Глава XV. Глава XVI

Глава XV

Эмиль сообщил нам, что на вечер намечается собрание. Подобное проводилось год назад в его деревне. Он приглашал всех нас. Мы пообещали, что придем непременно. Незадолго до назначенного часа Эмиль, его мать и я зашли за матерью и сестрой излеченного мальчика, которые просили взять их с собой. По дороге назад мы обратили внимание на множество полуразвалившихся грязных лачуг. Девочка остановилась перед одной из них и сказала, что здесь живет слепая женщина. Она спросила у Эмиля, можно ли взять ее с собой. Эмиль не стал ее отговаривать. Девочка открыла дверь и вошла в хижину, а мы остались снаружи. Через несколько минут она появилась в дверях, сказала, что женщина очень испугалась, и попросила Эмиля подойти к ней. Они поговорили пару минут, а затем вдвоем вошли в дом.

Мать Эмиля сказала: «Этот ребенок способен творить добро – он всегда добивается поставленной цели. Мы решили, что будем лишь помогать и подсказывать ему, а действовать он будет сам. Мы сделаем все для того, чтобы эта девочка поверила в себя. Вы только посмотрите, как она уговаривает эту женщину сходить на собрание. Бедняки ужасно боятся нас Вы думали, что они станут упрашивать нас, чтобы мы подарили им по такому же домику? Как бы не так! Они разбежались куда глаза глядят. Поэтому к ним нужен особый, бережный подход. Если бы мы сказали, что хотим улучшить условия их жизни, они бросились бы наутек при первом нашем приближении».

Я спросил, как ей удалось помочь ребенку и его родителям.

«Все дело в духовном настрое самого ребенка, – ответила мать Эмиля. – С его помощью мы могли бы помочь всем беднякам. Девочка – костяк семьи. Через нее мы пробьемся к душе этой милой женщины и к душам других людей. – Она показала вокруг. – Как бы нам хотелось прижать их покрепче к сердцу! Поверьте, этот домик мы возвели неспроста».

Вышли Эмиль с девочкой. Они сказали, что женщина согласилась и просит девочку немного подождать ее. Мы пошли, а наша маленькая подружка осталась в доме.

Когда мы прибыли на место, почти все уже были в сборе. Председательствующим на сегодняшнем собрании назначен был Первосвященник монастыря. Нам рассказали, что Эмиль познакомился с ним полтора года назад и с тех пор между ними завязалась теплая дружба. Это собрание устроил сам Лама, и нас пригласили на него тоже по его просьбе. С этой целью они и заглянули к нам в последний день нашего пребывания в пустыне. И еще нам сказали, что губернатор – второй человек после Первосвященника. Предположения начальника экспедиции подтвердились, но наши друзья приняли это как должное.

Эмиль сказал, что оба этих человека отныне станут нашими близкими друзьями и что им не часто удается завязать контакт с такими высокопоставленными особами, но Мастера никогда не торопят событий. Он добавил, что вчера вечером Иисус и Будда явились помочь им в третий раз. Мастера очень довольны, что мы тоже при этом присутствовали. Нет, они нисколько не хотят доказать свое превосходство. Они просто воспользовались благоприятной возможностью, чтобы перетянуть этих людей на свою сторону.

В эту минуту в комнату вошла девочка. Она вела за собой слепую женщину. Девочка подыскала для нее местечко в глубине зала. Когда женщина села, ее помощница стала перед ней, взяла ее за руки и, наклонившись, что-то тихонько ей сказала. Затем она выпрямилась, отпустила женщине руки и приставила свои маленькие ладошки к ее глазам. Она стояла так две-три минуты. Это привлекло внимание всех присутствующих, включая Первосвященника. Все встали и устремили взгляд на женщину и на девочку, а Первосвященник быстро подошел к ним и положил девочке ладонь на темя. Ребенок при этом вздрогнул, но рук не убрал. Все трое постояли так еще пару минут, потом вдруг девочка сняла ладони с глаз женщины и радостно прокричала: «Вы уже больше не слепая! Вы все видите! » Она поцеловала женщину в лоб и, повернувшись, зашагала к нашему Руководителю.

В смущении она промолвила: «Я говорю на вашем языке. Чем это объяснить? » И добавила: «Неужели эта женщина не понимает, что она больше не слепая? Ведь она же все видит».

Мы снова посмотрели на женщину; она встала и, схватив обеими руками края ризы Первосвященника, сказала на своем родном языке: «Я вижу вас». Затем с робким удивлением посмотрела вокруг и промолвила: «Я вижу всех вас». Выпустив из рук края ризы, она упала на стул, закрыла лицо руками и, горько рыдая, запричитала: «Я вижу, вижу, но вы все такие чистые, а я такая грязная! Отпустите меня».

Мать Эмиля подошла к ней сзади и положила обе руки ей на плечи. Священник поднял руки, но не сказал ни слова. Внезапно лохмотья, в которые была одета женщина, превратились в новые, чистые одежды. Мать Эмиля убрала руки у нее с плеч. Женщина встала и начала растерянно шарить глазами вокруг. Священник спросил, что она ищет, и женщина ответила, что ищет свою старую одежду. Священник на это сказал: «Не ищите свои старые лохмотья. Взгляните: на вас новое, чистое платье». Женщина замерла в недоумении, затем ее лицо озарилось улыбкой, она низко-низко поклонилась и села на свое место.

Нам рассказали потом, что она ослепла двадцать пять лет назад, когда разбойники попали ей в глаза дробью.

Возбуждение было так велико, что нас тут же окружила целая толпа. Тем временем начальник экспедиции пробрался к девочке и вполголоса стал с ней беседовать. По его словам, она прекрасно говорила по-английски. Когда беседа велась на местном языке, наша хозяйка объясняла нам в двух словах, о чем идет речь.

Кто-то предложил сесть за стол. Когда мы стали рассаживаться, прозревшая женщина поднялась и сказала матери Эмиля, молча стоявшей рядом, что ей уже пора. Девочка вышла из толпы и вызвалась проводить ее домой. Тогда Первосвященник спросил у женщины, где она живет, и, выслушав ответ, сказал, что ей не стоит возвращаться в эту клоаку. Девочка сказала, что, возможно, удастся уговорить ее остаться у них, и, взявшись за руки, они вдвоем вышли из залы.

Когда все уселись за стол, перед нами откуда ни возьмись появились тарелки. Первосвященник вскочил с места и удивленно просмотрел вокруг. Но когда на столах таким же образом начала появляться еда, он повернулся к матери Эмиля, сидевшей от него по правую руку, и выразил свое удивление, сообщив, что видит подобное первый раз в жизни. Затем он обратился за объяснениями к Эмилю, который помогал нам в качестве переводчика. Эмиль сказал, что они могут использовать силу, с помощью которой исцелили слепую женщину, для самых разнообразных нужд. Священник был порядком озадачен и не проронил больше ни слова.

Наконец он встал с места и, попросив Джаста перевести то, что он скажет, произнес: «Я увидел нечто большее, чем дано увидеть обыкновенным смертным. Вся моя жизнь была посвящена Жреческому Ордену, и я полагал, что верой и правдой служу своим братьям, а оказалось, что я больше всего угождал самому себе. Сколько новых братьев появилось у меня сегодня! И как расширился мой кругозор! Теперь я понимаю, какую ограниченную жизнь вели мы раньше, презирая всех чужеземцев и уважая только себя. Я увидел, что вы такие же возвышенные люди, как и мы, и испытал поистине небесную радость».

Он на мгновение умолк, и по его лицу вдруг разлилась довольная улыбка. Минуту спустя он с изумлением воскликнул: «В это невозможно поверить! Я могу говорить на вашем языке. А почему бы и нет? Теперь я понял, что вы имели в виду, когда утверждали, что возможности человека неограниченны. И вот я могу обращаться прямо к вам, и вы меня понимаете».

Наступила пауза. Священник словно бы потерял мысль, но потом нашел ее и заговорил без помощи переводчика. Нам сказали, что от него не слышали раньше ни единого английского слова. Он продолжал:

Как прекрасно, что я могу обращаться к вам на вашем родном языке. Теперь, когда мое сознание расширилось, я не понимаю, почему некоторые люди считают своих братьев врагами. Неужели им не понятно, что все мы принадлежим к одной семье и происходим из одного источника и от одной причины? Неужели им не ясно, что места хватит для всех? Неужели нужно убивать своих братьев за то, что у них несколько иной взгляд на вещи? Если мы враждуем друг с другом, мы изолируем себя и замедляем собственное развитие. Если мы вредим друг другу, наш собственный дом рушится и погребает нас под обломками. Теперь я понял, что существует не множество враждующих рас, а универсальное, вечное, безграничное Все, проистекающее из Одного и возвращающееся к Одному.

Я понял, что вашего Иисуса и нашего Будду озаряет один и тот же свет. Их жизни, равно как и жизни всех других людей, живущих в этом свете и при этом свете, должны слиться в Одном. Я начинаю постигать, к чему все идет. Кристально чистый свет заливает меня своим сиянием. Но человек, вознесшийся на царский престол, очень часто забывает, что его брат тоже имеет право на этот престол. Став царем, он хочет, чтобы его брат превратился в раба.

Что заставило эту девочку приложить ладони к глазам бедной слепой женщины? Теперь я сознаю, что этот ребенок обладал гораздо более глубоким пониманием, чем я, хотя я предполагал обратное. Вы называете это могущественной любовью. Эта любовь подружила Христа и Будду; поначалу я удивлялся этому, но теперь перестал. Я понял, что если мы подружимся с вами, то это никому не принесет вреда, наоборот – мы извлечем из этого одну только пользу. Сила, которая всегда хранит вас, будет хранить и меня. Оружие, которое хранит меня, будет хранить и вас. А если оно хранит вас и меня, значит, оно хранит всех. Разделяющая черта смыта. О небесная истина! Теперь я понимаю, что вы имели в виду, когда говорили, что этот мир – Божий мир и что все страны и континенты принадлежат одному Богу. Если мы перестанем делать различия, мы перестанем враждовать с другими народами. Мы живем в своем тесном мирке, забывая о том, что его окружает огромный Божий мир; но стоит нам подружиться с ним, и этот мир протянет нам руку помощи. Подумать только: Бог пребывает с каждым из нас!

Теперь я вник в смысл слов Святого Брата: двери широко распахнуты для всех, кто готов в них войти. Человек не просто будет услышан, он станет тем, чем хочет стать, и, избавившись от своего «я», вступит во вселенское Братство Людей. Цену имеют дела, а не красивые слова. Двигаться вперед мешают нам не только чужие верования, но и наши собственные предрассудки. Каждое учение называет своим прямым источником самого Бога, разоблачая и опровергая чужие доктрины. Вместо того чтобы тратить силы на разоблачения, лучше бы они направили их на консолидацию. Всевышний создал не одну нацию с одной жизнью, а из одной жизни создал все нации мира. Настало время выбора: ложные вероучения или вселенское Братство Людей. Все вероучения – человеческое изобретение. Вера, способная сдвинуть горы, все еще дремлет в зародыше. Человеку еще предстоит достичь подлинной высоты и величия. Закон просветления превосходит закон чуда. Закон просветления – это высший закон Любви, а Любовь – это Вселенское Братство.

Необходимо, чтобы каждый из нас отбросил эгоизм и предрассудки и возвратился к источнику всех религий. И тогда мы обретем чистое золото алхимиков – Мудрость Всевышнего; вашего и моего Бога, не разных богов для разных людей, а одного единого Бога. Этот Бог беседовал с Моисеем из неопалимой купины; об этом Боге Иисус говорил, что Он молитвою соберет легионы, которые поддержат Его в час решающей битвы и исполнят предначертанное Отцом; этому Богу молился Петр, когда его выпустили из темницы. Теперь я вижу, какая могущественная сила придет на помощь тем, кто вступит в Братство и посвятит ему всю свою жизнь.

Он поднял бокал и молча подержал его на ладони. Мгновение спустя бокал бесшумно рассыпался. Священник продолжал:

Войско под Иерихоном знало об этой силе; поэтому, когда священники затрубили в трубы, стены города пали. Павел и Сила, бежавшие из темницы, тоже знали об этой силе.

Он снова умолк. Вдруг все здание задрожало и закачалось, небо расколола гигантская молния и в полутора километрах отсюда две громадные каменные глыбы откололись от скалы и с грохотом скатились в долину. Жители деревни выбежали в страхе на улицу; мы сами едва усидели на месте.

Но Священник жестом призвал всех к порядку и продолжил:

Зачем человеку армия и флот, если он знает, что у Бога есть такая сила и что Его истинные сыны могут ею воспользоваться? Да мы можем смести целую армию с такой же легкостью, с какой ребенок сдувает пух с одуванчика. А грозный линкор рассыплется у нас в руках, как этот бокал.

Он взял в руки тарелку, на которую высыпал порошок, оставшийся от бокала, и подул на него. Порошок вспыхнул и улетучился в мгновение ока.

Однако эти легионы не выполнят за вас или за меня нашу работу и не могут использовать человека в качестве своего орудия. Если же человек станет хозяином всех условий жизни, он сможет обращаться к ним за помощью, утешением и поддержкой. Он сумеет успокаивать волны, управлять ветрами, гасить огонь и вести за собой народ. Но для этого нужно овладеть легионами сил. С их помощью человек сможет принести пользу всему человеческому роду и раскроет всем людям глаза на их единство с Богом. Божественный избранник, способный призывать эти легионы, не сомневается в том, что их должно использовать только во благо человечеству. Ведь он отлично сознает, что эти силы могут не только защитить его, но и уничтожить.

Оратор сделал небольшую паузу, сложил молитвенно руки и размеренным, почтительным голосом сказал:

Отец! Нам очень приятно, что наши дорогие друзья сегодня с нами. Мы с искренним смирением говорим: «Да будет воля Твоя». Мы благословляем их, и в их лице благословляем весь мир.

Он спокойно сел, словно не произошло ничего особенного. Наши друзья тоже сохраняли спокойствие. Одни мы были вне себя от волнения. Запел невидимый хор: «Все знают о силе, что кроется в имени, и человек, что смиренно себя Царем назовет, верховную власть над собой навсегда обретет».

Во время этой удивительной демонстрации силы мы не сознавали, в каком нервном напряжении находимся, но, когда хор умолк, мы почувствовали, что музыка нас здорово расслабила. Когда затихли последние аккорды, мы встали из-за стола и обступили своих друзей и Первосвященника.

У нашего Руководителя и начальника экспедиции наготове была куча вопросов, и Священник, заметив их интерес, пригласил их переночевать у себя в монастыре. Все трое пожелали нам спокойной ночи и ушли.

Мы решили отправиться в путь завтра днем. На базу нас проведут Джаст и Чандер Сэн, там к нам присоединится Эмиль, а потом мы все вместе вернемся на зимние квартиры. Расставшись со своим руководством, мы возвратились в лагерь, но так и не уснули до самого рассвета – никак не могли наговориться.

Глава XVI

В полдень все приготовления были закончены и наша команда двинулась в путь под приветственные возгласы множества поселян, пришедших попрощаться с нами.

Около шести утра мы встретили на пути широкую реку и расположились на первый привал. Решено было тщательно подготовиться к переправе, которая могла отнять у нас большую часть завтрашнего дня. Моста здесь не было, лодок тоже; оставалось только сплести из кожаных ремней широкий канат и натянуть его над водой. Каждый из нас без труда перешел бы по такому канату на другой берег, но вот что делать с лошадьми и мулами? В конце концов, у нас родилась идея: сшить из кожи крепкий строп и натянуть его вдоль кожаного каната. Животное подвешивали на строп и сталкивали с обрыва, и оно барахталось в воздухе над бурлящим потоком, пока мы перетягивали его на другой берег. К стропу привязали два длинных троса во всю ширину реки: за один тянули животное, а за другой – перетягивали назад строп. Переправа прошла благополучно.

Если не считать переправы, переход выдался довольно легким. В пустыню мы добирались с гораздо большими трудностями. Прибыв на базу, наша команда разделилась: часть наших товарищей возвращалась домой; им предстояло идти по главному караванному пути к морю.

Утром следующего дня к нам пришел Эмиль, и, попрощавшись со своими коллегами, мы отправились на зимние квартиры. Мы снова на пару дней задержались в разбойничьем лагере, где от нас отделилось еще два человека. Теперь нас осталось семеро. Два наших друга-разбойника рассказали своим товарищам, какое удивительное путешествие они совершили и каких чудес насмотрелись. С нами все были очень обходительны, но, разумеется, наибольшие почести воздавали трем нашим друзьям. Главарь шайки сказал, что они и пальцем не прикоснутся к древним сокровищам, погребенным под землей, и отныне будут считать эти места священными. Да и вообще, вряд ли они когда-либо заберутся в такую даль; разбойники, кочующие по пустыне, никогда не забредают в горы, а те, что орудуют в горах, никогда не бывают в пустыне – ведь они непримиримые враги. Насколько нам известно, главарь сдержал свое обещание.

Когда мы утром уходили из лагеря, он вручил нашему Руководителю маленькую серебряную монетку с надписью величиной с английский шиллинг и сказал, что она будет служить нам пропуском, если на нас вдруг нападут разбойники. Главарь сказал, что в его семье она переходила от отца к сыну, а потому очень дорога ему, но он просит нашего Руководителя принять ее в знак искреннего уважения. Внимательно рассмотрев ее, Эмиль сказал, что это очень точная копия монеты, находившейся в обращении на севере Гоби много тысяч лет назад. Судя по дате, выгравированной на монетке, ее отлили более семисот лет назад. Некоторые туземцы носят такие монетки в виде амулета: считается, что чем она древнее, тем большей силой обладает. Наверное, и главарь, и вся шайка очень дорожили ею.

На зимние квартиры мы прибыли в положенное время и без особых происшествий. Нас сердечно встретили друзья, посетившие нас в пустыне. Если помните, мы с ними расстались в той деревне, где познакомились с Первосвященником.

Бывшая наша хозяйка снова пригласила нас жить к себе, и мы с радостью приняли ее предложение. К этому времени нас осталось всего лишь четверо: семь наших коллег возвратились в Индию и Монголию для дальнейших исследований. Друзья посоветовали нам разделиться, чтобы у нас осталось больше времени на перевод дощечек. В деревне царил полнейший покой, и мы с утра до ночи срисовывали и выстраивали по порядку символы и буквы древнего алфавита, пытаясь вникнуть в смысл составленных из них слов. В работе нам помогал Чандер Сэн. Если он куда-нибудь отлучался, на помощь всегда приходила хозяйка, разъяснявшая нам самые темные места. Так продолжалось вплоть до конца декабря. В последних числах года в деревню стал сходиться народ, готовясь к ежегодной встрече. Чуть ли не со всеми этими людьми мы уже виделись двенадцать месяцев назад. Мы узнали, что на сей раз собрание будет проводиться в Храме Тау-креста – в той из пяти его верхних комнат, что находится посредине и куда можно попасть с уступа.

В канун Нового года мы поднялись в эту комнату, чтобы побеседовать с собравшимися там людьми. Оказалось, что они сошлись сюда со всех концов света; мы узнали о событиях, произошедших во внешнем мире, с которым мы уже начинали утрачивать контакт. Во всяком случае, работа приносила нам радость, время летело незаметно, и мы были счастливы.

Пока мы беседовали, в комнату вошел еще один гость и сказал, что луна сегодня великолепная. С толпой людей мы вышли на уступ. Картина действительно была замечательная. Молодая луна медленно плыла вдоль огромной гряды неярких облаков, отбрасывавших текучие разноцветные отблески на снег, укрывавший горы и долину. Кто-то сказал: «Сейчас зазвонят в колокола». Несколько мгновений спустя послышался звон. Издалека раздалось три гулких удара; затем звон стал приближаться, с каждым ударом становясь все тише, и вот уже под самым носом у нас зазвенели маленькие колокольчики. Эффект был столь поразительный, что мы стали заглядывать себе под ноги. Под конец сотни тысяч колоколов слили свои удары в одну мелодичную симфонию. Цветная гряда облаков поднялась до уровня уступа и укрыла от наших глаз долину; казалось, шагни вперед – и окажешься на плавучем мосту. Вдруг облака покрылись волнистой зыбью, а колокольный звон, с каждой минутой нарастая, заполнил собой все ниши.

Нам показалось, будто мы стоим на сцене гигантского амфитеатра, а тысячи невидимых зрителей прислушиваются к колокольному перезвону. Внезапно мощный, сочный тенор запел «Америка, Америка», и этот гимн подхватили тысячи голосов, а колокола все звенели и звенели. Когда песня закончилась, сзади послышался чей-то голос: «Здравствуй, Америка! » И другие голоса: «Здравствуй, мир! »

Мы обернулись и увидели Иисуса, Первосвященника и Эмиля. Мы были столь заворожены этим величественным представлением, что перестали замечать происходящее вокруг. Гости посторонились и пропустили в комнату трех наших друзей. Когда в дверь вошел Иисус, вся зала наполнилась ослепительным сиянием, которое всегда излучал наш великий Мастер. Вскоре все уселись за стол.

Иисус разместился за первым столом, а Первосвященник – за вторым, за которым сидели и мы; по разные стороны от него сели Эмиль и наш Руководитель. В комнате стояло два стола, составленных в длину. Скатертей сначала не было, но как только мы сели, столы вмиг покрылись белоснежным полотном. Вскоре появились и приборы. Тарелки возникали вместе с едой, но каравай был всего один; он лежал на столе перед Иисусом. Тот взял хлеб и стал ломать его, раскладывая куски на тарелке. Когда тарелка наполнилась, расплывчатая фигура ребенка взяла ее в руки. Затем по очереди появилось еще семь фигур, получивших по тарелке хлеба. Каравай же, который Иисус разламывал, нисколько не уменьшился.

Наполнив все восемь тарелок, Иисус встал и, молитвенно сложив руки, произнес:

Хлеб, который я подношу вам, символизирует чистую Жизнь Господню. Причаститесь же этой чистой Жизни, ибо она от Бога.

Когда всем роздали хлеб, Иисус продолжил:

Когда я говорил, что «буду вознесен» и увлеку за собой всех людей, я имел в виду, что когда-нибудь все люди убедятся воочию в великой Истине и поймут, что могут вознестись так же, как вознесся я. Я увидел небеса на земле. Вот та Истина, которую я осознал, и эта Истина сделает всех свободными. Затем люди поймут, что есть лишь одно стадо и лишь один пастырь; и если хоть одна овца из ста заблудится, пастырь оставит все девяносто девять и пойдет искать эту одну. Бог должен стать всем во всем для всех Его чад; все мы дети Божьи; мы гораздо ближе и дороже Ему, чем птицы небесные и полевые лилии. И если Он радуется росту лилии и полету стрижа, то как же он возрадуется росту Своих дорогих чад! Бог не осуждает ни лилии, ни птиц, так как же он может осудить Своих сынов? Он нежно прижимает их к великой причине, и никто не будет обойден Его совершенством.

Если этот идеал будет выгравирован золотыми буквами на стенах храмов всего мира, человеческая мысль поднимется над трясиной предрассудков и встанет на твердую почву знания; если человек опирается на прочную, истинную основу, ему не страшны никакие ураганы и никакие наводнения. Благодаря этой безопасности, миру и покою, он сможет достичь вершин, с которых увидит, чем он в действительности обладает. Человек может воспарить ввысь, но он не найдет в небе Небес. Он обретет их здесь, на земле. Для этого нужно упорно, настойчиво и много трудиться, но наградой ему будет великая Жемчужина. Человек уже давно нашел бы ее, если бы сбросил с себя оковы материального мира и отверг законы вечного круговращения. Тогда останется сделать один лишь шаг, подобрать жемчужину и слиться с нею, чтобы она засверкала в полную силу. Вы сумеете за один миг достичь того, что откладывали, быть может, на вечность. Вы поймете, что душа, стремящаяся к мгновенному и полному духовному озарению и освобождению уже здесь и уже сейчас и сознающая, что с Богом ее соединяют отношения кровного родства, не просто знает о своих божественных возможностях, но и использует их себе во благо. Для такой души события, описанные в Новом Завете, не художественный вымысел, и она не дожидается смерти, чтобы исполнилось обетование, а воплощает уже в этой жизни идеал совершенной жизни, исполненной любви и служения. Этот идеал – божественный венец всего, и сбывается он здесь и сейчас.

Тогда человека посетит видение, которое я выразил словами: «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их»[81]. Без истинного понимания Христова Идеала и божественного, совершенного плана сотрудничества Бога и человека здесь на земле человек не сумеет воплотить этот идеал, который останется неосуществимой мечтой, мифом, пустой химерой. Дверь к этой всемогущей, преобразующей алхимии Духа всегда открыта для всех людей, но ключ от нее находится в человеческом мышлении. Если два идеала и два метода спасения и благодати Божьей любви разделены между собой, человек должен винить в этом не Бога, а самого себя. Люди, мешающие Богу благословить всех Его детей, сами лишают себя того благословения, которое Бог дарует Младенцу Иисусу, лишают себя духовного озарения трансцендентной алхимии Духа и всемогущих сил, которые они могут использовать по праву Христа. Когда люди это осознают, с прокаженных мгновенно сойдет проказа, высохшая рука снова станет здоровой и все телесные и душевные недуги улетучатся от одного прикосновения. Концентрируясь на произнесенном слове, они будут умножать хлебы и рыбу; преломляя хлеб и разливая масло, они будут насыщать целые толпы, и всегда будет оставаться излишек. По их приказу улягутся волны и утихнет буря; они подчинят законы гравитации законам левитации, ибо их слово станет Божьим словом. Тогда они вникнут в смысл моего послания миру, когда, выйдя из храма, я сказал, что «исполнилось время и приблизилось Царствие Божие»[82] и «имейте веру в Бога, и ничего не будет невозможного для вас»[83]. Каждый, кто верит, что может творить дела, которые я творю, и выйдет и станет творить их, сможет творить дела еще большие, чем я сотворил. Вы поймете, что для этого нужно просто жить жизнью Христа, верить и знать; и тогда ничего не будет для вас невозможного.

Вы услышите голос Духа Святого – Божественного Духа, пребывающего в вас, если только прислушаетесь и не ожесточите ваши сердца. Вы поймете, что вы – свет мира, и если будете следовать этому свету, то больше не будете блуждать во тьме. Вы поймете, что вы – дверь, через которую все входят в свет жизни, и все, кто станет входить и выходить в эту дверь, обретут вечный покой и великую радость и узнают, что «исполнилось время».

Вы узнаете, что Христос открывает дверь к вашим собственным душам и что дух, пребывающий в них, это всемогущий алхимик, возможности которого безграничны, как Божья вселенная. Этот алхимик покончит со всеми недугами, душевными и телесными; сотрет с вашей смертной жизни все последствия первородного греха; просветит вашу душу совершенным светом Мудрости; и растворит омраченные условия человеческой жизни в совершенном свете жизни. Тогда вы осознаете, что вы не только дети природы, но и чада Божьи. Каждый из вас в отдельности достигнет совершенства, и тогда весь род людской станет совершенным. Вы осуществите идеал и боговдохновенное пророчество о конечных судьбах человечества на этой земле – о тождественности Отца и Сына. Это и будет вашим вторым рождением, и сын человеческий станет хозяином всех условий и обстоятельств.

Иисус умолк, а свет тем временем разгорался все ярче. И вот перед нами предстали картины неземной красоты и великолепия. Они проплывали одна за другой, словно чья-то рука извлекала их на свет Божий, и сливались в одном прекрасном и величественном целом.

Затем мы увидели грозную батальную сцену. Две армии бились между собой на поле сражения. Орудия изрыгали пламя и дым. Над головами людей свистели снаряды и, то тут, то там врезаясь в толпу, косили солдат. Мы слышали подлинный рев и грохот битвы. Картина была настолько реальной, что мы вздрогнули от неожиданности, когда все та же рука закрыла ее и вмиг все стихло. Солдаты, еще минуту назад яростно убивавшие друг друга, подняли головы, и рука написала в небе огненными буквами:

Успокойтесь, помиритесь! Вас окружает Блаженный Божий Мир. Вы способны ранить или уничтожить только смертных людей. Сына Божьего вы никогда не убьете, а все вы сыны Божьи. Значит, вы не можете никого ни поранить, ни уничтожить.

Между тем люди были полны решимости продолжать битву; решимость читалась на многих лицах, но отчетливее всего – на лицах командиров. Но странное дело: чем отчаяннее они рвались в бой, тем комичнее выглядело их рвение; чем больше снарядов они запускали в воздух, тем реже они достигали цели. Солдаты бились из последних сил, а результаты оказывались смехотворными.

Рука между тем продолжала писать:

Если вы присмотритесь, то за каждой грозовой тучей и за каждым сражением разглядите Бога. Вы поймете, что грозовые тучи и войны созданы не Богом, а самим человеком, и, заглянув за них, увидите Божью десницу, призывающую к миру. Бог не насылает и не развязывает войн; когда люди воюют между собой, они сознательно выводят себя из сферы действия Божьей силы. Они целиком погружены в область искусственных человеческих представлений, и Бог бессилен этому помешать. Они продолжают сражаться до тех пор, пока не осознают своих заблуждений. Если же вы в полной мере осознаете Божью силу и станете взаимодействовать с нею на деле, то остановите любое сражение. Вы только что это видели.

Иисус продолжал:

Я избрал путь креста. Не Бог обрек меня на такую судьбу; я сам выбрал ее для себя, чтобы показать всем людям, что они могут настолько усовершенствовать свою жизнь и тело, что, даже пройдя через распятие, тело их возродится и станет еще прекраснее.

Свет разгорелся так ярко, что исчезли все мыслимые границы: ни стен по бокам, ни потолка вверху, ни пола под ногами. Мы витали теперь в безграничном космосе. Вышли двенадцать учеников и встали позади Великого Учителя, не решаясь к нему приблизиться; Иисус казался выше всех и лучился неизреченным светом и чистотой. Загремел невидимый хор: «Царство Божье на землю к людям пришло. Один человек и один Господь, ныне, присно, во веки веков». В небесах снова появилась рука, написавшая:

Царство Божье к людям пришло, один человек и один Господь, отныне, всегда и во веки веков.

А над самой головой Иисуса засверкали слова:

ВСЕ ЗА ОДНОГО, ОДИН ЗА ВСЕХ.

Справа от Иисуса появился Будда. Первосвященник и Эмиль подошли к ним и преклонили колена: Эмиль – справа от Будды, Священник – слева от Христа. Иисус сжал приподнятую руку Будды. Они подняли обе свободные руки над головами тех, кто стоял на коленях, и воскликнули:

Мир! Мир! Мир! Всех вас осеняет ослепительный мир. Дорогие братья! Мы принимаем вас в великий совет благодатной Божьей Любви; и в это Братство Любви вступает весь мир.

Тогда все собравшиеся склонили головы и расступились перед ними. К Иисусу, Будде, Священнику и Эмилю присоединились все двенадцать учеников и кое-кто из гостей. Они торжественно прошли мимо и растворились в воздухе.

Пока они проходили через толпу собравшихся, невидимый хор пел:

Мы расступаемся перед этими могучими братьями Любви; ибо Любовь, могучая Божья Любовь, искупит и объединит весь род людской в великом совете Божьей Любви, в Братстве Бога и Человека.

Когда они скрылись из виду, огромный колокол пробил двенадцать раз. Затем раздался веселый, переливчатый праздничный трезвон, и тысячи голосов пропели:

С Новым годом! С новым радостным днем человечества!

Так закончился второй год нашего общения с этими великими душами.

[1] См.: Матф. 17: 20, Лук. 17: 6.

[2] Марк 12: 30; см. также Втор. 6: 5.

[3] Англ. Holy Spirit и Whole-I-Spirit.

[4] См.: Матф. 21: 21, Марк 11: 23.

[5] См.: Иоан. 20: 19–26.

[6] Откр. 21–4.

[7] Иоан. 3: 7; в английском тексте Евангелия – «родиться снова» (be born again).

[8] Матф. 20: 26.

[9] Пс. 45: 11.

[10] Иоан 10: 30.

[11] Авв 2: 20.

[12] См.: 3 Цар. 19: 11–12.

[13] См.: Быт. 28: 16–17.

[14] См.: Быт. 28: 12.

[15] Матф. 3: 16.

[16] Иоан. 10: 9.

[17] Матф. 9: 29.

[18] Матф. 17: 20.

[19] См.: Иоан. 3: 6.

[20] Мал. 4: 2.

[21] Еккл. 3: 20.

[22] См.: Матф. 17: 1–5.

[23] Иоан. 6: 5.

[24] См.: 4 Цар. 4: 1–4.

[25] См.: Быт. 1.

[26] Иоан. 2: 19.

[27] Матф. 26: 39.

[28] Иоан. 16: 7.

[29] «Из многих – одно» (лат. ). Девиз, фигурирующий на американских деньгах и большой государственной печати.

[30] «In God we trust» – девиз, фигурирующий на американских деньгах.

[31] Матф. 13: 32.

[32] Матф. 21: 21–22.

[33] «Хрустальный век» – название утопического романа Уильяма Хадсона (Гудзона) (1887).

[34] Иоан. 5: 19.

[35] Ис. 65. 24.

[36] 3 Цар. 10. 27.

[37] Лук. 6: 38.

[38] Иоан 17: 3.

[39] См.: Деян 17: 28.

[40] См.: Матф 11: 28.

[41] Иоан. 8: 58.

[42] Матф. 27: 51.

[43] Еккл. 3: 20.

[44] Матф. 26: 39.

[45] Матф. 5: 3.

[46] Лук. 6: 25.

[47] Матф. 6: 33.

[48] Англ. Atonement (Искупление), разбиваемое на слоги (At-one-ment ), можно толковать как «стремление к единству».

[49] Подробнее о Накалях (от санскр. нагакала ) рассказывается в книгах Джеймса Черчварда (см. аннотации в конце книги). По некоторым сведениям, Черчвард и Сполдинг были близко знакомы.

[50] Матф. 18: 20.

[51] Иоан. 14: 3.

[52] Иоан. 14: 6.

[53] Рим. 8: 14.

[54] См.: Евр. 7: 28, Иоан. 1: 18, Марк 1: 11.

[55] Иоан. 19: 6.

[56] Матф. 7: 7; Лук. 11: 9.

[57] Матф. 21: 22.

[58] Марк 12: 30. См. также параллельные места у Матфея и Луки и Втор. 6: 5.

[59] Иоан. 5: 30.

[60] Матф. 19: 26.

[61] Мал. 3: 10.

[62] Иоан. 11: 40.

[63] Иоан. 10: 10.

[64] См.: Иоан. 11: 43.

[65] 1 Кор. 2: 9.

[66] 1 Иоан. 2: 27.

[67] Матф. 25: 40.

[68] 1 Кор. 15: 54; см. также Ис. 25: 8.

[69] Матф. 27: 46

[70] Быт. 2: 7.

[71] См.: Шри Шанкарачарья, «Атмаджнянопадешавидхих» 1: 1.

[72] Матф. 16: 26.

[73] Иоан. 3: 14.

[74] Марк 11: 25.

[75] Иоан. 8: 32.

[76] См.: Иоан. 14: 12.

[77] Матф. 5: 48.

[78] См.: Иоан. 14: 6.

[79] Иоан. 18: 37.

[80] Иоан. 6: 63.

[81] Матф. 7: 14.

[82] Марк 1: 15.

[83] См.: Матф. 17: 20.