках, запрыгнули в разбитое окно.

Он вскинул руки с пистолетами и, спуская курки, принялся стрелять в разные стороны. Выстрелы эхом отдавались от стен. Мужчины дергались, кричали и падали на пол.

При виде их мертвых тел его душу наполнило удовлетворение. Однако его демон снова нетерпеливо заворчал. Сомнение требовал решительных действий.

– Позабавимся, – пробормотал он и представил, как демон радостно потирает свои корявые лапы.

Его разум становился уязвимым, стоило его духу очнуться и попытаться засыпать его сомнениями и сожалениями. Однако Сабин уже привык к этому и даже не поморщился. Не стоит отвлекаться, это может стоить ему жизни.

В разбитое окно влетело еще двое охотников. Он застрелил их так же быстро и уверенно, как и остальных. И это была его жизнь, она всегда была такой. Сражения, войны, убийства. Он не знал жалости к врагам. Ведь именно для этого он и был создан: для сражений, войн и убийств. И не сомневался, что именно так и закончит свой путь, когда придет время. Сражаясь, воюя, убивая.

Позади послышался шорох.

Резко развернувшись, он выстрелил. Еще двое охотников рухнули на пол, вопя от боли. Один из них успел протянуть руку и коснулся своего ботинка. Из его безжизненных пальцев выкатилась граната с выдернутой чекой. Черт! Сабин молниеносно схватил ее и швырнул в окно, надеясь, что не навредит друзьям. Но лучше, если она взорвется снаружи, чем здесь.

– Граната! – завопил он.

Бум.

Раздался страшный взрыв. Стены задрожали. Вспыхнуло пламя, и повалил густой дым, снаружи послышались крики и топот ног. Волна жара ворвалась в коридор, опалив его кожу. Сквозь разбитые окна посыпались щепки, и оторванная ветвь дерева, хлестнув его по лицу, со стуком упала на пол.

Пробираясь между телами, Сабин вдруг заметил, что один из охотников еще жив. Мужчина поднял пистолет и с улыбкой пробормотал:

– Никакой пощады. Разве это не твой девиз? – и спустил курок.

Пуля обожгла бедро Сабина.

– Дьявол! – Выстрелы с близкого расстояния были особенно опасны, и Сабин сразу понял, что его мышца разорвана в клочья. Поморщившись, он разрядил обойму в охотника, звук был таким громким, что у Сабина зазвенело в ушах. – Да! – прошипел он. – Это мой девиз.

Охотник испустил дух, кровь заструилась у него изо рта.

«Ты такой слабый, – услышал Сабин, как Сомнение нашептывает одному из охотников снаружи. – Владыки убьют тебя. Скорее всего, ты не доживешь до рассвета».

Сабин отчетливо услышал ответ мужчины, словно тот стоял рядом с ним. «Нет, нет. Я силен. Я сам их уничтожу».

«Ты почти обделался со страха. А они сразу чуют страх. Они нападут на тебя, как на зверя. А что, если они расчленят твое тело и отправят по почте твоей семье? »

Сабин уже давно привык к потоку сомнений и умел абстрагироваться от шепота демона. Он внимательно осматривался, пятясь в угол рядом с разбитым окном. Быстро выглянув в окно, он увидел, что сверху пока никто не спускается. Проверив коридор, он убедился, что там тоже никого не было.

С трудом переведя дух, он взглянул на ногу. Его брюки уже прилипли к коже, кровавая рана виднелась сквозь дыру в ткани. Вот черт. Сабин коснулся бедра и едва не завопил от боли. Все гораздо хуже, чем он думал. Он осторожно ощупал ногу сзади. Там оказалась еще одна рана. К счастью, пуля прошла навылет. Уже хорошо. Возможно, все не так уж и плохо.

Он оторвал полоску ткани от своей рубашки и перевязал рану, останавливая кровь.

«Как там друзья? Люсьен? Надо надеяться, что никто не погиб. Охотников гораздо больше, поэтому вполне возможно, что…»

– Заткнись, – приказал он демону, который пытался повернуть сомнения против него.

«Большинство из них научились контролировать свое сознание, – пожаловался Сомнение. – Лишь некоторые открылись мне, и теперь они мертвы».

Демон должен был слышать мысли своих жертв, и лишь тогда он мог атаковать.

– Бедняга, – пробормотал Сабин. – Но если ты позволишь меня убить, то все потеряешь. Ты обезумеешь. И тебя в конце концов запихнут в ларец.

Демон в ужасе заметался в его мыслях, и у Сабина затрещала голова.

«Только не в ларец! »

– Тогда угомонись. – К счастью, существо повиновалось.

Снаружи раздались громкие хлопки, и свист пуль, и полные боли крики людей. Удары стальных кинжалов, рассекающих воздух и кромсающих кожу и кости. Он вглядывался в темноту, стараясь держаться в тени. В неярком лунном свете он видел блеск стали – клинков и мелькающих в воздухе сюрикенов, летящих навстречу своим жертвам.

Наконец он заметил одного из друзей. Мэддокс кинулся вперед, высоко подпрыгнул и упал в гущу охотников. Несколько минут Сабин видел лишь спутанный клубок из многочисленных тел. В воздухе мелькал клинок, словно в смертельном танце, поражая на своем пути все живое. А затем все стихло. Неужели Мэддокс…

Но воин поднялся, стряхивая с себя безжизненные тела. Он обернулся и подозвал кого‑ то взмахом руки. Сабин увидел Рейеса, обнимавшего за талию женскую фигурку, но в следующий момент они скрылись из глаз.

«Всевидящее Око. Слава богам, что я не убил ее, когда представилась возможность».

Телефон завибрировал у него в кармане. Снова раздался топот ног, привлекая внимание Сабина. Слишком поздно. Он резко обернулся. В коридор вбежало четверо охотников.

– Нашли одного! – услышал он их крики. Направив на него оружие, враги ринулись вперед.

– Он мой. Когда он оправится от моих ударов, можешь заняться им.

– Я его раздавлю. Это за моего сына, демон!

На него посыпался град пуль, раня в плечо, живот и в уже раненое бедро. Не надо было отвлекаться. Превозмогая боль, он с диким ревом ринулся вперед. Он стрелял из своих пистолетов, пока не закончились патроны, а затем отшвырнул их и раскинул руки навстречу пулям.

Он сошелся с охотниками на середине коридора.

Они набросились на него и повалили на пол. Один из охотников изо всех сил ударил его головой о мраморную поверхность, и он уже больше не шевелился. Остальные достали кинжалы, собираясь разрубить тело Сабина в нескольких местах. Но он ожидал этого и, падая, успел выхватить собственный кинжал.

Какими бы хитрыми и сильными ни были люди, им было далеко до бессмертного воина.

Не успели они прикоснуться к нему, как он в мгновение ока перерезал им глотки. Тяжело дыша, Сабин с трудом поднялся на ноги. Голова сильно кружилась, и он зашатался. Если так пойдет и дальше, он не сможет сразиться со Стефано. Не говоря уже о Галене, если этот трус рискнет здесь появиться.

Он на мгновение закрыл глаза, чувствуя тяжелую слабость.

Вероятно, он на мгновение потерял сознание, но когда очнулся, заметил человека, стоявшего неподалеку. И это был не просто человек, а сам Стефано.

Ненависть, словно волна, захлестнула Сабина с головой, но у него не было сил подняться.

– Я знал, что это ты, – пробормотал Сабин. Его горло обжигала кровь вперемешку с кислотой, разрушая гортань.

Стефано щелкнул языком:

– Взгляни на себя, Сомнение. Тебе, вероятно, очень больно. Как грустно.

Сабин медленно убрал здоровую руку за спину, где у него был прицеплен запасной кинжал. Он чувствовал прохладу металла на своей коже.

– О, на твоем месте я бы этого не делал, – заметил Стефано, направляя пистолет в лицо Сабину.

Сабин замер.

– Мы оба знаем, что ты меня не убьешь.

– Возможно. Но я могу ранить тебя, и ты окажешься на грани жизни и смерти. В моей команде есть врачи, которые могут вытащить человека практически с того света.

– Ну, разве ты не душка?

Черт, его мысли заволокло каким‑ то странным туманом. И этот туман не имел отношения к его слабости, а скорее напоминал воздействие… наркотиков? Неужели Стефано вколол ему что‑ то, пока он был без сознания? Сабин не исключал такой возможности.

– Да. Я не стал отрубать тебе руки и ноги, как хотел. И не вырезал имя Дарла у тебя на груди.

Ему было невыносимо слышать, как враг произносит имя его любимой женщины.

– Она ненавидела тебя, ты знаешь об этом? Ты думаешь, это я соблазнил ее, но правда в том, что она сама бросилась в мои объятия.

Ноздри Стефано яростно раздувались.

– Ты лжешь! Она любила меня! И никогда бы не предала. Но ты и твой демон пробрались в ее мысли и полностью ее изменили. – Он тяжело дышал от охватившей его ярости. – Последние десять лет я мечтал о том, чтобы у тебя появилась любимая женщина, и я смог отнять ее у тебя, но этого так и не произошло, и я устал ждать. Я заберу твоих друзей и твою честь. И, конечно, твою жизнь.

– И такая жестокость сделает мир совершенным? – сухо спросил Сабин. – А как же мир и гармония?

Стефано провел языком по зубам. Гнев сменился спокойствием, словно Сабин напомнил ему о главной цели.

– Где девчонка?

– Возможно, мы ее продали. – Сабин распрямил пальцы, слегка коснувшись кончика кинжала. – Возможно, порезали на куски и съели на завтрак. – Сейчас Сабин завидовал Гидеону, потому что совсем не умел правдоподобно лгать. Он мог говорить только «возможно» или «может быть». И все вокруг знали об этой его особенности.

И Стефано хорошо знал.

– Где она, демон? Она должна быть где‑ то здесь. Вы ведь знали, что она помогала нам, и не отпустили бы ее просто так.

Сабина снова охватила волна головокружения, и все вокруг померкло перед глазами.

«Держись изо всех сил. Не поддавайся Стефано».