Терри Пратчетт 17 страница

Башфул Башфулссон галантно предложил себя на роль телохранителя, но и Мокрист, и командор Ваймс оба сочли его слишком узнаваемым для других гномов в его родном Анк-Морпорке, и предложили использовать его особые навыки в другом деле. Темные клерки и так обучались лордом Ветинари, который, как он это только что доказал, мог оставаться невидимым в комнате, полной людей, – это вопрос техники. Были и другие. Вполне возможно, прямо над головой. Что бы ни произошло, командор Ваймс не собирался позволить Низкому Королю Гномов умереть в его дежурство.

Мокрист вздыхал, жалобно (но не слишком жалобно) приволакивая ногу по дороге к хвосту поезда. Там он обнаружил станционного охранника, бранящегося на хорошо одетого мужчину, который решительно уселся в вагоне третьего класса, среди сонных рабочих с жирными руками и коробками с инструментами, и трубочистов с неизменно протекающими мешками с сажей. Мокрист был обеими руками за простых людей, особенно – за простых людей, которые смогли себе позволить хотя бы один кусок мыла в жизни и не плевались беспрестанно огромными шарами плевков, которые, кажется, жили своей отдельной жизнью.

А франт, которых вонял и сочился лучшим бренди, задерживал поезд, пока охранник возмущался, выведенный из себя капризным голосом.

Так что Мокрист приобнял отвратительное существо и перешел в свой приводящий в бешенство режим пьяницы, дополненный взрывоопасной отрыжкой – стопроцентным гарантированным победителем в любом соревновании. Сперва пустить слюну из уголка рта, потом - ужасный запах, в котором Мокристу просто не было равных, а потом уж речь, в которой каждое слово было измельчено, унижено и замучено до смерти, пока Мокрист неприлично развалился и пускал слюни.

Несчастный поторопился занять отдельное купе первого класса в передней части поезда меньше чем через минуту. Лучший результат Мокриста, который все еще в образе, прошатался к своему месту как раз к тому моменту, когда прозвучал свисток. Поезд тронулся нерешительно, как всегда делают поезда, работа механизмов в которых хорошо налажена.

Он был страшно горд собой, а также тем, что использовал всего половину искусственной рвоты Боффо с длительным запахом.

Ночь выдалась слишком холодной для путешествий. Где-то на борту был Король, но сейчас не стоило выказывать любую заинтересованность в нем. Поношенная одежда Мокриста выглядела уместной, но по полу гулял ветер, и все в купе закутались потеплее в попытке не существовать, пока поезд не прибудет в пункт назначения. Где-то обязательно следует возвести памятник Эффи, которая буквально разнесла мужа на кусочки, чтобы он сделал вагоны третьего класса хотя бы водонепроницаемыми[70].

Главарь бурильщиков, наблюдавший за основными дорогами из Анк-Морпорка улыбнулся, завидев вдалеке большую карету с эмблемой Низкого Короля. Дождь молотил по ней, лошади неслись в сторону Пупа, и главарь улыбался каплям дождя. Как все замечательно складывалось. Он подал сигнал другим гномам и уже через минуту они схватили упряжи и уздечки, заставив карету замереть на месте. Он рывком распахнул дверь.

— Выведите Короля, и вас никто не тронет, - приказал он.

В экипаже царило молчание, а затем он услышал, как кто-то говорит:

— Для нас нет короля, кроме Гарри Короля, и среди нас нет ни одного, кто дал бы себя тронуть. Считай нас Обществом Охраны Короля, а сэр Гарри Король не любит, когда у его друзей случаются неприятности. Ты же, сынок, - целая куча неприятностей, но, к счастью, не такая большая, как мы. Пошли, ребята!

Битва была быстрой и методичной. Экипаж уехал, увозя в грозу пьющих и поющих победителей, а вода на булыжной дороге окрасилась в красный цвет.

Тем временем, несколькими милями дальше, другая группа бурильщиков получила примечательно схожий опыт с примечательно схожей каретой, внутри которой среди прочих ужасов оказался очень свирепый и очень женственный гном в шлеме стражника…

Поезд подошел к узловой станции в Сто Лате, и Мокрист наблюдал, как охранник помогает неопрятному жалкому старому гному спуститься из вагона. У Низкого Короля определенно были актерские навыки. Мокрист заметил, что один из его не менее ветхих товарищей по несчастью сжалился над ним и дал ему кусок гномьего хлеба, топором разделив его напополам. К своему ужасу, Мокрист увидел, как Король рассыпался в благодарностях перед подателем хлеба.

Подойдя к Королю, Мокрист прошептал:

— Великолепно! Как вы добились этого запаха? Он словно живет своей жизнью.

Король приложил палец к губам и ответил:

— Не я, он исходит от мужчины напротив. Думаю, он не мылся несколько лет. Но помните, королю приходится справляться с вещами куда худшими, чем небольшой запашок.

Нужно было убить несколько часов до скоро поезда из Сто Лат в Земфис – пока самую дальнюю точку в пупстороннем направлении, где еще можно было воспользоваться услугами Гигиенической Железнодорожной Компании.

Спрятать Низкого Короля от лишних взглядов было первостепенной задачей; риск оставался, несмотря на маскировку.

Оставив Ваймса и Симнела дежурить на станции, Мокрист и Низкий Король поковыляли подальше оттуда. Мокрист оглянулся в поисках людей, которые точно должны были там быть, потому что он никого не видел. Внезапно один из них возник прямо напротив, настолько близко, что они почти касались друг друга. До этого Мокрист его не видел. Складывалось впечатление, что тот просто выскочил из-под земли.

— Годфри, мистер Губвиг, - темный клерк. Лорд Ветинари распорядился предоставить вам и вашему отряду безопасное укрытие. Мистер Симнел предложил дом своей матери, который находится неподалеку. Мы встретились с леди, и она роялистка до мозга костей. Привержена любой монархии, и разумной тоже. Не о чем беспокоиться. Клерк Мэвис говорит, что старушка понимает все с полуслова и сразу вникла в ситуацию. Она хорошо готовит, и вас ждут чистые простыни.

Мокрист взглянул на промокшего Короля, который улыбнулся и сказал:

— В ночь, подобную этой, это просто подарок от Така.

Пока они шли все недолгое расстояние по пустынным, пропитанным дождем улицам к дому миссис Симнел, Мокрист ни на секунду не переставал чувствовать их эскорт. Волоски на шее говорили ему, что они там, указывая путь. Вскоре они достигли опрятного маленького домика неподалеку от центра, такого типа, который обычно называют «маленький дворец», и такого типа, который может купить хороший парень своей овдовевшей матери, чтобы ей не приходилось далеко ходить за покупками.

За сдержанным стуком последовало шарканье за дверью, и леди, которая могла быть только матерью Симнела, очутилась на пороге, безмолвно пропуская их внутрь. Как только они очутились в ее маленьком, но безупречном доме, она остановилась, посмотрела на Низкого Короля и присела в реверансе.

— Большое спасибо, дорогая миссис Симнел, - сказал Король, который, безусловно, оказывался в таких ситуациях множество раз. – Этого не требуется от матери гениального инженера.

Миссис Симнел неожиданно залилась материнской гордостью.

— Ох, да, ваше величество. Он славный парень, наш Дик. Вы знаете, что когда он был еще сосем юным, он сделал мне иконограф. Сам поймал беса, ага, и выучил его маслом. Им очень масло нравится, бесам-то. И он мне очень помогает, правда.

Пока клерк Годфри с ногами, как будто подбитыми фланелью, быстро проверял остальные комнаты, миссис Симнел обернулась к Мокристу и сказала:

— И вас я тоже знаю. Вы – мистер Губвиг. Дик о вас очень хорошо отзывался. Я видела вашу иконографию в газете только вчера, и иконография Дика там тоже была. Старая мамочка страсть как горда. Я не покупала ее, конечно, преподобный Потешник проходил мимо и прочел мне все, что там мелкими буковками, и все остальное. Я теперь не часто выбираюсь, но сейчас мой мальчик при деньгах, присылает мне всю еду свежей на поезде, следит, чтобы у его старой мамочки все было хорошо. Один раз, у-ух, там был лобстер в пакете со льдом. Пришлось идти в шикарный ресторан, чтобы узнать, как его готовить, но еда была высший сорт и пальчики оближешь, и так много, что хватило и миссис Панквезер, которая лежачая, и почти всю еду не может переварить, но вы бы видели, у нее аж зубы засветились, когда она увидела тарелку, полную лобстера. Да уж, вы бы видели. Не у каждой пожилой леди есть такой сын, который за ней присматривает.

Миссис Симнел неожиданно помрачнела и сказала:

— Но он регулярно присылает мне деньги каждую неделю, и так много, что я не знаю, что с ними делать и раздаю бедным. Вы ведь ему друг, да, мистер Губвиг?

— Да, миссис Симнел, - ответил Мокрист. – Вы не представляете, насколько.

В этот момент появился клерк Годфри:

— Мы возвращаемся на сортировочную станцию, чтобы помочь мистеру Ваймсу и другим сотрудникам Стражи, которые поедут с нами в Убервальд. Клерки Коломбина и Шелкопряд останутся снаружи и сопроводят вас обратно на станцию в нужное время, чтобы успеть на поезд в Земфис.

С тем он исчез.

Миссис Симнел снова взглянула на перепачканного Короля и неосознанно просто заметила:

— Плохо ты выглядишь, дружок. Я знаю, что поздно, но у меня есть чуть-чуть гороховой каши в горшке… немного, конечно, но это вас поддержит и придаст сил на случай, когда они понадобятся.

Как выяснилось, гороховая каша миссис Симнел был верхом совершенства среди гороховых каш, и хотя они всего пару часов назад ужинали у Гарри, Мокрист заметил, что Король съел все без остатка. Когда они доели, миссис Симнел снова накрыла горшок крышкой.

— Надо оставить немного для моего мальчика, - сказала она – вынесу на улицу. Кстати говоря, гороховая каша ему нравится холодной.

Король уселся в удобное кресло, чтобы немного подремать. Пока он спал, а миссис Симнел мыла посуду, Мокрист огляделся по сторонам и заметил множество аккуратно оформленных портретов улыбающихся малышей, или, возможно, одного и того же малыша, изображенного снова и снова, потому что, как ему казалось, в этом возрасте все дети выглядят одинаково, и только мать может отличить одного от другого. Это было невероятно.

— Честное слово, миссис Симнел, какие чудесные малыши! – заметил Мокрист, когда она вернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи. – Все ваши?

Она засмеялась.

— О, боже мой, нет! Наш Дик у меня один, но я училась на повитуху, перед тем как встретила своего покойного муж, знаете. У меня неплохо получалось акушерство, особенно в сложных случаях.

И она строго посмотрела на Мокриста.

— Уверена, вы понимаете, о чем я, мистер Губвиг? Я только однажды потеряла малыша, потому что меня долго не могли найти, а потом стало слишком поздно. В любом случае, с тех пор люди зовут меня. Знаете, мой мальчик говорит, мне больше не нужно этим заниматься, но если уж однажды заработал себе репутацию, от нее не избавишься. Особенно, когда речь о девушках в отчаянии.

И хотя во всем остальном миссис Симнел выглядела забитой, взгляд ее на мгновение озарился гордостью.

Раскатисто храпевший в огромном кресле король перевернулся на бок. Миссис Симнел подправила мягкие подушки, чтобы ему было удобнее, и вдруг на секунду застыла, словно что-то привлекло ее внимание. Она послала Мокристу быстрый, неожиданно острый взгляд и в последний раз взбила подушки, прежде чем распрямиться, сладко улыбаясь. Мгновение, каким бы оно ни было, прошло. Мозг Мокриста был насквозь пропитан усталостью, и природная способность читать мельчайшие знаки, сохранявшая ему жизнь столько раз, оставила его еще пару часов назад. Тем не менее он должен был спросить:

— Миссис Симнел… что-то не так?

Она перебила его.

— Нет, сынок. Я просто подумала, как странно, что кто-то настолько маленький и, ну, волосатый может быть… королем. Но, наверное, все дело в маскировке. Уверена, он будет выглядеть круче некуда в своей короне, когда вернется на свою лепешку. А теперь тебе пора поспать, сынок.

Даже будучи ужасно усталым, Мокрист мог распознать отвлекающие маневры, так что он продолжил настаивать:

— Миссис Симнел, если есть что-то, что вы не…

— Да нету ничего, по крайней мере, ничего страшного.

Мысли Мокриста закружило в водовороте, а потом просто смело звуком шумно распахнутой двери. Следом за звуком появился Дик в сюртуке, с которого струями стекала вода, и поклонился матери. Он принес столько коробок и свертков, что вынужден был оставить их все в небольшой прихожей с часами, которые показывали время, дни недели и, наверное, даже фазы луны, но чье предназначение по большей части сводилось к тому, чтобы показать, что у матери Дика Симнела есть все самое лучшее, что только можно купить. Он мгновенно очутился в ее объятиях, и, роняя пакеты, умудрился смеясь встряхнуть ее.

Сидя в еще не успевшей остыть кухоньке, Дик за обе щеки уплетал застывшую гороховую кашу, пока мать распаковывала некоторые свертки.

— Очуметь, мамуля! Просто бомба!

Мокрист вдруг понял, что устал как собака.

Миссис Симнел сказала:

— Я приготовила вам постель, мистер Губвиг. Я и Королю постелила, но ему, кажется, удобно там, где он лежит, так что я не хочу его беспокоить. Ты останешься на ночь, Дик?

— Прости, мать, не могу. Куча работы. Мы все работаем по две смены.

Миссис Симнел с гордостью посмотрела на Мокриста.

— Вот такой у меня парень. Мой мальчик, он трудяга. Все время работает с этой своей… алкоголической палкой.

— Это логарифмическая линейка, - широко улыбнулся Дик.

— Ага, точно, - продолжила гордая родительница. – Он пробивает себе дорогу в жизнь, мой мальчик, работая на этого Гарри Короля.

Он подошла к Дику, чтобы поцеловать его, а вместо этого он подхватил ее на руки, поцеловал прямо в воздухе и поставил обратно – немного более мокрую и перепачканную, чем прежде.

— Ой, мама, не делай ты из меня святого. Я просто обычный рабочий с грязными руками. В любом случае, мне пора уходить, ты же понимаешь.

Уходя он взглянул на Короля и спросил:

— Он в порядке, мать?

Мокрист внимательно следил за выражением лица миссис Симнел.

— В полном, сынок, - ответила она. – Ему просто нужно поспать, жаль его будить.

Дик бросил на Мокриста взгляд, в котором явно читалась какая-то мысль, а затем пожал плечами, как человек, у которого есть о чем подумать и кроме этого. Он подал Мокристу сверток с сухой одеждой для него и Короля и снова поцеловал мать.

— Ты проследишь, чтобы они вышли вовремя на Земфисский экспресс?

И она проследила – после миски каши, горячей и сладкой – в точности такой, какую Ангела терпеть не могла. Мокрист физически чувствовал, как она делает его здоровее, пока они с Королем, улыбающиеся и обновленные после короткой передышки, уходили из дома миссис Симнел. Над Сто Латом вставало солнце.

Нервно ерзая в тускло освещенной пещере и изо всех сил пытаясь производить впечатление, что он на стороне гномов (в действительности будучи на стороне денег), механик объяснял, что ввиду тяжести локомотивов пустить их под откос будет проще, когда поезд будет проходить через ущелья или вблизи гор. Он также предположил, что возможным вариантом будет оставить паровоз без необходимых ресурсов – топлива и воды – и напасть в момент наибольшей уязвимости.

Он случайно наткнулся на карту, указывающую расположение всех угольных хранилищ и водонапорных башен, и придумал это.

— Если предположить, что мы сосредоточимся на остановке определенного поезда… сколько человек нам понадобиться, чтобы разрушить эти… водяные краны? – прохрипел неизвестный глубинник из темноты.

— Множество, - ответил услужливый гном. – Оппозиционеры достаточно сообразительны, чтобы предугадать, что вы попытаетесь вывести из строя механизмы, так что краны и хранилища будут хорошо охраняться. Разумеется, - добавил он, - высоко в горах у вас будет преимущество.

Насколько можно было разобрать в темноте, механик выглядел оптимистично настроенным.

— Ну, вот как-то так, сэры. Это не очень сложно, и вы всегда знаете, где меня найти, если что.

На самом деле от этой пещеры у него мурашки шли по коже, и он очень хотел выбраться оттуда как можно скорее. Он услышал, как лидер глубинников сказал:

— Прекрасная работа, мой друг. Пожалуйста, прими это золото, как знак нашей благодарности и, да, мы знаем, где найти тебя и каждого члена твоей семьи.

Механик взглянул внутрь тяжелой кожаной сумки.

— Вы очень добры, сэры. Я надеюсь быть полезным еще не раз.

Он ушел, ужасно довольный таким огромным заработком за такую ничтожную работу. Глубинники такие тупицы! Все равно что у детей деньги брать. Но он улыбался и улыбался, и попрощался, и в темноте получил ножом по горлу от бурильщика прежде, чем успел выйти из влажного зала. В конце-концов, какой глубинник отдаст золото Анк-Морпоркскому гному? Для глубинника все они – неверные.

Мокрист был уверен, что пока они с Королем торопливо уходили из дома миссис Симнел обратно на станцию, темные клерки приглядывали за ними, незаметно отслеживая их с обеих сторон. Вчерашние наряды исчезли, и после легкого умывания и причесывания Король превратился в гномьего бизнесмена, в то время как Мокрист остался неряхой, и теперь был похож на инженера, спешащего на работу.

Крик носильщика возвестил:

— Отправляется Альтипланский Экспресс, остановки в Большом Кочане выход на Мир Капусты и Земфисе выход на Земфисские водопады. Спальные вагоны в голове поезда! Заходим, леди и джентльмены!

Мокрист прошептал Королю:

— Вы знаете, что делать, сэр.

Король показал билет охраннику, который долго изучал его прежде чем возвестить: «Средний класс, середина поезда». Мокрист отошел так быстро, как мог, не глядя по сторонам. Оглядываться – значит показать, что ты нервничаешь. Рассчитывать можно только на интуицию. Все знают, что нужно делать.

Ему пришлось уворачиваться от клеток с курами, и он задумался, почему в поездах всегда возят клетки с курами? Судя по звуку, им здесь совсем не нравится. Тем не менее, теперь кажется, что куры едут во все концы. Мимо поспешно прошли мать с ребенком. Гоблин махал своей жене (предположительно жене, – гоблинов поди разбери), а Мокрист глазел на охранника и наслаждался минутной тишиной, прежде чем поезд оживет.

Он зашел в поезд через вагон стражников и первым, кого он увидел, был Детрит. Без своего значка он казался совершенно другим троллем. Выглядел он растерянным. Позади Детрита Мокрист обнаружил командора Ваймса, одетого в форму охранника, и вроде бы вполне довольного, если Мойс правильно истолковал его кривую гримасу.

Ваймс взмахнул телеграммной бумажкой и весело сказал:

— Идиоты! Они попытались выкинуть коленце еще на территории Анк-Морпорка. Бедняги… Подозреваю, они считали, что обвели нас вокруг пальца, но Шельма и ее ребята быстренько показали им, что к чему. Люди сэра Гарри там тоже были, судя по тексту. И теперь обе партии направляются в Танти, где темные клерки проведут с ними пару важных бесед. Будем надеяться, что глубинники еще не получили известий на этот счет.

До Земфиса долгая дорога. А в Земфисе они перейдут на пути, по которым не ездил еще ни один пассажирский поезд. У него будет куча времени, чтобы поволноваться о том, что произойдет, когда они до него доберутся. А сейчас главное – маскировка. Он должен быть инженером, счастливчиком, которому повезло ездить на последнем Летуне номер два каждый день и получать за это деньги.

Пока Мокрист шел по вагонам, он начал приглядываться к пассажирам вокруг. Среди нормальной смеси анк-морпоркцев и другого народу из равнины Сто и прилегающих областей, которых он ожидал увидеть в обычной поездке в Земфис, он заметил нескольких гномов, путешествующих группами и поодиночке. В нескольких он узнал свиту короля, другие были, насколько он мог судить, анк-морпоркскими гномами. Кстати говоря, в Анк-Морпорке было несколько видов гномов: один были счастливы быть гражданами Анк-Морпорка, а другие выглядели угрюмыми и раздраженными своим статусом, не понимая, что в Анк-Морпорке никто не обращает на тебя внимания, по крайней мере, пока ты не выглядишь обеспеченным - в этом случае ты определенно окажешься в центре внимания.

А кроме того там были люди, которые чуть сильнее нормального пытались казаться безобидными членами общества. Такие люди всегда выделялись, и Мокристу стало любопытно, понимают ли они, насколько очевидными их усилия были для натренированного глаза мошенника. Они волновались и отчаянно пытались выглядеть спокойными и беспечными. Настоящую беспечность не подделаешь. Если к этому нет таланта, все в тебе будет кричать: дилетант!

Один из гномов особенно привлек внимание Мокриста, поэтому он немного погодя вернулся и сел напротив. Покачиваясь в такт ритму поезда, он почувствовал какое-то несоответствие. Не страх в собственном смысле, а только биение страха было таким сильным, что почти пело, и внутри головы Мокриста понеслись телеграфные ленты подозрений.

Мокрист был слишком умен, чтобы пялиться или чтобы делать вид, что не пялится. Беспечность он умел изображать профессионально. А вот гном, на которого он смотрел, потел. Рано или поздно что-то должно было произойти.

— О, я знаю, кто вы! – неожиданно сказал Мокрист, понизив голос. – Вы один из этих трейнспоттеров, да? Я всегда узнаю их куртки.

— О, да, я очень преданный трейнспоттер, сэр, - ответил гном неестественно громко, в то время как с его бороды капал пот, а его глаза кричали: «Помогите! ».

— Отлично! Значит, вам известен главный секрет скорости Летунов, да? Нет?

Вряд ли кто-нибудь в поезде видел, как он тонко допрашивает гнома, тонко, как кузнечный молот. Своеобразным[71] правилом железнодорожного этикета стало то, что поведение и разговоры других пассажиров оставались их личным делом, какими бы навязчивыми они ни были. Гном заметно подпрыгнул на сидении, когда Мокрист первый раз обратился к нему, но лицо его по-прежнему оставалось замогильным, и он по-прежнему потел, так что Мокрист продолжал нести чушь, как друг, который хочет одолжить немного денег.

— Как я уже сказал, я всегда узнаю куртки. Отправляемся в дальнюю поездку в Земфис, да?

Гном кивнул и просто ответил:

— Да.

— Видели, какой у нас паровоз? Знаете, что я вам скажу… Я слышу какое дребезжание осей. Чувствуете? Может, он совсем новый – только из депо?

— Ээ…да… Наверное… - пробормотал несчастный гном.

Мокрист огляделся, обдумывая следующий шаг. О, а вот и еще один гном – чуть дальше. Исподтишка следит за тем, как он следит за псевдо- трейнспоттером. Судорожно соображая, он снова обратил внимание на потеющего гнома напротив него.

— Погоди-ка! Я видел вас раньше на входе в фабрику. У вас еще была такая маленькая записная книжечка, да? У нас у всех есть такие записные книжечки, приятель, и моя где-то в багаже. А вы - самый чистенький трейнспоттер, которого я видел в жизни. Настоящие трейнспоттеры все в грязи и саже... Замасленная куртка – их орден славы. А вы, мистер, ни черта не знаете о поездах и трейнспоттинге, так?

Как только он закончил свою речь, он заметил, что другой гном поднялся с места и беспечно идет в следующий вагон.

— Вы! Стоять! - Мокрист гавкнул на гнома напротив, который собрался бежать следом, и прыгнул на его отдаляющегося товарища.

Остальные пассажиры наконец пробудились от своего тщательного отсутствия интереса. Когда Мокрист вскочил на ноги и пнул гнома подбитыми гвоздями ботинками путеукладчика (что являлось настойчивым приглашением упасть на землю в агонии, даже если ты одет в кольчугу), послышались испуганные крики.

Мокрист поднял руки и достал сигнальную веревку[72], едва заметную на потолке, и когда поезд резко остановился, крикнул пассажирам:

— Никто не выходит из поезда, если только не умеет летать. Скоро у нас будут гости, леди и джентльмены. Об этом вы станете рассказывать внукам.

Подкрепление уже подходило с обеих сторон: темные клерки с одной, и Стража с другой… а именно: Стражу представлял командор Ваймс, которому хватило одного взгляда, чтобы разобраться в ситуации.

— Не о чем беспокоиться, леди и джентльмены. Этот господин путешествовал без билета, а такое поведение чрезвычайно огорчает железнодорожный персонал…

Немного погодя в вагоне стражников нервный молодой гном и его мрачный надсмотрщик, к удивлению, разговаривали со Стариной Камнелицем, который сидел за столом охранника и внимательно слушал.

— И вот, что джентльмены, здесь происходит.

Он держал в руках большой четырехгранный нож. Это оружие предполагало действие, и не просто действие, а очень противозаконное. Молодого гнома держали двое стражников, а командор обращался к нему, улыбаясь как акула.

— Это, сэр, то, что наемные убийцы называют кругляшом, и, должен сказать, даже профессионалы не пользуются им. Думаю, они считают его слишком жестоким и неизящным. Честно говоря, я склонен согласиться с ними. И мне очень интересно, сэр, что заставило вас пронести его с собой в поезд?

Ваймс повернулся ко второму гному, в настоящий момент прикованному к сержанту Детриту.

— И вы, сэр. Какова ваша роль во всем этом? Мы находимся в транспортном средстве, движущемся через дикие места, где может случиться что угодно. И, знаете, это что-угодно может произойти очень скоро, если я не получу некоторых ответов.

Затем он повернулся к офицерам.

— Фред, ты со Шнобби закуйте молодого и бросьте где-нибудь, где он сможет остаться наедине с своими мыслями, а я пока продолжу свой небольшой разговор с тем, что постарше, который, подозреваю, очень хочет поговорить со мной ясно, вдумчиво и откровенно, ничего не упуская. ВЫ, сэр, - и это было сказано уже Мокристу, - вам я предлагаю вернуться на свое место. С вами я поговорю позже.

Отосланный за ненадобностью Мокрист продолжил свое патрулирование вагонов. Впереди была долгая, долгая дорога до Земфиса, а на некоторых отрезках пейзаж казался настолько однообразным, что для него, пожалуй, следовало изобрести отдельное слово. Чтобы как-то убить время, он бродил вдоль пресловутых спальных купе первого класса. Эффи определенно приложила к ним руку. Целая Анк-морпоркская семья, включая дядей и теток, бабушек и дедушек, всех детей и, наверное, еще небольшого ослика, смогла бы уместиться в одной из таких наполовину спален, наполовину гостиных.

Находившись взад-вперед по коридорам, Мокрист вернулся к вагону стражников и постучал не слишком секретным стуком. Ему открыл Шнобби Шноббс – стражник, который? хотя технически и считался человеком (с сертификатом, подтверждающим это), был так похож на гоблина, что даже обзавелся гоблинской подружкой. Ангела много раз встречала ее и сказала Мокристу, что Сияние Радуги гробит свою жизнь со Шнобби.

— Как делишки, мистер Губвиг? Жаль вас не было, когда мистер Ваймс допрашивал того типа постарше. Он закатал рукав, и гном как с ума сошел, не шучу. Он как увидел этот знак у командора на запястье, ну вы в курсе, совсем умом тронулся – обещал, что угодно. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так пугался, а ведь Ваймс его пальцем не тронул. Он его сломал, вот что я вам скажу. Сломал. Я имею в виду, он и со мной такое пробовал – ну, когда я, например, нашел что-нибудь на улице и тороплюсь отдать владельцу. Ничего особенного. Но тот гном… Он как будто расплавился, сэр. Расплавился! Если бы вы были в Страже, вы бы знали Это-Все-Я Дункана, сэр – несчастный бродяга сознается во всем подряд, лишь бы ему дали попить и поспать в камере или даже поболтали с ним и угостили бутербродом с ветчиной. Так вот с этим украшением лужайки все еще хуже было.

Мокрист осмотрелся:

— А где они сейчас?

— Вон там. А молодого мистер Ваймс отослал куда-то с Фредом, - Шнобби указал в дальний конец вагона. – Мистер Губвиг, знаете, что было вашей отличной идеей?

Мокрист растерялся.

— Подскажи мне, Шнобби. У меня полно отличных идей.

— Да, сэр, я на счет сортировки писем в поезде.

«Ну, да, - подумал Мокрист, - и она будет работать».

Шнобби тем временем продолжал:

— В этом поезде есть специальный вагон. Со стеллажами, выдвижными ящиками и все такое.

Внутри почтового вагона Мокрист увидел командора и его нового маленького друга – в сопровождении Фреда Колона. Ваймс довольно дружелюбно разговаривал с молодым гномом и, увидев Мокриста, сделал ему знак, обозначающий, что он может слушать, но не должен вмешиваться в деликатный процесс.

Мокрист не заметил следов драки или насилия, напротив – две чашки кофе гнездились в отделениях письменного стола. Командор ласково, как мать с новорожденным, играл с гномом в игру, которая заставила Мокриста фон Губвига – отпетого мошенника, лжеца, обманщика, афериста и короля хитрости, покраснеть от стыда.

— Боже мой, всегда эти глубинники. Скажи, кто из них это был? Ну, давай, помоги мне.

— Я не помню.

— И что они сделали? Точно нет? А, это был ваш приятель, которого мы держим в вагоне за дверью, так?

— Ну, может, и он.

Мокрист хотел зааплодировать, но шоу – если это было то, что он думал – продолжалось.

То и дело сверкая странной красной змеей на руке, командор мурлыкал с гномом так сладко, что чаепитие у любимой бабули показалось бы разбойным нападением в сравнении с ним.

Под конец он вздохнул и сказал с восхитительно искренней тоской:

— Конечно, если бы это зависело от меня… Но, понимаете, мне приходится считаться с лордом Ветинари и Низким Королем. Я могу замолвить за тебя словечко, сынок, скажу, как ты мне помог… Думаю, я так и сделаю. Могу тебя поблагодарить и заверить, - красная змея шевельнулась вместе с Ваймсом, - заверить, вас, молодой человек, что, что бы ни произошло с тобой, твоей семье ничего не угрожает. Но я не думаю, что мне удастся убедить других в твоей невиновности, если тебя еще раз поймают, или если окажется, что ты меня обманул. А теперь, если ты не против, мне нужно снова поговорить с твоим коллегой.