Сав Р Миллер 20 страница

‑ Ты знаешь, ‑ говорит она, ‑ я действительно не думала о том, как падение Ricci Inc. может повлиять на тебя, когда отправляла все эти доказательства на Десятый канал.

‑ Этого не будет, ‑ говорю я, махая рукой. ‑ Я уже позаботился о своем официальном участии с твоим отцем и в его бизнесе. До тех пор, пока моя служба безопасности будет делать то, что должна, я даже не буду существовать для Риччи.

‑ Это повлияет на твою медицинскую степень?

Мой лоб морщится, сдержанный, почти застенчивый взгляд на ее лице создает небольшую волну беспокойства внутри меня.

‑ Моя степень, кроме того факта, что моя работа помогла ее финансировать, не имеет никакого отношения ни к твоему отцу, ни к кому‑ либо еще, если уж на то пошло. Я заслужил ее, и ее нельзя просто так забрать.

‑ Но... ты не практикуешь и на самом деле никогда даже не говоришь о том, чтобы стать врачом.

Слегка откинувшись назад, я обдумываю сказанное, сложив руки на коленях. Лишая себя последнего секрета, который у меня есть от нее, чувствуя, что открываю свое сердце и сую его ей в руки, молясь, чтобы она снова не ушла. Но это также кажется необходимым, как и начало нашего существования.

‑ У меня.... Мизофония. Это психологическое отвращение к определенным звукам. Ты когда‑ нибудь слышала об этом?

Она качает головой.

‑ Большую часть времени я держу себя в узде, но в других случаях... это слишком. Иногда совершенно изнурительно, и я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме звука или беспокойства, которое он мне доставляет. Даже после того, как он рассеется, я все еще оправляюсь от этого эпизода, и я просто... хочу работать дома, где могу регулировать раздражители, с которыми сталкиваюсь. Не потому, что я пытаюсь избежать их, но если могу хоть как‑ то облегчить свою жизнь, то так и сделаю.

Кивнув, она пожимает плечами.

‑ В этом есть смысл.

‑ Мое решение уйти из медицины было принято отдельно от решения уйти из бизнеса Риччи. Я просто... помимо звуковых вещей, у меня нет той же страсти к профессии врача, как когда‑ то, и я начал подозревать, что пытаюсь воплотить фантазию ребенка, который всегда хотел помочь своей маме выздороветь.

Она жует зернышко граната и слушает, поджав губы.

‑ Что бы ты сказал, если бы я захотела вернуться в университет?

‑ Я бы сказал, что это здорово...

‑ Хочу научиться ремеслу. ‑ Ее взгляд опускается на мою грудь, пробегает по пластырю, закрывающему неглубокую рану, которую она сделала прошлой ночью, затем возвращается обратно. ‑ Я не хочу учить писать, я сама хочу писать.

Мое сердцебиение ускоряется, набухая до такой степени, что оно болезненно стучит по моим ребрам.

‑ Тогда я скажу, что не могу дождаться, когда у меня будет полная библиотека твоих книг.

Позже, после того, как она закончила есть, а я закончил свой «завтрак», выбираюсь из‑ под ее бедер и падаю на кровать рядом с ней, закидывая руку за голову, когда она кладет ее мне на грудь.

‑ Знаешь, что вернуло меня к тебе? ‑ спрашивает она после уютного молчания, поднимая подбородок, чтобы посмотреть на меня.

‑ Что?

‑ Это был гранатовый сироп в самолете. ‑ Она ухмыляется, качая головой. ‑ Один вкус, и я поняла... что этот сироп для меня. Слишком хорош, чтобы прожить без него остаток своей жизни.

И когда она приподнимается на локте, захватывает мои губы своими и смещается так, чтобы оседлать мои бедра, скользя вниз по моему члену, прежде чем у меня даже появится шанс осознать, что происходит, я усмехаюсь про себя над гребаной иронией.

Персефона съедает семя, привязывающее ее к Подземному миру на неопределенный срок.

Моя версия немного другая, немного искаженная, кровавая и временами совершенно мучительная, но результат остается тем же.

Она здесь, чтобы остаться, и тьма внутри меня начинает казаться немного менее тяжелой.

***

АЙВЕРС ИНТЕРНЭШНЛ ‑ это компания для преступников, созданная преступниками.

Кто лучше поможет обезопасить незаконную деятельность, чем люди, которые сделали это и вышли сухими из воды?

Базирующаяся в захудалом городишке Кингс‑ Трейс, штат Мэн, место в котором я не люблю часто бывать. Когда могу проводить встречи виртуально, так и делаю.

Честно говоря, если бы они обычно не были так чертовски хороши в своей работе, и у меня не было личной связи с владельцем, я, скорее всего, все еще не использовал бы их, исходя только из местоположении.

Тем не менее, решаю заглянуть через несколько недель после того, как Елена вернулась на остров, проверить, не открыла ли команда еще что‑ нибудь новое в личности моего шантажиста.

Я ничего не слышал ни от одного из них с тех пор, как Кармен арестовали, а Раф отправился в бега, так что могу только представить, что происходит на этом фронте. Договорившись о встрече с Бойдом Келли, ведущим инженером по кибербезопасности, я приземляюсь в Портленде и совершаю короткую поездку до Кингс‑ Трейс, стараясь не позволять темноте затягивать меня, как обычно.

Есть причина, по которой я приезжал в город только для того, чтобы работать. Невидимая слизь практически покрывает маленькие улочки, зловещее присутствие преследует каждого человека, который переступает черту города.

Я нигде не останавливаюсь по дороге, паркуюсь у международного аэропорта Иверс и сразу же направляюсь внутрь.

Глянцевые полы в вестибюле выглядят так, как будто их недавно отполировали, и коротко стриженная секретарша приветствует меня на стойке регистрации, давая мне ключ от лифта после того, как я подтверждаю свою встречу. Проходя через вестибюль к серебристым раздвижным дверям, я оглядываюсь, замечая, насколько тревожно нормальным кажется это место.

Не уверен, чего ожидал от охранной фирмы, но кабинки и мягкие сиденья на скамейках определенно не были этим.

Выходя, когда лифт звенит на нужном этаже, я сразу же напрягаюсь от пустоты верхнего этажа. Имена руководителей указаны на табличке прямо над стойкой регистрации, и могу отчетливо видеть несколько дверей, расположенных вдоль коридора, стулья, на которых можно сидеть и ждать, и все же... похоже, нигде нет признаков жизни.

Прочищая горло, я звоню в звонок, сидя на столе и покачиваясь на каблуках в ожидании.

И жду.

Жду еще немного.

Волнуясь с каждой секундой, понимая, что это мешает мне расслабиться оставаясь дома, я наклоняюсь вперед, щурясь на табличку. Номер офиса Бойда ‑ второй по счету, и поэтому протискиваюсь мимо стеклянной перегородки, отделяющей двери офиса от вестибюля, и направляюсь прямо к его кабинету.

‑ Мне не нравится, что мне приходится ждать...

Резко обрываясь, когда я открываю дверь, я замираю на месте, более чем немного ошеломленный миниатюрной блондинкой, сидящей за большим дубовым столом, черные конверсы прислонены к деревянной поверхности.

Удивлен, главным образом потому, что в последний раз, когда я видел ее, она была в коме, разбитая и окровавленная, и изо всех сил пыталась найти в себе подсознательное желание проснуться.

‑ Райли, ‑ выдыхаю я, колени подгибаются перед девушкой передо мной.

Сестра Бойда Келли, главы службы безопасности " Айверс Интернэшнл".

Ее волосы медового цвета коротко подстрижены вокруг головы, ее голубые глаза такие же глубокие и тревожные, как неизведанные части океана. Шрам пересекает уголок ее рта, изуродованная кожа на щеке от пересадки с бедра зажила, но все еще немного приподнята и розовее, чем остальная часть ее лица.

Она выглядит опустошенной, темные круги вокруг ее глаз больше похожи на кратеры, свитер на ней на три размера больше, чем нужно. Я медленно закрываю дверь, и она улыбается, когда подхожу к столу.

‑ Ты точно знаешь, как заставить девушку ждать, ‑ говорит она, жестом приглашая меня присесть.

Знаю, но только потому, что я в замешательстве.

‑ Что ты здесь делаешь? ‑ спрашиваю я, оглядывая офис, чтобы посмотреть, не прячется ли кто‑ нибудь в углу. ‑ Где твой брат? ‑ спрашиваю я.

‑ Бойд устраивает затяжной обед со своей девушкой. Я был тем, кто попросил тебя встретиться.

Мои брови взлетают вверх.

‑ Что?

‑ Ты хотел знать, кто был твоим шантажистом, ‑ говорит она, наклоняясь вперед и протягивая знакомую флешку через стол, постукивая по ней, когда она доходит до меня.

Я смотрю на флэшку, затем поднимаю взгляд на нее.

‑ Ты?

На ее лице расплывается улыбка, но она выглядит натянутой.

‑ Немного странно, как много я нахваталась за такое короткое время, но думаю, что это преимущество того, что теперь я постоянно нахожусь рядом с хакерами и ИТ‑ специалистами. Удивительно, что можно узнать о человеке, просто немного покопавшись. Даже о таком скрытном, как ты, доктор.

Я прищуриваю глаза.

‑ Правда?

Она кивает, доставая еще одну флешку – на этот раз немного отличающуюся от той, которую она только что вручила мне.

Ту то же самую, что я дал Рафу в тот день, когда убедила его отдать мне Елену.

Моя флешка.

Я смотрю на нее, беру флешку и засовываю ее в нагрудный карман, понимая, что это делает ее единственным человеком в мире, который знает мой самый грязный секрет.

Изначально никто и не шантажировал Ricci Inc.

Это был всего лишь я.

Мой разум кружится, пытаясь осмыслить то, что она говорит. Как восемнадцатилетняя девчонка держала меня за гребаные яйца последние несколько месяцев, но что более важно, почему?

Она сглатывает, когда я спрашиваю об этом, садясь на свое место.

‑ Я могла бы попросить своего брата, но ты специализируешься на секретности, верно? ‑ Я сделала кое‑ что... плохое, и мне нужно исчезнуть.

ЭПИЛОГ

Елена

В большинстве версий мифов Аид ‑ злодей.

Похититель, вор, мерзкое существо, низвергнутое с Олимпа и вынужденное жить в одиночестве в Подземном мире, среди душ умерших.

Они говорят о его жестокости, обвиняют в прошлых преступлениях.

Никто никогда не говорит о том, как он спас Персефону. Затащил ее в ад как свою королеву, управлял целым королевством

только для того, чтобы сделать ее счастливой.

Окружил ее любовью и нежностью, отдал ей свою душу в ту же секунду, как только увидел ее фигуру, пораженный ее красотой и чистотой.

Они видят в нем только плохого парня, потому что хотят видеть его таким. Нужен кто‑ то, на кого можно свалить свою неудачу или кого можно обвинить, когда случается всякое дерьмо.

Никто из них не видит того человека, которого вижу я. Который прямо сейчас сидит, прочно упершись задницей в мокрый песок, и ждет, когда следующая волна ударится о берег. Его руки такие большие, что полностью обхватывают талию нашей дочери, и он подбрасывает ее вверх и вниз каждый раз, когда на них плещется вода, их смех разносится по пляжу туда, где я сижу, работая над своим письменным запросом.

В итоге я не вернулась в университет; в течение нескольких месяцев после моего возвращения в Аплану я наблюдала, как жизнь, которую я знала в Бостоне, рассыпалась в прах, мои сестры внезапно оказались вытесненными из привычной жизни лицами и вынуждены были остаться с нами на острове на некоторое время. Кэл был занят инвестициями, стараясь не обращать внимания на тот факт, что он не получал известий от Вайолет с весны, хотя я могла сказать, что это беспокоило его.

Все еще беспокоит.

Затем, несмотря на то, что я добросовестно принимала противозачаточные средства, я забеременела, и хотя Кэл поначалу не решался проявлять волнение из‑ за своего прошлого, он был удивителен, держа меня за руку на протяжении всей беременности, полагаясь на свои собственные медицинские знания, чтобы успокоить любые вопросы или опасения, которые у меня были.

Я тоже колебалась из‑ за того, как он однажды сказал, что не хочет иметь детей, но когда я сказала ему, что у нас будет маленькая девочка, то поняла, что дело не в том, что он не хотел детей, а в том, что он думал, что не заслуживает их.

Он наказывал себя за то, что мои родители сделали с ним. Особенно моя мать.

Но когда родилась Куинси, все мои сомнения в его способности любить ее или отказаться от насилия исчезли в ту секунду, когда он посмотрел в эти большие карие глаза.

Не то чтобы он полностью отказался от этого. Иногда я нахожу его поздно ночью в старом флигеле, “связывающего концы с концами” той жизни, к которой он никогда не возвращался. Когда он ушел из " Риччи Инкорпорейтед", он оставил ее по‑ настоящему.

Или, насколько вообще возможно, уйти из мафии. Иногда, когда он царапает мою кожу, пока мы трахаемся, или снова исследует инициалы, вырезанные на внутренней стороне моего бедра, лаская меня, как будто ему это нужно, чтобы выжить, я задаюсь вопросом, не так ли он держит эту часть себя в узде. Если он излечит свою жажду крови, попробовав мою.

Не то чтобы я жаловалась.

Их смех снова отвлекает мое внимание от письма, и я вздыхаю, засовываю страницу в блокнот и откладываю его в сторону, обнимаю себя руками и начинаю спускаться по пляжу к ним.

Я закончила свою первую книгу, беллетризованный рассказ о том, как я влюбилась, за несколько недель до рождения Куинси, и с тех пор я пытаюсь набросать запросы агентам, но часть меня вроде как любит просто держать книгу в кабинете, сборник моих слов и воображения, где только я могу ее видеть.

Иногда я сижу на заднем дворике и читаю, глядя на цветочный сад, который наконец‑ то расцвел после моего возвращения в Аплану. Как будто весна все это время только и ждала, когда я поднимусь на борт.

В конце концов, я напишу письмо. Но прямо сейчас эта жизнь кажется мне более важной.

Кэл присвистывает, когда я приближаюсь, его пристальный взгляд затуманивается, когда он оглядывает мою фигуру, задерживаясь на моих ногах.

‑ Кью, ‑ говорит он нашей дочери, утыкаясь носом в ее темные кудри, ‑ возможно, у тебя самая красивая мама на планете. Я просто даю тебе знать сейчас, что твои друзья‑ парни захотят постоянно тусоваться у нас, просто чтобы мельком увидеть ее.

Я усмехаюсь, брызгая на него водой ногой.

‑ Пожалуйста, как будто им вообще разрешат войти в дом.

Он ухмыляется, его красивое лицо озаряется этим жестом.

‑ Я более развит, чем это, малышка. У нее могут быть друзья, даже друзья‑ парни. Кто знает, может быть, ей понравятся девушки, и мне придется беспокоиться о том, что вместо этого они разобьют ей сердце. ‑ Запустив пальцы в его волосы, я смотрю вниз на них двоих, мое сердце болит в груди, зная, что независимо от того, кто разобьет ей сердце в будущем, мне не нужно беспокоиться о том, что это будет этот мужчина.

Наклонившись, я уютно устраиваюсь в их маленьком коконе, глубоко вдыхая, пытаясь запечатлеть запах счастья в своей памяти; потенциал и сладость, завернутые в нежную маленькую упаковку, иногда полную страданий и пятен, которые омрачают путешествие, но выводят вас целым с другой стороны.

Сейчас весна в середине зимы, лучик света, сияющий в твоей душе, который каким‑ то образом заставляет чувствовать себя менее одиноким.

Потому что это и есть счастье. Люди, которых ты встречаешь на своем пути, которые делают жизнь немного более сносной.

И как только ты их найдешь, то уже не отпустишь.

Материал принадлежит группе

https: //vk. com/ink_lingi

Копирование материалов строго запрещено.