Терри Пратчетт 23 страница

– Что ж, значит, его ждет разочарование, – ухмыльнулся Карцер.

Баррикада делила Цепную улицу на две примерно равные части. Впрочем, назвать это сооружение баррикадой можно было лишь с большой натяжкой. Несколько дверей, пара столов… По сравнению с громадиной, которая до сих пор никак не могла вернуться к мирному существованию в виде домашней мебели, ее, можно сказать, и не было вовсе.

Карцер и его неофициальные сподвижники медленно шли по улице, зорко присматриваясь к крышам домов и заглядывая в боковые переулки. Прохожие спешили убраться восвояси. Это особое умение – идти так, чтобы весть о тебе бежала впереди.

Ваймс следил за приближением врага сквозь щель в баррикаде. По пути сюда им удалось разжиться несколькими арбалетами, отобрав их у слонявшихся без дела солдат. Но у людей Карцера арбалетов было не меньше пятнадцати. И численно они превосходили «сиреневых» солдат два к одному.

Ваймс мог убить Карцера прямо сейчас, но это было бы неправильно. Он хотел, чтобы люди увидели его на виселице, хотел, чтобы город привел приговор в исполнение. Вернуться с пустыми руками означало бы оставить за спиной неоконченное дело.

На другом конце баррикады кто‑ то тихо всхлипнул. Нет, это был не Сэм и не Шнобби Шноббс – тот давно выжал весь слезный запас своего щуплого тела. Плакал Редж. Он сидел, прислонившись спиной к ненадежному укреплению, положив потрепанный флаг на колени, и слезы капали с его подбородка.

– Редж, тебе лучше уйти, – прошептал Ваймс. – У тебя даже нет оружия.

– Чего мы добились, а? – вопросил Редж. – Вы были правы, сержант! Все возвращается на круги своя! Едва вы успели избавиться от этих проклятых «непоминаемых», как они появились снова! Тогда зачем все это, а? Этот город мог стать таким чудесным местом, но нет, к власти всегда приходят мерзавцы! Ничего никогда не меняется! Деньги расходятся по карманам, а мы получаем пинок под зад!

Карцер остановился шагах в тридцати от баррикады и стал внимательно изучать укрепление.

– Так устроен мир, Редж, – пробормотал Ваймс, считая про себя врагов.

Из‑ за угла, тяжело переваливаясь на булыжниках, выскочила огромная крытая повозка и резко затормозила позади людей Карцера – отчасти из‑ за препятствия впереди, но в основном из‑ за того, что вознице в лоб нацелили арбалет.

– А теперь эти гады победили… – простонал Редж.

– Они побеждают семь дней в неделю, Редж, – рассеянно ответил Ваймс, пытаясь никого не потерять из виду, хотя людей было слишком много.

Их преследователи рассыпались в стороны. В конце концов, у них было превосходство в огневой мощи.

Но тот, кто взял на прицел господина Достабля, управлявшего повозкой, не обращал внимания ни на что вокруг. Ваймс пожалел, что сам не залез в фургон. Если бы только кто‑ нибудь отвлек их…

– Что? Пострелять захотелось? Сволочи!

Все посмотрели на смельчака, даже Карцер. На баррикаду, размахивая флагом, поднимался Редж…

Флаг он держал с таким вызовом, будто это было его личное знамя непокорности.

– Вы можете отнять у нас жизнь, но не свободу! – закричал он.

Люди Карцера озадаченно переглянулись, услышав этот, возможно, наихудший боевой клич за всю историю вселенной. Ваймс видел, как те беззвучно шевелят губами, потея от умственных усилий.

Карцер ткнул арбалетом в Реджа:

– Неверный ответ!

Сразу пять стрел вонзились в Реджа, и он задергался от ударов, как тряпичная кукла, и упал на колени. Все заняло не больше пары секунд.

Ваймс открыл было рот, чтобы крикнуть своим: «Вперед! » – но тут Редж поднял голову. В полной тишине юноша оперся на древко флага, как на костыль, и поднялся на ноги.

Еще три стрелы пронзили его тело. Он посмотрел на свою тощую, ощетинившуюся оперением грудь и сделал шаг вперед. Потом еще один.

Один из арбалетчиков обнажил клинок и кинулся добивать раненого, но Редж швырнул его в воздух таким мощным ударом, словно его рука превратилась в кувалду. Тем временем среди людей Карцера разгорелся бой. Какой‑ то стражник вдруг достал меч и уложил двоих арбалетчиков. Особист, державший на прицеле возницу, уже разворачивался, готовый спустить курок…

– Бей их! – заорал Ваймс и перепрыгнул через баррикаду.

Что делать дальше, они заранее не продумывали. Дикинс со своими людьми выскочил из повозки. Арбалеты некоторых противников еще были заряжены, но арбалет не совсем та вещь, которую хочется иметь под рукой, когда на тебя с двух сторон несутся разъяренные клинки.

Зверь придет, когда позовешь…

Планы, будущее, политика… все это осталось где‑ то там, далеко. Подобрав оброненный кем‑ то меч, Ваймс открыл рот в вопле беззвучной ярости и кинулся на ближайшего врага, размахивая двумя клинками сразу. Обезглавленный труп особиста повалился на мостовую.

Ваймс увидел, как упал Пятак, перепрыгнул через него, обрушил на его убийцу оба клинка, вращая ими, как мельница – своими крыльями, и тут же повернулся к следующему врагу. Это оказался Тук – он задрожал, выронил меч и бросился наутек. А Ваймс побежал дальше. Он не фехтовал, а рубил и кромсал, не глядя уклонялся от ударов, отражал атаки, не поворачивая головы, – он позволил древним инстинктам делать за него всю работу. Кто‑ то попытался ударить молодого Сэма, и Ваймс в порядке самообороны отсек нападавшему руку. Враги вокруг него падали или спешили убраться подальше, за границы воображаемого круга, центром которого был Ваймс, и круг этот постоянно ширился. Ваймс был уже не просто бойцом, он был воплощением возмездия.

И вдруг зверь ушел, так же быстро, как и появился, остался только разъяренный человек с мечами в обеих руках.

Карцер со своими людьми, которых стало значительно меньше, отступил на другую сторону улицы.

Колон стоял на коленях, его рвало. Дикинс лежал, и Ваймс знал, что он мертв. Шнобби тоже валялся на земле, но только потому, что кто‑ то сильно пнул его и мальчишка решил, что самым лучшим будет отлежаться. Больше половины людей Карцера были убиты. Некоторые бежали прочь от маньяка с двумя мечами. А кое‑ кто удрал и от Реджа Башмака, который сидел сейчас на баррикаде, изумленно таращась на свое нашпигованное стрелами тело. Но тут его разум, видимо, все же признал неоспоримые доказательства смерти, и Редж повалился на спину. Правда, еще через несколько часов его мозг ждал большой сюрприз.

Никто не знает, почему некоторые люди становятся зомби, причем без всякой посторонней помощи. Должно быть, им каким‑ то образом удается заменить жизненную силу силой воли, а для этого, несомненно, нужно, чтобы человек эту силу воли имел. Для Реджа Башмака жизнь только начиналась…

Молодой Сэм стоял на ногах. Похоже, его тоже недавно стошнило, но все же из первого в своей жизни серьезного боя он вышел с честью. Юноша слабо улыбнулся Ваймсу.

– Что дальше, сержант? – спросил он, снимая шлем и вытирая пот со лба.

Ваймс вложил меч в ножны и незаметно достал из кармана одного из маленьких помощников госпожи Пособи.

– Все зависит от того, что произойдет вон там, – сказал он, кивнув на противоположный конец улицы.

Сэм послушно повернулся, чтобы посмотреть в указанном направлении, и тут же уснул крепким сном.

Ваймс убрал кистень в карман и заметил, что за ним внимательно наблюдает Тренч.

– Ты на чьей стороне, Нед?

– Зачем ты ударил мальчишку? – вместо ответа спросил тот.

– Чтобы он не участвовал в том, что будет дальше. Хочешь что‑ нибудь сказать?

– Почти ничего, сержант. – Нед усмехнулся. – Сегодня мы все многое поняли, верно?

– Да уж, – покачал головой Ваймс.

– Я вот, например, узнал, что есть сволочи похуже тебя.

На этот раз усмехнулся Ваймс.

– Я старался, Нед.

– Ты знаешь Карцера?

– Он убийца. И подонок из подонков. И все остальное тоже. Хладнокровный гад. С мозгами, – сказал Ваймс.

– И надо довести дело до конца?

– Боюсь, иначе нельзя. Мы должны положить этому конец, Нед. Это наш единственный шанс. Все должно закончиться здесь и сейчас, иначе это не закончится никогда. Можешь представить, что он натворит, если подружится с Капкансом?

– Честно говоря, могу, – кивнул Нед. – И кстати, сегодня вечером я совершенно свободен. Но ответь мне на один вопрос, сержант. Откуда ты все это знаешь?

Ваймс помедлил с ответом. А впрочем, решил он, хуже уже не будет…

– Я жил в этом городе, – сказал он. – Потом случилась дыра во времени или что‑ то такое. Ты правда хочешь знать? Я попал сюда из другого времени, Нед, и это чистая правда.

Нед Тренч осмотрел его с головы до ног. Кровь покрывала доспехи Ваймса, текла по его пальцам, залила половину лица. И в руках он держал окровавленный меч.

– И сколько веков назад ты жил? – спросил Нед.

Время остановилось. Тренч замер, потускнел и стал частью мира, состоящего сплошь из оттенков серого.

– Осталось совсем немного, ваша светлость, – раздался за спиной Ваймса голос Метельщика.

– О боги! – закричал Ваймс, с досады отшвырнув меч. – Знаешь, за такое вообще морду бьют!

Меч не упал на мостовую. Клинок повис в нескольких дюймах от его руки и тоже слился с общей серостью.

– Мы должны сообщить тебе кое‑ что, – продолжал Метельщик, не обратив на зависший в воздухе меч ровно никакого внимания, словно видел такое каждый день.

– Что это с ним, черт подери? – спросил Ваймс, который отнюдь не каждый день сталкивался с подобным.

– Время остановилось для всех, кроме тебя, – терпеливо объяснил Метельщик. – На самом деле это, конечно, ложь от первого до последнего слова, но весьма полезная ложь. Она позволит нам выгадать несколько драгоценных мгновений…

Ваймс огляделся по сторонам – теперь у него появилось на это время, ну или что‑ то вроде. На улице потемнело, будто схватка происходила в предрассветных сумерках. Цветными были только рясы и лица Метельщика и Ку, выкатывавших из переулка небольшую тачку. На ней стояли два каменных цилиндра и лежало закутанное в саван тело Джона Киля.

– У нас для тебя хорошие новости, – сообщил Метельщик.

– Правда? – только и смог выдавить Ваймс.

Он подошел к телу.

– Ага, – откликнулся Ку, снимая с тележки каменные цилиндры. – Мы думали, нам придется уговаривать тебя снять доспехи, но оказалось, в этом нет нужды.

– Потому что они все равно останутся здесь, – сказал Лю‑ Цзе. – Они ведь отсюда, понимаешь?

– Нет, – ответил Ваймс. – Ни слова не понял из всей вашей болтовни. – Он прикоснулся к телу. – Холодный. Это я хорошо помню. Он был ужасно холодным…

– Да уж, в морге не тепло, – как ни в чем не бывало заметил Метельщик.

– Командор, сосредоточься, прошу тебя, – вмешался Ку. – Когда мы приведем в действие…

Ваймс с ненавистью уставился на монахов. Метельщик положил ладонь на плечо Ку.

– Нам с тобой надо отойти по одному важному делу. На пару минут, – сказал он.

– Да, но я должен объяснить ему, что…

– Нам с тобой надо отойти по одному очень важному делу. На пару минут, – повторил Метельщик, скорчив страшную рожу.

– О? Что? Да. Э… дело… Да. Важно нужное дело сделать. Нужно… важное…

Они отошли. Краем глаза Ваймс следил за тем, как они ходят взад‑ вперед по улице, как будто замеряют ее.

Тело Джона Киля лежало перед ним. Что тут можно сказать? Мне очень жаль, что ты умер? В той, прежней истории Киля не зарезали в темном переулке, он погиб на баррикаде. Впрочем, какая разница, как он умер? Так или иначе, он был мертв.

Ваймс был не особо силен в религиях. Он ходил на похороны стражников и присутствовал на всяких религиозных церемониях, когда того требовали обязанности командора Стражи, но что до остального… За свою жизнь он повидал немало такого, после чего пропадает всякое желание верить не только в богов, но и в людей. Даже собственным глазам перестаешь верить. Насколько он помнил, Киль рассуждал примерно так же. Ты просто живешь и решаешь задачи по мере их поступления. Если боги и существуют, наверное, они тоже… просто трудятся себе, и все. И не стоит отвлекать их по всяким пустякам.

Что сказать мертвому стражнику? Что бы ему сейчас хотелось услышать?

А, точно!

Ваймс склонился над телом.

– Будь уверен, за это Карцер будет болтаться на виселице, – сказал он и отошел.

Метельщик за его спиной вежливо кашлянул.

– Готов, ваша светлость?

– Вполне, – ответил Ваймс.

– Мы говорили о твоих доспехах, – напомнил Метельщик. – Они…

– Дело в том, командор, – перебил его Ку, – что ты и этот парень Карцер, равно как вся одежда и прочие вещи, с которыми вы прибыли сюда, привели к образованию протяженной трансвременной аномалии. И эта аномалия сейчас находится под значительным напряжением.

Ваймс посмотрел на Метельщика.

– Крайне, крайне сложно извлечь нечто из времени, которому оно принадлежит, зато вернуть его обратно гораздо проще, – перевел Лю‑ Цзе.

Ваймс по‑ прежнему молча смотрел на него.

– Вещи очень не любят сниматься с насиженных мест, – сделал еще одну попытку Метельщик.

– В чем‑ то ты прав, – согласился Ваймс.

– Все, что мы тут сделаем, – это… так сказать, смажем путь. И тогда достаточно будет легкого толчка, чтобы все вернулось на свои места. И ты отправишься домой. Ты сегодня завтракал?

– Нет!

– Это хорошо, так будет куда чище, – обрадовался Метельщик и добавил, заметив озадаченный взгляд Ваймса: – Непереваренная пища. Она останется здесь, понимаешь?

– То есть она как бы вырвется из моего…

– Нет‑ нет‑ нет, – быстро произнес Ку. – Ты даже ничего не заметишь. Но после возращения я посоветовал бы тебе плотно поесть. Полезно для здоровья.

– И доспехи здесь останутся?

Ку просиял.

– Конечно, ваша светлость. Все останется. Повязка с глаза, носки, все‑ все.

– И башмаки?

– Да. Все.

– А как насчет подштанников?

– Они тоже. Все.

– Значит, я появлюсь там голышом?

– В костюме, который никогда не выходит из моды, – ухмыльнулся Метельщик.

– Тогда почему все доспехи остались на мне, когда я перенесся сюда? – спросил Ваймс. – И все ножи этого мерзавца Карцера были при нем!

Ку открыл было рот, но Метельщик опередил его.

– Нужно сделать тысячу шагов, дабы взойти на вершину горы, но достаточно одного прыжка, чтобы оказаться у ее подножия, – важно сказал он. – Понял?

– Ну, какой‑ то смысл в этом…

– Но, Лю‑ Цзе, все же совсем не так! – возопил Ку.

– Конечно не так, – согласился Метельщик. – Это очередная полезная ложь. Послушай, командор, нам очень не хватает хорошей грозы, да и времени удалось запасти не так уж много. Приходится работать в полевых условиях, так что мы просто сделаем все, что можно сделать. Вернем тебя и Карцера в ваше время, но из‑ за квантов вы почти наверняка окажетесь в разных местах. Поверь, устроить все так, чтобы ты не появился в двухстах футах над землей, достаточно сложно. А уж для того, чтобы ты смог прихватить с собой одежду и оружие из этого времени, понадобилась бы целая прорва энергии. Ну, ты готов? Тебе придется вернуться туда, где ты стоял. И как только сможешь, сразу хватай Карцера. Ты должен схватить его, иначе он останется здесь.

– Но я многое изменил в этом времени! – воскликнул Ваймс.

– Предоставь это нам, мы обо всем позаботимся, – успокоил его Метельщик.

– А что будет с Килем? – спросил Ваймс, неохотно отходя от них.

– Не волнуйся. Мы уже говорили об этом там, в храме. Мы наденем на него твои доспехи. Он погибнет в бою.

– И проследите, чтобы с молодым Сэмом ничего не случилось! – крикнул Ваймс, когда Ку осторожно подтолкнул его к нужному месту.

Маленькие каменные цилиндры начали вращаться.

– Непременно!

– И чтобы Реджа Башмака похоронили как надо!

– Обязательно!

– Главное – не слишком глубоко, ведь через несколько часов ему захочется вылезти оттуда!

Ку подтолкнул его в последний раз.

– Всего хорошего, командор!

И время вернулось.

На него пристально смотрел Нед.

– Что это было, сержант? Ты двоился.

– Ты обещал только один вопрос, Нед, – буркнул Ваймс, сражаясь с приступом тошноты. – Ладно, давай покажем Капкансу, что есть черта, переступать которую не стоит. Пора покончить со всем этим.

И они бросились в атаку вдвоем, прежде чем остальные поняли, что происходит.

Ваймсу вдруг показалось, что время опять замедлилось. Кто‑ то из людей Карцера кинулся наутек, едва увидев их; кто‑ то успел подобрать с земли оружие, а Карцер… Карцер просто стоял и ухмылялся. Уклоняясь от ударов и отвечая такими же ударами, Ваймс направился к нему.

По мере того как он набирал скорость, расшвыривая врагов направо и налево, самодовольная усмешка сползала с лица Карцера. Тот успел вскинуть меч и принять стойку, но было уже поздно: расстояние между ними сократилось настолько, что места для фехтования не осталось. Ваймс налетел на него, как бык, мощным ударом подбросив его клинок вверх, и вцепился Карцеру в глотку.

– Ты арестован, приятель, – сказал он, и в следующее мгновение мир вокруг поглотила тьма.

Ничего особо впечатляющего не последовало. Где стремительный полет через голубой тоннель, например, или солнце, нарезающее бешеные круги по небу? На худой конец, стремительно уносящиеся прочь листки отрывного календаря! Было даже обидно отчасти, как позднее вспоминал он.

Но ему досталась лишь чернота глубочайшего сна. А потом он со всей дури грянулся об пол.

Кто‑ то подхватил Ваймса и поставил на ноги. Восстановив равновесие, он тут же отпихнул от себя чужие руки. Сквозь густой туман, висевший перед глазами, медленно проступало лицо капитана Моркоу.

– Рад вас видеть, сэр. О…

– Я в порядке, – прохрипел Ваймс. В горло будто песка насыпали. – Где Карцер?

– У вас опасный порез на…

– Правда? Ну надо же, – прорычал Ваймс. – Где Карцер, черт возьми?

– Мы не знаем, сэр. Вы просто возникли в воздухе и упали на пол. Весь в синем сиянии, сэр!

– Ага, – пробормотал Ваймс. – Он где‑ то здесь. Возможно, где‑ то рядом.

– Хорошо, сэр, я пошлю людей, чтобы…

– Нет, отставить, – приказал Ваймс. – Он подождет. В конце концов, куда он денется?

Ноги не очень‑ то держали его. Как будто ему по ошибке достались чужие конечности, причем их прежний владелец не больно‑ то умел с ними обращаться.

– Как долго я… отсутствовал? – спросил Ваймс.

Думминг Тупс шагнул вперед.

– Примерно полчаса, ваша светлость. Э… Мы выдвинули, э… гипотезу, что возникло некоторое временное нарушение, которое, совместно с ударом молнии и резонансом в стационарной волне Библиотеки, вызвало пространственно‑ временной разрыв…

– Да‑ да, примерно так я это и понял, – торопливо перебил его Ваймс. – Полчаса, говоришь?

– А по‑ вашему, дольше? – спросил Думминг.

– Немного, – ответил Ваймс. – Кстати, ни у кого нет лишней пары подштанников?

Отсюда виден твой дом…

В этом весь Карцер. Любит, чтобы ты помучился, чтобы заработало твое воображение…

Куда он денется? Ну в самом деле, куда…

– Капитан, я хочу, чтобы ты и все свободные стражники, все до единого, немедленно направились ко мне домой, понятно? – велел он. – Выполняй. Выполняй немедленно. – Он повернулся к Чудакулли. – Аркканцлер, можно доставить меня туда как можно быстрее?

– Стража просит помощи волшебников? – спросил аркканцлер, потрясенный до глубины души.

– Пожалуйста, – добавил Ваймс.

– Конечно можно, но, видишь ли, на тебе совсем нет одежды…

Ваймс сдался. Вечно им подавай объяснения… Он сорвался с места и побежал, хотя ноги по‑ прежнему были как из желе. Промчался по университетским лужайкам к мосту Возможностей. Шнобби и Колон, дежурившие у моста, так ничего и не поняли, когда их подхватило и понесло следом за Ваймсом толпой набежавших стражников.

Перебежав через мост, Ваймс очутился в садике под названием Услада Волшебника. Ветви кустарника хлестали его по голым ногам, но он, не сбавляя скорости, пересек сад, выскочил на старую дорожку вдоль реки и побежал дальше. После грозы дорожку развезло, и к корке запекшейся крови на теле Ваймса быстро добавилась корка грязи. Так, теперь направо, здесь налево, мимо остолбеневших прохожих, и вот наконец под ногами «кошачьи головы» Лепешечной улицы.

От ощущения уже почти родных булыжников под голыми ступнями у Ваймса открылось второе дыхание, и он еще прибавил ходу. Так, на всем скаку, он пронесся по посыпанной гравием дорожке и едва не рухнул на пороге дома, едва успев схватиться за шнурок колокольчика.

Послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась.

– Если ты не Вилликинс, – прорычал Ваймс, пытаясь восстановить дыхание после бешеной гонки, – ты об этом сильно пожалеешь!

– Ваша светлость! Что с вами произошло? – воскликнул дворецкий, втаскивая его в прихожую.

– Ничего! – рявкнул Ваймс. – Просто принеси чистую форму, тихо и спокойно, и ничего не говори Сибилле…

При этих словах дворецкий так изменился в лице, что Ваймс все понял без слов.

– Что с Сибиллой?

Вилликинс попятился. От Ваймса сейчас попятился бы даже медведь.

– Не стоит подниматься туда, сэр! Госпожа Контент говорит… все достаточно сложно, сэр. Не совсем должным образом…

– Ребенок родился?

– Нет, сэр, очевидно, нет, сэр. Все очень… Госпожа Контент говорит, что испробовала все возможное, но, быть может… стоит послать за лекарями, сэр?

– За лекарями? Чтобы принимать роды?

Вилликинс вконец стушевался. Двадцать лет он был безупречно невозмутимым дворецким, но сейчас его трясло. Никто не заслуживал встречи с Сэмом Ваймсом в его нынешнем состоянии.

– Простите, сэр…

– Нет! – рявкнул Ваймс. – Не посылай за лекарем. Я сам! Есть один лекарь, он все знает про… про такие вещи. Пусть только попробует не знать!

Когда он вылетел за дверь, на лужайке перед домом как раз опустилась метла под управлением самого аркканцлера.

– Я подумал, поеду‑ ка на всякий случай следом… – сказал Чудакулли. – Вдруг чем‑ нибудь смогу…

Ваймс оседлал метлу, прежде чем волшебник успел слезть.

– Отвези меня на Мерцающую улицу! – гаркнул он. – Это очень важно!

– Держись крепче, ваша светлость, – сказал Чудакулли, и метла свечкой взмыла в небо.

Желудок Ваймса попытался уйти в пятки. Надо будет обязательно повысить жалованье Сварли Свирсу и купить ему наконец канюка, о котором он так давно просил, решил Ваймс. Любому, кто каждый день на благо города выделывает такие трюки, платят слишком мало.

– Пошарь у меня в левом кармане, – сказал Чудакулли, когда они перешли в горизонтальный полет. – Кажется, это твое.

С величайшей осторожностью, поскольку прекрасно знал, что иногда может обнаружиться в кармане у волшебника, Ваймс выудил оттуда букет бумажных цветов, гирлянду с флагами всех наций и… серебряный портсигар.

– Упал казначею на голову, – объяснил аркканцлер, взяв чуть в сторону, чтобы не врезаться в чайку. – Надеюсь, цел?

– Все в порядке, – сказал Ваймс. – Э… спасибо. Я пока положу его назад? Так уж вышло, что я сегодня без карманов.

«Он тоже нашел способ вернуться, – подумал Ваймс. – Мы снова дома».

– А твои парадные доспехи упали на здание факультета высокоэнергетической магии, – продолжил Чудакулли. – И я должен сообщить, что они…

– Сильно покорежены? – закончил Ваймс.

Чудакулли немного помедлил с ответом. Он понимал, как Ваймс чувствует себя сейчас.

– Чрезвычайно сильно, ваша светлость. Просто непоправимо. Думаю, это все из‑ за той квантовой свистопляски.

Ваймс поежился – он ведь был по‑ прежнему нагишом. Сейчас он согласился бы даже на ненавистную парадную форму. А впрочем, плевать. Позолота и перья, значки, чувство холода… Есть вещи куда важнее. И всегда будут.

Он спрыгнул с метлы еще до полной остановки, покачнулся, закружился на месте, повалился на дверь Газона и забарабанил в нее кулаками.

Через некоторое время дверь приоткрылась, и знакомый голос, лишь немного изменившийся с возрастом, осторожно спросил:

– Да?

Ваймс распахнул дверь.

– Посмотри на меня, доктор Газон, – сказал он.

Газон посмотрел.

– Киль? – удивился он. В руке он держал самый большой шприц в мире.

– Вряд ли. Джона Киля похоронили. И тебе это прекрасно известно, – ответил Ваймс, глядя на огромный инструмент в руке лекаря. – А зачем тебе эта штуковина? Что ты с ней собрался делать?

– Честно говоря, поливать жиром индейку. Но тогда кто вы такой, вы ведь так похожи на…

– Хватай все свои повитушные орудия и ступай за мной, – скомандовал Ваймс. – Все эти занятные штуковины, которые, по твоим же словам, отлично работают. Все бери. Прямо сейчас. И я сделаю тебя самым богатым лекарем всех времен и народов, – пообещал Ваймс, человек, чью наготу прикрывала исключительно корка грязи и крови.

Газон неуверенно кивнул в сторону кухни.

– Да, конечно, я только вытащу индейку из…

– Забудь про индейку!

– Но я уже…

– Пошли!

С тремя пассажирами метла летела не слишком уверенно, но так было все равно быстрее, чем пешком. Кроме того, Ваймс понимал, что сам он никуда не дойдет. Еще там, на крыльце своего дома, он почувствовал, что исчерпал запас сил до самого донышка. Сейчас даже простое пребывание в вертикальном положении было для него настоящим испытанием на выносливость. Либо на метле, либо ползком.

Заложив неуклюжий вираж, метла тяжело опустилась на лужайку перед особняком.

– Она наверху. Большая спальня слева, – сказал Ваймс, подталкивая лекаря ослабевшей рукой. – Там повитуха, ни черта не понимает. Заплачу, сколько захочешь. Ступай.

Газон метнулся прочь. Ваймс оперся на плечо Чудакулли и на негнущихся ногах поковылял за ним, но, когда они подошли к дому, лекарь уже выходил оттуда. Газон пятился задом, очень медленно. Наверное потому, что к его носу был приставлен огромный арбалет Детрита.

– Опусти арбалет, сержант, – велел Ваймс несколько сдавленно, поскольку вдруг прямо перед его носом оказалась земля.

– Он ворвался в дом, господин Ваймс, – прогрохотал Детрит.

– Он лекарь, сержант. Пропусти его наверх. Это приказ. Спасибо.

– Слушаюсь, господин Ваймс. – Детрит шагнул в сторону и неохотно положил арбалет на плечо.

Арбалет выстрелил.

Когда грохот стих, Ваймс поднялся на ноги и огляделся. На самом деле ему никогда не нравились эти как бы декоративные кусты. Так гораздо лучше. Осталась только парочка деревьев, да и та изрядно потрепанная. Над кучками листьев вился дымок.

– Простите за енто дело, господин Ваймс, – извинился тролль.

– Что я тебе говорил о господине Предохранителе? – слабым голосом спросил Ваймс.

– Господин Арбалет Только Тогда Друг Тебе, Когда Стоит На Господине Предохранителе, – отчеканил Детрит и отдал честь. – Извините, сэр, мы все нынче слегка дерганые.

– И думаю, я еще долго буду дергаться, – сказал Чудакулли, поднимаясь на ноги и вытряхивая из бороды щепки. – До конца дня буду ходить подпрыгивая. Сержант, я предлагаю поднять доктора, отнести к колонке, привести его в себя и проводить наверх…

Все дальнейшее Ваймс видел и слышал как сквозь сон. Неприкаянным призраком он бродил по собственному дому, битком набитому стражниками. Никто не хотел уходить.

Очень медленно, концентрируясь на каждом движении, он побрился. Сквозь розовые облака, заполнившие весь мозг, до него доносились голоса.

– …велел сварить их в кастрюле! Он думал, эти кошмарные штуковины станут мягче?

– …до утра дежурят тролли и гномы и пусть следят за каждой дверью и каждым окном, следят в оба, я сказал…

– …вот прицепился, говорит, кипятить целых двадцать минут! Можно подумать, это капуста…

– …а теперь ему захотелось бренди, видите ли…

– …госпожа Контент как выскочит из спальни, а этот и говорит: да чтоб ноги ее тут не было…

– …пришел Игорь, предложил помочь, а Газон только глянул на него и говорит: сначала пусть его, Игоря, тоже прокипятят этак минут двадцать…

– …трипперный докторишка, что тут скажешь…

– …старина Камнелиц осыплет его золотом, если все будет в порядке…

– …ага, а если не в порядке?

Чтобы просто заставить какую‑ либо часть тела пошевелиться, приходилось прикладывать невероятные усилия воли, однако Ваймс кое‑ как натянул на себя повседневную форму. Причесался. Вышел в зал. Сел на неудобный стул, положив шлем на колени, и замер. Вокруг мельтешили призраки живых и погибших.

Обычно – на самом деле всегда – часть Ваймса наблюдала за остальными его частями будто со стороны, потому что он был стражником до мозга костей. Но сейчас эта часть не работала. Присоединившись к остальному рассудку, она тупо смотрела в пустоту и ждала.

– …кто‑ нибудь, принесите еще полотенца…

– …он снова попросил бренди, на этот раз двойной!

– …сказал, чтобы пришел господин Ваймс!

При этих словах запальный фитиль, тлевший где‑ то в той части мозга, где живут самые простейшие функции, сразу сработал, приведя в действие разум. Ваймс поднялся по ступеням, продолжая сжимать под мышкой шлем, как будто шел снимать показания. Постучал в дверь.