ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

В точности та же мизансцена, что в конце второго действия. Э р и к стоит в дверях, и все присутствующие в комнате пристально смотрят на него.

Эрик. Вы ведь знаете?

Инспектор. Да, знаем.

Эрик закрывает дверь и проходит в комнату.

Миссис Берлинг (расстроенным голосом). Эрик, я поверить этому не могу. Тут, наверное, какая-то ошибка. Ты же не знаешь, о чем мы говорили.

Шейла. Он должен радоваться, что не знает.

Эрик. Почему?

Шейла. Потому что мама усердно сваливала всю вину на молодого человека, от которого эта девушка ждала ребенка, и говорила, что его следует привлечь к ответу и примерно наказать…

Берлинг. Перестань, Шейла.

Эрик (горько). Да, на сердце у меня после этого легче не стало. Спасибо тебе, мама.

Миссис Берлинг. Но ведь я не знала, что это был ты … мне… и голову не могло прийти. К тому же ты совсем другой… ты не выпиваешь…

Шейла. Как же, не выпивает! Ведь я тебе говорила.

Эрик. Ты ей говорила? Ах ты доносчица несчастная!

Шейла. Нет, Эрик, ты несправедлив. Я могла бы сказать ей давным-давно, но, разумеется, ничего не говорила. А сказала только сегодня, потому что видела, как все тайное становится явным — сегодня вечером это обязательно должно было выйти наружу, вот я и подумала, что, может быть, лучше рассказать ей заранее. Не забывай — ведь я прошла через это.

Миссис Берлинг. Шейла, я просто тебя не понимаю!

Берлинг. И я тоже. Если бы у тебя была хоть капля сочувствия к нам…

Инспектор (вмешиваясь в разговор, ровным голосом). Минуточку, мистер Берлинг. Когда я уйду, у вас будет предостаточно времени на выяснение ваших семейных отношений. Но теперь я должен выслушать то, что скажет мне ваш сын. (Строгим тоном, Берлингу, миссис Берлинг и Шейле. ) И сделайте одолжение, не перебивайте нас больше. (Оборачиваясь к Эрику. ) Ну что ж, приступим.

Эрик (с несчастным видом). Можно, я сначала выпью?

Берлинг (взрываясь). нет!

Инспектор (с твердостью). Да. (Видя, что Берлинг готов вспылить и вступить в пререкания. ) Я все знаю: он ваш сын и это ваш дом. Но взгляните на него. Ему сейчас просто необходимо выпить, а то он не выдержит.

Берлинг (Эрику). Ну, ладно. Выпей.

Эрик идет к буфету налить себе виски. То, как он берет графин, наливает и затем выпивает виски, красноречиво говорит о привычке часто выпивать на ходу. Все внимательно следят за его движениями.

(С горечью. ) Теперь у меня открылись глаза на многое, чего я не понимал раньше.

Инспектор. Не будем отвлекаться. Я хочу продолжить.

(Эрику. ) Когда вы познакомились с девушкой?

Эрик. Однажды вечером, в ноябре.

Инспектор. Где вы с ней познакомились?

Эрик. В баре «Дворца». К тому моменту я уже больше часа просидел там с двумя-тремя приятелями и слегка подвыпил.

Инспектор. Что произошло дальше?

Эрик. Я заговорил с ней и пару раз заказал для нее чего-то выпить. К тому времени, когда нам пора было уходить, я порядком нагрузился.

Инспектор. Она тоже опьянела?

Эрик. Потом она говорила мне, что чуточку опьянела — в основном потому, что пила на голодный желудок.

Инспектор. Зачем она пришла туда?..

Эрик. Она была не из тех, кто обычно промышляет там. Но… понимаете, мне кажется, она просто не знала, что ей делать. Была какая-то женщина, которая уговаривала ее пойти туда. Я так толком и не понял, что это за история.

Инспектор. В тот вечер вы пришли к ней на квартиру?

Эрик. Да… и, кажется, по моему настоянию. Я не очень ясно помню, как все было, но потом она мне говорила, что не хотела пускать меня к себе, но что я — ведь я был в том состоянии, когда человек легко раздражается, — грозился поднять шум.

Инспектор. И тогда она впустила вас?

Эрик. Да. В ту ночь это и случилось. А я даже и вспомнить потом ничего не мог — вот что самое ужасное. О господи боже мой! До чего же все это глупо!

Миссис Берлинг (со слезами в голосе). О… Эрик… как ты мог?

Берлинг (резко). Шейла, отведи мать в гостиную…

Шейла (протестуя). Но… я хочу…

Берлинг (очень резко). Делай, что я говорю. (Более мягким тоном. ) Иди же, Сибил. (Подходит к двери и открывает ее. )

Миссис Берлинг, сопровождаемая Шейлой, выходит, после чего Берлинг закрывает дверь и возвращается.

Инспектор. Когда вы встретились с нею снова?

Эрик. Недели через две.

Инспектор. Вы договорились встретиться?

Эрик. Нет. Я даже не мог вспомнить, как ее зовут и где она живет. У меня сохранилось лишь смутное воспоминание о ней. Но потом я случайно увидел ее там же, в баре «Дворца».

Инспектор. Снова выпивали.

Эрик. Да, хотя тогда я не набрался так сильно.

Инспектор. Но вы опять пришли к ней домой?

Эрик. Да. На этот раз мы с ней немного поговорили. Она рассказала мне кое-что о себе, я тоже разговорился. Рассказал, кто я, чем занимаюсь.

Инспектор. И вы снова были с ней близки?

Эрик. Да. Нельзя сказать, чтобы я любил ее или что-нибудь в этом роде… но она мне нравилась. Хорошенькая, славная, общительная…

Берлинг (грубо). И поэтому тебе понадобилось переспать с ней?

Эрик. Слушай, я достаточно взрослый, чтобы жениться, а я не женат и притом терпеть не могу жирных старых шлюх, в обществе которых я встречаю некоторых твоих почтенных друзей…

Берлинг (рассерженно). Я не желаю выслушивать от тебя подобные речи…

Инспектор (очень резко). Я не желаю выслушивать подобные речи от вас обоих. Успеете обсудить ваши дела потом. (Эрику. ) На сей раз вы условились, что будете встречаться в дальнейшем?

Эрик. Да. А в следующую встречу — или через одну — она сказала мне, что, кажется, забеременела. Она еще не была вполне уверена. Но потом никакого сомнения не осталось.

Инспектор. И это, конечно, очень ее беспокоило?

Эрик. Да, и меня тоже. Я прямо места себе не находил.

Инспектор. Не высказывалась ли она в том смысле, что вам следовало бы жениться на ней?

Эрик. Нет. Она не хотела, чтобы я женился на ней. Говорила, что я ее не люблю и всякое такое. В каком-то смысле она относилась ко мне… как к ребенку. Хотя мы с ней почти одного возраста.

Инспектор. И что же вы собирались предпринять?

Эрик. Дело в том, что у нее не было работы — да и желания еще раз попытаться найти ее, — а деньги у нее кончились… поэтому я настоял на том, что буду давать ей достаточно денег на жизнь… и давал, пока она не отказалась брать их у меня…

Инспектор. И сколько же денег вы ей дали в общей сложности?

Эрик. Наверное, фунтов пятьдесят.

Берлинг. Пятьдесят фунтов! И это сверх того, что ты тратил на выпивку, рестораны да ночные клубы! Где ты взял пятьдесят фунтов?

Эрик не отвечает.

Инспектор. Это и мой вопрос.

Эрик (с несчастным видом). Я взял их… в конторе…

Берлинг. В моей конторе?

Эрик. Да.

Инспектор. Вы хотите сказать… что вы украли эти деньги?

Эрик. Не совсем так.

Берлинг (сердито). Как тебя понять — «не совсем так»?

Эрик не отвечает, потому что в этот момент возвращаются миссис Берлинг и Шейла.

Шейла. Меня, пожалуйста, не упрекай.

Миссис Берлинг (Берлингу). Артур, прости меня, но я просто не могла больше оставаться там. Должна же я знать, что тут происходит.

Берлинг (вне себя от ярости). Ну так я могу сказать тебе, что тут происходит! Он признался в том, что девушка ждала ребенка от него, а теперь рассказывает, как он снабжал ее деньгами, которые крал в конторе!

Миссис Берлинг (потрясена). Эрик! Ты крал деньги?

Эрик. Нет, не совсем так. Я собирался вернуть их.

Берлинг. Слышали мы эту песню. Как бы ты сумел вернуть их?

Эрик. Что-нибудь придумал бы. Мне же позарез нужны были деньги…

Берлинг. Не понимаю, как ты смог взять в конторе столько денег тайком от всех?

Эрик. Там нужно было инкассировать несколько счетов на небольшие суммы, и я просил, чтобы по ним уплачивали наличными…

Берлинг. Выдавал квитанции фирмы, а деньги клал в свой карман, да?

Эрик. Да.

Берлинг. Дашь мне полный перечень этих счетов. Я должен как можно скорее возместить недостающие суммы. Вот болван! Ну почему было не прийти ко мне, когда ты угодил в эту историю?

Эрик. Потому что не такой ты отец, к которому можно прийти в беде за помощью, — вот почему.

Берлинг (сердясь). Не смей так разговаривать со мной! Твоя беда — что ты избалован…

Инспектор (перебивая). А моя беда — что у меня мало времени. У вас будет возможность разобраться, кто больше виноват, после того как я уйду. (Эрику. ) Еще один вопрос, последний. Девушка узнала, что деньги, которые вы ей давали, были крадеными, верно?

Эрик (жалким голосом). Да. Это было хуже всего. Она сразу отказалась брать у меня деньги и не захотела больше меня видеть. (Внезапно, тоном крайнего удивления. ) Постойте, но откуда вам все известно? Это она вам сказала?

Инспектор. Нет. Она мне ничего не говорила. Я никогда с ней не разговаривал.

Шейла. Она сказала маме.

Миссис Берлинг (встревоженно). Шейла!

Шейла. Но ведь он должен знать это.

Эрик (миссис Берлинг). Она сказала тебе? Разве она приходила сюда? Да нет же, она не могла прийти сюда, ведь она даже не знала, где я живу. Что случилось?

Миссис Берлинг, расстроенная, только качает головой, но не отвечает ему.

Ну, говори что-нибудь, не молчи, но смотри на меня с таким видом. Говори же… скажи мне наконец — что случилось?

Инспектор (спокойным и властным голосом). Я скажу вам. После того как она рассталась с вами, она обратилась за помощью в комитет, возглавляемый вашей матерью. И ваша мать отказала ей в помощи.

Эрик (почти исступленно). Тогда… ты убила ее! Она пришла к тебе, чтобы спасти от беды меня… а ты ее прогнала… Да, значит, ты убила ее… ее и ребенка, которого она должна была родить… моего ребенка, твоего собственного внука… Ты убила их обоих… будь ты проклята, будь ты проклята!..

Миссис Берлинг (в крайнем расстройстве). Нет… Эрик… ради бога… ведь я не знала… я не понимала…

Эрик (почти угрожающим тоном). Ты ничего не понимаешь Никогда не понимала. Даже никогда не пыталась понять…

Шейла (испуганно). Эрик, не надо… остановись…

Берлинг (в бешенстве, перебивает). Да как ты смеешь, мальчишка, истеричный идиот!.. Уймись, не то я…

Инспектор (властно завладевая общим вниманием). Прекратите!

Пораженные окриком, все замолкают и во все глаза глядят на него.

Помолчите минуту и послушайте меня. Я узнал все, что мне нужно. Вы — тоже. Девушка наложила на себя руки и умерла мучительной смертью. Но каждый из вас подтолкнул ее к самоубийству. Запомните это. Никогда не забывайте об этом. (Обводя взглядом всех присутствующих, пристально всматривается в их лица. ) Впрочем, не думаю, чтобы вы когда-нибудь забыли. Помните, что вы натворили, миссис Берлинг. Вы прогнали ее в момент, когда она больше всего нуждалась в помощи. Вы отказали ей даже в той ничтожной помощи на началах организованной благотворительности, предоставить которую было в вашей власти. Помните, что вы наделали…

Эрик (с жалким видом). Господи боже мой… уж я-то не забуду…

Инспектор. Воспользовались ею, чтобы развлечься в завершение вечера, бездарно проведенного в пьяном угаре, словно она была животным, вещью, а не человеком. Нет, вы не забудете. (Переводит взгляд на Шейлу. )

Шейла (горько). Я знаю. Из-за меня ее уволили с работы. Я первая толкнула ее к самоубийству.

Инспектор. Да, вы толкнули ее, но вы не были первой. (С гневной ноткой, Берлингу. ) Вы — вот кто первый толкнул ее. Она захотела получать всего-то двадцать пять шиллингов в неделю вместо двадцати двух с половиной. Вы заставили ее дорого расплачиваться за это. А теперь она заставит вас расплачиваться еще более дорогой ценой.

Берлинг (с убитым видом). Поверьте, инспектор… я отдал бы тысячи… да, тысячи…

Инспектор. Вам следовало бы отдать эти деньги раньше, мистер Берлинг. (Жестом показывает, что он закончил допрос: может быть, закрывает записную книжку или еще что-нибудь в этом роде. Затем оглядывает всех с сардоническим выражением лица. ) Нет, не думаю, чтобы кто-нибудь из вас забыл. И тот молодой человек, Крофт, тоже не забудет, хотя он-то по крайней мере питал к ней теплое чувство и на какое-то время сделал ее счастливой. Ну что ж, Евы Смит больше пет. Вы не сможете причинить ей новое зло. Но и добра ей сделать вы тоже теперь не сможете. Вы даже не сможете попросить у нее прощения.

Шейла (тихонько всхлипывая). Это самое ужасное…

Инспектор. Но помните вот о чем. Одной Евы Смит не стало, но бок о бок с нами по-прежнему живут миллионы и миллионы простых людей, бесчисленные Евы Смит и Джоны Смиты, каждый со своей собственной жизнью, со своими надеждами и страхами, со своими страданиями и ожиданием счастья, и все их жизни переплетены с нашими жизнями, с нашими мыслями, словами и делами. Мы живем не отдельно от других. Все мы — члены одного тела. Мы в ответе друг за друга. И говорю вам, что, если люди не поймут этого, им скоро придется усваивать этот урок в огне, крови и смертных муках. До свидания. (Идет прямо к двери и выходит. )

Все, подавленные и озадаченные, смотрят ему вслед. Шейла продолжает тихонько всхлипывать. Миссис Берлине в изнеможении опускается на стул. Эрик погрузился в мрачное раздумье.

Берлинг (единственный среди них, кто способен сейчас что-то делать, прислушивается к звуку захлопнувшейся парадной двери, нерешительно подходит к двери комнаты, останавливается, окидывает понурым взором остальных, затем наливает себе виски и залпом выпивает; сердито, Эрику). Все это из-за тебя, ты во всем виноват.

Эрик. Конечно, я.

Берлинг (сердито). Да-да, и ты еще не до конца представляешь себе, каких дел ты наделал. Многое из этого станет достоянием гласности. Разразится публичный скандал.

Эрик. Ах, меня ничто теперь не трогает.

Берлинг. Тебя! Тебя, похоже, ничто не трогает. Зато меня трогает. Ведь я был почти уверен, что получу дворянское звание по наградному списку ко дню рождения короля…

Эрик (смеется несколько истерическим смехом, показывая на него пальцем). Ох… скажите на милость! Ну какое теперь имеет значение, дадут тебе дворянское звание или нет?

Берлинг (яростно). Это не имеет значения для тебя! Как видно, тебя вообще ничто не интересует. Но, может быть, тебе все-таки будет любопытно узнать, что до тех пор, пока ты не возвратишь всех денег, которые ты украл, вплоть до последнего пенни, тебе придется работать даром. И не смей больше пьянствовать по злачным местам… и подбирать женщин в баре «Дворца».

Миссис Берлинг (приходя в себя). Этого еще нам не хватало! Эрик, мне ужасно стыдно за тебя.

Эрик. Вот что — я не сваливаю вину на тебя. Но не забывай, что мне тоже стыдно за вас — да, за вас обоих.

Берлинг (сердито). Прекрати! То, что сделали твоя мать и я, вполне оправданно… виновато несчастное стечение обстоятельств, больше ничего…

Шейла ( язвительно). Больше ничего.

Берлинг. Ну что, ты тоже хочешь высказаться?

Шейла. Не знаю только, с чего начать.

Берлинг. Тогда и не начинай. Никто тебя не просит.

Шейла. Я тоже поступила дурно и это сознаю. Я стыжусь своего поступка. Но вы снова напускаете на себя такой вид, как будто ничего особенного не произошло…

Берлинг. «Ничего особенного не произошло»! Ты разве не слышала, что я говорил? Разразится публичный скандал — нам крупно повезет, если дело не получит огласки, — а кто пострадает от скандала больше, чем я?

Шейла. Но я вовсе не о том говорю. Меня эта сторона не волнует. Беда в том, что вы, кажется, так ничего и не уразумели.

Берлинг. Разве? Ну нет, тут ты очень ошибаешься. Я многое уразумел за сегодняшний вечер. И, надо надеяться, ты не хочешь, чтобы я пояснил тебе, что именно. Чего только я не узнал! Стоит мне вспомнить начало вечера… подумать о том, какие чувства я испытывал, когда мы впятером садились обедать вот за этот стол…

Эрик (перебивая). Да, а помнишь, что ты говорил Джеральду и мне после обеда, когда тебя распирало от самодовольства? Ты внушал нам, что человек должен сам пробивать себе дорогу, заботиться об одном себе, заниматься только своими делами и что мы не должны прислушиваться к словам тех умников, которые уверяют нас, что каждый должен заботиться обо всех на свете, как будто все мы связаны друг с другом круговой порукой. Да, и как раз тут в дом вошел один из тех умников — инспектор. (Смеется горьким смехом. ) Что-то я не заметил, чтобы ты развивал ему мысль о том, что-де каждый человек должен думать только о себе.

Шейла (с обострившимся интересом). И что, инспектор пришел сразу вслед за тем, как отец высказался в этом духе?

Эрик. Да. А что из того?

Миссис Берлинг. В чем все-таки дело, Шейла?

Шейла (медленно). Как странно… очень странно… (Обводит всех задумчивым взглядом. )

Миссис Берлинг (довольно возбужденно). Я знаю, что ты хочешь сказать. Мне тоже кое-что приходило в голову.

Шейла. Конечно, теперь это не имеет большого значения… но был ли он на самом деле полицейским инспектором?

Берлинг. Ну, знаешь ли, если он не был из полиции, тогда это имеет чертовски большое значение. Это же огромная разница.

Шейла. Не вижу никакой разницы.

Берлинг. Не говори глупостей. Разница есть.

Шейла. Для меня — никакой. Для вас ее тоже не должно быть.

Миссис Берлинг. Шейла, ты рассуждаешь как ребенок.

Шейла (вспылив). Нет, не как ребенок! Если хотите знать, это вы оба рассуждаете как дети — пытаетесь не смотреть в лицо фактам.

Берлинг. Это что за разговоры?! Поговори еще так — мигом выйдешь вон из комнаты.

Эрик. Нашел чем пригрозить!

Шейла. Я и так собиралась уйти через минуту-другую. Но как же вы не понимаете, что если все, что обнаружилось сегодня, — правда, то не так уж и важно, кем был тот, кто вынудил нас сознаться. А ведь все это — правда, разве не так? Ты уволил девушку с одной работы, я добилась ее увольнения с другой. Джеральд содержал ее — как раз тогда, когда, как предполагалось, он был слишком занят, чтобы видеться со мной. Эрик… Что сделал Эрик, мы знаем. А мама своим бессердечным поступком нанесла последний удар, который ее и прикончил. Вот что важно, а вовсе не то, был ли этот человек полицейским инспектором.

Эрик. Для нас независимо ни от чего он был самым настоящим полицейским инспектором.

Шейла. Вот-вот, Эрик, это я и имела в виду. Но если то, что я скажу, может послужить вам хоть каким-нибудь утешением — меня-то это ничуть не утешает, — то, знаете, у меня все время было такое смутное ощущение, что он какой-то странный, необыкновенный. Совсем не похожий на обычного инспектора полиции…

Берлинг (довольно возбужденно). Верно, верно, я это тоже почувствовал. (Миссис Берлинг. ) А ты?

Миссис Берлинг. Надо сказать, вел он себя самым необычным образом — так… так невежливо… так напористо…

Берлинг. А как он со мной разговаривал! Обрывал, просил помолчать, грубил… Все-таки он должен был бы помнить, что я бывший лорд-мэр, член суда и прочее. А потом, его манера говорить. Помните, как он говорил? Они так не разговаривают. Уж я-то знаю — имел дело с десятками полицейских следователей.

Шейла. Пусть так. Но все равно это ничего не меняет.

Миссис Берлинг. Разумеется, меняет — все меняет.

Эрик. Нет, Шейла права. Ничего не меняет.

Берлинг (сердито). Право же, просто смешно слышать от тебя подобное! Уж для кого-кого, а для тебя это в корне меняет все дело. Ты признался в краже денег, и теперь, когда ему все известно, он может использовать этот факт в ходе следствия, а затем, если понадобится, передать его на рассмотрение суда. Он ничем не сможет повредить ни матери, ни Шейле, ни мне — разве что заставит краснеть перед людьми, — но тебя он может погубить, сам понимаешь.

Шейла (медленно). А ведь, пожалуй, никто из нас не сообщил ему ничего такого, чего бы он не знал раньше. Вы обратили внимание?

Берлинг. Это ничего не значит. Он почерпнул какие-то сведения из записок, оставленных той девушкой, и дополнил их двумя-тремя остроумными догадками, но факт остается фактом: если бы мы поменьше говорили, ему скоро не за что было бы зацепиться, чтобы продолжать допрос. (Окидывает всех сердитым взглядом. ) Просто понять не могу, зачем вам понадобилось выбалтывать все! Кто вас за язык тянул?!

Шейла. Теперь-то хорошо так говорить. Но он вынуждал нас исповедоваться.

Миссис Берлинг. Ну уж меня-то он не вынудил исповедоваться, как ты это называешь. Я ему прямо и недвусмысленно сказала, что, по моему мнению, я только выполнила свой долг.

Шейла. Мама!

Берлинг. Дело в том, что вы позволили взять себя на пушку. Да-да, он взял вас на пушку.

Миссис Берлинг (протестующе). Но, право же, Артур…

Берлинг. Нет, не тебя, дорогая. Я имею в виду вот этих двоих. Тот субъект явно невзлюбил нас. Он был предубежден с самого начала. Может быть, он социалист или еще какой-нибудь умник в этом роде — речи-то у него точь-в-точь как у них. И вот, вместо того чтобы противостоять ему, вы спасовали: он взял вас в оборот и заставил говорить о ваших личных делах. Вам следовало бы дать ему отпор.

Эрик (мрачно). Что-то я не заметил, чтобы ты давал ему отпор.

Берлинг. Потому что к тому времени, когда я мог бы это сделать, ты уже признался, что брал деньги. Какой отпор мог я ему дать после тебя? Как я сглупил, что не настоял на разговоре с ним наедине!

Эрик. Это тебе не удалось бы.

Шейла. Конечно, не удалось бы.

Миссис Берлинг. Право же, вы, дети, говорите как-то так, что можно подумать, будто хотите помочь не нам, а ему. Помолчите-ка теперь и не мешайте вашему отцу решать, что нам делать. (С ожиданием глядит на Берлинга. )

Берлинг (с неуверенностью в голосе). Мда… значит, так. Нам придется что-нибудь предпринять… притом по возможности скорее. (Мнется в нерешительности. )

Раздается звонок в парадную дверь. Все обмениваются тревожными взглядами.

А это еще кто? Пойти открыть?

Миссис Берлинг. Не надо. Эдна откроет. Я попросила ее подождать: она подаст нам потом чай.

Шейла. Может быть, Джеральд вернулся.

Берлинг (с облегчением). Ну конечно же. Я совсем забыл о нем.

Появляется Эдна.

Эдна. Мистер Крофт!

Входит Д ж е р а л ь д, Эдна выходит.

Джеральд. Надеюсь, я не причинил вам неудобства своим возвращением?

Миссис Берлинг. Нет, что вы, Джеральд, конечно, нет.

Джеральд. Я вернулся, потому что у меня есть на то особая причина. Давно ушел инспектор?

Шейла. Буквально несколько минут назад. Он всех нас заставил пройти через это…

Миссис Берлинг (предостерегающим тоном). Шейла!

Шейла. Джеральду-то можно сказать.

Берлинг (поспешно). Ну полно, какой ему интерес выслушивать все подробности.

Шейла. Что ж, хорошо. (Джеральду. ) Но знай, что все мы замешаны в этом деле — по уши увязли в нем. После твоего ухода началось самое худшее.

Джеральд. Как он держался?

Шейла. Он… держался очень грозно.

Берлинг. Если вы хотите знать мое мнение, он вел себя весьма странным и подозрительным образом.

Миссис Берлинг. А как грубо он разговаривал с мистером Берлингом и со мной — это просто что-то невероятное!

Джеральд. Гм, гм!

Все вопросительно смотрят на Джеральда.

Берлинг (возбужденно). Вы что-то знаете! Ну говорите же!

Джеральд (медленно). Этот человек — не из полиции.

Берлинг (ошеломленно). Что?

Миссис Берлинг. Вы уверены?

Джеральд. Почти уверен. Я вернулся специально для того, чтобы сказать вам об этом.

Берлинг (возбужденно). Вот молодчина! Вы справлялись о нем, да?

Джеральд. Да. По пути мне повстречался сержант полиции, с которым я немного знаком. Я спросил у него про инспектора Гула и подробно описал его внешность. Он клялся, что никакого инспектора Гула или человека похожего на него в здешней полиции нет.

Берлинг. Вы не говорили ему…

Джеральд (перебивая). Нет-нет. Я подал ему это под тем соусом, что я-де поспорил с одним приятелем. Но, главное, сержант абсолютно уверен, что никакого инспектора, похожего на человека, который приходил сюда, у них на службе нет.

Берлинг (возбужденно). Вот это номер! Самозванец!

Миссис Берлинг (с торжествующим видом). А что я вам говорила? Разве не говорила я, что представить себе не могу, чтобы настоящий полицейский инспектор позволил себе разговаривать с нами в подобном тоне?

Джеральд. Выходит, вы были правы. Такого инспектора не существует. Нас одурачили.

Берлинг (направляясь к телефону). Сейчас и проверю.

Миссис Берлинг. Как ты это сделаешь?

Берлинг. Позвоню начальнику полиции — полковнику Робертсу.

Миссис Берлинг. Осторожнее, дорогой, не проговорись.

Берлинг (подойдя к телефону). Разумеется. (В трубку. ) Брамли восемьдесят семь — пятьдесят два. (В ожидании ответа, всем присутствующим. ) Я в любом случае собирался сделать это. Мне с самого начала все показалось подозрительным. (В трубку. ) Полковника Робертса, пожалуйста. Спрашивает мистер Артур Берлинг… О, Робертс… говорит Берлинг. Простите, что так поздно вам позвонил, но, будьте любезны, скажите мне, не поступил ли недавно на службу к вам в полицию некий инспектор Гул… Гул. Гэ… у… эл… новый ваш сотрудник… высокий, бритый.

Здесь он может дать описание внешности актера, исполняющего роль инспектора.

Понятно… Так-так… Все ясно… Нет, просто у нас тут возник маленький спор… Спасибо, спокойной ночи. (Кладет трубку и оглядывает присутствующих. ) Никакой инспектор Гул в полиции не служит. Этот тип определенно не был полицейским инспектором. Как сказал Джеральд, нас одурачили.

Миссис Берлинг. Я все время это чувствовала. Он и говорил и даже выглядел совсем не как инспектор.

Берлинг. Знаете, это меняет дело. По правде сказать, в корне меняет все дело.

Джеральд. Ну конечно!

Шейла (с горечью). Надо думать, теперь мы все снова стали порядочными людьми.

Берлинг. Вот что, Шейла: если тебе не приходит в голову ничего умнее этого, лучше помолчи.

Эрик. А ведь она права.

Берлинг (сердито). Тебе-то уж в любом случае следовало бы помолчать. Если бы он действительно был полицейским инспектором, то, выслушав твое признание…

Миссис Берлинг (предостерегающе). Артур… осторожно!

Берлинг (спохватываясь). Да-да.

Шейла. Видишь ли, Джеральд, ты не должен знать об остальных наших преступлениях и глупостях.

Джеральд. Не важно, я и не хочу знать. (Берлингу. ) Ну а что вы теперь думаете обо всей истории? Это что, какая-то мистификация?

Берлинг. Безусловно. Кто-то подговорил этого типа явиться сюда и мистифицировать нас. В нашем городе есть люди, которые настолько меня ненавидят, что способны пойти на это. Мы должны были бы с самого начала догадаться, что нас мистифицируют. В обычных обстоятельствах я, наверное, не попался бы на удочку. Но в такой момент, сразу после нашего маленького празднества, когда все мы были так довольны собой, этот приход, естественно, застал меня врасплох.

Миссис Берлинг. Как жаль, что меня не было, когда этот человек явился сюда. Я бы задала пару вопросов ему, прежде чем позволила ему задавать вопросы нам.

Шейла. Сейчас-то легко так говорить.

Миссис Берлинг. Из всех нас одна только я не спасовала перед ним. И сейчас я говорю вот что: мы должны спокойно и здраво обсудить наше положение и решить, что нам делать.

Берлинг (с горячим одобрением). Дорогая, ты совершенно права. Мы уже установили одни важный факт: что этот человек — мошенник и что нас обвели вокруг пальца, причем вполне возможно, что вся история на этом не кончится.

Джеральд. Наверняка нет.

Берлинг (с острым интересом). Вы уверены? Так-так… (Эрику, который не находит себе места. ) Эрик, сядь. Что с тобой?

Эрик (хмуро). Все нормально.

Берлинг. Нормально? Ничего себе — нормально! И не стой ты там с таким видом, как будто… как будто…

Эрик. Как будто что?

Берлинг. Как будто тебе нет до нас никакого дела. Вспомни-ка, милый мой, в каком положении ты сам оказался. Уж если кто-нибудь и влип в эту историю по самые уши, так это ты, и тебе следовало бы немного подумать о ней.

Эрик. Я все время думаю о ней. Слишком много думаю — вот в чем моя беда.

Шейла. И моя тоже.

Берлинг. Послушайте-ка, вы оба. Если у вас до сих пор нервы не успокоились, то лучше помолчите. Предоставьте нам судить об этом деле. Должен признаться, что своими выходками этот тип заставил нас растеряться. Но мы разоблачили его, и все, что нам нужно, — это сохранять самообладание. Теперь наш черед.

Шейла. Наш черед — чего?

Миссис Берлинг (резко). Вести себя благоразумно, чего тебе, Шейла, явно не хватает.

Эрик (вспылив). Ну что толку твердить теперь о благоразумном поведении! Вы опять делаете вид, будто ровным счетом ничего не произошло. А я не могу так. Ведь девушка-то все равно мертва, верно? Ее же никто не воскресил?

Шейла (порывисто). Эрик, у меня в точности такое же чувство. А они, видно, не понимают.

Эрик. Кем бы ни был этот человек, суть дела не меняется: что сделано, то сделано. И я, и мама, и все остальные причинили ей зло, которого не исправить. И вся дрянная история не стала лучше оттого, что ее рассказали не полицейскому инспектору, а кому-то еще. Послушать вас — я должен почувствовать огромное облегчение… (Джеральду. ) Да будет вам известно, Джеральд, я прикарманил чужие деньги… (Видя, что Берлинг собирается вмешаться. ) Пусть знает, мне все равно. Деньги — это не важно. Важно то, что случилось с девушкой, и то, что мы все вместе ее погубили. Сейчас я переживаю из-за этого не меньше, чем раньше, и поэтому совсем не настроен смирно сидеть и принимать участие в приятной, милой беседе.

Шейла. А ведь Эрик совершенно прав. За сегодняшний вечер никто из нас не сказал ничего лучше этого, и теперь мне немножко меньше стыдно за всех вас. А вы опять делаете вид, что все в порядке.

Берлинг. Послушай, какого черта…

Миссис Берлинг (протестующе). Артур!

Берлинг. Прости, дорогая, но они кого угодно из себя выведут. Они не хотят даже попытаться уяснить себе наше положение или понять разницу между оглаской всего в узком кругу, между своими и громким публичным скандалом.

Эрик (кричит). А я говорю, что девушка умерла и все мы ее убийцы — только это и важно!..

Берлинг (тоже кричит, угрожая Эрику. ) А я говорю: или перестань кричать, или убирайся вон! (Гневно уставясь на него, но понижая голос. ) Я знаю немало отцов, которые давно бы уж тебя из дому выставили. Так что, если хочешь остаться здесь, попридержи язык.

Эрик (тихо, с горечью). Теперь мне совершенно все равно, останусь я здесь или нет.

Берлинг. Ты останешься здесь на столько времени, сколько понадобится, чтобы отчитаться передо мной в украденных деньгах — да-да — и вернуть их мне.

Шейла. Но это не вернет к жизни Еву Смит, верно?

Эрик. И не отменит тот факт, что мы все помогли столкнуть ее в могилу.

Джеральд. Но факт ли это?

Эрик. Конечно. Вы еще не знаете всей истории.

Шейла. Наверное, сейчас ты примешься доказывать, что не провел прошлое лето с той девушкой, вместо того чтобы видеться со мной? Что ты не содержал ее?

Джеральд. Прошлым летом я действительно содержал одну девушку. Я сознался в этом. И прошу прощения, Шейла.

Шейла. Что ж. надо признать, ты сыграл в этой истории далеко не самую худшую роль. Так и инспектор сказал.

Берлинг (сердито). Никакой он не инспектор.

Шейла (вспылив). Ну, нас-то он как следует проинспектировал. И не будем увиливать и притвориться. Мы все вместе довели девушку до самоубийства.

Джеральд. Так ли это? Кто тебе сказал? А вот мне совсем другое пришло в голову: у нас нет никаких реальных оснований принимать это на веру, как не было раньше оснований считать этого типа полицейским инспектором.

Шейла. Почему же, все основания.

Джеральд. Напротив, никаких! Вот смотрите. Сюда является человек, который выдает себя за полицейского следователя. Это какая-то мистификация. И что он делает? Очень ловко манипулируя обрывочными сведениями, собранными по крохам тут и там, он обманом вырывает у нас признания, что все мы сыграли ту или иную роль в жизни той девушки.

Эрик. Так оно и есть.

Джеральд. Но откуда вам известно, что это одна и та же девушка?

Берлинг (оживленно). Минутку, минутку! Посмотрим, как все это у нас получится. Итак… (Нерешительно. ) Нет, ничего не получается.

Эрик. Ведь каждый из нас сознался.

Джеральд. Ну хорошо, каждый сознался в том, что имел какое-то отношение к девушке. Но откуда вы знаете, что это одна и та же девушка? (С торжествующим видом оглядывает их. После паузы, в течение которой все пытаются осмыслить его слова, поворачивается к Берлингу. ) Вот посмотрите, мистер Берлинг. Вы увольняете девушку, которую звали Евой Смит. Вы уже забыли о ней, но он показывает вам ее фотографию, и тогда вы вспоминаете. Правильно?

Берлинг. Да, тут все достаточно ясно. Ну а дальше?

Джеральд. А дальше — вот что. Ему откуда-то известно, что по требованию Шейлы из ателье Милворда однажды уволили работницу. Он говорит нам, что это та же самая Ева Смит. И показывает Шейле фотографию, по которой она ее и узнает.

Шейла. Да. Ту же самую фотографию.

Джеральд. Откуда ты знаешь, что это была та же самая фотография? Разве ты видела фотографию, которую он показал твоему отцу?

Шейла. Нет, не видела.

Джеральд. А твой отец видел фотографию, которую он показал тебе?

Шейла. Нет, не видел. И теперь я поняла, что ты имеешь в виду.

Джеральд. У нас нет доказательства, что это была та же фотография, и, следовательно, нет доказательства, что речь шла об одной и той же девушке. Возьмем теперь меня. Вспомните, я вообще никакой фотографии не видел. Меня он подловил, неожиданно объявив, что девушка сменила свое имя на Дейзи Рентон. Я сразу же себя выдал, потому что знавал некую Дейзи Рентон.

Берлинг (оживленно). И нет никакого доказательства, что Дейзи Рентон и Ева Смит — действительно одно лицо. Мы поверили ему на слово, как поверили ему на слово, что он полицейский инспектор. Теперь мы знаем, что он нас обманул. Значит, он мог все время нам лгать.

Джеральд. Конечно, мог. Должно быть, так и делал. Теперь скажите, что произошло после моего ухода.

Миссис Берлинг. Я была расстроена, потому что Эрик куда-то ушел из дома, а тут этот человек вдруг говорит, что, если Эрик не вернется, он должен будет пойти искать его. Ну, тут я расстроилась еще больше. А он вел себя так сурово, так уверенно. Затем внезапно заявил, что я видела Еву Смит каких-нибудь две недели назад.

Берлинг. Так он и сказал, слово в слово.

Миссис Берлинг. И я как последняя дура подтвердила.

Берлинг. Сейчас я понять не могу, почему ты это сделала. Ведь она же не назвалась Евой Смит, когда пришла для беседы с тобой в комитет, правда?

Миссис Берлинг. Нет, разумеется. Но я была в такой тревоге, когда он набросился на меня с вопросами, что отвечала, в общем-то, как он хотел.

Шейла. Только не забывай, мама, что перед этим он показал тебе фотографию той девушки и ты ее явно узнала.

Джеральд. Кто-нибудь еще видел эту фотографию?

Миссис Берлинг. Нет, он показал ее только мне.

Джеральд. Ну, тогда, сами понимаете, нет никаких доказательств того, что это и в самом деле была та же девушка. Ведь он мог показать вам фотографию любой девушки, обращавшейся в ваш комитет. Откуда мы знаем, была ли она действительно Евой Смит или Дейзи Рентон?

Берлинг. Джеральд совершенно прав. Возможно, он каждый раз показывал новую фотографию, а нам и невдомек. Быть может, все мы узнавали разных девушек.

Джеральд. Вот именно. А вам, Эрик, он предъявлял фотографию для опознания?

Эрик. Нет. К тому времени, когда он добрался до меня, ни в какой фотографии не было надобности. Но в комитет к матери, несомненно, приходила та самая девушка, которую я знал.

Джеральд. Откуда это известно?

Эрик. Она сказала матери, что нуждается в помощи, так как больше не хочет брать краденых денег. А девушка, которую я знал, еще раньше высказала мне то же самое.

Джеральд. И все равно это может оказаться просто глупым розыгрышем.

Эрик. Ничего себе — розыгрыш, если девушка затем пошла и покончила с собой. Вы-то все, возможно, выйдете сухими из воды, но только не я. И не мама. Это мы ее убили — дело ясное.

Берлинг (оживленно). Погоди-ка, погоди-ка. Не торопись сажать себя на скамью подсудимых. Может быть, та беседа с твоей матерью была такой же мистификацией, как и визит фальшивого полицейского инспектора. Возможно, что вся проклятая история — сплошной блеф.

Эрик (гневно). Не может этого быть! Девушка-то умерла?!

Джеральд. Какая девушка? Их, вероятно, было четыре, а то и пять.

Эрик. Для меня не имеет значения, сколько их. Умерла та, которую я знал.

Берлинг. А умерла ли она? Откуда мы это знаем?

Джеральд. Правильно. Вы попали в самую точку. Откуда нам известно, что сегодня какая-то девушка покончила с собой?

Берлинг (с торжествующим видом, оглядывая всех). Вот-вот, откуда? Давайте посмотрим на ситуацию глазами этого субъекта. Мы тут отмечаем маленькое семейное торжество и благодушествуем очень довольные собой. А он собирается сыграть над нами шутку. Так вот, первое, с чего он должен, по идее, начать, — это так огорошить нас, чтобы иметь потом возможность все время водить нас за нос. И он сразу же огорошивает! В городской больнице только что умерла девушка. Выпила концентрированный дезинфицирующий раствор. Скончалась в страшных муках…

Эрик. Ради бога, не повторяй всего этого ужаса.

Берлинг (торжествующим тоном). Ага! Вот видишь? Я только повторил, а тебе уже не по себе стало. На это он и бил. Сразу потрясти нас и тут же приступить к «допросу», пока мы не успели опомниться. Что же, отдадим ему должное. Он здорово посмеялся над всеми нами.

Эрик. Пускай бы смеялся сколько угодно, лишь бы знать, что это и впрямь было розыгрышем.

Берлинг. Я уверен, что так. Не было полицейского дознания. Не было одной девушки, с которой все это случилось. Не было угрозы скандала…

Шейла. И самоубийства не было?

Джеральд (решительно). Мы можем сейчас же все выяснить.

Шейла. Как?

Джеральд. Позвонить в городскую больницу: или там и вправду умерла сегодня девушка, или не умерла.

Берлинг (обеспокоенно. ) А не будет ли звонок выглядеть несколько странным… звонить в такой поздний час и…

Джеральд. Я беру это на себя.

Миссис Берлинг (многозначительно). А если не умерла?..

Джеральд. Что ж, увидим. (Подходит к телефону и отыскивает в телефонной книжке номер больницы. )

Остальные напряженно наблюдают за ним.

Брамли восемьдесят девять — восемьдесят шесть… Городская больница?.. С вами говорит мистер Джеральд Крофт — из фирмы «Крофтс лимитед»… Да-да… Понимаете, мы беспокоимся за одну из наших работниц. Не доставляли ли к вам сегодня, во второй половине дня, девушку, которая покончила с собой, отравившись каким-то дезинфицирующим раствором или чем-нибудь в этом роде?.. Хорошо, я подожду.

Пока он ждет у телефона, остальные пребывают в крайне нервном напряжении, которое внешне выражается в том, что Берлинг вытирает вспотевший лоб. Шейла дрожит, Эрик сжимает и разжимает пальцы, и т. д.

Да?.. Вы в этом уверены… Понятно. Ну что ж, большое вам спасибо… До свидания. (Кладет трубку и смотрит на всех. ) Никакая девушка там сегодня не умирала. Никто не поступал туда с отравлением дезинфицирующим средством. Самоубийц к ним не доставляли уже несколько месяцев.

Берлинг (торжествующе). Вот видите? Несомненное доказательство! Значит, вся история — фантазия, вздорная выдумка. Не больше чем хитроумный розыгрыш! (Издает глубокий вздох облегчения. ) Конечно, в том, что тебя так жестоко разыграли, приятного мало… но… ладно уж… (Улыбается всем. ) Джеральд, не хотите ли выпить?

Джеральд (улыбаясь). Спасибо, теперь — с удовольствием.

Берлинг (направляясь к буфету). И я тоже.

Миссис Берлинг (с улыбкой). Должна вам сказать. Джеральд, что вы очень умно распутали все, и я вам чрезвычайно благодарна.

Джеральд (подходя к буфету, чтобы взять стакан). Понимаете, за то время, что я отсутствовал, я успел успокоиться и немного поразмыслить.

Берлинг (передавая ему стакан). Да, на вас он не так наседал, а нам всем просто передышки не было. Сейчас я могу признаться, что тогда он нагнал-таки на меня страху. Но ведь у меня была особая причина бояться публичного скандала именно теперь. (Тем временем налил себе и поднимает свой стакан. ) Итак, за всех нас. Ну же, Шейла, гляди веселей. Ведь все позади.

Шейла. Худшее — да. Но ты забываешь одну вещь, которую я забыть не в состоянии. Все, в чем мы признавались, произошло в действительности. Наше счастье, что это не кончилось трагедией. А вполне могло бы.

Берлинг (радостным тоном). Но ведь все обернулось иначе. Ну же, очнись, как ты не понимаешь! (Пародируя инспектора в момент произнесения заключительной речи. ) «Каждый из вас подтолкнул ее к самоубийству». (Смеясь, показывает на Шейлу и Эрика. ) Жаль, что вы не видели, как вытянулись у вас лица, когда он это изрек.

Шейла направляется к двери.

Уходите спать, барышня?

Шейла (напряженно). Я не хочу в этом участвовать. Меня пугает твоя манера говорить.

Берлинг (с жаром). Пустое! Ты еще от всей души посмеешься над всем этим. Послушай-ка, лучше бы ты попросила у Джеральда то кольцо, которое отдала ему. Глядишь, и настроение у тебя исправится.

Шейла (горячо). Опять вы прикидываетесь, будто все идет как прежде!

Эрик. Только не я!

Шейла. Ты-то нет, но вот они…

Берлинг. А разве это не так? Над нами подшутили, только и всего.

Шейла. Значит, ничего-ничего не произошло. Значит, мы ни о чем не сожалеем, ничему не научились. Можем и впредь поступать так, как поступали раньше.

Миссис Берлинг. А почему бы нет?

Шейла. Поверьте мне, кем бы ни был этот инспектор, он не шутил. Тогда вы это знали. Вы начали что-то понимать. А теперь перестали. И готовы снова взяться за старое, жить, как жили.

Берлинг (насмешливо). А ты, выходит, нет?

Шейла. Нет, потому что я помню, что он говорил, какой у него был вид и какие чувства он заставил меня испытывать. «В огне, крови и смертных муках». Меня страшит то, как вы теперь рассуждаете, и я больше не могу ничего слушать.

Эрик. Я согласен с Шейлой. Меня это тоже страшит.

Берлинг. Ну, тогда отправляйтесь спать — нечего вам торчать здесь и истерично скулить.

Миссис Берлинг. Они переутомились. Утром все будет казаться им таким же забавным, как нам.

Джеральд. Шейла, ведь теперь все обстоит хорошо. (Протягивает ей кольцо. ) Может, возьмешь его обратно?

Шейла. Нет, пока нет. Не могу так сразу. Я должна подумать.

Берлинг (показывая на Эрика и Шейлу). Взгляните-ка на эту парочку — вот оно, хваленое младшее поколение, которому известно все на свете. А они даже шуток не понимают…

Резко звонит телефон. На мгновение воцаряется гробовая тишина.

(Подходит к аппарату и снимает трубку. ) Да?.. Мистер Берлинг у телефона… Что?!.. Погодите…

Но звонивший, очевидно, уже дал отбой.

(Медленно опускает трубку и в ужасе смотрит на окружающих. ) Звонили из полиции. Только что — по дороге в городскую больницу — умерла девушка… она отравилась каким-то дезинфицирующим раствором. И к нам выехал полицейский инспектор… чтобы задать кое-какие… вопросы…

Все оцепенело глядят в пространство с виноватым и ошеломленным видом.

Занавес