Морган Робертсон 4 страница

— Ну что, же, господа, пгиступим, — сказал Мейер. — Я увеген, сегодня нам таки удастся хоть немного сдвинуть наше дело с мегтвой точки, хотя лично я надеюсь на гогаздо больший пгог'гесс. Мистег Томас, вы захватили с собой письменные показания капитана Бгайса относительно последнего плаванья «Титана»?

— Да, я принес его, — отозвался адвокат и протянул документ, который мистер Мейер, едва взглняув, вернул назад.

— Насколько я знаю, капитан, вы показали под пгисягой, что плаванье пгоходило без пгоисшествий вплоть до момента кгушения, — произнес стальным голосом Мейер и добавил с угодливой улыбкой, видя как стремительно побледнел капитан Брайс, — что означает, как я понимаю, что не пгоисходило ничего, способного как-то повилять на могеходные качества и упгавляемость «Титана».

— Да, это так, — ответил капитан с едва заметной заминкой.

— Вы владеете какой-то частью акций «Титана», не так ли?

— Мне принадлежат пять акций общего капитала компании.

— Я внимательно изучил уставные документы и геестгы компании, — заметил Мейер. — Каждое судно компании, в том что касается его стоимости и приносимой пгибыли, является по сути дела самостоятельным бизнесом. И как мне удалось выяснить, вы числитесь владельцем доли в шесть шестьдесят втогых от общего капитала «Титана». Это делает вас совладельцем «Титана» и, согласно закону, вы несете в связи с этим опгеделенную ответственность.

— Что вы имеете в виду, говоря про ответственность? — быстро отозвался капитан Брайс.

Вместо ответа мистер Мейер сделал вид, что вслушивается, взглянул на часы и поднялся из кресла. Он подошел к двери, распахнул ее и все услышали шум подъезжающего экипажа.

— Пгоходите сюда, — сказал он прибывшим, а потом обернулся и громовым голосом выпалил:

— Вы таки хотите знать, что я имею в виду, капитан Бгайс?!.. Я имею в виду, что, давая показания под пгисягой, вы скгыли факт столкновения вашего пагохода с судном «Гойял Эйдж» в ночь, пгедшествовавшую кгушению.

— Кто вам сказал!?.. Откуда у вас такие сведения?! — вскипел капитан. — Вы поверили словам этого Роуланда?.. Этого невменяемого пропойцы!..

— В Нью-Йорке Роуланд явился на борт пьяным, — вмешался первый помощник. — Он не просыхал до самого крушения... Как можно верить ему. Мы не встречали на своем пути «Ройял Эйдж» и не можем нести ответственность за его исчезновение.

— Алкоголь меняет восприятие человека, — продолжал капитан Брайс. — Он начинает видеть то, чего нет на самом деле. Мы имели возможность слышать, как он бредил наяву во время вахты на мостике. Мистер Остин, боцман парохода и я были свидетелями этого...

Прежде чем довольная улыбка на лице Мейера подсказала возбужденному капитану, что он сказал лишнее, в открытой двери появился Роуланд — бледный и изнуренный долгой болезнью, с пустым левым рукавом. Он опирался на мощную руку рыжебородого крепыша, который словно пушинку нес на другой руке маленькую девочку. Жизнерадостным голосом обитателя юга рыжебородый произнес:

— Я доставил их, как вы и просили, несмотря на то, что им бы лучше еще лежать в постели... Не пойму только, к чему такая спешка. Почему нельзя было позволить мне самому пришвартовать корабль... Мой помощник не сможет один управиться со всеми делами...

— Господа, гад вам пгедставить мистеа Багги, капитана багка «Несгавненный», — сказал Мейер и пожал капитану руку. — Все в погядке, мой дгуг. Вы нисколько не пгогадаете от того, что согласились помочь мне... А это никто иной как мистег Гоуланд... и маленькая девочка, котогую он спас и опекает... Пгисядьте, мой дгуг. Поздгавляю вас со счастливым избавлением из ледяного плена.

— Спасибо, сэр, — слабым голосом ответил Роуланд и сел. — В Кристиансэнде мне отняли руку. Только благодаря этому я до сих пор жив. Это и есть настоящее избавление...

Капитан Брайс и первый помощник Остин встали из кресел, пристально вглядывались в изможденное и странным образом облагороженное до почти мистической одухотворенности лицо человека, в котором с трудомможно было узнать злополучного моряка с «Титана». Его одежда, хотя и чистая, настолько обветшала, что напоминала кучу лохмотьев.

Мистер Селфридж тоже поднялся на ноги и тоже пристально вглядывался, но его взгляд был устремлен не на Роуланда, а на девочку, которая сидела на руках у капитана Барри и удивленными глазами оглядывала кабинет. Ее одежда была сама по себе уникальна. Платье, сшитое из парусины не слишком искусными руками моряков (о чем можно был осудить по большим и неровным — не больше трех на дюйм — стежкам) едва закрывало сделанное из старых фланелевых рубашек нижнее белье. Башмаки и чепчик девочки также были из парусины. Ясно, что наряд этот представлял собой результат многочасового труда в свободное от вахты время чуть ли не всего экипажа «Несравненного», поскольку Роуланд с его одной рукой вряд ли мог в одиночку создать что-то подобное.

Мистер Селфридж подошел поближе, чтобы получше рассмотреть личико малышки.

— Вы знаете как ее зовут? — спросил он.

— Ее имя Мира. Это она помнит, — ответил Роуланд. — А вот фамилию забыла. И я ее не знаю, хотя знал когда-то ее мать — еще до ее замужества...

— Мира!.. Неужели!.. — пожилой джентльмен обратился непосредственно к девочке. — Мира! Ты же узнаешь меня? Узнаешь?..

С трудом сдерживая нервную дрожь, Селфридж наклонился и поцеловал малышку. Та наморщила лобик и нахмурилась, пытаясь вспомнить, потом ее личико просветлело и расцвело улыбкой.

— Дедуля! — сказала она.

— Хвала Господу! — Селфридж взял девочку на руки и прижал к себе. — Я потерял сына, но обрел его дитя — мою внучку!..

— Сэр, вы — дедушка этой малышки? — спросил Роуланд с жаром в голосе. Вы сказали, что ваш сын погиб... Он был на борту «Титана»? А что стало с матерью? Она спасена или тоже... — он задохнулся, не в силах продолжать.

— Ее спасли и доставили в Нью-Йорк, а вот о моем сыне — отце Миры — нет никаких известий... — сказал старик мрачно.

Казалось, на какое-то время силы покинули Роуланда — голова его медленно опустилась на руку, лежащую на столе, перед которым он сидел. В тот момент он выглядел таким же старым и дряхлым, как и господин с которым он говорил. Но когда через минуту он снова взглянул на окружающих, лицо его изменилось. В оживших глазах, в улыбке, в разгладившем складки на лбу воодушевлении явно читался задор молодости.

— Я надеюсь, вы известите ее о том, что девочка жива. Я бы с радостью сделал это сам, но сейчас не имею средств, и телеграмма мне не по карману. Кроме того, я не знаю ее фамилии...

— Ее фамилия Селфридж. Как и моя... Это фамилия моего сына полковника Джорджа Селфриджа. Наш адрес в Нью-Йорке хорошо известен. Я сегодня же телеграфирую ей... И я хочу уверить вас, сэр... Хотя то, что вы сделали для меня и моей семьи невозможно оценить в деньгах, даю слово, я устрою так, что вы никогда больше не будетеиспытывать нужду. Вы, без сомнения, способный человек, а у меня достаточно влияния и денег, чтобы устроить вас в жизни.

Роуланд скромно поклонился в ответ, а Мейер пробормотал чуть слышно: «Насчет денег и влияния я не был бы настолько уверен... »

— Хогошо, джентльмены, — объявил он громко. — Давайте все же пегейдем к делу. Мисте Гоуланд, вы негасскажете нам о столкновении с «Гойял Эйдж»?

— Так это был «Ройял Эйдж». Я плавал на нем. Всего один рейс... Да, конечно, я готов все рассказать...

Мистера Селфриджа предстоящий рассказ, похоже, совершенно не интересовал. Все его внимание былоприковано к Мире. Он уселся с нею в самом дальнем кресле и осыпал ласками на манер всех дедушек в мире. Роуланд тем временем впервые прямо посмотрел в лицо тем, кого явился уличить в преступлении, людям, чье присутствие в комнате до этой минуты игнорировал. Он видел как закаменели их челюсти, а руки сжались в кулаки, когда он подробно изложил ужасную историю о перерезанном пополам корабле, о последовавшем допросе и взятке, от которой он отказался.

— Итак, джентльмены, ваше мнение? — произнес Мейер, окинув взглядом собравшихся, едва Роуланд закончил рассказ.

— Гнусная ложь, от начала и до конца, — воскликнул с трудом сдерживая себя капитан Брайс.

Роуланд поднялся было из кресла, но был усажен назад легким движением руки рыжебородого Барри.

— Я собственными глазами видел белого медведя, убитого этим человеком при помощи обыкновенного карманного ножа. — Барри произнес это спокойным и уверенным голосом, глядя прямо в лицо Брайсу. — Я видел также его раздавленную зубами зверя руку, но в течение всего того времени, покуда бедолага балансировал между жизнью и смертью, я не услышал от него ни единой жалобы, даже стона. Этот человек доказал, что способен постоять за себя, когда силы позволяют ему. Но покуда он болен, я возьму эту заботу на себя. И ппотому предупреждаю вас, сэр, если вы еще попытаетесь раз оскорбить Роуланда, я вобью ваши зубы вам в глотку.

Воцарившаяся на некоторое время тягостная пауза, в течение которой два капитана пристально смотрели друг на друга, была прервана поверенным пароходной компании.

— Правдива эта история или лжива, она не имеет отношения к юридической правомерности страхового полиса. Если это и случилось в действительности, оно имело место в период действия страхового обязательства и до того, как «Титан» погиб.

— Но как же, а сокгытие!!! — вскричал взволнованно мистер Мейер.

— Также не имеет значения. Если капитан и скрыл что-либо, это было сделано уже после крушения «Титана», то есть после того, как ваши обязательства по страховке были подтверждены. Это нельзя классифицировать даже, как баратрию ^{^[11]} . Вы обязаны выплатить эту страховку, мистер Мейер.

— Как бы не так... Я не стану платить! Я буду оспагивать ваше гешение в суде! — Мистер Мейер в волнении стал метаться по кабинету, затем остановился с торжествующей улыбкой и погрозил пальцем адвокату.

— Даже если сокгытие факта столкновения не лишает полис югидической силы, мне, для того чтобы выиг'гать это дело, будет достаточно и факта, что на наблюдательном посту «Титана» в момент столкновения с айсбег'гом находился пьяный матгос! Замечательно! Подавайте иск. Мне не пгидется платить. Капитан был совладельцем и он сделал это намеренно...

— У вас нет свидетелей, подтверждающих это, — сказал адвокат. Мистер Мейер оглядел группу людей и улыбка покинула его лицо.

— Капитан Брайс оговорился, — ледяным голосом произнес помощник капитана Остин. — Роуланд был пьян в Нью-Йорке, во время посадки на корабль, как, впрочем, и некоторые другие члены экипажа. Но во время несения вахты он был трезв и дееспособен. Я тогда лично обсуждал с ним новомодные навигационные теории и он отвечал мне вполне здраво и аргументированно.

— Но меньше десяти минут назад вы сами говогили, что этот человек пгебывал в состоянии белой гогячки вплоть до самого столкновения, — пролепетал мистер Мейер.

— Важно не то, что я говорил под влиянием момента, а то, что я буду говорить под присягой, — суровым голосом сказал помощник. — Нас обвиняли в постыдном преступлении. В такой ситуации я мог перегнуть палку, желая оградить свою честь от позора... Я заявлю, что Джон Роуланд - каким бы ни было его состояние до этого — заступил на вахту в ночь крушения «Титана» абсолютно трезвым и дееспособным.

— Благодарю вас, — сухо сказал Роуланд первому помощнику; затем взглянул в умоляющее лицо мистера Мейера: — Я не думаю, что есть необходимость позорить меня перед всем миром как пьяницу в расчете наказать компанию и этих людей. Баратрия, насколько я понимаю, является незаконным действием капитана или экипажа в море, ведущим к порче или потере судна или его части и действительна только в том случае, когда команда и капитан наемные. Однако, как я понял, капитан Брайс был совладельцем «Титана». Это верно?

— Да, — сказал мистер Мейер, — он владеет акциями кампании. Наш полис покгывает ущегб от возможной багатгии, но он не гаспгостганяется на действия совладельцев судна.

— Таким образом любые преступные действия капитана-совладельца, способные повлечь за собой кораблекрушение и приведшие к оному, — продолжал Роуланд, — будут достаточным основанием для лишения страхового полиса юридической силы.

— Газумеется, — торопливо ответил Мейер. — Ведь вы таки были пьяны, когда стояли на вахте, вы ведь бгедили? Вы дадите показания под пгисягой и суд пгизнает это, как обман стгаховщиков. И аннулирует стгаховку...

Он обернулся к поверенному:

— Что вы на это скажете, мистег Томпсон?

— Это не противоречит закону, — холодно ответил адвокат.

— А мистер Остин? Он также является совладельцем? — спросил Роуланд, пропуская мимо ушей слова Мейера.

— Он владелец одной акции. Я пгав, мистег Остин? — Мейер уже потирал руки и улыбался. Первый помощник даже не пытался опровергнуть его.

— Выходит, что, введя матроса в состояние наркотического опьянения и назначив его наблюдателем на мостике, что обернулось в результате столкновением «Титана» с айсбергом, капитан Брайс и первый помощник Остин — совладельцы парохода — совершили деяние, аннулирующее страховку на судно.

— Ты чертов лживый сукин сын! — проревел капитан Брайс и рванулся было с перекошенным лицом и сжатыми кулаками к Роуланду, но на полпути налетел на здоровенный загорелый кулак капитана Барри. Нокаутирующий удар заставил Брайса совершить короткое путешествие по воздуху, в дальний угол комнаты, где он рухнул на пол неподалеку от мистера Селфриджа. Присутствующие вскочили на ноги. Капитан Барри, как ни в чем ни бывало, потирал костяшки пальцев, в тех местах, где на них отпечатались следы зубов поверженного Брайса.

— Я же предупреждал, — сказал он ровным голосом. — И просил обращаться к моему другу более уважительно...

Он смерил первого помощника долгим взглядом, в котором явно читалось приглашение защитить честь капитана. Но мистер Остин оказался благоразумным и, отступив от Барри, бросился к своему упавшему товарищу. Ошеломленный Брайс был поднят на ноги и посажен в кресло. Некоторое время он рассеянно ощупывалрасшатанные передние зубы, сплевывал кровью и свыкался с мыслью, что его - британца - отправил вошеломляющий нокдаун какой-то задрипанный американишка.

Больше всех инцидент испугал маленькую Миру. Она расплакалась и стала звать Роуланда.

— Сёрт ^{^[12]} , — кричала она, вырываясь из рук удивленного и сконфуженного деда. — Я хочу к Сёрту, к Сё-ёрту!

— Ох, какие слова знает эта маленькая девочка, — картинно всплеснув руками, сказал мистер Мейер. — Кто научил тебя?

— Она дала мне такое прозвище, — сказал Роуланд, невольно улыбаясь. — Сама придумала... Я пытался объяснить ей, что это нехорошо, — пояснил он ошарашенному Селфриджу, — но отучить не смог, потому что не могу быть строгой с ней... Позвольте, я возьму ее на руки, сэр.

Мира вскарабкалась ему на колени, прильнула к его груди и сразу же перестала плакать.

— Пгелестно, мой дгуг, — промурлыкал Мейер, возвращая всех к делу. — А тепегь вам нужно гассказать нам подгобно о том, как вас подпоили.

Не обращая внимания ни на капитана Брайса, который, памятуя о полученном ударе, лишь скрипел зубами, пытаясь сдержать свою ярость, ни на помощника Остина, рука которого лежала на плече капитана, готовая предотвратить новый всплеск агрессии, ни на адвоката, который придвинул поближе стул и делал пометки в блокноте, ни на мистера Селфриджа, который пытался привлечь к себе внимание Миры и совершенно не обращал внимания на происходящее в комнате, Роуланд подробно поведал обо всем происшедшем с ним до и после кораблекрушения. Он поведал о фляжке с виски, найденной им в кармане куртки, о внезапном назначение наблюдателем на мостик, о необычном интересе помощника Остина к его знаниям навигации, о болях в животе и о жутких видениях, что открылись его взору. Он умолчал только о том, что среди монстров ему явился и образ любимой женщины. Он рассказал о появлении девочки, которая явно ходила во сне, и о том, как это вернуло его к реальности, о столкновении с ледяной горой и последовавшем за этим крушении, упомянув в том числе и о странных нарушениях зрения. Историю свою он закончил скупым — в основном, чтобы объяснить свой пустой рукав — описанием схватки с медведем.

— Я почти уверен, что мне подлили в чай раствор гашиша — вещества, которое заставляет человека видеть странные вещи. А чтобы за мной было легче следить и проще зафиксировать мое «безумие», назначилинаблюдателем на капитанский мостик. Все это было проделано для того, чтобы дискредитировать мои показания о произошедшем накануне ночью. Но так обернулось, что за ужином я пролил большую часть отравленного напитка, и доза, которую я проглотил, оказалась меньше, чем они рассчитывали... Я убежден, что гашиш был добавлен именно в чай...

— Ты убежден!.. Ты все про это знаешь, так ведь? — огрызнулся злобно капитан Брайс. — Это был не гашиш, умник, а настой индийской конопли... — ладонь Остина закрыла ему рот, и капитан сник, осознав свою ошибку.

— Ну что же, вы сами сознались... — сказал Роуланд со спокойной улыбкой. — А гашиш — это как раз продукт переработки индийской конопли...

— Вы все слышали это, джентльмены? — воскликнул Мейер, обегая всех присутствующих и заглядывая каждому в лицо. — Вы слышали, капитан Багги? Он натугально сам пгоговогился об индийской конопле? Мистег Томпсон, тепегь у меня есть свидетель! Можно начинать тяжбу. Капитан Багги, вы лицо незаинтегесованное. Вы все слышали. Что вы можете сказать?..

— Да, я все слышал... Это ничто иное как подлое убийство!..

Мейер буквально танцевал от радости. А поверенный пароходной компании уныло убрал в карман блокнот инаправился к выходу. Прежде чем шагнуть за дверь, он повернулся к капитану Брайсу и ледяным голосом изрек: «В жизни не встречал большего идиота и глупца, чем вы! ».

Тут и Мейер умерил свою радость и снизошел до двух поверженных офицеров. Почти тыча указательным пальцем им в лица, он медленно произнес:

— Бгитания — пгекгасная стгана! Но иногда таки наступает момент, когда ее нужно покинуть навсегда. Есть много дгугих мест на земном шаре — Канада, Соединенные Штаты, Австгалия, Южная Афгика, где можно начать жизнь заново, с новыми именами. Дгузья мои, не пгойдет и получаса, как инфогмация о вас попадет в бюллетень Ллойда. Это натугально станет концом вашей офицегской кагьегы в бгитанском флоте. Мало того, спустя еще полчаса весь Скотланд Ягд бгосится по вашему следу. Дгугой, возможно, помешал бы вам сейчас уйти, но не я. Мои двеги откгыты...

Не говоря ни слова капитан Брайс и помощник Остин, бледные и сконфуженные, поднялись и бросились вон из конторы.

Мистер Селфридж наконец-то стал проявлять интерес к происходящему в комнате. Когда два офицера спешно покинули контору Мейера, Селфридж отвлекся от своей внучки и спросил:

— Чем все закончилось, мистер Мейер? Соглашение достигнуто? Когда будет выплачена страховка?

— Никогда, — торжествующе проревел страховщик прямо в ухо озадаченному пожилому джентльмену и звучно хлопнул его по спине. — Стгаховка выплачена не будет, милейший. Кому-то из нас суждено таки было газогиться, мистег Селфгидж, и все обегнулось так, что этим человеком станете вы! Ни я, ни пгочие стгаховщики оплачивать убытки по «Титану» не будут. Напготив, поскольку утгачивают силу и все включенные в полис оговогки, ваша компания должна будет возместить мне ту сумму, котогую я как стгаховщик уплачу владельцам «Гойал Эйдж». Если, конечно, наш добгый дгуг Гоуланд не покажет под присягой, что «Гойал Эйдж» двигался в ту ночь с потушенными навигационными огнями.

— Навигационные огни были зажжены, — сказал Роуланд. — Я это хорошо видел и... скорее сюда, этому джентльмену плохо!.. Помогите ему!..

Селфридж на негнущихся ногах сделал попытку добраться до кресла, вцепился в его спинку, но, прежде чем кто-нибудь успел подхватить его, рухнул на пол. Губы его побелели, глаза выкатились и застыли, а дыхание сделалось прерывистым.

— Сердечный приступ, — воскликнул Роуланд, опустившись на колени перед стариком. — Скорее зовите доктора.

— Позовите доктога, — закричал Мейер, высунувшись в дверь, ведущую к комнату клерков. — И пошлите за экипажем... Не хватало только, чтобы стагик отдал концы у меня в контоге...

Капитан Барри поднял обмякшее тело и уложил мистера Селфриджа на кушетку. Не в состоянии оказать какую-то более действенную помощь, собравшиеся могли лишь стоять и смотреть, отмечая, что дыхание несчастного все более замедляется, а губы постепенно синеют. Он умер прежде, чем подоспели доктор и экипаж.

— Очевидно, это результат сильного потрясения, — вынес вердикт доктор, осмотрев тело. — Я бы даже сказал — сильнейшего. Ему сообщили какие-то плохие новости?

— Натугально, и плохие, и хогошие, — сказал мистер Мейер. — Сначала он узнал в этой маленькой девочке свою внучку, котогую считал погибшей, а потом ему сообщили, что он газоген. Он был главным акционегом «Титана». Акции на сто тысяч фунтов. К сожалению, милой кгошке не достанется ни пенса из этой суммы. — Мистер Мейер погладил маленькую Миру по голове. Печаль его казалась совершенно искренней.

Капитан Барри знаком показал Роуланду, что пора уходить. Покрасневший, тот стоял у кушетки и в некотором замешательстве наблюдал за мистером Мейером, на физиономии которого поочередно читались то наигранное потрясение, то досада, то ликование.

— Минуточку, — сказал он, глядя как доктор складывает свой саквояж и уходит. — Мистер Селфридж владел основной частью капитала «Титана»? Я правильно понял, мистер Мейер, что если бы он не умер сейчас от удара, то оказался бы совершенно разорен в результате отклонения уплаты вами страхового обязательства?

— Да, бедолага стал бы бедняком. Он вложил в это дело все, до последнего фагтинга. Будь у него еще какие-то сгедства свегх этой суммы, их бы тоже отобгали в счет возмещения убытков компании, владеющей судном «Гойал Эйдж», стгаховщиком которой я также являюсь.

— Страховка «Титана» учитывала возможность столкновения с айсбергом?

— Газумеется.

— И тем не менее вы взяли на себя риск, прекрасно понимая, что означает плаванье на такой скорости Северным путем в туман и снег, свойственные этому времени года?!

— Что мне оставалось?!... Дгугие поступили бы на моем месте точно также.

— В таком случае, мистер Мейер, хочу сообщить вам, что страховка за «Титан» будет выплачена, а все обязательства, включенные в полис, — соблюдены. Я — единственный человек, способный оспорить правомочность полиса, и я отказываюсь от своих показаний.

— Ч-ч-то? — Мейер покачнулся и так же, как несколько минут назад Селфридж, впился пальцами в спинку кресла. — Вы отказываетесь от своих показаний?! Ч-что вы имеете в виду?..

— Ровно то, что сказал... И не вижу необходимости объяснять вам причины, по которым я изменил мое решение.

— О нет, голубчик! Вы не можете... — Мейер двинулся к Роуланду, пытаясь заключить его в объятия, но тот взял за руку Миру и стал отступать к выходу. Тогда Мейер прошмыгнул мимо него к двери, запер ее и ключ спрятал в кармашек жилетки.

— Mein Gott! — от волнения он перешел на свой родной, гораздо более звучный и эмоциональный язык. — Скажите, чем я вас обидел? Почему вы отказываете мне? Я оплатил ваш счет доктогу, я заплатил за экипаж. Газве я не обгащался с вами, как с джентльменом, гавным мне по положению? Я пгигласил вас в свою контогу и называл господином Гоуландом. А вы платите мне чегной неблагодагностью.

— Откройте дверь, — спокойно сказал Роуланд.

— Да, лучше бы вам самом сделать это, — заметил капитан Барри. В первый миг он был удивлен поступком Роуланда, но теперь решительность вновь вернулась к нему. — В противном случае ваша контора может остаться вообще без дверей.

— О, а вы капитан! Вы же слышали пгизнание этого подлеца Бгайса. О его фокусах с индийской коноплей. Два свидетеля — это хогошо, но мне хватит и одного. Вы-то ведь подтвегдите под пгисягой все, о чем услышали сегодня?.. Вы не можете вот так пгосто, по личной пгихоти газогить меня. Я пгав, дгуг мой?!..

— Я — на стороне Роуланда... — отрезал капитан. — В любом случае, я не гожусь в свидетели. Память чертовски плоха. Я уже почти позабыл, о чем тут болтали... Так что лучше уйдите с дороги...

Некоторое время — к удивлению работавших в соседних комнатах клерков — в конторе раздавались скорбные причитания вперемежку с проклятиями и руганью и приправленные плачем испуганной Миры, после чего громкий треск возвестил о том, что замок сломан, а двери сорваны из петель.

Провожаемые яростными проклятиями сраженного наповал Мейера капитан Барри, Роуланд и Мира покинули контору. Экипаж, на котором они прибыли, все еще ждал их на улице, но они предпочли не садиться в него.

— Поезжайте, — крикнул Барри кучеру. — Мы возьмем другой. И оплатим его сами, так ведь, Роуланд...

Повернув за угол, они остановили кэб.

— Отвези нас в Ист-Индийский док, к барку «Несравненный», дружище, — сказал капитан Барри, и кэб тронулся.

— Думаю, я разгадал твою игру, Джон... Ты не хочешь, чтобы девочка осталась без средств?

— Совершенно верно, — отозвался Роуланд тихим голосом. Недавние события совершенно истощили его. — И истина от этого нисколько не пострадает. Причины крушения куда глубже скверной ситуации с впередсмотрящими. Мы двигались полным ходом в тумане. Даже если бы капитан собрал на мостике всех вахтенных, они не разглядели бы этот чертов айсберг до того, как стало уже слишком поздно. Страховщикам было известно о высокой скорости судна, но они пошли на риск. Пусть теперь расплачиваются.

— Воистину это так, я полностью на твоей стороне. Но тебе сейчас лучше покинуть эту страну. Я не большой знаток законов, но, уверен, что они найдут возможность доставить тебя в суд силой и принудить дать показания. С твоей матросской службой покончено, это ясно. Тем не менее, пока я капитан на своем барке, ты всегда можешь рассчитывать на должность первого помощника. Моя каюта открыта для тебя в любое время. Хочу, чтобы ты запомнил это... Но вот девочка. С ней сложнее. Могут пройти месяцы, прежде чем мое судно окажется в Нью-Йорке. Это достаточно большой срок, чтобы юристы смогли воспользоваться хитрыми британскими законами и отнять у тебя малышку... Впрочем, оставь это дело мне. Я разберусь с ним. На карту поставлено многое...

Роуланд слишком устал, чтобы разгадать, что задумал капитан Барри, и не имел сил на расспросы. Когда они прибыли на барк, друг проводил его до койки в каюте капитана, где Роуланд и оставался до конца этого дня. Между тем капитан Барри вновь сошел на берег и вернулся на судно лишь к вечеру.

— Я посетил поверенного пароходной компании и через него получил твое жалованье, Роуланд, — сказал он все еще лежащему на койке моряку. — Он уплатил из собственного кармана и выписал соответствующую расписку. Думаю, ты мог бы отсудить у компании крупную сумму за причиненный ущерб - тысяч пятьдесят фунтов, а может быть и больше. Но насколько я успел узнать тебя, дружище, ты презираешь их настолько, что не притронулся бы к этим деньгам. Поэтому я взял только твое жалованье. Здесь плата за месяц - что-то около семнадцати фунтов. Но в американских долларах, - и капитан протянул Роуланду свернутые банкноты.

— Но это еще не все, — продолжал он и извлек из кармана конверт. — Принимая во внимание тот факт, что вместе с «Титаном» на дно ушло все твое личное имущество, а также то, что ты лишился руки после схватки с медведем, мистер Томпсон в качестве скромной компенсации предложил тебе от своего имени вот это.

Роуланд открыл конверт. Внутри лежали два билета в каюту первого класса на пароход, следующий из Ливерпуля в Нью-Йорк. Лицо его зарделось.

— Как ни крути, избежать взятки мне не удалось.

— Выбрось это из головы, старина. Фактически, это я вытребовал их для тебя и малышки. Места уже забронированы. Я также заставил Томпсона уладить все вопросы с твоими докторами и вернуть деньги этому ничтожному еврею, чтобы он не возомнил себе, что ты ему обязан. Не воспринимай это как взятку. Если бы поверенный стал артачиться, я уладил бы все дела сам и ты все равно получил бы эти билеты. Но я знал, как трудно будет заставить тебя взять у меня деньги. Так что это — лучший выход... Ты должен доставить девочку матери. Никто кроме тебя это не сделает. Несчастный старик, как я успел узнать, прибыл сюда из Штатов совсем один, даже адвоката с собой не взял... Корабль отходит завтра утром, тебе нужно успеть на ночной двухчасовой поезд в Ливерпуль. Ты только представь, как будет счастлива ее мать. Клянусь, я бы пустился в кругосветку только ради того, чтобы видеть ее лицо, когда она поймет, что Мира жива и невредима... У меня самого есть дети, так что я кое-что смыслю в этом деле.

Капитан часто заморгал, явно гоня прочь навернувшуюся слезу, а Роуланд воспрял духом.

— Да, я принимаю эту взятку. И еду в Америку.

— Прекрасно, дружище. Путешествие по морю в покое и роскоши пойдет тебе на пользу. Сойдешь на берег окрепшим и выздоровевшим. А если благодарность к тебе матери Миры иссякнет слишком быстро и тебе придется задуматься о своей дальнейшей жизни, помни, что место помощника на моем судне вакантно, а мой барк будет оставаться здесь, в порту, еще месяц. Если ты решишь занять это место, отправь заявку в контору Ллойда, и я сразу же вышлю тебе денег на дорогу сюда. Это будет аванс в счет твоего будущего жалованья.

— Спасибо, капитан. — Роуланд пожал крепкую руку Барри и посмотрел на свой пустой рукав. — Но даже помощнику капитана нужны две руки. Так что мои плаванья окончены.