Лорел Гамильтон Смеющийся труп 7 страница

Он разрешил мне не уточнять детали. Умный парень.

– Сообщи мне, как только узнаешь еще что-нибудь, Анита. Мы должны остановить эту тварь прежде, чем она убьет снова.

– Согласна. – Я обвела взглядом колышущуюся траву. – Это то самое кладбище, возле которого нашли первые три жертвы?

– Да.

– Тогда, возможно, ответ надо искать здесь, – сказала я.

– Что ты имеешь в виду?

– Как правило, вампиры должны возвращаться в могилу перед рассветом. Вурдалаки обитают в подземных тоннелях, подобно гигантским кротам. Если бы это был кто-то из них, я бы предположила, что существо пряталось здесь в ожидании сумерек.

– Но?

– Но если это зомби, то ему не помеха солнечный свет и не требуется отдохнуть в гробу. Сейчас оно может быть где угодно, но я думаю, что пришло оно с этого кладбища. Если для того, чтобы создать его, были использованы обряды вуду, должны остаться следы.

– Какие?

– Нарисованные мелом символы на могиле, засохшая кровь, возможно – следы костра. – Я посмотрела на шелестящую траву. – Хотя я не рискнула бы жечь в этом месте костер.

– А если не вуду? – спросил Дольф.

– Значит, работал аниматор. И снова надо искать засохшую кровь; возможно – останки жертвенного животного. Но аниматор оставляет меньше следов, и их проще убрать.

– Ты уверена, что это зомби?

– Не представляю, что еще это могло быть. Мне кажется, мы должны действовать так, словно это был зомби. Тогда у нас будет откуда начать и в каком направлении двигаться.

– Если это все же не зомби, мы только потратим время, – заметил Дольф.

– Точно.

Он улыбнулся, но улыбка была нерадостной.

– Я надеюсь, что ты права, Анита.

– Я тоже, – сказала я.

– Если это существо пришло отсюда, ты сможешь найти могилу, из которой оно появилось?

– Возможно.

– Возможно? – переспросил Дольф.

– Возможно. Оживление мертвых – это не точная наука, Дольф. Иногда я могу чувствовать мертвых под землей. Неуспокоенность. Могу сказать, какого возраста был покойник, не глядя на надгробную плиту. А иногда не могу. – Я пожала плечами.

– Ты получишь любую помощь, какая потребуется.

– Придется ждать, когда стемнеет совсем. Мои... способности сильнее после наступления темноты.

– До темноты еще долго. Ты можешь сделать что-нибудь прямо сейчас?

Я задумалась на мгновение.

– Нет. Прости, Дольф, – нет.

– Ладно. Значит, ты вернешься сюда ночью?

– Да, – сказала я.

– Когда? Я пришлю людей.

– Я не знаю точно, в какое время. И не знаю, сколько времени на это уйдет. Я могу блуждать здесь часами и ничего не найти.

– Или?

– Или могу найти само чудовище.

– Тебе понадобится прикрытие – на всякий случай.

Я кивнула:

– Согласна, но пули, даже серебряные, не причинят ему вреда.

– А что причинит?

– Огнеметы, напалм – одним словом, все, что используют истребители в тоннелях вампиров, – сказала я.

– В наш арсенал это не входит.

– Найди команду истребителей, только хорошую, – сказала я.

– Неплохая идея. – Дольф сделал пометку в блокноте.

– Не окажешь мне услугу?

Он взглянул на меня:

– Какую?

– Питер Бурк был убит. Его застрелили. Его брат попросил меня выяснить, на какой стадии расследование.

– Ты же знаешь, что мы не имеем права разглашать информацию подобного рода.

– Знаю, но если я буду располагать фактами, то скормлю Джону Бурку ровно столько, чтобы заставить его не терять связи со мной. Не больше.

– Ты, похоже, отлично ладишь со всеми нашими подозреваемыми, – сказал Дольф.

– Угу.

– Я выясню, что смогу. Ты не знаешь, где именно нашли труп?

Я покачала головой:

– Нет, но могу узнать. Повод лишний раз с ним поговорить.

– Ты сказала, в Новом Орлеане он подозревается в убийстве?

– М-мм. – Я кивнула.

– И, возможно, не зря? – Дольф опять принялся что-то писать в блокноте.

– Угу.

– Будь поосторожнее, Анита.

– Я всегда осторожна, – сказала я.

– Постарайся все же вызвать меня сегодня пораньше. Я не хочу, чтобы мои люди бездельничали тут в сверхурочное время.

– Как только смогу. Мне и так придется дать отбой трем клиентам. – Берт будет в ярости. Ну и денек.

– Почему оно не сожрало весь труп? – спросил Дольф.

– Не знаю.

Он кивнул:

– Ладно, ночью увидимся.

– Передай привет Люсиль. Как у нее дела насчет получения степени?

– Почти готово. Она станет самым молодым бакалавром в городе.

– Чудесно.

Листва подремывала в горячем воздухе. С носа у меня упала капелька пота. Мне сейчас было не до светской беседы.

– До свидания, – сказала я и начала спускаться с холма, но на полпути остановилась и обернулась. – Дольф?

– Что?

– Я ни разу не слышала о таких зомби. Возможно, он, как вампир, встает из могилы. Если команда истребителей и прикрытие, о которых ты говорил, будут дежурить здесь до наступления темноты, то есть надежда, что они увидят, как он встает из могилы, и прикончат его.

– Это наверняка?

– Нет, но есть такая возможность.

– Не знаю, как я объясню необходимость сверхурочной работы, но что-нибудь придумаю.

– Я приеду, как только смогу.

– Что может быть важнее, чем это? – недовольно спросил Дольф.

Я улыбнулась.

– Ничего такого, о чем ты хотел бы услышать.

– А ты попробуй.

Я покачала головой. Дольф кивнул:

– Ладно. Сегодня вечером, как только ты освободишься.

– Как только освобожусь.

Детектив Перри проводил меня до машины. Может быть, из вежливости, а может быть, он просто хотел уйти от corpus delicti (состав преступления, основная улика (лат. ). Я не могла его упрекнуть за это.

– Как ваша жена, детектив?

– Через месяц ждем нашего первенца.

Я улыбнулась ему.

– Я не знала. Поздравляю.

– Спасибо. – Его лицо затуманилось, между бровей пролегли морщины. – Вы думаете, мы отыщем это существо прежде, чем оно убьет снова?

– Надеюсь, – сказала я.

– Каковы наши шансы?

Ему нужно утешение или правда? Правда.

– Не имею ни малейшего представления.

– Я так надеялся, что вы этого не скажете, – проговорил он.

– Как и я, детектив. Как и я.

Что может быть важнее, чем прикончить тварь, которая выпотрошила целую семью? Ничего. Абсолютно ничего. Но до полной темноты время еще оставалось, а проблем у меня хватало. Передаст ли Томми мои слова Гейнору? Да. Оставит ли Гейнор их без последствий? Вероятнее всего, нет. Мне нужна была информация. Мне нужно было знать, как далеко он может зайти. Репортер, мне нужен был репортер. Ирвинг Гризволд, на помощь.

Ирвинг сидел в одной из тех пастельного цвета каморок, которые заменяют репортерам кабинет. Ни крыши, ни двери, зато есть стены. В Ирвинге – пять футов три дюйма. Уже поэтому он мне нравился. Редко встретишь мужчину в точности моего роста. Вьющиеся каштановые волосы окружали его лысину, как лепестки – серединку цветка. Он ходил в белых рубашках с закатанными по локоть рукавами, галстук повязывал небрежно. Круглолицый и розовощекий, Ирвинг был похож на лысого херувима. И ничуть не напоминал вервольфа, хотя был именно им. Даже ликантропия не спасает от облысения.

Никто из его коллег по “Пост-Диспетч” не знал, что Ирвинг – оборотень. Это болезнь, и незаконно подвергать ликантропов дискриминации точно так же, как больных СПИДом, но, тем не менее, обыватели их притесняют. Возможно, руководство газеты придерживалось широких взглядов, но я разделяла точку зрения Ирвинга. Осторожность никогда не повредит.

Ирвинг сидел за рабочим столом. Я прислонилась к косяку в дверном проеме и подождала, когда он поднимет голову.

– Как проделки? – спросил Ирвинг.

– Ты действительно думаешь, что это смешно, или у тебя просто такая отвратительная привычка? – поинтересовалась я в ответ.

Он усмехнулся:

– Я весельчак. Спроси мою девушку.

– Ни секунды в этом не сомневаюсь, – сказала я.

– В чем дело, Блейк? И, пожалуйста, сразу скажи, что это можно включить в статью.

– Ты хотел бы сделать статью о новом законодательстве насчет зомби, которое сейчас готовится?

– Возможно, – произнес он. Его глаза сузились, в них зажглось подозрение. – Что ты хочешь взамен?

– Это уже не для печати, Ирвинг, – пока, по крайней мере.

– Я догадался. – Он хмуро поглядел на меня. – Продолжай.

– Мне необходима вся информация о Гарольде Гейноре, какая у тебя есть.

– Это имя мне ничего не говорит, – сказал он. – А ты считаешь, должно? – Взгляд его стал сосредоточенным. Почуяв интересный материал, он концентрировался на нем почти целиком.

– Не обязательно, – сказала я. Осторожнее. – Ты не сможешь собрать о нем сведения – для меня?

– В обмен на дебаты о зомби?

– Я проведу тебя на все предприятия, где используют труд зомби. Ты можешь захватить с собой фотографа и сделать снимки.

Его глаза загорелись.

– Ряд статей с большим количеством наводящих легкий ужас фотографий. В самом центре – твое фото в костюме принцессы. Красавица и Чудовище. Мой редактор, вероятно, одобрил бы.

– Наверняка одобрил бы, только насчет моего фото я не знаю.

– Да брось, твоему боссу это понравится. Больше рекламы – больше клиентов.

– И больше проданных экземпляров, – добавила я.

– Несомненно, – сказал Ирвинг. Он смотрел на меня, наверное, с минуту. В редакции было тихо. Почти все уже разошлись по домам. Маленькая кабинка Ирвинга была одна из немногих, где еще горел свет. Он ждал, пока я дозрею. Никогда не упустит своей выгоды. Только тихое дыхание кондиционера нарушало тишину.

– Я посмотрю, есть ли у нас в компьютере Гарольд Гейнор, – сказал, наконец, Ирвинг.

Я лучезарно улыбнулась ему.

– Запомнил имя с первого раза. Молодец.

– Я, в конце концов, профессиональный репортер. – Ирвинг развернул кресло к компьютеру движением пианиста. Потом натянул воображаемые перчатки и отбросил назад длинные полы воображаемого фрака.

– О, продолжай. – Я заулыбалась еще лучезарнее.

– Не подгоняй маэстро. – Он опустил пальцы на клавиатуру, и экран ожил. – Его имя есть в файле. Большой файл. Чтобы весь его распечатать, никакого времени не хватит. – Он снова развернул кресло и взглянул на меня. Плохой признак.

– Вот как мы сделаем, – сказал Ирвинг. – Я соберу весь материал, дополню фотографиями, если они есть, и отдам все это в твои прекрасные ручки.

– И в чем подвох?

Он прижал пальцы к груди.

– Дорогая, нет никакого подвоха. Я делаю это от чистого сердца.

– Хорошо, принеси распечатку мне домой.

– Почему бы нам вместо этого не встретиться в “Мертвом Дэйве”? – сказал он.

– “Мертвый Дэйв” в вампирском районе. Что тебе там понадобилось?

Ирвинг не сводил с меня глаз.

– Ходят слухи, что в городе теперь новый Мастер вампиров. Я хочу узнать, что и как.

Я только покачала головой.

– И ты околачиваешься возле “Мертвого Дэйва”, чтобы собрать информацию?

– Точно.

– Вампы не станут с тобой говорить. У тебя слишком человеческий вид.

– Спасибо за комплимент. – Он хмыкнул. – Вампы будут говорить с тобой, Анита. Ты знаешь, кто новый Мастер? Я могу познакомиться с ним или с ней? Я могу взять интервью?

– Господи, Ирвинг, разве у тебя мало неприятностей и без того, чтобы Мастер вампиров пил твою кровь?

– Значит, это все-таки “он”, – заметил Ирвинг.

– Просто фигура речи, – сказала я.

– Ты что-то знаешь. Я знаю, что знаешь.

– Что я знаю – так это то, что тебе вряд ли захочется привлечь к себе внимание Мастера вампиров. Это нехорошие существа, Ирвинг.

– Вампиры пытаются влиться в общество. Они хотят положительного к себе отношения. Интервью насчет того, как ему видится сообщество вампиров в будущем. Перспективы. Весьма обнадеживающее. Никаких замогильных шуток. Никакой скандальности. Чистая журналистика.

– Ну да, конечно. И со вкусом сделанный небольшой заголовок: МАСТЕР ВАМПИРОВ СЕНТ-ЛУИСА ДАЕТ ИНТЕРВЬЮ.

– Да-да, это будет отлично!

– Ты опять надышался типографской краски, Ирвинг.

– Я дам тебе все, что у нас есть на Гейнора. Фото.

– А откуда ты знаешь, что у вас есть фото? – спросила я. Он смотрел на меня, и его круглое, жизнерадостное лицо ничего не выражало. – Ты узнал это имя, ты, маленький сукин сын...

– Но-но, Анита. Помоги мне получить интервью у Мастера вампиров. Я дам тебе любую информацию, какую ты только захочешь.

– Прелагаю материал на несколько статей о зомби. Полноцветные фотографии гниющих трупов, Ирвинг, Это повысит тираж.

– А интервью с Мастером? – спросил он.

– Если тебе повезет, его не будет, – сказала я.

– Ладно, валяй.

– Так можно мне получить досье на Гейнора?

Он кивнул.

– Я только соберу все воедино. – Он посмотрел на меня. – Но я все равно хочу, чтобы мы встретились в “Дэйве”. Может, вампы все-таки станут со мной говорить, если увидят меня в твоем обществе.

– Ирвинг, если они увидят тебя в обществе законного палача вампиров, любви к тебе у них не прибавится.

– Они все еще называют тебя Экзекутором?

– Среди прочих прозвищ.

– Ладно. Файл Гейнора в обмен на то, чтобы пойти с тобой на следующую казнь вампира?

– Нет, – сказала я.

– Ах, Анита...

– Нет.

Он широко развел руками.

– Ладно, я только подумал. Шикарная была бы статья.

– Я не нуждаюсь и рекламе, Ирвинг, – по крайней мере в такой.

Он кивнул:

– Хорошо-хорошо. Я буду тебя ждать в “Мертвом Дэйве” примерно через два часа.

– Лучше давай через час. Я хотела бы убраться из этого района до наступления темноты.

– За тобой кто-то охотится? Я имею в виду – не хочу подвергать тебя опасности, Блейк. – Он усмехнулся. – Ты неиссякаемый источник отличного материала. Не хотелось бы тебя потерять.

– Благодарю за беспокойство. Нет, никто меня там не подстерегает. Насколько я знаю.

– Ты как-то неуверенно об этом говоришь.

Я посмотрела на него и подумала, не сказать ли ему, что новый Мастер вампиров прислал мне дюжину белых роз и приглашение на танцы, которое я отвергла. Еще на моем автоответчике появилось приглашение на светский прием. Я и его проигнорировала. Пока Мастер вел себя как изысканный джентльмен, каким он был несколько столетий назад. Но это не могло продолжиться долго. Жан-Клод был не из тех, кто легко смиряется с поражением.

Я ничего не сказала Ирвингу. Ни к чему ему знать.

– Встретимся через час в “Мертвом Дэйве”. Мне нужно заскочить домой, переодеться.

– Теперь, когда ты об этом сказала, я подумал, что раньше никогда не видел тебя в платье.

– Я была на похоронах.

– Связано с работой или личное?

– Личное, – сказала я.

– Тогда прими мои соболезнования.

Я пожала плечами.

– Мне надо идти, если я хочу успеть переодеться, а потом встретиться с тобой. Спасибо за услугу, Ирвинг.

– Это не услуга, Блейк. Ты со мной расплатишься историями о зомби.

Я вздохнула. В голове у меня возникла картина того, как он заставляет меня обнимать бледный труп. Но новое законодательство нуждалось во внимании прессы. Чем больше людей поймет отвратительность того, что происходит сейчас, тем больше шансов, что оно будет принято. По правде говоря, Ирвинг все равно оказывал мне услугу. Впрочем, ему совершенно не обязательно об этом знать.

Я вышла в полумрак коридора, помахав Ирвингу на прощание. Я хотела снять с себя это платье и надеть что-нибудь такое, под чем можно скрыть пистолет. Если я иду в Кровавый Квартал, он мне может понадобиться.

“Мертвый Дэйв” находится и части Сент-Луиса, которая имеет два названия. Вежливое: Набережная. Невежливое: Кровавый Квартал. Это самый горячий вампирский деловой район нашего города. Большой приток туристов. Вампиры и впрямь сделали из Сент-Луиса летний курорт. Если вы думаете, что для этого было бы достаточно гор Озарк, чуть ли не самой лучшей рыбалки в стране, симфоний, мюзиклов на уровне Бродвея или Ботанических Садов, то нет. Наверное, трудно конкурировать с немертвыми. Лично мне, например, с ними соперничать нелегко.

“Мертвый Дэйв” – весь из тонированного стекла; окна обклеены эмблемами разных сортов пива. Солнечный свет тускнеет в полумраке зала. Вампы не выходят на улицу, пока не наступит полная темнота. У меня в запасе было чуть менее двух часов. Войти, просмотреть папку, выйти. Легко. Хорошо же!

Я сменила платье на черные шорты, ярко-синюю рубашку-поло, черные кроссовки с синими шнурками, черно-белые гетры и черный кожаный пояс. Пояс нужен был для того, чтобы было к чему прицепить ремешки кобуры. Мой браунинг удобно устроился у меня под мышкой. Я набросила сверху рубашку с коротким рукавом, чтобы скрыть оружие. Рубашка была в скромный черно-синий рисунок. Все вместе смотрелось здорово. Пот ручейками стекал у меня по спине. Слишком жарко, чтобы напяливать рубашку, зато браунинг позволял мне выстрелить тринадцать раз. Даже четырнадцать, если вы такая скотина, что набиваете полный магазин и еще один патрон загоняете в ствол.

Я, впрочем, не думала, что дело примет настолько плохой оборот. Поэтому запихнула запасную обойму в карман шорт. Я знаю, что оттопыренный карман – некрасиво, но куда еще прикажете ее деть? На днях я дала себе слово приобрести кобуру-экстра с кармашками для дополнительных магазинов, но все модели, которые я видела, пришлось бы подгонять под мои габариты, а, кроме того, в этих сбруйках я похожа на “бандито-гангстерито”.

Я редко беру дополнительную обойму, когда у меня браунинг. Надо смотреть правде в глаза: если понадобится больше тринадцати патронов, значит, дело дохлое. Но по-настоящему грустно было то, что вторая обойма предназначалась не Томми или Гейнору. Она предназначалась Жан-Клоду. Мастеру вампиров города. Не то чтобы посеребренные пули его бы убили. Но он был бы ранен, и эти раны заживали бы почти так же долго, как у человека.

Я рассчитывала убраться из Квартала засветло. Я не хотела столкнуться с Жан-Клодом. Он не стал бы причинять мне вреда. Фактически, его намерения были чисты, если не сказать – благородны. Он предложил мне бессмертие, но не заставлял выполнять грязную часть этой сделки – становиться вампиром. Проскользнул даже намек на то, что в придачу к бессмертию я получу его самого. Жан-Клод был высок, бледен и красив. Куда сексуальнее, чем “мистер Шелковые Трусы”.

Он просто хотел, чтобы я была его слугой-человеком. Я не желала быть ничьим слугой. Даже ради вечной жизни и вечной молодости. Цена была слишком высока. Жан-Клод в это не верил. Браунинг у меня был на тот случай, если придется заставлять его верить.

Я вошла в бар и постояла с минуту, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку. Как в одном из тех старых вестернов, где хороший парень медлит на пороге бара, разглядывая толпу. Я подозреваю, что в этот момент он не ищет среди присутствующих плохого парня. Он просто только что вошел с солнечной улицы и ни черта не видит. И никто не стреляет в него, пока он ждет, чтобы глаза привыкли к темноте. Интересно, почему?

Сегодня четверг, и уже больше пяти вечера. Все столики и почти все табуреты заняты. Бар забит деловыми костюмами мужского и женского пола. Несколько рабочих комбинезонов, но главным образом здесь приезжие. “Мертвый Дэйв” стал модным заведением, несмотря на все усилия помалкивать о его существовании.

Похоже, счастливый час в самом разгаре. Вот черт. Яппи собрались сюда, чтобы без риска поглазеть на настоящих вампиров. При этом они слегка накладывали в штаны. Для пущей остроты ощущений, я полагаю.

Ирвинг сидел за стойкой. Завидев меня, он махнул рукой. Я помахала в ответ и начала проталкиваться к нему.

Я застряла между двумя господами в костюмах. Мне потребовалось немало сноровки и очень непристойный прыжок, чтобы взобраться на табурет.

Ирвинг радушно мне улыбнулся. Гул людских голосов был почти осязаем. Слова сливались в один ровный шум, словно рокот прибоя. Ирвингу пришлось наклониться ко мне вплотную, чтобы я расслышала его сквозь общее бормотание.

– Надеюсь, ты оценишь, сколько драконов мне пришлось уложить, чтобы сберечь для тебя это место, – сказал он. Его дыхание щекотало мне щеку. Я уловила слабый запах виски, когда он говорил.

– Что драконы, ты бы попробовал уложить хоть одного вампира, – сказала я. Его глаза стали круглыми. Но прежде чем он успел открыть рот, я добавила: – Шутка, Ирвинг. – Бог ты мой, некоторые люди совершенно лишены чувства юмора. – Кроме того, драконы никогда не водились в Северной Америке, – сказала я.

– Я знаю.

– Не сомневалась в этом.

Ирвинг отхлебнул виски из граненого стакана. Янтарная жидкость поблескивала в тусклом свете.

В дальнем конце стойки Лютер, дневной управляющий и бармен, обслуживал группу очень счастливых людей. Будь они еще немного счастливее, то просто сползли бы на пол. Лютер невысок, но толст. Впрочем, это плотный жир, почти что своего рода мускулы. Кожа у него на столько черная, что временами кажется фиолетовой. Он сделал затяжку, и сигарета у него в губах вспыхнула оранжевым. Лютер разбирается в сигах лучше любого из моих знакомых и способен говорить о них часами.

Ирвинг поднял кожаный портфель, лежавший на полу возле его табурета, и выудил из него папку толщиной больше трех дюймов. Ее стягивала большая резиновая полоса.

– Господи, Ирвинг! Надеюсь, ты дашь мне это с собой?

Он покачал головой.

– Моя сестра по журналистике собирает сведения о местных высокопоставленных бизнесменах, которые являются не тем, чем кажутся. Мне пришлось ей пообещать, что я позову ее на крестины первенца за то, что она на одну ночь дала мне эту папку.

Я поглядела на стопку бумаг и вздохнула. Мужчина на соседнем табурете едва не заехал мне локтем в лицо. Он повернулся:

– Простите, маленькая леди, простите. Я вас не зашиб? – “Маленькая” у него прозвучало, как “маненькая”, а “простите” вышло несколько картаво.

– Не зашибли, – сказала я.

Он улыбнулся и вновь отвернулся к своему приятелю – еще одному типу в деловом костюме. Приятель над чем-то весело ржал. Главное, выпить достаточно, и все будет казаться забавным.

– Я не смогу прочесть здесь все, – сказала я.

Ирвинг усмехнулся.

– Я пойду за тобой хоть на край света.

Передо мной вырос Лютер. Он вытянул из пачки новую сигарету и прикурил ее от предыдущей. Дым сочился из его носа и рта. Вылитый дракон.

Лютер смял окурок в чистой стеклянной пепельнице, которую неизменно таскал с собой, как любимую мягкую игрушку. Он смолит одну за другой, страдает избыточным весом и, судя по седым волосам, ему уже шестой десяток. При этом он никогда не устает. Его можно сфотографировать для рекламного плаката Института Табака.

– Налить еще? – спросил он Ирвинга.

– Да, спасибо.

Лютер взял стакан, наполнил его из бутылки, которую достал из-под стойки, и поставил перед Ирвингом на новую салфетку.

– Что тебе налить, Анита?

– Как обычно, Лютер.

Он налил мне стакан апельсинового сока. Мы с ним притворяемся, что это коктейль. Я трезвенница – но зачем приходить в бар, если не пить?

Лютер вытер стойку безупречно белым полотенцем.

– Тебе сообщение от Мастера.

– Мастера вампиров города? – оживился Ирвинг. Голос его звенел от волнения. Он уже чуял новости.

– Какое? – У меня в голосе никакого взволнованного звона не наблюдалось.

– Он хочет тебя видеть, причем очень.

Я поглядела на Ирвинга, затем опять перевела взгляд на Лютера. Я пыталась телепатически посылать ему сообщение, что об этом не нужно говорить в присутствии репортера. Ничего не вышло.

– Мастер кинул клич. Любой, кто тебя увидит, должен передать это сообщение.

Ирвинг переводил взгляд с меня на Лютера и обратно, словно нетерпеливый щенок.

– Что Мастеру вампиров от тебя нужно, Анита?

– Считай, что я его получила, – сказала я Лютеру, не обращая внимания на вопрос Ирвинга.

Лютер покачал головой.

– Ты не хочешь с ним говорить, верно?

– Нет, – сказала я.

– Почему? – снова встрял Ирвинг.

– Не твое дело.

– Не для печати, – сказал он.

– Нет.

Лютер смотрел на меня.

– Слушай меня, девочка, ты лучше поговори с Мастером. Считается, что прямо сейчас все вампы и наркоманы сообщают тебе, что Мастер хочет поболтать о том о сем. В следующий раз он прикажет задержать тебя и приволочь к нему.

Задержать. Хороший синоним слова “похитить”.

– Мне нечего сказать Мастеру, Лютер.

– Зачем позволять ситуации выйти из-под контроля, Анита? – Лютер пожал плечами. – Просто поговорить с ним – что в этом такого?

Он говорил искренне.

– Может, и поговорю. – Лютер был прав. Рано или поздно мне все равно придется встретиться с Жан-Клодом. Только позднее он будет настроен менее дружественно.

– Почему Мастер хочет с тобой встретиться? – не унимался Ирвинг. Он был похож на любопытную птичку с блестящими глазками, которая углядела червяка.

– Твоя сестра по журналистике дала тебе резюме? – вместо ответа спросила я. – У меня нет времени до утра читать “Войну и мир”.

– Скажи, что ты знаешь о новом Мастере, и я изложу тебе основное.

– Большое спасибо, Лютер, удружил.

– Откуда мне было знать, что он так на тебя насядет? – Лютер снова пожал плечами. Сигарета подпрыгивала, когда он говорил. Я никогда не могла понять, как ему это удается. Ловкость губ. Годы практики.

– Хватит обращаться со мной, как будто я зачумленный! – возмутился Ирвинг. – Я просто стараюсь делать свою работу.

Я отпила сока и посмотрела на него.

– Ирвинг, ты лезешь в то, чего не понимаешь. Я не могу дать тебе информацию на Мастера. Не могу.

– Не хочешь, – уточнил он.

Я пожала плечами.

– Не хочу, но причина, по которой я не хочу, заключается в том, что я не могу.

– Это порочный круг, – сказал Ирвинг.

– Подай на меня в суд. – Я допила сок. Все равно ему ничего не добиться. – Слушай, Ирвинг, мы заключили сделку. Информация о Гейноре в обмен на информацию о зомби. Если ты собираешься нарушить слово, сделка не состоится. Только ты скажи мне, что она не состоится. У меня нет времени сидеть здесь и играть в “да и нет не говорите”.

– Я не собираюсь нарушать уговор. Мое слово – гранит, – провозгласил Ирвинг самым театральным голосом, на какой только был способен при таком шуме.

– Тогда давай резюме и позволь мне смыться отсюда к чертовой матери, пока меня не сцапал Мастер.

Его озарила догадка.

– У тебя неприятности, правда?

– Возможно. Помоги мне, Ирвинг. Пожалуйста.

– Помоги ей, – сказал Лютер.

Быть может, сработало мое “пожалуйста”. А может, помяло навязчивое присутствие Лютера. Как бы там ни было, Ирвинг кивнул.

– Моя сестра по журналистике говорит, что он калека и прикован к инвалидному креслу. – Я тоже кивнула. Неопределенно – просто чтобы показать, что я слушаю. – И он любит, чтобы его женщины были неполноценные.

– Что это значит? – Я вспомнила Цецилию с пустыми глазами.

– Слепые, парализованные, одним словом – калеки. Старине Гарри это нравится.

– Глухие, – сказала я.

– Тоже сгодится.

– Почему? – спросила я. Умею я задать умный вопрос.

Ирвинг пожал плечами.

– Может быть, это возвышает его в собственных глазах, потому что сам он прикован к креслу. Моя подруга не знает, почему Гейнор такой извращенец, знает только, что он им является.

– Что еще она тебе сообщила?

– Он никогда не обвинялся в преступлении, но слухи о нем ходят мерзкие. Его подозревают в связях с преступной организацией, но нет доказательств. Только слухи.

– Выкладывай слухи, – сказала я.

– Прежняя подружка Гейнора пыталась подать на него в суд и потребовать алиментов, как бывшая гражданская жена. Она исчезла.

– “Исчезла”, вероятнее всего значит “умерла”, – сказала я.

– В точку.

В это поверить мне было легко. Как и в то, что Гейнор и раньше приказывал Томми и Бруно кого-то убить. Говорят, во второй раз отдать такой приказ куда легче. А может быть, это был уже не второй и даже не третий – только Гейнор еще ни разу не попадался.

– Что он такого делает для этой шайки, что ему приходится держать двух телохранителей?

– О, так ты уже знакома с его специалистами по безопасности? – Я кивнула. – Моя подружка была бы рада с тобой поболтать.

– Надеюсь, ты не сказал ей, что папка нужна мне?

Ирвинг ухмыльнулся:

– Я что, совсем идиот, по-твоему?

Я оставила эту фразу без комментария.

– Так что он делает для преступной организации?

– Помогает им отмывать деньги; во всяком случае, так мы подозреваем.

– И никаких доказательств?

– Ни одного, – с печальным видом подтвердил Ирвинг.

Лютер покачал головой и выплюнул окурок в пепельницу. Немного пепла попало на стойку. Он смахнул его своим безукоризненно белым полотенцем.

– Звучит довольно паршиво, Анита. Бесплатный совет – оставь его в покое, к дьяволу.

Хороший совет. К сожалению.

– Только он вряд ли оставит меня в покое.

– Не буду спрашивать, не хочу ничего знать. – Кто-то отчаянно замахал руками, требуя добавки, и Лютер поплыл туда. Мне было видно весь бар в длинном зеркале на стене позади стойки. Даже чтобы увидеть дверь, мне не нужно было разворачиваться. Очень удобно и вселяет уверенность.