– Капитан Моркоу! Кто‑то бросил в окно горящую бутылку, а потом сюда ворвался этот оборванец и погасил пламя! 8 страница

Разве только…

Ни значка, ни Стражи, ни работы…

Прибыло еще одно припозднившееся воспоминание.

Пачкая пеной рубашку, он вытащил из кармана запечатанное письмо Витинари и вскрыл бритвой конверт.

Внутри был чистый лист бумаги. Ваймс перевернул его – с другой стороны тоже пусто. Озадаченный, он перевел взгляд на конверт. «Сэру Сэмюелю Ваймсу, рыцарю». Очень любезно с его стороны припомнить мне, кем я стал, подумал Ваймс. Но что толку в письме, если самого послания внутри нет? Будь это не лорд Витинари, можно было бы заподозрить, что отправитель по ошибке положил в конверт пустой листок. Но Витинари не таков. Какой смысл посылать письмо, все содержание которого сводится к напоминанию о том, что он, Ваймс, посвящен в рыцари? Рыцарское звание – ради всего святого, что‑ что, а это Ваймс не забудет, ему до сих пор неловко…

На поверхность вырвалось еще одно воспоминаньице – как будто за раскатом грома мышка издала неприличный звук.

Кто это сказал? Любой благородный человек… Ваймс замер. Он ведь и ЕСТЬ благородный человек? Это официальное звание.

И потом он НЕ закричал и НЕ вылетел пулей из ванной. Он аккуратно завершил бритье, умылся и очень спокойно надел свежее белье.

Сибилла внизу занималась приготовлением обеда. Она не очень хорошо готовила. Что вполне устраивало Ваймса, поскольку он не очень хорошо питался. Что успел перехватить на улице, то и ладно – и так всю жизнь, до недавнего времени. Его желудок был настроен на совсем другую пищу. Он жаждал хрустящих, сожженных до неузнаваемости кусочков питательного нечто, и в этом, к счастью, на Сибиллу можно было положиться: она неизменно передерживала сковородку на драконе.

Пока он жевал яичницу и смотрел в пустоту, Сибилла внимательно наблюдала за ним. Как за канатоходцем, которому нужно успеть подставить страховочную сетку.

Через некоторое время Ваймс, с треском надкусив сосиску, произнес:

– Дорогая, а у нас есть книги по рыцарству?

– Сотни, Сэм.

– А есть среди них книга, в которой бы рассказывалось… короче, что это такое. Что должен делать рыцарь? Его обязанности и прочее.

– Думаю, большая часть библиотеки как раз про это.

– Хорошо. Пойду, пожалуй, почитаю.

Ваймс ткнул вилкой в бекон. Тот приятно захрустел.

После завтрака Ваймс направился в библиотеку. Двадцать минут спустя вышел оттуда за карандашом и бумагой.

Еще через десять минут госпожа Сибилла отнесла ему чашку кофе. Она нашла его за кипой книг, глубоко погруженным в «Историю Рыцарства». На цыпочках покинув библиотеку, госпожа Сибилла направилась в собственный кабинет, где занялась обновлением драконьих родословных.

Час спустя она услышала, как ее супруг вышел в гостиную.

Он что‑ то насвистывал под нос, не следуя при этом никакой мелодии, словно бы пребывающий где‑ то далеко и погруженный в обдумывание некой Великой Мысли, которая требовала для своего рождения всех умственных ресурсов. Кроме того, он вновь излучал ауру разгневанной невинности – с точки зрения госпожи Сибиллы, неотъемлемую часть ваймсности.

– Ты уходишь, Сэм?

– Да. Надо надрать кое‑ кому задницу, дорогая.

– О, ЧУДЕСНО… Только долго не задерживайся.

Гориффы устало тащились за Моркоу.

– Мне очень жаль, что все так получилось с вашей лавкой, – произнес Моркоу.

Горифф поддернул мешок на спине.

– Откроем другие, – сказал он.

– Мы проследим, чтобы никто ее не тронул, – продолжал Моркоу. – А когда все закончится, вы можете вернуться.

– Благодарю.

Его сын произнес что‑ то на клатчском. Последовал краткий семейный спор.

– Я понимаю силу твоих чувств, – произнес, густо краснея, Моркоу, – хотя, должен заметить, твои выражения были слегка грубоватыми.

– Мой сын извиняется, – автоматически отозвался Горифф. – Он забыл, что ты знаешь кла…

– Нет, не извиняюсь! С какой стати нам бежать? – вспыхнул юноша. – Наш дом ЗДЕСЬ! Я даже ни разу не бывал в этом Клатче!

– О, в таком случае тебя ждет много интересного, – заверил Моркоу. – Я слышал, там множество удивительных…

– Ты что, ДУРАК? – оборвал его Джанил. Вырвавшись из отцовской хватки, он подскочил к Моркоу. – Мне плевать! Даже слышать не хочу всю эту ерунду про луну, как величественно она восходит над Горами Солнца. Мне дома все уши про это прожужжали! Я живу ЗДЕСЬ!

– Тебе стоит прислушиваться к тому, что говорят родители…

– Почему? Мой отец работал день и ночь, а теперь его взяли и вышвырнули! Что в этом хорошего? Надо остаться здесь и защищать то, что нам принадлежит!

– Наверное, все‑ таки не стоит брать закон в свои руки…

– Почему?

– Это ведь наша работа…

– Но вы с ней не справляетесь!

Со стороны господина Гориффа последовала тирада на клатчском.

– Он говорит, я должен извиниться, – хмуро буркнул Джанил. – Извиняюсь.

– И я тоже, – ответил Моркоу.

Отец Джанила, адресуя жест Моркоу, пожал плечами – тем особым, сложным движением, которое используют взрослые в щекотливых ситуациях, связанных с подростками.

– Я знаю, вы вернетесь, – сказал Моркоу.

– Жизнь покажет.

Они продолжали путь по набережной к уже ожидающему на причале судну. Это был клатчский корабль. Люди теснились у поручней, люди, которые уезжали с тем, что можно было унести, – не дожидаясь часа, когда придется уезжать с тем, что успел схватить. Стражники оказались под обстрелом враждебных взглядов.

– Неужели Ржав и в самом деле силой заставляет клатчцев покидать дома? – спросила Ангва.

– Зачем силой? И так понятно, откуда ветер дует, – спокойно произнес Горифф.

Моркоу втянул носом соленый воздух.

– Из Клатча, – сказал он.

– Для вас, может быть, – отозвался Горифф.

Сзади послышалось щелканье хлыстов. Стражники и Гориффы отступили, пропуская грохочущие повозки. Занавеска в окошке одной кареты на мгновение отдернулась, и Моркоу успел мельком разглядеть лицо: сплошь золотые зубы и черная борода – после чего занавеску вновь задернули.

– Это ведь ОН?

Ангва издала тихое утробное урчание. Глаза она закрыла, как делала всегда, когда предоставляла смотреть носу…

– Гвоздика, – пробормотала она, хватая Моркоу за руку. – Только не вздумай броситься за ним! На этом корабле вооруженные люди! Что они подумают, когда увидят бегущего к ним солдата?

– Но я не солдат!

– Как ты думаешь, они долго будут разбираться?

Карета пробивалась сквозь толпу на пристани. Вокруг вздымались человеческие волны.

– Там какие‑ то ящики разгружают… Плохо видно… – Моркоу прикрыл глаза ладонью. – Послушай, я уверен, они поймут, что я…

Ахмед 71‑ й час ступил на пристань и, оглянувшись, посмотрел на стражников. Улыбнулся, блеснув золотым зубом. Рука Ахмеда потянулась через плечо и вернулась с ятаганом.

– Нельзя так просто позволить ему уйти! – воскликнул Моркоу. – Он подозреваемый! Смотри, он смеется над нами!

– Весь в дипломатической неприкосновенности, – усмехнулась Ангва. – Ведь там полно вооруженных людей.

– Во мне сила – сила десяти, ведь сердце мое чисто, – заявил Моркоу.

– В самом деле? Но если сосчитать, их одиннадцать.

Ахмед 71‑ й час подбросил ятаган в воздух. Тот, издавая упругое «вум‑ вум», успел пару раз перевернуться, а затем был вновь подхвачен стремительной рукой Ахмеда.

– Это ведь жест господина Ваймса, – скрипнул зубами Моркоу. – Он над нами издевается…

– Если вы пойдете на корабль, вас убьют, – раздался сзади голос Гориффа. – Я знаю этого человека.

– Знаешь? Откуда?

– Он наводит страх на весь Клатч. Это Ахмед 71‑ й час!

– Да, и что с…

– Ты о нем никогда не слышал? Он из д'рыгов! – Госпожа Горифф потянула мужа за рукав.

– Из д'рыгов? – не поняла Ангва.

– Это воинственное пустынное племя, – объяснил Моркоу. – Очень свирепое. Хотя со своим кодексом чести. Говорят, если д'рыг тебе друг, то это на всю жизнь.

– А если он тебе не друг?

– То твоя жизнь не продлится дольше пяти секунд.

Моркоу извлек меч из ножен.

– И все же, – промолвил он, – нельзя допустить…

– Я и так сказал слишком много. Нам пора, – прервал его Горифф.

Все семейство опять взялось за кули.

– Послушай, должен быть другой способ разобраться с ним, – вмешалась Ангва, указывая на карету.

Из кареты выпустили двух худых, длинношерстных и чрезвычайно грациозных собак. Прокладывая путь по трапу, они натягивали поводки.

– Клатчские борзые, – объяснила Ангва. – Среди клатчской аристократии пользуются огромной популярностью.

– Они немного похожи на… – начал было Моркоу. И тут до него дошло… – Нет, я не позволю тебе отправиться туда в одиночку! – воскликнул он. – Это может плохо кончиться.

– У меня гораздо больше шансов, чем у тебя, поверь, – возразила Ангва. – И потом, они все равно не отчалят, пока не закончится прилив.

– Это слишком опасно.

– Что ж, они сами напросились.

– Я имел в виду для ТЕБЯ!

– Почему? – не поняла Ангва. – Никогда не слышала, чтобы в Клатче встречались вервольфы, так что вряд ли этим людям известно, как управляться с нами.

Сняв с шеи значок на кожаном ремешке, она передала его Моркоу.

– Не волнуйся, – сказала она. – Если совсем припрет, я всегда могу прыгнуть за борт.

– В РЕКУ?

– Даже река Анк не способна убить вервольфа. – Ангва бросила взгляд на зловеще побулькивающие воды Анка. – Наверное.

Сержант Колон и капрал Шноббс вышли патрулировать город. Спроси их кто‑ нибудь, в чем именно теперь заключается патрулирование и что они станут делать, если на их глазах кто‑ нибудь совершит преступное деяние (хотя многолетний опыт научил их в упор не видеть даже довольно крупные преступления), – и они не смогли бы вразумительно ответить на эти вопросы. И все же они были людьми привычки. А также они были стражниками, а стражник должен патрулировать. Не с какой‑ либо целью, а просто так, ради самого процесса.

Периодически Шнобби отставал – продвижение его затрудняла большая, в кожаном переплете книга, которую он тащил под мышкой.

– Небольшая война людям только на пользу, – через некоторое время нарушил молчание сержант Колон. – В них появляется боевой дух. А то теперь все стало какое‑ то кислое.

– То ли дело в пору нашей молодости.

– Да уж, то ли дело в пору нашей молодости.

– В те времени люди друг другу доверяли, правда, сержант?

– Люди доверяли друг другу, Шнобби.

– Верно, сержант. Уж я‑ то знаю. В те времена и двери почти не запирали.

– Твоя правда, Шнобби. А случись что, люди всегда поддерживали друг друга. И в гости ходили постоянно.

– Истинно так, сержант, – с пылом поддержал Шнобби. – На нашей улице никому и в голову не пришло бы запереть дверь.

– Вот‑ вот, и я о том же.

– А все потому, что перли все – даже замки… Какой толк ставить на дверь замок, если его тоже сопрут?

Колон повертел в голове эту истину.

– Да, но крали, по крайней мере, друг у друга. Не у каких‑ то иностранцев.

– Точно.

Погруженные каждый в свои мысли, они некоторое время шагали молча.

– Сержант?

– Что, Шнобби?

– А где находится Ню?

– Ню?

– Есть, кажется, такое место. Там, должно быть, здорово тепло.

– Ах, ты о НЮ! – протянул Колон. Пометавшись внутренне в поисках ответа, он наконец придумал: – Ну да. Ага. Это в Клатче. Точно. Там много песка. И гор. Экспортируют финики. А почему ты спросил?

– О… просто так.

– Шнобби?

– Да, сержант?

– А зачем у тебя с собой эта книжища?

– Ха, это мне в голову пришла хорошая идея, сержант. Помнишь, ты рассказывал про молитвенник твоего прапрадедушки? Вот я и решил: чем я хуже? Взял в библиотеке вот это, на случай стычки. Это «Книга Ома». Толщиной в пять дюймов.

– Великовата для нагрудного кармана, Шнобби. Честно говоря, она и для телеги немножко великовата.

– А я буду носить ее на ремешках, как ранец, только спереди. Даже если в меня выстрелят из арбалета, стрела дойдет только до «Апокрифа».

Послышался знакомый скрип. Оба задрали головы.

Клатчская голова слегка раскачивалась под дуновениями ветерка.

– А не промочить ли нам горло? – предложил сержант Колон. – Большой Анджи варит такое пиво – про все забываешь.

– Ты лучше не забывай, сержант, в каком сейчас настроении господин Ваймс.

Колон вздохнул.

– И то верно.

Шнобби вновь посмотрел на голову. Она была деревянной. В течение столетий ее много раз перекрашивали. Для человека, которому никогда больше не придется покупать рубашку, клатчец улыбался необычно счастливой улыбкой.

– Клатчская голова… Мой прадедушка рассказывал, что его прадедушка помнил те времена, когда тут висела самая настоящая голова, – сообщил Колон. – Хотя размером, ясное дело, она к тому времени стала не больше кокосового ореха.

– Как‑ то это все‑ таки… мерзко: подвешивать человеческую голову вместо вывески, – откликнулся Шнобби.

– НИЧЕГО ПОДОБНОГО, Шнобби. Это военная добыча – понятно? Кто‑ то вернулся с войны с сувениром, насадил его на палку и открыл трактир. Под названием «Клатчская Голова». Чтоб неповадно было.

– Кстати о неповадно. Люди – странные существа. Я понимаю – клатчцы, а со мной чуть такое же не сделали за то, что я упер пару жалких башмаков.

– Времена изменились, Шнобби. Людские сердца очерствели.

– А ты когда‑ нибудь ВСТРЕЧАЛ клатчца, сержант? – спросил Шнобби, когда они свернули на тихую улочку. – То есть настоящего, дикого.

– Нет, но… знаешь что? Им позволено иметь трех жен! А это ведь преступление.

– Еще бы не преступление, когда вот он я, а у меня ни одной! – поддержал Шнобби.

– И жратва у них странная. Карри и прочая дрянь.

Шнобби поразмышлял над услышанным.

– Такая же, как… как у нас, когда мы дежурим по ночам.

– Н‑ н‑ ну, это да‑ а‑ а… но они ее готовят неправильно…

– Ты про тот ушной воск с горохом и смуродиной, что готовила твоя мать?

– Во‑ во! Можно час проковыряться в клатчском карри и не найти ни КУСОЧКА брюквы.

– А я еще слышал, они едят овечьи глаза, – сообщил Шнобби, гастрагном международного класса.

– Тоже правда.

– Интересно, чем им не нравится жаркое из требухи или, скажем, зобной железы? Нормальная еда, правда ведь?

– Во‑ во.

Колон испытывал смутное ощущение, что над ним подсмеиваются.

– Послушай, Шнобби, какая разница, что эти клатчцы едят, пьют и так далее? Начать с того, что все они – неправильного цвета.

– А ведь и точно! Здорово ты сообразил! – воскликнул Шнобби столь жизнерадостно, что сержант Колон почти поверил в его искренность.

– Ну, это ведь очевидно, – осторожно согласился он.

– Гм‑ м… а какой цвет ПРАВИЛЬНЫЙ! – спросил Шнобби.

– Белый, само собой!

– Значит, не кирпично‑ красный! Потому что ТЫ…

– Ты что, специально меня заводишь?

– Конечно нет, сержант… А… я какого цвета?

Этот вопрос заставил сержанта Колона задуматься. На капрале Шноббсе можно было найти любой из цветов, имеющихся на Плоском мире, а также несколько оттенков, известных лишь специалистам‑ медикам.

– Быть белым… быть белым, это, видишь ли… состояние ДУШИ, – заключил он. – Все равно как… честно отрабатывать жалованье, регулярно мыться – ну, и прочее из той же серии.

– Не слоняться, значит, без дела и не плевать в потолок.

– Ага.

– И… не работать день и ночь, как Горифф.

– Шнобби…

– И его детей никогда не увидишь в грязных руба…

– Шнобби, ты, я вижу, нарываешься на неприятности. Ты ведь ЗНАЕШЬ, что мы лучше клатчцев. И я не понимаю, к чему ты ведешь. Сейчас, когда назревает война с ними, ты за свою предательскую болтовню можешь угодить в тюрьму.

– А ты будешь с ними драться, Фред?

Фред Колон почесал подбородок.

– Думаю, мне, как бывалому милитаристу, наверное, придется…

– А как ты будешь воевать? Запишешься в полк и отправишься на передовую?

– Ну… лучше всего я владею мастерством обучения, так что, скорее всего, останусь здесь обучать рекрутов.

– В тылу, стало быть, окопаешься?

– Каждый из нас выполняет свой долг, Шнобби. Будь мне дозволено решать, я бы полетел туда, как стрела, и клатчский джонни досыта наелся бы моей холодной стали.

– И их острые мечи тебя бы не остановили?

– Я лишь смеялся бы над ними, Шнобби.

– А что, если клатчцы нападут на нас? Тогда ты окажешься на передовой, а передовая превратится в тыл.

– Я постараюсь оказаться где‑ нибудь посередине.

– Посередине передовой или…

– Господа?

Оглянувшись, они обнаружили, что за ними следует человек среднего роста и самой обычной внешности – если бы не его голова, которая производила неизгладимое впечатление. Не то чтобы он был лыс, как коленка. Напротив, волос было хоть отбавляй, длинных и кудрявых, почти до плеч, а в роскошной бороде ничего не стоило спрятать цыпленка. Но макушка, словно пробив себе путь через роскошную шевелюру, возвышалась над волосяным морем победоносно поблескивающим куполом.

Необычный человек дружелюбно улыбнулся.

– Не одарила ли меня судьба счастливой возможностью беседовать с легендарным сержантом Колоном и… – Незнакомец посмотрел на Шнобби. Удивление, ужас, а затем глубокое сочувствие гонимыми бурей облаками пронеслись по его доселе безмятежному лицу. – …И КАПРАЛОМ Шноббсом?

– Это в самом деле мы, добрый гражданин, – подтвердил Колон.

– Чудесно! Мне специально наказали найти вас. Весьма, знаете ли, удивительно. Док так и простоял запертым, никто в него не забрался, никто ничего не украл, хотя, надо признать, замки я установил отменные. Так что оставалось только заменить кое‑ где кожаные соединения да промаслить их… впрочем, прошу прощения, я забегаю вперед. А теперь… я должен передать вам одно сообщение… о чем же там шла речь? Вроде о ваших руках…

Вытащив из большого холщового мешка у ног длинную трубку, незнакомец вручил ее Шнобби.

– Еще раз прошу извинения! – произнес он, извлекая из мешка трубку поменьше и вручая ее Колону. – Все пришлось делать в такой спешке, просто не было времени закончить работу как следует, и материалы, откровенно говоря, оставляют желать лучшего…

Колон разглядывал загадочный предмет, заостряющийся с одного конца.

– Да это ведь ракета для фейерверка, – удивился он. – Тут даже написано: «Буйные разноцветные шары и звезды»…

– О да, я премного извиняюсь… – С этими словами незнакомец извлек из мешка сложное приспособление из дерева и металла. – М‑ м, капрал, можно я заберу трубку? – Получив трубку обратно, он вкрутил ее в странное приспособление. – Благодарю… увы, без специального станка и, если уж на то пошло, кузницы, приходится обходиться тем, что подвернется под руку, подручными, как это называется, средствами… А можно обратно мою ракету? Благодарю.

– Без палки ее туда не затолкать, – заметил Шнобби.

– О, на поверку это не совсем так, – отозвался незнакомец. – Затолкать можно, главное тут – осторожность.

Вскинув трубу с ракетой на плечо, незнакомец посмотрел в маленький проволочный прицел.

– Да, примерно так, – произнес он.

– И они не летают горизонтально, – продолжал Шнобби. – А только вверх.

– Ошибочное, хотя и широко распространенное представление, – возразил Леонард Щеботанский, поворачиваясь к стражникам лицом.

Колон увидел в глубине трубы острый конец ракеты, и внезапно перед его внутренним взором возник образ обещанных звезд и разноцветных шаров.

– А теперь вы сворачиваете в этот переулок и идете со мной, – сказал Леонард. – Мне очень жаль, но как раз на прошлой неделе его светлость весьма наглядно объяснил мне, каким образом потребности общества порой доминируют над правами индивидуума. О, чуть не забыл. Вы должны поднять руки вверх!

По большому столу в Крысином зале был рассыпан песок.

Лорд Ржав, разглядывая эту картину, испытывал чувство, близкое к удовольствию. Квадратные коробочки обозначали селения и города, а картонные силуэты пальм – известные оазисисы. И, хотя слово «оазисисы» вызывало у лорда легкое беспокойство, Ржав посмотрел на картину в общем и понял: это есть хорошо. Главное – тут наличествовал песок, ведь это была карта Клатча, а Клатч, как всем известно, – один сплошной песок, что усиливало некое экзистенциальное удовлетворение, нисколько не умаляемое тем фактом, что данный конкретный песок конфисковали из кучи за гончарной мастерской тролля Мела, и в песке этом попадались окурки и свидетельства распущенности местных кошек – объекты, вряд ли могущие быть обнаруженными в настоящей пустыне и, уж конечно, не относящиеся к деталям ландшафта.

– ЗДЕСЬ было бы удобно высадиться, – сказал он, тыкая в карту указкой.

– Полуостров Эль‑ Кинте, – услужливо подсказал его адьютант. – Ближайший к нам край Клатча.

– Именно! На пересечение пролива времени уйдет всего ничего.

– Очень мудрое решение, сэр, – согласился Лейтенант Шершень. – Но… не кажется ли вам, что противник может ожидать подобного шага? Поскольку это место столь очевидно подходит для высадки.

– Только не с точки зрения опытного военного мыслителя, юноша! Именно поэтому нас там ждать не будут! Поскольку это место – идеальный плацдарм для высадки!

– Вы хотите сказать… они подумают, что подобный план может прийти в голову только полному идиоту, сэр?

– Правильно! А поскольку им известно, что мы НЕ полные идиоты, нас там будут ждать в последнюю очередь – понимаешь? Они будут поджидать нас где‑ нибудь… – Лорд Ржав ткнул карандашом в песок. – Здесь.

Шершень склонился над картой. С улицы донеслась барабанная дробь.

– Вы про Эритор? – Шершень вгляделся в макет. – Где, насколько я понимаю, можно найти удобное и скрытое от всех глаз место для высадки, а потом два дня форсированного марша по сравнительно безлюдной гористой местности – и мы в самом сердце империи. Правильно, сэр?

– Именно!

– В то время как высадка в Эль‑ Кинте означает три дня марша через песочные дюны, и, более того, нам придется как‑ то миновать хорошо укрепленную Гебру…

– Совершенно верно. Открытые пространства! На которых можно померяться силами в искусстве войны! – Возвысив голос, лорд Ржав перекрыл барабанную дробь. – Именно так ведутся войны. Их исход решается в одном сражении. С одной стороны – мы, напротив – клатчцы. ВОТ КАК ПОСТУПАЮТ ИСТИННЫЕ…

Он отшвырнул указку.

– Кто, черт побери, поднял этот адский грохот?

Адьютант выглянул в окно.

– Там набирают добровольцев, сэр.

– Но мы все здесь!

Адьютант замялся – как это часто делают гонцы, доставляющие дурные вести вспыльчивым людям.

– Это Ваймс, сэр…

– Записывает в СТРАЖУ?

– Э‑ э… не совсем, милорд. В полк. Э‑ э… на знамени написано: «Передовая пехота сэра Сэмюеля Ваймса», сэр…

– Беспредельная самонадеянность этого человека! Пойдите и… впрочем, нет, я сам!

На улице собралась толпа. В центре горой возвышался констебль Дорфл, одно из ключевых свойств личности которого заключалось в том, что если он бил в барабан, то никому не приходило в голову попросить его остановиться. Никому – кроме разве что лорда Ржава, который подошел и выхватил из рук Дорфла палочки.

– Да, служба в передовой пехоте для настоящего представителя мужского пола, нужный вид подчеркнуть! – вещал, не замечая происходящего у него за спиной, сержант Детрит. – Вы осваиваете ремесло! Учитесь уважать себя! А также получаете нарядный мундир и все сапоги, которые Сможете съесть… Эй, это мое знамя!

– Что за балаган? – лорд Ржав швырнул самодельное знамя на землю. – У Ваймса нет на это права!

От стены отделилась фигура человека, до сих пор молча наблюдавшего за развитием событий.

– А я склонен считать, что есть, – спокойно возразил Ваймс и вручил Ржаву лист бумаги. – Здесь все сказано, сэр. Со ссылками на высочайшие инстанции – на тот случай, если у вас возникнут сомнения.

– Со ссылками на?..

– Тут говорится о правах рыцаря. И по сути, как ни забавно это звучит, об ОБЯЗАННОСТЯХ рыцаря. Многие из них – просто ерунда, вроде обязанности разъезжать на здоровенных конях с попонами и тому подобного. Но ОДНА очень важная, и заключается она в том, что в случае нужды рыцарь ОБЯЗАН организовать и содержать – вы рассмеетесь, когда я скажу – отряд вооруженных солдат! Я и сам удивился, признаться честно! Все очень просто: я должен выйти на улицу и набрать солдат. Разумеется, в полк записалась почти вся Стража – сами знаете, они ребята дисциплинированные, жаждут вложить свою лепту, – и мне это изрядно облегчило жизнь. Только Шнобби Шноббс решил повременить до вторника – говорит, к тому времени у него наберется столько белых перьев, что хватит на матрас.

Выражением лица Ржава можно было заморозить годовой запас мяса.

– Это бред, – произнес он. – А ты, Ваймс, никакой не рыцарь. Только король имеет право производить в…

– В этом городе есть несколько лордов, которым данное звание присвоил патриций, – сооб щил Ваймс. – К примеру, ваш друг лорд Низз. Вы что‑ то сказали?

– Что ж, если ты вознамерился поиграть со мной в игры, то да будет тебе известно: прежде чем быть произведенным в рыцари, претендент обязан провести бессонную ночь в дозоре, следя за своими доспехами и…

– Занимаюсь этим практически каждую ночь, – сообщил Ваймс. – Не будешь следить за своими доспехами, к утру останешься без оных.

– В МОЛИТВЕ, – завершил лорд Ржав.

– Надо же, как будто с меня писали, – покачал головой Ваймс. – Буквально ночи не проходит, чтобы я не взмолился: «О боги, спасите меня и сохраните! »

– …И он должен показать себя на поле битвы. Сражаясь с другими хорошо обученными воинами, Ваймс. А не с бандитами и головорезами.

Ваймс принялся расстегивать ремешок шлема.

– Может, это и не лучший момент, сэр, но если кто‑ нибудь подержит ваш плащ, я смогу уделить вам пять минут…

В глазах Ваймса Ржав увидел отблески пламени сжигаемых мостов.

– Я знаю, чего ты добиваешься, Ваймс, и не намерен идти у тебя на поводу, – пробормотал он, отступая на шаг. – И потом, ты не получил формального рыцарского образования. Ты не учился, как истинный рыцарь, владеть оружием!

– Верно, – процедил Ваймс. – Тут вы меня уели, спорить не стану. Умению владеть оружием никто меня не учил. И в этом мне повезло. – Наклонившись ближе, он понизил голос так, чтобы не слышала толпа. – Однако, Рональд, я ЗНАЮ, что такое «рыцарское образование». Настоящей войны не было давным‑ давно. Так что все уроки сводятся к гарцеванию в подбитых мехом плащах и размахиванию деревянными мечами, чтобы никто случаем не пострадал, – верно я говорю? Но в Тенях рыцарского образования тоже не получают. Там не отличат шпаги от сабли. Но чем они ОТЛИЧНО владеют, так это разбитой бутылкой в одной руке и дубинкой в другой, и, когда ты сходишься с ними в темном переулке, Ронни, ты точно знаешь, что после вы не пойдете вместе веселиться в какой‑ нибудь трактир, потому что тебя хотят ОТПРАВИТЬ НА ТОТ СВЕТ. УБИТЬ тебя хотят, понятно, Рон? И пока ты будешь замахиваться своим начищенным палашом, твое имя и адрес вырежут у тебя же на животе. И СВОЕ рыцарское образование я получил именно в тех местах. Там я научился владеть оружием. А также… коленями, зубами, локтями и кулаками.

– Ты, Ваймс, НЕ БЛАГОРОДНЫХ КРОВЕЙ, – отозвался Ржав.

– Я знал, я ЧУВСТВОВАЛ: что‑ то хорошее во мне все‑ таки есть.

– Неужели ты не понимаешь даже, что нельзя записывать в анк‑ морпоркский полк… гномов и троллей?

– В кодексе говорится о «вооруженных солдатах», а гномы приходят с собственными топорами. Большая экономия. Кроме того, видели бы вы их в деле, сами бы кинулись их вербовать.

– Ваймс…

– Сэр Сэмюель.

Ржав на мгновение задумался.

– Что ж, отлично, – произнес он. – В таком случае ты и твой… полк переходите под мое командование…

– Как ни странно, нет, – быстро парировал Ваймс. – Я могу перейти лишь под командование короля либо его законным образом назначенного представителя. Именно так сказано в «Законах и Постановлениях Рыцарства» Скавоуна. А законным образом назначенного представителя, само собой, нет – с тех самых пор, как какой‑ то паршивый простолюдин отрубил последнему королю голову. О, разумеется, были всякого рода советы, которые правили городом, но в соответствии с ИСТИННЫМИ ТРАДИЦИЯМИ РЫЦАРСТВА…

Ржав вновь задумался. У него был вид газонокосилки, столкнувшейся с профсоюзом травинок. Где‑ то в глубине души он точно знал: происходящее нереально. Оно не может быть реальным, потому что в реальности такие вещи не происходят. Любое свидетельство обратного можно с чистой совестью отбрасывать. И все же какие‑ то ответные действия предпринять надо.

– Полагаю, ты вскоре поймешь, что с точки зрения законности твоя позиция… – начал было он.

– О, как раз тут может возникнуть пара‑ другая проблем. У вас, а не у меня, – бодро прервал его Ваймс, абсолютно игнорируя выпучившиеся на мгновение глаза лорда Ржава. – Если вы спросите у господина Кривса, он ответит: «Весьма интересный случай», что, как вам известно, на языке законников означает: «Тысяча долларов в день плюс накладные расходы – и я буду тянуть резину месяцы и месяцы». Так что предоставляю вам с этим разбираться – согласны? А у меня дел, знаете ли, выше крыши. Нужно бежать в штаб‑ квартиру: с минуты на минуту должны доставить образцы новых мундиров, ведь на поле боя нужно выглядеть достойно – не правда ли?