Отсидевший свой срок педофил теперь занимается перевозкой детей‑инвалидов 4 страница

– Макс, зайди‑ ка сюда! – позвал его тренер.

Набросив на плечи полотенце, Унгемах захватил бутылку с водой и направился в кабинет Колле в дальнем правом углу большого зала. Кроме раздевалок, душа и туалета кабинет Ледера был здесь единственным отгороженным помещением. Весь зал прекрасно просматривался, и Колле, поворачиваясь в своем кресле, мог увидеть каждого из своих подопечных.

В этом‑ то кресле за письменным столом (армейское наследие! ) Ледер и восседал, когда Макс вошел в его святилище. Тихонько жужжал компьютер, на огромном жидкокристаллическом мониторе мерцала статья из какой‑ то интернет‑ газеты. Колле всегда внимательно следил за спортивными публикациями, выходившими после важных для него поединков.

– Закрой дверь и присаживайся, – скомандовал он.

Закрывая дверь, Макс задумался о том, какая муха укусила его тренера. В голосе Колле не слышалось недовольства, но что‑ то явно его беспокоило. Он еще обдумывал тот бой в Лигурии? Унгемах уже не раз говорил ему, что все в порядке. Немного отвлекся на ринге, вот и все.

Конечно, он не рассказал Колле правду – эту часть своей жизни он всегда прятал в самой глубине души.

Опустившись на зеленый стул, жалобно скрипнувший под его весом, Макс посмотрел на экран.

– Некоторые говорят, что ты мошенничал, оттягивая момент победы, – заметил тренер. – Другие утверждают, что расцвет твоего мастерства уже позади.

– Ну и пусть говорят, – Макс пожал плечами.

Колле смерил его испытующим взглядом.

– У тебя какие‑ то неприятности, о которых мне следует знать? – выпалил он.

Унгемах спокойно ответил на взгляд тренера. Колле задавал вопросы только тогда, когда действительно хотел узнать ответ, и никогда не говорил ничего лишнего. Так почему он завел этот разговор? Макс не припоминал, чтобы давал тренеру поводы для беспокойства, но почему‑ то под этим пронзительным взглядом ему стало неуютно. Он чувствовал себя так, словно вдруг оказался двоечником на ковре перед строгим учителем. Двоечником, которого всегда найдется за что наказать.

– Нет у меня никаких неприятностей. А почему ты спрашиваешь?

– Все очень просто. Пару минут назад, когда ты упражнялся со скакалкой, мне звонили из полиции. Хотели поговорить с тобой.

– Из полиции? – опешил Макс.

– Из полиции! – повторил Колле.

– И что им было нужно?

– Очевидно, речь не идет о штрафе за парковку в неположенном месте. Звонила комиссар уголовного розыска. Эта дама просила тебя перезвонить! – Тренер протянул ему желтый листок с номером телефона.

Наклонившись, Макс уставился на бумажку, читая номер.

– Ты его что, выучить пытаешься?

Макс удивленно поднял голову.

– Не понимаю, что все это значит.

– Ну, это легко выяснить… – Колле мотнул головой в сторону телефона. – Я пообещал той дамочке, что ты перезвонишь через пару минут.

Взяв трубку, Унгемах набрал номер. Он понятия не имел, что происходит, но под ложечкой неприятно засосало.

– Мне выйти? – осведомился Колле, не шелохнувшись в своем кресле.

Макс покачал головой. Тренер все равно не собирался выходить.

Комиссар дала Конраду прямой номер, так что Макс тут же дозвонился до нее. Девушка представилась как комиссар Готтлоб полиции Ганновера.

– О чем идет речь? – спросил Макс.

– Мне нужно задать вам пару вопросов. Это не телефонный разговор. Мы могли бы где‑ нибудь встретиться? Это займет у вас не больше получаса. Я с удовольствием угощу вас кофе.

Готтлоб говорила очень вежливо, словно ей непременно нужно было уговорить Макса встретиться с ней. Унгемах задумался. Несомненно, он поговорит с этой женщиной. Она неспроста позвонила ему и не стала бы ехать из Ганновера в Гамбург, если бы это было неважно. Вопрос только в том, где им встретиться. Клуб отпадает, дома тоже нельзя. Одного въедливого репортера будет достаточно, чтобы возвести на него поклеп, с которым придется разбираться много месяцев. Профессионального боксера допрашивает комиссар полиции! Отличный заголовок для скандальной статьи, в особенности, если этот боксер только что выиграл чемпионат Европы.

– Знаете заправку «Брунауталь» на седьмом автобане?

– Да, найду. А вам не далеко будет ехать?

– Ничего, все в порядке. Давайте встретимся часиков в десять. Как мне вас узнать?

– Вы довольно знамениты, господин Унгемах. Я сама вас узнаю.

– А вам не трудно хотя бы намекнуть, что все это значит?

– Пожалуйста, не волнуйтесь! – голос девушки звучал совершенно беззаботно. – У меня к вам пара вопросов касательно одного давнишнего преступления. Я имею в виду пропажу вашей сестры.

Глава 8

Ее ладонь лежала на его левом плече. Они медленно шли по улице. Сине было тогда всего восемь, но руки у нее были удивительно сильными, и она привыкла держаться за кого‑ то, чтобы чувствовать себя в безопасности.

– А неприятностей у нас не будет, а, Макс? – голос у Сины был немного испуганный, но слышались в нем и радость, и предвкушение предстоящего приключения. Она в любом случае пошла бы с ним.

– Если не проболтаешься, то не будет.

В голубом безоблачном небе ярко сияло солнце. Макс радовался летним каникулам: теперь он каждый день мог делать, что хотел. В общем‑ то, это было лишь иллюзией, так как ближайшие шесть недель ему придется следить за младшей сестрой.

Задумавшись, он немного ускорил шаг. Пальцы Сины тут же сжались на его плече. Девочка пыталась поспевать за ним. Она попросит идти помедленнее, только если ей станет совсем невмоготу. Вообще, Макс считал ее очень мужественной. Тетя Майя как‑ то сказала, что Сина не мучается, потому что слепа от рождения и не знает, каково это – видеть. Но Макс полагал, что это чепуха. Сина знала, что все остальные могут видеть. Он часто описывал сестренке окружающий мир, и она не могла не понимать, чего лишена. Всего пару минут назад он рассказывал девочке, как выглядит все вокруг. И главное – он описывал солнце. Сина постоянно просила его рассказать о солнце. Никак не могла наслушаться. Макс с легкостью подбирал нужные слова, они даже казались мальчику поэтичными, и ему нравилось их звучание. Они сами собой рождались в его душе. Сина никогда его не высмеивала, и это придавало Максу мужества. И он рассказывал сестренке о солнце, когда она просила его об этом. Но рассказывал только ей.

– Далеко еще? – спросила она.

– Уже почти пришли.

– И ты мне не расскажешь, что это?

Остановившись, Макс повернулся. Рука Сины соскользнула с его плеча, оставшись в воздухе – девочка готова была схватиться за брата, когда они пойдут дальше. В ярких лучах солнца медные волосы Сины отливали красноватым. Как всегда, она заплела их в две косы.

И хотя Макс знал, что ее огромные прекрасные глаза ничего не видят, он не мог не отвести взгляд. Ему всегда казалось, что Сина может заглянуть ему в душу.

– Если расскажу, то это уже не будет сюрприз, верно? Ты ведь можешь идти дальше, да?

– А что, у меня такой вид, будто не могу? В такой день я могу дойти до Африки!

– Это очень далеко.

– Насколько далеко?

– Не знаю, но нам не хватило бы и каникул на такой поход.

– Знаешь, может быть, когда‑ нибудь мы и отправимся в Африку. Только ты и я. И ты опишешь мне тамошнее солнце. Как думаешь, Макс? Поедем в Африку?

Сине было восемь лет. Она была очень умной девочкой, в чем‑ то даже умнее старшего брата, но в некоторых вещах оставалась по‑ детски наивной. И Макс никогда не отважится разрушить эту наивность.

– Почему бы и нет, – улыбнулся он. – Главное, взять с собой побольше еды.

– А сегодня у нас хватит еды?

– Бутылка «Спрайта», два яблока и два бутерброда с колбасой. На сегодня хватит.

– Тогда пойдем.

Макс повернулся, и ладонь сестры вновь легла на его плечо.

Он действительно задумал сюрприз для сестрички, но это была не главная причина для их сегодняшнего похода. У отца было «водочное похмелье», как это называла мама. В таком состоянии его очень трудно было выносить, поэтому Макс с Синой старались улизнуть из дома. С тех пор как отец полгода назад потерял работу на большом газовом предприятии неподалеку, он постоянно пил, и дело было не только в безработице. Макс слышал всякие сплетни. Говаривали, что отец виноват в каком‑ то несчастном случае – один работник погиб, другой пострадал от ожогов. Дома об этом никогда не говорили, но слухи в деревушке ширились быстро.

Через десять минут они дошли до небольшого деревянного мостика через ручей, свернули направо и пошли вдоль ручья. Тут часто отдыхали рыбаки, но в такое время дня никого еще не было. Высокие сорняки щекотали ноги.

– Смешное ощущение, – Сина убрала ладонь с плеча брата.

Повернувшись, Макс увидел, что она крутится на месте, вытянув руки вперед. Девочка споткнулась о корни дерева, и ее качнуло в сторону Макса. Подхватывая сестренку, он больно ударился губами о ее голову. Во рту почувствовался вкус крови.

– Черт! – ругнулся он.

– Больно? – Сина испугалась. – Я не хотела!

– Ох и крепкая же у тебя черепушка! – Макс потер подбородок. Было действительно больно.

– Извини меня, ну правда, я не хотела.

– Смотри, куда идешь, – улыбнулся Макс, чтобы разрядить ситуацию.

– Дурак! – Сина ущипнула его за плечо.

Она не обижалась, когда брат отпускал шуточки по поводу ее слепоты. Но такое право было только у него.

Парнишка ощупал уже напухшую губу.

– Ох, проклятье, ну и крепкая же у тебя, что б его, черепушка! – повторил он, ожидая, чтобы сестра опять взялась за его плечо.

Они пошли по берегу и вскоре добрались до небольшого песчаного пляжа, раскинувшегося в изгибе реки. К берегу прибило большое бревно, слышался громкий плеск воды.

– Мы у реки! – радостно воскликнула Сина.

– Да! – Макс улыбнулся. – У реки. Это особое, тайное место. Тут никого нет, кроме нас. Но ты должна делать то, что я тебе говорю, договорились? Не хочу, чтобы ты свалилась в воду.

– Договорились.

Макс вывел сестру на песчаный пляж, отсвечивавший желтым в лучах летнего солнца.

Дети сбросили сандалии, наслаждаясь прикосновением ступней к песку. Сина опустилась на колени и запустила в песок пальцы.

– Такой мягкий! – Она подняла ладони, позволяя песчинкам струиться вниз. – Откуда тут песок?

– Его приносит ручей. Вымывает со дна и приносит к берегу, обычно в изгибах, как здесь.

Сина повернулась к речушке. Казалось, что она смотрит на воду.

– Здесь глубоко?

– Тебе примерно по пояс, но на глубину мы заходить не будем, там слишком сильное течение. Останемся тут. Вода будет тебе по колено.

– Хочу купаться! – радостно воскликнула девочка.

– Давай руку.

Сжимая ладонь сестренки, Макс завел ее в прохладную прозрачную воду ручья, следя, чтобы она не намочила шорты. Ее лицо в эти мгновения было столь прекрасно, что он не мог отвести от нее глаз. Рот Сины широко распахнулся, словно в глубине горла застрял возглас восторга.

– Как здорово!

– Можно отпустить руку? – спросил он.

Девочка кивнула. Набрав в ладони воды, она окропила лицо, раскрасневшиеся щеки, лоб, шею.

«Странное зрелище, – подумалось Максу. – Словно она проходит обряд крещения».

– Спасибо тебе, – тихо сказала Сина.

– Только не свались! – предупредил ее Макс, стараясь сдержать растроганность.

– А хотелось бы.

– Что хотелось бы?

– Погрузиться в воду по шею.

– Нет, ни в коем случае!

– Ну Макс! Пожалуйста!

Девочка повернулась к нему, и Макс понял, что не сможет отказать ей.

– Это обязательно? – спросил он, уже понимая, что сопротивление бесполезно. Сина обладала над ним практически безграничной властью.

– Ну пожалуйста‑ пожалуйста! Я разденусь и немного посижу в воде. Вот тут, у берега! Ничего же не случится! Я хочу почувствовать воду повсюду. Ну пожалуйста, Макс, разреши мне, я…

– Ладно‑ ладно. Но голова должна все время быть над водой!

– Ну конечно! – срывающимся от восторга голосом заверила его сестричка.

В мгновение ока она выбралась на берег, поспешно стянула шорты, блузку и трусики и голой вошла в воду.

Макс оглянулся, чтобы удостовериться в том, что они тут действительно одни. Сина не смущалась своей наготы, но если ее увидит кто‑ то из школы… Такого позора Макс бы не перенес.

Он стоял рядом с сестрой, глядя, как она осторожно погружается в воду. Когда вода коснулась груди, девочка охнула, жадно ловя губами воздух, замерла на миг и стала погружаться дальше. Она совершенно не боялась, и Макс вот уже в который раз задумался над тем, откуда в его сестренке столько мужества.

Сина уселась на песчаное дно, так что из воды торчали только шея и голова. Косы относило в сторону течением.

– Так хорошо, – благоговейно пробормотала девочка. Ее лицо расслабилось, глаза закрылись. Пару минут она сидела молча. – Почему мы не делали так раньше?

– Прошлым летом ты была еще маленькая. Ну, ты и теперь маленькая.

– Но у меня есть старший братик, который всегда за мной присмотрит, правда? Со мной ничего не случится.

– Именно. И сейчас твой братик писает в воду, потому что кто‑ то там засиделся.

Взвизгнув, малышка выскочила из речушки. Макс со смехом побежал за ней. Их голоса эхом отдавались в лесу. С большого дуба на опушке леса сорвалась стая ворон.

Дети улеглись на песке. Макс расстегнул зеленый рюкзак, с которым обычно ходил в школу, и достал «Спрайт» и бутерброды. Края хлеба загибались: когда паренек готовил бутерброды, хлеб уже зачерствел, но это не имело значения. Еще никогда бутерброды с салями не казались ему такими вкусными. Он запил крошки тепловатой, до отвращения сладкой газировкой. Сытые и довольные, дети сидели на пляже. Сине не хотелось одеваться.

– Позагораю на солнышке, – решила она.

Макс не возражал. Девочка вытянулась на песке, собираясь подремать, а Макс, предупредив сестренку, забрался на уступ, сказав, что наверху прохладнее. На краю песчаного пляжа высился четырехметровый земляной вал. Макс начал карабкаться. На самом деле внизу ему было не так уж жарко, более того, тут было даже теплее, но с уступа он мог обозревать окрестности и увидел бы издалека, если бы сюда кто‑ то направлялся. Прислонившись спиной к стволу тополя, мальчик подтянул колени к груди и обхватил их руками. За спиной шумел лес, вдалеке поблескивали красным черепичные крыши деревенских домов. Но и деревня, и ее жители были сейчас так далеко, словно в другом мире, и Макс задумался о том, как здорово было бы никогда туда не возвращаться. Интересно, кто‑ нибудь заскучал бы по нему? Родители? Одноклассники? Да, одноклассники точно заметили бы его исчезновение. Оливер и Юрген, его лучшие друзья. Наверняка ребята сейчас играют в футбол. Максу так хотелось поиграть с мальчишками, но указания отца были четкими: он должен присматривать за младшей сестричкой.

В школе для слепых, где училась Сина, тоже начались каникулы, а поехать в летний лагерь на острове Амеланд, как обычно, Сина не могла: из‑ за безработицы отца в семье стало меньше денег, и девочку пришлось оставить дома. Мать, чтобы хоть как‑ то компенсировать расходы, вкалывала каждый день по две смены в прачечной, в соседней деревне, и после работы с ней даже поговорить было нельзя.

И вот теперь его сестренка валялась там на песке, даже не подозревая, чем он жертвует ради нее.

Закрыв глаза, Макс уперся головой в ствол тополя и постарался избавиться от таких мыслей. Сейчас ему хотелось бы погонять в футбол, но дело было не только в игре. Дело было в Эмили, самой хорошенькой девочке в их классе. Макс вспомнил, как она улыбнулась и подмигнула ему, когда он отбил мяч, летевший в ворота его команды. Улыбка – вот и все, что было между ними, но Макс чувствовал, что Эмили вот‑ вот согласится встречаться с ним!

– Макс! – крикнула Эмили. – Макс! – уже громче.

Только через мгновение паренек понял, что задремал, и Эмили ему только приснилась. Звала его не она, а Сина. Издалека доносились голоса. Кто‑ то шел сюда!

Вскочив, он увидел у моста трех мальчишек. Они уже свернули на тропинку, направляясь к пляжу.

– Макс, там кто‑ то идет! – крикнула ему Сина.

Она сидела на песке, повернувшись к нему.

– Я не могу найти одежду!

Блузка, шорты и трусики лежали в паре метров от нее.

– Сейчас! – Макс спрыгнул вниз, на мягкий песок.

Уступ был довольно высоким, и парень ударился, но, не обращая внимания на боль, принес сестре одежду и помог ей. Стоя рядом с ней, он чувствовал, что девочка пахнет рекой, а ее тело источает жар – малышка перегрелась на солнце.

– Кто там?

– Не знаю. Я видел только, что это трое мальчишек.

Сина уже натянула трусы, шорты и блузку и как раз застегивала пуговицы, когда голоса приблизились. Макс повернулся к тропинке. Теперь он видел, кто нарушил их идиллию. Разводя руками высокую траву, к нему шли Йенс Саутер с Томасом Фляйшером и Филиппом Керром. Неразлучная троица. Ну почему именно они?!

Заметив посторонних на пляже, Йенс остановился, что‑ то сказав своим дружкам. Все трое рассмеялись и вновь двинулись вперед.

– Это твои друзья? – Сина наконец застегнула блузку.

– Нет. Оставайся у меня за спиной. Могут быть неприятности, – шепнул он.

– Вы только посмотрите, кто тут у нас, – усмехнулся Йенс, выходя на пляж. – Собака‑ поводырь со своей слепой сестрой. Поверить не могу!

Его дружки гортанно засмеялись. Они всегда смеялись, что бы Йенс ни сказал. Лизоблюды… Дедушка Йенса когда‑ то владел крупной газовой компанией в соседнем городе, а отец одно время занимал пост бургомистра, и потому Йенс полагал, что может корчить из себя важную персону.

– Что ты делаешь на моем пляже? – мальчишка скрестил руки на груди.

Его приятели встали рядом с ним. По сравнению с Йенсом они были настоящими ничтожествами. Томас Фляйшер был грубоватым пареньком с дебильным лицом. Он даже среднюю школу закончить не смог. А вот Филипп Керр – типичный маменькин сынок из хорошей семьи, просто попал в плохую компанию.

Если дело дойдет до драки, Филипп смотается отсюда, а вот Томас будет драться. Макс был вовсе не уверен в том, что справится с ним и Йенсом. Но, судя по всему, вскоре придется это выяснить. Убегать было некуда, особенно с Синой на руках.

– Мы можем находиться тут так же, как и вы, – заявил Макс, стараясь избежать скандала. Ему очень хотелось наорать на Йенса, но паренек сдерживался. Может, с ребятами можно будет договориться.

– Ошибаешься, собачка‑ поводырь, – хмыкнул Йенс, тыкая в него пальцем. – Таким ублюдкам, как ты, тут не место. А уж тем более твоей сестренке‑ калеке. У нее ж даже сисек нет!

Две его обезьяны расхохотались. Сзади шумно втянула воздух сквозь зубы Сина.

Макс чувствовал, как в нем закипает гнев.

– Когда твои дружки рядом, ты легко распускаешь свой поганый язык, да? – Он сделал пару шагов навстречу Йенсу. – А сможешь сам за себя постоять? Я и ты, здесь и сейчас, а? Слабо?

– А знаешь что? – Йенс рассмеялся. – Мне и не нужно с тобой драться. С чего ты взял? Я просто сказал, что у твоей слепой сучки нет сисек и глаз тоже нет, а это…

Макс без предупреждения кинулся на него. Никто из парней на это не рассчитывал – один на троих, это им и в голову не пришло. Так что Макс воспользовался эффектом неожиданности, не собираясь упускать свой шанс. Он не мог повалить Йенса на землю, потому что тогда вмешается Томас, так что оставался только один выход.

Йенс с друзьями отпрянули, но Макс наступал, он все бил и бил обидчика кулаком по лицу. Раньше он никогда так не бил людей и удивился тому, как это больно. Но эффект был потрясающий: Йенс громко завопил, кровь хлынула у него из носа. Мальчишка отпрянул назад и упал на землю, зажимая лицо руками. Из‑ под пальцев у него текла кровь. Он что‑ то сказал, но никто не понял его слов.

Макс угрожающе выставил вперед руки.

– Кто следующий? – кипя от гнева, выкрикнул он.

Макс был вне себя от ярости и, если бы в этот момент его не окликнула Сина, напал бы и на Томаса Фляйшера.

Он развернулся, чтобы проверить, все ли в порядке с сестричкой, и в этот момент Томас ударил его по левому уху. В голове экзотическим цветком распустилась боль.

Макс упал на землю и не успел опомниться, как Томас навалился на него, прижимая к земле. Макс чувствовал колени противника на руках и его зад у себя на животе. Оплеухи градом сыпались на лицо – правая щека, левая щека. Кожа горела от боли, верхняя губа лопнула, во рту появился привкус крови. Макс отбрыкивался, дергал тазом, орал как безумец, и в конце концов ему удалось стряхнуть с себя громилу. Мордоворот повалился на песок. Он не ожидал столь ожесточенного сопротивления и потому не успел отреагировать, когда Макс вскочил на ноги и принялся молотить его кулаками по лицу. Взвыв от боли, Томас попятился и рухнул в песок.

Макс понимал, что времени у него мало. Он подбежал к Сине. Девочка дрожала, слезы текли по ее лицу, сжатые в кулаки ручки она выставила перед грудью, широко распахнув бесполезные глаза.

– Это я! – Макс схватил ее за руку. – Бежим!

Она тут же последовала за ним.

Но оставалось еще одно препятствие.

Филипп, приспешник Йенса. Мальчишка был в ужасе от происшедшего и никак не мог понять, как два его защитника оказались на земле. Филипп явно не собирался нападать и даже поднял руки, словно моля о пощаде, но Максу было все равно. Замахнувшись, он всадил пареньку кулак в живот. Будто срубленное дерево, мальчонка повалился на землю.

Макс протащил Сину мимо, и они бросились бежать.

Глава 9

Воздух был влажным, туманным и теплым, от земли поднимались запахи, сильные, одурманивающие, чуждые. Но земля дарила миру не только запахи. Высокая влажность выманивала из нор всякую живность.

Выбираясь из своих убежищ, они вытягивали свои длинные волосатые лапки, осторожно ощупывали все вокруг, воспринимали дрожь земли.

Theraphosa blondi, птицеед‑ голиаф, самый крупный из пауков‑ птицеедов.

И вот его терафозики проснулись и отправились на охоту.

Он так любил этих созданий.

Многие из его пауков – кого‑ то он купил, кого‑ то вывел впоследствии – достигали двенадцати сантиметров в длину, а если учитывать и лапки, то целых тридцати. Он всегда заказывал только самые крупные экземпляры.

Птицееды были покрыты плотными волосками и потому казались еще больше. Его голиафики!

Со временем он перестал следить за тем, сколько пауков у него живет, и просто радовался тому, что эта идеальная армия иногда выбирается из своих нор и отправляется на охоту.

Девчонка наверняка уже заметила их, почувствовала шуршание лапок по коре и листьям. Сейчас большой коричневый паучок полз по ее руке. Вскрикнув, малышка вскочила, лихорадочно размахивая руками. Очередной паук, осмелев, пробежал по ее ступне, так что девочка подпрыгнула.

Он был рад, что девчонка не раздавила паука. Такое уже случалось раньше и всегда вызывало в нем легкую грусть. Птицеед‑ голиаф – ядовитый паук и в случае опасности топорщит смертоносные волоски на лапках и с большой скоростью мечет их в сторону врага. Это происходит очень быстро и не воспринимается человеческим глазом. Но он видел реакцию девочки, которая почувствовала эти волоски у себя на ноге.

Он знал, что ей очень больно. Боль напоминала укус осы, только на большой площади кожи. Малышка завопила – громкий, бьющий по ушам вопль – и бросилась бежать, задирая колени до груди, чтобы держаться подальше от земли. И она двигалась прямо на него!

Он сидел в своем укрытии, глубокой яме, накрытой полукруглой доской. Сверху на доске он закрепил шипастый куст, так что наступить на нее было нельзя. В яме можно было сидеть на корточках или лежать, выглядывая в пятнадцатисантиметровое отверстие в доске. Угол зрения насекомого. Когда он сидел в этом укрытии, держа в руках палку с заостренным концом, он чувствовал какое‑ то родство со своими птицеедами.

Девочка с воплем бежала в его сторону. Яд еще действовал. Еще два метра, метр, полметра…

Он приготовился.

Малышка бежала прямо к кустарнику, миновать который не могла. Как он и предполагал, девочка остановилась. Инстинкт, таков ее инстинкт. Такие же инстинкты были и у другой…

Сейчас ее лодыжки находились прямо перед его лицом, и он видел покраснения, оставшиеся от паучьего яда.

Он молниеносно схватил ее левой рукой за тонкую ножку и, прежде чем девочка успела отпрянуть в ужасе, кольнул ее острием палки в лодыжку, а потом спрятался в свою нору, словно насекомое, дожидающееся смерти жертвы.

Девочка опустилась на колени, схватившись за ногу. Яд действовал очень быстро. Она упала на спину, раскинув ноги и руки, дыхание участилось.

Он вылез из укрытия и присел на корточки рядом с ней.

Он был охотником, поймавшим добычу.

Его пальцы кружили над обнаженным телом слепой девочки, он представлял себе это божественное, пьянящее чувство, которое сейчас одурманит его душу.

Малышка широко распахнула глаза. Она не двигалась.

Настал подходящий момент.

Его пальцы легко опустились на ее кожу, они ласкали ее, ощупывали. Завоевывали ее тело.

Он был непобедимым охотником!

Глава 10

Макс доехал до заправки за полчаса до оговоренного срока. Найдя свободное место на парковке, он оставил свой БМВ, но прежде чем выйти из машины и направиться к ресторанчику, взял с соседнего сиденья бейсболку с надписью «Ред Сокс»[5] и надвинул козырек на лицо. На нос боксер надел слабо тонированные солнцезащитные очки: любые другие в ресторане нужно было снимать, иначе он выглядел бы по‑ дурацки.

Повернув зеркало, Унгемах осмотрел результат своих усилий. Конечно, Максу казалось, что даже в таком виде его легко будет узнать, очень уж запоминающееся у него лицо. Массивные челюсти, крупный нос (еще ни разу не сломанный, он этим очень гордился! ), широко расставленные карие глаза и короткие каштановые волосы. Впрочем, если в забегаловке не окажется какого‑ нибудь заядлого любителя бокса, то такая маскировка подойдет.

Макс был не из тех спортсменов, которые обожают красоваться перед журналистами, и потому его фотография редко появлялась на обложках глянцевых журналов.

Выбравшись из машины, Макс запер дверь с помощью дистанционного пульта и, поглядывая на затянутое облаками небо, прошел в придорожный ресторанчик. За ночь похолодало до пятнадцати градусов, и теплее сегодня уже не станет: с Северного моря опять надвигался циклон.

Ресторанчик, несмотря на систему самообслуживания, выглядел очень пристойно и современно. Макс выбрал место у окна, в углу, где стояла кадка с цветами. Он сел так, чтобы видеть вход.

Посетителей было мало, и комиссар наверняка узнает Унгемаха, если будет присматриваться.

Заняться тут было нечем, и от безделья в Максе проснулось странное беспокойство. Он чувствовал, как нарастает в нем нервозность, как покалывают кончики пальцев, ноги сами собой пританцовывают, словно боксер тренируется в прыжках со скакалкой. Унгемах давно научился справляться с тревогой, временами одолевавшей его перед поединком, – у него были для этого свои методы, но тут они бы не сработали. Через пять минут дрожь объяла все его тело, так что Макс больше не мог усидеть на месте. Хотя он уже позавтракал, съев, как обычно, яичницу из четырех белков, которую жарил на сале, и мюсли с натуральным йогуртом, сейчас Унгемах решил побаловать себя кофе и выпечкой. Так он хоть чем‑ то займется.

Взяв из холодильника слоеный пирожок с орехами и сделав себе черный кофе, он подошел к кассе. Тут ему пришлось взаимодействовать уже не с автоматами, а с живым существом из плоти и крови, но и оно оказалось не разговорчивее машин. Заплатив за угощение, Макс с подносом в руках вернулся за стол. Усевшись, он увидел у входной двери молодую женщину, которая осматривалась по сторонам. Высокая, не ниже метра восьмидесяти, очень худая, рыженькая, с курчавыми волосами. На девушке были синие джинсы, белая рубашка и коричневая кожаная куртка. Даже если бы Макс не ждал встречи с ней, все равно обратил бы на нее внимание.

Сняв очки и бейсболку, Унгемах поднял руку. Улыбнувшись, женщина подошла поближе. Глядя, как она двигается по проходу между столами, Макс понял, что она серьезно занимается спортом. Ему нравились спортивные женщины, которые одевались так, чтобы им было удобно, и не злоупотребляли косметикой.

Встав, он протянул ей руку.