«БАЙБАКИ» 4 страница

Метрострой включил зажигание, дернул один рычаг, второй…

Машина взревела. Вспыхнули габаритные огни и мощные фары-прожекторы. Гулко зарокотал двигатель. Кабину затрясло.

Бур поднялся, словно танковая пушка, наводимая на Цель.

Массивная головка с вращающимися сверлами и резцами мелко вибрировала и подрагивала. Фары светили в дощатую стену, закрывавшую вход в подземелья. Работающий бур был направлен на пятно света.

В памяти вдруг всплыл рассказ Бульбы о дрезинщике Погремуне. Илья улыбнулся: может быть, этот туннелепроходческий комбайн как раз и является источником слухов о дрезине, которой не нужны рельсы и которая способна проезжать сквозь стены. Ну а Метрострой тогда, выходит, и есть тот самый Погремун…

Лязгнув широкими гусеницами, комбайн дернулся с места.

Бур вонзился в преграду. Во все стороны полетела щепа и труха.

Резаки, словно зубы пираний, изгрызли дерево за пару мгновений. В дощатой стене появился пролом размером с канализационный люк.

Метрострой двинул бур по кругу. Брешь расширилась. А еще секунду спустя комбайн, наехавший на преграду, развалил остатки деревянной стены.

Путь в подметро был открыт.

Глава 15

«БАЙБАКИ»

Комбайн сдал назад, освобождая проход. Метрострой заглушил двигатель, но свет оставил включенным. Фары-прожекторы били в темноту подземелья, освещая ближайший поворот. За поворотом ход расширялся и резко уходил вниз, куда свет уже не доставал.

Там царил плотный и вязкий, как смола, мрак. И лезть туда совсем не хотелось.

«А что, если это и есть та самая темнота, которая душит людей? » — подумал Илья.

В наступившей могильной тишине медленно-медленно оседала пыль, поднятая при падении дощатой стенки. Вооруженные разведчики осторожно заглядывали в рассеивающееся облако. Стволы и лучи фонариков шарили по сторонам.

В какой-то миг на границе света и тьмы Илья различил смутное движение. И как оказалось — не только он его заметил. Три бойца, уже вошедших в туннель, одновременно открыли огонь.

В чудовищной какофонии смешались разные звуки.

Короткая автоматная очередь.

И — ружейный залп.

И — практически в тот же миг — негромкий хлопок, треск, грохот…

Сверху посыпались глыбы, земля и глина. Своды обрушились. Туннель сложился. Пасть подземелья, наполненная густой слюной мрака, захлопнулась, поглотив тех, кто рискнул в нее войти. Остальные разведчики в ужасе шарахнулись назад.

Но это было еще не все. Сквозь шум падающих камней и осыпающегося грунта явственно прорвался звук, который Илья никак не ожидал услышать.

Откуда-то из тьмы подземелья послышались чьи-то воинственные вопли, дикие крики и нечеловеческий хохот. Жуткое многоголосье, от которого кровь стыла в жилах и волосы становились дыбом. Способны ли живые люди издавать такие звуки? Илья в этом сомневался. А вот мертвые…

Разведчики отступили за комбайн и, кажется, намеревались задать стрекача.

Метрострой выматерился.

Страха в его голосе Илья не расслышал. Только отчаяние.

А в следующий миг, взревевший двигатель подземной машины заглушил все прочие звуки. Комбайн ринулся на штурм завала. Вращающийся бур вгрызся в обвалившуюся породу и принялся за работу, для которой был предназначен.

Пыль стояла столбом, дым висел коромыслом. В стороны, на кабину и за корму летели земля и измельченная порода. Рыхлый завал поддавался легко. На месте старого хода в подземелья комбайн прорубал новый, углубляясь все дальше, все глубже…

Метрострой, похоже, готов был намотать на сверла бура любого призрака или зомби, который встанет у него на пути.

Впрочем, и позади работающей машины стоять сейчас тоже было довольно опасно: густое крошево, которым плевался комбайн, смело бы с ног любого.

«Интересно, — подумал Илья. — Если подметро действительно принадлежит мертвецам, смогут ли они утащить к себе целый туннелепроходческий комбайн? » Это скоро предстояло выяснить. И то, принадлежат ли подземелья мертвым, и то, смогут ли…

Земляная масса под буром, наконец, рассыпалась. Гусеницы выпихнули в пустоту слой грунта.

Есть! Проход пробит! Снова!

Метрострой заглушил мотор.

Илья тщетно пытался хоть что-то разглядеть в пыльной взвеси, вившейся в свете включенных фар. Слава богу, фильтры кабины не пропускали пыль внутрь. И, слава богу, пыль постепенно рассеивалась.

Рассеялась. Вроде бы…

Лучи фар упирались в стену, покрытую какими-то темными пятнами.

Они находились на территории подметро. С метро их теперь связывал лишь ненадежный свежепрорытый и продавленный комбайном туннель без укрепляющих подпорок. Туннель, который мог обвалиться в любую минуту.

Метрострой вынул пистолет и выбрался из машины. Илья тоже покинул кабину. Пыль еще не осела окончательно. Слезились глаза, першило в горле. Откуда-то сверху сыпалась земля.

Надсадно кашляя, Метрострой подошел к освещенной фарами стене. Кроме странных темных пятен, на ней угадывались пулевые отметины. Судя по всему, именно сюда легла автоматная очередь погибшего под обвалом стрелка.

Илья ткнул пальцем в одно из пятен. На ощупь — что-то липкое, покрытое пылью. А на цвет — вроде бы как красное.

— Кровь? — пробормотал Метрострой, осматривавший другие пятна. — Это же кровь! Причем еще не спекшаяся. Похоже, мы подстрелили призрака.

Метрострой улыбнулся.

Что ж, это многое меняло. Россказни о мертвецах оказались всего лишь очередными байками. Судя по всему, в подметро обитали не бестелесные духи и не зомби с мертвыми тромбами в венах и артериях, а другой враг — из живой плоти и крови. А значит, все было не так страшно.

«Ну, наверное, не так…» — мысленно поправил себя Илья. Все-таки пока не известно, кто именно обрушил туннель.

— Раненый уполз сам, или его кто-то утащил, — продолжал Метрострой. — Во-о-он туда…

Метрострой указал на кровавую дорожку, ведущую из освещенного пространства к ближайшему ходу.

— Похоже, кровь из него хлестала, как из свиньи. Вряд ли теперь этот подранок, кем бы он ни был, сможет уйти далеко. Нужно догнать его и все выяснить. Колдун, — Метрострой повернулся к Илье. — Зови людей. Объясни, что мертвых здесь нет. Только живые. Живые и… — Метрострой оскалился в хищной улыбке, — …и раненые.

* * *

Убедить разведчиков зайти в подметро стоило немалого труда. Но когда они своими глазами увидели кровь на стене, все стало проще. Мосол сбегал обратно на ЦГБ и сумел привести наскоро собранную подмогу. Заодно выяснилось, что заградительный костер в «пушкинском» туннеле уже почти готов и «синие» смогут задержать муранчу, даже если та прорвется с красной ветки. Какое-то время для разведки подметро имелось.

Значительно увеличившийся отряд разведчиков двинулся по отчетливому кровавому следу. Следопыты и стрелки шли впереди. Дорогу освещал комбайн, ехавший за их спинами. Подземелья заполнил лязг гусениц и рокот мотора. Вооруженная группа готова была в любой момент вступить бой.

Чтобы не заблудиться в запутанном лабиринте, на поворотах и развилках они ставили метки заранее припасенными угольками.

Отряд подземных сталкеров уходил все дальше и дальше. Илья осматривал туннели из кабины комбайна. Подземелья не были похоже на метро. Да и вообще на творение рук человеческих они походили мало. Извилистые с гладкими стенками ходы, то расширяющиеся, то сужающиеся… Подметро состояло из множества пещер, пересекающихся друг с другом и уходящих все глубже, глубже. Хотя кое-где встречались норы и ответвления явно искусственного происхождения. Такие мог бы, наверное, вырыть суслик размером с человека.

— Ну и что за байбаки тут живут? — озадаченно пробормотал Метрострой, когда они проезжали мимо очередной дыры, зияющей в стенке широкого хода. — Тоже какие-нибудь мутанты?

О том, что в подземелье якобы хозяйничают мертвецы, никто больше не вспоминал.

Подранка они обнаружили в одной из «сусличьих» нор. Именно туда уводил кровавый крап на полу.

Загонять машину в тесный лаз и расширять его Метрострой не стал. Он остановил комбайн и выключил двигатель.

Пока Метрострой и Илья вылезали из машины, с полдесятка вооруженных бойцов, освещая себе путь фонариками, вошли в нору и вскоре вытащили оттуда… Можно было бы, конечно, назвать «это» человеком. Но язык как-то не поворачивался.

Согнутая спина, сутулые плечи. Какие-то вонючие заплесневелые лохмотья вместо одежды. Босые, грязные до черноты ноги, такие же черные от въевшейся грязи длинные жилистые руки с обгрызенными ногтями. Косматые волосы. Заросшее до бровей и покрытое заскорузлой коростой лицо. Гнилые зубы…

Простреленное плечо туго замотано тряпкой — набухшей от крови и тоже грязной настолько, что заражение чужаку было обеспечено почти со стопроцентной гарантией. Впрочем, вряд ли ему суждено было помереть от заражения. Ослабевшее от потери крови существо еле-еле шевелилось. Судя по всему, грохот комбайна распугал его сородичей, поэтому никто не попытался ни спасти, ни добить раненого.

Обитатель подземелья сидел привалившись костлявой — почти как у Мосла — спиной к холодной стене подземного хода и озирался затравленным взглядом загнанного зверя. Скрючившись и придерживая простреленную руку здоровой, он тихонько поскуливал от боли и страха. В самом деле, чем-то это жалкое подобие человека напоминало сейчас суслика. Больного и умирающего.

— Байбак он и есть байбак, — скривившись, пробормотал Метрострой. И незамедлительно приступил к допросу: — Эй, байбак, слышишь меня?

Незнакомец продолжал скулить, ничего не отвечая. Метрострой легонько наподдал ногой под выступающие сквозь лохмотья ребра.

«Байбак» взвизгнул, вжался в стену.

— Я спра-ши-ва-ю, ты ме-ня слы-шишь? — по слогам повторил вопрос Метрострой.

Скулеж не прекратился, однако пленник часто-часто закивал.

— Ага, стало быть, и слышишь, и понимаешь, — удовлетворенно кивнул Метрострой. И повысил голос: — А? Понимаешь? Отвечай!

— Да-да-да, — в такт судорожным кивкам «задакал» пленник. — Понимаю, понимаю, понимаю. Только не бейте, не бейте, не бейте. Не надо, не надо, не надо.

— Говорящий байбак! — хихикнул стоявший поблизости Мосол. — Супермутант!

— Я сейчас буду задавать тебе вопросы. Ты будешь отвечать, — снова обратился к пленнику Метрострой. — Все ясно?

— Ясно, ясно, ясно…

— Ну, тогда начнем. И начнем мы с самого начала. Итак…

Они начали. Разведчики притихли. Метрострой спрашивал. «Байбак» отвечал на вопросы.

Илья внимательно слушал…

* * *

Война загнала под землю не только добропорядочных горожан. И спасением стало не только метро.

Теплотрассы, канализация, старые подвалы и забытые всеми, не обозначенные ни на одной городской карте полузаваленые ростовские катакомбы давно были заселены бездомными бродягами. Здесь бурлила своя жизнь, незаметная на поверхности. И здесь норой случались свои открытия.

Именно бомжи отыскали подземные провалы, ведущие в неисследованные лабиринты. И именно они использовали их в качестве убежища, углубляясь все дальше. И они же укрылись в обнаруженных подземельях, когда началась Война.

Выходы на поверхность завалило взрывами. Десятки, сотни бомжей оказались замурованными заживо после первого же ракетного удара. Многие в тот момент были пьяны, и похмелье их было тяжелым.

Но жить хочется всем. Ростовским бомжам жить хотелось тоже. И неприхотливые отбросы общества смогли приспособиться к новой жизни.

Воздух в подземелья попадал. Смерть от жажды бродягам тоже не угрожала: в нижних ярусах подземелий имелись подземные источники, сверху просачивались грунтовые воды, более-менее очищенные естественной фильтрацией. Даже проблема голода оказалась решаемой: крысы, мох, плесень, насекомые, которых тут, правда, не разводили, как на синей ветке, а просто собирали.

Было и кое-что еще.

— Живность… там… внизу… — Раненый «байбак» указал грязным крючковатым пальцем куда-то себе под ноги. — В воде… в колодцах…

Лучше объяснить он то ли не умел, то ли не хотел. Судя по всему, «живностью» пленник называл обитателей подземных водоемов, которых бомжи ловили через какие-то специально пробитые колодцы.

Добиваться от него вразумительных ответов с каждой минутой становилось труднее. «Байбак» говорил все тише и все менее внятно. Рассказ становился отрывистым и сбивчивым. Пленник начинал отключаться. Что, впрочем, неудивительно: кровопотеря у него была просто катастрофической.

Метрострой торопился узнать побольше, то и дело приводя пленного в чувство при помощи болезненных тычков. Он узнавал…

Своих мертвых бомжи не хоронили. Умерших они отправляли в последний путь через желудки живых. Правда, убийств в целях каннибализма вроде бы не практиковалось. Опять-таки — если верить «байбаку»… А что там было на самом деле — кто знает. Удалось выяснить также, что группы, семьи и кланы бомжей образовали в изолированных подземельях единый закрытый социум, членам которого вообще не требовалось выходить на поверхность. Потому, собственно, обитатели подметро ни разу не попадались на глаза остальным выжившим ростовчанам. Ни на земле, ни под землей.

Так продолжалось до тех пор, пока метро не соединилось с подметро.

Рассказ пленника оборвался. «Байбак» умер.

Окончательно убедившись в том, что бродяга больше не подает признаков жизни, Метрострой повернулся к своему отряду.

— Идем дальше, — распорядился он. — Дорогу помечаем. Держимся вместе. Смотрим в оба. «Байбаки» могут напасть откуда угодно.

Прозвище это как-то сразу и легко приклеилось к жителям подземелья.

* * *

Бомжи-«байбаки» действительно устроили незваным гостям горячий прием, развязав в подметро настоящую партизанскую войну. Илья начал понимать, как и почему пропадали предыдущие разведгруппы.

В одном туннеле неожиданно разошедшийся под ногами пол поглотил сразу двух бойцов. В другом в похожую ловушку чуть не угодил комбайн. Однако машина оказалась слишком велика для разверзшейся под гусеницами ямы. В следующем туннеле несколько одновременных и явно рукотворных обвалов расчленили группу. Если бы не туннелепроходческий комбайн, рассеянный по запутанным ходам и пещерам, отряд был бы перебит по частям. Но Метрострой быстро пробил дорогу через завалы и вновь собрал разведчиков в единый кулак.

Несколько раз из боковых ответвлений людей и комбайн забрасывали камнями и обстреливали из стволов, добытых, по всей видимости, у ранее пропавших разведгрупп.

Потери, конечно, были, однако не очень большие. Зато ответный огонь разведчиков всякий раз обращал «байбаков» в бегство. Противник отступал, оставляя убитых и раненых.

В целом операция по зачистке подметро проходила успешно. Во-первых, отряд Метростроя был многочисленней предыдущих разведывательных групп. Во-вторых, туннелепроходческий комбайн позволял быстро пробиваться сквозь любые преграды, возводимые противником. В-третьих, людьми Метростроя двигал страх перед муранчой. Ну и самое главное: разведчики уже знали, что в подземельях они имеют дело не с призраками и не с ходячими мертвецами, а с врагом, которого можно убивать.

Преследуя «байбаков», а может быть, просто гоня их перед собой, побеждая в скоротечных стычках и перестрелках, сметая хлипкие заслоны и прорываясь сквозь засады, разведчики спускались все глубже в земные недра.

Пару раз они попадали в туннели, по стенам и полу которых откуда-то сверху — вероятно, из полузатопленной красной ветки — струилась вода. Однажды — где-то уже в нижних ярусах подземных лабиринтов — наткнулись на небольшое отверстие в полу, неплотно прикрытое тяжелой каменной плитой. Под плиту тоже затекала вода и низвергалась вниз. Это не было очередной ловушкой: в такую узкую дыру не провалился бы даже ребенок. Скорее всего, нехитрое сооружение являлось частью дренажной системы или было одним из предназначенных для подземной рыбалки «колодцев», о которых упоминал пленный «байбак». А может быть, и тем, и другим сразу.

Вскоре отряд добрался до широкого входа в большую пещеру. Именно здесь и состоялась последняя и самая яростная битва.

Фары высветили сложенную из камней баррикаду, за которой укрывались обитатели подметро. Большая их часть была безоружна. Тем не менее, на этот раз они не ограничились обычными наскоками из темноты боковых туннелей, а выступили в открытую. Похоже, бомжи вознамерились остановить чужаков перед пещерой.

«К чему такая безрассудная самоотверженность? — гадал Илья. — Что у них там спрятано? Гномьи сокровища, что ли? »

С террас, нависавших над входом в пещеру, на разведчиков обрушился град камней. Из-за баррикады загремели выстрелы. Пули и булыжники звякали о борта, гусеницы и передок комбайна. Правая фара погасла.

В ударопрочном, но, увы, не пуленепробиваемом стекле кабины появилось сквозное отверстие с паутинкой трещин.

Однако Метрострой не стал отводить машину в укрытие. Яркий свет уцелевшей фары-прожектора слепил противника. При этом бомжи, защищавшие туннель, были как на ладони.

Разведчики тоже открыли огонь…

В общем-то, исход этого боя был предрешен с самого начала. Большую часть «байбаков» они перестреляли, как в тире. Остальные разбежались с позиций, комбайн проложил проход сквозь заваленную трупами баррикаду.

Разведчики вошли в пещеру…

* * *

Метрострой заглушил двигатель, но свет гасить не стал.

Подземный зал, который так яростно защищали «байбаки», оказался не просто большим. Он был поистине огромным. Здесь, наверное, могли бы разместиться сразу три, а то и все четыре станции ростовского метрополитена.

Своды и неровный пол пещеры были усеяны сталактитами, сталагмитами и сросшимися колоннами сталагнатов. В свете мощной фары и в лучах фонарей сверкали капли воды и кристаллики минеральных солей. Стены с выступающими террасами и карнизами казались припорошенными инеем. Соляной снег блестел на причудливых наростах.

Красота пещеры была притягивающей и пугающей одновременно.

В самом конце просторного вытянутого зала угадывался то ли заваленный, то ли замурованный проход.

Разведчики разошлись по пещере. Люди негромко, но возбужденно переговаривались. Фонари рубили мрак. На лицах появились улыбки.

Никто больше не нападал из темноты, никто не стрелял, не обрушивал своды, не раздвигал пол, не стрелял и не швырялся камнями. Подметро принадлежало новым хозяевам. И новые хозяева вольны были делать с ним все, что заблагорассудится.

Энтузиазм рос буквально на глазах. Голоса становились громче и увереннее, улыбки — шире, лица — счастливее.

— Невероятно! — пробормотал Илья. — В такие пещеры можно переселить все ростовское метро!

— Да, — согласился Метрострой, — жизненного пространства здесь более чем достаточно.

Они выяснили главное: подметро вполне годилось для того, чтобы укрыться в нем от муранчи и переждать нашествие опасных тварей.

Илья вспомнил об Оленьке и Сергейке. Не зря их голоса указывали ему дорогу сюда.

— Что ж, новый дом у нас есть, — тряхнул головой Метрострой. — Будем считать, программа-минимум выполнена.

Минимум? Илья вопросительно посмотрел на него.

— А какова программа-максимум?

Метрострой усмехнулся.

— Эти подземные лабиринты должны ведь куда-то вести?

— Ну, наверное.

— Так может быть, они выведут нас из Ростова!

— Было бы неплохо. Безвылазно жить под муранчиной колонией, обосновавшейся наверху на неопределенный срок, — не самый лучший вариант, но…

— Но если подземелья не выходят за пределы города?

— Тогда мы сами проложим себе путь. — Метрострой многозначительно похлопал ладонью по рычагам комбайна. Так хлопают по плечу верного друга.

Ну да, действительно… С туннелепроходческой-то машиной — почему бы и не попытаться? Благо топливо еще есть…

— А для начала посмотрим, что скрывается за той вон стеной. — Метрострой направил яркий сноп света на закрытый проход в конце зала.

— Похоже, он был все-таки не завален, а замурован.

— Может быть, там нас ждет прямая дорога из города, а, Колдун?

«Вряд ли, — подумал Илья. — Какой смысл „байбакам“ перекрывать эту дорогу? Хотя с другой стороны… Если они приспособились безвылазно жить под землей, зачем им вообще выходить на зараженную поверхность? Тем более что ни противогазов, ни защитного снаряжения у бомжей нет».

А сердце вдруг заныло от неприятного предчувствия. Стены ведь на такой глубине просто так не строят. Однако желание узнать, что находится за пещерой, оказалось сильней смутной тревоги.

Метрострой снова запустил двигатель и двинул машину вперед.

Разведчики расступились и что-то радостно закричали, размахивая руками.

Комбайн, словно танк, полз вперед, сминая широкими гусеницами толстые, но хрупкие наросты сталагмитов, обламывая куполообразной крышей острые концы сосулек-сталактитов, круша неровные сталагнатические колонны.

Мощная машина легко прокладывала путь к замурованному проходу. Поднятый бур уже вращался с бешеной скоростью. Высвеченная фарой мишень-пятно на неровной стене, в которую должны были вонзиться крутящиеся сверла и резаки, становилась вся более четкой. Уже можно было различить на ней каждую трещинку, каждый бугорок.

Бур коснулся стенки.

Щебень, грохочущий по металлу, пыльное облако, накрывшее кабину, визг в ушах…

Туннелепроходческий комбайн делал свою работу.