Терри Пратчетт 21 страница

В общем, яркость выражения – это немаловажно. А дальше надо лишь следовать туда, куда тебя ведут краска и цвет.

– Знаете, – нарушила молчание Найлетта, – судя по тому, как падает свет и тому подобное… Может быть, это несколько волшебников?

Ринсвинд прикрыл глаза. Может, эффект действительно объяснялся игрой света и тени, но… вроде бы получается. Даже отлично получается. Ринсвинд плеснул на «холст» еще краски.

– Они как будто вот‑ вот сойдут с камня, – произнес кто‑ то у него за спиной, но голос звучал словно бы приглушенно.

Вдруг Ринсвинду показалось, что он падает в дыру. Подобное ощущение он испытывал и раньше, но тогда он действительно падал в какую‑ нибудь дыру. Стены слились в туманное пятно, словно с гигантской скоростью проносились мимо. Земля сотрясалась.

– Мы движемся? – спросил он.

– Очень похоже, правда? – отозвался аркканцлер Ринсвинд. – Но на самом деле мы стоим на месте!

– Двигаться, стоя на месте… – пробормотал Ринсвинд и хихикнул. – Ш'карное пыво! – Радостно прищурившись, он всмотрелся в этикетку. – И знашь, – продолжал он, – обышно б'льше пары круж'к в меня не влазит. Ну, т'го эля, шо у нас дают. А ваше 'дет как лимонад! Ну где этот п'рог!..

С грохотом раздавшегося под кроватью грома и нежностью столкнувшихся друг с другом зефирин прошлое врезалось в настоящее.

И то и другое содержали в себе множество людей.

– Что такое?

– Декан?

– Да?

– Ты не декан!

– Да как ты смеешь! Сам‑ то ты кто?!

– У‑ ук!

– Всех ворон наперекосяк, да это же ОБЕЗЬЯНА!

– Нет! Нет! Это не я сказал, это ОН!

– Аркканцлер!

– Да?

– Что такое? Да сколько же вас тут?

Мрак обрел темно‑ багровый, отливающий фиолетом оттенок.

– ДА ЗАТКНЕТЕСЬ ВЫ ВСЕ! СЛУШАТЬ МЕНЯ!

К удивлению Ринсвинда, все голоса разом умолкли.

– Смотрите, стены сближаются! Это место хочет прекратить существовать!

Выполнив таким образом свой долг перед обществом, Ринсвинд повернулся, взял ноги в руки и помчался прочь по сотрясающемуся каменному полу.

Через пару секунд его опередил Сундук, а это был плохой знак.

Сзади опять донеслись голоса. Волшебники не знакомы с термином «явная и недвусмысленная угроза». Они считают, что любая угроза подлежит обсуждению. Правда, очень быстро приближающийся потолок способен убедить даже самых заядлых спорщиков.

– Я спасу вас, госпожа Герпес!

– Туда, в туннель!

– А как вам кажется, насколько быстро сближаются стены?

– Заткнись и беги!

Ринсвинда обогнало большое, рыжее и косматое кенгуру. Еще совсем недавно библиотекарь был рыжим сталактитом – для выживания во всякого рода пещерах форма весьма неплохая, – но потом случайный морфизм библиотекаря наконец сообразил, что в пещере, где рушится потолок, долго не просуществуешь, и мгновенно принял наиболее скоростное местное обличье.

Человек, Сундук и кенгуру, пролетев сквозь дыру в подвале, рухнули без сил у противоположной стены.

Вскоре раздалась возня, и с той же скоростью в подвал выпалило кучей волшебников и парочкой женщин. Кое‑ кто приземлился прямо на Ринсвинда. Гора за стеной стонала и скрипела, в позыве геологической рвоты исторгая из себя инородные тела.

Затем сквозь дыру пролетело что‑ то еще и с разгону врезалось Ринсвинду в ухо. Впрочем, это были сущие пустяки по сравнению с мясным пирогом, политым гороховым соусом и кетчупом, – залетев последним, суповик воткнулся Ринсвинду прямо в рот.

Хотя все было не так уж и плохо.

Способность задаваться вопросами типа: «Где я и что это за „я“, который задает мне данный вопрос? » – одна из особенностей, отличающих человека от, скажем, каракатицы[22].

Волшебники Незримого Университета, являясь если не интеллектуальными сливками своего поколения, то уж церебральным йогуртом точно, – так вот, стадию философских вопросов они преодолели за считанные минуты. Определенные идеи волшебники схватывают довольно быстро. Только что ты спорил о форме утиной головы, а уже через минуту тебе заявляют, что ты умудрился тысячи и тысячи лет просидеть в скале, потому что там, внутри, время шло медленнее. Но человеку, способному найти дорогу в уборную Незримого Университета[23], разгадать подобную головоломку – раз плюнуть.

Однако сейчас, во время беседы за круглым столом в УП, на повестке дня стояли куда более важные вопросы.

– У вас тут вообще какая‑ нибудь еда имеется? – положил начало дискуссии Чудакулли.

– Сейчас ночь, аркканцлер.

– То есть мы что, пропустили УЖИН?

– Мы пропустили тысячелетия ужинов, аркканцлер.

– В самом деле? В таком случае надо немедленно начинать наверстывать упущенное, господин Тупс. И все же… приятное у вас здесь местечко… аркканцлер.

Чудакулли произнес это обращение так, чтобы не было никаких сомнений: оно всегда и во всех обстоятельствах пишется с маленькой буквы, и вообще, это очень маленькое, едва заметное слово. Аркканцлер Ринсвинд ответил братским кивком.

– Большое спасибо.

– То есть для колонии, разумеется. Но, по‑ моему, вы делаете все, что в ваших силах.

– Разумеется, Наверн. Буду счастлив продемонстрировать тебе нашу башню.

– На вид она довольно невысокая.

– Да, многим так кажется.

– Ринсвинд, Ринсвинд… Это имя мне смутно знакомо… – нахмурился Чудакулли.

– Мы как раз и явились сюда в поисках Ринсвинда, аркканцлер, – терпеливо подсказал Думминг.

– Так это он? Что ж, пребывание здесь пошло ему на пользу. Вижу, свежий воздух сотворил из него человека.

– Нет, аркканцлер. Наш Ринсвинд – костлявый, с нечесаной бородой и в поношенной шляпе. Помните? Вон тот!

Ринсвинд робко поднял руку.

– Э‑ э. То есть я, – представился он.

Чудакулли фыркнул.

– Понятно. А с чем это ты там играешься?

Ринсвинд поднял в воздух «ревунчика».

– Его выкинуло из пещеры вслед за нами, – ответил он. – А для чего эта штука нужна?

– О, всего лишь игрушка, ее нашел библиотекарь, – пояснил Думминг.

– Вот и разобрались, – заключил Чудакулли. – А пиво очень даже неплохое! Вполне выпивабельное. Уверен, мы многому можем друг у друга научиться, аркканцлер. Разумеется, скорее вы от нас, чем наоборот. Может, стоит наладить культурный обмен студентами?

– Идея вполне здравая.

– Меняю шестерых на приличную газонокосилку. Наша сломалась.

– Арк… НАШ аркканцлер пытается сказать, что вернуться домой нам будет достаточно сложно, – вмешался Думминг. – Наше присутствие в прошлом должно было многое изменить. Но вроде бы ничего подобного не произошло.

– Ваш Ринсвинд считал, что если мы вытащим вас сюда, то сразу пойдет дождь, – кивнул Билл. – Но этого тоже не случилось.

…Вумммм…

– Ринсвинд, перестань развлекаться с этой штуковиной! – приказал Чудакулли. – Что ж… Билл, думаю, мы кое‑ чем сможем помочь. Будучи более опытными волшебниками, мы, разумеется, знаем массу способов вызывать дождь. Нет проблем.

…Вумммм…

– Послушай, друг мой, выйди за дверь и там играйся!

Библиотекарь, прикрыв голову листочком, сидел на самой вершине жестяной башни.

– Странная штуковина, правда? – Ринсвинд взмахнул «ревунчиком». – Достаточно легкого, едва заметного движения руки, и он начинает вовсю крутиться.

– … У‑ ук…

Библиотекарь чихнул.

– … Ойк…

– Э‑ э… теперь ты какая‑ то очень большая птица… – констатировал Ринсвинд. – Да уж, как тебя крутит‑ то, а? Но не волнуйся, как только я назову им твое имя…

Библиотекарь стремительно поменял форму и словно по волшебству взмыл в воздух. За следующий весьма краткий промежуток времени произошло много чего.

– А, – спокойно промолвил Ринсвинд, когда все вроде бы закончилось. – Что ж, начнем перечислять, что нам известно. Лично мне известно, что я ничего не вижу. А ничего не вижу я потому, что на глаза мне свисает балахон. Из чего заключаем, что я перевернут вниз головой. И ты держишь меня за лодыжки. Поправочка: за одну лодыжку, но, так или иначе, вверх ногами. И мы на вершине башни. Из чего следует…

Ринсвинд умолк.

– Так, еще раз, – сказал он. – Начнем с того, что я никому не говорю, как тебя зовут.

Библиотекарь разжал лапы. Пролетев несколько дюймов, Ринсвинд ударился о жестяную крышу.

– Знаешь, с твоей стороны это была очень злая выходка, – сказал он.

– У‑ ук.

– Хорошо, хорошо, давай замнем.

Ринсвинд посмотрел вверх, на просторное, пустое небо. Почему не идет дождь? Он ведь сделал все, что от него требовалось. Но вместо дождя ИксИксИксИкс получил преподавательский состав НУ в полном составе. Теперь от волшебников не протолкнуться. А проку от них – с гулькин нос. Как и от ихних заклинаний. Ведь для того чтобы заклинание подействовало, нужно, чтобы где‑ нибудь неподалеку вертелся подходящий дождик. Более того, всякий предусмотрительный волшебник, прежде чем сотворить заклинание, обязательно удостоверится, что в направлении того места, где он находится, уже движутся тяжелые, желательно свинцовые с виду облака.

А раз дождь не идет, значит, те чудовищные морские течения, о которых ему рассказывали, по‑ прежнему крутятся где‑ нибудь неподалеку.

Нет, страна, конечно, не ПЛОХАЯ. И шляп здесь хватает. Больших шляп, на всех хватит. Можно поднакопить деньжат и купить хозяйство в каком‑ нибудь местном Гдетотамье, начать выращивать овец. В конце концов, куда как проще: кормятся овцы сами, а потом их вдруг становится больше. Остается лишь время от времени снимать с них урожай шерсти. А Сундук вполне сойдет за овчарку.

Разве что… вода вся кончилась. А значит, скоро не будет овец, да и хозяйств больше не будет. Безумный, и Крокодил Крокодил, и эти очень милые дамы, Дорогуша с Летицией, и Угрыз с его лошадьми, и все прочие люди, учившие его находить еду, от которой выворачивает не сразу, а быть может, немного погодя… Все они высохнут, а потом их унесет ветром… И его тоже.

– ЗДОРОВЕНЬКИ.

– У‑ ук?

– О НЕТ… – простонал Ринсвинд.

– ЧТО, ПЕРЕСОХЛО ГОРЛО?

– Послушай, я, конечно, очень обязан тебе за внимание, но…

– БУДЬ СПОК. У МЕНЯ В ЭТОМ ГОРОДЕ ОДНА ВСТРЕЧА НАЗНАЧЕНА, ВОТ Я И ЗАГЛЯНУЛ МИМОХОДОМ. ЛЮДИ ПОДРАЛИСЬ ИЗ‑ ЗА ПОСЛЕДНЕЙ БАНКИ ПИВА… ОДНАКО Я С ИНТЕРЕСОМ СЛЕЖУ ЗА ПЕРИПЕТИЯМИ ТВОЕЙ СУДЬБЫ И ВСЕГДА ГОТОВ УДЕЛИТЬ ТАКОЙ НЕЗАУРЯДНОЙ ЛИЧНОСТИ, КАК ТЫ, ТОЛИКУ СВОЕГО ВНИМАНИЯ.

– Гм‑ м, спасибо. Когда я решу закончить жить, то непременно выберу тебя!

Смерть начал растворяться в воздухе.

– По‑ моему, это просто свинство с твоей стороны! Мы ведь еще не умерли! – прокричал Ринсвинд в пылающее небо. – И не стоит нас недооценивать! К примеру, можно добраться до Пупа, отрезать там айсберг побольше и притаранить его сюда. И пожалуйста, воды хоть залейся! Главное – добраться до Пупа… Но да будет тебе известно: где надежда, там и жизнь! Я сумею выкрутиться! Должен быть способ вызвать дождь!

Однако Смерть уже отбыл.

Ринсвинд угрожающе раскрутил над головой «ревунчик».

– И не вздумай возвращаться!

Внезапно библиотекарь вцепился Ринсвинду в руку и стал принюхиваться.

А потом Ринсвинд тоже ощутил запах.

Словарный запас Ринсвинда был довольно ограниченным, и в нем не было слова для «запаха, который бывает сразу после дождя». Всякая попытка описать данный запах повлекла бы за собой использование слов вроде «влажность», «духота», «испарения» и, в конце концов, «парообразование».

Тем не менее после дождя возникает довольно специфический запах. И в этих иссушенных краях он был подобен блеску драгоценной жемчужины.

Ринсвинд опять крутнул деревянную игрушку. Она громко заревела, куда громче, чем была бы должна, и опять появился странный запах.

Ринсвинд внимательно осмотрел «ревунчик». Самый обычный деревянный овал без каких‑ либо знаков или отметин.

Взявшись за самый конец шнурка, он крутнул «ревунчик» еще пару раз.

– Ты заметил, когда я… – начал было он.

«Ревунчик» не останаливался, и Ринсвинд не мог опустить руку.

– Э‑ э… По‑ моему, он хочет, чтобы его крутили.

– У‑ ук!

– Вот спасибо, помог. У‑ у‑ у‑ у…

Библиотекарь припал к крыше.

Ринсвинд закрутился волчком. И с каждым новым оборотом шнурок становился все длиннее и длиннее. Расплывчатый овал мелькал уже где‑ то вдалеке, и каждый следующий круг был намного больше предыдущего.

В воздухе повис угрюмый, монотонный гул.

Где‑ то на окраине города «ревунчик» вдруг взорвался, и громовой раскат прокатился по небу. Однако на конце шнурка все равно что‑ то крутилось – что‑ то похожее на плотное серебристое облачко. Оно летело, оставляя за собой след из белых частичек, из которых формировалась расширяющаяся на глазах спираль.

Библиотекарь продолжал лежать на крыше, прикрыв лапами голову.

Жаркий воздух обдувал башню, подкидывая к небесам пыль и волнистых попугайчиков. Балахон яростно хлопал у самого Ринсвиндова подбородка.

О том, чтобы отпустить шнурок, нечего было и думать. Судя по всему, подумал Ринсвинд, это можно будет сделать, только когда сам «ревунчик» того захочет.

Спираль, истончившая до прозрачной дымки, плыла по волнам раскаленного воздуха.

(…Над городом, потом над красной пустыней и равнодушными к небесным явлениям кенгуру, а когда дымка миновала берег и добралась до штормовой стены, воюющие друг с другом ураганы мигом прекратили свою битву и слились в одно целое… Облака прервали беспрерывное вращение вокруг последнего континента, в смятении закипели, превратились в грозовые и устремились вглубь гигантской окружности…)

И тут шнурок, больно ужалив пальцы, вырвался из руки Ринсвинд а. «Ревунчик» мигом растворился вдали, но где он упал, Ринсвинд не видел.

Возможно, потому, что сам он еще долго выписывал пируэты на жестяной крыше. В конце концов сила тяжести возобладала над инерцией, и Ринсвинд без сил рухнул на жесть.

– По‑ моему, у меня дымятся ноги, – пробормотал он.

Убийственный жар саваном покрывал землю. Клэнси‑ коневод тщательно вытер пот со лба и выжал тряпку в пустую банку из‑ под варенья. Еще немного – и банка будет полной. Бережно держа ее на вытянутых руках, Клэнси спустился с ветряной мельницы.

– Бур в порядке, босс, это проклятущая вода куда‑ то запропала, – сообщил он.

Угрыз покачал головой.

– Только глянь на этих бедолаг‑ лошадей, – сказал он. – Уж и на копытах не держатся. Разве так должно быть? Нет, Клэнси. Плохо это. Мы перемалывали и жирное, и тощее, но то, что происходит щас, уж чересчур жирно. Проще взять и перерезать им глотки – хоть мяса навялим…

Порыв ветра сорвал с него шляпу и прошелся облачком по увядшим кустам мульги. Один из коней вскинул морду.

Облака заполонили небо. Они накатывали одно на другое, подобно волнам в море, такие темные и насыщенные, что, когда вспыхивали молнии, в самой своей сердцевине казались чернильными.

– А это чо такое? – поднял брови Клэнси.

Конь с трудом поднялся и проковылял к ржавой лохани под мельницей. Там, где облака пролетали над землей, воздух поблескивал серебром.

Угрыза осенило.

Он посмотрел под ноги. Совсем рядом с башмаком что‑ то с громким «плюх» ударилось о красную землю и прорыло в ней крохотный кратер.

– Это ж ВОДА, Клэнси! – воскликнул он. – Чертова ВОДА каплет с чертова НЕБА!

Разинув рты, они уставились друг на друга. Гроза тем временем разразилась в полную силу. Животные зашевелились, красная земля превратилась в грязь, и буквально через минуту оба коневода были заляпаны по самый пояс.

И это был не обычный ливень. То была Мокрость.

Как чуть позже рассказывал Клэнси, это им первый раз ЧЕРТОВСКИ повезло. Второй раз им ЧЕРТОВСКИ повезло, когда поблизости обнаружился холм, на который можно было забраться.

А больше всего им ЧЕРТОВСКИ повезло, когда они отыскали свои чертовы шляпы. А все благодаря чертовым пробкам.

Стояла жуткая засуха, поэтому над ежегодной регатой в Приноситтераспивайтте нависла угроза срыва. Но традиция есть традиция. Многие люди приехали в городок специально ради регаты. Накануне вечером организаторы долго и горячо обсуждали этот вопрос в баре «Пастораль‑ отеля» и пришли к выводу, что, будь спок, если суждено, все будет зыкински.

Предусматривались гонки в нескольких категориях: для лодок, влекомых верблюдами; далее – для кораблей, чьей движущей силой являются паруса (да, да, были и такие оптимисты); ну и наконец, гвоздь программы – для яликов, движимых человеческой силой. Команда отталкивала судно от берега, хватала его за борта и бежала со всех ног. Последний забег пользовался наибольшей популярностью среди зрителей.

И как раз тогда, когда две команды трусили вверх по течению, борясь за место в полуфинале, зрители вдруг заметили черное облако, бурлящее над Семафорным холмом, словно варенье в тазу.

– Это кустарник горит, – предположил кто‑ то.

– Если б горел кустарник, дым был бы белым. Бежим гасить!

Огонь – такая штука. Увидел – беги гасить. Иначе пожар распространится, как… лесной пожар.

Но не успели добровольные пожарники сделать первый шаг, как со стороны сухого русла донесся крик.

Обе команды, голова к голове, вылетели из‑ за поворота Занудь‑ реки. Забросив лодки на плечи, моряки с рекордной скоростью преодолели последний подъем, достигли пристани, вскарабкались наверх и рухнули как подкошенные. Вверх взметнулись стоны и щепки.

– Остановите регату! – задыхаясь, простонал рулевой. – Река… Река…

Но к этому моменту уже все всё видели. Из‑ за излучины медленно – поскольку толкал перед собой гору кустов, повозок, камней и деревьев, – но неотвратимо надвигался бурный поток.

Переносную дамбу он отшвырнул в сторону, будто игрушку, и пенистая вода наполнила реку от берега до берега.

Регату, разумеется, отменили. Подумайте сами, какая регата, когда река полным‑ полна воды?!

Толпа наконец снесла университетские ворота. Ворвавшись на территорию университета, разъяренные люди колотили по дверям и стенам.

Волшебники тем временем лихорадочно листали книги.

– А хотя бы Впечатляющий Сепаратор Максвелла у вас имеется? – осведомился Чудакулли.

– А что он делает? – поинтересовался аркканцлер Ринсвинд.

– Разделяет две среды, к примеру… сахар и песок. При помощи специальных няне‑ бесенят.

– Аркканцлер, вы хотели сказать нано‑ бесенят, – устало поправил Думминг.

– А‑ а, это навроде Зашибенного Решета Бонзы Чарли? Как же, есть у нас такое.

– Параллельная эволюция, значит? Понятно. Ну что ж, в таком случае засучивайте рукава, сейчас мы тут кое‑ что устроим.

Аркканцлер Ринсвинд кивнул одному из волшебников и вдруг понимающе улыбнулся.

– Кажется, я догадываюсь, – пробормотал он. – Думаешь, с солью этот фокус тоже прокатит?

– Именно! Одно заклинание, одно ведро морской воды – и никаких проблем…

– Э‑ э, это не СОВСЕМ так, – вмешался Думминг Тупс.

– А по‑ моему, звучит замечательно!

– Это заклинание требует массу магии. А выработка бесов – примерно пинта в две недели.

– Ну да. Существенное замечание, господин Тупс. Спасибо.

– Не за что, аркканцлер.

– Но мысль все‑ таки чертовски хороша, пусть даже она не сработает!.. И что это они, право, так разорались?

Крики снаружи неожиданно умолкли.

– По‑ моему, аркканцлер, вас испугались, – заметил Думминг.

«Дон».

«Дон, дон…»

– Они что, чем‑ то швыряются по крыше? – поинтересовался аркканцлер Ринсвинд.

– Нет, скорее всего, это просто дождь, – отмахнулся Чудакулли. – Гм‑ м, а если попробовать испарять…

Он понял, что его никто не слушает. Все, задрав головы, таращились вверх.

К этому времени отдельные удары слились в ровный непрерывный стук. Снаружи донеслись безумные радостные вопли.

Волшебники разом бросились к выходу и образовали там небольшую пробку, но после краткой борьбы все вырвались наружу, где на них обрушился водяной поток: вода ровным полотнищем падала с крыши, и там, где поток достигал земли, уже образовалась приличных размеров канава.

Аркканцлер Ринсвинд резко затормозил и осторожно, как человек, пробующий температуру плит, потянулся к луже.

– Вода? С неба? – неверяще произнес он.

Пробившись сквозь жидкий занавес, он выскочил на улицу, где стащил с головы шляпу и, перевернув ее, подставил дождю.

Толпа заполонила университетскую территорию и прилегающие улицы. Все лица были обращены вверх.

– А эти темные штуки? – выкрикнул аркканцлер Ринсвинд.

– Это и ЕСТЬ облака, аркканцлер.

– Их чертовски много!

Их и в самом деле было много. Они громоздились над башней гигантским, истекающим чернотой грозовым фронтом.

Кто‑ то ненадолго отвел глаза от неба и увидел промокших волшебников. Из толпы донеслись приветственные крики. И вдруг все людское внимание обратилось на них: волшебников мигом расхватали и, подняв на руки, торжествующе понесли по улицам.

– Они думают, это мы вызвали дождь! – воскликнул аркканцлер Ринсвинд.

– А кто сказал, что это не так? – прокричал в ответ Чудакулли, заговорщицки постукивая себя по носу.

– Э‑ э… – начал было кто‑ то.

Чудакулли даже не стал оглядываться.

– Господин Тупс, ты лучше закрой рот, – велел он.

– Уже, аркканцлер.

– Слышите гром? – спросил Чудакулли, когда город содрогнулся. – Пожалуй, стоило бы найти укрытие…

Облака над башней нагромождались друг на друга, как сдерживаемая дамбой вода. Думминг впоследствии утверждал, что причиной этого явления мог служить тот факт, что башня УП была одновременно и низеньким зданьицем, и высоченной громадой, поэтому гроза и обтекала башню, и переваливала через нее, и проходила сквозь – все разом.

У самого горизонта в облаках вдруг образовался просвет. Он медленно расширялся, пока не превратился в светящийся дымоход с голубой дымкой электрических разрядов внутри…

…А потом как рвануло! Один ярко‑ синий разряд угодил прямо в башню, охватив ее снизу доверху, что было технически невозможно. Деревянные обломки и клочья гофрированного металла с ревом взлетели в воздух и дождем обрушились на город.

После чего остались лишь шипение да шорох дождя.

Опасаясь продолжения, люди подниматься не торопились, но фейерверк на этом закончился.

– Итак, все вы стали свидетелями явления, у нас называемого молнией, – провозгласил Чудакулли.

Он, поднявшись, попробовал величественно смахнуть с балахона грязь, но после нескольких попыток понял, что это невозможно.

– Хотя обычно молнии не такие мощные, – добавил Чудакулли.

– Правда? Это хорошо.

В недрах курящегося паром завала, возвышающегося на том самом месте, где до недавних пор стояла башня, что‑ то громко стукнуло, а потом один из жестяных листов поднялся и отлетел в сторону. Медленно‑ медленно, предприняв не один фальстарт, из груды обломков поднялись две поддерживающие друг друга почерневшие фигуры. У одного из погорельцев на голове была шляпа, все еще дымящаяся, хотя дождь быстренько прибил язычки пламени.

Опираясь друг на друга и раскачиваясь из стороны в сторону, фигуры двинулись на волшебников.

Затем одна фигура произнесла очень тихое «У‑ ук» и упала мордой вниз.

Другая же мутным взглядом обвела двух аркканцлеров и отдала честь. И поморщилась, когда с пальцев сорвалась искра и угодила фигуре прямо в ухо.

– Э‑ э. Рядовой Ринсвинд прибыл, – доложилась тлеющая шляпа.

– И где, хотелось бы знать, был ты, пока мы тут спасали мир? – осведомился Чудакулли.

Ринсвинд очень медленно осмотрелся по сторонам.

По его бороде время от времени пробегали потрескивающие синие искорки.

– Что ж, все прошло более чем неплохо. Принимая во внимание обстоятельства, – сказал он и рухнул в лужу.

Дождь лил. И лил. А потом снова лил. Облака толпились вокруг континента, точно чартерные рейсы, у которых разом позаканчивалось топливо. Они проскальзывали без очереди и выплескивали всю содержащуюся внутри воду на иссушенную землю. В общем, воды было хоть залейся.

Самые настоящие водопады сходили с горных склонов и вычищали древние заросшие речные русла. Крошечные креветки особого подвида, чей миниатюрный мирок уже много тысяч лет ограничивался ямкой под камнем, целыми семействами переезжали в озера, которые расширялись буквально на глазах. Сначала переселенцев было чуть меньше тысячи. На следующий день их число существенно увеличилось. Но даже если бы креветки умели считать, им все равно было некогда заниматься подобной ерундой.

Очутившись на новых территориях, неожиданно столь богатых всякими вкусностями и полезностями, некоторые рыбы решили испробовать бессолевую диету. Мангровые деревья приступили к берегоукрепляющему завоеванию новых грязевых угодий.

А дождь все лил.

И лил.

А потом снова лил.

Прошло несколько дней.

Корабль мягко покачивался у доков. Взбаламученная вода была красной от еще не осевшей глины, время от времени на поверхность всплывал то листик, то прутик.

– Неделя‑ две до Фиглифьорда – и мы практически дома, – произнес Чудакулли.

– Во всяком случае, на нужном континенте, – уточнил декан.

– Весьма интересный отпуск у нас получился. И к тому же довольно долгий, – заметил профессор современного руносложения.

– Наверное, самый долгий из всех, которые были, – добавил Думминг. – Госпоже Герпес понравилась каюта?

– Лично я готов обосноваться в трюме, – преданно заявил главный философ.

– Скорее у самого днища, – уточнил Думминг. – Трюм как таковой забит до отказа. Опалами, пивом, овцами, шерстью и бананами.

– А где библиотекарь? – полюбопытствовал Чудакулли.

– В трюме, аркканцлер.

– Н‑ да, пожалуй, глупо с моей стороны было спрашивать. И все же приятно видеть его в старом, знакомом облике.

– Может, это молния поспособствовала? Он сейчас такой живчик стал…

А Ринсвинд сидел в доке на верном Сундуке.

Было такое ощущение, будто что‑ то еще обязательно должно произойти. Когда ничего не происходит – хуже этого нет, потому что потом все ка‑ ак навалится! Непонятно почему, но так уж устроена жизнь.

Через месяц или около того можно было бы вновь очутиться в Университете, в библиотеке, чтобы – о блаженство! – день за днем тупо и монотонно, прерываясь лишь на краткие периоды скуки, перекладывать книги с одной полки на другую. Он жаждал этого, мечтал об этом. Каждая не потраченная тобой минута – это зря потраченная тобой минута. Яркие переживания? Пусть они случаются с кем‑ нибудь еще.

Ринсвинд наблюдал, как купцы нагружают корабль товарами. Судно уже изрядно осело: мир с нетерпением ждал, когда в него хлынут иксианские товары. Вернется судно, разумеется, налегке: трудно, черт возьми, представить себе товар, который, черт возьми, стоило бы сюда импортировать, потому что он, черт возьми, якобы лучше того, что, черт возьми, производится на ИксИксИксИксе.

А еще на причале толпились пассажиры, которым не терпелось увидеть остальный мир, – по большей части это была молодежь.

– Эй, а ты, случаем, не из этих, не из иностранных волшебников?

Говорящий оказался юношей с большим рюкзаком за плечами. Сверху к рюкзаку был примотан свернутый матрас. И похоже, этот юноша был стихийным лидером группки столь же перегруженных вещами людей с открытыми широкими лицами и слегка обеспокоенными глазами.

– А что, заметно? – отозвался Ринсвинд. – Э‑ э… Тебе что‑ то надо?

– Ты не в курсе, в Фиглифьорде какую телегу купить можно будет?

– Думаю, без проблем.

– Просто я, Клив, Ширл и Герлин хотели купить телегу и намылиться прямиком в… – Он оглянулся.

– В Анк‑ Морпорк, – подсказала Ширл.

– Во‑ во, а там мы ее загоним, отыщем какую работенку, понимаш, осмотримся… ну, понимаш? Каково тебе, а?

Ринсвинд окинул взглядом компанию. С тех пор как изобрели навозного жука (а это, по сути дела, произошло не так уж и давно), ни одно живое существо не могло поднять такой же по отношению к собственному весу груз. Но сегодня навозный жук был раз и навсегда посрамлен.

– Зыкински, – кивнул он. – Первый раз слышу такой клевый план.

– Будь спок!

– Вот только… э‑ э…

– Шо такое, друг?

– Не мог бы ты перестать насвистывать эту песенку? Это была всего лишь овца, и кроме того, я ее совсем не крал…

Кто‑ то тронул его за плечо. Найлетта. Рядом, улыбаясь, стояли Летиция и Дорогуша. Было десять утра, но все девушки до одной надели усыпанные блестками вечерние платья.

– Не унывай, – сказала Найлетта, усаживаясь рядом. – Мы вот подумали… Одним словом, пришли сказать тебе спасибо и все такое. Летиция и Дорогуша входят в долю, и скоро мы заново откроем пивоварню.

Ринсвинд посмотрел на девушку.

– В меня столько швырялись пивом, поневоле начнешь в нем разбираться, – улыбнулась Летиция. – Хотя мне кажется, что стоит придать ему более привлекательный цвет. А то он… – Она раздраженно взмахнула большой рукой. Кольца зазвенели. – …Агрессивно МУЖСКОЙ.