«Дорогой Люк. 3 страница

— Ладно, сестренка, не будь такой занудой, – Бен широко улыбается сестре. – Одна твоя улыбка мистеру Моссу, и все будет отлично.

Клем фыркает.

— Знаешь, моему боссу совершенно нет дела до моих улыбок, — заявляет Клем.

Я думаю, что мистер Мосс, кем бы он ни был, полный болван.

— И вообще, Бен, я серьезно. В следующий раз заказывай пиццу, ее доставщик хоть деньги за это получает.

Клем все еще выглядит возмущенной, но запал пропал.

В этот момент раздается звонок телефона, и Бен достает мобильный из кармана джинсов. Глядя на экран, он улыбается, и я не сомневаюсь, что звонит Тайра.

— Привет, любовь моя, — мурлычет в трубку Бен, на что Клем закатывает глаза, а я усмехаюсь.

— Извините, ребята, — шепчет нам Бен, — но тут важное совещание по свадебным букетам.

Бен выходит из комнаты, и мы остаемся одни.

Опять.

— Извини, я…

— Прости меня…

Говорить мы начинаем одновременно, и так же замолкаем, улыбаясь друг другу виноватыми улыбками.

— Ты первая, — машу рукой я, уступая даме.

— Прости меня за вчерашнее, — с горьким сожалением бормочет Клем, подходя ближе. – Мне очень жаль, что я тебе наговорила вчера, – волнуясь, Клем начинает активно жестикулировать руками. – Я не должна была, не имела права.

Я поднимаю руку, чтобы она остановилась, потому что не хочу видеть ее самобичевание. Не хочу, чтобы она чувствовала себя так.

— Остановись. Я был виноват не менее, если не сказать, что сам начал. Я не должен был срываться на тебе. Так что это ты должна меня простить.

По лицу Клем я вижу, что она колеблется, все еще считая, что она виновата в нашей вчерашней ссоре. Но потом она кивает и с облегчением выдыхает.

— Хорошо, будем считать, что мы стоим друг друга. Но я рада, что ты не злишься на меня.

— Нет, не злюсь, — качаю головой я.

Серьезно, злиться на Клем порой бывает очень легко, но совершенно неправильно. Иногда Клем может вывести из себя своими словами, вопросами, непохожестью на других. Нежеланием быть такой, как другие. Клем не слишком считается с условностями, и, скорее всего, в этом и есть ее прелесть. Недостаток это или все же наоборот – я еще не решил.

— Так ты работаешь? – спешу спросить я, желая уйти от неловкой темы и быть на нейтральной территории. Я серьезно опасаюсь, что Клем затронет тему, способную вновь привести нас к спору.

— Да, летняя подработка в страховой конторе мистера Мосса, – Клем смешливо морщится. – Ужасный зануда, но платит неплохо.

Я улыбаюсь, представив, что Клем с девяти до пяти работает чьим-то секретарем. Эта работа такая обычная, слишком нормальная для Клем.

— Я прав, если предположу, что выполняя курьерскую работу для Бена, сама ты еще не обедала? – засунув руки в карманы джинсов, прищурившись, спрашиваю я.

Клем тяжко вздыхает:

— Не ошибаешься.

— Тогда пообедаем где-нибудь?

Я предлагаю это, не давая себе возможности передумать. Возможно, моя идея не самая удачная, но я хочу сделать приятное Клем. Хоть на полчаса скрасить ее скучный рабочий день.

— Конечно, давай, – она широко улыбается. Если она и удивлена, то хорошо это скрывает.

Хотя скрытность и Клем вещи плохо совместимые между собой.

Мы прощаемся с Беном. Я спрашиваю Клем, куда бы она хотела пойти, и она предлагает ресторан морепродуктов на пристани. Его не было, когда я жил тут раньше, поэтому я следую за ней на джипе.

Когда мы входим в «Царство Нептуна», обеденный наплыв почти прошел и нас сразу же усаживают за свободный столик у окна. Ресторан оправдывает свое название декорированным залом под морское царство. Довольно уютно.

— Мило здесь, — осмотревшись, сообщаю я. – Надеюсь, еда не хуже обстановки.

— Не будь таким напыщенным, — закусив губу, фыркает Клем. – Здесь отлично готовят, а главное, все продукты первой свежести.

— Что? – я вскидываю брови в удивлении. – Это с чего же я напыщенный?

— А все вы из больших городов такие. Считаете, что маленький ресторанчик в провинции не сможет удовлетворить ваших гастрономических вкусов, и лишь попробовав, признаете, что были предвзяты. – Клем поднимает меню, пряча от меня проказливую улыбку.

Я не верю своим ушам.

— Больших городов? Привет, я почти весь год живу на авиабазе, — тыча большими пальцами себе в грудь, напоминаю я. – Мои гастрономические вкусы легко можно утолить супом из банки или китайской едой.

Клем улыбается и качает головой, все еще всматриваясь в меню. Она не видит, как лицо мое превращается в гримасу. Этот разговор в очередной раз напомнил мне, что теперь я живу один.

Теперь я вдовец.

Но так было не всегда – когда-то все было иначе.

Я быстро моргаю несколько раз, прогоняя непрошеные мысли. Сейчас не время.

К нашему столику подходит официантка:

— Добрый день. Меня зовут Амелия, и сегодня я буду обслуживать вас. Вы уже… Люк? Лукас Хантер, это правда ты?

Женщина с радостной улыбкой смотрит на меня, и, приглядевшись, я узнаю в ней Амелию Эктон, свою школьную подружку. Из рыжей она превратилась в блондинку, и многочисленный пирсинг исчез, поэтому я не сразу признал ее.

— Мел? – я тоже улыбаюсь и, поднимаясь, обнимаю старую подругу. – Ты здесь? – я в приятном удивлении смотрю на женщину, когда мы выпускаем друг друга из объятий.

— Я слышал, ты вышла замуж за парня из Шарлотт.

— О, из этого ничего не вышло, – Амелия кисло улыбается. – Он оказался негодяем, и я решила вернуться домой.

— Понятно, – спрашивать дальше я не решаюсь, посчитав, что у Амелии, как и у меня, есть темы с печатью «табу».

— Мел, это Клем Стивенс, — опомнившись, быстро говорю я. Все это время Клем молча наблюдает за нами.

— Я знаю, сестра Бена, – Мел хлопает меня по плечу. – Это же Диллан, Люк. Здесь все знают всех и всё. Привет, Клем.

Мел тепло улыбается Клем, которая в свою очередь выглядит скованно, что редкость для нее.

— Привет, Амелия, — в ответ сдержанно кивает Клем.

Амелия торопливо царапает свой номер телефона на листике из блокнота, сказав, чтобы я непременно ей позвонил. После стольких лет нам есть о чем поговорить. Я обещаю, что обязательно позвоню.

Я действительно собираюсь это сделать.

После Клем заказывает суп с мидиями и жареные креветки, я же по совету Мел выбираю тушеные морепродукты.

— Так Амелия - твоя старая подруга? – спрашивает Клем после того, как Мел приносит наши напитки и отходит. Мне кажется, что голос ее звучит немного напряженно.

Я озадачен, гадая, что может быть тому причиной, ведь еще недавно она была такой непринужденной.

Только если…

Клем ревнует?

— Не просто подруга, мы встречались в старших классах, — рассеянно отвечаю я.

— О!

Больше Клем ничего не произносит, а начинает грызть хлебную палочку.

Черт!

Я не хочу, чтобы между нами была эта натянутость, но она постоянно возвращается.

Нам приносят еду, которая оказывается очень даже вкусной, и минуты две мы едим в молчании.

Клем не выдерживает первой:

— Так эта была любовь или просто желание удовлетворить потребности бушующего гормонами тела?

Моя вилка выпадает из рук.

Моя челюсть где-то в районе моих ботинок.

— Что? – я ошеломленно глазею на Клем, но она сохраняет полнейшее спокойствие. Можно подумать, что спрашивает она как бы между делом, чтобы поддержать беседу.

— Клем, такие вещи не принято спрашивать.

— А что? – Клем дергает плечами. – Что не так с вопросом? Это сложно – ответить?

— Когда это касается тебя – да, — признаюсь я. – Знаешь, что не так с вопросом? Формулировка и содержание.

Клем нетерпеливо фыркает.

— Ладно. Ты любил ее? – она вопросительно выгибает брови. – Это простой вопрос.

— Я не знаю, Клем, – я обреченно вздыхаю, понимая, что она не отстанет. – Нам было по шестнадцать. Что мы знали о любви? Возможно, я и любил, насколько это доступно в этом возрасте.

— А ты считаешь, что в шестнадцать невозможно влюбиться так, чтобы на всю жизнь?

Голос Клем звучит очень тихо, а ее голова опущена. Она водит ложкой в супе, но кажется, что еда ее больше не интересует.

Зараза!

Ну почему, почему любое мое слово в разговоре с Клем оборачивается против меня?

— Наверное, что возможно, но мне лично это неизвестно.

Клем оставляет в покое остывший суп, поднимает голову и смотрит на меня долгим взглядом, но не произносит ни звука.

Мое сердце буквально пропускает удар, я моргаю и первым отвожу взгляд.

Твою мать!

Я со страхом ожидаю, что сейчас Клем скажет то, чего я не хочу слышать, но она хмыкает и возвращается к своей еде.

Я не знаю, сколько еще мы сможем балансировать на краю пропасти.

Если бы не дела, требующие моего здесь присутствия, меня бы уже давно не было в Диллане.

— Ты здесь часто бываешь? – спрашиваю я, когда молчание более чем затягивается. Но возможно, это только меня заставляет нервничать?

— Угу, – Клем кивает. – Мы с Тимом любим сюда приходить.

Голос Клем звучит спокойно, и при упоминании моего двоюродного брата ее интонация не меняется.

Замечая это, я осознаю, что рад своему наблюдению.

Невероятно, но я полон противоречий, когда речь идет о Клем.

— Так вы лучшие друзья, да? – спрашиваю я, хотя Клем уже говорила мне об этом.

— Они самые.

Клем улыбается краешком губ.

Я понимающе киваю, а потом произношу слова, за которые в следующую секунду готов убить себя:

— Тим влюблен в тебя.

Клем молчит, потом на секунду прикрывает глаза и кивает.

— Я знаю, – её голос звучит приглушенно.

— Знаешь?

Собственно, я не удивлен. Только слепому не видно, какие чувства Тим питает к Клем.

— Давно?

— Не знаю, всегда, – Клем качает головой. – В детстве это была милая привязанность, но когда стали старше, я заметила, что все изменилось. Все стало серьезно. Я знала, что Тим ждет от меня взаимности, хотя вслух о своих чувствах не говорил. Наверное, боялся, что если я не отвечу, то вместе с отказом дружба будет потеряна. А я всячески избегаю этой темы.

— Почему?

— Почему? – Клем грустно улыбается. – Потому что трусиха. Потому что я не хочу делать ему больно.

— Потому, что его сердце будет разбито, если он спросит? – догадываюсь я.

Клем кивает.

— Возможно, есть вещи, которые не следует трогать? – тихо говорю я.

Несколько секунд Клем смотрит мне в глаза, и на этот раз я не отвожу взгляд.

Да, порой у нас есть слова, произносить которые не следует. Просто потому, что кого-то они могут ранить.

— Я тебя поняла, – Клем заставляет себя улыбнуться, но я вижу затаенную боль в глубине ее глаз.

Чувствуя себя полным ничтожеством, я расплачиваюсь по счету, оставив Мел щедрые чаевые, и мы выходим на улицу. Людей на пристани в этот час очень мало, погода слишком жаркая для комфортной прогулки.

Клем кажется задумчивой, и я корю себя за то, что решился озвучить скрытое предупреждение. Клем слишком умна и все поняла правильно.

— Спасибо за обед, – Клем останавливается возле своей машины. Ее пальцы теребят ремешок сумки, а взгляд блуждает в стороне океана.

— Пожалуйста. Мне было приятно, — не без самопринуждения произношу я принятую фразу. Довольно безлико, ни к чему не обязывающе, и теперь мы можем разъехаться в разные стороны.

Но истина в том, что мне хочется коснуться ее лица. Почувствовать ее кожу на ощупь, ведь я уверен, что она такая же нежная, как и на вид. Хочу запустить пальцы в ее волосы, похожие на тонкий шелк.

Мне хочется вновь увидеть радость в ее глазах, потому что, когда Клем улыбается, мне кажется, что мир становится чуточку лучше.

С ней я становлюсь немного лучше.

Но, пока я думаю, пока борюсь с собой, Клем для себя что-то решает. Она отпускает ремешок сумки, переводит взгляд на меня и неожиданно порывисто обнимает меня.

Я слишком высок для нее – даже на каблуках Клем приходится подниматься на носочки.

— Я очень скучала по тебе, Люк, — на ухо шепчет мне Клем, и ее теплое дыхание щекочет мне шею. – И я всегда о тебе помнила.

Клем отстраняется, только чтобы посмотреть мне в глаза.

— Просто хотела, чтобы ты знал.

С этим Клем садится в машину и уезжает.

Я продолжаю стоять, чувствуя, как моим рукам чего-то ощутимо не хватает. Я слышу запах лимонов и мяты – так пахнет Клем.

Проходит несколько минут, или может часов, а может и целая вечность, прежде чем я сажусь в джип, но не трогаюсь с места.

Я кладу руки на руль и опускаю на них голову.

Достаточно ли двух лет, чтобы пережить утрату?

А трёх дней, чтобы влюбиться?

Глава пятая

— Аманда приезжает в воскресенье, — сообщает мне Тим, разминаясь с баскетбольным мячом.

Сейчас полдень пятницы и мы пришли в парк на городскую баскетбольную площадку, открытую для всех желающих. Сейчас здесь кроме нас двоих никого нет.

— Отлично. Давно мы с ней не виделись.

Тим передает мяч мне, и я посылаю его в корзину. Короткий точный бросок - отголосок старых школьных тренировок.

Аманда - старшая сестра Тима. Наша с ней разница в возрасте составляет один год – я старше. Мы всегда хорошо ладили, и по правде сказать, она была моим самым близким человеком из родни.

Вот уже семь лет Менди с мужем и двумя детьми живет в Чикаго, и видимся мы нечасто, хотя регулярно перезваниваемся. Менди была, наверное, единственным человеком, с кем я мог (и хотел) говорить после смерти Дженнифер.

Теперь, когда Тим сказал о ее приезде, я понял, как сильно соскучился по ней.

Возможно, я даже расскажу ей о Клем: о том, в каком беспорядке пребывают мои мысли с тех пор, как я встретил ее. Менди всегда была моим советчиком, человеком, к которому я мог прийти за советом, зная, что меня выслушают и поймут.

Но, пока что это кажется сомнительным. Не знаю, хватит ли у меня духу во всем сознаться даже перед Менди.

Вот уже четыре дня я не видел Клем, с того обеда в понедельник. Все это время я посвятил разбору вещей и бумаг, скопившихся за мамину жизнь. В городе я показывался редко, намеренно избегая Клем. Я решил, что мне необходимо дистанцироваться от нее. Когда она рядом, я не могу ясно мыслить и забываю о том, что действительно важно.

Клем сбивает меня с толку. С ней я начинаю забывать, что моя жена - женщина, которую я любил так сильно, что порой это причиняло боль – больше не со мной. У меня нет возможности видеть ее каждый день своей жизни: просыпаться вместе каждое утро и засыпать; я не могу прижать ее к себе и сказать, как же сильно я ее люблю.

Я не смог уберечь Дженни, и чувство вины впредь будет со мной до конца моих дней.

Я не хотел, чтобы рядом со мной кто-то еще пострадал.

— Как думаешь, она не слишком молода для жемчуга?

— Что?

Вопрос Тима ставит меня в тупик, потому что, задумавшись, я прослушал начало разговора.

— Люк, вернись на землю, — усмехается Тим и посылает мяч в корзину, но промазывает.

Я оставляю комментарий без внимания и терпеливо жду, когда он повторит вопрос.

— Клем не слишком молода, чтобы дарить ей жемчуг? То есть, мне всегда казалось, что его носят те, кто родился не позже, когда Никсон был президентом. – Тим нервно усмехается, но за его напускной веселостью я вижу, что тема для него важна.

Он по уши влюблен в Клем, только чувство это безответно.

Я вспоминаю, как сам несколько дней назад думал, что люблю ее. Позже, все тщательно проанализировав и не достигнув особого результата, я решил, что никак не могу быть влюблен в Клем. Я испытывал разные чувства к ней, но это не была любовь.

Но мне казалось, что я мог бы полюбить Клем.

Если бы моя жизнь не была разбита, а душа раздроблена на миллион кусочков, я мог бы любить ее.

Ее было просто любить.

— Почему ты собрался дарить ей жемчуг? – я намеренно не произношу имени Клем, боясь, что мой голос как-нибудь выдаст меня.

— Но ведь должен же я подарить ей какой-то подарок на день рождения, – Тим закатывает глаза, отчего кажется еще моложе своего двадцати одного года, в то время как я чувствую себя по-настоящему старым.

— И когда ее день рождения? – вертя в руках мяч, спрашиваю я, скрывая свой интерес за деланым безразличием.

— Тринадцатого, в следующую субботу. Будет что-то вроде сюрприз-вечеринки, но подозреваю, что Клем и так уже о ней знает, – Тим усмехается и неожиданно я тоже.

Не сомневаюсь, что Клем в курсе всего.

— Ты тоже должен прийти. Клем будет рада.

В этом утверждении я сильно сомневаюсь.

— О ’кей, так почему все-таки жемчуг? – спрашиваю я, дабы не давать определенного ответа.

Я не уверен, что мне стоит идти на вечеринку Клем, даже если она этого и хотела бы.

— Я хочу подарить ей что-то особенное, понимаешь? – Тим отводит взгляд и ерошит свои русые волосы, уже требующие стрижки. – Не просто какую-то ерунду, а что-то, на что она будет смотреть и думать обо мне.

Я подавляю вздох, когда голос Тима ломается на последнем предложении. Сейчас мне жаль, что Клем не испытывает к нему тех же чувств.

Тогда многое было бы куда проще.

— Ты должен сказать ей, Тим.

— Что ты… - Тим замолкает на полуслове, когда я взглядом даю понять, что все знаю.

Да, Клем не хочет этого слышать. Не хочет, потому что знает, что как только она отвергнет Тима, их дружбе придет конец. Но он не может всю жизнь провести влюбленным щенком перед ней. Никто из них этого не заслуживает.

— А если она скажет «нет»?

— Тогда ты будешь знать, что был честен с ней и собой, – я пожимаю плечами. – Пока ты не задашь вопрос, то не услышишь ответ на него.

Я разворачиваюсь спиной к Тиму, делая вид, что готовлюсь к броску. На самом деле, я не хочу, чтобы он видел мое лицо в этот момент.

Мне кажется, что на моем лбу краснеет надпись «лицемер».

***

В семь вечера я выхожу из дома и сажусь в машину. Мое лицо свежевыбрито после того, как станок три дня не касался его. На мне тонкий коричневый свитер и черные слаксы. В руке бутылка красного вина, которую я купил ранее в магазине.

Я приглашен на ужин к Амелии. В среду я позвонил ей, и мы договорились на пятницу, так как это ее выходной в ресторане.

Амелия живет одна в небольшом коттедже на западе города. Прошло три года, как ее брак разладился, и она решила вернуться в Диллан.

За стейком, печеным картофелем и салатом мы разговариваем, вспоминаем прошедшие годы юности и смеемся.

Я коротко говорю, что был женат, но моей жены не стало, не вдаваясь в подробности. К моему облегчению, Амелии они не нужны, и мы оставляем эту тему. Ее неудачный брак тоже не та тема, которую она хочет обсуждать, поэтому мы хорошо понимаем друг друга.

После ужина мы берем наш десерт – персиковый пирог – и выходим на деревянное крыльцо. Стоит еще один удивительный августовский вечер, принесший с собой свежую прохладу после удушливого, раскаленного дня. Начинает смеркаться, и появляются редкие звезды, но скоро совсем стемнеет и ими будет усыпано все небо.

Несколько минут мы сидим в уютной тишине, слушая пение сверчков и стрекот цикад, наслаждаясь пирогом и кофе.

Мне всегда было комфортно рядом с Амелией. Даже когда встречались, мы были больше друзьями, чем любовниками. Наша пара просуществовала чуть больше года, но расстались мы спокойно, сохранив при этом дружбу.

— Ты точно решил продавать дом? – сделав глоток кофе, спрашивает меня Мел. – Не думал, чтобы вернуться в Диллан?

— Нет, – я усмехаюсь краем губ. – Я слишком долго был вне этого города и уже привык, что моя жизнь – это авиабаза и самолеты.

— Ты всегда любил риск, всегда хотел вырваться из Диллана, чтобы покорить мир, — склонив голову на бок, задумчиво говорит Амелия.

Я пожимаю плечами.

— Мир – это слишком амбициозно. Но небо я покорил, — шучу я, и мы с Мел смеемся.

Мы разговариваем еще около получаса, и, когда совсем темнеет, Мел предлагает сходить в бар Джо.

В память о старых, добрых временах, и потому что еще не хочу прощаться с Мел, я соглашаюсь.

***

— Эта твоя причёска, когда ты выкрасил волосы в зеленый, была просто ужасной, — смеясь, заявляет Бену Амелия, на что тот недоверчиво качает головой.

— Ничего подобного! – Бен машет в воздухе пальцем. – Ничего подобного. Она была крутой, писк моды. Ну, для середины девяностых, конечно.

— Милый, я видела фото, — едва не прыская от смеха, произносит Тайра, — и Мел права. Отвратительная была прическа, а цвет еще ужасней.

Тут мы все хохочем, и даже Бен не выдерживает.

Вчетвером мы сидим за столиком в «Пристанище Джо», пьем пиво и разговариваем, частенько подначивая Бена. В юности он натворил достаточно глупостей, и нам есть что вспомнить.

Оказалось, что Мел и Тайра подруги, так что не было никакой неловкости. Мы все чувствуем себя свободно друг с другом.

— Господи, а ведь ты с этой прической пришел на школьные танцы, но ни одна девчонка не захотела с тобой танцевать, — давясь от смеха, вспоминает Амелия. Мы вновь начинаем веселиться, когда Клем входит в бар, и, на секунду остановившись, осматривается.

Она замечает нас, и на мгновение наши взгляды пересекаются, но Клем почти сразу отворачивается и подходит к барной стойке.

Я замечаю, как несколько пар мужских глаз смотрят оценивающе ей вслед.

Я хмурюсь, и мои кулаки непроизвольно сжимаются.

О чем она, черт возьми, думала, надев на себя эту короткую джинсовую юбку, белую облегающую майку и ковбойские сапожки? Она сейчас как красная тряпка перед мордой быка.

В это время Клем облокачивается о стойку и слегка поддается вперед, отчего ее юбка опасно задирается.

Мои зубы громко клацают, и я крепче сжимаю бутылку, сдерживая себя, чтобы не вскочить и не выволочь Клем из бара, а потом, когда мы останемся одни, задать ей хорошую трепку. Чисто в воспитательных целях.

И никаких сексуальных фантазий про сестру Бена.

«Ага, Хантер, напоминай себе это почаще».

— Я убью ее! – шипит Бен, только сейчас заметив Клем. Он срывается с места, хватает ее за предплечье и тянет недовольную Клем к нашему столику.

— Привет всем, – Клем машет нам, делая попытку улыбнуться, но я замечаю, как ее губы чуть подрагивают, будто она готова расплакаться на месте.

— Какого черта ты на себя нацепила? – почти вопит Бен, усадив Клем на стул. – Ты хоть понимаешь, что притащилась в бар, полный мужиков, почти без одежды?

— Боже, Бен, не устраивай сцен, – Клем опускает глаза на свои сцепленные пальцы, и ее голос чуть вибрирует, хотя она и старается говорить непринужденно. – На Тайре одежды не на много больше, чем на мне, – Клем указывает на короткое платье невесты брата, но Бен отметает этот аргумент.

— Тайра почти замужняя женщина, а ты просто девчонка, которая своим видом дразнит мужиков из бара.

— Дорогой, успокойся, — просит Тайра, сжав плечо Бена.

— Девчонка? – Клем впивается грозным взглядом в брата, и ее щеки пылают от возмущения. – А ты просто болван с шовинистскими замашками! Когда ты уже поймешь, что я больше не ребенок, а взрослый человек, способный мыслить самостоятельно?

Клем тяжело дышит, с болью в глазах глядя на Бена, но тот лишь качает головой и отводит взгляд.

Я чувствую возникший ком в горле. Мне хочется взять Клем за руку и увести ее отсюда.

— Возможно, когда ты будешь вести себя как взрослый, ответственный человек, - наконец говорит Бен уже более спокойно. – Пока что ты демонстрируешь обратное.

Клем растерянно хмурит брови.

— И что это должно означать?

— Бен, не надо… — пытается остановить жениха Тайра, но ничего не выходит.

— Я знаю про обморок на этой неделе, — заявляет Бен, обличительно сузив глаза на Клем. – Ты опять забыла принять лекарство, и, если бы не Тайра, Бог знает, что могло произойти.

Ничего не понимая, я впиваюсь взглядом в Клем.

Лекарство?

Клем больна?

Я чувствую, как мое сердце гулко грохочет в груди.

Клем тем временем прячет лицо в ладонях и злобно шепчет:

— Заткнись, Бен. Ради Бога, просто заткнись!

Бен поджимает губы и с преувеличенным интересом начинает разглядывать входную дверь.

— Прости, Клем, – Тайра сокрушенно глядит на девушку. – Но я волновалась за тебя, потому и сказала ему.

Клем закусывает губу, и, ничего не ответив, лишь качает головой.

— Почему ты здесь одна? – очевидно решив сменить тему, вдруг спрашивает Бен. – Разве ты не собиралась в кино с Тимом?

— Мы с Тимом поссорились, — сухо сообщает Клем, смотря в сторону. – И теперь мне не на чем добраться домой.

Так вот, значит, по какой причине Клем появилась в баре одна на грани слез.

— Что?! И этот засранец бросил тебя одну? – кипятится Бен, потом смотрит на меня и быстро добавляет:

— Прости, друг.

— Все нормально, — заверяю я Бена. Сейчас я и сам всыпал бы Тиму за то, что оставил Клем ночью одну.

Но тут меня осеняет, что, возможно, я сам виноват в том, что Клем с Тимом поссорились.

— Что случилось? – допытывается у сестры Бен. – Из-за чего вы поссорились?

Клем упрямо качает головой.

— Я не хочу об этом говорить. Ты дашь мне свою машину? Я домой хочу.

— Я ее не брал, мы приехали на машине Тайры. Я собирался остаться у нее. Но мы отвезем тебя.

— Я могу это сделать, — быстро предлагаю я, напрочь забыв о решении держаться от Клем подальше. – Я тебя подвезу.

Я смотрю на Клем, но не могу понять по ее лицу, рада она этому или недовольна.

Вот черт, Амелия!

— Только, наверное, сначала мы отвезем Амелию, – я смотрю на свою подругу, чувствуя себя виноватым. – Или, наоборот, сначала завезем Клем.

— Тебе это совсем не по пути, — напоминает Тайра. – Мы подвезем Мел, она живет недалеко от моего дома.

— Все нормально, Люк, – Амелия улыбается, видя колебания на моем лице. – Я могу доехать с Тайрой и Беном. К тому же, так действительно будет удобно.

— Отлично! – Клем поднимается со стула, и резкость ее движений выдает нетерпение. – Если вы разобрались, тогда едем. Я, правда, очень хочу домой.

Клем разворачивается и идет к выходу, не сказав больше ни слова. Очевидно, что она очень расстроена, ведь грубость не черта, присущая ей.

Прощаясь с друзьями, я выхожу за Клем на улицу. Она шагает по стоянке к джипу, и я ускоряюсь, чтобы догнать ее.

— Что произошло между тобой и Тимом? – нагнав ее, спрашиваю я.

Плечи Клем напряжены, она резко качает головой.

— Ничего. Не хочу об этом говорить.

— Перестань! – я хватаю руку Клем, стараясь не причинить боль, но удержать на месте. Слишком поздно я понимаю, что допустил ошибку. Даже малейший физический контакт с Клем нежелателен.

Ее кожа гладкая и нежная на ощупь, и мои пальцы начинает буквально покалывать от соприкосновения с ней. Невинное, на первый взгляд, прикосновение заставляет меня замолчать, в то время как душу готово вывернуть наизнанку.

Лишь спустя несколько долгих мгновений я замечаю, что Клем затаила дыхание и, словно чего-то ожидая, смотрит на меня. Она не делает попыток вырваться, хотя сейчас это не составило бы ей труда.

— Извини, – я выпускаю ее запястье, при этом чувствуя укол сопротивления внутри, и нахмурившись, отступаю.

— Ничего, – Клем отворачивается, но я успеваю заметить разочарование в ее глазах.

Могу ли я быть большим идиотом, чем сейчас?

— Скажи мне, из-за чего вы с Тимом поссорились? – я хочу знать правду, потому что, возможно, именно я инициатор этого разлада.

Черт, неужели я должен чувствовать вину еще и из-за этого?

Несколько секунд Клем молчит, недовольно сопя, и я уже думаю, что она так ничего и не ответит, когда Клем с шумом выдыхает и произносит:

— Он сказал мне. Сказал, что любит меня, и мне пришлось разбить ему сердце. Доволен? – Клем шмыгает носом и стискивает зубы, сдерживая слезы.

Мне хочется убить себя на месте. Я чувствую боль Клем. Вижу ее.

Какого черта я не держал свой язык за зубами?

— Мой лучший друг, который очень дорог мне, с которым мы через столько всего прошли, сегодня предложил мне свое сердце, – Клем прижимает руки к груди и больше не пытается остановить слезы. – А я просто его растоптала. Понимаешь? Я ненавижу себя за это!

Я тяжело сглатываю и провожу ладонью по волосам.

Черт! Черт! Черт!

— Пошли, я отвезу тебя домой.

Клем забивается в угол Джипа и дает волю слезам. С тревогой поглядывая на нее, я молча веду авто, кляня себя последними словами.

Через несколько минут судорожных всхлипов Клем достает телефон и дрожащими пальцами нажимает кнопки.

— Пожалуйста, Тим, возьми трубку, — с мольбой шепчет Клем, зажмурив глаза. – Пожалуйста, пожалуйста!

Вызов заканчивается, и Клем набирает вновь, но на том конце только длинные гудки. После трех неудачных попыток Клем убирает мобильный и, спрятав лицо в ладонях, делает глубокие вдохи.

Мое волнение возрастает, когда я вспоминаю слова Бена об обмороке Клем. Вдруг это опять случится? Что я должен буду делать, когда даже не знаю, что за проблема у Клем.

— Ты в порядке? – решаюсь спросить я, когда мы подъезжаем к дому. Везде темно, если не считать лампочки на крыльце.

— Нет, – Клем убирает ладони от лица. – Но буду. Спасибо, что подвез меня.