Мэгги Стивотер 21 страница

— Ноа, — сказал Гэнси, — прости меня.

Блу вытерла слезу.

— Меня тоже.

Выйдя вперёд, наклонившись над капотом, Ронан прижал свой палец к лобовому стеклу и, пока они наблюдали, написал:

ПОМНИМ

Голос Кайлы раздался в голове Блу так ясно, что она задалась вопросом, слышит ли его кто-нибудь ещё: «Тайна убила твоего отца, и ты знаешь, что это было».

Без каких-либо комментариев Ронан засунул руки в карманы и шагнул вглубь леса.

Голос Ноа прошипел что-то в ухо Блу, холодный и настойчивый, но она не смогла понять, что он пытался сказать. Она попросила повторить, но в ответ была тишина. Она напрасно ждала несколько секунд – ничего. Адам был прав: Ноа становился всё слабее и слабее.

Сейчас, когда Ронан имел преимущество в несколько секунд, Гэнси вроде как стремился за ним. Блу окончательно это поняла. Казалось важным держать друг друга в поле зрения. Энергетический пузырь ощущался местом, где можно затеряться.

— Excelsior, — холодно произнёс Гэнси на латыни.

Блу переспросила:

— Что это означает?

Гэнси посмотрел на неё через плечо. Он снова стал ещё чуть-чуть ближе к парню, которого она видела на церковном погосте.

— Всё выше и выше.

— Ради Бога, — произнёс Велк, когда увидел Адама, стоящего около чаши, которую тот только что пнул. Велк держал очень большой и эффектный нож. Он был растрёпан и небрит и выглядел как аглионбайский паренёк после бурных выходных. — Почему?

Его голос содержал истинное раздражение.

Адам не видел своего учителя латыни с того момента, как обнаружил, что тот убил Ноа, и он был удивлён порывом эмоций, вызванным видом Велка. Особенно, когда он понял, что это был ещё один ритуал с ещё одной жертвой в центре. В этой ситуации ему потребовалась минута, чтобы соотнести лицо Нив с той ночью на Фокс Вей 300. Нив смотрела на него из середины круга, сделанного из точек на пентаграмме. Она совсем не выглядела настолько испуганной, насколько, как он думал, может выглядеть кто-то, связанный в центре дьявольского символа

У Адама было несколько версий того, что он думал сказать, но когда он открыл рот, не получилось ни одной из них.

— Почему Ноа? — спросил он. — Почему не кто-нибудь ужасный?

Велк на долю секунды закрыл глаза.

— Я не веду таких разговоров. Почему ты здесь?

Было очевидно, что он не уверен, что делать с Адамом, что оказалось справедливым, так как Адам не имел понятия, что делать с Велком. Единственное, что он должен был сделать, это удержать того от пробуждения энергетической линии. Всё остальное (выведение из строя Велка, спасение Нив, месть за Ноа) можно обсудить. Он вспомнил внезапно про отцовский пистолет, лежащий в сумке. Возможно, он мог бы направить его на Велка и убедить того сделать что-то, но что? В фильмах это выглядело легко: имеющий пистолет побеждал. Но в реальности он не мог направлять оружие на Велка и одновременно связывать его, даже если бы у него было, чем связывать. Велк мог его одолеть. Может быть, Адам мог бы использовать верёвку Нив, чтобы...

Адам достал пистолет. Тот ощущался тяжёлым и злым в его руке.

— Я здесь, чтобы помешать этому произойти снова. Развяжите её.

Велк опять сказал:

— Ради Бога.

Он сделал два шага к Нив и приложил нож к её лицу. Её губы лишь немного сжались. Он произнёс:

— Положи пистолет, чтобы я не отрезал ей лицо. Вообще-то, брось его сюда. И удостоверься, что поставил на предохранитель перед тем, как его кинуть, или можешь всё закончить, просто пристрелив ее.

У Адама возникло смутное подозрение, что если бы он был Гэнси, то он был бы способен найти выход при помощи разговора. Он бы расправил плечи, выглядел бы выразительно, и Велк бы сделал то, что он хотел. Но он не был Гэнси, так что всё, что он придумал сказать, это:

— Я пришёл сюда не для того, чтобы кто-то погиб. Я собираюсь бросить пистолет за пределы своей досягаемости, но и вы его не достанете.

— Тогда я отрежу ей лицо.

Лицо Нив было почти безмятежно.

— Если так, то вы разрушите ритуал. Вы не слышали? Я думала, вам интересен процесс.

Адам ощутил любопытство и смущение, увидев что-то необычное в её глазах. Как будто он заметил в них небольшую вспышку Моры, Персефоны и Кайлы.

Велк произнёс:

— Отлично. Брось оружие туда. Не подходи ближе. — Он обратился к Нив: — Что ты имеешь в виду, говоря, что это не сработает? Блефуешь?

— Ты можешь бросить пистолет, — Нив сказала Адаму. — Я не буду возражать.

Адам кинул пистолет в кусты. Он от этого почувствовал себя ужасно, но всё же ему было лучше, когда он не держал оружия.

Нив продолжила:

— И, Беррингтон, причина, почему это не сработает, в том, что для ритуала нужна жертва.

— Ты планировала убить меня, — рассуждал Велк. — Ты ожидаешь, что я поверю, будто он не сработает по-другому?

— Да, — ответила Нив. Она не сводила глаз с Адама. И снова тому показалось, будто он увидел что-то, когда смотрел ей в лицо: чёрная маска, два зеркала, лицо Персефоны. — Это должна быть личная жертва. Моё убийство не подходит. Я ничто для вас.

— А я ничто для тебя, — возразил Велк.

— Но само убийство – что-то, — ответила она. — Я никогда никого не убивала. Я отдам свою невинность, если убью вас. Это невероятная жертва.

Когда Адам заговорил, он был удивлён, как ясно в голосе слышалось презрение.

— А вы уже убивали кое-кого, так что вам нечего отдавать.

Велк начал ругаться, очень мягко, будто никого, кроме него, там не было. Листья цветом и формой с пенс[48] осыпались вокруг них. Нив всё ещё смотрела на Адама. Ощущение, будто он видел другое место в её глазах, теперь было бесспорным. Чёрное зеркальное озеро, глубокий, словно земля, голос, два обсидиановых глаза. Это был другой мир.

— Мистер Велк!

Гэнси!

Голос Гэнси послышался прямо из-за впалого дерева с видениями, а затем и весь он попал в зону видимости. За ним стояли Ронан и Блу. Сердце Адама было птицей и камнем, его облегчение было осязаемым, как и стыд.

— Мистер Велк, — повторил Гэнси. Даже в своих очках и с несвежей причёской он был во всем великолепии Ричарда Гэнси III – сияющим и властным. Он не смотрел на Адама. — Полиция в пути. Я на самом деле рекомендую вам отойти от женщины, чтобы не усугубить ситуацию ещё сильнее.

Велк выглядел, будто собирался что-то ответить, но не стал. Вместо этого все смотрели на нож в его руке и на землю ниже.

Нив пропала.

Одновременно все посмотрели на пентаграмму, впалое дерево, водоём, но это было смешно. Нив не могла незаметно ускользнуть за десять секунд. Она не двигалась. Она исчезла.

Мгновение ничего не происходило. Все застыли в нерешительности.

Велк вышел из пентаграммы. Адаму потребовалось всего мгновение, чтобы осознать, что тот направился к пистолету.

Ронан бросился на Велка в момент, когда тот поднял оружие. Велк ударил его в челюсть, и голова Ронана запрокинулась назад.

Велк направил пистолет на Гэнси.

Блу крикнула:

— Стойте!

Времени не было.

Адам кинулся в центр пентаграммы.

Любопытно, что здесь не было никаких логичных звуков. Конец крика Блу был приглушён, будто его засунули под воду. Воздух вокруг был неподвижен. Будто само время стало неповоротливым, едва существующим. Единственным настоящим ощущением, которое почувствовал Адам, было электричество – едва заметное покалывание грозы.

Нив говорила, что дело не в убийстве, дело в жертве. Очевидно, это поставило Велка в абсолютный тупик.

Но Адам знал, что означала жертва, больше, чем, как он думал, Велк или Нив даже догадывались. Он знал, что это не убийство кого-то или изображение фигурки из костей птиц.

Раз до этого дошло, Адам приносил жертвы долгое время, и он понимал, какая тяжелее всего.

На его условиях или никак.

Он не боялся.

Быть Адамом Пэрришем было сложно, диво мышц и органов, хромосом и нервов. Он был чудом из движущихся частей, обучением выживанию. Самым важным в Адаме Пэррише всегда была его свободная воля, способность быть хозяином самого себя.

Это была важная черта.

Это всегда была самая важная черта.

Это то, что делало его Адамом.

Стоя на коленях в центре пентаграммы, зарываясь пальцами в мягкий, подобный мху, торф, Адам произнёс:

— Я жертвую собой.

Раздался отчаянный крик Гэнси:

— Адам, нет! Нет.

На его условиях или никак.

«Я буду твоими руками, - думал Адам. - Я буду твоими глазами».

Раздался звук, будто что-то ломалось. Треск.

Земля под ними начала вращаться.

Блу отбросило на Ронана, который уже присел, поднимаясь после удара Велка. Напротив неё огромные каменные плиты колыхались среди деревьев, будто они были водой, и водоём выплёскивался из берегов. Вокруг них раздавался глубокий звук, словно поезд сходил с рельсов, и всё, о чём Блу могла думать, это: «Ничего действительно плохого со мной никогда не происходило».

Деревья поднимались друг за другом, как если бы они освобождались от почвы. Листья и ветки сыпались дождём, обильно и яростно.

— Землетрясение! — крикнул им Гэнси. Он вскинул одну руку над головой, а второй держался за дерево. Обломки веток покрывали его волосы.

— Посмотри, что ты натворил, свихнувшийся сукин сын! — орал Ронан Адаму, чей пристальный взгляд был резок и обеспокоен, пока он стоял в пентаграмме.

Блу задавалась вопросом, прекратится ли это?

Землетрясение было таким шокирующим, таким неправильным, что поверить, будто мир, в сущности, был повреждён и никогда не станет прежним, уже не казалось невозможным.

Пока земля перемещалась и стонала вокруг них, Велк шатался на своих ногах с пистолетом в руке. С более чёрной и уродливой штукой, чем казалось ранее, из мира, где смерть была несправедливой и мгновенной.

Велк смог сохранить равновесие. Подъём камней на дыбы стал замедляться, хотя всё по-прежнему наклонялось, как в кривых зеркалах.

— Как будто ты знаешь, что делать с силой? — огрызнулся он на Адама. — Какое расточительство. Какое грёбаное расточительство.

Велк направил пистолет на Адама и, не церемонясь, нажал на курок.

Мир вокруг них успокоился. Листва дрожала, и вода немного выплескивалась из берегов водоёма, но в остальном земля затихла.

Блу закричала.

Каждая пара глаз смотрела на Адама, который оставлся стоять в центре пентаграммы. На его лице отразилось замешательство. Он пристально разглядывал свою грудь, руки. На нём не было ни следа.

Велк не промахнулся, но и Адама не подстрелил, каким-то образом произошло и то, и другое.

Лицо Гэнси выражало сокрушительную печаль, когда он смотрел на Адама. Это была первая подсказка, полученная Блу, о том, что, по сути, что-то изменилось, безвозвратно преобразовалось. Если и не в отношении мира, то в отношении Энергетического пузыря. И если не в отношении Пузыря, то в отношении Адама.

— Почему? — Гэнси спросил Адама. — Я был настолько ужасен?

Адам сказал:

— Дело никогда не было в тебе.

— Но, Адам, — подала голос Блу, — что ты сделал?

— То, что требовалось сделать, — ответил он.

В нескольких шагах от них Велк издал странный звук. Когда его пуля не ранила Адама, он бросил оружие рядом, словно ребёнок, проигравший в игре в притворялки.

— Думаю, тебе следует вернуть его мне, — обратился Адам к Велку. Его немного трясло. — Не думаю, что Энергетический пузырь хочет, чтобы он был у тебя. Если не отдашь, кажется, ему придётся его забрать.

Внезапно зашипели деревья, будто их потревожил бриз, хотя никакой ветер не коснулся кожи Блу. Лица Адама и Ронана выражали потрясение, и спустя мгновение Блу поняла, что это было не шипение, это были голоса. Деревья разговаривали, и теперь она тоже могла их слышать.

— Прячьтесь! — заорал Ронан.

Раздался другой звук, похожий на шелест, только он растворился очень быстро в более конкретный шум. Это был звук чего-то массивного, движущегося сквозь деревья, ломающего ветки и растаптывающего подлесок.

Блу крикнула.

— Что-то надвигается!

Она схватила Ронана и Гэнси за рукава. Всего в нескольких метрах за ними была неровная пасть впалого дерева с видениями, и именно туда она их затащила. За мгновение до того, как магия дерева их поглотила, они успели увидеть, что же к ним приближалось – огромное колыхающееся стадо чудовищ с белыми рогами, шерстью, сверкающей подобно снегу, покрытой коркой льда; фырканье и крики заполнили воздух. Они были плечо к плечу, возбужденные и безрассудные. Когда они откинули головы назад, Блу заметила, что они каким-то образом напоминали ворона, высеченного на холме, скульптуру собаки, которую она держала, странную и запутанную. Грохот их прижатых тел сотрясал землю подобно новому землетрясению. Стадо, фыркая, стало разделяться вокруг отмеченного пентаграммой круга.

Возле Блу Ронан мягко выдохнул ругательство, а Гэнси вжался в тёплую кору дерева, отвернувшись, будто смотреть на них было невыносимо.

Дерево втянуло их в видение.

В этом видении ночь смазывала украшенные драгоценными камнями отражения на влажном, источающем пар тротуаре, стоп-сигналы превращались из зелёных в красные. Камаро стоял на обочине, Блу была на месте водителя. Всё пропитано запахом бензина. Она мельком увидела рубашку с воротником на пассажирском сидении, это был Гэнси. Он склонился над рычагом переключения передач к ней, проводя пальцами по тому месту, где открылась её ключица. Его дыхание было горячим на её шее.

«Гэнси», - предупредила она, но чувствовала себя колеблющейся и опасной.

«Я только хочу притвориться, - сказал Гэнси, слова обволакивали её кожу. - Я хочу притвориться, что могу».

Блу в видении закрыла глаза.

«Может, вреда не будет, если я поцелую тебя, - предположил он. - Может, плохо будет, только если ты поцелуешь меня... »

В дереве Блу наткнулась на что-то сзади, что выдернуло её из видения. Ей хватило времени увидеть Гэнси — настоящего Гэнси — с широко открытыми глазами, когда он оттолкнул её и вылетел из дерева.

Гэнси только позволил себе смущающий момент видения – его пальцы каким-то образом касались лица Блу – и затем бросился из дерева, оттолкнув настоящую Блу с дороги. Ему нужно было увидеть, что стало с Адамом, хотя в сердце было страшное предчувствие, как будто он уже знал, что увидит.

Конечно же, невредимый Адам всё ещё стоял в круге, руки свободно опущены по бокам. В одной ладони зажат пистолет. Всего в нескольких шагах от него, за кругом, лежал выведенный из строя Велк. Его тело было укрыто листвой, будто он лежал здесь годы, а не минуты. Не было того количества крови, которое можно было бы ожидать, когда кого-нибудь затаптывали, но, тем не менее, было что-то нарушенное в его внешности. Своего рода, помятые очертания.

Адам просто смотрел на него. Его неровные волосы запутались на затылке, и это была единственное, что указывало на движение Адама с того момента, как Гэнси видел его последний раз.

— Адам, — задохнулся Гэнси. — Как ты получил пистолет?

— Деревья, — произнёс Адам. Пугающая отдалённость в его голосе свидетельствовала о том, что парень, которого знал Гэнси, был зажат глубоко внутри.

— Деревья? Боже! Ты застрелил его?

— Конечно, нет, — ответил Адам. Он осторожно положил пистолет на землю. — Я только использовал пистолет, чтобы не впустить его сюда.

Ужас рос внутри Гэнси.

— Ты позволил его затоптать?

— Он убил Ноа, — сказал Адам. — Он это заслужил.

— Нет, — Гэнси обхватил руками своё лицо. Здесь лежало тело, тело, которое обычно было живым. У них даже не было права покупать алкогольные напитки. Они не могли решать, кто заслуживал жизнь, а кто – смерть.

— Ты, правда, хотел, чтобы я впустил сюда убийцу? — требовательным тоном спросил Адам.

Гэнси не смог начать объяснений размера этого ужаса. Он просто знал, что тот прорывался в него опять и опять, каждый раз по-новому.

— Он просто был жив, — беспомощно произнёс он. — На прошлой неделе он просто учил нас четырём неправильным глаголам. А ты его убил.

— Прекрати так говорить. Я не спас его. Прекрати твердить мне, во что правильное и неправильное я должен верить, — кричал Адам, но его лицо выглядело так паршиво, как Гэнси себя чувствовал. — Теперь энергетическая линия пробудилась, и мы можем найти Глендовера, и всё будет так, как должно быть.

— Мы должны вызвать полицию. Мы должны...

— Мы ничего не должны делать. Мы оставим Велка исчезать, как он оставил Ноа.

Гэнси с досадой отвернулся.

— Что по поводу справедливости?

— Вот справедливость, Гэнси. Это настоящее. Это место решает, чему быть настоящим. Чему быть справедливым.

Это всё, в сущности, было неправильным для Гэнси. Походило на истину, только повёрнутую боком. Он продолжал смотреть, смотреть, и всё ещё видел молодого мёртвого мужчину, который был ужасно похож на изуродованный скелет Ноа. А ещё там был Адам, его внешний вид не изменился, но всё же... было что-то в его глазах. В линии его губ.

Гэнси ощутил вырисовывающиеся очертания потери.

Блу и Ронан вышли из дерева, и ладонь Блу прикрыла рот, когда она заметила Велка. У Ронана виднелся отвратительный синяк на виске.

Гэнси просто объявил:

— Он мёртв.

— Я думаю, нам нужно убираться отсюда, — предложила Блу. — Землетрясения, животные и... Я не знаю, какое воздействие оказываю, но тут всё...

— Да, — согласился Гэнси. — Нам нужно идти. Мы можем решить, что делать с Велком, снаружи.

«Подождите».

На этот раз голос услышали все. По-английски. Никто не двинулся, подсознательно делая именно то, что просил голос.

«Мальчик. Scimus quid quaeritis» [49].

Хотя деревья могли иметь в виду любого из молодых людей, Гэнси почувствовал, что слова были направлены лично на него. Вслух он сказал:

— Что я ищу?

В ответ раздалось бормотание на латыни, слова спотыкались друг об друга. Гэнси скрестил руки на груди и сжал их. Все смотрели на Ронана в ожидании перевода.

— Они сказали, что всегда ходили слухи о короле, похороненном где-то вдоль этой дороги духов, — произнёс Ронан. Его глаза задержались на Гэнси. — Они думают, что он может быть твоим.

Когда хоронили кости Ноа, в самом начале июня стоял чудесный, солнечный денёк. У полиции работа с доказательствами заняла несколько недель, и поэтому учебный год подошёл к концу, и только после этого состоялись похороны. Между смертью Велка и похоронами Ноа много чего произошло. Гэнси вернул свой журнал из полиции и ушёл из команды по гребле. Ронан успешно прорвался сквозь выпускные аттестационные экзамены Аглионбая и неудачно починил дверной замок квартиры. Адам, при посильной помощи Ронана, переехал с фабрики Монмаут в комнату, принадлежащую Церкви Святой Агнесс, незначительное расстояние, которое сказалось на обоих парнях по-разному. Блу, торжествуя, встречала окончание учебного года и получение большей свободы для исследования энергетической линии. Город Генриетта, в общей сложности, пострадал от перебоев с электричеством девять раз, а телефонная связь обрывалась почти в два раза реже. Мора, Персефона и Кайла перешерстили чердак и разобрали вещи Нив. Они сознались Блу, что всё ещё не были точно уверены, что же они сделали, когда переставили её зеркала той ночью.

— Мы хотели «отключить» её, — призналась Персефона. — Но, похоже, вместо этого, заставили её исчезнуть. Возможно, в какой-то момент она появится.

И постепенно в их жизнях наступало равновесие, хотя непохоже, что когда-нибудь они вернутся к нормальному состоянию. Энергетическая линия пробудилась, и Ноа практически ушёл. Магия была настоящей, Глендовер был настоящим, и что-то начиналось.

— Джейн, не буду грубым, но это похороны, — заметил Гэнси, когда Блу шла через поле по направлению к ним.

Он с Ронаном в чёрных безупречных костюмах выглядели настоящими шаферами.

Блу, не имея в своем гардеробе ничего чёрного, наскоро соорудила наряд из нескольких метров чёрного кружева, пришитого к зелёной футболке, которую несколько месяцев назад она переделала в платье. Она со злостью прошипела:

— Это лучшее, что я смогла сделать!

— Как будто Ноа не всё равно, — огрызнулся Ронан.

— Ты захватил что-нибудь ещё на потом? — поинтересовался Гэнси.

— Я же не идиот. Где Адам?

Гэнси ответил:

—Работает. Подтянется позже.

Кости Ноа были погребены на семейном участке Жерни на кладбище чуть в стороне от основных захоронений. Его только что вырытая могила располагалась на краю длинного пологого кладбища, на склоне каменистого холма. Брезент укрывал от скорбящих глаз свежие комья грязи. Семья Ноа стояла прямо рядом с ямой. Мужчина и две девушки всхлипывали, а женщина вглядывалась в деревья, и глаза её были сухими. Блу не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, какой печальной эта женщина была. Печальной и гордой.

Голос Ноа, холодный и едва уловимый, прошептал ей на ухо.

— Пожалуйста, скажи им что-нибудь.

Блу не ответила, но всё же повернула голову в том направлении, откуда раздался голос. Она могла его почти почувствовать, стоявшего как раз за её плечом, дышащего ей в шею, с волнением сжимающего своей рукой её предплечье.

— Ты же знаешь, что я не могу, — тихо ответила она.

— Ты должна.

— Я буду выглядеть сумасшедшей. Что хорошего это даст? Да и что я могу сказать?

Голос Ноа был слабым, но отчаянным. Его страдания обжигали.

— Пожалуйста.

Блу закрыла глаза.

— Скажи ей, что мне жаль, что я выпил водку, которая была для её дня рождения, — прошептал Ноа.

«Боже, Ноа! »

— Что ты творишь? — Гэнси потянулся и схватил её за руку, когда она зашагала по направлению к могиле.

— Ставлю себя в унизительное положение!

Она высвободила руку. Пока Блу шла к семье Ноа, она в уме проигрывала, как бы сказать то, о чём просил Ноа, чтобы это звучало как можно менее безумно, но ничего путного так и не придумала. Она довольно много времени провела со своей матерью, чтобы подозревать, как всё будет происходить. «Ноа, только ради тебя... » Она смотрела на печальную, гордую женщину. Вблизи её макияж был безупречен, волосы аккуратно завиты на концах. Всё было связанно в узел, выкрашено и залито лаком. Печаль была загнана так глубоко внутрь, что её глаза даже не были красными. Но Блу не проведёшь.

— Миссис Жерни?

Оба родителя Ноа повернули к ней головы. Блу смущенно провела рукой по одному из лоскутов кружева.

— Меня зовут Блу Сарджент. Я, гм, хотела сказать, что сожалею о вашей утрате. Также, моя мама – экстрасенс. У меня... — На их лицах уже проявилась недоброжелательность. —... есть сообщение от вашего сына.

В ту же секунду лицо миссис Жерни потемнело. Она только покачала головой и произнесла совершенно спокойно:

— Нет, у Вас нет никакого сообщения.

— Пожалуйста, не надо, — сказал мистер Жерни. Он делал всё возможное, чтобы оставаться вежливым, и держался даже лучше, чем она предполагала. Блу почувствовала себя плохо от того, что нарушила их уединение. — Пожалуйста, просто уходите.

«Скажи ей», - прошептал Ноа.

Блу вздохнула.

— Миссис Жерни, он сожалеет, что выпил водку, которая была для вашего дня рождения.

На мгновение воцарилась тишина. Мистер Жерни и сёстры Ноа перевели взгляд с Блу на мать Ноа. Отец Ноа распахнул рот, а затем миссис Жерни начала плакать.

Никто из них и не заметил, когда Блу отошла от могилы.

Позже, они его откопали его. Ронан лениво бродил у своего БМВ с поднятым капотом в самом начале подъездной дороги, изображая из себя одновременно и блокпост, и дозорного. Адам управлял экскаватором, который на этот случай арендовал Гэнси. А сам Гэнси перекладывал кости Ноа в брезентовый мешок, пока Блу светила над ними фонариком, чтобы убедиться, что они все на месте. Адам перезахоронил пустой гроб, оставив свежую могилу идентичной той, которую они раскопали.

Когда они бежали назад к БМВ, испытывая головокружение и недостаток воздуха от осознания совершённого преступления, Ронан обратился к Гэнси:

— Это всё тебе ещё аукнется и клюнет жареным петухом в зад, когда тебя изберут в Конгресс.

— Заткнись и поехали, Линч.

Они перезахоронили кости в старой, разрушенной церкви, что было идеей Блу.

— Его здесь никто не потревожит, — сказала она, — и мы знаем, здесь энергетическая линия. И это святая земля.

— Что ж, — добавил Ронан, — надеюсь, ему это понравится. Я потянул мышцу.

Гэнси усмехнулся:

— С чего бы это? Ты же просто стоял на стрёме.

— Открывая капот.

После того, как они закончили засыпать последние кости, они тихо стояли внутри разрушенных стен. Блу уставилась на Гэнси, в частности, на его руки в карманах и голову, наклонённую в сторону, где они только что похоронили Ноа. Возникло чувство, что с тех пор, как она увидела его дух на этой тропе, совсем не прошло времени и прошло всё время мира.

«Гэнси. Это всё, что есть».

Она поклялась, что не будет той, кто убьет его.

— Мы можем уже двинуть домой? От этого места мурашки бегают по коже.

Охваченные эйфорией, они развернулись в направлении раздавшегося голоса. Ноа, помятый и такой знакомый, виднелся в арочном проёме церкви, более осязаемый, чем Блу его помнила. Во всяком случае, он был будто из плоти и крови. Он оглядывал обрушенные стены с боязливым выражением лица.

— Ноа! — радостно воскликнул Гэнси.

Блу обернула руки вокруг его шеи. Он выглядел встревоженным, а затем довольным, а после он пригладил пучки её всклокоченных волос.

— Жерни, — сказал Ронан, как бы пробуя его имя на вкус.

— Нет, — возразил Ноа из-под руки Блу. — Я серьезно. Мне от этого места чертовски не по себе. Мы можем уже идти?

На лице Гэнси появилась мягкая улыбка облегчения.

— Да, мы можем идти домой.

— Я по-прежнему не ем пиццу, — произнёс Ноа, выходя с Блу из церкви.

Ронан, всё ещё стоя на развалинах, оглянулся через плечо, чтобы посмотреть на них. В тусклом свете фонарей его цепляющаяся за затылок татуировка, выглядывающая из-под ворота рубахи, напоминала коготь или палец, или лепесток геральдической лилии. Она была такой же остро очерченной, как и его улыбка.

— Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы рассказать вам, — сказал он. — Я достал Чейнсо из своих снов.

[1] Волмарт – сеть супермаркетов со сниженными ценами в США.

[2] Эпинефрин - раствор для экстренных внутримышечных инъекций. Предназначен для экстренной помощи при возникновении внезапных опасных для жизни аллергических реакций (анафилактического шока) на укусы насекомых, продукты питания, лекарства или физическую нагрузку.

[3] Whelk (с англ. )- прыщ.

[4] Dick (англ. ) - здесь у автора игра слов - Dick от Richard - Дик (мужское имя) и dick - половой член Syn: penis, cock.

[5] Се́ пия (лат. sepia от др. -греч. σ η π ί α — каракатица): светло-коричневое красящее вещество; оттенок коричневого цвета; цвет, присущий старым чёрно-белым фотографиям.

[6] Полианна - героиня одноимённой повести Э. Портер. Употребляется как синоним человека, смотрящего на мир сквозь розовые очки.

[7] О́ уэн Глендовер (валл. Owain ap Gruffydd), известный также как Оуайн Гви́ нед (валл. Owain Gwynedd) или Оуайн Гви́ ндур (валл. Owain Gwyndwr) (ок. 1100 — 28 ноября 1170) — правитель валлийского королевства Гвинед. Иногда называется также Оуайном I Гвинедским или Оуайном I Валлийским. Иногда считается наиболее успешным правителем северного Уэльса среди всех, кто правил до его внука, Лливелина Великого. Оуайном Гвинедом (точнее, Гвинедским) его называют, чтобы отличать от его современника, правителя Поуиса Оуайна ап Грифида, известного также как Оуайн Кивейлиог. Оуайн Гвинед принадлежал к дому Аберфрау, старшей ветви потомков Родри Великого.

[8] Лливелин Великий (1172-1240гг) - принц Гвинеда, Северный Уельс. Де-факто правитель всего Уэльса в течение 40 лет.

[9] Excelsior – «Всё выше и выше» Официальный девиз штата Нью-Йорк.

[10] Jonah ['ʤ ə unə ] 1) Джона (мужское имя) 2); = Jonas Иона (библейский пророк, один из т. н. " малых" пророков Ветхого Завета; не захотел выполнять поручение Бога и бежал на корабле, в наказание за это корабль попал в бурю)

[11] Карликовый тиран - птицы рода Myiornis, семейства Tyrannidae. самые маленькие и яркие птицы в мире.

[12] Beelzebub (яп. べるぜバブ Бэрудзэбабу, Вельзевул) — манга, созданная и нарисованная Рюхэем Тамурой и выпускаемая в журнале Weekly Shonen Jump издательства Shueisha. Главный герой манги Ога — хулиган, наводящий страх на всю школу. Однажды он находит плывущего по реке мужчину. Вытащив его на берег, Ога обнаруживает, что внутри у него спрятан маленький ребёнок. Ога вынужден взять его с собой. Однако впоследствии выясняется, что этот ребёнок является владыкой тьмы и младшим сыном самого дьявола. Ога, который становится для привязавшегося к нему ребёнка приёмным отцом, должен будет в будущем помочь ему в уничтожении человеческого рода.