Терри Пратчетт 10 страница

— Нам все равно, кто вы такие, и вы можете засунуть свои требования себе в жакет, мосье!

— Хорошо, - сказал Гарри. – Мы всегда рады потолкаться. Давайте, ребята, только гоблинов не пораньте!

Мокрист осторожно отступил назад, чтобы понаблюдать. Гарри призывал своих людей воздержаться от убийств, но большинство бандитов уже лежало на земле или удрало через пару минут после того, как Гарри отдал приказ своим компаньонам. Это была бандитская разборка, но одна из банд не обладала ни каплей стратегического мышления. Люди Гарри работали с хирургической точностью, методично, очень, очень профессионально и в чем-то даже со скукой. Для них это была просто работа, которую они выполняли аккуратно и точно, и им было лестно, что в этот раз они выступают на стороне хороших парней. Мокрист решил, что для них это своего рода новый опыт.

Гарри оглядел поле боя, чтобы убедиться, что его ребята не зашли дальше легких сотрясений и переломов конечностей, и остался удовлетворен по всем пунктам.

— Что вы собираетесь с ними делать? - спросил Мокрист.

— Передадим в руки местных властей, как и подобает честным гражданам вроде нас. Я думаю, роль властей сыграет твой маркиз.

— Отлично, но я хотел бы предложить отпустить одного или двух бандитов, чтобы быть уверенными, что вся прочая бандитская братия узнала, что произойдет, если они будут огорчать честных граждан.

— Предположим, - проворчал Гарри. – Но я пошлю ребят сделать еще пару… вылазок. Посмотрим, не удастся ли нам прикончить еще кого-нибудь. Действия говорят громче, чем слова, мистер Губвиг.

Позже той же ночью, в замке, маркиз, одетый в халат, в сопровождении двух слуг вышел встречать их.

— Мосье Губвиг, как приятно видеть вас снова, да еще и с товарищами.

Гарри шагнул вперед прежде, чем Мокрист успел заговорить, и объявил:

— У нас тут кучка бандитов для вас, милорд. Мы решили, что вы ближайший представитель власти в этих краях.

Маркиз мельком глянул на пленников:

— Я вижу как минимум двоих, у которых на висках отпечатано: «Гарри Корол». Имею ли я честь общаться с самис сэром Гарри Королем? Не удивляйтесь. Моя жена многое рассказала мне о Короле Золотой Реки и его знаменитых кольцах. Я могу только поприветствовать вас, мосье, и выразить надежду, что наше деловое сотрудничество будет плодотворным. Выпьете что-нибудь?

— Пршу прщения, сэр, а с этими-то что делать? » - спросил носитель ящика с инструментами.

— Суньте их в каменный мешок, будьте так любезны. Рано или поздно мы их оттуда выудим.

— Каменный мешок, сэр? Это что-то типа выгребной ямы?

— Да, - рассмеялся маркиз. – Очень уместная аналогия! Эти гарсоны долго мозолили нам глаза, но не думаю, что теперь нам грозят от них неприятности.

После полуночи, когда Мокрит, Гарри и их товарищи погрузились в кареты и начали долгий обратный путь, победителям все же достался ящик пива.

— Молодцы, ребята, - пророкотал Гарри, отбивая горлышко у бутылки. – Вы сделали все, что я ожидал, и даже больше, господа, Вы знаете, Гарри Король щедр, так что я с нетерпением жду возможности снова поработать с вами вместе. Можете на это рассчитывать.

Он лег спиной на сиденье и закурил одну из своих сигар, переговариваясь то с одним, то с другим компаньоном о выходках, которые они откалывали в старые добрые времена, когда Стража еще была посмешищем.

Ангела разбудила Мокриста чашкой чая около четырех вечера. Пока он прихлебывал чай, жена взбила ему подушки и спросила:

— Ну, как все прошло? Я не слышала ночью никаких больших взрывов, а это уже результат, так?

— Ну, это не было бойней, да и задниц надрали не очень много, насколько я могу судить, но хорошие парни выиграли, в смысле, хорошие в данном значении. Приятели Гарри Короля еще очень крепкие как для старых хрычей, да и хитры не меньше.

Она поставила поднос с едой на колени и сказала:

— Думаю, завтрак в постель не может доставить таких же волнующих преживаний мистеру Жить-Без-Опасности-Все-Равно-Что-И-Не-Жить-Вовсе?

— Как хорошо ты меня изучила, Шпилька, - заметил Мокрист, расправляясь с сосиской. – А теперь послушай. Похоже, в пустоши живет очень много гоблинов, а люди в Щеботане еще не поняли, насколько они могут быть полезными, даже несмотря на то, что у них отлично получаются улиточные вина. – Мокрист поморщился. – Ты не возражаешь, если я возьму Сумрака Тьмы с собой в Щеботан?

— Я думала, он тебе не нравится, - поразилась Ангела.

— Ну, он растет на тебе, как грибок, а там будет полно озадаченных гоблинов, которым не помешает увидеть дружественное лицо, - он заколебался, - если его можно так назвать.

Далеко от Мокриста (во всех, включая метафизический, смыслах), в пещере, парадоксальным образом сияющей, но темной для чуждого взгляда, проходило совещание. Пещера была освещена, насколько это можно было назвать освещением, одинокой свечой, чей свет был призван скорее подчеркнуть темноту, а не разогнать ее. Тем не менее, ее слегка дрожащий свет дробился целой россыпью драгоценных камней, подобия которых, если добавить небольшие печальные проблески, источали в целом меньше света, чем простая скромная сальная свеча.

В общем, это был свет, который скрывался от света и у которого были на это причины. Так же, как у несчастного гнома, примостившегося в центре пещеры, были все основания хотеть оказаться в другом месте. В другом месте, подумал он, это ключевое слово; где угодно лучше, чем здесь.

С другой стороны, у него был религиозный долг. Он впервые услышал о нем на коленях у отца или, может, у матери, ведь он никогда не видел их и не слышал ясно; голоса всегда звучали приглушенно, ведь молчание было для глубинников такой же добродетелью, как и тьма. Он вспомнил тот неоспоримый факт, что он почти пытался бежать, останавливаясь в последний момент, потому что спрятаться было негде. Он забрался так высоко[42]!.. Далеко не лучшее место для гнома, и глубинники его раскусили.

Говорили, что у них полно способов убивать в темноте, и что они умели переходить из тени в тень, не показываясь на свету. О, о них так много говорили, хотя, по большей части, шептали. Он сделал так много плохого: он ел говядину, он купил своей жене яркие серьги, а самое худшее – он подружился с Роки Дебрисом, который был – о ужас! – троллем, но помимо этого еще и вполне приличным парнем, c которым он садился рядом, когда они отправлялись на работу, который, как и он, болел за сборную Сестер Долли, с которым они вместе ходили на матчи, ведь каждый, кто болеет за ту же команду, заведомо становится другом, не так ли?..

Да, так и было, но в самой глубине его сознания сидел давний детский страх, едва различимые шепоты, сгущенные обрывки старых песен, которые пелись в особых случаях, маленькие ритуалы, которые стали святыми, потому что их совершали определенные люди, сидящие у того же домашнего очага, в те уютные дни, когда ты был слишком мал, чтобы понять, а твой несчастный мозг не был набит идеями, что часть тебя должна выражать протест как-то вроде рукопожатий с троллем. А теперь его заметили и поймали, и они стояли между ним и его шансами на новую жизнь после смерти. У них были ключи от того света, и они, по одной прихоти, могли заставить его плавать в темноте Гиннунгагапа, где были… твари, мучители, существа невероятной выдумки и терпения.

Он пошевелился, ощутив спазмы в ногах.

— Пожалуйста, - сказал он, - я знаю, я попал в дурную компанию и, возможно, недостоин называться гномом, но, может быть, я смогу все искупить? Пожалуйста, умоляю, снимите кандалы, я сделаю все, что вы прикажете.

Тишина в комнате сгустилась, уплотнилась, словно собираясь воедино. Как долго он находился здесь? Годы, или, может, только секунды?.. Таково было коварство темноты: она поглощает все и превращает в аморфную субстанцию, в которой все искажается, вспоминается и утрачивается опять.

— Очень хорошо, - сказал голос. – Мы заглянули в твою несчастную душу и согласны дать тебе еще один шанс. Имей в виду, что другого не будет. – Голос слегка смягчился. – Так смотрит на тебя. Теперь можешь съесть то, что лежит перед тобой, и уходить, а Так присмотрит за тобой. Помни: для отрекшихся нет искупления. Когда ты понадобишься Таку, тебе сообщат.

На следующий день после редкого и вполне заслуженного вечера в обществе жены, Мокрист вскочил на лошадь-голема в компании Сумрака Тьмы, цеплявшегося за него сзади.

И пока они шли галопом, Мойст обдумывал, что его так беспокоит в лошади-големе. Голем-лошадь невероятно полезна, если нужно куда-то быстро попасть, но если вы проводили в седле слишком много времени, то рано или поздно обнаруживали, что стремена просто не выполняют своих функций. Вы просто повисали на лошади, пока не добирались до пункта назначения. Не было необходимости управлять, конь просто делал свою работу: если вы скажете ему, куда вам надо, он сам притащит вас туда. Это существо не издает звуков, не требует воды или овса и просто терпеливо стоит на месте, когда вы им не пользуетесь.

Вскоре Мокриста осенило, в чем проблема. Он брал все, не давая ничего взамен. В Не то чтобы он часто задумывался о концепции кармы, он он слышал о ней, и сейчас ему казалось, что целая тонна кармы обрушивается на него. Лошадь давала ему все, а он только брал… Что за сумасбродство, подумал он. Ложка не требует, чтобы вы говорили ей «спасибо» и «пожалуйста», разве нет? О да, сказал он себе, но ложка – это кусок металла, а лошадь-голем – это лошадь. Он поколебался. Интересно, подумал он…

Неподалеку от границы они достигли головной части проложенной железнодорожной колеи. Они с гоблином соскочили с лошади, и вдруг внезапный порыв заставил Мокриста задать существу вопрос.

— Вы можете говорить? – спросил он, чувствуя себя полным идиотом.

Ответ прозвучал прямо из воздуха, а не из лошадиного рта, как можно было ожидать:

— Да, если мы хотим.

Гоблин хихикнул. Мокрист проигнорировал это и продолжил дознание:

— А, уже кое-что. Тебе бы хотелось побегать по лугам и пастбищам, и все такое?

— Да, если вы хотите, - раздалось из ниоткуда.

— Но чего хочешь ты? »

— Не понимаю концепции.

Мокрист вздохнул:

— Я видел ручеек неподалеку, а еще там есть зеленые пастбища, и, ради спокойствия моей души, я бы хотел, чтобы ты отправилась туда и поскакала всласть по лугам, наслаждаясь жизнью.

— Я буду наслаждаться, если вы хотите.

— Святые небеса! Я предлагаю тебе пожить по-человечески!

— Мое назначение – пахать как лошадь, сэр. И позвольте заметить, что мне незачем наслаждаться жизнью.

— Ну сделай это ради меня, пожалуйста! Покатайся по цветам, поржи, поскачи, повеселись немного. Если не ради себя, то ради моего рассудка.

Он видел, как лошадь исчезает в лугах.

Сумрак Тьмы за его спиной хихикнул:

— Ну вы и нечто, мистер Влажный, освобождаете рабов и все такое. Как вы думаете, что Его Сиятельство на это скажет?

Мокрист пожал плечами:

— Он бывает язвительным, но некоторая язвительность не так уж плоха. Ветинари полностью на стороне свободы, хотя и не обязательно моей.

Переключив внимание на железную дорогу, Мокрист с радостью заметил, что рабочие бригады под руководством молодых помощников мистера Симнела неуклонно движутся вперед, прокладывая путь к Щеботану.

Дальнейший путь Мокрист и Сумрак Тьмы проделали на дрезине, которой с явным удовольствием управляли двое молодых железнодорожников, - забавная, если не сказать – смешная конструкция, чьи колеса резво бежали по вновь проложенным рельсам, еще ожидающим окончательной установки.

Они миновали границу с единственной короткой остановкой, которую заняли формальности вроде кивка охранникам и вопроса: «Ничего, если мы тут проедем, ребята? », после которого они на минуту перестали возделывать свои сады и помахали ему руками.

Там, где колея обрывалась, они повстречали старика на повозке с запряженной лошадью, который, как было заведено, должен был довезти их остаток пути до замка. Он явно считал, что идея перевозки гоблина в его чудесном чистом транспортном средстве дурно пахнет, хотя это транспортное средство было всего лишь двуколкой.

Лучезарный маркиз уже ждал их в замке. При виде спутника Мокриста он наморщил нос.

— Что это? - спросил он тоном светской дамы, обнаружившей в своем супе фрагмент чего-то мохнатого.

— Это Сумрак Тьмы.

Гоблин отсалютовал:

— Сумрак Тьмы, мистер Мар-ки-и. А вы тут неплохо устроились, о-очень неплохо. Не беспокойтесь насчет запаха, я к нему привыкну.

— Мон дье, - выдавил маркиз после неловкой паузы.

— Не бог, мистер Мар-ки-и, - сказал Сумрак Тьмы, - просто гоблин, лучший из, о да. Очень полезный, знаете ли. – Гоблин излучал звенящий сарказм. – И не только это, мистер Мар-ки-и, я настоящий. Если вы меня порежете, у меня ведь пойдет кровь? И если вы это сделаете, я тоже пропущу вам кровь, не в обиду.

Маркиз словно бы маску сбросил и расхохотался. Без сомнения, гоблин знал, как растопить лед. Даже айсберг.

— Эншанте, господин Сумрак Тьмы, - сказал маркиз, протягивая гоблину руку. – Ты пьешь вино?

Гоблин заколебался.

— А в нем есть улитки?

— К сожалению, улиток в нем нет, - ответил маркиз, когда они поднимались на террасу по широким каменным ступеням. – Я знаю, твой народ известен своим улиточным вином, но увы, я не могу вам его предложить.

— Не берите в голову, сквайр, я доволен тем, что есть. И на заметку, мистер мар-кии, они не мой народ, они ваш народ. Я анк-морпоркский парень. Видел большую лошадь[43] и все такое.

Во второй половине солнечного дня вид на пустоши с террасы был великолепен.

— В Анк-Морпорке много гоблинов, мистер Губвиг? – спросил маркиз, наполняя стакан Мокриста охлажденным вином. – Конечно, я слышал о теории плавильного котла милорда Ветинари, но также я слышал, что многие люди в Анк-Морпорке все еще не вполне уверены на их счет и думают, что производство, связанное с гоблинами, демонстрирует, что его владелец нечист на руку. Так много предрассудков у ваших соотечественников, которые, как бы это выразиться, сами не вполне чистоплотны. С логической точки зрения, Щеботан намного чище. В конце концов, это родина господина Биде! Еще один аппарат для поддержания чистоты, и все же вы в Анк-Морпорке насмехаетесь над нами по поводу грязи…

— Да, я знаю, это прискорбно, - сказал Мокрист. – Я и сам встречался с господином Биде, хотя, к сожалению, не пожал ему руку. Прошу прощения? Что-то не так?

Маркиз вдруг забеспокоился:

— Кто-то смотрит на нас с дерева вон там. Должно быть, я говорил слишком громко, потому что оно уже спустилось ниже к поверхности земли. Оно маленькое, но больше гоблина, если вы когда-нибудь видели их на деревьях.

В воздухе что-то прошелестело. Сумрак Тьмы перепрыгнул через парапет и исчез внизу. Почти тут же он появился снова со словами:

— Гном ублюдок. Удрал. Я в него плюнул!

Маркиз снова наполнил стакан Мокриста.

— Гном? – сказал он. – Имеет к вам какое отношения? Промышленный шпионаж? Можно было ожидать, что гномы заинтересуются железной дорогой; в конце концов, они плавильщики и поставщики руды…

— Не думаю, - сказал Мокрист. – Несколько месяцев назад у семафоров было немало проблем с экстремистами, которые нападали на башни, но сейчас, кажется, все утихло. И не похоже, чтобы многие гномы интересовались железной дорогой. Что-то тут связано с глубинниками, я уверен. Глубинникам не нравится ни одна важная личность в Анк-Морпорке.

— Ах, да, - сказал Маркиз, - знаменитое Соглашение Долины Кум и все эти дела… Я думал, все уже разрешилось.

— Как и все остальные. Вы знаете, как это бывает. Невозможно угодить всем. И, разумеется, невозможно угодить глубинникам, как ни старайся.

Чувствуя себя изрядно освеженными, Мокрист и Сумрак Тьмы отправились в пустоши на поиски обитавших здесь гоблинов, которые, хотя и не являлись полноправными владельцами этих земель, были необходимы для консультаций и сбора информации. Раз уж они здесь поселились, решил Мокрист, у них могут быть определенные претензии.

Пока они прокладывали путь по запущенной тернистой местности, Мокрист размышлял, насколько важен гном, который шпионил за ним, здесь, в Щеботане, где гномов обычно не видно. Это означало, что он был сюда заслан, и наверняка не был один.

Во времена своей бездарно растраченной юности и, не будем приукрашать действительность, бездарно растрачиваемого среднего возраста Мокрист кое-что узнал о методологии шпионажа и был уверен, что один шпион не в состоянии отследить цель должным образом. Что гном там делал? Откуда он взялся? И, самое важное, куда он делся?

Его размышления были прерваны, когда Сумрак Тьмы остановился на скалистом выступе, который, по мнению Мокриста, ничем не отличался от множества других, которые они миновали. Было жарко. Очень жарко.

— Подожди здесь, - сказал гоблин. – Вернусь через пять сек.

На самом деле, прошел еще один потный час, и солнце начало опускаться за горизонт, когда гоблин вернулся в сопровождении целой огромной толпы щеботанских гоблинов, и все больше и больше их выходило из зарослей.

Если говорить о внешнем виде щеботанских гоблинов, то они практически не отличались от своих анк-морпоркских собратьев. Однако, в отличие от анк-морпоркских, щеботанские гоблины одевались таким образом, который можно было бы назвать броским. Им было присуще определенное щегольство, недоступное анк-морпоркским гоблинам, и пахло от них чем-то, что можно было назвать одескаргот[44]. Следует признать, что материалы использовались те же – куски кожи животных или сами животные, птичьи перья – и все украшено блестящими камешками. Судя по всему, гоблины уже открыли для себя таксидермию, но еще не полностью осознали необходимость выскабливать и отчищать шкуры. Однако не стоило отказывать гоблинам в праве на собственный от-кутюр.

Мокрист улыбнулся. Он видел, что в своем роде гоблины тут, в Щеботане старались стать лучше, возможно, потому что они обладали неким шатким чванством и веселой дерзостью во взгляде

Тем не менее, они походили на людей, как следует отбитых на наковальне судьбы и покрытых слоем природной бравады, который не мог полностью скрыть их раны.

Мокрист порадовался тому, что Сумрак Тьмы был на его стороне, потому что гоблины из этой части пустоши явно не питали нежных чувств к человечеству.

Сумрак Тьмы подковылял к нему своей забавной походкой.

— Они обижены очень сильно. Народ пропал. Малыши пропали. Горшки пропали. Пропали. А они храбрятся, да. Больше нельзя быть настоящим гоблином. Удар. Боль. Зло. Сейчас он скажет.

И Сумрак Тьмы стал гоблинским эквивалентом самого Мокриста.

Мокрист толком не владел гоблинским наречием, но не обязательно было им владеть, чтобы понимать сказанное по лицам слушателей и жестикуляции Сумрака Тьмы. По сути, он пудрил им мозги.

Мокрист не мог разобрать слов, но предполагал, что это что-то вроде «Новая жизнь в Анк-Морпорке, завались крыс и зарплата». Ибо это были они, идеи и обещания, витавшие в воздухе.

Мокрист был так уверен в этом, что наклонился и прошептал:

— Не забудь сказать, что в Анк-Морпорке гоблины теперь граждане и имеют права.

Мокристу польстило, как гоблин вытаращился на него:

— Как вы узнали, что я говорил про Анк-Морпорк, мистер Губвиг?

— Рыбак рыбака видит издалека.

Пока Сумрак Тьмы толкал речь, гоблины разглядывали Мокриста, но в их глазах не было злости или гнева, они были… полными надежды, как у людей, чья злая судьба научила их пессимизму в качестве стратегии выживания.

Один из гоблинов шагнул вперед и поманил, явно желая показать ему что-то. Сумрак Тьмы подтолкнул его, и Мокрист осторожно пробирался сквозь сеть почти невидимых троп, терновых пустошей, луж отравленной воды и случайных завалов, вызванных обрушениями старых камней, пока не услышал сухой треск под ногами. Кости, догадался он, мелкие кости. Над ухом у него послышался голос Сумрака Тьмы:

— Молодые гоблины! О-о-очень вкусно! Много хорошей еды. Бандиты так думали. Но мы стоим, мистер Губвиг. Мы стоим. Мы держимся.

Ледяные мурашки ужаса поползли по спине Мокриста.

— Бандиты были голодные, - продолжал Сумрак Тьмы. – Маленькие гоблины. Легко поймать.

— Хочешь сказать, они ели гоблинов?!

Неистовство в крике Мокриста немедленно было подхвачено Сумраком Тьмы.

— Конечно. Легкое мясо. Человеческие бандиты едят все, что могут поймать. Крысы. Кроты. Птицы. Даже вонючие птицы, как ворона. Едят все. Ням, ням. Плохие грязные ядовитые штуки. Гоблины на вкус как курица. Чудо природы, может быть, но не для гоблинов, когда бандиты кругом. Они не хотят многого, мистер, и даже хорошую работу, потому что все равно не получат, но как я рады делать любую работу на свежем воздухе. Место, где жить, чтобы их не убивали. Да! Тип-топ. И не надо еды в Анк-Морпорке. Большой Койхрен! Крысы везде.

—Хорошо, мистер Сумрак, так куда мы пойдем?

Гоблин одарил Мокриста циничным взглядом, что очень легко дается, если вы гоблин, потому что гоблины познают цинизм очень рано и очень быстро.

— Вы даете мне только половину имени, мистер Сырой. Я прощу, из милости. На этот раз. Я прошу вас. Не делайте так снова. Это очень важно. Половина имени – позор. Вызов к борьбе. Знаю, вы торопыга. Нет понимания. Прощаю вас. Прощаю один раз, мистер Губвиг! Это дружеский совет. Бесплатный.

Кем бы там Мокрист фон Губвиг ни был, он знал, как использовать нужное слово в нужный момент.

— Мистер Сумрак Тьмы, благодарю вас за ваше терпение.

Начинался дождь, важный, ленивый дождь, но гоблины не обращали на него внимания. Они самые стойкие из стоиков, подумал Мокрист, хоть и с жалом в хвосте. Интересно, как они принимают решения, и они будут принимать решения, не падая духом.

Сумрак Тьмы опять улыбнулся Мокристу:

— Эй, вы, мистер большой герой, могучий воин, иногда, эти тупые ублюдки, действительно думают, что ты восьмое чудо света, и на тебе свет клином сошелся.

Мокрист осознал, что представление гоблинам прелестей жизни в Анк-Морпорке и его статуса в городе из уст Сумрака Тьмы было несколько преувеличено.

— Что ты им сказал, чтобы заставить их так думать?

— Гоблинам нужна надежда, мистер Губвиг. Вы не такой уж хороший парень, но можете хотя бы притвориться, что вы не кусок дерьма?. Я уже объяснил им, что вы великий гражданин Анк-Морпорка и великий боец.

— Ну, по крайней мере, в чем-то ты прав, - сказал Мокрист. – Но мы хотя бы отпугнули бандитов. Гоблины могут остаться здесь, так? Когда здесь ляжет железная дорога, будет и работа. Им бы это понравилось, правда?

— Бандиты вернутся. Всегда бандиты. Гоблины не умеют летать, мистер Сырой. До Анк-Морпорка долгий путь. Они ждут, что вы вытащите их отсюда. А я не вчера со страшдественской елки упал. У вас нет ножа, и сейчас ночь, а вы все еще в пустоши. Здесь есть кое-что похуже бандитов! Намного хуже! Все плохое можно найти в пустоши, а вы без оружия. Какие еще будут приказания, мистер Большой Человек?!

Мокрист заколебался. У него был нюх на такие вещи, и он никогда его не подводил.

— Хорошо. Возьмем их с собой. Но тебе придется вытащить нас отсюда.

— Нет, Изумительный фон Губвиг собирается вытащить их отсюда. Смелый гоблинский кореш просто упал ему на хвост.

— В самом деле? Ну, хорошо. Просто укажи мне нужное направление.

Мириады крохотных дорожек расходились во всех направлениях. Мокрист и его несчастная, но обнадеженная банда крадучись следовали за Сумраком Тьмы, из которого получился отличный лейтенант, несмотря на то, что он считал Мокриста размазней. Полезным, но размазней.

Пока они пробивались к тому, что, при благоприятных условиях, могло сойти за верный курс, Мокрист говорил себе, что несмотря на то, что командор Ваймс действительно был самым видным борцом за освобождение гоблинов, он, Мокрист, может дать им работу; нельзя ведь овладеть профессией гоблина, но теперь такое понятие есть. Это не имело смысла, но все же, если есть такая вещь, как профессиональный гоблин, то это определенно был Сумрак Тьмы, который был настолько гоблином, что можно было себе представить, как другие гоблины хлопают друг друга по плечам и говорят: «Батюшки! Ты посмотри на этого гоблина! Вылитый гоблин, правда? »

Работа даст им многое и поднимет их самооценку. В конце концов, помимо своего повсеместного вклада в семафорное сообщение, они могли делать серьезные деньги на керамике. Гоблинские горшки красивые, чрезвычайно тонкие и радужные, как крылья бабочки[45].

Мечтательный настрой Мокриста был нарушен Сумраком Тьмы:

— Эти унылые бедняги позади вас думают, что вам стоит знать, что о вас спрашивали гномы, вроде того труса, которого я видел на дереве. О черт, не могут жадные ублюдки схитрить, когда надо. Не люблю я топоры. Некоторые все еще здесь. Думаю, они ждут, пока мы не доберемся до железной дороги. Хорошее место для засады.

Мокрист приложил много усилий, чтобы оставаться вдали от любых военных действий, слова были его излюбленным оружием, но когда слов оказывалось недостаточно, он в крайнем случае мог нанести чувствительные удары руками и ногами. Сейчас он задавался вопросом, не стоит ли украдкой замедлить шаги и отстать, и тогда, если на них нападут, он окажется окружен толпой гоблинов. В конце концов, у них ведь было каменное оружие, верно? А у него нет. Кроме того, гоблины впитали боевой дух с молоком матери, если, конечно, у их матерей было молоко[46].

Они осторожно продвигались в сгущающихся сумерках, стараясь двигаться настолько тихо, насколько было возможно. Даже гоблинские малыши затихли на этом пути к земле обетованной.

Они обошли территорию замка двинулись к железнодорожной станции. У локтя Мокриста зазвучал трескучий гравиевый шепот Сумрака Тьмы:

— Я пошлю нескольких шустрых парней разведать. Что-то там не так. Мы не так близко, чтобы увидеть точно, но там в лесу не менее дюжины гномов, может, и больше. Ублюдки могут услышать шум. Они пытаются скрываться, но гномы в скрытности не спецы. Это все их молотки и языки. Можно попробовать обойти, но ублюдки могут попытаться обойти нас сами. Лучше разделаться с пугалами сейчас, да? Не волнуйтесь, эти омарские ребята знают, как драться, и они гордятся, что вы ведете их… не так ли!

Это был не вопрос, а требование. Мокристу было жутко осознавать, что все беженцы скучковались вокруг него, их вдохновленные лица были полны ожидания и разнообразных остатков еды. Некоторые были совсем маленькими, не более чем дети при оружии. Мокрист почувствовал давление их надежды, необоснованной и, вероятно, неуместной. Он не был лидером. Он не был командором Ваймсом. Но что будет делать Сумрак Тьмы, если он просто сбежит? Он мог обогнать любого гнома и удрать в замок… но обогнать гоблина?.. Он вздрогнул и затолкал эту мысль как можно дальше в подсознание, когда к нему подошла маленькая гоблинская женщина.

— Идти в бой с хорошей чашкачаей! – сказала она. – Особый гоблинский чай. Очень хороший. Заварен в овечьем пузыре. Отличный, когда приходится все время бегать. Травы! Пей! Пей сейчас. Нет ничего лучше чашкичая. Лекарственно это!.

Сумрак Тьмы вручил Мокристу большую гоблинскую дубину.

— Много, много способов умереть сегодня, - сказал он с душераздирающим чувством юмора. – Поверь старому гоблину, этот очень лучший из всех, виси! Будем держаться вместе.

Мокрист понял, что последние слова не были неудачным предложением. Это было традиционное приветствие гоблинов: держаться вместе или висеть в одиночестве. Он прихлебывал холодный чай с безобидным привкусом фундука и густотой супа, в любой момент ожидая отравления. На самом деле, напиток был приятным и довольно… питательным. Если в нем, как в вине, были улитки, то браво улиткам! Хотя секретным ингредиентом наверняка был какой-нибудь авек.

Зелье, судя по всему работало, потому что спустя несколько минут он понял, что готов на все и полон энтузиазма или, возможно, авеков. Почему, во имя богов, он так боялся, когда нечего было бояться, о нет!

Это веселое помрачении ума продолжалось до того момента, пока он не заметил красные огоньки конечного пункта, сияющих сквозь лес, как маяк. Оставив самых старых гоблинов с ветками[47] скрываться в сумерках, как умеют только гоблины, Мокрист со всеми остальными прокрался вперед.

Ребята из подвижной бригады соорудили для себя маленькие уютные лачуги, покрытые непромокаемым материалом. Их легко было перемещать, и в них всегда находилось место для друга и горячего питья, размешанного гаечным ключом. А отсутствие в лесах егерей позволяло разнообразить рацион авеками из дичи и тушеным кроличьим мясом, приготовленным на природе.

Действительно, горшок тушеного мяса все еще бурлил на костре, распространяя лучший аромат из всех, которые Мокрист знал. Он ожидал увидеть молодых парней, отдыхавших после тяжелого дня. Он не ожидал увидеть трупы… но именно трупы он обнаружил. В зареве костра и бледном свете фонарей он увидел множество вещей, которые можно было использовать как оружие, но рабочих, очевидно, застали врасплох. Это была ужасная находка и в то же время ужасная потеря. Быстрый осмотр тел показал, что их было девятеро, и их перерезали, пока они мирно ужинали под открытым небом.

Сумрак Тьмы деловито обнюхивал землю.

— Проклятые гномы были здесь, да, я еще чую этих гря-я-язных ублюдков! Но некоторые еще тут, - добавил он быстро, указывая на участок леса неподалеку и понизив голос до шепота. – Прячутся в лесу. – Шмыг. – Там. – Шмыг. – Несколько, один ранен.

Бусинки гоблинских глаз сверкали, и Мокрист… Мокрист внезапно почувствовал себя словно в огне.