Терри Пратчетт 13 страница

– Да! Нет! Ну, то есть я наверняка вспомню что‑ нибудь еще, если посижу тут немного в тишине!

Ваймс некоторое время смотрел ему прямо в глаза, потом опустил бутылку обратно в ящик.

– Хорошо, – кивнул он. – Это будет тебе стоить доллар в день, не считая питания.

– Так точно, сэр!

Хорек юркнул обратно в камеру и закрыл за собой дверь, а Ваймс повернулся к Фреду и Дрынну.

– Разбудите Мэрилин, – приказал он. – Развезем оставшихся троих.

Дождь лил и лил, и Цепная улица заполнялась туманом.

Фургон появился словно из‑ под земли. Фреду удалось разогнать Мэрилин по улице до аллюра, несколько напоминающего легкий галоп, и теперь кляча мчалась со всех ног, чтобы ее случайно не нагнал набравший скорость тяжелый фургон.

Когда фургон проносился мимо Особого отдела, задняя дверь распахнулась и на мокрые булыжники шлепнулись два тела.

Стражники рванулись вперед. Один или двое выстрелили в быстро удалявшийся фургон, но стрелы отскочили от толстых железных полос, которыми была окована повозка, не причинив никому ни малейшего вреда.

Другие стражники с легкой опаской приблизились к связанным телам. Над улицей разнеслись перемежающиеся крепкими ругательствами стоны. К груди одного из связанных были приколоты документы.

Стражники прочли их. И вдруг им стало не до смеха.

Ваймс распряг старую клячу, почистил ее, проверил, есть ли корм. Может, это было лишь его воображение, но кормушки выглядели более полными, чем обычно. А возможно, причиной тому была проснувшаяся совесть некоторых стражников.

Потом он вышел на улицу, окунувшись в ночную прохладу. Свет горел только в окнах штаб‑ квартиры. Она была словно маяк, особенно сейчас, когда уличные фонари уже погасили. А за стенами дворика начиналась настоящая ночь, старая добрая ночь с ее туманными щупальцами и крадущимися тенями. Он расслабился и закутался в нее, словно в плащ.

Тень рядом с воротами была более глубокой, чем положено.

Ваймс пошарил в кармане в поисках портсигара, выругался и достал сигару из рукава рубашки. Прикуривая, прикрыл ладонями огонь и плотно зажмурился, чтобы не нарушить ночное зрение.

Потом поднял голову и пустил кольцо из дыма. «Все думают, что черное незаметно в темноте. Ошибаются».

Он подошел к створке ворот, чтобы закрыть ее, и одним быстрым движением выхватил меч из ножен.

Сади подняла голову, и Ваймс увидел в глубине капора бледный овал лица.

– Доброе утро, уважаемый сэр, – сказала она.

– Доброе утро, Сади, – усталым тоном произнес Ваймс. – Чему обязан таким удовольствием?

– Мадам желает вас видеть, уважаемый сэр.

– Если ты про Рози, то я был немного занят…

Дотси треснула его сумочкой по затылку.

– Мадам не привыкла ждать, дорогуша.

Это были последние слова, которые он услышал, прежде чем ночь полностью поглотила его.

Тетушки были настоящими мастерицами своего дела. Наверное, даже Лишай Газон не мог так точно вырубить человека на нужный срок.

Ваймс постепенно приплыл в себя. Он сидел в кресле. Исключительно удобном. И кто‑ то тряс его за плечи.

Это была Сандра, Настоящая Белошвейка. Она внимательно вгляделась в его лицо.

– Кажется, с ним все в порядке… – Она отошла на шаг, села на стул и наставила на него арбалет.

– Знаешь… – выдавил Ваймс. Кресло действительно было удобным, оно напоминало о мягкости и тепле, которых ему, Ваймсу, так не хватало в последние дни. – Чтобы поговорить со мной, достаточно меня просто позвать.

– Сади сказала, ты будешь без сознания всего минут десять, но потом ты захрапел, и мы решили дать тебе немного поспать, – объяснила Рози Лада, шагнув ближе так, чтобы он мог ее видеть.

На ней было красное вечернее платье с открытыми плечами, внушительных размеров парик и очень много украшений.

– Ты прав, сержант, выглядеть дешевкой обходится недешево, – фыркнула она, заметив его удивленный взгляд. – Но я не могу задерживаться, люди ждут. А теперь, если ты…

– Милые дамы, Капканс, должно быть, пообещал, что разрешит вам основать свою Гильдию? – спросил Ваймс. Ход был жульническим, но ему уже порядком надоело просыпаться в совершенно незнакомых местах. – Ага, я так и думал. И вы ему поверили? Напрасно. Став патрицием, он сразу перестанет вас замечать.

«Он всех перестанет замечать, – добавил он про себя. – Лорд Капканс Психопатический. Очередной Ветрун, просто камзолы моднее и подбородков больше. То же самое кумовство, то же самое свинство, то же самое тупое высокомерие, еще один кровосос в череде кровососов, по сравнению с которым Витинари – глоток чистого воздуха. Ха… Витинари. Да, он тоже где‑ то рядом, это уж точно. Должно быть, как раз сейчас он тренирует свою фирменную гримасу, по которой никогда не скажешь, о чем он думает. Но именно Витинари разрешит вам основать желанную Гильдию. Он где‑ то здесь. Я знаю».

– Не надейтесь на Капканса, – сказал он вслух. – Вспомните, когда‑ то кое‑ кому казалось, что с Ветруном нас всех ждет светлое будущее.

Он получил легкое удовольствие, увидев, как изменилось лицо Рози Лады.

– Сандра, дай ему выпить, – помолчав, произнесла она. – А если пошевелится, стреляй прямо в глаз. Я схожу позову Мадам.

– Думаешь, я поверю, что она способна выстрелить? – спросил Ваймс.

– В характере Сандры есть некоторая воинственность. Иногда это оказывается полезным, – ответила Рози. – К примеру, вчера один джентльмен стал вести себя… невежливо. Так вот, она прибежала и… Ты не поверишь, какие штуки она умеет вытворять своим «грибком».

Ваймс уставился на арбалет. Девушка держала его весьма уверенно.

– Чем‑ чем? Я не совсем в курсе вашей термино…

– Это такая деревянная штука, на которой удобно штопать носки, – перебила его Сандра. – Я врезала тому типу «грибком» по уху.

Некоторое время Ваймс молча смотрел на нее.

– Что ж, прекрасно, – промолвил он наконец. – Можешь поверить, я буду сидеть смирно.

– Хорошо, – сказала Рози.

И она величаво выплыла из комнаты, подметая подолом платья пол. Двери были двустворчатыми и дорогими. Когда Рози открыла их, шум вечеринки ворвался в комнату. Стали слышны обрывки разговоров, донесся запах сигарного дыма и алкоголя, а чей‑ то голос произнес: «…изменить доминирующую теорию познания…» – но потом двери плавно закрылись, снова отрезав все звуки.

Ваймс остался сидеть. Он не имел возможности покинуть кресло, и, судя по всему, в ближайшем будущем ему светил еще один удар по голове.

Сандра, не опуская арбалет, принесла ему большой стакан виски.

– Знаешь, – сказал Ваймс, – очень скоро люди все головы себе сломают над одной простой загадкой: откуда в городе в одночасье взялось столько оружия?

– Не понимаю, о чем ты.

– А ведь ребята из Стражи никогда не обыскивали белошвеек, даже в комендантский час, – продолжал Ваймс, пожирая виски взглядом. – Или шикарные кареты, – добавил он. – Стражнику грозят большие неприятности, если он попытается обыскать такую карету.

Он ощущал запах. Запах настоящего горного зелья, а не местной дряни.

– Ты никому не рассказал о корзине, – ответила Сандра. – И не сдал нас «непоминаемым». Ты один из нас?

– Не уверен.

– Но ты ведь не знаешь, кто такие мы!

– Ты уверена?

Он услышал, как двери открылись и закрылись, раздался шелест длинного платья.

– Сержант Киль? Весьма наслышана о тебе! Сандра, оставь нас. Думаю, сержант знает, как следует вести себя в обществе дамы.

Мадам была почти такой же высокой, как сам Ваймс.

«Возможно, она из Орлеи, – предположил он. – Или прожила там достаточно долго. Чувствуется по акценту. Карие глаза, каштановые волосы (впрочем, женские волосы могут быть сегодня одного цвета, а завтра – другого) и лиловое платье, весьма и весьма дорогое. А еще выражение лица, которое ясно говорит: его владелица знает, что будет дальше, и лишь приглядывает за развитием событий, чтобы убедиться…»

– Не забудь обратить внимание на причудливо расписанные ногти, – прервала она его размышления. – Но если попытаешься на глаз определить мой вес, тут я тебе не помощница. И можешь называть меня Мадам.

Она села на стул напротив него, сложила руки перед лицом – ладонь к ладони – и посмотрела на него поверх кончиков пальцев.

– На кого ты работаешь?

– Я офицер Городской Стражи, – ответил Ваймс. – Меня доставили сюда силой… мадам.

Женщина небрежно взмахнула рукой.

– Ты волен уйти, когда пожелаешь.

– Кресло уж больно удобное, – заметил Ваймс. Фигушки, просто так его не выставить. – А вы правда из Орлеи?

– А ты правда из Псевдополиса? – Мадам улыбнулась. – Лично я считаю, не стоит происходить из мест, которые расположены слишком близко. Далекая родина значительно упрощает жизнь. Но я провела в Орлее достаточно много времени, у меня там… деловые интересы. – Она снова улыбнулась. – А теперь ты, конечно, подумал обо мне как о «старой белошвейке».

– На самом деле я думал об индивидуальном пошиве, – возразил Ваймс, и она расхохоталась. – А еще о революции.

– Продолжай, сержант. – Мадам встала. – Не возражаешь, если я выпью шампанского? Я бы и тебе предложила, но ты, насколько я знаю, не пьешь.

Ваймс бросил взгляд на полный до краев стакан виски.

– Мы просто решили тебя проверить, – продолжала Мадам, доставая из промышленных масштабов ведерка со льдом огромную бутылку. – Рози была права, ты не сержант. Ты был офицером. Причем не простым офицером. Ты на диво хорошо владеешь собой, сержант Киль. Очнулся в женском будуаре огромного особняка, в обществе дамы нелегкого поведения… – Мадам опорожнила бутылку в сосуд, напоминающий большую синюю кружку с изображением плюшевого мишки. – И даже глазом не моргнул. Откуда ты такой взялся? Кстати, можешь курить.

– Издалека, – коротко ответил Ваймс.

– Из Убервальда?

– Нет.

– В Убервальде у меня тоже… деловые интересы, – сообщила Мадам. – Увы, ситуация там становится крайне нестабильной.

– Я все понимаю, – сказал Ваймс. – И вы решили на время переключить свои деловые интересы на Анк‑ Морпорк. И посмотреть, можно ли стабилизировать ситуацию здесь.

– В самое яблочко. Скажем так, я считаю, что у этого города прекрасное будущее, и хотела бы стать его частью. Ты чрезвычайно проницателен.

– Наоборот, – возразил Ваймс. – Я чрезвычайно прямолинеен. Просто знаю, как бывает. Смотрю, куда текут деньги. Ветрун – безумец, и это очень плохо для бизнеса. Его закадычные друзья – преступники, и это тоже плохо для бизнеса. Новому патрицию потребуются новые друзья, дальновидные люди, желающие стать частью прекрасного будущего. И это хорошо для бизнеса. Все как всегда. Встречи в залах. Немного дипломатии, незначительные взаимные уступки, взаимопонимание. Так и происходят настоящие революции. А вся эта возня на улицах не более чем пена… – Ваймс кивнул на двери. – Гости заглянули на поздний ужин? Я слышал голос доктора Фоллетта. Его считали… считают мудрым человеком. Он выберет правильную сторону. Если вас поддержат крупные Гильдии, Ветрун может считать себя покойником. Но от Капканса не стоит ждать ничего хорошего.

– Многие возлагают на него большие надежды.

– А вы что думаете?

– А я думаю, что он коварный своекорыстный идиот. Но в данный момент лучше никого нет. А как в происходящее вписываешься ты, сержант?

– Я? Никак. Мое дело – сторона. Вам нечего мне предложить.

– Разве тебе ничего не нужно?

– Мне нужно многое, моя госпожа. Но дать мне это не в ваших силах.

– Хочешь снова стать командором?

Вопрос обрушился на Ваймса, как удар кувалдой по голове. Это же история! Она не может знать! Откуда ей известно?!

– А‑ а, – улыбнулась Мадам, заметив, как изменилось выражение его лица. – Розмари рассказала, что грабители сняли с тебя очень дорогие доспехи. Достойные генерала, как я слышала.

Она открыла еще одну бутылку шампанского. Ваймс, еще не вполне опомнившийся от потрясения, все же заметил, что и это Мадам проделала весьма грамотно. Никаких пробок в потолок или фонтанов пены, присущих дилетантам.

– Ну разве не странно, если это окажется правдой? – задумчиво произнесла Мадам. – Чтобы кто‑ то дрался, как уличный грабитель, но при этом имел замашки командора и кирасу полководца…

Ваймс смотрел прямо перед собой.

– И кого интересует, откуда он здесь взялся? – продолжала Мадам, ни к кому в частности не обращаясь. – Достаточно того, что наконец‑ то появился человек, который действительно способен возглавить Городскую Стражу.

«Еще как способен, черт возьми! – Мысль ударила в голову Ваймса, словно шампанское. – Выгнать Загорло пинком под зад, повысить в должности нескольких приличных сержантов…»

Но за ней последовала и другая мысль: «В этом городе? Которым будет править Капканс? Сейчас? Мы станем всего лишь очередной бандой». А потом и третья: «Безумие. Этого не может быть. Никогда не было. Ты хочешь вернуться домой к Сибилле».

Мысли за номером один и два пристыженно убрались прочь, бормоча нечто вроде: «Да, конечно… Сибилла… Ясное дело… Все верно… Извиняйте…» – пока не стихли вдали.

– Я всегда умела находить многообещающих людей, – промолвила Мадам, пока он смотрел в пустоту.

Четвертая мысль вынырнула из темноты, словно какая‑ то мерзкая тварь из пучины.

«Ты вспомнил о Сибилле только на третьей мысли», – прошептала она.

Ваймс заморгал.

– Знаешь, город нуждается в… – начала было Мадам.

– Я хочу вернуться домой, – перебил ее Ваймс. – Сделать, что должен, и вернуться домой. Больше мне ничего не надо.

– Есть те, которые скажут, что если ты не с нами, то против нас, – предупредила Мадам.

– С вами? Чего ради? Ради того, чтобы просто быть на чьей‑ то стороне? Нет! Но я и не на стороне Ветруна. Я вообще ни за кого. И взяток я не возьму. Даже если Сандра будет угрожать мне своим «мухомором»!

– Это был «грибок», насколько я знаю. Ну и ну… – Мадам улыбнулась. – То есть ты неподкупен?

«Ну вот опять, – подумал Ваймс. – И почему я начал нравиться влиятельным дамам только после того, как женился? Где эти хищницы были в мои шестнадцать? Тогда я, может, и согласился бы».

Он попытался испепелить Мадам взглядом, но это ничуть не исправило ситуацию. Наоборот, все стало только хуже.

– Мне приходилось встречаться с несколькими неподкупными людьми, – обронила мадам Мизероль. – Почему‑ то все они умерли воистину жуткой смертью. В этом мире все уравновешено. Продажный человек в честном мире или честный в продажном – итог один. Мир плохо относится к тем, кто не принимает сторон.

– Лично я предпочитаю середину, – сказал Ваймс.

– Значит, врагов у тебя становится вдвое больше. Слишком много, чтобы ты мог себе это позволить на сержантское жалованье. Подумай, от чего ты отказываешься.

– Уже подумал. Я не собираюсь помогать людям умирать только ради того, чтобы сменить одного дурака другим.

– Раз так, дверь у тебя за спиной, сержант. Мне очень жаль, что мы не смогли…

– …сойтись в деловых интересах?

– Я собиралась сказать: «…достичь взаимовыгодного соглашения». До штаб‑ квартиры Стражи отсюда совсем недалеко. Желаю тебе… удачи.

Она кивнула на дверь.

– Какая жалость… – вздохнула Мадам.

Ваймс вышел в дождливую ночь, потоптался секунду на месте и сделал несколько шагов, прислушиваясь к своим ощущениям.

Угол Легкой и Паточной Шахты. Смесь плоских булыжников и старых кирпичей. Да.

И он пошел домой.

Мадам некоторое время пристально смотрела на дверь. Пламя свечей чуть дрогнуло, и она обернулась.

– А ты действительно очень хорош, – констатировала она. – Как давно ты здесь?

Хэвлок Витинари вышел из темного угла. Вместо официального черного костюма наемных убийц на нем было просторное одеяние неопределенного цвета, словно сотканное из различной густоты серых теней.

– Достаточно давно, – сказал он, устроившись в кресле, где несколько минут назад сидел Ваймс.

– Даже Тетушки тебя не заметили?

– Люди смотрят, но не видят. Фокус в том, чтобы помочь им видеть… ничто. Но Киль наверняка заметил бы меня, спрячься я в другом месте. Он всматривался в тени. Интересно.

– Он очень сердитый человек, – заметила Мадам.

– И вы рассердили его еще больше.

– Полагаю, твой отвлекающий маневр удастся, – сказала Мадам.

– Да, я тоже.

Мадам наклонилась и похлопала его по колену.

– Вот видишь. Твоя тетушка обо всем позаботилась… – Она выпрямилась. – Думаю, мне следует вернуться к гостям, развлечь их немного. Я так люблю всякие развлечения. К вечеру следующего дня у лорда Ветруна почти не останется друзей. – Она допила шампанское из кружки. – Доктор Фоллетт – просто душка, тебе не кажется? Кстати, как ты думаешь, у него свои волосы?

– Никогда не хотел это выяснить, – ответил Хэвлок. – Он пытается вас напоить?

– Да, – ответила Мадам. – Им можно только восхищаться.

– Говорят, он играет на средней лютне, – сказал Хэвлок.

– Поразительно, – откликнулась Мадам.

Она изобразила на лице улыбку нескрываемого удовольствия и распахнула огромные двустворчатые двери в дальнем конце комнаты.

– О, доктор! – проворковала Мадам, ступая в клубы сигарного дыма. – Еще по капельке шампанского?

Ваймс спал в углу стоя. Этим старым фокусом стражники владеют не хуже лошадей. Это не то чтобы полноценный сон – если спать стоя больше нескольких ночей кряду, недолго и концы отдать, – но усталость отчасти снимает.

Некоторые стражники последовали его примеру. Другие предпочли устроиться на скамейках и столах. Никто не захотел идти домой, даже когда дождевая пелена за окном окрасилась в рассветные тона и появился Пятак с угрожающего вида котлом каши.

Ваймс открыл глаза.

– Кружку чая, сержант? – спросил Пятак. – Томился на плите целый час, с двумя кусочками сахара.

– Пятак, ты мне жизнь спасаешь! – воскликнул Ваймс, схватив кружку с такой жадностью, словно она была наполнена эликсиром жизни.

– Кстати, х‑ на, какой‑ то пацан говорит, что пришел сюда специально, чтобы поговорить с вами, – продолжил Пятак. – Дать ему, х‑ на, по ушам?

– А как от него пахнет? – поинтересовался Ваймс, делая глоток обжигающе горячего едкого чая.

– Как от днища клетки с бабуинами, сержант.

– А, Шнобби Шноббс. Я поговорю с ним. Кстати, вынеси ему большую миску каши, хорошо?

Последнее явно пришлось Пятаку не по нутру.

– Послушайте, х‑ на, мой совет, сержант, таких пацанов приваживать не стоит…

– Пятак, видишь лычки у меня на погонах? Вот и молодец. Большую миску.

Ваймс вышел с кружкой в унылый внутренний двор. К стене жался Шнобби.

Что‑ то в воздухе предвещало, что день будет солнечным. После ночного дождя все наверняка расцветет. Сирень, например…

– Как дела, Шнобби?

Прежде чем ответить, мальчик подождал, не блеснет ли монетка.

– Везде дела паршивые, сержант, – доложил он, сдавшись, но не потеряв надежды. – На Кассовой констебля убили. Говорят, камнем зашибли. В драчке на Сонном холме кому‑ то ухо отрезали. Атака по всем фронтам, сержант. Повсеместно отступления с боями. На все участки напали…

Ваймс с мрачным видом дослушал до конца. Как всегда, кровавая бойня. С обеих сторон – толпы людей, перепуганных, разозленных. И дальше будет только хуже. Сонный холм и Сестры Долли уже превратились в районы ожесточенных боев.

…Как взмывают ангелы дружно в ряд, дружно в ряд, дружно в ряд…

– А на Цепной что‑ нибудь происходило? – спросил он.

– Там мало народу собралось, – ответил Шнобби. – Покричали немного и разбежались. На том все и кончилось.

– Понятно, – сказал Ваймс.

Даже толпа не настолько глупа. Да, она по‑ прежнему состоит по большей части из юнцов, горячих голов и пьяниц. И будет только хуже. Но нужно быть полным безумцем, чтобы напасть на особистов.

– Кругом все скверно, – продолжил Шнобби. – Только не здесь, конечно. Мы в полном порядке.

«Нет, – подумал Ваймс. – В итоге все вернется сюда».

Из задней двери появился Пятак с большой миской каши и ложкой. Ваймс кивнул на Шнобби, и стражник с крайней неохотой передал миску мальчишке.

– Сержант? – произнес Пятак, зорко наблюдая, как Шнобби пожирает варево – ложка мелькала с головокружительной быстротой.

– Да, Пятак?

– У нас есть хоть какие‑ нибудь приказы?

– Не знаю. Капитан на месте?

– В том‑ то все и дело, сержант, – сказал Пятак. – Прошлой ночью примчался посыльный с конвертом для капитана. Я поднялся наверх – капитан на месте, и я подумал, как странно, ха‑ ха, обычно он так рано не… – Он умолк, снова уставившись на мелькающую ложку.

– Пятак, не отвлекайся, – одернул его Ваймс.

– А? Ну вот, а когда я принес ему какао чуть позже, он просто сидел, х‑ на, и смотрел в пустоту. Правда, сказал: «Спасибо, Пятак», когда я поставил перед ним, х‑ на, кружку. Он всегда очень вежливый в таких, х‑ на, делах. А только что я поднялся туда снова, а его нет.

– Пятак, капитан пожилой человек, он не может торчать здесь все…

– Его чернильница пропала, сержант, а раньше он никогда не уносил ее домой.

И тут Ваймс заметил, что глазки Пятака почему‑ то краснее обычного. Он вздохнул.

– А куда подевался конверт?

– Не знаю, сержант.

Пятак снова уставился на ложку в руке Шнобби. Это была крайне дешевая ложка из какого‑ то низкосортного металла.

– Раз так, нам остается только поддерживать порядок, – сказал Ваймс.

– Его‑ то как раз и не хватает, сержант.

– Посмотрим. Может, где‑ нибудь раздобудем. Ступай за мной.

Пятак не спешил выполнять приказ.

– Сержант, мне не хотелось бы выпускать из виду ложку, у нас всего пять осталось, а такие сорванцы так и норовят спереть…

– Да пусть забирает ее себе! – взревел Ваймс. – Мне сейчас не до ложек!

Шнобби дочиста доел обжигающее варево, спрятал подарок в карман, показал Пятаку испачканный кашей язык, бросил миску на землю и дал стрекача.

Ваймс вернулся в караулку, схватил черпак для каши и погремел им в пустом котле. Все мгновенно очнулись и посмотрели на него.

– Итак, сыны мои! Вот что мы сделаем! Всем женатым разрешаю вернуться по домам на часок и успокоить жен, чтоб не волновались! Остальные остаются на сверхурочное дежурство без дополнительного содержания! Вопросы есть?

Руку поднял Букли.

– У нас у всех есть семьи, сержант.

– И самое лучшее, что вы можете сделать для своих семей, – это показать, что закон и порядок существуют, – продолжил Ваймс. – Мы не знаем в точности, что происходило в других участках, но, судя по донесениям, дела там плохи. Поэтому наш участок остается открытым круглосуточно, понятно? День и ночь! Да, младший констебль?

– У меня мама будет волноваться, сержант, – пробормотал молодой Сэм.

Ваймс задумался, но только на мгновение.

– Пятак передаст, что с тобой все в порядке. Это касается всех. Скоро выходим в патруль. Да, я знаю, что мы Ночная Стража. Ну и что? По мне, так сейчас на улице темнее не бывает! Младший констебль, жду тебя во дворе.

Теоретически двор предназначался в том числе и для тренировок по обращению с оружием. В последнее время тренировки случались крайне редко. Ночная Стража старалась избегать насилия. Если угрозы и численное превосходство не пугали нарушителей, стражники предпочитали сделать ноги.

В сарае рядом с соломенными чучелами для отработки колющих ударов валялись покрытые плесенью мишени. Ваймс как раз вытаскивал их на булыжники двора, когда за его спиной появился младший констебль.

– Сержант, вы же сами говорили, что это бесполезное занятие.

– И могу повторить еще раз, – сказал Ваймс. – Я вытащил их ради тебя. Сэм, ты ходишь по городу с оружием, которым не умеешь пользоваться. А это еще хуже, чем уметь пользоваться оружием, но ходить без него. Если человек разгуливает с оружием, с которым не умеет обращаться, рано или поздно это оружие ему засунут туда, где солнце не светит.

Он снял шлем и нагрудник и отбросил портупею в угол.

– Давай нападай на меня, – велел он.

Краем глаза Ваймс заметил, что некоторые стражники вышли во двор и внимательно наблюдают за ним.

– Но я не могу просто так ударить вас, сержант! – воскликнул Сэм.

– Конечно не можешь, но я хочу, чтобы ты попытался.

Сэм по‑ прежнему медлил. «А все‑ таки я был не такой уж и дурак», – подумал Ваймс.

– Сержант, вы усмехаетесь, – заметил Сэм.

– Ну и что?

– Стоите и усмехаетесь, сержант, – заметил Сэм. – У вас нет меча, и вы усмехаетесь. Значит, вы меня вздуете.

– Боишься замарать кровью свой красивый меч, юноша? Хорошо, брось его на землю. Так лучше? Ты ведь был в банде, верно? Конечно был. Все там были. Но ты выжил. Значит, научился драться.

– Да, сержант, научился, только грязно…

– Никто из нас не может похвастаться чистотой. Покажи самое худшее, на что ты способен.

– Я не хочу сделать вам больно, сержант.

– И это твоя первая ошибка…

Сэм крутнулся и попытался нанести удар ногой.

Ваймс отошел на шаг, поймал ступню и помог ей продолжить взлет.

«Да, я был не дурак, и притом довольно ловкий, – подумал Ваймс, когда Сэм шлепнулся на спину. – И хитрый. Но с тех пор я отточил свое мастерство».

– Все было видно по твоим глазам, – пояснил он валявшемуся на земле Сэму. – Однако основную идею ты понял. Правил нет. Никаких.

Он почувствовал, что за его спиной что‑ то происходит. Кто‑ то почти беззвучно хихикнул. Ваймс взглянул на Сэма – тот смотрел поверх его плеча.

Удар был очень точным и угодил бы Ваймсу в затылок, если бы он не успел сделать шаг в сторону. Перехватив руку нападавшего, Ваймс увидел перед собой лицо Неда Тренча.

– Хорошо отдохнул, Нед?

– Да, сержант, спасибо. Просто хотел проверить, насколько ты хорош.

Он ударил Ваймса локтем в живот и ловко вывернулся из захвата. Зрители оживленно зашептались, а у Ваймса от боли из глаз брызнули слезы, его согнуло пополам, но он поспешно поднял руку.

– Все честно, все честно… – задыхаясь, пробормотал он. – Нам всем есть чему поучиться.

Он стоял, опираясь руками о колени и дыша несколько более преувеличенно, чем вынуждала боль.

Нед не попался на эту удочку – он медленно обходил Ваймса на уважительном расстоянии, держа дубинку наготове. Менее опытный боец бросился бы проверять, все ли в порядке со стариком сержантом, и неминуемо поплатился за это.

– Верно, сержант, – кивнул Нед. – И мне захотелось узнать, чему ты можешь научить меня. Сэм слишком доверчив.

Ваймс лихорадочно перебирал возможные варианты.

– Итак, сержант, – продолжил Нед, не останавливаясь ни на мгновение, – как бы ты поступил, если бы на тебя, безоружного, напал человек с дубинкой?

«Побыстрее постарался бы вооружиться, – подумал Ваймс, – если бы решил, что он так же опасен, как ты».

Он нырнул вперед и ушел в кувырок. Нед совершил ошибку. Когда Ваймс стал двигаться вправо, он обратил все свое внимание налево, посчитав, что первый ход такого человека, как Ваймс, будет ложным. Прежде чем он все понял и успел повернуться, Ваймс схватил ножны и вскочил на ноги, обнажая свой меч.

– А, ставки повышаются. Хороший урок, сержант, – ухмыльнулся Нед и тоже обнажил клинок. Сверкнуло ухоженное лезвие. А ведь мечами большинства стражников трудно было бы разрубить даже кусок масла. – Мы снова на равных. Что дальше, сержант?

Они принялись кружить по двору.

«Проклятье, – думал Ваймс. – У кого он учился? Да еще ухмыляется, что неудивительно. Это не поединок. Он знает, что я не могу ранить его на глазах у всех. А он меня может, якобы случайно, и это сойдет ему с рук, но сержант‑ то обязан быть по‑ настоящему умелым бойцом. И выше ставки поднимать нельзя.

Что ж, а если так…»

Он бросил меч в сторону. По чистой случайности клинок вонзился в стену. Получилось весьма эффектно.

– Хочу дать тебе шанс, Нед, – сказал Ваймс.

«Учиться никогда не поздно», – подумал он. Он вспомнил Гасси Два Ха‑ Ха. Сэм встретится с ним лет через пять, не раньше. Вот это было настоящее образование. Два Ха‑ Ха был самым нечестным бойцом из тех, с кем доводилось драться Ваймсу. Он бил кого угодно чем угодно. По этой части Два Ха‑ Ха был настоящим гением. Он видел оружие буквально во всем – в стене, тряпке, ломтике фрукта…

Он даже не был высоким или крупным. Он был маленьким и жилистым. Но любил драться со здоровяками – говорил, что от них можно больше откусить. Впрочем, после пары порций спиртного уже никто не мог предсказать, с кем подерется Два Ха‑ Ха. Он готов был ввязаться в драку с любым, кто сидел поблизости, – просто ради возможности еще раз пнуть вселенную по яйцам.

Кличку «Два Ха‑ Ха» он получил после того, как кто‑ то ткнул его битой бутылкой в лицо, – Гасси тогда так вошел в раж, что не обратил на этот пустяк внимания. С тех пор у него на лице красовался шрам в виде маленькой, счастливо ухмыляющейся физиономии. Сэм многому научился у Гасси Два Ха‑ Ха.

– К чему все это? – пробормотал Ваймс достаточно громко, чтобы его услышали все.

– Мне просто захотелось выяснить, как много ты знаешь, сержант, – сказал Нед, не переставая кружить. – Кажется, слишком много.