Сильвейн Рейнард 33 страница

Саймон уже чувствовал вкус скорой победы. Джулия – слабачка. Он привык пользоваться ее слабостью. Врать она не умела, и он сразу понял: она действительно сожгла его снимки. Похоже, Натали затеяла какую‑ то свою игру против него и решила подставить Джулию. Он уже больше не хотел искать снимки. Но он снова хотел Джулию – эту глупую, романтическую дуру, когда‑ то так цеплявшуюся за свою девственность.

Он сел на кушетку и, продолжая целовать Джулию, пытался усадить ее, а заодно раздвинуть ей ноги.

Но Джулия оставалась холодна к его поцелуям. Она просто их терпела, обмякнув, как тряпичная кукла. Ей и раньше было противно ощущать его язык у себя во рту. И не только язык. Джулия извивалась у него в руках, но ее отчаяние только возбуждало Саймона. Возбуждение нарастало. Саймон уже был готов расстегнуть молнию джинсов и освободить свой горячий, напрягшийся член. Но он решил вначале довести Джулию до нужного состояния.

Он продолжал целовать ее, пока отчаяние не придало ей смелости и она не начала молотить его в грудь. Вот теперь можно переходить к следующей фазе. Саймон взялся за пуговицы ее кофточки.

– Не надо. Саймон, не делай этого, – жалобно, со всхлипыванием просила она.

Эти мольбы приятно щекотали ему промежность.

– Тебе это понравится, – пообещал он, начиная мять ей ягодицы. – Сначала я должен убедиться, что тебе понравилось. Тогда я тебя отпущу. – Он целовал ей подбородок, постепенно двигаясь к шее. – Сомневаюсь, что тебе захочется повторения нашей последней ссоры… Не слышу ответа.

Ее трясло.

– Джулия!

– Нет, Саймон.

– Ну что ж…

Его глаза были закрыты, и он не увидел «любовной отметины», оставленной Габриелем. Саймон собирался сделать то же самое, но без всякой нежности. Она будет еще долго его вспоминать. Если у нее в Торонто действительно кто‑ то есть, пусть полюбуется. В следующий раз подумает, прежде чем грубить Саймону Тэлботу. И он с силой вонзил зубы в нежную кожу Джулии.

Она пронзительно вскрикнула от боли.

Саймон слизывал кровь из ранок, оставленных его зубами, наслаждаясь солоноватым вкусом и запахом ванили. Насытившись, он отстранился, чтобы полюбоваться отметиной. Да, теперь ей придется надевать свитера с высоким воротником, а он знал, что Джулии они никогда не нравились. Да, метка была чудовищной, болезненной и красной. Великолепно!

Джулия смотрела на него, словно раненая овечка с неимоверно длинными ресницами. Потом в ее взгляде что‑ то изменилось. «Вот так‑ то лучше», – подумал Саймон, облизывая губы и наклоняясь к ней. И вдруг Джулия со всей силой влепила ему пощечину. Он неожиданности он разжал руки. Джулия вырвалась и бросилась к лестнице.

– Ах ты, долбаная сука! – заорал Саймон.

Он догнал ее на последних ступеньках и обеими руками схватил за лодыжку левой ноги. Джулия взвыла от боли, цепляясь за ступеньки, чтобы не упасть.

– Сейчас ты получишь незабываемый урок, – угрожающе прошипел он, хватая ее за волосы.

Единственным оружием Джулии оставалась правая, здоровая нога. Ни Джулия, ни тем более Саймон не предполагали, что ей удастся пнуть его в пах. Скорее всего, удар пришелся прямо по яйцам. Саймон потерял равновесие и замахал руками, стараясь не загреметь вниз по ступенькам. Джулия доковыляла до своей комнаты, скрылась за дверью и щелкнула замком.

– Ну, сука, теперь пощады не жди! – орал он, держась за предмет своей гордости.

Дверная ручка была старой, в виде скобы. Джулия просунула в нее ножку стула и тут же поняла: для разъяренного Саймона это не преграда. Задвижка тоже была хлипкой.

Нужно подвинуть комод. Джулия уперлась плечом в боковую стенку комода. На пол полетели старые фотографии в рамках. Вслед за ними упала и мгновенно разбилась фарфоровая кукла. Не обращая внимания на боль в лодыжке, Джулия толкала и толкала громоздкий комод. Саймон уже рвал дверь на себя, выкрикивая ругательства.

Наконец ей все‑ таки удалось подпереть дверь комодом. В ее распоряжении были считаные минуты, чтобы позво‑ нить. Дверь не настолько крепка и вряд ли долго выдержит натиск Саймона.

Телефон стоял на ночном столике. Джулия похромала туда, но задела аппарат локтем и сбросила на пол.

– Scheisse!

К счастью, телефон по‑ прежнему работал. Дрожащими пальцами Джулия давила на кнопки, набирая номер мобильника Габриеля. Вместо ответа произошло мгновенное переключение на голосовую почту. Стандартное приглашение она слушала под аккомпанемент продолжающихся ударов в дверь. Джулия догадалась: Саймон пытался снять дверь с петель. Если у него получится, все преграды будут бесполезны.

– Габриель, немедленно приезжай в наш дом! Здесь Саймон. Он ломится в мою комнату. Я подперла дверь комодом, но это ненадолго…

Теперь Саймон разбегался и бил в дверь ногой. От каждого удара дверь вздрагивала. Она уже висела косо, и в проеме обозначилась щель. Как только Саймон полностью сорвет дверь с петель, опрокинуть комод будет секундным делом. И тогда…

Даже при обеих здоровых ногах прыжок с высокого второго этажа был чреват ушибами, а то и более серьезными травмами. С ее лодыжкой последствия могли быть и вовсе непредсказуемыми. Но дальше ждать Джулия не могла. Она бросила трубку, проковыляла к окну, открыла шпингалет, приготовившись вылезти на крышу. В это время она увидела подкатившую машину Габриеля. Не выключая двигателя, Габриель выскочил наружу и побежал через лужайку к дому.

– Джулия! Держись! Я уже здесь!

В ответ послышалась грязная брань Саймона. Хлопнула входная дверь. Скрипнули ступеньки лестницы… Потом были глухие удары, но уже не в дверь. Еще через какое‑ то время что‑ то тяжело рухнуло на пол и загрохотало вниз.

Джулия подползла к полуразвороченной двери. В коридоре было тихо. Теперь звуки доносились со двора. Джулия снова потащилась к окну… Саймон лежал на лужайке, зажимая разбитый нос. Ему удалось подняться. Все его лицо было в крови. Джулия и глазом моргнуть не успела, как к окровавленному носу добавился окровавленный рот. Габриель нанес ему хук правой, выбив несколько зубов.

– Кретин! – заревел Саймон, выплюнул выбитые зубы и бросился на Габриеля, сумев нанести ему удар в грудь.

Осмелевший Саймон увидел, что Габриель пошатнулся и отступил, и немедленно бросился на него, считая, что противник ослаблен. Но реакция Габриеля была молниеносной: два удара в живот заставили Саймона согнуться и рухнуть на сизую траву.

Габриель расправил плечи и наклонил голову вбок. Джулию поразило его необычайное спокойствие, как будто это не он, а его двойник только что лишил нескольких зубов сына сенатора Тэлбота.

– Вставай, – произнес Габриель, и от звука его голоса у Джулии внутри все похолодело. – (Саймон что‑ то простонал. ) – Я, кажется, велел тебе встать.

Сейчас Габриель был похож на ангела‑ мстителя: прекрасного собой, страшного своей силой и абсолютно беспощадного.

Саймон не шевелился. Тогда Габриель схватил его за волосы и рывком поднял на ноги.

– Если ты вздумаешь еще раз приблизиться к ней, я тебя убью. И не убил тебя сейчас только потому, что Джулианне было бы тяжело видеть меня в тюрьме. Да и я не хочу оставлять ее одну после всего того, что ты, сукин сын, сделал с ней. Запомни, скотина: если снимки или видео, даже отдаленно похожие на нее, появятся в Интернете или в бульварной газетке, ты подпишешь себе смертный приговор. Я найду тебя в любой точке Земли. Когда‑ то я держался по десять раундов против ребят с Юга, а они не чета тебе. Так что сил голыми руками раскроить твой поганый череп у меня хватит… А теперь получи еще одно доказательство серьезности моих слов.

Габриель отошел на шаг и левой рукой нанес Саймону апперкот в челюсть. Саймон беззвучно рухнул на землю, раскинув руки. Габриель вытащил носовой платок, невозмутимо вытер перепачканные кровью пальцы и поглядел на дверь. Оттуда как раз вышла Джулия и попыталась спуститься с крыльца.

– Джулия! – Габриель бросился к ней и успел поймать падающую со ступенек девушку. – Дорогая, ты как? – Он прижал ее к груди и стал нежно укачивать, как ребенка. – Джулия!

Габриель откинул ей волосы с лица. Ее губы были красными и распухшими, на шее темнели царапины. Габриеля испугали не столько ее очумелые глаза, сколько кровавая отметина на шее.

«Неужели эта двуногая скотина посмела ее укусить? »

– Джулия, как ты себя чувствуешь? Он что… – Габриель взглянул на ее одежду, боясь увидеть самое страшное.

К его удивлению, одежда не была даже разорвана. Джулия была полностью одета, только несколько расстегнутых пуговиц на блузке.

Он закрыл глаза и мысленно поблагодарил Бога, что не опоздал. Окажись он здесь несколькими минутами позже, неизвестно, какую бы картину он застал.

– Поехали со мной, – твердым, излишне бодрым голосом произнес Габриель.

Он снял куртку и набросил ей на плечи. Потом застегнул все пуговицы на блузке и осторожно усадил Джулию на пассажирское сиденье джипа.

Джулия держалась за искалеченную лодыжку и что‑ то бормотала.

– Что случилось? – спросил Габриель. Не дождавшись ответа, он потянулся, чтобы снова откинуть с ее лица упрямые пряди. Джулия вздрогнула и отвернулась. Габриель даже замер. – Джулия, очнись. Это я, Габриель. Сейчас мы поедем в больницу. Слышишь? У тебя что‑ то с ногой. Там тебе помогут.

В ответ – ни слова, ни даже легкого кивка. Она не дрожала, не плакала. Это был шок. Габриель набрал домашний номер Кларков.

– Ричард? С Джулией беда… Что случилось? В дом к Тому заявился этот Саймон… То‑ то и оно, что она была в доме одна. Она сумела закрыться у себя в комнате. У нее что‑ то с ногой. Я сейчас везу ее в Санбери. Если хочешь, подъезжай туда… Тогда до встречи. – Габриель посмотрел на Джулию, надеясь, что она хоть как‑ то отреагирует. – Мы сейчас едем в больницу, в Санбери. Ричард тоже подъедет. У него там знакомый врач.

Джулия по‑ прежнему молчала. Тогда Габриель позвонил в справочное и узнал номер местного пожарного депо. На его звонок включился автоответчик. Габриель в нескольких фразах описал случившееся с Джулией.

«А ведь прежде всего виноват ее чертов отец. Почему, черт побери, он оставил ее одну в доме? »

– Я ударила его, – высоким, пронзительным голосом

произнесла Джулия.

– Что ты сказала?

– Он целовал меня… Я его ударила… Прости меня. Я совсем не хотела с ним целоваться. Прости. Я виновата. Виновата.

Габриель благодарил судьбу, что ему сейчас важнее всего поскорее привезти Джулию в больницу. Иначе… он просто вернулся бы на лужайку и расправился с Саймоном, не, думая о последствиях.

Джулия бормотала что‑ то маловразумительное и одновременно страшное. Что‑ то о том, как он ее целовал, потом о Натали. Но страшнее всего было слышать, что теперь Габриель бросит ее, поскольку она покусана и вообще она не женщина, а… никчемная подстилка…

«Что же этот подонок успел сделать с ней? »

– Успокойся, Беатриче… Слышишь? Беатриче, посмотри на меня.

Джулия не сразу узнала это имя. Она повернулась к Габриелю. Ее глаза по‑ прежнему оставались испуганными, словно Саймон притаился на заднем сиденье и в любой момент мог снова броситься на нее.

– Дорогая, ты ни в чем не виновата. Ты поняла? Ты не хотела целоваться, но тебе с ним было не справиться.

– Я не собиралась тебя обманывать. Мне очень стыдно, – прошептала она.

– Джулия, я тебя ни в чем не виню. Наоборот, я очень рад, что ты его ударила. Такие, как он, вообще не должны ходить по земле.

Габриель боялся даже думать о том, какой ад пережила Джулия в отцовском доме.

¦> ¦> ¦>

Приехав в больницу, Ричард сразу же направился в холл приемного покоя, где и нашел Габриеля с Джулией. Габриель нежно гладил ее по волосам и что‑ то говорил. Ричард удивился не самой сцене, вполне привычной для больницы, а уровню близости между его приемным сыном и Джулией. Более того, он был даже ошеломлен.

Пока ждали приезда врача, Ричард осторожно осмотрел лодыжку Джулии. Каждое прикосновение его пальцев заставляло Джулию вскрикивать и морщиться от боли. Краешком глаза Ричард посмотрел на Габриеля. Тот кусал костяшки пальцев.

– Думаю, перелома у тебя нет. Скорее всего, это вывих. Габриель, Джулии сейчас не помешает чашка чая и что‑ нибудь вкусненькое. Будь добр, сходи в кафетерий.

– Я ее не оставлю, – с мальчишеским упрямством пробурчал Габриель.

– Тебе сходить за чаем – две минуты. А мы тут с Джулией поговорим.

Габриель нехотя кивнул и направился в больничный кафетерий.

Ричард, конечно же, увидел две отметины на шее Джулии. Первая была совсем свежей и напоминала укус. Вторая имела совсем иное свойство и говорила о страстных чувствах. Появилась она, скорее всего, день назад, если не раньше. Похоже, отношения между Габриелем и Джулией более близкие, чем он думал.

– Грейс много работала здесь. Волонтером. Ты это знала? – (Джулия кивнула. ) – Чем ей только не приходилось заниматься! Но чаще всего она помогала жертвам домашнего насилия. – Ричард вздохнул. – Она видела столько страданий! Иногда это были дети. Кого‑ то спасти не удавалось, хотя их физическое состояние не внушало опасений. Этих людей убивал психологический шок. – Ричард посмотрел Джулии в глаза. – Я скажу тебе то же, что Грейс говорила своим пациентам… Ты ни в чем не виновата. Какие бы ошибки ты ни совершала, не верь, будто заслуживаешь такой судьбы. Ни в коем случае. И еще тебе скажу: не припомню, когда я гордился своим сыном больше, чем сегодня.

Джулия молча разглядывала свою несчастную лодыжку.

Вскоре к ним подошел невысокий симпатичный мужчина азиатской внешности.

– Ричард, рад тебя видеть, – произнес он, протягивая

руку.

Ричард встал и крепко пожал руку врача:

– Здравствуй, Стивен. Хочу тебе представить Джулию Митчелл. Она друг нашей семьи. Даже больше чем друг. Джулия, познакомься: это доктор Лин.

Стивен позвал санитара, Джулию усадили на каталку и повезли в смотровой кабинет. Доктор Лин заверил Ричарда, что отнесется к пациентке как к родной дочери.

Зная, что Джулия попала в хорошие руки, Ричард решил пойти в кафетерий и найти там сына. Свернув в коридор, Ричард понял, что Габриель не дошел до кафетерия. Он стоял посреди коридора и довольно громко спорил с Томом Митчеллом.

– Я всяко лучше тебя разбираюсь в людях! – кричал Том, потрясая кулаками перед самым носом Габриеля.

– Очень сомневаюсь, мистер Митчелл. Иначе мне бы не пришлось нестись в ваш дом и разбираться с этой двуногой тварью. Запоздай я на пять минут, он бы изнасиловал вашу дочь в ее спальне.

– Джентльмены, вы находитесь в больнице. Здесь не место для подобных разговоров, – одернул их Ричард

Том кивнул ему и тут же снова повернулся к Габриелю:

– Я рад, что Джулия не пострадала. Если ты ее действительно спас… что ж, я в долгу перед тобой. Но тут еще выяснять надо. Пока я сюда ехал, мне позвонили из полиции. Оказывается, ты до полусмерти избил сына сенатора Тэлбота. Может, это ты ворвался в мой дом и спровоцировал драку. Ты ведь наркоман!

– Я готов сделать тест на наличие наркотиков у меня в крови. – Глаза Габриеля потемнели. – Мне нечего скрывать. И вместо того чтобы беспокоиться о сенаторском сынке, почему бы вам не подумать о собственной дочери? Между прочим, оберегать Джулианну – это ваша обязанность. Ваш отцовский долг. Но у вас это никогда не получалось. На дочь у вас вечно не хватало времени. Том, как вы могли, зная, что собой представляет ваша жена, отправить к ней маленькую девочку.

Том стиснул кулаки до снежной белизны. Казалось, еще немного – и синие жилы на них лопнут.

– Заткнись! Ты сам не знаешь, о чем говоришь! Ты еще будешь учить меня, как мне воспитывать дочь! Ишь, образец примерного поведения выискался. Или забыл, какой хвост разных гадостей за тобой тянется? Нечего соваться в наши семейные дела. И не смей приставать к Джулии, пока за решеткой не оказался!

– Это я‑ то не знаю, о чем говорю? Бросьте, Том. Вам было удобно закрывать глаза. Так спокойнее. Сент‑ Луис далеко. У вашей жены был проходной двор. Дружки менялись чуть ли не каждую неделю. И все это на глазах вашей маленькой дочери. Однажды в вас все‑ таки заговорила отцовская совесть, и вы забрали дочь к себе. Но вас хватило всего на год. Чем же вам так помешала девятилетняя Джулия? Может, она скверно себя вела? Или требовала нарядов и игрушек? Или, что еще хуже, требовала к себе внимания? Вашего отцовского внимания! Но ваше внимание безраздельно принадлежало местной пожарной команде.

Тома Митчелла душила ярость. В таком тоне никто и никогда не смел с ним говорить. В нем боролись два желания: заехать Габриелю между глаз или сбегать в пикап за охотничьей винтовкой и всадить ему пулю в лоб. Спохватившись, что свидетелей будет более чем достаточно, он заковыристо обругал Габриеля и двинулся к стойке администрации, чтобы выяснить, сколько будет стоить лечение Джулии и ее возможное пребывание в больнице.

К тому времени, когда Джулия на костылях вышла из травматологического отделения, Том успел остыть. Как часто бывало, гнев в нем уступил место глубокому чувству вины.

Габриель подбежал к Джулии.

– Как ты? – спросил он, указывая на перебинтованную ногу. – Это серьезно?

– Переломов нет. Спасибо тебе, Габриель. Я и думать боюсь, что бы могло… – Впервые за все это время Джулия дала волю слезам.

Габриель обнял ее за плечо и нежно поцеловал в лоб. Все это происходило у Тома на глазах. Ничего не понимая, он подошел к Ричарду. После недолгого разговора с ним Том снова вернулся к дочери:

– Джули, ты как? Хочешь поехать домой? Если нет, Ричард предлагает остаться у них. – Он переминался с ноги на ногу.

– Домой я не поеду… Не могу.

Джулия одной рукой обняла отца. Он что‑ то прошептал ей на ухо и торопливо покинул больницу. Вслед за ним ушел и Ричард, понимая, что его присутствие здесь излишне.

– Можем ехать, – сказал Габриель.

– Мне тут навыписывали лекарств. Но у них не все есть.

– Пустяки. По дороге заедем в аптеку. Насчет одежды не волнуйся. Потрясем сестринский гардероб. Что‑ нибудь и у меня найдется. В крайнем случае можем забрать твой чемодан.

– Я не могу туда возвращаться, – всхлипнула Джулия.

– Тебе и не нужно.

– А что с… ним!

– Думаю, это чудовище ты больше не увидишь. Пусть скажет спасибо, что остался жив. Сейчас им занимается полиция.

Джулия посмотрела в его глаза и увидела только искреннюю заботу.

– Я люблю тебя, Габриель.

Поначалу он словно не услышал ее признания. Потом порывисто обнял и молча поцеловал.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

После обеда Скотт заехал навестить школьного друга, оставшегося жить в Селинсгроуве. Возвращаясь обратно, он оторопел: возле дома стояли две полицейские машины со включенными мигалками. В гостиной инспектор Джейми Робертс допрашивала Джулию, а в столовой инспектор Рон Квинн вел допрос Габриеля. Ричарда уже допросили.

– Может, кто‑ нибудь объяснит мне, что делают копы в нашем доме? Ну, что натворил Габриель на этот раз? – Скотт стоял на кухне и сверлил взглядом отца и сестру.

Эрон молча достал из холодильника бутылку пива, открыл и так же молча подал Скотту. Скотт благодарно кивнул и припал к бутылке.

– Саймон Тэлбот напал на Джулию, – тихо сказал ему Эрон.

– Что? – Скотт едва не поперхнулся пивом. – Как она?

– Этот мерзавец здорово укусил ее и едва не сломал ей лодыжку, – добавила Рейчел.

– Он что, ее… – Скотт не мог заставить себя произнести последнее слово.

– Я спрашивала у нее, – покачала головой Рейчел. – Может, и не надо было, но я не удержалась. Джулия сказала, что нет.

Все облегченно вздохнули.

– Где эта тварь Саймон? – заорал Скотт, шумно опуская на стол недопитую бутылку. – Эрон, собирайся. Пора этого красавчика проучить.

– Габриель уже вправил ему мозги. Квинн сказал, что Саймона пришлось срочно везти в больницу и накладывать швы на челюсть. Габриель ему и несколько зубов выбил, – сказал Эрон.

– Что‑ что? – удивился Скотт. – Это наш‑ то профессор? А он с какой стати встрял?

Эрон и Рейчел понимающе переглянулись.

– Я все равно должен посмотреть на это сенаторское отродье, – хрустя пальцами, заявил Скотт. – Задам ему парочку вопросов.

– Оставь это заботам полицейских, – покачал головой Эрон. – После больницы Саймона ждет заключение под стражу.

– Но объясните мне, зачем Габриелю понадобилось марать свои профессорские ручки ради Джулии? Они едва знакомы.

– А вот тут ты ошибаешься, – возразила Рейчел, подходя к брату. – Они успели познакомиться, и настолько, что они пара.

– Повтори еще раз, – попросил сбитый с толку Скотт.

– Повторяю: Джулия и Габриель – пара.

– Вот черт! – тяжело выдохнул Скотт. – А у нее‑ то где глаза были?

И прежде чем собравшиеся успели высказать свои предположения, на кухню вошел Габриель. Увидев встревоженные лица, он тоже нахмурился:

– Где Джулианна?

– Джейми еще не окончила ее допрос, – ответил Ричард. Он улыбнулся и похлопал приемного сына по плечу: – Я очень горжусь тобой, сынок. Ты ведь спас Джулию. Мы все благодарны тебе, что ты поспел вовремя.

Габриель поджал губы и растерянно кивнул.

– Конечно, за то, что вышиб зубы Саймону Талботу, тебя надо наградить, – довольно угрюмо произнес Скотт. – А за то, что клеишься к Джулии, тебя самого надо побить. Не годишься ты ей. Ни с какой стороны. – Скотт поморщился и хватил кулаком по столу.

– Моя личная жизнь тебя не касается, – холодно отчеканил Габриель.

– Касается, раз ты за Джулию принялся. Хорош профессор! Уже со своими аспирантками трахается. Тебе мало красоток, которые сами под тебя лезут?

Рейчел молча побрела к двери, предчувствуя новую ссору.

Габриель стиснул кулаки и почти вплотную подошел к Скотту:

– Еще одно подобное слово о Джулианне – и я тебя поколочу.

– Скотт, остынь, – посоветовал ему Эрон, вставая между ним и Габриелем. – Ты забыл, что в доме полиция?

– Джулия не из тех девчонок, с кем можно покувыркаться, а потом бросить. На таких, как она, женятся, – не унимался Скотт.

– Думаешь, я этого не знаю? – сердито спросил Габриель.

– А ты думаешь, она еще не наелась придурками?

– Скотт, угомонись, – тихо, но твердо сказал сыну Ричард. Скотт повернулся к отцу, о присутствии которого совершенно забыл. – Хочу тебе напомнить: Габриель спас Джулию от потенциального насильника.

Скотт посмотрел на отца так, словно тот сообщил ему нечто такое, о чем все, кроме него, давно уже знали.

Чтобы брата не понесло дальше, Рейчел решила сменить тему:

– Габриель, оказывается, ты знаком с Джейми Робертс. Вы учились с ней в старших классах?

– Да.

– Дружили?

– Чуть‑ чуть.

Все повернулись к Габриелю, но он быстро покинул кухню.

Через несколько минут Ричард встал и позвал Скотта с собой в кабинет. Скотт молча пошел за отцом.

– Я хочу поговорить о твоем отношении к Габриелю, – все тем же тихим, но твердым голосом начал Ричард, когда они вошли к нему в кабинет.

В доме Кларков никто и никогда не поднимал руку на детей. Самым суровым наказанием считался разговор в отцовском кабинете, и сейчас Скотт вновь ощутил себя нашкодившим подростком.

К его удивлению, отец был немногословен. Ричард кивком указал на картину, что висела у него за спиной. То была репродукция с известного полотна Рембрандта «Возвращение блудного сына».

– Ты помнишь притчу, послужившую сюжетом этой картины?

Скотт нехотя кивнул. Сейчас он предпочел бы получить отцовский подзатыльник.

? ? ?

Проснувшись, Джулия села на постели, хватая ртом воздух.

«Это был только кошмарный сон. Это был только кошмарный сон. Всего‑ навсего сон».

Она огляделась по сторонам, еще не веря, что находится в одной из комнат дома Кларков, а не в своей спальне, на полу, придавленная Саймоном. Это ее немного успокоило.

Джулия включила настольную лампу. Темнота мгновенно исчезла, и Джулия воочию убедилась, что это действительно дом Кларков. На столике, рядом с лампой, лежали обезболивающие таблетки. Их и воду заботливо принес Габриель, когда несколько часов назад укладывал ее спать. Он, не раздеваясь, лег рядом и держал ее в своих объятиях, пока она не уснула. Потом он ушел.

«Я не могу без него».

Габриель был ей нужнее таблеток, света и даже воздуха. Его объятия, его голос, шепчущий успокоительные слова. Только он один мог заставить ее забыть о случившемся. Джулии хотелось поскорее оказаться рядом с ним. Поцеловать его, вдохнуть его запах и тогда поверить, что все позади.

Она проглотила несколько таблеток, снимавших боль в лодыжке, после чего встала и на одной ноге запрыгала в комнату Габриеля, чтобы снять сердечную боль. В коридоре она замерла, прислушиваясь к звукам из других комнат. Убедившись, что везде тихо, она открыла заветную дверь и запрыгнула внутрь.

Глаза Джулии быстро привыкли к полумраку. Жалюзи не были опущены. Габриель лежал на спине, на той стороне кровати, где у него в квартире обычно лежала она. Хромая, Джулия подошла к другой стороне кровати, откинула одеяло и уже поставила колено на постель.

– Джулианна? – Тихий шепот Габриеля напугал ее, и она зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть. – Постой.

Она замерла. Ей вдруг показалось, что Габриель не особо рад ее появлению.

– Прости, что напрасно тебя потревожила. Сейчас уйду. – Ей вдруг стало стыдно за свою навязчивость. Кусая губы, она стала медленно подниматься.

– Джулия, я не то имел в виду. Подожди, я сейчас.

Он встал, держась к ней спиной. Теперь она догадалась о причине его скованности: он лежал совершенно голым и не хотел смущать ее своей наготой.

Единственным светом в его комнате был сейчас свет звезд. Габриель на фоне звездного света. Короткие мгновения, пока он нагибался за трусами, Джулия беззастенчиво любовалась его телом: мощной спиной, широкими плечами, длинными сильными ногами и, конечно же, его бесподобными ягодицами.

Натянув трусы, Габриель повернулся к ней лицом, подарив новое удивительное зрелище. Даже дракон на его груди казался сейчас мирно спящим.

– Так, наверное, лучше, – засмеялся он. – Зачем смущать тебя моим голым телом?

Джулия не засмеялась вместе с ним, но смысл шутки поняла.

– Почему ты не спишь? – спросила она, укладываясь рядом.

– Я поставил будильник. Хотел проведать тебя среди ночи. Проснулся сам… Как твоя лодыжка?

– Болит.

– Ты приняла таблетки? Я их оставил возле стакана с водой.

– Две штуки проглотила. Но они действуют не сразу.

Габриель повернулся к ней боком и стал целовать ее пальцы.

– Ты моя маленькая воительница. – Он гладил ей волосы, пропуская пряди между своих пальцев. – Это боль в лодыжке тебя разбудила?

– Нет. Мне приснился кошмар.

– Хочешь об этом поговорить? – спросил Габриель.

– Нет.

Габриель крепче обнял ее, показывая: если она передумает, он готов выслушать ее самым внимательным образом.

– А ты хочешь меня поцеловать? – спросила она.

– Я думал, после случившегося ты вообще не захочешь, чтобы я к тебе прикасался.

Джулия потянулась к нему губами. Сама.

Они словно поменялись ролями. Теперь Габриель осторожничал, боясь малейшим движением причинить ей душевную боль. Но он ошибался. Джулия нуждалась в его поцелуях. Ей хотелось пить его тепло, греться в его огне, поскольку Габриель сейчас занимал все ее мысли.

Джулия провела языком по его нижней губе, потом ее язык проник глубже, и началось их неистовое «танго языков»

Ее окутала знакомая, приятная волна наслаждения. Джулия самозабвенно целовалась с Габриелем, и ей ни о чем не хотелось думать. Даже о своей покалеченной лодыжке. Вскоре к их поцелуям добавились знакомые ласки. Они оба стонали от наслаждения. Потом Габриель изменил позу и навис над нею. Его правая рука скользнула по ее шее, коснулась плеча, замерла над холмиком ее груди, миновала ребра и за‑ стыла на бедре. Одежда, которая сейчас была на Джулии, состояла из спортивного топика Рейчел и ее же облегающих спортивных трусов. Поскольку хозяйка одежды была худощавее своей подруги, наряд очень соблазнительно подчеркивал все выпуклости и округлости тела Джулии.

Даже в полумраке Джулия была прекрасна. Габриель любовался ею, пока вдруг не почувствовал, что его колено протиснулось ей между ног. До сих пор это был запретный прием, но сегодня Джулия сама с готовностью развела ноги.

Она хотела большего. Она требовала большего. Ее дыхание стало судорожным, прерывистым, а ее руки буквально вцепились Габриелю в волосы, не отпуская его голову и не давая оторвать губы от ее губ.

Габриель ласкал ей груди через ткань топика. Это было приятно, но сегодня Джулии хотелось переступить черту. Зачем одежда? К чему условности? Она хочет его. Не надо ждать никакой Флоренции. Пусть это случится сегодня. Сейчас.

Джулия взялась за низ топика, намереваясь снять. Габриель помешал ей, погрузив в новую волну ласк и заставив на время забыть о мокрой от пота одежде. Их поцелуи стали еще жарче и неистовее.

– Я сейчас… сниму все, – прошептала она. – Ты мне помоги… только ногу не задень.

Джулия опять взялась за низ топика, но пальцы Габриеля сжали ей обе руки.

– Джулианна, не надо. – Он тяжело дышал. – Пожалуйста… остановись. – Он отодвинулся, встал на колени, стараясь успокоить дыхание.

– Значит, ты… не хочешь?