Annotation 6 страница

Майкл не сводил глаз с закрытой двери, дожидаясь, когда выйдет сестра. Dios, он заключен в аду, где все демоны женского пола и спасения для него нет. Да, с Венецией было нелегко, но, влюбившись в Доминика, она сразу угомонилась, и Майкл смог вздохнуть спокойно. Конечно, ее решение избрать профессию, не связанную с семейным бизнесом, вызвало нешуточную бурю, и он до сих пор досадует, что сестра так поступила, но это цветочки по сравнению с угрозой, которая нависла над целомудренной чистотой Карины. Проще всего было с Джульеттой, которую парни не интересовали вовсе. Она стремилась сделать успешную карьеру и доказать, на что способна. Джульетта во многом напоминала ему маму, чья способность сосредоточиться на главном и обостренное деловое чутье по сути и создали «Ла дольче фамилиа». Да, отец сумел превратить семейную пекарню в сеть преуспевающих предприятий, но без маминой прозорливости и напористости он бы этого не добился. Карина выросла совсем другой. Она всегда была «папиной малышкой» и обладала прозрачной легкостью духа, которая не была свойственна никому из Конте. Карина глубже чувствовала, видела то, чего не замечают другие, и отца тревожила ее способность отдавать безоглядно и без остатка. Майкл отчетливо, как наяву, увидел сцену разговора с умирающим отцом. Услышал, как дает слово хранить и оберегать своих родных. Всегда заботиться о сестрах. И продолжить превращение семейной пекарни в преуспевающую сеть. О том, что он может потерпеть поражение, не было даже речи. Капельки пота выступили на лбу Майкла, когда он окинул взглядом троих парней, слонявшихся неподалеку в ожидании Карины. Все они явно намного старше его сестры. Может, он спятил, когда согласился отпустить ее на ужин? Майкл решительно направился к маленькому холодильнику, схватил бутылку воды и яростным рывком отвернул пробку. Его фальшивая женушка опять отличилась. Карина, его целомудренная сестренка, побывала на фотосъемках нижнего мужского белья и в руках визажиста, а теперь рвется на свидание с манекенщиками. И зачем только он привез сюда Мэгги? А, ну да. Потому что она его «жена». Погруженный в мрачные размышления, Майкл допивал воду и наблюдал за Мэгги. Когда она обернулась и взгляды их встретились, сердце его дрогнуло, и Майкла это разозлило. Он уже привык к тому, что между ними постоянно проскакивает искра, огонек влечения, который отражается в этих кошачьих зеленых глазах, искушая его перейти границы дозволенного. А с искушением плоти он уж как-нибудь справится. В последнее время Майкла все чаще беспокоило другое. Хуже всего была способность Мэгги преподносить ему сюрпризы. Он ожидал обнаружить в ее общении с группой манекенщиков некоторую близость, порожденную общим делом. Майкл никогда прежде не присутствовал на съемках и был заворожен ее наблюдательностью и непринужденными манерами. Поначалу его отвлекло то, что на площадке оказалась Карина, но вскоре он позабыл обо всем на свете, всецело поглощенный наблюдением за Мэгги. Она командовала съемками, нисколько не умаляя других участников процесса, но, напротив, поощряя совместную работу. Да, она флиртовала. Женщина не может не флиртовать. Но чем дольше Майкл наблюдал за ней, тем чаще замечал детали, до тех пор скрытые под внешним обликом. Так, нырнув в прохладную толщу воды, обнаруживаешь в илистых грудах придонного мусора яркую веточку коралла. Мэгги не допускала сближения. Не в физическом смысле, конечно. Она регулярно прикасалась к манекенщикам, и Майкла даже передернуло, когда ей пришлось собственными руками подправить недвусмысленную выпуклость между ног манекенщика. Она смеялась, поддразнивала и подмигивала, обращая неприличные намеки в шутку. И все же отчужденный холодок окружал ее, словно колючая изгородь, ощетинившаяся острыми шипами. Смотреть, но не прикасаться. Прикасаться, но не давать волю чувствам. Эмоции Мэгги были загнаны в угол и туго стянуты смертельным узлом самообладания. Однако, когда она смотрела на Майкла, казалось, ее одолевает желание изменить своим правилам. И он хотел того же. Но что, если Мэгги его оттолкнет? Гордость, уязвленная отказом на первом свидании, нелепая убежденность в том, что он влюблен в ее лучшую подругу, — все обстоятельства как нарочно сложились в огромное увесистое «НЕТ». Если только он сам не возьмет то, что ему нужно. Стройную фигурку Мэгги ладно облегали узкие черные брюки, того же цвета длинная блуза без рукавов и босоножки на невероятно высоких каблуках выразительно подчеркивали грациозность ее движений и соблазнительность форм. Роскошная грива каштаново-рыжих волос словно забавлялась игрой в прятки, то скрывая, то вновь обнажая точеную шею, нежный полуовал щеки и изящный, чуть длинноватый нос, всегда высокомерно задиравшийся в присутствии Майкла. Для его итальянской натуры не было ничего слаще, чем стать тем принцем, который возьмет штурмом эту неприступную крепость. Есть ли на свете другая женщина, которая вызывала бы в нем подобные чувства? Он хотел ее! Погруженный в свои мысли, он вздрогнул, услышав оклик: «Майкл! » Мэгги указала на свой телефон, затем жестом поманила его к себе: — Ну что ж, Сьерра сегодня ничем не занята. Она может чуть погодя приехать сюда, а позже вечером отвезти Карину домой. Ты можешь на нее положиться. Впрочем, решать тебе. Сердцебиение Майкла участилось при мысли о том, чтобы отправить сестру на ужин в компании троих мужчин и совершенно незнакомой ему женщины. И все-таки Мэгги в чем-то была права. Что, если сейчас он не разрешит Карине испытать нечто новое, а потом она наделает глупостей? Майкл не мог позволить себе ошибиться. Слишком уж большое значение имели для него благополучие Карины и обещание, которое он дал отцу. — Мэгги, — сказал он, — я могу доверить этой женщине свою сестру? Странное выражение промелькнуло на миг в глазах его поддельной жены. Воспоминание о давней боли, а вслед за тем — сожаление. — Да. Я не стала бы предлагать для Карины то, что может ей навредить. Я хорошо знаю Сьерру, и она не допустит, чтобы с твоей сестрой случилось что-то плохое. Майкл кивнул: — Тогда уславливайся с ней, а я поговорю с Кариной. — О чем это ты со мной поговоришь? Майкл обернулся и увидел перед собой сестру. Подбородок дерзко вскинут. Глаза блестят. Макияж она оставила, но даже Майкл вынужден был признать, что он гораздо лучше недавней боевой раскраски. Сейчас Карина выглядела естественно освеженной. Такой, как всегда, только гораздо лучше. — Мэгги договорилась, что ее подруга будет тебя сопровождать, — ответил он вслух. — Dios! — ахнула Карина. — Это не шутка? Ты и вправду меня отпустишь? — На определенных условиях, — поднял руку Майкл. — Ты будешь регулярно посылать сообщения и извещать меня, где находишься. Сьерра будет присматривать за тобой и после ужина отвезет тебя домой. И прежде чем вы отправитесь ужинать, я потолкую вот с ними. — Он ткнул пальцем в сторону манекенщиков, которые уже натягивали джинсы и футболки и приводили в порядок свои модные прически. — Capisce? — Si, grazie, Майкл! — яростно закивала Карина. Лицо ее сияло таким счастьем, что в груди у Майкла потеплело. — Фотографии готовы, — сказала Мэгги. Вместе с ней Майкл и Карина подошли к небольшому компьютеру. На мониторе один за другим мелькали снимки. Майкл слушал, как Мэгги комментирует их, отмечая проблемы и недочеты, то, что ей нравилось, и то, что ее не устраивало. Ее суждения, смелые и по-хозяйски уверенные, привели его в полный восторг. Майкл высоко ценил энергичных, умеющих работать женщин и всегда мечтал о том, чтобы такими качествами обладала его будущая жена. К сожалению, многие женщины из тех, с кем он встречался, предпочли бы безбедно существовать под его опекой, а Майкл, хотя и вырос в семье с патриархальным укладом, желал увидеть в своей жене нечто большее. Ему нужна была женщина с характером. На мониторе возник очередной снимок — и все замерли. Майкл затаил дыхание. — Вот оно! — прошептала Мэгги. — Получилось! Майкл завороженно смотрел на снимок. Карина, прислонившись к стене декорации, смотрела в пространство. Фигура ее, наполовину скрытая в тени, была размытой, светящейся. Черты лица скрыты взметнувшейся волной густых кудрявых волос, сжатые губы выдавали затаенную мечту о чем-то невидимом… но близком. Трое мужчин, замершие позади нее, размещались так, чтобы наилучшим образом показать рекламируемую модель, однако в их позах не было ни грана искусственности. Зачарованные Кариной, они, казалось, приросли к полу, словно вдруг увидели ангела, и на их мужественных лицах явственно отражалось желание. Почти неприкрытая нагота мужских тел отступала перед неявным порывом, который выражали их позы, побуждая стороннего зрителя замереть и пристальнее вглядеться в снимок. Постановщик восторженно присвистнул и хлопнул ладонью по открытой ладони Мэгги. Наклонив голову к плечу, она взглянула на Майкла: — Ну как, можно мне использовать этот снимок? Карина помотала головой, не сводя глаз со снимка, словно загипнотизированная. — Мэгги, как ты это сделала? — с благоговейным трепетом прошептала она. — Он просто… прекрасен! — Такая у меня работа, — тихо засмеялась Мэгги. — Но, дорогая моя, без тебя этого снимка не было бы. Не он, а ты прекрасна. Майкл смотрел, как сестра порозовела и повела плечами в смущенном восторге. Он едва заметно шевельнулся, словно собирался что-то сделать, но вовремя остановился. Как сумела Мэгги так точно понять, что нужно его сестре? Да, она тоже женщина, но ведь Мэгги подчеркивала, что ей чужды обычные женские интересы: готовка, сплетни, дети, житейские сценки. И все же она сказала Карине комплимент, который шел от самого сердца, без малейшего намерения польстить или сфальшивить. Майкл наклонился к Карине и поцеловал ее в макушку. Потом заглянул в глаза девочки, которая стала взрослой: — Знаешь, она права. Ты прекрасна. И — да, Мэгги, ты можешь использовать этот снимок. От нахлынувших чувств у Майкла перехватило дыхание, и он, порывисто отвернувшись, поспешил уйти вглубь коридора. Будь он проклят, если ему сейчас не нужно побыть одному, чтобы овладеть собой. ГЛАВА 8

Она получила разрешение на гражданскую церемонию бракосочетания. Только что. Сегодня. Сейчас. В роскошном облаке мыльных пузырей Мэгги погрузилась в ванну и шумно выдохнула. Фонтанчик пены брызнул вверх, рассыпавшись невесомыми клочками, которые радужно переливались в последних лучах дневного света. Мэгги пошевелила стопами, водрузила ноги на бортики ванны и блаженно замерла в горячей ароматной воде. Визит в консульство в Милане нагнал на нее нешуточный страх. Одно дело — вести разговоры о фальшивом браке, и совсем другое — заполнять настоящие документы. Вслед за подписанием Atto Notorio в присутствии двух свидетелей Майкл и Мэгги оформили Nulla Osta — официальное объявление о своем намерении пожениться… и все это после того, как заполнили, подписали и нотариально заверили гору разнообразных бумаг. Мэгги застонала. Поскольку Майкл водил знакомство со многими влиятельными особами, его мать сумела упростить бумажную волокиту настолько, что они получили возможность управиться со всем за полдня. Подняв из воды руку, Мэгги в который раз оглядела приветливо блестевшее на ее пальце кольцо с бриллиантом. Замысел Майкла выглядел неуязвимым. Пару месяцев он продержит свою мать в заблуждении, а когда Венеция благополучно выйдет замуж, сообщит родным, что его брак оказался неудачным и они с Мэгги расстались. Не слишком красиво, но иного выхода нет. Мэгги сделала глубокий вдох, умиротворенная приятным ароматом сандала. Было поистине удивительно, до каких пределов способен дойти Майкл, чтобы помочь своей сестре, и, что искренне трогало Мэгги, все его действия выдавали уважение к матери. Вместо того чтобы отмахнуться от ее нелепых требований жениться и допустить, чтобы главный удар пришелся на сестру, он придумал план, который должен был осчастливить всех. Кроме самого Майкла. Томительная дрожь пробежала по телу Мэгги, и она, положив ладонь на грудь, принялась поглаживать ее упругую округлость. Какая женщина могла бы осчастливить Майкла? Милая и кроткая? Или он бы с такой через месяц стал умирать от скуки? И какое до этого дело ей самой? Потому что она хотела его. Неприкрытая правда обрушилась на Мэгги, как гром среди ясного неба. Да, она всегда знала, что их с Майклом влечет друг к другу… Но теперь, когда им пришлось спать в одной постели, когда она увидела Майкла в своей стихии, с ней творилось черт знает что. Больше всего на свете ей хотелось переспать с Майклом и раз и навсегда избавиться от этого наваждения. В конце концов, как показывал весь ее предыдущий опыт, к утру она благополучно утолит свою страсть и сможет жить дальше. Не было ничего хуже той гнетущей пустоты, которая возникала внутри, когда Мэгги, проснувшись, поворачивалась на бок и осознавала, что мужчина, который лежит рядом, не тот единственный и неповторимый. И никогда для нее таким не станет. Наверняка добрая порция здорового, качественного секса утихомирит бушующие в ней гормоны. Да, но как же Алекса? Мэгги в задумчивости покусывала нижнюю губу. Как бы там Майкл ни отрицал, но он влюблен в ее лучшую подругу. Само собой, после этой поездки он наконец-то станет держаться подальше от Алексы и ее семьи, и Мэгги больше не нужно будет опасаться, что он разрушит счастье Алексы и Ника. В конце концов, это только секс. Они и так уже изображают мужа и жену, а эта деталь прибавит их актерской игре достоверности. Всем остальным даже незачем знать, что произошло. Они взрослые люди и сумеют удержать свои отношения в чисто физиологических рамках. Да, она хочет заняться сексом с Майклом Конте. При мысли об этом по спине Мэгги прошла дрожь возбуждения. Соски, омываемые водой, отвердели. Она не допустит, чтобы ее вновь унизили. Нынешний договор заключен на ее условиях. И она устанавливает правила. О да! Дверь ванной распахнулась — и фантазии Мэгги лопнули, как мыльный пузырь. Мэгги по-девчоночьи взвизгнула, соскользнула поглубже в воду, прячась под слоем пены, и поспешно убрала ноги с бортиков ванны. В ванную вошел Майкл. В одной руке он нес бокал белого вина, в другой — тарелочку с аппетитным профитролем, а на губах его играла откровенно проказливая улыбка. — Buon giorno, cara. Блаженствуешь? Мэгги зашипела от злости, изо всех сил стараясь не залиться румянцем, точно стеснительная школьница. — Ты что, издеваешься? Что тебе здесь нужно? Как любят говорить замужние женщины, у меня болит голова. У него еще достало наглости захихикать. — Да-да, мне знакомо это выражение. Просто мы открыли одну из лучших наших бутылок пино гриджио, и я подумал, что ты будешь не против отведать его, пока отмокаешь в ванне. Мэгги насупилась: — Ну ладно. Спасибо. — Она выхватила у Майкла наполовину наполненный бокал и вдохнула тонкий цитрусовый аромат с пикантной примесью дубовой древесины. — Тарелку можешь поставить вон там. Майкл пристроил тарелку на крохотном выступе на краю ванны и, не стесняясь, уставился на Мэгги. Не желая выдавать смущения под этим откровенным жарким взглядом, она в ответ сердито сверкнула глазами и, выпятив нижнюю губу, сдунула с глаз прилипшие прядки влажных волос. — Теперь можешь уходить. Майкл присел на краешек ванны, в нескольких дюймах от нее. Он успел сменить костюм на потертые джинсы и белую рубашку с пуговицами на воротнике, и вид у него был свежий и непринужденный. Он был босым, распущенные волосы падали на плечи, что неуловимо прибавляло ему сексуальности. Мэгги почудилось, что в его присутствии в ванной стало нечем дышать. Знакомый жар уже пронизывал ее, словно рядом заработал сверхсекретный источник возбуждающего излучения. Да что же это такое? Она ждала, когда Майкл подаст голос, но, поскольку в уязвимом положении — то есть нагишом — оказалась именно она, он явно не испытывал потребности заводить светскую беседу. — Так что же тебе все-таки здесь нужно? — Я подумал, что нам стоит поговорить. — Отлично. Раздевайся, поговорим. Майкл не шелохнулся, но лицо его изменилось, и вдруг перед ней оказался хищный самец, учуявший добычу. — Ты уверена, что хочешь именно этого? Проклятье! Привычные для нее колкости действовали сейчас совсем не так, как ей хотелось. Почему он не уходит? Дерзкий огонек зажегся в глазах Майкла, и Мэгги с ужасом ощутила, что ее тело не осталось равнодушным к этому вызову. Вода зажурчала между раздвинутых бедер, соски под слоем мыльной пены отвердели. Она затаила дыхание, когда Майкл умышленно опустил глаза, словно лаская взглядом ее обнаженное, укрытое в воде тело. Что, черт возьми, происходит? Она переменила тактику: — И о чем ты хочешь поговорить? — О нашей сделке. — Я думала, все идет по плану, — пожала плечами Мэгги. — Документы оформлены, и теперь твоя мама знает, что мы законные супруги. Ты видел, как она бомбардировала чиновников вопросами, чтобы удостовериться, что все будет сделано как надо? У тебя хваткая мама. — Она всегда была такой. — Съемки я закончила. Походы по магазинам тоже позади. — Хорошо. — В пятницу вечером будет еще один семейный ужин, и, кстати, Джульетта хочет, чтобы мы с тобой завтра посетили пекарню. — Отлично. — Почему ты еще здесь? — нахмурилась Мэгги. — Потому что я кое-чего хочу. — Чего? — Тебя, cara. Сердце Мэгги екнуло. Она открыла было рот, пытаясь что-то сказать, но вместо слов получился невнятный писк, потому что в легких отчего-то не осталось воздуха. Майкл не шевельнулся — так и сидел на бортике ванны. Непринужденная поза совершенно не вязалась с алчным огнем, который пылал в его глазах. Он смотрел на нее, точно изголодавшийся кот, готовый с урчанием наброситься на ужин. Мэгги стоило лишь представить, как Майкл на нее набросится, — и все ее тело охватила сладкая истома. Что он сказал? — Что ты сказал? Губы Майкла дрогнули. — Ты слышала. На вот, попробуй. — Не хочу я пробовать этот чертов… Майкл протянул руку и медленно протолкнул пирожное между ее губами. Мэгги рефлекторно открыла рот и откусила кусочек. Масляный вкус слоеной выпечки мгновенно наполнил рот, и на язык струей брызнула восхитительная кремовая начинка. Майкл смотрел, как она жует, потом большим пальцем провел по ее нижней губе и аккуратно стер капельку крема. Нарочито медленным движением он сунул палец в рот и облизал. Бедра Мэгги напряглись. Между ног сочилась влага, и она точно знала, что вода тут ни при чем. Глаза ее расширились, когда Майкл поднес к ее губам бокал с вином. Всего одна капля отборной влаги упала на ее язык, жгучим холодком проскользнула в горло и вызвала стон. Майкл поставил бокал на выступ ванны и наклонился к Мэгги. — Нравится? — прошептал он. Она моргнула. Взгляд Майкла зачаровывал ее. Жесткая щетина, пробивавшаяся на его щеках и подбородке, дополняла превращение цивилизованного человека в хищного дикаря. Обоняние Мэгги дразнил пьянящий запах мускуса и мыла. — А… да. Ладони Майкла скользнули по ее плечам, дразняще очерчивая их сквозь взбитую пену и оставляя на коже зябкий след. — Чем от тебя пахнет? — Ммм? — Господи, она лишилась дара речи. Мэгги собрала все силы, пытаясь отстраниться от почти физической муки, которую причиняло прикосновение его рук над самой грудью. — Сандалом. — Этот запах сводит меня с ума. Когда я наконец узнаю, какова ты на вкус, это будет так же пряно и мучительно сладко? И лишь сейчас Мэгги поняла, что Майкл — настоящий знаток своего дела. Он притворялся, будто с самого начала все зависело от нее. Неудивительно, что она его так забавляла! Руки и ноги не подчинялись ей, низ живота мучительно ныл, кожа горела даже под водой. Этот тип дождался благоприятного случая и застиг ее именно тогда, когда она была наиболее уязвима. С чего это он вдруг захотел изменить правила игры? Думай, думай же, подгоняла Мэгги свой разум, одурманенный дымкой чувственности. — Зачем ты это делаешь? — Она ухватилась за вспыхнувшее раздражение, как за спасательный круг, отчетливо понимая, что если даст слабину, то сама бросится в объятия Майкла и будет умолять, чтобы он овладел ею. — Какую еще гнусную игру ты затеял? На лице Майкла застыла решимость. — Это ты, la mia tigrotta, любительница затевать игры, — проворчал он. — Я хотел тебя с самого начала и никогда этого не отрицал. Мне осточертело ссориться с тобой, когда можно найти другое занятие. Занятие, куда более приятное… для нас обоих. То, что Майклу в голову пришла та же самая идея, что и Мэгги, ее взбесило. Это она должна была сделать такое предложение ему, а не наоборот! Майкл просто спятил, если полагает, что она покорно отступит, позволит ему соблазнить себя и взять верх. В конце концов, это была ее идея — переспать с Майклом, чтобы выбросить его из головы. Будь она проклята, если даст ему выиграть этот раунд! — Мне нужно подумать. — (Он поднялся и учтиво кивнул. ) — Дай, пожалуйста, полотенце. Майкл оглянулся на Мэгги. На лице его отразилась внутренняя борьба — настаивать дальше на своем или уступить, — и наконец он принял решение. Мэгги поняла, что между ними возникло хрупкое доверие, и поскольку она знала, что, как бы Майкл ни был взбешен, он всегда держал себя в руках, это знание смягчило глубинный страх, который так долго жил внутри ее. Он сдернул с крючка махровое розовое полотенце, сунул его Мэгги и благопристойно отвернулся. Мэгги торжествующе усмехнулась. Неспешно поднявшись, она выбралась из ванны, отжала мокрые кончики волос и вытерла б о льшую часть мыльной пены. Затем она уронила полотенце на пол. — Что ж, я готова. * * *

Майкл повернулся. Мэгги была голая. Восхитительно, блистательно, абсолютно голая. Смутно припомнилось, как он впервые увидел обнаженную женскую грудь. Майкл был тогда незрелым юнцом, и ему казалось, что в его жизни уже не случится ничего более потрясающего. Он ошибался. Она стояла, выпрямившись во весь рост, вскинув голову, полотенце, соскользнувшее на пол, свернулось у ее ног. Вселенная золотистой гладкой кожи предстала перед ним, влажная после купания, блистающая кое-где пузырьками пены. Груди Мэгги, высокие и полные, были увенчаны вишнево-алыми сосками, и Майклу нестерпимо захотелось впиться в них губами, отведать вкус этих спелых ягод. Невероятно длинные ноги были стройны и мускулисты, и ровный треугольник каштаново-рыжих волос, золотившийся между ними, таил под собой самое сокровенное. Верней будет сказать — почти не таил. Обоняние подсказало Майклу, что она возбуждена, и зов ее плоти манил и будоражил его. Однако он стоял как вкопанный, не в силах сделать и шага по керамическим плиткам пола. Весь день Мэгги изводила его. Волной волос, небрежно опадавшей на плечи, саркастическим юмором, бурлящей энергией, которая искрилась, даже когда она замирала неподвижно. Майкл не забыл, как минувшим вечером лишь несколько дюймов отделяли его от блаженства. Если бы его рука опустилась тогда хоть чуточку ниже, он познал бы жар ее сокровенной плоти. Эта женщина занозой засела в нем, и избавиться от нее можно было только одним способом. Переспать с ней. Избавиться от наваждения, и к утру, вполне вероятно, они оба придут в себя. Черт возьми, да они совершенно не подходят друг другу! У них разные желания, разные представления о жизни. Майкл мечтал о большой семье и налаженном быте без драм и душевных бурь. Ему нужна была совсем другая женщина — ласковая, безупречно покорная, но притом достаточно бойкая, чтобы ему не стало скучно. Добротный секс все исправит. Майкл был в этом уверен. Отказ Мэгги болезненно уязвил его, но он не стал настаивать на своем. Глубокое разочарование оттого, что она неспособна быть с ним искренней, лишь вернее доказывало, что они не созданы друг для друга. Майкл считал искренность одним из важнейших условий в отношениях с женщиной, но какие бы тайны ни хранила Мэгги, он мог побиться об заклад, что она этих тайн никогда не откроет. Ни ему, ни кому-то другому. И все-таки Мэгги опять удивила его. На свой лад, черт бы ее побрал. Ей хватило нахальства пожать плечами и глянуть на Майкла свысока, словно на ней были королевская мантия и корона. — Я согласна с твоим предложением насчет секса… но поскольку сейчас ты даже слова сказать не можешь, я, пожалуй, оденусь, и мы вернемся к этой теме позже. Когда ты будешь более… — взгляд ее скользнул по откровенно натянувшимся между ног джинсам, и она со смешком заключила: — Дееспособен. С этими словами Мэгги направилась к двери. В два шага Майкл нагнал ее. Повернул ручку, запирая дверь. И рывком развернул Мэгги к себе. Глаза ее расширились. Рассчитанным движением Майкл толкнул ее к двери. Ухватил за подбородок. И уверенно раздвинул коленом ее бедра. Мэгги затаила дыхание, когда он приблизил губы к ее губам. — Я готов, cara, — прошептал он. — А ты? Не дожидаясь ответа, Майкл накрыл поцелуем ее рот. Ему нравилось соблазнять. Нравилось, как его язык медленно проскальзывает между губами женщины, как у той перехватывает дыхание, нравилось ощущать, как неуклонно нарастает желание, с каждым шажком приближаясь к восхитительному финалу. Майкл считал себя мастером в искусстве медленных ласк, но сейчас, едва его язык раздвинул губы Мэгги, он тотчас потерял всякое самообладание. Она прильнула к нему всем телом, влажным, как сокровенный жар между ее бедрами, и обжигающим, точно пламя. Нелегкий, вкрадчивый, возбуждающий поцелуй, а беспощадная схватка, в которой нет победителей. И Майкл упивался каждым мгновением своей безоговорочной капитуляции. Его язык погрузился во влажную глубину ее рта. Мэгги застонала и подалась к нему бедрами, запустила пальцы в его волосы, с силой притянув его к себе и властно требуя не останавливаться. Руки Майкла заскользили по ее телу, наслаждаясь прикосновениями к этой восхитительной плоти. Накрыв ладонями груди, он придавил большими пальцами соски и заглушил поцелуем вырвавшийся у нее стон. Вслушиваясь в ее прерывистое дыхание, Майкл шире раздвинул ее бедра и забросил одну ногу себе на талию, чтобы легче было удерживать ее. Оторвавшись от губ Мэгги, он заглянул в ее зеленые, затуманенные страстью глаза. Рука его соскользнула с ее груди и, опустившись ниже, остановилась на упругой округлости живота. — Как давно я мечтаю запустить пальцы в твои складочки, — прошептал он. — Ты готова принять меня? Ответный шепот Мэгги прозвучал как чувственный вздох. — Граф, ты слишком много болтаешь. Майкл улыбнулся и погрузил пальцы в набухшие складки ее сокровенной плоти. Мэгги вскрикнула и откинула голову, прижавшись затылком к двери. Пульсирующий, шелковистый на ощупь желобок туго сомкнулся вокруг его пальцев. Он пробормотал крепкое словцо, потрясенный ее откликом, силой ее желания, которое так наглядно выдавал поток влаги, хлынувшей на его пальцы. Dios, он не знал женщины прекрасней, женщины, настолько открытой ласкам. Изгибая пальцы, он гладил ее тугую горячую плоть, нажимал на заветный чувствительный холмик. Бедра ее размеренно двигались, и с каждым мгновением она становилась все ближе к умопомрачительному финалу. Возбуждение Майкла усилилось так, что стало почти невыносимым, но лицо Мэгги сияло сейчас такой эротической красотой, что он не мог упустить ни единой подробности этого зрелища. Закусив припухшую нижнюю губу, полуприкрыв глаза, она отчаянно боролась с нарастающей жаждой сладостного взрыва. Всем телом она страстно приникла к Майклу, но руки ее, сжатые в кулаки, упрямо упирались в его грудь. Это безграничное стремление управлять всем, что бы ни происходило, подначивало Майкла добиться от нее безоговорочной покорности. Ему… и тому, что сейчас происходит. Он надавил пальцем на тугой пульсирующий холмик — раз, другой… и, опустив голову, обхватил губами ее сосок. — Майкл… — Cara, ты слишком много болтаешь. Майкл легонько покусывал набухший сосок, а пальцы его между тем продолжали безжалостную игру. Бедра Мэгги дрожали, стук ее сердца громом отзывался в его ушах. Обоняние Майкла уловило восхитительный пряный запах, и он понял, что Мэгги вот-вот взорвется. Впервые за все время она жила настоящим, безоглядно отдаваясь во власть своего тела, безоговорочно принимая все, что он ей дарил. Майкл возбудился так, что едва мог сдерживаться, кровь бурлила в жилах и гудела в висках. — Майкл! Перестань, я хочу… — А я хочу, чтобы ты кончила. Ну же, Мэгги. Ну! Он сжал зубами ее сосок и в тот же миг глубоко вонзил в нее пальцы. Мэгги закричала, и тугая горячая плоть судорожно сдавила пальцы Майкла. Громко крича, она содрогалась и выгибалась в его руках, а он удерживал ее, продлевая наслаждение, и крепко прижимал к себе. Наконец Мэгги обмякла. Нашептывая ей на ухо ласковые слова, Майкл коснулся губами ее виска и медленно убрал пальцы. Он не ошибся. Влечение между ними существовало, но Майкл не ожидал такого прилива эмоций, такого тесного слияния, что у него перехватило дух. Ему хотелось уложить ее на постель и довершить начатое. Неистовствовать часами, лаская ее на смятых простынях, пока она не позабудет все свои язвительные реплики и будет в состоянии только шептать его имя. Откуда только взялась такая нежность? Мэгги замерла в его объятиях, ее дыхание постепенно выравнивалось. Майкл потерся носом о ее щеку, решив, что сейчас унесет ее в спальню, и там они смогут поговорить и заняться любовью, и… — Ух, слава богу. Мне этого не хватало. Трезвый и прагматичный тон Мэгги совершенно не вязался со слабой дрожью, которая до сих пор пробегала по ее телу, но прежде чем Майкл попытался ее успокоить, она оттолкнула его руки и, подняв с пола полотенце, сноровисто им обернулась. Затем тряхнула головой и испустила долгий удовлетворенный вздох. — Спасибо. Хочешь, чтобы я занялась тобой? Ее легковесный тон глубоко ранил Майкла. Он отступил на шаг, гадая, не свалял ли дурака. Почему Мэгги так упорно изображает легкомысленное равнодушие, если только минуту назад выкрикивала его имя и льнула к нему со страстью, какой он прежде не встречал ни у одной женщины? Он одарил Мэгги пронизывающим взглядом, но она и бровью не повела. И от нее все так же веяло отчуждением. — А ты хочешь мной заняться? — холодно спросил Майкл. Мэгги пожала плечами: — Если пожелаешь. Как говорится, долг платежом красен. Правда, времени на долгие скачки у нас нет. Я обещала твоей маме, что помогу готовить ужин, так что мне нужно будет одеться. Ну что? Она вскинула бровь, ожидая ответа. Нехорошее предчувствие намекало Майклу, что он угодил в переделку. Ненадолго — всего лишь несколько мгновений — Мэгги принадлежала ему безраздельно, душой и телом. Вот только она не в состоянии надолго удержать возникшую близость, не важно какую и с кем. Почему же ему не дает покоя эта ее неспособность к сближению? Какое ему до этого дело? — Зачем ты так поступаешь, cara? — негромко спросил он. Мэгги отшатнулась, как от удара, и чуть ли не оскалилась: — Извини, Граф, что мне неохота сюсюкать после оргазма. Я думала, мы из такого уже выросли. Тишина, воцарившаяся в ванной, бурлила невысказанными словами и чувствами. Наконец Майкл кивнул и мысленно скомкал свою нежность, словно сорванный со стебля хрупкий цветок. — Ты права, Мэгги. Я тоже думал, что мы из такого уже выросли. — Ухватившись за ручку, он рывком распахнул дверь. — После ужина мы будем сидеть с детьми. Поскольку именно ты подначила Карину нарушить обещание, данное Брайану, нам с тобой предстоит ее заменить. У Мэгги отвисла челюсть: — У Брайана четверо мальчишек! Я совершенно измотана. Ни о каком сидении с детьми не может быть и речи. Майкл с угрожающим видом подался к ней и властно отчеканил: — Ты сегодня будешь сидеть с детьми. Мы отправимся туда сразу после ужина. Одевайся и спускайся вниз. Не слушая громких возражений Мэгги, он захлопнул за собой дверь и зашагал прочь, неудовлетворенный и взбешенный. * * *