|
|||
Annotation 12 страница Нола (4 КВ06: 2) – вторая планета системы звезды Ниргари (древнее название – 47-я Большой Медведицы). Планета земного типа, расстояние до Ниргари – 124 миллиона километров, орбитальный период – 285 дней, эксцентриситет – 0, 13, экваториальный диаметр – 11 066 километров, масса – 0, 83 земной, период обращения вокруг оси – 112 дней, наклонение к плоскости орбиты – 18 градусов. Планета была открыта в двадцать первом веке Эры Посланцев. Первым пилотируемым кораблём, достигшим Нолы в 109 году Эры Восстановления, был линкор «Арсиноя», которым командовал адмирал Сидни Столкин. Он дал планете имя Анола в честь своей старшей дочери, хотя планета уже имела астрономическое название «Нистриния». Колонизация Анолы-Нистринии началась в середине третьего века Эры Восстановления. Юридической метрополией выступила Земля, но главный поток поселенцев сформировали перенаселённые колонии Сектора Центавра. Основным экономическим мотивом колонизации считаются уникальные залежи полезных ископаемых, сосредоточенные в экваториальном поясе планеты. < …> Атмосфера планеты – аргоновая, с малым содержанием азота и кислорода. Биосфера – неразвитая, преимущественно океаническая. Океан занимает 93 % поверхности планеты. Суша – скопления вулканических островов в экваториальной зоне. Колонисты проживают преимущественно в городах-куполах, построенных на плавающих платформах. Крупнейший город – Столкинбаад, 673 тысячи жителей. Экономика базируется на экспорте редких металлов, специализированных клонов и на развитой индустрии развлечений. < …> Во время гражданской войны 312 года политические лидеры Анолы-Нистринии приняли сторону узурпатора Мелетина Менара, поддержав его финансово и топливными ресурсами орбитальных баз планеты. В 314 году император Мелетин предоставил колонии особые права самоуправления. Колония обрела независимость и была освобождена от уплаты почти всех имперских налогов. Это привело к бурному росту экономики и усилению потока переселенцев. Колония обзавелась сначала собственным торговым флотом, а потом начала строить военные корабли лёгких классов, в основном беспилотники. Официально независимость провозгласили в 327 году Эры Восстановления. Новое государство стало называться Республикой Нола. < …> Первый президент Республики упразднил сословия и категории гражданства. Были отменены имперские законы, ограничивавшие генетические изменения человеческого тела (так называемые «законы Отцов-восстановителей»). Быстрое экономическое развитие Республики сделало возможной её экспансию в Секторе Кастора. К Республике присоединились колонии на Кидронии и Бальсане. После этого государство изменило свою форму и название. Депутаты с Кидронии и Бальсаны вошли в Конгресс Федерации Нолы (338 год). После оформления Федерации в её пределах оказалось почти 50 % добычи редких металлов, ведущейся в зоне расселения человеческой расы. Торговая элита Нолы начала стремительно обогащаться. В руках её лидеров к середине четвёртого века сосредоточились огромные финансовые и материальные ресурсы, сопоставимые с ресурсами нескольких десятков миров стремительно беднеющей, раздираемой клановыми распрями Империи. По инициативе лидеров Альфы Альфы и Аурелии, население которых оказалось на грани голода, Империя объявила войну Федерации Нола. Правительство императора Каоасара Второго послало в Сектор Кастора Десятый флот под командованием адмирала Гейса (346 год). В решающих сражениях в кометном поясе системы Ниргари и на Пятьдесят третьем лимесе беспилотные фрегаты Федерации нанесли ощутимые потери Десятому флоту. Имперское правительство вынуждено было сесть за стол переговоров. До 348 года Федерация установила полный контроль над торговым трафиком в Секторах Кастора и Центавра. Население Федерации достигло двухсот миллионов. А в 351 году заявку на вступление в Федерацию подала колония Арпикран с населением сто пятьдесят миллионов. Некоторым казалось, что история Империи приближается к концу. Но лидеры Нолы ошиблись. В конфликте 356 года между военными элитами Земли и Альфы Альфы Федерация Нолы поддержала альфийцев. Вопреки их ожиданиям, победа оказалась на стороне адмиралов Солнечной системы. Правительство императора Сиорана Шестого Восстановителя получило формальный повод расторгнуть мирный договор 346 года и объявить Федерации войну. Для покорения Нолы был дооснащён новыми крейсерами Шестой флот (главной базой которого тогда была Проксима Центавра). Командование им принял многоопытный Иритэ Ойзеле. Он отказался от прямолинейной тактики Гейса и принял план «удушения» торгового трафика Федерации путём блокады транспортных коридоров в Секторе Центавра. < …> Сменивший Иритэ на посту командующего Шестым флотом Игги Шелтон продолжил «тихую войну» в системах Центавра. В 364 году ему удалось навязать адмиралам Федерации контактное сражение, в котором перевес был на стороне имперских линейных кораблей. Истребление ноланского военного флота в Секторе Центавра стало переломным моментом в войне. В конце 365 года Арпикран вышел из Федерации Нолы и признал верховную власть Новой Империи. Через пять лет Федерация была упразднена, экономическое могущество её планет подорвано. Правящие семьи Нолы, Кидронии и Бальсаны были подвергнуты репрессиям, члены федеративного Конгресса казнены. Вскоре Нола стала Управляющей планетой имперской провинции «Сектор Кастора», а адмирал Игги Шелтон – её наместником. 5 – Глупые, глупые, глупые клоны, – напевал Гумм, перетаскивая раненого агента «Ягда» через широкую подземную реку. – Мало, мало, мало вас учили. – Куда ты меня тащишь, толстолобый? – Агент тяжело дышал; заряд, выпущенный из кинетического ружья, раздробил ему руку и повредил регенерационные системы комбинезона. Медицинские микророботы из военной аптечки блокировали боль и кровотечение, но передвигаться самостоятельно агент не мог. Ему опротивели подземные норы, и камень давил на его страдающий организм своей многокилометровой толщей. Он чувствовал: сейчас утро, и в небе над горами созревает рыжий плод Абеллары. Агенту вдруг до горлового спазма захотелось погреться под её лучами, на вольном пространстве без стен и сводов. Также он чувствовал близость вязкого и безжалостного подземного огня. Горнила планетарной мантии были почти рядом. Где-то, за гранитными перемычками, в раскалённых до вишнёвого свечения расселинах, сочилось тяжёлыми каплями жидкого камня багровое вымя глубинного вулканического очага. И жар багрового вымени тоже давил на «Ягда». – Тут недалеко есть убежище, – утешил раненого клон. – Там большой запас земного воздуха и вкусная вода. А ты не говори. Силы не трать. – Оставь меня здесь. Нас всё равно поймают. – Не трать силы на пустые слова, брат. В куполе ты тоже думал, что нас поймают. А не поймали. И теперь мы от них сбежим. С нами Велудуман! Имя Держателя Сводов словно бы придало силы Гумму. Он подхватил «Ягда» на руки и в три прыжка пересёк стремнину пещерной реки. От тряски агент потерял сознание. «Это хорошо», – подумал Гумм. Когда человек без сознания, ему нужно меньше воздуха. А воздуха в повреждённом комбинезоне никогда не бывает много. За широким плёсом подземной реки промытая ею пещера причудливо разветвлялась. Клон уверенно выбрал её правый рукав. Взвалив «Ягда» себе на плечи, Гумм двинулся по скользким глыбам в многокилометровую расселину, прорезавшую базальтовую подошву гор. Пройдя несколько сот шагов, он остановился и прислушался. Это было особое место. Здесь шум подземной реки был слышен чётко, как и на её берегу. Если бы преследователи переходили реку, подземное эхо донесло бы до ушей клона звуки их движения. Гумм затаил дыхание и стоял долго. Очень долго. Если бы он услышал погоню, то это означало бы: их судьба – умереть в этой расселине. Но шум реки оставался ровным и незамутнённым. «Оторвались! » – облегчённо вздохнул клон. И понёс брата дальше. К тайным укрытиям, давно подготовленным как раз для такого отступления. 6 По экрану внешнего обзора проплывает полярная область Нолы – выпуклая тёмно-синяя поверхность глобального океана. Изображение очень чёткое – можно разглядеть отдельные волны и серебристые блики света на их гребнях. Маркова это зрелище успокаивает. Он любит воду, хотя на его родной Тирронии нет ни морей, ни океанов. Он только что покинул разгрузочный кокон, и автоматика восстановительного отсека работает в предельно ускоренном режиме. Ноланское подразделение Службы Предотвращения задержало одного из ближайших учеников покойного Тейсанболона, и комиссару не терпится приступить к дознанию. Чем больше он узнаёт о Шерме Шайнар, тем больше у него возникает вопросов. Техники Службы на Альфе выпотрошили архивы «Эттли Касмик» и нашли там секретную аналитическую записку, датированную четыреста восьмым годом. В записке, адресованной куратору проекта «Дейман» председателю Калаусу и шефу службы безопасности компании Сен-Аллену, содержалось предупреждение, что некоторые тенденции развития сознания внесерийного клона женского пола НО97 с условным именем «Шерма» могут представлять угрозу для общественной безопасности. Аналитики рекомендовали Калаусу избавиться от опасного клона. Вместо этого Калаус и Сен-Аллен приказали демонтировать клона мужского пола с условным именем «Ленго». Клона, в котором аналитики не обнаружили никакой потенциальной угрозы. Марков не долго раздумывает над мотивами такого решения. Мотивы чётко видны на видеозаписях юной Шермы, сделанных тогда же, восемь лет назад. «Интересно, когда она стала любовницей председателя? Уже тогда или позже, когда закончила курс обучения? » Тиррониец нажимает кнопку, и океан исчезает с экрана. Марков включает старую видеозапись тренировки Шермы в бассейне. Обнажённая девушка отрабатывает прыжки в воду. Её гибкое тело делает несколько сложных оборотов, прежде чем входит в толщу подсвеченной зеленоватым светом воды. Её движения отточены и безупречны. Исполнены такой природной грации, которой невозможно научиться. Которая либо даётся природой, либо нет. Шерма уже тогда, в неполных тринадцать лет, – всевластная хозяйка мужских вожделений. Тейсанболон предусмотрел всё. Он знал, что тесты и глубокое психотронное сканирование рано или поздно выявят угрозу, спрятанную им в мозгу клонки. Сканеры обмануть невозможно. И он подстраховался, оснастив свой шедевр могучим оружием по имени «сексуальность». Лишённый этого оружия Ленго был обречён, а будущая мстительница должна была выжить. Обязана. Как было задумано, так и случилось. Она выжила вопреки всему. Более ранних видеозаписей не сохранилось. Но Марков как будто воочию видит ту роковую встречу. Первую встречу главы компании и юной клонки. Вот они стоят втроём – Калаус, Шерма и её столетний создатель. Стоят на роскошном пушистом ковре кабинета председателя Совета директоров. Шерма стоит уверенно, неподвижно и прямо, как литая статуя древней богини. Ступни стройных ног по щиколотки утопают в ковровом ворсе. Мягкий свет плафонов скользит по тёмному бархату её кожи, по светлой ткани короткого декольтированного платья. Тейсанболон делает ей знак, и платье с шёлковым шорохом сползает на ковёр. Сенатор смотрит на Шерму. Шерма смотрит на сенатора и улыбается. А мэтр Тейсан прикрывает глаза тяжёлыми складками век. – Здравствуйте, баронесса, – Вольск останавливается на пороге крошечной комнатки. Её спартанский интерьер освещают галогеновые лампы. Примитивные, но достаточно мощные. – Входите, Алекс, – Гвен Вей встречает его улыбкой. – В этих апартаментах мой титул звучит забавно. – Вполне нормальное помещение. Здесь мы все в тесноте. – Кроме вашей очаровательной Тамы. – Она теперь Шерма. – Да, я всё забываю. Но не будем о ней. – Не будем. – Говорят, «Максвелл» практически готов к полёту? – Я слышал об этом, – Вольск любуется переливами света на волосах арпикранки. – Но не могу представить, чтобы гражданский лайнер этого типа достиг планеты в Агрегате Ориона. Это же четыре прыжка в одну сторону [50]. Запасов трития не хватит. – Наверное, они его модернизировали. У них тут есть заводы. – Да, весьма продвинутое поселение. Вы не знаете, Гвен, где мы находимся? – Они не говорят, и это понятно. Партизаны. Но я была около панорамного иллюминатора. Кастор рядом. Светит не тусклее местного солнца. Мы где-то в его секторе. – Я думаю, что это либо система Лимбы, либо Боллота. Планет земного типа здесь нет, но зато масса всяких мусорных астероидов, пылевых поясов и кометных скоплений. При большом желании можно спрятать целый флот. – Корабли императора, пожалуй, уже прочёсывают сектор. Партизаны наверняка знают, что обнаружение этого поселения – вопрос времени. Поэтому, Алекс, надо быть готовыми к тому, что старт могут объявить в любой момент. Всегда мечтала побывать на древних планетах Тёмного Агрегата. Но не думала, что отправлюсь к ним по принуждению. – Вам тоже дали отчёт экспедиции Анволи? – Да. – Вы заметили, что их киборги и вертолёты терпели аварии в основном над плоскогорьем Поланского. – На картах оно очень обширное, занимает почти треть Западного континента Фаренго. Аварии происходили в районах, удалённых друг от друга на сотни и тысячи километров. – Три аварии в одном районе. Расстояние между точками последних сеансов телеметрии от трёхсот до трёхсот пятидесяти километров. Там что-то есть. – Возможно, – невесело кивнула Вей. – Хотя, по-моему, триста километров – это значительное расстояние… Там, на плоскогорье Поланского, погибла Сайна. Она сегодня мне снилась… – Вы вместе с ней были на Сельве? – И там тоже, да… Но я вот о чём, Алекс: в отчёте экспедиции есть её личная запись. Черновик официальной академической заявки на открытие. В нём Сайна сообщает, что обнаружила на Фаренго фрагменты древней симбиотической жизни. Фрагменты разрозненные, но вполне функциональные. Она провела предварительный анализ их геномов. По её мнению, жизнь на Фаренго катастрофически деградировала. А во сне она сказала: «Планета, которую лизнула тьма». Похоже на стихи. Но Сайна терпеть не могла стихов. – Это же сон, Гвен. – Я верю в сны. Сны не случайны. – Шерма пишет стихи. – Да, я слышала. – Может, она залазит в наши головы со своими стихами, когда мы спим? Она ведь телепатка. – Надеюсь, Алекс, что вы ошибаетесь. И вообще, мы же вроде договорились: о Шерме не говорим. – Простите, Гвен. – Понимаю, Алекс, ваши чувства к этой девушке… – Давайте говорить о Фаренго. – Давайте, – в улыбке Вей скользнула грустная ирония. – Вы помните разговор в «красной комнате»? Тогда было сказано, что ящеры не допускают людей к тайнам Фаренго. – Шерма мне рассказывала о некоем питомнике Ползучих Отцов, который якобы погиб, заражённый гыргами. Он мог находиться на Фаренго. Она говорила, что это легенда Знающих. – Питомник? – Да. Такое место, где угасающая раса искусственно поддерживала биологическую активность. – Но Фаренго, насколько мне известно, не принадлежала к сфере гегемонии Ползучих. Они жили очень далеко от Тёмного Агрегата. Их гнездовая планета находилась где-то на Ветви Персея, в направлении Туманности Совы [51]. Зачем располагать такой важный объект в тысяче парсеков от своих коренных владений, рядом с планетами древних гуманоидов? Гуманоидов они не любили, а те платили им тем же. – Зато Г’орма недалеко. – Относительно. – А ведь по возрасту Фаренго могла бы быть планетой-питомником. – Да, могла бы, – после минутного раздумья согласилась Вей. – Её звезда, Талис, очень древняя. Астрономический возраст Талис – не менее восьми с половиной миллиардов лет. Со времён гегемонии Ползучих этот красный карлик почти не изменил своей светимости. Соответственно, Фаренго стала пригодной для обитания задолго до начала первого галактического цикла разумной жизни. В записях Сайны я нашла упоминание о ландшафтном объекте, который на картах обозначен как «Ущелье Тетар». Там киборги с «Улисса» расчистили срез тектонического сдвига древнейшей фаренгийской платформы. Они собрали образцы окаменелостей из ранних эпох становления тамошней жизни. Сайна сообщала о находках, не укладывающихся в схемы и классификации, принятые в современной ксенобиологии. Что-то весьма архаическое и странное. Но эти образцы погибли вместе с «Улис-сом». – Значит, у вас, баронесса, скоро появится возможность стать первооткрывательницей целого мира. – Первооткрывательница не я. Этот мир открыла доктор Сайна Тари. Ей эта честь принадлежит по праву. Я зарегистрирую её заявку в Арпикранском Университете. – Когда вернётесь. – Если вернусь. Океанские города Нолы крепились на высоких металлических колоннах, глубоко врытых в скальное дно. В хорошую погоду дисковидные и шарообразные дома поднимались по этим колоннам над поверхностью океана и раскрывались, словно гигантские цветы. А в сезоны штормов сворачивали лепестки защитных экранов и опускались под воду, к донным рудникам и шахтам, составлявшим хозяйственную основу колонии. В день прибытия комиссара Маркова над Ганазом сияло солнце – полуденный шафрановый диск Ниргари. Челночный корабль сел на плавучую платформу. Она именовалась Посадочной Дистанцией административного сектора города. Полномочного посланника императора на Дистанции встретили высшие должностные лица Ганаза – представительный мэр, пучеглазый старший шериф и местный резидент Службы, облачившийся по такому случаю в парадный скафандр капитана второго ранга. – У меня мало времени, – произнёс вместо приветствия Марков, щурясь на яркое радужное гало вокруг диска Ниргари. – Я с ассистентами проведу допрос задержанного клонодела. Потом мы осмотрим дом Тейсанболона. – Мы там уже всё тщательно обыскали, – напомнил службист. – Никаких архивов, сир, которые приказано было отыскать, мы не обнаружили. «Сир! Ишь ты, – восхитился Марков. – А ведь это классно, когда к тебе не последние люди обращаются вот так: «Сир! » Так и лордом-сенатором стать недолго. Вот же Теслен выслужился в великие адмиралы. А я что, хуже этого аллергика с Земли? » – Правильно. Так и должно быть. Они же не идиоты, – вслух сказал Марков и двинулся к входу в купол. Два здоровенных тирронийца-ассистента и местные начальники последовали за комиссаром. При входе в шлюз Марков замедлил шаг – на его внутренний коммуникатор пришло сообщение. Посланный им к системе Боллота беспилотный корвет успешно нырнул на Тёмные Пути. Главный штурман Второго флота, контр-адмирал, имени которого Марков не запомнил, потрудился лично заверить имперского комиссара, что менее чем через двое стандартных суток малые зонды, отделившиеся от беспилотника, начнут прочёсывать планеты, астероиды, пылевые и кометные кольца, обращающиеся вокруг звезды Боллота. Контр-адмирал не называл Маркова «сиром», но в его голосе комиссар уловил подобострастные нотки. В отличие от Центрального поселения на Кидронии путь от космодрома до офиса Службы оказался недолгим. Два коротких эскалатора, три скоростных лифта, и перед комиссаром открылись бронированные двери «красной зоны». Посреди обширного помещения на металлическом стуле сидел клонодел Борам, ученик и внучатый племянник Тейсанболона. Его охраняли киборги и сотрудники кризисной группы. Два часа назад, когда челнок с Марковым уже спускался с орбиты, Бораму ввели в кровеносную систему нанороботов с препаратами, подавляющими волю. По данным телеметрии, его мозг уже «созрел» для допроса. – Я Рене Марков, имперский комиссар с чрезвычайными полномочиями, – представился тиррониец. – Как поживает наш «барабан»? – Ругается, – сообщил службист с погонами премьер-лейтенанта. – Ругается? – Комиссар подошёл к Бораму. – Зачем же вы так? Вы ведь образованный человек, потомок великого рода. Вы чем-нибудь недовольны? Клонодел ни одним движением не выдал своего интереса к появлению Маркова. Его лысая голова со смешными оттопыренными ушами упёрлась подбородком в грудь. Крупные капли пота стекали по затылку и щекам Борама и впитывались в пёструю ткань шейного платка. Комиссар слышал тяжёлое и частое дыхание клонодела. – Упрямый? – Марков сокрушённо покачал головой. – У нас, уважаемый гражданин Борам, нет времени на длительные процедуры. Одно из изделий вашего учителя мэтра Тейсана превратилось в угрозу для государства. Мне необходимо знать всё о внесерийной клонке НО97 «Шерма». Где находится информация об исходниках и составляющих её генома? – Я не знаю, – тихо, но внятно сказал Борам. – Кто может знать? – Учитель умер. – Мы знаем, что он умер. Где сейчас хранится его архив? – Он не вёл записей. – Так не бывает, гражданин Борам. Все лицензированные клоноделы, согласно имперскому закону о генетическом копировании, обязаны тщательно и поэтапно фиксировать свою работу по отраслевой форме двадцать-тридцать два. – Учитель имел разрешение не фиксировать. – Кто дал ему это разрешение? – Это закрытая информация. – Кто? – Я не мо… – Имя! – Император Сиоран Шестой. – Занятно… – Марков присел на край стола. – Но Сиоран Шестой… Он же умер пятьдесят шесть стандартных лет назад. – Позднее разрешение подтверждалось Туре Шактири Первым и ныне правящим монархом. – Святые силы! – прошептал премьер-лейтенант. – Всем покинуть помещение! – распорядился Марков. – Но, комис… – Премьер-лейтенант проглотил окончание своего протеста и первым вышел из «красной зоны». – Всем! – рявкнул Марков на замешкавшихся ассистентов. Когда в «красной зоне» не осталось ни одного лишнего уха, комиссар перевёл рецепторы киборга в спящий режим и наклонился к Бораму: – Кого заказывал Сиоран у Тейсана? – Копию своего погибшего сына. – И всё? – Девушек и мальчиков для гарема. – Но, насколько я помню, у Сиорана Шестого после смерти не оказалось наследников. – Копия Сиорана-младшего погибла при перевозке на Землю. – Убийство? – А вы как думаете? – Встречный вопрос Борама перешёл то ли в смех, то ли в сдавленный кашель. – Кто? – Не знаю. – А если подумать? Если хорошо-хорошо подумать? – Мэтр предполагал, что это сделали по приказу великого адмирала Иритэ Ойзеле. – Иритэ расчищал путь к престолу своему сыну? – Не знаю. Это высшая имперская политика. А я всего лишь создатель клонов. – Императоры из Дома Ойзеле тоже обращались к Тейсану с конфиденциальными заказами? – Да. – Зачем? – Он делал для них наложниц с точно заданными параметрами. – С какими параметрами? – Внешними. – Точнее. – Это были внесерийные копии знаменитых красавиц. – И всё? – Да. – А детектор говорит, что вы лжёте. – Я не лгу. – Опять лжёте. Отвечайте, а то будет больно. Кого копировал Тейсан? Ну! – Боги отцов! – Они тебе не помогут. Отвечай! – Не надо спрашивать, не надо… Это очень опасная информация. – Мне решать, что опасно, а что не опасно. Отвечай! – Не надо. Вы пожалеете. – Отвечай, цукнутый ноланец! – Марков влепил клоноделу увесистый подзатыльник. – Больно! – Я предупреждал. Будет ещё больнее. Отвечай! – Он… – Ну! – …изготавливал копии Кивы, второй супруги Иритэ. – Кого? Кивы-пифийки? Хранитель миров спит с клоном своей бабушки? – Я не знаю, комиссар, с кем спит или не спит император Туре Шактири Второй. Это не моё дело. И не ваше тоже… Я не знаю, зачем вообще ему и его отцу нужны были копии этой пифийки. Меня это никогда не интересовало. И теперь мне это не интересно. Мэтр тоже их не спрашивал. Он хотел жить. Все хотят жить… Копии изготавливали и передавали людям императора. Хорошие копии, очень точные. Их было три. Одна для первого Туре Ойзеле и две для теперешнего. Я не знаю, что с ними делали потом. Мы клоноделы. Мы делаем то, что хочет заказчик, получаем за это деньги и даём клятву молчать… Из-за ваших долбаных препаратов я нарушаю клятву. Теперь меня убьют. – Я этого не допущу. – Не допустите? – Борам зашёлся всхлипывающим спазматическим смехом. – Вас ведь теперь тоже убьют, комиссар Марков. Вы сделаете свою работу и умрёте. Это также неизбежно, как завтрашний восход Ниргари над Перламутровым океаном. Всегда было так, с тех пор, как стоит мир. Самые опасные тайны – тайны семей и гаремов правителей. Кто знает – тот умирает. – «Красную зону» невозможно прослушать. – Разве вы дурак, комиссар? – Нет. – Вы пожалеете, что заставили меня говорить. Вы уже об этом жалеете, правда? – Значит, архива не существует? – Нет. – А специальные записи по проекту «Деймон» велись? – Не знаю. Наверное, не велись. Скорее всего, не велись… Тейсан делал Шерму тайно от всех. – Сотрудники мэтра знали, почему он так поступает? – Догадывались. – Догадывались? Значит, знали, значит, поддерживали заговор. Понятно… Шерма была любовницей императора. Почему она его не убила? – Не знаю. А зачем ей было его убивать? – Она же орудие мести. – Но не мести императору. – А кому? Всей Империи? – Пифийкам. – Пифийкам? – Это они, сёстры смерти, выманили наш военный флот в Сектор Центавра, разрушили Федерацию, обрекли на гибель и пожизненную ссылку сотни тысяч патриотов. Они помогали Шелтону находить и истреблять наших отцов, ушедших в подполье, допрашивать пленных. Без помощи телепаток с Планеты Женщин Империя не победила бы нас. Никогда. – Но теперь Шерма пытается навредить Империи, а не пифийкам. – Вы уверены? – Уверен. – Об этом не было информации… Но всё телесное подвержено упадку и порче. Если не проводить плановых коррекций, клоны утрачивают ментальную стабильность, заложенные в них параметры размываются… Я не знаю. Я устал. Я сказал всё, что знаю. Я уже мёртв. И вы тоже. – Ещё не вечер, Борам, ещё не вечер. – Вы ошибаетесь, – Борам вскинул голову и попытался заглянуть Маркову в глаза. – Уже настала ночь, комиссар. По крайней мере, настала для нас двоих. 9
|
|||
|