Терри Пратчетт 20 страница

– Ты совсем рехнулся? Криптофер погиб!

– Он позволил себе испугаться.

Все члены семьи уставились на графа. Влад и Лакримоза переглянулись.

– Я в высшей степени уверен в себе, – сообщил граф. Его улыбающееся, раздражающе спокойное лицо было похоже на посмертную маску. – Мой разум подобен скале. Нервы мои крепки. Вампира, владеющего собой, невозможно победить. Разве не этому я вас учил? Гм, а это что такое?

Его рука резким движением выхватила из кармана некую картонку.

– Отец, опять ты за сво… – Лакримоза застыла, а потом резко закрыла лицо ладонью. – Убери! Убери! Это же Агатский Хлонг Судьбы!

– Вот именно, и представляет он из себя три прямые линии, которые обвиты еще двумя…

– И я бы никогда о нем ничего не знала, если б ты не приставал ко мне со всякими глупостями, старый дурак! – закричала девушка, попятившись от отца.

Граф повернулся к сыну.

– И ты тоже так… – начал он.

Влад отскочил, прикрывая глаза руками.

– Мне больно! – закричал он.

– Ну и ну, вы двое, видимо, давно не практиковались, – удивился граф и стал переворачивать карточку, чтобы самому посмотреть на нее.

Он мгновенно зажмурился и отвернулся.

– Что ты с нами сделал? – закричала Лакримоза. – Ты постоянно тыкал в нас этими дурацкими картинками! Они были раскиданы по всему дому! У каждой религии – свой символ. Ты же сам учил нас, тупой козел! Линии, крестики, круги… – Она бросила взгляд на каменную стену за спиной изумленного брата и вздрогнула. – Куда ни глянь, везде увидишь что‑ нибудь святое. Ты научил нас разбираться в образах! – прорычала она, оскалившись на отца.

– Скоро рассвет, – взволнованно произнесла графиня. – Нам будет больно?

– Нет! Конечно нет! – воскликнул граф Сорокула, когда все посмотрели на струившийся из высокого окна бледный свет. – Это всего‑ навсего приобретенная психохроматическая привычка! Предрассудок! Все это происходит только в ваших головах!

– А что еще происходит в наших головах, отец? – холодно осведомился Влад.

Граф двинулся по кругу, не спуская глаз с Лакримозы. Девушка рычала, сжимая и разжимая пальцы.

– Я спросил…

– В наших головах содержится только то, что мы сами туда вложили! – взревел граф. – Я видел разум этой старой ведьмы! Он слаб. Она способна лишь на дешевые трюки. И она не могла проникнуть в нас! Нам что, нечего больше обсудить?

Он оскалился на Лакримозу.

Графиня принялась отчаянно обмахиваться.

– По‑ моему, мы все немного перевозбудились, – сказала она. – Думаю, нам надо успокоиться и выпить по чашечке… по чашечке… чая… чашечке…

– Мы – вампиры! – закричала Лакримоза.

– Тогда давайте поступать как вампиры! – заорал в ответ граф.

Агнесса открыла глаза, нанесла удар ногами, и мужчина с колом и молотком сразу же потерял всякий интерес к вампирам – вместе с сознанием.

– Вшз… – На этот раз Агнесса достала изо рта фигу. – Вбейте в свои тупые головы, я – не вампир. А это – не лимон. Это – фига. И не спускайте глаз с этого типа с колом. У него явно нездоровый интерес. Думаю, это какой‑ то психологический комплекс…

– Я бы не позволил ему довести дело до конца, – пробормотал рядом с ней Петр. – Но ты вела себя очень странно, госпожа, а потом и вовсе лишилась сознания. Вот мы и решили, что надо бы проверить, кто именно очнется…

Он выпрямился. Жители Воронау стояли среди деревьев. Мрачные лица освещало мерцающее пламя факелов.

– Все в порядке, она по‑ прежнему не одна из них, – объявил Петр.

Люди сразу подуспокоились. «А ты действительно изменилась», – сказала Пердита.

– А ты – нет? – огрызнулась Агнесса. Она чувствовала себя так, словно болталась на ниточке, которую дергали невидимые руки.

«Нет. Если ты не забыла, я та, которая наблюдает».

– Что? – переспросил Петр.

– Я действительно надеюсь, что это скоро пройдет, – сказала Агнесса. – У меня ноги заплетаются! И двигаюсь я как‑ то странно! Все мое тело стало другим!

– Э… Ну что, идем к замку? – предложил Петр.

– Она уже там, – промолвила Агнесса. – Не знаю как, но…

Замолчав, она оглядела обеспокоенные лица людей и вдруг осознала, что думает сейчас именно так, как думала бы матушка Ветровоск.

– Да, – медленно сказала она. – Полагаю… То есть нужно идти туда немедленно. Люди должны сами убивать своих вампиров.

Нянюшка торопливо спускалась по лестнице.

– Я же говорила тебе, там, внизу, матушка Ветровоск. Говорила же! Я знала, она просто выжидает подходящий момент! Ха! Хотела бы я посмотреть на того кровососа, который смог бы одержать над ней верх!

– А вот я не хотейт бы! – с жаром произнес Игорь.

Нянюшка перешагнула через вампира, который в темноте не заметил хитрую ловушку из проволоки, тяжелого груза и кола, и открыла дверь во двор замка.

– Эй, Эсме, приветик!

Матушка Ветровоск сразу оттолкнула Овса и самостоятельно шагнула нянюшке навстречу.

– С девочкой все в порядке? – спросила она.

– Маграт и Эсм… малышка Эсме заперлись в склепе. Там очень крепкая дверь.

– И их охраняйт Охвофток, – добавил Игорь. – Нафтоящий фторожевой пеф.

Матушка, удивленно подняв брови, осмотрела Игоря с головы до ног.

– Не уверена, что знакома с… этими господами, – промолвила она.

– О, это Игорь, – представила нянюшка. – Весьма разночеловечный человек.

– Именно так мне и показалось, – кивнула матушка.

Нянюшка смерила испепеляющим взглядом всемогучего Овса.

– А его ты зачем притащила?

– Не смогла отвязаться, – пожала плечами матушка.

– Лично я всегда прячусь за диваном, – посоветовала нянюшка.

Овес отвернулся.

Откуда‑ то с крепостной стены донесся крик. Феникс обнаружил очередного вампира.

– Все кончено, осталось только подмести пыль, – сказала нянюшка. – Кстати, не слишком‑ то они были умными…

– Граф все еще здесь, – констатировала матушка.

– Лично я за то, чтобы спалить этот замок дотла и вернуться домой, – сказала нянюшка. – Вряд ли граф в ближайшее время решит навестить Ланкр…

– Толпа идейт, – сообщил Игорь.

– А я ничего не слышу, – удивилась нянюшка.

– Я имейт хороший уши, – пояснил Игорь.

– Да, понимаю, не у каждого есть возможность выбрать.

Послышался топот множества ног по мосту, и волна людей перекатилась через обломки ворот.

– Кажется, это Агнесса? – удивилась нянюшка.

В обычной ситуации она ни с кем не перепутала бы Агнессу, но сейчас было что‑ то в ее походке, в каждом шаге, как будто ее башмаки вдруг поссорились с самой землей. А руки, как решительно она ими размахивала…

– Я этого не потерплю! – закричала Агнесса, подходя к матушке. – У меня путаются мысли. Это ведь все твоих рук дело, да? Ну, или не рук…

Матушка коснулась пальцами ран на ее шее.

– Понятно, – сказала она. – Один из них укусил тебя, да?

– Да! И ты почему‑ то стала разговаривать со мной!

– Не я. Думаю, это говорило то, что проникло в твою кровь, – объяснила матушка. – И кто эти люди? Почему этот мужчина пытается поджечь стену? Он что, не знает, что камни не горят?

– О, это Клод, он иногда бывает слишком уж уперт. Кстати, если он возьмет в руку кол, сразу предупредите меня, хорошо? И все они из Воронау. Это маленький городок неподалеку отсюда… Сорокулы обращались с ними как с… домашними животными. Как пытались обращаться с нами там, в Ланкре! Они превратили Воронау в какую‑ то ферму!

– Прежде чем уходить, надо разобраться с графом, – сказала матушка. – Иначе он обязательно вернется – тайком или…

– Э… Прошу прощения, – вмешался Овес, который, казалось, размышлял о чем‑ то своем. – По‑ моему, кто‑ то упомянул, что королева заперта в склепе?

– Безопаснее места даже не придумать, – кивнула нянюшка. – Там огромная толстая дверь, и она запирается изнутри…

– Но ведь дома тоже безопасны от вампиров? – спросил Овес. – Как бы?

Матушка резко повернулась к нему.

– Что ты имеешь в виду?

Овес машинально отступил на шаг.

– Ага, я поняла, – сказала нянюшка. – Все в порядке, мы не настолько глупы. Она откроет дверь только нам…

– Я имел в виду: разве дверь остановит вампиров?

– Это ведь дверь.

– Ну и что, что дверь… Они же умеют принимать иные обличья. Допустим, превращаться в туман… – Под испытующими взглядами ведьм Овес поежился. – По‑ моему, умеют. И по‑ моему, это известно всякому, кто хоть немного разбирается в вампирах…

Матушка повернулась к Игорю.

– Ты что‑ нибудь знаешь об этом?

Игорь несколько раз открыл и закрыл рот.

– Фтарый граф никогда ничего подобного не делайт, – наконец сказал он.

– Да, – сказала нянюшка. – Но он играл честно.

Из глубин замка донесся вой, который вдруг резко стих.

– Это ефть Охвофток! – закричал Игорь, срываясь с места.

– Охвофффток? – переспросила Агнесса, наморщив лоб.

Нянюшка схватила ее за руку и потащила вслед за Игорем.

Матушка зашаталась. У нее начали закатываться глаза.

Взглянув на нее, Овес мгновенно принял решение. Он театрально схватился за голову и брякнулся на пыльный пол.

Матушка часто‑ часто заморгала и, взглянув на него сверху вниз, покачала головой.

– Ха! Уже сломался, да? – прохрипела она. Трясущиеся пальцы потянулись к Овсу. Он сжал их в ладони и осторожно поднялся, стараясь случайно не дернуть матушку за руку.

– Ты не могла бы мне помочь? – взмолился он.

Матушка с благодарностью навалилась на него.

– Ну конечно, – сказала она. – А теперь давай поищем кухню.

– Что? Зачем нам кухня?

– После такой тяжелой ночки чашка чая будет в самый раз, – сказала матушка.

Раздался второй удар, и засовы яростно загремели. Маграт поплотнее прижалась спиной к двери, а лежавший рядом Охвосток угрожающе зарычал. Возможно, виной всему была избыточная хирургия, но рычал он одновременно в нескольких тональностях.

Потом снова воцарилась тишина – еще более ужасающая, чем удары в дверь.

Какой‑ то едва слышный звук заставил Маграт опустить глаза. Из замочной скважины струился зеленоватый дымок.

Он был густым и выглядел каким‑ то маслянистым…

Метнувшись в другой конец комнаты, Маграт схватила банку, в которой хранились лимоны, оставшиеся от загадочного и столь высокого ценимого Игорем старого графа. Она сорвала с банки крышку и подставила ее под замочную скважину. Когда дым доверху заполнил банку, она бросила туда несколько зубчиков чеснока и плотно закрыла крышку.

Банка запрыгала по полу.

Маграт задумчиво посмотрела на колодец. Заглянув в него, она услышала далеко внизу шум воды. Хотя чему тут удивляться? В горах было много подземных рек.

Она занесла банку над отверстием и разжала руки. Потом быстренько захлопнула крышку колодца.

В углу заворочалась маленькая Эсме. Маграт мигом подскочила к ней и принялась яростно трясти погремушкой.

– Смотри‑ смотри, какой красивый кролик… – пробормотала она, после чего бросилась обратно к двери.

По ту сторону слышался какой‑ то шепоток. А потом голос нянюшки Ягг произнес:

– Все в порядке, дорогуша, они у нас в руках. Можешь открывать дверь. Ну же!

Маграт закатила глаза.

– Нянюшка, это действительно ты?

– Конечно, дорогая.

– Слава богам! А теперь расскажи мне тот анекдот про старуху, священнослужителя и носорога, и я открою тебе дверь.

Повисла пауза, потом опять раздались шепотки.

– Дорогая, у нас совсем нет времени, – наконец произнес нянюшкин голос.

– Ха‑ ха, неплохая попытка, – усмехнулась Маграт. – Я сбросила одного из вас в реку! Кто это был?

Снова тишина, а потом…

– Мы думали, графиня сумеет убедить тебя прислушаться к голосу разума, – ответил граф.

– К сожалению, из банки ее не слышно, – сказала Маграт. – Кстати, если хотите, может повторить попытку, банок у меня хватает.

– Мы надеялись, ты будешь вести себя разумно, – ответил граф. – Однако же…

Дверь вздрогнула, и запоры выскочили из стены. Маграт схватила девочку и, вскинув руку, попятилась.

– Только подойдите! Видите вот это? Проколю насквозь!

– Это плюшевый медвежонок, – фыркнул граф. – Даже если ты его как следует наточишь, боюсь, у тебя все равно ничего не получится.

* * *

Дверь была такой твердой, что древесина больше напоминала камень с некой волокнистой структурой. Кто‑ то давным‑ давно всерьез задался задачей рассчитать максимальную силу, которую может развить самая решительная толпа, и сконструировал дверь именно с учетом такой силы.

Дверь была открыта.

– Но я лично слышала, как она задвигала засовы! – закричала нянюшка.

Перед дверью валялась разноцветная куча шерсти. Игорь опустился рядом с ней на колени и поднял безжизненную лапу.

– Они убивайт Охвофток! Ублюдки!

– Они схватили Маграт и девочку! – рявкнула нянюшка.

– Он бывайт мой единфтвенный друг!

Нянюшка вытянула руку и, несмотря на свои небольшие размеры, легко подняла Игоря за воротник.

– У тебя появится очень серьезный враг, и очень скоро, приятель, если ты не поможешь нам немедленно! Ну все, все… – Свободной рукой она достала из панталон огромный скомканный носовой платок. – Высморкайся как следует!

Раздался звук, словно кто‑ то вдруг включил противотуманную сирену.

– Куда они могли их увести? – спросила нянюшка, когда сирена наконец отключилась. – Замок буквально кишит жаждущими мести селянами!

– Он вфегда виляйт хвофт, тыкайт меня холодный ноф, – всхлипывая, произнес он.

– Игорь, куда?!

Игорь показал своим пальцем (ну, не совсем своим, но одним из тех, что принадлежали ему в настоящее время) на дальнюю дверь.

– Она уходийт подвал, – сказал он. – Оттуда они выходийт через железные ворота долина. Вы никогда их не ловийт!

– Но дверь по‑ прежнему заперта! – воскликнула Агнесса.

– Тогда они ефть еще в замок, но это ефть очень, очень глюпо…

Его перебил оглушительный звук органа, от которого задрожал пол.

– Среди жителей Воронау, случаем, не было музыкантов? – спросила нянюшка, отпуская Игоря.

– Откуда мне знать? – пожала плечами Агнесса. Раздались еще два аккорда, и с потолка посыпалась пыль. – Они хотели вбить кол мне в сердце, а потом сварить мою голову в уксусе! Во всяком случае, никаких мелодий они при этом не насвистывали!

Орган снова взревел, как будто призывая всех к себе.

– Но почему они не сбежали? – удивилась нянюшка. – Они ведь могли бы зарыться куда‑ нибудь в землю и… О…

– Матушка не побежала бы, – сказала Агнесса.

– Верно, матушка Ветровоск всегда любила решающие сражения, – промолвила нянюшка, загадочно улыбаясь. – А они думают как матушка. Каким‑ то образом она заставила их так думать…

– И матушка тоже так думает? – спросила Агнесса.

– Будем надеяться, до сих пор не разучилась, – откликнулась нянюшка. – Пошли.

Лакримоза нажала на регистр с надписью «Ужасное Лицо В Окне» и услышала аккорд, напоминающий раскаты грома и слегка механический крик.

– К счастью, папа, мы пошли не в тебя и не в твою сумасшедшую семейку, – сказала она. – Хотя, если эту штуковину соединить с камерой пыток, может получиться очень даже ничего. Вопли станут гораздо натуральнее.

– Почему мы ведем себя так нелепо? – спросил Влад. – Женщина и девочка у нас в руках. Почему мы до сих пор здесь? На свете много других замков.

– Это будет выглядеть позорным бегством, – пояснил граф.

– Зато мы выживем, – ответил Влад, потирая лоб.

– Мы никогда не отступаем, – сказал граф. – О нет, прошу вас, ближе не подходите…

Последние слова были адресованы остановившейся в замешательстве толпе. В отсутствие центрального мозга толпы вообще останавливаются очень быстро, и в данном случае замешательство было вызвано присутствием Маграт и младенца.

У Влада на лбу красовался синяк. Деревянный утенок на колесиках – серьезное оружие, особенно если посильнее бросить:

– Вот и молодцы, – одобрил граф, прижимая к себе малышку Эсме.

Маграт, извиваясь, пыталась вырваться из другой его руки, но он сжимал ее запястье словно клещами.

– Вот видите? Абсолютное повиновение. Как в шахматах. Стоит убрать ферзя, и победа у тебя в кармане. А потеря нескольких пешек не имеет значения.

– Ты не больно‑ то высокого мнения о нашей маме, – заметил Влад.

– Поверь, я к ней очень привязан, – возразил граф. – И она обязательно найдет способ вернуться, а небольшое приключение только пойдет ей на пользу. Какой‑ нибудь рыбак в конце концов найдет банку, и вы даже глазом моргнуть не успеете, как мама снова будет с нами, такая сытая, такая здоровая… А, бесценная госпожа Ягг…

– Даже не пытайся подлизываться! – рявкнула нянюшка, пробиваясь сквозь ошеломленную толпу. – Я по горло сыта твоим подлизывательным подлизыванием, господин Подлиза! Освободи обеих девочек, а не то…

– О, как быстро мы добрались до «а не то», – вздохнул граф. – Но я скажу тебе вот что: вы все немедленно покинете замок, а там посмотрим. Возможно, мы отпустим королеву. Но маленькую принцессу… Она так очаровательна, верно? Она может остаться нашей гостьей. Она несколько оживит этот замок…

– Она вернется с нами в Ланкр! Сволочь! – закричала Маграт.

И в который раз попыталась вырвать руку из стальных клешней графа, чтобы влепить ему пощечину. Но его пальцы еще сильнее сжали ее запястье, и Агнесса заметила, как Маграт побелела.

– Королеве не подобает использовать такие слова, – промолвил граф. – Я все еще очень силен, даже для вампира. Но пожалуй, ты права. Мы все вернемся в Ланкр. Будем жить большой дружной семьей в вашем замке. Наш замок… несколько поистрепался. О госпожа Ягг, только не вини во всем происшедшем себя. За тебя это сделают другие…

Он вдруг замолчал. Едва слышный звук становился все громче и громче. Он был ритмичным и звонким.

Толпа расступилась. Вперед вышла матушка Ветровоск, что‑ то помешивая ложечкой в чашке.

– Молока так и не нашла, – сообщила она. – Хотя я не удивлена. Отрезала кусочек лимона, но это не то, совсем не то…

Она положила ложечку на блюдце – звонкий «дзынь» прокатился по залу – и улыбнулась графу.

– Я не опоздала?

Друг за другом с грохотом отодвигались засовы.

– …Это заходийт флишком далеко, – бормотал Игорь. – Фтарый мафтер никогда не…

Дверь громко заскрипела, поворачиваясь на петлях, ржавчина на которых взращивалась долгими годами. Из темноты пахнуло прохладным сухим воздухом.

Игорь, повозившись со спичками, зажег факел.

– …Я понимайт, отдых ефть отдых, но это ведь позор…

Он пробежал длинными темными коридорами, некоторые из которых были выложены камнем, а некоторые – пробиты в скале, и очень скоро оказался в зале – совершенно пустом, за исключением стоявшего по центру каменного саркофага, на котором крупными буквами было высечено: «СОРОКУЛА».

Вставив факел в светильник, Игорь снял куртку и с большим трудом сдвинул тяжелую крышку в сторону.

– Извиняйт, мафтер, – прохрипел он, когда крышка с грохотом упала на пол.

Внутри саркофага заискрился при свете факела прах.

– …Приходийт фюда, вфе портийт…

Игорь поднял тулуп, достал из кармана толстый матерчатый сверток, развернул его на камне, и свет отразился от набора скальпелей, игл и ножниц.

– …Теперь угрожайт маленькому ребенку… Вы, мафтер, так никогда не пофтупайт… Только ф любящий приключения девушка фтарше фемнадцати, которые так замечательно выглядайт в ночных рубашках…

Он выбрал скальпель и осторожно коснулся лезвия мизинцем левой руки.

Проступила капелька крови, она становилась все больше, пока не упала на прах. Из саркофага появился дымок.

– Это вам за Охвофток, – с мрачной ухмылкой произнес Игорь.

Когда он подошел к двери, из гроба уже валил белый туман.

– Я – пожилая женщина, – сказала матушка, обводя толпу мрачным взглядом. – Неужели никто не предложит мне присесть?

Мгновенно откуда‑ то притащили скамью. Матушка села и впилась взглядом в графа.

– Итак, о чем вы тут говорили?

– Эсмеральда… – улыбнулся граф. – Наконец‑ то ты к нам присоединилась. Зову крови невозможно сопротивляться, ведь верно?

– Надеюсь, – сухо откликнулась матушка.

– Мы уйдем отсюда вместе, госпожа Ветровоск.

– Ты отсюда никуда не уйдешь, – сказала матушка и снова принялась помешивать чай.

Вампиры не сводили глаз с ложечки.

– У тебя нет выбора, ты обязана мне повиноваться и сама прекрасно это знаешь, – сказал граф.

– О, выбор есть всегда, – возразила матушка.

За отцовской спиной Влад и Лакримоза наклонились друг к другу и принялись о чем‑ то перешептываться. Граф поднял взгляд.

– Ты не можешь сопротивляться, – промолвил он. – Даже ты на такое не способна.

– Ну, не стану утверждать, будто бы мне это ничего не стоило… – пожала плечами матушка и опять взялась за ложечку.

Шепот стал громче.

– У нас королева и девочка, – прорычал граф. – Насколько мне известно, вы высоко их цените.

Матушка поднесла чашку к губам.

– Ну, убей их, – сказала она. – Не больно‑ то тебе это поможет.

– Эсме! – одновременно выкрикнули нянюшка и Маграт.

Матушка поставила чашку обратно на блюдце. До Агнессы донесся тяжелый вздох Влада. Она и сама чувствовала желание…

«Я догадалась, что она сделала», – сказала Пердита. «Я тоже», – подумала Агнесса.

– Он блефует, – сказала матушка.

– Стало быть, ты нисколечко не будешь возражать, если твоя королева станет вампиром? – осведомилась Лакримоза.

– У нас была одна такая в Ланкре, – небрежно бросила матушка. – Бедняжку укусил кто‑ то из вас. Перебивалась бифштексами с кровью и прочей гадостью. И насколько я знаю, никогда никого не кусала. Другула Пронзевшая – слышали о такой?

– Пронзевшая?

– Как я сказала, кровь она не употребляла. Но против доброго кровопролития ничуть не возражала. Просто запретила себе пить кровь, хотя той еще гадиной была. Кстати, вы тоже не обязаны пить кровь.

– Ты ничего не знаешь об истинных вампирах!

– О, я о них знаю, и куда больше, чем ты думаешь. Взять, к примеру, Гиту Ягг.

Нянюшка удивленно заморгала. Матушка Ветровоск было подняла чашку, но тут же снова ее опустила.

– Гита любит выпить. Утверждает, что пьет только лучшее бренди… – Нянюшка согласно закивала. – …Но таково лишь ее желание, а в действительности она вполне и пивом обойдется, как и все нормальные люди. – Нянюшка пожала плечами, а матушка продолжила: – Однако вы не удовольствуетесь кровяной колбасой, ведь в действительности вам нужна власть над людьми. Я знаю всех вас так, как знаю саму себя. И знаю наверняка, вы не допустите, чтобы с головы этой девочки даже один‑ единственный волосок упал. Ну, если б, конечно, у нее уже были волосы… – Матушка принялась рассеянно помешивать ложечкой в чашке. – Просто не сможете.

Она подняла чашку и провела ею по краю блюдца. Губы Лакримозы алчно приоткрылись.

– Я нахожусь здесь только потому, что хочу понять: чего именно вы заслуживаете – справедливости или милосердия. Это вопрос выбора.

– Ты действительно думаешь, мы не сможем причинить вред какому‑ то мясу? – спросила Лакримоза, решительно шагнув вперед. – Смотри же!

Она опустила руку к девочке и как ужаленная отдернула ее.

– Не сможете, – сказала матушка.

– Я чуть не сломала себе пальцы!

– Какая досада, – хмыкнула матушка.

– Ты вложила что‑ то в эту девочку… что‑ то ведьмовское… – пробормотал граф.

– И кому в голову могла прийти такая нелепая мысль? – фыркнула матушка, а стоявшая за ее спиной нянюшка потупилась. – Итак, вот мое предложение. Ты возвращаешь нам Маграт и принцессу, а мы отрубаем вам головы.

– И это ты называешь справедливостью? – осведомился граф.

– Нет, это я называю милосердием, – ответила матушка и поставила чашку на блюдце.

– Во имя всего святого, женщина, ты будешь наконец пить этот проклятый чай или нет? – взревел граф.

Матушка сделала глоток и поморщилась.

– О чем я только думала? Пока болтала с вами, чай остыл, – сказала она и медленно вылила чай на пол.

Лакримоза застонала.

– Думаю, это скоро пройдет, – продолжала матушка все тем же спокойным голосом. – Но пока вы не сможете причинить вред девочке, вы не сможете причинить вред Маграт, от одной мысли о крови вас будет тошнить, а убежать вы не сможете, потому что никогда не отказывались от схватки…

– Пройдет что? – спросил Влад.

– Стены вашего разума очень прочны, – сонно заметила матушка. – Мне никогда сквозь них не пробиться.

Граф улыбнулся. Матушка тоже улыбнулась.

– И поэтому я не стала этого делать.

* * *

Туман клубился в склепе, обволакивая пол, стены и потолок. Струился вверх по ступеням, по длинному туннелю, туманные волны накатывались друг друга, словно вели непримиримую битву за существование.

Куда‑ то бежавшая неосторожная крыса слишком поздно заметила приближение опасности. Туман поглотил ее, раздался короткий писк, а когда туман рассеялся, на полу остались только крошечные белые косточки.

Словно из ниоткуда, возникли такие же маленькие косточки, но уже собранные в скелет. В одной лапке скелет держал миниатюрную косу, а на плечи его был наброшен плащ с капюшоном. Стуча костяными лапками по каменным плитам, существо подошло к убитой крысе.

– Писк? – жалобно произнес дух крысы.

– ПИСК, – ответил Смерть Крыс. Ну а зачем еще что‑ то знать?

– Ты все пытался понять, куда я спрятала свою сущность, – сказала матушка. – А я никуда и не уходила. Я просто поместила ее в нечто живое, а вы это нечто взяли. Вы сами пригласили меня, я – в каждой мышце ваших тел, я – в ваших головах. Я была в крови, граф. В крови. И это не я превратилась в вампира. Это вы превратились в матушку Ветровоск. Все вы. Ведь вы всегда прислушивались к зову крови.

Граф смотрел на нее, широко открыв рот от изумления.

Ложечка со звоном упала на пол, потревожив едва заметный белый туман. Он стекал со стен, постепенно сужая круг, в центре которого стояли вампиры.

Сквозь толпу пробился Игорь и встал рядом с нянюшкой.

– Все ефть зер гут, – сообщил он. – Я не мочь позволяйт, чтобы это продолжайтфя, такой позор, такой фтыд…

Туман поднялся кипящей башней, а затем возникло такое ощущение, словно последовательность событий вдруг нарушилась, словно время как‑ то расщепилось… и в следующий момент за спинами Влада и Лакримозы выросла чья‑ то фигура. Ростом незнакомец был лишь чуть выше среднего мужчины, а фрак, в который он был одет, давным‑ давно вышел из моды. Его тронутые сединой волосы были аккуратно зачесаны назад, за уши, поэтому создавалось впечатление, что голову конструировали с учетом принципов аэродинамики.

Пальцы с ухоженными ногтями крепко сжали плечи молодых вампиров. Лакримоза было повернулась, собираясь впиться в наглеца ногтями, но тот оскалился, словно тигр, и она сразу съежилась от страха.

А потом лицо его приобрело почти человеческое выражение, и незнакомец улыбнулся. Как будто был искренне рад всех видеть.

– Доброе утро, – поздоровался он.

– Еще один поганый вампир? – осведомилась нянюшка.

– Не ефть обычный вампир, – пояснил Игорь, радостно прыгая с ноги на ногу. – Это ефть мой фтарый мафтер! Крафный Глаз возвращайтфя!

Матушка поднялась и, не обращая внимания на державшую молодых вампиров фигуру (и Влад, и Лакримоза как‑ то присмирели), подошла к графу.

– Я знаю все, на что ты способен и на что не способен, – сказала она. – Потому что ты впустил меня в себя. Это значит, ты не можешь того же, чего и я. И думаешь ты сейчас так же, как я, только разница в том, что я занималась этим куда дольше, а значит, у меня лучше получается.

– Ты – мясо! – прорычал граф. – Умное мясо!

– И ты сам меня пригласил, – повторила матушка. – Я ведь не из тех, кто заявляется без приглашения.

Девочка на руках у графа вдруг расплакалась. Он резко выпрямился.

– Ты в самом деле так уверена, что я не смогу причинить вреда этому ребенку?

– Я бы этого не смогла, значит, не сможешь и ты.

Лицо графа исказилось. Он сражался со своими чувствами и одновременно с Маграт, которая пыталась лягнуть его в лодыжку.

– А ведь все могло быть так хорошо… – пробормотал он, и впервые его голос утратил уверенность.

– Хорошо для тебя! – закричала Агнесса.

– Мы – вампиры, и мы не можем бороться с тем, что мы есть.

– Только животные не способны бороться со своей природой, – сказала матушка. – Так ты отдашь мне ребенка?

– А если я… – начал граф, но вдруг гордо вскинул голову. – Нет! Я не должен торговаться! И я буду сражаться с тобой твоими же методами! Вряд ли кто посмеет остановить меня, если я сейчас уйду. Посмотри на себя… Посмотри на меня. А теперь… на него. – Он кивнул на фигуру, державшую будто окаменевших Влада и Лакримозу. – Ты этого хочешь?