Глава 22 и ¾. Новогодний спешл. 1 страница

Чужой мир

Глава 1

День не задался с самого утра. Так бывает: открываешь глаза и понимаешь, что все не так.
Этим 1 сентября у Гермионы Грейнджер все было не так.
Предстоящее возвращение в школу вызывало не радость, как прежде, а настороженность, грусть и даже страх. Встреча с друзьями… об этом Гермиона старалась вообще не думать. Рона видеть не хотелось, а она еще и не знала, как смотреть Гарри в глаза. И вроде бы она ничего такого не сделала, но все же… Нет, она не будет об этом думать.
За завтраком она зачем-то положила сахар в чай, хоть и ненавидела сладкие напитки. Да и вдобавок ко всему чуть не забыла дома Живоглота.
На улице было противно. Жутко холодно, моросил мерзкий дождь, а ветер, казалось, забирался под самую кожу.
На вокзал они приехали слишком рано. Отец предлагал остаться в машине, но Гермиона, будто наказывая саму себя, настояла на своем.
На платформе 93/4 было пусто. Лишь в стороне топталась пара близнецов-первокурсников, да в самом конце перрона прохаживался в одиночестве какой-то парень.
Ветер становился все холоднее, а настроение – все хуже.
– А там разве не твой сокурсник бродит? – указал мистер Грейнджер на одинокого парня. – Почему бы тебе не подойти и не поздороваться с ним, Герми?
Гермиона пригляделась. Шикарно! Драко Малфой собственной персоной. Хорошо еще, что без папочки. Настроение упало до отметки «паршивее некуда».
– Это Драко Малфой. Самый ужасный студент Хогвартса. Я не буду с ним здороваться.
– Что, так плохо учится? – с улыбкой спросила миссис Грейнджер.
– Нет. Он сын самого влиятельного Упивающегося. К тому же, он враг Гарри.
Лица родителей вытянулись.
– Герми, – начал отец, – ты уверена, что хочешь вернуться? Я понимаю, у тебя там друзья, но они поняли бы твой, к примеру, перевод во Францию. Сейчас…
– Все в порядке, папа. Все будет хорошо.
– Но Гермиона! В их мире становится слишком опасно для тебя! Погибают люди, повсюду происходят нападения. Ты не можешь так рисковать!
– Все в порядке, мама. Это мой мир. И это и моя война тоже. Не начинайте, пожалуйста! Мы уже столько раз это обсуждали…
– Ладно. Но только пообещай писать нам хотя бы раз в неделю.
– Я и так пишу вам каждую неделю.
– Пообещай!
– Я обещаю!
– Вот и умница, – снова улыбнулась миссис Грейнджер. – Смотри-ка, вон Гарри идет.
Гарри действительно только что преодолел барьер и теперь двигался по направлению к ним. А за его спиной постепенно появлялись члены семейства Уизли. Гермиона смотрела на их процессию с чувством непонятного волнения. Внезапно, сама не понимая, почему, она посмотрела на Малфоя. Он стоял в самом конце платформы, повернувшись к ним спиной. Он не мог видеть появления Гарри и вряд ли замышлял что-то. И все же Гермиона чувствовала опасность, исходившую от него. Опасность, заставлявшую быть начеку.
– Гермиона, привет! – звонкий голос Гарри и его крепкие объятия отвлекли девушку от мыслей о Малфое. – Мистер Грейнджер, миссис Грейнджер!
Рон стоял позади Гарри он просто кивнул ей и неуверенно улыбнулся. Нет, с этим определенно нужно что-то делать, а то получится, как на четвертом курсе.
– Привет, мальчики! – еще шире улыбнулась ее мама. – О, Молли! Как добрались?
– Здравствуй, Джейн! Все вроде бы без происшествий. Артуру выделили несколько машин из Министерства. Все для безопасности Гарри, сама понимаешь. Ох, а вот и Артур!
– Как родители? – шепнул Гермионе на ухо Гарри. Она оглянулась по сторонам и одними губами произнесла «потом». И снова взглянула на Малфоя. Тот стоял в прежней позе, даже с ноги на ногу не переступил.
– Куда ты все время смотришь? – спросил Рон и тоже посмотрел в сторону слизеринца. – Малфой? Ну и чего ты на него пялишься? – голос Рона звучал явно недовольно.
– Он один, – задумчиво произнесла Гермиона.
– И?
– И это странно. Мать всегда провожала его. Да и его отца уже выпустили.
– Да, отца-то выпустили, только вот никто не знает, почему.
– А разве… – начала было Гермиона, но миссис Уизли прервала ее.
– О чем это вы там шепчетесь? Еще не успели приехать в школу, а уже планируете очередное сумасбродство! – и она недовольно посмотрел на Рона.
– Ничего мы не планируем! – обиженно буркнул Рон.
– Рональд, ты обещал…
– Да помню я, помню! – Гарри и Гермиона вопросительно посмотрели на друга, но тот лишь покачал головой.
– Вот и хорошо, что ты помнишь! После того, сколько сил Министерство кинуло на вашу охрану, ты не имеешь никакого права рисковать собой или своими друзьями.
– Молли, ты уверена, что в школе достаточно безопасно? – снова посерьезнела миссис Грейнджер.
– Не волнуйся, Джейн, – встрял мистер Уизли. – Школу охраняет специальный отряд авроров. Охранные заклинания на территорию школы в этом году накладывал почти весь отряд заклинателей Министерства. Да и к тому же, там будет Дамблдор. Поверьте, Хогвартс – это самое защищенное место в Британии.
Эти слова, казалось, успокоили миссис Грейнджер, но все же она заставила дочь пообещать прислать сову, как только они доберутся до школы.
Платформа продолжала заполняться людьми, все больше знакомых подходило, чтобы поздороваться с ними. Гермиона уже не могла разглядеть фигуру Малфоя вдалеке, хоть по непонятным ей самой причинам продолжала пытаться. Еще через несколько минут подали Хогвартс-экспресс, окутавший платформу клубами белого пара.
И вскоре Гарри, Рон и Гермиона уже выглядывали из окна своего купе, провожая взглядом удалявшиеся фигуры родителей. Миссис Уизли продолжала причитать, чтобы они были осторожнее, ни во что не впутывались и не забывали вовремя кушать. Миссис Грейнджер тихо плакала, глядя на дочь. И лишь когда лицо матери стало невозможно различить, Гермиона немного успокоилась. Теперь ей не нужно казаться преувеличенно бодрой и постоянно успокаивать маму, убеждая, что все будет хорошо. Ведь чем больше Гермиона повторяла это, тем меньше верила сама. Да и какое хорошо, когда…
– Так что там с твоими родителями? – вклинился в ее размышления Рон. – Зачем они забрали тебя из Норы?
– Хотели отправить меня учиться во Францию, – равнодушно пожала плечами девушка.
– Что? – глаза Рона полезли на лоб. – Но зачем?
– Затем, что там безопаснее. Там нет войны, там не гибнут люди, – отозвался Гарри. Удивленным он точно не выглядел. Поймав на себе вопросительный взгляд Гермионы, он улыбнулся. – Я догадывался. В конце концов, это разумно. Почему ты не поехала?
– И бросила бы вас?
– Зато была бы в безопасности, – грустно произнес Гарри, и что-то в его голосе показалось Гермионе абсолютно незнакомым.
– В Хогвартсе она будет в безопасности! Это же всем понятно! – затараторил Рон, отойдя от первого шока. – Там ведь Дамблдор!
– Да, Рон. Вот только моя мама никогда не была в Хогвартсе и ничего о нем не знает, – Гермиона начала злиться. Вечно у Рона все легко и просто! – Зато знает о крушении Брокдейлского моста, об урагане на юге Британии, об убитых и исчезнувших людях. И благодаря мне она знает, что все это – дело рук Упивающихся.
Рон снова замолк.
– Как ты их убедила отпустить тебя в Хогвартс?
– Сама не знаю. Впрочем, убеждать пришлось только маму. Отец лишь молчал. Я думаю, он понимает, что теперь это уже мой мир, и мне никуда не деться от войны.
– Да уж, – потянул Рон.
– А что с твоей мамой? – посмотрела на него Гермиона. – Что за обещание она с тебя взяла?
– Обещание ни во что не ввязываться и вас ни во что не впутывать, – произнес он с тяжелым вздохом.
Гарри рассмеялся:
– Да брось! Она каждый год брала подобные обещания с Фреда и Джорджа. Сомневаюсь, что миссис Уизли сама в них верит.
– Легко тебе говорить.
Гарри снова рассмеялся.
Спустя пару часов, заполненных обсуждением последних новостей, дружескими шутками и ничем не примечательной болтовней, Гермиона нервно посмотрела на свои часы.
– Так, пожалуй, мне пора на обход.
– Брось, Гермиона! Учебный год еще даже не начался! – поморщился Рон.
– Да, но вот если по дороге в школу что-нибудь случится, спросят со всех старост. То есть и с тебя тоже. Давайте-ка, выйдите из купе, я переоденусь в форму.
Гарри с улыбкой поднялся с сидения, легко снял чемодан Гермионы с багажной полки и вышел из купе. Рон, проходя мимо, пробормотал «Ну ты и зануда, Герм! » и вышел, захлопнув за собой дверь.
Гермиона лишь покачала головой. И как она могла быть такой дурой, что позволила этому рыжему балбесу… Нет, сейчас совсем не время об этом думать. Она тряхнула головой, отгоняя назойливые воспоминания и начала переодеваться. Ей, и правда, пора было заняться обходом.
***
В поезде все было спокойно. Гермиона медленно продвигалась к началу состава. Здоровалась со знакомыми, утихомиривала расшумевшихся первокурсников. Она уже успокоилась, когда в тамбуре одного из вагонов наткнулась на Малфоя.
Парень стоял лицом к двери и смотрел в окно. Он не оглянулся на звук открывшейся двери, никак не отреагировал на ее появление. Гермиона сомневалась, что он вообще ее заметил. Она оглядела Малфоя с ног до головы. Все было как всегда. Отглаженный черный костюм, прическа волосок к волоску, идеальная осанка. Но она отчетливо понимала, что что-то с ним было не так. Руки в карманах брюк, чуть склоненная вперед голова, неестественное спокойствие. Все это так не вязалось с привычным обликом надменного слизеринца, что Гермиона решилась задать вопрос, мучавший ее уже несколько часов. С того самого момента, когда отец указал ей на стоявшего в конце платформы парня.
– Малфой? – тихо позвала она и, дождавшись, пока он чуть повернул голову в ее сторону, продолжила: – У тебя что-то случилось?

Глава 2

Определенно, это было самое паршивое лето Драко.
Сначала отца посадили в Азкабан. Драко никогда особо не любил отца. Нет, воспитательная программа Люциуса не предполагала любви. Кроме того, он методично делал Нарциссу несчастной, и этого хватало с лихвой, чтобы сын почти возненавидел его.
Но, так или иначе, видеть отца заключенным в Азкабане – приятного мало.
Нарцисса была подавлена. В доме постоянно появлялись Упивающиеся (все сплошь члены Внутреннего круга), якобы желающие принести ей и Драко соболезнования и предложить помощь. А на деле лишь рыскали, как верные ищейки, регулярно снабжавшие Темного Лорда информацией о лояльности семьи Малфой и о готовности Драко занять место отца в рядах Упивающихся. К слову, в эти самые ряды Драко точно не торопился. Он начинал испытывать все большее презрение к сторонникам отца и теперь сам удивлялся, как пережил это лето, не наложив ни на одного из них Круцио.
Не сорваться ему помогала лишь необходимость заботиться о Нарциссе. Он прекрасно понимал, что, стоит ему оступиться, первой пострадает именно она. Ей же помогал Северус, ставший частым и неожиданно приятным гостем в их доме.
А потом отец вернулся, непонятно каким образом получив свободу.
И тогда все стало в разы хуже. Люциус понимал, что его неожиданное освобождение вызовет ряд вопросов среди Упивающихся. Ряд вполне логичных и законных вопросов.
Он постоянно срывался на Нарциссе, упорствовал в разговорах с Драко, пытаясь вытащить из сына все, что тот знал о Поттере. Драко выворачивал мозги наизнанку, но так и не мог понять, чего отец от него хотел.
И вот, в последний вечер августа, когда Драко собирал чемодан, размышляя, как это он решился оставить мать совсем одну, в комнате появился эльф и сообщил, что «хозяин ожидает юного господина в библиотеке».
Отец сидел в глубоком кресле перед камином и вертел в руках бокал с огневиски.
– А, это ты, – пробормотал он, заметив сына.
– Ты ждал кого-то еще?
– Не остри, – оборвал его Люциус. – Лучше сядь. Есть разговор.
Драко молча проследовал к указанному креслу. Он знал это состояние отца. Лучше не спорить. Лучше вообще ничего не говорить.
– Я знаю, как вернуть расположение Лорда, – торжественно произнес мужчина. – И в этом мне поможешь ты.
«Ну, спасибо, что хоть предупредил! » – пронеслось у Драко в голове.
– Ты ближе всех к мальчишке из наших, – Драко поежился, услышав последнее слово. Так он теперь «из наших». – Ты выяснишь, к кому он привязан больше всех.
– Зачем?
– Иногда, Драко, тебе недостает сообразительности. Наверное, в этом есть и моя вина. Если похитить кого-то, кто дорог Поттеру, из него можно будет веревки вить.
– Почему ты уверен, что это сработает?
– Ну, с Блэком сработало.
– Да, и теперь Блэк мертв. Почему ты уверен, что сработает во второй раз? Что Поттер поверит, что это правда, а не такая же ловушка, как в прошлый раз?
– С Блэком было так легко потому, что никто не знал, где он. В этот раз будем действовать наверняка. Нужен кто-то, чье исчезновение заметят сразу.
– Отец…
– Почему ты так уверен в провале?
– Поттер тоже не дурак! Он понимает, к чему все идет, и постарается максимально от всех отстраниться, чтобы история с Блэком не повторилась.
– Поттер идеалист. Он верит в любовь, в преданность. С ним рядом всегда будет кто-то – друг, какая-нибудь девка. Тебе лишь нужно найти этого кого-то. Остальное предоставь мне.
– Да, отец, – кивнул Драко, бешено соображая, что ему теперь со всем этим делать. Ведь совершенно ясно, кто для Поттера дороже всех.
– В школу завтра поедешь сам, – бросил отец, когда Драко уже хотел уйти. – У меня дела в Министерстве, а мать будет занята приготовлениями к приему. Можешь идти.
Драко еще раз кивнул и поднялся. Уже у самого выхода из библиотеки Драко нагнал голос отца.
– И сын. Постарайся на этот раз меня не разочаровать.
– Да, отец, – выдавил из себя младший Малфой и поспешил скрыться.
Ну вот, теперь еще одной проблемой больше. Придется вытаскивать Грейнджер из этого кошмара. Да еще делать это так, чтобы не вляпаться самому.
В том, что дороже этой девчонки у Поттера никого нет, Драко не сомневался.
***
За завтраком с Драко была только Нарцисса. Отец рано утром уехал в Лондон, и своим отсутствием даже скрасил трапезу Драко. Нарцисса выглядела печальной. Без сомнения, остаться в Имении было четким распоряжением Люциуса.
После очередного тяжелого вздоха матери Драко не выдержал.
– Слушай, ну ты не на войну единственного сына провожаешь, а всего лишь в школу!
Нарцисса улыбнулась и покачала головой.
– Эльфы сказали, ты сам собирал вещи, – она укоризненно посмотрела на сына.
– И что?
– Зачем?
– Ну, ты же сама прекрасно знаешь этих домовиков, вечно что-нибудь забудут положить! – Драко равнодушно пожал плечами.
– Передашь от меня привет девочкам?
– Хорошо, мама.
– И присмотри за ними.
– А у меня есть выбор?
– Драко!
– Мама!
– Драко, я серьезно!
– Я тоже. Ну как ты себе это представляешь? Они все равно никогда никуда не полезут без моего ведома. Так что не волнуйся, я за ними присмотрю.
Нарцисса улыбнулась шире, но ничего не ответила.
Она вышла с ним на крыльцо.
– Пиши мне почаще, – прошептала она, обнимая сына.
Ветер трепал ее светлые волосы и здесь, на фоне каменных стен Малфой-Мэнора она казалась больше похожей на гравюру, нежели на живого человека.
– Со мной все будет хорошо, – он взял ее лицо в ладони. – И не слушай отца. Он только бесится и блефует.
– Не смей так говорить об отце, Драко!
– Я буду говорить о нем все, что мне заблагорассудится!
Нарцисса провела ладонью по его щеке.
– Какой же ты упрямый… Какой взрослый…
– Не бойся за меня. Там мне ничего не угрожает. Да и Северус за мной присмотрит.
– Я люблю тебя, сынок.
Драко прикоснулся губами к ладони матери и, резко отвернувшись, почти бегом бросился к ожидавшему его экипажу.
Долгие прощания… Но это все, что он мог дать своей бедной матери.
Драко не оглядывался, но знал, что Нарцисса еще долго будет стоять на пронизывающем до костей ветру, провожая взглядом его экипаж.
***
Он прибыл непривычно рано, и как назло спустя пару минут на платформе появилась эта Грейнджер со своими родителями.
Он еще летом слышал, что Министерство разрешило родителям магглорожденных студентов присутствовать первого сентября на платформе. Якобы чтобы убедиться, что их детки точно сели на поезд.
Драко покачал головой. Это было глупо, слишком глупо. Ведь случись что, они не смогут помочь своим детям. Их самих придется защищать. Но, конечно же, Грейнджер об этом даже не подумала. Да и с чего бы она стала об этом думать? Она так привыкла быть просто дочерью, так привыкла, что это о ней заботятся. Ей и в голову не приходило хоть раз позаботиться о своих родителях.
Ну вот, она снова на него смотрит. Значит, наконец, заявился Поттер со своими рыжими дружками. Ну и слава Мерлину! Отвлекут внимание этой заучки от скромной персоны Драко.
Но Малфой ошибся. Он продолжал чувствовать на себе взгляд Грейнджер до тех пор, пока платформа не заполнилась людьми.
Он не пошел в купе к слизеринцам. Сослался на обязанности старосты, а сам спрятался в одном из тамбуров. Слушать щебетание Блез, смотреть на Кребба и Гойла… нет, это было выше его сил. Пожалуй, Пэнси была единственной, кого Драко был бы рад видеть. Но с Пэнс он поговорит в школе, без свидетелей.
А сейчас ему нужно подумать. Подумать, что делать с поручением отца. Что делать с этой Грейнджер… Нет, один он не справится. Если придется вытаскивать ее, ему не обойтись без участия кого-либо из преподавателей. Можно было бы поговорить с Северусом. Но знать бы еще точно, на чьей он стороне. Драко не в том положении, чтобы верить кому бы то ни было на слова. С другой стороны, не к Дамблдору же идти, в самом деле. Сумасшедший старик еще чего доброго решит, что Драко собрался примкнуть к этому их Ордену. Но если все-таки придется вытаскивать Грейнджер, директора нужно будет поставить в известность. Так не проще ли сразу к нему обратиться?..
Похоже, придется-таки написать Альберте. Она знает Северуса с детства. Она скажет, можно ли ему доверять.
А пока что нужно приглядывать за девчонкой, да подумать о запасном плане для него и Нарциссы. Что бы там ни произошло, он обязан обезопасить мать. И вот в этом Северус поможет ему без лишних вопросов.
А все же интересно…
– Малфой, – позвал его робкий девичий голос. Драко так удивился, что даже не сразу сообразил, кому этот голос принадлежит. А в следующий момент Гермиона Грейнджер задала ему самый невероятный вопрос. – У тебя что-то случилось?
Ну и что он мог на это ответить?

Глава 3

Гермиона выпалила вопрос и тут же испугалась. Идиотка! Как она вообще могла додуматься спросить нечто подобное у Драко Малфоя? Он же слизеринский ублюдок, да еще и враг Гарри! А сейчас он вообще обернется и убьет ее.
Правда, Гермиона так и не успела понять, чего боится больше: того, что Малфой действительно ее убьет, или того, что она так никогда и не узнает, что с ним произошло.
Драко и правда обернулся и посмотрел на девушку, однако не спешил бросаться в нее непростительными. Вместо этого он устало потер переносицу и спросил:
– Грейнджер, что ты тут делаешь?
– Эээ, обход.
– Обход в поезде – задача старост школы. А ты, как я вижу, – он кивнул на ее значок префекта, – пока что лишь староста факультета.
– Да, но старосты школы не торопятся выполнять свои обязанности. А если что-то случится…
– Брось, Грейнджер, ничего не случится, – тихо произнес Малфой, вновь отворачиваясь к окну. Он почему-то почувствовал легкое разочарование. На краткий миг он подумал, что это нечто вроде провидения. Судьба сама сталкивает их, предлагая Драко разом решить все проблемы. Ведь как было бы просто – рассказать ей все, запугать, убедить сбежать куда-нибудь подальше, прихватив с собой родителей. Ведь она же сама его спросила, не случилось ли чего… Но это глупо. Старосте Гриффиндора нет никакого дела до забот Малфоя. – Это же Хогвартс-экспресс. Здесь нет Упивающихся, спрятавшихся под лавками и на багажных полках.
– Ну да, тебе-то лучше известно, где прячутся Упивающиеся, – огрызнулась Гермиона.
Малфой прислонился лбом к оконному стеклу и закрыл глаза. Да, так гораздо лучше.
– Слушай, Грейнджер, шла бы ты заканчивать свой обход. А то, судя по шуму, ты еще не всех первокурсников распугала.
– Малфой, что с тобой произошло? – упорствовала девушка.
Драко ухмыльнулся. Ну до чего же упряма!
– Ничего, что могло бы стать твоей заботой.
– Понятно, – задумчиво отозвалась Гермиона и вернулась в вагон.
Драко продолжал стоять, прислонившись к окну. К горлу подкатывала тошнота, начиналась мигрень. И как назло ни одного зелья с собой. Придется перед ужином зайти к крестному, а то до утра Драко рискует не дожить.
Несколько минут он провел почти в полной тишине (если не обращать внимания на стук колес и шум ветра за окном), пока дверь в тамбур снова не отворилась и он не услышал голос упрямой гриффиндорки.
– Вот, возьми!
Драко обернулся. Она стояла непривычно близко к нему, в протянутой, чуть подрагивающей руке маленькая склянка с зельем. В карих глазах застыл испуг. Глупая девчонка сама боялась того, что делала.
– Что это? – наконец спросил Драко.
– Зелье от головной боли, – ответила она, не опуская руку.
– А с чего ты взяла, что оно мне нужно?
– Ты тихо говоришь, стараешься как можно меньше двигаться, да и к тому же цвет лица у тебя катастрофически близок к зеленому, – она слегка улыбнулась, еле заметно, одними уголками губ. – Возьми, не упрямься!
Он молчал и не двигался.
– Ну же, Драко! – она впервые назвала его по имени… точнее, он не помнил…он ведь не запоминал каждую свою беседу с Грейнджер. Но он был уверен, что она впервые назвала его по имени. И это звучало так… обыкновенно. – В конце концов, школе нужны дееспособные старосты. Тем более сегодня.
Драко уже было решился принять ее помощь, но тут она улыбнулась по-настоящему, широко, в глазах появилось что-то такое, чего Драко там никогда не видел – участие. И это напомнило Драко о самом главном. Она Гермиона Грейнджер, лучшая подруга Поттера, магглорожденная в придачу. Он сын самого влиятельного Упивающегося Смертью, чистокровный, которому к тому же нужно придумать, как похитить эту глупую девчонку прямо из-под носа Дамблдора. Они не предлагают друг другу помощь, они друг друга ненавидят.
– Я ничего не возьму из рук грязнокровки! – выплюнул он.
Тогда Гермиона схватила его руку, сунула в нее склянку и, твердо взглянув ему в глаза, произнесла:
– Совсем не обязательно вести себя как полный идиот, когда кто-то просто пытается помочь.
Она еще мгновение смотрела ему в глаза, а после повернулась и вошла в вагон, с силой хлопнув дверью.
Драко в замешательстве уставился на нее и усмехнулся. Подумать только, Гермиона Грейнджер только что назвала его идиотом, а потом еще и хлопнула дверью. Он никогда бы не подумал, что такая, как она, может хлопать дверью. Пэнс иногда так делала, но только если Драко уж очень сильно ее доводил. Блез постоянно хлопала дверью. Она просто считала это неотъемлемой частью нормальных отношений. Но вот хлопающая дверью Гермиона Грейнджер. Нет, это невероятно…
Малфой еще раз глянул на дверь и выпил зелье.
Он засунул бутылек в карман и направился в сторону купе своих друзей, стерев с лица неподобающую добрую улыбку.
***
За окном зарядил дождь. Гермионы не было уже минут 20, а значит, самое время задать мучавший его вопрос.
– Так что произошло между тобой и Гермионой? – спросил он, посмотрев на Рона. – Вы как будто совсем были друг другу не рады.
– Брось! Тебе просто показалось, – ужасно неумело соврал Рон.
– Так значит, ты пытался летом, – заключил Гарри.
Рон отвел глаза.
– Ну, в общем, да.
– И ничего не получилось?
– Ничего, – Рон пожал плечами. – Я думаю, мы оба этого не очень-то хотели.
– А как Герм к этому отнеслась?
– Хорошо, – Уизли снова посмотрел другу в глаза. – Она сама предложила остаться просто друзьями, когда уезжала домой. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, ты же знаешь, вы мне как брат с сестрой, – неуверенно начал Гарри. – Я не хочу, чтобы между вами были какие-то проблемы.
– Да нет, все нормально, просто дай нам немного времени.
– Да без проблем, – Гарри улыбнулся, и в этот момент дверь купе отъехала в сторону и в проеме появилась Гермиона. Она раскраснелась и тяжело дышала.
– Гарри, достань, пожалуйста, мой чемодан! – попросила она, плюхнувшись на сиденье.
– Все в порядке? – спросил он, ставя чемодан рядом с ней.
Гермиона начала судорожно рыться в вещах, пока, наконец, не вытащила из-под аккуратных стопок одежды маленькую сумку с зельями.
– Что это? – подал голос Рон.
– Зелья на каждый день. Я еще весной приготовила несколько про запас. А то дома готовить неудобно. И да, Гарри, все прекрасно, – она извлекла из сумки нужный бутылек и теперь усиленно пыталась застегнуть чемодан.
– А разве можно готовить зелья летом? – спросил Гарри.
– Конечно! Зелье – это же не магия, а лишь правильно приготовленная смесь трав.
– Но ведь есть зелья, для которых нужна магия, – вновь влез Рон.
– Ух ты, что я слышу! Рон Уизли решил выучить пару строчек учебника?! – съязвила Гермиона, застегнув-таки упрямый чемодан.
– Просто видел однажды, как мама готовила зелье и колдовала.
– Ну, это чаще всего высшие зелья. Для отвара от бессонницы или головной боли магия не нужна, – Гермиона поднялась с сиденья, сжимая в руках маленькую бутылочку с каким-то зельем. – Я схожу к машинисту, узнаю, когда мы прибываем. Вернусь минут через 10. А вы пока переоденьтесь в форму. И Рон, не забудь о значке!
С этими словами она вышла из купе.
Мальчики молча уставились на дверь.
– Ну, и что это, по-твоему, было? – спросил Гарри.
– Понятия не имею, – потянул Рон. – Но она права, пора переодеваться.
Гермиона действительно вернулась всего через десять минут, правда на этот раз была жутко злая.
– Что с тобой?
– На Малфоя нарвалась по пути, – с досадой ответила Гермиона. – Слизеринский гаденыш! Ну, пусть он только дождется следующего года! Вот стану старостой школы и ежедневно буду с него баллы снимать!
– Гермиона! Это же должностное преступление! – ехидно воскликнул Рон.
– Устав я получше тебя знаю, – огрызнулась Гермиона. – И вообще, где твой значок, Рон?
– Да вот он, – Рон достал значок из кармана и прицепил его к мантии. – Не понимаю, зачем мне постоянно носить это клеймо?
– Рон! Быть старостой – это большая честь!
– Ага, честь, означающая конец веселью, – отозвался Рон.
– Чтобы я больше не слышала подобных заявлений, Рональд Уизли!
– Ну и что ты сделаешь? У тебя пока что нет права снимать баллы со старост.
– Зато я в любой момент могу прийти к профессору МакГонагалл и заявить о твоем несоответствии занимаемому посту! И тогда долой все привилегия старосты.
– Ты этого не сделаешь!
– Уверен, что хочешь проверить? – зло сощурилась Гермиона.
– Нет.
– Вот и прекрасно, – она посмотрела на свои часы. – Мы прибываем через час. Пошли, Рон!
– Куда еще?
– Нужно предупредить первокурсников, чтобы они переодевались и не торопились разбегаться по прибытии.
– А сама ты этого сделать не можешь? – поморщился парень.
– Рональд Уизли!
– Да понял я, понял! Уже иду.
– Гарри, – тон Гермионы заметно потеплел, – я видела Джинни и Невилла в соседнем купе. Ты мог бы присоединиться к ним.
– Да, конечно. Спасибо, Герм, – отозвался Гарри, решив, что говорить ей что-то еще сейчас небезопасно.
– Ну, тогда увидимся у карет, – и она вышла из купе. Рон, состроив Гарри недовольную рожицу, последовал за ней.
А Гарри подумал, что ему совсем не хочется идти в соседнее купе.
***
Дорога из Хогсмида в замок прошла как в тумане. Зелье Грейнджер помогло, но настроения это особо не улучшило.
Их неожиданная встреча в поезде вернула его на землю, заставила вспомнить, что он хуже всех подходит на роль героя. Должность всеобщего спасителя уже занята Поттером. А он – Малфой. И он должен думать только о своем спасении.
Главная задача для него – спасти мать. А Грейнджер пусть спасает Поттер. Если получится, Драко чем-нибудь поможет. А если нет, то и черт с ней, с этой старостой.
Такой план был идеален. Но отчего-то не приносил облегчения. Было что-то такое в улыбке Грейнджер, когда она наивно протягивала ему зелье, что предсказывало: он не сможет пройти мимо, не сможет ее бросить.
Занятый этими невеселыми мыслями, Драко поднимался на крыльцо Хогвартса.
– Мистер Малфой! – позвал его знакомый голос. Драко обернулся. Немного в стороне от главного входа стоял Северус.
– Профессор Снейп? – Драко подошел к крестному. Сердце пропустило глухой удар. – Что-то случилось?
– Нет, просто нужно обсудить с вами один вопрос…касающийся вашего нового статуса. Пройдемте со мной.
Когда они прошли несколько десятков метров по коридору, ведущему в подземелье, Драко не выдержал.
– Северус, что случилось? Что-то с матерью?
Снейп остановился, посмотрел по сторонам.
– Нет. А что, Нарциссе что-то угрожает?
Драко фыркнул.
– Она жена Люциуса Малфоя, ей всегда что-то угрожает.
– Нет, я хотел поговорить с тобой о другой женщине.
– Что? – Драко удивленно посмотрел на крестного.
– Альберта. Она возвращается в Британию.
– Что? Как? Она… она писала тебе?
– Да, пару недель назад. Она была в окрестностях Парижа и намеревалась двигаться в сторону Шотландии. Написала, у нее здесь какие-то дела. Я не рискнул рассказать тебе об этом летом. В твоем доме не место такой информации, сам понимаешь.
– Да, понимаю, – Драко задумчиво кивнул. – Она приедет в школу?
– Не знаю, – Северус покачал головой. – Она чиркнула всего пару строчек. Что немало, учитывая, что он нее не было вестей больше двух лет, но все же… Я хочу тебя предупредить, Драко. Если она действительно объявится, это может стать большой проблемой для тебя.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Лишь то, что Люциус прекрасно знает, как Альберта к тебе относится. Если она объявится, он начнет тебя подозревать. И не он один.
– Я понимаю, Северус.
– Понимаешь ли? Я просто хочу, чтобы ты был осторожен. Если с тобой что-нибудь случится, Нарцисса…
– Со мной все будет в порядке. Не беспокойся.
Северус молча изучал юношу какое-то время, потом кивнул.
– Ладно, иди в Большой Зал.
– Северус, ты будешь сегодня на приеме отца?
– Да, я собираюсь туда сразу после ужина. Что-нибудь передать твоей матери?
– Не нужно, я сам ей напишу. Просто пригляди за ней.
Северус кивнул и направился к своим подземельям, а Драко чуть ли не бегом бросился в совятню, бешено соображая на ходу, что делать теперь.
Альберта в зоне досягаемости. Это и хорошо, и плохо. Да, крестный прав, Люциус не замедлит задать пару вопросов о его тетке. С другой стороны, Альберта хотя бы сможет ответить на вопросы Драко о Северусе.
Мерлин, слишком много… Слишком много свалилось на Драко этой осенью.
А теперь еще она возвращается.
Она возвращается…

Глава 4

Оставив первокурсников на попечение Хагрида, Гермиона и Рон поспешили к каретам, где их уже ждали Гарри и Невилл.
– А где Джинни? – спросил у них Рон.
– А она… с другими девочками уехала, – неуверенно ответил Невилл.
Рон лишь хмыкнул в ответ. А Гермиона почувствовала странное облегчение от мысли, что ей не придется ехать в одной карете с младшей Уизли. Да что же с ней такое творится, в конце концов?
– Кстати, – начал Гарри, когда они отъехали от станции, – вы не узнали, кто в этом году будет вести защиту?
Рон пожал плечами.
– У кого бы мы это узнали? – устало спросила Гермиона. Она вдруг поняла, что сама даже не вспомнила об этом. Да и сейчас, когда Гарри напомнил, не испытала такого уж интереса к гипотетическому новому преподавателю.
– Ну, мало ли. Люпин же ехал в школу вместе с нами! – напомнил Гарри.
– В поезде никого не было, – отозвалась Гермиона. – Кто бы ни был новым преподавателем, он уже прибыл. Или наоборот, еще не прибыл.
– А могут это место отдать Снейпу? – вдруг спросил Невилл.
Рон посмотрел на него, как на сумасшедшего, Гарри закашлялся, Гермиона лишь покачала головой.
– Вряд ли. Все знают, что профессор Снейп хочет занять эту должность. Если бы директор был согласен, он бы уже давно отдал защиту ему. Да и к тому же профессор очень хороший зельевар. Отказываться от этого – просто расточительство.
– А я бы с радостью расточил где-нибудь Снейпа! – мечтательно потянул Рон.
– О, поверь мне Рон, никто в этом и не сомневался. В любом случае, тебе встреча с профессором в этом году не грозит. На что ты сдал СОВ по зельям? – голос Гермионы звучал почти обвиняюще.
– Ой, Герм, вот вечно ты все портишь!
– Приехали, – сообщил Гарри.
Они вышли из кареты и направились к главному входу, где как раз, заметила Гермиона, проходил Малфой. Девушка резко отвела взгляд от дверей. Она не будет на него смотреть. И думать она о нем тоже не будет. Надменная сволочь, неспособная на элементарную вежливость! Хотя, чего еще она от него ожидала? Это же Малфой…
Однако, входя в Большой Зал, Гермиона не удержалась и бросила-таки взгляд на слизеринский стол. Малфоя там не было. Она обвела взглядом весь зал. Малфоя нигде не было. Может что-то…
«О, нет, Гермиона! – сказала она сама себе. – Ты этого делать не будешь. Никаких предположений, никакого беспокойства. Вообще никаких мыслей о ком бы то ни было. Тем более, о нем. Не сегодня».
Она прошла к своему месту. Скоро должно начаться распределение, надо попытаться сразу запомнить всех своих. Их еще потом в башню вести. Точно! И не забыть взять пароль у профессора МакГонагалл.
Главное, дожить до конца этого дня. Можно будет закрыться в своей новой спальне (Мерлин, спасибо тому прекрасному человеку, который придумал давать старостам факультета отдельные спальни! ) и отдохнуть. Наконец-то нормально отдохнуть.
Когда двери Большого Зала вновь отворились, и профессор МакГонагалл повела по проходу испуганных детей, Гермиона заметила, как, замыкая процессию новоприбывших, в зал вошел Малфой. Создавалось впечатление, что он старается привлечь к себе как можно меньше внимания.
Девушка вновь посмотрела на первокурсников. Распределение шло своим чередом. На Гриффиндор уже попали темноволосая девочка с огромными глазами и те мальчишки-близнецы, которых Гермиона видела утром на платформе. Да, везет их факультету на близнецов. Оставалось только надеяться, что эти двое не станут продолжателями дела Фреда и Джорджа.
Гарри тронул Гермиону за руку.
– Смотри! Одно из преподавательских мест не занято.
Гермиона посмотрела на преподавательский стол: одно место пустовало. И что с того? Сейчас закончится распределение, и Дамблдор все объяснит.
Директор действительно все объяснил. Правда, очень витиевато. Где-то между рассуждениями о грядущей тьме и увещеваниями быть паиньками сообщил, что новый преподаватель задерживается и занятия начнутся через пару недель. И все. Ни слова о том, кто же стал новым преподавателем. Или о том, где его носит.
– Ну, хотя бы не Снейп! – довольно заключил Рон, перед тем как с головой уйти в поглощение праздничного ужина.
Гарри же выглядел расстроенным. Гермиона знала, как много надежд он возлагал на этот предмет. Девушка вздохнула. Она понимала, что волнения друга не были беспочвенными. Если снова придется собирать ОД…
– Гарри! – она положила руку ему на плечо. – Не переживай! Я уверена, на этот раз у нас будет хороший преподаватель. Дамблдор понимает, что защита сейчас самый важный предмет.
Гарри кивнул и неуверенно улыбнулся. Большего от него Гермиона и не ждала.
***
За ужином Драко мало на что обращал внимание. Кого там куда распределили, его не особо волновало. Пэнси запомнит. Речь Дамблдора насторожила. Как это преподаватель отсутствует по личным причинам? Кого опять нашел этот старик? Хотя, Драко-то какое дело? Он все равно не планировал посещать защиту в этом году. Главное, что должность не отдали Северусу. Без крестного было бы невозможно учить зелья.
Драко посмотрел на Снейпа. Тот был серьезен и, как обычно, ни с кем не разговаривал.
Юноша вновь вспомнил их разговор.
Она возвращается. Если это правда, значит, будет легче, даже несмотря на опасность со стороны Люциуса. Она сможет помочь. Или хотя бы подсказать, что делать, кому доверять. Но когда она вернется? Успеет ли…
– Ты чего опоздал? – прошептала Пэнси, склонившись к нему.
– Отправлял письмо Нарциссе, – неохотно ответил Драко.
– Что-то случилось?
– Нет. Просто я пообещал ей… Она стала очень эмоционально на все реагировать, больше волноваться с тех пор, как…
– Люциус вернулся.
– Да, – Драко кивнул.
– Так это правда?
– Что правда? – Драко насторожился.
Пэнс опасливо посмотрела по сторонам.
– Так, давай на эти темы потом?
– У тебя или у меня?
– У меня, – ответила девушка. – Мне еще нужно вещи разложить.
– А домовики на что?
– Знаю я этих эльфов, – фыркнула Пэнси. – Развесят все, как придется. Никакой системы. Не могут не то, что по цветам развесить, даже школьную одежду от повседневной отделить!
Драко улыбнулся.
– По цветам? Пэнс, ты не думаешь, что это уже чересчур?
– Не думаю! Уж ты-то должен понимать, насколько важен в таких делах порядок!
– О да, – глумливо потянул юноша. – Слушай, как ты до этого жила в общей спальне?
– Не спрашивай! Я не хочу вспоминать об этих темных временах моей жизни! – с надрывом произнесла девушка и тут же рассмеялась. – Может я и перебарщиваю. Но раз уж у меня появилась возможность устроиться с привычным комфортом, я не намерена ее упускать.
– Мне нечего тебе возразить, – Драко пожал плечами, глядя, как старосты Райвенкло пытаются собрать своих первокурсников. – Нам не пора?
– Да, пора. Давай ты мальчиков, а я девочек? – Пэнси глянула на страдальческое лицо Малфоя и чуть не подавилась соком. – Ну, ладно, ладно. Я займусь. Только убери с лица эту каторжную мину! И сделай милость, потопчись рядом со мной.
– Просто потоптаться, да еще и рядом с такой очаровательной девушкой? Что может быть проще, – Драко поднялся и протянул Пэнси руку.
– Ой, Малфой, оставь свои любезности Блез, – поморщилась та, все же принимая помощь, – мы с тобой это уже проходили.
– Как прикажете, леди.
Они подошли к началу стола, где сидели вымотавшиеся первокурсники.
Драко еще раз взглянул на подругу и прошептал:
– Командуй!
И пока Пэнси собирала в кучу детей, он, хоть и не собирался, посмотрел на стол Гриффиндора.
Ее трудно было не заметить. Вот она что-то объяснила Уизли, тут же взлетела со своего места и чуть ли не бегом бросилась к МакГонагалл. Заулыбалась, закивала, снова вернулась к столу и принялась помогать Уизелу с новенькими.
– Ты чего там замер? – Пэнси потянула его за руку. – Пошли!
***
Гермиона вошла в свою новую спальню и плотно затворила дверь. Выдохнула.
Закончился… Этот день наконец-то закончился.
Она осмотрелась. Большая кровать, камин, шкаф, кресло, книжный шкаф. Большой книжный шкаф. Это хорошо. Гермиона подошла ближе, провела рукой по теплому дереву полок. Ее учебники были уже расставлены.
Она невольно улыбнулась. Собираясь в школу, она оставила некоторые книги дома, боясь, что их некуда будет ставить. Теперь можно будет попросить родителей отправить ей их, когда в следующий раз будет им писать.
В глубине комнаты виднелась еще одна дверь, за которой оказалась маленькая ванная. Ничего особенного: голубая отделка, душ, зеркало на стене, полотенца… Но это была собственная ванная. А о таком Гермиона и не мечтала.
Быстро приняв душ, девушка натянула пижаму и забралась под одеяло. Не стала брать книгу, чтобы почитать перед сном. Просто легла и закрыла глаза.
Она устала. Очень устала за это долгое лето. Наконец-то она вернулась в школу. Здесь все проще.
Гермиона перевернулась на живот, подумав, что завтра хорошо бы зайти перед завтраком к декану. И надо еще разбудить Рона, чтобы он последил за порядком на завтраке, пока ее не будет. Но это – завтра. Все завтра.
А пока Гермиону ждала долгая спокойная ночь.
***
Пока в гостиной Пэнс объясняла первокурсникам основные правила, Драко скользнул в свою спальню.
Комната оказалась довольно просторной, с большой кроватью, камином, стеллажом для книг и даже личной ванной. Эльфы уже разложили вещи, расставили книги и даже убрали перья и пергаменты. Чистый стол, абсолютно ровное покрывало на постели. Идеальный порядок. Отвратительно.
Драко снял мантию и бросил ее на подлокотник кресла, притаившегося в одном из углов комнаты. Ну вот, уже лучше.
Он снова вошел в ванную. Из зеркала на него смотрел усталый молодой парень. Он плеснул в лицо холодной водой. Нет, у него не было времени на усталость.
Юноша взглянул на часы. Надо идти к Пэнс, она, наверное, уже ждет.
Драко пересек комнату и уже потянулся к ручке двери, когда понял, что что-то не так. Он снова оглядел комнату. На столе лежал скомканный кусок пергамента. Но его не было здесь! Еще минуту назад, когда Драко зашел в ванную, этого пергамента здесь не было. Он мог поклясться.
Драко подошел к креслу, достал из кармана мантии палочку и осторожно приблизился к столу. Потом подумал и для верности проверил пергамент на заклинания. Ничего, никакого магического воздействия. Но как-то же он здесь оказался.
Драко чертыхнулся. Бред какой-то! Чего он переполошился? Малфой резко схватил листок и развернул его.
На маленьком обрывке ровным почерком было выведено всего два слова.
«Доверься ему».

Глава 5

И снова здравствуйте, дорогие читатели!
Простите, что так долго не выкладывалось продолжение, но всякие там новый год, семья, сессия, долги и прочие прелести реальной жизни подорвали привычный темп работ. Зато глава получилась в разы больше и, я надеюсь, интереснее)
Приятного прочтения!

Глава 5
Этим утром Гарри Поттер был уверен, что впереди его ждет прекрасный день. Возможно, один из лучших в его жизни. Потому что это утро определенно было одним из лучших в его жизни.
Гарри проснулся с невообразимым чувством легкости, какое испытывал обычно после хорошего ночного полета. Прошлое не тревожило его. Будущее представлялось ему как никогда далеким и более чем незначительным. И уж точно не тем, из-за чего ему бы стоило волноваться.
Это утро дарило ему надежду и невероятную веру в собственные силы. Откуда-то он знал, что все получится. Знал это наверняка. Правда, что именно «все» и как оно получится, оставалось по-прежнему загадкой, но Гарри это не смущало.
Ничего не могло его смутить этим прекрасным утром. По крайней мере, он так думал.
В таком чудесном настроении он и спустился на завтрак. Гарри пришел довольно рано, мало кто уже проснулся, и Большой Зал выглядел полупустым. Но Рон, к удивлению лучшего друга, уже сидел за столом, хмурый и сонный, и даже ничего не ел.
– Доброе утро! – бодро сказал Гарри, садясь рядом. Рон ничего не ответил. – Ты чего такой смурной?
– Будешь тут веселым, – пробурчал Рон и потянулся за чаем. – Прилетела ко мне, разбудила в такую рань и сослала сюда.
– Гермиона?
– Ну а кто еще?! Знаешь, порой мне кажется, что она испытывает извращенное удовлетворение, мучая других людей, – задумчиво проговорил Уизли.
– Брось! Это же Гермиона! Кстати, зачем она послала тебя сюда?
– Чтобы я следил за порядком! Видите ли, на завтраке должен присутствовать хотя бы один староста. Ну, согласись, бред?
– Не знаю. Может, так в правилах написано, – пожал плечами Гарри. – А сама она где?
– Понеслась к МакГонагалл за расписанием занятий, собраний старост и прочей фигней. Скоро придет.
– Брось страдать, Рон! Сегодня такое прекрасное утро! – жизнерадостно воскликнул Гарри, больше напоминая в этот момент пациента отделения душевнобольных клиники Св. Мунго.
Рон опасливо покосился на друга:
– Признавайся! Размышления о том, как спасти этот прекрасный мир от Сам-Знаешь-Кого, все же свели тебя с ума, и всю прошедшую ночь ты методично выбивал мозги из своей головы?
– Да что с тобой такое? Жизнь прекрасна! Радуйся, пока можешь, – посерьезнел Гарри.
– Вот уж точно, – кивнул Рон, глядя на вход в Большой Зал. – Потому что вон идет наша неповторимая староста с расписанием занятий и огромным списком моих обязанностей. Черт бы побрал этот шестой курс! И почему старостой факультета не назначили тебя? – простонал Рон.
Но его вопрос остался без ответа, потому что Гермиона как раз опустилась рядом с ними, водрузив на стол огромную кипу пергаментов.
– Доброе утро, Гарри! Вот, держи, это твое расписание, – она протянула ему один из пергаментов. – Рон, это твое.
– Зелья? – Гарри перечитал свое расписание в надежде, что ему привиделось. – Гермиона, ты уверена, что это мое расписание?
– Что? – Гермиона оторвалась от раскладывания пергаментов по стопкам. – Что-то не так?
– Расписание. Ты уверена, что это мое?
– Конечно, я уверена, Гарри. Ведь там же стоит твое имя. А в чем проблема?
– Там зелья. Я думал, моя экзаменационная оценка слишком низкая.
Гермиона пожала плечами.
– Профессор МакГонагалл сказала, что в этом семестре профессор Снейп набирал студентов, не учитывая оценки СОВ. Ну, почти не учитывая. И кстати, декан сказала, что Дамблдор хочет поговорить с тобой сегодня.
– Поговорить? Когда? – опешил Гарри.
– Сразу после завтрака. По расписанию у нас стоит защита, но коль скоро преподавателя все равно нет… В общем, зайди к нему.
Гарри кивнул, отвернулся, потом вновь повернулся к девушке.
– А пароль? – немного рассеяно спросил он.
– За паролем зайди к профессору МакГонагалл. Мне, сам понимаешь, незачем его знать.
Гарри вновь кивнул, размышляя, зачем директор захотел его видеть.
– Когда закончишь, приходи в гостиную, – толкнул его Рон, дожевывая третью гренку. – Поиграем в шахматы или еще что-нибудь. Хорошо быть шестикурсником! Столько свободного времени!
– Рон, свободное время дается нам для дополнительных занятий. А на тебе еще обязанности старосты! – напомнила Гермиона, продолжая разбираться в бумагах.
– Слушай, сегодня первый день занятий! Не рановато ли для занудствований? – со злостью отозвался Рон.
Гарри поперхнулся соком.
Гермиона ничего не ответила, лишь покачала головой и поднялась из-за стола.
– Мне нужно раздать расписание, а потом выполнить пару поручений МакГонагалл. Увидимся на занятиях, – сказала она Гарри и направилась к началу стола.
Гарри повернулся к Рону.
– Ты что, совсем спятил?
– А что?
– Как ты можешь говорить ей такое? Мы что, снова на первом курсе?
– Гарри, да она же совсем помешалась на учебе!
– Это Гермиона! Она всегда была такой. И мы любим ее именно такой!
– Это ты любишь ее, – глухо отозвался Рон, поднимаясь из-за стола. – Удачи с Дамблдором.
Гарри недоуменно смотрел, как его лучший друг уходит, и пытался понять, что же произошло этим летом.
***
Гермиона поднялась на четвертый этаж. Ну вот, осталась всего пара коридоров.
Она торопилась, очень торопилась в библиотеку. Ей нужно было оказаться там, где все привычно и понятно. Ей нужно было спрятаться между таких знакомых книг. Чтобы успокоиться. Чтобы перестать думать об этом придурке… Чтобы…
Гермиона выдохнула. Нет, нет, нет, нет, нет. Еще не хватало расплакаться из-за глупого мальчишки, который все равно никогда ее не поймет.
Впереди показался последний поворот. Еще пара минут, и она будет в библиотеке.
Гермиона почти бегом подлетела к повороту и чуть не врезалась в Драко Малфоя.
Оба опешили. Первой очнулась девушка. Она опустила глаза, буркнула «Извини! » и попыталась обойти Малфоя. Но тот преградил ей дорогу.
– Грейнджер? Подумать только, второе сентября, а ты уже несешься в библиотеку! Не терпится похоронить себя среди книжной пыли? – усмехнулся он.
– Просто дай пройти, – Гермиона шагнула в сторону, но Малфой вновь встал прямо перед ней.
– Да ладно, Грейнджер, не суетись! Уверен, книги тебя дождутся.
– Малфой, – она, наконец, посмотрела на него, – что тебе нужно?
– Вообще-то, – Драко вытащил что-то из кармана мантии, – я хотел отдать тебе вот это.
Гермиона посмотрела на его протянутую руку.
– Что – это?
– Твой бутылек. Из-под зелья.
Гермиона взяла склянку, пожала плечами.
– Мог бы оставить себе. У меня их много
– Ну, я, знаешь ли, не привык хранить чужой хлам.
– Как угодно, – Гермиона вновь посмотрела на Малфоя. – Теперь дашь пройти?
Юноша еще мгновение изучал стоящую перед ним Гермиону, а потом отошел.
Девушка опустила взгляд и прошла мимо. Она успела сделать всего три-четыре шага, когда вновь услышала за спиной его голос.
– Грейнджер, стой! По поводу твоего зелья…
Гермиона обернулась и насмешливо посмотрела на слизеринца.
– Ой, да брось, Малфой! Неужели ты всерьез намерен поблагодарить гриффиндорскую заучку?!
– Вообще-то, нет, – ответил Драко без прежней ухмылки. – Хотел предупредить. Если кто-нибудь узнает…
– Узнает о чем, Малфой? – устало отозвалась Гермиона.
– Вот именно, – Малфой кивнул и, отвернувшись, поспешил в противоположную сторону.
Гермиона откупорила бутылек. Пустой и чистый. Она вновь посмотрела туда, где скрылся Малфой, спрятала бутылек в карман и побрела в библиотеку.
Она почему-то больше не чувствовала злости на Рона. Но и облегчения ей эта встреча не принесла.
***
Гарри подошел к горгулье, охранявшей вход в директорский кабинет, и тяжело вздохнул. Он еще не знал, зачем Дамблдор его вызвал, но предчувствия были самые плохие.
Они не виделись с директором с того самого утра после смерти Сириуса. С самого ужасного утра в жизни Гарри. Утра, когда он узнал всю правду.
Гарри покачал головой, стараясь изгнать эти страшные воспоминания. Он вновь вздохнул. Главное, чтобы директор не начал говорить о Сириусе. Остальное он сможет пережить.
Гарри назвал пароль и ступил за горгулью.
Дверь в кабинет была приоткрыта, будто приглашая внутрь. Гарри постучал, но больше из вежливости, и, не дожидаясь ответа, вошел.
Дамблдор сидел за своим столом. Он был серьезен, хотя в глазах и плясали привычные чертики.
– А, Гарри! Проходи, садись, – он указал на кресло напротив. Гарри кивнул и молча сел. – Чаю?
– Нет, спасибо. Я позавтракал.
– Чудно! – директор помолчал, и Гарри невольно подумал, что Дамблдору этот разговор тоже дается не так легко. Но почему? Ведь это Дамблдор! Думает ли он до сих пор, что подвел своего студента? Винит ли себя в смерти Сириуса?
– Вы хотели о чем-то со мной поговорить?
– Да, конечно, – будто спохватился директор. – Я слышал, ты провел большую часть лета у Уизли?
– Да.
– Хорошо, хорошо… Это очень хорошо, – директор снова помолчал, потом серьезно посмотрел Гарри в глаза и произнес именно то, что Гарри так боялся услышать. – Я хотел поговорить с тобой о Сириусе.
Юноша отвел взгляд. Кровь прилила к голове, в висках застучало, стало тяжело дышать. Нет, он не вынесет еще одного разговора о крестном. Слишком еще свежей была рана. Слишком рано, слишком.
– Я не… – попытался что-то сказать Гарри, но в горле пересохло.
– Даже не столько о Сириусе, – продолжил директор как ни в чем не бывало, – сколько о его наследстве.
– Наследстве? – прохрипел Гарри.
– Может, все-таки чаю? – с улыбкой снова предложил Дамблдор. Гарри кивнул, и тут же на столе перед ним появился чайный сервиз.
– Так вот, твой крестный оставил все свое имущество тебе.
– А у него было имущество?
– Как минимум дом на площади Гриммо, – кивнул директор.
– Но ведь там штаб!
– Да, и поэтому я бы…
– Забирайте! – Гарри вновь отвернулся и даже рукой махнул. – Мне не нужен этот дом.
– Это очень благородно с твоей стороны. Спасибо.
Гарри еле удержался, чтобы не поморщиться от этих слов.
– Также в твое распоряжение перешел Кикимер и…
– А вот этого не надо!
– Гарри, я понимаю твое нежелание…
– Ничего вы не понимаете! Ничего! – где-то на задворках сознания Поттера в этот момент мелькнула мысль о дежа-вю. Впрочем, мелькнула очень ненавязчиво, будто отдельно от самого Гарри. – Я не желаю ни видеть его, ни слышать о нем, ни вообще иметь с ним дело! Может формально он и принадлежит мне, но…
– Гарри, мальчик мой, – прервал его директор, – позволь предостеречь тебя от той же ошибки, что совершил в свое время Сириус, – и он многозначительно посмотрел на юношу.
Гарри кивнул и произнес:
– Пусть так. Я хочу, чтобы Кикимер сидел в доме и никуда, ни к кому не уходил без моего прямого приказа.
Дамблдор кивнул.
– Также в твое хранилище в Гринготсе были перенесены все средства Сириуса. И есть еще кое-что.
– Не много ли вещей для человека, проведшего 13 лет в Азкабане? – неудачно попытался пошутить Гарри и тут же смутился. Директор внимательно посмотрел на своего студента, но никак не отреагировал на этот выпад.
– Точнее, кое-кто. Клювокрыл. Его нельзя было оставлять в Лондоне надолго. Летом за ним ухаживал Хагрид, но если ты хочешь…
– Нет, – Гарри покачал головой. – Пусть останется здесь. Хагрид о нем позаботится.
Дамблдор позволил себе легкую улыбку.
– Что ж, с этим все. Теперь о более насущной проблеме, – директор посерьезнел. – После того, как ты узнал всю правду о пророчестве, я надеюсь, ты понимаешь, что тебе потребуется своего рода подготовка.
Гарри мысленно чертыхнулся. Да уж конечно он это понимает! Весь прошлый год он именно об этом и думал. И не он один…
– Занятия по Защите от темных искусств начнутся у вас чуть позже, а пока…
– А почему? – перебил директора Гарри. – И кто будет новым преподавателем?
Директор вновь слегка улыбнулся.
– Я еще не могу открыть тебе всего. Но, поверь, новый профессор тебя не разочарует. А пока он не прибыл, я предлагаю тебе позаниматься со мной.
– Занятия с вами? По защите? – неверяще проговорил Гарри.
– Да, пожалуй, начать стоит именно с защиты. И с окклюменции. Я понимаю, что занятия с профессором Снейпом оставили у тебя не самые приятные воспоминания. Но защищать твой разум очень важно, и…
– Да, – выпалил Гарри, не дожидаясь, пока директор закончит. – Конечно, я согласен! Когда начнем?
– Как насчет среды и пятницы? Ты мог бы приходить ко мне после занятий на пару часов.
– Дважды в неделю? – Гарри окончательно потерял ощущение реальности.
– Думаешь, много?
– Нет, нет… Прекрасно! Спасибо, директор!
Дамблдор погрустнел.
– Тебе пока не за что меня благодарить. Строго говоря, я должен был уже давно начать с тобой заниматься. Ну, да оставим это… В общем, в следующую среду я тебя жду. Скажем, в половине восьмого.
– А почему только в следующую?
– На этой неделе мне нужно уладить кое-какие дела. Начало учебного года – хлопотное время для всех. Но не думай, что до этого времени ты ничем не будешь занят. Я выписал тебе пропуск в Запретную секцию, – Дамблдор протянул Гарри пергамент. – Возьми пару книг по теории защитной магии. Попроси мадам Пинс помочь тебе с выбором. Или, быть может, мисс Грейнджер.
Гарри кивнул. Ну, по крайней мере, в этот раз ему не потребуется мантия-невидимка, чтобы попасть в Запретную секцию.
– Гарри? – привлек его внимание директор, лукаво улыбаясь. Будто знал, о чем сейчас вспомнил юноша. А может, и правда знал. – У тебя есть какие-нибудь вопросы? Может быть, ты хочешь что-нибудь сказать мне?
– Нет, директор, ничего, – покачал головой Гарри.
– Хорошо. Тогда иди, – кивнул директор.
На лестнице, уже за дверями кабинета Гарри будто очнулся. На него вдруг вновь со всей силой навалилось осознание того, что Сириус мертв, что он теперь совсем один, что ему на самом деле предстоит встретиться с Волдемортом. А известие о дополнительных занятиях с Дамблдором не вызывало прежней эйфории. Что было с ним в кабинете? Почему он был таким?.. Мелькнула шальная мысль, что это Дамблдор контролировал его эмоции. Но как? Зелье в чае или легилименция?
Гарри мотнул головой. Глупости! Директор не стал бы этого делать. Хотя…
Гарри ощутил вдруг острую потребность поговорить с кем-нибудь, посоветоваться. Или просто ощутить дружеское участие.
В гостиную идти не хотелось, ведь там его ждал рассерженный Рон. Гермиона была занята, она сама сказала, и отвлекать ее он не хотел.
Гарри остановился, подошел к ближайшему окну и посмотрел на улицу.
Вот оно! В запасе еще как минимум час, он успеет вернуться.
Гарри слегка улыбнулся и быстро зашагал по направлению к Главному входу.
***
Гермиона закинула учебник нумерологии и тетради в сумку и вышла из кабинета. Она определенно была рада, что этот день закончился.
Девушка подошла к лестницам, дождалась, пока нужная ей сменит направление, и начала подниматься. Она пропустила коридор, ведущий к гостиной Гриффиндора, и направилась в сторону совятни.
Гермиона засунула руку в карман мантии, проверила, на месте ли письмо. Убедившись, что запечатанный конверт никуда не делся, успокоилась и вернулась в памяти на несколько часов назад.
Рон пришел на трансфигурацию почти со звонком. Серьезное, немного обиженное выражение лица, напряженные плечи. Он прошел мимо парты Гермионы, даже не взглянув на девушку. Уселся на свое обычное место и уставился невидящим взглядом в столешницу.
Гарри опаздывал. Гермиона вновь посмотрела на Рона. Может, он знает, почему Гарри задерживается? Надо спросить, решила она, но тут же отвергла эту мысль. Он ей грубит, доводит ее до слез, потом непонятно на что обижается, не замечает ее. А она будет с ним разговаривать? Не дождется!
Гермиона резко отвернулась от друга, и тут же в кабинет влетел Гарри. Запыхавшийся, но вполне довольный. Посмотрел на преподавательское место, понял, что опередил профессора, выдохнул. Проходя мимо Гермионы, подмигнул ей и даже немного улыбнулся. У девушки отлегло от сердца. Раз он улыбается, значит, разговор с директором прошел более-менее нормально. И, наверное, о Сириусе они не говорили.
Староста отвела взгляд от друзей и уткнулась прямо в белобрысую макушку Малфоя. Передернула плечами и тут же отвернулась. Вот уж кто точно не стоит ее внимания. Впрочем, мелькнуло у нее в голове, совсем избавиться от него ей не удастся. У Малфоя всегда была хорошая успеваемость, и наверняка у них будет много общих предметов в этом семестре. Да еще и собрания старост… Но это ничего. Главное, обращать на него поменьше внимания, и…
Додумать эту мысль Гермиона не успела. В кабинет вошла профессор МакГонагалл, безукоризненная, как и всегда, извинилась за опоздание и начала рассказывать, чем они будут заниматься в этом году.
Гермиона слегка улыбалась, слушая декана. По крайней мере, будет интересно. Однако следующая новость Гермиону не очень обрадовала. Коль скоро это занятие у большинства шестикурсников было первым, МакГонагалл позволила себе отойти от своего предмета и объявила, что кроме всего прочего к концу этого года студенты должны будут написать курсовую работу по одному из изучаемых предметов. Не то, чтобы это стало для Гермионы новостью. Нет, кто-то со старших курсов говорил ей об этом еще в прошлом году. Но девушку совсем не радовала перспектива выбирать между несколькими интересными предметами. Может быть, ей позволят взять хотя бы две работы? Надо будет спросить у декана. Хотя, это, наверное, сложно…
Внезапно Гермиона почувствовала на себе чужой взгляд. Она вновь повернулась к мальчишкам. Но Гарри с Роном переговаривались межу собой и на нее не обращали никакого внимания. Девушка осторожно окинула взглядом класс, стараясь не привлекать лишнего внимания. Но все смотрели в сторону профессора. Все, кроме Гарри и Рона, увлеченных общей беседой, и Малфоя, усиленно изучавшего что-то за окном. Но ведь Гермиона точно почувствовала, что на нее кто-то смотрит! Она была уверена! Не сошла же она с ума…
Девушка покачала головой и вновь обратила все внимание на профессора МакГонагалл. Что бы с ней не происходило, сейчас не время об этом думать.
Она периодически поглядывала на Гарри, но тот все занятие что-то усиленно обсуждал с Роном. Гермиона попыталась убедить себя, что она ничего не чувствует на этот счет. В конце концов, следующим уроком у них окно, и она сможет обо всем расспросить Гарри.
Но когда сразу после звонка ее друзья торопливо вышли из кабинета, даже не сказав ей ни слова, ее кольнула обида. Она быстро покидала пергаменты в сумку и уже хотела попытаться догнать мальчиков, но именно в этот момент ее окликнула декан. Гермиона вздохнула, тоскливо посмотрела на дверь и подошла к преподавательскому столу.
– Профессор МакГонагалл?
– Гермиона, я хотела с вами поговорить о курсовой работе, – лицо профессора приобрело довольное выражение. Гермиона кое-как удержалась, чтобы не закатить глаза. Ну вот, началось! – Я прекрасно понимаю, что еще только первый день занятий, и вам нужно время, чтобы все обдумать. Я ни в коей мере не хочу вас торопить и ни на чем не настаиваю. Но вы блестящая студентка. И вы прекрасно знаете, какие надежды я на вас возлагаю. В общем, если надумаете выбрать трансфигурацию, я буду очень рада и всячески вам помогу в будущих исследованиях.
Под конец этой речи декан расплылась в гордой улыбке.
– Спасибо, профессор, – осторожно отозвалась Гермиона. – Мне действительно еще нужно подумать, но я буду иметь ваше предложение в виду.
– Ну, вот и прекрасно! Я слышала, первое собрание старост состоится завтра?
– Да. Только еще неизвестно точное время. Старосты школы пытаются учесть расписание сразу трех курсов.
МакГонагалл кивнула.
– Ну, в таком случае, удачи вам.
– Спасибо, профессор. До свидания.
– Всего доброго, мисс Грейнджер.
Девушка вышла из кабинета. Коридор был пуст. Мальчиков, естественно, уже и след простыл. Гермиона перехватила поудобнее сумку и побрела в Большой Зал. До чего бы Гарри с Роном не договорились во время урока, сейчас они на обеде. Уж в этом можно было не сомневаться.
Но, несмотря на уверенность Гермионы, мальчики в Большом Зале так и не появились. В гостиной их тоже не было. Захватив из своей спальни учебник по нумерологии, Гермиона вновь отправилась в библиотеку. Может, у них и было пока только одно занятие, но с заданиями лучше не затягивать надолго.
На нумерологии она задержалась больше чем на полчаса. Профессор Вектор решила проверить, что именно студенты помнят после каникул, и все занятие они составляли сложные таблицы расчетов, пытаясь доказать, что не безнадежны.
И вот теперь, сдав свою работу, Гермиона брела в совятню, чтобы отправить письмо родителям. Письмо она написала еще вчера, но вспомнила о нем только на нумерологии. Вдоволь наобщавшись с совами, девушка вернулась в гриффиндорскую башню. В гостиной было пусто. Гермиона запоздало сообразила, что сейчас как раз время ужина. Но идти в Большой Зал совсем не хотелось. Девушка поднималась к себе, проигрывая в голове разговор с деканом. Трансфигурация – это, конечно, очень хорошо. Предмет интересный и достаточно сложный. Но нумерология тоже всегда ей нравилась. И еще зелья. Хотя, вряд ли профессор Снейп согласится курировать старосту Гриффиндора. Уже тот факт, что он…
– Гарри! – вскрикнула Гермиона, войдя в свою спальню. Он как-то странно вывалился ей навстречу и напугал ее. – Что ты тут делаешь?
Она вошла и закрыла за собой дверь.
– Тебя жду, – пожал тот плечами.
– Да, но как ты сюда попал?
– Ты же сама вчера сказала мне пароль.
– Я? – удивилась Гермиона. Она попыталась вспомнить, но прошлый вечер всплывал в ее памяти какими-то мутными кусками, самым ярким из которых был Малфой… Черт, при чем тут опять Малфой?...
– Ну да, ты. Что-то не так с этим?
– Да нет, нет, – Гермиона покачала головой и отошла к столу. – Все так. Я просто смутно помню, что было вчера вечером.
– Да уж, – Гарри помолчал. Огляделся по сторонам и уселся на кровать. – У тебя уютно.
Гермиона села рядом с другом.
– Гарри, зачем Дамблдор вызывал тебя?
– Хотел поговорить. О наследстве, оставшемся после Сириуса.
– О, – Гермиона отвернулась и посмотрела в уже зажженный эльфами камин. – Ты как?
– Да нормально, – равнодушно ответил Гарри, и по этому равнодушию Гермиона поняла все.
– Он будет заниматься со мной, – внезапно выпалил Гарри.
– Кто?
– Дамблдор.
– Серьезно?
– Угу.
– А чем именно?
– Окклюменцией, защитной магией. Может, еще чем-нибудь.
– Ну, это же здорово! – Гермиона попыталась улыбнуться. – Только это…
– Будет очень сложно, – закончил за нее Гарри. – Да, я знаю.
– Слушай, если понадобится какая-нибудь помощь, какая угодно, ты только скажи, и…
– Да, конечно. Спасибо.
– Когда у вас первое занятие?
– В среду.
– Послезавтра?
– Да нет, в следующую среду.
– А почему так поздно?
– Директор сказал, что будет занят. А меня пока отправил книжки читать, – уныло проговорил Гарри.
– В смысле?
Парень улыбнулся.
– В смысле выписал мне пропуск в Запретную секцию, велел попросить мадам Пинс подобрать мне несколько книг по защите. Наверное, завтра утром схожу.
– Хочешь, я тебе помогу?
– Да, это было бы неплохо, – кивнул Гарри. Снова замялся и, наконец, произнес. – Я давно должен был тебе сказать.
– Что сказать?
– Ты была права, – со вздохом выдал Гарри. – Ну, тогда, летом… перед побегом в Министерство. Ты предупреждала, что это может оказаться ловушкой. А я не послушал, ну и…
У Гермионы зашлось сердце.
– Нет, Гарри, не говори так!
– Но это правда. Ты была права. Ты вообще всегда права. Просто я временами об этом забываю. Уж прости.
– Мерлин, Гарри, даже не думай об этом!
– Да я не думаю, – он пожал плечами. – Просто хотел, чтобы ты знала. Ну и, – он вновь замялся, – ты теперь знаешь. Так что я пойду. Обещал Рону поиграть в шахматы.
Гарри поднялся и направился к двери.
– А куда вы с ним сегодня делись после трансфигурации? – вспомнила Гермиона.
– Ходили на поле. Полетать немного. Знаешь, надо было отвлечься.
– Ага, – кивнула Гермиона.
– Ну, тогда завтра увидимся?
– Конечно. Спокойной ночи, Гарри! – улыбнулась девушка.
– Спокойно ночи, Герми! – произнес Гарри и вышел.
Гермиона тяжело вздохнула, посидела еще минутку и перебралась за стол. Дела, дела, дела… хоть как-то отвлечься.
***
Блез сидела на кровати Пэнси и листала какой-то журнал. Она пришла в спальню старосты около получаса назад и теперь ждала подругу. Впрочем, это была лишь официальная версия. На самом деле, Блез просто хотела спрятаться.
Девушка откинулась на подушки и вновь попыталась понять, что же с ними происходит. Со всеми ними. Раньше все было просто и понятно. Были родители, которые все решали за них. И всегда решали правильно. Ведь они же родители, они лучше знают. И главной проблемой ее всегда был только Драко…
А теперь… Ну, предположим, Драко по-прежнему оставался главной проблемой, но уже не единственной. И родители стали какими-то…другими. И с друзьями что-то творится.
Пэнси вот. Летом ни разу не приехала погостить в имение Забини, писала мало, коротко и сухо. В школу приехала смурная и все поглядывала на Драко. Не знай Блез так хорошо их обоих, точно бы решила, что летом между ними что-то было.
Но нет… Да и не до того было Драко этим летом… По крайней мере, Блез отчаянно хотелось в это верить. А иначе чем она могла объяснить тот факт, что он за два месяца ни разу ей не написал. Признаться, Драко никогда не был фанатом переписки. Но не до такой же степени. И если вдруг Блез обижалась на него и переставала писать, то максимум через неделю получала от него письмо с извинениями. А иногда он даже сам приезжал, просто так, без предупреждения, якобы чтобы узнать, как у нее дела. В этом плане Малфой всегда был идеальным. Но не в этот раз.
И головой Блез понимала, что летом ему было совсем не до переписок и ее чувств. Но все равно чувствовала обиду. И еще хуже было от того, что за эти полтора дня, которые они провели в одном замке, он лишь однажды с ней заговорил… если можно так сказать о равнодушном «привет», брошенном в ее сторону на платформе.
– Ну и чего ты тут лежишь? – услышала она недовольный голос Пэнс.
Блез подняла голову и посмотрела на подругу. Она даже не слышала, как та вошла.
– А что, нельзя?
– Да нет, можно, – Пэнс скинула мантию, положила какие-то свитки на стол и ушла в ванную.
– Вот почему мне такую нельзя? – капризно спросила Блез.
– Потому что ты не староста.
– Зато я Забини!
– Круто! Сходи к Дамблдору и скажи: «Я Забини, и поэтому вы должны дать мне отдельную комнату и личную ванную! »
– Не смешно, – надулась девушка.
– А я и не смеюсь, – Пэнси подошла к шкафу и принялась переодеваться. – Так чего ты тут прячешься?
– А с чего ты взяла, что я прячусь?
– Блез, я тебя знаю с рождения. Ты прячешься.
– Просто захотелось отдохнуть от шума гостиной.
– Ну-ну. Что у вас с Малфоем?
Блез уставилась в журнал.
Пэнси посерьезнела, опустилась рядом на кровать.
– Что, все так плохо?
– Да не то, чтобы плохо. Все… странно…
– То есть?
– Ну, он не писал все лето.
– Блез, ты же прекрасно понимаешь…
– Понимаю, – прервала ее подруга, – я и не жалуюсь, что он сам не писал! Но он не ответил ни на одно мое письмо. Даже на те, где я просто просила его написать, что все нормально и он живой. Он мог бы написать одно единственное предложение: «Я живой». И все. Мне больше ничего и не надо было. Но он даже этого не сделал.
– Потому что ты обиделась бы в любом случае, – Пэнси пожала плечами.
– Это не так!
– Это так. Напиши он тебе пару строчек, ты бы жаловалась, что он не написал тебе нормального письма. Накатал бы три свитка с подробным описанием всех событий, ты бы расстроилась, что он не приехал. А приехал бы, что он не остался. А если бы он остался, то вы бы поругались. И ты бы рассказывала мне сейчас, какой он козел.
Блез оскорблено посмотрела на Пэнси.
– Я не такая!
– Ты именно такая, Блез. И ты сама это прекрасно понимаешь. И Драко все это понимает. Потому он и не написал.
– Даже если так, раньше его все это устраивало.
– Раньше его отец не сидел в Азкабане.
– Да я знаю, но…
Пэнси вздохнула, понимая, что сама подруга ни в чем не признается.
– Блез, в чем на самом-то деле проблема?
– Мне кажется, это конец, – спустя минуту тихо произнесла Блез.
– Из-за того, что он не писал?!
– Нет. Из-за того, что я и не ждала его писем. Меня к нему тянет как-то по привычке. А желания уже нет…
– Желания чего?
– Всего, Пэнси, всего.
– Ты его больше не любишь?
– А я его когда-нибудь любила?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Нет, наверное, у себя, – Блез подтянула колени к груди и отвернулась от подруги. – Я всегда знала, что буду с Драко. С самого детства. Даже когда ты с ним встречалась, я ни на минуту не усомнилась, что буду с ним. Прости уж… Я всегда знала, что он вернется ко мне. Как знала это каждый раз, когда он спал с другими. Я даже не волновалась никогда и ревновала больше потому, что должна была, а не хотела. Я придумала себе все наше будущее: и выпуск, и посвящение, и помолвку, и свадьбу, и даже сына, так похожего на Драко. Но любила ли я его, я уже и сама не понимаю. Я даже не уверена, что знаю, что такое любить… А теперь… Вот его не было два месяца в моей жизни, а меня это совершенно не волновало. Мне было хорошо без него. Разве это правильно?
Пэнси молча смотрела на подругу. Чем ей помочь?
Она осторожно начала:
– Я не думаю, что «правильно» – это подходящее слово. И, знаешь, может так даже лучше?..
– Лучше? О чем ты?
– Блез, взгляни на это с другой стороны. Его отец только что вышел из Азкабана. Люциус под подозрением. Вся семья под ударом. И папа… – она запнулась, опасливо посмотрела по сторонам, хоть и знала, что кроме них в комнате никого нет, и продолжила. – То, что я тебе сейчас скажу, строго между нами. Поняла? Никто не должен узнать, что я тебе это говорила! – Блез кивнула. – Отец летом обмолвился, что Драко тоже не доверяют. В Круге считают, что младший Малфой слишком строптивый. Сомневаются в его верности. Если Люциусу не удастся оправдать себя, если с ним что-нибудь случиться, Драко тоже может пострадать.
– А что Он думает об этом?
– Не знаю. Да и вряд ли хоть кто-нибудь знает. Но в любом случае, находиться сейчас рядом с Драко небезопасно. Не лучше ли будет его отпустить?
– Ты тоже рядом с ним, – обиженно заметила Блез.
– Я его друг. Это другое. Но в случае чего, я буду защищать в первую очередь свою семью. И Драко это хорошо известно.
– Это… подло… – подумав, произнесла Блез.
– Подло? – Пэнси усмехнулась. – Ну, будь мы гриффиндорцами, я бы с тобой согласилась. Но я все же считаю, что это разумно.
– Не знаю, Пэнс, не знаю… – Блез поднялась с кровати. – Ладно, я пойду. Надо зелья почитать. А мне еще волосы укладывать.
– Ты заходи, если что.
– Да, конечно, – и она вышла.
Пэнси откинулась на подушки и закрыла глаза. На самом деле она ненавидела такие разговоры, искренне считая, что уж в своих чувствах каждый человек должен разбираться сам. А уж обсуждать с Блез Драко… О, это было пыткой с тех пор, как эти двое сошлись, потому что всегда, в любой ссоре Пэнси была на стороне Драко. Не из принципа и не потому что подруга, а потому что на месте Драко вела бы себя точно так же. Но не скажешь же об этом Блез!
– Значит, находиться рядом со мной опасно… – задумчиво произнес тихий голос.
Пэнс подскочила и вновь осмотрела комнату. Она не слышала, чтобы кто-то входил. Комната была пуста. Ну не приснилось же ей!..
– Малфой?
Он тут же появился в кресле в углу комнаты. Свернул мантию-невидимку и аккуратно повесил ее на подлокотник.
– Привет.
– Привет? Какого черта ты тут делаешь? – разозлилась Пэнси.
– Вообще-то, я ждал тебя.
– И как давно ты меня тут ждал.
– Я пришел еще до Блез.
– И, конечно же, ты подслушал наш разговор!
– Прости, но меня не предупредили, что это будет приватный разговор, – он равнодушно пожал плечами.
– Малфой, ты…
– Малфой. И вот за это я извиняться не буду.
– Ооо, Мерлин! – Пэнс снова упала на кровать. – Чего ты хочешь?
– Спасибо, – тихо произнес он. – Ей и правда сейчас лучше держаться подальше от меня.
– Ну, ей всегда было лучше держаться подальше от тебя. Как и любой другой девушке. Это очевидно.
– И все равно, спасибо.
– Я не хотела, чтобы ты знал о том, что сказал мой отец, – немного виновато отозвалась Пэнс.
– Ничего нового я все равно не услышал, так что не переживай.
– Так зачем ты пришел?
– Я хотел с тобой поговорить. Но если ты устала, я могу зайти завтра. Это не срочно.
– Малфой, прекрати нести чушь, – поморщилась Пэнси, усаживаясь поудобнее. – Выкладывай, что там у тебя стряслось.
Малфой слегка улыбнулся.
– Строго говоря, пока что ничего не стряслось. Северус поймал меня вчера перед ужином и сказал, что пару недель назад получил письмо от Альберты.
– Что? Где она? С ней все в порядке?
– Кажется, да. Она написала, что возвращается.
– Куда возвращается?
– В Британию, Пэнс! Куда еще?!
– Она что, совсем спятила? То есть, конечно, спятила, это же Альберта, но не до такой же степени!
– Видимо, до такой, – пожал плечами Драко. – В любом случае, она возвращается.
– Но зачем?
– Я не знаю, она ведь писала Северусу, а не мне.
– Понятно, – задумчиво кивнула Пэнси и тут же удивленно уставилась на Драко. – А почему ты мне все это рассказал? Это ведь…
– Я доверяю тебе. Я думал, ты в курсе.
– И все же…
– И все же, я прошу тебя никому об этом не говорить.
– Да, конечно.
– Ладно, тогда я пошел, – он поднялся и накинул мантию-невидимку.
– Драко, стой! – Пэнси уже не видела его, но судя по тому, что дверь по-прежнему была заперта, он еще находился в комнате. – Скажи мне, ты любишь Блез?
Он молчал. Дверь оставалась закрытой. Когда Пэнси уже было подумала, что Малфой изобрел новый способ покидать комнаты, не пользуясь дверью, он тихо произнес:
– Я Малфой. Малфои не влюбляются.
Дверь открылась, закрылась, и Пэнси, наконец, осталась наедине с собой. И кучей своих отнюдь не приятных мыслей.
***
Драко закрыл за собой дверь. В его комнате было темно и холодно. Юноша скинул мантию-невидимку, бросил ее на кресло и вытянул руку по направлению к камину, где тут же вспыхнул огонь.
Драко хмыкнул. Удобно, конечно, но надо избавляться от этой привычки. А то не ровен час придется объяснять директору, где он этому научился. А объяснения этому святому старику вряд ли понравятся. Впрочем, святость Дамблдора для Драко всегда была под вопросом. И уж в случае чего, Малфою было, чем крыть. Но без особой необходимости козырями лучше не раскидываться…
Драко стянул рубашку. Душ. Ему нужен холодный душ. Это нытье Блез, вопросы Пэнси… Будто задели что-то в нем…
Вот поэтому ему и нужен холодный душ. Чтобы вспомнить, что он Малфой и у него внутри ничего нет. Ничего, что могли бы задеть девчачьи разговоры.
Выйдя из душа, он осознал, что камин не очень-то помогает. Холодные сырые подземелья всегда было очень трудно согреть. Драко было не привыкать. Малфой-Мэнор никогда не отличался особым комфортом. По крайней мере, по отношению к хозяевам.
Глянул в сторону рабочего стола («Ааа, к черту! Еще только второе сентября…») и повалился на постель. Устало потер переносицу. Как-то это было странно. Прошел всего один день. Еще ни учеба толком не началась, ни… он даже не сделал за прошедший день ничего. А чувствует себя так, будто бы прошла уже по меньшей мере половина семестра.
Чертова Блез с ее страданиями! Чертова Пэнси с дурацкими вопросами, чертов Северус с его двойными играми, чертова Альберта, даже подписи не оставившая… А он теперь должен гадать, от нее была эта записка, или не от нее. И о ком была эта записка – тоже. И чертов отец с его вечными планами, заговорами, заданиями… и… Ах да! Чертова Грейнджер, вечно попадающаяся на пути в самый неподходящий момент, будто напоминание о том, что он должен будет сделать. Или не сделать…
Ну, предположим, утром он выкрутился. Кажется, она не заметила ничего подозрительного в его поведении. Бутылек оказался как раз кстати. Хорошо, что Драко не выложил его вчера. А то он уже было чуть не ляпнул, что искал ее пол-утра. Не говорить же ей, что беспокоился, вдруг кто-то из союзников отца окажется расторопнее него.
Но на трансфигурации он чуть не попался. Хотя, кто мог подумать, что Грейнджер так чувствительна к чужим взглядам. В конце концов, она была расстроена чем-то. Ее отвлеченность должна была сыграть Драко на руку. Но нет, не повезло…
Ох, Грейнджер, Грейнджер… Не ту ты выбрала компанию, совсем не ту. Что ж теперь с тобой делать?
А впрочем, он подумает об этом завтра. А сейчас ему лучше поспать.
Но сон не шел. Драко провалялся час, два. В какой-то момент он подумал о сонном зелье. Даже дошел до шкафа, где хранились все его зелья. Но, передумав, вернулся в постель. Он читал, потом просто лежал с закрытыми глазами, даже пробовал считать гиппогрифов. Ничего не помогало.
К пяти утра камин окончательно прогорел. В шесть Малфой скинул себя с кровати, решив, что бессонница – это, конечно, хорошо, но не мешало бы пробежаться перед завтраком. Если он забросит это дело сейчас, то отец из него всю душу на каникулах выбьет. Ну, если до этого не прибьет за Грейнджер.
Чертова Грейнджер, что же с ней делать?
Воздух был чудо как хорош. По-утреннему прохладен, еще наполнен летним запахом подпаленной на солнце травы. Он добежал до стадиона, сделал пару кругов и уже шагом вернулся в замок. По пути в спальню он так никого и не встретил. Конечно, какой еще придурок кроме него будет шляться по школе так рано.
Драко долго стоял под душем, стараясь смыть не то липкую бессонницу, не то никак не проходящее волнение.
На завтрак он спустился поздно. Пэнс вопросительно на него посмотрела, но Драко лишь мотнул головой и сел подальше от нее. Только вопросов ему этим утром и не хватало.
Чай встал поперек горла. Ему бы сейчас не помешала чашечка крепчайшего кофе. Чертова школа с ее чертовыми правилами!
Оставаться в Зале не было никакого смысла. Он глянул на гриффиндорский стол. Ну вот, Грейнджер жива и при друзьях. Все в порядке. Драко встал из-за стола и побрел к выходу, не заметив, как в то же самое мгновение куда-то засобиралась гриффиндорка.
Малфою нужно было занять себя чем-нибудь еще на пару часов. А там уже и гербология. Он не хотел брать этот предмет для подготовки к ЖАБА, но крестный настоял. Сначала заявил, что хорошему зельевару нужны как можно более глубокие познания в гербологии, а потом вообще включил свой непробиваемый авторитет декана. Спорить было бесполезно, и Драко сдался почти без борьбы. А теперь думал, может, оно и к лучшему. Больше занятий – меньше свободного времени. А он давно понял, что все проблемы именно из-за избытка свободного времени.
Драко сам не заметил, как поднялся в библиотеку. Впрочем, это даже неплохо. Нужно уже заняться Грейнджер. И для начала хорошо бы понять, можно ли каким-либо образом обойти охранные и антиаппарационные чары, наложенные на Хогвартс.
Драко поблагодарил мадам Пинс, отворившую для него Запретную секцию (крестный позаботился о разрешении еще в прошлом семестре), и прошел мимо нескольких стеллажей. Пожалуй, сперва следует проверить защитные чары. Что если они каким-либо образом настроены на точное количество студентов? Тогда не будет никакого смысла обходить антиаппарационные чары.
Драко повнимательнее пригляделся к корешкам книг, наконец, выбрал одну, снял с полки и начал просматривать.
– Смотри, тут высшие заклинания, здесь стоят справочники по истории магии. Никогда не понимала, почему их поместили в Запретную секцию. Я читала, ничего такого ужасного. Ну да, есть пара кровавых описаний особо страшных магических войн и приведены латинские оригиналы темных заклинаний уничтожения, знаешь, из разряда тех, которыми в свое время баловался Гриндевальд. А так, в принципе, вполне безобидные книжки, – донеслось из-за стеллажей. Малфой помянул Мерлина, поняв, кому принадлежит голос. Он попытался проскользнуть в секцию высших зелий, но было уже слишком поздно. Голос звучал все ближе и ближе. Кого она с собой притащила? – Чуть дальше располагается секция трансфигурации. Слева выставлена литература по высшим зельям и несколько стеллажей по темной магии и истории оной. А защита у нас… Малфой?
Поттер! Ну конечно, кто же еще мог быть с ней? Уизел слишком туп, чтобы получить доступ в Запретную секцию.
Драко коротко взглянул в ее сторону, приподнял бровь, но ничего не ответил.
– Что ты тут делаешь? – не унималась Грейнджер.
Малфой вздохнул, захлопнул книгу и повернулся к новоприбывшим, натянув на лицо самое скучающее выражение из всех, имевшихся у него в запасе.
– Не поверишь, Грейнджер! Искал свидания с тобой. Но ты как назло притащила сюда Поттера. Так что придется мне сегодня ночью утешаться с кем-нибудь еще.
– Малфой, тебе не кажется, что ты забываешься? – начал заводиться на пустом месте Поттер. Драко закатил глаза. Все это и правда становилось скучным.
– Нет, Поттер, мне обычно ничего не кажется.
– А вот мне кажется!
Мерлин, какой серьезный мальчик! Столько пафоса в голосе. И почему он не может просто молча пройти мимо?
– Сочувствую, Поттер. Впрочем, я тебя уже предупреждал, что общение с грязнокровками и нищебродами к хорошему не приводит, – он бросил презрительный взгляд на Грейнджер.
Поттер в ответ (ну естественно! ) вытащил палочку.
– А ну возьми свои слова обратно! – процедил он сквозь зубы.
– Что, Поттер, не нравится правда?
Драко обошел гриффиндорцев и направился к выходу, заранее зная, что будет дальше. Он не понял, какое именно заклинание полетело ему в спину, так тихо Поттер его произнес. Да еще и Грейнджер успела вскрикнуть, чтобы ее дражайший Гарри не смел. Конечно, она-то прекрасно знает, что бывает за боевые заклинания в библиотеке. В любом случае, было уже слишком поздно. Драко даже не обернулся. Его защитное заклинание не отразило бы разве что Аваду. Он почувствовал легкую вибрацию воздуха после столкновения двух заклятий и запоздало вспомнил, почему именно в библиотеке запрещено творить заклинания с большим коэффициентом выброса магической энергии.
Он успел оглянуться, увидел разъяренное лицо Поттера и, чуть позади, Грейнджер со священным ужасом в глазах.
А потом ближайший стеллаж покачнулся и начал падать прямо на них. Малфой выдохнул. Ну вот, еще секунда, и их погребет под собой полное собрание высших защитных чар Сафарина Турло.
«Очаровательная кончина для наследника старинного рода! » – мелькнуло в голове Малфоя буквально за мгновение до того, как с жутким стуком на пол посыпались книги.
Что ж, по крайней мере, он умрет вместе с Поттером. Это должно порадовать отца.
Драко закрыл глаза и приготовился услышать глухой удар деревянных полок о свою макушку.
Еще мгновение, вот сейчас…
Уже сейчас…

Глава 6

Гермиона не помнила точно, где она вычитала про заклинания, удерживающие стеллажи в запретной секции. Вероятно, все в той же «Истории Хогвартса». Впрочем, сейчас она бы не вспомнила самих заклинаний, только общий смысл. Вроде как чары создавали особые магические поля с повышенной гравитацией, удерживавшие не только стеллажи на месте, но и книги на полках. В большинстве случаев в подобных мерах не было особой необходимости, но кто может предсказать, как поведут себя старые магические фолианты, если им что-то не понравится? Зато, Гермиона хорошо знала, что бывает с этими полями, если рядом происходит большой выброс магической энергии. А при столкновении Ступефая Гарри с защитным заклинанием Малфоя выброс энергии не мог быть маленьким по определению.
За всем дальнейшим она наблюдала будто в замедленной съемке, как в том странном кино, которое она смотрела с родителями еще в детстве. Вот Гарри произнес заклинание, вот Малфой обернулся, посмотрел сначала на Гарри, потом перевел взгляд на нее. Странный был это взгляд. Отчасти потрясенный, отчасти насмешливый. Потом стеллаж начал падать, посыпались на пол книги.
В следующий момент Гермиона обнаружила себя стоящей лицом к падающему стеллажу, чуть отклонившейся назад, с палочкой, вытянутой вперед.
Она услышала, как кто-то произнес:
– Retardatio!
Потом из ее палочки вырвалось светло-голубое свечение, приобрело очертания полусферы и начало «обнимать» падающий стеллаж и все книги, замедляя их движение. Еще через мгновение стеллаж замер.
Гермиона вдруг осознала, что это она произнесла заклинание и спасла их всех от участи быть погребенными под кучей пыльных томов. Удивилась тому, что научилась-таки быстро и верно соображать в экстремальных ситуациях. И тут же помянула Мерлинову мать. Может она и быстро действовала, но вот логичность ее действий была под большим сомнением. При всей надежности произнесенного заклинания, оно лишь фиксировало движущиеся предметы в пространстве. А чтобы вернуть стеллаж и книги в исходное положение, нужна была палочка, не занятая поддержанием чар. Гермиона помянула Моргану. Гарри, при всех его талантах и способностях, вряд ли знал комплексное заклинание перемещения и мог достаточно ловко с ним управиться. Альтернатив не было.
Она повернулась к Малфою и выжидающе на него посмотрела.
– Может, поможешь?
– Ну, ты пока неплохо справляешься, – полушутя ответил тот.
– Я его просто держу, придурок! – не выдержала Гермиона. – Поставь его обратно.
– Придурок? – Малфой посмотрел на нее, как на сумасшедшую. – Ты сама поняла, что и кому ты сказала, Грейнджер?
– Я сказала правду заносчивому мальчишке! Стеллаж поставь на место! – повысила голос девушка.
– Ну и с чего я должен тебе помогать? – встал в позу Малфой. Ну, естественно! Он же не может просто сделать то, о чем его просят.
– С того, что когда мне надоест его держать, тебя тоже неслабо стукнет по твоей аристократической голове!
– Брось! Мы оба знаем, что ты не отпустишь стеллаж, пока в зоне поражения находится наш драгоценный Поттер! – Малфой даже попробовал посюсюкать в конце, но с непривычки получилось плохо.
– Слушай, Герми, может мы и правда сами сможем… – начал было Гарри, но, стоило девушке посмотреть в его сторону, тут же замолчал.
– Видишь ли, Поттер, – с ухмылкой начал Малфой, – несмотря на свой золотой статус, в плане магических умений ты по-прежнему тянешь максимум на «выше ожидаемого». А этого в данном случае маловато будет. И Грейнджер это понимает. Поэтому ей нужна моя помощь, а не твоя. Только вот я все равно помогать не намерен, потому что причину ты мне так и не назвала, – он посмотрел на Гермиону.
– Причина есть, Малфой. Причем весомая. Я уже слышу, как сюда идет мадам Пинс. Как думаешь, что она сделает, обнаружив сию мизансцену? – Гермиона зло улыбнулась, мимолетно напомнив Драко кого-то.
Впрочем, об этом думать ему сейчас было некогда. Гермиона видела, как на его лице отразилось понимание, плавно перешедшее в легкий испуг, а затем в решимость.
Он молниеносно вытащил палочку, направил ее в сторону стеллажа и произнес:
– Через поле не подействует.
– Я в курсе! – огрызнулась Гермиона. Нашел, перед кем знаниями блистать!
– Тогда на счет три отпускай! – Гермиона кивнула. – Раз, два… три! Locus recuperatio!
Гермиона разорвала контакт и наблюдала, как Малфой аккуратно ставит стеллаж на место, а затем плавно водит палочкой, захватывая в радиус действия чар выпавшие книги. Буквально через пару секунд все вернулось в прежнее положение.
Малфой вдруг резко обернулся, потом метнулся к полкам, схватил наугад несколько книг, присел и разложил их на полу в хаотичном порядке.
– Что?.. – начала спрашивать Гермиона, но Малфой ее прервал.
– Она идет сюда, потому что слышала, как падают книги. Значит, она должна увидеть эти самые упавшие книги.
Гермиона даже подумала, а не помочь ли ей Малфою, но тут в проходе возникла мадам Пинс, суровая как никогда.
– Мисс Грейнджер, что здесь происходит? – она строго посмотрела на девушку.
Гермиона занервничала. Вот уж чего она точно никогда не умела делать, так это врать преподавателям. Не потому что обладала слабыми актерским способностями (сумела же она летом обдурить Амбридж! ), а потому, что считала это ниже своего достоинства.
– Мы просто… просто… – она замялась. Но тут Малфой, методично собиравший книги, которые перед этим сам же и раскидал по полу, поднялся и встал прямо перед библиотекарем.
– Это все я, мадам Пинс. Набрал слишком много книг, а до стола донести не сумел. Не удержал, знаете ли. Но уже все в порядке. Видите?
– Мистер Малфой? – женщина удивленно посмотрела на юношу.
– Да, я понимаю, что подобное недопустимо. Обещаю, впредь это не повторится!
Мадам Пинс еще раз взглянула на гриффиндорцев, но, так ничего и не сказав, ушла.
Гермиона выдохнула.
Малфой расставил по местам книги, взял ту, что выбрал еще до появления Гарри и Гермионы и направился к выходу из Запретной секции. Потом остановился и чуть повернул голову назад.
– Пожалуйста! – язвительно бросил он и исчез за стеллажами.
***
Забрав книги, которые ему выбрала Гермиона, Гарри вернулся в гостиную, где его ждал Рон.
На травологию отправились вдвоем. Когда они вошли в теплицу, Гермиона была уже там, разговаривала о чем-то с Невиллом и улыбалась. Но стоило им появиться, как улыбка тут же исчезла с ее лица. Гарри обернулся к Рону, но ничего не сказал. Утром он уже пытался поговорить с другом о Гермионе, но чуть не нарвался на очередной скандал и в итоге решил бросить это дело. В конце концов, они оба взрослые люди и сами способны разобраться в своих проблемах. Но после того как Гарри провел целый урок между Гермионой и Роном, его уверенность, что эти двое смогут разобраться в своих проблемах сами, начала постепенно угасать. Со звонком Рон ретировался в неизвестном направлении, лишь пожелав Гарри удачи на зельях. На подругу Уизли даже не взглянул.
Гарри и Гермиона неторопливо вышли из теплицы. На улице светило солнышко, и совсем не хотелось думать о том, что меньше чем через час им придется спуститься в неуютные подземелья на растерзание к злобному Снейпу. Гарри взглянул на подругу, та явно приуныла.
– Слушай, а тебе не кажется это странным? – заговорщицким тоном спросил он Гермиону.
Девушка вынырнула из своих мыслей.
– Что именно? – она нахмурилась.
– Ну, то, что Малфой нас спас. В библиотеке, – зачем-то добавил он. Словно бы Малфой так часто спасал их, что требовалось уточнить, о каком именно спасении Гарри ведет речь на этот раз.
Гермиона передернула плечами.
– Малфой спасал не нас, а себя. Упади стеллаж, он бы пострадал не меньше нашего.
– Я не об этом, – отмахнулся Гарри. – В определенной степени, он был прав. Ты не самоубийца, ты не стала бы отпускать шкаф. Ему ничего не мешало просто развернуться и уйти. А он, кроме того, что помог, еще и выгородил нас перед мадам Пинс.
– Тогда он тоже спасал себя, – бросила Гермиона с таким видом, словно причины подобного поведения старосты Слизерина были донельзя очевидны.
– Даже если бы он не успел ускользнуть до появления мадам Пинс…
– Не успел бы, она была очень близко, – заметила девушка.
– …он мог бы свалить все на нас, – закончил мысль Гарри.
Гермиона покачала головой.
– Ты не знаешь мадам Пинс. Ей все равно, кто и в чем виноват. Кто махал палочкой, а кто просто стоял рядом. Узнай она, что что-то могло случиться с книгами, нас всех лишили бы доступа к фонду библиотеки вне зависимости от нашей причастности или непричастности.
– Все так страшно? – улыбнулся Гарри.
– Еще страшнее, – серьезно ответила Гермиона.
Гарри пожал плечами и заключил:
– А все же это странно. Будто Малфой тоже человек…
Гермиона резко вскинула взгляд на Гарри, но в этот момент их нагнал Невилл и отвлек внимание Поттера.
«Будто Малфой тоже человек», – эхом раздавалось у нее в голове. Почему он так сказал? Неужели, все, что ей казалось, не просто казалось?.. Гермиона потрясла головой, прогоняя ненужные мыли. Сейчас обед, а потом будут зелья. Вот о чем ей нужно думать. О зельеварении. И о том, как заслужить предложение профессора Снейпа написать у него курсовую. Недостижимая, конечно, цель. Но опускать руки, не успев даже взяться за дело, было не в ее привычках.
В подземельях было зябко и сумрачно. Впрочем, как обычно. Не успели студенты вытащить из сумок свои учебники, как Снейп их остановил, сообщив, что в этом кабинете они не останутся.
Он провел их чуть дальше по коридору и отворил неприметную дверь, за которой оказалась небольшая хорошо освещенная лаборатория.
Гермиона восторженно улыбнулась. Здесь было все, о чем только можно было мечтать: большие столы, на каждом набор из нескольких котлов, колб всех форм и размеров, любые измерительные приборы, ножи и спиртовки, вдоль стен располагались длинные полки, уставленные редчайшими ингредиентами. Это был просто зельеварческий рай. Гермиона не могла себе представить, сколько времени и сил профессор Снейп потратил на обустройство этой лаборатории. Но она хорошо понимала, с каким чувством он сейчас запускал студентов в эту комнату.
Их было девять: она и Гарри, Малфой с Паркинсон и Блез («А она-то здесь каким боком? Вот уж кто никогда особо на зельях не блистал», – мелькнуло в голове у Гермионы) и еще четверо студентов с Райвенкло. Этих четверых Гермиона знала не очень хорошо, потому как раньше все занятия у профессора Снейпа Гриффиндор проводил вместе со слизеринцами. Но все же, как здесь оказалась Забини?.. Хотя, оценки Гарри тоже всегда были далеки от идеала.
– Итак, – прервал ее размышления профессор Снейп. – Прежде всего, я выражаю вам свои искренние соболезнования. Надеюсь, вы понимаете, насколько вам не повезло попасть в мой класс подготовки к ЖАБА. Если нет, скоро вы это поймете.
Гермиона посмотрела на Гарри. В чем-то профессор был совершенно прав. Гарри никогда особо хорошо не давались зелья. Строго говоря, они ему вообще не давались. В этом году ему придется попотеть, чтобы осилить программу.
– Мисс Грейнджер! – раздалось у нее прямо над головой. Девушка только что не подпрыгнула от неожиданности. – Вам совсем неинтересно то, что я пытаюсь донести до вашего обычно алчущего знаний сознания?
– Н-нет, что вы, мне очень интересно, – промямлила Гермиона, боясь предположить, что ее ждет дальше.
– Тогда какого Мерлина вы уставились на Поттера так, словно не видели его ни разу в жизни? – Снейп зло на нее посмотрел, потом неожиданно усмехнулся. – Или все дело в том, что коль скоро в этом году мы все избавлены от общества Лонгботтома, вы решили немедля найти ему замену. Кого-нибудь столь же бестолкового, чтобы продолжить самоутверждение за его счет, не так ли?
Гермиона открыла было рот, чтобы возразить, но ее ответ никого не волновал.
– Смею вас огорчить, я лично прослежу, чтобы на моих занятиях вы не вмешивались ни в чьи дела. И в первую очередь держались подальше от котла Поттера. Таким образом, вы получите возможность научиться, наконец, следить за собой. Попытаетесь нарушить этот запрет и тут же лишитесь места в моем классе. Это понятно?
– Да, профессор Снейп, – смиренно произнесла Гермиона, уставившись в пол.
Снейп удовлетворенно кивнул.
– Это касается всех, – продолжил он в том же обличительном тоне. – В ближайшие два года в стенах этой лаборатории вы будете работать только с собой и только на себя. И в первую очередь вы будете учиться дисциплине. Потому что зельевар, лишенный самодисциплины, – это уже не зельевар.
Он прошел в начало кабинета и встал у своего стола.
– Я буду проводить переоценку ваших достижений несколько раз за семестр. И если мне что-то не понравится, вы тут же будете освобождены от моего курса. В первую очередь это касается Поттера и Забини. Вы двое уже на испытательном сроке, сами понимаете, почему. Оступитесь, и я тут же изменю свое решение о включении вас в группу.
Гарри невидящим взглядом смотрел на пустую доску. Гермиона даже усомнилась, что он слышит, что говорит Снейп. Забини тоже не смотрела на профессора, однако совершенно точно слышала все вышесказанное. Об этом ярко свидетельствовали ее порозовевшие скулы и крепко сжатые кулачки.
– Кроме того, вам нужно усвоить еще одну вещь. Все свои проблемы лучше оставляйте за пределами лаборатории. В этой комнате не должно происходить никаких разборок, выяснения отношений заканчивайте в коридоре, – он выразительно посмотрел на Гарри и Драко. – Сумеете выполнять эти нехитрые правила и точно дотянете до выпускных экзаменов. Что касается непосредственно работы. Вы будете иметь неограниченный доступ в эту лабораторию. К концу семестра в качестве зачетной работы каждый из вас должен будет предоставить мне индивидуальный проект. Работать над ним вы будете здесь в свободное время. Темы ваших проектов мы обсудим чуть позже, когда я точно пойму, на что способен каждый из вас. А сегодня посмотрим, много ли вы помните из прошлых курсов, – профессор взмахнул палочкой в сторону доски, на которой тут же проявился список ингредиентов. – Это довольно простой набор. Вам нужно приготовить зелье с использованием всех этих ингредиентов. Какое именно это зелье и в какой последовательности оно готовится, вы должны понять сами. Ах да, чуть не забыл сообщить вам самое интересное! Как только вы начнете работать, ваши действия станут невидимы для других студентов. Для окружающих вы продолжите стоять на месте и смотреть в свой котел. Только я буду видеть, чем именно вы занимаетесь в данный момент. Это заклинание перестает действовать, как только вы заканчиваете работу над своим зельем. Ну, или со звонком, если оную работу вы выполнить не успеете. У вас час до конца урока. Можете начинать.
Гермиона вновь оглядела лабораторию. Профессор Снейп сел за свой стол и углубился в чтение какого-то журнала. Студенты вертели головами по сторонам, но начинать работу не спешили. Гермиона поймала растерянный взгляд Гарри. Но угроза профессора не оставляла ей никаких шансов. Видимо, в этот раз Гарри и правда придется справляться самому.
Она заметила, как Малфой окинул сокурсников скучающим взглядом, потянулся за своей рабочей тетрадью и… вернулся в прежнее положение. Он стоял прямо, не отрываясь, смотрел в котел и ничего не делал. Гермионе даже показалось, что он перестал дышать. С другой стороны, зачем мороку дыхание? В том, что это был морок, сомнений не осталось. Довольная ухмылка профессора, будто говорившая «а я предупреждал», явилась неплохим доказательством. Гермиона тяжело вздохнула, бросила прощальный взгляд на друга и открыла свою рабочую тетрадь. Набросала ингредиенты, вспомнила несколько подходящих составов, выбрала один, попутно замечая, как прочие студенты становились такими же неживыми, как Малфой. Она, наверное, выглядит сейчас точно так же для них.
Гермиона вернулась к своим записям. Восстанавливающее зелье. Что ж, состав действительно несложный, готовится быстро. Главный недостаток – очень короткий срок хранения. При идеальном приготовлении зелье сохраняло свои свойства максимум неделю. Но чаще всего портилось уже к исходу пятого дня. Гермиона оглянулась на полки с ингредиентами и вдруг подумала, что не может к ним подойти. Ведь если они стали невидимыми друг для друга, а ингредиенты нужны всем одни и те же, то они непременно столкнутся друг с другом у шкафов. Как же ей тогда?.. Пока она пыталась найти решение этой, несомненно, сложной метафизической проблемы, на ее столе начали возникать склянки и пакетики со всеми необходимыми порошками и корнями. Она удивленно посмотрела на Снейпа, но тот продолжал читать («Чешский вестник зельевара», успела прочитать Гермиона, когда Снейп приподнял журнал, откидываясь на спинку кресла), будто ничего необычного в его лаборатории не происходило.
Гермиона пожала плечами и приступила к приготовлению зелья, попутно удивившись лингвистическим познаниям декана Слизерина. И где он успел выучить чешский?..
До конца занятия оставалось еще минут двадцать, когда Малфой (а точнее, морок, возникший в начале занятия) начал двигаться (хотя, если двигается, значит уже не морок, а сам Малфой). Пытаясь разобраться в терминологии, Гермиона наблюдала, как слизеринец подошел к преподавательскому столу и передал Снейпу колбу с готовым зельем.
– Прекрасно, мистер Малфой. Десять баллов Слизерину, – довольно заключил Снейп. Гермиона расстроено посмотрела на свое зелье, томящееся на медленном огне. Ей нужно было еще минут семь, чтобы закончить. Неужели она так медленно работала? – Уберите свое рабочее место и можете идти. Задание к следующему уроку на доске.
Малфой кивнул и вернулся к своему рабочему месту. Гермиона посмотрела на доску, где действительно задание уже сменило список ингредиентов. Какая-то она рассеянная сегодня, ничего не видит. И работает медленно…
Гермиона как раз закупорила колбу с готовым зельем, когда Малфой прошел к выходу мимо ее стола. Он насмешливо улыбнулся, глядя на ее обиженное лицо. Гермиона расстроилась еще больше. Мало того, что закончил работу первым, так еще и насмехается. Гордо задрав носик, она подошла к Снейпу, чтобы сдать зелье. Может быть, ей и не дадут баллов, но все равно ее зелье ничуть не хуже того, что сделал этот хорек.
Снейп тоже посмотрел на студентку с насмешкой, взял коблу, откупорил, изучил результат, вздохнул и изрек:
– Неплохо, мисс Грейнджер, но вы можете и лучше. Пять баллов Гриффиндору, – на этих словах он еле заметно поморщился. – В следующий раз будьте собраннее. Уберите свое рабочее место и тоже можете быть свободны.
Гермиона на негнущихся ногах подошла к своему столу. Снейп наградил ее баллами. Северус Снейп, грозный декан Слизерина, повелитель подземелий и старая летучая мышь наградил Гермиону Грейнджер, старосту Гриффиндора, выскочку и заучку баллами! Этот день нужно отметить в календаре и праздновать каждый год как официальный праздник всех гриффиндорцев.
Она убрала свой стол, но не покинула кабинета, решив дождаться Гарри. Буквально через минуту прозвенел звонок. Заклинание развеялось, и Гермиона увидела слизеринок с готовыми зельями в колбах, студентов Райвенкло, тоже почти закончивших работать, и (великий Мерлин! ) мечущегося Гарри, явно не готового показать свое творение профессору.
С бьющимся где-то в горле сердцем, девушка наблюдала, как профессор Снейп поднялся со своего места и принялся неторопливо обходить студентов, проверяя их работы. Первыми были отпущены Паркинсон с Забини, потом райвенкловцы, и Снейп подошел к столу Гарри. Юноша немного отодвинулся, подпуская профессора ближе к котлу, и грустно посмотрел на Гермиону. Снейп заглянул в котел, поморщился и со вздохом сказал:
– Плохо, Поттер. Вы слишком долго думали и, несмотря на то, что все делали верно, не успели закончить. Пять баллов с Гриффиндора. Уберите за собой и можете идти, – он слегка повернул голову в сторону Гермионы. – И мисс Грейнджер, не надо так сильно сжимать столешницу, а то еще ненароком сломаете.
Засим Снейп вышел из лаборатории, даже не посмотрев на девушку.
– Он что, правда сначала дал тебе баллы за зелье, а потом еще и сказал, что я все делал правильно? – потрясенно спросил Гарри, глядя на закрывшуюся дверь.
– Ну, если это не была массовая галлюцинация, то да. Именно это он и сделал.
– Кто это и куда дели Снейпа?
– Профессора Снейпа, Гарри, – машинально поправила его Гермиона.
***
Пэнси обвела скучающим взглядом Зал Старост. Она уже была здесь однажды. В прошлом году, когда старосты Слизерина проводили факультетское собрание. Но чести сидеть за круглым столом старост факультетов она удостоилась впервые.
Зал был большой и мрачный. И полностью соответствовал тысячелетнему замку. Грубо выделанная мебель и каменный, местами сбитый стол наводили на мысли о временах Основателей. Слизеринка усмехнулась. Вполне возможно, что эти четыре садиста сидели в свое время за этим самым столом. Словно рыцари короля Артура, существование которого, к слову, не могли ни доказать, ни опровергнуть даже историки-маги.
Старосты школы – парень с Хаффлпафа и девушка с Райвенкло – вещали что-то о чести, выпавшей на долю старост, значении их работы и возлагаемых надеждах. Очередной бред в стиле старика Дамблдора. Подавив очередной зевок, Пэнси посмотрела на Драко. Тот, чуть ли не высунув язык от усердия, вырисовывал в тетради дракона. Дракон получался жуткий, с кучей шипов, устрашающе растопыренными крыльями и поистине ужасной мордой. Пэнси вновь с тревогой посмотрела на Малфоя. Для тех, кто знал Драко давно, его художественный талант не был большим секретом. Почти все аристократы неплохо умели рисовать, владели каким-нибудь музыкальным инструментом и говорили как минимум на двух языках. Но тот, кто знал Драко достаточно близко, был осведомлен, что рисовал Малфой очень редко. Только когда совсем уже нечем было заняться (а заняться наследнику древнего рода всегда было чем) или когда все очень плохо и надо отвлечься. И судя по старанию, с которым Драко выводил каждую линию, все было катастрофически плохо.
Внезапно рука Малфоя замерла над рисунком, он поднял голову и посмотрел прямо напротив. Потом так же резко отвел взгляд и вернулся к рисунку. Пэнси посмотрела на противоположную сторону стола, где сидела Грейнджер. Та тоже что-то чиркала в своем блокноте, но вряд ли что-то осмысленное. Перо очень медленно ходило по странице, взгляд был уставлен в одну точку. Какая-то она странная сегодня… В смысле, более странная, чем обычно. И зачем Малфой на нее смотрел?!
Пэнси вновь повернулась к вещающим всякую лабуду старостам школы. Через пару минут она заметила, как Грейнджер вдруг вскинула взгляд на Малфоя и тоже сразу же отвернулась. Пэнси сама не понимала, почему, но эти не-взгляды ее насторожили.
Еще и Уизела не было. Пэнси поморщилась. Эти гриффиндорцы совсем обнаглели! Почему она притащилась сюда, а они филонят? Можно подумать, Пэнси бы не нашла, чем заняться…
Грейнджер снова посмотрела в их с Драко сторону и снова тут же отвела взгляд. Пэнс покосилась на Малфоя. Парень продолжал рисовать, с силой вдавливая перо в пергамент. Так, прекрасно. Грейнджер смотрит на Малфоя, а тот злится. Ну и что между ними происходит?
Старосты школы еще минут десять сыпали общими фразами, после чего, наконец, староста мальчиков (яркий представитель своего факультета, отметила Пэнси, тупой и медлительный) сообщил о необходимости составить расписание дополнительных занятий для младших курсов и тут же торжественно вручил это задание Гриффиндору.
«Прааааавильно! – подумала Пэнси. – Грейнджер – заносчивая дура. Уизела она к обязанностям не подпустит и будет делать все сама. А значит, расписание будет составлено в срок и составлено хорошо».
Судя по всему, этот хаффлпафовец был не так уж и туп.
Огласив дату и время следующего собрания, старосты школы их отпустили. Малфой тут же подхватил свою сумку, тетрадь и чуть ли не бегом бросился из зала, даже не взглянув на Пэнси. Слизеринка с удивлением наблюдала, как Грейнджер смотрит Малфою вслед, потерянно и с тревогой в глазах. Но довольно быстро староста Гриффиндора опомнилась и продолжила собирать свои вещи.
Пэнси выскользнула из Зала. Малфоя, естественно, уже и след простыл. С чем связано такое поведение? Он и правда торопился куда-то или просто бежал от Грейнджер? И что, во имя Мерлина, может их связывать?
Занятая этими мыслями, Пэнси спустилась в подземелья. У себя она первым делом переоделась. За пять прошедших лет девушка успела почти возненавидеть школьную форму. И почему девочкам нельзя было носить брюки?..
Потом она села за рабочий стол и положила перед собой чистый лист пергамента. Взяла перо и принялась писать.
И вот уже почти час Пэнси сидела за своим рабочим столом и сверлила взглядом пергамент.
Получив прошлым утром расписание занятий, шестикурсники возликовали. Чуть ли не в два раза меньше занятий, постоянные окна в расписании и куча свободного времени. Но уже к концу следующего дня студенты почувствовали себя обманутыми. Не успев толком начать учиться, они уже получили столько заданий, что, казалось, хватит до конца семестра. Год обещал быть насыщенным.
Пэнси всегда была ответственной девочкой, даже несмотря на то, что являлась единственным ребенком в аристократической семье. Она с раннего детства получала то, что хотела. Родителям и в голову не могло прийти, что какое-то желание дочери можно оставить неисполненным. Но за все это Пэнси с малых лет платила высокую цену – железная дисциплина, многочасовые занятия, строгое соблюдение этикета. Несмотря на внешнюю избалованность, девушка всегда знала, как она должна себя вести, на что у нее есть право, а на что нет. В ней с рождения воспитывали чувство ответственности за семью, фамилию, которую она носила, наследие своего рода.
И потому, отличаясь стервозным характером, редкостной надменностью и выходящей за все рамки претенциозностью, Пэнси всегда оставалась ответственной девочкой.
Поэтому, вернувшись к себе, она взяла чистый свиток пергамента и составила подробный список того, что ей надо было сделать. А теперь смотрела на него и недоумевала.
Ведь ей всего шестнадцать лет! Она, как любая девушка ее возраста, хотела веселиться, прогуливать занятия, влюбляться, совершать глупости.
А прямо перед ней лежал большой список того, что делать ей совсем не хотелось. Она, конечно, все выполнит, но, черт возьми, ей всего шестнадцать! И эта учеба, эта война, и Лорд, и их семьи…
Впервые за свою жизнь Пэнси Паркинсон засомневалась, сможет ли она выдержать все это…
***
Гермиона устало брела по коридорам. Она пыталась вспомнить, о чем говорили на собрании, но в голове вертелась лишь брошенная Гарри фраза.
«Будто Малфой тоже человек…»
Он снова не шел у нее из головы. Все собрание она старалась на него не смотреть, но получалось плохо. Да еще и Паркинсон на нее как-то странно косилась.
Она вновь вспомнила разговор с Гарри. Почему-то Гермиону не оставляло ощущение, что она обманула друга. Но ведь это было не так. Если бы мадам Пинс узнала, что они чуть не натворили, их всех с позором изгнали бы из библиотеки. И никакая ложь не спасла бы Малфоя. То, что он сделал утром, он сделал ради себя. Но это-то как раз было неважно. Какая разница, что им двигало? Главное, что он помог им. Он помог ей. И мотив здесь не так уж важен…
Гермиона вошла в гостиную, где было не очень шумно, ведь половина студентов еще на уроках. В кресле у камина в обнимку с пятикурсницей из Райвенкло сидел Рон. Гермиона начала закипать. Это занятие было, конечно, намного важнее собрания старост. Девушка подавила в себе желание стукнуть этого рыжего идиота и молча поднялась к себе в спальню.
До ужина оставалось еще много времени. Как раз, чтобы заняться порученным заданием.
Гермиона разложила на столе пергаменты с расписанием малышей, а также двух старших курсов. Заниматься с детьми должны были лучшие в данном предмете студенты, поэтому Гермиона начала с изучения рейтинга старшекурсников, за которым зашла к декану по пути в башню. Мало кто знал, что преподаватели постоянно вели такой рейтинг. Точнее, список студентов и их успеваемости заполнялся сам, с помощью магии. Но профессора постоянно следили за изменениями в нем. Гермиона хмыкнула. Знай хоть кто-нибудь из студентов Гриффиндора, какие документы сейчас находятся в спальне старосты, ей бы, не медля, выбили дверь. Несмотря на свои жесткие принципы, девушка вынуждена была признать, что незнание иногда бывает полезно. По крайней мере, у учеников было на один соблазн меньше залезть в чужую спальню или чужой кабинет. Гермиона составила список студентов, которые могли заниматься с младшими курсами. Не без гордости убедилась, что ее имя возглавляет список лучших по всем предметам, кроме зелий. Как ни старалась Гермиона мыслить здраво и не поддаваться на уловки собственного эго, тщеславие больно кольнуло при взгляде на имя студента номер один по зельеварению. Малфой. Снова Малфой. Куда ни плюнь в этой дурацкой школе, везде – Малфой!
Гермиона вписала его имя в свой список лучших студентов и убрала преподавательские списки. Ей еще нужно вернуть эти рейтинги МакГонагалл, да так, чтобы никто не проведал об их существовании.
Так. Место…место… место. Библиотека не подходит, там надо соблюдать тишину. Большой Зал… слишком большой. Ни досок, ни нормальных столов. Да и обстановка не та. Можно попросить привести в пригодное состояние несколько заброшенных классов. Это было бы даже полезно для школы. Но с другой стороны, зачем приводить в порядок пустые пыльные комнаты, если можно заниматься в прежних классах… Гермиона тут же отвергла эту мысль. Профессорские классы заняты, наверное, постоянно. Столько студентов, еще и отработки… так, ладно. Это нужно будет дополнительно обсудить с профессором МакГонагалл. Если можно оборудовать для занятий заброшенные помещения – прекрасно. Если нет… Об этом она подумает, когда профессор скажет «нет».
Теперь само расписание…
Гермиона оторвала взгляд от желтых пергаментов и посмотрела в окно. Солнце садилось, окрашивая редкие облака в странный, чуть желтоватый цвет. Таким же цветом, должно быть, отливают волосы Малфоя в свете свечей… Что??? Гермиона подскочила и понеслась в ванную. Ей срочно нужно умыться. Какого Мерлина она думает о Малфое? Какого Мерлина она думает о волосах Малфоя??? Она что, совсем спятила?..
Умывшись и немного успокоившись, Гермиона вернулась за стол. Но работа встала. Она не могла перестать думать, что с ее сознанием что-то не то. Она не могла перестать думать, что не должна думать о Малфое. А значит, она не могла перестать думать о нем. А должна была! Она не имела никакого права о нем думать. Потому что он враг. Он сын своего отца, и скоро тоже примет Метку. И в нем нет ничего хорошего. Он сегодня утром это еще раз доказал, назвав ее «грязнокровкой». И ей должно быть обидно от этого. И злиться она должна. Должна!
Но Гермиона не злилась. И ей не было обидно. Она просто привыкла. Не к этому слову, нет. К своему происхождению. К тому, что многим магам не нравится ее происхождение. Она поняла, что это просто глупость, взращенная заботами других глупцов. Она не сможет изменить мнение этих людей, не сможет ничего им доказать. Так стоит ли на них злиться, обижаться, попусту тратить нервы? Конечно, нет. И потому Гермиона не злилась. И ей не было обидно. Она почему-то понимала, что Малфой говорил все это не потому, что ненавидел ее, и не потому, что ему было неприятно ее происхождение. А тоже просто по привычке, потому что так принято было у других глупцов. И он просто говорил это. А она просто слушала. И не было ни эмоций, ни даже осознания. Она чувствовала это подкоркой и не могла за это на него злиться.
Гермиона совсем не верила, что следующим летом Малфой примет Метку. Ей вообще было сложно поверить, что всего лишь через год многие слизеринцы уже будут их настоящими врагами, сражающимися под знаменами Того-Кого-Нельзя-Назвать. Ведь они все были еще дети. А Метка… это же страшно. Это уже настоящая война. Нет, все это было не про них, не про детей.
И вряд ли в нем не было ничего хорошего. Она могла поверить, что в его отце ничего хорошего не было. Еще бы она не верила в это! Так обращаться со своими эльфами мог только конченный изверг. В Сами-Знаете-Ком не было уже ничего хорошего, ничего человеческого. И Гермиона сомневалась, что оно в нем вообще когда-либо было. А Малфой, он просто мальчишка. С кучей комплексов и ужасной семейкой. Но он не воплощал в себе вселенское зло. По крайней мере, не в ее системе мироздания.
И как бы она не убеждала себя, что должна ненавидеть младшего Малфоя, она не могла этого делать. Просто потому, что не видела в нем ничего, за что она могла бы ненавидеть.
Так что же получается? Она оправдывает его? Он теперь хороший?!
Вздор! Малфой – это исчадие ада… если, конечно, у магов вообще существовало понятие ада… Кстати, надо будет уточнить этот вопрос. Она почему-то никогда не интересовалась магической метафизикой… Малфой – враг. И все. И никаких сомнений, никаких размышлений на этот счет.
Сзади раздался стук в дверь, и в комнату заглянул Гарри.
– Гермиона, на ужин идешь? – спросил он бодро.
Гермиона подскочила от неожиданности, опасливо обернулась, промямлила «да», потом тут же сказала «нет», совсем запуталась, отвернулась. Выдохнула. Чего она испугалась-то? Это всего лишь Гарри. Она поднялась и посмотрела на друга.
– Нет, Гарри, я не голодна. Спасибо, что зашел, – сказала она с улыбкой.
– Учишь что-то?
– Да нет, – она вновь замялась. – Это по… по… дела старост.
– Ааа, понятно. Ну ладно, я тогда пошел.
– Ага, удачи.
Гарри вышел. Гермиона вновь опустилась на стул. Она не то чтобы соврала. Она действительно не хотела есть. Но согласись она пойти, ей пришлось бы целых полчаса смотреть на кислую физиономию Рона. И, наверное, она бы встретила Малфоя. А это сейчас ни к чему. Совсем ни к чему…
Она вновь попыталась заняться расписанием. Мысли путались, числа сбивались. Дважды составив совершенно непригодное расписание, пересекающееся со всеми возможными занятиями, она плюнула на все. Прошло уже часа полтора с визита Гарри, а она так ничего и не сделала. Глупо продолжать это.
Можно будет переделать завтра. Или…
А вообще-то, почему она должна этим заниматься? В памяти тут же всплыла сцена в гостиной с Роном.
Гермиона решительно поднялась из-за стола, сгребла в кучу расписания курсов и список студентов, которые будут вести занятия, дважды проверила, не зацепила ли она рейтинг студентов, и спустилась в гостиную. Пятикурсницы из Райвенкло уже не было. Рона не было тоже. Гермиона вновь поднялась к спальням и вошла в комнату Рона, даже не постучав. Сама удивилась собственной наглости. Впрочем, ему (или все-таки ей) повезло – ничего крамольного в комнате не происходило. Рон с Гарри сидели на полу и играли в шахматы. Как будто заняться-то и нечем больше. Пятикурсницы из Райвенкло не было и здесь. Гермиона придирчиво оглядела комнату. Рон умудрился развести всего за два дня такой бардак, что не разгрести и за неделю. Да уж, Рон такой.
– Стучаться не пробовала? – грубо прервал Рон осмотр помещения. Гермиона вздохнула. С этим определенно нужно что-то делать.
– Я была уверена, что в интимных случаях ты запираешь дверь на заклинания.
Рон покраснел, покосился на Гарри, но ответить не рискнул. Гермиона подошла к парням и кинула бумаги прямо на пол рядом с Роном. Стол все равно был завален всяким хламом.
– Вот. Ты должен составить расписание дополнительных занятий для младших курсов. Здесь все, что тебе может понадобиться. У тебя есть пара дней, потом отдашь мне.
– И почему…
– И в следующий раз советую вовремя вспомнить о собрании старост, – оборвала его вопрос Гермиона. На препирательства у нее не было сил.
Рон, кажется, хотел что-то ей ответить, но девушка не стала слушать. Развернулась и быстро вышла из комнаты, плотно затворив за собой дверь.
Так же быстро вошла к себе, собрала все учебники и тетради на завтра и залезла под горячий душ. У нее впереди целая ночь не-думанья-ни-о-чем-и-тем-более-о-том-о-чем-она-сейчас-думает-и-о-чем-думать-совершенно-ни-к-чему. А значит, нужно как следует расслабиться под душем, чтобы потом как можно быстрее уснуть.
Да, нелегкую она задала себе задачку…
***
Северус Снейп проводил вечер в своем кабинете. Утром этого дня он уже познакомился с новыми студентами.
Мужчина вздохнул и откинулся на спинку кресла, вспоминая эти уроки. МакГонагалл вновь поставила занятия его факультета с Гриффиндором. Как всегда. Да, Северус не мог не признать, что в этом была своя логика. Но эта глупая вражда, до которой первокурсники еще не додумались, но к которой они непременно придут…
Впрочем, он должен был признать, что этот курс его порадовал. Было несколько ребят, возможно, имевших определенные способности. А еще, похоже, Гриффиндор разжился очередным Лонгботтомом. Значит, будет на ком оторваться в случае чего. Но что бы ни вышло из этих детей, они в любом случае будут лучше нынешнего третьего курса. Вот уж истинный кошмар! Целый курс Лонгботтомов. И еще непонятно, что они устроят ему в этом году.
Северус мысленно вернулся к встрече с шестым курсом. Определенно это всегда был его любимый урок – первое занятие шестикурсников. Всегда такие потерянные. Еще бы! Новая лаборатория, новый уровень заданий, новое количество работы и новые правила игры. Впрочем, в этом году студенты гораздо спокойнее отреагировали на его заклятие изоляции. Он сомневался, что кто-то из выпускного класса успел им рассказать об этих чарах. Такие подробности студенты всегда хранили при себе. Во-первых, сказывалось чувство избранности. В его класс для подготовки к ЖАБА не так уж и часто попадали ученики не со Слизерина. И уж если кто-то из студентов оказывался допущенным до зельеварения на шестом курсе, то предпочитал держать язык за зубами обо всем, что происходило в стенах лаборатории. Другой причиной всегда служило чувство мести, старая добрая дедовщина. Семикурсники редко распространялись об особенностях обучения у Снейпа, наслаждаясь мыслью, что новенькие будут мучиться, удивляться и ошибаться точно так же, как в свое время были вынуждены мучиться выпускники. Поэтому Северусу не приходилось прилагать каких-то особых усилий, чтобы его маленькие секреты оставались секретами.
Но все же в этот раз студенты отреагировали уж слишком спокойно. Хотя, чему удивляться. Почти все из них видели войну, участвовали в ней. Что им простое заклятие изоляции?..
Он вновь посмотрел на список студентов, которых выбрал в этом году, и в который раз спросил себя, не пожалеет ли… Он все еще слабо понимал, зачем взял Забини. Да, у девчонки были определенные способности, но хватит ли ей упорства для ЖАБА?
А Поттер? Какого черта он согласился взять Поттера? Вот уж кто, а Северус точно никогда не являлся приверженцем такого рода благотворительности. Но был ли этот его поступок благотворительностью? Северус не был в этом уверен…
И еще эта Грейнджер… Зельевар поморщился, осознавая, что обрек себя еще на два года ее дурацких вопросов, встреваний без разрешения и до ужаса раздражающей привычки выпячивать свои знания. Но не мог же он из-за таких глупостей потерять настолько талантливую студентку! Не мог…
В затухающем камине вспыхнуло ярко-зеленое пламя, и директор учтиво произнес:
– Прошу прощения, Северус, ты не занят?
– Директор, сегодня только третье сентября. Чем бы я мог быть занят? – устало отозвался Мастер Зелий.
– Прекрасно. Тогда, быть может, ты поднимешься ко мне в кабинет?
– Всенепременно, – Северус встал из своего удобного кресла и запоздало сообразил, что уже поздновато для такого рода визитов. Неужели что-то успело случиться?
Минут десять спустя, успев придумать миллионы не самых приятных причин для этой встречи и оштрафовав двух студентов Райвенкло за нахождение вне их гостиной после отбоя, Северус сидел прямо перед директором.
– Может быть, чаю, Северус? – старик улыбнулся.
– Нет, спасибо, – холодно отозвался Снейп.
Повисло неловкое молчание. Поняв, что первым директор не заговорил, зельевар вздохнул.
– Так зачем вы меня пригласили, Альбус?
– Я хотел поговорить, – с улыбкой ответил Дамблдор.
– Поговорить о чем?
– Я слышал, ты пересмотрел свои взгляды на критерии отбора студентов в этом году.
– В некотором роде, – неохотно признал Северус.
– Это хорошо, это очень хорошо! Ты развиваешься, ты…
– Директор! – прервал его Снейп, понимая, что разговор уходит в какие-то жуткие дебри нравоучений.
– Как юный Малфой? – резко посерьезнел Дамблдор.
– А что с ним?
– Он опоздал позавчера на ужин.
– Отправлял письмо домой, – равнодушно пожал плечами декан Слизерина.
– Северус, ты уверен, что мальчик справится?
– Справится с чем? – Снейп устало поморщился. Эта тема поднималась директором все лето. Что именно старик хотел услышать в ответ на свой вопрос, Северус не знал.
– Он довольно похож на Люциуса в этом возрасте.
Зельевар покачал головой.
– Драко – не Люциус. Он может выглядеть похожим на своего отца, но он не такой же. Он никогда не поступит неправильно или бесчестно. Он никогда не опустится до уровня Люциуса.
– Даже если это будет необходимо?
– Необходимо кому?
– Вокруг него много тьмы, Северус.
– Вокруг каждого из нас много тьмы, Альбус. Такие уж времена. Драко держится. Пока что. Но это вы видите и сами.
Директор кивнул.
– Хорошо, Северус. Ты можешь идти.
– Вы так и не признаетесь, кого взяли на должность преподавателя защиты?
– Со временем ты поймешь, что мне было, что скрывать, мальчик мой, – с прежней улыбкой произнес директор.
– Вам всегда есть, что скрывать, – немного ворчливо заметил Снейп.
– Но ведь и у тебя немало секретов, – напомнил Дамблдор.
– Доброй ночи, Альбус, – Северус встал, понимая, что продолжать этот спор просто бессмысленно. Старик все равно ничего не скажет, если не захочет.
Уже подходя к своему кабинету, он вновь подумал о том, что сказал директору о Драко. Так ли сильно юный Малфой отличался от своего отца? Северусу не хотелось сомневаться в крестнике. Но он сомневался. И это настораживало.
***
Драко сидел за своим рабочим столом и задумчиво водил ладонью над пламенем свечи. Перед ним лежало несколько испорченных листов пергамента.
Весь вечер Драко писал письмо матери. Вернее, пытался писать, потому что дальше приветствия дело не заходило.
Он вновь посмотрел на пергамент, где его рукой было выведено:
«Дорогая мама,
Надеюсь, это письмо найдет тебя в добром здравии»
И все.
Если быть до конца честным, то доброе здравие матери было единственным, на что мог надеяться Малфой. И эти надежды были единственным, о чем он мог ей честно написать.
А о чем еще? О своем здравии? Драко очень редко болел. А если бы и болел, то ни за что не написал бы об этом домой, зная, как расстроит Нарциссу.
Писать об учебе? А что о ней-то писать? Занятия еще толком не начались. Да они и не особо интересовали его мать. Можно было бы написать, что он все-таки решил заниматься травологией, но, кажется, они говорили об этом, еще когда он был дома.
Он ничем особо интересным не занимался, кроме того, что постоянно натыкался на Грейнджер. Но не писать же об их утренней стычке в библиотеке! К тому же, мать до сих пор ничего не знала о задании, которое Драко дал отец. Да и не следовало ей об этом знать.
Можно было бы написать об Альберте. Они с матерью всегда были дружны. Но об Альберте не следовало знать уже отцу. А надеяться, что это письмо минует Люциуса, имевшего раздражающую привычку проверять всю входящую и исходящую корреспонденцию, было глупо.
Можно было бы написать что-нибудь о девочках, но… Пэнси довольно сильно изменилась за те пару месяцев, что они не виделись. Посерьезнела, меньше говорила, меньше задавала вопросов. Драко ее понимал. У нее оставалось чуть больше полугода. И были вещи, которые она уже не могла игнорировать. Но Нарциссу это тоже могло расстроить. Она еще цеплялась за детство сына и его друзей, надеясь, что их взросление можно как-то оттянуть.
А Блез… Драко вздохнул. Они почти не виделись с Блез за эти три дня и совсем не разговаривали. И Драко не очень-то тяготился этим молчанием. Он еще летом осознал, к чему ведет их связь.
Он тогда сидел в библиотеке Малфой-Мэнора и точно так же вымучивал письмо. Прошла пара дней после возвращения отца из Азкабана, и Драко решил, что дальше молчать в ответ на письма Блез будет просто неучтиво. Он как раз заканчивал послание, когда в библиотеку заглянул Люциус, поинтересовался, чем занят его наследник и, удовлетворенно хмыкнув, удалился. А Драко замер, вдруг осознав, что именно скрывалось за довольной ухмылкой отца. Юноша живо представил себе все то, что Люциус (и не только Люциус) от него ожидал: верное исполнение поручений, отношения с Блез, в 17 принятие Метки, обручение сразу же после совершеннолетия Блез, окончание школы, свадьба, слияние двух родов. Где-то между этим в планах наверняка значилась победа над Орденом и всем сопротивлением. А после – праведная жизнь верноподданного Темного Лорда.
А ведь Драко только исполнилось 16.
Он вновь взглянул на готовое письмо. Конечно, он давно уже осознавал, что отец строит определенные планы относительно будущего союза Малфоев с одним из чистокровных родов и что Блез всегда была в числе претенденток. Но раньше все это казалось как никогда далеким.
И вдруг Драко обнаруживает себя планомерно воплощающим в жизнь надежды Люциуса.
Он сжег то письмо и за все лето ни строчки Блез не написал. Он осознавал, что ведет себя подло, но не мог ничего поделать.
Да, с натяжкой Блез можно было назвать его девушкой, они ведь спали вместе. В смысле, регулярно Драко спал только с ней. Но вот жениться юный Малфой не собирался. Ни на Блез, ни на ком-либо другом.
Он не то чтобы намеренно избегал общения с девушкой по возвращении в Хогвартс, но был в общем-то рад их не-встречам.
Поэтому и о Блез Драко не мог ничего написать матери.
Он отвел руку от свечи и снова взялся за перо, решив ограничиться общими фразами.
Но тут в дверь коротко постучали и в комнату вошла Блез. Драко мысленно чертыхнулся. Помяни вейлу, она и явится…
Не дожидаясь от него какой-либо реакции, она подошла ближе, обвила руками шею Драко и нежно поцеловала его в висок.
– Ну, здравствуй, мальчик-невидимка. Скучал?
Драко мысленно поморщился. Ее распущенные волосы неприятно щекотали щеку. От девушки сильно пахло какими-то сладкими духами. Он скосил глаза на ее ноги. Нда, катастрофически короткая юбка. Значит, соблазнять пришла. Занятно.
– Я тосковала по тебе летом, – томно прошептала Блез.
Драко почувствовал нарастающую от этих слов злость. Он аккуратно, но с силой убрал ее руки со своей шеи и как можно спокойнее произнес:
– Извини, Блез, я занят сейчас. Давай ты зайдешь завтра?
Но не тут-то было. Девушка обошла стул и, не церемонясь, уселась ему на колени, положила руки на его плечи и проникновенно посмотрела ему в глаза.
– Брось, Драко! Письмо может и подождать, – и потянулась к его губам.
Драко резко отвернулся и чуть ли не скинул девушку со своих колен.
– Я же сказал, что занят! – почти прорычал он. Упрямая девчонка, с чего она вообще решила, что он будет с ней спать! Где ее хваленая аристократическая гордость? Где самолюбие, наконец? Вот и надейся после этого на благоразумие женщин.
Блез же, будто не обращая внимания на его грубость, подошла к камину и разожгла огонь. Потом заговорила чуть подрагивающим голосом.
– Зря ты так, Драко. Я знаю, ты никогда особо меня всерьез не воспринимал. Но я же не слепая. Я вижу, что тебя что-то гложет.
Драко тяжело вздохнул. Вот только разговора по душам ему сейчас и не хватало. Пытаясь не выдать всего своего раздражения, он отозвался:
– Ты выбрала не самое лучшее время. Да и что бы ни происходило со мной, тебя это не должно волновать. Пожалуйста, – он выговорил это слово, почти скрипя зубами, – зайди завтра.
– Драко, но я ведь хочу помочь! Не нужно отгораживаться от меня.
Малфой обернулся, чтобы ответить что-нибудь очень грубое. Но стоило ему увидеть девушку, стоящую на фоне его кровати в этой неимоверно короткой юбке, как что-то в его сознании перемкнуло. Наружу вырвались усталость, напряжение и злость, копившиеся внутри него еще с начала лета. Он забыл о письме матери, об Альберте, о поручении отца, о Грейнджер. Все его внимание занимала девушка. Она сама пришла к нему, сама предложила себя, сама сказала, что хочет помочь. Она сама виновата.
Драко поднялся из-за стола, медленно подошел к Блез и, больно сжав ее запястье, кинул слизеринку на постель.
Последним, что он успел осознать, был страх, мелькнувший в глазах Блез, когда он, расстегивая рубашку, склонился над ней.
Но для страха было уже слишком поздно.

Глава 7

В женской ванной слизеринского общежития шумела вода. В одной из душевых сидела девушка, крепко обняв себя за плечи. Ей было страшно, одиноко. Ей некуда было идти и некого просить о помощи. И только ощущение собственных рук на плечах, казалось, не давало ей сойти с ума.
Блез не знала, сколько она так просидела. Но в какой-то момент кисти рук болезненно свело, и она словно пришла в себя. Она вдруг четко осознала, что сидит на полу в душевой под горячими струями воды. Что время уже, наверное, близится к утру. Что она сбежала сюда прямо из спальни Драко. Что все плохо. Очень плохо и совершенно неправильно.
А еще она четко вспомнила, что случилось в спальне Драко. И тут же упрямо замотала головой, пытаясь выкинуть из нее эти картинки.
Она и сама толком не понимала, зачем пошла к Драко. Наверное, взыграло женское самолюбие. Или женская глупость. Она словно хотела кому-то что-то доказать. Кому? И что? Что они все еще могут быть вместе?
Блез тяжело вздохнула… попыталась вздохнуть, но услышала лишь всхлип. Наверное, это из-за воды, яростно льющейся прямо на голову.
Она вспомнила то жуткое ощущение безысходности, которое вызывала у нее семья Драко. Нарциссу выдали замуж родители. А уйти от мужа она не могла. Неужели Блез согласится на такую же беспросветную жизнь? И ради чего? Ради того, чтобы остаться с человеком, которого она даже не любит?
А она не любила Драко. Теперь она только отчетливее это понимала. Но она понимала и то, что они должны были быть вместе. Ведь это было так естественно. И так правильно. Они были с рождения предназначены друг для друга. Они – не видящие друг в друге ничего, кроме привычки.
Не могло быть это правдой! Не могло!
Блез упрямо тряхнула головой, но лишь мокрые волосы больно хлестнули по лицу, а мысли остались на прежнем месте. Она не хотела быть предназначенной для такого страшного человека.
Драко, возможно, был даже страшнее своего отца.
Он снова стоял у нее перед глазами. В тот самый момент, когда навис над ней и начал расстегивать рубашку. Страшный… нет, не страшный – ужасающий. Со взглядом зверя, жаждущего утолить свою жажду. Она знала уже тогда, что будет дальше, каким грубым и жестоким с ней будет Драко этой ночью. Она читала в этом взгляде одно единственное желание – унизить, причинить боль, растерзать. А после упиваться чужими страданиями. Так все и было: он делал ей больно, а потом наслаждался видом этой боли, ее стонами и мольбами, ее слезами. А, насладившись сполна, просто уснул.
Но кроме злобы Блез увидела в его глазах и боль. Ее в этом взгляде было не меньше, а, быть может, даже и больше всего остального. Что значила эта боль? По кому он так страдал? Нет, ей это было неважно. Ее собственная боль сейчас была важнее. Важнее всего в мире.
И дело было даже не в синяках на запястьях, не в кровоподтеках на плечах, оставшихся после его укусов, не в яростно горевшей груди и не в том, как все саднило там, внизу. Нет, к этим ощущениям, несомненно, безобразным и унизительным, она привыкла за несколько часов, проведенных в душе. Другая боль терзала сейчас девушку. Боль от неизгладимой потери, неминуемого краха всех надежд.
Все, что раньше Блез могла назвать своим будущим, своими мечтами, все было связано с Драко и с фамилией Малфой. А теперь он отказался от Блез. Он отверг ее не просто как свою девушку, но и как свое будущее. Разрушил ее будущее, лишил уверенности. Теперь перед Блез была только темнота.
А этого она не могла простить Драко. Не унижения, не следов жестокости на ее теле, не того, что он отказался от нее, но лишь того, что он один решил все за них двоих. Обрек ее на неизвестность, лишив уверенности в будущем.
Блез уткнулась лицом в колени, удивившись, что вода стала соленой.
Неправильно. Все было решительно неправильно между ними.
***
Гарри Поттер поднимался в башню Гриффиндора.
Гарри Поттер хотел поговорить со своим другом.
Гарри Поттер был настроен решительно.
Вероятнее всего, Гарри Поттер и сам понимал, насколько нелепо он сейчас выглядел. Или насколько нелепыми выглядели его намерения. Но это было не особо важно. Важна была только дружба Золотого Трио, которое рушилось на глазах.
Еще утром Гарри был намерен ни во что не встревать, убеждая себя, что Рон с Гермионой скоро помирятся и все будет так, как прежде.
Но на завтраке эти двое даже не посмотрели друг на друга. На трансфигурации ничего не изменилось. Все заклинания Гермиона усиленно старалась не обращать внимание на Рона. Гарри даже заметил, как она несколько раз взглянула на Малфоя! Все, лишь бы не смотреть на Рона. А когда после урока она отказалась идти на обед, объяснив это необходимостью подготовиться к рунам, и все же подняла глаза на Уизли, между ними будто пронесся разряд. И Гарри показалось, что единственное, что еще осталось между его друзьями – неприязнь.
Весь обед он старательно гнал от себя это ощущение. Не могло этого быть! Да и что такого могло случиться, чтобы два человека, любившие друг друга, как брат с сестрой, так резко поменяли свое отношение.
Рон что-то болтал над ухом, Гарри не понимал, что именно. Он все думал, пытался понять.
Ведь Рон совсем не изменился. Все тот же добродушный парень и хороший друг. Ну да, ворчит на Гермиону. Но ведь это ничего не значит.
И Гермиона… ну да, более грустная, чем бывало раньше. Но это наверняка из-за того, что у нее не ладятся отношения с Роном!
И вдруг Гарри осенило. Ну конечно! Все дело в том, что Гермионе нравится Рон! Впрочем, это не было открытием. Гарри давно знал, что между Гермионой и Роном назревает что-то большее, чем просто дружба. И, судя по словам Рона, летом они пытались. Но ведь Рон сказал, что они решили остаться друзьями. А если Гермиона только сделала вид, что ее это устраивает? Что, если ей до сих пор нравится Рон? И именно расставание так расстроило Гермиону?
Но почему они расстались? Рон сказал, что что-то не получилось. Что? Или, может… хотя… нет, он не мог ничего знать. Хотя… Гарри попытался здраво оценить ситуацию. Он давно признал, что Гермиона для него значила больше, чем просто друг. Да и братской любви в его отношении к этой девушке было не так уж и много. Но он давно уже решил, что не имеет права на подобные мысли, пока вокруг него происходит так много ужасного. Впервые эта мысль пришла к нему после слез Чжоу и ее расспросов о Седрике. Он вдруг понял, что не хочет, чтобы кто-то однажды так плакал и тосковал о нем. А то, что случилось в Министерстве… В общем, он не мог никого подпускать к себе слишком близко. Исключение всегда составляли Гермиона и Рон. И все было просто, до тех пор, пока они оставались ему просто друзьями. А значит, они и должны были оставаться друзьями. И Гарри запретил себе всякие мысли о Гермионе, превышавшие уровень их дружбы.
Но что, если Рон догадывался об этих мыслях? Что, если он решил расстаться с Гермионой именно ради интересов Гарри?
Но ведь это неправильно! Тем более, раз уж Гермиона и правда увлеклась Роном. Но увлеклась ли?
Гарри испытал острую необходимость поговорить с Гермионой. Поговорить прямо и честно. Пусть даже ей это неприятно, он должен знать. А потом уже можно будет говорить с Роном. Если, конечно, будет, о чем говорить.
Он поднял глаза на друга. Тот что-то втолковывал Джинни о парнях и увлечениях.
– Слушай, мне надо в библиотеку, Гермиона обещала подобрать для меня еще пару книг, – обратился Гарри к Уизли. – Встретимся в гостиной?
Рон рассеянно кивнул.
Поттер тут же подхватил сумку и поспешно вышел из Зала. В библиотеке было пусто. Естественно, даже фанаты от учебы вроде Гермионы не любили пропускать обеды.
А Гермиона и правда была здесь. Сидела за одним из дальних столов в разделе рун и медленно листала какую-то книгу.
– Гермиона! – Гарри решительно отодвинул стул и сел рядом с подругой. – Нам надо поговорить!
Девушка вскинула на него удивленный взгляд. Постепенно на ее лице отразилось понимание, она закрыла учебник и с тревогой посмотрела на Гарри.
– Поговорить? Что-то случилось?
– Да, – ляпнул Гарри, увидел, как встревожилась Гермиона, и тут же пошел на попятную. – То есть, нет. То есть, ничего серьезного. И вообще не со мной. То есть, и со мной тоже. В смысле, пока нет, но…
Гермиона улыбнулась и взяла его за руку.
– Гарри! Ты сейчас несешь бред, – он замолчал и попытался собраться с мыслями. – Давай по делу. Что случилось?
– Вы с Роном поругались.
Гермиона убрала руку и отвела взгляд.
– Слушай, я не уверена, что…
– Да нет же! Это ты меня послушай! Он сказал, что вы летом пытались встречаться. Ведь это так?
Гермиона тяжело вздохнула и, кажется, даже немного покраснела.
– Гарри, зачем ты…
– Да ты просто скажи, да или нет.
– Ну, наверное, да. Если то, что было, можно так назвать, – наконец, явно с неохотой, признала девушка.
– Почему вы расстались?
– Что? – Гермиона вспыхнула. Хотела сказать что-то, но Гарри торопливо ее прервал.
– Нет, ты пойми! Если тебе он так нравится, то тебе нужно просто поговорить с ним. Я уверен, что он порвал с тобой, сам не понимая, что делает, и…
– Гарри, послушай меня, пожалуйста, очень внимательно, потому что повторять я этого не буду, – неожиданно серьезно произнесла Гермиона. – То, что мы с Роном остались друзьями, было обоюдным решением. Я не испытываю к нему никаких чувств, помимо дружеских. И напряженность в наших отношениях – это наша проблема, в которую ты не должен лезть. Я понимаю, – она предупредительно подняла руку, останавливая порыв друга высказаться, – я понимаю, что ты беспокоишься, потому что ты наш общий друг. Но есть вещи, в которых мы должны разобраться сами. Поэтому, пожалуйста, не вмешивайся больше в это.
Гарри тяжело вздохнул.
– Я просто боюсь, что вы не сможете разобраться сами.
– Ну, так может, не судьба? – Гермиона пожала плечами.
– Герми, но мы ведь столько лет были все вместе! Как ты можешь так говорить?
– Слушай, я понимаю, что это ужасно звучит. И мне самой не нравится то, что происходит. Знала бы я, как все вернуть, я бы непременно это сделала. Но я не знаю! – Гермиона поморщилась на этих словах, уж очень она не любила употреблять формулировку «я не знаю». – И если у нас с Роном не получится наладить отношения, то так тому и быть. В конце концов, люди меняются, и ничто не остается вечным.
– С каких пор ты стала такой фаталисткой? – грустно спросил Поттер.
– Это не фатализм, это… взросление, наверное, – она вновь отвернулась от друга. – Я знаю, что тебе очень неприятно находиться в самом центре этого конфликта. Но так уж сложилось.
– Как-то нехорошо все сложилось…
– Слушай, я…
– Да, конечно. Я понял, – Гарри встал. – Увидимся, когда вернешься.
– Ага, увидимся, – кивнула Гермиона, по-прежнему не глядя на Гарри.
Парень отвернулся и быстро вышел из библиотеки.
Что ж, теперь у него было о чем поговорить с другом.
И теперь он, решительно настроенный и даже немного злой, поднимался в башню Гриффиндора.
Рон торчал в гостиной и сам с собой играл в шахматы.
– Рон! Пошли к тебе! – с порога начал Гарри. – Разговор есть.
Рон просто кивнул, собрал шахматы, и они направились в комнату старосты.
– Что уже успело стрястись? – весело спросил Уизли. – Опять Сам-Знаешь-Кто?
– Нет, опять ты, – зло бросил Гарри, удивляясь, как Рон вообще может шутить такими вещами.
– Не понял…
– Слушай, я пытался не вмешиваться, но я не могу стоять в стороне и смотреть, как рушится наша дружба. Поэтому ты сейчас расскажешь мне, что, черт возьми, произошло между тобой и Гермионой летом, а потом пойдешь и помиришься с ней.
– А тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? – тут же ощетинился Рон.
– Нет, не кажется! Ты мне как брат, она как сестра. Вы единственные люди, которые у меня остались, и я не допущу, чтобы вы друг друга возненавидели! Так что рассказывай! – он уселся на кровать и выжидающе посмотрел на Рона.
Тот отвернулся, пожал плечами и проговорил.
– Что бы ни случилось между нами, это уже случилось. Я понимаю, почему ты спрашиваешь. Но можешь не волноваться, мне она не нужна, так что вперед.
Гарри поперхнулся.
– Вперед? Что ты несешь?
Рон с усмешкой посмотрел на Гарри.
– Брось! Всем известно, как ты к ней относишься. У меня на нее никаких видов, теперь уж точно. Так что можешь быть спокоен.
– Во-первых, все это бред. Я никак к ней не отношусь. Во-вторых, если ты из-за этого с ней расстался, то ты совершил огромную ошибку, которую ты еще можешь исправить, и…
– Да нечего исправлять! – вспылил Рон. – Я тебе еще раз говорю, Гермиона неинтересна мне как девушка. И вообще, у меня уже есть другая.
– Но тогда просто поговори с ней! Неужели так сложно помириться?! – Гарри подскочил и теперь стоял прямо напротив Рона.
– Да ты ведь ничего не знаешь!
– Ну так объясни мне!
– Да нечего объяснять! И вообще, я не хочу об этом говорить!
Рон вылетел из комнаты, дверь жалобно скрипнула, прежде чем со всей дури влететь в косяк.
Гарри вновь опустился на кровать. Что же с ними со всеми происходило? Он был уверен, что Рон с Гермионой что-то не договаривают, отчаянно пытаются скрыть от него причину их размолвки. Да и в том, что Рон ни капли не изменился, уверенности уже не было. Неужели так все и закончится? Из-за недомолвок, старых обид и увлечения одной девушкой? Неужели все, через что они прошли, так мало значит?
Гарри покачал головой. Он не мог отделаться от ощущения, что слышать о незаинтересованности Рона в Гермионе ему было приятно. Но в то же время, ему было нестерпимо страшно. Ведь стоит им сейчас сделать еще один неверный шаг, и их дружба умрет навсегда. А Гарри, сколь отчаянно он бы себя не убеждал, что в одиночку лучше, проще и безопаснее, не готов был остаться без своих друзей. Особенно теперь, когда война была так близко, а близкие оказались так далеко.
***
Гермиона с раздражением смотрела Малфою в затылок.
Расстроенная разговором с Гарри и опасениями, что он с его истинно поттеровским упрямством может слишком многое узнать, она не уследила за временем и чуть не опоздала на руны. В итоге, когда, запыхавшаяся, она влетела в кабинет, Малфой уже сидел на ее месте. Почти все парты были заняты, и Гермионе пришлось садиться сзади всех. Не к Малфою же подсаживаться!
Гермиона вновь посмотрела на него. Странно, его ведь не было за завтраком. Ей это сразу бросилось в глаза. Как и озабоченный вид Паркинсон. Как и расстроенная Забини. Очень расстроенная. Гермиона не могла вспомнить, видела ли она когда-нибудь слизеринку в таком состоянии. Странно… может, они с Малфоем поругались. Хотя, это как же надо было поругаться? Забини выглядела так, будто у нее кто-то умер. А может и правда…
Гермиона резко себя одернула. С какой стати она думает о проблемах слизеринцев? Тем более, о проблемах девушки Малфоя.
Но все же что-то с ним было не так. Он отмалчивался на трансфигурации и заклинаниях. Не то, чтобы Малфой любил щеголять своими знаниями, как Гермиона. Но если была возможность, если его спрашивали, он всегда отвечал. А сегодня сидел на галерке, ни на что не реагируя. Профессор МакГонагалл ему даже замечание сделала! А сейчас он занял ее место и… молчит. Ну и сидел бы дальше на своей последней парте!
Гермиона не могла понять, что ее раздражало больше: то, что Малфой занял ее место, или то, что он вел себя так непривычно.
Гермиона уткнулась в свой конспект. Она же решила не думать о Малфое. И она не будет о нем думать. Есть вещи и поважнее. Вот, например, руны. Тоже очень интересный предмет. Интересно, а курсовую по рунам ей в этом году предложат? Это, конечно, не так актуально, как зелья или трансфигурация. Зато расшифровка древних рунических манускриптов может помочь восстановить древнейшие заклинания. Это ведь так увлекательно!
Гермиона выводила в блокноте какие-то кружки и сферы, пропуская мимо ушей почти все, что говорила преподаватель. У девушки была одна цель – не думать о Малфое. И она о нем не думала. Но, к сожалению, процесс не-думанья требовал слишком высокой концентрации, и на руны она внимания уже не обращала.
Но профессор Бабблинг была настроена сегодня снисходительно и решила не замечать рассеянности двух ее лучших студентов. Эти дети могли позволить себе немного расслабиться. Тем более в начале года. Тем более после того, что каждый из них пережил. И еще неизвестно, сколько им предстоит пережить. Преподавательница вздохнула и вернулась к теме урока. Что толку думать об этом. Даже директор вряд ли поможет им на этот раз. А ей тем более нет смысла переживать раньше времени.
Гермиона неплохо справилась с отвлечением себя от старосты Слизерина. Она вылетела из аудитории, стоило только раздаться звонку, – непривычное поведение для Гермионы Грейнджер. Зато она была избавлена от необходимости лицезреть его. И значит, сегодня ей осталось выдержать только ужин. Хотя, может Малфой проявит благоразумие и не придет на ужин? Не пришел же он на завтрак. Обед Гермиона прогуляла. Теперь его очередь! Должен же он понять, что ей отчаянно нужно о нем не думать…
Гермиона тряхнула головой, понимая, что снова думает какую-то чушь. Хотя, не такая уж это и чушь. Надо будет при следующей встрече предложить Малфою составить график посещения Большого Зала, собраний старост и Хогсмида. А что, Малфой ее презирает, видеть не хочет. Должен согласиться.
Осознав всю абсурдность идеи, Гермиона повернула в коридор, ведущий к гостиной ее факультета. И остановилась. Она не хотела туда идти, отчаянно не хотела. Будто чувствовала, что ее ждет там что-то плохое. Не дав себе времени осмыслить эти ощущения, Гермиона развернулась и, не замедляя шага, направилась в библиотеку. Сделав большую часть задания по рунам, Гермиона решила пойти в Большой Зал. Ужин должен был вот-вот начаться и, несмотря на то, что столы были уже накрыты, студентов было еще очень мало. С удовлетворением девушка отметила, что ни Рон, ни Малфой еще не появились. Прекрасно. Гермиона кивнула декану и уселась на свое привычное место. Она быстро закинула в себя ужин, даже не почувствовав вкуса еды, и успела ускользнуть обратно в библиотеку еще до появления старост Слизерина и своих друзей. В гостиную она вернулась только около десяти вечера.
Рон валялся на полу перед камином и листал какой-то журнал. О квиддиче, разглядела девушка, подойдя поближе. Нет чтобы взять учебник. По чарам, например. Но нет, этот лодырь…
Гермиона мысленно остановила себя. Ей нужно с ним поговорить, и раздражаться, даже не начав говорить, было глупо.
– Рон! – привлекла она его внимание. – Ты составил расписание?
Парень присел и тупо уставился на Гермиону.
– Какое расписание? – наконец, изрек он.
Гермиона насторожилась.
– Я вчера принесла тебе пергаменты с данными, чтобы ты составил расписание дополнительных занятий для младшекурсников, – терпеливо напомнила она.
– А, это… Нет, – пожал плечами Рон и вновь потянулся к журналу.
– Что значит «нет»? – все же начала закипать девушка. – Это очень важно. Ты должен сделать его до завтра!
Она уже хотела отвернуться и направиться к себе, когда услышала раздраженный голос Рона:
– Это ни хрена не важно. И я это делать не буду!
– То есть как это, не будешь? Ты староста, Рон! Выполнять подобные поручения – твоя обязанность. А если ты не хочешь их выполнять, то иди к профессору МакГонагалл и откажись от поста старосты, – как можно спокойнее произнесла она.
– Черта с два, – буркнул недовольный Рон.
– Тогда составь расписание к завтрашнему утру.
– Да ведь оно вообще никому не нужно! Можно подумать, кто-то из студентов будет сидеть с этими малолетними идиотами и втолковывать им элементарные вещи!
– Не смей так говорить о детях! – повысила голос Гермиона. Рон уже не сидел, он поднялся и теперь смотрел на девушку сверху вниз. – Поверь мне, найдется немало студентов, готовых потратить лишние пару часов на помощь тем, кому эта помощь нужна.
– Да, зубрилы вроде тебя, – огрызнулся Рон. – В любом случае, расписание для этого не нужно.
– Рональд Уизли! – почти прокричала Гермиона. Она разозлилась, щеки пылали, не то от гнева, не то от обиды на слова Рона. – От тебя не требуется размышлений на тему необходимости чего бы то ни было. Тебе дали четкое задание – составить расписание. И ты должен просто составить расписание. А нужно оно или нет, будут решать другие люди.
– Ты не имеешь права мне что-то приказывать! Ты пока еще не староста школы! – проорал в ответ Рон. Они не замечали, что единственным звуком в гостиной стали их крики и что внимание всех гриффиндорцев привлечено к их ссоре.
– А это не мое распоряжение! – кричала в ответ Гермиона. – А как раз старост школы! Если бы ты ходил на собрание старост, ты бы это знал! Но ты ведь у нас такой занятой! И кстати, эти дополнительные занятия санкционированы профессором МакГонагалл! Поэтому ты сейчас пойдешь и составишь это чертово расписание!
– Я тебе повторяю еще раз, я не буду ничего составлять. Мне оно не нужно. Если тебе, как обычно, больше всех надо, можешь составить его сама.
– Открою тебе маленькую тайну, я вообще все могу сама! Но тогда возникает закономерный вопрос – зачем факультету нужен ты? Все равно староста из тебя никакой!
– Старост назначает директор! И если меня назначили старостой, значит, Дамблдор так решил! Уж не будешь же ты спорить с его решениями!
– Ой, брось, Рон! Всем прекрасно известно, что тебя назначили старостой только потому, что на Гарри и без того много чего свалилось, и обязанности старосты ему ни к чему. Тем более, в этом году! Если бы у Гарри было достаточно времени на обязанности старост, ты бы этой должности вовек не увидел!
– Да вот только я ее уже увидел! И ты с этим ничего не сделаешь! – покраснев от злости, проорал Рон.
– А это мы еще посмотрим! – ничуть не тише ответила Гермиона. Потом резко обернулась и молниеносно вылетела из гостиной, не увидев, каким взглядом ее провожал стоящий на верхнем ярусе лестниц Гарри.
Гермиона вообще ничего не видела. Она бежала по коридорам школы, на ходу размазывая по щекам слезы. Она не знала, куда несут ее ноги. Все, что ей было нужно, – это оказаться как можно дальше от этого ужасного человека, которого она когда-то называла другом. Которому она решилась доверить так много… так много… и от этого было еще обиднее. И как она только позволила себе устроить скандал прямо посреди гриффиндорской гостиной? Теперь все будет как на первом курсе. В них будут тыкать пальцем, на Гарри из-за ее поведения вновь будут обращать слишком много внимания, а он так это не любил. А еще она снова будет одна…
Слезы потекли с новой силой. Ведь все это было так… прозрачно. Они никогда ее не любили. Ну, может, Гарри и любил. Ведь это же был Гарри! Человек с самым большим и открытым сердцем на свете. Но не Рон. Тогда они стали друзьями только потому, что Гермиона выгородила их перед профессорами. А потом Рон просто понял, что дружить с Гермионой выгодно. Да, все передряги, которые они пережили вместе, сплотили их, но была ли там настоящая дружба? Хоть когда-нибудь? Гермиона очень сильно в этом сомневалась.
Да и какой смысл теперь об этом думать. Все было кончено. Все растоптано, попрано и забыто.
Гермиона сама не заметила, как оказалась на пороге совятни. Девушка тяжело вздохнула, еще раз вытерла слезы и вошла в царство сов. Уже было поздно, почти все птицы спали, втянув голову в плечи… если можно было это так назвать. Интересно, что у птиц вместо плеч? Гермиона в последний раз стерла дорожку от слезы со своего лица и судорожно всхлипнула. Она знала, что еще долго будет всхлипывать, она всегда долго успокаивалась. Да и выглядит она сейчас ужасно. Лучше уж отсидеться здесь, где ее никто не увидит. А к себе вернуться, когда большинство студентов уже будет спать. Конечно, был риск попасться Филчу или кому-нибудь из преподавателей. Но ведь она староста факультета, в крайнем случае, скажет, что совершает обход, следит за порядком. Ну и что, что сегодня не ее очередь. А она добровольно вызвалась. Никого не удивит, что Гермиона Грейнджер берет на себя дополнительные обязанности. На глаза вновь стали наворачиваться слезы. Все это нечестно! Ужасно нечестно!
Перед глазами вновь возник Рон с этим его выражением превосходства на лице. «Зубрилы вроде тебя…» Ну да, Гермиона была заучкой! Ну и что? Да, она хотела быть лучше всех. Что в этом плохого? Если бы Гермиона не учила так много, Гарри с Роном уже могли бы погибнуть. Сколько раз она помогала им выпутываться из передряг, спасала им жизнь. Да если бы не ее знания, Рон задохнулся бы в дьявольских силках еще на первом курсе! И как он мог после всего этого так ее обзывать?! В конце концов, учеба не была единственным занятием в ее жизни!.. Нет, не была. Еще были приключения с Гарри и Роном. Которых она себя, похоже, лишила. И еще были родители. Которые были против ее возвращения в школу. И которые, чем дальше, тем в большей опасности находились. Из-за нее и из-за того, что она была с Гарри.
Гермиона подошла к окну, через которое вылетали совы, и облокотилась на поребрик, до боли сжав кулачки. Она сделала свой выбор, много лет назад, протянув руку помощи маленькому растрепанному мальчишке в очках. И она не жалела. Ни в коем случае она не жалела об это. Они прожили вместе пять прекрасных лет. Но что, если пять лет – это все, что было им отпущено? Гермиона усмехнулась своим мыслям. А Гарри был прав. Она, похоже, и правда, становится фаталисткой. Когда успела?
Гермиона тряхнула головой, разметав по плечам и без того непослушные волосы. Какой смысл теперь гадать и думать. С Роном все кончено. Теперь уж точно. Наверное, она сама в этом виновата. Не стоило летом соглашаться. Но кто ж знал… Она останется другом Гарри, если он захочет с ней дружить. Хотя, это же Гарри. Конечно, захочет! Но от этого не становилось легче. Да, Гарри был прекрасным другом. Но на него столько свалилось. Ему столько предстояло пережить. Всем было понятно, что Министерство – это только первая капля в море Второй войны. И Гарри ждет много ужасов. А значит, Гермиона не имела никакого права сваливать на него еще и свои проблемы. И значит, каким бы хорошим другом не был Гарри, она по-прежнему одна. Потому что поговорить ей было не с кем.
Девушка вдруг усмехнулась. Может, стоит завести дневник? И писать туда, как ей тяжело живется… Да, бредовая идея. Гермиона никогда этого не умела, и, наверное, уже никогда не научится.
Она окинула грустным взглядом раскинувшуюся внизу территорию. Может, она и осталась одна, но она была дома, на своем месте. Здесь все было родное, все было знакомо и привычно. Вон сторожка Хагрида, вон в лунном свете темнеют верхушки деревьев Запретного леса, блестит поверхность озера, за ним виднеется силуэт Гремучий ивы… А это что?
Сомнений быть не могло. На берегу озера прямо на траве сидел Драко Малфой. Гермиона несколько раз моргнула, надеясь, что это просто обман зрения. Но нет, парень по-прежнему был там. И это точно был он. Чья еще макушка могла так серебриться в свете луны? Либо это коротко стриженная вейла, либо Малфой.
Гермиона тяжело втянула в себя воздух, она еще подрагивала после рыданий. Странно, что Малфой делает у озера так поздно? Вот он поднялся с травы и побрел вдоль берега, все больше отдаляясь от замка. Почему он бродил там? Да еще и совсем один? Он будто прятался, мелькнуло в мыслях Гермионы. Прямо как она. Девушка осознала, что былое раздражение на Малфоя испарилось. Она не чувствовала ничего. Кроме, может быть, интереса. И еще участия. Она снова подумала, что ничего о нем не знает. Вот он, шестнадцатилетний мальчишка, бродит один поздно вечером у озера. Ведь у Малфоя столько друзей. Столькие девушки были бы готовы составить ему компанию. Вот что-что, а привлекательность Малфоя никогда не ставилась под вопрос. Он мог быть каким угодно мерзавцем, но девушки все равно млели от одного его взгляда. И, может, Гермиона и делала в прошлом году вид, что не обращает внимания на разговоры сокурсниц, ведущиеся поздно ночью в спальне при неверном свете свечей. Но это не значило, что она не слышала каждое слово, сказанное о Малфое.
Все в школе знали, что он регулярно изменяет Блез. Половина школы знала, с кем именно и как часто. Верность и Малфой были взаимоисключающими понятиями. И все же сейчас он один.
У Малфоя были друзья. Та же Паркинсон. И его остолопы-телохранители. Но рядом не было и их. А что если он тоже был одинок? Как Гермиона. И, даже несмотря на то, что у него были друзья, ему не с кем было поговорить, некому довериться. Если, конечно, Малфой, вообще знал, что это такое.
Гермиона нахмурилась и отбросила последнюю мысль. Какая-то она стала… бесчувственная. Разве имела она право так думать о человеке, которого почти не знала? Просто не у каждого есть, кому довериться. Как, например, у Гермионы.
Она еще раз взглянула на силуэт старосты Слизерина, становящийся все менее различимым (видимо, он направлялся к квиддичному полю), и отошла от окна. Было поздно, пора возвращаться к себе. Да еще и голова была тяжелая. Это из-за истерик, криков и слез. Гермионе нужно было поспать. А завтра будет новый день и новые проблемы.
Она подошла к выходу из совятни и обернулась. В окно лился лунный свет, и Гермиону вдруг посетила неожиданная мысль. А что было бы, не подружись она на первом курсе с Роном и Гарри? Или не оттолкни Гарри дружбу Малфоя… Она бы так же ненавидела Драко? А он бы презирал ее? Или все было бы по-другому?
Наверху недовольно ухнула одна из сов, будто намекая Гермионе, что уже поздно и ей тоже пора возвращаться на свой насест.
Девушка улыбнулась и вышла из совятни.
Она не знала ответов на свои вопросы. И никто не знал. Но если прошлого и не изменишь, то будущее изменить можно…
***
Драко медленно брел по берегу озера.
Он сам не знал, что делал на улице в такой час. Он просто сбежал из замка, от знакомых. И незнакомых тоже. Это было позорно и трусливо, но впервые в жизни Драко позволил себе не слушать голос разума. Юноша не мог находиться внутри школы, где легко наткнуться на Блез. А это было бы невыносимо. Абсолютно, совершенно невыносимо. Драко подошел совсем близко к кромке воды и присел, глядя на спокойную гладь озера. Он в очередной раз понял всю тщетность своих попыток убежать от того, что он сделал прошлой ночью. Убежать, или забыть об этом…
Драко вдруг вспомнил детство.
С младенчества его воспитывали Малфоем. А Малфой – это не фамилия, это судьба. А еще он всегда восхищался отцом. По-настоящему, как восхищаются даже не кумиром, а богом. И единственное, чего он желал на протяжении многих лет, – это стать достойным отца, стать как можно более похожим на него.
А потом… потом…
Юноша на минуту закрыл глаза, воскрешая в памяти тот страшный вечер… и неожиданно для самого себя усмехнулся.
Но ведь это действительно было смешно! К тому времени он уже немало знал о Темном Лорде, о роли своей семьи в кругу Упивающихся, уже успел столкнуться со страхом, который испытывали многие волшебники, стоило им услышать фамилию Малфой. Он знал многое о незаконной деятельности отца. Этого было вполне достаточно, чтобы обратить маленького мальчика против идеалов семьи. Не говоря уже о восхитительной воспитательной программе Люциуса, призванной превратить сына в идеального Упивающегося. Но, несмотря на все это, Драко уважал отца и гордился им. А потом хватило всего одного вечера, чтобы убить в мальчике все добрые чувства к нему.
Драко вновь вспомнил дрожащие тонкие руки в его руках и глухой вопрос: «А разве у меня был выбор? »
Драко тогда было 10. С тех пор он испытывал к отцу только презрение и ненависть. И не один год он потратил, чтобы выжечь из своего сознания все то, что хоть на йоту приближало его к отцу.
А вчера ночью… вчера ночью оказалось, что все его попытки были тщетны. Он был такой же, как отец. Абсолютно. Чем дальше от Люциуса он пытался быть, тем больше они сближались.
Драко заметил у своих ног камешек. Возникло странное желание взять его и кинуть в самую середину озера, чтобы разбить эту раздражающую гладкость воды. Но камешек был немного вымазан в грязи. Не марать же руки, в самом деле.
Юноша поднялся, отошел немного от озера и уселся на траву. Он весь день ждал письма, провел утро в совятне, даже завтрак пропустил. Он писал письмо матери, которое так и не закончил вчера. Вчера ему нечего было написать. Но сегодня… сегодня ему нужна была помощь, совет. Он должен был понять, что ему делать дальше. Впрочем, Драко лгал себе. Он знал, что ему следует извиниться перед Блез. Ни одна девушка на свете не заслуживала того, что он сделал ей. Тем более этого не заслуживала Блез. Нежная, милая, родная Блез. И он должен был извиниться, попытаться искупить свою вину. Он должен был сделать для нее все. Или хотя бы попытаться.
Но извиняться Драко ненавидел. Потому что он был Малфой. А Малфои не признавали своих ошибок и уж тем более никогда не извинялись за них. Но Драко должен был.
Он нащупал тонкую травинку и сорвал ее. С Блез-то все понятно. Но у него было еще так много вопросов. Была эта чертова Грейнджер! Что ему делать? На чью сторону вставать?
Драко почему-то был абсолютно уверен, что стоит ему сейчас помочь девчонке, вытащить ее из лап Люциуса, и пути назад не будет. И как бы он не убеждал себя, что он ни на чьей стороне, рано или поздно ему придется выбирать. И спасение (или не-спасение) гриффиндорки может оказаться тем определяющим шагом, который решит все. Так что же ему делать?
Драко вдруг кольнуло что-то между лопаток, будто кто-то за ним наблюдал. Он поморщился. О да, он хорошо знал этот взгляд. Ну никуда от нее не скрыться! Драко поднялся и побрел по направлению к квиддичному полю, мельком бросив взгляд на замок. Сюда выходило множество окон, в основном все находились в коридорах. Еще было окно совятни. Но там ее точно не будет в такое время. Значит, раздражающая староста Гриффиндора совершает обход и просто выглянула в окошко. И, конечно же, увидела его. Ну увидела, и что? Зачем так пристально за ним наблюдать?
Драко передернул плечами. Это она во всем виновата. Вечно сующая свой нос, куда не надо, Грейнджер. Если бы она в свое время была поумнее и не связалась с Поттером и его прихвостнем Уизли, сейчас все было по-другому. Ну, может не так уж и по-другому. Но Драко, по крайней мере, не пришлось бы придумывать, как ее спасти.
Юноша нахмурился. А может, все действительно было бы по-другому? Ненавидела бы она его так же сильно, не будь она подругой Поттера? Презирал бы ее Драко так же сильно, будь она просто старостой Гриффиндора? Вряд ли, ой вряд ли… Нет, друзьями бы они точно не стали. Но… Драко сам не знал, что это было за «но». Но оно было. А еще он никак не мог отделаться от мысли, что среди девчонок, с которыми он проводил время, с которыми он иногда спал, было немало полукровок и даже парочка магглорожденных. Значило бы для него что-нибудь происхождение Грейнджер, не окажись она прямо в центре его странной вражды с Мальчком-Который-Вечно-Лезет-Не-Туда?
Драко покачал головой. Зря он об этом думал. Так не далеко и до идеи соблазнить Грейнджер. Он усмехнулся. Вот уж точно чего никогда не будет. Хотя, он должен был признать, что ее сложно было назвать непривлекательной.
Внезапно он осознал, что она больше на него не смотрит. Наверное, ушла к своим друзьям, заниматься какими-нибудь делами. Ну и правильно, нечего полночи на него пялиться!
Драко кивнул самому себе и повернул в сторону школы. К черту поле. Ему нужно поспать. Слишком тяжелые выдались последние дни. Да и ночи не легче. А теперь вон всякий бред, вроде сексуальной Грейнджер, лезет в голову.
В коридорах было пусто. А еще в замке было слишком душно. Может, завтра будет дождь? Но ведь на небе не было ни облачка, когда он гулял. И все же… хорошо бы пошел дождь. Драко любил тучи.
Он спустился в подземелья, проследовал мимо лабораторий и кабинета Снейпа, пересек полупустую уже гостиную, и вошел к себе. В комнате было тепло, горел камин, а на столе стояла еда. Драко перевел вопросительный взгляд на сидящую в кресле Пэнси. Девушка оторвалась от изучения справочника по чарам и пожала плечами.
– Тебя не было на ужине. Я подумала, что тебе стоит поесть, – просто объяснила она.
Драко скинул мантию и улыбнулся.
– Я не голоден, Пэнс.
– А я не спрашивала, голоден ты или нет. Я сказала, что тебе стоит поесть. Если, конечно, ты не хочешь загнуться от голода или истощения и тем самым избежать всех своих проблем, – хмуро проговорила девушка, возвращаясь к справочнику.
Драко хмыкнул, уселся за стол и осторожно попробовал жаркое. Теплое, Пэнс постаралась. Он не смог сдержать улыбки. Но все же что-то в словах подруги его насторожило.
– Каких проблем? – вдруг спросил он. Что она знала? Что она вообще могла знать? Насколько опасно было то, что она уже узнала?
– Ну, вот только не включай дурака, Драко. Можно подумать, у тебя проблем нет, – она подняла глаза на парня. Он смотрел на нее с опаской и недоверием. – Слушай, я ничего не знаю. Ну, кроме того, что у вас что-то случилось вчера с Блез. Впрочем, это знает вся школа, – Драко отвел взгляд. – Ты знаешь, я не люблю лезть не в свои дела. Тем более, если это касается твоих отношений с Блез. Но я неплохо тебя знаю.
– И что?
– И я думаю, что тебе стоит извиниться. Коль скоро ты ее обидел, – тихо закончила девушка.
– А с чего ты взяла, что я ее обидел?
– Ну, ее я тоже неплохо знаю.
– Она что-нибудь тебе говорила?
– Нет, – Пэнси покачала головой. – Но все же что-то мне подсказывает, что извинения могут решить эту твою проблему.
– Боюсь, простых извинений здесь будет недостаточно, – покачал головой Драко.
– Малфой, твои извинения вряд ли можно назвать простыми.
Юноша кивнул и продолжил есть. Спустя пару минут он вновь поднял настороженный взгляд на девушку.
– Слушай, я должен спросить. Это может оказаться очень важно, – Пэнси удивленно приподняла брови. – Что еще тебе известно о «моих проблемах»?
Пэнси посерьезнела.
– Я же уже сказала, что ничего не знаю.
– И все же?
– И все же, у меня есть глаза и уши, – серьезно ответила Пэнси. – И судя по тому, что я вижу, в Малфой-Мэноре вновь затеваются какие-то темные дела. Я не знаю, во что ты ввязался, но я знаю, что это опасно. Потому что все, за чем стоит твой отец, опасно уже по определению. И еще я боюсь, что в этот раз тебе так просто не выпутаться.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты и сам понимаешь, что тебе нужна помощь. Если бы это было не так, ты бы уже давно сам все сделал, а не метался бы из стороны в сторону, срываясь на Блез.
Драко откинулся на стуле и улыбнулся.
– Думаю, ты, и правда, неплохо меня знаешь.
– Очевидно, – кивнула Пэнси. – И я хочу, чтобы ты помнил, что если тебе нужна какая-то помощь или тебе просто нужно поговорить, ты всегда можешь прийти ко мне.
Драко серьезно посмотрел на девушку. Насколько уверена она была в своих словах? Имела ли он в виду то, что говорила? Но ведь ему нужно было с кем-нибудь поговорить.
Он глотнул сока и осторожно начал:
– Представь, что тебе нужно сделать одну вещь. Тебе поручили это сделать, – Пэнси задумчиво кивнула, не отводя взгляда от Драко. – От этого может зависеть жизнь другого человека. Возможно, даже не одного. Точнее, совершенно точно, не одного. Но ты не хочешь этого делать, потому что это неправильно. И бессмысленно. И в любом случае, выполнишь ты поручение или нет, ты подпишешь себе приговор. Он может быть разным, но это все равно будет приговор. Сделать это, выполнить поручение было бы проще и безопаснее. Но что если, выполнив его, ты сама себя начнешь презирать за слабость?
– А если ты выполнишь это поручение, ты спасешь всех тех людей, чьи жизни под угрозой? – задумчиво спросила Пэнси.
– Кого-то да, кого-то наоборот обреку.
– А нет варианта, при котором ты сможешь спасти всех?
– Есть. Но он в разы опаснее прочих. И он в любом случае ведет к приговору, только немного другому.
– Ну а какая разница? Ты ведь сам сказал, что приговора ни при каком варианте не избежать, – напомнила Пэнси. – В таком случае, лучше попытаться спасти всех.
– Спасти всех, – хмыкнул Драко. – Звучит-то как…
– По-поттеровски, – согласилась Пэнси. – Но это лучше, чем обрекать кого-то на смерть. Кем бы ни был этот кто-то.
– Ты уверена?
– Ну, тяжело рассуждать, когда все, чем ты можешь оперировать – это неопределенные местоимения и еще менее определенные ситуации.
– Я не могу сказать тебе большего, – Драко покачал головой. – Эта информация слишком опасна.
– Я понимаю, Драко. Я и не прошу тебя о большем. Знаешь, мне тоже не очень хочется оказаться в самом эпицентре заговоров Люциуса. Но все же мне кажется, что ты должен попытаться поступить правильно. В конце концов, ты никогда не выбирал простых путей. И ты уж точно не тот человек, который сможет жить, презирая самого себя.
Драко прикрыл глаза.
– Если бы самоуважение было единственным, чем я рискую…
– Сходи к Северусу, – неожиданно проговорила Пэнси.
– Что? – Драко удивленно посмотрел на подругу.
– Я серьезно. Поговори с ним. Он сможет дать тебе разумный совет. И ему ты сможешь рассказать гораздо больше, чем мне.
– Но мы ведь даже не знаем, на чьей он стороне, – Драко отрицательно покачал головой.
– Но ведь, строго говоря, ты не знаешь и на чьей я стороне, – Пэнси улыбнулась. – Пойми, это вопрос не сторон. Северус твой крестный. И в первую очередь он на твоей стороне. Он никогда не сделает ничего, что может тебе навредить. И если ты попросишь его молчать, он не скажет ни слова ни Лорду, ни Дамблдору.
– Почему ты в этом так уверена?
– Потому что я тоже на твоей стороне, – Пэнси произнесла это как само собой разумеющееся. Потом подхватила свой справочник и встала. – Я серьезно. Поговори с ним. Он всегда знает, что делать.
С этими словами она вышла из комнаты, оставив Драко ошарашено смотреть на дверь и пытаться переварить то, что он только что услышал.
***
Гермиона устало поднялась в башню, надеясь, что все гриффиндорцы уже спят, а те, кто не спит, не рискнут ее трогать. Она вошла в гостиную, где сидели еще только человек пять. Две студентки с третьего курса решали какую-то нумерологическую задачу, пятикурсник строчил эссе (судя по длине свитка, по зельям), и мальчишки-близнецы, которых она видела на платформе первого сентября, о чем-то шептались, сидя у камина. Девушка подошла к ним, подобрала валявшийся рядом с ними учебник трансфигурации за четвертый курс, положила его на один из столиков и улыбнулась.
– Мальчики, а не пора ли вам в постель? – обратилась она к близнецам. Кажется, Даррел и Даррен. И как можно было так назвать близнецов?!
Мальчики опасливо покосились на старосту, но, увидев добродушное выражение лица, улыбнулись в ответ.
– Мы сейчас, Гермиона, еще пять минуток и все, – ответил тот, что был посерьезнее. Даррен, кажется.
– Ладно, но допоздна не засиживайтесь, а то проспите занятия, – кивнула девушка и направилась к лестницам, где ее уже поджидал Гарри. Гермиона помедлила мгновение. Она ведь не хотела ни с кем встречаться, и уж точно ей не хотелось сейчас объяснять свое поведение.
– Привет, – тихо проговорил Гарри.
– Привет, – отозвалась Гермиона, подойдя ближе.
– Ты как? – спросил парень.
Гермиона еле удержалась от того, то бы не прыснуть. Как она? А как она может быть после того, что тут было? Но она лишь пожала плечами и отвела взгляд.
– Слушай, может, ты хочешь поговорить?
– Нет, Гарри, я бы лучше…
– Да, конечно, – кивнул он. – А хочешь, я выбью из Рона всю эту дурь?
– Что? – Гермиона удивленно посмотрела на Гарри.
– Да, согласен, дурацкая идея, – он пожал плечами. – Тебя, кстати, не было на ужине. Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь поесть?
– Я была на ужине. Просто мы, видимо, разминулись, – устало проговорила Гермиона. Было что-то странное в этих попытках Гарри ее отвлечь. Что-то слишком правильное, слишком старательное, будто надуманное.
– А, понятно. А хочешь, мы можем сходить погулять, ты бы развеялась.
– Уже почти одиннадцать. Поздновато гулять.
– Да ладно, побродим под мантией, как в старые добрые времена.
– Слушай, я бы лучше…
– Я просто хочу, чтобы ты не грустила, – с улыбкой пожал плечами Гарри, будто не обращая внимания на то, что она пытается что-то сказать. Это вконец взбесило Гермиону.
– А я просто хочу спать! – резче, чем хотела, проговорила она, обошла Гарри и продолжила подниматься. Потом остановилась и обернулась. – И вообще, лучше бы ты с тем же усердием, с каким пытаешься меня отвлечь, зелья учил.
После чего, не оборачиваясь, она взлетела наверх, добежала до своей спальни и с силой захлопнула за собой дверь.
***
Северус Снейп бесшумно двигался по коридору. Факелы не загорались при его приближении, доспехи не рисковали шуметь. Снейп слегка улыбнулся (одними губами и лишь потому, что его окружала кромешная темнота), осознавая, что и его жизнь может приносить кое-какие мелкие радости. Чего только стоят испуганные лица студентов на его занятиях.
Северус тяжело вздохнул. Глупо врать самому себе. Все эти «развлечения» со студентами лишь для того, чтобы не сойти с ума от вечной двойной игры, правил которой он уже не понимал. И все равно продолжал играть. Потому что права отступить у него еще не было. И не будет до тех пор, пока все не закончится. Как бы это все ни закончилось…
За поворотом заплясали блики факелов. Зельевар насторожился. Если это кто-то из студентов, он их линчует. Для начала. А то уж больно спокойно начинался этот год. Три дня учебы прошло, а он еще даже ни одной отработки не назначил. Неужели теряет хватку? Вздор!
Северус уже изобразил на лице самое свое гневное выражение и приготовился снять пару десятков баллов, когда из-за поворота показался Филч со своей безобразной кошкой.
– Мистер Филч, – Северус кивнул завхозу, чувствуя легкое разочарование.
– Профессор Снейп, – кивнул завхоз в ответ. – Ищите нарушителей?
– Да, решил вот… прогуляться перед сном, – медленно произнес Снейп. – К слову, в подземелья можете не спускаться. Там все спокойно.
– Никогда не знаешь, что и когда могут выкинуть эти маленькие паразиты, – оскалился Филч, нервно поглаживая свою кошку.
– Как угодно, – Северус пожал плечами. – Доброй ночи, мистер Филч.
– Доброй ночи, профессор.
Мужчины разминулись.
Северус нахмурился. Он всегда недолюбливал Филча. Ему была понятна ненависть сквиба к волшебникам в целом и к вечно шкодившим детям в частности. Но Филч был… непонятным. Несмотря на то, что Дамблдор пригрел его на груди, позволив остаться в привычном мире, благодарность завхоза вызывала большие сомнения. Предыдущий год был очень показателен в этом вопросе. Стоило только вспомнить, как Филч стлался перед Амбридж. Снейп совсем не был уверен, что стоит ветру измениться, сквиб останется на стороне директора. А ветер изменится, непременно. И это делало ситуацию еще более опасной. Уж слишком много Филч знал о школе и о планах директора. Он был опасен, прям как неверный домовик.
Впрочем, имел ли Северус хоть какое-то право рассуждать о чужой верности?
В одном, по крайней мере, он был согласен с Филчем – никогда не знаешь, что эти дети выкинут в следующий момент.
К слову о детях. Мысли профессора метнулись к крестнику. Он видел Драко сегодня только за обедом, но этого хватило, чтобы понять, что что-то пошло не так. Драко был зол и расстроен одновременно. А Северус хорошо знал, что это значит. Мальчик совершил ошибку, сделал что-то, о чем впоследствии пожалел. А это плохо. Малфои редко о чем жалели и никогда не признавали собственных ошибок. Что такого страшного мог сделать Драко? Впрочем, расстроенное и потерянное личико Блез Забини говорило само за себя. Но как? Как Драко мог пасть так низко? Неужели Северус так плохо знал своего крестника? Может, Дамблдор прав? Может, Драко действительно слишком сильно похож на отца? Или все-таки нет?
Северус как никто понимал, как могут сломить человека обстоятельства. Тем более, в условиях войны. Северус хорошо знал Люциуса, тот вполне мог втянуть сына в свои игры. Вот мальчик и запутался, вот и сорвался.
Но почему Драко не пришел к нему, к Северусу?
Зельевар сам удивился тому, как глупы были его мысли. Драко не мог прийти к нему. Конечно же, не мог. И это не вина мальчика. Это вина Северуса. Он ведь перебежчик, непонятно на какой стороне находящийся. Непонятно для Драко. Юный Малфой никогда не был уверен, на кого на самом деле работает Северус. А сам Северус никогда не делал попыток объяснить это мальчику. Да и опасны были для них такие разговоры. По крайней мере, до тех пор, пока Драко сам не определится, на какую сторону ему встать.
В подземельях действительно было спокойно. Ни студентов, ни Филча, ни даже его драного питомца. Северус зажег палочку и взглянул на свои карманные часы. Половина первого. Ладно, можно и закругляться.
Еще и Альберта… Он вновь подумал о Драко. Мальчик не мог не волноваться за свою тетку, как бы умело он не прятал это волнение. Может быть, Снейпу не следовало рассказывать крестнику о ее возвращении? Что если это известие тоже послужило маленьким, но толчком на неправильный путь? Но с другой стороны… С другой стороны, Северус не имел никакого права и дальше скрывать эту информацию. Рано или поздно Альберта объявится пред ясными очами племянника. И тогда всплывет, что Северус все знал. Знал и промолчал. Этого Драко бы ему не простил. Мальчик многое спускал на тормозах, но никогда не прощал, если с ним начинали обращаться, как с ребенком, опекали слишком активно, фильтровали информацию. Нет, Северус был уверен, он правильно поступил, рассказав все.
Зельевар шепнул пароль, отворил дверь своего кабинета и усмехнулся. Мальчик? Он и правда назвал младшего Малфоя мальчиком? Нет, это уже не мальчик. Все говорило об этом – тяжелый взгляд, напряженные плечи, истинно малфоевская стать и дерзость, с которой он сидел в кресле своего декана. Молодой мужчина, последний представитель древнего рода задумчиво изучал ковер под своими идеально начищенными туфлями.
Снейп закрыл за собой дверь и выжидающе, с полуулыбкой, посмотрел на крестника.
Драко нахмурился и, не поднимая глаз, устало произнес:
– Нам нужно поговорить.

Глава 8

Дорогие читатели! Мне очень приятно, что вас уже так много)
И сегодня я бы хотела обратиться к вам с небольшой просьбой. Коль скоро это мой первый опыт более-менее систематического написания истории, мне очень интересно, как это выглядит со стороны. Поэтому я бы хотела узнать, что вы думаете обо всем этом безобразии. Любые комментарии, мысли, критика, догадки, додумки и предложения – пишите, не стесняйтесь, все, что думаете.
А пока что – новая глава.
Приятного прочтения)
***
Глава 8
В кабинете отца было холодно. Впрочем, как и во всем замке. Сколько Драко себя помнил, в доме всегда было холодно.
Юный Малфой стоял перед огромным окном, выходящим в сад, и взирал на идеальный образчик парковой архитектуры: ровные дорожки, ровно подстриженные кусты, скамеечки, расставленные согласно четкому геометрическому плану. Юноша поморщился. Все невыносимо идеально. Только тучи радовали глаз. Тяжелые и темные, они заволокли небосвод над школой еще вчера вечером, а к утру добрались и до Малфой-Мэнора.
Драко нетерпеливо взглянул на часы. По заверениям эльфов отец должен был спуститься с минуты на минуту. И эта минута длилась уже полчаса.
– Ну и к чему такая спешка? – раздался за его спиной недовольный голос отца.
Драко обернулся к двери. Люциус выглядел… необычно. Растрепанный, волосы кое-как собраны в хвост, мятый бархатный халат. Такого отца Драко не видел уже много лет. Он вновь отвернулся к окну.
– Ты плохо выглядишь, – тихо произнес он. – Развлекался всю ночь?
Люциус подошел к сыну и встал рядом, тоже глядя на сад.
– А если я скажу, что работал, ты мне поверишь?
– Вряд ли, – пожал плечами Драко.
– Так зачем ты пожелал увидеть меня в такую рань?
– Половина десятого, отец. Не такая уж и рань.
– Вообще-то, сегодня суббота.
– Да, и именно поэтому я здесь. Смею тебе напомнить, в другие дни я несколько занят. Школа, вечно сующий свой нос в чужие дела директор, правила – помнишь еще об этом?
– Да уж помню. Зачем же ты здесь, раз так занят? К слову, старик вот так просто тебя отпустил? – Люциус позволил себе усмешку.
– Не смеши меня, – Драко поморщился. – Дамблдора нет в школе.
– А эта старая кошка?
– МакГонагалл? Северус меня прикроет, если что.
– Ах да, старый добрый Северус! – Малфой-старший отошел от окна и устало опустился в кресло. Видимо, неплохо погуляли, отметил про себя Драко. – Как у него дела?
– Пока не сдох, – все так же, не отрывая взгляда от окна, ответил Драко.
Они помолчали. Юноша понял, что отец ни за что не начнет разговор сам, хоть и прекрасно знает, зачем Драко приехал.
– Где мать? – спросил он, чуть повернувшись к отцу.
– У себя в комнатах.
Драко удовлетворенно кивнул. Значит, он может говорить спокойно, не боясь втянуть ее в это.
– Я нашел ответ на твой вопрос. Поттер действительно старается оградиться от всех. У него не осталось родных. Как я понял, он очень доверяет директору, но это нам вряд ли как-то поможет. Самые близкие для него – это его друзья. Большинство из них состоят в этом Ордене, или как они там себя называют.
– До орденцев очень сложно добраться, – Люциус покачал головой. – Старик бережет свою маленькую армию.
– Ну, это логично, разве нет?
– Нужен кто-то еще ближе. Кто-нибудь, находящийся подле мальчишки постоянно.
– Тогда это младший Уизли. Но он чистокровный. Лояльностью к Лорду эта семья никогда не отличалась, конечно. Но пока наши позиции не так сильны, трогать чистокровного рискованно, – сам себя опроверг Драко.
– Рискованно, – согласился Люциус. – Еще кто-нибудь?
– Да. Грейнджер.
– Кто? – Люциус нахмурился, пытаясь вспомнить, слышал ли он где-нибудь эту фамилию раньше.
– Гермиона Грейнджер. Подруга Поттера. Они всегда втроем. Поттер, Уизли и эта девчонка.
– Мне незнакома эта фамилия.
– Она магглорожденная, что нам на руку, – Драко ухмыльнулся.
– Погоди, это та выскочка, которую я видел на вашем уроке пару лет назад? – вдруг вспомнил Люциус.
– Она самая, – юноша утвердительно кивнул. – И да, та еще выскочка.
– Она с ним спит?
– С Поттером? – Драко нахмурился, ему не понравился ход мыслей отца. – Не знаю. Они позиционируют свои отношения как дружбу. Но Поттер ее точно хочет.
– Уверен?
– Да. Он не первый год вздыхает за ее спиной. Она вроде как не замечает. Хотя, кто знает, что там на самом деле между ними, – Драко дернул плечом. Неожиданно неприятной оказалась мысль, что Грейнджер спала с Поттером. Хотя, почему нет?..
Он заметил довольную ухмылку на лице отца. Люциус поднялся из кресла.
– Что ж, сын, ты меня порадовал, – Драко кивнул. – Можешь возвращаться в школу. Я позабочусь об остальном.
– Что ты намерен делать?
– Это не твоя забота. Твоя забота – сохранять честь семьи и делать то, что от тебя требуют. И у тебя неплохо получается.
– Я могу увидеть мать перед уходом?
– Не стоит ее беспокоить, – посерьезнел Люциус. – Да и ты сам, кажется, говорил, что долгое отсутствие в школе не соответствует правилам. А правила нужно уважать, – Люциус вновь усмехнулся.
– Да, отец, – Драко склонил голову и подошел к камину. Последним, что он увидел, прежде чем его пронесло по сети и выбросило на пол кабинета Северуса, было довольное лицо отца. Мерлин, как он ненавидел это его выражение!
Северус даже не оторвал взгляда от очередного студенческого опуса. Лишь тихо спросил:
– Как все прошло?
– Нормально, – Драко смахнул пепел с плеч, раздраженно подумав, что испортил одну из лучших своих мантий. – Я пошел, мне еще надо…
– Да, конечно, – кивнул Снейп, продолжая что-то исправлять.
Драко направился к себе в спальню, не замечая разбегавшихся перед ним первокурсников. Ему было не до этого. Он торопился, очень торопился.
Влетев в сою комнату, он запер дверь на несколько заклинаний, установил чары от подслушивания и слежения и только потом позволил себе перевести дыхание. Он скинул мантию и произнес:
– Коста!
Буквально через секунду перед Драко возник домовик. Он был завернут в кристально белую столовую салфетку, и на вид ему было лет сорок пять по человеческим меркам. Домовик легко склонился в уважительном поклоне.
– Хозяин Драко! Доброе утро!
Юноша замер на мгновение. Он не видел домовика с самой весны, когда последний раз проверял дублинское поместье, и теперь испытывал… радость? Но он действительно был рад видеть Косту.
– Как дела в поместье?
– Все в полном порядке, хозяин. Готовимся к зиме.
– Хорошо, – кивнул Драко. – Коста, мне нужна твоя помощь.
– Все, что прикажите, – произнес домовик и вновь поклонился.
– Мне нужно, чтобы ты немедленно отправился в Малфой-Мэнор и проследил за Люциусом. Мне нужно знать, с кем он будет сегодня встречаться и, что наиболее важно, с кем он будет обсуждать Гермиону Грейнджер. Запомни это имя. Ты должен будешь передать мне вечером все, что было сказано об этой девушке. Тебе понятно?
– Да, хозяин.
– И я хочу, чтобы ты понимал, что тебе нельзя попадаться никому на глаза. Если тебя поймают, я не смогу помочь.
– Я понимаю, хозяин Драко.
– Хорошо, тогда можешь идти. Вернешься, когда Люциус отправится спать.
– Слушаюсь, – домовик в последний раз склонил голову в поклоне и с громким хлопком исчез.
Драко выдохнул и опустился на кровать.
Что ж, позади самое легкое. Теперь черед Люциуса. Дальнейший успех маленького плана Драко зависит от того, кого привлечет его отец. А Драко… Драко оставалось просто ждать.
***
Гермиона стояла у окна своей комнаты и смотрела на тучи. Они заволокли небо еще вчера, но дождь так и не начинался. Она не могла объяснить почему, но ей очень хотелось увидеть дождь. Странное желание для девушки, всегда любившей солнце. Но сегодня ей отчаянно не хватало грозы.
Она обняла себя за плечи и вернулась мыслями к их отношениям с Роном. Они не разговаривали друг с другом с того скандала, который устроили в среду. Что было не так уж катастрофично, учитывая, что они и до этого друг с другом почти не общались. В четверг утром Гермиона попросила Гарри забрать у Рона все списки, которые она ему дала, и сама составила расписание дополнительных занятий. Гарри, к слову, сделал вид, что Гермиона на него не кричала и вообще у них все в порядке. Чем, несомненно, облегчил девушке жизнь. Разборок с обоими своими друзьями она бы не перенесла.
Все это время она размышляла о том, что ведет себя неправильно. Гарри в чем-то был прав. Им с Роном нужно было разобраться в том, что происходит между ними. Гермиона не раз за эти два дня вспоминала четвертый курс. Ей было тогда так паршиво, находиться прямо между ними, под перекрестным огнем. А сейчас они с Роном обрекали на это Гарри. Разве они могли? Нет, не после всего, что Гарри пришлось пережить. Гермиона вдруг подумала, что было бы с Золотым мальчиком, если бы он был один, если б ее и Рона не было рядом.
Гермиона тяжело вздохнула. Как так случилось, что от ее отношений с глупым мальчишкой зависит чья-то жизнь?
Но как ей помириться с Роном? В конце концов, это он во всем виноват! Если бы не его предложение… да даже сейчас. Он постоянно ее провоцирует, ведет себя как последний гад. И если Гермиона сейчас пойдет извиняться и мириться, она будет выглядеть идиоткой, лишенной чувства гордости и самоуважения.
Девушка села за стол и взялась за задание по трансфигурации. Но сосредоточиться никак не получалось. Расчеты не сходились, графики выходили какие-то кривые, а сломанное перо испортило два пергамента.
Нет, так нельзя. Гермиона резко встала из-за стола и вышла из комнаты. Она не имела права вести себя настолько эгоистично. Она должна была быть выше всех этих детских обид. Нет, она не собиралась извиняться. Но она хотя бы могла предложить Рону пойти на мировую. Хотя бы ради Гарри.
Гермиона постучала в дверь комнаты Рона. Никто не отозвался. Она постучала еще раз. Тишина. Гермиона нахмурилась и вышла к лестницам. Окинула гостиную взглядом, но из Уизли здесь была только Джинни. Может, она знает, где ее брат.
Гермиона спустилась в гостиную и подошла к скучающей Джинни.
– Джин, привет! – Гермиона улыбнулась и попыталась придать голосу беззаботности. – Не знаешь, где Рон?
Пятикурсница смерила старосту странно холодным взглядом и снова отвернулась.
– Без понятия, – бросила она в ответ.
Гермиона нахмурилась и попыталась еще раз.
– Может, ты знаешь, где Гарри? Слушай, мне серьезно надо найти Рона. Мне нужно с ним срочно поговорить.
Младшая Уизли поднялась с дивана, встала прямо напротив Гермионы и посмотрела на девушку с ненавистью.
– О чем еще ты хочешь с ним поговорить после того, что сделала летом?
Не дожидаясь ответа, Джинни отвернулась и выбежала из гостиной.
Гермиона ошарашено посмотрела в след девчонке. Приехали. И эта на нее злится. И что Джинни могла знать про лето? Неужели Рон ей что-то рассказал? Гермиона усомнилась в этом. Но все-таки что-то Джинни знала точно. Откуда?
– Гермиона, – окликнули ее.
Девушка обернулась и увидела Невилла, сидевшего в кресле неподалеку. Похоже, он слышал их с Джинни маленький диалог. Еще не легче.
– Да, Невилл?
– Гарри и Рон ушли на поле с ребятами, решили поиграть немного.
– Оу, – Гермиона кивнула. Значит, поиграть. – Спасибо, Невилл.
– Герм, может, тебе нужна помощь? – участливо спросил парень.
Гермиона покачала головой.
– Нет, спасибо.
Она улыбнулась и побрела к себе. Если мальчики ушли летать, то еще часа три их точно можно не ждать. Что ж, попробует поймать Рона, когда они вернуться.
Но Рон не появился до самого отбоя. А войдя в гостиную, лишь молча юркнул к себе в спальню. Гермиона покачала головой, думая, что он намеренно ее избегает. Впрочем, она могла его понять. Спать в тот вечер Гермиона отправлялась в жутком настроении, понимая, что решимости у нее остается все меньше и завтра она может просто не осмелиться заговорить с Роном. А еще ее терзали смутные опасения. Она будто ждала, что что-то должно случиться. Уже совсем скоро.
***
Драко стоял под холодным душем и злился. Поводов для злости было немало.
Во-первых, он потерял много времени. Драко хотел отправиться в Лондон еще ночью, сразу после разговора с Костой, но Северус настоял на задержке. Видите ли, слишком опасно. Драко еле удержался от того, чтобы ударить кафельную стену. Все, чем он занимается, все, что будет дальше, слишком опасно! И сейчас точно не лучшее время осторожничать. Но переубедить крестного Драко так и не удалось, поэтому пришлось ждать рассвета.
Во-вторых, начал осторожничать Люциус. Если верить словам Косты (а честность домовика сомнениям не подвергалась), Люциус привлек к делу только трех человек: Макнейра, Лалиберте и Колфера. Макнейр был нужен Люциусу для грязной работы: пытки, унижения. Но если его жестокость, граничащая с сумасшествием, и делала палача ненадежным в шпионской работе, то его легендарное умение хранить секреты ото всех подряд в свою очередь играло Люциусу на руку. Северус обмолвился, что Лалиберте с некоторых пор под подозрением, и можно было бы свалить все на него. Но… Но они оба понимали, что в их деле нужна была абсолютная гарантия. Для безопасности Драко и Нарциссы гипотетической виновности Лалиберте было мало. Нужно было принести Лорду предателя на блюдечке. И даже это не гарантировало Драко безопасности. К тому же Лалиберте был трусом порядочным. И, несмотря на его причастность почти ко всем акциям Люциуса (многие из которых оказались провальными), привязать что-либо самому Лалиберте было очень сложно. Ни семьи, ни любовниц, ни друзей. Никаких рычагов, слишком скользкий тип. Ухватиться не за что.
А значит, оставался только Колфер. Новобранец, примкнувший к Лорду только после смерти родителей. Он был старше Драко всего на три года. И за пару месяцев, проведенных в рядах Упивающихся, ни во что ввязаться не успел. На этой стороне его держал только страх за младшую сестру. И этот страх был единственным, что мог использовать Драко. А это злило его еще больше. Угрожать расправой с близкими другому человеку, чтобы кто-то более сильный не расправился с твоими близкими. Это было низко, недостойно чести Малфоя. И это более чем соответствовало привычной деятельности Упивающихся.
Поняв, что еще немного, и от холода начнет сводить мышцы, Драко выключил воду и, замотавшись в полотенце, вышел из ванной. Он со злостью глянул на приготовленный эльфами костюм (будто тот был в чем-то виноват) и принялся одеваться.
Еще и Блез от него бегает. И хоть он не мог винить ее за это, но и не беситься не получалось. Драко два дня пытался поймать свою, наверное, уже бывшую девушку, чтобы просто поговорить. Но Блез упрямо пряталась, не давая ему возможности даже извиниться.
Мать так и не отвечала на его письма. То ли не знала, что посоветовать, то ли ужасалась его поступку. Драко не знал, почему Нарцисса молчит, и, не умея волноваться, злился на нее.
Он одернул пиджак, запахнул мантию и устало вздохнул. Проведенная почти без сна ночь не добавляла ему ни сил, ни спокойствия. Малфой вдруг испытал желание убежать куда-нибудь далеко отсюда, на маленький тропический остров, и позволить себе просто выспаться, не думая ни о матери, ни о войне, ни о Блез, ни об отце, ни о Грейнджер, ни о том сумасбродстве, что он собирался совершить. И хоть осуществить это желание было довольно просто, позволить себе такой вольности Драко не мог. Малфои не бегут от проблем. Малфои все свои проблемы душат в зародыше. Он усмехнулся. Ну, хотя бы в теории, но душат. На практике же получалось, что проблемы не прочь сами задушить юного Малфоя.
Драко натянул перчатки и вышел из комнаты. Ему нужно было только предупредить Северуса об уходе.
В гостиной было пусто. Драко хмыкнул. Воскресение, начало седьмого утра. Естественно, здесь пусто.
Но стоило ему подойти к выходу, за спиной раздался тихий голос:
– Уходишь?
Драко резко обернулся. На полу у камина, скрытая высокой спинкой дивана, сидела Пэнси.
– Чего не спишь? – хрипло спросил Драко.
Девушка, не оборачиваясь, пожала плечами.
– Не спится. Так ты уходишь?
– Да, мне нужно. Это… семейные дела, – осторожно ответил юноша.
– Надолго?
– Не знаю еще. Как получится. А что?
– Просто, – вновь пожала плечами Пэнс. – Будь осторожен.
Драко лишь кивнул. Впрочем, девушка по-прежнему непрерывно смотрела на огонь в камине и не заметила этого. Он бросил еще один взгляд на ее спину и покинул гостиную. Быстро преодолел расстояние до кабинета декана, вошел. Северус был там. Сидел, откинувшись в своем кресле, и потягивал огневиски.
– Ну конечно, ты уже собрался, – ворчливо начал он.
– Северус, мы все обсудили. Ты настоял на том, чтобы я дождался рассвета. Солнце взошло, я пошел, – устало произнес Драко. Вот только еще одного спора с крестным ему и не хватало.
– Ты уверен, что оно того стоит? – неожиданно серьезно спросил Северус.
Драко показалось, что он ослышался.
– Стоит того? Северус, о чем ты вообще? Решил пересмотреть свои взгляды, отдать грязнокровку моему отцу?
– Ой, Драко, ну откуда в тебе этот максимализм?! Просто есть другие способы, – поморщился зельевар.
– Какие, например? Самим пойти к директору? Ты хоть представляешь, что мой отец сделает с Нарциссой, когда узнает, кому обязан провалом его планов.
– Да уж представляю! Смею тебе напомнить, для меня война началась, когда ты еще даже на свет не родился, – он снова глотнул виски. Драко терпеливо ждал продолжения. – Можно увезти Нарциссу.
– Нет, – оборвал его Драко.
– Ты даже не дослушал.
– Не дослушал чего? Нельзя увезти мать. Она нигде не будет в безопасности, потому что она его жена. Он найдет ее где угодно. Всегда.
– Дамблдор сможет ее защитить, – упрямо ответил Северус.
– Дамблдор? Северус, да ты только послушай себя! – Драко вдруг резко перешел с почти крика до еле слышного шепота. – Дамблдор ее защитит! Как он защитил Поттеров? Или, может быть, как он защитил Лонгботтомов? Или как он защитил Блэка? Мне продолжать список или ты уловил мою мысль?
– Да уж уловил. И все же…
– Почему?
– Почему что?
– Почему ты вдруг начал отговаривать меня? – Драко задумчиво посмотрел крестному в глаза, и тот отвел взгляд. – Почему именно сейчас? Ты вдруг пересмотрел риски? Или что?
– Я не думал, что тебе придется делать это.
– Делать что, Северус?
– Рисковать жизнью другого человека. Подводить кого-то под монастырь ради удачи сомнительного плана, даже не гарантирующего безопасности этой девчонке. Это слишком большая…
– Ответственность? – Драко усмехнулся. – Брось, Северус. Этот парень сам подписал себе приговор, когда согласился на условия Лорда. Был бы он умнее, давно бы прихватил сестру, да сбежал куда-нибудь отсюда.
– Куда, например? – внезапно усмехнулся Северус.
– Не знаю, – Драко пожал плечами. – В Австралию… хотя там сейчас не очень безопасно. В Японию.
– Якудза, – напомнил Северус. – Они не любят чужаков.
– Тогда в Южную Америку.
– Наркоторговцы.
– Тогда в Россию, – отмахнулся Драко.
– Что? – Северус удивленно на него посмотрел. – Почему ты заговорил о России?
– Да брось! Ну да, там тоже мафия. Но на таких просторах очень даже просто затеряться. А, учитывая количество шаманов и самоучек, даже такого хорошего мага как Колфер там будет сложно обнаружить.
– Ну да, конечно, – немного нервно отозвался зельевар.
– Да и вообще, ты так отчаянно веришь в Дамблдора, почему же сомневаешься, что он поможет этому парню?
– Да плевать мне на него! – вновь посерьезнел Северус. – Я говорю о тебе. Ты даже не представляешь, то это такое – обрекать на смерть других людей. Ты не знаешь, как с этим жить.
– Живут с этим те, кого мучает совесть.
– Драко, ты ведь даже…
– Стоп! Хватит, – Драко поднял руку, останавливая крестного. – Мы все уже решили. Мы оба знаем, зачем я делаю то, что я делаю. Если моих причин тебе мало, подумай о том, что это только на руку Дамблдору. Девчонка будет в безопасности, Поттер никуда не ускачет из-под охраны, мы выиграем немного времени и, возможно, поспособствуем смерти Лорда. Я имею право рискнуть ради этого жизнью одного парня. Иного пути нет.
– Я тоже себе когда-то это говорил, – разочаровано произнес Северус.
Драко поднялся.
– Этот спор не имеет смысла. Я зашел предупредить, что ухожу. Если что, прикрой меня перед директором.
– Конечно, – кивнул Северус, возвращаясь к содержимому своего бокала.
Драко вышел из кабинета и поспешил к главному входу.
Он не мог отделаться от ощущения неправильности того, что только что произошло между ним и Северусом. Что это было? Забота? С каких пор крестный проявляет к нему подобные чувства? С каких пор крестный вообще проявляет к нему хоть какие-то чувства? Возможно, это было результатом того, что Снейп выпил. Но он совсем не был похож на пьяного. Или он делал это ради Нарциссы? Что все-таки их связывало?
Драко покачал головой. Слишком много вопросов, на которые он все равно не найдет ответов. И главный – что же случилось со всеми ними? Когда все пошло не так? Когда мир начал сходить с ума и почему он, Драко, этого не заметил?
Занятый этими мыслями, юноша прошел сквозь высокие двустворчатые двери и увидел поднимающуюся на крыльцо Грейнджер. Чертов замок будто нарочно постоянно сталкивал их. Драко попытался успокоить бешено бьющееся сердце. Разумнее всего просто молча пройти мимо. Не обращать внимания, не обращать внимания, не обращать…
– Малфой, – робко позвала она.
Драко мысленно чертыхнулся. Ну почему она никогда не поступает логично? Ладно, можно сделать вид, что он не услышал, и просто идти дальше. И какого Мерлина она делает на улице так рано в воскресенье?
– Малфой, да подожди ты! – она подбежала к нему и схватила его за руку.
Драко опешил и удивленно посмотрел на ее маленькую ручку, сжимающую его запястье. Истолковав этот взгляд по-своему, Гермиона тут же одернула руку и даже слегка покраснела.
– Чего тебе, Грейнджер? – устало спросил Драко. Не слишком ли много встреч и разговоров для одного утра?
– Я… просто… что ты тут делаешь?
– В уставе нет правила, запрещающего студентам находиться на крыльце школы в половине седьмого утра.
– Я не про устав, – она мотнула головой и легко улыбнулась. Потом оглядела его костюм. – Ты куда-то уходишь?
– А вот это уже не твое дело, не находишь?
– Покидать территорию школы без специального разрешения запрещено.
– А с чего ты взяла, что у меня нет такого разрешения?
– Куда ты уходишь?
Драко возвел глаза к небу.
– О, Грейнджер, можешь отвалить от меня? – он отвернулся и начал спускаться.
– Но я просто… – пролепетала она за его спиной.
Драко остановился и обернулся.
– Ты просто что? Ты просто не можешь унять свое любопытство? В мире происходит что-то, о чем Гермиону Грейнджер не поставили в известность. Кошмар! Зовите прессу.
– Тебе не обязательно насмехаться, когда я…
– Брось, Грейнджер. Оставь этот тон для Поттера. Давай же, – он кивнул в сторону входа в замок, – иди к своим друзьям, своим заботам. Необязательно делать вид, что тебе до меня есть дело.
Он отвернулся и быстро сбежал по ступеням вниз. Он не видел, как она стояла на крыльце, провожая его взглядом, и уж точно не мог слышать, как она упрямо прошептала:
– Но мне есть дело…
***
С некоторых пор Блез ненавидела воскресения в школе. Ни занятий, ни развлечений. Ни Драко. Теперь…
Девушка решительно вылезла из-под одеяла, накинула халат и подхватила полотенце. Не было никакого толку думать о том, кого уже не вернешь. А от душа, помимо очевидной пользы, можно было еще и получить удовольствие.
Блез вышла из комнаты и увидела медленно бредущую по коридору Пэнси. Но стоило Блез показаться, как староста молниеносно схватила подругу за руку и буквально втащила в свою спальню. Пэнс наложила на дверь чары против подслушивания и повернулась к ничего не понимающей Блез. От прежней задумчивости на лице Пэнси не осталось и следа. Только отчаянная решимость и злость.
– А теперь послушай-ка меня внимательно, мисс «У меня разбито сердце»! – резко начала она. – Я не спрашиваю ни тебя, ни Малфоя о том, что между вами произошло. Потому что мне, честно говоря, глубоко плевать на ваши отношения и ваши ссоры. Но ты моя подруга и на тебя мне не плевать. И только поэтому я скажу сейчас то, что давно должна была сказать, – она перевела дыхание и отчетливо, делая ударение на каждом слоге, выговорила: – Держись от него подальше!
– Что? – Блез неверяще смотрела на подругу. – Погоди, что ты такое говоришь?!
– Я говорю, что тебе нельзя приближаться к Малфою.
– Пэнс, это же не…
– Нет, это не бред ревнивой дуры. Я абсолютно серьезно! Он ввязался во что-то очень опасное, и…
– Пэнси, я понимаю, ты заботишься обо мне, – мягко произнесла Блез, коснувшись руки девушки. – Но у тебя нет никаких оснований тревожиться за меня или за Драко. Люциус не допустит, чтобы его сын пострадал.
– Люциус не знает и половины из того, что за его спиной вытворяет Драко. И по большому счету, слава Мерлину! А не то он бы собственноручно прибил сына.
– Что? Что ты знаешь? – посерьезнела слизеринка.
– Почти ничего. Но и этого достаточно, чтобы понять, что Драко ходит по краю. В этот раз он начал слишком сложную партию, и я не уверена, что у него хватит сил и ловкости ее выиграть. Пойми, Блез, один неверный шаг и он покойник. А с ним пропадешь и ты.
– Ты должна мне все рассказать, – твердо сказала Блез. – Все, что знаешь.
Пэнси покачала головой.
– Я ничего тебе не скажу. Говорю тебе, все слишком опасно!
– Не имеет значения, – упорствовала Блез.
– Это имеет значение! Пойми, Драко решил играть за себя. И только за себя. Уж тебе-то не надо объяснять, чем чревато подобное поведение для кого-либо из нас.
– Но если так, мы должны ему помочь!
– Мы ничего ему не должны! А тебя должна волновать только одна вещь – твоя собственная безопасность! – сурово оборвала ее Пэнс.
– То есть, тебя совершенно не волнует мое мнение?
– Абсолютно, – кивнула староста. – И я хочу тебя предупредить. Не послушаешься моего совета – пожалеешь.
– Что ты имеешь в виду? – Блез опасливо отступила.
– Я сделаю все, что придется, чтобы защитить тебя от него. Я заставлю тебя, если понадобится, силой оставаться в стороне. А не поможет это, пойду к твоему отцу. Уж он-то меня послушает, не сомневайся.
– Пэнси, зачем ты…
– Вспомни Нарциссу, Блез, – Пэнс многозначительно посмотрела на подругу. – Не делай того, о чем пожалеешь. Не губи себя.
Она еще какое-то время смотрела в упор на Блез, а потом просто вышла из комнаты.
Блез опустилась на постель. Что, во имя Мерлина, происходит? Что задумал Драко? Что он уже успел натворить? И почему Пэнси об этом знает и ничего не говорит?
Неужели Драко решил открыто выступить против Лорда? Но это бессмыслица какая-то! Это слишком глупо, и Драко бы так никогда не поступил. Но что еще могло толкнуть Пэнси на такое поведение? Если она так уверена, что Драко в опасности…
Блез покачала головой. Она была совершенно не готова к этому. Заговоры, тайны, война. Она не хотела этого. Девушка с тоской вспомнила детство. Вот бы и сейчас все было так же просто. Но что-то ей подсказывало, что на этот раз она не сможет скрыться за широкой спиной отца, за его решениями. В этот раз ей придется решать самой.
***
Темный Лондон наваливался на него со всех сторон. Бьющим по щекам холодным ветром, нависающими над ним зданиями, приставучими пьяницами и проститутками.
Юноша вошел в подъезд старого грязного многоквартирника. Вчерашний студент. А сегодня вообще не понятно кто. Без рода, без семьи… без будущего. Он в очередной раз спросил себя, стоит ли игра свеч. Сколько раз он поднимался на крышу и подходил к самому краю. Сколько раз он думал, как это просто – спрыгнуть. И сразу никаких проблем. И лишь одна причина удерживала его от этого шага. Аманда. Маленькая, беззащитная Аманда. Уже, наверное, беззаботно спящая под защитой древних стен школы. Но кто защитит ее будущее, если его не станет? Уж он-то хорошо понимал, что даже там она постоянно находилась под прицелом. И был только один способ спасти ее…
Он поднялся на свой этаж и подошел к открытой двери своей квартиры… Открытой? Он медленно вытащил палочку и осторожно вошел. В квартире было темно и тихо. Кто бы тут ни побывал, сейчас здесь было пусто. Хозяин квартиры успокоился, красть-то у него все равно было нечего. Опустил палочку. И в этот момент дверь за спиной со скрипом закрылась.
– Crucio, – прошептал кто-то, и больше в этом мире не осталось ничего, кроме тьмы и боли.

Глава 9

От автора.
И снова здравствуйте, дорогие читатели!
В первую очередь, хочу предупредить, что эта глава пока что последняя, так как я ухожу в вынужденный отпуск, чтобы без особых проблем сдать сессию. Поэтому в ближайшие полтора месяца новых глав лучше не ждать. Я извиняюсь за такой длительный перерыв, но одновременно и писать, и учиться у меня, к сожалению, не получается. Возможные обновления фанфика во время сессии могут быть связаны только с беттингом уже опубликованных глав. Но как только закончится учеба, я сразу же вернусь к нашим героям и продолжу рассказывать их истории. Так что без паники. Просто запаситесь терпением: )
Во-вторых, у фанфика появилась единая в двух лицах бета-гамма. Прошу любить и жаловать – Екатерина. Спасибо тебе за то, что ты уже сделала, и за ту помощь, которую, я надеюсь, ты окажешь мне в будущем.
В-третьих. Я предупреждала, что первоначально заявленный размер может измениться. Поскольку фанфик как-то так разрастается без моего особого участия, размер официально увеличен.
В-четвертых, хочу сказать отдельное спасибо моему дорогому Совенку, без которой Блез не получилась бы именно такой, какой она у меня получается.
У сцены разговора Блез и Драко есть свой саундтрек. Рекомендую читать этот отрывок под невыносимо красивую песню Adele “Someone like you”, звучавшую во время создания сцены.
И в заключение, я бы хотела поблагодарить всех, кто меня читает. Спасибо, что вы есть! Ваше существование и ваши теплые слова помогают мне писать дальше.
С благодарностью,
Ксения.
P. S. Приятного прочтения: )

Глава 9
***
Драко сидел на дешевой кушетке и разглядывал швы на своих перчатках, что было довольно сложно, учитывая, что единственным источником света в помещении были отсветы уличных фонарей. Но чем сложнее было различить стыки кожи, тем усерднее Драко вглядывался в них. Он и сам не знал, зачем. Наверное, чтобы не смотреть на парня, лежащего перед ним. Так прошло 12 минут (он считал), и парень, наконец, шевельнулся. Раздался тихий стон. Драко оторвался от своих рук и насмешливо посмотрел на пытающегося подняться пленника.
– Одно Круцио, и ты отключился. Знаешь, это как-то несерьезно, – Драко презрительно хмыкнул. – Зато теперь мне стало ясно, как они смогли так легко заставить тебя примкнуть к Лорду.
– Малфой? – неуверенно прошептал парень.
– Давно не виделись, Колфер. Как семья?
– Какого черта? – юноше удалось-таки подняться с пола. Он быстро огляделся по сторонам и упал в кресло, стоящее напротив Драко.
– Не хочу тебя расстраивать, но говорить сегодня в основном буду я. А от тебя требуется всего лишь соглашаться со мной.
– А если я не хочу с тобой соглашаться?
– Ох, Артур, дружище, отказов я не принимаю, – Малфой улыбнулся, и что-то внутри у Артура похолодело от этой улыбки.
– И чего же ты хочешь? – как можно более безразлично спросил Колфер.
– Ты был вчера у моего отца. О чем вы говорили? – уже без всяких улыбок продолжил Малфой.
– Что, папочка тебе не доверяет? – усмехнулся его собеседник.
Малфой повел рукой в сторону Колфера, и того пронзила резкая боль. Но не успел он понять, в чем дело, как все закончилось. Тяжело дыша, он посмотрел на Малфоя, который вновь улыбался.
– Вообще-то, я в курсе всего, что происходит в моем доме. Но мне безумно интересно услышать твою версию этой истории.
– Серьезно, Малфой, что тебе нужно?
– Я только что подробно изложил, что мне нужно.
– Ладно, – Колфер развел руками. – Люциус позвал меня потому, что хочет, чтобы я помог ему в одном деле.
– В каком деле? – начал терять терпение Малфой.
– Он хочет похитить из школы эту девчонку, подругу Поттера.
– А имя у «этой девчонки» есть?
– Грейнджер, кажется, – Артур равнодушно пожал плечами.
– И зачем она нужна моему отцу?
– Он уверен, что Поттер ринется за ней куда угодно. Мы выманим его из школы и преподнесем Лорду на блюдечке.
– Это все?
– Да, это и есть план, – кивнул Артур.
– Чудненько, – ухмыльнулся Драко. – А теперь расскажи мне все остальное.
– Я все тебе сказал, – он не успел договорить, как тело вновь сковала ужасная боль. На этот раз все продолжалось дольше.
– Неужели мне и правда нужно каждое слово из тебя вымучивать? Я полагал, ты умнее.
– Он хочет, – Артур тяжело втянул воздух, – он хочет, чтобы я использовал свои связи в школе. Нашел кого-нибудь, кто сможет помочь нам вытащить девчонку из школы.
– И сколько у тебя времени, чтобы найти этого кого-нибудь?
– Два, может, три дня.
– Какая роль во всем этом у Лалиберте?
– Транспортировка. И, возможно, размещение, – с трудом выговорил Колфер, все еще не отошедший от заклятия.
– Ее не повезут в Малфой-Мэнор?
– Нет. Вне зависимости от того, как скоро ее исчезновение обнаружат, Орден бросит все силы на ее поиски. Люциус, как я понял, не готов рисковать своим положением. Оно и без того довольно… шаткое, – Артур опасливо покосился на Малфоя, но тот лишь улыбался и, кажется, никак не отреагировал на упоминание о ненадежном положении его семьи.
– Это все? – вновь повторил свой вопрос Драко.
– Еще Макнейр. Он…
– Я уверен, эта часть твоего рассказа не так увлекательна, – прервал его Драко. – Давай сразу перейдем к тому моменту, где ты ищешь студента, готового тебе помочь.
Артур поморщился.
– Я еще ничего не делал.
– Совсем? – вскинул брови Малфой. – И почему же?
– Я не уверен, что это правильно.
– Что правильно?
– Заставлять кого-то силой работать на нас.
– О, это так благородно с твоей стороны.
Артур недоверчиво посмотрел на своего гостя, но тот продолжал, как ни в чем не бывало:
– А знаешь, Артур, я совершенно случайно вспомнил одного своего знакомого, который, как и я, обожает слушать такие истории. Я уверен, ты тоже его знаешь. Его зовут Альбус Дамблдор.
– Нет, – резко отозвался Артур. – Я не буду этого делать.
– Я, кажется, предупреждал, что не потерплю отказа, – тихо произнес Драко.
Артур вскочил и вытащил палочку.
– Да ты спятил! Ты хоть представляешь, что твой отец со мной сделает?
– Да, представляю, – спокойно произнес Драко, откинувшись на спинку кушетки.
Внезапно Артур начал задыхаться. Пальцы быстро немели, он выронил палочку и схватился за горло, ошарашено глядя на Малфоя. Как он это сделал, даже не достав палочки? Но тут же все вопросы вылетели из его головы. Ему отчаянно не хватало воздуха. Он опустился на колени и пытался вдохнуть, а вскоре завалился на бок. Перед глазами все потемнело. И в тот момент, когда показалось, что легкие разорвутся от напряжения, все кончилось.
Артур зашелся в жутком приступе кашля. Он неуверенно приподнялся на локтях и направил взгляд на Малфоя. Тот склонился над своей жертвой и по-прежнему улыбался.
– Кажется, Артур, ты просто не осознал всей серьезности моих намерений, – произнес он. – Слушай, а у тебя ведь есть сестра, верно? Аманда… Красивое имя.
– Только попробуй…
– Райвенкло, четвертый курс. Такая симпатичная блондиночка, довольно высокая для своего возраста.
– Что ты пытаешься…
– А теперь представь, – Малфой перешел на шепот, – как я проделаю с ней все, что только что проделал с тобой. Как она будет кричать своим красивым девичьим голоском, извиваясь на полу от моих Crucio. Как я буду медленно душить ее. И как потом, уже не сопротивляющаяся, она пойдет по рукам слизеринцев, – он схватил Артура за волосы и притянул его лицо к себе. – Представил? А все, что тебе нужно сделать, чтобы этого не случилось, – это пойти завтра утром к Дамблдору и слово в слово повторить ему историю, которую ты только что поведал мне. Не так уж сложно.
– Люциус убьет меня, – прохрипел Колфер.
Драко со злостью оттолкнул его.
– А ты, оказывается, еще больший трус, чем я думал, – он хмыкнул. – Но не волнуйся, Дамблдор любит перебежчиков.
– Зачем тебе это?
– А вот это тебя не касается. Но ты мне напомнил. Никто не должен знать об этом разговоре. Старику скажешь, что сам решил выдать планы Люциуса. Из лучших, так сказать, побуждений. А проболтаешься кому-нибудь, что видел меня еще хоть раз после своего выпуска, и до Хэллоуина твоя сестра не доживет.
– Мразь, – бросил в его сторону Артур.
Драко хмыкнул, поднялся и оправил костюм.
– Да, возможно, я мразь. Зато я могу спать спокойно, зная, что никто не придет в мой дом и не станет угрожать моим близким.
Колфер хотел что-то ответить, но его тело вновь пронзила боль. Он со стоном согнулся пополам, и боль тут же утихла.
– Не расслабляйся, Артур. Я буду за тобой наблюдать, – Малфой похлопал его по спине и вышел из квартиры. Колфер вновь повалился на пол.
В коридоре Малфой накинул капюшон и, не сбавляя шага, сбежал вниз по лестнице. На улице Драко постарался затеряться среди подозрительного контингента бедных кварталов Лондона. Прятать лицо в квартире Колфера не было необходимости. Это был один из уроков Люциуса – как бы страшна ни была маска, неприкрытое лицо пугает сильнее. Если ты не боишься обнаружить себя перед врагом, значит ты сильнее. А вот шпионам попадаться на глаза сегодня было совсем не обязательно.
Малфой осторожно огляделся. Нет, за ним не следили. Пока что. Он прибавил шаг. Главное – без приключений добраться до Тильярд-роуд.
Минут черед 10 Драко скользнул в ничем не примечательный переулок, а из него попал в маленький тупик между домами. Он оглянулся назад, убедился, что за ним никто не наблюдает, и прошел сквозь кирпичную стену. Когда юноша оказался на темной, грязной и на удивление людной улице, то с облегчением выдохнул. Теперь он в относительной безопасности.
Малфой натянул капюшон на глаза и начал лавировать между прохожими, продвигаясь вниз по Даун-Хилл. Он хорошо помнил, как отец впервые привел его сюда. Летом, три года назад. Очередной этап образовательной программы Малфоев – ознакомление с самыми важными местами Лондона.
Драко миновал лавку «редчайших лечебных зелий», в которой, если ты умел правильно просить и достойно платить, можно было достать лучшие во всей Европе яды. По широте и редкости ассортимента с этой лавочкой могли соперничать разве что личные запасы Снейпа, которых никто никогда не видел целиком, что, впрочем, не мешало развитию всевозможных слухов об их богатстве.
В сравнении с Даун-Хилл Лютный переулок был просто детской песочницей. Здесь можно было найти самых надежных наемников и самых продажных шлюх, редчайшие книги и опаснейшие свитки, драгоценности, предметы старины. Здесь можно было отыскать копию любой волшебной палочки, которую даже лучшие специалисты не смогли бы отличить от оригинала Олливандера. И хотя многие были уверены, что Олливандер сам и делал эти палочки-дубликаты, наверняка никто ничего не знал.
Но самым привлекательным в этом месте был невероятный уровень остаточной магической энергии. По необъяснимой причине здесь она не рассеивалась как обычно, а наоборот, аккумулировалась, образуя своего рода купол. Отследить в такой вязкой энергетической среде чьи-то следы было невозможно. Очень удобно для путешествующих инкогнито.
Найдя темную нишу где-то в конце улицы, Драко плотнее закутался в мантию и аппарировал на границу территорий Хогвартса, уже не опасаясь, что кто-то за ним проследит. Над замком по-прежнему ходили тучи, закрывавшие луну. Но, судя по сухой земле, дождя так и не было. В коридорах, где уже гуляли осенние сквозняки, было пусто, в гостиной Слизерина почти никого. Все складывалось подозрительно удачно. Будь он в другом состоянии, Драко непременно углядел бы в этом дурной знак. Но сейчас ему было точно не до знамений.
Он зашел к себе, торопливо сбросил мантию и пиджак. Подошел к шкафу и начал там что-то искать. Вскоре из-за стопок рубашек и свитеров была извлечена бутылка виски. Призвав с прикроватного столика стакан, Драко заполнил его до кроев и залпом выпил. Жидкость неприятно жгла внутренности, а послевкусие вызывало рвотные позывы. Но туман в голове был так сладостен. Малфой спрятал бутылку обратно и, рывками снимая с себя одежду, зашел в ванную. Стоя под непривычно горячей водой, он пытался обмануть себя, убедить, что не понимает, почему ему так плохо.
«Мразь! » – крутилось у него в голове.
Разве Колфер не был прав? Но у Драко не было выбора. Ведь так?
Он резко выдохнул и со всей силы ударил кулаком в стену. На мгновение боль затмила все. Открыв глаза, он увидел красные струйки, стекающие вниз по светлой кафельной стене. И в этот момент он будто спятил. Драко долбил по стене до тех пор, пока руки не начали отниматься от боли. Пока не стало хоть немного, но легче.
Но все же, он не мог… не мог признаться себе ни в своей слабости, ни в своей глупости. Он не мог признать это.
Не после того, что он сделал для нее.
***
Блез закончила писать свою работу и огляделась по сторонам. Профессор МакГонагалл проверяла чьи-то эссе и за студентами особо не следила.
Блез посмотрела на сидящую за соседней партой Пэнси. Девушка сосредоточенно проверяла собственные расчеты. Да, она всегда была сосредоточена. По крайне мере, в отношении серьезных вещей. Блез отвернулась от подруги. Они еще не говорили после вчерашних угроз Пэнси. Блез так и не определилась, как ей к ним относиться. Действительно ли поведение Пэнси объяснялось только заботой? Девушка вздохнула. Она бы обманула себя, если бы хоть на мгновение поверила, что у Пэнс не было своих мотивов. У них у всех были свои мотивы, свои причины и свои тайны. Их так воспитали, и теперь они уже не могли жить по-другому. Но вот что за причины двигали Пэнси, Блез не знала.
Она подняла взгляд на Драко. Юноша выглядел рассеянным, писал медленно и был будто… отдельно от окружающего мира. Вчера его не было весь день. По крайней мере, в подземельях.
Блез разговаривала с Грегом утром, и тот обмолвился, что Малфой искал ее всю неделю. Вроде как хотел поговорить о чем-то очень важном. Блез тогда вспыхнула. Грегу ничего не сказала, но про себя подумала, что наглость Малфоя переходит все границы – желать поговорить с ней после всего, что он сделал. Но потом, оставшись одна, она вдруг поняла, что хочет его увидеть, выслушать, может быть, ответить. Она осознала, что им и правда нужно поговорить. Чтобы покончить уже со всем разом. И прекратить эти дурацкие прятки. И тогда Блез пошла к нему. Но в комнате Драко не оказалось. Как и в гостиной. Позже она еще несколько раз проверяла, не вернулся ли он. Но его спальня по-прежнему была пуста.
И теперь, глядя на то, как медленно он выводил на пергаменте ответы, Блез пожалела, что до сих пор не поговорила с ним. Как бы он не поступил, они почти всю жизнь были вместе. И это было правильно. И даже если она не сумеет простить Драко, она обязана хотя бы попытаться. Может, удастся поговорить с ним сегодня, и…
Внезапно сзади что-то с жутким треском разбилось. Блез резко обернулась. На полу у парты Невилла по стеклянным осколкам растекались чернила. Блез поморщилась и отвернулась. Вечно Лонгботтом что-то ронял, разбивал. И зелья у него всегда взрывались… вот и сегодня. И это его глупое выражение лица.
Блез видела, как профессор посмотрела на Невилла, но ничего не сказала. Несомненно, в этом отношении старая кошка была лучше Снейпа. Тот бы не преминул воспользоваться ситуацией, чтобы унизить своего «любимого» студента еще раз. Хорошо, что в этом году Лонгботтом с ними не занимается. Даже тот факт, что его взяли на трансфигурацию, немало удивил Блез. Хотя, ей ли об этом размышлять. Ее саму взяли на зелья непонятно за что. И декан ясно дал понять, что одна ошибка, и она тут же вылетит. А Невилл, хоть и был размазней и часто все портил, не был лишен определенных способностей. Все-таки его родители были очень талантливы, и часть этих талантов, несомненно, передали сыну. Жаль, что он рос без них. Не то, чтобы Блез сочувствовала его родителям. Они сами нарвались. Папа как-то обмолвился, что Лорд не раз предлагал Лонгботтомам присоединиться к нему. Но ни один ребенок, тем более чистокровный, не заслуживал остаться сиротой при живых родителях. А Невилл остался. Может, потому и вырос таким увальнем. А жаль, из него мог бы получиться очень приятный парень. Блез вспомнила первый курс. Тогда Невилл показался ей почти страшненьким. А вот вырос, и стал очень даже ничего. Но совершенно в себе не уверен.
Девушка вновь обернулась в сторону гриффиндорца. Грейнджер починила его чернильницу и убрала краску с пола. Блез сама не понимала, почему, но при взгляде на старосту Гриффиндора испытала жуткое раздражение. Эта выскочка никогда не вызывала симпатии. Только не со стороны слизеринок. Но раздражаться на нее у Блез не было причин. Ну да, заучка. Да, надоедает своей вечной правильностью. Но и только. Так с чего же вдруг такая неприязнь?
За спиной Грейнджер маячил Уизел, пытавшийся списать хоть что-нибудь из работы Поттера. Странно, что он не лез с вопросами к Грейнджер, она же вечно им помогала. Хотя, эти двое, казалось бы, совсем перестали общаться. Не то, чтобы Блез было какое-то дело до отношений грязнокровки и магглолюба, но… Проблемы в раю – самая горячая тема для сплетен. А тут проблемы были, а сплетни никто не сочинял. Непорядок…
– Мисс Забини, – Блез отвела взгляд от гриффиндорцев и посмотрела на профессора. – Вы закончили?
– Да, – спокойно кивнула девушка.
– Тогда сдавайте работу и можете идти.
Блез равнодушно пожала плечами, легко подхватила сумку и подошла к столу преподавателя.
– До свидания, профессор МакГонагалл, – произнесла она, отдавая свой свиток.
– Всего доброго, мисс Забини, – кивнула в ответ декан Гриффиндора.
И все. Блез отвернулась и направилась к выходу. Она вдруг поняла, что не помнит, чтобы МакГонагалл хорошо к ней относилась. Нет, профессор трансфигурации никогда не ругалась на Блез, не снимала баллы без причины, не занижала оценок. Но лишь потому, что подобное поведение старуха считала неприемлемым для себя. Но она никогда не хвалила девушку и уж точно никогда ей не улыбалась, хоть Блез и была одной из самых сильных студенток. Она никогда не относилась к ней так, как относилась к той же Грейнджер. И не то, чтобы Блез было хоть какое-то дело до внимания со стороны этой старой кошки, но все же что-то обидное было в таком поведении профессора. Гриффиндорцы, всегда такие благородные, понимающие и всепрощающие. А на деле – так относились к ней за что? За то, что она носит серебристо-зеленый галстук и спит с Малфоем? Нет, все это чушь собачья. И ничем гриффиндорцы не лучше слизеринцев. Они все слеплены из одного теста. Они все выбирали себе избранных и гонимых. Просто пользовались при этом разными критериями.
Проходя мимо парт, Блез бросила взгляд на Малфоя. Он смотрел на нее, и было что-то в его взгляде… будто мольба. Или как минимум просьба. И тревога. Огромная и ничем не прикрытая тревога. Нет, им определенно нужно поговорить.
Блез вышла из кабинета. В коридоре было пусто, ведь урок еще не закончился. Она взглянула на маленькие изящные часики на своем запястье и поспешила к лестницам. Они обязательно сегодня поговорят, но сначала ей нужно кое-что сделать.
***
Гермиона усиленно пережевывала курицу и не сводила взгляда с железного кубка, стоящего рядом с ее тарелкой. Этот кубок располагался так удачно, что на его поверхности как раз отражался Рон Уизли. И все, что он делал. И значит, когда он доест и начнет вставать из-за стола, Гермиона это не пропустит. А коль скоро она уставилась на кубок, а не на самого Рона, никто ничего не заподозрит.
– Гермиона, тебе еще подлить сока? – потянулся Невилл к ее кубку.
– Нет! – резко выкрикнула Гермиона. Сидевшие рядом студенты оторвались от своих тарелок и посмотрели на свою старосту. Девушка покраснела и повернулась к Невиллу. – Спасибо, я не хочу пить.
– Ну, ладно. Просто ты так смотрела на кубок.
– А я… я… задумалась, вот. Да, о самостоятельной по трансфигурации, – на ходу сочинила Гермиона.
Невилл кивнул и, поняв, что разговор сейчас зайдет об учебе, отвернулся, ничего больше не сказав. Гермиона вновь посмотрела на кубок. Рон по-прежнему сидел на месте и уплетал уже вторую порцию жаркого. И куда в него столько влезает?
Гермиона вернулась к своему ужину, попутно размышляя, как все удачно сложилось. Вчера она так и не собралась поговорить с Роном, сегодня весь день он был с Гарри. Потом Гермиона вообще ушла на руны. А вот сейчас Рон был один, и можно было поймать его после ужина, когда он пойдет в гостиную (или куда он там еще собирался), и спокойно поговорить.
Еще минут через десять Гермиона начала просто елозить вилкой по тарелке, чтобы создать впечатление, будто она все еще ест. Рон так и не уходил, и она теряла терпение и, что гораздо хуже, решимость. Опять начала спрашивать себя, есть ли хоть какой-то смысл в ее гениальном плане по воссоединению друзей. Ведь у нее были все шансы оказаться просто проигнорированной. Когда Гермиона уже почти отчаялась, Рон ответил что-то Симусу напоследок и встал. Бросил взгляд на стол Райвенкло, но той девчонки за ужином не было. Гермиона еле дотерпела, пока Рон вышел из Зала, и тут же сама подскочила, торопливо дошла до дверей, вышла в холл и кинулась в сторону лестниц. Только бы Рон не решил уйти куда-нибудь в другую сторону…
Гермиона увидела его раньше, чем рассчитывала, за первым же поворотом. Он стоял у окна и смотрел в небо. Гермиона подошла к нему и тоже посмотрела на улицу. Там, под самыми облаками, кто-то летал на метле. Гермионе не составило труда понять, кто это. Такие фортели в воздухе мог выделывать только Гарри.
– Он часто летает в последнее время, – задумчиво произнесла девушка.
– Ему там легче, наверное, – отозвался Рон. – Когда он летает, он не думает о том, что случилось…
– С Сириусом, – закончила за него Гермиона. – Как думаешь, он сможет когда-нибудь оправиться от этого?
– Думаю, нет. Это притупится со временем, но он никогда не перестанет винить себя.
Они стояли там вдвоем и просто наблюдали, как летает Гарри. Впервые за эту неделю они находились так близко друг к другу и не чувствовали неприязни. Они не злились и не кричали. Все было почти как прежде. И все же невидимая стена продолжала стоять между ними.
Мгновение спокойствия разрушилось слишком быстро. Рон будто очнулся, посмотрел на Гермиону и повернул в сторону лестниц. Девушка сжала руки и, собрав последнюю храбрость, произнесла:
– Подожди, Рон, нам нужно поговорить.
Он остановился и устало на нее посмотрел.
– Опять по поводу обязанностей?
– Нет, это… о нас с тобой, – Гермиона тоже отвернулась от окна и теперь смотрела на друга. Согнутая спина, скрещенные на груди руки, отведенный взгляд. Он не хотел это обсуждать. Но у них не было выбора. – Я думаю, мы оба понимаем, что все испортили. Я не прошу у тебя прощения и не жду извинений с твоей стороны.
– Ты считаешь, что это я должен извиняться? – тут же вспылил Рон.
– Да нет же! Рон, просто послушай меня, ок? – Рон замолчал. Она снова посмотрела на Гарри. – Что бы ни произошло и что бы мы ни испытывали друг к другу, мы не имеем никакого права так поступать с ним. Гарри не должен страдать из-за наших ошибок.
– А он тут при чем? – Рон нахмурился еще больше.
– Неужели ты не видишь, как ему тяжело смотреть на наши ссоры? Мы единственные, кто у него остался. Мы могли бы хотя бы сделать вид, что все нормально. Я не прошу тебя относиться ко мне, как раньше. Но мы могли бы пойти на мировую, реагировать друг на друга спокойнее.
– Ну и какой в этом смысл? – прервал ее Рон.
– Рон, нам все равно придется общаться, и…
– Я не о том. Гарри этим фарсом не обмануть. Не проще ли держать дистанцию? – он пожал плечами, будто ему вообще было безразлично, ругаются они или нет.
– Дистанцию? – опешила Гермиона.
– Ну да. Слушай, я тебя не трогаю, и ты меня не трогай, – он развел руками. – И все счастливы. Согласна? Ну, я пошел.
Он отвернулся и поспешил к лестницам. Будто торопился куда-то. Или убегал от нее.
Гермиона облокотилась на подоконник. Вот и поговорили… Держать дистанцию. Что это вообще может значить? Ведь они оба нужны Гарри! Оба, а не поодиночке. И теперь уж точно не время держать дистанцию.
Девушка вновь посмотрела в ту сторону, куда ушел Рон. Почему-то ей казалось, что стена между ними стала еще выше.
***
Северус Снейп оправил белоснежные манжеты рубашки, окинул взглядом кабинет и вышел. Он направлялся к директору, намекнувшему еще за обедом, что хочет поговорить, и был недоволен. Северус знал, что ему придется врать Дамблдору, чтобы обезопасить Драко. А врать директору он не любил. Конечно, Дамблдор сам не раз утаивал информацию, искажал события в угоду себе и заставлял Северуса делать то, с чем зельевар никак не мог согласиться. Но все же Северус прощал старику все это. Потому что сам был не раз прощен им и за более страшные поступки. И потому считал себя не вправе испытывать доверие Дамблдора. Но Драко… Драко для него был важнее.
Наводя почти религиозный ужас на попадавшихся на пути студентов, декан Слизерина добрался до директорского кабинета. Дамблдор стоял у открытого шкафа и искал какую-то книгу. Северус напрягся. Что такого странного могло произойти, что директор собственноручно искал книгу, а не просто призвал ее?
– Если бы я знал, Северус, в какой именно книге найду то, что мне нужно, я бы конечно просто призвал ее, – мягко произнес старик, оборачиваясь. – Проходи, пожалуйста.
Северус сел в кресло и попытался сконцентрироваться на своих мыслях. Рассуждения о лжи и директоре отвлеки его, и контроль ослаб. Впрочем, он никогда не был уверен, что его ментальные преграды представляют хоть какую-то сложность для Дамблдора.
Альбус вернул на место том, который просматривал до прихода зельевара, и опустился в свое кресло.
– Чаю, Северус?
Ну вот, снова он за свое.
– Нет, спасибо, – отозвался декан, скрипнув зубами. – Вы хотели о чем-то поговорить?
– Да, – директор вздохнул, – сегодня утром у меня состоялась очень интересная встреча.
«Тааааак, – подумал Северус, – это уже неплохо. Совсем даже неплохо».
– Ты помнишь Артура Колфера? – продолжил директор. – Он выпустился всего пару лет назад.
Северус постарался выглядеть удивленным выбором темы для разговора. Он кивнул, заметив:
– Его родителей одними из первых устранили после событий в Министерстве.
– Да, да, я помню. Такая трагедия для нас.
– Для нас? – удивился Северус. – Но они не собирались вступать в Орден, о чем не один раз Вам сообщали.
– Но они также отказывались примкнуть к Тому. А это играло нам на руку.
Северус пожал плечами.
– Не вижу принципиальной разницы между их нейтралитетом и смертью.
– Северус, ты жесток, – директор укоризненно на него посмотрел. – Пока они были живы, у нас по крайней мере оставалась надежда на то, что они примкнут к нам.
– Ну, а теперь у нас есть уверенность, что они никогда не присоединятся к нему.
– В любом случае, мы сейчас об их сыне, – прервал Дамблдор это препирательство. – Он, в отличие от родителей, все же выбрал ту сторону.
– И было бы неправильно винить его в этом, – Снейп отвел взгляд.
– И кому, как не тебе, это понимать, – заметил директор.
Северус поморщился.
– Альбус, Вы хотели поговорить о том, что юный Колфер напоминает Вам меня?
– Не совсем, хоть он и правда очень похож на тебя в этом возрасте, – с улыбкой произнес Дамблдор.
– Не похож, – возразил зельевар. – Я совершал ошибки потому, что был один. А у него есть сестра. Он гораздо глупее, чем был я, Альбус. Ведь он тащит за собой ее.
– Ну, он оказался не так глуп, как ты думаешь. Он пришел ко мне сегодня, потому что усомнился в своем выборе.
– Насколько усомнился?
– Он готов уйти от Тома, – на лице директора отразилось торжество. Северус еле удержал себя, чтобы не поморщиться. Старик и правда верил, что мальчишка пришел по собственной воле. Что он и правда осознал, за какое чудовище хотел бороться. И наверняка Альбус горд собой, ведь его труды окупаются. Вот он, еще одна заблудшая овца, вернулся к истокам испросить прощения, как когда-то это сделал молодой Северус. И скоро таких будет больше, скоро все поймут, на чьей стороне они должны быть… Мерлин, ведь все это было так наивно! И своим обманом Северус только усугублял. Он не мог рассказать директору об истинных мотивах мальчишки, и тот продолжал верить в свою сказку.
Декан вздохнул и задал следующий вопрос:
– И почему же мы должны ему верить?
Как-то уныло это было – задавать вопросы, которые он должен был задавать, и давать ответы, которые ему положено было давать. Ему не привыкать играть роль, и все же играть роль перед директором непривычно.
– Тебе никогда не приходило в голову, что людям можно просто верить? – спросил Дамблдор.
– Не в вопросах войны, политики или финансов. Моя подозрительность слишком часто спасала мне жизнь, чтобы я ею пренебрегал.
– Не могу не признать, что ты прав. В известной степени, – добавил директор, подумав. – Артур пришел не с пустыми руками.
– Он совсем недавно примкнул к Лорду. Сомневаюсь, что он знает что-то важное.
– Это не имеет непосредственного отношения к Тому. Скорее, это планы Люциуса.
– У Люциуса нет былого влияния. Вряд ли его планы могут быть по-настоящему опасны для нас, – Северус изобразил на своем лице сомнение пополам со скукой.
– И тем отчаяннее он будет пытаться вернуть себе прежнее положение, не так ли?
Снейп хмыкнул.
– Ну и что же, по словам Колфера, задумал Малфой?
– Ему нужна мисс Грейнджер, – прямо ответил директор. Северус слегка опешил. Он рассчитывал сначала выслушать трогательный рассказ о том, как Поттера терзала судьба, как он эмоционально нестабилен после смерти Блэка и как легко теперь будет выбить его из колеи и заставить очертя голову кинуться куда угодно за кем угодно. Но, видимо, директор и сам уже устал от долгих вступлений. Что ж, так даже лучше.
– Для того чтобы выманить Поттера. В этом есть смысл.
– Ты не выглядишь особо удивленным, – Дамблдор вновь улыбнулся. – Возвращаясь к нашему разговору о секретах.
– Скажем так, – со вздохом признал Северус, – у меня были определенные подозрения.
– Почему же ты ими не поделился?
– Я не был до конца уверен.
– Или выигрывал время, – негромко произнес директор, продолжая улыбаться в бороду.
– Простите? – на этот раз удивление Снейпа было явным и неподдельным.
– Я думаю, ты согласишься, что нужно обезопасить мисс Грейнджер, – как ни в чем не бывало продолжил старик. – Ее лучше увезти на некоторое время. По крайней мере до тех пор, пока мы не выясним, от кого именно в школе исходит непосредственная опасность.
– Естественно, – согласился зельевар. – Я так понимаю, нам придется прятать ее ото всех?
– Да, я бы не хотел, – директор запнулся, – травмировать Гарри… еще больше.
– Разумеется, – Северус недовольно скривился и отвел взгляд.
–Я знаю, ты не согласен с…
– Альбус, – мягко остановил его декан, – не стоит. Это сейчас не так важно.
– Да, конечно. Я думаю, логично будет перевезти мисс Грейнджер на континет.
– Мы не сможем сделать это без помощи Ордена. И тогда Поттер узнает.
– У меня есть друзья в Чехии.
– Сомнительные это друзья, я Вам скажу. Вряд ли мы сможем им довериться в таком важном деле.
– Послушать тебя, так мы вообще никому доверять не можем, – немного раздраженно бросил Альбус.
– Вот именно, – спокойно кивнул Северус. Потом добавил осторожно: – Если позволите, у меня есть на примете одно место, где можно было бы спрятать девочку.
– Я надеюсь, ты сейчас не о своем поместье?
– О поместье, но не о своем.
– Ты же не…
– Оно достаточно далеко, там никого нет, и Люциусу туда путь заказан. Она будет там в безопасности.
– Да, будет, – неохотно признал Дамблдор. – Но… я не знал, что поместье открыто.
– У меня есть «ключик», – ухмыльнулся Снейп.
– А она?..
– Пока нет, но Вы же знаете…
– Да, знаю, – директор кивнул и отвел взгляд.
Северус вдруг увидел его с совершенно другой стороны. Ведь для Альбуса это тоже было тяжело. Еще одна его ошибка, еще один недосмотр. Каково ему было жить с этим? И как много она все же для него значила?
– Ты уверен, что Люциус не сможет туда попасть? – нарушил их молчание директор.
– Абсолютно. Я лично за этим прослежу.
– Хорошо, пусть будет Ирландия.
– А что будет с ее родителями? Люциус озвереет, когда поймет, что девчонку увели прямо у него из-под носа.
– Да, их давно уже нужно было увезти. Я попрошу Артура и Молли, они позаботятся об этом.
– Не стоит. Я займусь, – Северус поднялся. – Уизли лучше поручите Колфера.
– Я не думаю, что есть смысл прятать его. Он может…
– Альбус, где ваше легендарное сострадание? – декан нахмурился. – Этот мальчик уже достаточно потерял. Вы не имеете права требовать от него большего.
– И все же, насчет Грейнджеров…
– Вам же нужно сказать что-то Поттеру. Скажите, что она уехала, чтобы проследить за переездом родителей и провести с ними немного времени. Быть может, в последний раз, – Снейп отошел к двери. – Это все, директор?
– Пожалуй, да.
Зельевар кивнул, отвернулся и уже взялся за ручку двери, когда Дамблдор добавил:
– И поблагодари от меня мальчика. Хоть его методы я и не одобряю, мы ему обязаны.
Северус замер на мгновение, но так ничего и не ответив, вышел.
Он знал, предчувствовал, что они не смогут обмануть Дамблдора. Что директор, даже если не захочет, все поймет. И теперь было странно легко на душе. Лишь от отсутствия всего одного обмана в его и без того переполненной обманами жизни.
***
Драко слонялся по своей комнате. Он знал, что Северус пойдет к директору. Крестный предупредил его еще днем. Они условились поговорить после его возвращения. И вот теперь Драко был вынужден ждать, когда же крестный вернется от этого маразматика и станет ясно, приходил ли Колфер в школу и что именно он сказал директору.
А ждать Драко ненавидел.
Он подошел к огню и облокотился о каминную полку. Парень не спал всю прошлую ночь, как и предыдущую. И вряд ли ему удастся уснуть сегодня. Он закрыл глаза, все тело ныло. Ему нужно было просто отдохнуть. Но на отдых совершенно не было времени.
Еще и Пэнси смотрела на него волком. Причем, совсем непонятно, за что. Надо будет с ней поговорить, когда они закончат с Грейнджер. А то, может, он уже успел провиниться перед подругой, и не в курсе.
В дверь робко постучали. Драко поднял удивленный взгляд. Он хорошо знал этот стук. Как и то, что стучавшая редко удосуживалась проявлять подобное уважение к его личной территории. Он посерьезнел. Вот чего ему точно сегодня не хотелось делать, так это выяснять с ней отношения. Но тянуть еще дольше было просто неприлично. Он должен был ее отпустить, причем как можно скорее.
Она вновь постучала. Значит, знала, что он здесь.
Драко оттолкнулся от каминной полки, подошел к двери и распахнул ее. Блез выглядела… спокойной. Непозволительно спокойной для того, зачем она пришла. Это настораживало.
– Привет, – произнесла она. – Я войду?
– Да, конечно, – Драко отошел в сторону, давая ей пройти. Закрыл за ней дверь.
Блез прошла вглубь комнаты, остановилась у кровати и обернулась к нему.
– Грег сказал, что ты хотел со мной поговорить, – объяснила она, не поднимая взгляда от пола. Что ж, возможно, она была не так уж и спокойна.
– Да, – он подошел ближе, но все же не настолько, чтобы иметь возможность прикоснуться к ней. Он почему-то боялся прикасаться к ней. Может, чувствовал, что не имеет на это права после того, что сделал. Но еще больше он боялся увидеть, что ей неприятны его прикосновения. Как она бы отдернула руку и даже поморщилась. И это бы значило, что он навсегда ее потерял.
Драко вдруг почувствовал, что в горле встал комок. Похоже, это будет еще тяжелее, чем он предполагал. Он откашлялся.
– Блез, я хотел… хотел извиниться за то, что сделал, – она наконец посмотрела на него, слегка удивленно и очень печально. – Я понимаю, что моему поведению нет никаких оправданий, и не прошу меня простить. Просто мне нужно, чтобы ты знала, что я сожалею обо всем. Будь у меня шанс хоть как-то исправить это…
– Не нужно, – прошептала Блез.
– Что?
– Не нужно так говорить. То, что случилось, уже случилось. Прошлого не исправить, – она оглянулась и осторожно присела на кровать.
– И все же, если я могу хоть как-то… искупить…
– Искупить, – все так же тихо повторила она. – Слово-то какое… Ну и что бы ты сделал, Драко, чтобы искупить… это? – Блез посмотрела на него с вызовом, будто издеваясь.
– Все, что попросишь, – выпалил он, даже не успев осознать, что говорит.
Блез усмехнулась и вновь отвела взгляд. Он заметил, что она нервно теребит колечко на среднем пальце левой руки. Это был подарок Нарциссы на ее пятнадцатилетие. Почему-то Блез очень любила именно это свое кольцо и почти никогда его не снимала. Может быть потому, что это был подарок именно его матери?
– Ответь мне на один вопрос, – она посмотрела в его глаза. – Это конец?
– Конец чего?
– Нас.
Драко не смог выдержать ее взгляд. Он подошел к камину и вновь оперся о полку.
– Прости, Блез. Но наверное, конец наступил давно. А мы с тобой как-то не обратили внимания.
– Понятно.
Он чувствовал, что она смотрит на него. Ее взгляд жег его спину. Но обернуться он не мог. Он знал, что ей тяжело, намного тяжелее, чем ему. И он давал ей время, чтобы справиться со всем этим.
– Тебе что-то угрожает, да? – неожиданно спросила девушка.
– Что? – Драко обернулся. – С чего ты взяла?
– Мне Пэнси сказала. Нет, ничего конкретного, – тут же начала оправдывать подругу Блез. – Просто намекнула и просила быть осторожнее. Ну и я вот…
– Пэнси права, тебе нужно быть осторожнее. Ты же вечно сначала делаешь, потом думаешь, – добавил Драко с улыбкой. – А я не смогу теперь так же пристально присматривать за тобой.
– Можно подумать, я не обойдусь без твоей заботы, – она гордо вскинула носик.
– А неужели обойдешься?
– Не знаю, – Блез пожала хрупкими плечиками. – Наверное, нет. По крайней мере, пока что. Драко, ты ведь не из-за этого… я имею в виду…
– Нет, не из-за этого. Хотя, так даже лучше. Вокруг меня все слишком шатко. Меньше всего я хочу, чтобы ты пострадала из-за меня. Снова, – он вздохнул. – И не волнуйся за родителей. Я сам напишу твоему отцу и все ему объясню.
Блез кивнула своим каким-то мыслям и поднялась.
– Я смогу… в смысле… Мы ведь останемся друзьями, верно?
Драко подошел к ней поближе и все же отважился прикоснуться к ее ладошки. Она не отняла руки, лишь вздрогнула немного.
– Конечно, останемся. Я ведь обещал подтянуть тебя по зельям. А еще в этом году мы справляем рождество у Паркинсонов. И Нарцисса жутко обидится, если ты не приедешь к нам на пасхальные каникулы. Так что было бы глупо не остаться друзьями, верно?
Драко понимал, что несет какой-то бред. Не то, совсем не то он должен был ей говорить. Милая, хорошая Блез, остававшаяся с ним столько времени, прощавшая ему абсолютно все. Разве она заслужила лишь разговоров о пасхальных каникулах?
– Блез, я…
Она резко вскинула на него взгляд и обреченно замотала головой.
– Не надо! Не говори этого, – казалось, она еле сдерживает себя, чтобы не заплакать.
Он прикоснулся к ее щеке, она закрыла глаза. Такой привычный жест. Такой тяжелый теперь. Драко сделал еще один шаг вперед.
– Я надеюсь, когда-нибудь ты сможешь действительно простить меня за все, что я сделал. Пусть не сейчас, но когда-нибудь, – прошептал он, вглядываясь в ее тонкие черты.
Блез не открыла глаз.
– Почему-то у меня такое чувство, будто мы не расстаемся, а ты как минимум умираешь.
– Почему-то у меня такое чувство, что я и правда умираю, – он прижался губами к ее лбу и почувствовал, как она вздрогнула. Последняя ласка. Вот и все, что он мог себе позволить перед тем, как отпустить ее навсегда. Отпустить в ее собственное будущее, где, он молил Мерлина, не будет войны и интриг. И где будет кто-то, кто сможет позаботиться о его девочке лучше, чем он.
Драко поглубже вдохнул тонкий запах ее духов и сделал шаг назад. Блез не выдержала и все же всхлипнула. Потом открыла глаза и посмотрела на него, совсем как раньше, с нежностью и немного с тревогой.
– Береги себя, пожалуйста, – прошептала она напоследок и кинулась к двери, прижав вечно холодные руки к горящим щекам.
Блез тихо прикрыла за собой дверь и замерла на минуту. Ей нужно было успокоиться, и немедленно. Чтобы ни происходило в ее жизни, она оставалась Забини и не могла позволить кому-нибудь увидеть ее в таком состоянии. Поэтому нужно успокоиться. Вдох-выдох…
– Какого Мерлина ты тут забыла? – раздалось за ее спиной. – Я же предупреждала тебя…
Блез резко обернулась. Слезы хлынули с новой силой, и не осталось никаких надежд успокоиться. А она и не хотела успокаиваться. Пэнси замерла на полуслове и с беспокойством посмотрела на подругу.
– Блез, что случилось? – она схватила ее за плечи. – Он что-то сделал? Просто скажи мне.
– Мы… мы расстались… – объяснила Блез, всхлипывая. – Это конец, Пэнс. Это конец…
– О, дорогая, – Блез прижалась к ее плечу, уже не страшась, что кто-то сможет увидеть ее слезы.
– Я одна, я одна, Пэнси… Теперь я одна… Я одна… я совсем одна… – продолжала шептать девушка, пока подруга вела ее в свою спальню.
– Тише, девочка, тише, – шептала в ответ Пэнси, гладя по волосам. – Все пройдет, Блез. Боль утихнет, и все будет в порядке.
– Ничего уже не будет в порядке. Я одна. Ничего не будет… в порядке, ничего…
***
Вечер вторника Гермиона проводила в гостиной своего факультета. После отбоя ей нужно было отправляться на дежурство, и девушка решила немного отдохнуть. Она устроилась в кресле перед камином с учебником трансфигурации около часа назад, но читать совсем не получалось.
Все было плохо, очень плохо. Гермиона вынуждена была констатировать свое фиаско в разговоре с Роном. Она попыталась поговорить с ним еще раз сегодня утром, но парень лишь заявил, что они вчера и так уже все обсудили и он опаздывает на прорицания. Да еще Гарри мрачнел на глазах. С ним происходило что-то, чего Гермиона не могла понять. А поговорить с ним не получалось, потому что он постоянно пропадал на поле. Казалось, что он летает постоянно. Он появлялся на уроках со звонком и со звонком же исчезал, часто пропускал обеды и ужины, в гостиную возвращался к самому отбою, а иногда и того позже. И Гермиона далеко не была уверена, что он не сбегал на поле иногда по ночам. И что ужаснее всего, она не могла понять причины такого поведения. Не могло быть это только из-за Сириуса. Ведь с его смерти прошло уже больше двух месяцев. Жил же Гарри до этого нормально. Ну да, не светился счастьем. Но и не пропадал в небе часами. А теперь… Что, если случилось что-то еще, а он не говорит? И почему не говорит? Из-за того, что произошло у них с Роном? Ну и какая из нее подруга после этого…
Кроме того, она очень плохо спала. Ей снились какие-то странные, тревожные сны, ни один из которых она так и не смогла запомнить. Хоть и чувствовала, что снились они ей неспроста.
Из головы все никак не шел Малфой. Он с самого их возвращения в школу тоже ходил мрачнее тучи. И куда он все-таки уходил в воскресение? Гермиона и сама не понимала, почему ей это не давало покоя. Но чувствовала, что с Малфоем происходит что-то важное. Что-то, что касается и ее тоже. Гермиона перевела взгляд на огонь и попыталась понять, с каких пор она обращает столько внимания на какие-то смутные предчувствия. Но она ничего не могла с собой поделать. Мысли о Малфое мешали думать, заниматься, спать и иногда даже есть. Он стал для нее чем-то вроде сложной задачи, которая все никак не хотела решаться. А Гермиона Грейнджер не могла позволить себе подобной расхлябанности. Она решала все задачи, даже самые сложные.
Забини сегодня появилась на завтраке бледная, словно смерть. Она и раньше-то неважно выглядела, но сегодня… Краше в гроб кладут. Наверное, с Малфоем что-то не поделила.
Ну вот, опять Малфой.
Гермиона решительно захлопнула книгу и хотела подняться к себе, но тут услышала, как открылся проход в гостиную. Девушка обернулась в надежде, что это вернулся Гарри, и можно будет с ним поговорить.
В гостиную вбежал Джонни, мальчик с первого курса. Очень талантливый и совершенно недисциплинированный. МакГонагалл еще после первого занятия попросила Гермиону уделить ему побольше внимания. Его способности сразу бросались в глаза, но любые способности требовали четкого контроля. А Джонни слова «контроль» не знал. И вот уже на втором занятии трансфигурации, устав от скучной теории, он превратил собственное перо в веточку сирени и заставил ее расцвести. За что немедленно заработал взыскание. Таланты талантами, но непослушания декан не любила.
Гермиона взглянула на часы. Судя по всему, он как раз возвращался с отработки. Девушка улыбнулась мальчику и, отвернувшись, направилась к лестнице на второй этаж. Но тут Джонни окликнул ее:
– Гермиона! Подожди!
Староста обернулась. Мальчик выглядел усталым, но вполне довольным. Видимо, профессор не сильно строжилась и, быть может, даже похвалила за рвение.
– Да, Джонни?
– Профессор МакГонагалл просила передать, что хочет с тобой поговорить.
– О, хорошо, я зайду к ней завтра.
– Да нет же! Она сказала, прямо сейчас, – мальчик нахмурился.
– Сейчас? Ты уверен? – засомневалась Гермиона. – Уже почти десять.
– Уверен. Она сказала, что это важно.
– Ладно, – кивнула Гермиона. – Сейчас только книжку занесу в спальню. Спасибо, Джонни.
Мальчик улыбнулся ей и поспешил к своим друзьям. Гермиона испытала странную зависть к нему. Она вспомнила свой первый курс. Столько нового, неизведанного, интересного. В детстве все было настолько проще, никаких тебе проблем, никакой войны. Каждый день словно чудо. Теперь же каждый новый день – лишь отсрочка. Еще 24 часа, которые им позволили прожить.
Она поднялась к себе, поставила книгу на полку и одела мантию. Староста должна оставаться старостой.
В коридорах было пусто, сумрачно и неуютно. Уже на полпути к кабинету декана она подумала, что хорошо было бы предупредить Рона, что она ушла. Кто знает, сколько времени займет разговор с МакГонагалл. Она может и не успеть на дежурство. Но возвращаться было глупо. За поворотом раздались шаги. Гермиона остановилась и через пару секунд перед ней появился Малфой. Малфой! Мерлин, опять Малфой! Впрочем, это естественно, кого еще-то можно встретить в коридоре неподалеку от кабинета декана Гриффиндора в половине одиннадцатого вечера? Только Малфоя.
– Что, Грейнджер, проблемы?
Гермиона обернулась.
– С чего ты взял?
– Ну, ты тащишься к своему декану в такой час. Первокурсники отказываются учиться?
– Никаких проблем с первокурсниками, Малфой, – Гермиона равнодушно отвернулась. У нее не было никакого желания вестись на его провокации.
– Значит, сама во что-то вляпалась? Наверняка, опять со своим драгоценным Поттером?
Гермиона вновь посмотрела на слизеринца.
– Зачем ты это делаешь?
– Что делаю?
– Лезешь ко мне, – ответила Гермиона. – Мы оба прекрасно знаем, что тебе на меня плевать.
– Верно, – подтвердил Малфой с презрительной улыбкой на лице.
– И придираешься ты ко мне, только чтобы позлить Гарри. Так вот Гарри тут нет. Твоих друзей, перед которыми нужно держать марку, тоже. И тебе безразлично, есть у меня проблемы или нет. Так зачем ты это делаешь?
– Должна быть причина?
– Да.
– С чего ты взяла? – он выглядел по-настоящему заинтересованным.
– Потому что должна быть.
– Это не ответ.
– О Мерлин, ты просто невыносим! – Гермиона возвела глаза к потолку.
– Спасибо, я старался, – съязвил парень.
Гермиона покачала головой, отвернулась от него и продолжила свой путь.
– Ты так и не ответила на мой вопрос, – бросил Малфой ей в спину.
– Как и ты на мой, – Гермиона, не оборачиваясь, развела руками. – Так что мы квиты.
Она услышала, как Малфой затопал в противоположном от нее направлении. У нее сложилось впечатление, что он посмеивался. Не насмехался над ней, не издевался, а просто посмеивался над всей ситуацией.
Впрочем, не это сейчас занимало ее мысли. Малфой, сам о том не зная, озвучил ее подозрения. Не могло быть все в порядке, если декан пожелала увидеть ее так поздно. Хотя, это наверняка что-нибудь, связанное со школой. Если бы причина была в Гарри, ее бы вызвали сразу к директору. Но гадать тоже не было никакого смысла. Через несколько минут она услышит все от самой МакГонагалл.
Дверь была распахнута настежь, а декан Гриффиндора нервно ходила по кабинету. Гермиона решила, что стучать в открытую дверь – это лишнее.
– Профессор? – неуверенно произнесла она. – Мне сказали, Вы хотели меня видеть.
– Да, мисс Грейнджер, пойдемте, – декан вышла из кабинета и поманила за собой студентку.
МакГонагалл шла чуть впереди, Гермиона на полшага сзади. Женщина выглядела обеспокоенной чем-то и ничего не объяснила Гермионе, отчего девушка насторожилась.
– Профессор, куда мы идем?
– К директору. Профессор Дамблдор хочет вас видеть, – сухо отозвалась МакГонагалл.
– Что-то случилось?
Декан нервно дернула плечами.
– Директор все объяснит, мисс Грейнджер.
Так, прекрасно. Вот теперь все по-настоящему паршиво. Если ее пожелал увидеть директор, да еще так поздно, да еще и одну, без Гарри, то у нее точно крупные неприятности. Только вот во что она умудрилась так аккуратно вляпаться, что даже сама не заметила?
Они подошли к горгулье.
– Мятные тянучки, – произнесла МакГонагалл и повернулась к своей студентке, прикоснулась на мгновение к ее плечу. – Иди, девочка.
Гермиона неуверенно шагнула в открывшийся проход. Она постучала и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь. В кабинете было очень светло. Директор сидел за своим столом, а за его спиной стоял профессор Снейп. Похоже, все было еще хуже, чем Гермиона могла представить.
– А, мисс Грейнджер! – Дамблдор расплылся в такой широкой улыбке, что сердце Гермионы окончательно сползло в пятки. Так, на всякий случай. – Проходите, присаживайтесь! Чаю?
– Эээ, нет, спасибо, директор, – Гермиона осторожно опустилась в предложенное кресло и посмотрела на профессора зельеварения. Никаких эмоций на лице, идеальная маска. Интересно, как долго он учился сохранять такое выражение лица в любой ситуации? А может, это не было маской?
– Ну что ж, тогда к делу, – прервал ее размышления Дамблдор. – Не так давно до нас дошла тревожная информация.
Гермиона молча смотрела на директора, ожидая продолжения. Внутри что-то предательски засвербело. Все предчувствия, ожидания и дурные сны, мучавшие ее последнюю неделю, вдруг слились в один колючий комок опасений, что сейчас ей откроют то, чего совсем не хочется слышать.
– Боюсь, Гермиона, Вам придется покинуть Хогвартс.
«Поздравляю! – прогремел в ее голове внутренний голос. – Вот теперь ты официально вляпалась по самые уши! »
– Когда? – только и сумела вымолвить ошарашенная девушка.
– Да вот прямо сейчас, – с прежней улыбкой ответил директор. – Может, все-таки чаю?

Глава 10

Гермиона перевела взгляд на профессора Снейпа, но тот по-прежнему смотрел на нее абсолютно бесстрастно. Она посмотрела на директора, но его улыбка только еще больше сбивала с толку. В голове эхом отдавались его слова. «Покинуть Хогвартс, покинуть Хогвартс, покинуть Хогвартс». Девушка покачала головой, вновь отвела взгляд от лица директора, оглядела стол перед собой и снова посмотрела на директора.
– Простите, профессор Дамблдор, боюсь, я неправильно вас поняла. Вы сказали «покинуть Хогвартс»? – все же выдавила из себя Гермиона.
– Вы все правильно поняли, мисс Грейнджер, – вступил в разговор Снейп.
– Но… что?.. То есть, как… зачем? – девушка пыталась понять, что сильнее ее волновало сейчас, но мысли путались. Сознание подсовывало все больше и больше вопросов, и Гермиона никак не могла выбрать из них самый важный. Вдруг возникла мысль, что профессор Снейп должен это оценить – неспособная задать вопрос Гермиона Грейнджер. Но девушка тут же одернула себя. Не о том она думает…
– Это временная мера, мисс Грейнджер, – поспешил заверить директор, видя ее замешательство. – Не волнуйтесь, это ненадолго.
– Но почему? – спросила Гермиона, все же сумев хоть немного упорядочить вопросы в своей голове. И посмотрела на декана Слизерина. Почему-то она была уверена, что мрачный профессор ответит на ее вопросы скорее и, что главное, честнее, нежели директор.
– Люциус Малфой готовит акцию, – медленно начал Снейп.
– Террористическую? – у Гермионы вырвался нервный смешок.
– Пока нет, – отозвался профессор. – И мне кажется, вам, мисс Грейнджер, совсем не стоит шутить на подобные темы.
Гермиона тут же стушевалась.
– Простите, профессор.
Снейп кивнул и продолжил:
– Недавние события в Министерстве Магии лишний раз подтвердили зависимость Поттера от его близких. Коль скоро Блэка уже нет среди нас, вы – первая и самая логичная мишень.
– Но… ведь есть же еще Рон, – задумчиво возразила Гермиона и тут же поняла свою ошибку, – и он чистокровный, – девушка заметила, как Снейп удовлетворенно кивнул. Но вот чем он был удовлетворен: тем, что она не стала задавать лишних вопросов, или тем, что осознает свое место? Нет, это тоже сейчас абсолютно неважно. – Но почему прямо сейчас?
– Чем раньше мы вас увезем и чем меньше людей будут тому свидетелями, тем в большей безопасности вы будете, – поморщившись, ответил Снейп. Да, это было очевидно. По крайней мере, для него.
– Значит, мне надо идти собирать вещи, да? – Гермиона перевела взгляд на директора. Тот уже не улыбался.
– Не стоит, этим как раз сейчас занимаются эльфы.
– Мисс Грейнджер, когда директор сказал, что вам придется уехать прямо сейчас, он имел в виду «прямо сейчас», – уже не скрывая своего раздражения, произнес зельевар.
– Но мне надо попрощаться с мальчиками!
– Это лишнее. Им сообщат, что вы уехали по семейным обстоятельствам.
– Но, в конце концов, я могу сказать им это сама! – Гермиона вдруг с ужасом осознала, что все это правда. За ней охотится Люциус Малфой, ей нужно бежать, прятаться, весь привычный мир, и без того хрупкий, рушился буквально на глазах. И ей не давали даже попрощаться с мальчиками. Она подняла умоляющий взгляд на Снейпа: – Я могу сказать сама…
– Вы не настолько хорошая актриса, чтобы ваши друзья ничего не заподозрили. От вас потребуют подробностей, будут задавать вопросы. У вас есть эти подробности, есть ответы, мисс Грейнджер? По-вашему, Поттер так глуп, что ничего не заподозрит? Не станет задавать ненужные вопросы, не начнет вновь шататься по ночам по замку и шпионить за профессорами в поисках ответов? Не догадается в конце концов? Или вы хотите, чтобы он сам отправился в Малфрй-Мэнор на заклание и…
– Северус, – прервал его директор, – я уверен, Гермиона уже поняла все, что ты пытался до нее донести.
– Да, я все поняла, – выдохнула Гермиона и осознала, что больше всего на свете ей сейчас хочется разреветься. Но такого удовольствия она Снейпу не доставит. – Вы отправите меня домой?
– Нет, там до вас добраться еще легче, чем в школе. Мы отправим вас в надежное место.
– А мои родители… Их…
– Нам уже давно следовало позаботиться об их безопасности, – кивнул директор. – Этим займутся, как только мы закончим с вами.
– Их увезут?
– Вероятно, – Дамблдор обеспокоенно посмотрел на девушку. – Если мы все…
– Подождите, а мой кот? Я смогу взять его с собой, мне некому…
– Гермиона, я уверен, о вашем коте позаботятся эльфы.
Девушка лишь кивнула. Все было слишком быстро, всего было слишком много… Ей нужно бежать. Она подвела родителей. Вся их жизнь теперь изменится. И Гарри… И она не поговорит завтра с Роном. Да какой, к черту, Рон! Ее хотят похитить и, возможно, убить, а она думает о Роне…
– Профессор Снейп проводит вас, – продолжал говорить директор, – и будет периодически навещать. Со всеми вопросами вы сможете обращаться к нему. Мы надеемся, что через пару недель вы уже сможете вернуться к прежней жизни. Но вы должны понимать, что у нас нет никаких гарантий.
Девушка никак не реагировала на его слова.
– Гермиона! – привлек ее внимание Дамблдор. – Вы слышали, что я вам сказал?
– Да, – отозвалась девушка, по-прежнему не поднимая глаз.
– У вас есть еще какие-то вопросы?
– Нет, – она покачала головой. Потом вникла в суть вопроса. – То есть, да. Масса. Но я и сама знаю все ответы.
Дамблдор вновь улыбнулся.
– Тогда вы можете идти. Северус…
– Я все помню. Идемте, мисс Грейнджер.
Гермиона поднялась из своего кресла и неуверенно произнесла:
– До свидания, профессор Дамблдор.
– До свидания, Гермиона.
Она молча вышла из кабинета вслед за деканом Слизерина. Кто теперь мог сказать наверняка, состоится ли новое свидание с директором и как скоро...
Снейп шел не быстро, и было видно, что ему это доставляет определенное неудобство. Интересно, это он для нее старался? Это было непривычно – Снейп, думающий о ком-то другом… Хотя, что она-то о нем знала? Что она вообще знала о том мире, где жил Снейп? Для нее это была чужая вселенная, тайна за плотно закрытой дверью. И она не имела никакого права делать какие бы то ни было суждения об этом мире и его обитателях…
И вдруг, ее будто осенило.
– Профессор Снейп! – ее дрожащий голосок разорвал тишину коридоров.
– Да?
– А почему вы просто не отправили меня к Уизли?
– Нора не самое защищенное место, – тихо отозвался Северус. Странно, но в его голосе девушка не услышала привычного раздражения. – Да и тогда мы бы не смогли утаить истинные причины вашего отъезда от Поттера.
– А зачем…
– Подумайте сами, мисс Грейнджер. Он только что потерял крестного, последнего человека, которого, пусть с натяжкой, но можно было назвать его семьей. Кого он винит в этом? Лорда? Директора? Беллатрису?
– Себя, – отозвалась Гермиона, тяжело вздохнув.
– Вот именно, – Снейп удовлетворенно кивнул. – Прошло всего два месяца, а вы уже под ударом. Конечно, если бы это решение зависело от меня, Поттер непременно бы все узнал. Я считаю, ему нужно научиться справляться с такой ответственностью и напряжением, если он хочет пережить эту войну. Но директор со мной не согласен. Ему очень важно, чтобы сейчас Поттер был как можно более стабилен.
– Понятно. Я ведь не смогу им написать, верно?
– Лучше так не рисковать.
– Хорошо.
Они вышли из замка. На улице было уже совсем темно, все небо усыпали звезды. Такие яркие… Гермиона давно не видела таких звезд. Или она просто очень давно не смотрела на ночное небо.
– Мы идем за территорию? – она вновь нарушила тишину.
– Да. Директор приготовил портключ.
Они вышли через кованые ворота, ограждавшие школу, и еще несколько минут шли в сторону Хогсмида, чтобы оказаться подальше от магического поля замка.
– Достаточно, – произнес профессор, остановился и достал из кармана мантии свечу. – Беритесь?
– Обычная свеча?
– А почему нет? – Снейп пожал плечами и нетерпеливо добавил: – Беритесь.
Гермиона прикоснулась к холодному воску. Профессор прошептал что-то, Гермиона не расслышала. И ее тут же рвануло в области живота. Желудок скрутило в узел, голова закружилась. Через мгновение она уже стояла на полу какой-то комнаты, а Снейп поддерживал ее за плечи.
– Мисс Грейнджер, с вами все в порядке?
Девушка неуверенно кивнула. Снейп немного подтолкнул ее назад, и она, не в силах больше стоять, опустилась в глубокое кресло за своей спиной.
– Посидите немного. И свечу уже можно отпустить.
Гермиона разжала руку. Кисть свело судорогой, а на свече остались следы от ее пальцев, так сильно она ее сжимала.
– Я сейчас… я… – Гермиона отчаянно пыталась перебороть тошноту.
– Не волнуйтесь, это нормально, – она заметила, что Снейп протягивает ей что-то. Дрожащей рукой она приняла стакан воды и начала жадно пить.
Мужчина оглядел комнату и громко произнес:
– Коста!
Тот же час на ковре перед ним возник маленький, но очень серьезный домовик. Он был укутан в белоснежную идеально отглаженную кухонную салфетку, накинутую на плечи на манер тоги. Эльф склонился в поклоне.
– Господин Северус.
– Коста, это, – он указал на Гермиону, – мисс Грейнджер. Она поживет здесь некоторое время. Ее вещи должны были уже доставить.
– Их распаковывают.
– Хорошо. Подожди здесь, проводишь мисс Грейнджер в ее спальню.
Домовик еще раз поклонился и отошел в тень комнаты. Снейп вновь посмотрел на Гермиону.
– Я постараюсь навещать вас раз в два-три дня. Вот, возьмите, – он протянул Гермионе небольшую деревянную шкатулку. – Внутри портключ. Здесь вы в полной безопасности, но… мало ли… Портключ активируется прикосновением, поэтому будьте осторожны. Он перенесет вас прямо в кабинет директора. В случае непредвиденных ситуаций можете также послать мне или директору патронус. Вы умеете?
– Да.
– Хорошо, – Снейп неуверенно оглянулся по сторонам. – Вам еще что-то нужно? Может, есть еще вопросы?
– Библиотека, – чуть слышно произнесла Гермиона.
– Простите?
– Здесь есть библиотека? Мне нужно… отвлечься.
– Да. Коста вас проводит. И не стесняйтесь, обращайтесь к нему с любыми вопросами.
– А где мы находимся? – невпопад спросила Гермиона.
– В каком смысле? – опешил Северус, ожидавший совсем иных вопросов.
– Ну, территориально. Европа, Америка?
– Мы в Ирландии, – ответил зельевар, прикинув, что особого вреда от этой информации не будет. – Если точнее, в ее восточной части.
– Понятно, –спокойно кивнула Гермиона.
– И еще одно, мисс Грейнджер, – тон профессора стал жестче. – Обращаю ваше внимание, что вашим родителям луч…
– Я понимаю, – Гермиона серьезно посмотрела ему в глаза. – Я могу задавать глупые вопросы, профессор, но я не дура. Я понимаю.
Снейп, казалось, смутился. Хотя, разве Снейп смущается? Ей точно показалось.
– В таком случае, я вас оставлю. Мне еще нужно сообщить директору.
Девушка вновь кивнула. Помедлив, произнесла уже в спину отвернувшемуся зельевару:
– Спасибо, профессор!
Снейп удивленно обернулся к своей студентке, но та внимательно рассматривала узор на ковре.
– Не стоит, мисс Грейнджер, не стоит... – тихо произнес он и вышел из комнаты.
Гермиона сидела в кресле, по-прежнему рассматривая узор на ковре, и прислушивалась к звуку шагов профессора. Через пару минут, когда все затихло, на свет вышел домовик.
– Госпожа Грейнджер предпочитает сначала посетить свою спальню или библиотеку?
– Библиотеку, наверное, – ответила Гермиона, осторожно поднимаясь. Ноги подрагивали, но держать ее в вертикальном положении пока что не отказывались. Она вышла за домовиком в полутемный, но довольно широкий коридор, попутно сообразив, что ей совсем не понравилось, как он ее назвал. – И, Коста, ты можешь звать меня Гермиона.
– Хорошо, госпожа Гермиона, – кивнул домовик, не оборачиваясь.
Губ девушки коснулась легкая улыбка.
– Нет, просто Гермионой, – попыталась объяснить она, – без «госпожи».
Коста не отвечал, продолжая идти вперед по коридору. Этот коридор, очевидно, был «осью» крыла, к которой примыкало несколько более узких коридорчиков, замеченных Гермионой по пути. Они вышли на полукруглую галерею, с обеих сторон заканчивающуюся большими лестницами из светлого камня, ведущими в просторный холл. На противоположной стороне галереи виднелся вход в еще один коридор, по-видимому, симметричный тому, что они только что покинули.
– А что там? – кивнула Гермиона в сторону второго коридора, который вообще не был освещен.
– Западное крыло. Оно почти не используется в последние полвека. Там расположены спальни бывших членов хозяйской семьи и несколько гостевых комнат. Первый этаж западного крыла занимают столовая и кухня, – равнодушно объяснил эльф. По его тону Гермиона не смогла различить, как он относится к хозяевам замка или к тому факту, что дом постепенно приходит в запустение.
Коста повернул к лестницам и начал спускаться на первый этаж. Ступени были слишком высокие, да еще и отполированные до блеска. Гермиона опасливо на них покосилась и покрепче сжала перила. Не хватало еще упростить жизнь Люциусу Малфою, свернув себе шею на скользких ступенях. Обе лестницы были направлены в сторону массивных двустворчатых деревянных дверей в окантовке из камня, искусно украшенных резными орнаментами – парадный вход, как поняла Гермиона. На противоположной стороне холла также были двери, не такие массивные, как входные, но тоже впечатляющие размером и вычурной резьбой. К ним-то и направился домовик. Пересекая холл, Гермиона вновь услышала высокий голос эльфа:
– Нет. Коста не может называть госпожу Гермиону без «госпожи». Неправильно, – и он в подтверждение своих слов резко мотнул головой, отчего большие уши забавно хлопнули его по щекам.
Гермиона снова улыбнулась, уже шире. Она не особо рассчитывала убедить домовика отбросить ненужный официоз, но попытаться стоило.
– Хорошо, Коста, – согласилась она, – называй, как тебе удобно.
Эльф развел руки в стороны, и тяжелые двери отворились сами собой. Гермиона ахнула. Библиотека была очень большой. Конечно, меньше, чем в Хогвартсе, но все же большой. Здесь даже имелся свой каталог, – Гермиона сумела разглядеть его в дальнем углу зала. Перед стеллажами, скрывавшими дальнюю стену библиотеки, стояли два рабочих стола. Чуть подальше, возле не горящего сейчас камина располагались большой диван, три кресла и журнальный столик.
Коста замер у входа, и девушке пришлось обернуться к нему.
– И где здесь что?
Домовик слегка склонил голову и повел Гермиону по проходам между стеллажами, называя секции и кратко рассказывая о самых интересных или наиболее редких изданиях, собранных в коллекции. Сначала девушка просто пораженно ахала. Но когда Коста упомянул справочник лекарственных трав и зелий, использовавшихся друидами (датированный III веком нашей эры и настолько легендарный, что даже считался выдуманным) и антологию верований и обрядов кельтов (V век до нашей эры, римские свитки, написана на ранней латыни), по слухам сгоревшую при пожаре в Александрийской библиотеке, Гермиона перестала чему бы то ни было удивляться. В библиотеке, содержащей такие книги, наверняка можно было найти что угодно. Пожалуй, даже еще один дневник Тома Реддла не смог бы настолько поразить воображение девушки. Но тут Коста провел ее в последний проход и сказал то, от чего гриффиндорка даже запнулась:
– Последним и самым немногочисленным отделом является собрание художественных текстов.
Ухватившись за ближайшую полку, чтобы не упасть, Гермиона непонимающе уставилась на эльфа.
– Художественных? – переспросила она, осознавая, что за 5 лет, проведенных в волшебном мире, она ничего не слышала о развлекательных романах. – Ты имеешь в виду, магическая художественная литература?
– В основном, да. Но, конечно же, встречаются и произведения, написанные магглами. Например, полное собрание сочинений Шекспира.
Гермиона обвела секцию недоверчивым взглядом и подошла к ближайшему стеллажу, принимаясь рассматривать корешки книг. Яркие, цветастые, совсем не похожие на научные издания, эти книги будто кричали «Прочти меня! » Девушка не удержалась и потянула на себя один из томов, на поверку оказавшийся средневековым приключенческим романом. Полистав его немного, она все же решила рискнуть. Захватила с полки вторую часть истории и, посмотрев на безропотно ожидавшего ее эльфа, изъявила желание увидеть-таки свою спальню.
Они вновь поднялись на второй этаж, вошли в восточное крыло и, пройдя немного по коридору в обратном направлении, повернули в один из коридорчиков поменьше. В этом коридоре, заканчивающемся тупиком (оформленным явно старинным канделябром с пятью свечами и тумбой с какой-то хрустальной вазой), было всего две двери, расположенных почти друг напротив друга. Коста отворил правую дверь и пропустил Гермиону вперед.
Комната оказалась больше, чем спальня старосты в Хогвартсе, хоть и не намного.
– Ваши вещи уже разложены, – сообщил Коста, замерший у двери.
Девушка окинула равнодушным взглядом большой шкаф и комод, после чего уперлась взглядом в поистине огромную кровать с балдахином из органзы нежного светло-персикового цвета. Усталость накатила как-то неожиданно. Нет, спать не хотелось, но все тело ломило, а кровать так и манила упасть на нее и больше не двигаться.
– Быть может, вы желаете сначала поужинать? – по-своему истолковал ее молчание домовик.
Гермиона заставила себя обернуться к эльфу и выдавила самую широкую улыбку, на какую только была сейчас способна.
– Нет, Коста, я не голодна. Спасибо за помощь, ты можешь идти.
Коста склонил голову в легком поклоне и с негромким хлопком растворился в воздухе.
Девушка облегченно вздохнула, в который раз поймав себя на мысли, что в полном одиночестве чувствует себя намного лучше. Не нужно следить за выражением лица, улыбаться, когда приличия того требуют, следить за происходящим вокруг, прислушиваться к разговорам, чтобы не дай Мерлин ответить что-нибудь невпопад или не ответить вовсе. И когда она только успела стать такой лицемеркой?
Она достала из кармана мантии палочку и зажгла камин. По стенам тут же заплясали причудливые тени. Гермиона положила книги на прикроватный столик и подошла к комоду. Пижама без труда нашлась во втором ящике сверху, а школьная форма отправилась в шкаф. «На неопределенный срок», – со вздохом подумала Гермиона.
Она подошла к окну. Луна светила уже очень высоко в небе. Вдалеке виднелось темное пятно, – наверное, лес или роща.
Девушка не могла объяснить этого, но ей вдруг стало легче. Казалось бы, вся жизнь летит мантикоре под хвост, впору рыдать в три ручья, но Гермионе действительно полегчало. Все страхи и тревоги, терзавшие ее последние недели, наконец отступили. Будто именно этого она ждала. Будто знала, что рано или поздно Люциус (или кто-то другой) вытворит что-нибудь подобное, и ей придется бежать и скрываться.
Гермиона вновь вздохнула и забралась на кровать. Да, она знала, чувствовала, что что-то должно случиться. И вот, когда оно случилось, стало проще. Определенность, какой бы тяжелой она не была, все же легче туманных опасений.
Вспоминания об уговорах родителей уехать теперь вызывали лишь усмешку. А ведь они в чем-то были правы. И все равно ей пришлось уезжать. Но мог ли побег с родителями во Францию спасти ее от планов Люциуса? Там не было бы ни авроров, ни директора, ни даже профессора Снейпа. Успели бы они спасти ее? А ее родителей?
Гермиона тряхнула головой. Нет, она правильно поступила, решив остаться в Англии. Ее родители тоже скоро будут в безопасности, и нет смысла переживать об этом. А жалеть о том, что уже случилось, еще более бессмысленно.
Она потянулась к ночному столику, взяла книгу и открыла на первой главе. Вряд ли она сможет уснуть этой ночью.
***
Пэнси потянулась к дверной ручке, но тут же одернула себя. Она обернулась и оглядела ванную старост, будто здесь мог быть кто-то, кроме нее. Тревожный взгляд метнулся к использованным полотенцам, брошенным на лавку возле дальней стены.
Пэнси несколько раз глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Потом вытащила из кармана халата небольшой лист пергамента, сложенный вдвое. Развернув его, девушка в который раз пробежалась по заученным наизусть строчкам, вновь сложила листок и вернула его в карман.
Уже не мешкая, она отворила дверь и вышла из ванной. В коридоре было прохладно. Пэнси быстро добежала до входа в гостиную (благо было недалеко), спустилась на этаж спален и толкнула свою дверь. Блез, естественно, была внутри, валялась на кровати и читала какую-то книгу.
– Нет, ты только представь! – начала она, как только Пэнси закрыла за собой дверь. – Эта вертихвостка сегодня вешалась на шею Грегу!
– Какая вертихвостка? – уточнила Пэнс, доставая из шкафа пижаму.
– Ну, эта рыжая, с Райвенкло!
– И что? – староста бросила фамильный перстень в шкатулку на комоде и вошла в ванную.
– И что?! Пэнс, ты совсем не поняла, что я тебе сказала? Она вешалась на шею Грегу!
– У тебя есть какие-то планы на Грега? – все так же спокойно уточнила девушка.
– Что? Нет! – Блез поморщилась. – Но тебе не кажется, что он заслуживает несколько большего, чем малолетка с Райвенкло?
– Да брось, какая малолетка? Она всего на год младше нас, – Пэнси вернулась в спальню. – Да и, я думаю, Гойл сам в состоянии решить, с кем ему развлекаться.
Она озабоченно посмотрела на подругу.
– Ты мне лучше скажи, как долго ты собираешься тут ночевать?
Блез вновь уткнулась в книгу.
– Не знаю. Я тебе мешаю?
– Конечно, нет.
– Я просто… просто не хочу пока никого видеть, – тихо проговорила Блез. Пэнси кивнула и вновь подошла к шкафу.
– Все образуется, дорогая. Рано или поздно все образуется.
Блез подняла удивленный взгляд на подругу. Та выудила с полки пушистые ярко-оранжевые носки, забралась на кровать и принялась их натягивать. Блез вспомнила, что недалеко от поместья Паркинсонов есть поляна, полная ярко-оранжевых (прям как носки) сладко пахнущих цветов. В детстве они часто удирали туда с мальчишками, бегали там, дурачились. Повзрослев, стали часто приходить туда вдвоем с Пэнси. Делились секретами, мечтали вместе, а иногда просто лежали на этих оранжевых цветах и смотрели на облака, ища очертания привычных вещей.
И вот теперь Пэнси сидела тут в этих дурацких носках, так не подходивших к шелковой серебристой пижаме, и молча смотрела на огонь.
– Я сегодня что-то мерзну, – девушка поежилась.
– Пэнси, – Блез осторожно коснулась плеча подруги, – что-то случилось?
Староста оглянулась.
– Да нет… нет, ничего не случилось.
– Тогда что за черт с тобой происходит?
Пэнси вздохнула и вновь уставилась на огонь.
– Родители прислали утром письмо. Хотят в воскресение видеть меня дома.
– В поместье? – Пэнс кивнула. – Они написали, зачем?
– Якобы, чтобы я подписала какие-то документы, – девушка равнодушно пожала плечами. – Что-то связанное с наследством, как я поняла.
– Ну и что с того? – непонимающе нахмурилась Блез.
Пэнси серьезно посмотрела на подругу.
– А то, что дело совсем не в наследстве и не в документах. Любые бумаги можно было бы прислать в школу с совой.
– Может, там что-то серьезное, что требует присутствия вашего адвоката, – Блез по-прежнему не видела в просьбе ничего странного.
– Его тоже можно прислать в школу.
– Ага, с совой!
Пэнси покачала головой.
– Я боюсь, они собираются переводить все активы за границу. А я им нужна, чтобы переписать остальное имущество на мое имя.
– Но зачем?
– Видимо, затем, чтобы наше состояние не досталось Ему.
– Я думала, твои родители вне подозрений, – взволнованно произнесла Блез, непроизвольно понизив голос. – По крайней мере, пока что.
– Похоже, они просто планируют пути отступления. На будущее. И хотят оградить меня от неожиданных сюрпризов. Ведь никогда не знаешь…
– Да, никогда, – согласилась Блез и тут же встрепенулась: – Погоди, погоди! Если, как ты говоришь, все это делается, чтобы ваши деньги не достались Ему, то… это нелогично. Ведь всего через полгода ты… Ты же первой…
Девушка осеклась.
– Я не знаю, – Пэнси покачала головой. – Думаю, это они тоже предусмотрели. Видимо, именно за этим меня и вызвали домой.
– Но что они могли придумать?.. – Блез уставилась в пространство, перебирая в уме все возможные варианты.
– Стоит ли гадать? – Пэнси взяла с прикроватной тумбочки ленту и завязала волосы в хвост. – Вот съезжу домой и все узнаю.
Староста забралась под одеяло и вновь посмотрела на подругу.
– Между прочим, – она нахмурилась, – где ты была вчера?
– Когда?
– Не строй из себя идиотку. Вчера, после трансфигурации. Я видела, как ты выходила из замка.
– Ах, это… – Блез заметно смутилась. – Я ходила в лес.
– Зачем?
Девушка пожала плечами.
– Проводила ритуал. Надо было… успокоиться.
– Ну и как? Успокоилась?
– Нет. То есть, сначала да. Но этого не хватило надолго. Мне упорно кажется, что я сделала что-то не так.
– Думаешь, забыла ритуал? – Пэнси насмешливо посмотрела на нее.
– Конечно, нет! – возмутилась Блез, слезая с кровати и откладывая книгу. – Я все прекрасно помню. Может, просто здешний лес не годится для этой магии…
– А знаешь, правдоподобная версия. Учитывая, сколько всякой фигни произошло в школе с момента ее основания, – ухмыльнулась Пэнси. – Ты спать-то собираешься? Уже почти полночь, – она кивнула на часы.
– Да, я только в душ схожу.
Блез подхватила свое полотенце и скрылась в ванной, но тут же вышла обратно и тихо спросила:
– А если они предложат тебе уехать из страны? Что ты будешь делать?
– Я не знаю, Блез, – так же тихо отозвалась Пэнси, – даже не представляю… Знаешь, я раньше всегда думала, что пока мы будем все вместе, ничего такого уж страшного с нами не случится. А теперь… – она закрыла глаза, – теперь я уже ни в чем не уверена.
– Знаешь, – подумав, сказала Блез, – я думаю, ты должна согласиться. По крайней мере, будешь в безопасности.
Пэнси нахмурилась, но ничего не ответила.
– И еще, Пэнс, – уже веселее произнесла девушка, дождалась, пока подруга поднимет на нее взгляд, и продолжила: – Я не знаю, насколько страшным будет то, что рано или поздно с нами случится. Но мы всегда будем вместе. Ты моя семья, и никакие расстояния не смогут этого изменить.
Она еще мгновение смотрела на подругу, а потом скрылась за дверью. Зашумела вода.
Пэнси перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Еще две минуты назад она была абсолютно уверена, что бросит эту страну по первому же зову родителей. Оставит все без сожалений и больше никогда не вернется назад, вне зависимости от того, как закончится война. Но сейчас она на самом деле не имела ни малейшего представления, что делать дальше.
***
Гарри устроился в гостиной у камина и бездумно листал учебник по зельям.
День получился совсем бестолковый. После обеда он несколько раз заглядывал в гостиную и библиотеку в поисках Гермионы. Думал предложить ей навестить Хагрида. Но найти девушку он так и не сумел. Рон уже третий день к ряду пропадал в гостиной Райвенкло. Гарри был рад за друга, но эта Ники была какой-то… бестолковой. Симпатичная, конечно, но на ее фоне даже Лаванда казалась интересной собеседницей. Как можно было увлечься такой девушкой после Гермионы, Гарри не понимал.
К Хагриду в итоге он пошел один. Соврал, что у Гермионы и Рона совсем не осталось свободного времени из-за обязанностей старост. Хагрид, похоже, не поверил, но говорить ничего не стал.
Проход отворился и в гостиную ввалился довольный Рон. Он плюхнулся рядом с Гарри и иронично посмотрел на учебник.
– Думаешь, тебе это поможет? Снейп все равно никогда не поставит тебе выше «удовлетворительно», хоть ты наизусть этот учебник выучи.
– «Удовлетворительно» все же лучше, чем «отвратительно», – хмыкнул Гарри, запоздало сообразив, что не рассказал другу о том, как прошло первое занятие по зельям. Впрочем, даже если Рон и захочет слушать, все равно не поверит. Он посмотрел на часы и удивленно добавил: – А ты разве не должен быть на дежурстве?
– А мы решили по одному дежурить, – пожал плечами Рон. – Сегодня ее очередь.
«Он упорно не называет Гермиону по имени», – подумал Гарри.
Проход снова отворился, и в гостиную вошла профессор МакГонагалл. Гриффиндорцы разом притихли, ожидая самых плохих новостей. Последний раз, когда декан лично посетила гриффиндорскую башню, их всех посадили под замок, а школа оказалась на грани закрытия из-за василиска. Но свидетелями того визита из присутствующих были лишь студенты трех старших курсов. Прочим события четырехлетней давности, обросшие неправдоподобными, но леденящими кровь подробностями, пересказывались зловещим шепотом по ночам.
Декан сделала вид, что не заметила напряженной тишины, повисшей в гостиной, и подошла к Гарри и Рону.
– Мистер Уизли, я бы хотела переговорить с вами и мистером Поттером наедине. Думаю, ваша спальня идеально подошла бы для этого, если не возражаете.
Ошарашенный Рон лишь кивнул, а Гарри начал мысленно перебирать все возможные варианты случившегося. В том, что что-то действительно случилось, не сомневался уже никто. Мальчики поднялись с пола и проследовали за профессором. У самых лестниц она остановилась и вновь посмотрела на Рона.
– И, мистер Уизли, я бы хотела, чтобы ваша сестра к нам присоединилась.
– Да, профессор, – Рон покорно проскользнул мимо МакГонагалл и скрылся на женской половине.
Профессор поднялась к спальне старосты и, не произнеся ни пароля, ни заклинаний, открыла дверь. Гарри вдруг с ужасом осознал, какой разнос ждет Рона за его вечный бардак, и тут же шумно выдохнул. Очевидно, комнату только что покинули эльфы, потому что такой порядок здесь был разве что первого сентября. Профессор, не обращая внимания на смену настроений на лице Гарри, остановилась в центре комнаты и выжидающе посмотрела на дверь. Спустя пару мгновений вошли Рон с Джинни и остановились рядом друг с другом. Гарри показалось, что Джинни даже позеленела от волнения. «Ну конечно! – мелькнуло в его голове. – Собрали всех Уизли, оставшихся в школе, значит, что-то случилось в Норе! » Но он в таком случае здесь зачем? Как близкий друг? Тогда почему не пригласили Гермиону?
– Я вынуждена сообщить, – спокойно начала декан, – что мисс Грейнджер пришлось на некоторое время покинуть Хогвартс.
Джинни прошептала «Слава Мерлину! » и оперлась о руку Рона. Гарри слабо понимал, за что девушка благодарит Мерлина, и еще меньше понимал, что собственно сказала МакГонагалл.
– Простите, профессор, что значит «покинуть Хогвартс»? Ей нужно будет уехать?
– Она уже уехала, мистер Поттер.
– Но зачем?
– По семейным обстоятельствам, – не объяснила, а скорее еще больше запутала декан.
– По каким еще семейным обстоятельствам? – начал злиться Гарри.
– Я уверена, мисс Грейнджер все вам объяснит, когда вернется, – уже резче отозвалась МакГонагалл.
– Но почему она даже не попрощалась с нами? Это на нее не похоже! – упорствовал Гарри. Сердце сжал привычный уже холод. Знакомый голос начала нашептывать: «Родители, Сириус. Теперь Гермиона. Кто следующим оставит тебя? » Гарри не хотел так думать, тем более о друзьях или родных. Но он не знал, как заставить голос замолчать.
– Все случилось слишком быстро, – как сквозь пелену пробились к нему слова профессора. – Мисс Грейнджер сама узнала обо всем лишь перед самым отъездом. Мисс Уизли, – обратилась она к Джинни, – на время отсутствия старосты девочек вы будете исполнять ее обязанности.
– Но я ведь только на пятом курсе, – удивленно пролепетала девушка.
– Это временная мера. На пару недель, не более. Я надеюсь, ваш брат без труда введет вас в курс дела.
Декан обвела взглядом студентов и добавила:
– Если вопросов больше нет, я вас оставлю.
Рон с Джинни отступили в сторону, давая декану пройти. Гарри остался на месте, пытаясь понять, что же такого могло стрястись, что Гермиона даже не попрощалась с ними. Он не отреагировал на пожелание доброй ночи, не услышал звука закрывающейся двери.
Джинни, понимая, что вряд ли добьется от мальчишек чего-то вразумительного, лишь пожала плечами и тоже вышла.
Гарри в замешательстве посмотрел на закрывшуюся за девушкой дверь и повернулся к другу.
– Как думаешь, она сказала правду? – глухо спросил он. – Ну, насчет «семейных обстоятельств»?
Рон пожал плечами.
– Она тебе что-нибудь такое говорила? – спросил он, имея в виду совсем не МакГонагалл.
– Нет, – отозвался Гарри. – А тебе?
– Мы с ней мало разговаривали в последнее время, – Рон отвернулся и продолжил: – Знаешь, профессор в чем-то права. Проще дождаться, когда она вернется и сама все объяснит, чем гадать, что да как.
– Да, конечно, – согласился Гарри, пытаясь вспомнить, когда они в последний раз отказывались от попыток самостоятельно докопаться до правды и просто ждали чужих объяснений. Он вдруг осознал, что для Рона это огромное облегчение. И испытал жуткую потребность врезать лучшему другу что есть силы. Но вместо этого лишь пожелал спокойной ночи и вышел из комнаты.
Гарри знал, что не может переделать Рона или вернуть Гермиону. Но он мог на время приглушить мерзкий голосок в своей голове. Он зашел в спальню шестикурсников, взял метлу, накинул мантию и вышел из башни.
***
Северус вышел на крыльцо школы, взглянул на небо и поморщился. Хорошо все-таки, что до обеда у него нет занятий, хоть в себя прийти успеет. Осталось только поговорить с Малфоем и об этой истории можно будет забыть. По крайней мере, до вечера.
Он запахнулся в мантию. Впрочем, отдохнуть ему вряд ли дадут. Тот же Драко. Ждал вчера ночью возвращения крестного, будто его судьба решалась. И этот встревоженный взгляд… откуда в мальчишке все это? Неужели жило глубоко внутри все эти годы? А Северус и не замечал? Но подумать о переменах в характере и поведении крестника он так и не успел.
Как только Драко ушел к себе, Северус отправился в Лондон за родителями этой несносной девчонки. Встреча получилась презабавнейшая. Представления-объяснения-разъяснения-уверения. Северус несколько раз мысленно проклял себя за то, что вызвался увезти магглов. Сует им под нос письмо от Дамблдора, а они уточняют, могут ли они верить этому письму. Оригинальный подход к собственной безопасности, ничего не скажешь. И эти ярые попытки увидеть дочь. В какой-то момент мистер Грейнджер даже дошел до угроз. Северус с трудом удержал себя от того, чтобы наложить на них обоих обездвиживающее заклятие и спокойно аппарировать на острова. Потом оказалось, что убедить их покинуть дом – это только полдела. Пришлось еще полтора часа ждать, пока они соберутся. И уж больно подозрительно на него косилась эта женщина, миссис Грейнджер. Будто подозревала, что вместо убежища он отправит их прямиком в подземелья Малфой-Мэнора.
Доставив магглов на место, он вновь вернулся в Лондон. Почистил дом Грейнджеров от следов аппараций и своей магии. Шанс, что Люциус лично решит проверить, кто вмешался в его грандиозный план, был ничтожно мал. Но коль скоро он все же был, Северус не имел права рисковать.
В школу он вернулся только к рассвету. Наскоро приняв душ и выпив чашку кофе, отправился к директору с очередным отчетом. Старик вел себя до раздражения загадочно. На вопросы отвечать не хотел и так и не сказал, куда отправил Колфера с сестрой. Зельевар все еще сомневался, а действительно ли Дамблдор выполнил обещание и выпроводил Артур из страны. Сделав вид, что удовлетворен туманными объяснениями, Северус все же решил проверить квартиру Колфера лично, как только представится свободная минута.
Студенты только спускались на завтрак, а он уже покинул школу для еще одного неприятного разговора.
Отойдя достаточно далеко от замка, Северус достал из кармана часы своего деда и, прошептав пароль, перенесся к маленькому озерцу, расположенному недалеко от имения Малфоев. Здесь было холоднее, что неудивительно. Малфой-Мэнор располагался севернее школы, здесь осень всегда ощущалась резче. Северусу предстоял довольно долгий путь по лесной тропе, но сегодня это было даже кстати. Холодный воздух бодрил не хуже кофе.
Снейп не любил аппарировать к Малфоям, слишком заметно. Он много лет назад приглядел это озеро для пункта назначения портключа. Достаточно далеко от имения, и если кто-то сумеет проследовать за ним, все равно не поймет, что находится всего в паре километров от Малфой-Мэнора. А тропу через лес мог найти только тот, кто знал о ее наличии.
Домовик встретил зельевара у границы владений и сразу же отвел в кабинет Люциуса, заверил, что «хозяин спустится через минуту», и исчез. Северус опустился в кресло и еще раз продумал свою версию событий. «Хозяин» спустился только через четверть часа.
– Северус? – холодно поприветствовал он гостя. – Чем обязан?
– Да уж обязан, – отозвался Снейп. – Скажи-ка, старый друг, что ты такого задумал, что старик начал людей из страны вывозить?
– Что он сделал? – Люциус изменился в лице. Зельевар мысленно поздравил себя. Коль скоро Люциусу еще никто ничего не доложил, то остается надежда, что никто ничего и не знал. А значит, девочка еще какое-то время будет в безопасности.
– Что слышал. Это действительно как-то связано с тобой?
Люциус отвернулся к окну и промолчал.
– Люциус! – настаивал Северус. Ему нужно было, чтобы Малфой сам признался.
– Кого именно? – вместо этого спросил Люциус.
– Я знаю только про девчонку Грейнджер. Ее отослали из школы якобы по семейным обстоятельствам. И еще сегодня ночью кого-то точно перевозили через границу. Это все, что я знаю, – говоря это, Снейп отмечал, как Люциус сжимает кулаки. Мужчина явно сдерживал себя, чтобы не разнести кабинет.
– Чертов старик! – процедил он сквозь зубы. – Ты можешь узнать, кого именно он увез из страны?
– Нет, этим занимался Орден. Мой интерес может вызвать… подозрения, – подумав, Северус все же решил спросить: – Зачем тебе эта девчонка?
– Поттер бы за ней на край света пошел.
– Ах, вот оно в чем дело…
– Ты уверен, что старик ее спрятал от нас?
– Она была старостой. С сегодняшнего дня вместо нее уже другая девчонка.
– Проклятье, – Люциус облокотился о стол. – Кто мог сдать? – спросил он скорее себя, а не Северуса.
– У Дамблдора много шпионов.
– Ты правда думаешь, что я идиот? – Люциус сорвался на крик. – Об это знали три человека! Три, не считая меня.
– Значит, кто-то из этих трех, – флегматично отозвался Северус.
– Куда ее могли увезти?
Северус фыркнул.
– В масштабах мира? Куда угодно!
– И все же? – упорствовал Люциус.
– Франция, Венгрия, – Северус пожал плечами. – Не знаю… у него есть знакомые в Чехии… но это вряд ли…
– Ты ведь близок к нему!
– А еще я близок к Лорду. Думаешь, старик ежедневно знакомит меня с именами вновь завербованных шпионов и называет адреса тайных убежищ?
Люциус зло усмехнулся:
– Неужели слепая вера этого сумасшедшего все же имеет свои границы?
– Все имеет свои границы.
– А может… – Малфой нахмурился. – Тебе Драко ничего в последнее время не говорил?
– Драко мне много что говорил, – Северус лениво отмахнулся. – Что конкретно тебя интересует?
Люциус вновь отвернулся, но уточнять не стал.
– Знаешь, может оно и к лучшему, – замутил Снейп. – Рискованно действовать без ведома Лорда. А ты и так не в фаворе.
– Я был бы тебе очень благодарен, друг, если бы ты держал свои соображения при себе. А со своими делами я разберусь без твоих подсказок.
Северус поднялся.
– Что ж, я лишь предупредил, – он окинул взглядом кабинет и вновь посмотрел на Люциуса. – Как Нарцисса?
– Все в порядке, – сухо отозвался Малфой.
Северус кивнул и, не прощаясь, вышел. Люциусу было о чем подумать, нехорошо было его отвлекать.
***
Поверхность озера отливала сталью, отражая тяжелые облака, нависшие над замком. Дождь закончился только ближе к обеду, и в ботинках Гарри уже давно хлюпала холодная вода. Юноша бросил последний камень в озеро, вода зарябила, начали расходиться круги. Гарри подождал, пока озеро успокоилось, и побрел в сторону теплиц.
Гермионы не было одну ночь и полдня. А казалось – ее вообще никогда не было. Спустившись утром на завтрак, Гарри с ужасом осознал, что время не остановилось. Ее нет рядом, а жизнь продолжается. Студенты спускались на завтрак в Большой Зал и уходили на занятия. Рон, как всегда, проспал. Директор спокойно о чем-то беседовал с профессором Флитвиком. Все было как обычно. Только Гермионы не было рядом.
Гарри запнулся о какую-то корягу и чуть не растянулся прямо на мокрой траве.
Весь день его терзала и другая мысль, – что все правильно, все так и должно быть. Он давно знал, что рано или поздно ему придется остаться одному. Если он позволит друзьям идти с ним до самого конца, они погибнут. Как Сириус. А этого он допустить не мог. Так что даже хорошо, что Гермиона уехала. Чем дальше они отдалятся за время ее отсутствия, тем безопаснее будет для нее. А что при этом будет чувствовать сам Гарри – не особенно важно.
Осталось только перестать думать о ней.
Дверь теплицы, в которой обычно работал шестой курс, открывалась с небольшим скрипом. Гарри шагнул внутрь и улыбнулся. У самого дальнего стола, насвистывая какую-то песенку, возился Невилл.
– Эй, Невилл, – привлек его внимание Гарри. – Привет!
– Привет, – удивленно кивнул Невилл. – А ты чего здесь?
Гарри пожал плечами.
– Просто гулял. Время нужно было убить.
– Аа, понятно, – Невилл вернулся к цветку, которым занимался. Подумав, добавил: – В теплицах редко кого встретишь в неурочное время.
– Да, гербология – не самый популярный предмет.
– Это точно, – кивнул Невилл. – К слову, я удивлен, что ты решил изучать его в этом году.
– Я просто подумал… – Гарри помедлил. – Мало ли, что может пригодиться. К тому же, у меня зелья, так что…
– Ты так и не знаешь, почему Снейп решил тебя взять? – Невилл достал из шкафа еще один горшок, побольше, и принялся пересаживать растение.
– Неа. Думаю, может, профессор МакГонагалл за меня поручилась. Хотя, это и не в ее привычках…
– Может, директор? – предложил Невилл.
– А ему это зачем? – Гарри запрыгнул на один из пустых столов и принялся болтать ногами. Детская привычка, от которой он все никак не мог избавиться.
– Ну, может… из-за того, что ты… – Невилл стушевался и так и не закончил свою мысль, что не помешало Гарри его понять.
Ответа не последовало, и Невилл решил сменить тему:
– А что там с Гермионой? Она и правда уехала?
Гарри отвел взгляд.
– Да, вчера вечером.
– Надолго?
– Говорят, на пару недель.
– Говорят?! – удивился Невилл.
– Нам сообщила МакГонагалл, – объяснил Гарри. – Гермиона даже не попрощалась.
– Непохоже на нее.
– Вроде как все случилось очень быстро, и она просто не успела.
– Что-то серьезное?
– Что-то там с семьей, – Гарри виновато посмотрел на сокурсника, будто извиняясь за то, что у него нет ответов. – Я отправил ей утром письмо, но Хедвиг вернулась вместе с ним. Значит, Гермиона не в Лондоне, раз Хедвиг не смогла ее найти. Видимо, придется ждать, когда Герм вернется и сама все объяснит.
– Да ладно, не бери в голову. Я уверен, у нее были серьезные причины вот так уехать.
– Да, наверное, – кивнул Гарри. Он наблюдал, как Невилл аккуратно переносит цветок из одного горшка в другой. – Ты будешь писать курсовую по гербологии?
– Ага. Уже даже тему сам придумал, – с гордостью произнес парень. – А ты?
– Еще не решил. Хотел по защите, но сначала хочу взглянуть на нового преподавателя.
– Тебе не кажется, что это странно? – Невилл подтащил к себе бадью со свежим грунтом и смущенно глянул на Гарри. – Таких задержек у нас еще не было.
– Был бы это любой другой предмет, я бы удивился, – хмыкнул Гарри. – А с защитой вечно какая-то фигня творится.
Он спрыгнул со стола и глянул на левое запястье, где неделю назад поселились новые часы. Эти часы дядя Вернон подарил Дадли в начале лета в честь окончания очередного учебного года. В эффектной рекламе по маленькому стальному корпусу проехался танк и не оставил ни единой царапины. Дадли разбил часы на четвертый день. Родители тут же пообещали ему новые, еще более дорогие часы. А сломанные подарили Гарри на день Рождения. Дурсли не знали, что простое «Reparo» устранит любые следы общения с Дадли.
– Мне нужно возвращаться в замок. Увидимся вечером.
– Ага, конечно, – кивнул Невилл, вниманием которого вновь полностью завладел цветок.
Гарри вышел из теплицы.
А ведь они с Невиллом были похожи гораздо сильнее, чем он обычно думал. Только вот Невилл был гораздо более одинок. Конечно, у него была бабушка, еще дяди и тети. И его родители были живы, хоть и не могли узнать сына. Но у него никогда не было таких друзей, какими были для Гарри Рон и Гермиона. Что помешало Гарри стать для Невилла таким другом?
Гарри вошел в замок и повернул к лестницам. В коридорах было пусто. Занятия у большинства студентов уже закончились, а до ужина оставалась еще пара часов. Гарри дошел до горгульи, охраняющей вход в директорский кабинет, убедился, что никого нет рядом, и произнес пароль.
Дверь была приоткрыта. Постучав больше из вежливости, юноша вошел.
Директор сидел за своим столом и читал чье-то письмо.
– Не помешаю? – робко спросил Гарри.
– Нет-нет, – Дамблдор улыбнулся и быстро скатал свиток. – Я как раз тебя ждал, проходи, – он указал на кресло напротив себя.
Гарри сел и опасливо огляделся. Он уже однажды посещал дополнительные занятия по защите – на третьем курсе. Тогда Люпин приготовил для него ящик с боггартом. Никаких ящиков в кабинете директора не наблюдалось. На столе не было книг. Он невольно заволновался – правильно ли он представил то, что ждет его на этих занятиях? А вдруг все это выльется лишь в пространные рассуждения о добре и зле?
– Может чаю? – с прежней улыбкой спросил директор, заметив волнение Гарри.
– Нет, спасибо.
– Тогда приступим к делу, хорошо? Мадам Пинс сказала, что мисс Грейнджер помогла тебе подобрать несколько книг.
– Да, сэр, – кивнул Гарри.
– Узнал что-нибудь новое?
– Ну, – Гарри замялся. Меньше всего он ожидал, что ему придется отвечать директору урок. – Ну, я начал с теории защиты и основных принципов действия чар, – он замолчал на мгновение, ожидая реакции. Дамблдор кивнул, давая понять, что уловил ход мысли Гарри. – Насколько я понял, авторы этих книг уверены, что защитная магия – самая сложная из всех.
– А ты понял, почему они так считают?
– Ну, вроде как, на нее уходит много сил…энергии, я имею в виду. Даже больше, чем на атакующие чары.
– Верно. И это делает защитную магию не только самой сложной, но еще и самой сильной, – довольно заключил Дамблдор. – Но ты, я вижу, сомневаешься в этом.
Гарри смутился, но все же ответил.
– Просто, понимаете, директор… Когда есть такое проклятие, как «Avada», от которого нет спасения, сложно поверить, что защитная магия сильнее других.
– И это мне говорит мальчик, выживший после смертоносного проклятия, – казалось, директора откровенно забавляли сомнения Гарри.
Юноша отвел взгляд.
– На первом курсе вы сказали, что меня спасла любовь моей мамы, – тихо произнес он.
– Да. И что тебя смущает?
– Любовь, директор, а не магия.
– Ах, вот оно что! – Дамблдор улыбнулся еще шире. – Ты не учитываешь, Гарри, одного немаловажного фактора. Любовь – это самая величественная магия на земле, самая сильная защита.
– Поэтому она требует таких жертв? Из-за того, что такая сильная? – Гарри повернулся к директору и твердо посмотрел ему в глаза.
– Да, именно поэтому, – улыбка исчезла с лица Дамблдора, глаза, всегда такие яркие, будто потускнели, и он на миг стал похож на простого усталого старика. – Твоей матери пришлось отдать свою жизнь, чтобы спасти твою. Вполне честный обмен, как бы жестоко это не звучало. Я приведу тебе другой пример. Помнишь занятия с профессором Люпином? Разве легко тебе было вызвать Патронуса?
– Тяжело.
– Именно! За все, Гарри, приходится платить. Чем сильнее чары, чем больше людей ты хочешь защитить, тем тяжелее тебе будет после. К сожалению, те вещи, которым я хочу тебя обучить, во много раз сложнее чар Патронуса. И при неправильном использовании они могут истощть все твои силы.
– И как мне этого избежать? Ведь должен же быть способ, верно?
Директор поднялся со своего места и подошел к окну, выходящему на школьный двор.
– Ты никогда не задумывался, Гарри, какая сила заставляет звезды и планеты продолжать свой бег? – Дамблдор заговорил вновь, и Гарри не узнал его. Совсем другие интонации, паузы, даже голос звучал как-то иначе. – Что заставляет день сменять ночь, деревья расцветать весной, облака лететь в неведомую даль? Ведомые какой силой, люди находят друг друга и теряют вновь? Ты никогда не думал, что делает нашу жизнь жизнью, Гарри? – он вновь повернулся к юноше.
Гарри молча покачал головой. Завороженный словами директора, он был не в состоянии говорить.
– Это магия, дружок. Простая магия. Она повсюду: в стволе каждого дерева, на дне каждого озера, в каждом камне и каждом живом существе. Ею наполнен каждый твой вздох, каждая твоя мысль, каждая мечта, – он вернулся к столу, но остался стоять. – Твоя волшебная палочка, Гарри… любая волшебная палочка аккумулирует магию волшебника и обращает ее в заклинания. Чем сильнее чары, тем больше магической энергии на нее тратится, я уже говорил. Но есть такие чары, на которые не хватит даже всей моей магии. А полного магического истощения еще не один маг не пережил, – с грустью добавил директор.
– Не пережил? – удивленно повторил Гарри. – Почему?
– Над этим вопросом ученые бьются уже не одно столетие. Если у человека отобрать воздух, он сможет выжить?
– Нет.
– Так и с магией. Мы не можем жить без нее. А почему – так ли это важно?
– Наверное, нет, – пожал плечами Гарри. – Но если даже ваших сил может хватить не на все, что тогда могу сделать я?
– Тебе просто нужно научиться черпать магию не только в себе, но во всем окружающем тебя мире. А для этого тебе придется разучиться пользоваться палочкой.
– Вообще? То есть, совсем без палочки? – опешил Гарри.
–Абсолютно! – на лицо директора вернулась прежняя улыбка, в глазах вновь заплясали чертики. – Без нее это будет гораздо проще.
Гарри не знал, что ответить. Он продолжал таращиться на директора, не уверенный, что весь этот разговор не плод его воображения.
Довольный произведенным эффектом, Дамблдор подмигнул ему и спросил:
– Ну что, Гарри, попробуем?
***
Блез собралась с духом и постучала. Дверь отворилась почти сразу.
Он выглядел так привычно – пижамные брюки, мокрые волосы, липнущие к лицу. Удивленный взгляд – он явно не ожидал увидеть ее.
– Привет, – неуверенно проговорила она.
Драко улыбнулся.
– Виделись уже. Проходи, я сейчас.
Блез вошла, затворила за собой дверь и с улыбкой наблюдала, как он натягивает футболку. Раньше он бы и не подумал одеваться. Но раньше все было иначе.
– Ты что-то хотела?
– Да. Я… Если тебя не затруднит, можно я одолжу у тебя справочник по зельям. Ну, тот, помнишь, тебе Пэнси дарила.
– Да, да, конечно, – он подошел к стеллажу с книгами. – Сейчас, только найду, куда его поставил.
Блез села в кресло и оглядела комнату. Все как обычно – война с эльфами за бардак: смятое покрывало, шарф, свисающий из ящика комода, раскрытая книга и несколько обрывков пергамента на столе.
– Никогда этого не понимала, – задумчиво потянула Блез.
– Чего? – спросил Драко, не оборачиваясь.
– При всей твоей организованности, дисциплине и любви к порядку, у тебя вечно бардак в комнате, – объяснила она.
Малфой обернулся и удивленно осмотрел свою спальню.
– Это не бардак, – заключил он после ревизии.
– Но это и не порядок.
– Просто есть разница между порядком и идеальным порядком. Идеальный порядок – это утопия. А утопии никогда не заканчиваются хорошо, – он подошел к Блез и протянул книгу. – Держи.
– Спасибо. Я постараюсь вернуть как можно скорее.
– Да брось. Никаких проблем, – девушка не поднимала взгляда и он насторожился. – Блез, что-то случилось?
– Что? Нет, нет, – она наконец посмотрела на Драко, в глазах плескалась тревога. – Просто волнуюсь за Пэнс.
– А что с ней? – Драко присел рядом и прикоснулся к руке девушки. Что бы там ни было между ними, ей сейчас отчаянно нужен был друг. И в этом Драко не мог ей отказать.
– Ты не знаешь?
– О чем?
– Ей родители письмо прислали…
– Вот уж точно катастрофа, – усмехнулся юноша.
– Драко!
– Да ладно, ладно. Давай, я слушаю.
– Они ждут ее в поместье в воскресение. Написали, что это чтобы утрясти какие-то вопросы с наследством. Но Пэнси уверена, что это связано с…
– Ее совершеннолетием, – закончил за Блез Драко, поднимаясь. Он отошел и уселся на стул.
– Да. Ее родители не хотят, чтобы она приняла Метку. Мы давно это знаем. Но что, если… – из груди девушки вырвался тяжелый вздох и она замолчала.
– Если что? – подтолкнул ее Драко.
– Что если они решат увезти Пэнси? Спрятать где-нибудь, где до нее не смогут добраться.
Юноша покачал головой.
– Они не сделают этого.
– Почему ты так уверен?
– Потому что это идеальный вариант для Пэнс. Коль скоро он так идеален, он абсолютно неприменим к жизни.
– Я не понимаю, – Блез растерянно смотрела на Драко.
– Если они увезут Пэнси всего за полгода до ее совершеннолетия, это вызовет определенные вопросы у Лорда. Паркинсоны не смогут это оправдать и сами себя подставят. Да и к тому же, – он замолчал и вновь покачал головой. – Да и к тому же Пэнси это поможет только в том случае, если Поттер Его одолеет. А стоит сопротивлению пасть и ее тут же объявят предательницей. Нет, Тим не дурак. Он не поступит так прямолинейно, тем более когда речь идет о его дочери.
– Но как еще они смогут обезопасить Пэнс?
Драко пожал плечами.
– Как и любую другую женщину – выдать ее замуж. За кого-нибудь достаточно влиятельного, кто может защитить ее, отвлечь от Пэнси внимание Лорда. Ведь жены…
– … редко получают метки.
– Точно. Ни у твоей матери, ни у Белинды Метки нет.
– Но кто это может быть? – Блез сама не замечала, как нервно теребила корешок справочника Драко.
– Да кто угодно. В Европе полно влиятельных родов, не спешащих под знамена этого земноводного. Парконсонам будет из кого выбрать.
– Если они решат поступить именно так, – заметила Блез.
– Конечно. Но мы этого все равно не узнаем до тех пор, пока Пэнс сама не решит нам сказать. Так что прекращай изводить себя догадками и сомнениями, – он вновь улыбнулся девушке, но та лишь еще больше нахмурилась.
– Я одного не понимаю. Почему ты ничего об этом не знал? Почему Пэнси тебе не сказала?
– Мы с ней не говорили в последнее время. Я был… занят слегка, – Малфой отвел взгляд. – Да и, я думаю, она на меня злится немного.
– За что?
– Ну, за нас с тобой.
– О, – только и вымолвила Блез.
– Да уж, – Драко пожал плечами, будто говоря «Не бери в голову! ». – К тому же, Пэнси не любит делиться туманными опасениями. Она предпочитает знать наверняка.
– Ну, мне она рассказала.
– А она не просила тебя не распространяться на эту тему? – насторожился юноша.
– Нет, а что?
– Думаю, все же не надо, – с улыбкой произнес он.
– Что не надо?
– Рассказывать кому-либо еще. Я ценю, что ты поделилась со мной. Но больше ни с кем делиться не надо.
– Даже с мальчиками? – спросила Блез, имея в виду Грега и Винсента.
– Тем более с ними.
– Что, Малфой, уже и друзьям не доверяешь? – спросила она с недовольством.
Драко поморщился.
– Я никому не доверяю. Но ту дело не в моем доверии, а в безопасности Пэнси. Чем меньше человек осведомлены о планах ее родителей, тем лучше для нее.
Блез вздохнула, в очередной раз подумав, сколько всего они хранят в тайне друг от друга, не смея признаться или даже намекнуть. И не только они с Драко. Но и мальчики, и их родители, друзья, знакомые. Даже они с Пэнси. Секреты, недомолвки… тайники в душе, полные страшных мыслей, тяжелых догадок и тревожных опасений. Такие же темные, как и те, что были у каждого из них в столах и за стопками одежды. Что хранилось в каждом из них? И как долго все это будет спрятано от света?
– Ладно. Я буду молчать, – она поднялась. – Спасибо за книгу.
Драко кивнул.
Блез подошла к двери, открыла ее, потом замешкалась и вновь обернулась к Драко, будто хотела спросить что-то. Но вышла, не проронив больше ни слова. Блез давно научилась не задавать вопросов, ответы на которые ей не были нужны.
***
Гермиона дочитала последнюю страницу, закрыла книгу и вышла из своей комнаты.
Она весь день провела в четырех стенах, просто читая. Домовики подавали ей сюда еду, двух книг, которые она взяла вчера в библиотеке, вполне хватило на день.
Ей было хорошо здесь, в этой уютной спальне с камином. Она давно не чувствовала себя так спокойно. И потому ее совсем не тянуло ни выходить на улицу, ни изучать дом. Строго говоря, изучать дом ей вообще не хотелось. Кто знал, какие тайны могло хранить поместье, каким бы то ни было образом связанное со Снейпом?
Вчера поздно ночью, уже засыпая над книгой, Гермиона подумала, что Снейп мог привезти ее в свой дом. Но тут же отвергла эту идею, вспомнив, что местный домовик обращался к профессору «господин», а не «хозяин». Так чье же это поместье, и почему Снейп так уверен в его надежности?
Гермиона медленно вышла на галерею, решив не задаваться вопросами, ответы на которые все равно не сможет найти самостоятельно. Главное, что она в безопасности. Девушка покрепче прижала к себе книги и начала спускаться.
Да, лестницы здесь никудышные…
Гермиона уже была на последних ступенях, когда огромные входные двери с жутким скрипом и грохотом отворились и в образовавшемся проеме возник декан Слизерина.
– Профессор Снейп, – выдохнула Гермиона, крепче сжав перила. Со всеми этими портключами, путешествиями через камины и аппарациями, девушка совсем забыла, что кто-то может прийти вот так по-обычному, через парадный вход.
– Мисс Грейнджер, – Снейп кивну ей в знак приветствия, и его взгляд метнулся к ее руке, по-прежнему крепко сжимающей перила. – Я вас напугал? Прошу прощения.
– Нет, нет, все нормально, – принялась оправдываться Гермиона, ошарашенная извинениями зельевара гораздо больше, чем его внезапным появлением. – Я просто не ожидала увидеть вас сегодня.
– Да, я понимаю. Но мне необходимо с вами поговорить. Вы шли в библиотеку? –он указал на книги в ее руках.
– Да.
– Что ж, идемте. Там все и обсудим.
Они молча пересекли холл и вошли в библиотеку, где тут же вспыхнули сотни свечей. Снейп недовольно поморщился.
– Мисс Грейнджер, вам необходим столь яркий свет?
– Н-нет, я не собиралась тут… то есть, здесь… читать, – запинаясь, ответила Гермиона, озадаченная таким вопросом.
– Коста! – позвал профессор и продолжил, обращаясь к появившемуся перед ним эльфу. – Приглуши свет.
– Слушаюсь, господин, – кивнул домовик, и половина свечей мигом погасли.
Снейп удовлетворенно кивнул и сел за рабочий стол. Положил перед собой перчатки и выжидающе посмотрел на Гермиону.
– Мисс Грейнджер, мы не в школе. В данный момент я не ваш преподаватель, а вы не моя студентка. Так что вам не обязательно стоять передо мной с этим взглядом напуганного олененка, ожидая приглашения присесть.
Гермиона опустилась напротив зельевара, отмечая про себя, что тот неважно выглядит. Конечно, Снейп никогда не был образчиком мужской красоты, но сегодня его непривлекательность отчетливее бросалась в глаза. Морщины на его еще молодом лице выделялись четче, глаза казались посажены глубже, кожа бледнее, а тени на веках, давно ставшие его постоянными спутниками, еще ярче. Да и отповедь он ей читал не с раздражением, как обычно, а скорее устало.
– Вы хотели о чем-то со мной поговорить? – прервала девушка затянувшееся молчание.
– Да, – он будто вынырнул из каких-то своих мыслей и посмотрел на Гермиону. – Прошлой ночью ваши родители покинули пределы Соединенного Королевства. Сейчас они далеко отсюда, в надежном месте.
– Ясно, – произнесла Гермиона. С одной стороны она испытала облегчение и даже радость от мысли, что ее родителям теперь ничего не угрожает. А с другой… Она осознала, что это конец их мирной жизни. Что это ее вина. Что война начала по-настоящему влиять на жизни людей. Что все так серьезно и опасно, что приходится увозить людей из страны под покровом ночи и окольными путями. И что финала им не избежать, каким бы он ни был. И ей стало очень грустно.
– Мисс Грейнджер?
Она вновь подняла взгляд на мужчину.
– Кто? – только и спросила она.
– Я, – просто ответил профессор.
Что ж, это был несомненно лучший вариант.
– Спасибо, – кивнула Гермиона.
Снейп отвел взгляд.
– Я уже говорил вам, не стоит.
– Я могу узнать, куда именно вы их увезли?
– Не думаю, что это хорошая идея, – покачал головой Снейп. – Я понимаю, что мы говорим о ваших родителях. Но поймите и вы, мы вынуждены прибегать к строгой секретности ради их же безопасности.
Гермиона кивнула, подтверждая, что понимает профессора.
– Как вы думаете, когда я смогу увидеть их вновь? – неожиданно для самой себя спросила Гермиона, хоть и знала, что он не сможет ответить.
Снейп замялся, вновь отвел взгляд, потом повернулся к девушке.
– Об этом слишком рано говорить, – все же произнес он.
Девушка промолчала. А что она могла сказать? Что и сама все это понимает? Что знает, что рано о чем бы то ни было говорить? Что знает, в какой опасности родители? Да, она все это знала. Но ей нужно было услышать это от Снейпа.
Профессор еще несколько секунд смотрел на Гермиону, потом взял перчатки и встал из-за стола.
– Если у вас больше нет вопросов… – тихо произнес он.
Гермиона покачала головой. Какие уж тут вопросы… И вдруг, ее будто осенило.
– Профессор Снейп, подождите! – зельевар, никуда еще не уходивший, удивленно посмотрел на девушку, не понимая, с чем связано такое оживление. – Вы не могли бы… То есть… Я имею в виду… – Гермиона замолчала, пытаясь мысленно сформулировать свою просьбу. – Я не смогла взять с собой учебники, когда покидала школу, и не могу ни у кого узнать задания, так как мне нельзя писать друзьям. А здесь совершенно нечем заняться. Вот я и подумала, быть может, вы порекомендуете мне какую-нибудь книгу или дадите тему для разработки? Ну, чтобы я совсем уж не отстала.
Снейп замер на мгновение. Потом усмехнулся, как усмехался всегда над котлом Невилла – зло и удовлетворенно одновременно.
– Даже в подобной ситуации не можете отделаться от комплекса отличницы, мисс Грейнджер?
Гермиона начала жалеть, что озвучила свою просьбу. Но, похоже, профессор не намерен был продолжать тему ее комплексов. Он задумчиво посмотрел на стеллажи с книгами и произнес:
– Раз вы сами просите… В этой библиотеке собрана коллекция довольно редких книг по истории зельеделия. Некоторые из них не найти даже в библиотеке Хогвартса. Вы могли бы начать с эссе по истории создания… ну, даже не знаю… к примеру, Многосущного зелья, – он внимательно посмотрел на Гермиону. Та не рисковала даже дышать слишком глубоко. Ухмылка Снейпа стала шире. – Объем работы я не ограничиваю, уверен, вам будет, что написать об этом зелье. Я прав?
Гермиона ничего не ответила, продолжая смотреть перед собой и стараясь сильно не краснеть.
– Доброй ночи, мисс Грейнджер, – кивнул Снейп, так и не дождавшись от нее ответа, и вышел из библиотеки.
Гермиона шумно выдохнула, услышав, как за ним захлопнулись входные двери.
Конечно, он знал. Он ведь готовил для нее зелья, когда она превратилась в кошку на втором курсе. Но все же это был удар ниже пояса.
Гермиона встала и направилась к секции художественной литературы, чтобы поставить книги на место.
Он сказал эссе? Ну так будет ему эссе!
***
Люциус Малфой провел весь день в своем кабинете, пытаясь найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации.
Чертов Снейп знал намного больше, чем хотел показать. Но выудить из него эту информацию будет слишком сложно.
Надо было как-то найти эту девчонку, ведь Поттер – это последний шанс вернуть прежнее положение. Люциусу уже сообщили, что родителей Грейнджер, этих грязных магглов, тоже увезли.
Лишь одно Люциус знал точно – кто-то его предал, кто-то разболтал. Осталось лишь понять, кто, и…
Перед ним возник домовик.
– Ужин подан, хозяин, – пропищал эльф, склонившись в поклоне.
Малфой лишь небрежно махнул рукой, и эльф тут же исчез.
Осталось лишь понять, кто его предал, и отомстить.
Нарцисса ждала его в толовой. Люциус сел во главе стола, и только тогда Нарцисса позволила себе опуститься на свое место.
Они ели в полной тишине, пока Люциуса не посетило очередное опасение. Он глотнул вина и холодно поинтересовался:
– Когда Драко писал тебе в последний раз?
– Дня четыре назад, – равнодушно отозвалась Нарцисса.
– Что-нибудь особенное?
– Нет. Они немного повздорили с Блез. Больше ничего особенного.
Люциус пожал плечами и немного расслабился.
– Могут ругаться, сколько вздумается. Когда придет пора заключить брак, ссоры не будут играть никакой роли.
Нарцисса бросила на мужа тревожный взгляд, но тот, похоже, ничего не заметил, занятый своими мыслями. В столовой вновь повисла тишина.
Неожиданно Люциус выронил нож, схватился за левое предплечье и со стоном, больше напоминающим рык, согнулся пополам. Спустя пару секунд выдохнул, – видимо, боль ослабилась. Он вызвал домовика и велел принести в холл мантию и маску. Уже выходя из столовой, он обернулся к жене и бросил:
– Не жди меня.
Лорд разместился в каком-то заброшенном замке на юге Британии. Люциус никогда не бывал здесь прежде.
Внутри пахло затхлостью, на стенах проступила плесень, кое-где по ним стекала вода.
Лорд был один. Даже Хвост, редко оставлявший своего хозяина, сегодня не мешался под ногами. Малфою это не понравилось.
– Люциус! – прошипел Лорд. – Мой старый друг!
– Мой Лорд.
Малфой опустился на одно колено, склонил голову и снял маску. Раз они одни, нет нужды скрывать лицо.
– Я слышал, ты плетешь новые интриги, строишь новые планы, – продолжил Лорд. Люциус внутренне напрягся. – Пытаешься мне угодить?
– Я сделаю все ради вас, мой Лорд.
– Хорошо! Но что-то пошло не так, верно?
– Это не моя вина, мой Лорд. Кто-то сливает информацию, предает нас. Я…
– Ты позаботишься об этих изменниках, я уверен, – прервал его Лорд. – Но не сейчас. У меня для тебя есть другое задание. Надеюсь, с ним ты сумеешь справиться. Ведь ты не хочешь вновь расстроить меня, Люциус?
– Ни в коем случае.
– Прекрасно. А теперь встань, мой верный слуга. Я хочу говорить с тобой, как с равным.
Люциус поднялся. В голове мелькнуло, что того, с кем хотят говорить на равных, не называют слугой. Он быстро прогнал эту мысль, слишком опасна она была в присутствии Лорда.
–Я чувствую что-то, Люциус, – вновь зашипел он. – Что-то странное, похожее на воспоминание о том, чего никогда не было. Тебе знакомо это чувство?
– Боюсь, я не совсем понимаю вас, мой Лорд.
– Скажи мне, ты ничего не скрываешь от меня?
– Нет, мой Лорд, я бы не посмел.
– Нет? Может, что-то о твоей семье? О родственниках?
– Нет, ничего, – повторил Люциус. По спине пробежал холодок.
– До меня стали доходить тревожные слухи из Европы. Мои люди уверены, что видели там нашу с тобой старую знакомую.
Лицо Люциуса разгладилось. Это была плохая новость, но не худшая.
– Я давно подозревал, что она осталась жива, – заметил Лорд. – Да и ты, я думаю, не особо верил в ее гибель.
– Я не был уверен.
– Что ж, теперь мы уверены. И судя по всему, она оказалась настолько глупа, что решила вернуться в Англию.
– Я ничего не знал об этом, мой Лорд, – на всякий случай уточнил Люциус.
– Ты должен найти ее и привести ко мне. Справишься?
– Я сделаю все, мой Лорд.
– Хорошо, – удовлетворенно потянул он. – А знаешь, во время нашего разговора мне на миг показалось, что ты забылся Люциус.
– Уверяю вас, нет.
– Разве? А я думаю, тебе все же нужно напомнить твое место. Crucio!
***
Гермиона несколько часов корпела над справочниками. Даже по-летнему поздний закат уже давно прошел.
Снейп был прав, справочников по истории зельеделия Гермиона нашла множество. Но оттого задание становилось только сложнее. Было почти невозможно разобраться, чье мнение было высказано раньше, кто у кого украл первые разработки, зачем вообще придумали Многосущное зелье и кто в действительности первым приготовил зелье в его нынешнем варианте. Гермиона в очередной раз подумала, что профессор прекрасно знал, какую сложную задачку ей подсунул.
Страница переворачивалась за страницей, свечи догорали, а девушка все не могла остановиться. Проснувшийся азарт исследователя не давал вспомнить о времени или усталости. Да и, подвластные особому волшебству, все ее проблемы забывались в этом мире старых хроник, непривычных имен и редких ингредиентов.
В начале третьего ночи Гермиона все же решила прерваться. Она отложила перо, потянулась и уже собиралась позвать Косту, когда двери библиотеки с грохотом распахнулись. Сквозняк задул несколько свечей и снес со стола составленную Гермионой хронологическую таблицу, но девушка не обратила на это никакого внимания. Она внимательно изучала молодую женщину, возникшую в дверном проеме. Длинные, чуть волнистые иссиня-черные волосы, узкие брюки, черный плащ в пол, странный кулон, поблескивающий на груди, и нереальной красоты лицо. Лицо, выражавшее сейчас удивление, настороженность и злобу.
Женщина окинула взглядом помещение и вновь посмотрела на Гермиону, уже поднявшуюся из-за стола и крепко сжимающую в руке волшебную палочку.
Гермиона в свою очередь не отводила взгляда от незнакомки, не зная, чего ожидать.
– Ну, и какого черта вы здесь делаете, юная леди? – разрушила тишину незнакомка. – И извольте назвать свое имя.
Ее голос полностью соответствовал ее внешности – мелодичный, глубокий, очаровывающий и холодный.
Но Гермиону сейчас меньше всего занимал голос этой женщины. Девушка глубоко вздохнула и, поняв, что растеряла последние остатки разума, гордо вскинула подбородок.
– А на каком основании вы задаете мне подобные вопросы? – дерзко ответила она.
Женщина усмехнулась, и что-то в этой ухмылке показалось Гермионе до боли знакомым. Но что именно, она не успела понять.
Гостья, не дожидаясь ответов, призвала Косту. Эльф появился перед ней в то же мгновение и, склонившись почти до самого пола, произнес, не скрывая радости:
– С возвращением, хозяйка!
Гермиона резко выдохнула.
– Спасибо, Коста. Приведи сюда, пожалуйста, молодого хозяина. И побыстрее!
– Слушаюсь!
Коста исчез с привычным хлопком, а взгляд женщины вновь обратился к Гермионе.
– Вы хозяйка этого поместья? – переспросила Гермиона.
– Именно, – кивнула женщина и, подумав, добавила: – Меня зовут Альберта Малфой. И я надеюсь, это достаточное основание задавать вам «подобные вопросы».

Глава 11

Гермиона открыла рот, но так и не придумала, что сказать. Опомнившись, отвела взгляд и вновь уставилась на гостью.
Она – Малфой.
Очаровательно! Нет, даже великолепно!
Получается, все эти россказни про ее спасение и безопасность – ложь. И значит, Снейп все-таки работает на Того-Кого-Нельзя-Назвать, раз притащил ее не куда-нибудь, а в поместье Малфоев. Но как же директор? Его обманули? А он ведь так доверял Снейпу. И… о черт! Ее родители! Что с ними и, главное, где они? Теперь ясно, что уж точно не в безопасности. И что с Гарри? Наверняка ему уже сообщили, что Гермиона в лапах у Люциуса. Мерлин, только бы Гарри ничего не учудил!
– Ну так что? – прервала ее размышления незнакомка. Нет, не незнакомка. Альберта. – Вы мне поведаете, кто вы такая и каким образом оказались в моем доме? Или продолжим играть в молчанку?
Девушка прищурилась. Если эта женщина действительно Малфой, то должна знать, зачем Гермиону сюда притащили. Так почему же она не знает? Не при делах? Или женщин в чистокровных семьях из принципа в дела не посвящают? Или это вопрос с подвохом?
– Да говорите же, Мерлин вас побери!
Гермиона бешено соображала, что можно ответить, но в голову как назло ничего не приходило. Все же она была новичком в этих шпионских играх, да и разгадывать чужие тайны в одиночку не привыкла.
Тишину разбило гулкое эхо шагов, доносившееся из холла. Через минуту в библиотеку вошел Драко Малфой, избавив Гермиону от необходимости отвечать. Девушка ухмыльнулась своим мыслям. Конечно, кого еще в этой семье можно было назвать «молодым хозяином»? Уж точно не Люциуса.
Драко на нее даже не взглянул. Он остановился в дверях в паре шагов от Альберты и с недоверием принялся изучать женщину. Та смело встретила его взгляд.
– Ты вырос, – заметила она.
– Два года прошло, – тихо заметил юноша.
А потом быстро преодолел остававшееся между ними расстояние и обнял ее. Альберта положила голову ему на плечо, закрыла глаза и улыбнулась.
Гермиона почувствовала себя лишней, но любопытство не позволяло уйти. К тому же, она была уверена, что ее никто не отпустит.
Драко наконец разжал объятия и серьезно посмотрел на родственницу.
– Зачем ты приехала? – Гермиона могла поклясться, что услышала грусть в его голосе.
Альберта рассмеялась и чуть отошла от него.
– А манерам ты так и не научился. Впрочем, я тоже рада тебя видеть.
– Я серьезно. Если отец узнает…
– Оставим на время семейные проблемы, Драко, – резко прервала его Альберта, стерев с лица улыбку. – Лучше объясни мне, что здесь делает эта девушка, – и она кивнула в сторону Гермионы.
– Девушка? – Малфой в замешательстве обернулся и только теперь заметил, что все это время они были не одни. Он поморщился и произнес со вздохом: – Ну, конечно! Ночь, библиотека. Где еще быть Грейнджер?
– Так вы знакомы? – заключила Альберта.
– Да уж, знакомы. Это Гермиона Грейнджер, моя однокурсница.
– И с каких пор твои однокурсницы проводят ночи в моем доме? – Альберта скрестила руки на груди, переводя недовольный взгляд с Драко на Гермиону и обратно.
Малфой пожал плечами, подошел к столу, выдвинул стул, сел.
– Возникла… экстренная ситуация.
– Экстренная? – женщина вскинула брови. Гермиона попыталась понять, издевается Альберта или просто удивлена.
Драко зевнул и вновь посмотрел на Гермиону.
– Слушай, Грейнджер, а тебе не пора баиньки?
– Спасибо за заботу, но я прекрасно себя чувствую, – скривилась гриффиндорка.
– О, Мерлин… Грейнджер, мне плевать, как ты себя чувствуешь! Я просто хочу, чтобы ты нас оставила. Неужели непонятно?
– Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь, что здесь происходит! – Гермиона решила, что уделила им достаточно времени для семейных сцен, и теперь настало время ее вопросов. – Почему я в твоем доме? Где мои родители? Что ты задумал и как это связано с планами твоего сумасшедшего папаши?
– Эй, оставь-ка моего отца в покое! – тут же завелся Драко.
– В этом еще и Люциус замешан? – вклинилась Альберта.
– Я же сказал – экстренная ситуация, – с раздражением отозвался Малфой и обратился к Гермионе: – Северус же объяснил тебе, что здесь безопасно. В чем проблема?
– И я должна верить этому?
– А при чем тут Северус? – вновь встрепенулась Альберта.
Малфой кинул на нее недовольный взгляд, но ничего не ответил.
– Грейнджер, ты можешь верить мне или не верить. Но этот дом – единственное место во всей Британии и Ирландии, куда мой отец не сможет попасть. Так что успокойся, Мерлина ради, и иди к себе!
– То есть я должна просто поверить на слово тебе (Малфою! ), что это не очередной гениальный план по выманиванию Гарри?
– Это она о Поттере? – все же не удержалась Альберта.
– А откуда, по-твоему, директор узнал о намерениях моего отца? Сова на хвосте принесла?
– У Дамблдора масса шпионов! Он мог узнать от кого угодно, – фыркнула Гермиона.
– Не мог! Уверяю тебя, никто из союзников отца не рассказал бы по собственной воле о его планах этому сбрендившему старику!
– Никакого почтения, – пробормотала Альберта себе под нос, качая головой.
– Ты. В полной. Безопасности, – сквозь зубы процедил Драко. – Веришь ты или нет, но это так. А теперь, будь любезна, оставь нас!
Гермиона ничего не ответила, но продолжала стоять на месте и сверлить взглядом Малфоя. Тот, не уступая ей в упертости, тоже не отводил взгляд.
Наконец, девушка отвернулась, коротко посмотрела на Альберту и, кивнув сама себе, поспешно покинула библиотеку.
Драко вздохнул и потер переносицу.
– Думаешь, она тебе поверила? – спросила Альберта, как только за Гермионой закрылась дверь.
– Зная Грейнджер, вряд ли, – Драко повернулся к столу, оторвал кусок пергамента от свитка Гермионы и принялся что-то строчить. – Но это сейчас и не важно.
– Кому ты пишешь?
– Северусу, – Драко сложил записку вдвое. – Коста! – перед ним возник домовик, невозмутимый как и прежде. – Отправляйся в Хогвартс, отдашь эту записку Северусу. И не просто положишь на рабочий стол, а разбудишь его и вручишь прямо в руки.
– Слушаюсь, господин!
С громким хлопком домовик исчез.
– Думаешь, это необходимо? Он же примчится сюда, – недовольно произнесла Альберта.
– Не примчится. И да, это необходимо. Я покинул школу посреди ночи, никого не предупредив. Случись что, Северус должен знать, где я. И, уверен, ему не помешает знать, где ты.
– Какой заботливый! – поморщилась женщина.
– Лучше объясни, что ты тут делаешь, – Драко зевнул.
– А с каких пор я должна отчитываться перед тобой, мальчишка? – она тоже присела за стол.
– Стоит хотя бы слуху о том, что ты вернулась, дойти до Лорда, и на тебя спустят всех Упивающихся.
– И что?
– И что?! Берт, ты вообще слышишь, что я говорю?
– Опасность со стороны Тома – это твой единственный аргумент против моего возвращения?
– А что, мало? – искренне удивился Драко.
– Да уж не густо…– она вздохнула. – Послушай, Драко. Я понимаю, что ты беспокоишься, но не стоит. Поверь, я в состоянии отбиться от прихвостней этого психопата. И да, у меня есть причина вернуться.
– Я был бы счастлив ее услышать.
– Не сегодня, – она с явным сожалением покачала головой.
– Не сегодня? И что это значит?
– Всему свое время, Драко. А пока что можешь мне рассказать об этой девчушке.
Драко вздохнул, поняв, что ничего не выяснит у Альберты, пока она сама этого не захочет. А ему самому от объяснений все равно не отвертеться.
– Отец решил, – осторожно начал он, – что, если он приведет к Лорду Поттера, ему простят прежние грехи. Приказал мне выяснить, к кому сильнее всего привязан наш герой. За самим парнем директор следит слишком пристально, чтобы был какой-то реальный шанс добраться до него в школе. А вот с его близкими уже легче.
– А почему именно девчонка? – прервала его Альберта, нахмурившись. – Найти ее, конечно, легче, чем того же Сириуса. Но ведь Блэк – крестный Поттера. И как я поняла из тех обрывков информации, что временами доходили до меня, мальчишке этот факт его биографии стал известен.
Драко с сомнением посмотрел на Альберту, но не выдержал и все же отвел взгляд. Меньше всего он ожидал подобного разговора.
– Драко?
– Я думал, ты знаешь…
– Знаю о чем?
– Блэк погиб, – произнес Драко, не поднимая глаз от своих рук. – Чуть больше двух месяцев назад. В Министерстве была заварушка. Об этом наверняка писали в зарубежной прессе.
Он замолчал. Альберта ничего не отвечала, и Драко решился взглянуть на нее. И тут же пожалел. Она смотрела прямо перед собой. Лицо ничего не выражало, глаза пусты. Чья-то смерть – ни слез, ни истерик. Истинная Малфой. Драко почувствовал себя виноватым.
– Как это произошло? – спросила она через пару минут.
– Я… Мне неизвестны подробности. Меня там не было. Но, думаю, Северус должен что-то знать.
– Тогда все верно, – сглотнув, произнесла женщина. – Ближе друзей у Поттера никого не осталось. Ну а ты? – она с интересом посмотрела на юношу. – Решил поиграть в героя?
– Что ты, Альберта! Мы оба знаем, что герой – это не мое амплуа.
– Тогда в чем причина столь благородного поведения? – на ее лицо вернулась прежняя ухмылка.
– А ты считаешь, стоило отдать им Поттера? – перешел в нападение парень.
– Вопрос не в том, что считаю я, Драко.
Он вновь отвел взгляд и как можно более равнодушно произнес.
– Не люблю татуировки. А верни отец прежнее положение, с этим не стали бы затягивать.
– Нарцисса в курсе?
– Нет, конечно. И не за чем, – Драко нахмурился. – Все же, я не понимаю. Ты не могла не знать!
– Не могла не знать чего? – его замешательство выглядело забавным. Словно ему снова три года. Когда Драко был маленьким, он мог целый день ходить с таким же выражением лица. Альберта хорошо это помнила. Их с Нарциссой веселили его попытки понять поступки взрослых людей. Но чем старше он становился, тем реже они видели этот взгляд. Мальчик все реже удивлялся другим людям, потому что все меньше внимания на них обращал. Не без участия Люциуса прежнее удивление превратилось в полное равнодушие.
– Ну, всего, что здесь происходило. Ты ведь послала ту записку, – обвиняюще бросил Драко.
– Какую записку? – лукаво улыбнулась Альберта.
– Ой, ну вот не надо! Твой почерк я не спутаю ни с чьим.
Женщина пожала плечами.
– Ты слишком активно думал обо мне, я думала о тебе. Маленький мост, как в старые времена. Но я успела только уловить, что ты сомневался по поводу Северуса. Все-таки я была еще слишком далеко.
– Хоть бы подписалась, – обиженно буркнул Драко.
– А зачем? Ты ведь мой почерк ни с чьим не перепутаешь, – она легко рассмеялась.
– Я все же не уверен, что остаться здесь – это хорошая идея. И Северус со мной согласится.
– Его мнение интересует меня еще меньше, чем твое.
– Что между вами… – начал Драко, но его прервал оглушительный вой, огласивший все поместье.
Альберта вскочила со стула, вытащила палочку и вопросительно взглянула на юношу.
– Это сигнализация! – прокричал он. Потом вытащил палочку и произнес отключающее заклинание.
– Не припомню, чтобы устанавливала…
– Это Северус, – отозвался Драко, тоже поднимаясь. – На случай, если Грейнджер попробует сбежать. Я пошел за ней. Подождешь?
– Нет. Пойду спать, я смертельно устала.
Драко кивнул.
– Тогда закончим утром.
– Закончим что? – невинно вскинула брови Альберта.
Драко покачал головой и вышел из библиотеки.
***
Гермиона уже не чувствовала ни страха, ни боли. Ничего, кроме огромной пустоты и горечи от осознания собственной беспомощности. Она могла лишь сидеть здесь, у этого барьера, и стучать в него своими маленькими кулачками. Без надежды, лишь по инерции.
Сначала она думала просто сбежать.
Выйдя из библиотеки, девушка поспешила к себе в комнату. Заветная шкатулка нашлась за подсвечником на ночном столике. Открыв ее дрожащими руками, Гермиона впервые увидела портключ, который приготовил для нее Снейп. Это оказался старинный перстень с темно-золотым камнем. По словам профессора портключ перенесет ее прямо в кабинет директора в Хогвартсе. Гермиона потянулась к кольцу, но в последний момент замерла, закрыла шкатулку и вернула на столик. Раз Снейп привез ее сюда, значит он наверняка в сговоре с Малфоем. И вряд ли этот портключ ведет в школу. Скорее, в какое-то другое место, где Пожиратели смогут легко и быстро ее найти и вернуть обратно. Значит, надо придумать другой способ сбежать отсюда.
Но какой?
Метлы у нее не было. А даже если бы и была, Гермиона ненавидела и совсем не умела летать.
Девушка опустилась на кровать и сжала голову руками. Надо подумать. Надо просто хорошенько подумать, и выход найдется.
Вновь вспомнился вечер в кабинете Дамблдора. Надо же было так легко попасться! И директор… как же он мог верить Снейпу? Неужели даже не проверил информацию через Орден? Впрочем, это сейчас не имело никакого значения.
Если бы она умела аппарировать! Но обучение должно было начаться только в следующем семестре. Гермиона, конечно, еще летом досконально изучила пособие по аппарации, но ни разу не попробовав… Да и 17 ей еще не исполнилось. Стоил ли побег риска расщепиться на миллионы маленьких кусочков или застрять в стене? Гермиона отмела этот вариант. Она не имела права подставляться. Не сейчас. Ей нужно было попасть в школу живой и здоровой. Иначе… иначе один Мерлин знает, что будет с Гарри.
Знать бы еще точно, где именно она находится. «Восточная часть Ирландии» – не самый удобный ориентир. Но не у домовиков же спрашивать, в самом деле!
Возможно, поблизости есть какое-нибудь селение, деревня или маленький городок, где она смогла бы воспользоваться камином. А вдруг камины Хогвартса блокируют на ночь? Она не помнила, чтобы в «Истории Хогвартса» что-нибудь говорилось об этом. Наверняка блокируют, мало ли кто захочет попасть в школу. Проще связаться с Норой, но…
Гермиона обернулась и уставилась на свой камин. Неужели все так просто?!
Она подошла к каминной полке, но летучего пороха нигде не было видно. Да и сам камин казался слишком маленьким для путешествий.
Видимо, без помощи эльфов ей все же не обойтись.
– Коста!
– Госпожа Гермиона, – раздалось у нее за спиной.
Гермиона подскочила от неожиданности. Эльф отошел от двери, у которой, очевидно, стоял до этого, и стал лучше виден. И как это девушка не услышала хлопка его появления?
– Коста, скажи, пожалуйста, какие из каминов поместья подключены к сети?
– Большой камин в кухне и камины в спальне и в кабинете хозяйки, – с поклоном отрапортовал домовик.
– Они открыты?
– Нет, они заблокированы.
– И открываются…
– Только лично хозяйкой.
Гермиона мысленно чертыхнулась. Впрочем, это было более чем ожидаемо.
Ладно, попробуем с другой стороны.
– А ты не знаешь, как далеко отсюда находится ближайшее поселение?
– Насколько мне известно, в полутора милях к северу от границ нашего имения начинаются пригороды Дублина.
– Дублина?! – ахнула Гермиона.
– Да, госпожа.
– Полторы мили…
– Да, госпожа, – терпеливо подтвердил эльф.
Это же так близко! Но… как же ей выйти из дома?
– Коста, мистер Малфой и… хозяйка все еще в библиотеке?
Домовик как будто прислушался к дому, затем подтвердил:
– Да, госпожа.
Что ж, выскользнуть незаметно через парадный вход не получится. Но не может же это быть единственный выход. В таком большом поместье наверняка есть черный ход, и пара тайных лазов. А если нет, то выход в сад, терраса или хотя бы балкон.
Девушка вновь обратилась к домовику:
– В поместье есть черный ход?
– Есть выход на задний двор из кухни.
Гермиона хорошо помнила экскурсию, устроенную ей вчера. Кухня находилась на первом этаже, за столовой. Чтобы попасть туда, нужно будет пройти мимо библиотеки.
– А нельзя ли спуститься в кухню напрямую со второго этажа?
– Можно, – ответил Коста и замолчал. Гермиона с непониманием посмотрела на маленького человечка. Ну конечно! Она спросила только можно ли спуститься, а не как именно.
Девушка мысленно взмолилась Мерлину, чтобы ее вопросы не вызвали у эльфа особых подозрений. Если он доложит Малфою или этой Альберте об их разговоре, у нее не останется ни единого шанса сбежать.
– И каким образом? А то я могу проголодаться посреди ночи, а лестницы, спускающиеся в холл очень неудобные, – все же рискнула поинтересоваться она.
– Если вы пройдете по коридору в западное крыло, то в самом конце обнаружите небольшую лестницу, спускающуюся прямо в помещение кухни. Но в ее использовании нет необходимости. Когда вы почувствуете голод, просто вызовите меня, и я распоряжусь, чтобы вам накрыли здесь, госпожа Гермиона.
– В любое время? – изобразила удивление девушка.
– В любое время, – эльф вновь поклонился.
– Серьезно? Ох, ну спасибо, что ты мне сказал, – Гермиона натянуто улыбнулась. – Ты можешь идти, Коста. Если мне что-то понадобится, я обязательно тебя позову.
– Хорошо, госпожа.
Эльф исчез.
Гермиона вновь села на кровать, не в силах поверить своему счастью. Полторы мили до Дублина. Это же меньше часа пешком! Но… идти сейчас? Ночью, через лес? Конечно, север будет несложно определить по звездам, но все же…
Гермиона отмела последние сомнения. Это ее единственный шанс, и она не имеет права им не воспользоваться. Она решительно встала, достала из шкафа теплую мантию, сунула в карман кошелек со всеми запасами наличности и подошла к зеркалу.
Глубокий вдох. Затем выдох. Разочаровательные чары – и вот она уже спешит в западное крыло к маленькой лестнице в конце. Стараясь производить как можно меньше шума, Гермиона пересекла галерею. Снизу доносились приглушенные голоса. Что ж, чем дольше эти двое будут заняты друг другом, тем позже обнаружат ее исчезновение.
В западном крыле было абсолютно темно, не горело ни одной свечи. Гермиона хотела было использовать палочку, но вовремя поняла, что этим только привлечет ненужное внимание. Она прикоснулась рукой к стене и осторожно, на ощупь двинулась вперед.
Пару раз запнувшись о странные тумбы (кто ставит тумбы в коридоре? ) и чуть не уронив несколько ваз, подсвечников и даже одну картину, девушка все же добралась до конца коридора. И чуть не свалилась вниз по лестнице. Ну кто, Мерлина ради, делает лестницы без перил и ограждений?!
Осторожно, придерживаясь за стену и пол, Гермиона начала спускаться. Лестница оказалась узкая и довольно крутая, но последние ступени она уже отчетливо видела в свете горящего на кухне очага.
Сама кухня оказалась местом мрачным, с темным, закопченным потолком, стенами из грубого, необработанного камня, увешанными всевозможной утварью. Но у Гермионы совсем не было времени изучать предметы быта магического населения Ирландии. Она подошла к двери на улицу и осторожно приоткрыла ее. Петли не скрипели. Она отворила дверь шире и вышла.
Гермиона немного отбежала от дома и подняла глаза к небу. Луна висела очень низко, а звезды светили гораздо ярче, чем над Хогвартсом. Девушка без труда нашла Полярную звезду и двинулась в ее направлении. Обогнув парк, подошла к дубовой роще, которую видела из окна своей спальни. Гермиона вспомнила, сколько раз они с мальчишками забредали в Запретный лес. Стоит ли после этого бояться обычной рощи? К тому же, если город так близко, деревья скоро должны закончиться.
Вздохнув и, на всякий случай, вытащив палочку, Гермиона ступила под тень деревьев. С каждым шагом она все ускорялась, гонимая дурными предчувствиями и страхом. Дубы росли довольно редко, что позволяло ей двигаться быстро и не терять из виду звезды. Она уже почти бежала. Деревья редели, вдалеке виднелся луг, видимо, уже не являющийся частью владений Малфоев. А потом…
Гермиона не поняла, что произошло. Она просто наткнулась на какое-то препятствие и упала на спину. В недоумении посмотрела перед собой, но не смогла ничего различить в темноте. Девушка поднялась, отряхнула мантию и вновь шагнула вперед. Она уперлась… в ничто. Стояла, сдерживаемая воздухом, обернувшимся вдруг прочным препятствием, будто стеклянной стеной. Гермиона сделала несколько шагов вправо, потом влево. Но эта невидимая стена, похоже, окружала все имение. Она огляделась вокруг себя, подняла с земли прутик и кинула вперед. Прутик преодолел барьер, приземлился по другую сторону и, насколько Гермиона могла различить в темноте, даже траекторию не поменял.
Девушка сняла с себя чары невидимости и попробовала проявить барьер. Но ни одно обнаружающее заклятие ей не помогло. Тогда она попыталась убрать препятствие, прервать на время его действие, разрушить, наконец. Но ни одни чары не действовали на этот странный щит.
И тогда она поняла. Поняла, почему за ней не следили, не держали под замком, ничего не запрещали. Почему домовик так свободно отвечал на ее вопросы. Они знали, что она физически не сможет убежать. Они накрыли ее стеклянным колпаком, словно какое-то насекомое.
И Гермиона принялась бить. Она что есть силы стучала по стенам своей клетки, но и это, естественно, не освободило ее. Она начала биться в истерике. Страх за себя, за родителей, за Гарри захватил ее. Она опустилась на колени, прижалась к стене и продолжала бить, бить, бить. Со всей яростью и отчаянием, скопившимися в душе.
А потом пришел он.
Гермиона не видела, как он вышел из-за деревьев. Просто в какой-то момент его рука легла на ее запястье и удержала от очередного удара.
– Прекрати, – прошептал он над ее плечом. – Посмотри, разбила руки в кровь.
Она не обернулась, будто и не слышала его.
– Пойдем, – другой рукой он подхватил ее за талию и попытался приподнять.
– Я не хочу, – всхлипнула Гермиона и начала вырываться из его рук. – Я не хочу!
– Тебя нужно вернуть в дом, – настойчивее произнес Малфой. – Руки как ледышки, замерзнешь здесь насмерть.
– Лучше так, чем быть приманкой.
– Что ж ты такая упрямая, Грейнджер? – вздохнул Малфой, пытаясь разжать ее пальцы и отобрать у нее палочку. – Сколько раз мне нужно это повторить? Ты не приманка, ты в безопасности здесь.
– Я не верю тебе! Пусти! – она вновь попыталась вырваться, но сил совсем не осталось.
– Отпусти палочку, пожалуйста, – с прежним спокойствием произнес он. Казалось, его ничуть не раздражала ее истерика.
– Я хочу в школу, – прошептала Гермиона, слезы вновь заструились по ее щекам. – Я хочу обратно…
– Ты вернешься туда, просто нужно немного подождать, – от этих слов, а может, потому, что совсем ослабла, она вдруг как-то обмякла и отпустила палочку. – Вот умница.
Малфой спрятал ее палочку в карман и легко, будто девушка ничего не весила, подхватил ее на руки.
– Стой! – вновь встрепенулась Гермиона. – Поставь обратно, я же тяжелая!
Она скорее почувствовала, чем услышала, как он задохнулся смехом.
– Грейнджер, ты навязчивая, вредная, упрямая и иногда ведешь себя, как последняя идиотка. Но вес – это явно не твой недостаток.
– Придурок, – устало заключила Гермиона, закрывая глаза.
Ровный ритм его шагов успокаивал. Ей и правда было холодно, теперь, в теплом кольце его рук, она отчетливо это чувствовала. Руки саднило. Она вся дрожала и уже не понимала, наяву все происходит или в страшном сне. И каким образом этот кошмар обернулся… вообще непонятно чем…
Всю дорогу до дома она то впадала в забытье, то вновь возвращалась к реальности. Когда Малфой внес ее в дом и подошел к лестницам, она снова попыталась возмутиться и потребовала поставить ее на ноги. Но добилась лишь легкой улыбки на его обычно таком холодном лице.
Он внес ее в спальню и осторожно опустил на кровать.
– Давай-ка снимем это, – он потянулся к застежке на ее мантии, но Гермиона резко оттолкнула его руки. – Грейнджер, прекрати вести себя как ребенок! Ты и без того совершила сегодня достаточно глупостей.
Он опять потянулся к застежке и опять встретил яростное сопротивление.
– Я просто сниму с тебя мантию, – тяжело вздохнул он. – На твою честь никто не покушается.
Гермиона вскинула на него удивленный взгляд. Села и сама расстегнула мантию. Малфой наблюдал за ее манипуляциями с ухмылкой. Не глядя на него, девушка стянула свитер вслед за мантией, скинула обувь и, оставшись в футболке и джинсах, забралась под одеяло.
– Я зайду завтра утром, – произнес Малфой, удовлетворенный ее поведением, и шагнул к двери.
– Зачем? – удивилась Гермиона.
Он обернулся к ней.
– У тебя нет вопросов?
– Масса.
– Вот за ними и зайду.
Он вышел в коридор и уже начал закрывать дверь, когда до него вновь донесся ее тихий голос:
– Драко?
На его имени голос, и без того неуверенный, конечно же, дрогнул. Он еле удержал себя от ухмылки, такой предсказуемой она была.
– Что?
– Ты говоришь, что я здесь в безопасности и что в словах профессора Снейпа не было ни слова лжи. Так?
– Именно.
– Поклянись, – еще тише произнесла она.
– Что прости?
– Поклянись. Самым дорогим, что у тебя когда-либо было, поклянись, что это правда.
Малфой тяжело вздохнул и посмотрел в сторону кровати, где в тени полога скрывалась самая упертая девчонка из всех, что он когда-либо знал.
Он вновь отвел взгляд и сказал:
– Я клянусь тебе жизнью моей матери и ее любовью ко мне, я говорю чистую правду. Ты в безопасности. Как и твои родители, как и Поттер. Я клянусь тебе.
Она молчала. Он не мог видеть ее лица, но почему-то ему было важно понять, что ей дала его клятва.
– Тебе стало легче? – не выдержав, спросил Малфой. – Теперь ты мне веришь?
– Нет, не верю. Но теперь у меня есть жизнь твоей матери. Не самая плохая страховка на случай, если ты решишь меня обмануть, – равнодушно заключила Гермиона.
– Мерлин, какая же ты упрямая! – повторил Малфой и вышел.
Гермиона не видела его улыбки. Зато видела Полярную звезду, ярко светившую прямо в ее окно, словно насмешка над ее жалкой попыткой вырваться.
Девушка отвернулась от окна и крепко сжала веки. Если она не может сбежать, она может хотя бы забыться.
***
Гермиона с трудом разлепила веки, перевернулась на бок и посмотрела в окно. Судя по бледно-персиковому цвету облаков, солнце взошло не так давно. Голова нестерпимо гудела, вызывая желание забыться вновь.
Впрочем, Гермиона была рада, что проснулась хотя бы в своем уме.
Она перевернулась на живот и вспомнила события этой ночи.
Малфой сказал, что это он рассказал Дамблдору о намечающемся похищении. Сам тот факт, что Малфой оказался ее главным спасителем… Мерлин, а может она уже сошла с ума, и это просто галлюцинация? Точно! Она свихнулась, и Малфой-рыцарь – просто продукт ее воспаленного разума.
Эта версия так удачно вписывалась в привычную Гермионе картину мира. Только вот не устраивало девушку собственное сумасшествие. Но поверить в то, что Малфой был способен на подобные поступки, что он был хорошим… Гермиона вдруг вспомнила свои мысли о Снейпе. Они действительно жили в разных мирах. И она ничегошеньки не знала ни о декане Слизерина, ни о старосте этого факультета. И все же слишком тяжело было отказаться от предубеждений.
За всеми этими рассуждениями и попытками понять, что же происходит, немудрено было по-настоящему сойти с ума, а у нее просто разболелась голова. Считай, повезло.
Впрочем, смириться с этим дурдомом и поверить Малфою на слово она тоже не решилась. А значит, стоит отложить эту тему до лучших времен. Пока можно попытаться собрать больше информации, способной пролить свет на мотивы Драко. Или на то, кем все-таки являлась эта таинственная Альберта.
Быстро приняв душ, Гермиона натянула чистую одежду и решила для начала осмотреть поместье. Может, оно и хранит какие-нибудь секреты, как и положено владениям старинного семейства.
Девушка уже натягивала курточку, решая, как бы провести разведку незаметнее для Альберты, когда в дверь постучали. Коротко, но настойчиво.
Гермиона обернулась к двери. Кто это? Она не хочет никого видеть, но бежать все равно некуда. И где сейчас хваленая гриффиндорская храбрость?
Гермиона собрала волю в кулак и отворила дверь.
– Добро утро! – произнес младший Малфой. – Можно войти?
– Это же твой дом, – равнодушно заметила девушка, пропуская его в комнату. Что-то подсказывало, что от разговора с ним ее ничто не спасет.
– Строго говоря, это дом Альберты, – отозвался юноша. Он оглядел комнату, задержался взглядом на расправленной постели, вновь повернулся к девушке.
Гермиона заметила темные круги под глазами. Малфой вообще выглядел как-то… странно. Почему-то это его состояние было очень знакомо Гермионе. Она вновь всмотрелась в его лицо. Складка между бровями, отведенный хмурый взгляд, поджатые губы, бледность. Так всегда выглядел Гарри, когда становилось совсем плохо. Когда все рушилось, и он начинал чувствовать, что очередная встреча с Лордом совсем близко.
И это еле ощутимое сходство Малфоя и Гарри снова выбило уже успокоившуюся Гермиону из колеи. Они не могли быть похожи, это было непривычно, нереально… неправильно.
– Я хотел предупредить, – нарушил тишину Малфой, – что Альберта проведет здесь некоторое время. Заодно присмотрит за тобой.
Гермиона кивнула. Это было не очень хорошо, но предсказуемо.
– А профессор Снейп? – сорвалось с ее губ, прежде чем она успела остановить себя. Зачем ей Снейп, если, вероятнее всего, он работает на Люциуса?
– Северус по-прежнему будет тебя навещать, – ответил Драко.
Гермиона вновь кивнула.
Какой-то странный получался у них разговор. Девушка молчала, хоть и о многом хотела спросить. Она боялась услышать совсем не то, что хотела бы услышать. А даже если его ответы ее удовлетворят, как узнать, что он не лжет? Юноша многое хотел бы ей сказать, ему и не нужны были ее вопросы. Но как заставить ее слушать, как убедить, что он не лжет?
– И еще одно, – все же решил добавить он. – Мое участие ничего не меняет. Никто не должен знать, где ты и почему. Ни Поттер, ни твои родители. Проболтаешься хоть кому-нибудь, и я собственноручно превращу твою жизнь в такой ад, что ты пожалеешь, что не попала в лапы Упивающихся. Это понятно?
– Более чем.
Гермиона готова была рассмеяться. Вот это был настоящий Малфой. Привычный, реальный. И не имеющий ничего общего с ее Гарри. А все то сходство, что она видела раньше, просто померещилось.
– У тебя есть какие-то вопросы? – неловко уточнил Драко.
Гриффиндорка отрицательно покачала головой и отвела взгляд. Она не будет его ни о чем спрашивать, не то он еще подумает, что его слова имеют для нее хоть какое-то значение. Она не задаст ни единого вопроса. Даже о том, что беспокоило ее больше всего.
Малфой разозлился. Ночью чуть не убилась, пытаясь сбежать, а теперь у нее нет никаких вопросов. Он не верил ей, потому что знал, о чем она спросила бы его, если бы могла доверять.
– Между нами это тоже ничего не меняет. То, что я делаю, я делаю не ради тебя, – ответил он на ее так и не заданный вопрос.
– Естественно, – глухо отозвалась Гермиона.
Драко еще раз окинул девушку взглядом и вышел.
Гермиона посмотрела на закрывшуюся за ним дверь и усмехнулась.
Он был истинным сыном своего отца. Но его семейные ценности и мотивы ее не волновали. Ей нужно было выбираться отсюда, а для этого нужна была информация. Девушка вышла из комнаты и направилась в библиотеку. Она не задавала вопросов Малфою, потому что не верила ему. Зато она верила книгам. Книги не смогут ей солгать.
***
Блез застегнула сумку и оглядела лабораторию. Пэнси убежала сразу после звонка по каким-то своим делам. Поттер тоже не стал задерживаться. Драко вообще не появился на зельях. Райвенкловцы унылым строем выходили в коридор.
– Мисс Забини, – позвал ее голос с противоположного конца класса, – можно вас на минуту?
Девушка тяжело вздохнула. Выволочка от декана – последнее, что ей сейчас было нужно. Она закинула сумку на плечо и подошла к преподавательскому столу.
– Профессор Снейп.
Зельевар отложил журнал и серьезно посмотрел на свою студентку. Ни злости, ни раздражения в его взгляде не было.
– Я хотел обсудить с вами тему вашей будущей работы. Присядьте.
– Все в порядке, спасибо, – девушка осталась стоять.
– У вас есть какие-то пожелания относительно области изучения?
– В общем-то, нет, – Блез удивилась этому вопросу. – Нет, сэр, никаких пожеланий.
– Хорошо. Тогда я предлагаю вам заняться изучением свойств ранее не использовавшихся растений. Что вы об этом думаете?
Девушка, не подумав, выпалила:
– Так это же из области гербологии!
Снейп прикрыл глаза и, казалось, еле сдерживался.
– Блез, прошу тебя, не пытайся быть глупее, чем ты есть на самом деле. Я не прошу тебя считать пестики и тычинки! Мне нужно знать алхимические свойства растений, – он протянул ей свиток. – Здесь список растений, произрастающих на территории школы и в лесу, которые ранее никогда не использовались в зельеварении. Начни с них. Гербологический анализ, сопоставление с наиболее близкородственными растениями, используемыми нами, потенциальные пути изучения хотя бы десятка растений из этого списка. С результатами подойдешь через две недели.
– Хорошо, Се… профессор Снейп.
Блез поправила сумку и вышла из лаборатории.
Разговор с деканом оставил неприятный осадок. С одной стороны, она бы никогда не подумала, что Снейп посоветует ей бессмысленную работу. С другой стороны, никакого практического применения в будущем у этого исследования она не видела. Как будто и правда мог быть смысл изучать травки, которыми за столько веков так никто и не заинтересовался.
Неужели Снейп предложил ей эту тему только потому, что она была самой слабой в группе? Ну, может, не самой слабой, ведь есть еще Поттер…
В любом случае, это было унизительно. А Блез совсем не привыкла к унижениям. Пусть он и дал ей бессмысленное задание, она выполнит его безукоризненно. И тогда в следующий раз Снейп подумает, прежде чем списывать ее со счетов.
Блез поднялась в холл, но, несмотря на обеденное время, миновала Большой Зал. Вышла на крыльцо и осознала-таки, как глупо себя ведет. Напрасно она злится на Северуса, он бы так с ней не поступил. Да и идти в теплицы сейчас не было никакого смысла, ведь профессор Спраут, у которой она хотела проконсультироваться по поводу литературы, наверняка обедает.
Блез вернулась в замок и вошла в Большой Зал. Пэнси была уже там, сидела на своем обычном месте и гипнотизировала тарелку.
– Если ты будешь просто на нее смотреть, еда там не появится, – заметила Блез, усаживаясь рядом.
– Я еще не определилась, хочу ли я есть, – буркнула Пэнс.
– Попробуй, и узнаешь.
Пэнси пожала плечами и потянулась к блюду, полному жаркого.
– А ты чего такая? – спросила она, бросив взгляд на подругу.
– Какая?
– Будто убить кого-то хочешь.
– Убивать не хочу, – Блез налила себе чаю. – Северус дал мне тему для семестровой работы.
– И что?
– И она мне не нравится.
– Ну, так скажи ему, – посоветовала староста.
Блез поперхнулась чаем.
– Я похожа на мазохистку? – уточнила она, откашлявшись.
– Спросила девочка, влюбленная в Малфоя.
– Не смешно.
– А никто и не смеется, – Пэнси поморщилась. – Слушай, это всего лишь тема для исследовательской работы. Не конец света.
– Пэнс, не говори глупостей! Снейп еще на первом занятии предупредил, что я на испытательном сроке. И я не собираюсь давать ему повод отчислить меня.
– Тогда не ной.
– Я не ною. Ты спросила, я ответила. Никакого нытья, – заверила она подругу.
Они помолчали, потом Блез осторожно начала:
– Кстати о Малфое…
– О, великий Мерлин! – Пэнс закатила глаза. – Нет, я не знаю, почему его не было на зельях.
Блез потупилась, но все же спросила:
– Как ты думаешь, у него могла появиться новая девушка?
– Честно говоря, я стараюсь вообще об этом не думать.
– Понятно… – кивнула девушка.
– Ты что делаешь после обеда?
– Иду в теплицы.
– Зачем? – настала очередь Пэнси давиться.
– Это для Северуса. В смысле, для работы. Надо будет только зайти в спальню, выложить учебники.
Пройдясь с Пэнси до библиотеки, Блез спустилась в подземелья, оставила книги и вышла из замка.
Теплицы младших курсов были закрыты. Блез подошла к той, где всегда занимался их курс, и наудачу потянула за ручку. Дверь поддалась.
Внутри горело несколько ламп. На одном из столов были выставлены свежеобрезанные кустики.
– Привет, – раздался позади нее голос.
Блез обернулась. В дальнем углу у маленькой раковины стоял Лонгботтом.
– Привет, – неуверенно ответила девушка.
Гриффиндорец стряхнул воду с листьев, которые держал в руках и прошел к шкафу с инструментами.
– Ищешь кого-то? – спросил он, перевязывая ветки бечевкой.
– Эм… вообще-то, да. Профессор Спраут. Она здесь?
Лонгботтом посмотрел в ее сторону.
– Закрой, пожалуйста, дверь. Некоторые растения здесь плохо переносят холод, – Блез только сейчас поняла, что по-прежнему держится за дверную ручку. Она прошла дальше в теплицу, и дверь захлопнулась за ее спиной. – Спасибо. А у профессора Спраут сейчас занятия с седьмым курсом. Может быть, я смогу тебе чем-нибудь помочь?
– Ты?! – удивленно воскликнула слизеринка, но тут же справилась с эмоциями. – То есть, нет. Спасибо, – добавила она, подумав.
Лонгботтом пожал плечами, пересек теплицу и подвесил получившийся пучок на специальной балке. Потом вытер руки о рабочий халат и вернулся к выставленным на столе растениям.
– Это ведь полотнянка? – уточнила Блез, кивнув на горшки.
– Верно, – подтвердил парень.
– А зачем обрезать листья?
– Когда они засохнут, нужно будет отнести их профессору Снейпу или мадам Помфри. Они готовят заживляющую мазь из толченых листьев полотнянки. Кстати, очень хорошо помогает при ожогах, – терпеливо объяснил он.
Блез молча кивала, а после резко выпалила:
– Лонгботтом, что с тобой не так?
Парень удивленно на нее посмотрел.
– А что со мной не так?
Блез возвела глаза к потолку.
– Серьезно?! Ты меня благодаришь, предлагаешь мне свою помощь, спокойно со мной беседуешь. По-твоему, это нормально?
– А, по-твоему, нет?
– Ты вообще помнишь, что моя фамилия Забини? Я со Слизерина, а мы прокаженные для всех вас, – презрительно бросила девушка.
Юноша улыбнулся.
– Для всех нас – это для кого?
– Для святош с Гриффиндора.
– Ааа, ну конечно, – потянул он, затем спокойно продолжил: – Знаешь, мы учимся вместе больше пяти лет, и это наш первый с тобой разговор. Если ты думаешь что все эти годы, даже не разговаривая с тобой ни разу, я слепо ненавидел тебя за фамилию, ты глубоко заблуждаешься.
– С тобой явно что-то не так.
– Может быть, – кивнул Невилл. – Профессор Спраут будет в своем кабинете после этого урока. Можешь к ней зайти.
– У меня нумерология.
– Тогда попробуй завтра.
Блез ничего не ответила. Она размышляла над словами Лонгботтома. Неужели не все студенты других факультетов ненавидели их за цвет галстука? Или это только Лонгботтом был таким? Подобные мысли совсем не сочетались с привычным Блез положением дел.
Постояв там еще несколько минут и просто наблюдая, как юноша ухаживал за растениями, она решила не забивать голову всякой чепухой. Каково бы ни было мнение Лонгботтома о ней, между ними оно все равно ничего не меняло.
Блез развернулась и, не говоря ни слова, вышла из теплицы. И уже из-за закрывающейся двери до нее донеслись его слова:
– До встречи!
Нет, с ним определенно было что-то не так.
***
Пэнси вышла из библиотеки и огляделась по сторонам. Хорошо бы зайти к Северусу, узнать насчет походов в Хогсмид для третьекурсников. Может, стоит поговорить с ним о Блез? Хотя, нет. Она ведь сама сказала, что справится и с заданием, и с желанием доказать декану, на что способна. Так пусть справляется.
Девушка повернула к лестницам, намереваясь вернуться в гостиную Слизерина, когда из-за поворота вышел Малфой.
Они разминулись, коротко кивнув друг другу. Пэнси вновь начала злиться, как случалось каждый раз последнюю неделю при встречах, с лучшим другом. Уже отойдя от парня на несколько шагов, она остановилась. Глупо было злиться на него за то, во что она обещала себе не совать нос.
– Драко! – окликнула она его.
Он остановился, обернулся и как-то обреченно подошел к ней, будто знал, что Пэнси его позовет.
– Да?
– Я хотела поговорить.
Драко нахмурился. Только сейчас Пэнси заметила, каким усталым он выглядел.
– Это обязательно делать сейчас? – спросил он.
– Ты сегодня вообще спал? – насторожилась девушка, не заметив его вопроса. – Выглядишь еще хуже, чем после той попойки в конце прошлого года, когда праздновали одновременно твой день рождения, сдачу зелий и сколько-то там дней до летнего солнцестояния.
– Да, спасибо, – нетерпеливо заметил Драко. – Так мы можем отложить наш разговор?
– Это не займет много времени. Я просто уезжаю на этих выходных…
– Да, я в курсе.
– Откуда? – опешила Пэнси.
– Ну а как ты думаешь? – ехидно спросил юноша. – В следующий раз, когда решишь поделиться с ней очередным семейным секретом, убедись, что Блез знает, что с ним делать.
– Давай я сама разберусь, что и с кем мне делить?
– Всенепременно, – Драко нервно откинул отросшую челку с глаз. Пэнси поняла, что задела его.
– Я как раз о Блез хотела с тобой поговорить, – она смягчила тон. – Присмотри за ней, пожалуйста, пока меня не будет. Ладно?
– То ты грозишь ей держаться от меня подальше, то просишь за ней присматривать, – насмешливо заметил Драко. – С каких пор ты стала так непостоянна?
– Я же не прошу тебя виснуть у нее на шее. Просто проследи, чтобы она ничего не натворила, – вновь начала заводиться Пэнси. Только он умел так разозлить буквально одной репликой. – Неужели это так сложно?
– Тебе не кажется, что ты слишком много с ней носишься? – проговорил Драко, задумчиво глядя на подругу.
– Зато тебя она, похоже, совсем перестала волновать.
– Ты неправа.
– Я права, – настаивала Пэнси.
– Ты не права, – припечатал Драко, повысив голос. – Мало того, что с ней всю ее жизнь носились родители, так теперь еще и ты. Отпусти ее, дай, наконец, научиться самостоятельно принимать решения. Позволь ей повзрослеть.
– Я ее отпущу, и она наделает ошибок!
– Ну и пусть делает! Нельзя взрослеть без ошибок.
– Сейчас нельзя с ошибками! – Пэнси тоже начала кричать.
Драко покачал головой, тихо произнес.
– Ты пока не понимаешь. Но вот дома… дома ты поймешь.
Пэнси выдохнула, пытаясь успокоиться, и намеренно не обратила внимания на его последнее замечание. Она разберется в его сентенциях потом, когда у нее будет время.
– Так ты присмотришь за ней?
– Нет, – Драко покачал головой. – Вероятнее всего, меня тоже не будет в замке на выходных.
– Дома что-то стряслось?
– Нет, это… – Драко опасливо огляделся и еще больше понизил голос. – Это Альберта.
– Она вернулась? – Пэнси непроизвольно ахнула.
– Да. Только кричать необязательно.
– Прости, я… я просто удивилась, – она помолчала. – Будь аккуратнее. Люциус может…
– Я осведомлен обо всем, что может мой отец. Спасибо, – оборвал ее Драко. – Лучше расскажи, что там с твоими родителями.
– Ничего конкретного. Пока что.
– Потом-то расскажешь? – вновь улыбнулся Драко.
– Да уж куда денусь, – улыбнулась Пэнси в ответ. – Ладно, иди отдыхай. Выглядишь, и правда, паршиво.
– Спасибо, облагодетельствовала.
Они разошлись. Пэнси спустилась на первый этаж и повернула в коридор к подземельям. От злости или озабоченности не осталось и следа. Но девушка поняла, что ее гложет другое чувство – неправильности. Как так всегда выходит, что на фоне проблем Драко и его семьи, ее собственные проблемы и переживания выглядят ничтожными? Одинаковый возраст, одинаковые семьи. Почему их судьбы, их жизни так отличались? И разве справедливо, что ему всегда доставалось больше других?
Девушка толкнула дверь в гостиную своего факультета. Что бы ни было предначертано им обоим, она вряд ли сумеет это изменить.
***
Гермиона придирчиво изучила последний черновик и приступила к непосредственному написанию эссе. Она даже не пыталась понять, что заставляет ее делать задание для человека, который похитил ее и, наверное, собирается убить. Ей нужно было занять чем-то руки и отвлечь мысли. Потому она и продолжала работать над заданием Снейпа.
Все лучше, чем чувствовать себя беспомощным, ни на что не способным ребенком.
После утреннего разговора с Малфоем, девушка провела больше четырех часов, изучая библиотечный каталог и секции истории и прикладных чар. И не нашла ничего, что могло бы пролить свет на личность хозяйки этого поместья, или на то, как снять заклятие, удерживающее Гермиону. Ни единой полезной строчки.
Совсем отчаявшись, она плюнула на запреты и решила отправить письмо в школу. После чего выяснила у Косты, что в имении нет ни одной совы.
– В магическом поместье нет сов? – неверяще переспросила она.
– Да, госпожа Гермиона, – подтвердил эльф.
– Нет, ну какого дементора?! – воскликнула девушка, готовая расплакаться от жалости к самой себе. – Почем тут нет сов, Коста?
– Хозяйка отдала всех птиц в школу Хогвартс около 17 лет назад, когда уезжала.
– Но зачем?
– Хозяйка отправлялась за границу на неопределенное время. Ей казалось неправильным, что совы будут здесь одни и совершенно без дела, – серьезно ответил домовик.
– Бред какой-то, – пробурчала Гермиона себе под нос, поднимаясь и выходя из библиотеки. – Малфой пожалела сов! Бедные птички! Куда вообще катится этот чертов мир?
Она с трудом открыла входную дверь и вышла на крыльцо поместья.
Если она не может послать письмо, она пошлет патронуса. Странно, что она вчера об этом не подумала. Наверное, из-за того, что перенервничала. Гермиона вытянула палочку перед собой и, уже готовая произнести «Expecto Patronum! », услышала за спиной сдавленный смешок. Она испуганно обернулась.
Сегодня Альберта выглядела совершенно иначе. Светло-голубое платье и нереальной высоты каблуки (Гермиона всегда ассоциировала такую обувь скорее с пыточными инструментами, а не с чем-то красивым), волосы, собранные в высокий хвост, изящный браслет на левой руке. Все это совершенно не вязалось с той черной фурией, которая ворвалась в библиотеку прошлой ночью. Неизменными оставались лишь кулон, еще вчера привлекший внимание девушки, и насмешливый, до боли знакомый взгляд.
– Что смешного? – грубо бросила Гермиона.
Альберту совершенно не смутил ее тон.
– Ты правда думаешь, что это сработает? – она кивнула на палочку, все еще зажатую в маленькой ручке гриффиндорки. – После вчерашних-то твоих выкрутасов.
– Что сработает? – Гермиона скрестила руки на груди.
– Драко поставил утром еще один барьер. Твой патронус не доберется и до Дублина, девочка.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – отозвалась Гермиона, стараясь выглядеть как можно более невозмутимой.
– Естественно, – кивнула Альберта. Странно, но девушке показалось, что она выглядит довольной. – И к слову, можно на «ты», – добавила Малфой и вернулась в дом.
Гермиона постояла еще несколько минут на крыльце, глядя на облака. С возможностью послать сообщение директору пропала ее последняя надежда выбраться из лап Малфоев. Если она не придумает, как снять охранные заклятия, ей придется… Что? Ждать, пока ее отпустят? Или убьют? Это не выход.
Она вернулась в библиотеку и вот уже несколько часов успешно отвлекала себя от тяжелых мыслей. Чай, оставленный эльфами в ответ на ее отказ пообедать, давно остыл, а она и не заметила. Гермиона боялась отвлечься, зная, что стоит ей всего на мгновение расслабиться, и страшные мысли снова захватят разум.
Ей отчаянно были нужны друзья. Ей нужен был Гарри, который бы обязательно сказал, что они выпутаются из этого все вместе. Ведь с ними самая умная на свете ведьма. Ей нужен был Рон, вечно делающий и говорящий глупости. Ей нужно было не чувствовать себя одинокой. Но кого она пыталась обмануть? Она одна во всем этом, а друзья были далеко. Да и из друзей у нее остался только Гарри. Гарри, который…
Гермиона вздрогнула от громкого хлопка, сообщившего о появлении эльфа. Мерлин, она когда-нибудь к этому привыкнет?
– Госпожа Гермиона, – поклонился Коста. – Ужин подан.
– Спасибо, я не голодна, – холодно отозвалась Гермиона и вернулась к эссе.
Не прошло и пары минут, как Коста вновь появился перед ней.
– Прошу прощения, госпожа Гермиона, но хозяин Драко настаивает на вашем присутствии.
– Малфой здесь? – удивилась девушка.
– Да, госпожа. И он желает, чтобы вы присоединились к нему и хозяйке за ужином.
– Ах, он желает?! – сквозь злобу выдохнула Гермиона. – Так вот можешь передать хозяину, что мне глубоко плевать на его желания.
На какой-то миг ей показалось, что Коста скользнул по ней сочувствующим взглядом. Но эльф быстро исчез, а девушка осознала, что у него нет причин сочувствовать ей. Он ведь даже не человек…
Когда злость на Малфоя прошла, и Гермиона вновь погрузилась в сладостный мир дат и гипотез, двери библиотеки с грохотом распахнулись.
– Какого черта ты не спустилась?
– Я же сказала, что не голодна, – холодно ответила Гермиона.
– А мне плевать! Это вопрос уважения. Ты живешь здесь – будь любезна ужинать вместе с нами.
– А если я откажусь, ты вернешь меня в Хогвартс? – с надеждой спросила девушка, поднимая глаза.
Драко опешил. Она над ним издевается?
– Грейнджер, ты рехнулась? Или тебе не терпится попасть к Упивающимся?
Гриффиндорка разочарованно отвернулась.
– Ты повторяешься.
– Значит так, – прорычал Драко, захлебываясь злостью, – завтра ровно в девять ты должна быть в столовой.
– А то что?
– А то вообще останешься без ужина!
Гермиона пожала плечами.
– Не напугал.
– А я и не пытаюсь тебя напугать. Я довожу до тебя свое решение!
– Малфой, – выдохнула Гермиона, вновь поворачиваясь к собеседнику, – я уже несколько дней торчу в твоем доме. Мне нечем заняться, не с кем поговорить, я не могу написать ни родителям, ни друзьям. Я даже учиться не могу, потому что мне не у кого узнать задания. Хочешь, чтобы я не ела? Ладно, есть я тоже не буду. Все равно незачем…
Малфой смотрел на нее, как на последнюю дуру.
– Оставь свои истерики для более благодарной публики, Грейнджер, – спокойно ответил он. – Завтра в девять в столовой.
– Оставь свои приказы для боле трусливых особ, Малфой.
– Дело не в трусости, а в разуме, которого тебе явно недостает! – Драко снова перешел на крик.
– О Мерлин, ты можешь просто оставить меня в покое?
– Всенепременно! – бросил Драко и стремительно вышел из библиотеки.
Двери захлопнулись за его спиной с оглушительным грохотом, хотя Гермиона могла поклясться, что Малфой их и пальцем не тронул. Вполне вероятно, двери в этом доме были специально заколдованы на шумное захлопывание. Чтобы придать семейной жизни пикантности. В конце концов, это было одно из поместьев Малфоев.
***
В гостиной Гриффиндора было людно и шумно.
Рон валялся у камина, листал последний выпуск «Total Quiddich» и размышлял о том, смогут ли «Пушки Педдл» выбраться в Лигу Чемпионов после того, как приобрели нового ловца.
В кресло рядом рухнул Гарри.
– Летал? – спросил Рон, зевая.
– Ага.
– Когда тренировки-то начнутся?
– Даже не думал еще. Надо отбор проводить… Посмотрим, – отмахнулся Гарри. – Слушай, я тут подумал. Надо на выходных сгонять в Хогсмид.
– За каким боггартом?
– За подарками! У Герм день рождения через неделю. Забыл?
– Не забыл, – поморщился Рон, утыкаясь в журнал.
– Так ты со мной или нет? – не отставал Гарри.
– Слушай, до выходных еще дожить надо. Там посмотрим.
– Рон, мне, конечно, не нравится то, что между вами происходит, чем бы это ни было. И я даже догадываюсь, что это не мое дело.
– Но?
– Но ты ведешь себя по отношению к ней, как редкостный козел.
– Это действительно не твое дело, – кивнул Рон.
– Так ты идешь?
– Да, я с тобой. В субботу?
– В субботу будет просто отлично, – удовлетворенно кивнул Гарри.
– Что будет в субботу? – Джинни вышла из гущи толпы. Она опустилась на пол рядом с братом и выжидающе посмотрела на Гарри.
Рон выразительно возвел глаза к потолку. Гарри в ответ пожал плечами и обратился к девушке:
– Ничего особенного. Просто есть дела.
– Знаю я ваши дела: сначала вы гоняетесь за призраками, а потом вполне реальные Упивающиеся гоняются за вами, – процедила Джинни. – Давно не валялись в больничном крыле?
– Джин, с чего ты вообще взяла, что мы снова лезем в неприятности? – Гарри улыбнулся и примирительно поднял руки.
– С того, что я неплохо вас знаю, – с каждым произнесенным словом она становилась еще злее. Девушка повернулась к брату. – Ты обещал родителям!
– Во-первых, я обещал только маме, – взвился Рон. – Во-вторых…
– Так, вы тут решайте свои семейные проблемы, а я пас, – оборвал его Гарри, поднимаясь из кресла.
– Тебя это тоже касается! – Джинни вскочила на ноги и преградила юноше путь. – Ты не имеешь никакого права рисковать своей жизнью, Гарри Поттер! Особенно после того, что было сделано ради твоей безопасности. Это ведь твоя жизнь!
Гарри стиснул зубы. Порой младшая Уизли выводила из себя так, как даже Снейп не мог.
– Джин, дай я пройду, – тихо произнес он, пытаясь отодвинуть девушку с прохода.
– Ты должен пообещать, что не станешь рисковать, – не унималась она.
Гарри резко выдохнул и зло посмотрел на Джинни. Рон поднялся, опасливо глядя на друга.
– Ты верно подметила, это моя жизнь. И я буду делать с ней все, что пожелаю, – сквозь зубы произнес Поттер, стараясь все же держать себя в руках и не сорваться на крик. В гостиной и так уже все замерли, наблюдая за их безобразной сценой. – И еще одно. Я ничего не должен обещать тебе. А теперь, будь добра, отойди, пока я сам тебя не подвинул.
Джинни ничего не ответила и не отошла. Она смотрела на Гарри обижено и умоляюще одновременно.
Парень уже потянулся к своей палочке, когда поймал встревоженный взгляд Рона. Равнодушно пожал плечами, обошел кресло с другой стороны и поднялся в спальню.
Гостиная снова зажужжала. Джинни повернулась к брату.
– Как он может быть так груб со мной?
Рон тяжело вздохнул.
– А чего ты ждала? Такого даже Гермиона себе не позволяла.
Девушка дернулась, как от пощечины.
– Но вы действительно не можете больше ввязываться в неприятности! Жизнь Гарри слишком много значит!
– Да, – кивнул Рон спокойно, – я знаю. И он это знает тоже.
– Тогда зачем вы… – растерялась его сестра.
– И речи не было ни о каких сумасбродствах. Мы просто собрались в Хогсмид за подарками Герм.
– В деревне небезопасно! – вновь завелась девушка.
– Нигде не безопасно! – сорвался Рон. – Открой глаза, Джин, это война! А на войне не бывает безопасно! Но это не значит, что всем нужно залезть под кровать и дрожать от страха!
– Я не это имела в виду!
– А что, Мерлина ради, ты имела в виду?
–Как… – она виновато отвела взгляд, и продолжила, понизив голос: – Как ты вообще можешь идти выбирать ей подарок после всего?
– Знаешь, Джин, Гарри абсолютно прав. Ты слишком много на себя берешь. Когда до тебя уже дойдет – ты не мама!
– И что с того? Я должна просто заткнуться?
– Неплохая идея!
– Но ты мой брат! Я не могу молча смотреть, как ты делаешь глупости.
– Придется научиться, – Рон прищурился. – Я ведь не спрашиваю, с каким неудачником ты таскалась ночью по коридорам.
Джинни резко покраснела. Она ведь была уверена, что их никто не видел.
– Откуда ты…
– Я староста, забыла? – бросил Рон, отворачиваясь. – Я вообще много чего знаю.
– Я хотя бы уверена, – обиженно проговорила Джинни, – что меня не выбросят просто так после того, как используют.
Она вскинула подбородок (так же часто делал Рон, недовольный чем-то) и выбежала из гостиной.
«Отлично! – подумал Рон, падая на диван. – Теперь она уверена, что может учить меня только потому, что узнала парочку моих секретов. Черт бы побрал эту большую семью! »
Он провел руками по лицу, будто стирая с себя остатки ссоры, подхватил журнал и поплелся в свою спальню.
Вечер был безнадежно испорчен.
***
Спустившись наутро в библиотеку, меньше всего Гермиона ожидала увидеть это.
На столе, за которым она вчера работала, возвышалась стопка учебников. Не веря своим глазам, девушка подошла ближе и взяла верхнюю книгу. «Трансфигурация. Продвинутый уровень. Часть первая». Судя по малозаметной царапине на корешке, это был ее собственный экземпляр. Она пролистала несколько других учебников, нашла пару своих пометок. Это совершенно точно были ее книги. Но как они оказались здесь?
– Коста! – позвала девушка.
– Госпожа Гермиона?
Она резко обернулась.
– Откуда все эти книги? – она указала на стопку на столе.
– Они были доставлены сегодня утром по приказу хозяина Драко.
– А сам… эм… Драко где?
– В Хогвартсе, госпожа.
– Хорошо, Коста. Спасибо, ты можешь идти.
Гермиона обошла стол, бросив очередной недоверчивый взгляд на учебники, и только тогда увидела записку, оставленную на свитке с законченным вчера эссе. Она взяла записку, развернула.
«Проверь хронологическую таблицу. Ты напутала с датой первых испытаний на людях».
Гермиона фыркнула. Мало того, что он без разрешения читал ее эссе, так еще и подобным образом заявляет об этом!
«P. S. Ужин в 9».
Чертов слизеринский хорек!
Гермиона вытащила палочку и, не успев подумать, что она делает, подожгла записку прямо в воздухе. Пепел осыпался на эссе.
– Какая разница! – сама себе ответила девушка. – Все равно нужно переписывать.
Она могла сколько угодно злиться на Малфоя. Но если он сказал, что в датах ошибка, значит там действительно ошибка. Малфой знал зелья так же хорошо, как и она… если не лучше. И Гермиона всегда признавала это. По крайней мере, наедине с собой.
Вечер наступил гораздо быстрее, чем она рассчитывала.
Найти ошибку удалось не с первого раза. Она испортила два свитка, переписывая работу, и разбила чашку, неаккуратно дернув один из справочников. Сотни вопросов осаждали ее голову.
Она нервничала, как нервничала разве что перед Святочным балом на четвертом курсе.
Зачем она нужна ему за ужином? Экзамен? Или Малфой, и правда, так помешан на соблюдении приличий? Все-таки спуститься или вновь заупрямиться? И если она решит не идти, что он сделает? Отделается ли она просто криками? А если она все же пойдет… стоит ли ей переодеться?
Гермиона мысленно дала себе подзатыльник. Никаких переодеваний! Уж как-нибудь вытерпят ее джинсы и блейзер.
И зачем, во имя Мерлина, ему понадобилось привозить ее учебники?
Да, она сказала вчера… то, что она сказала. Но с каких пор Малфою есть дело до слов грязнокровки Грейнджер?!
Когда солнце почти село, а в библиотеке снова появился Коста, Гермиона нервно мерила комнату шагами.
– Ужин будет подан через несколько минут, госпожа Гермиона, – сообщил эльф. – Не желаете ли переодеться?
Гермиона запнулась и чуть не растянулась прямо перед домовиком.
– Нет, спасибо, – процедила она сквозь зубы.
Домовик поклонился и исчез.
«Ладно, – подумала Гермиона, подойдя к окну. – Я схожу туда, быстро поем и вернусь в свою комнату. Нет смысла портить отношения с людьми, держащими тебя в заложниках. Просто надо успокоиться».
Промаявших в сомнениях еще несколько минут, Гермиона все же вышла из библиотеки, пересекла холл и уверенно шагнула в столовую.
Альберта сидела во главе стола. По правую руку от нее сидел Малфой и хмуро изучал Гермиону. Место напротив него было сервировано, очевидно, для нее.
– Гермиона! Проходи, пожалуйста, – произнесла Альберта с улыбкой.
Девушка сглотнула комок в горле, подошла к столу и села на предложенное ей место.
– Ты ведь не против, если я буду обращаться к тебе по имени?
Гермиона мотнула головой и бросила осторожный взгляд на Малфоя. Тот по-прежнему внимательно изучал девушку, покачивая рукой с бокалом темно-бордовой жидкости. Гермиона попыталась представить себя, пьющей вино в кругу семьи, и не смогла.
Она несмело потянулась к своему бокалу, но замерла, поняв, что он пустой.
– Что будешь пить? – тут же спросила Альберта.
– Вода была бы в самый раз, – не успела Гермиона договорить, как ее бокал уже оказался полон, а на тарелке задымилась телятина.
Девушка заметила, как Альберта переводит взгляд с нее на Драко, но ничего не сказала.
Спустя пару минут тягостного молчания, женщина вновь попыталась завести разговор:
– Драко сказал, ты пишешь работу по истории Многосущного зелья, верно?
Гермиона подняла рассерженный взгляд на сокурсника.
– Драко слишком во многое сует свой нос, – заметила она.
– Не нравится, что кто-то читает твои эссе, не оставляй их где попало, – спокойно ответил Малфой, улыбнувшись.
– Не злись на него, – встряла Альберта, предотвращая ссору. – Драко никогда не отличался уважением к чужим вещам и тайнам. Еще в детстве шнырял по поместью, как маленький полтергейст, все обо всем знал. Немало проблем нам создал.
Малфой недовольно посмотрел на родственницу.
– Так тебе нравится зельеварение? – улыбнулась женщина, вновь обращаясь к Гермионе.
– Да, – сказала девушка и опустила взгляд.
– Ты ведь учишься на Гриффиндоре? – не отставала женщина.
– Да.
– И посещаешь занятия у Северуса?
– Да.
– Тогда ты должна быть очень хорошей студенткой, – с улыбкой заключила Альберта.
Гермиона задумчиво пожала плечами. К чему были все эти вопросы? Вряд ли им полезны ее таланты и способности.
– С каких пор ты так неохотно распространяешься о своих успехах, Грейнджер? – насмешливо спросил Малфой.
Девушка поперхнулась от неожиданности. Да как он смеет?! Он ведь ничего о ней не знает!
Она залпом допила воду, поднялась и обратилась к Альберте:
– Спасибо за ужин. Доброй ночи!
И вышла из столовой.
Руки и ноги дрожали от злости, делая подъем по лестнице еще более рискованным. Не надо было туда идти. Плохая идея была, отвратительная! Идти ужинать с собственными похитителями! Где была ее голова?
– Грейнджер, стой! – окликнул ее Малфой.
От неожиданности Гермиона споткнулась об очередную ступень, попыталась ухватиться за перила, но рука скользнула по холодному мрамору. Рывок – и она стоит лицом к лицу с ненавистным слизеринцем.
– Чертовы лестницы! – выдохнула Гермиона ему в подбородок. – Какой идиот их придумал?
Малфой хмыкнул и отступил на шаг, не прекращая, впрочем, придерживать ее за локоть.
– Если тебе действительно интересно, в библиотеке есть чертежи поместья. Там указано имя архитектора.
– Не интересно, – скривилась девушка. Потом посмотрела вниз, оценивая расстояние от входа в столовую до места, где они стояли. – Как ты умудрился подняться сюда так быстро и не свернуть себе шею? – вырвалось у нее.
– Годы тренировок. Да и с координацией у меня все в порядке, в отличие от некоторых.
Гермиона одернула руку, отвернулась и продолжила подниматься.
– Да подожди же ты! – не отставал от нее Малфой. – Я хотел сказать…
– Если ты еще не заметил, я не в настроении разговаривать. Тем более, с тобой, – она поднялась на галерею и повернула в восточное крыло.
– Ну что делать, придется потерпеть, – сочувственно вздохнул юноша за ее спиной.
– Зачем тебе это? – Гермиона тут же остановилась и повернулась к нему. – Зачем ты прислал книги?
– Мне это не нужно. Кажется, ты вчера возмущалась, что тебе здесь совершенно нечем заняться. Поправь меня, если я ошибаюсь, – Гермиона скрестила руки на груди, но промолчала. – И раз уж мы затронули эту тему, я оставил в библиотеке несколько конспектов и список заданий за те дни, что тебя не было.
Гермиона продолжала молча смотреть на Малфоя.
– И не надо так громко меня благодарить, – заметил он, так и не дождавшись никакой реакции.
Девушка молчала.
– Ну что на этот раз не так? – не выдержал Малфой.
– Зачем тебе это? – повторила свой вопрос Гермиона.
– Затем, что если ты, принцесса, наконец-то займешься делом, то, быть может, прекратишь свои попытки сбежать, достучаться до своих друзей или выяснить о моей семье что-нибудь, что позволит тебе выбраться отсюда. И значит, у меня появится пара минут, свободных от проблем с твоей стороны.
– Ты знаешь?
– Из домовых эльфов получаются отличные шпионы, – презрительно выплюнул Драко. – Когда до тебя дойдет, что ты в безопасности? Что, во имя Мерлина, нужно сделать, чтобы ты поверила?
– Я хочу вернуться в школу, – не задумываясь, ответила Гермиона.
– Нет. Не сейчас. Иначе тебя поймают они, и Поттера уже ничто не спасет.
– Тогда позволь мне увидеть родителей. Я хочу знать, что они живы.
– Это не в моей компетенции.
Гермиона фыркнула и отвела взгляд.
– Но если это так важно для тебя, я поговорю с Северусом. Может, удастся что-нибудь сделать.
– Ты… – Гермиона неверяще уставилась на Драко. – Ты это сделаешь?
– С условием, что это избавит меня от твоих истерик и обвинений во лжи? – Малфой сделал вид, что задумался. – Решено! Завтра же утром иду к Северусу, – он вновь улыбнулся. Как-то по-доброму, и сразу стал похож на шестнадцатилетнего мальчишку, которым и должен был быть.
Девушка прищурилась.
– Ты ведь издеваешься, верно? – неуверенно проговорила она.
– Нет, Гермиона, я не издеваюсь. Я действительно поговорю с Северусом. Сомневаюсь, что он согласится, но все же поговорю.
– Почему ты называешь его Северусом? – выпалила она.
– А как я должен его называть? – опешил Драко.
– Ну… профессор Снейп. Не знаю… просто Снейп. Декан.
– Ааа, ты об этом, – потянул он. – Я знаю Северуса всю жизнь. Он мой крестный.
– Профессор Снейп твой крестный? – удивилась Гермиона.
Она никогда не задавалась вопросом, насколько тесно были связаны чистокровные семьи, и не была готова к подобным откровениям.
– Ну да, – равнодушно подтвердил юноша. – А что?
– Нет, ничего, – она помедлила, но все же спросила: – А Альберта?
– Она моя тетя.
– Со стороны отца, как я понимаю?
– Да, что-то вроде этого, – нахмурился Малфой.
– Что-то вроде этого? – скептически повторила Гермиона.
– Слушай, давай я подарю тебе шеститомную «Историю семьи Малфой»? У меня как раз завалялся лишний комплект.
Гермиона удивленно уставилась на Драко, а потом, внезапно для себя, улыбнулась. Пожалуй, он, и правда, сказал больше, чем должен был. И больше, чем она хотела услышать.
– Спасибо за учебники и задания. Наверное, – тихо произнесла она.
– Не стоит, – отмахнулся Малфой.
Гермиона кивнула, еще раз скользнула по нему озадаченным взглядом и ушла к себе.
***
Драко никогда не любил Малфой-Мэнор в сумерках. Дом будто становился еще более мрачным и враждебным.
Еще больше Драко не любил неожиданность и неизвестность. Когда что-то происходит без твоего ведома. Или когда вообще не знаешь, что что-то происходит… И вот, казалось бы спокойным субботним вечером младшего Малфоя неожиданно вызвали домой.
Имение в сгущающейся темноте выглядело просто отвратительно. Ко всему прочему, юношу терзала неизвестность того, зачем он понадобился отцу.
На пороге ждал эльф. Плохой знак.
– С возвращением, хозяин Драко, – домовик склонился так низко, что, казалось, касался носом пола. – Хозяин Люциус ожидает вас в фехтовальном зале.
Драко просто махнул рукой, и домовик тут же испарился.
Парень поднялся на второй этаж и проследовал длинными темными коридорами. Ни звука вокруг, ни единого шороха.
Почему его не встретила мать? Очевидно, отец запретил, но… зачем? Или Нарцисса вообще не знала о прибытии сына?
Двери в фехтовальный зал открывались тяжело и со скрипом, сколько Драко себя помнил. Еще одна причина, почему он приравнивал это помещение к пыточным камерам в подземелье.
Люциус действительно ждал, перебрасывая из руки в руку старый фамильный клинок гоблинской работы. Стоило младшему Малфою войти, одна из рапир устремилась в его сторону. Уклонившись привычным движением, Драко ухватил оружие за эфес.
– Неплохо, – одобрительно кивнул Люциус. – Ну что? Поговорим?
Драко спокойно оглядел зал, скинул мантию прямо на пол у входа. Затем прошел в центр, отсалютовал и принял боевую стойку. Сомнений не осталось – он влип, и по-крупному.
– Я долго размышлял, – Люциус шутливо отсалютовал и, словно зеркало, принял стойку Драко, – думал, кто же мог меня предать.
Выпад. Уклонение.
– «У кого могло хватить наглости? » – спрашивал я себя.
Выпад. Уклонение. Выпад. Защита. Рипост. Уклонение.
Люциус ухмыльнулся еще шире.
– Как думаешь, Драко? – спросил он, обходя сына по кругу. – Кому могло прийти в голову обмануть Малфоя?
Выпад. Защита. Реприз. Выпад. Уклонение.
«Он знает», – понял Драко. – «Он знает все».
Выпад. Уклонение. Выпад.
– Разве что… еще одному Малфою?!
Выпад. Клинок. Выпад. Отбив.
– Я слабо понимаю, о чем ты говоришь, – наконец произнес Драко.
Выпад. Перевод. Уклонение.
– О, ты прекрасно все понимаешь!
Выпад. Отбив.
– Признаюсь, я тебя недооценивал, сын. Думал, мать тебя испортила.
Выпад. Эфес. Отбив.
– Думал, ты никогда не станешь настоящим Малфоем.
Выпад. Выпад. Еще.
Драко никогда не понимал, как отцу удается так быстро двигаться. Особенно, будучи более чем в два раза старше противника.
– Нечего сказать? – взревел Люциус.
Выпад. Уклонение. Выпад. Удар. Клинок.
Драко знал, что оправдываться не было смысла. Единственный шанс, который у него остался – отбиться.
Выпад. Удар. Отбив. Выпад. Укол. Перевод. Выпад.
Драко не заметил, как лезвие полоснуло его по спине. Просто в какой-то момент острая боль и ощущение теплой крови сообщили, что отец достал его. Юноша отступил на несколько шагов, но Люциус не прекращал атаки.
Выпад. Удар. Отбив. Удар. Реприз. Выпад. Удар.
В этот раз лезвие легло плашмя, но как раз по первой ране. Драко зашипел от боли.
– Каково это, сын? – спросил довольный Люциус. – Каково это, когда бьют прямо в спину?
Удар. Еще одна алая полоса на рубашке.
Четвертого удара он не выдержал. Колени подогнулись, он выставил вперед руки.
– Вставай! – проорал Люциус. – Дерись! Ты ведь Малфой, ты это уже доказал. Так и дерись как Малфой! Вставай!
Удар. Драко извернулся и принял на клинок. Сил не оставалось. Спина саднила ужасно. В последний раз клинок вошел слишком глубоко. Кровь уже стекала за пояс брюк и ниже, по ногам.
Люциус полоснул по плечам.
– Ну же! Вставай! – не унимался он.
Удар. Еще удар.
Драко не выдержал и упал лицом вниз. Последние удары он скорее услышал, а не почувствовал.
Люциус сплюнул на пол рядом с сыном.
– Тебе крупно повезло, щенок! – тихо проговорил он, присел рядом и схватил Драко за волосы, заставляя посмотреть на себя. – Повезло, что Лорд не особо заинтересован в поимке Поттера. Повезло, что ты единственный наследник. Но в следующий раз, – он понизил голос до шепота, – в следующий раз, клянусь, я выпотрошу все твои внутренности и прикажу подать за ужином Нарциссе.
Драко закрыл глаза. Отвечать незачем. Люциус и без заверений сына знал, каким ублюдком он был.
Важным было лишь одно – сегодня он не умрет.
Люциус отшвырнул голову сына, поднялся и, вернув свою рапиру на подставку, вышел из зала.
Драко вздохнул как можно глубже и собрал все оставшиеся силы. Ему нужно выбраться отсюда. Просто выбраться, чтобы ни эльфы, ни мать этого не видели. Он отпустил рапиру, вытянул руку вдоль тела и попробовал залезть в карман. Каждое усилие отдавалось такой болью в спине, что, казалось, он отключится прямо на холодном полу ненавистного зала. Он нащупал в кармане маленький бархатный мешочек, вытащил и попытался развязать одной рукой. Мешочек упорствовал, Драко тем более не желал уступать. Наконец, на камни, выпачканные в благородной малфоевской крови, вывалился миниатюрный хрустальный лебедь.
Драко облегченно прикоснулся к статуэтке. Мир завертелся, и юноша оказался на полу своей спальни в ирландском поместье.
Теперь можно было и отключиться. Или даже умереть.

Глава 12

В его кабинете было душно, а бокал по-прежнему холодил ладонь. Северусу давно было плевать, насколько он талантливый маг. И все же такие мелочи (хоть он этого и не признавал) облегчали жизнь и сохраняли немало нервов.
Он смотрел, как золотистая жидкость разбивается о хрустальные стенки бокала, и размышлял, как бы помягче намекнуть крестнику, что тот стал слишком много времени проводить вне школы. Даже директор сегодня за ужином бросал недовольные взгляды на пустующее место старосты Слизерина. Надо это прекращать. Альберта прекрасно обойдется без племянника еще какое-то время. А Грейнджер, как он понимал, присутствие Драко рядом только выбивало из колеи.
А уж как вся ситуация влияла на самого Драко. Подумать только, пришел утром поговорить о родителях девчонки. Истинный Малфой, ничего не скажешь…
В дверь постучали, и визитер, не дожидаясь ответа, появился на пороге.
– К вам можно, профессор Снейп? – спросил тихий девичий голос.
Зельевар еле удержался, чтобы не рассмеяться.
– Пэнси, – как можно более спокойно ответил он, – ты уже вошла.
– Я могу зайти в другое время, – и она начала отступать обратно в коридор.
Снейп нахмурился. С каких пор эта девочка теряется в его обществе и сомневается в своих поступках?
– Брось, Пэнси! Иди сюда, – он поставил бокал на низкий столик между креслами, сцепил руки в замок и внимательно посмотрел на свою студентку. – Что случилось? Что-то на факультете?
– Нет, это… Со студентами все в порядке. Большинство уже в своих спальнях. За исключением разве что меня. Да еще Малфоя.
– Он опять не вернулся на ночь?
– Пока нет, – Пэнси отвела взгляд. – Но я хотела поговорить не об этом. Я пришла по личному вопросу.
– Садись, – Снейп указал на второе кресло. – И рассказывай.
– Родители хотят видеть меня.
– Когда?
– Завтра.
Северус кивнул, поднял бокал.
– И что? – подтолкнул он девушку.
– Мы ведь можем говорить здесь обо всем? – спросила она, обводя взглядом кабинет декана.
– Абсолютно обо всем, – уверенно кивнул мужчина. – Более того, я могу обещать, что ни единое слово из нашего разговора не покинет этой комнаты.
Пэнси облегченно вздохнула и продолжила.
– Я думаю, этот вызов как-то связан с их планами по моей защите от…
– Верно, – потянул Снейп. – Ведь осталось чуть больше полугода, да?
– Угу.
– И что тебя смущает?
– Как вы думаете, если мне предложат уехать, – она посмотрела ему прямо в глаза, – стоит ли мне соглашаться?
Снейп отвел взгляд, покачал рукой с бокалом.
– Пэнси, я не совсем уверен, что могу быть советчиком в подобном деле, – он виновато пожал плечами. – Не лучше ли было обсудить это с другом? С Драко, например.
Пэнси улыбнулась и покачала головой.
– Вы не хуже меня знаете, что ответит Драко.
– Тем более не было никакого смысла приходить ко мне, Пэнси. Ведь я посоветую то же самое, что и он, – зельевар развел руками. – Я редко в чем соглашаюсь со своим крестником, ты знаешь. Но здесь он будет совершенно прав.
– Я не хочу знать, что, по-вашему, нужно делать мне, – нетерпеливо отозвалась девушка. – Мне нужно знать, что бы вы сделали на моем месте.
Снейп поморщился.
– Я сделал свой выбор много лет назад. Мне сложно судить о его правильности даже сейчас. Но я его сделал, – он помолчал, потом добавил: – Обо мне тогда никто так не заботился, как заботятся о тебе родители. У меня не было таких друзей, как у тебя. И я не знаю, что бы я сделал в твоей ситуации. Но, так или иначе, мысль спастись, уехать, пока не поздно, не кажется мне такой уж нелепой.
– Я не хочу прятаться, – глухо отозвалась Пэнси. – Ни в чужой стране, ни за чужой спиной.
– А чего ты хочешь?
– Не знаю. Я могла бы… могла бы сражаться.
– Сражаться? – Снейп чуть не поперхнулся виски.
– Ну да, – Пэнси твердо встретила тяжелый взгляд декана. – Альберта ведь сражалась.
– Ты не Альберта, – он жестко осадил девушку. – К тому же, ей борьба далась не так уж легко. А ты вообще ничего не знаешь о войне и, помоги Мерлин, никогда не узнаешь!
– Но Северус…
– Война, Пэнси, – это грязь. Это мрак, это боль, это смерть. Это кровь на твоих руках. Кровь ни в чем не повинных людей. И в первую очередь война убьет тебя. Ты даже не заметишь, как перестанешь быть человеком.
– Но ведь Поттер всю жизнь… – вновь попыталась возразить Пэнси.
– Поттеру нечего терять, он, по сути, ничем не рискует. Да и войны настоящей он еще не видел. А ты готова рисковать родителями, домом, привычной жизнью?
– Вы думаете, я не смогу?
– Я думаю, – уже спокойнее отозвался Снейп, – тебе это не нужно. А еще я думаю, ты пришла ко мне, потому что уже знаешь, как поступить.
Пэнси в недоумении уставилась на декана.
– Я пришла, потому что мне тяжело.
– Если бы не определилась с выбором, не было бы так тяжело, – кивнул Северус и отпил из бокала.
Какое-то время они молчали. Девушка обдумывала услышанное, а Снейп исподтишка за ней наблюдал.
– Наверное, – медленно начала Пэнс. – Наверное, вы правы. Но я пока не могу себе в этом признаться.
– Почему?
– Потому что это значит, что я много лет ошибалась в себе, – вздохнула она. – Или самой себе о себе лгала. А признавать такое трудно.
– Это не трудно, – Снейп улыбнулся. – Болезненно, но не трудно. И знаешь, мне кажется, что на твоем месте я поступил бы так же.
– Как бы это еще родителям объяснить… Спасибо, Северус, – тихо добавила Пэнси и ушла к себе.
***
Гермиона не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок, вспоминала все 12 способов применения драконьей крови, пыталась ни о чем не думать. И все равно не могла уснуть.
Во всем, конечно, была виновата луна, светившая прямо в окно. Будто не понимала, что мешает людям спать.
Устав валяться, девушка выбралась из постели, накинула халатик и побрела на кухню. Конечно, можно было позвать эльфов, но маггловское воспитание давало о себе знать. Да и здешним эльфам она с некоторых пор не доверяла.
В коридорах было темно и, на удивление, холодно. Из ламп горела только каждая третья, да и то не всегда. Решив не рисковать, Гермиона миновала галерею и лестницы-убийцы и вошла в западное крыло. Здесь по-прежнему не горело ни одной свечи. Как и в ночь побега, девушка коснулась стены и осторожно пошла вперед. Она никогда особо не боялась темноты, разве что в раннем детстве. Но этой ночью, в пустом коридоре чужого огромного дома, среди нереальной тишины, в которой было слышно, как кровь струится по венам, ей стало жутко. Всегда успокаивавшие темнота и тишина сомкнулись сейчас так плотно, что, казалось, Гермиона никогда не сможет из них выбраться. Она прибавила шаг. В конце коридора уже показался свет из кухни. Она пошла еще быстрее. Сердце билось где-то в горле, пульс сбивался. Позади ей чудились самые страшные демоны, и она почти бежала, не оборачиваясь. И когда она уже была в самом конце коридора, когда смогла, пусть плохо, но разглядеть лестницу вниз, ее нагнал страшный, полный боли вопль.
Гермиона запнулась, нашарила ручку какой-то двери, повернула, открыла, ввалилась в комнату, захлопнула дверь за собой и прислонилась к стене. Пытаясь успокоиться, она осмотрела комнату. Осознала, куда попала, и поняла, что впору кричать самой.
Судя по тому, что Гермиона сумела рассмотреть в лучах приглушенного света, это была спальня. У дальней стены виднелась огромная кровать с тяжелым пологом. В глаза бросилась открытая дверь в ванную, лампа в которой служила единственным источником света. Это все, что заметила Гермиона, прежде чем ее взгляд уперся в опустившегося на локти и колени Малфоя. Он тяжело дышал и постанывал. Девушка не видела, что с ним, но темная рубашка была разорвана в клочья на его спине.
– Малфой? – тихо позвала она.
Юноша медленно повернул к ней голову и молчал несколько секунд, вглядываясь в ее лицо.
– Грейнджер, какого дементора ты тут забыла? – прохрипел он.
– Это… ты кричал? – начало доходить до Гермионы. Нет! Не мог это быть он. Не может человеческое существо издавать такие звуки.
Малфой усмехнулся и обронил:
– Нет. Это был местный полтергейст. Теперь можешь идти.
– Альберта назвала тебя так. Вчера за ужином, – тихо напомнила девушка, подходя ближе к нему. – О твоем детстве. Маленький полтергейст…
Она опустилась на колени и присмотрелась к его спине. Ошметки рубашки были словно мокрые, а вот манжеты – светлыми. Кровь. Она уловила запах, во рту появился привкус металла.
– Что с тобой случилось?
– Упал неудачно, – он закашлялся. Гермиона поднесла руку к его спине, но побоялась прикоснуться. – Ну все, ты удовлетворила свое любопытство. Теперь проваливай!
– Тебе нужна помощь, – заупрямилась девушка. Это было очевидно. Она не могла точно определить, что случилось. Но так много крови! Да и нужно видеть раны, чтобы правильно их залечить.
– Сам справлюсь, не волнуйся.
– Не справишься. Дьявол, здесь слишком темно! Почему ты хотя бы эльфов не позвал?
– Грейнджер, я могу повторить в третий раз, коль уж ты такая непонятливая – убирайся отсюда!
– Давай-ка уложим тебя на постель, – как ни в чем не бывало произнесла Гермиона, беря его под руку.
– Я сказал, выметайся!!!
– Ох, Малфой, успокойся уже! Ко… – начала она, но Драко резко поднялся и зажал ей рот.
– Нет! Никаких эльфов! Поняла меня?
– Но почему? – удивленно спросила девушка, как только он отнял руку от ее лица.
– Потому что я так сказал.
– Весомый аргумент, ничего не скажешь, – кивнула девушка. – Одна я все равно не справлюсь.
– Все что от тебя требуется, это выйти из комнаты и оставить меня в покое.
– А все, что требуется от тебя – это заткнуться. Мне плевать, что ты думаешь о моем пребывании здесь, и уже тем более мне плевать, что ты там говоришь об эльфах.
– Нет! Никаких эльфов!
– Но почему?
Малфой смотрел на нее и упрямо молчал.
– Да объясни же ты по-человечески, если хочешь, чтобы я тебя послушала!
– Они расскажут ей, – тихо выдал Драко.
– Альберте?
– Да.
– И что? Она твоя тетя.
– Ей нельзя знать.
– Почему?
Малфой мотнул головой, поморщился, но промолчал.
– Малфой! – прикрикнула Гермиона, устав вымучивать из него каждое слово.
– Если она об этом узнает, немедленно отправится в Малфой-Мэнор. А туда ей путь заказан.
– С чего ты взял, что она туда пойдет?
– С того, что я ее знаю. Она захочет доступно объяснить моему отцу, почему она не согласна с его методами воспитания.
– Это твой отец с тобой сделал? – Гермиона схватилась за горло.
Нет, она давно подозревала, что Люциус Малфой сумасшедший. Но сотворить такое с собственным сыном?! Что за изверг мог это сделать?
– Теперь ты понимаешь? – вновь привлек ее внимание Драко.
– Я понимаю, что Альберта не должна ни о чем узнать. Мы просто прикажем Косте молчать, и все.
– Не поможет, я проверял, – Малфой вновь опустился на пол и застонал. Ему явно становилось хуже.
– Коста! – громко позвала Гермиона, надеясь, что домовик не спит.
Эльф появился не так быстро, как днем, но все же достаточно быстро для глубокой ночи.
– Госпожа Гермиона. Хозяин Драко.
– Коста, мне нужна теплая вода, чистые полотенца, и как можно быстрее. О, и еще какую-нибудь емкость под грязные полотенца.
– Слушаюсь, госпожа Гермиона.
– И еще одно, Коста. Ты никогда ни при каких обстоятельствах не должен докладывать хозяйке о том, что происходило сегодняшней ночью в этой спальне. Ты понял меня?
Коста задумался ненадолго, потом покачал головой.
– Прошу прощения, но я не уверен, что могу выполнить этот приказ. Мне велено сообщать обо всех происшествиях без исключения.
– А если… – Гермиона бешено соображала, что могло бы послужить достаточно веской причиной промолчать. – А если я скажу тебе, что от этого может зависеть жизнь Альберты? И жизнь Драко тоже. И, может быть, даже моя.
Коста вновь задумался. На этот раз молчание длилось дольше.
– Вы хотите сказать, что если я сообщу хозяйке о состоянии хозяина Драко, я поставлю под угрозу ее и ваши жизни?
– Именно!
– Вы в этом уверены, госпожа Гермиона?
– Абсолютно уверена.
– Тогда я обещаю вам, что хозяйка никогда не узнает об этой ночи. Я могу исполнить ваше первое поручение?
– Да, Коста, спасибо… Вот видишь, а ты говорил, не получится, – заметила девушка, приобнимая Драко за плечи. – Давай все-таки уложим тебя.
С ее помощью Малфой поднялся на ноги и добрался до кровати, на которую упал с глухим стоном. Тут же появился эльф с небольшим тазиком и кувшином воды. За его спиной в воздухе парила стопка белых полотенец и пустой кухонный разнос. Кувшин и чашу водрузили на прикроватный столик, разнос опустился на пол рядом с девушкой.
– Что-нибудь еще, госпожа Гермиона?
– Да, нож или ножницы. И больше света. Мне нужно больше света.
В то же мгновение вспыхнули все свечи в комнате, и даже камин затрещал.
Разрезав остатки рубашки, Гермиона полностью обнажила спину, но из-за засыхающей уже крови сложно было что-то рассмотреть. Девушка взяла одно из полотенец и намочила его.
– Сейчас будет больно, – предупредила она.
– Уже больно, – со злостью ответил Малфой.
– Будет еще больнее, – терпеливо пояснила она.
– Это вряд ли. Давай уже!
Гермиона аккуратно провела полотенцем по левому плечу юноши. Драко застонал.
– Нет, так не годится. Подожди, у меня, кажется, было где-то обезболивающее зелье. Я принесу.
– Нет, – он ухватил ее за руку. – Не надо. Так нормально.
– Драко, но… – она не делала над собой усилий. Его имя, имя, которое раньше она произносила в самых редких случаях и лишь с презрением, так естественно сорвалось с языка. Это было уже имя не врага, но мальчишки, попавшего в беду. И произнести его оказалось невероятно легко.
– Не надо, я выдержу.
– Но зачем терпеть, если…
– Все равно не поможет. Это был гоблинский клинок, выкованный столетия назад. У него… своя магия.
– А вот это очень плохо, – задумчиво произнесла Гермиона. – Коста, мне еще понадобятся бинты и ткань для компрессов. Все стерильное.
– Слушаюсь, – домовик исчез.
– Зачем тебе бинты? – прохрипел пациент, вновь заходясь кашлем.
– Судя по количеству крови, раны глубокие. Залечить я их все равно не смогу, раз ты говоришь, что оружие ковали гоблины. Придется просто перебинтовать. По-хорошему, конечно, нужна заживляющая мазь мадам Помфри, – задумчиво заключила девушка, вновь проводя полотенцем по спине.
– Это мазь… мммммммммм, дьявол… мазь Северуса, он ее готовит.
– Серьезно? Как ты думаешь, он уже спит?
– Понятия не имею. Но мазь есть в моем комоде в верхнем… ааааааааааа, черт, Грейнджер, аккуратнее!
Гермиона бросила полотенце на разнос (все равно оно уже насквозь пропиталось кровью) и подошла к комоду. В верхнем ящике помимо узнаваемой баночки с заживляющей мазью обнаружилась еще целая куча полезных зелий и порошков. Подхватив восстанавливающее и успокаивающее зелья, Гермиона вернулась к постели. Тут же рядом появился Коста, бинты повисли в воздухе рядом с полотенцами. Домовик поклонился.
– Что-нибудь еще, госпожа Гермиона?
– Не, Коста, пока можешь идти. Я позову, если что-то понадобится. Спасибо.
Домовик исчез, а девушка вновь посмотрела на искаженное болью лицо Малфоя.
– Слушай, – тихо начала она, – я понимаю, что тебе очень больно. Но раз уж мы ничего не можем сделать с болью, давай ты постараешься не переходить на личности? Я просто пытаюсь тебе помочь. И не кричи так громко, а то разбудишь Альберту, и вот тогда нас никакие приказы домовикам не спасут.
– А теперь послушай ты, Грейнджер, – со злостью отозвался юноша. – Ты не имеешь и малейшего представления, насколько мне больно. А я всегда злюсь, когда мне больно. Так что либо терпи, либо проваливай! И вообще скажи спасибо, что я еще ни разу не послал в тебя Crucio.
– Спасибо, – прошептала Гермиона, вновь касаясь его спины.
– Аааааааа, дьявол! – Малфой уткнулся лицом в подушку и тяжело задышал.
– Прости, – чуть не плача проговорил Гермиона. – Я стараюсь быть аккуратнее, но из-за крови я не вижу, где именно расположены раны, и…
– Так, я передумал. Забудь про осторожность. Сделай все быстро. Настолько быстро, насколько это вообще возможно.
Гермиона кивнула, взяла еще одно полотенце и принялась обеими руками омывать кровоточащие порезы. Малфой глухо стонал в подушку.
Гермиона пыталась понять, откуда в ней столько спокойствия. Мелькнула мысль, что будь на месте Малфоя Гарри, она бы уже в истерике билась. А тут спокойно обрабатывает раны…
– Ладно, с этим я закончила, – она отложила полотенца, стараясь не думать о том, что ее руки по локоть в чужой крови. – Сейчас я нанесу мазь. Будет…
– Знаю я, как будет! – оторвавшись от подушки, рявкнул Малфой. – Делай уже!
Гермиона открыла рот, чтобы сказать ему какую-нибудь гадость в ответ, но удержалась. Она не знала, как бы вела себя, если бы собственный отец сотворил с ней такое. Пожалуй, у Малфоя был повод злиться и срываться на нее.
Закончив с мазью, она вытерла руки и прикоснулась к плечу Драко.
– Нужно тебя перебинтовать. Сможешь сесть?
Малфой тяжело вдохнул и приподнялся на локтях.
– Да, наверное, смогу.
Он сделал еще один глубокий вдох и рывком сел. Гермиона тут же стянула с него остатки рубашки, быстро вытерла его грудь там, куда попала кровь. Было видно, долго он так не просидит, а потому нужно действовать быстро.
Он внимательно следил, как ее руки порхали вокруг него, ловко укладывая бинты слой за слоем.
– Где ты этому научилась? – тихо спросил он.
Гермиона удивленно на него посмотрела, потом вновь опустила взгляд и улыбнулась.
– Гарри часто попадает в неприятности. Жизнь рядом с ним не сахар, многому пришлось научиться, – она вдруг спохватилась, будто сказала что-то не то. – Нет, ты не подумай, я не жалуюсь, просто…
– Отвечаешь на мой вопрос, – закончил за нее Драко. Потом кивнул. – Я понимаю. Он ведь твой друг.
– Да, он мой друг, – Гермиона недовольно покачала головой.
– Что-то не так?
– А что так? Ведь это сделал твой собственный отец, а ты…
– Эй, оставь-ка в покое моего отца! – вновь начал злиться он.
Девушка закрепила бинты и серьезно посмотрела на Драко.
– Это ненормально. Так не должно быть!
– Да что ты знаешь? – Малфой опять перешел на крик. – Как ты вообще можешь судить, что и как должно быть?
– Но ты не заслуживаешь такого! Никто не заслуживает! – в отчаянии кричала в ответ Гермиона, удивляясь, как же он не понимает.
– Так, давай-ка расставим все по местам. Я не один из твоих драгоценных друзей-гриффиндорцев и не нуждаюсь ни в твоем заступничестве, ни в твоем участии. Спасибо за помощь, без которой я вполне бы смог обойтись. Ты можешь идти!
Гермиона чуть улыбнулась.
– Нет, Малфой, ты не один из моих друзей. Но кровь у тебя такая же красная, как и у них, теперь я точно знаю. Ты тоже человек. А ни один человек не заслуживает такого обращения.
– Я тебе говорю еще раз. Ты свободна!
– Выпей зелья, я оставила на столике. А то не сможешь завтра и до ванной дойти.
– ПОШЛА ВОН ОТСЮДА!!! – проорал он ей прямо в лицо.
Гермиона пожала плечами, спокойно дошла до двери, открыла ее, вышла и так же спокойно закрыла за собой. Медленно, не спеша, добралась до своей спальни, но, оказавшись внутри, прислонилась к закрытой двери и сползла на пол.
Вот теперь было все: истерика, слезы, которыми она захлебывалась, ком в горле, мешающий дышать, дрожащие руки. И страх. Жуткий, безотчетный страх за жизнь другого человека. Пусть даже этим человеком был чертов Малфой.
Ведь Малфой тоже был человеком. Теперь она точно это знала.
***
Северус сидел, откинувшись в глубоком кресле, и смотрел на дверь, за которой уже давно скрылась его студентка.
Мерлин свидетель, он ненавидел такие разговоры. Как мог он, предатель и убийца, советовать этим детям, как поступить?! Он не имел права вмешиваться в их жизни. Были же советчики и получше него. Так почему же он не смог просто промолчать?
С Драко было проще, ведь он крестник. Да и Нарциссе Северус обещал присматривать за мальчиком. Он знал Драко, хорошо знал. Он понимал его и потому считал себя правым вмешиваться.
Но эти девочки…
Сначала непонятно откуда появившееся желание присматривать за Блез. Потом этот жалобный взгляд Грейнджер, благодарящей его за то, чего он не делал. А теперь Пэнси сама приходит к нему и просит совета.
Почему эта девочка вообще решилась доверить ему свои страхи?
Осознавать, что влияешь на судьбу детей, да еще так бесцеремонно, было слишком тяжело для Северуса.
В конце концов, у него было немало собственных страхов. Мог ли он защитить Драко и девочек, если не сумел защитить самого себя?
А она еще приплела сюда Альберту.
«Она же сражалась! »
Да уж, она-то сражалась. Знал бы хоть кто-нибудь, чего ей это стоило.
Северус нахмурился. А он ведь и сам толком не знал, чего ей это стоило. Она сбежала, не оставив ему ни одного ответа.
Снейп осушил бокал. Еще один страх, еще одна слабость. Он боялся услышать, что прав в своих догадках. Но еще больше боялся ошибиться.
Он долго сидел в этом кресле и смотрел на огонь.
Потом поднялся, закупорил бутылку и вышел из кабинета. Студенты этой ночью разочаровали его. Никто не пробирался тайком на кухню, не целовался в пустых классах. Даже Поттер, и тот, видимо, тихо спал в своей постели.
На улице было хорошо после дождя. Тучи рассеялись, трава приятно пружинила под ногами. Уже прохладный ветерок напоминал, что скоро наступит настоящая осень.
Северус откуда-то знал, что она будет в парке. В укромном уголке у полуразрушенной беседки, облюбованном ею много лет назад. Сидела там, на грубом камне ограждения и смотрела на небо.
– Здравствуй, – тихо произнес Северус, опускаясь на скамью напротив нее.
Она не ответила, даже не шелохнулась.
Северус тоже поднял взгляд к звездам.
– Мне всегда было интересно, что ты там видишь?
Альберта спустила ноги со стены и повернулась к нему.
– Ничего, – она пожала плечами. – Уже много лет я ничего там не вижу. Зачем ты пришел?
– Я хочу с тобой поговорить.
– Есть о чем?
– Да.
– Говори, – кивнула она.
Северус вздохнул.
– Все эти годы меня терзали сомнения. Я… надеялся, что ты сама мне расскажешь, когда придет время. Но прошло уже больше шестнадцати лет.
Он замолчал.
– О чем ты?
Северус пересилил себя и посмотрел ей в глаза.
– Пожалуйста, Альберта, – произнес он, еще больше понизив голос, – я умоляю, скажи, что это был не мой ребенок.
Она опомнилась только через минуту.
– Какой ребенок? – пытаясь скрыть волнение, спросила она.
– Брось! Ты указала мое имя в своей медицинской карте как контактного лица на случай экстренной ситуации. Кстати, почему мое?
– Ну а чье имя мне нужно было указать? Деда? – вздохнула она. – Он бы не перенес беседы с моим врачом. Или ты думаешь, я сама должна была объявить ему, что беременна? В самый-то разгар войны…
– Ты могла бы назвать Блэка.
– Сириус всегда был мне только другом. Причем, не самым близким. Я много раз говорила это тебе тогда. Нужно повторить снова?
– Вряд ли сейчас в этом будет смысл, – поморщился мужчина. – Тогда Нарцисса.
– Она бы все равно сказала тебе.
– Вероятно.
– Ко всему прочему, я даже не предполагала, что твое имя им понадобится.
Она снова подняла глаза к небу.
– Знаешь, – почти шепотом начал Северус, – я целый месяц искал ответ. Пытался понять, как ты выжила. То есть, сначала я тебя, естественно, похоронил. Я ведь собственными глазами видел, как Лорд послал в тебя Аваду.
– Много выпил?
– Немало, – кивнул он, почесывая подбородок. – А потом пришел твой дед и заявил, что ты жива.
– И ты вот так просто поверил? – удивилась Альберта.
– Нет, что ты. Я видел тебя. На переправе через Ла-Манш. Ты стояла там, в толпе магглов, ожидающих паром, и не замечала меня.
– Я вообще ничего тогда не замечала, – она подтянула колени к груди и положила голову на них.
– Охотно верю. Я следил за тобой еще несколько дней, пытаясь убедиться, что ты – это ты. Не призрак, не морок, не кто-то другой под обороткой, а ты. Он взял с меня слово, что я буду держаться на расстоянии, не попытаюсь тебя вернуть.
– И ты просто следил, – заключила она.
– Да. А потом вернулся в Лондон. Я хотел лишь понять, как. Как ты выжила. И тут мне написала твой врач. Оказалось, ты пропустила уже два приема. А я даже не понимал, о чем она… но, надо отдать ей должное, объясняет она неплохо.
– Ему было всего три месяца. Убить его было проще, чем меня. Я тогда просто отключилась. Очнулась уже в школе, – ее голос звучал надломлено.
– Скажи мне, чей это был ребенок?
– А какая теперь разница? – она отвернулась.
– Мне есть разница, – упорствовал Северус.
– А почему ты просишь сказать, что это был не твой ребенок? Не хочешь, чтобы эмоции испортили тебе игру?
– Не хочу, – кивнул он. Глупо было отрицать очевидное, да и врать ей Снейп никогда не умел.
– Ладно, – Альберта сглотнула. – Это был не твой ребенок.
Северус молчал какое-то время. Потом с сожалением произнес:
– Ты лжешь.
– Лгу, – согласилась она.
– Как ты мгла пойти туда, зная, что беременна? – спросил он, спустя пару минут.
– Ну вот, началось… – пробормотала она.
– Альберта…
– Северус, я знаю все, что ты можешь мне сказать. И ты будешь прав во всем, без исключения. Но, умоляю, молчи. Я и так слишком многим заплатила за свою глупость. И каждый прожитый после этого день проклинала себя за то, что сделала. Но теперь уже ничего не изменить, так что… так что, пожалуйста, молчи.
Северус кивнул. Винить ее действительно не было смысла.
– Твой дед знает?
– Нет, наверное. Хотя, с ним никогда не знаешь наверняка.
– Ладно. А в Азии ты что делала так долго?
– Восстанавливалась, – она пожала плечами. – Ты ведь тоже это чувствуешь. Скоро конец, и я хочу его увидеть. Каким бы он не был.
Снейп снова кивнул. Они еще какое-то время просидели в полной темноте. Альберта изучала звезды, Северус – свои пальцы. В конце концов, он поднялся, сделал пару шагов в сторону, но опять обернулся.
– Ты сказала бы мне? Ну, если бы все не закончилось так, как закончилось. Ты собиралась сказать мне?
– Я не знала, – спокойно ответила она. – Не решила еще.
– Почему нет?
– Я сомневалась.
– В чем? – он нахмурился.
– В тебе, – припечатала Альберта.
На его лице не дрогнул ни один мускул. Может, он этого и ожидал. А может…
– Драко лучше не проводить так много времени в поместье. Это начинает вызывать вопросы.
– Я передам, – она легла на ограждение, заложила руки за голову и в ее мире остались только звезды. В которых она уже много лет ничего не видела, но в которые не переставала вглядываться.
***
В доме было темно и тихо. Никто не вышел ее встречать.
– Папа? – позвала она с надеждой.
Ни звука в ответ.
Пэнси сняла мантию и подошла к лестнице. Осторожно провела рукой по деревянной сфере, венчавшей перила, будто пытаясь вспомнить это ощущение – дома. Но чувство не вспоминалось. Она была у себя дома, но она не чувствовала этого. Просто здание. Без души, без истории. Безликое нагромождение из дерева и камня.
Девушка огляделась. Неужели все настолько плохо, что даже ее собственное родовое имение превратилось лишь в призрак спокойного прошлого?
Позади нее появился эльф.
– Хозяйка Персефона, с возвращением! Ваши родители ожидают вас в кабинете хозяина.
– Хорошо, Тора. Возьми мою мантию и можешь идти, – ответила Пэнси и ступила на лестницу. Ее рука все еще касалась деревянных перил.
Она знала, зачем ее вызвали из школы. Знала, почему родители не спустились, как обычно, встречать ее. Знала, что будет дальше с ней и ее семьей. Вот только она еще не поняла, как ей жить с этим знанием.
В чем-то Драко был прав.
Мир сходил с ума. Мир несся ко всем чертям. То, что всегда казалось им привычным и понятным, теперь либо извращалось до неузнаваемости, либо вообще исчезало. Взамен, они находили смысл там, где не видели его никогда прежде.
«Дай ей повзрослеть! »
Да, возможно Малфой был прав, и именно это происходили со всеми ними – взросление.
Пэнси отняла руку от теплого дерева. С каким удовольствием она бы послала это взросление мантикоре под хвост. Но у нее нет выбора. Ни у кого из них никогда не было выбора.
Девушка поднялась на следующую ступень. А затем еще на одну. И еще.
Незачем откладывать неизбежное. Сейчас в кабинете отца решалась ее дальнейшая судьба. И коль скоро ей предложили поучаствовать в обсуждении, она не упустит такую возможность.
***
Гермиона толкнула дверь и усмехнулась. Что бы ни происходило в ее жизни, библиотека для нее оставалась самым посещаемым местом. Наверное, какие-то вещи уже никогда не изменятся.
В секции трансфигурации царил полный бардак. Клубы пыли на полках, книги расставлены как попало: не то, что не по разделам, даже не по алфавиту. Видела бы это мадам Пинс. Гермиона брезгливо стряхнула пыль с одного из томов и осторожно открыла.
– Трансфигурация никогда не была особо популярна в нашей семье, – тихо проговорил Драко.
– Да, я заметила, – Гермиона продолжала листать книгу.
– Что ты здесь делаешь так рано? Ты ведь почти не спала.
Она подняла на него встревоженный взгляд. Что на этот раз ему от нее нужно?
– Зашла за книгой, чтобы почитать за завтраком. И спасибо за заботу, я прекрасно себя чувствую, – она с силой захлопнула выбранный том, между ними поднялись клубы пыли.
– Я… я хотел поблагодарить тебя, – неуверенно сказал Малфой. – За вчерашнее.
– Ты уже благодарил. С меня хватило.
Гермиона отвернулась и решительно направилась к выходу, но он ее остановил, преградив путь.
– Я не закончил, – жестче произнес Драко, но тут же снова смягчил тон. – Наверное, мне не следовало на тебя так кричать.
– Очевидно, – кивнула Гермиона, встретив его прямой взгляд.
– Прекрати меня прерывать! Я пытаюсь извиниться, если ты не заметила! – не выдержав, прикрикнул Малфой.
– Криками?! Малфой, да ты вообще знаешь, что такое извинения?
По лицу Драко скользнула тень. Гермиона испугалась своих слов и плотнее придвинулась к стеллажу.
– По-твоему, это смешно? – он навис над девушкой. – Мне действительно жаль, что я наорал вчера на тебя! Но если бы ты меня так не выводила из себя, ничего бы вообще не было.
– Ах, так значит, я виновата в том, что ты наглый, самовлюбленный павлин, не способный на уважение к другим людям? – вырвалось у Гермионы, прежде чем она успела себя остановить.
Нельзя злить и без того злого Малфоя, слишком глупо.
Она услышала, как хрустнули его пальцы, сжимаясь в кулак.
«Ну все, – мелькнуло в ее мыслях, – сейчас он меня ударит! »
Он поднял руку к ее плечу и смотрел на нее с таким гневом, что Гермиона даже зажмурилась.
– Я закончил, – прошелестел он, и Гермиона с облегчением выскользнула из-под его руки.
Шесть метров, и стеллажи закончатся. Совсем чуть-чуть, потом дойти до двери, выйти в холл и, во имя всего святого, не споткнуться. Вот сейчас она увидит дверь, и…
– Профессор Снейп? – от неожиданности Гермиона все же споткнулась и чуть не выронила книгу.
– Доброе утро, мисс Грейнджер, – кивнул как всегда хмурый зельевар. Поднял взгляд чуть выше. – Драко.
– Привет, – тихо ответил юноша.
– Ваши родители, – преподаватель снова посмотрел на Гермиону, – требуют встречи с вами. И, как я понял из разговора с Драко, вы тоже этого хотите.
– Да, конечно, я…
– И все же я не уверен, что это хорошая идея. Вы все еще в опасности.
– Но я хочу увидеть их! – в отчаянии воскликнула Гермиона, видя, как из-за сомнений Снейпа исчезает последняя надежда на спасение.
– Я не могу гарантировать, что после вашего визита, их укрытие останется так же безопасно. Вас все еще пытаются найти.
– Разве? – удивился Драко.
– Лалиберте дважды проверял их лондонскую квартиру, а вчера был в Дублине, – сообщил Снейп. – Они ищут. Не так отчаянно, как вначале, но все еще ищут.
– Тогда, возможно, и стоит подождать с воссоединениями, – задумчиво проговорил Малфой.
Гермиона обернулась к нему, в глазах плескалась обида.
– Ты ведь говорил, что поможешь. Вот чего стоит твоя помощь? – обвиняюще бросила она.
– Я сказал, что передам Северусу твою просьбу. Больше я тебе ничего не обещал, – огрызнулся он.
– Это нечестно!
– Мы не для этого с таким трудом вытаскивали ее сюда, – Драко обратился к крестному. – Если это рискованно…
– Я хочу увидеть родителей! И вообще, это не твое дело!
– А чье, по-твоему, это дело?!
– Ты ведь уже говорил с директором, верно, Северус? – раздался спокойный голос Альберты.
Все обернулись. Она стояла в дверях, закутавшись в огромный черный халат, почти полностью сливавшийся с ее волосами.
– Верно, – подтвердил Снейп.
– И он сказал, что…
– Вряд ли это будет настолько опасно, – недовольно признал зельевар.
– Вот и ответ. Отпустите девочку. И прекратите орать. Мало того, что всех эльфов на уши поставили, так еще и меня разбудили.
Она выразительно посмотрела на племянника и вышла в холл.
– Ладно, – наконец произнес Снейп. – Я заберу вас завтра утром, мисс Грейнджер.
– А почему не сейчас? – вновь возмутилась она.
– Вам знакомо слово «терпение»? – в его голосе снова появился сарказм. – Все нужно подготовить.
Он прошел вперед, встал за спиной у Драко и подтолкнул крестника к выходу.
– Если у вас нет вопросов, нам пора.
– А меня-то ты куда тащишь? – удивленно оглянулся на Северуса юноша.
– В Хогвартс, мистер Малфой. Если вы забыли, так называется школа, в которой вы проходите обучение. И в которой вы должны находится в течение всего учебного года, а не только когда вам хочется.
– Я же не просто так сбежал, у меня были дела. Важные.
– Не сомневаюсь.
Они вышли в холл и голоса начали затихать.
– Ну ты и зануда, Северус, – расслышала она.
– Я твой декан!
«Ого! Снейп может и на Малфоя голос повысить?! »
– Это не мешает тебе быть занудой, – ответил Драко перед тем, как они вышли из дома.
Гермиона опустила глаза к книге, которую все это время держала в руках, и улыбнулась. Завтра она увидит родителей. И, может быть, завтра она сумеет сбежать.
***
– Просто это глупо!
– Это не глупо, – возразил Грег. – Это легко.
– Да. Потому что глупо, – стояла на своем Блез.
– Слушай, я же не спрашиваю, что ты нашла в Малфое, – улыбнулся Гойл.
– И правильно делаешь, потому что это – очевидно.
– Ладно, убедила! Это глупо. Но мне все равно плевать. Когда мы устроим вечеринку?
– На тему?
– На тему?! Начало учебного года, Хогсмид, вечеринка. Это была традиция.
– Ах, эту вечеринку, – Блез огляделась по сторонам. – Пожалуй, когда оставшаяся часть курса осознает, что учебный год уже начался. Вот где Винс?
– Он занимается тем, что глупо.
– Я и говорю. Всем плевать! – Блез обиженно передернула плечами.
– Мне не плевать, и тебе не плевать, – подмигнул ей Гойл.
– Я и ты – это еще не вечеринка.
– А вот это зависит от количества выпитого, – рассмеялся парень.
И тут Блез на плечо легла ладонь.
– Есть разговор, – шепнула ей на ухо Пэнси. – Привет Грег.
– Мы… мы на минутку, – тут же вскочила Блез.
– Как обычно. Вторая подружка – конец веселью, – заключил парень.
Блез улыбнулась ему.
– Придержи мысль о вечеринке, она мне нравится.
Пэнси уже скрылась в своей спальне. Стоило Блез проскочить внутрь, на дверь легло несколько заклятий против подслушивания.
– Ну, как все прошло? – от улыбки Блез не осталось и следа.
– Нормально, – Пэнси скинула на пол дорогую мантию. Туда же полетело платье.
– Поверенный был?
– Да. Они переписали все имущество на мое имя. Активы переведены на континент.
Блез кивнула.
– Они говорили о…
– Да, – бросила староста, зашла в ванную и вышла через минуту в пижамных брюках и топе.
– И? – не выдержала Блез.
Пэнси подняла встревоженный взгляд на подругу.
– Замужество.
Она забралась на постель, достала из-под одеяла оранжевые носки и принялась натягивать.
– Они сказали, за кого? – Блез опустилась рядом.
– Эйлербург.
– Знакомая фамилия, – Блез задумалась. – И даже очень. Немцы?
– Этнически. Больше ста лет живут в Швейцарии. Богатые, влиятельные, независимые. Полный набор, – недовольно заключила Пэнси.
– Они тебе не нравятся?
– Я их не знаю. И вообще, не факт, что это сработает. Помолвка – не такой сильный аргумент, каким могла бы оказаться свадьба.
– Но помолвка предполагает будущую свадьбу, – возразила Блез.
– В большинстве случаев, да, – Пэнси забралась под одеяло. – Впрочем, это лучший вариант из всех.
– И все же помолвка – это очень серьезно, – озабоченно произнесла подруга.
– Несомненно, если может спасти твою жизнь, – с сарказмом отозвалась староста.
– Я не об этом. Я имела в виду… Ты никогда не думала, что это должно быть по любви?
Пэнси приподнялась на локтях и насмешливо посмотрела на девушку.
– Поразительно! При твоем происхождении и воспитании ты еще умудряешься думать о любви, – она вздохнула. – Рано или поздно родители бы выдали меня за кого-нибудь. И мои симпатии не играли бы никакой роли.
Она упала обратно на подушки.
– Но не отказываться же вообще от любви!
– Глядя на тебя и Малфоя, я начинаю думать, что это неплохая идея.
Блез фыркнула.
– Ты не сможешь прожить всю жизнь без любви.
– Может смогу, а может и не смогу. Я не знаю, как пройдет моя жизнь. Но вот сейчас я любить точно не намерена. Ни своего жениха, ни кого бы то ни было еще.
– Ненормальная, – заключила Блез.
Пэнси пожала плечами и закрыла глаза.
– Почему ты забралась в постель? Всего три часа дня.
– Я не спала всю ночь, размышляя, что же они придумают, – пояснила Пэнси, потягиваясь. – А после выдержала психологическую атаку отца, матери и собственного здравого смысла одновременно. Смертельно устала.
– А обед?
– К дементору обед! – девушка перевернулась на живот и зарылась в подушки.
– Ладно, – улыбнулась Блез, поднимаясь. – Отдыхай.
– Блез? – шепот Пэнси нагнал ее уже у самой двери.
– Да?
– Не волнуйся за меня. Я не против такого исхода, со мной все будет хорошо.
***
Эльфы разбудили Гермиону еще до восхода.
Снейп мерил шагами холл. Он явно нервничал.
– Так рано? – вместо приветствия выпалила Гермиона.
– Так рано, – кивнул угрюмый профессор.
– Но почему?
– Конечно! Гермиона Грейнджер не мыслит свою жизнь без вопросов, – вздохнул он.
– Простите, – девушка опустила голову.
– Вы удивитесь, но Упивающиеся Смертью тоже иногда спят. Возможно, в этот час нас и не заметят. Идемте.
Они вышли на улицу. Небо только начинало светлеть на востоке. В какой-то момент Снейп ее остановил и протянул свечу.
– Опять?
– Это другая, – он поморщился. – Чем обычнее предмет, тем больше шансов, что о его истинном назначении никто не узнает.
– Шансов перепутать свечи тоже немало, – заметила девушка и тут же опасливо покосилась на профессора.
– Беритесь уже!
Гермиона сжала свечу. Тихий шепот, рывок, водоворот звуков и красок.
Рука профессора, сжимающая ее локоть, тошнота и… что-то мягкое под ногами. Она опустила глаза. Песок. Она несколько раз глубоко вдохнула, освободила руку и огляделась. Они были на побережье. Но где именно?
– Где мы?
– На маленьком островке посреди Тихого океана. Здесь сейчас около пяти часов вечера. Я вернусь за вами завтра в час дня по местному времени.
– Ага, – кивнула Гермиона, изучая побережье на предмет кораблей, яхт, лодок или хотя бы плота.
– И еще одно, мисс Грейнджер, – проговорил он тихим, вкрадчивым голосом, каким говорил на занятиях с Невиллом и Гарри. Гермиона опасливо обернулась к нему. – Даже не пытайтесь сбежать. Этот остров окружен таким же заклинанием, как и поместье Альберты. Вы не сможете ни физически выйти за его пределы, ни перенестись с помощью магии. Попробуете – и я тут же верну вас в Ирландию. Это понятно?
– Да, профессор Снейп, – уныло кивнула Гермиона.
Глупо было полагать, что она окажется хитрее Снейпа.
– А мои родители?...
– В доме за моей спиной, – указал Снейп. – До встречи, мисс Грейнджер.
– До… – начала Гермиона, но Снейп уже исчез.
Она пожала плечами и поспешила войти в дом.
– Как ты вообще можешь ему доверять? – голос матери доносился откуда-то слева. Судя по запахам, там была кухня.
– Ну, кому-то же надо доверять, – возразил отец.
– Мама? – осторожно позвала Гермиона, входя в кухню. – Папа?
Следующий час Гермиона помнила смутно. Было много восклицаний, объятий, слез. Она все никак не могла поверить, что вновь видит родителей, которые, судя по всему, разделяли ее чувства.
– Я тебе говорила, что добром это не кончится! – в который раз заметила мама, когда они ужинали.
– Джейн, может, хватит? – устало перебил ее отец.
– А что хватит? Хватит говорить правду? – она повернулась к дочери. – Нужно было уезжать летом во Францию, когда мы с отцом тебе предлагали.
– Побег бы не спас ни вас, ни меня, – возразила Гермиона. – Упивающиеся нашли бы нас быстрее директора, и к этому моменту вы были бы уже мертвы.
– А ты нет?
– Меня бы держали живой до прихода Гарри, – ответила Гермионой, сглотнув комок, и тут же взмолилась. – Зачем мы об этом говорим? Уже ведь столько раз обсуждали…
– Почему нас держат раздельно? – не унималась мать.
– Так безопаснее.
– Это еще почему?
Гермиона вздохнула и терпеливо пояснила:
– Я живу в старом магическом доме. Вам там находится опасно. Никто не знает, какие заклинания были на него наложены, чтобы защитить от… – она осеклась.
– Магглов, – закончил за нее отец.
– Ты могла бы жить с нами. Здесь есть вторая спальня.
– Это еще более рискованно, – покачала головой девушка. – Любого из нас можно отследить по магии. Здесь меня бы быстро обнаружили.
– Ты могла бы не пользоваться здесь палочкой и все, – пожала плечами миссис Грейнджер, уверенная в логичности своих слов.
– Так это не работает, – улыбнулась Гермиона. – Все гораздо сложнее.
Они не спали всю ночь. По большей части молчали, но молчали вместе.
На рассвете, когда мать задремала, девушка выскользнула из дома. На берегу было прохладно, а встающее солнце окрашивало окружающий мир в совершенно неправдоподобные цвета. Гермиона подумала, что никогда не была настолько далеко от дома. По крайней мере, физически.
– Я не разделяю мнения твоей матери, – раздался за ее спиной голос отца. – Но в чем-то она права.
Он подошел к дочери и встал рядом.
– Потрясающе, правда? – он кивнул на солнце. – Который день встречаю здесь рассвет, а каждый раз удивляюсь. Неужели это реально?!
– В чем она права, папа?
– Ты могла бы остаться с нами. Не здесь, так где-нибудь еще. Притворилась бы обычной, переждала бы, пока там все не закончится.
Гермиона разочарованно отвернулась.
– Я думала, ты понимаешь, – вздохнула она.
– Я понимаю. Но какой бы храброй ты ни была, какие бы решения ни принимала, ты все равно остаешься моей маленькой дочкой. А я очень хочу защитить свою дочь.
Она вдруг прижалась к груди отца и обняла его так крепко, как только могла. Только бы не расплакаться, только не сейчас.
– Прости меня, папа! Прости…
– Ну, тише, девочка, тише, – он гладил ее волосы и, кажется, тоже готов был заплакать. – А то еще мама увидит и никуда тебя больше не отпустит.
Она рассмеялась.
– Это уже угроза.
Отец взял ее лицо в руки и посмотрел прямо в глаза.
– Просто пообещай, что будешь предельно осторожна.
– Я обещаю.
– Вот и умница, – он улыбнулся. – А теперь пойдем в дом.
Когда до отъезда оставалось всего несколько минут, миссис Грейнджер задала вопрос, который, казалось, терзал ее сильнее прочих:
– Ты уверена, что мы можем доверять этому Снейпу.
– Нет, – не задумываясь, ответила Гермиона. – Но благодаря ему мы все еще живы. А это уже немало.
***
Она наблюдала закат, примостившись на небольшой скамейке недалеко от парка поместья. Здесь было тихо и одиноко. Как раз то, что было ей сейчас нужно.
– Давно здесь сидишь? – Герм обернулась. Он стоял прямо позади нее, идеальный, как и всегда. Странно, но она не услышала, как он подошел.
– Не знаю.
– Ты позволишь? – Драко кивнул на скамейку.
– Да, да, конечно, – Гермиона почему-то смутилась. Все это было странно. Его появления ниоткуда, его поступки, его взгляды… даже его жесты. Все в нем было незнакомо, а потому пугало.
Гермиона тяжело вздохнула. Вот бы вернуться на несколько дней назад. Тогда все было понятно. Была она, ее жизнь, ее друзья. Были враги. Был Малфой, в конце концов. Обычный, знакомый Малфой, а не это странное существо с его лицом. И тот привычный факт, что он вообще ее не замечал.
– Как родители? – прервал он ее размышления. – Как ты съездила?
– Родители нормально. Съездила тяжело.
– У тебя такой вид… – осторожно заметил Малфой.
– Какой вид? – она подняла на него глаза.
– Будто перед тобой положили змею и сказали, что от того, съешь ты ее или нет, зависит судьба мира, – он усмехнулся.
– И?
– И пресловутая гриффиндорская доблесть не позволяет тебе отказаться. Но ты терпеть не можешь змей, – казалось, его это забавляет.
– Дело не в гриффиндорской доблести, – произнесла она, снова отворачиваясь.
– А в чем тогда?
– Я не знаю, – торопливо ответила Гермиона. – Я только знаю, что любой на моем месте съел бы змею.
Драко рассмеялся.
– Ну это вряд ли! Зуб даю, та же Блез никогда бы не согласилась. Да и я тоже.
Гермиона вновь посмотрела Малфою в глаза.
– Тогда давай сюда свой зуб!
– Не понял…
– У меня создается впечатление, что ты не то, что не понимаешь, ты даже не слышишь, что ты говоришь. Ты… ты только послушай себя. Вот перед тобой блюдо, Малфой. А на блюде – змея. Съешь – спасешь мир, не съешь – и мир погибнет. И хочешь сказать, что откажешься? Хоть на минуту отвлекись от той ереси, которой тебя пичкали всю твою жизнь, и пойми одну простую вещь: мир и его спасение – это не бредни, которые придумывает Дамблдор, чтобы задурить нам мозги. Это не сказочка «светлой стороны» и не абстрактное понятие. Мир – это все вокруг. Понимаешь? Всё! И все! Я догадываюсь, что тебе абсолютно плевать на большую часть людей, которых ты знаешь, тебе плевать на весь остальной мир, на закаты, рассветы, на вот эту дубовую рощу. Но мир – это еще и все то, на что тебе не плевать. Это твой привычный образ жизни, это твой дом, твой отец, твоя мать, наконец. Мир – это и Альберта тоже. И профессор Снейп, который, по непонятной для меня причине так хорошо к тебе относится. Это все твои перевернутые вверх ногами ценности. Это даже твоя Блез. Мир – это еще и ты! Понимаешь? Ты – это часть мира. И если только из-за отвращения ты не съешь эту дурацкую змею, то и ты погибнешь тоже. И тогда уже будет все равно, как именно ты относился к змеям. Потому что если ты не съешь змею, не будет ничего. Ничего, ты можешь себе это представить? Можешь представить абсолютную пустоту, Малфой? – Гермиона уже почти кричала, захлебываясь словами, задыхаясь от недостатка воздуха. – И вот теперь, Малфой, посмотри мне в глаза и скажи, ты съешь змею?
Драко молчал. Он давно уже отвернулся и слушал Гермиону, глядя на закат.
– Вот видишь. Не в доблести дело. Не она отличает нас от вас.
– А что же в таком случае вас от нас отличает?
– То, что мы понимаем, что съедим змею. Мы понимаем, почему, мы признаем это. А вы можете лишь отрицать. Ты даже сидя здесь не можешь произнести этого, хоть прекрасно знаешь, что об этом разговоре не узнает никто и никогда. И даже не будь меня здесь, ты бы все равно этого не признал. Потому что ты – Малфой. Ты не спасаешь мир.
Малфой повернулся к Гермионе, и она невольно отпрянула, столько злости и решимости было в его взгляде.
– Ты закончила?
– Нет! – выкрикнула Гермиона скорее от страха. – Я не испытываю отвращения к змеям.
Сказав это, Гермиона вскочила и, что было силы, понеслась обратно ко входу в замок. А Драко так и остался на лавочке. Он вновь посмотрел на линию горизонта. Солнце уже село, дубовую рощу окутала синяя дымка. Он подождал еще пару минут, потом встал и через луг побрел туда, где начинался лес. Ему нужно было подумать… или отвлечься.
***
– Ты уверена?
– Да, я чувствую это. Он ищет меня. Сомневается, но уже ищет.
– Это плохо…
– Скорее, неизбежно.
– Тебе совсем не обязательно ставить себя под удар.
– Я и не ставлю себя под удар. Встретимся, поболтаем, как в старые добрые времена. Это должно переключить внимание его прихвостней с мальчишки и его друзей.
– Зачем тебе это?
– Ненавижу, когда в доме что-то происходит без моего ведома.
– И все же, это слишком опасно. Люциус совсем озверел, после стольких-то неудач.
– Ты за меня беспокоишься?
– Я просто надеюсь, что твое прошлое хоть чему-то тебя научило.
– Оно и научило – не рисковать никем, кроме себя.
– Я, конечно же, не смогу тебя переубедить.
– Конечно же, не сможешь.
– А знаешь, когда ты была маленькой, можно было просто отправить тебя в Венгрию учиться. И ты даже не спорила. Жилось тогда гораздо легче.
– Удивительно, но мне тогда было тоже в разы веселее, чем сейчас.
– Разве ты не получаешь удовольствие от всех тех глупостей, которые совершаешь теперь?
– Временами.
***
В библиотеке чадила свеча. Одна-единственная. Драко усмехнулся. Ну конечно, ей тоже нужно было подумать… или отвлечься.
– Ты знаешь, свечи не так уж дорого стоят, – произнес он тихо, входя внутрь. – Во всяком случае, дешевле, чем твое зрение.
– Мне не темно, – так же тихо отозвалась Гермиона.
Малфой хмыкнул, подошел к ее столу, выдвинул стул напротив, сел и уставился на девушку. Она что-то конспектировала, усиленно стараясь не смотреть на него. Спустя десять минут она не выдержала, вскинула глаза и спросила:
– Ты что-то хотел?
– Да, – Малфой глубоко вздохнул. – Я бы съел змею, не задумываясь. Хотя, стоит признать, что жаба была бы более серьезным испытанием для моих нервов и моего желудка.
Гермиона удивленно на него посмотрела. Впрочем, удивление быстро сменилось серьезностью. Она кивнула и вновь уставилась в книгу.
– А ты? – спросил Драко после еще пары минут молчания.
– А я что? – спросила она, не отрываясь от книги.
– Ну, ты сказала, что не испытываешь отвращения к змеям. Что самое ужасное ты могла бы обнаружить на своей тарелке?
Перо в руке Гермионы замерло. Она посмотрела на Малфоя, вновь посмотрела в книгу, передернула плечами и тихо произнесла:
– Тараканов.
– Кого?
Гермиона вновь посмотрела на Малфоя.
– Тараканов. Это такие насекомые.
– Никогда не видел.
– Тебе страшно повезло! – Гермиона вернулась к книге. Перо вновь заскрипело по пергаменту. Малфой не уходил и по-прежнему смотрел на девушку.
– Что-то еще?
– Тебе неуютно рядом со мной, – задумчиво произнес Драко.
– Это странно?
– Да.
Гермиона откинулась на стуле и ошеломленно посмотрела на Малфоя.
– Что в этом странного? – громче, чем хотела, спросила она.
– Ну, я спасаю тебя от участи заложницы Упивающихся. Ты в моем доме, под моей защитой, я приношу тебе конспекты и задания, я тебе почти не грублю, не хамлю, я не оскорбляю тебя, не угрожаю. Я вообще очень хорошо к тебе отношусь.
– Вот это определенно странно, – прервала его Гермиона.
– Что ты хочешь этим сказать? – Малфой нахмурился.
– Строго говоря, я ничего не хочу говорить…
– Грейнджер!
– Ладно, ладно, – сдалась Гермиона. – Но заметь, ты сам начал этот разговор.
– Ок, будем считать, что ты меня предупредила.
Девушка глубоко вдохнула.
– Я – подруга Гарри Поттера. Ты – его враг. С первого сентября первого курса ты ему прохода не давал. Ты оскорблял его, его родителей, его друзей. Ты оскорблял меня. Лишь за то, кем являются мои родители. Когда тебе было всего 12 лет, ты назвал меня грязнокровкой! Ты подставлял нас, жаловался на нас профессорам. Да даже если не обращать на это внимания – ты вообще не очень приятный человек. Собрал вокруг себя горстку избранных слизеринцев, а всех остальных презираешь, не забывая им об этом сообщить. Ты издеваешься над всеми, кто не может или боится тебе противостоять. Ты используешь хорошее к тебе отношение преподавателей, чтобы отыграться на тех, кто тебе не нравится. На малейшие попытки нормально с тобой общаться ты отвечаешь грубостью. Ты презирал меня последние пять лет. И тут, ни с того, ни с сего ты (если верить тебе на слово) вытаскиваешь меня из школы, рискуя своей… не знаю, чем, жизнью, репутацией, прячешь меня в своем поместье, чтобы меня не нашли друзья твоего отца. Ты перестаешь меня оскорблять, ходишь за мной по пятам, задаешь мне странные вопросы. И вообще ведешь себя так, будто этих пяти лет не существовало. А потом ты удивляешься, почему я чувствую себя неловко рядом с тобой.
– Да, удивляюсь, – совершенно серьезно подтвердил Малфой.
Гермионе показалось, что он не услышал ничего из того, что она ему наговорила.
– Мне неловко, потому что ты либо лицемерил прошедшие пять лет и делал все то, что ты делал, лишь ради создания определенной репутации и в угоду своему отцу, либо ты лжешь сейчас. Что вероятнее всего и что гораздо страшнее. Потому что это означает, что ты не спасаешь мне жизнь. И возможно именно сейчас я в заложниках, а Гарри, быть может, уже у Лорда, – Малфой скривился от этих слов. – И я не знаю, что думать.
– А тебе не приходит в голову, что я никогда не лгал?
– Нет.
– Почему это?
– Потому что не может один человек совмещать в себе два настолько противоположных образа.
– Прикинем. На первом-втором курсе я был маленьким и глупым и действительно вел себя так, как вел, потому что меня учили себя так вести. Потом последовал период переоценки ценностей. Но ведь последние пару лет я тебя вообще почти не трогал.
– Ну, точно! Ты меня вообще не замечал, именно поэтому твое нынешнее отношение ко мне выглядит более чем логичным, – Гермиона грустно усмехнулась.
– Тебя напрягает то, что я не обращал на тебя внимания? – Драко выглядел совсем сбитым с толку.
– Нет! Меня напрягает, что ты теперь меня замечаешь.
– Так, стоп! Ты меня вконец запутала!
– Ты сам начал этот разговор! – раздраженно ответила Гермиона.
– Да, я помню, спасибо!
Они помолчали пару минут. Потом Драко начал, медленно и осторожно:
– Ты – Гермиона Грейнджер. Тебе положено меня ненавидеть. И я никак не общался с тобой потому, что тебе положено меня ненавидеть. И, следовательно, ты не горишь желанием со мной общаться. Я не привык навязывать свое общество. К тому же, стоит мне подойти к тебе ближе, чем на метр, двое твоих друзей тут же накинулись бы на меня с кулаками.
– Не хочешь же ты сказать, что все это время горел желанием со мной пообщаться, но не делал этого, потому что боялся Гарри с Роном! – в ужасе ахнула Гермиона.
– Не хочу. Я хочу сказать, что прекрасно существовал без тебя и без проблемы в лице твоих приятелей. Это не значило, что я тебя презираю. Я просто жил отдельно от тебя, – непонятно почему, Малфой начал заводиться. – И вообще, в Британии сотни незнакомых тебе волшебников, которые, видя тебя, не начинают улыбаться.
– Почему тогда в поезде ты вел себя как последний придурок? Коль скоро ты ко мне абсолютно равнодушен? – Гермиона скрестила руки на груди и прищурилась.
– У меня было ужасное настроение и куча проблем в придачу. Ты просто оказалась в неудачном месте в неудачное время.
– То есть окажись на моем месте в тот день Блез, ты бы отшил ее точно так же?
– Не точно так же, но отшил бы, да.
Гермиона лишь покачала головой.
– Что? – грубо спросил Малфой.
– Что что? – Гермиона вскинула непонимающий взгляд.
– Что ты качаешь головой в стиле «ну я же говорила! », – раздраженно пояснил он.
– Ничего, – Гермиона отвернулась.
– Так мы решили вопрос с нашим общением? – упорствовал юноша.
– А был вопрос?
– Да. Меня бесит, что ты ведешь себя так… так, – неуклюже закончил Малфой.
– Это не вопрос, это претензия.
– Грейнджер…
– Нет, Малфой, не решили. Как бы то ни было, мы никогда не были друзьями и, вероятнее всего, никогда не будем. Поэтому мне непонятно почему ты ведешь себя по-дружески и хочешь, чтобы я вела себя так же, забыв обо всем, что было между нами.
– Это глупо!
– Нет, это не глупо. Это логично, – Гермиона закрыла книгу и отправила ее на место заклинанием. Собрала перья, скрутила пергамент, поднялась и направилась к выходу из библиотеки. Уже у самых дверей она услышала тихий голос Малфоя:
– Отец позвал меня в последний день каникул. Поздно вечером. И сказал, что придумал, как добраться до Поттера и, соответственно, вернуть расположение Лорда. Попросил выяснить, к кому Поттер привязан больше всех. Учитывая, что Блэк мертв, а Уизли чистокровный, ответ был очевиден. В тот вечер я ничего не сказал. Отец дал мне неделю. И намекнул, что если я справлюсь, он расскажет Лорду о моем участии и я смогу вступить в ряды еще до своего совершеннолетия. Что, по мнению моего отца, являет собой величайшую честь. Если же не справлюсь… я не знаю, что бы он сделал. Зато знаю с кем, – Малфой перевел дыхание, посмотрел на девушку у дверей. Она не поменяла позы, не обернулась. Стояла, держась за косяк, и молча слушала. – Я не мог рисковать матерью. Но и не мог позволить им заклеймить меня. Тем более так рано. Ты и представить себе не можешь, что такое быть связанным подобной клятвой. В этом плане, ты очень счастливая, Гермиона, – девушка вздрогнула при звуке своего имени. – Ты права. Я Малфой, я не спасаю мир. Но и становиться одним из них я не хочу. И значит, у меня оставалась всего неделя, чтобы придумать, как вытащить тебя, как обезопасить мать и как при этом не попасться самому.
Он вновь замолчал, сглотнул и так же тихо продолжил:
– Такой несчастной, как утром первого сентября, я не видел свою мать никогда. Я просто не мог на нее смотреть. И потому сбежал из дома как можно скорее. Трусливо, я знаю. Потому я был на вокзале так рано. Я уже почти было успокоился, но тут появилась ты. Живое напоминание того, что я погряз по уши и теперь вряд ли выберусь живым. А еще ты не отрывала от меня взгляда, и это раздражало еще больше. Я был не в состоянии нормально общаться и сбежал от друзей. Нашел пустой тамбур. Думал, там меня никто не найдет. И буквально через пару минут заявляешься ты! Ну ладно, прошла бы мимо – и дело с концом. Но нет, тебя черт дернул спросить, не случилось ли чего. А случилась со мной всего лишь ты. И когда я уже думал, что избавился от тебя, заметь, почти вежливо, ты вернулась снова. Это меня добило. Я должен был выплеснуть все, что накопилось. Прости, что выплеснул это на тебя.
Драко затих. Гермиона не шевелилась. То ли переваривала услышанное, то ли ожидала продолжения.
– Зачем ты рассказал мне все это? – наконец выдавила она. Голос предательски дрожал.
– Чтобы ты поняла, что я не лгу. Ты здесь, потому что я не хочу отдавать тебя им. Ты действительно в безопасности, Поттер действительно в школе, уверенный, что ты у родителей. К тому же он под присмотром этого чокнутого старика, и значит, с ним ничего не случится. Как только все успокоится, ты вернешься в школу и, я надеюсь, никогда больше не окажешься пешкой в играх моего отца. Я не лгу тебе, Гермиона.
Девушка обернулась и странно на него посмотрела.
– Нет?
Драко усмехнулся. Ну да, дурак, подумал, что она и правда может ему доверять.
– Конечно, это не значит, что я автоматически становлюсь тебе другом. Я делаю это не ради тебя, а только ради себя. Лишь потому, что не хочу становится Упивающимся. И ты по-прежнему можешь продолжать меня ненавидеть.
Гермиона опустила глаза к полу.
– Я не ненавижу тебя. Ты капризный, избалованный ребенок с ужасной семьей. К тому же ты в эпицентре войны, а значит в грязи. Впрочем, как и любой из нас. Я не знаю тебя и никогда не пыталась узнать. Мне не понять, почему ты ведешь себя так, как ведешь, и какой выбор ты делаешь каждый день. Я и не стремлюсь. Мне хорошо живется и без тебя, в моем собственном мире. Но я не ненавижу тебя. И никогда не ненавидела, – она замялась. – Знаешь, ненависть слишком сильное чувство.
Гермиона вновь посмотрела на Малфоя и вышла из библиотеки. Дверь еще не успела закрыться, и она увидела, что он затушил свечу.
***
Лондонская морось опускалась легким серебром на ее волосы. Она могла укрыться капюшоном, но не хотела.
Она шла вперед по темным улицам, не пряча лица. Она хотела, чтобы ее заметили. Она хотела, чтобы ее нашли.
И вот, когда она уже начала злиться на медлительность своего брата, три высоких фигуры возникли прямо перед ней. Еще двое подошли сзади и схватили ее за плечи.
Люциус вышел вперед.
– Ну здравствуй. Добегалась, наконец?
– Наоборот, Люциус. Заждалась, – с улыбкой проговорила она.
– Сопротивляться будешь?
– Смотря что ты готов мне предложить.
– Хочу устроить тебе приватную встречу.
– О, я фанат приватных встреч, ты же знаешь, – улыбка не сходила с ее лица.
Люциус поморщился.
– Уведите ее.
Захват на плечах усилился. Капюшон все-таки водрузили ей на голову.
Скрытая теперь от чужих глаз, Альберта улыбнулась шире.
Впереди была самая веселая часть.

Глава 13

– Давно не виделись, – он выплыл из темного угла. За его спиной показался Люциус.
– А я наивно полагала, что выглядеть хуже, чем в нашу последнюю встречу, ты уже не сможешь, – фыркнула Альберта, потирая предплечье.
– Все шутишь, девчонка?
–Ну а что мне еще делать, – она перевела взгляд на Люциуса и улыбнулась. – Братишка!
Малфой поморщился, но промолчал. Лорд подошел к ней ближе.
– Не хочешь поведать нам, как ты выжила? – прошипел он.
– Ммм, – женщина сделала вид, что задумалась. – Да ты знаешь, наверное, нет.
Ей в горло тут же уткнулась палочка. Альберта шутливо вскинула руки, покосилась на палочку, но особого страха все же не выказала.
– Думаешь, это смешно? – прошипел Лорд.
– Вообще-то, да. Ты всегда забавно злился.
– А может, стоит еще раз проверить твою удачу? – он убрал палочку, отвернулся от нее и вновь чуть отошел. – Один раз ты уже пережила Аваду. Как думаешь, сумеешь повторить?
– Да уж постараюсь, – отозвалась Альберта, не меняя тона. Отчего-то она была уверена, что сегодня ее не убьют.
– Зачем ты вернулась? – уже жестче спросил Лорд.
– А зачем вернулся ты? – она тоже посерьезнела.
– Надеешься увидеть конец войны?
– Надеешься его пережить?
– Да как ты смеешь?! – Лорд резко обернулся к ней. – Crucio!
Альберта ладонью отвела алый луч проклятья и чуть отступила в сторону.
– И это все? – она перевела взгляд с изумленного Лорда на шокированного Люциуса. – Я бы сказала, что удивлена, но, учитывая, сколько сил он у тебя забрал…
Она развела руками.
– О чем ты? – еле слышно прошипел Лорд.
– Брось, Том, ты прекрасно знаешь, о чем я, – она вновь улыбнулась.
– Как ты это сделала? – наконец подал голос Люциус.
Альберта театрально вздохнула и с сожалением произнесла:
– Я бы с удовольствием задержалась и рассказала вам побольше, но мне уже пора.
Лорд прищурился, отчего его глаза еще больше стали походить на змеиные.
– Ты не сможешь уйти отсюда, – его голос звучал спокойнее.
– И почему же? – в притворном удивлении парировала она.
– Прекрати ломать комедию, девчонка! Если я говорю, что ты не сможешь уйти, значит, ты не сможешь уйти. В замке полно моих слуг, а аппарировать отсюда нельзя.
– Ну да, – хмыкнула Альберта, – как нельзя отразить твои проклятья. Люциус, – она посмотрела на мужчину и улыбнулась. – До скорой встречи. Передавай Нарциссе привет.
И растворилась в воздухе.
В зале повисло молчание.
Малфой осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, отступил обратно в тень, надеясь, что о нем не скоро вспомнят.
***
Драко вошел в дом, медленно поднялся на галерею и зачем-то повернул в восточное крыло.
Дверь в ее комнату была открыта нараспашку, на кровати покоился большой чемодан, ящики комода уже были выпотрошены.
– Собираешься?
Гермиона вскрикнула и выронила свитер, который складывала.
– Тебе обязательно вечно подкрадываться, словно призрак? – она бросила на юношу обвиняющий взгляд и наклонилась за свитером.
– Кто ж виноват, что ты такая пугливая, – он пожал плечами и вновь уставился на чемодан.
Гермиона проследила его взгляд.
– Эм, да. Профессор Снейп был здесь раньше. Я завтра возвращаюсь в школу, – она отвернулась и с какой-то детской обидой в голосе добавила: – Я не пугливая.
Драко кивнул, прошел к ночному столику, повертел в руках книгу, которую она читала днем.
– Теперь веришь, что я тебе не лгал? – спросил он, как бы невзначай и не глядя на нее.
Девушка тоже не решалась поднять взгляд от чемодана.
– Поверю завтра, когда окажусь в Хогвартсе, – тихо ответила она.
Драко вновь кивнул, вернул книгу на место.
– Как твоя спина? – спросила она, продолжая складывать вещи.
– Прекрасно, – буркнул парень.
– Нужно, чтобы кто-нибудь следил за тем, как идет заживление. Вряд ли будут осложнения, но все же…
– Грейнджер, – он все же повернулся к ней, насмешливо приподняв бровь. – Разберусь, не тревожься.
Гермиона фыркнула и пожала плечами. Малфой отвернулся к окну.
– Знаешь, – начала она за его спиной, – я хотела тебе сказать… спасибо, за все.
– Не надо, – отозвался он. – Мы уже обсуждали это. То, что я делаю, я делаю не ради тебя.
– И все же, спасибо, – упрямо произнесла Гермиона.
Малфой ничего не ответил. Они помолчали. Потом он вновь повернулся к девушке, облокотился о подоконник и смотрел, как она складывает одежду и книги.
– Я думаю, – осторожно начал он спустя какое-то время, – будет лучше, если по возвращении в Хогвартс ты не будешь распространяться о том, где на самом деле была и с кем. Тем более в обществе Поттера.
Гермиона улыбнулась.
– Даже если я кому-то и скажу, что провела это время в поместье Малфоев, а ты рисковал ради моего спасения, мне все равно никто не поверит, – и она тихо рассмеялась, представив себе лица друзей в тот момент, как она заканчивает повествование о герое-Малфое.
Драко не сводил с нее хмурого взгляда, и девушка стушевалась.
– Предполагалось, что это смешно.
– Уверен, так оно и было, – холодно отозвался он.
Гермиона вздохнула, признавая неудачу.
– Я обещаю, что никому ничего не скажу, – недовольно отозвалась она. – Этого хватит, или мне нужно поклясться на палочке?
– Хватит, – он оттолкнулся от подоконника и направился к двери.
– А знаешь, – еле слышно произнесла Гермиона, – у меня завтра день рождения.
Он замер на мгновение, потом шагнул в коридор.
– Ты ничего не скажешь? – вырвалось у нее все с той же детской обидой.
– Доброй ночи, – холодно отозвался Драко и скрылся в полумраке коридора.
Гермиона еще какое-то время смотрела в проем, потом подошла к двери и закрыла ее. Почему-то стало грустно. Но ведь у нее совсем не было времени грустить. Гермиона взялась за очередную футболку.
Завтра она уже будет дома. Завтра все уже будет хорошо.
***
– Я забыл тебе вчера сказать, – Рон широко зевнул. – Дьявол, ненавижу утро… Так вот, я забыл тебе вчера сказать.
– Ну?
– МакГонагалл сказала, что сегодня будет ЗОТС.
– Что??? – Гарри остановился так резко, что первокурсник с Хаффлпафа налетел на него и чуть не свалился с лестницы. – Прости, дружок, я не хотел… Как ты мог забыть об этом? – напустился он на друга.
– Ну, вот забыл! – ощетинился Рон. – Подумаешь, большое дело!
– Рон, но ведь это же защита! Самый важный предмет!
Они вышли в холл.
– Слушай, мы еще даже не знаем, кто будет вести, а ты уже…
– В том и суть, – вздохнул Гарри, входя в Большой Зал.
Рон отвернулся и оглядел гриффиндорский стол.
– Подожди, это?...
– Гермиона! – выдохнул Гарри и рванул вперед.
Когда подошел Рон, Гермиона пыталась выбраться из объятий Поттера, утверждая, что еще чуть-чуть, и тот ее задушит.
– Когда… когда ты вернулась? – спросил Гарри, чуть отстранившись от подруги, но не отпуская ее.
– Около часа назад, – Гермиона перевела взгляд за его спину. – Привет, Рон.
Уизли приложился плечом к плечу друга и, усмехнувшись, произнес:
– Может, отпустишь?
Гарри, будто очнувшись, разжал объятия и передал девушку Рону. Пока Гермиона мешкала, не зная, что делать, Рон крепко обнял ее и прошептал на ухо:
– Я за нейтралитет.
– Ладно, – чуть слышно выдохнула удивленная Гермиона, глядя на улыбку рыжего друга.
– Я очень рад, что ты наконец-то вернулась, – добавил он.
– Ну конечно! Теперь ведь не придется выполнять обязанности старосты! – поддакнул Гарри.
Все рассмеялись, а Рон возвел глаза к потолку.
– Вот я вообще не об этом!
– Ну, разумеется, – смеясь, подтвердил Гарри. – И кстати, – он вновь повернулся к Гермионе, – с днем рождения!
Гермиона улыбнулась еще шире, поздоровалась с подошедшими первокурсниками и наконец-то смогла спокойно вздохнуть.
Она дома. И Рон все-таки понял ее. И рядом улыбающийся Гарри. Впервые за последние три месяца по-настоящему счастливо улыбающийся. И будто не было этих двух недель вдали от друзей.
Уже выходя из Большого Зала, она мельком взглянула на тот стол. Он был там. Сидел хмурый, объяснял что-то Гойлу и совсем не смотрел на нее. По спине тут же пробежал холодок. Гермиона резко отвернулась и передернула плечами. Как бы хорошо ни было здесь, рядом с друзьями, ее не оставляло предчувствие, что ничего еще не закончилось и эти две недели были лишь началом чего-то большего и гораздо более страшного.
– Так что случилось? – одернул ее Гарри, когда они уже были на лестницах.
– А что случилось? – не поняла Гермиона.
– Ну, почему тебе пришлось уехать? – Гарри понизил голос. – Я не спрашивал, пока мы были в Зале, там все же слишком много ненужных ушей… Так в чем было дело?
– А, это из-за родителей, – девушка отвела взгляд. – Их увезли из страны, а мне… вроде как дали время побыть с ними, попрощаться.
Она сглотнула, удивляясь, как легко ей далась ложь. Но ложь ли? Родителей действительно увезли. Ей, и правда, дали с ними увидеться. Она не лжет, она спасает Гарри от лишних тревог.
– Ну, а ты-то, ты в порядке? – не унимался тот.
– Да, конечно, все…
– Погоди-ка, – встрял Рон. – Этим ведь занимался Орден?
Гермиона мысленно чертыхнулась.
– Ну, да, наверное. Кому еще этим заниматься? – она улыбнулась.
– Тогда почему мои об этом ничего не знают?!
– Ты уверен, что они не знают? – спросил Гарри.
– Ну, ведь они не написали мне ничего!
– Точно! Тебе же так часто передают планы Ордена в школьных письмах, которые ну просто невозможно перехватить!
– Ладно, наверное, ты прав, – с неохотой признал Рон. – Хотя все равно это странно.
– Что странно? – насторожилась Гермиона.
– Например, то, что твоих родителей вполне могли бы в Норе спрятать, – он пожал плечами.
– У твоих родителей и без того сейчас немало забот. Нечестно было бы заставлять их еще и о двух магглах заботиться.
– Гермиона, это же твои родители!
– Все равно, – она отвернулась. – Пойдемте быстрее. Нам с Гарри надо взять учебники и еще успеть на зелья. Учитывая мои затянувшиеся каникулы, Снейп с нас шкуру сдерет за опоздание.
– Он может, – поддержал ее Гарри, сделав вид, что не заметил, как она сменила тему.
– Удачи вам с этим, – кивнул Рон, довольно ухмыляясь. – А я пока…
– …назначишь отборочные, к примеру? – закончил за него друг.
– Ну, или это.
– Вы еще не проводили отборочные? – удивилась Гермиона.
– Вот и проведем.
– Но, Рон, не забудь, что отборочные и потом тренировки не должны…
– Не должны пересекаться с занятиями, дополнительными занятиями, собраниями старост и прочей фигней. Я помню, Гермиона.
– Ну ладно, – улыбнулась девушка, решив пропустить «фигню» мимо ушей.
Зелья прошли на удивление спокойно. Снейп никак не прокомментировал появление Гермионы. Более того, казалось, он вообще не замечал гриффиндорку. И только раздавшееся за спиной «Мисс Грейнджер! », когда они с Гарри уже собрались уходить, заставило сердце старосты забиться чаще.
– Да, профессор Снейп? – она обернулась и твердо встретила взгляд зельевара.
– Задержитесь на минуту.
Гермиона кивнула и подошла к столу преподавателя. Тот не отводил взгляда от двери и ничего не говорил.
– Мистер Поттер, – отчеканил он, устав ждать, когда же до студента дойдет, – вас я не смею задерживать.
Гарри тревожно посмотрел на подругу, но все же вышел из класса.
– Ну, как прошла встреча? – обратился Снейп к Гермионе. – Много сболтнули?
– Простите? – опешила девушка.
– Я спрашиваю, как много вы рассказали своим друзьям, мисс Грейнджер.
– Только то, что мне было велено им говорить, – ощетинилась девушка. – Больше они ничего от меня не узнают.
– И я должен вам поверить? – прищурился Снейп.
– Было бы неплохо, учитывая, что я вам верила! – вырвалось у гриффиндорки прежде, чем она успела себя остановить. – Простите, профессор Снейп, я не хотела, – тут же опомнилась она.
– Не стоит, – он равнодушно махнул рукой, достал из ящика стола свиток пергамента и протянул его Гермионе. – Я прочитал ваше эссе и, признаться, был удивлен. Вы проделали грандиозную работу.
– Спасибо, – кивнула девушка, несколько ошарашенная столь резкой сменой темы.
– Скажите, мисс Грейнджер, вы не хотели бы написать курсовую по зельям?
– Но… мы ведь в любом случае пишем работу, разве нет? – Гермиона выглядела совсем сбитой с толку.
– Я говорю не об отчетной работе за семестр, а о полноценном научном труде.
– Вы предлагаете конкретную тему?
– Да. То, что не смог закончить никто другой, – казалось, зельевар даже слегка улыбнулся от произведенного эффекта.
– То есть? – не поняла студентка.
– Скажем так… вы могли бы заняться доработкой самых амбициозных проектов, которые никто пока не сумел воплотить в жизнь. В истории зельеделия есть немало брошенных разработок, одну из которых вы могли бы продолжить.
– Почему вы думаете, что у меня получится? У других же не получилось…
– Наука не стоит на месте, мисс Грейнджер. Сегодня рядовой зельевар может сделать то, что в XV веке лучшие алхимики и представить себе не могли. Но, что гораздо важнее развития науки, так это ваш аналитический талант. Своей работой по истории многосущного зелья вы подтвердили то, до чего раньше я лишь догадывался. Вы, мисс Грейнджер, умеете видеть то, что зачастую пропускают остальные. Если, конечно, стараетесь. У вас получится, если приложите максимум усилий.
– Я… – Гермиона откровенно не знала, как реагировать на похвалу декана Слизерина и смогла выдавить только: – Спасибо. У меня есть время подумать?
– Конечно, – кивнул Снейп. – Только не затягивайте.
– Хорошо. Я могу идти?
– Да, мисс Грейнджер, вы свободны.
На негнущихся ногах Гермиона пересекла класс и вышла в коридор. Она мечтала об этом предложении все каникулы. Но сейчас оно не вызвало радости или возбуждения, а лишь замешательство. Отчего так?
Девушка покачала головой, глянула на часы и поспешила наверх. Нужно было не опоздать на урок. А в своих чувствах она разберется позже.
***
Нарцисса спустилась на третий этаж, оправила прическу и повернула в южное крыло. Ее ждал обычный день, заполненный домашними делами. Такой был вчера, такой же будет завтра. Если Нарцисса и научилась чему-то за период замужества, так это занимать свободное время.
Она просто шла по коридору, а в голове сам собой пополнялся список. Завтра освежить картины здесь и в библиотеке. На следующей неделе проследить за чисткой хрусталя. Мебель из этого крыла тоже пора отправить к мастеру. Почистить ножки, обновить лак. Но это не раньше ноября. Она ведь не закончила с гостевыми спальнями, а на очереди еще покои Драко…
Драко, да…
Женщина отворила двери библиотеки и замерла.
– А вот и хозяйка! – прошипел голос, пробирающий до дрожи.
– Нарцисса! – из-за дальних стеллажей выглянул Хвост и мерзко улыбнулся. – Здравствуй!
– Добрый день! – выдавила из себя миссис Малфой, ища глазами мужа.
Но Люциуса нигде не было видно.
– Надеюсь, мы не помешаем? – Лорд подошел к ней ближе и растянул свои бескровные губы в подобии улыбки, от которой Нарциссе стало дурно.
– Нет, что вы, мой Лорд, – он прикоснулся к ее руке, и хозяйка заставила себя улыбнуться давно заученной и ничего не значащей улыбкой. – Я просто зашла проверить мебель, привезенную от мастера. Я могу что-то сделать для вас, мой Лорд?
И она покорно склонила голову.
– Расскажи мне, как Драко?
Нарцисса насторожилась.
– Драко в школе. У него все в порядке.
– Люциус говорит, мальчик растет упрямым.
– Как любой Малфой, – подтвердила Нарцисса. – И как любой Малфой, он прекрасно осознает свой долг перед семьей и именем, которое носит.
– Чудно, – прошипел волшебник.
Женщина глянула в сторону Червехвоста и спросила:
– Вы ищете что-то?
– Да, может, ты знаешь, – вновь оживился Темный Лорд. – Древний справочник связанных ритуалов. Твой свекор показывал мне его много лет назад.
Нарцисса на мгновение отвела взгляд от неестественно бледного лица Волдеморта, но тут же заставила себя посмотреть на него.
– Простите, мой Лорд, но я плохо знаю коллекцию, – она склонила голову, чтобы, не дай Мерлин, не показаться непочтительной, и продолжила: – Думаю, мой муж будет более полезен в поиске. Я позову его, если позволите.
– Люциус в Имении?
– Да, мой Лорд, – отозвалась Нарцисса, еле сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. А ведь его вопрос прозвучал почти искренне! Конечно, он знал, что Люциус в доме. Как и Люциус знал, кто заглянул к ним в гости, но не смел показаться на глаза, пока не позовут.
– В таком случае, пригласи его.
Хозяйка кивнула и вздохнула чуть свободнее, получив, наконец, уважительную причину отвернуться.
– Роми! – позвала она и продолжила, как только маленький домовичок появился перед ней. – Немедленно передай хозяину, что Темный Лорд ожидает его в библиотеке.
– Да, хозяйка, – пискнул эльф и тут же исчез.
Женщина сделала глубокий вдох и вновь повернулась к своему гостю.
– Я уверена, Люциус не заставит себя ждать.
– Не сомневаюсь, – кивнул он и вновь растянул губы.
Нарцисса сжала кулаки за спиной, не давая себе задрожать. Ей редко приходилось оставаться наедине с этим уже давно не человеком. Она улыбнулась, обвела помещение взглядом, пытаясь придумать, что еще сказать, и не переставая молиться, чтобы скорее пришел Люциус.
А все же, как обмельчал род Малфоев. Абраксас так и не решился воспротивиться Лорду, но хотя бы всегда оставался хозяином в своем доме.
Двери за ее спиной отворились через пару минут после того, как она отослала эльфа.
Нарцисса чуть отступила в сторону и даже не взглянула на мужа.
– Мой Лорд, – Люциус склонил голову. – Ваш визит всегда такая честь.
– Оставь эти церемонии, Люциус! – Лорд даже поморщился. – Я ищу одну книгу, и ты можешь мне помочь.
– Конечно, мой Лорд.
Нарцисса почувствовала на себе взгляд мужа. Он посмотрел на нее, а потом на дверь.
А все же, как обмельчал род Малфоев!
Она повернулась и вышла из библиотеки, не сожалея, что ее не удостоили даже словом. Потому что была еще одна вещь, которой Нарцисса Малфой научилась за период замужества, – усмирять свою гордость.
– Так что за книгу вы ищете? – Люциус вновь обратился к своему гостю.
– Очень редкую. Книгу связанных ритуалов.
– Ах, эту книгу, – Люциус понимающе кивнул, а потом повернулся к стеллажам, за которыми еще доносился шорох поисков. – Хвост, ты уже можешь прекратить наводить бардак в моих книгах.
– Она не здесь, – понял Лорд.
– Нет. Те книги после смерти моего отца остались в Ирландии.
– Поместье по-прежнему запечатано? – спросил Лорд, явно сдерживая ярость.
– Да, мой Лорд. Но если прикажете, я…
– Два экземпляра, – прервал его Темный Лорд.
– Простите?
– После нашествия римлян, варваров, инквизиции и всех войн, которые когда-либо велись на территории Англии, осталось два экземпляра этой книги, – с раздражением пояснил Лорд. – Один в коллекции твоей семьи, второй кочевал из собрания в собрание. Последний раз я слышал о нем после падения Гриндевальда. Книга якобы перешла под покровительство Министерства.
– Если книга все еще там, то она должна храниться в министерской библиотеке, – подал голос Люциус.
– Принеси мне ее, – приказал Лорд.
– Но, мой Лорд, – осторожно начал Малфой. – Мы не знаем, действительно ли книга там. И мое положение в обществе после освобождения еще не слишком устойчиво. Боюсь, я не смогу достаточно быстро найти книгу. Не разумнее ли было бы использовать Драко?
– Нет! – взвился до того сдерживавшийся Лорд. – Никто! Ты слышишь меня, Люциус? Никто не должен знать, что я ищу эту книгу. А твои проблемы меня вообще не интересуют. Достань мне эту книгу!
– Слушаюсь, мой Лорд.
Люциус склонился и не смел поднять глаз, пока гости не покинули библиотеку.
***
Блез вздохнула, сжала кулачки и вошла в секцию гербологии. Она решительно подошла к стеллажу со справочниками и почувствовала, как неумолимо тает ее уверенность. Она ведь даже не знала, с чего начать.
– Привет, – раздалось у нее за спиной.
Блез удивленно обернулась и обнаружила Лонгботтома, занимающегося за одним из столов.
– Привет, – равнодушно ответила девушка и вновь отвернулась.
– Может, тебе помочь? – спросил он с улыбкой.
– У меня настолько потерянный вид? – огрызнулась она.
– Не обижайся, но да.
Невилл поднялся из-за своего места и подошел к Блез.
– Что ищем?
Слизеринка скрежетнула зубами, но промолчала.
– Да брось! Я в этом разбираюсь. Глупо не воспользоваться мной только из-за того, что я гриффиндорец.
– Я не собираюсь пользоваться тобой, – все так же недовольно произнесла Блез.
– Еще лучше, – Невилл примирительно поднял руки. – Тогда почему бы тебе просто не принять мою помощь?
– Зачем тебе это? – девушка все же подняла на него взгляд.
– Ни зачем, – он пожал плечами. – Просто я люблю помогать людям. Можешь даже обозвать меня идиотом за это, если так тебе будет легче.
Блез вновь недовольно отвернулась и не стала отвечать.
– Так что тебе нужно? – упорствовал гриффиндорец.
Девушка вздохнула, осознавая, что у нее всего два варианта. Она может сейчас уйти отсюда, потерять еще один день и доказать Снейпу, что совершенно ни на что не способна. Или она может принять помощь.
– Мне нужен какой-нибудь справочник, где растения были бы классифицированы по… родству, что ли, – недовольно выдавила она.
– Все растения в мире?
– А такой есть? – Блез удивленно уставилась на собеседника.
– Такого нет, – улыбнулся Невилл. – Есть алфавитный перечень в 17 томах. Но он стоит в самом начале, – и юноша указал в противоположный конец секции.
– А по родству?
– Таких больших справочников нет. Есть отдельные описания водорослей, деревьев, кустарников, различных видов и семейств цветковых растений, но не всех растений целиком.
– Значит, сначала мне нужно выяснить принадлежность растений, родственников которых я хочу найти? – уточнила Блез.
– Ну да, – с прежней улыбкой подтвердил Невилл.
– Так где тот огромный справочник?
– Первый стеллаж, – усмехнулся парень.
– Ага, спасибо, – буркнула слизеринка и прошла к столу, за которым занимался Невилл, достала список Снейпа и принялась переписывать его в алфавитном порядке.
Невилл вернулся на свое место и продолжил писать эссе, время от времени поглядывая на соседку.
– Это ведь для зельеварения? – спросил он спустя какое-то время.
– Да, – подтвердила Блез, не отрываясь от книги. – А что?
– Нет, ничего.
Они работали еще какое-то время в тишине, пока Блез не встрепенулась:
– Где, ты говорил, стоит справочник цветковых растений?
– Я не говорил, – вновь улыбнулся гриффиндорец, перевел взгляд на полки с книгами и сосредоточенно нахмурился. – Их, вообще-то, несколько. Есть справочник Мюллера, он более новый. Второй стеллаж, третья полка снизу. Еще есть книга Фассмера, там указано, какие растения используются в зельеварении, что, думаю, будет тебе полезно. Четвертый стеллаж, нижняя полка. И если понадобится, есть книга, описывающая соотношение алхимических свойств растений и их применение в зельеделии. Автор Каурсон. Но она, по-моему, стоит в секции зелий. Там, кстати, очень хорошо написано про различие свойств разных сортов одного растения или близкородственных растений. И, соответственно, о влиянии этих различий на процесс приготовления зелий и конечный результат.
Блез ошеломленно уставилась на гриффиндорца.
– Напомни, почему у тебя были такие проблемы с зельями? – спросила она, немного придя в себя.
Невилл недовольно отвел взгляд.
– Я просто хотел помочь.
– Да нет, я серьезно! – воскликнула Блез. – Ты так в этом разбираешься, а в классе не мог даже перцовое зелье приготовить. Должна же быть причина.
– Ты совершенно не обязана изображать интерес, – Невилл мотнул головой и закрыл книгу.
– Я ничего не изображаю, мне действительно интересно.
– Если тебе действительно интересно, – с иронией в голосе отозвался гриффиндорец, – все дело в профессоре Снейпе. В его присутствии я не могу думать о зельях.
Он встал, чтобы вернуть книгу на место.
– Он на многих так действует, – понимающе заметила Блез.
– Это вряд ли, – Невилл как-то грустно усмехнулся и принялся собирать свои пергаменты.
– Ну, не на нас, конечно, – кивнула Блез, задумавшись. – Но мы ведь давно его знаем, – она рассмеялась каким-то своим мыслям. – Хотя, знаешь, когда нам с Пэнси было лет по пять, он как-то приехал к ее родителям. А я как раз была в поместье Паркинсонов. И вот мы увидели его в одном из коридоров в этой его черной мантии и до того испугались, что решили спрятаться. Так эльфы нас потом полдня искали.
– Очень интересно, – буркнул Невилл, подхватывая свою сумку. – Тебе нужны еще какие-нибудь книги?
– Да нет, и этих хватит. Спасибо, – ответила Блез, не понимая причины такой резкой смены настроения.
– Тогда я пошел, пока, – бросил гриффиндорец, даже не взглянув на нее.
– Пока, – отозвалась Блез, наблюдая, как он уходит.
Девушка прокрутила в голове весь их разговор, но не заметила ничего некорректного со своей стороны. И все же она была почти уверена, что сама того не ведая, обидела этого странного человека.
***
Драко вышел из Большого Зала и повернул к лестницам. У него было окно, заняться было особо нечем, и юноша решил подняться на Астрономическую башню, просто чтобы подумать.
Его весь день преследовало странное ощущение неправильности. Подозрительное и ненужное. Почему именно сейчас, когда все закончилось, он чувствует себя так, будто все только началось?
Драко ухмыльнулся. Ведет себя как кисейная барышня. Ему бы пойти поспать, пока есть время, отдохнуть от всего, что было. А он тащится непонятно куда, чтобы подумать! Но ведь было, о чем подумать. Как минимум о том, что значил этот ее странный взгляд, когда она выходила утром из Большого Зала. Если он вообще что-то значил. Он остановился прямо посреди лестницы. Никакой Астрономической башни, никаких размышлений, ни о чем. Тем более, никаких размышлений об этой грязнокровке. Драко развернулся и начал спускаться.
Вокруг было пусто. Драко слышал за завтраком, что сегодня, наконец, начнутся занятия по ЗОТС. И судя по ажиотажу, который вызвало это сообщение, на первое занятие собирались даже те, кто не планировал посещать этот предмет в новом году. Любопытство любопытством, но так бездарно тратить целый час!
Драко вывернул на последний лестничный пролет и замер. Из холла в учебный коридор поднималась Альберта.
– Что ты тут делаешь? – не утруждая себя приветствиями, начал Малфой, спустившись к ней.
– Драко? – женщина была явно удивлена. – Разве ты не должен быть на занятиях.
– У меня окно. Что ты тут делаешь? – с большей настойчивостью повторил он свой вопрос.
Альберта огляделась и уже собиралась что-то ответить, когда в коридор влетела прижимающая тетради к груди Гермиона Грейнджер.
– А-Альберта?! – выдохнула она, останавливаясь рядом с Малфоями. – Что вы здесь делаете?
Женщина рассмеялась, глядя, как поморщился ее племянник.
– А вы забавные, – произнесла она, остановила взгляд на девушке и добавила: – Гермиона, ты, кажется, опаздывала на урок.
Староста Гриффиндора недовольно покосилась на Драко и все же скользнула в аудиторию за их спинами, где уже собрались шестикурсники, ожидающие нового преподавателя.
Альберта вновь обратилась к племяннику:
– Я объясню все позже.
– Но… – попытался возразить тот.
– Позже, – отрезала Альберта и вошла в тот же кабинет, где минутой раньше скрылась Грейнджер.
– Добрый день, класс! – донеслось до ошеломленного Малфоя из открытой двери. – Мое имя Альберта Брайан Малфой, я ваш новый преподаватель по Защите от Темных Сил. Начнем с проверки того, что вы успели усвоить из предыдущих курсов.
***
– Я бы назвал ее великолепной, если бы она не носила фамилию Малфой, – в который раз со знанием дела начал просвещать Рон вновь прибывших гриффиндорцев, которым еще не посчастливилось лично узреть нового преподавателя ЗОТС. – Почти такая же ненормальная, как Лжегрюмм. Просто нереально фантастична в том, что касается, предмета. Ведь правда, Гарри? – он резко обернулся к своему другу, пытавшемуся писать конспект по зельям в паре метров от спешно переоборудованного в трибуну кресла, с которого вещал Уизли.
– Правда, – безропотно подтвердил надежда магического мира и вновь уткнулся в учебник. Гарри еще минут сорок назад понял, что единственное, что от него требовалось – это поддакивать в нужный момент и не отвлекать внимание слушателей от Рона.
– Никакой ненужной болтовни, ни теории, ни скучных лекций. Голая практика, – продолжал восхищенно рассказывать староста. – Только хмурится много, почти как Снейп. Но даже несмотря на это… и на свою фамилию… она просто фантастически гениальна.
– Даром, что староста, – прошептала Гермиона Гарри, усаживаясь рядом с ним.
– По-моему, он влюбился, – с улыбкой ответил парень.
– Ох, позор студенткам Райвенкло, такого парня потеряли! – хихикнула девушка, открывая новый номер «Трансфигурации сегодня».
Вскоре у зрителей иссяк интерес, у трибуны – силы, и все спокойно разбрелись по своим местам. Рон плюхнулся в кресло и озабоченно посмотрел на друзей.
– И все же, как Дамблдор додумался взять на работу кого-то из Малфоев?
– Ты ведь сам только что восхищался ее гениальностью, – резонно заметила Гермиона.
– Да. И все же она Малфой!
– И что? – Гермиона вновь опустила глаза в книгу, старясь ничем себя не выдать. – Насколько я знаю, это довольно старинный род. Вполне вероятно, есть и другие Малфои помимо семьи Драко.
– Это только догадки, – расстроено заметил Рон и вдруг склонился ближе к друзьям и понизил голос до заговорщического шепота. – Как думаете, она может оказаться засланным шпионом Сами-Знаете-Кого?
– Нет! – слишком резко ответила Гермиона и тут же взволнованно затараторила: – То есть мы, конечно же, не можем знать наверняка. Но мы ведь никогда раньше не слышали о ней. Это может значить, что она не общается с теми Малфоями. Да и наверняка Дамблдор тысячу раз проверил ее, прежде чем пригласить на должность учителя. Я имею в виду, после того, сколько всего было с преподавателями ЗОТС, да и он сильнее всех заботится о безопасности Гарри. Я хочу сказать… – она перевела дыхание и зажмурилась, собираясь с мыслями. – Я хочу сказать, что у нас нет пока никаких причин беспокоиться на ее счет.
– Чего ты так всполошилась-то? – удивленно потянул Рон.
– Просто… – Гермиона осознала, что своими попытками не выдать себя, она именно что себя выдавала. – Просто последнее, что нам нужно в этом году, это очередной преподаватель ЗОТС, желающий Гарри смерти.
Рон хмыкнул, Гарри виновато опустил глаза.
– И пока мы ничего не знаем наверняка, – продолжила Гермиона уже более спокойным тоном, – лучше просто довериться Дамблдору. И, насколько это возможно, профессору Малфой.
– Профессор Малфой, – Рон фыркнул. – Звучит уж больно…
– По-дурацки, – согласилась Гермиона.
Старосты переглянулись и вдруг начали хохотать. Гарри непонимающе уставился на друзей.
– Что? Ну чего вы ржете?
– Профессор… профессор Малфой… – сквозь хохот выдавила Гермиона. – Ой, не могу. Профессор Малфой.
Гарри посмотрел на Рона, уже просто валяющегося на полу, и до него дошла вся абсурдность этой фразы. Он рассмеялся. Профессор Малфой. Совершенно по-дурацки звучит.
***
– Ладно, в вине ты научился разбираться. Еще что-нибудь новое?
– Серьезно? – Снейп усмехнулся. – Ты спрашиваешь, что нового?
– Ну, надо же как-то завязать беседу.
– И правда, – он отпил из бокала и задумался. – Нового, хм… Поттеров убили, Темный Лорд пал, Петтигрю пропал, Блэк сел в тюрьму, Люциус оправдался, младший Поттер поступил в Хогвартс, Квиррелл с двумя головами, василиск, Блэк сбежал, Петтигрю вернулся, Поттер регулярно попадал в неприятности, Темный Лорд восстал, Люциус снова оправдался, примерно лет в шесть у Драко выпал первый молочный зуб. Это вкратце. Остановиться на чем-то подробнее?
– А вот с юмором у тебя по-прежнему плохо, – заключила Альберта. – Я имела в виду, что нового в твоей жизни?
Северус отвел взгляд.
– А ничего, – он пожал плечами. – Все как 17 лет назад.
– Так не бывает.
– Очевидно, бывает, – он вновь пригубил вино.
– Ааа, теперь вижу, – вздохнула женщина. – Действительно ничего не изменилось.
Северус вопросительно уставился на нее.
– Все тот же упрямый осел, – она улыбнулась.
Зельевар лишь хмыкнул в ответ.
– Ладно, не хочешь говорить о себе, дай профессиональный совет.
– Совет?
– Угу, – она глотнула вина. – Расскажи о студентах.
– Обо всех? – он прищурился, глядя на огонь в камине.
– Ну, естественно, обо всех, Северус! Мне ведь так интересно послушать о первокурсниках с Хаффлпафа!
Снейп поморщился. Спустя минуту заговорил:
– У Блез с Пэнси хорошие задатки. Но Блез ленива и легкомысленна, а Пэнси уж больно упряма. Почти как Драко. Но ведь Драко к тебе не ходит, верно?
– Верно, – с улыбкой подтвердила Альберта.
– Впрочем, упрямство Пэнси может и сыграть ей на руку в учебе. А вот Блез вряд ли будет делать что-то сверх программы. Все, что требуешь от нее, выполнить идеально. Но ни шагу в сторону самостоятельно не сделает.
– Ясно. Гойл?
– Почти так же безнадежен, как и Крэбб. Я бы вообще сказал, что кроме девочек можешь ни на кого особого внимания не обращать.
– Все так плохо? – нахмурилась Альберта.
– Я слышал, Булстроуды уже готовят прием по случаю инициации дочери. А еще почти год до знаменательного события.
– Да, плохо, – вздохнула женщина. – Райвенкло?
– В общем и целом вполне терпимы. Упорный курс, но ничего особо выдающегося. Хотя, присматривай за их Патил.
– Их Патил? – не поняла Альберта.
– Да. Есть еще одна, с Гриффиндора. Близнецы. Они часто списывают друг у друга.
– Я не собираюсь злоупотреблять письменными заданиями.
– И зря. Чем больше их нагружаешь, тем меньше у них останется времени совершать глупости, – назидательно заключил зельевар.
– Поттер мало глупостей совершил за время учебы у тебя? – с сарказмом уточнила женщина.
– Раз уж мы заговорили о Гриффиндоре, – продолжил Северус, пропустив колкость мимо ушей, – стоит сказать, что Поттер вообще не утруждает себя ни соблюдением правил, ни выполнением заданий.
– И все же дотянул до шестого курса, – заметила гостья.
– Если ты о его постоянных встречах с Лордом и Упивающимися, то это чистой воды везение. А если ты об учебе, то тут все дело в Грейнджер.
– Той девчонке, которую спасал Драко? – Альберта удивленно вскинула брови.
– Именно, – кивнул Снейп. – Грейнджер думает за троих: себя, Поттера и увальня Уизли.
– Неплохо, видно, думает, раз на троих хватает, – еле слышно обронила женщина.
– Уизли, к слову, еще тупее и ленивее Поттера, – продолжал зельевар. – Впрочем, все рекорды по тупости бьет Лонгботтом.
– Сын Френка?
– Как ни странно. Вот уж кто в самом деле не умеет думать! Но и здесь тоже не обходится без вмешательства Грейнджер, которая время от времени думает еще и за него. О, а говорит она еще больше! За всех гриффиндорцев сразу.
– Северус, ты к ним несправедлив! – Альберта рассмеялась.
– Посмотрим, что ты скажешь через пару месяцев. У Финнигана вечно все взрывается, Томас может лишь над этим потешаться, а оставшиеся представительницы шестого курса Гриффиндора в принципе мало на что годятся. И умоляю, даже не спрашивай меня про Хаффлпаф!
Альберта уже хохотала в голос. Отдышавшись, произнесла уже серьезнее:
– Бедные дети, и как они терпели тебя все эти годы?!
– Я уже сказал, посмотрим, как ты запоешь через пару месяцев, – Снейп потянулся к бутылке и подлил себе вина.
– Эти пару месяцев еще нужно пережить.
Северус насторожился.
– О чем это ты?
– Ну, знаешь, Том, Самхайн.
– И? – не понимал зельевар.
Альберта равнодушно пожала плечами.
– Просто, не лучшее сочетание.
– Ты с ним виделась? – Снейп прищурился. – С Темным Лордом? Виделась?
– Коль скоро мы о студентах, – как ни в чем не бывало продолжила Альберта, отведя взгляд, – я хотела бы обсудить с тобой Драко.
Северус сделал глубокий вдох, явно борясь с желанием накричать на собеседницу, и как можно спокойнее спросил:
– А что с Драко?
– Вот и я о том же! Что с ним происходит?
– Я слабо понимаю, о чем ты говоришь, – сквозь зубы процедил Снейп.
– Он заботится об этой девчонке, скрывает ее от отца. Магглорожденную! Малфой спасает магглорожденную! Это неслыханно.
– Чего тут неслыханного? Тебя же не удивляет, что он заботится о матери или о девочках.
– Это совсем другое! – резко оборвала его Альберта.
– Другое, да, – кивнул Снейп, – но не совсем.
– Абсолютно! – упорствовал она, повышая голос.
– Хорошо. Тогда объясни мне, что есть такого особенно в его поведении по отношению к Грейнджер?
– Гормоны! – торжествующе заключила женщина. – Она для него словно новая игрушка.
– Ох, я тебя умоляю! – он возвел глаза к потолку. – Ему 16! Всей его жизнью правят гормоны!
– Ну, уж тебе-то не надо объяснять, к чему это может привести.
– Слушай, его отец чуть было не погубил всю жизнь этой девочки. Вполне естественно, что Драко чувствует определенную ответственность. Он же Малфой, он не привык отстранять себя от отца.
– Не то время, Северус, чтобы чувствовать ответственность за кого-то, кроме себя, – возразила Альберта. – Не успеешь оглянуться, как эта ответственность превратиться в необдуманную привязанность. А это слишком опасно, учитывая положение вещей.
– Какое еще положение вещей? – устало вздохнул Северус.
– То есть война не в счет?!
– Мы тоже жили в войну. Жили, Альберта. Росли, общались, учились. Кто-то женился, кто-то заводил детей.
– А кто-то не заводил, – глухо отозвалась она.
Северус растерянно замолчал. Спустя пару минут осторожно начал.
– Драко тоже живой человек. Он не может по мановению палочки выключить все свои чувства, как тебе бы хотелось, – он нахмурился. – И слава Мерлину. А то вместо племянника у тебя сейчас было бы личное чудовище.
Альберта покачала головой, явно не соглашаясь с его точкой зрения. Потом вздохнула и произнесла:
– Как я и сказала. Все тот же упрямый осел, хоть и научился разбираться в вине.
***
День проходил за днем. Скоро по-летнему теплые сентябрьские дни стали воспоминанием. Холодный ветер принес с собой октябрь и тучи, над школой зарядили дожди.
Драко казалось, что он застрял в одном из душных, долгих кошмаров, похожих на тягучую серо-зеленую слизь, в которых ничего не происходит. Потому что вокруг Драко не происходило ничего. Это было слишком непривычно после напряженного сентября.
Он иногда натыкался на Альберту в коридорах школы, но та чаще всего не удостаивала его ничем, кроме кивка. В редкие моменты, когда вокруг никого не было, она могла поинтересоваться «его делами». Драко же в свою очередь ничего вразумительного от нее не мог добиться. Она продолжала скрывать, зачем вернулась в Британию или на кой черт согласилась преподавать в Хогвартсе. Молчала о том, что отвлекло внимание Малфоя-старшего от планов по поимке Поттера, и никогда не вспоминала о том, что произошло в ее доме. Драко обижался на ее скрытность и вскоре сам перестал задавать вопросы. За три недели они вдруг стали дальше друг от друга, чем когда Альберта была на другом конце света.
Письма от матери становились все более редкими и поверхностными, и по ним совершенно нельзя было понять, чем занят отец и как он настроен в отношении Драко.
Середина октября подбиралась к Малфою медленно, пусто и туманно.
– Ты дома был с тех пор? Что эльфы говорят? – допытывалась Пэнси в очередной раз.
Они брели по мосту через ров, воспользовавшись передышкой между дождями, чтобы проветрить мозги.
– На кой мне с эльфами разговаривать? Они в любом случае доложат отцу, – устало объяснил Драко. Он шел немного впереди, хмуро глядя перед собой. – Ты мне, к слову, так и не рассказала о том, что придумали твои.
– Разве? – Пэнси удивленно уставилась в его спину. – Я была уверена, что сказала.
– Не сказала.
– Просто ты был занят, один Мерлин знает, чем, – буркнула девушка.
– Я никогда не был занят настолько, чтобы не найти времени на разговор с тобой, – он оглянулся. – Рассказывай.
– Да нечего особо рассказывать.
– Активы перевели? – Драко продолжил идти.
– Да, – тихо ответила Пэнси.
– Имущество переписали?
– Да.
– И?
– И я теперь фактически богаче тебя, – рассмеялась девушка.
– Я не о том, – ее смех резко оборвался.
– Эйлербург, – выдохнула она и нагнала друга.
– Слышал, – спустя пару минут произнес Драко. – Полный набор, хороший выбор. Когда знакомство?
– Пока не знаю. Почему ты не ходишь к Альберте?
– А зачем? – Малфой пожал плечами. – Ничего нового она мне не расскажет.
– Почему ты так уверен?
– Я не уверен, – он вздохнул, положил руки себе на шею.
– У нее бывает весело.
– Не сомневаюсь.
– Вы с ней… поругались? – осторожно спросила Пэнси, тронув друга за руку.
Драко обернулся и внимательно посмотрел на девушку.
– С чего ты взяла?
– Ни с чего, – Пэнси отвела взгляд. – Ладно, не бери в голову.
– Пэнси, – с нажимом произнес Малфой.
– Все, отстань! Я ничего не спрашивала и мне ничего не кажется. Какие у тебя планы?
– На когда? – с улыбкой уточнил Драко.
– На сейчас. Я думала еще немного погулять, но, похоже, собирается дождь.
– Опять? – Драко поднял голову к небу. На замок наползали почти черные тучи. – Когда же это закончится?
– В ноябре, – равнодушно ответила девушка. – Когда выпадет снег.
– Не думал, что скажу это, но я искренне скучаю по лету, – он посмотрел на подругу и с широкой улыбкой добавил: – И по оранжевым цветам.
– Да, я тоже по ним скучаю. Так что будешь делать?
Они повернули назад и побрели к главному входу.
– Наверное, в библиотеке посижу. Ты?
– Пойду к Блез, – вздохнула слизеринка. – Обещала позаниматься с ней. Буду слушать, кто с кем спит, кто с кем не спит, почему, и что она думает обо всем этом.
Драко усмехнулся.
– Если честно, я никогда не понимал, почему вы с Блез стали подругами. То есть, понятно, в детстве вы играли вместе. Но вот что держит вас вместе до сих пор, помимо страстного влечения к моей скромной персоне… нет, не понимаю.
Пэнси рассмеялась.
– Ты бы понял, если бы подумал хотя бы минуту. Нас объединяет далеко не один интерес к тебе.
– Нет? – Драко шутливо вздернул брови.
– Нет, – уверенно покачала головой Пэнси. – Мы оба с тобой знаем, что какой бы поверхностной не выглядела Блез, она совсем не такая на деле. Она очень хороший человек, очень добрый, заботливый. Она еще не научилась правильно выражать свою доброту. Но она все сделает ради своей семьи и друзей. И я люблю ее за это. Она мне почти как сестра. Вот что нас объединяет.
Драко хмыкнул, но ничего не ответил. Просто притянул Пэнси к себе и чмокнул в висок.
***
Гермиона вновь шмыгнула носом, приготовилась конспектировать очередной абзац и поняла, что ничего из него не помнит. Староста сжала кулачки и начала перечитывать страницу. Но даже теория зельеварения не могла изгнать из памяти эту жуткую сцену.
Гермиона почувствовала, что по щекам снова потекли слезы. Чувство жуткой несправедливости терзало девушку. Она не заслужила такого обращения и таких слов. Она делает то, что считает нужным и правильным. И ее не имеют права судить за это. Тем более, Джинни не имеет права судить ее. Но даже осознание собственной правоты не приносило облегчения.
– Ну просто мировая скорбь! – раздался над ее ухом насмешливый голос. – Кто умер, Грейнджер?
С этими словами Драко Малфой опустился на стул напротив Гермионы и выжидающе на нее посмотрел.
Девушка начала лихорадочно вытирать слезы.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, собирая в кучу пергаменты.
– Это библиотека. Предполагается, что студенты должны появляться здесь время от времени.
– Сегодня воскресение, – всхлипнув в последний раз, заметила гриффиндорка.
– Спасибо, что просветила, – поморщился Драко. – Ну так что, по ком скорбим?
– Я не обязана перед тобой отчитываться! – Гермиона уставилась в книгу.
Малфой хмыкнул, оглянулся по сторонам и произнес, понизив голос:
– Я спас тебе жизнь. Ответить на вопрос – это меньшее, чем ты можешь мне отплатить.
– Я лечила твои раны, да и к тому же терпела тебя 2 недели. Более того, я до сих пор никому не рассказала о твоем маленьком секрете. По-моему, я с лихвой отплатила за свое спасение, – отозвалась Гермиона, не поднимая взгляда.
– Смею тебе напомнить, это наш маленький секрет, – с раздражением ответил Драко. – Проболтаешься, и пойдешь на дно вместе со мной.
Она подняла на него удивленный взгляд.
– Ты, правда, не понимаешь?! – неуверенно произнесла она. – Я, конечно, всегда буду в твоих глазах сумасшедшей, но я не самоубийца, Малфой. Я никогда никому не проболтаюсь.
– Хорошо. Тогда из-за чего истерика?
– Сначала объясни, что такого случилось с миром, что сам Драко Малфой интересуется проблемами грязнокровки Грейнджер?
– Дьявол, ты можешь просто ответить на вопрос? – в его голосе зазвучали стальные нотки, как тогда, в Ирландии, наутро после того, как Гермиона лечила его раны. Тогда он почти ударил ее. По крайней мере, ей так показалось.
– Забыла написать эссе по трансфигурации и теперь уже не успею, – брякнула она первое, что в голову пришло.
– Врешь, – обронил Драко, чуть усмехнувшись. – Эссе ты написала еще во вторник.
Гермиона вновь ошеломленно уставилась на него.
– Ты-то откуда знаешь?
– Я проходил рядом с твоим столом, когда ты занималась в библиотеке вечером. Ты как раз заканчивала с последней таблицей расчетов, оставалось только сформулировать вывод.
– Что? – Гермиона задохнулась возмущением. – Ты… ты… это вообще была нумерология!
Малфой насмешливо на нее посмотрел.
– По-твоему, я не могу отличить работу по трансфигурации от нумерологических таблиц? Кончай врать, Грейнджер, все равно не умеешь.
– Да как ты смеешь! Слизеринский хорек! – еле слышно выдохнула раскрасневшаяся Гермиона, сгребла книгу и пергаменты в охапку и выбежала из библиотеки.
Драко устало смотрел ей в спину. Почему она врет? Могла бы просто послать его к Моргане и уйти, как обычно делала. А тут принялась врать и уворачиваться, да еще так неумело. А впрочем, Мерлин с ней, с этой Грейнджер. Своих проблем навалом.
Малфой встал из-за стола и скрылся в секции зельеварения.
***
Гермиона вышла из душа, взяла палочку с прикроватной тумбочки и высушила волосы заклинанием. Девушка подошла к зеркалу и скептически посмотрела на свои кудряшки. Только заклинаниями она и могла хоть немного контролировать их.
Она взглянула на рабочий стол, но возвращаться за конспект по зельям совершенно не хотелось. При виде учебника она невольно вспомнила Малфоя. Самоуверенный идиот. И чего он к ней пристал?
Нет, все же неудачная была идея, реветь в библиотеке. Кто угодно ведь мог появиться, и, стоит признать, Малфой оказался не худшим из возможных вариантов. Он хоть и испортил настроение подчистую, но хоть трепаться о том, что видел, не будет. Впрочем, она сама виновата. Могла бы отсидеться в туалете Миртл. Привидение давно привыкло, что ее обиталище студентки используют лишь для того, чтобы выплакать обиду на друзей, врагов или весь мир в целом. На Гермиону она бы и внимания не обратила.
Староста тряхнула головой, отгоняя унылую картину. Что сделано, то сделано. Меньше всего смысла в сожалениях. Взгляд снова уткнулся в учебник зельеварения. И почему Малфой так упорно хотел выяснить, из-за чего она плачет? Мог бы просто сказать какую-нибудь гадость, как обычно делал. А тут принялся допытываться…
Ну и Мерлин с этим Малфоем! Девушка быстро вышла из своей комнаты и повернула к лестнице вниз. Не будет она тратить вечер на бесплодные попытки понять старосту Слизерина. Лучше с друзьями пообщается.
Гарри сидел на диванчике перед камином в квиддичной форме, на полу возле его ног лежала метла.
– Только с тренировки вернулся? – радостно спросила Гермиона, падая рядом с ним.
Гарри испуганно вскинул на нее взгляд.
– Эм, нет, не только, просто… – он замолчал, так и не закончив.
– Сил нет подняться? – с улыбкой предположила девушка и тут же нахмурилась, вглядевшись в лицо друга. – Гарри, что-то случилось?
– Нет, ничего не случилось, – торопливо ответил он и отвернулся.
– У тебя встревоженный вид.
– Все в порядке. Я просто устал.
– Понятно, – кивнула Гермиона и вновь осторожно улыбнулась. – Может, не стоит так напрягаться на тренировках? И без того понятно, что ты лучший ловец в школе. Гриффиндор слишком редко проигрывает, чтобы так упорствовать. А тебе нужно больше отдыхать.
– Да, наверное, ты права, – отозвался Гарри совершенно равнодушным тоном.
Гермиона усомнилась, что он вообще понял, что она ему сказала.
– Гарри, у тебя точно все в порядке? – она потянулась к его ладони, но юноша резко одернул руку и тут же поднялся.
– Все в порядке. Я пойду.
Он подхватил метлу, в два шага пересек гостиную, чуть не сбив Рона, и молнией взлетел по лестнице.
Гермиона тоскливо поглядела ему в спину. Что она такого сказала? Или сделала? Она отвернулась и посмотрела на огонь. Внезапная догадка обожгла стыдом щеки. Неужели Джинни что-то ему наболтала? Она, наверное, могла. Но если так, что теперь Гарри о ней думает? Она закинула голову и до крови закусила губу.
– Он странно ведет себя в последнее время, – произнес Рон, усаживаясь на пол рядом с ней.
Гермиона посмотрела на друга.
– Он потерял крестного, винит себя и не знает, чего ждать. Он с лета странно себя ведет.
– Нет, – Рон тревожно взглянул на нее и откинулся спиной на диван. – Еще более странно. Это началось пару недель назад. Он почти не разговаривает со мной. На вопросы отвечает недовольно и всегда очень коротко.
– Может, мы сделали что-то не так? – предположила Гермиона. – Может, он злится на нас за что-то.
– Не, он со всеми так. Джин вообще не замечает, а вчера чуть не наорал на Невилла.
– А на тренировках он как?
– Никак, – Рон еще больше нахмурился, вертя в руках палочку. – Команда, по сути, тренируется отдельно от него. А он просто улетает как можно выше и выкручивает фортели под облаками. А еще я его все время вижу с книгами по защите. Он их уже, наверное, штук сто прочитал.
– Может, это как-то связано с его занятиями с директором? – Гермиона сползла на пол к Рону и неуверенно заглянула ему в лицо.
– Я думал об этом. Но об этих занятиях он мне вообще ничего не рассказывает.
– Мне тоже, – грустно вздохнула девушка.
– Как думаешь, ему могут опять сниться те сны?
– Сам-Знаешь-О-Ком? – Рон кивнул. – Я не знаю. Будем надеяться, ему хватит ума сказать нам, если это что-то серьезное.
– Гарри-то? – Рон насмешливо посмотрел на девушку. – Чтоб ему хватило ума, со всеми этими разговорами, что это только его судьба, а мы как бы и ни при чем? Что-то мне подсказывает, он в этот раз умирать будет, но не сознается.
– Да уж… – потянула Гермиона. – Но что еще мы можем сделать?
– Ничего, наверное, – устало согласился Рон.
***
Люциус вошел в просторный зал и поклонился.
– Мой Лорд, – произнес он с почтением.
– Ты сделал, что я просил? – нетерпеливо прошипел волшебник.
– Да, мой Лорд.
Малфой пересек пустое помещение и протянул ему книгу.
– Хорошо.
Шипение усилилось, и Люциус почувствовал, как рядом с его ногой появилась Нагайна. Змея сделала осторожный виток вокруг ног Малфоя, после чего обвила сейчас пустующее кресло хозяина. Лорд не обратил на своего питомца ни малейшего внимания, лихорадочно листая ценный том.
Страница за страницей он то загорался догадкой, то разочарованно бормотал себе что-то под нос. Люциус стоял в прежней позе, не смея прервать сосредоточенность волшебника, ибо лучше многих знал, чем может обернуться подобное неуважение.
Наконец Лорд надолго остановился на одном из разделов, просмотрел его раз, второй. Прошипел что-то еле слышно, вновь принялся листать книгу, и вновь вернулся к заинтересовавшему его разделу.
– Теперь я знаю, о чем она говорила, – донеслось до слуха Люциуса.
– Мой Лорд?
Темный Лорд обернулся к Малфою и удивленно оглядел мужчину, будто видел его в первый раз.
– Похоже, мой друг, – удовлетворенно зашипел он, – мы, наконец, нашли способ одолеть Гарри Поттера.

Глава 14

Изо рта шел пар. Холодно. Было очень холодно. И темно. Будто ночью в лесу. Как тогда, на первом курсе.
И холодно, будто уже зима. И тепло – только в руке, которую сжимает чья-то рука. Теплая, даже горячая. Сжимает сильно и уверенно. Лишь она не дает сойти с ума на этой странной тропе не то посреди леса, не то посреди страха. И, может, холодно было не от снега вокруг, а от ужаса внутри… она не знала.
Было холодно и страшно. Вот и все, что она знала наверняка.
Она торопится, спешит куда-то… или к кому-то. Скорее, скорее. Через этот странный лес, спотыкаясь на камнях и путаясь в собственных ногах.
Бежит, так быстро, как только может. Словно кто-то преследует ее по пятам. Кто-то или что-то.
Уже не так холодно. Но в разы страшнее.
Она боится. Боится, что не успеет, что ее догонят. Страх забрался под кожу, сжимал сердце. И только рука держит ее руку.
А потом раздался крик. Жуткий, леденящий кровь крик. Кто-то звал кого-то со всей силой и отчаянием, на которые, казалось, только способен человек.
Крик не обрывался, бесконечно звуча в ее голове, пока, наконец, Гермиона не поняла, что кричит… она сама.
Девушка огляделась по сторонам. Она была в своей спальне в Хогвартсе. Сидела в постели и пыталась успокоить бешено бьющееся сердце и сбивающееся дыхание.
Сон. Это был просто сон.
Но… Гермиона убрала с лица волосы. Ей никогда прежде не снились такие сны. Все было слишком… реально?!
Чушь какая! Реальный сон!
Но она ведь звала кого-то. Она проснулась от собственного крика. И она точно знала, что не просто кричала. Она звала.
Кого? И зачем? И кто держал ее за руку, отчего становилось хоть немного, но спокойнее?
Гермиона откинулась на подушки. Ничего. Она ничего не могла понять и еще меньше помнила. Только страх, тепло чьей-то руки и крик.
Девушка перевернулась на бок и посмотрела в окно. Звезд не было видно из-за туч.
А во сне была луна…
Мерлин, с каких пор она придает значение каким-то снам? Гермиона рассердилась на себя. Это просто подсознание. Глупо придавать какое бы то ни было значение обычному сну, который ничего не значит.
Отвернувшись от окна, она крепко зажмурилась. Просто нужно было поспать.
И все же… кого она так отчаянно звала?...
***
Рон вышел из душа и оглядел раздевалку. Остались только они с Гарри, который сидел на лавочке и крутил в руках метлу. В таком состоянии Рон оставил его 15 минут назад.
Уизли тяжело вздохнул.
– Не пойдешь в душ?
Гарри покачал головой, потом тихо ответил:
– В башне схожу.
Рон отвернулся и начал одеваться. Потом все же взглянул на друга и, собравшись с духом, произнес:
– Ты мне как брат, Гарри, и поэтому я считаю, что должен сказать то, что ты сказал мне в начале года.
Поттер поднял удивленный взгляд на друга.
– Ты не имеешь права так с ней поступать, – делая ударение на каждом слове, сказал Рон.
Гарри вновь отвел взгляд.
– Ты о Гермионе?
– Нет, о профессоре МакГонагалл! Конечно, я о Гермионе!
– Не обижайся, – уже резче выговорил ловец, – но это не твое дело.
– Это мое дело! – не сдавался Рон. – Нас трое! Нас всегда было трое. И что бы ни происходило с тобой, со всеми нами, с нашей дружбой, мы всегда оставались втроем. Мы смогли пережить столько всего. Переживем и это!
Гарри вскочил на ноги и со злостью произнес:
– Разве ты не понимаешь?! Это все из-за меня! – Поттер сорвался на крик. – Ее отъезд, ее родители, которых она, возможно, больше никогда не увидит, ее горе. Это все из-за меня!
– Это ты ни черта не понимаешь! – проорал в ответ Рон. – Ты здесь ни при чем!
– Что? – опешил Гарри. – Тебя что, слишком часто по голове квоффлом били сегодня?
– Да нет же! Дело не в тебе, герое магического мира, не в том, что Сам-Знаешь-Кто вознамерился тебе убить, не в Упивающихся. Дело просто в тебе, в Гарри!
– Это одно и то же, – Поттер разочарованно покачал головой.
– Нет, – тяжело вздохнул Рон. – Ты ее лучший друг. Она любит тебя. И дело не в твоей героической судьбе. А только в том, что ты ее лучший друг. И только по этой причине она никогда не сможет отвернуться от тебя.
– Я неотделим от своей судьбы и от своих врагов, – глухо выговорил Гарри. – А значит, неотделимы и вы. Она и так слишком много потеряла. Да и ты тоже.
– Мы оба сделали свой выбор много лет назад, – уже спокойнее произнес Рон. – И, по-хорошему, тебе бы радоваться.
– Я рад! – вновь вспылил Гарри. – Ты думаешь, я не знаю, скольким обязан вам? Я знаю! Я понимаю, что не смог бы ничего пережить в одиночку. Но это ничего не меняет. Мне было легче, а вам нет.
– Ты не прав.
– Да неужели? – раздраженно спросил Гарри.
– Вспомни. Мы подружились с Гермионой, когда от нее отвернулись все. А я без тебя был бы лишь младшим из братьев Уизли. Не только ты нам обязан, но и мы тебе.
– Да, смертельными опасностями.
– Прекрати! – не выдержал Рон. – Мне плевать, что ты там себе придумал. Но ты не имеешь права себя так вести. Мы выбрали это сами. Мы выбрали тебя. И не тебе решать, правильно это или нет.
– Да что ты знаешь, – буркнул Гарри, взял метлу и вышел из раздевалки.
Рон покачал головой. В очередной раз у него промелькнула мысль, что этот год будет для всех них очень тяжелым.
***
Сырая плесень на стенах главной «резиденции» уже порядком утомила Люциуса. Но не приглашать же этого монстра к себе!
Он пересек холл и вошел в зал, где обычно проводил приемы Лорд.
Темный волшебник был один. Люциус все реже заставал его в обществе других Упивающихся. Даже Хвост чаще всего просто слонялся по развалинам, которые они называли замком. К хозяину самый преданный слуга почти не допускался.
– Мой Лорд, – учтиво поклонился Люциус.
– Что тебе нужно? – волшебник явно был не в настроении.
– Мой Лорд, я хотел спросить, чем я могу помочь в вашем плане.
– Ничем, – раздраженно бросил Лорд. – Когда ты понадобишься, я тебя призову. А до тех пор не отвлекай меня. И помалкивай.
– Но, мой Лорд, – попытался возразить Люциус. – Чем быстрее мы разделаемся с мальчишкой, тем быстрее сможем победить. Сопротивление падет, и вы, мой Лорд, получите полную власть.
– Нет! Я запрещаю тебе даже думать об этом! – прокричал Лорд. – Сколько раз наши планы были нарушены из-за поспешности. Мы не имеем права оступиться и на этот раз. Нужно подождать, затаиться, дать им почувствовать, что перевес на их стороне. А потом начинать осторожно действовать.
– Но, мой Лорд, если мы будем так долго ждать, они могут догадаться, она может рассказать им.
– Вот ты этим и займись, – бросил Лорд и отвернулся.
Люциус сглотнул.
– Вы имеете в виду, мой Лорд, … что я должен ее убить? – осторожно спросил он.
– Убить? – казалось, это развеселило волшебника. – Люциус, мы оба знаем, что ты не сможешь ее убить. И далеко не потому, что не хочешь этого. Просто проследи за ней, за Драко, если потребуется.
– Но этого мало, мой Лорд. Если позволите…
– Не позволю! – от былой веселости не осталось и следа. – Если бы она хотела рассказать ему, то уже рассказала бы. А вместо этого она пришла к нам. Когда ты стал таким недальновидным, друг мой?
– Я… – Малфой опешил. – Простите, мой Лорд.
– Помнится, в былые времена ты и не такие интриги плел за моей спиной, а теперь не можешь разгадать планы этой девчонки? Она сама не знает, о чем говорит. Если бы она была уверена, уверена хоть в чем-нибудь, твоя сестра не пришла бы к нам. Я надеюсь, хотя бы то, что она сама пришла к нам, а не ты ее нашел, тебе объяснять не надо?
Люциус оскорблено отвел взгляд. То, о чем говорил Лорд, и его самого заставило обеспокоиться. В конце концов, его младшая сестра много лет скрывалась от них. Если они нашли ее теперь, то только потому, что она сама этого захотела.
– Дамблдор все равно может что-то заподозрить, и тогда…
– И тогда он лишит нас последнего шанса на успех, спрячет мальчишку там, где мы уже не сможем до него добраться, – тихо закончил за него Лорд. – И потому мы должны быть осторожны. Без мальчишки все обречено.
– Конечно, мой Лорд, я понимаю.
– А коль скоро тебе так неймется, Люциус, – продолжал Темный Лорд все тем же спокойным тоном, – лучше узнай, как она выжила в ту ночь. Возможно, это тоже кое-что прояснит.
– Слушаюсь, мой Лорд, – Малфой поклонился и, не дожидаясь, пока Лорд выйдет из задумчивости, покинул залу.
Холодный ночной воздух чуть успокоил его гневную дрожь. Меньше всего на свете Люциус Малфой хотел вновь видеть свою сестру. Меньше всего на свете он хотел помнить, что у него вообще есть сестра. И вот, столько лет спустя, его вновь заставляли вспомнить об этом, найти ее, смотреть на ее лицо. Лицо, являвшееся вечным напоминанием о слабости его отца.
Люциус вернулся в Малфой-Мэнор и заперся в библиотеке. Слабость была единственным демоном Люциуса. Ведь с детства он знал, что Малфой не имеет право на слабость. И единственный мужчина, которого он уважал, проявил эту слабость, опорочив имя своего рода, поправ любовь своего законного сына.
Слабость с детства была единственным демоном Люциуса. И со своими демоном он предпочитал не встречаться лицом к лицу.
***
Сухо потрескивал огонь факелов. Гермиона вздохнула и чуть ускорила шаг. Она никогда не любила этот глухой час – перед самым отбоем, когда в коридорах совсем никого не было. Студенты либо уже сидели в своих гостиных, либо в спешке заканчивали дела. Преподаватели и старосты еще не выходили патрулировать. В обычно шумном замке за час до отбоя всегда было неестественно тихо.
Не понимая, зачем, Гермиона оглянулась назад. Нет, за ней никто не шел. Да и кто мог преследовать ее здесь? Это все дурацкий ночной кошмар, не отпускавший ее который день. Девушка сама не понимала, почему становилась все более напряженной. На каждый звук вздрагивала, от каждой тени шарахалась, и даже в собственной спальне не чувствовала себя в безопасности. Вчера ей было страшно засыпать. Что будет завтра?
Гермиона пыталась успокоить себя, твердила, что это всего лишь сон. Но не переставала придавать ему значение. Хоть и понимала, что так и до нервного срыва недалеко. Друзьям она намеренно ничего не говорила, потому что прекрасно зала, что услышит в ответ. «Ты слишком много занимаешься, вот и снится по ночам черти что». Ей бы посоветовали расслабиться, отдохнуть.
Староста снова вздохнула. А может, они и правы. Наверное, она сама себя накручивает.
Девушка спустилась на третий этаж, и уже прошла мимо кабинета заклинаний, когда услышала странный шум. Будто кто-то говорил, только не здесь, а где-то далеко. Она остановилась и вернулась к кабинету. Сегодня ни у кого не было здесь отработок. Она ведь заходила перед ужином в Зал Старост и проверяла список. Ни у кого из студентов не было отработок по заклинаниям. Не уверенная, что поступает правильно, Гермиона толкнула дверь и вошла в класс.
Моментально вспыхнуло несколько свечей, забытых на столах, и с десяток факелов по периметру комнаты. Здесь было пусто и тихо. Никаких звуков девушка не услышала, тем более ничего, что напоминало бы человеческую речь. Она достала палочку, потушила все свечи и вышла из класса.
Похоже, она и правда стала слишком мнительной. Гермиона заставила себя рассмеяться над собственными мыслями. Кто-то где-то разговаривает, какой кошмар!
Она посмотрела в ту сторону, откуда пришла, потом в противоположную. Но коридор по-прежнему был пуст. Ей оставалось еще шагов 50 до поворота, потом небольшой коридор, ведущий к лестницам, а там рукой подать до гриффиндорской башни.
Гермиона сделала шаг, другой, и вновь услышала отголоски разговора. Она прошла еще немного вперед, голоса стало слышно лучше. Похоже, кто-то здесь все-таки был, прямо за поворотом. Девушка прижалась к стене и, старясь производить меньше шума, подошла как можно ближе к повороту, чтобы расслышать слова.
– А мне глубоко плевать, что ты думаешь! – Гермиона тут же узнала этот рассерженный голос. – Это не твоя судьба теперь зависит от человека, которого ты даже не знаешь!
– Твоя судьба, как ты выразилась, от него пока не зависит, – холодно отозвался не менее знакомый Гермионе голос. – Они просто пытаются тебя защитить.
Кажется, Пэнси Паркинсон прошипела что-то в ответ своему давнему другу. Гриффиндорка не разобрала слов. Да и более насущная проблема терзала ее сейчас. Зачем она стояла здесь? Зачем она слушала их разговор? Таиться по углам и подслушивать чужие тайны вошло у нее в привычку за долгие годы приключений с Гарри. Но раньше они подслушивали замыслы врагов. А теперь что? Подслушивает чью-то бытовую ссору?!
– Ты ведешь себя, как инфантильная идиотка! – донеслось до Гермионы.
Гриффиндорка тихо отошла от поворота, чуть отбежала назад и, уже не скрывая своих шагов (а скорее даже топая сильнее, чем надо), преодолела небольшое расстояние и предстала перед слизеринцами.
Пэнси резко обернулась на ее появление, окатила недовольным взглядом и, ничего не добавив сокурснику, поспешила к лестницам. Малфой проводил ее взглядом и только потом повернулся к Гермионе. Повернулся, но не поднял на нее глаз. Лишь недовольно покачал головой и двинулся в сторону класса заклинаний. Он поравнялся с Гермионой, обошел ее, шаг, еще один…
– Малфой, постой! – не выдержала девушка.
Но он не остановился и никак не отреагировал на ее слова. Просто свернул за угол и скрылся из поля ее зрения.
Гермиона закусила губу. Не больно-то и нужно было с ним разговаривать. И все же это был первый раз с ее возвращения в школу, когда они остались один на один, и она даже не рыдала. Первый раз за месяц, когда они могли спокойно поговорить. Она обернулась и припустила за старостой Слизерина.
– Да постой же ты! – она догнала его и ухватилась за плечо, разворачивая и заставляя посмотреть на себя. – Погоди минутку.
– Руку убери, – холодно произнес Малфой.
Гермиона разжала пальцы и нахмурилась.
– На твое плечо не претендую. Но ты мог хотя бы поздороваться.
– Мог бы, – согласился Малфой. – Еще что-то?
Гермиона недовольно сморщилась. Неужели она и правда надеялась, что они смогут вести себя, как цивилизованные люди?!
– Я только хотела спросить, все ли нормально, – будто оправдываясь, произнесла она. – Ну, не узнал ли кто, что это ты мне помогал. У тебя все нормально?
– Грейнджер, ты совсем дура или просто прикидываешься? – все так же холодно процедил Драко.
– Я просто… – совсем растерялась девушка.
– Учитывая, зачем им была нужна ты, думаешь, они оставили бы в живых тех, кто тебе помогал?
Гермиона нервно хихикнула.
– Тебя бы не убили. Ты Малфой.
– Точно. И я сорвал их планы.
– Тебе всего 16, – упорствовала Гермиона, пытаясь убедить скорее саму себя, чем его. – Тебе всего 16, тебя бы не убили.
– Как скажешь, – равнодушно бросил Малфой, отвернулся и продолжил путь.
– Драко! – Гермиона не отставала. – У вас что-то случилось?
От ее участливого тона Малфой чуть не споткнулся.
– У кого?
– Ну, у вас с Пэнси. Вы поругались? Что-то серьезное?
Малфой остановился, сделал глубокий вдох, сдерживая злость, и посмотрел ей в глаза.
– Грейнджер, будь любезна, не лезь не в свое дело.
– Но я просто…
– Уходи! – он еще больше понизил голос. – Просто уходи.
Гермиона хотела еще что-то сказать, но обиженно сжала губы, отвернулась и поспешила к лестницам. И как ей в голову могло прийти, что этот невозможный человек будет хотя бы вежлив с ней. Нет, он Малфой. Все тот же Драко Малфой, который отравлял ей жизнь предыдущие пять лет. И ничего не поменялось за те пару недель в его доме. Он говорил чистую правду – все, что он делал, он делал не ради нее. Просто он тоже не хотел, чтобы победила та сторона. Наверное, ему это было невыгодно. Вот и все, что заботило Малфоя, – его собственная выгода. А Гермиона была здесь совсем ни при чем.
Девушка дождалась нужной лестницы, почти бегом преодолела оставшийся коридор, назвала пароль и юркнула в башню. Она не планировала задерживаться в гостиной, но знакомый голос окликнул ее из-за ярко-алого кресла.
– Да, Рон, – устало отозвалась Гермиона, – у тебя что-то срочное? А то я…
– Подожди, – тихо произнес Уизли. – Не здесь.
Он извинился перед Дином, наскоро свалил шахматы в коробку и потащил Гермиону за собой.
– Да что случилось? – не понимала девушка.
– Ничего не случилось, – вполне спокойно отозвался Рон, поднимаясь к спальням. – Просто нужно с тобой поговорить.
– О чем? – начала сердиться из-за излишней таинственности Гермиона.
Они вошли в спальню Рона, где, как обычно, царил умопомрачительный бардак.
– А как ты думаешь, о чем нам так важно с тобой поговорить? – Рон спародировал ее интонации и сам рассмеялся своей шутке.
– О состоянии твоей спальни, например?
– Ой, не занудствуй, Гермиона! – юноша уже пожалел, что решил привести ее сюда. – Я о Гарри!
– А что опять с Гарри? – Гермиона устало прикоснулась к вискам. Кажется, у нее мигрень начиналась от всех этих разговоров, волнений и заговоров.
– Я имею в виду то, как он себя ведет с нами, – Рон многозначительно посмотрел на подругу. – Это все из-за твоих родителей.
– Из-за того, что им пришлось уехать? – догадалась Гермиона. – Он и в этом себя винит?
– Ну да, – нервно бросил Рон. – Типа, бедная ты, несчастная, столько тебе всего пришлось пережить, и не только тебе, а еще много кому, и во всем виноват он и его дурацкая героическая судьба.
– Ну, в чем-то он прав, – тихо заметила Гермиона. Затем бесцеремонно скинула на пол стопку журналов о квиддиче с ближайшего стула, убежденная, что этим уже ничего не испортишь, и, усевшись, посмотрела на удивленного Рона.
– Ты что, и правда решила его обвинить? После стольких лет? – неверяще спросил он.
– Да нет же! Я говорю, что он прав. В том смысле, что моих родителей действительно увезли потому, что я с ним дружу. И все те приключения, что мы с тобой пережили, мы пережили благодаря ему.
Рон продолжал ошарашено смотреть на подругу, но она спокойно продолжала:
– А не будь его, меня бы уже убили, как грязнокровную осквернительницу священных знаний, да и моих родителей заодно. А на вашу семью они и так уже повесили ярлык магглолюбов. Это практически смертный приговор на их языке, – Гермиона перевела дух и продолжила: – Так что да, все в мире так, как оно есть, из-за него. Но это все равно ничего не меняет.
– Не меняет? – казалось, Рон окончательно запутался в ее логике и словах.
– Конечно. Ведь выбор все равно делаем мы с тобой, а не он. Нам решать, оставаться рядом с ним или прятаться под стол.
– То есть, ты его ни в чем не обвиняешь? – попытался хоть что-то прояснить Уизли.
– Нет, – мотнула головой Гермиона. – Но я его понимаю.
– То есть ты не в обиде, что он на тебя рычит?
– Он на меня не рычит. Он со мной вообще не разговаривает, – поправила его девушка. – Но нет, никаких обид. Гарри и без того слишком много всего пережил, чтобы еще и лучшие друзья на него обижались.
– Это верно, – хмыкнул Рон.
– Ты с ним разговаривал? – уточнила Гермиона.
– Ага, сегодня после тренировки. Он на меня наорал.
– Пусть орет, – Гермиона встала и подошла к двери. – Может, ему полегчает.
– Ага, – согласился Рон. – Но ты все-таки не дави на него, ладно?
– И не собиралась, – кивнула девушка. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Гермиона вышла из комнаты, медленно спустилась в гостиную, где уже почти никого не осталось, и поднялась к себе. Она устало упала на кровать и закрыла глаза. Ну и как тут без кошмарных снов, когда в жизни остались одни кошмары?
***
Гарри закрыл глаза и сосредоточился. Свою палочку перед занятием он, как было велено, оставил в своей спальне. Директор говорил, что Гарри слишком сильно цепляется за привычную связь с палочкой. А чем она дальше, тем слабее связь.
Гарри обратился в слух, попробовал успокоить дыхание и сердце. Потом осторожно потянулся сознанием из себя. Первое, что он «увидел» сегодня, была свеча. Чаще всего он натыкался именно на свечу. Директор говорил, что огонь – один из самых активных источников природной магии, поэтому огонь проще всего чувствовать. И именно у огня проще всего брать силы. Но этому Гарри еще не учился. И судя по тому, как шли дела, до подобных трюков ему еще ой как далеко.
Поттер мотнул головой, отгоняя ненужные мысли, и продолжил изучать пространство вокруг себя. Мебель чувствовалась гораздо слабее огня. Деревья, хоть и хранили в себе огромные запасы силы из-за своей связи с землей, в мертвом, срубленном виде мало на что годились. Еще меньше пользы было от бумаги и книг. Но дальше книг, покоящихся на директорском столе, Гарри сегодня продвинуться не мог.
Он открыл глаза и тяжело отдышался. Раньше ему хватало сил дотянуться до директора. Дамблдор в том мире выглядел огромным сгустком яркой сияющей силы. Гарри и представить прежде не мог, что в человеческом существе может быть столько магии. Но у людей заимствовать силы директор запрещал. Впрочем, этот запрет носил исключительно воспитательный характер, ведь Гарри еще ни разу не пытался воспользоваться теми силами, которые у него получалось увидеть.
Ярче директора мог сиять только Фоукс, но до него Гарри дотянулся лишь однажды и то мельком.
Поттер поднял взгляд на Дамблдора. Тот выглядел встревоженным.
– Ты стал слишком быстро уставать, – заметил он явно обеспокоенно.
Перед юношей тут же возник бокал с водой. Директор подождал, пока его ученик вдоволь напьется, и лишь тогда продолжил:
– С тобой что-то происходит?
– Нет, сэр, ничего, – спокойно отозвался Гарри.
– Нет? Никаких лишних эмоций? – и Поттер поймал на себе знакомый лукавый взгляд.
– Я не понимаю, при чем здесь эмоции? – ощетинился гриффиндорец. – И как они могут быть лишними?
– Очень просто, Гарри, – директор развел руками. – Вот, к примеру, существует ситуация, которую ты никак не можешь изменить. Но ты ошибочно полагаешь, что все-таки можешь. Ни к чему не приводящие попытки, нервное напряжение, лишние эмоции, по большей части негативные.
– Откуда вы?..
Проницательный и одновременно насмешливый взгляд директора остановил его. И правда, какой смысл задавать вопрос, если ответ и так понятен?
Гарри отвел взгляд.
– Ты ведь не хуже меня знаешь, что не можешь повлиять на ситуацию, – осторожно заметил Дамблдор.
– Нет, – резко оборвал его Поттер. – Я могу повлиять. Я могу оградить их от себя.
– Я понимаю, тебя преследует твое прошлое, – голос директора потускнел. – У всех нас были неудачи в прошлом. Нам всем есть, за что себя стыдиться. И тебе Гарри, и мне.
Поттер поднял удивленный взгляд на директора, но тот не смотрел на своего студента и продолжал говорить:
– Нас всех преследует наше прошлое. Но то, что случилось в прошлом, совсем не обречено повториться в будущем.
– Вы не знаете этого, – так же тихо произнес Гарри. – Никто не знает, что будет в будущем.
– Неужели провидческие таланты профессора Трелони не убедили тебя в обратном? – с прежней улыбкой спросил директор.
Гарри усмехнулся, но все же продолжил:
– Я не могу позволить им рисковать за меня.
Дамблдор тяжело вздохнул.
– Я наивно полагал, что этот вопрос мы решили еще на первом курсе, Гарри. Но год за годом ты убеждаешь меня в обратном, – он посмотрел юноше прямо в глаза. – Твои друзья, я имею в виду, все твои друзья, а не только мистер Уизли с мисс Грейнджер, рискуют не за тебя. Они, как и твои родители когда-то, борются за то, во что они верят. И они не перестанут бороться, что бы ты об этом ни думал.
– Но из-за меня они постоянно под ударом, – вновь попытался возразить Гарри.
– Не из-за тебя, а из-за дружбы, связывающей вас. А ваша дружба – это ваше самое сильное оружие. Возможно, ты пока не понял этого. Но однажды ты убедишься, что именно ваша дружба делает вас настолько сильнее ваших врагов.
– Но какой ценой. Стоит ли она всех жертв?
Директор тяжело вздохнул.
– В любом случае, это решение принимать не тебе. Тебе придется просто смириться, что бы они ни решили.
Гарри грустно кивнул.
– Возможно, вы правы, директор.
– Вот и хорошо. А теперь иди к себе.
– Уже? – Поттер в растерянности посмотрел на свои часы.
– Тебе надо отдохнуть, Гарри. Сначала наберись сил, а потом продолжим.
– Да, директор. Доброй ночи.
Гриффиндорец встал из удобного кресла и побрел к двери.
– И Гарри, – окликнул его Дамблдор, – помирись с мисс Грейнджер, а то она уж больно грустная.
– Хорошо, директор, – улыбнулся юноша и вышел.
Он не понимал, почему все его аргументы казались несостоятельными рядом со словами Дамблдора. Но скорее радовался тому, как быстро пришлось капитулировать. Теперь, когда старый волшебник озвучил то, что Гарри и так понимал, стало немного легче и немного спокойнее.
Ко всему прочему, директор был абсолютно прав. Ему стоило помириться с Гермионой.
***
Нарцисса вошла в свой кабинет, плотно затворила за собой дверь и перевела дух.
Она устала от всего этого. От вечных интриг мужа, своих попыток выжить и не прекращающегося беспокойства о сыне.
С последней встречи с Лордом Люциус вернулся бледный как смерть, заперся в библиотеке и до самого утра даже эльфов прогонял проклятьями. Она не знала, что терзало ее мужа, и боялась, что на этот раз все гораздо серьезнее, чем она могла представить.
Нарцисса села за свой стол, положила перед собой чистый пергамент и попыталась собраться с мыслями. Что она будет писать? Она в который раз спросила себя, есть ли у нее право вываливать свои проблемы на этого человека. И в который раз попыталась убедить себя, что иного выбора у нее нет. Все, что она пыталась сделать, – это спасти своего сына. И если ради этого нужно было усложнить кому-то жизнь, пусть так. Если она решилась даже предать интересы мужа… нет, у нее нет права колебаться.
Она потянулась к перу, но рука так и застыла в воздухе. Нарцисса никогда не знала, сколько ее эльфов за ней следят. Впрочем, «ее» эльфами они не были никогда. Потому и без устали шпионили, докладывая Люциусу обо всем.
Леди Малфой вновь поднялась, ухватила все еще чистый пергамент и, сворачивая его на ходу и пряча в складках платья, вышла из кабинета.
– Роми! – разрушил тишину поместья ее мелодичный голос. – Прикажи седлать мою лошадь. Я хочу прогуляться, – приказала она появившемуся рядом домовику. – И принеси шляпу, подходящую к этому платью.
Эльфийка лишь молча поклонилась и тут же исчезла.
Спеша к конюшням, Нарцисса недовольно взглянула на небо. Неудачный день она выбрала для прогулок, тучи почти не оставляли надежд. Но выбора все равно не было. Если бы только эльфы за ней следили. Но она давно подозревала, что муж просматривает всю корреспонденцию. А удовольствия прочесть это письмо она не могла ему доставить.
Соловая Вега уже была выведена из стойла и при виде хозяйки начала нетерпеливо похрапывать.
Нарцисса прикоснулась к лошади, погладила по загривку, поздоровалась. Совесть неприятно встрепенулась. Давно она не видела свою любимицу, давно не заходила даже проведать, не то что прокатиться. Она легко взлетела в седло и тут же послала Вегу в галоп.
Нарцисса вдруг почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, только что выданной родителями замуж и впервые оказавшейся в этом ужасном доме. Той страшной осенью, когда все вокруг поздравляли ее с удачной партией, а она училась смиряться с судьбой, лишь этот бешеный полет на коне спасал ее. Чем дальше от Имения она оказывалась, тем легче было дышать. Именно в конных прогулках она училась быть леди Малфой, уверенная, что, пока у нее есть лошади и ветер в волосах, она сможет вытерпеть все. Знала бы та девчонка, что ей предстояло вытерпеть.
Когда скалы, ограждавшие территорию Малфоев, стали четко различимы, Нарцисса придержала лошадь и повела ее чуть под углом к границе. Она достала из рукава палочку и еле заметно покачивала ею в такт движениям Веги. Женщина устремила задумчивый взгляд куда-то вдаль, и никто бы не догадался, посмотрев на нее сейчас, что она тщательно продумывает строчки письма, выводимые невидимой рукой на свитке пергамента, все еще надежно спрятанном в складках юбки. Она изобрела это заклинание той самой осенью, первой осенью с фамилией Малфой, когда за ее перепиской следил еще Абраксас. Так она писала письма единственному человеку, которому могла хоть немного, но доверять. Но год проходил за годом, прогулки становились все реже, а письма все короче и бессвязнее, пока в них и вовсе не пропала нужда. Или, ей просто казалось, что пропала. Ведь леди Малфой не пристало признаваться в беспочвенных страхах и безосновательных подозрениях, пусть даже и другу, знавшему ее еще совсем девчонкой. Пусть даже леди Малфой тихо плачет в своей ванной по ночам. Леди Малфой с той самой осени не чувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой и не давала себе права жаловаться на судьбу.
Может, потому она и перестала так далеко забредать в своих прогулках и своих письмах. Потому что лишь здесь, наедине с ветром, она становилась Нарциссой, которой сильнее всего на свете хотелось выплакать страхи и проклясть судьбу.
Она последний раз качнула палочкой, оставляя под письмом элегантный росчерк ненавистной фамилии, и направила лошадь ближе к скалам. Когда Вега начала спотыкаться о камни, Нарцисса спешилась и еще какое-то время вела лошадь за поводья. Потом остановила Вегу и уже одна сделала шаг к давно знакомому валуну, переступая через границу имения. Теперь у нее была всего пара минут. Она еле слышно прошептала имя и принялась молиться всем богам, чтобы его ничего не задержало.
Коста появлялся здесь последний раз в тот год, когда Драко пошел в школу. Но даже спустя столько лет сделал все согласно уговору. Он не произнес ни слова, лишь поклонился в знак приветствия, взял протянутый свиток и моментально испарился.
Нарцисса шагнула обратно внутрь границ, спустилась к Веге и погладила ее по шее, успокаиваясь от ощущения шелковистой гривы под рукой. Коста – умный эльф, сделает все как нужно.
Она возвращалась в Имение медленно, даже придерживала лошадь, когда той хотелось ускорить шаг. И чем ближе был замок, тем тяжелее становилось на душе. Неужели она действительно научилась жить с этой тяжестью?
За столько лет Нарцисса так и не поняла, знает ли муж об истинных причинах ее дальних поездок. Даже если он и распознал ее уловки, он все равно не мог узнать, ни кому она писала, ни что именно. А это уже дорогого стоило.
Нарцисса въехала в дубовую рощу, последнее препятствие перед небольшим загоном для выездки и конюшен. Каждый дуб здесь ознаменовывал появление нового члена рода. Здесь был небольшой дубок, посаженый в честь рождения Драко. И было даже деревце чуть выше, подаренное Нарциссе в знак ее вступления в семью. А еще было несколько побегов, поднявшихся из пня единственного в роще срубленного дуба. Этот дуб посадил сам Абраксас после рождения Альберты. А Люциус срубил его после смерти отца. Но дуб не хотел умирать и каждую весну давал новые побеги взамен обрубленных осенью. Люциус злился и продолжал обламывать ветки. Но выкорчевать пень так и не решался.
Внезапно она обернулась и посмотрела туда, где почти не было видно скал. Нарцисса знала, что не получит ответа. Она могла лишь надеяться, что друг прочтет ее письмо, все поймет и поможет. И пусть это было единственное, что она могла сделать, это уже было много.
Из рощи она выехала с абсолютно непроницаемым выражением лица. Никаких мыслей о тяжести, никаких сожалений о былых временах. И уж точно ничего, что хоть как-то напомнило бы о Нарциссе Блэк, удачно выданной замуж и только что прибывшей в этот ужасный дом.
Леди Малфой никогда не сожалела о том, что она Малфой.
***
Резко распахнутая дверь заставила Блез вздрогнуть. Она смазала движение палочкой, и чернильница незамедлительно сбежала от нее под стол на своих коротеньких мохнатых ножках.
Блез подняла недовольный взгляд на подругу. Пэнси с сердитым выражением рухнула на постель Блез и провозгласила:
– Твой парень конченый идиот и эгоист!
Блез отвернулась, залезла под стол и, пару раз чертыхнувшись, все же достала оттуда свободолюбивую чернильницу.
– Он не мой парень, – заметила она, обездвиживая бедное создание.
– Хорошо, пусть будет «твой бывший парень», раз уж ты сегодня решила придираться, – Пэнси села и посмотрела на чернильницу. – Что ты вообще делаешь?
– Тренируюсь, – Блез отложила учебник и палочку и упала на кровать рядом с подругой.
– Мы ведь это давно проходили, – озадаченно выдала Пэнси. – Зачем ты сейчас-то тренируешься?
– Мне никогда не давалось это заклинание. А на экзамене могут спросить что угодно. Так что он натворил?
– Уверен, что знает, как мне жить. И что имеет какое-то право меня этому учить, – с прежней злобой ответила староста.
– А, ну так это не новость, – разочарованно потянула Блез. – Он всегда лучше всех все знал. И всегда всех учил. Но он же это делает…
– Блез! – прошипела Пэнси. – Дело не в нем и не в том, почему он это делает. Дело во мне! Ок?
– Угу, – промычала девушка и уставилась в полог над кроватью. – Скажи, я бесцеремонная? – с грустью спросила она.
– В каком смысле? – Пэнс настороженно покосилась на подругу, приподнявшись на локтях.
– Ну, я бесцеремонная? Я тебя когда-нибудь обижала, сама не понимая, что говорю?
– Меня нет, – осторожно ответила староста. – Но ты вполне можешь быть бесцеремонной, особенно, если думать забываешь. А с чего такие вопросы?
– Просто, – Блез пожала плечами. – Подумалось что-то.
– Блез? – потянула Пэнси.
Но девушка не стала отвечать, поднялась с кровати, подошла к столу и вновь взялась за палочку.
– Надо потренироваться, пока время есть.
– Блез! – не отставала подруга.
– Ну ладно! – Блез расстроено опустила плечи и призналась: – Я, кажется, обидела человека на днях. А сама не понимаю, каким образом. Не то чтобы меня совесть мучает, но…
– Но мучает? – с улыбкой закончила за нее Пэнси. Блез кивнула. – Кого обидела-то?
– Это неважно, вообще больше не хочу об этом, – девушка передернула плечами.
– И все же? – настаивала староста.
Блез тяжело вздохнула, обернулась и испытующе посмотрела на девушку.
– Только пообещай, что не будешь смеяться!
– Я обещаю, – серьезно подтвердила та.
– И еще, что никому не скажешь.
Пэнси хихикнула.
– Ты меня пугаешь!
– Пообещай!
– Хорошо, я обещаю, – произнесла Пэнси с прежней улыбкой. – Теперь скажешь?
– Ты пообещала, – еще раз напомнила Блез и, получив ответный кивок, на одном выдохе пробормотала: – Невилл.
– Лонгботтом? – глаза Пэнси округлились, улыбка тут же исчезла с лица. – Из-за него все это?
Блез кивнула.
– Как ты вообще умудрилась?
– Ну, я занималась в библиотеке, и у нас завязался разговор, ну и…
– Блез, – прервала ее Пэнси. Голос старосты звучал спокойнее. – Это Лонгботтом, гриффиндорец. Ты ничего не сделала, чтобы его обидеть. Просто мы слизеринцы и для них всегда будем плохими. И твоя временами возникающая бесцеремонность тут совершенно ни при чем.
– Думаешь? – Блез явно сомневалась в правоте подруги.
– Конечно! – подтвердила староста. – И даже не мучайся на этот счет!
– Наверное, ты права.
– Конечно, права. Пойдешь со мной патрулировать подземелья? – спросила Пэнси, поднимаясь с кровати и поправляя форму.
– Нет, ты знаешь, – наконец улыбнулась Блез, – я лучше лягу сегодня пораньше. Я не высыпаюсь последние дни. Вот и лезет в голову всякая чушь.
– Ну, смотри, – кивнула староста и вышла из спальни.
И все же, думала Блез, лежа ночью в темноте задернутого полога, дело было совсем не в цвете галстука. Он ведь первый с ней заговорил. Тогда, еще в сентябре, Лонгботтом сам с ней заговорил. И в библиотеке он сам предложил помощь, улыбался ей, как часто улыбался своим друзьям. Открыто, без тени сомнений, как часто ей самой улыбалась Пэнси и как в редкие минуты спокойствия улыбался Драко. Дело было не в том, что она Забини, а он Лонгботтом. Иначе бы он и не подумал предложить ей помощь. И не стал бы говорить о своих проблемах с зельями. Дело было в чем-то другом. Она совершенно точно чем-то его обидела. Но вот чем? Что такого она сказала?
Девушка перевернулась на другой бок и с обидой ударила кулачком по ставшей такой неудобной подушке. В голове раз за разом крутился тот разговор. Что она сказала? Может быть, дело было как раз в его проблемах с зельями? То есть, в этом, конечно был смысл. Какому парню нравится выглядеть слабаком. Но… Блез снова перевернулась, ноги запутались в одеяле. Неудобная подушка по-прежнему не давала спать. Вероятнее всего дело было именно в зельях. Но почему-то Блез не оставляла уверенность, что дело было в чем-то другом. В чем-то обычном для нее, что она сказала, не отдавая себе отчета, что его это могло оскорбить.
Минут через двадцать подушка в наказание была сослана на пол. Еще через какое-то время туда последовало и одеяло. А Блез все никак не могла уснуть. Впервые в жизни ей не давала спать ее собственная бесцеремонность по отношению к малознакомому человеку. Человеку, который ничего для нее не значил, но которого ей совсем не хотелось обижать.
***
В голосе женщины проскальзывали панические нотки.
– Все совершенно точно, вы сами все видели, – в который раз попыталась она убедить собеседника. – Все знаки говорят об одном. Даже вы не можете этого отрицать.
Директор скрепил руки в замок.
– Я ничего не отрицаю. Я говорю, что еще не время, – спокойно заключил он.
– Но вы ведь видели манускрипт! – вновь взвилась Бабблинг. – Вы сами помогали в его расшифровке, Альбус!
– Прошу вас, Батшеба, успокойтесь. Я прекрасно помню содержание этого документа. И все же…
– И все же вы ничего не делаете, – разочарованно заключила женщина. – Все просто, директор. Если не вмешаться, из него сделают второго Гриндевальда. И, поверьте, в разы страшнее и кровожаднее первого.
– Слишком рано, – в голосе Дамблдора зазвучал металл. – Мы не знаем наверняка ничего, чтобы вот так судить. Ни автора, ни времени создания. Нет никаких гарантий, что написанное верно.
Бабблинг устало покачала головой.
– Предосторожность никому не навредит.
– Вы этого не знаете, Батшеба. И я не знаю. Будущее слишком туманно и непредсказуемо. Наше вмешательство сейчас может принести гораздо больше вреда, чем пользы.
– Он потеряет ее, – глухо произнесла женщина. – Без вашей помощи он потеряет ее, и тогда нас уже ничто не спасет, – она глубоко вздохнула, будто очнулась от наваждения и продолжила: – Своим невмешательством вы обрекаете их самостоятельно сражаться за свое будущее.
– Я не отворачиваюсь от них, – Дамблдор покачал головой. – Но и разрушить его жизнь безо всяких на то оснований я не могу себе позволить.
Профессор Бабблинг порывисто поднялась из кресла, направилась к двери, но потом вновь вернулась к его столу и нервно спросила:
– Не можете или не хотите?
– Он ведь просто мальчик, Батшеба.
– Том Риддл тоже когда-то был просто мальчиком, – обвиняющее бросила женщина, покидая кабинет.
***
Гермиона отложила нумерологические таблицы и мысленно вернулась к последнему разговору с Роном.
Она не солгала. Она действительно все понимала. И то, почему Гарри винит себя во всем, и то, почему отдаляется от них. И даже почти не злилась на друга. Ну, разве что совсем чуть-чуть.
Девушка оглядела стол и принялась убираться.
В конце концов, Гарри был абсолютно прав. Находиться рядом с ним становилось все опаснее. А они не были готовы к этому. Ни она, ни Рон, никто. Даже сам Гарри и наполовину не был готов к тому, что его ждет.
Гермиона закончила со столом и переместилась к стеллажу с книгами.
Когда же до них дойдет, что это уже не просто приключение? Они заигрались, и игра вышла из-под контроля. И вот они, три подростка, ничего толком не умеющие, против армии хорошо обученных убийц.
Гарри был совершенно прав. Так не может больше продолжаться. Если они решили поиграть в войну, они должны хотя бы уметь себя защитить.
Значит, надо начинать учиться, не откладывая, прямо сейчас. И не тем детским щитам, которые они практиковали в прошлом году. Занятия с Гарри несомненно пошли на пользу всем. Но даже в Армии Дамблдора они толком не знали, от чего они учатся защищаться. Ей нужен был тот, кто знал, видел то, что их ждет. Вот только… Нет, она отлично знала, кто мог научить. Но… неужели она об этом всерьез?
Она подхватила джинсы и толстовку и юркнула в ванную. Вот, что ей сейчас нужно. Расслабиться и прочистить мозги.
Через час после душа Гермиона пожалела, что переоделась. Как будто, когда она снимала школьную форму, она снимала часть себя. Куда пропадала ответственность, привычка соблюдать правила? И откуда бралась эта безрассудность и желание рискнуть?
Но ведь… Гермиона взяла на руки Живоглота и еще раз попыталась все проанализировать.
В ее мыслях и намерениях была логика. Еще как была! Но разве можно вот так? С другой стороны, что ее останавливало? Только привычка и глупый гриффиндорский снобизм!
Аккуратно переложив кота на подушки, староста наскоро собрала волосы на затылке и вышла из комнаты.
– А у вас разве нет сегодня тренировки? – неуверенно спросила она, присаживаясь на диван рядом с Роном.
– Неа, – он поднял глаза от книги и удивленно посмотрел на подругу. – А что?
– Просто, – Гермиона пожала плечами и как можно более безразлично добавила. – Почему-то была уверена, что у вас сегодня тренировка.
– Ну, мы хотели поставить, но у Гарри же занятия с Дамблдором.
– Да, точно, сегодня же среда, – рассеянно отозвалась девушка.
– В любом случае, среду заняли слизеринцы еще в начале сентября, – немного разочарованно закончил Рон.
– Правда? – удивилась Гермиона, не отрывая взгляда от дивана.
– Ну да.
– И до скольки у них обычно тренировки? – спросила она, вытягивая ниточку из темно-красной обивки.
– Не интересовался, – хмыкнул Рон. – Хотя кто-то из райвенкловцев говорил, что Нотт гоняет команду чуть ли не до ночи. Это же его последний год. А тебе-то что?
– Да, я просто… знаешь, просто подумала, что тренировки, сам понимаешь, – Гермиона вскинула взгляд на часы над камином, – так поздно, это может сказаться на успеваемости студентов, – кое-как выкрутилась она.
– Об этом пусть болит голова у их старост.
– Ну да, ты прав, – кивнула Гермиона. – А что ты читаешь?
– А, это для заклинаний, – с неохотой сознался Рон и тут же предупредительно поднял руку. – Давай только без язвительных замечаний. Я все же не совсем дурак.
– Да я, в общем-то, и не собиралась, – с улыбкой произнесла девушка.
– Ой, да ладно!
– Ну, может чуть-чуть, – пожала плечами Гермиона и поднялась. – Ладно, еще увидимся.
– А ты куда это?
– К МакГонагалл, по поводу курсовой.
Рон кивнул и вновь уставился в книгу.
Гермиона вышла из башни и, не давая себе шанса задуматься, сбежала в холл. На улице ее уверенность ослабла. Толстовка хоть и была теплой, но все же недостаточно для конца октября.
Чем ближе она подходила к стадиону, тем сильнее дрожали колени. А если она сейчас выйдет прямо навстречу всей слизеринской команде? И как она будет это объяснять? Староста повернулась в противоположную сторону и поспешила обратно в замок, убеждая себя, что выбрала совсем не то место и время для своего гениального плана. Но буквально через два шага остановилась, вновь повернулась и продолжила свой путь к стадиону. Если она не сделает этого сейчас, то уже не сможет решиться на вторую попытку.
Гермиона натянула рукава на пальцы и вздернула носик. И нет ничего страшного в том, что она может тут кого-то встретить. И ничего она не будет никому объяснять. Не хватало еще, чтобы староста Гриффиндора отчитывалась перед слизеринцами.
Стадион оказался пуст. Видимо, тренировка уже закончилась.
Гермиона остановилась за трибунами, глядя на подход к раздевалкам. И что это значит? Она опоздала? Или они еще в раздевалках? И что ей делать? Ждать, когда все выйдут?
Девушка огляделась по сторонам, переступила с ноги на ногу. Она уже дрожала от холода. А может, это был адреналин.
А если они уже разошлись? Простоит тут до ночи и никого не дождется.
Гермиона прислонилась головой к деревянному остову трибуны. Мерлин, насколько проще было взять карту Гарри и посмотреть. Но нет, думать ей, конечно же, было некогда, решимость таяла!
Хлопнула дверь, и из правого строения вышла семикурсница Слизерина. Гермиона шагнула дальше в тень трибун. Девушка прошла мимо, волоча за собой метлу и устало потирая плечо. Гермиону она не заметила.
Гриффиндорка переждала немного и вышла обратно на свет. Значит, мужская слева.
Уму непостижимо! Проучиться в этой школе пять лет, посетить столько матчей и только теперь, да еще таким образом узнать, какая из раздевалок мужская! Великий Мерлин, чем она занималась все эти годы?!
Дверь слева отворилась, и Гермиона вновь спряталась за трибуны. Мимо прошли Нотт и двое незнакомых парней. Спустя пару секунд их догнал еще один. Гермиона сильнее вжалась в стену, но никто даже не взглянул в ее сторону.
Голоса стихли, и девушка вновь шагнула ближе к проходу.
Игроков должно быть шесть. Или семь? Староста пересчитала в уме – три с красным мячом, двое с битами, еще вратарь и Гарри. Семеро. А вышли только пять человек.
Когда Гермиона уже решила, что ждать дальше просто глупо, вновь открылась дверь женской раздевалки, и на свет вышла Паркинсон. Не церемонясь, она толкнула дверь напротив и, почти не заглядывая внутрь, прокричала:
– Малфой, ты там?
Гермиона насторожилась.
– Тебя ждать? – вновь крикнула Пэнси, подтверждая, что Малфой внутри.
Ответа Гермиона не услышала, но судя по тому, что слизеринка буркнула себе под нос «Как хочешь» и побрела к замку, Малфой от сопровождения отказался.
Шесть человек. Гермиона выдохнула, помолилась Мерлину, чтобы в слизеринской команде не было запасных, и прошмыгнула в левую дверь.
Деревянные стены, деревянные шкафчики – светло, тепло и уютно. Малфоя видно не было. И только внутренний голос надоедливо бубнил: «Тоже мне, староста, а по мужским раздевалкам шляется! »
Занятая спорами с собой, Гермиона не заметила, как он вышел из дальней двери, видимо, ведущей к душевым. Что странно, без тени удивления на лице, будто ждал ее.
С привычной ухмылкой он оглядел ее с ног до головы, задержавшись чуть дольше на мешковатой толстовке.
– Грейнджер, ты, вообще, в курсе, что это мужская раздевалка?
– В курсе, – подтвердила Гермиона, отчаянно пытаясь унять дрожь.
– И что же ты тогда здесь делаешь? – продолжал он, будто посмеиваясь.
Девушка сглотнула и как можно увереннее произнесла:
– Мне нужна твоя помощь.

Глава 15

– И почему же я должен тебе помогать?
– Потому что тебе их победа не выгодна.
– Допустим, – кивнул Малфой. – Но это не значит, что я автоматически становлюсь твоим лучшим другом, Грейнджер.
– Лучшие друзья у меня есть, спасибо за заботу, – Гермиона скорчила недовольную гримасу. – Мне нужен учитель.
– Что, прости? – Малфой не выдержал и расхохотался. – А куда, позволь спросить, подевались все преподаватели в этой школе?
Гермиона упрямо мотнула головой.
– Они не научат тому, что знаешь ты.
– И что же такого страшного я знаю? – Малфой расширил глаза в притворном ужасе.
– Ты один из них, – неуклюже начала девушка. – Ты знаешь… ну… ты знаешь их проклятия, приемы… темную магию. Ты ведь знаешь?
Малфой резко посерьезнел.
– С чего ты взяла, что мне хоть что-то об этом известно? – он понизил голос.
– Твой отец с расстройства исполосовал тебе спину гоблинским клинком, – напомнила гриффиндорка, тоже переходя почти на шепот. – Уверена, у тебя была очень специфическая воспитательная программа.
Малфой задумчиво провел рукой по подбородку, нахмурился.
– Почему ты не пошла к МакГонагалл?
– Они не хотят, чтобы мы вмешивались, – Гермиона обиженно дернула плечиками.
– После всего, что с вами уже было? – на этот раз слизеринец выглядел по-настоящему удивленным.
– Да. Они говорят, что мы еще дети, и запрещают во что бы то ни было ввязываться. Профессор МакГонагалл непременно доложит директору, за нами начнут еще пристальнее следить, но учить меня они не будут. Не тому, чему я действительно хочу научиться, – она огорченно покачала головой.
– Альберта, – задумавшись, предложил Малфой. – Она бы не пошла к Дамблдору.
Он посмотрел на озадаченную гриффиндорку и тут же все понял.
– Ты ей не доверяешь, – с прежней ухмылкой потянул он. – А мне, значит, доверяешь?
– Нет, – резко оборвала его Гермиона. – Тебе я доверяю еще меньше, чем ей. Но в случае с тобой, я уверена, что ты поможешь.
– И в чем же причина твоей уверенности?
– В шрамах у тебя на спине. Я точно знаю, ты на моей стороне.
– Я ни на чьей стороне, – прошипел Малфой, словно даже мысль о том, чтобы быть по ее сторону, его оскорбляла.
Гермиона равнодушно махнула рукой.
– Называй это как хочешь. Все равно я права. Разве нет?
Слизеринец недовольно отвел взгляд, переступил с ноги на ногу и с неохотой признал:
– Смысл в твоих словах есть, – Гермиона тут же начала расплываться в улыбке. – Но вся твоя затея настолько же опасна и безответственна, насколько логична.
– Значит, – разочарованно начала девушка, – ты не будешь меня учить?
– Я… – Малфой замешкался. – Я не могу тебе сейчас ничего ответить. Мне нужно…
– Конечно, – Гермиона торопливо подтвердила, что понимает.
Она опустила погрустневший взгляд к своим кроссовкам, вновь натянула рукава на пальцы. Но затянувшееся молчание заставило ее вновь взглянуть на Малфоя. И в итоге девушка наткнулась на его усмешку.
– Что? Что смешного?
– Грейнджер, – Малфой явно с трудом сдерживал приступ хохота. – Это все еще мужская раздевалка.
– Великий Мерлин! – воскликнула Гермиона и вылетела из помещения, провожаемая смехом слизеринца.
***
Низкий потолок выглядел очень грязным, ужасно пахло прокисшими травами. Перед ней время от времени маячило размытое пятно. Слабый свет лился откуда-то сверху, но крыша была целая, без прорех. По крайней мере, насколько она могла видеть.
Пятно сформировалось в человека, и все стало еще более загадочно.
– Выпей, выпей, – и он поднес к ней источник травяной вони. Она отключилась, то ли от снадобья, то ли от изнеможения.

Крыша по-прежнему была грязной. Только теперь с нее свисали пучки мерзко пахнущих растений, а на улице по ней барабанил сильный ливень. Чувствовался сквозняк, и было слышно, как человек напротив растирал что-то в глиняной чашке.
Ее накормили очередной зеленой гадостью. На этот раз она смогла рассмотреть человека получше. Уже старик, совсем старик. Сил хватило только на то, чтобы вымолвить свое имя в ответ на его вопрос. Уже проваливаясь в сон, она услышала, как он бормотал:
– Тяжело жизнь отдавать, тяжело…

Сквозняка не было. Старика тоже. Ей удалось пробыть в сознании около часа, она считала. А потом он вернулся, завернутый в странный кусок шерсти и припорошенный уже тающим снегом. Он затопил что-то вроде печи, и сразу стало жарко, но он говорил, что это не телу, это душе жарко.
– Отпускать тяжело. Отпускать всегда тяжело. Потому и жар. Душа твоя горит, вот выпей.
И ей в лицо резко ударил этот ужасный запах прокисшей травы.
– Не кривись, – проворчал он. – Силы тебе нужны, много сил.
– Кого? Кого тяжело отпускать? – прохрипела она. Голос почти не слушался, она сама себя не узнала.
Старик раздосадовано покачал головой, но все же ответил.
– Сама знаешь, а спрашиваешь. Зачем, раз нужды нет? Нужды нет – молчи. Силы тебе нужны не для этого.
Она еще хотела спросить, зачем ей нужны силы, но жара сморила слишком быстро. А может, это опять были его травы.

– Понять тебе надо, слишком сильно ты за него держалась. Слишком сильно любила. И слишком сильно ненавидела того, кто забрал, – он тяжело вздохнул, будто уже хоронить ее собрался. – Потому и тяжело так сейчас. Слишком много сил ушло.
Свет снова лился откуда-то сверху. Она уже могла оглядеть почти всю лачугу, но все равно не понимала, откуда исходит свет.
– На что? На что ушло слишком много сил?
Голос слушался уже лучше, она почти совсем не хрипела. А вот с пониманием были большие проблемы. Она не знала, сколько пробыла здесь, неделю или месяц. Но чем чаще она приходила в сознание, чем больше говорила с ним, тем меньше могла понять.
– Ни на что. Силы ушли с ним. Он забрал. Но не себе. На, поешь.
Она начинала привыкать к странной еде и уже почти незаметному запаху трав.
– А кому? – допытывалась она.
Старик равнодушно пожал плечами.
– Никому. Куда уходят силы, когда умираешь? Туда и твои ушли. Но ты жива, и это радует.
– А силы вернутся?
– А как же! Ты же здесь, – кивал он, намешивая новые составы.

Когда уже получалось садиться, она усмотрела небольшое окно под самым потолком. Оттуда и лился свет. Раньше окно было прямо за ее головой, и увидеть его не получалось.
– Связь крепкая, разорвать трудно будет, трудно, – причитал старик себе под нос.
– Чью связь? – предприняла она очередную попытку вклиниться в его размышления.
Такие попытки обычно ничего не давали. Он просто продолжал бессвязно бубнить себе под нос, а ей только и оставалось, что пытаться истолковать доносившиеся до нее обрывки. Истолковать получалось мало что. Но в редкие моменты, как сейчас, он мог ответить. Понятнее от его ответов не становилось, но она надеялась, что со временем сможет его разговорить.
– Твою и его, – произнес он, как само собой разумеющееся.
Он смешивал какие-то настойки и почти не смотрел в ее сторону.
– Его – ребенка?
– Нет! – в его голосе сквозило раздражение. – Того, кто забрал.
– Тома, – поняла, наконец, она. – А что за связь?
– Говоришь, Том, будет Том, – он пожал плечами и вышел из лачуги.
До наступления сумерек он так и не вернулся.

Судя по всему, он был каким-то местным шаманом или лекарем. Или всем сразу. Большую часть времени он готовил какие-то порошки и настойки, все из заботливо собранных трав, развешанных прямо над ее головой. Он много делал для нее, но что-то составлял на полочку в дальнем конце. А потом все, что на полочке, куда-то исчезало. Наверное, он этим торговал. Или отдавал задаром.
Она нашла в лачуге несколько книг. Судя по иллюстрациям, старинные книги по зельеделию. Но все на каком-то странном языке. Она не могла прочесть, сначала просто рассматривала картинки, потом искала знакомые названия рецептов. Потом пыталась разбирать слова в рецептах, которые еще помнила из той, прошлой жизни. Занятие было вряд ли нужное ей, но довольно увлекательное. К тому же, неплохо убивало часы, когда старик не хотел с ней разговаривать.

– Ты не переживай, – как-то произнес он почти с нежностью. – Он ждать будет. Сколько понадобится, столько и будет.
– Кто? Том? – не поняла она.
– Не Том. Тот, кто ждет, кто обещал. Как обещал, так и будет, – он кивнул, подтверждая свои слова, и снова замолчал на много часов.

О странной связи старик снова заговорил лишь почти через месяц.
– Надо разорвать, надо, – он настороженно взглянул на нее. – Будет из тебя соки тянуть, не поправишься.
– Но откуда связь? – она поерзала на кровати, будто стараясь почувствовать себя, свое тело. Но все в ней было по-прежнему. – Я не чувствую.
– Ха! Не чувствует она! – он расхохотался мелким, почти злобным смехом. – Есть связь, видно же. Ты породила, он убил. Как же без связи?!
После этого он часто вспоминал об этой связи. И каждый раз со все возрастающей злобой и беспокойством. Когда она смогла вставать, заставил выйти на улицу. Ритуал она запомнила плохо. Была ночь, дул жуткий ветер. Старик завернул ее в какое-то вонючее одеяло, и ветра она почти не ощущала. Был костер и опять травки. Одно она помнила совершенно точно: когда он закончил и повел ее обратно в лачугу, стало легко. Совсем легко, хорошо. Даже улыбаться хотелось.

Как-то раз, когда уже наступило лето (по крайней мере, она тот период времени определила именно как лето), к ним прибежала девочка лет девяти. Она страшно запыхалась, все время тыкала куда-то пальцем и взволнованно тарабанила что-то на непонятном языке. Закончив свою сбивчивую речь, она получила от старика такой же непонятный ответ и убежала обратно. Старик собрал в охапку почти все свои склянки и поспешил вслед за гостьей. Вернулся он только к следующему утру, уставший, и, ничего не объясняя, свалился спать. Он так никогда ей и не сказал, чем занимался те сутки.

Он выхаживал ее больше года. Когда физические силы восстановились полностью, начал учить. Сначала контролю, потом спокойствию. Они занимались чем-то вроде медитации. По сути, он заново учил ее колдовать, помогал восстановить магические силы, отнятые проклятием, и осторожно готовил к тому, чтобы вернуться. Он, бывало, много говорил о Томе. Она не знала, откуда этот старик все берет. Он говорил, будто то, что случилось с ней, случится и с Томом. Говорил, что она не успеет, но что Тому все равно воздастся. Говорил, что ей надо обязательно восстановить силы, научиться, дождаться и вернуться. Потому что, как она вернула силы, так и Том сможет. Еще он начал говорить про ребенка, которому нужна будет ее помощь. Он никогда не называл имен. То ли был уверен, что она и без имен его прекрасно понимает, то ли не знал их, то ли даже не задумывался об их необходимости. Она не могла понять, откуда он все это знает. Она даже не могла определиться, верить ему или нет. Он говорил о прошлом порой такое, что могла знать лишь она. А порой сочинял про будущее. Ну, кто поверит в предсказания какого-то свихнувшегося шамана-отшельника? И все же она не могла отделаться от желания ему верить.

Она провела у старика около двух лет – посчитала, вернувшись в Европу.
Она не хотела уезжать. Ее ничто не тянуло назад. Даже его заверения, что она должна, что нужна будет тому, кто ждет, и ребенку, имени которого она так и не смогла добиться.
Однажды он просто вывел ее на улицу, указал путь, чуть подтолкнул и отпустил. Без грусти в голосе или в глазах, безо всяких сожалений, как отпускают на свободу выздоровевшую птицу. Оставил ей на память два кулона, а имени своего так и не назвал.
Она не хотела уезжать, но в какой-то момент поверила ему, поняла, что так надо. И шагнула по тропе, указанной стариком.
***
Северус устало потер переносицу.
– Это все, что ты помнишь? – наконец спросил он.
– Да, – отозвалась Альберта. Она стояла у каминной полки, как стояла в течение всего рассказа, и не поворачивалась к нему.
– Кто он вообще такой, этот старик?
Альберта пожала плечами.
– Я же сказала. Отчасти шаман, отчасти монах. Но в большей степени гений.
– Ладно, но почему ты не нашла его после?
– Сначала думала, что это неправильно, – Альберта все же повернулась, подошла ближе и опустилась на диван рядом с ним. – Потом, когда решила, что он все же сможет ответить на какие-то вопросы, я отправилась туда.
Она замолчала. Северус с удивлением заметил грусть в ее взгляде.
– И? – подтолкнул он ее.
– Я не помнила, как оказалась там. И плохо запомнила дорогу обратно. Я потратила несколько месяцев, чтобы найти его дом. Но... – она собралась с силами и продолжила: – его там уже не было.
– В каком смысле, уже не было?
– Сначала я подумала, что он ушел в какую-то из деревень. Там вокруг просто немыслимое количество деревушек. Я прождала сутки. Он не вернулся. Да и дом… он выглядел брошенным. Сразу было понятно, что тут давно никто не жил. Ну, знаешь, метровый слой пыли, давно не топленный камин. Наутро я обошла всю окру и нашла пепелище.
– Ты не пыталась расспросить этих людей?
– Я не знаю их языка. И они не говорят на тех, что я знаю, – она посмотрела ему в глаза. – Он умер, Северус, я точно это знаю.
– Откуда? – зельевар с сомнением покачал головой.
– Да оттуда же! – Альберта завелась, вновь встала и начала мерить комнату шагами. – Я ведь рассказала тебе все, что он говорил. Связи. Все, что мы делаем, создает связи. Он был совершенно прав, когда говорил, что мы с Томом были связаны. Но и со мной он себя связал. Тем, что выходил меня, тем, что разорвал нашу с Томом связь, что обучал меня. Связи образуются и разрушаются все наше существование. Это та часть магии, которую мы слишком редко чувствуем и которой никогда не научимся управлять. Мы были связаны, Северус, и я точно знаю, что теперь он мертв.
Она вновь остановилась у каминной полки и уставилась на огонь.
Снейп вздохнул. Чему он так и не смог научиться, так это чуткости в таких вот разговорах. Он поднялся и положил ей на плечо руку.
– Тогда нужно постараться, чтобы его жизнь оказалась не напрасной. Раз он говорил тебе все это, значит, он верил, что это поможет.
– Но я и половины из его слов не понимаю, – всхлипнула Альберта.
– Тогда нам нужно просто разобраться.
– Почему ты вдруг поверил, что его слова хоть что-то значат.
– Ну, – Снейп замялся. – Он предсказал падение Темного Лорда. Хотя он и не мог ничего об этом знать. Убедительно.
Альберта кивнула и вновь вернулась на диван.
– Ладно. Определенные части складываются легко. Он говорил, что с Томом произойдет то же, что случилось со мной. Я потеряла много сил со смертью ребенка. Значит, и Том потерял определенную часть сил после того, что случилось в тот Самхайн. Что бы там ни случилось.
– Логично, – согласился Северус, опускаясь рядом с ней. – Но ты сумела вернуть часть своих сил, следовательно, может и Лорд. Как?
– Очевидно, с помощью какого-то ритуала. Но вот какого?
– Погоди, – нахмурился зельевар, соображая что-то. – Ты не этим ли отвлекла его внимание от плана Люциуса по поимке мальчишки?
Он подозрительно уставился на собеседницу, которая виновато прятала глаза.
– Ты ведь виделась с ним. Я знаю, что виделась! – продолжал наседать Северус. – И именно об этом, судя по всему, и писала Нарцисса.
– Она писала тебе?
– Да, – кивнул он. – Пару дней назад. Передала письмо с Костой, как много лет назад. Она написала, что Лорд был в Имении и искал какую-то книгу. Она не запомнила названия, но написала, что это как-то связано с древними ритуалами.
– Почему ты раньше мне не сказал? – ту же взвилась Альберта.
– Потому что не знал, что это важно. Это ты подкинула ему эту мысль?
– Да, я, – признание женщины по тону больше походило на атаку. – И раз он проглотил наживку, значит, мы сумели выиграть еще немного времени.
– Времени на что?
– На то, чтобы разобраться в остальном, – вновь вернулась к деловитому тону Альберта. – Понятно, что ритуал, который понадобится Тому, напрямую должен быть связан с младшим Поттером. Поттер здесь в безопасности. Давай вернемся к нашим загадкам. Кто этот ребенок?
– Может, именно Поттер.
– Думаешь?
– Это логично. Очевидно, весь мир уверен, что именно в нем скрыт секрет победы или поражения. Я думаю, этот твой старик говорил, что Поттеру понадобиться твоя помощь, чтобы победить Темного Лорда.
– А я думала про Драко, – неуверенно предложила женщина.
– Почему Драко? – Снейп вновь задумчиво нахмурился.
– Ну, потому что он мой племянник. И потому что Поттер, как я уже сказала, в безопасности здесь, под защитой Альбуса. А вот с Драко может случиться все, что угодно.
– А почему ты к нему с этим не пошла? – задумчиво произнес Северус.
– К Драко?!
– Нет, к директору. Он бы тебе помог.
Альберта тяжело вздохнула и вновь отвела взгляд.
– Потому что он не резиновый, – она принялась накручивать на палец цепочку с кулоном-рыбой. – Он не Бог и не Мерлин, он не может решить все проблемы этого мира в одиночку. Он уже пытался однажды, и смотри, что из этого вышло. С чем-то мне придется разобраться самой.
– Ну, у тебя есть я, – зельевар равнодушно пожал плечами.
– Да, это обнадеживает, – рассмеялась Альберта. – Ладно, давай прикинем, что у нас в пользу Поттера…
***
Гермиона медленно поднималась в совятню, пытаясь понять, что же вокруг нее происходит.
День проходил за днем, а ничего не менялось. Гарри, хоть и помирился с ней, продолжал быть отстраненным. Нет, они разговаривали, проводили вместе больше времени, она даже иногда помогла ему с заданиями. Но все же чувствовала, что на деле он был не здесь, не с ней. Рон просил не наседать на Гарри и сам отстранялся от Гермионы. По чуть-чуть, почти незаметно, но отстранялся. А сама Гермиона, похоже, и не собиралась ничего предпринимать, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Ее вдруг охватила апатия, как в сентябре. Ей было почти все равно, останутся они с Роном друзьями или нет.
В первый момент, когда девушка поняла, что почти рада этой отчужденности, она буквально возненавидела себя. Но быстро осознала, что эта ненависть была скорее из разряда чувств, которые она должна была испытывать, а не чувств, которые она испытывала на самом деле.
В конце концов, Гермиона поняла, что единственная вещь, которая действительно ее волнует, это ответ Малфоя. Ответ, который он ей так еще и не дал. Гермиона понимала, что не должна злиться на него, но все же что-то очень похожее на злость понемногу росло в ней. Она знала, что у Малфоя и без нее немало проблем (не просто же так они ругались с Паркинсон в тот вечер! ), но все же он мог бы уже что-нибудь решить. Или не мог?..
Единственное, что Гермиона могла сказать наверняка, это что она не имеет ни малейшего понятия, что происходит с ним.
А вчера еще и МакГонагалл сообщила, что Паркинсон уедет на выходные. «По семейным обстоятельствам». Гермиона даже представить боялась, что это могут быть за обстоятельства. С другой стороны, ей было любопытно. Безумно любопытно.
Однажды попав в их мир, узнав о нем хоть что-то, помимо привычных слухов и домыслов, девушка уже не могла держаться в стороне. В какой-то момент на этом пути Гермиону настигло осознание, что они обыкновенные люди, которые пытались выжить в этой войне и, по возможности, спасти тех, кто им дорог. Гермиона не могла их судить, потому что уже не была уверена, что на их месте поступила бы иначе.
К тому же, она проучилась с ними пять лет, жила в одном замке, ела в одном зале, занималась в одних классах. Она знала их с детства, но никогда прежде не решалась даже заговорить с ними. Просто потому, что кто-то когда-то решил, что такие, как она, не имеют права говорить с такими, как они.
Терзаемая такими невеселыми мыслями, Гермиона вошла в совятню и замерла.
– И тебе доброе утро, Грейнджер, – тихо проговорил Малфой, выводя ее из задумчивости.
Он стоял, облокотившись о столик с письменными принадлежностями, и хмуро смотрел куда-то в сторону.
– Прости, – так же тихо отозвалась она. – Доброе утро. А что ты здесь делаешь… ну, так рано?
– Я ждал письмо, – только теперь Гермиона заметила свиток пергамента, который он крутил в руках. – Теперь вот думаю сразу написать ответ да отправить. Ты?
– Пришла письмо отправить, – она показала зажатый в руках конверт и неуверенно добавила. – В Нору.
– Куда? – еще больше нахмурился Драко.
– Родителям Рона, – поспешила объяснить Гермиона. И правда, откуда ему знать, что такое Нора.
– Ты пишешь им письма?
– Рон не фанат переписки, а миссис Уизли волнуется. Я пишу ей время от времени, – Гермиона пожала плечами и почувствовала себя последней идиоткой. – Я тебе не буду мешать, только письмо отправлю и все.
Она подошла к одной из школьных сов и начала привязывать письмо. Ее не отпускало желание спросить, что он решил насчет ее предложения. Но стоит ли спрашивать? Если бы он определился, он бы ей сказал. Или нет?
– Да ты мне, в общем-то, не мешаешь, – раздалось за ее спиной. – Я даже не знаю, что писать.
Она обернулась и увидела, что он опустился на скамеечку рядом со столом и устало взъерошил волосы. Гермиона выпустила сову в окно и бросила взгляд на столик. Серебристо-серая лента закручивалась в кольца рядом с исчерканным пергаментом. Наверное, письмо было из дома. Она так и не знала, чем закончилась эта его история с отцом. Как много знал Люциус и собирался ли он еще наказывать Драко за помощь ей? Она вновь посмотрела на его нахмуренное лицо.
– Я пойду, – проговорила она. – Увидимся.
Он просто кивнул.
Гермиона уже подошла к выходу, когда неожиданно поняла, что вот сейчас могла бы задать все свои вопросы. Он не злится, не хамит, и даже готов с ней разговаривать. Так какого Мерлина она уходит?
– Драко! – позвала она и сама испугалась от того, как громко звучал ее голос.
Он поднял на нее тяжелый взгляд.
– Зачем уехала Паркинсон? – гриффиндорка мысленно пнула себя. Ведь не об этом же она хотела спросить.
– Откуда ты знаешь?
– Профессор МакГонагалл сказала. Она попросила меня провести обход вместо Пэнси на выходных.
– Я бы и сам с этим справился, – юноша отвел взгляд.
– Ну, это ведь правило. Старосты факультетов всегда патрулируют парой, – она выжидающе посмотрела на Малфоя, но тот не торопился с ответом. Девушка повторила вопрос: – Так зачем она уехала?
И тут все изменилось. Гермиона буквально почувствовала, как между ними вновь выросла стена. Малфой расправил плечи, перестал хмуриться, на лицо вернулось привычное выражение спокойствия и самообладания, на губах заплясала презрительная ухмылка. Гермиона поежилась.
– А тебе не приходило в голову, Грейнджер, что это не твое дело? – спросил он елейным голосом.
Гермиона хотела было промолчать. Чего стоило отвернуться и уйти. Но что-то заставляло ее стоять на месте.
– Просто скажи, это серьезно? – упрямо переспросила она. – С ней все будет в порядке?
– Что? Ты что. Серьезно беспокоишься о Пэнси?! Как это мило с твоей стороны!
– Малфой, – Гермиона тоже начала заводиться, – просто…
– Ах нет, я понял! – не дал ей договорить слизеринец. – Ты вспомнила свое сентябрьское приключение, и теперь тебе везде мерещатся заговоры, похищения, Упивающиеся, верно?
– Но я… – начала оправдываться Гермиона, но он вновь не дал ей и слова сказать.
– Знаешь, ты будешь удивлена, – Драко поднялся и медленно подошел к ней, – но у нас тоже есть семьи. И далеко не все наши поступки подчинены интересам Лорда и войны. Пэнси уехала к родителям, потому что те захотели повидать дочь. К твоему сведению, мистер и миссис Паркинсон души в Пэнси не чают и всегда очень тяжело переносят ее долгое отсутствие. Но это, конечно же, не могло прийти в голову грязнокровке вроде тебя!
Он выплюнул последнюю фразу и вышел из совятни.
Гермиона покачала головой. Что она сделала не так? Он ведь был таким спокойным, и вдруг такая реакция. Она ведь ничего такого не сказала.
Девушка вновь подошла к столу, взяла серебристую ленту от его письма, покрутила в руках, а потом спрятала в карман вместе с исчирканным пергаментом. Мало ли кто мог узнать его почерк.
***
Карета ждала у ворот замка. Северус сказал, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Пэнси еще раз взглянула на ежащуюся от холодного ветра Блез. Не стоило тащить ее с собой.
– Ведь все будет хорошо, да? – неуверенно произнесла она.
– Блез, прекрати! – взмолилась Пэнси. – Я уезжаю на два дня домой, а не в изгнание собралась.
– Я просто волнуюсь, – подруга недовольно повела плечами.
Пэнс подошла к ней ближе и взяла за руку, заставляя посмотреть на себя.
– И зря. Тебе совершенно не из-за чего волноваться.
Блез просто кивнула и вновь отвела взгляд.
– Это мне надо волноваться, – со вздохом продолжила староста. – Не натвори ничего, пока меня не будет!
– Ты правда не хочешь, чтобы я что-нибудь учудила, или тебе обидно, что не сможешь при этом присутствовать? – легко рассмеялась Блез.
– Я серьезно! Будь осторожнее, – без тени улыбки произнесла Пэнс.
– Буду, – кивнула Блез, обняла подругу и подтолкнула к карете.
Староста кинула еще один тревожный взгляд на девушку. Покачала головой каким-то своим мыслям и забралась в повозку, которая тут же тронулась с места.
Блез продолжала стоять на месте, провожая карету взволнованным взглядом.
– По шкале от 1 до 10, насколько она расстроена? – раздалось за ее спиной.
– Она больше была расстроена, что ты не пришел ее проводить.
Драко поравнялся с ней и, усмехнувшись, мотнул головой.
– Этому она точно была рада. Ей надо отдохнуть от меня и моих мнений.
Карета совсем пропала из виду. Тогда Блез все же решилась посмотреть ему в глаза.
– Если бы ты хотя бы попытался понять ее и ее чувства, может вы бы и не поругались.
– Я не хочу понимать ваши чувства, – резко посерьезнел Малфой. – Единственное, что меня волнует, это ваша с ней безопасность.
Блез прищурилась.
– А ты прав, – тихо проговорила она. – Ей действительно нужно отдохнуть от тебя. И мне тоже.
Девушка резко отвернулась и поспешила обратно в замок, подальше от этого несносного мальчишки.
Драко пожал плечами и устремил взгляд туда, где скрылась карета Пэнси. Блез была совершенно не права, и все же била по живому. Он прекрасно понимал и ее чувства, и чувства Пэнс. Но у него не было права разделять эти чувства или, того хуже, потакать им. Не сейчас, не когда все так серьезно.
***
– Я планирую в понедельник начать собирать разрешения, – продолжала перечислять Гермиона. – В среду передам их вам. К слову, я хотела спросить, нужно ли составить дополнительный список для мистера Филча?
– Да, это было бы неплохо, – кивнула профессор МакГонагалл.
Гермиона наткнулась на декана совершенно случайно, возвращаясь из лаборатории. Профессор сказала, что хочет кое-что ей показать и попросила пройти до ее кабинета. Девушка согласилась, решив использовать это время для своего еженедельного отчета.
– Ах да, – вспомнила она, – двое третьекурсников заработали взыскание у профессора Флитвика.
Декан кивнула, подтверждая, что слышала об этом.
– Я только что их проверила, – продолжала Гермиона, – сидят спокойно, работают.
– Хорошо, – они вошли в кабинет профессора. – А как дела с командой?
– Гарри уже начал тренировки, если я ничего не путаю. Но вам лучше уточнить все у Рона. Я мало что понимаю в квиддиче, – девушка виновато улыбнулась.
Декан кивнула, взяла со стола свиток пергамента и протянула его Гермионе.
– Вот, возьмите.
Гермиона развернула свиток и пробежала его глазами.
– Это список книг? – удивилась она.
– Да, для вашей работы, – подтвердила декан. – Здесь немного, но вам будет от чего оттолкнуться. Правда, большая часть хранится в Запретной секции. У вас все в порядке с доступом?
– Да, – кивнула девушка.
– Тогда жду вас с результатами через пару недель.
Выйдя из кабинета, Гермиона чуть ли не бегом бросилась в библиотеку. У нее был еще где-то час, чтобы выбрать пару книг. Наконец-то! Наконец-то можно было с головой зарыться в книги, заняться чем-то по-настоящему интересным, не маяться со скуки и не переживать по пустякам. Можно было даже выбросить из головы утреннюю отповедь Малфоя и чувство вины, засевшее глубоко внутри.
Гермиона остановилась перед входом в библиотеку, пару раз глубоко вдохнула, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, и осторожно потянула ручку.
Мадам Пинс приветливо улыбнулась.
– Добрый вечер, мисс Грейнджер!
– Здравствуйте! – Гермиона подошла к столу библиотекаря и протянула ей список. – Мне нужны вот эти книги.
Женщина внимательно читала названия.
– Пишите работу для профессора МакГонагалл? – наконец спросила она.
– Только начинаю. Профессор сказала, большинство этих книг находятся в Запретной секции.
– На самом деле все эти книги находятся там. Летом профессор Дамблдор распорядился об изъятии еще нескольких. Но я не вижу никаких причин, почему бы вы не могли посмотреть их, – мадам Пинс вновь улыбнулась. – Вам нужна помощь с поиском?
– Нет, спасибо. А…
– Секция открыта, можете проходить.
– Спасибо, – повторила староста и направилась к стеллажам, за которыми в самом конце зала располагалась обнесенная забором (а по-другому и не назовешь эту кованую ширму) Запретная секция.
Дверь действительно была открыта. Значит, здесь совсем недавно кто-то был.
Гермиона равнодушно пожала плечами и юркнула к стеллажам с литературой по высшей трансфигурации. Листая одну из книг, указанных деканом, она в очередной раз спросила себя, почему директор так усилено прячет книги от студентов. Понятно, были здесь трактаты по темной магии, исторические хроники с описаниями не для слабонервных. Но те же самые книги по трансфигурации. Что в них было плохого? Лишь то, что для среднестатистического ученика Хогвартса они были слишком сложны. Но… пришлось признать, она никогда не задумывалась, что может случится, если знаниями, полученными из этих книг, воспользуется достаточно талантливый студент с неправильными мыслями и желаниями. С другой стороны, староста готова была биться об заклад, что у Тома Риддла в свое время был неограниченный доступ в Запретную секцию.
Девушка вздохнула и потянулась за следующей книгой. И в этот момент она словно почувствовала его. Это было странное ощущение – тревога и вина, смешанные с облегчением и желанием защититься одновременно.
– Курсовая по трансфигурации? – удивленно спросил он, подойдя совсем близко.
– И что с того? – не оборачиваясь, отозвалась она.
– Что, не будет ни выпавших из рук книг, ни восклицаний? Ни даже обвинений в подражании приведению? – усмехнулся он.
– Нет, я уже начинаю привыкать.
Гермиона закрыла книгу, подхватила еще две, выбранные раньше и повернула к выходу из секции.
– Я согласен, – тихо проговорил он, поняв, что Гермиона не намерена начинать разговор.
Девушка обернулась и с опаской взглянула на него.
– На что? – решила уточнить она, хоть и понимала, о чем он говорит. Но разум не желал верить. По крайней мере, не пока он произнесет это вслух.
Драко поморщился. Но все же произнес то, что она хотела услышать.
– Я согласен помочь тебе с твоим невообразимо глупым и слишком самонадеянным планом обучения чему ты там хотела от меня научиться.
– Почему ты вдруг решился? – не позволяла себе поверить Гермиона.
– О Мерлин, всегда и до всего ей есть дело! – он шутливо возвел глаза к потолку. – Мои мотивы не твоя забота, Грейнджер! Ты – готовься.
– Готовиться?
– Именно, – кивнул Малфой, обходя ее. – Начнем по старому ведьмовскому обычаю в Самхайм.
***
Праздничный ужин перевалил за половину. Когда первый голод был утолен, студенты окончательно расслабились, почуяв праздник, и даже преподаватели заметно повеселели, Рон повернулся к лучшему другу и заговорщицки прошептал:
– Тебе надо расслабиться, и я готов тебе помочь.
Гарри нахмурился. Рон начинал этот разговор несколько раз прошедший день. И судя по всему, не был намерен останавливаться.
– Я тебе уже сказал, я вполне расслаблен, – недовольно отозвался Поттер.
– Ты понимаешь, о чем я. Ты стал таким же книжным червем, как Гермиона.
– Хей! – Гарри угрожающе погрозил другу вилкой. – Мои занятия…
– … важней Вселенной. Я и не спорю! – Рон развел руками, подтверждая, что не намерен ругаться. – Но и от них надо отдыхать.
– Я отдыхаю достаточно, – терпеливо ответил Гарри.
– Ты себя-то видел? – хмыкнул Рон, откусывая от бифштекса сразу половину. Кое-как прожевав кусок, он затараторил дальше: – Выглядишь так, будто Кубок по квиддичу проиграл.
Поттер насмешливо глянул на друга, жестом предлагая продолжить.
– Нам надо развеяться, – и рыжий подмигнул.
– Нам?
– Ну да, я и ты, как в старые добрые времена.
– В старые добрые времена? – нахмурился Гарри. – Тогда должно быть не «я и ты», а «я, ты и Гермиона».
– Э, нет, брат, не сегодня. Устроим себе сугубо мужской вечер
– Мужской?! – Гарри все это начало откровенно забавлять.
– Да и к тому же, Гермиона ни за что не согласится на Хогсмид.
– А мы идем в Хогсмид? – удивленно вскинул брови Поттер.
– Вот именно! – довольно потянул Рон. – Мы идем в Хогсмид!
– Я все же не уверен… – начал Гарри, но замолчал, стоило ему наткнуться на упрямый взгляд друга. Он покачал головой и перешел в нападение: – Да что мы вообще будем делать в Хогсмиде посреди ночи? Изображать приведения в Визжащей хижине?
– Мысль интересная, но неоригинальная, – ухмыльнулся Рон. – Есть одно место, мне Фред с Джорджем рассказали этим летом. Поверь, ты не пожалеешь.
– Я что-то уже жалею, – пробурчал в свой кубок Поттер, уставившись на то, как Гермиона объясняла что-то Невиллу и улыбалась.
Он отставил кубок и вновь повернулся к Рону.
– Ты прав.
– Я прав? – чуть не подавился Уизли.
– Да. Мне действительно не помешает расслабиться. Пошли в Хогсмид.
– Вот это я понимаю! – обрадовался Рон и что было силы хлопнул Гарри по спине.
Пока Поттер откашливался, его друг подозрительно взглянул на слизеринский стол.
– Надо только на змеенышей не нарваться. Сегодня их дежурство, – произнес он с нескрываемым отвращением.
– Да ладно тебе. Возьмем мантию, и все дела, – равнодушно пожал плечами Гарри.
– Нет, ты только посмотри на них, – не унимался Рон.
Гарри со вздохом проследил за взглядом друга, а тот все продолжал:
– Глянь, как шепчутся, – он указал на Забини с Гойлом. – Зуб даю, они что-то замышляют.
Поттер невозмутимо отвернулся и заметил:
– Мы тоже шепчемся и тоже замышляем.
Рон удивленно посмотрел на друга.
– Ну ты сравнил! – потянул он и принялся за десерт.
К разговору о слизеринцах они больше не возвращались. А Блез еще ближе придвинулась к Гойлу и продолжала ему нашептывать:
– Ну, давай, Грег! Ты же сам хотел!
– Ага, месяц назад, – недовольно кивнул парень. – И ты меня кинула.
– У меня просто не было настроения. А теперь есть. Ну, соглашайся же!
– Не-а, – он покачал головой. – Сегодня настроения нет у меня.
Блез обиженно надула губки.
– Ну, брось, Грег! Это же Самхайн! Мы просто обязаны повеселиться, – она облокотилась на его плечо. – Возьмем Винса и еще Нотта, устроим себе праздник, как в старые добрые времена.
– Без Малфоя? – он удивленно глянул на девушку.
– У него сегодня дежурство, – Блез постаралась выглядеть настолько равнодушной, насколько вообще могла, когда дело касалось Малфоя. – К тому же, он в последнее время стал жутким занудой.
– Что верно, то верно… – хмыкнул Гойл. – Но если мы наткнемся на него… или на Снейпа…
– А теперь и ты стал занудой, – Блез разочарованно отвернулась от парня.
Это оказался удар ниже пояса.
– Это я-то зануда?
– Ага, – подтвердила слизеринка, делая вид, что увлечена своей чашкой чая.
– Почему ты вообще решила, что парни не откажутся? – сощурился Гойл.
– Откажутся от прогулки в ночь на Хэллоуин? Они не такие зануды, – хихикнула девушка.
– Ладно, – усмехнулся Грег, – хочешь вечеринку, будет тебе вечеринка.
И он отвернулся к Винсу, чтобы сообщить о новых планах.
Довольно улыбаясь, Блез посмотрела на хмурого Малфоя. Он сидел немного в стороне от них и упрямо смотрел в свою тарелку. Время от времени он поднимал взгляд и напряженно пялился на гриффиндорцев или на преподавательский стол. Но после так же резко опускал глаза к своей тарелке и, казалось, даже в сторону боялся голову повернуть.
Блез покачала головой, возвращаясь к угощению. Она устала гадать, что за проблемы его терзают и что за опасности подстерегают за углом. В какой-то момент ей вдруг стало неинтересно. Права была Пэнси. Блез давно следовало его отпустить.
– Они согласны, – вновь наклонился к ней Гойл. – Малфой наверняка начнет обход с подземелий, так что выходим минут через сорок после отбоя.
– Замечательно, – кивнула Блез, предвкушая веселье и не замечая, что взгляды, бросаемые Малфоем на гриффиндорский стол, становятся все продолжительнее.
Но вот он снова опустил глаза и еле заметно покачал головой. Он все еще силился понять, что заставило его согласиться на предложение гриффиндорки. Действительно ли он верил, что какие бы то ни было знания (пусть даже это его знания) помогут ей и двум ее бестолковым друзьям? Повлияет ли это хоть как-то на ход войны, если она научится нападать и на самом деле сможет себя защитить? Драко не оставляла мысль, что он согласился совсем не ради этого, а лишь чтобы спасти себя от скуки. Бездействие и неизвестность продолжали убивать его. Не потому ли он согласился ей помочь? Пусть это и мало чем было полезно, но создавало хотя бы иллюзию вовлеченности. Но имел ли он право так поступать с ней? Она ведь пришла к нему за реальной помощью.
Он вновь посмотрел на тот стол и неожиданно напоролся на ее такой же неуверенный взгляд. После нескольких секунд зрительного контакта, в котором сквозило недоверие и одновременно безрассудная решимость, она повернулась к своим друзьям и что-то затараторила. Драко опасливо покосился на преподавательский стол, но ни директор, ни крестный почти не обращали внимания на студентов и вряд ли могли что-то заметить. Малфой облегченно выдохнул, возвращаясь к ужину.
Она не уверена в том, что делает. Возможно, даже больше, чем он сам. Драко вдруг настигло осознание, что она сама кинулась к нему за помощью от безделья. Ей тоже нужно было создать иллюзию вовлеченности. Ибо пока вокруг Поттера все было более менее спокойно и в ее услугах особо не нуждались, Грейнджер начинала сходить с ума от безделья и неизвестности. Так же, как он.
Драко кивнул своим мыслям. Он был для нее лишь шансом с пользой убить время, и ничего жизненно важного в ее просьбе не было. А значит, он может ей помочь, не терзаясь причинами, побудившими его на это.
Да, совсем ничем не терзаясь.
***
Люциус плотнее подтянул перчатки и в очередной раз чуть не поскользнулся. Он оглядел окружающих в надежде, что никто этого не заметил. Но сопровождавшие его люди были слишком заняты тем, как бы самим устоять на ногах.
Малфой мысленно чертыхнулся. И кому в голову могла прийти столь гениальная идея? Тащиться по проселочной дороге после недели ливней и без того приятного мало, а уж когда эта дорога почти никем не использовалась многие годы… Малфой снова чуть не проехался по грязи.
Он ненавидел такие групповые вылазки. Но время от времени даже ему приходилось в них участвовать. Особенно после возвращения из Азкабана.
Люциус нагнал крупного мужчину, идущего чуть впереди, и тихо спросил:
– Зачем мы это делаем, Гойл?
Мужчина зло усмехнулся.
– Предполагается, что это весело.
– Марш-бросок по пересеченной местности тоже является частью веселья?
– Да брось, Люциус! Надо напомнить им, кто мы такие.
– Я только за, – Малфой пожал плечами. – Но почему нельзя напоминать об этом где-нибудь, где не так грязно?
Гойл рассмеялся.
– Малфой-аристократ, знакомо. Смотри, вон уже деревня.
Люциус огляделся, замечая, как пришла в оживление их небольшая компания. Молодняк даже отваживался на радостные выкрики.
– Кто выбрал Хогсмид? – он вновь обратился к Гойлу.
Тот равнодушно пожал плечами, заставив собеседника нервно усмехнуться. Гойл никогда не забивал свою голову тем, что не было жизненно важным на его взгляд.
– Это довольно логично, – все же добавил он.
– Логично? – удивился Люциус.
– Ну да. Они там слишком расслабились, – со злостью ответил Упивающийся. – Думают, раз они под боком у Дамблдора, значит, могут нас не бояться. А они должны нас бояться.
Мужчина сплюнул себе под ноги и достал из кармана мантии маску.
Люциус отвернулся, вновь поморщившись. Вот оно, оказывается, как просто. Их должны бояться. Даже ничего не значащие люди в какой-то замшелой деревушке должны их бояться. Малфой снова оглядел своих единомышленников. Почти все лица уже скрылись под самыми узнаваемыми в магической Британии масками. Знали бы эти фанатики, что на самом деле важно.
Последним, что Малфой увидел ясно, прежде чем и его лицо скрыла маска, был огонь, пожирающий первое достигнутое ими здание.
Несомненно, после этой ночи все в Хогсмиде будут их бояться. Но он прекрасно понимал, что сильнее страха жителей будут их проклятья в сторону Упивающихся.
***
Гермиона вышла из гриффиндорской башни, в который раз сверилась с часами и спросила себя, уверена ли она в том, что делает. Убедившись, что уже ни в чем не уверена, староста поспешила к лестницам.
Он лениво прогуливался по холлу. Очевидно, ждал ее, но не выдавал нетерпения.
– Привет, – поздоровалась она, подойдя ближе.
Гермиона хотела еще и улыбнуться, но волнение пополам с определенным недоверием подавили этот порыв вежливости.
Малфой в ответ лишь слегка кивнул и с таким же недоверием оглядел гриффиндорку.
– Может, начнем? – вновь нарушила молчание девушка и, поймав его озадаченный взгляд, добавила: – Обход.
– Конечно. Я обычно обхожу по кругу все этажи и заканчиваю Астрономической башней. На обратном пути я провожу тебя до вашей гостиной.
– Это не обязательно, – смутилась Гермиона, не понимая, чем вызвана такая забота.
– Это обязательно, – жестко произнес Малфой. – Сегодня не твое дежурство. Если наткнешься на Филча или Снейпа, они не будут слушать ни о каких поручениях МакГонагалл. А я не хочу проблем в свое дежурство.
Девушка хмыкнула. Ну конечно! Он не хочет проблем в свое дежурство. И никакая это не забота.
Она кивнула, сделала шаг в сторону подземелий, но тут же наткнулась на его насмешливый взгляд.
– Что? – насторожилась она.
– В другую сторону, – и он указал на учебный коридор прямо за ее спиной.
– Но подземелья… – попыталась Гермиона настоять на своем, но Малфой ее прервал:
– Я уже проверил. Там все спокойно. Или ты мне не доверяешь? – он насмешливо поднял бровь.
– Как можно! – вздохнула Гермиона и вслед за юношей вошла в учебный коридор.
– И давай сразу договоримся, – произнес он, заглядывая в первый кабинет, – ты не помогаешь мне с дежурством. Я согласился на твое присутствие лишь потому, что здесь мы можем спокойно поговорить. Это понятно?
– Более чем, – подтвердила Гермиона. Потом добавила: – Спасибо. За то, что… эм, согласился. Я знаю, для тебя это было нелегко.
Малфой устало обернулся к ней.
– Серьезно? – с удивлением произнес он. – Нам что, и правда, нужно снова начинать этот разговор?
– Да, да, я помню. У тебя свои мотивы. Все, что ты делаешь, ты делаешь далеко не ради меня. И мне совершенно не за что тебя благодарить, – на одном дыхании выпалила она, не давая ему возможности себя перебить, после чего добавила уже спокойнее: – Только вот, знаешь, мне безразличны твои мотивы. И я считаю, что мне есть за что тебя благодарить. Поэтому, спасибо.
Малфой с интересом изучал ее лицо, постепенно заливавшееся краской, а она не отрывала взгляда от своих пальцев. Он отвернулся и спокойно произнес:
– Я, собственно, еще толком ничего не сделал. Но пожалуйста.
Гермиона удивленно уставилась ему в спину. Это было странно, но она готова была поклясться, что слышала улыбку в его словах. Немного усталую, еле заметную, но улыбку.
– И раз уж мы заговорили на эту тему, – продолжил Малфой, осмотрев кабинет трансфигурации. – Я хотел бы понять, чего конкретно ты от меня ожидаешь.
– Если честно, я и сама толком не знаю, – скрипя сердцем, призналась девушка.
В ответ она ожидала предсказуемой усмешки на тему «Гермиона Грейнджер чего-то не знает», но он лишь нахмурился.
– Ну, у тебя же были какие-то соображения, когда ты ко мне шла.
– Ну, я думала, – осторожно начала староста Гриффиндора, – о более сложных заклинаниях защиты. О чарах, способных защитить не только от Экспеллиармуса, на который и каждый школьник способен. Обо всем, что сможет помочь против… них.
Малфой хмыкнул.
– Они чаще всего используют Непростительные. А от этого защиты почти никакой.
– Значит, о способах скрыться, спрятаться. Знаешь, – она непроизвольно понизила голос, – я читала о заклинаниях, отводящих глаз и сбивающих со следа. Но они очень сложные, так как связаны с манипуляцией сознанием. Это уже Высшая магия.
– И ты думаешь, я все это умею?
Малфой не знал, что его удивило больше: то, что она готова всему этому учиться, или то, что она такого высокого мнения о его способностях.
– Даже если не умеешь, не суть! Ты можешь помочь мне разобраться. А это уже в разы больше того, на что я могла надеяться, занимаясь в одиночку.
Она вдруг замялась и опять отвела взгляд. Следующие ее слова звучали почти обреченно.
– Знаешь, я тут поняла, что буквально ничего не могу. Вот случись что, я даже укрытие найти не смогу. Я ведь не имею ни малейшего понятия, какими должны быть укрытия.
Они молча поднялись на второй этаж.
– В этом я кое-что понимаю, – вновь начал Малфой. – В укрытиях, я имею в виду. Вот только я не уверен, что тебе именно это нужно.
– О чем ты? – нахмурилась Гермиона.
– Я сказал, что от тех заклинаний, которые используют Упивающиеся, нет почти никакой защиты. Но кое-чему я все же могу тебя научить.
– И чему же? – воодушевилась девушка.
– Я могу научить тебя атаковать первой. Бить до того, как ударят тебя.
Взгляд Гермионы потух.
– Я не уверена, что это необходимо, – глухо отозвалась она. – Есть же отражающие заклинания. И щиты, вроде Протего.
Малфой фыркнул.
– Ты бы еще Патронуса вспомнила.
– А почему нет? – перешла в нападение девушка. – К твоему сведению, очень действенные чары.
– Ага, если, заплутав в чаще, наткнулся на дементора. Но никакой щит (а уж тем более Патронус! ) не спасет тебя в поединке с Упивающимся.
– Но я не хочу вступать с ними в поединок!
Малфой тяжело вздохнул.
– Слушай, ты говорила, что хочешь научиться скрываться от чужих глаз. С этим я помогу тебе без проблем. Но пойми, если ты действительно хочешь победить, однажды тебе придется принять бой.
– Я понимаю, и все же…
– Грейнджер, зачем ты ко мне пришла? – прервал он ее.
Гермиона сделала глубокий вдох и спокойно ответила:
– Чтобы ты научил меня защищаться.
– Ты все еще этого хочешь?
– Да, – подтвердила девушка.
Он кивнул, остановился и посмотрел ей в глаза.
– Тогда прекращай препираться. И коль скоро ты сама меня попросила, попытайся хотя бы притвориться, что доверяешь мне. О большем не прошу.
Закончив, он отвернулся и, не дожидаясь ответа, пошел дальше.
Когда они проходили очередной коридор на третьем этаже, Гермиона тихо спросила:
– Это Темная магия? Ну, те «не защитные» заклинания, которым ты можешь меня научить. Это Темная магия?
Малфой глухо рассмеялся.
– А это зависит от того, как далеко ты готова будешь зайти.
– Понятно, – пробурчала Гермиона себе под нос и вдруг совершенно отчетливо услышала звук шагов.
И судя по тому, как напрягся Малфой, он тоже что-то слышал. Гермиона оглянулась назад, но коридор был пуст. По крайней мере, та его часть, на которую хватало света их палочек. Снова раздались шаги, уже ближе, за поворотом. И Гермиона готова была биться об заклад, топали две пары ног.
Малфой наклонился к ней и прошептал:
– Притуши палочку и как можно тише иди за мной.
И тут тишину взорвал жуткий скрежет, будто камень терся о камень. Скрежет, который Гермиона уже слышала раньше.
Малфой, уже не заботясь о секретности, поспешил на звук. Девушка припустила следом. Но когда они влетели в следующий коридор, там уже никого не было. Только вереница доспехов, да статуя Одноглазой горбатой старухи. Малфой зажег палочку сильнее, вспыхнули факелы на стенах.
– Ты ведь тоже это слышала, – не то спрашивал, не то утверждал он.
Гермиона пожала плечами и как можно спокойнее произнесла:
– Может, это просто сквозняки?
Голос предательски дрогнул. Но она, запыхавшись, все еще жадно хватала ртом воздух. Заметил ли он? Понял ли?
Гермиона поймала на себе издевательский взгляд.
– Сквозняки?! Где ты видела такие сквозняки?
– Ой, да брось! Значит, доспехи развлекаются, – беспечно бросила она. – Или Пивз.
Но он не сводил с нее недоверчивого взгляда.
– Никого ведь все равно нет, – она указала на пустой коридор, но так и не получив в ответ никакой реакции, развернулась и продолжила путь. Малфой хмыкнул, потушил факелы и последовал за ней.
Гермиона вдруг вспомнила о стычке второкурсников Слизерина с гриффиндорцами. Малфой должного воодушевления не проявил. Детей растащили, мораль прочитали, наказания назначили. О чем еще здесь говорить?
Так они и продолжали обход: то начинали обсуждать какую-то чепуху, то надолго замолкали. Им так никто и не попался. Даже Астрономическая башня сегодня оказалась пуста. Гермиона давно уже отдышалась, но сердце по-прежнему билось где-то в горле.
Когда они остановились у портрета Полной дамы, она почувствовала отчаянную необходимость что-нибудь сказать.
– Так значит ты…
– Я подумаю на неделе, с чего именно начать, и дам тебе знать, – кивнул Драко.
– Отлично. Тогда, увидимся?
– Да.
Они еще какое-то время стояли друг перед другом, потом Малфой развернулся и не спеша побрел в сторону лестниц. Гермиона прошептала пароль, юркнула в открывшийся проход и остановилась прямо на пороге. Проход закрылся, заглушая его и без того тихие шаги. Она стояла там, прямо за картиной, и ждала, считая минуты и удары своего сердца. Решив, что Малфой должен был уйти уже достаточно далеко, Гермиона толкнула портрет и вышла из гостиной. Мельком глянула туда, где скрылся слизеринец, и припустила в противоположную сторону.
Не было в словарном запасе девушки таких оскорблений, какие она бы не обрушила сейчас на головы двух ее лучших друзей. И какая нелегкая понесла их в Хогсмид ночью?! В том, что именно их шаги они слышали во время обхода, не было ни малейшего сомнения.
«Идиоты! Идиоты! Идиоты! » – проносилось в ее голове, пока она отсчитывала пролет за пролетом.
Достигнув нужного коридора, Гермиона чуть успокоилась и уже шагом подошла к статуе. Достала палочку, но прежде, чем произнести заклинание, прислушалась к замку. Не считая шума собственной крови в ушах, Гермиона ничего не услышала. Тогда она прикоснулась палочкой к горбу старухи и прошептала:
– Dissendium!
Проход с привычным скрежетом открылся. Гермиона окончательно успокоилась. В туннеле можно будет не мешкать из-за страха быть обнаруженной, и у нее еще оставался шанс нагнать мальчишек.
– Урок первый, Грейнджер, – неожиданно раздалось за ее спиной. – Хочешь остаться в живых, почаще оглядывайся.
Он выплыл прямо из тени позади нее, с абсолютно непроницаемым выражением лица и холодным взглядом казавшихся в полутьме черными глаз.
Гермиона начала бешено придумывать хоть какое-то оправдание. Но оправданий не было. Она выдала себя, выдала Гарри, выдала тайну… Что могло ее спасти? И могло ли хоть что-нибудь?.. Главное, быстро сообразить, что сказать.
Но Малфой, судя по всему, не ждал от нее никаких реплик. Он указал на проход приглашающим жестом и произнес:
– Дамы вперед.
Гермиона совершенно опешила. Он собирается идти туда? Да еще и вместе с ней?! Она ожидала многого, вплоть до похода в кабинет директора, но не этого.
– Я… – заикаясь, начала она. – Я н-не…
– Ну, ты, конечно, можешь остаться в замке, – потянул Малфой. – Но что-то мне подсказывает, в этом случае ты упустишь шанс спасти своих дружков.
Гермиона проглотила все свои отговорки и оправдания. Посмотрела на проход, потом снова на Малфоя. Вздохнула.
– Мы зря теряем время, – терпение слизеринца явно заканчивалось.
Гермиона еще раз спросила себя, зачем ему это. И ступила в проход.
Спустившись в тоннель, она зажгла свою палочку и ускорилось. Он шел чуть позади, но ровно с той же скоростью, что и она.
– Что меня выдало? – наконец не выдержала гнетущей тишины девушка.
Малфой хмыкнул, но промолчал. Гермиона начала злиться.
– Ты же собирался учить меня! – напомнила она, обернувшись к нему. – Ну так учи! Мало ли кому мне придется врать в следующий раз. Что я сделала не так?
– Ты дрожала. И голос дрожал, – тихо произнес Малфой, которого скорее насмешил ее напор. – Знал бы я тебя чуть лучше, хватило бы и этого. Но кто знает, может, ты просто боишься темных пустых коридоров.
Гермиона выразительно фыркнула.
–– Выдало же тебя, – продолжил он, не обращая внимания на ее реакцию, – отсутствие интереса.
– Прости? – Гермиона даже открыла рот от удивления.
– Ну да, – спокойно подтвердил слизеринец. – Чьи-то шаги, странные звуки. А Гермиона Грейнджер списывает все на сквозняки и доспехи? – Малфой покачал головой. – Немыслимо!
Гермиона оскорблено отвернулась, скрестила руки на груди и еще ускорила шаг. Вот значит как. Любопытная девочка не проявила любопытства. В одном она была согласна с Малфоем. Это немыслимо.
Когда они прошли уже больше половины, а обида на юношу за его предыдущий ответ почти угасла, Гермиона вновь решилась нарушить молчание:
– Зачем тебе это?
– Что? – не понял Малфой.
– Зачем ты идешь туда?
Он нахмурился. Подумав, ответил:
– Скажем так. Сегодня не самая подходящая ночь, чтобы шататься по Хогсмиду.
– И что это вообще значит? – вновь напряглась Гермиона.
Но слизеринец упорно молчал, делая вид, что и так сказал все, что мог.
– Откуда ты вообще знаешь, что этот ход ведет в Хогсмид? – раздраженно бросила девушка.
В ответ на это Малфой расхохотался.
– Грейнджер, ну это ведь совершенно элементарно! – выдал он, отсмеявшись.
Гермиона хмыкнула и до самого «Сладкого королевства» не проронила больше ни слова.
В магазинчике было тихо, и они без проблем выбрались на улицу. А вот что делать дальше, гриффиндорка не имела понятия. Поблизости никого не было видно, и неизвестно было, куда могли направиться мальчишки.
Малфой поднял лицо к небу, плотно затянутому тучами, и вздохнул:
– Хорошую ночку они выбрали для прогулок под луной.
И потянул Гермиону в глухой переулок за магазином сладостей.
– Куда ты меня тащишь? – шепотом возмутилась она, отгоняя множество навязчивых и все как одна мрачных ассоциаций, связанных у нее с глухими переулками.
– За твоими драгоценными Поттером и Уизли, куда еще!
– Но откуда ты вообще…
– Грейнджер, включи мозги! – еле сдерживаясь, прошипел парень. – Полдня шел дождь, землю развезло. Все, что требуется, это опустить глаза под ноги и идти по следам!
– Да какие, к Моргане, следы, ни черта же не видно! – не выдержала Гермиона.
Малфой даже присвистнул.
– Глядите-ка! Староста Гриффиндора умеет выражаться! – глумливо потянул он.
Гермиона перехватила палочку поудобнее, чтобы продемонстрировать ему еще парочку своих навыков, но все же сумела сдержаться. Он знал, как найти Гарри и Рона, а она нет. Он был нужен ей.
Так и не дождавшись ответной реплики, Малфой ухмыльнулся шире, шагнул дальше и пропал из виду. Гермиона слегка опешила, но подумала, что впереди просто еще темнее. Чтобы совсем уж его не потерять, поспешила следом. Сделала два шага и оказалась в совершенно другом переулке.
Испугавшись, она обернулась и уткнулась носом в деревянную ограду. Она нервно рассмеялась. Обычный магический проход, чего она так переполошилась. Она осмотрелась, но Малфоя по-прежнему не было видно. Гермиона чертыхнулась, сделала пару шагов в ту сторону, где по ее представлениям мог быть «выход», и уперлась в…
– Гермиона???
– Рон! Где Гарри? – тут же взяла инициативу в свои руки староста.
– Тут я, – Поттер выглянул из-за спины друга. – А что ты здесь делаешь?
– Что я здесь делаю?! – задохнулась возмущением Гермиона. – Вы два ополоумевших идиота! Лучше объясните мне, какого соплохвоста вы тут делаете посреди ночи!
– Герм, послушай, – начал Рон.
– Ничего не хочу слушать! – зашипела в его сторону девушка. – Сейчас вы оба дружно разворачиваетесь, и мы возвращаемся в Хогвартс. Оправдываться будете там!
Гарри, казалось, хотел что-то сказать, когда из-за угла донесся странный шум. Все замолчали, уставившись на выход из закоулка. Гермиона жестом велела мальчикам молчать и сделала шаг в сторону угла дома, взмолившись Мерлину, чтобы это был всего лишь Малфой. Поттеру идея, видимо, не понравилась. Он схватил Гермиону под локоть и выразительно замотал головой, после чего ткнул себя указательным пальцев в грудь. Сие, очевидно означало, что Гермиона никуда выглядывать не будет, а будет он. На что Гермиона так же в жестах и не менее выразительно постаралась объяснить Гарри, что она с ним сделает, если он хотя бы попробует рискнуть собой. В перепалку попытался было встрять Рон, замахав руками и тыча попеременно то в себя, то в сторону угла, но Гермиона лишь бросила в него раздраженный взгляд, а Гарри погрозил кулаком. Они продолжили обмениваться пламенными взглядами, пока Гермиона все же не сломила сопротивление угрозой линчевать лучшего друга, если он только сунется. Поттер вздохнул, сдался и отпустил Гермиону.
Староста успокоительно кивнула другу и шагнула в сторону выхода из переулка. Занятая необходимостью двигаться как можно тише, Гермиона не смотрела себе под ноги. Запнувшись о скрытый лужей грязи камень, девушка вскрикнула и полетела носом вперед гораздо дальше, чем была намерена выглянуть. Быстрее всех среагировал Гарри, подхватив подругу за талию. Но и он не сумел остановить движения и по инерции полетел вместе с Гермионой вперед. Схвативший его за плечи Рон сумел замедлить их движение и с силой потянул друзей на себя. Вновь оказавшись в безопасности, все трое оперлись спинами о стену и тяжело дышали от страха. Ибо все трое сумели рассмотреть, кто производил привлекший их внимание шум. И все трое были уверены, что оказались замеченными человеком с лицом, скрытым под маской Упивающегося Смертью.
Гермиона сглотнула, взмолилась Мерлину, чтобы их на самом деле не заметили, и пихнула Гарри и Рона в сторону прохода, ведущего к «Сладкому королевству». Но мальчики лишь недоуменно смотрели на судорожные попытки девушки объяснить им, что надо бежать. Ибо бежать-то по их мнению было как раз некуда. Староста уже отчаялась добиться реакции, поскольку мальчики видели просто ограду и не догадывались, что именно там спасение. Рассердившись, Гермиона схватила Гарри за руку и потянула его к забору, когда по улице пронесся зычный мужской голос:
– Вы только посмотрите, кто у нас тут!
Гермиона замерла и обреченно закрыла глаза. Теперь не оставалось сомнений, что их заметили и скрыться нет никакой возможности.
Девушка, не отпуская руки Гарри, развернулась и… не увидела никого за своей спиной. Вместо этого Гермиона смогла разглядеть, как с противоположной Упивающимся стороны на улицу вышла небольшая группа подростков. Сощурившись, она смогла узнать Гойла и Нотта и тут же услышала гневный выдох Рона. Вновь подкралась к углу, на этот раз внимательно глядя себе под ноги, и прислушалась к тому, что происходило вне ее поля зрения. Но на улице повисла тишина.
Гермиона обернулась к встревоженным друзьям, пожала плечами, подтверждая, что сама ничего не понимает, и рискнула выглянуть. Она ожидала увидеть что угодно, но только не четырех слизеринцев, молча застывших перед Упивающимися.
– Отец?! – нарушил тишину Нотт-младший.
– Я так и знал, что эти гаденыши им помогают, – раздался над ухом Гермионы гневный шепот Рона.
Девушка изо всех сил толкнула его обратно за угол и одарила самым взбешенным из всех своих взглядов.
– Что вы тут делаете? – донесся до них недовольный голос Люциуса Малфоя.
От ответа у Гермионы все внутри похолодело.
– Решили устроить себе маленькую вечеринку, – растягивая слова даже больше, чем обычно, отозвался Драко.
Гермиона вновь посмотрела на друзей. Он ведь знал. Знал, что они тут. Но ведь не мог же он… Девушка вновь выглянула из-за угла, но с такого расстояния было слишком сложно разглядеть его лицо. Нет, он не мог. И значит, у них оставался последний шанс.
Драко вышел из-за спин сокурсников и твердо встретил отцовский взгляд.
– Самхайн все-таки, – он перевел взгляд на Гойла и еле заметно кивнул.
Грег крепче перехватил руку растерянной Блез.
– Хорошая смена у нас растет! – потянул кто-то из Упивающихся, но Люциус явно не был готов разделить это воодушевление.
– Я не против ночных вылазок, Драко, – произнес он, подойдя ближе к сыну. – Но сегодня вас здесь быть не должно. Отведи друзей обратно в школу.
– Да, отец, – кивнул Драко, бросил еще один взгляд на Гойла, и слизеринцы повернули обратно.
Гойл-старший поравнялся с Люциусом и задумчиво почесал подбородок.
– Зря ты его так, – бросил он. – Хороший ведь парень, вполне мог бы составить нам компанию сегодня.
Люциус гневно фыркнул.
– Завтра на первой полосе «Пророка» самым крупным шрифтом будет сообщаться о нашем нападении на деревню. Стоит Дамблдору хотя бы заподозрить, что наши дети в этом участвовали, им придется несладко.
Гойл равнодушно пожал плечами, натянул маску и шагнул к зданию, за которым скрывались гриффиндорцы.
– Куда ты? – окликнул его Малфой.
– Я тут слышал что-то, – отозвался мужчина, перехватывая палочку.
Он шагнул за угол и осветил закоулок, заканчивающийся высоким деревянным забором.
Абсолютно пустой закоулок.
***
Гермиона остановилась, уперев руки в колени, и попыталась вдохнуть. Но грудь будто сжали огромные железные тиски.
– Герм, ты чего? – подошел к ней Гарри.
– Я… я не могу… больше, – прохрипела девушка.
Они пробежали, не останавливаясь, больше половины тоннеля. И непривыкшая к физическим нагрузкам гриффиндорка готова была умереть.
Гарри посмотрел на тормознувшего чуть впереди Рона и, оглянувшись, предложил:
– Давай, и правда, передохнем. Если бы они пошли за нами и смогли открыть проход, мы бы их уже слышали.
Рон кивнул, подошел к ним ближе и оперся о стену. Гарри присел рядом с Гермионой.
– А вовремя слизеринцы появились, – потянул Уизли. – Кутят там, небось, теперь со старшим поколением.
Гермиона сжала кулаки, стараясь перебороть злость. Больше всего на свете ей хотелось сейчас наорать на своего рыжего друга. Винит слизеринцев непонятно в чем, а самому хватило глупости сбежать из школы в ночь на Самхайн.
Девушка сделал глубокий вдох. Нельзя срываться. По крайней мере, не сейчас. Если она кинется защищать слизеринцев, Рон может слишком многое заподозрить. Странно, что он еще не начал задавать вопросы.
Она мотнула головой, отгоняя тревожные мысли, и распрямилась.
– Можешь идти? – взволнованно спросил Гарри.
Гермиона кивнула, обошла Рона и настолько быстро, насколько могла, продолжила путь. До самой башни Гриффиндора она не вымолвила ни слова.
***
Она перехватила очередной взгляд Малфоя и устало покачала головой. Не могло так больше продолжаться. Старосты Гриффиндора и Слизерина переглядываются, как какие-то заговорщики. Но ведь они и были заговорщиками.
Они первыми спустились на завтрак сегодня. Войдя в Большой Зал, Гермиона всей кожей почувствовала его настороженный взгляд. Она прошла на свое место, по дороге кивнув декану в знак приветствия, и лишь тогда решилась на него посмотреть. Он просто смотрел ей в глаза, почти не моргая, будто ждал чего-то. Гермиона нервно заправила волосы за уши и кивнула ему.
Да, она ничего никому не скажет о прошлой ночи.
Да, они еще обсудят это позже.
А потом, подумав, кивнула еще раз.
Спасибо за помощь.
Малфой поморщился, словно понял, что означал ее второй кивок, и отвел взгляд. Но в течение всего завтрака будто проверял ее. Гермиона не отставала.
Когда появились Гойл и Нотт, она заметила напряженные взгляды, бросаемые на Малфоя. И то, как он недовольно покачал головой, говоря, что здесь не место и не время это обсуждать.
Пришел Гарри, одарил ее таким же тревожным взглядом, но промолчал.
В какой-то момент она поймала на себе озабоченный взгляд директора. Впрочем, она не была уверена, что Дамблдор смотрел именно на нее. Он осмотрел весь их стол и перешел к Слизерину. Девушка почувствовала странную тревогу. Мог ли директор знать обо всем, что случилось прошлой ночью? Не задумываясь, Гермиона ответила самой себе. Мог. И наверняка, знал.
Она нервно повела плечами, надеясь, что эти гляделки закончатся как можно скорее.
Она опасливо глянула на Гарри, беспокоясь, что он мог что-то заметить, и в этот момент перед ней приземлилась серая сова. Расплатившись с птицей, Гермиона развернула «Пророк».
– Гарри! – староста ткнула друга в бок. – Смотри, здесь про нападение.
И указала на огромную колдографию полуразрушенного квартала Хогсмида.
– Что пишут? – сглотнув, спросил он.
Гермиона прокашлялась и начала читать, с каждым словом привлекая к себе все больше внимания.
– Утром пресс-служба Аврората Министерства Магии заявила, что минувшей ночью группа неизвестных в масках совершила нападение на магическую деревню Хогсмид. Мотивы и личности нападавших не известны. На данный момент подтвержден факт гибели восьми человек, в том числе юноши, являвшегося студентом школы чародейства и волшебства Хогвартс. Количество жертв будет уточняться. Продолжение репортажа на стр. 3.
За столом Гриффиндора повисла мертвая тишина.

Глава 16

Гермиона окинула сидящих за столом беглым, почти вороватым взглядом, пока нарочито медленно переворачивала страницу. На лицах застыл страх, готовый в любой момент перейти у кого в панику, а у кого в опустошенность. Они не были готовы к новым смертям. Никто из них не был к этому готов.
Гермиона расправила газету. Взгляд заскользил по строчкам, перескакивая с одной мысли на другую, ища ту самую, нужную.
– Предварительная оценка ущерба… предполагаемые мотивы… – бормотала староста себе под нос. – Так, это все не то… Ругань в сторону Аврората… А вот! – она чуть повысила голос и продолжила читать: – Среди погибших в результате нападения оказался недавний ученик школы Хогвартс, двадцатилетний Артур Колфер.
Гермиона почувствовала, как напряжение за столом начало угасать. Недавний выпускник – это уже не один из них. Девушка толком не понимала, почему, но от облегченных вздохов сокурсников ей стало тошно.
– Дальше идут нападки в сторону школы. Чему здесь учат столько лет, если «молодой маг не может противостоять группке разряженных экстремистов», – продолжила староста, обращаясь сразу ко всем и одновременно не обращаясь ни к кому. – И еще отсылка к авторской колонке Риты Скитер, где «журналистка более подробно рассмотрит проблемы современного магического образования и постарается разобраться, почему выпускники Альбуса Дамблдора оказываются абсолютно неприспособленными к реальной жизни».
– Посмотрел бы я, насколько приспособленной окажется Скитер лицом к лицу с отрядом Упивающихся, – буркнул Гарри, заметно помрачнев.
– Но там ведь не сказано, что это были именно Упивающиеся, Гарри, – неуверенно потянул со своего места Дин Томас. – Это мог быть кто угодно.
– Ага, кто угодно. Полдеревни в руинах, восемь погибших и еще неизвестно, сколько пострадавших, – Гарри поднял разгневанный взгляд на однокурсника. – Какие еще доказательства тебе нужны, Дин?
Тот лишь равнодушно пожал плечами и отвернулся от греха подальше.
Гарри наклонился к подруге, рассеянно просматривавшей другие разделы.
– Ты его знала? – спросил Поттер тихо, имея в виду погибшего выпускника.
Гермиона лишь покачала головой.
– Он был со Слизерина, – неожиданно встрял в разговор Невилл, но тут же смутился под удивленными взглядами Гарри и Гермионы. – Он просто занимался часто в секции гербологии, я его там видел, – добавил юноша, отводя взгляд.
– Мне жаль, – так же тихо отозвалась Гермиона, бросая тревожный взгляд на слизеринский стол.
Но там, казалось, все было в полном порядке. Студенты, сумевшие встать так рано в воскресение, спокойно продолжали свой завтрак. Кто-то читал письма из дома, кто-то весело шутил. Один Малфой сидел чернее тучи. Рядом с ним девушка усмотрела скомканный экземпляр «Пророка».
«Интересно, – мелькнуло у нее в голове, – а он знал этого Артура? »
Гарри, по-своему истолковав ее интерес к слизеринцам, прошептал ей на ухо:
– Я тоже думаю, что слизеринцы совсем распустились.
– В каком смысле? – Гермиона вынырнула из своих размышлений и непонимающе посмотрела на лучшего друга.
– Да даже взять сегодняшнюю ночь, – Гарри склонился еще ближе к ней. – Сбежали из замка и…
– Вы тоже с Роном сбежали, – резче, чем хотела, прервала его Гермиона.
За столом уже почти никого не осталось. Но Гарри все равно продолжал шептать.
– Не для того ведь, чтобы развлекаться с Упивающимися!
– Я сомневаюсь, что кто-то из студентов знал про затевавшееся нападение, – Гермиона недоверчиво покачала головой.
И вдруг в мыслях снова всплыл вчерашний вечер. Полумрак тоннеля, освещаемого только их палочками. Задумчивый взгляд, будто он решал, говорить ей или нет. И слова. «Скажем так. Сегодня не самая подходящая ночь, чтобы шататься по Хогсмиду». Может ли быть так, что кто-то из студентов все же знал про нападение?
Она тут же отбросила эту мысль. Если бы он знал, он бы предупредил кого-нибудь. Он бы нашел способ спасти тех людей. Нашел же он способ спасти ее.
– Это только домыслы, – хмыкнул Поттер, вновь привлекая ее внимание. – Мы ведь так и не смогли узнать ничего наверняка.
– Хочешь сказать, – взвилась Гермиона, услышав обвиняющие нотки в голосе друга, – нам надо было остаться там и рискнуть быть обнаруженными? Только чтобы угомонить твое любопытство и подозрительность?
– Я ничего не хочу сказать, – буркнул Гарри и резко сменил тему: – Ты так и не объяснила, как оказалась в Хогсмиде вчера.
Гермиона вздохнула, подняла глаза на Малфоя, но его уже не было на месте.
– Я патрулировала после отбоя и слышала вас, – созналась Гермиона, в который раз убеждая себя, что полуправда – это не ложь.
– Но Рон сказал, что дежурить должны были слизеринцы, – нахмурился Гарри.
– Просто Паркинсон не в школе. И профессор МакГонагалл попросила меня подежурить лишний раз, – рассказала девушка, ожидая очередной вспышки гнева.
И не ошиблась.
– Я же говорю, что они слишком много себе позволяют! – завелся гриффиндорец, все еще стараясь не повышать голос. – Вот куда делась Паркинсон?
Он требовательно посмотрел на подругу, но стоило Гермионе открыть рот для ответа, как он продолжил свою тираду:
– Куда вечно пропадал Малфой в сентябре? Его даже на зельях не было пару раз!
У Гермионы яичница встала поперек горла. Девушка прокашлялась и принялась жадно пить, а Поттер все причитал, не обращая на нее особого внимания:
– Гриффиндорцев бы Снейп за прогулы уже четвертовал. А слизеринцам хоть бы что! Они ведут себя так, будто директор Хогвартса – Снейп, а не Дамблдор. Хочешь – занятия прогуливай, хочешь – с Упивающимися гуляй, хочешь домой – езжай!
– Гарри, прекрати, пожалуйста! – не выдержала Гермиона. – Мы ведь не знаем, что там могло случиться. И у них есть семьи.
Она твердо взглянула другу в глаза, но не нашла там должного понимания.
– Ребят в прошлом году тоже отпустили домой, когда мистера Уизли укусила змея, – напомнила она уже мягче.
Гарри дернул плечом и отвернулся.
– Это совсем другое, – с явной обидой произнес он.
Гермиона резко отложила приборы, отодвинула тарелку и повернулась к нему.
– Почему это другое, Гарри? – спросила она. В голосе звучал металл, какого Поттер никогда не слышал. – Почему это другое? Потому что мы гриффиндорцы, а они слизеринцы? Ну же, ответь мне!
Она ждала ответа, но Гарри упрямо молчал.
Гермиона презрительно фыркнула и произнесла так тихо, как только смогла:
– Лучше бы ты не за слизеринцев переживал, а подумал, что было бы, найди они нас вчера. Ты хоть раз задумался за это утро, какой опасности себя подвергал? Как ты мог, Гарри, в годовщину смерти родителей? Как ты только посмел?!
Она еще раз покачала головой. Потом резко поднялась и быстро вышла из Большого Зала.
Гарри еще какое-то время смотрел прямо перед собой, потом вернулся к своему завтраку.
Никто так и не заметил, насколько пристально следил за разговором двух друзей Невилл. Как он хмурился все больше и больше от каждого слова. И каким решительным он выглядел, покидая Большой Зал.
***
Драко распахнул дверь, не в силах больше сдерживать ярость.
– Ну и где твои хваленые манеры?
Крестный, казалось, и бровью не повел. Он сидел в своем любимом кресле, попивал утренний чай и листал новый выпуск какого-то журнала о зельях.
Малфой, тяжело дыша от напряжения, захлопнул дверь, подошел к нему и протянул уже порядком измятый экземпляр «Пророка».
– Третья страница, вторая колонка, последний абзац. Читай, – процедил юноша.
Снейп окинул его недовольным взглядом, но спорить не стал.
Драко наблюдал, как строчка за строчкой меняется лицо Северуса. От сбитого с толку, через удивление, до рассерженного отчаяния.
Наконец, он поднял взгляд на юношу.
– Я не… – начал было он, но Драко резко его прервал.
– Понял уже, – слизеринец опустился в кресло и глухо добавил: – Дамблдор же обещал.
– Он сделал все, что обещал, – отозвался Снейп. – Он отправил их из страны, этим занимался Орден. Я все проверял.
– Тогда почему он вернулся? – Драко поднял обреченный взгляд.
– Слушай, мы не можем точно знать, была ли это расправа, – попытался обнадежить его Северус.
Малфой фыркнул.
– Не бывает таких совпадений.
– Поверь мне, бывают и не такие.
Мужчина подошел к одному из шкафов, достал бутылку огневиски. Малфой недоверчиво поглядел на протянутый бокал.
– Пей! – настоял Снейп. – Тебе надо успокоиться.
Драко взял бокал. Но пить не стал.
– Я не хочу успокаиваться, – он покачал головой. – Это я его убил.
– Нет, не ты! – резко оборвал крестника зельевар. – Не ты поднял палочку и произнес проклятие. Не ты притащил его в Хогсмид. Не ты заставил его вернуться в Британию. Все это, – он указал на газету, – результат его решений и его поступков. Не твоих.
Драко кивнул и залпом осушил стакан. Откашлявшись от крепкого напитка, он уже спокойнее произнес:
– Его сестра, Аманда…
Снейп кивнул.
– Я проверю, но ближе к ночи, чтобы не вызывать подозрений.
– Спасибо, Северус.
Малфой отставил стакан и поднялся.
– Драко, – нагнал его голос крестного. – Не смей себя ни в чем винить. Ты сделал все правильно.
***
Мать ждала ее у дверей библиотеки. Зачем было принимать их в библиотеке, Пэнси так и не поняла. Впрочем, какая разница, где их принимать…
– Я же просила не надевать черное! – закатила глаза мать. – Персефона, почему ты всегда все делаешь наперекор?
Женщина заставила дочь покрутиться. Вздохнула.
– Ладно. Платье, вроде бы ничего. Переодевать тебя все равно времени нет, – она взяла дочь за плечи и заставила посмотреть прямо в глаза, после чего продолжила менторским тоном: – Не говори, если тебя не спросят. Не перечь отцу. И, ради всего святого, улыбайся!
Пэнси в ответ лишь недовольно поморщилась.
Они вошли, и скоро она уже с трудом могла сдержать рвущийся наружу хохот.
Они, старшие Эйлербурги, особого внимания не привлекали. Такие же волшебники, как и ее родители. Одарили Пэнси одобрительными взглядами, обменялись учтивыми замечаниями и с чувством выполненного долга окунулись в светскую беседу с Паркинсонами-старшими.
А вот сын… Пэнси бросила еще один вороватый взгляд в сторону жениха. С волосами, почти такими же черными, как у Северуса, и совсем не греческим профилем, он точно не являл собой предел мечтаний слизеринки. Однако и ей пришлось признать, что уродом его не назовешь.
Но главным была далеко не внешность. Главным было выражение его глаз. Настороженность и недовольство.
Он поприветствовал ее мать, Пэнси же не сказал ни слова. Лишь осторожно рассматривал, да время от времени кивал.
За ужином девушке устроили целый допрос. Заставили отчитаться о школе, друзьях, увлечениях. В подробностях изучили почти весь состав шестого и седьмого курсов Слизерина. Подробно остановились на семьях особо выдающихся фамилий. Пэнси это оценила. Надо же убедиться и в потенциальных связях товара, который приобретаешь. Жизнь длинная, любое знакомство может пригодиться.
Попутно оценивали ее манеры. Судя по улыбке, посланной ей отцом, экзамен она сдала с высшим баллом.
Поле ужина их оставили в малой гостиной, дали возможность познакомиться поближе за чашкой чая. В его взгляде Пэнси по-прежнему видела схожие чувства.
Спустя минут десять молчания, не показавшегося ей тягостным, он произнес:
– Я так понимаю, все взаимно.
– Более чем, – подтвердила Пэнси, позволив себе удовлетворенную улыбку.
Следующие два часа они провели в молчании. Пэнси листала забытый на столике справочник «Природная знать. Родословная волшебников». Он продолжал ее рассматривать.
В какой-то момент Пэнси задалась вопросом, зачем это было нужно ему. Девушка никогда не обманывалась относительно положения своей семьи в обществе. Да, чистокровный и довольно старинный род. Но за пределами Британии и Ирландии они не имели никакого влияния. Что-то подсказывало ей, что молодой, в меру привлекательный наследник Эйлербургов мог сделать и более выгодную партию. Но задать этот вопрос ему ей и в голову не пришло.
Когда девушка уже решила, что они провели достаточно времени наедине, отложила книгу и поднялась, он вновь привлек ее внимание.
– Персефона, твое платье…
Она обернулась и непонимающе на него посмотрела.
– Что?
– Цвет красивый.
И он улыбнулся. Не радостно, но с пониманием.
Наутро они уже обменялись приветствиями. А когда она уезжала обратно в школу, он поцеловал ей руку и пообещал писать.
Пэнси возвращалась с легким сердцем. Она не ждала ни знойного красавца, молниеносно вызывавшего приступы знойной страсти, ни каких-либо положительных эмоций по отношению к себе. Вместо этого она получила взаимопонимание. А это было в разы больше любых ее ожиданий.
***
Она пришла только ближе к обеду. Оставила сумку у его стола, приветливо кивнула и отправилась выбирать книги.
Он застал врасплох и ее, и себя. Просто подхватил девушку за локоть и потащил в самый дальний угол секции, куда, наверное, ни одна живая душа лет десять не забредала.
– Лонгботтом, какого дьявола ты делаешь? – яростно зашипела слизеринка.
Сам удивленный своей наглости, Невилл отпустил ее руку, но решимости это не убавило.
– Вы были там? – спросил он требовательно.
– Мы что? – не поняла и без того взбешенная Блез.
– Вы были там прошлой ночью? В Хогсмиде?
Глаза девушки расширились в изумлении, но слизеринка быстро взяла себя в руки.
– А не пошел бы ты, Лонгботтом, прямиком к Моргане!
Она попыталась уйти, но Невилл перегородил проход.
– Мне нужно знать, – упорствовал он.
– Тебе нужно, – еще тише отозвалась девушка, – заниматься своими делами, а не совать нос в чужие.
– Просто ответь на вопрос, мантикора тебя дери! – сорвался Невилл, прижимая ее к стеллажу.
Было что-то такое в его взгляде в этот момент, что Блез не на шутку испугалась.
– Ну да, были, – выдохнула она. – Хотели просто устроить маленькую вечеринку.
Невилл отпустил ее с глухим стоном, отступил назад и опустил голову.
– Мы не знали, что они там будут, – продолжала лепетать Блез. Гриффиндорец вновь осторожно на нее посмотрел. – Мы только и успели войти в деревню, как наткнулись на них. Но нас тут же отправили обратно в школу, и все. Мы правда ни о чем не знали.
Невилл молча кивал ее словам. Блез наблюдала, как складочка между бровями разглаживается, и из глаз уходят страх и гнев.
– Погоди, – вдруг сообразила девушка, – а ты откуда об этом знаешь?
Невилл вспыхнул и вновь отвел взгляд. Настала очередь Блез нападать.
– Откуда ты узнал, что мы там были? – еще более настойчиво повторила она вопрос.
– Просто, знаешь, – пробурчал он, – слухи всякие ходят, ну и вот…
– Какие к мантикоре слухи! Об этом никто не знал!
Невилл равнодушно пожал плечами и промолчал.
– И с чего вдруг ты устроил мне этот допрос? Что тебе-то за дело? – прищурилась слизеринка.
Невилл как-то странно на нее посмотрел, покачал головой и, так ничего и не ответив, вышел из библиотеки.
Он, не торопясь, спустился в холл, вышел из замка и побрел к теплицам, подставляя холодному ветру разгоряченное лицо.
Он вспоминал, как лет в семь или восемь вместе с бабушкой навещал родителей. У мамы тогда случился рецидив, и они провели в больнице от силы минут десять. Невилл еще мало что понимал, но отчего-то горько проплакал тогда всю ночь. А утром, глядя, как занимается рассвет, маленький мальчик лет семи или восьми поклялся себе именами матери и отца, что однажды он отомстит. В то утро он искренне верил, что станет однажды большим и сильным, что сможет найти тех, кто отобрал у него семью. Теперь, много лет спустя, мысли о мести почти не посещали его.
Но вот утром он услышал, о чем говорили Гарри и Гермиона, и что-то новое поднялось из глубины. Он вновь вспомнил растерянную Блез перед полками со справочниками. И мысль, что она, такой же ребенок, как и он, могла уподобиться чудовищам, погубившим его родителей, оказалась невыносима.
Мог бы он общаться с ней, зная, что она замешана в чем-то подобном? Мог бы он в принципе находиться рядом со слизеринцами, если бы они сотворили что-то подобное? Невилл не был уверен, что у него хватило бы выдержки.
И потому он должен был узнать, должен был спросить.
Но вот он спросил, вот он узнал. А легче все отчего-то не становилось.
***
– Как вам только в голову могло прийти подобное?! – донеслось до Драко, стоило ему спуститься к спальням.
Усмехнувшись, он толкнул дверь в комнату Пэнси и нарочито спокойным тоном заметил:
– Вас там полкурса слушает.
После чего наложил на дверь заглушающее заклинание и оперся о нее спиной.
Пэнси перевела дух и набросилась на друга:
– Как ты вообще мог позволить им уйти из школы посреди ночи?!
– К твоему сведению, меня на вечеринку не пригласили. Так что я не знал, – спокойно отозвался Малфой, оглядывая присутствующих.
У парней был довольно скучающий вид. Только Грега, судя по всему, занимала отповедь старосты. А Блез выглядела откровенно несчастной. Видно, она и сболтнула Пэнси про Хогсмид, сделал вывод Драко. И теперь чувствует себя виноватой.
– Да ладно тебе, Пэнс, – потянул Грег, видимо, уже не первый раз пытавшийся ее успокоить. – Все ведь живы, здоровы, все нормально.
– Нормально? – еще больше взвилась староста. – По-твоему, это нормально? Вас могли поймать! А среагируй авроры на нападение раньше, вас вполне могли арестовать. Я уже молчу о шальных заклятиях. Вас могли убить! Все еще думаешь, что все нормально, Грег?!
– Пэнс, ты перегибаешь, – решил встрять Нотт. – Мы просто хотели развлечься, а не кидаться на амбразуру.
– Ну конечно, Тео! Самхайн ведь – самая тихая и спокойная ночь в году! Как раз чтобы кучка школьников-идиотов могла устроить себе вечеринку!
Нотт закатил глаза, а Драко ухмыльнулся. Заметив это, Пэнси опять набросилась на него:
– Я на одни выходные оставила на тебя факультет. Неужели не мог всего одну ночь за ними последить?
– К твоему сведению, мне тоже было, чем заняться помимо того, чтобы пасти друзей! – резко посерьезнев, ответил ей в том же тоне Малфой.
– Чем же это ты таким важным вечно занят, что не смог отвлечь даже на пару часов?
Драко глубоко вдохнул. Подошел к подруге и, взяв ее за плечи, тихо произнес:
– Пэнси, ты мне очень дорога, поэтому постарайся сделать так, чтобы мне больше никогда не пришлось это повторять, – он сделал паузу и с расстановкой закончил: – Не лезь не в свое дело.
Пэнси задохнулась возмущением, но отвечать не рискнула. Драко обернулся к сокурсникам.
– Все, спектакль окончен. Расходимся, ребята.
Последнее, что успел увидеть Драко, выходя из комнаты, был благодарный взгляд Блез.
Не обращая особого внимания на друзей, он вышел из гостиной и поспешил наверх. Он не был уверен, что она в библиотеке. Он даже не был уверен, что хочет ее видеть. Но в этот день, с известием о гибели Колфера, с обвинениями Пэнс, когда казалось, весь мир против него, Драко необходимо было напоминание, что он хоть что-то сделал правильно.
Мерлин оказался к нему благосклонен. Она, судя по всему, только покинула библиотеку и теперь неспешно брела к лестницам. Не давая ей опомниться, Малфой затащил ее в заброшенный класс и запер дверь.
– Что ты делаешь? – устало спросила она.
– Ты обещала, что все объяснишь, – напомнил ей Малфой.
– Строго говоря, я просто кивнула, но разницы-то, конечно, никакой, – пробормотала Гермиона, проходя вглубь класса.
Очистив заклинанием одну из парт, она кинула на нее мантию, под которой были простые футболка и джинсы. Подумав, и сама уселась рядом.
– Как давно вы знаете про ход? – начал Малфой, когда девушка наконец угнездилась.
Гермиона отвела взгляд, но все же ответила:
– Какое-то время.
Малфой фыркнул, красноречиво обозначив свое мнение о таких ответах.
– Я так понимаю, спрашивать, откуда вы о нем узнали, нет никакого смысла?
Гермиона замялась, тяжело вздохнула.
– Я не могу всего тебе рассказать, – она серьезно посмотрела ему в глаза. – Это не мой секрет.
– А чей это секрет? Поттера? – ощетинился слизеринец.
– Нет, – Гермиона спокойно покачала головой. – Это и не его секрет.
Малфой хмыкнул и отвернулся. Гермионе показалось, что он почти обижен. Она тут же начала злиться в ответ.
– Зачем тебе вообще это знать? Вы и без тайных ходов неплохо справляетесь, – раздраженно бросила она.
– Вот только не надо строить оскорбленную невинность, Грейнджер! – сорвался Малфой. – По части ночных загулов и нарушения правил твои драгоценные дружки сто очков вперед дадут всему моему факультету.
– Ну, они хотя бы не замешаны в погромах и нападениях! – в сердцах бросила Гермиона.
– Нападениях?! – опешил Драко.
– Убито восемь человек, Малфой! Один из них – вчерашний студент, как ты и я. И у некоторых есть основания полагать, что и вы могли приложить к этому руку.
– У некоторых? – с сарказмом переспросил парень. – Даже спрашивать не буду, что это за некоторые.
– Вот и не спрашивай, – огрызнулась гриффиндорка.
– Послушай-ка, Грейнджер, – его голос звучал даже холоднее, чем обычно. – Может, наши родители и не самые хорошие люди на свете. Но, как ни странно, мы от этого не становимся убийцами по умолчанию. Мы ушли оттуда через пару минут после вас. И вернулись прямиком в замок. Мы ничего не знали о нападениях! Довольна?
Гермиона смутилась. Она ведь не верила в то, что сказала. Это были мысли не ее, а Гарри. Девушка вспомнила, как утром повздорила с лучшим другом именно из-за этого. А теперь сама ведет себя еще хуже.
И все же она была еще зла на слизеринца.
– В любом случае, не тебе обвинять меня в недомолвках.
Он поднял на нее усталый взгляд.
– Не было никаких следов, верно? – она даже чуть улыбнулась.
– Следов?!
– Ночью, в Хогсмиде, – попыталась объяснить она. – Ты не видел на земле никаких следов, верно? Гарри и Рон, выйдя из магазина, пошли совершенно в другую сторону. Ты просто знал, где они будут, и знал, что можно срезать через проход. Потому и пошел туда.
– Ох, кажется, аврор Грейнджер разгадала мой коварный план! Как же быть?! – саркастично отозвался Малфой.
– Откуда ты знал, где они будут? – спросила Гермиона, не обращая внимания на его паясничание.
– Я много чего знаю о ночном Хогсмиде, – хмыкнул Драко.
Требовать от него более определенного ответа она не рискнула.
– И следить за мной ты не должен был. Это неправильно, – добавила она спустя минуту.
– Неправильно, – спокойно отозвался Малфой. – Но в ином случае я бы не смог вам помочь.
– Мы оба знаем, что ты делал это не ради нас, – разочарованно заметила гриффиндорка.
– А для тебя есть разница? – Малфой выглядел удивленным, но девушка лишь отрицательно покачала головой.
Они еще какое-то время помолчали, ловя робкие взгляды друг друга. Первой не выдержала Гермиона.
– Слушай, так нельзя, – она провела ладонями по лицу, будто стирая с себя остатки их ссоры. – Если мы хотим нормально работать вместе, нам надо перестать ругаться и постоянно обвинять друг друга в чем попало.
Драко хмыкнул, признавая ее правоту. Задумчиво почесал подбородок.
– Думаешь, это возможно?
– Думаю, стоит хотя бы попытаться, – кивнула Гермиона.
Она спрыгнула с парты, подхватила мантию, и они вышли в коридор.
– Пошли, я тебя провожу, – повинуясь непонятному порыву, произнес Драко.
Девушка озадаченно на него посмотрела.
– Еще нет одиннадцати, а я староста. Все в порядке, не стоит.
Малфой кивнул, осознавая абсурдность своего предложения.
– Доброй ночи, – проговорила она и поспешила в сторону гриффиндорской башни.
Малфой стоял на месте, пока она не скрылась за поворотом. Осознавал, что все правильно, что становится легче. Это чувство пришло еще в классе. Она сидела на старой парте. Такая маленькая, но такая воинственная. Она была живая, страстная, обвиняла его и тут же смущалась, и тогда румянец моментально заливал ее щеки.
Малфой покачал головой и повернул в сторону подземелий.
Он не был виноват в смерти Колфера. Он сделал все правильно.
***
Люциус Малфой в который раз огляделся, словно надеялся найти здесь что-то новое, и почувствовал, что остро нуждается в переменах. Ему осточертели эти покрытые слизью и плесенью развалины. Он устал от бездействия. Устал, что Лорд каждую неделю вызывает его не понятно зачем. Устал от тумана, который напустило это земноводное.
Мужчина уперся взглядом в спину Лорда. Тот стоял чуть в отдалении и наглаживал перекинувшуюся через его плечо Нагайну. Маг что-то бормотал себе под нос, но до Люциуса долетали лишь отдельные звуки.
Малфой прокашлялся.
– По нашим сведениям, мой Лорд, Поттер не останется на Рождество в Хогвартсе. Вероятнее всего, он отправится к Уизли. Я уверен, вы помните этих предателей крови, мой Лорд.
Малфой замолчал, но, так и не дождавшись реакции, продолжил:
– У нас будет прекрасный шанс перехватить мальчишку по дороге из школы. И если вы одобрите, мой Лорд…
– Мы еще не готовы, Люциус, – тихо прошипел маг.
– Но, мой Лорд, главное ведь заполучить мальчишку. Когда он будет в наших руках, можно будет проверить все догадки.
– Мы даже не знаем, что искать, – так же еле слышно прошипел Лорд.
Потом он резко обернулся и уже громче обратился к своему слуге:
– Как твой сын, Люциус?
Малфой нахмурился.
– Драко в порядке, мой Лорд. Он в школе.
– Я всегда думал, – вновь задумчиво зашипел волшебник, – что будь ты таким же отцом, каким был Абраксас, воспитай своего сына по-другому, из Драко вышел бы прекрасный наследник. Не только для рода Малфоев, но и для всего нашего наследия.
Он опять отвернулся от Люциуса и продолжил, обращаясь скорее к змее, чем к Малфою:
– Ты ведь тоже думаешь, что в этом есть и моя вина. Наверное, в этом есть смысл. Меня слишком долго не было.
Лорд спустил Нагайну на пол и прошипел еще тише:
– Жаль, что столько времени упущено. Уже ничего не изменишь.
Он жестом отпустил мужчину, и Люциус с облегчением покинул «резиденцию».
Уже дома, позже вечером, совсем некстати его настигла мысль, что и время можно повернуть впять. Они ведь волшебники, они могут все изменить.
***
Гарри отчаянно злился, сидя в кабинете директора.
Личные занятия с Дамблдором уже не вызывали у него былого энтузиазма, и причина была довольно веская: гриффиндорец уверился, что директор решил всеми силами лишить юношу какой бы то ни было самооценки.
Стоило Гарри хоть с чем-то начать справляться, как Дамблдор заваливал его все более сложными заданиями. Гарри приходилось начинать каждый раз сначала, и он все чаще чувствовал себя ничего не смыслящим в магии первокурсником.
– Мало просто почувствовать связь, Гарри, – в который раз повторял директор. – Надо почувствовать энергию, отделить ее от самой связи и от предмета. Слиться с этой энергией.
Гарри попытался снова, но ничего не вышло. Как ничего не выходило множество раз до этого. Он уже устал повторять, что не понимает, что от него требуется.
– Ты просто уже устал, – вздохнул директор после очередной бесплодной попытки. – Думаю, продолжим в следующий раз. А ты потренируйся еще сам, если будет время.
– Да, директор, – покорно кивнул Поттер.
Взмыленный и рассерженный, гриффиндорец покинул кабинет.
Дамблдор откинулся в своем кресле, снял очки и устало потер переносицу.
– Так вот он какой, младший Поттер, – потянула Альберта, спускаясь к нему со второго яруса кабинета.
– Он ведь ходит к тебе на занятия, – заметил директор, не открывая глаз. – Не разглядела еще?
– Ну, он ведь не один там. Я не могу сосредоточить все свое внимание только на нем. Это будет по меньшей мере непрофессионально. О подозрениях, которые несомненно вызвало бы подобное поведение, я умолчу, – объяснила она, усаживаясь в кресло, еще недавно занятое студентом.
– В таком случае, могу заметить, что он очень похож на отца, – рассеянно съязвил директор, возвращая очки на нос.
– Только внешне, – хмыкнула Альберта. – Он упрям, как Сириус. И по-гриффиндорски добродетелен, как Лили.
– Я всегда находил это любопытным, – повеселел вдруг Дамблдор. – При том, что ты не проучилась в этой школе ни дня, ты так же, как все, больна этим противостоянием Гриффиндора и Слизерина.
– И ничем я не больна, – тут же оскорбилась женщина. – Но есть очевидные вещи, отрицать которые глупо и недальновидно.
– Недальновидно? – директор заинтересованно подался вперед.
– «Если знаешь его и знаешь себя, победа недалека; если знаешь при этом еще Небо и знаешь Землю, победа обеспечена полностью», – процитировала Альберта. – Сунь Цзы, «Искусство войны». И давай без замечаний о моем стремлении к познанию мудрости. Мы оба знаем, не из-за него я столько времени провела за изучением маггловских трактатов.
Директор пожал плечами, давая понять, что это точно не тема для спора.
– Так ты за него возьмешься? – спросил он, кивнув в сторону двери, за которой скрылся его самый ценный студент.
– Да, – ответила она.
– Так и не скажешь, зачем тебе это? – с укоризной спросил Дамблдор, когда она уже встала, чтобы уйти.
– Я не знаю, зачем мне это, – проговорила женщина. – Я даже не уверена, что мне это в принципе зачем-то нужно.
– Тогда почему?..
– Я просто знаю, что должна, – Альберта пожала плечами. – И все.
***
В четверг после зелий Гермиона пряталась в Запретной секции. Настроение у девушки было отвратное. Снейп продолжал игнорировать ее работу на занятиях и почти не давал баллов. И это после того, как она согласилась писать курсовую по зельям!
Учеба приносила девушке все меньше удовлетворения. Да и не только в удовлетворении было дело. У Гермионы пропало желание что бы то ни было делать, быть во всем первой и получать только высшие оценки. И что самое главное, пропало желание превосходить всех и вся. По крайней мере, в том, что касалось учебы. Появились в жизни старосты Гриффиндора занятия, более важные на данные момент.
И вот Гермиона сидела здесь и штудировала книги по маскировочным чарам, в то время как у нее не были выполнены еще два задания на следующую неделю. Какая бездарная трата времени с ее стороны!
Девушка хихикнула от собственных мыслей.
Когда она успела измениться так сильно? И куда делась та девочка, хорошая, правильная?
Гермиону разобрал новый приступ смеха.
– Смешная книга? – раздалось за ее спиной.
– Да нет, нет, – выпалила девушка, стараясь успокоиться. – Просто… мысли.
– Поделишься? – Драко сел напротив.
– Лучше не буду рисковать, – покачала головой гриффиндорка. – Ты все равно не оценишь.
– Вероятно, – согласился Малфой и потянулся к одной из ее книг. – Ммм, делаете свое домашнее задание, мисс Грейнджер?
– Да, профессор Малфой, – подыграла ему Гермиона и вдруг нахмурилась, оглядывая свой рабочий стол.
– Что-то не так?
– Да нет, все нормально. Просто ты дал мне не так уж много времени на это.
– Грейнджер, – в свою очередь повеселел Малфой, – Я, конечно, строг, но до Снейпа мне еще далеко. Так что не волнуйся, я не буду снимать с тебя баллы за недочитанную книгу.
Гермиона удивленно посмотрела на него и вновь улыбнулась.
– Да, прости. Я что-то глупости говорю. Устала, наверное.
– Отдыхать не пробовала? – равнодушно бросил слизеринец, листая один из ее справочников.
– Пробовала, – с сарказмом отозвалась Гермиона. – Через неделю снова начинаешь уставать.
– Да уж, безвыходная ситуация, – хмыкнул юноша.
– Слушай, – гриффиндорка скрутила волосы в узел и пытливо посмотрела на собеседника. – Ты за чем-то конкретным пришел или просто поерничать?
– Я пришел уточнить наши планы.
– А какие у нас планы, – удивилась Гермиона.
– Грейнджер, ну давай уже, включай голову! – поморщился Малфой. – Зал старост, после нумерологии.
– Ах, ты об этом, – спохватилась девушка.
– Да, я именно об этом. А ты о чем подумала? – прищурился он.
– Ни о чем я не подумала, – девушка оскорблено дернула плечом. – Все в силе, встретимся после занятий. А теперь иди.
– Ты меня прогоняешь?! – задохнулся от смеха Малфой.
– Именно, – не терпящим возражений тоном подтвердила Гермиона. – Ты меня отвлекаешь.
– Действительно, в моем присутствии просто невозможно сосредоточиться, до того я красив! – еще сильнее захохотал слизеринец.
Гермиона возвела глаза к потолку.
– В твоем присутствии тяжело лишь от твоего непомерно разросшегося эго, – обвиняюще бросила она, тыча в его сторону пером. – А свои уловки отрабатывай на ком-нибудь другом. У гриффиндорок, знаешь ли, более утонченный вкус.
– Мерлин, до чего же ты недооцениваешь свой факультет! – поцокал Малфой, поднимаясь. – И не опаздывайте, мисс Грейнджер.
– Я постараюсь, профессор Малфой, – кивнула девушка и вернулась к своим справочникам, сама не зная, почему, прислушиваясь к его удаляющимся шагам.
***
Альберта сидела на полу его гостиной в окружении десятков книг, перебирая одну за другой. Он мельком оглядел выпотрошенный книжный шкаф, кинул мантию в ближайшее кресло и привлек ее внимание.
– Если не затруднит, будь аккуратнее. Многие из этих книг слишком старые и слишком редкие, чтобы просто валяться на полу.
– Прости, Северус, но мне сейчас немного не до аккуратности, – отозвалась она, не отрывая взгляда от очередного тома.
Ее голос дрожал, не то от отчаяния. Не то от напряжения. Северус насторожился.
– Что происходит?
– Ничего не происходит. Я ищу ответы, – отмахнулась женщина.
– Ответы о Поттере и Лорде? – уточнил Снейп, присаживаясь в то самое ближайшее кресло.
Минуты через две, осознав, что это был вопрос, Альберта кивнула.
– И почему ты ищешь эти ответы в моей библиотеке? – терпеливо продолжал зельевар.
– Потому что свою библиотеку я изучила уже вдоль и поперек.
– И что ты ищешь?
– Любые упоминания о сбоях при наложении проклятий, – продолжала безэмоционально отвечать Альберта.
– Нарцисса писала про книгу о ритуалах, – напомнил Северус, за что тут же был удостоен презрительного взгляда.
– Эти книги я просмотрела еще в начале октября.
Она со стоном разочарования отбросила очередной талмуд, взялась за голову, запустив руки в и без того уже взлохмаченные волосы.
– Я не могу понять, Северус, – она закрыла глаза. – Я ничего не могу понять.
Снейп опустился к ней на пол, отнял ее руки от лица и сжал в своих ладонях.
– Тебе просто нужно успокоиться, – тихо проговорил он. – У нас еще есть время, мы во всем разберемся вместе.
Она подняла на него грустные глаза.
– Если Том докопается до правды первым…
– То это мало что изменит, – прервал ее мужчина. – У него нет ни единого шанса добраться до Поттера здесь. У нас еще масса времени. Ладно?
– Ладно, – кивнула Альберта, как-то сразу расслабившись и перестав вырывать свои ладони из его рук.
– Ко всему прочему, ты говорила, что сначала тебе нужно посмотреть на самого Поттера, – мягко заметил он. – Что уже это сможет помочь.
– Да, говорила, – согласилась женщина. – Да, ты прав. Надо начать с него.
– Ну вот, – удовлетворенно выдохнул Снейп и потянул ее за собой. – А теперь пошли.
– Куда? – растерялась Альберта.
– Тебе нужно успокоиться и отдохнуть. А то ты себя совсем уже извела.
– Ничего я себя не извела, – попыталась воспротивиться она, но Северус лишь выразительно фыркнул.
– Я у тебя бардак развела, – Альберта сделала еще одну попытку.
– В этом замке полно эльфов, – флегматично отозвался декан Слизерина и вывел ее из своей гостиной.
Альберте не оставалось ничего иного, кроме как смириться.
***
Малфой бросил еще один вороватый взгляд на свою ученицу и недовольно поморщился.
Она все же пришла позже него, но так и не сказала, что ее задержало. Потом она обвела неуверенным взглядом весь Зал старост и села через одно место от него. Малфой на это хмыкнул, но удержался от замечания, что на противоположной стороне было бы надежнее.
Они занимались уже больше часа, но гриффиндорка оставалась нарочито спокойной и холодной. Она не ответила ни на одно его подначивание и не улыбнулась ни одной шутке.
Ближе к ужину, когда они согласились, что пора закругляться, Малфой не выдержал.
– Что я опять не так сделал? – спросил он с нажимом, в упор посмотрев на Гермиону.
– А что ты сделал? – гриффиндорка выглядела так, словно понимала еще меньше, чем он.
Малфой начал злиться, хоть и старался сдерживаться из последних сил.
– Сегодня в библиотеке все было нормально. А сейчас ты снова ведешь себя, как обиженная первокурсница. Не заставляй меня чувствовать себя так, будто я нарушаю какие-то правила.
Гермиона на мгновение потеряла дар речи от такой откровенности. Потом грустно улыбнулась и произнесла:
– Но мы ведь и правда нарушаем правила, Малфой, – она пожала плечами и вновь обвела взглядом Зал. – Находимся в одной комнате и не пытаемся ни напасть друг на друга, ни оскорбить.
– Это не правила, Грейнджер.
Гермиона готова была поклясться, что на какой-то миг в его глазах промелькнуло отвращение.
– А что же это? – не удержалась она.
– Предрассудки, не более.
– Все равно, – она равнодушно пожала плечами и услышала, как он прошептал «Гриффиндорка! ».
Будто одно это слово уже объясняло все.
Она побросала книги и записи в сумку и уже собиралась уходить, но он огорошил ее новым вопросом:
– Скажи, как ты будешь жить, когда война закончится?
Он произнес это тихо и спокойно, без прежнего раздражения в голосе. Словно он просто интересовался ее планами на каникулы.
Девушка удивленно уставилась на него.
– Я не…– она покачала головой, но так и не смогла закончить фразу.
Тогда продолжил он, рассеяно глядя на перо, которое крутил в руках.
– Нет, если вы проиграете, все понятно. Если ты выживешь (а что-то мне подсказывает, что ты выживешь), станешь ополченцем. И с остатками этого вашего Ордена будешь бросаться грудью на амбразуру. Не будешь ни спать, ни есть, все силы бросишь на бесплодную борьбу с тем, чего уже никогда не сможешь изменить, – он вдруг резко поднял на нее взгляд и с жалостью в голосе продолжил: – Ты так и умрешь в этой борьбе. Молодая, красивая, полная чаяний и надежд, но так ничего в этой жизни не успевшая. Не видевшая ни любви, ни счастья. Ни разу не испытав даже настоящей страсти. И твое имя растворится в ежедневных списках погибших, мало что сказав хоть кому-то.
Он говорил уверенно, не запинаясь и не подбирая слова, будто воочию видел это ее будущее. Гермиона слушала его, как завороженная, не замечая, что на глаза наворачиваются слезы.
Его тон чуть изменился, и Малфой продолжил с новой силой.
– Но вы ведь так верите, что победите. Что Лорд стараниями Поттера и давно уже обезумевшего директора падет. Что Упивающиеся, оставшись без лидера, с радостью и раскаянием вручат свои жизни в руки правосудия. И все сразу станет хорошо. Солнце засияет ярче, песни будут петься громче. И ты выйдешь замуж за какого-нибудь доброго простачка, который, даже всю жизнь с тобой прожив, так никогда и не сможет понять, что за сокровище ему досталось. И у тебя даже, наверное, будут дети. И их крестным, конечно же, будет Поттер. Но скажи мне, Гермиона, – он почти шепотом произнес ее имя, – как ты тогда будешь жить? Как ты вообще сможешь жить в таком мире? Ведь уже некого будет защищать, некому помогать, не с кем сражаться. Что ты будешь делать?
Гермиона с трудом сглотнула. Слезы, уже никого не стесняясь, текли по щекам.
– Всегда есть, кого защищать и кому помогать, – произнесла она правильные слова. Именно те, что и должна была произнести золотая девочка Гриффиндора. Но тяжело дались ей эти слова, и совсем не потому, что в горле встал комок.
– Вероятно, – кивнул Драко, даже не удивляясь ее предсказуемому ответу. – Но это будет уже не война. А ведь именно война воспитала тебя. Война сделала Гермиону Грейнджер Гермионой Грейнджер. Что ты будешь делать без войны?
– Жить, – выдохнула девушка.
– Жить? – Малфой удивленно вскинул брови. – Нет, ты не умеешь жить.
– А ты, Малфой? – резко перехватила инициативу Гермиона. – Ведь ты тоже рос с нами… с ней. Что ты будешь делать потом?
– Ну, мне об этом точно не нужно беспокоиться, – он пожал плечами, но не смог скрыть горечи за показным равнодушием.
– Потому что ты чистокровный? Аристократ? – девушка не смогла удержать рвущееся наружу презрение.
– Нет, – отрезал Малфой. – Потому что для меня не будет «потом».
Они молча смотрели друг на друга еще пару минут. Она – с широко раскрытыми глазами, пораженная его отчаянной откровенностью. Он – хладнокровно, засунув руки в карманы брюк, будто стараясь об этом откровении забыть. Наконец между ними словно треснуло что-то.
Малфой отвел взгляд, прочистил горло и произнес, растягивая слова в своей привычной манере:
– Ты, кажется, говорила, что нужно место для тренировок?
– Да, кхм, говорила, – поспешно подтвердила Гермиона, вытирая щеки рукавом форменной рубашки.
– Выручай-комната отлично подойдет. В следующий раз можно встретиться уже там.
Щелкнувший замок его сумки вывел девушку из транса.
– Нет, мы не можем заниматься в Выручай-комнате, – заявила она.
– Не можем? – переспросил Драко.
– Нет.
– И почему же? – он недоверчиво уставился на Гермиону.
«Потому что это место Гарри и ОД, – мелькнуло в ее мыслях. – И я не могу привести туда тебя».
Но вслух она произнесла лишь:
– Не можем и все.
– Ааа, снова не твои секреты, – с улыбкой потянул Малфой.
– Слушай, на четвертом этаже за библиотекой есть неприметный коридор, в конце которого расположен старый класс чар. О его существовании знают разве что приведения да профессор Бинс. А может, и они уже забыли. В общем, этот кабинет подошел бы идеально.
Малфой недовольно поморщился.
– Если он заброшенный, там придется убираться.
– Ты же волшебник, Малфой! – Гермиона закатила глаза. – Пара нужных заклинаний с легкостью решат эту проблему.
– Вот ты и займешься этой парой заклинаний, – фыркнул слизеринец.
– С удовольствием! – бросила Гермиона, поворачиваясь к выходу.
Драко нахмурился, следуя за ней.
– Откуда ты вообще знаешь об этом классе?
– Я вообще много чего знаю.
И она гордо вздернула носик.
– О да, весьма наслышан. Ладно, – он кивнул и повернул в свою сторону.
Гермиона повернула в другую и даже сделала шаг. Но тут же порывисто обернулась, с глубоким вдохом, словно ушла под воду. Остановила его, тронув за плечо. Сказала:
– Послушай. То, что ты говорил там… про будущее.
Он кивнул, подтверждая, что понимает, о чем она.
– Это все очень тяжело. И страшно, – вздрогнув, призналась Гермиона и смущенно отвела взгляд.
Он вздохнул.
– Никто не говорил, что правда будет легкой и приятной, Гермиона.
– Нет, я не о том.
Она упрямо мотнула головой и посмотрела ему прямо в глаза.
– Как ты живешь с этим?.. Как ты можешь носить такое в себе?!
И не давая ему возможности ответить или хотя бы осознать ее слова, Гермиона почти бегом бросилась в сторону своей башни.
***
Когда ближе к ночи предплечье обожгло резкой болью, Северус даже не удивился. Он скорее ждал этого. Уж больно давно его не вызывали.
В этой резиденции зельевар оказался впервые. Развалины неприступного когда-то замка на вершине отвесной скалы выглядели величественными и абсолютно непригодными для жилья. Но когда Лорда останавливали подобные мелочи?
Маг принял Северуса в полном одиночестве. Только Нагайна шипела где-то в темноте. Дурной знак.
Рассказывая о скучных буднях школы чародейства и волшебства, планах Дамблдора (которых по сути не было) и деятельности Ордена (которой тоже не наблюдалось уже длительное время), Снейп все больше концентрировался на своей защите. Да старался не думать о том, о чем думать сейчас было нельзя. Например, о черноволосой женщине в окружении сотен книг или об участившихся встречах старост двух противоборствующих факультетов.
Он хорошо понимал, что не удостоился бы аудиенции ради сухого отчета.
Предчувствие его не обмануло.
Лорд с напускным интересом выслушал его доклад, похвалил за старание и задал, наконец, единственный интересовавший его вопрос:
– А теперь расскажи мне, Северус, как поживает юная мисс Малфой? Расскажи, как ты помогал ей эти месяцы. Как узнал о ее возвращении раньше всех, но так и не удосужился доложить мне, – темный маг почти с ненавистью воззрился на своего слугу. – Давай же, Северус, расскажи, как ты предавал меня все это время.
Да, предчувствие действительно не обмануло.

Глава 17

Северус с трудом разлепил веки. Судя по окружавшей его темноте, была ночь. Интересно, сколько он так провалялся?
Мужчина попытался двинуться, но все тело отозвалось яростной болью. Ну конечно, Круцио. Много-много Круцио, как он мог забыть. Северус попытался ухмыльнуться, но даже мышцы лица горели остатками боли.
Но, как бы ни было трудно, нужно было выбираться отсюда, пока его не нашли. Северус собрал всю волю в кулак и рывком перевернулся на живот, решив, что из этой позы подняться будет легче. Ошибка в расчетах оказалась почти фатальной. Вместо того чтобы просто перекатиться по поверхности, на которой он лежал, мужчина свалился на пол. Тело отозвалось такой болью, словно к нему снова применили Круцио. Снейп зашипел, кое-как приподнявшись на локтях. И замер, поняв, что прекрасно знает узор ковра, на котором оказался.
Он повернул голову и понял-таки, откуда свалился – со своей собственной кровати. Постепенно в его сознании восстановилась общая картина – он выбрался оттуда, он у себя, а темно здесь, потому что он, Моргана его побери, в подземельях Хогвартса!
Северус потянулся к своей прикроватной тумбочке, вытащил оттуда довольно внушительную склянку с зельем и залпом осушил наполовину. Постепенно боль начала отступать, а в голове вместе с этим прояснилось.
Он действительно выжил вчера. Почему? Он помнил проклятия, насылаемые на него, короткие замечания Лорда о наказании за неповиновение и собственное молчание. Северус давно понял, что хранить молчание во время пыток – лучшая стратегия. Лорд не любил, когда под Круцио просили прощения. Это было неискренне. Умолять – слабость. Стонать и кричать – несдержанность. Таких Лорд не прощал и не отпускал. Никогда.
Потому отчетливее всего Северус помнил свое молчание, ибо оно далось ему тяжелее всего.
В голове продолжал пульсировать вопрос – зачем его оставили в живых? Он прекрасно помнил, как Лорд казнил Упивающихся и за меньшее, подозрения в измене Снейпа не должны были оставить ему шансов.
Северус, тяжело дыша от разворачивавшейся в нем борьбы зелья с остатками проклятий, оперся спиной о кровать. Глаза автоматически метнулись к старинным часам на комоде. Почти четыре утра. Еще бы понять, четыре утра какого дня.
Мужчина вновь мысленно вернулся к событиям вечера. Он смутно помнил, как остался в той зале один. Почему? Он хмыкнул. На это могла быть тысяча причин. И более вероятной была та, что Лорду просто наскучило его пытать. Конечно, какое удовольствие посылать одно проклятие за другим в человека, который почти никак на них не реагирует.
Надежно припрятанный в потайной карман портал перенес его в Хогсмид. А вот что было дальше… Нет, он не помнил. Сплошная тьма. Хочется верить, что ему хватило сил добрести до замка, и что никто не оказался случайным свидетелем этого жалкого зрелища.
Наверное, это все еще была та же самая ночь. Конечно, та же самая. Не появись он на занятиях, его бы уже пошли искать. Директор и Альберта подрались бы за право собственноручно выбить дверь его спальни. А найдя Северуса в таком состоянии, не преминули бы повесить на мадам Помфри нового пациента-бедолагу. Нет, его точно никто не искал, значит, он провалялся здесь всего несколько часов.
Должного облегчения это открытие, однако, не принесло. Боль не ушла совсем, но, по крайней мере, позволяла его сознанию мыслить почти так же ясно, как и прежде.
Его оставили в живых, хоть и явно желали обратного. Зачем? Северус пытался увидеть в этом что-то хорошее. В конце концов, выжил, несмотря ни на что, радоваться надо. Но его не оставляло ощущение, что что-то здесь не так. Должна была быть причина, чтобы оставить его в живых.
И Северус мог поклясться, что единственной веской причиной для этого мог быть лишь факт, что Лорду еще потребуются для чего-то услуги его лучшего зельевара.
Для чего-то такого, свидетелем чего Северус уже не хотел быть.
***
Гермиона еще раз сверилась с часами. Он опаздывал уже на пятнадцать минут, и девушка не могла не отделаться от ощущения, что здесь что-то не так. Она вернулась к книге, но нервное напряжение не давало сосредоточиться. Он никогда не опаздывал. В прошлый раз вообще пришел минут на десять раньше.
Гермиона улыбнулась, вспоминая его удивленное выражение лица, когда он увидел класс. Она пришла тогда примерно за час, до оговоренного времени. Убрала грязь, привела в порядок сломанные столы. Несколько стульев она трансфигурировала в большие подушки, которые можно было бы использовать при тренировках заклинаний. Через полчаса работы невозможно было догадаться, что эта комната стояла заброшенная больше полувека.
Увидев все это, Драко удивился. Но, конечно же, не сказал ей ни слова. Они просто сели заниматься. И все было тихо и спокойно. А потом она завела этот глупый разговор.
Они уже заканчивали, и, нервно теребя ремешок наручных часов, она рискнула спросить:
– Скажи, почему директор так просто взял Альберту на работу?
Он поднял на нее ничего не понимающий взгляд.
– Ты вообще о чем?
– Ну, – замялась гриффиндорка, – не пойми меня неправильно, но она все-таки Малфой.
Драко настороженно прищурился.
– До чего ж неучтиво с твоей стороны! – потянул он, получив в ответ гневный взгляд.
Малфой долго смотрел на нее, размышляя над чем-то, потом сказал:
– Я могу тебе рассказать, но только при одном условии.
– При каком еще условии? – устало вздохнула Гермиона. Неужели она действительно рассчитывала, что все будет так легко?!
– Скажем так, – парень вальяжно откинулся на стуле, – откровенность за откровенность. Я отвечаю на твой вопрос, ты отвечаешь на мой.
Гермиона насторожилась. О чем он ее спросит? Как давно они знают про тайный ход в Хогсмид? Есть ли еще ходы? Откуда они узнали? Может, как Гарри удается пользоваться ими незаметно?
Гермиона сглотнула.
– Я отвечу на твой вопрос, если буду иметь право на него ответить, – осторожно произнесла она.
– О, поверь мне, на «чужие секреты» я не покушаюсь, – хмыкнул Малфой.
– Тогда, по рукам, – согласилась девушка.
В тот момент это казалось хорошей идеей. Ведь Гермиона была уверена, что все ее секреты были связаны исключительно с Гарри, Роном и Мародерами. А о себе ей нечего было скрывать, даже перед слизеринцем. С какой-то обреченной грустью Гермиона призналась самой себе, до чего унылой была ее жизнь в свободное от приключений с Гарри время. Ей совершенно точно нечего было скрывать.
Малфой вскинул брови, удивленный ее решимостью.
– Ладно, маленькая храбрая гриффиндорка, – ухмыльнулся он, – вот моя история. Альберта – воспитанница Дамблдора. Можно было бы даже назвать ее его приемной дочерью… или даже внучкой, если судить по возрасту. Но на бумаге, естественно, это никогда не было подтверждено.
И с истинно слизеринским удовольствием он наблюдал, как она в изумлении открывает рот, пытаясь хоть что-нибудь сказать, но так и не может выдавить из себя ни слова.
– Но почему? – наконец вырвалось у Гермионы.
– Я не знаю всей истории, – он пожал плечами. – Альберта, как ты уже, наверное, догадалась, является незаконнорожденной дочерью Абраксаса Малфоя, моего деда. Я не в курсе, кто был ее матерью или почему дед отдал свою дочь на воспитание новоявленному директору Хогвартса. Дед давно умер, мой отец всегда отрицал сам факт наличия у него сестры, – он снова пожал плечами, словно стараясь выказать свое равнодушие к этой части семейной истории. Но в голосе слизеринца явно сквозила грусть. – Сама Альберта об этом никогда не говорит, и я ее неплохо понимаю.
– И что, Дамблдор просто вырастил ее? – все еще не веря, спросила Гермиона.
– Ну да. До девяти лет она жила в Лондоне, в доме, купленном специально для нее. Когда ей исполнилось десять, дед завещал ей родовое поместье в Ирландии. А через несколько месяцев Дамблдор отправил ее в частную школу в Венгрии.
– Да уж, – выдохнула девушка. – У Дамблдора есть приемная дочь. Подумать только!
– Я предпочитаю слово «воспитанница», – вставил Драко. – Оно больше соответствует действительности.
– Но почему мы об этом ничего не знали? – нахмурившись, спросила Гермиона.
– Ну, даже не знаю, – глумливо потянул Малфой. – Может быть потому, что об этом не написано в «Истории Хогвартса»? А подойти к директору и спросить «Сэр, у вас случаем нет воспитанницы из семьи Малфой? » вы просто не догадались.
– Очень смешно, Малфой, – по привычке огрызнулась Гермиона и вновь отвела взгляд, занятая своими мыслями. – Вот Гарри-то удивится! – вырвалось у нее.
– Поттеру совсем не обязательно знать об этом, – резко похолодел Малфой.
– Почему? – она подняла на слизеринца удивленный взгляд. – Они близки с директором, ему будет…
– Да уж, близки, – бросил Драко, поднялся и начал собирать свои вещи.
– Что?! О чем ты вообще?
– Близость, Грейнджер, – он посмотрел ей прямо в глаза, – это то, что у вас с Поттером. Это когда знаешь каждый взгляд. Когда можешь расшифровать любое выражение лица. Когда знаешь о… о тараканах, тайных ходах и еще один Мерлин знает, о чем. Когда не говоришь ему о том, почему на самом деле тебя не было в начале года, потому что это его добьет. Вот это близость, Грейнджер. А с директором они даже не разговаривали толком ни разу.
– Не правда! – почти с отчаянием возразила Гермиона, не понимая толком, кого и зачем она сейчас защищает. – Дамблдор занимается с Гарри и они часто говорят.
– О да, представляю себе эти разговоры, – хмыкнул Драко. – «Привет, Гарри! Как дела? Все хорошо? Отлично! Тут такое дело, надо мир в очередной раз спасти! »
– Все не так! – глухо отозвалась Гермиона. – Ты ничего не знаешь ни о директоре, ни о Гарри! Ты не знаешь нас.
– Поверь мне, Грейнджер, я знаю о вас такое, что тебе даже не снилось, – он снова ухмыльнулся.
– Ты просто самодовольный индюк! – бросила девушка и метнулась к двери.
Но дверь захлопнулась прямо перед ее носом. Гермиона обернулась к Малфою и замерла. Она не слышала заклинания, а в его скрещенных на груди руках не было палочки. Как он закрыл дверь?
– Мы еще не закончили, – привлек ее внимание Малфой. – Ты мне должна. Один ответ на один вопрос, помнишь?
Гермиона откинула волосы, лезущие на лицо, и гневно посмотрела на слизеринца.
– Что еще тебе нужно?
– Около месяца назад, еще до того, как ты пришла ко мне за помощью, мы столкнулись в библиотеке. Ты тогда плакала, но так и не сказала, из-за чего. Я хочу знать.
– Знать, почему я плакала? – в ступоре повторила Гермиона.
– Именно, – кивнул Малфой.
Девушку пробил холодный пот, ладони стали липкими. Он не мог ее об этом спрашивать, просто не мог. Она выдохнула. Это не правда. Это просто не может происходить на самом деле.
– Зачем тебе это? – дрожащим голосом спросила она.
Малфой пожал плечами.
– Ничем не мотивированный интерес. Всегда было любопытно, отчего плачут маленькие храбрые гриффиндорки.
Гермиона нервно сглотнула. Надо что-то придумать, соврать. Да, соврать – это наилучший выход. Но ведь он не поверит. И тогда она решилась на самый неправильный вариант.
– Маленькие храбрые гриффиндорки предпочитают, чтобы наглые слизеринцы не совали нос в их дела, – выплюнула она, рванула на себя дверь и выбежала в коридор. Он не стал ее останавливать.
Гермиона в который раз вспомнила этот ужасный вечер и этот ужасный разговор. И зачем она только завела речь об Альберте?! Тоже мне, самая умная, а совершает одну глупость за другой.
Староста Гриффиндора снова сверилась с часами. Он опаздывал уже больше чем на сорок минут. Девушка захлопнула в книгу и заставила себя произнести вслух мысль, не покидавшую ее все это время:
– Он не придет.
Подходя к библиотеке, Гермиона отчаянно пыталась убедить себя, что ничего не случилось. Его могли задержать на факультете. Или взыскание схлопотал. Правда, Гермиона не могла вспомнить, когда Малфой получал взыскание в последний раз. На первом курсе? Втором? А может, просто не смог ускользнуть от друзей. Причин могла быть тысяча, убеждала она себя, входя в библиотеку и кивая мадам Пинс. Его могло задержать что угодно. И это совершенно ничего не значит.
«Или он просто не захотел приходить», – дошло до Гермионы, когда она увидела его спокойно занимающимся в секции зельеварения.
– Какого Мерлина ты здесь делаешь? – зашипела она, подлетев к слизеринцу.
– Мерлина я не делаю, – спокойно отозвался парень, даже не посмотрев на нее. – Я делаю свою курсовую.
Гермиона задохнулась от возмущения.
– Мы же должны были встретиться! Мы договаривались! Как ты мог забыть?
– А я и не забыл, – все также флегматично ответил Малфой.
– Ты что, просто кинул меня? – гриффиндорка окончательно перестала что бы то ни было понимать.
Малфой оторвался от своей работы, почесал подбородок и все-таки посмотрел на нее.
– Коль скоро ты не выполняешь свои обязательства, почему должен я?
Гермиона растерянно прошептала:
– Ты что… ты про то, что я на твой глупый вопрос не ответила, что ли?
Малфой лишь недовольно дернул плечом, будто говоря, что это уже неважно.
Гермиона буквально рухнула на стул рядом с ним. Неужели она и правда задумалась, что для нее дороже – его знания или ее целомудрие? Мерлин великий, она и правда сошла с ума…
– Это принцип, да? – глухо спросила она. – И у меня лишь два варианта…
– Ты сама согласилась на сделку, Грейнджер. Я ни к чему тебя не принуждаю, – развел руками слизеринец.
– Нет, Малфой. – девушка твердо встретила его чуть насмешливый взгляд. – Ты принуждаешь, не принуждая.
– Это иллюзия, – хмыкнул он.
– Иллюзия здесь – лишь наличие у меня выбора, – она тяжело вздохнула и опустила голову, отчего волосы упали на лицо, скрывая алеющие уже щеки. – Поверить не могу, что я это делаю… Ты должен мне пообещать!
– Пообещать? – напрягся Малфой. – Не слишком ли много…
– Пообещать, что никто никогда не узнает об этом разговоре и его содержании. Ни одна живая или мертвая душа, Малфой. Никогда.
– По-моему, я уже привел немало доказательств своего умения держать язык за зубами, – оскорбленно бросил он.
– Пожалуйста, Драко! – взмолилась Гермиона. – Это действительно очень важно.
Малфой закатил глаза, но все же произнес эти два слова:
– Я обещаю.
– Это… это все Джинни, – тихо начала Гермиона.
– Кто такая Джинни? – тут же нахмурился слизеринец.
– Сестра Рона, учится на год младше нас.
– Неважно, – он мотнул головой. – Что с ней?
– Мы с ней поругались в тот день. У нас и без того отношения в этом году не ладились. Но я думала, обойдется, уляжется. Но в те выходные… она такого мне наговорила! Сказала, что я мерзкая и эгоистичная, что я их использую…
В носу предательски защипало, и Гермиона что было сил сжала кулачки. Не хватало еще разрыдаться.
– Погоди, кого ты используешь? – вновь встрял Малфой.
– Тебе не кажется, что я уже ответила на твой вопрос? – гриффиндорка предприняла отчаянную попытку отделаться малой кровью.
– Не кажется, – совершенно серьезно ответил юноша. – Причин рыдать в библиотеке я так и не услышал. Кого ты используешь?
– Гарри и Рона.
– А они-то тут при чем? – настала очередь Малфоя терять нить повествования.
– Она сказала, что я специально держу их возле себя, хотя они на самом деле мне не нужны. Что Рон меня любит, а я им воспользовалась и… и… выбросила его.
Малфой нахмурился.
– Воспользовалась? А что стало с вашей святой дружбой?
Гермиона мотнула головой, но промолчала. Слизеринец устало вздохнул.
– Слушай, Грейнджер, ты все равно уже начала. Так что заканчивай.
Девушка продолжала молчать.
– Мы оба знаем, что если я захочу, то вытяну из тебя все, чего бы мне это не стоило.
Гермиона впервые с начала своего рассказа подняла взгляд.
– Ключевое слово здесь «если»?
– Ключевое слово здесь «захочу».
– Ты злой. Знаешь это? – грустно усмехнулась девушка.
– Почему? Потому что знаю, чего хочу и как этого добиться? – парень сделал вид, что задумался. – Ну, если это делает меня злым, то пусть будет «злой». И не думай, что сможешь меня отвлечь.
Гермиона вновь опустила глаза.
– Мы… мы вроде как пробовали с Роном, ну, встречаться. Но ничего не вышло, – пробормотала она.
– Тем более, не вижу смысла, – мотнул головой Малфой. Казалось, он и правда пытался во всем этом разобраться, отчего Гермионе становилось лишь тяжелее. – Ну, сходили вы с Уизелом на пару свиданий…
– Мы не ходили, – Гермиона покраснела, это было заметно даже из-за волос, вновь почти целиком скрывших ее лицо.
– Никогда? – зачем-то переспросил Малфой.
Гриффиндорка покачала головой.
– Грейнджер, – опять нахмурился парень, – ты ведь вообще ничего не сделала. Чего тут рыдать?
– Вообще-то, – проговорила девушка, еще больше понизив голос и еще пуще покраснев, – вообще-то, сделала.
Малфой недоверчиво поморщился.
– Что ты сделала? Дала себя поцеловать пару раз? Ты же не…
Гермиона дернула плечом и выразительно на него посмотрела, но тут же опять опустила глаза.
– Ну, нет, – потянул Малфой.
Девушка ничего не ответила, продолжая внимательно рассматривать ладони своих рук.
– Брось! – небрежно кинул Малфой. – Ну, в самом деле, не хочешь же ты сказать…
Она продолжала молчать.
– С остолобом, который даже не додумался сводить тебя на свидание? – вконец опешил слизеринец.
– Ой, не усугубляй! – внезапно всхлипнула Гермиона. – Это единственный поступок в моей жизни, о котором я действительно пожалела. Не считая, естественно, того, что мне пришлось тебе об этом рассказывать.
В ее голосе послышались нотки гнева.
– Если тебе от этого полегчает, – ощетинился Малфой, – таких интимных подробностей я услышать не ожидал.
Гермиона равнодушно пожала плечами (не говорить же ему, что она предупреждала, в самом деле! ) и еще раз всхлипнула. Надо успокоиться, надо немедленно успокоиться. Она расслышала, как Малфой прошептал что-то очень похожее на «Тоже мне, самая умная ведьма моего поколения! ». От поднявшейся из глубины злости совсем расхотелось плакать. Но Малфой, похоже, не намерен был успокаиваться.
– Даже если так, – вновь обратился он к ней, – этой его сестре какое дело до твоей личной жизни?
– Ну. Он все же ее брат. Думаю, ей обидно за Рона.
Слизеринец фыркнул.
– А еще Гарри, – нахмурившись, добавила девушка.
– Она говорила тебе это по просьбе Поттера?
– Да нет же! Джинни влюблена в Гарри уже много лет. И почему-то думает, что я ей с ним мешаю.
– Ааа, потому что Поттер к тебе неровно дышит, – потянул Малфой, начиная хоть что-то понимать.
– И ничего такого! – напряглась Гермиона. – Мы с Гарри друзья.
– Да, точно, прям как с Уизелом, – хмыкнул Малфой, но девушка явно не заметила его сарказма. – И потому ты полдня рыдала в библиотеке? Потому что совершила одну не смертельную глупость несколько месяцев назад, а рыжая Дженна обвиняет тебя в своих неудачах на любовном фронте? – попытался он подвести некий итог своим изысканиям в таинственной гриффиндорской душе.
– Джинни, – на автомате поправила его Гермиона. – И да, в общих чертах все именно так.
– В общих чертах?
Гермиона пожала плечами.
– Просто… что если Джинни права? Что если Гарри прячется за мной, как за своей девушкой? И тогда получается, что все именно так – я воспользовалась Роном, я держу рядом с собой Гарри по привычке. Получается, я… я потаскуха какая-то! – выдохнула гриффиндорка, снова едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
– Кто ты?! – Малфой заливисто рассмеялся, рискуя навлечь на себя гнев мадам Пинс. – Где ты это слово-то вычитала, Грейнджер?
Девушка покачала головой.
– Не выдумывай, – спокойно заключил Малфой. – Вот ты знаешь Элисон Клифорд с пятого курса Райвенкло? – кивок. – Вот она точно потаскуха. Но уж точно не ты.
– А что не так с Элисон? – подняла на него широко раскрытые от удивления глаза Гермиона.
– Неужели не знаешь? Да она за два месяца переспала с доброй половиной половозрелых слизеринцев!
– Ты врешь! – ахнула девушка.
– О нет, поверь мне, это та еще штучка, – ухмыльнулся Малфой.
Староста Гриффиндора покачала головой, в очередной раз думая, как мало она знает даже о собственной школе.
– Я расплатилась? – спросила она наконец. Прозвучало это жестче, чем она хотела.
– Более чем, – кивнул Малфой, отводя взгляд. – А все же ты ненормальная!
– Это еще почему? – опять опешила Гермиона.
– Рыдать полдня из-за такой глупости, – пожал он плечами.
– Ну, если норма – это ты, то уж лучше я буду ненормальной, – огрызнулась девушка.
Она посмотрела на слизеринца и неожиданно улыбнулась. Все вернулось на круги своя. Теперь они сделают вид, что ничего этого не было, как сделали после разговора в Зале старост. И все будет, как прежде.
Девушка посмотрела на часы.
– У нас еще есть время до отбоя, чтобы позаниматься. Пойдем?
Он покачал головой.
– Почему?
– Мне действительно нужно сделать это сегодня, – он кивнул на пергамент, почти полностью исписанный его ровным почерком. – Давай завтра?
– Да, конечно, – тут же согласилась гриффиндорка, смутившись от своей неуемности. – В то же время?
– Ну да.
– Ладно, – девушка поднялась из-за стола. – Тогда, до завтра.
Малфой кивнул, чего она не увидела, уже отвернувшись и направляясь к выходу. Но до самых дверей она чувствовала его взгляд на своей спине.
***
Альберта застала его в дверях, нерешительно переминающегося с ноги на ногу.
– Ну так что, войдешь? – спросила она с усмешкой.
Поттер испуганно обернулся, застигнутый врасплох ее появлением. Но испуг быстро сменился какой-то грустью и обреченностью. Юноша шагнул в класс, и от внимания Альберты не ускользнуло, как он опустил плечи.
Женщина прошла к своему рабочему столу, отмечая, как гриффиндорец исподтишка осматривает кабинет.
– Что-то не так? – озабоченно спросила она.
Поттер покачал головой.
– Просто, воспоминания, – тихо произнес он.
– Ах да, – спохватилась Альберта. – Ведь Ремус тоже занимался с тобой здесь.
– Вы знаете Люпина? – Поттер настороженно на нее посмотрел.
Альберта виновато отвела взгляд.
– Да, и очень неплохо. И раз уж мы коснулись этой темы… Позволь принести свои соболезнования. Сириус был хорошим человеком, одним из лучших.
На лице юноши отразились неподдельные боль и тоска. Он выдавил из себя:
– Спасибо.
Альберта мысленно себя похвалила. С задачей выбить мальчишку из колеи она справилась. Впереди было самое сложное.
Женщина усадила Поттера на стул. Завела разговор о недостатке концентрации. Он явно не понимал, к чему все это. После слова «медитация» на его лице она прочитала неприкрытый скептицизм. И во что только учат верить этих детей?!
– Я не понимаю, как это может мне помочь с магией, – выдал он наконец.
Альберта обнадеживающе улыбнулась.
– Дамблдор должен был рассказать тебе, Гарри, что магия составляет неотъемлемую часть нас. Это такая же часть любого мага, как мышцы и кости. И такая же могущественная, как наша вера и наши мечты. Как только ты научишься концентрироваться на себе и своих чувствах, ты получишь полный контроль и над своими силами.
Поттер кивал, но скорее, потому что так было надо, а не потому что по-настоящему верил ее словам. Когда они перешли к практике, он послушно закрывал глаза, следил за дыханием и старался концентрироваться на своих ощущениях. И ничего не понимал.
Альберте же только это и было нужно. Когда он достаточно расслабился, она тоже закрыла глаза, мысленно нащупала перед собой комочек сильной магической энергии, именуемый в реальном мире Гарри Поттером, и проникла внутрь него.
Она двигалась медленно и аккуратно. Ведь никогда не знаешь, на что можно наткнуться в чужом сознании. Вот боль от потери близких. А здесь он хранит свои страхи, коих оказалось в разы больше, чем она рассчитывала. Рядом со страхами покоилось что-то маленькое, трепещущее, с лицом той девочки, которую прятали в ее доме. Воспоминания, планы, мечты, немного снов. Она видела это не раз, в сотнях других людей. Важно было то, что скрывалось дальше, ближе к самой сердцевине его существа. Ближе к тому центру, где, как она полагала, и находилось то неизвестное что-то, что дарило им магию. Альберта пробралась сквозь заросли смутных ощущений, которые с натяжкой можно было назвать интуицией, миновала последние, самые дорогие воспоминания и двинулась дальше. А дальше… дальше была пустота, будто ров. А за ней – стена. А за этой стеной следующая, более высокая. А там виднелась еще одна, совсем уж неприступная.
Альберта глубоко вздохнула, ободряюще улыбнулась открывшему глаза Поттеру и предложила попробовать еще раз.
Теперь она двигалась намного быстрее, ибо уже знала, куда направляется. Но стены были все так же крепки и неприступны. Она толкнулась в них раз, другой. Никакого эффекта, словно ее присутствия и ее попыток пробиться внутрь его мысленные блоки даже не замечали. Почти каменные стены, каких не могли возвести ни Альбус, ни Северус. А тут простой шестнадцатилетний мальчишка… ну ладно, может, не такой уж и простой…
Альберта отпустила гриффиндорца спустя час, не забыв упомянуть о следующей встрече. Растерянная и разочарованная, она вспоминала, как Северус рассказывал ей о занятиях с Поттером. Сказал, никаких способностей к окклюменции. А тут такие блоки.
Вот уж точно, никаких способностей.
***
Spiegelhö he-Schloß
Кантон Берн
Швейцария
8 ноября 1996 года
Дорогая Персефона,
Надеюсь, твои родители в полном здравии. Спешу сообщить, что в нашем семействе все так же спокойно.
Я думаю, ты согласишься, что эту переписку мы могли бы использовать, чтобы узнать друг друга лучше. Очевидно, это облегчит нам будущее общение, что очень важно в сложившейся ситуации.
Позволь начать с небольшого рассказа о себе.
Как тебе наверняка известно, моя семья вот уже долгие годы живет в Швейцарии. Наш родовой замок расположен на северо-западе страны, на левом берегу Бильского озера, у подножия гор Юра. Это очень живописное место. Уверен, со временем ты оценишь его по достоинству.
По традиции все мужчины нашей семьи заканчивают Дурмстранг. Я окончил школу три года назад и сейчас помогаю отцу, чтобы к 25-ти годам принять на себя управление семейным бизнесом. Если тебе будет интересно узнать о современном состоянии фармакологического рынка в Европе, я с радостью расскажу об этом в своем следующем письме.
Помимо замка в Швейцарии наша семья также владеет небольшой драконоводческой фермой в Западных Карпатах в Венгрии. В детстве я часто проводил там каникулы. И, смею признаться, карликовые островные драконы до сих пор остаются моей слабостью.
Свободные вечера (кои, к сожалению, случаются не так часто) я предпочитаю проводить за книгой. К слову, очень увлечен средневековой магглской литературой и эпосами древних народов Северной Европы. И прошу тебя не удивляться, по эту сторону Английского Канала к подобным увлечениям относятся гораздо более лояльно.
Говоря о своих увлечениях, я также не могу не упомянуть путешествия, коим пока что уделял меньше времени, чем хотел бы. Останавливало меня всегда убеждение, что наследнику древнего рода не пристало путешествовать в одиночку. Посему я надеюсь, что после свадьбы ты согласишься составить мне компанию.
На днях я просмотрел список предметов, изучаемых в вашей школе. В свое время я очень увлекался изучением древних рун и истории темных сил, которую у вас, к сожалению, не преподают. Расскажи мне, какие предметы ты любишь больше всего? Возможно, у нас и здесь найдется много общего.
Раз уж мы коснулись этой темы, хочу заметить, что был приятно удивлен, узнав, что зелья у вас преподает Северус Снейп. Его имя в определенных кругах говорит само за себя. Несколько лет назад мой отец даже предлагал мистеру Снейпу должность в нашей исследовательской лаборатории, но получил отказ. До сих пор не могу понять, что могло заставить столь талантливого зельевара предпочесть преподавание в школе работе на одну из самых состоятельных семей в Европе. Насколько я понял, он также является твоим деканом?
Впрочем, боюсь, я и так уже непозволительно растянул это письмо. Неучтиво с моей стороны. Но, я надеюсь, это послужит лишь еще одним доказательством моего желания сблизиться с тобой.
Надеюсь, в своем письме ты так же расскажешь о себе и ответишь на мои пока немногочисленные вопросы.
За сим остаюсь искренне твой,
Роберт В. Эйлербург.

Пэнси еще раз прошлась взглядом по адресу в начале письма и скрутила пергамент. Из груди вырвался разочарованный стон. Девушка легла на спину и посмотрела в камин, куда чуть было не отправила письмо по первому прочтению.
«…узнать друг друга лучше»
Пэнси мысленно вернулась в тот вечер в библиотеке. Тогда ей показалось, что он ее понимает. Что осознает всю абсурдность их положения и не будет намеренно его усложнять.
Но это письмо, эти слова… Нет, так они точно не узнают друг друга лучше. Ведь они никогда не напишут о том, что действительно важно.
Девушка вновь подняла пергамент к глазам. Даже его резкий крупный почерк говорил о нем в разы больше, чем все эти рассказы о поместьях, каникулах и любимых предметах.
Нет, у нее не было ни малейшего желания отвечать на письмо сегодня. Пэнси небрежно сунула письмо в средний ящик своего стола и отправилась в душ, размышляя, что у нее теперь на одну пустую обязанность больше.
***
– Так и знал, что ты тут прячешься, – он облокотился о стол и с усмешкой посмотрел на нее.
– И ничего я не прячусь, – возразила Гермиона.
Малфой протянул ей несколько свитков.
– Вот, изучи на досуге.
– Что это? – спросила девушка и, не сдержавшись, зевнула.
– Посмотришь и узнаешь, – он нахмурился. – Грейнджер, да ты выглядишь еще хуже, чем обычно.
Гермиона попыталась послать ему гневный взгляд, но и это получилось с трудом.
– Что на этот раз то? – почти участливо спросил слизеринец.
Девушка нахмурилась и отвела взгляд. Ну и что, на какой стадии откровенности они сегодня?
– Грейнджер? – не унимался Малфой.
– Ничего такого, просто сны странные снятся, вот и не высыпаюсь, – призналась гриффиндорка.
– Сны говоришь? – парень вновь повеселел. – «Толкование сновидений» Фрейда не пробовала?
Гермиона почувствовала, как лицо предательски заливает краской.
– Спасибо, конечно, за бесценный совет, – ощетинилась гриффиндорка, – но ничего такого в моем сне не было. Просто лес.
Малфой совсем не аристократично захохотал.
– Лес, серьезно? – выдавил он, отсмеявшись. – Чтоб ты знала, лес – это очень даже характерный символ.
– Шел бы ты, Малфой, этим самым лесом, – пробурчала Гермиона, возвращаясь к своему заданию, чем вызвала очередной приступ хохота. Девушка непонимающе уставилась на слизеринца. – Ну что опять?
Малфой лишь покачал головой, пытаясь успокоиться. Его хитрый взгляд не оставлял сомнений: он и под пыткой не признается, что на самом деле так его рассмешило. Гермиона, смирившись, пожала плечами и вновь отвела взгляд, не рискуя больше что-то говорить. Минуту спустя Малфой оттолкнулся от стола и скрылся за стеллажами, вернувшись, однако, быстрее, чем Гермиона успела обидеться на его грубость.
– Раз уж ты так уверена, что твои потаенные желания здесь ни при чем, – произнес он и протянул ей книгу.
«Магия снов» – прочитала Гермиона витиеватую надпись на обложке.
– Одна из немногих стоящих вещей о прорицании и вещих снах, – добавил Малфой, видя ее нерешительность.
– Я не уверена, что это именно то, что мне нужно, – проговорила Гермиона. – Я не верю в вещие сны.
Слизеринец выразительно закатил глаза.
– Я порой удивляюсь, как ты в магию-то умудрилась поверить, девочка я-все-могу-объяснить-логически! – съязвил Малфой. – Ты же волшебница, Гермиона! – девушка вздрогнула от звука своего имени, но парень продолжал как ни в чем не бывало: – Не пойми меня неправильно, я тоже знаком с профессором Трелони и согласен, что определенные сомнения в прорицании вполне оправданы. Но не до такой же степени! Вот скажи мне, как давно тебе снится этот сон?
Гермиона недовольно посмотрела на Малфоя, но все же призналась:
– С начала октября.
– В таком случае, поздравляю, – еще больше нахмурился парень. – Больше месяца твое подсознание отчаянно вопит тебе о чем-то. И либо о плачевном состоянии твоего либидо, либо об этом, – он ткнул пальцем в «Магию снов».
Гермиона вновь задумчиво посмотрела на книгу.
– Ну так что, все еще думаешь, что тебе это не нужно? Тогда могу одолжить тебе свой экземпляр Фрейда.
– Я думаю, что мне действительно нужно, – произнесла Гермиона, поднимая на него усталый взгляд, – так это хорошая порция зелья сна без сновидений.
– Если бы ты и правда так считала, уже давно бы начала его принимать, – хмыкнул Малфой.
– Откуда ты вообще столько знаешь о магглской литературе и психоанализе, отпрыск древнейшего магического рода? – не удержалась гриффиндорка.
Слизеринец распрямился, сунул руки в карманы форменных брюк и пожал плечами.
– В каком-то смысле мы ведь все люди, – с напускным равнодушием признал он. – Да, магглы не умеют колдовать, почти не соблюдают традиций и зачастую с пренебрежением относятся к таким понятиям, как род и семья. Но мне слабо верится, что их мозг так уж сильно отличается от нашего.
Гермиона удивленно посмотрела на него. Вновь возникло ощущение, что она видит этого человека в первый раз и совершенно его не знает. Неужели люди и правда могут так разительно поменяться? А может, он и не менялся? Может, он всегда был таким, а она просто не давала себе труда узнать это?
– Я не призываю тебя ни во что верить, – прервал ее размышления Малфой. – Просто посмотри книгу, хуже все равно не будет.
– Что ты пытаешься доказать? – вырвалось у нее.
Малфой усмехнулся.
– Доказать? Ничего. Я пытаюсь тебе помочь. В это так сложно поверить?
– Да, – кивнула девушка и, не позволяя себе задуматься, притянула «Магию снов». – Я посмотрю, спасибо.
Малфой удовлетворенно кивнул и вдруг обернулся, словно почувствовал, что они не одни.
– Пожалуй, я лучше пойду, – пробормотал он, недовольно поморщившись.
Гермиона откинулась на стуле и глянула в сторону входа, где стоял Рон и посылал в спину слизеринцу вполне красноречивые взгляды.
– Увидимся завтра, – бросил ей Малфой, уходя.
– Ага, – отозвалась Гермиона, с опаской наблюдая, как юноши проходят мимо друг друга.
На ее счастье, опасность миновала. Рон, хоть и недовольный, молча прошел мимо. Малфой так же спокойно вышел из библиотеки.
– Ну и что за дела у тебя с Малфоем? – начал хмурый Рон.
– Дела? – удивленно переспросила Гермиона, предусмотрительно закрывая «Магию снов» справочником «Новые направления магических наук». Даже если Малфой хоть на йоту был прав относительно ее снов, знать об этом кому бы то ни было не обязательно.
– Вы с ним общаетесь, как закадычные друзья, – обвиняюще бросил Рон, не заметив маневра с книгами.
Девушка передернула плечами.
– Я староста, он староста. Иногда мне приходится с ним разговаривать. Что ты, несомненно, знал бы, если бы уделял хоть немного времени своим обязанностям, – язвительно закончила она.
Рон недовольно пожал плечами, отчего девушка чуть было не расплылась в довольной ухмылке. Уж конечно, это он обсуждать не хочет.
– Пошли лучше на ужин, Гарри нас уже, наверное, заждался, – пробурчал он, помогая ей с учебниками.
Девушка кивнула и последовала за другом, пытаясь не выдать волнения. Она никак не могла понять, отчего сердце так бешено колотиться в груди. Словно ее поймали на чем-то предосудительном. Она в очередной раз задалась вопросом, правильно ли она поступала. Как вообще могло быть правильным то, что она так отчаянно старалась скрыть? И были ли у нее причины это скрывать? Стоящие причины.
В памяти всплыло лицо Гарри и его горе от потери Сириуса. Он только начал приходить в норму, напомнила себе Гермиона. Это и было ее причиной. Она не могла позволить ему узнать о своем общении с Малфоем, потому что всей правды он не перенесет. Вот ее причина. И девушка могла лишь надеяться, что эта причина того стоила.
***
Хогварст
Шотландия
Соединенное Королевство
11 ноября
Роберт,
Позволь начать мне это письмо именно так, не присовокупив к твоему имени никаких характеристик, кои явились бы скорее признаком моего воспитания, нежели отразили бы реальное положение дел. Ибо, несмотря на полное взаимопонимание наших родителей и их четкое видение нашего с тобой будущего, дорогим ты для меня станешь (если вообще станешь) отнюдь не скоро.
Также смею предположить, что о здравии моих родителей ты осведомлен лучше меня. В связи с чем предлагаю тебе в будущих посланиях опустить этот лицемерный ритуал ознакомления со здоровьем родителей невесты за ненадобностью.
Я целиком и полностью разделяю твое мнение о возможности узнать друг друга из этой переписки. И потому сразу сообщаю: рассказы о твоем образовании, рабочих планах твоего отца и краткий обзор имущества вашей семьи интересует меня так же мало, как и статья о вашем роде в справочнике " Природная знать. Родословная волшебников", ибо они ничего не говорят о тебе.
Прости мне мою неучтивость, но я хочу знать человека, за которого меня выдают замуж. Человека, а не разрозненные факты о его семье, образовании и наследстве.
Меньше всего на свете я хотела бы, чтобы эта помолвка (которая, к слову, еще даже не состоялась), эти отношения и эта переписка становились обязанностью. Обязанностей и у тебя, и у меня, видит Мерлин, и без того немало.
Я могу показаться резкой и настроенной против тебя. Но это не так. В тот вечер в библиотеке в поместье моих родителей я увидела то, что и не надеялась увидеть. Я нашла в твоих глазах понимание. А получив твое письмо, с ужасом осознала, что вероятнее всего ошиблась.
И все же во мне еще теплится надежда, что то понимание я действительно видела, а не придумала себе. Ибо я искренне страшусь, что за безразличной перепиской мы вдруг станем друг другу еще более чужими людьми.
Ах да, чуть не забыла.
Отвечая на твои вопросы. Я абсолютно спокойно отношусь к увлечению любого рода литературой и не испытываю никакого трепета по отношению к драконам. Если мне все же придется стать твоей женой, я несомненно последую за тобой в любое путешествие, как велит того супружеский долг. У меня нет любимых предметов, так как, на мой взгляд, все они одинаково полезны для жизни волшебника, но ни одним из них я бы не стала заниматься ради удовольствия. Да, профессор Снейп действительно является деканом моего факультета. И я ничего не могу тебе сказать о возможных причинах, побудивших его ответить отказом на, несомненно, привлекательное предложение твоего отца.
Что до рассказа о себе… Это письмо послужит первой иллюстрацией моих главных черт – я прямолинейна, честна, временами резка и никогда не отступаю от своих принципов.
Надеюсь, это письмо не оскорбит твоих чувств и не разрушит твоих заблуждений. Со своей стороны прошу отнестись к моим чувствам и моему мнению с пониманием, ибо они вряд ли изменятся.
Искренне пока еще не твоя,
Персефона Паркинсон.
***
Гермиона спускалась в подземелья, непрерывно крутя головой по сторонам. Она не смогла бы объяснить, зачем это делает. Но ей было важно, чтобы именно сегодня ее не видели. Она перегнулась через перила перед последним пролетом и оглядела холл. Но на первом этаже было пусто. Староста Гриффиндора ускорила шаг. Оказавшись в подземельях, она юркнула в учебный коридор и вздохнула с облегчением. Здесь редко можно было наткнуться на студентов после окончания занятий.
Девушка спрятала руки в карманы, сжала заветный конверт и поспешила к кабинету декана Слизерина.
Дверь была открыта, Снейп сидел за своим столом, проверял очередные студенческие опусы. Гермиона еще раз оглядела совершенно пустой коридор, удостоверившись, что ее никто не видел, вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.
– Добрый вечер, профессор Снейп, – голос подрагивал, выдавая ее неуверенность.
– Мисс Грейнджер? – зельевар был явно удивлен ее визиту. – Я могу вам чем-то помочь.
– Надеюсь, что можете, – пробормотала девушка, подходя ближе к его столу.
Она достала из кармана немного смятый конверт и протянула его Снейпу.
– Это…
– Я понял, – прервал ее мужчина, коротко кивнув. И посмотрел на дверь за ее спиной точно с тем же настороженным беспокойством, с каким Гермиона оглядывала коридоры, спускаясь сюда. – Но не раньше, чем завтра, – предупредил он.
Девушка понимающе кивнула, заметно успокоившись. Почему-то она сомневалась, что грозный декан Слизерина согласится исполнить эту ее просьбу. А теперь от сердца отлегло.
– Спасибо Вам, большое, – произнесла она с отчаянной улыбкой.
– Конечно.
Снейп неуверенно заерзал в своем кресле под ее благодарным взглядом. Он явно не привык к таким ситуациям и буквально не знал, как себя вести.
– У вас еще что-нибудь ко мне? – не выдержал он.
– Нет, это все, – спохватилась Гермиона. – Еще раз спасибо. И доброй ночи.
Снейп кивнул, и его студентка молнией вылетела из кабинета, не забыв, однако, оставить дверь открытой.
В коридорах было все так же пусто. Гермиона поднялась в холл и кинулась к лестницам. Она слишком поздно спохватилась с этим письмом и теперь отчаянно торопилась в заветный кабинет на четвертом этаже. Ведь он, без сомнений, разозлится, если она опоздает.
Пролет, еще один, последний. Четвертый этаж, коридор, поворот…
– Так и знал, что ты будешь здесь! – раздалось на весь коридор ворчание Рона, как раз выходившего из библиотеки. За его спиной показался Гарри. – Куда пропала-то.
– А я, эм… к профессору Снейпу ходила, по поводу курсовой, да, – лепетала Гермиона, глядя за их спины, туда, где в давно заброшенном кабинете, прямо за тем поворотом он ждал ее.
– Нашла, чем заниматься на ночь глядя! – Рон возвел глаза к потолку, приобнял ее за плечи и потянул обратно к лестницам. – Пошли!
– Куда? – оторопела девушка.
– Мы идем к Хагриду! – радостно сообщил Гарри.
– Но я ведь в библиотеку шла, – девушка попыталась обернуться и еще раз посмотреть на заветный поворот, но Рон не давал ей вывернуться. – Мне нужно для занятий и курсовой, и еще эта… – не унимаясь, бормотала Гермиона.
– Отдохнешь один вечер, никуда твои книги от тебя не денутся, – вздохнул Рон.
– Но мне правда нужно! – в отчаянии пролепетала Гермиона. – Это важно!
– Не сомневаюсь, – кивнул Уизли. – Но, согласись, люди несколько важнее книг. А мы у Хагрида сто лет не были.
Гарри протянул подруге ее теплую мантию, и Гермиона потеряла последнюю надежду.
Она могла бы сказать… Что она могла сказать? Что ее Малфой ждет? Нет, она твердо решила, что Гарри ничего не должен знать.
Но ведь Драко ждет ее. Прямо сейчас он сидит один в этом полупустом кабинете, нервно поглядывает на часы и ждет ее. А она не придет. Мелькнула шальная мысль о Патронусе. Но Патронус в школе привлек бы слишком много внимания. Еще и всех преподавателей переполошит, в такое-то время. Она ничего не могла сделать.
У Хагрида было, как всегда, очень жарко, но Гермиона все не могла согреться. А поскуливавший в углу Клык будто озвучивал ее собственные мысли. Ей почему-то отчаянно хотелось разреветься. И она никак не могла сосредоточиться на теме разговора.
Когда они уже возвращались, Гермиона молила Мерлина, чтобы Малфой попался им на пути. Ну и что, что сегодня не его дежурство. Пусть он появится! Или нет! Пусть лучше не появляется. Время близилось к одиннадцати, отбой уже был. И они с Роном вдвоем (Гарри плелся сзади под мантией-невидимкой) крались к себе в башню. Что Малфой подумает, если это увидит? Нет, не дай Мерлин, он появится.
Когда она осталась одна в своей комнате, реветь захотелось еще сильнее. Девушка переоделась в пижаму, подхватила с пола Живоглота и вместе с котом устроилась под одеялом. И вскоре забылась беспокойным сном, придумывая бесконечные извинения и оправдания, которым он все равно никогда не поверит.
***
Драко бросил очередной злобный взгляд на противоположную сторону стола.
Староста школы продолжала что-то вещать о мерах безопасности на предстоящих играх. Слизеринец с удивлением вспомнил, что через полторы недели их первая игра. Это чувство было новым и каким-то неуютным – не волноваться из-за квиддича. Но ему действительно не нужно было волноваться. Нотт был капитаном, Пэнси, как староста, займется «мерами безопасности». Его же задача была до безобразия проста: обыгрывать всех, ловя снитч. Драко зло ухмыльнулся и мысленно поправил себя. Обыгрывать всех и проигрывать Поттеру – вот его до безобразия простая задача.
Против воли он снова бросил на нее взгляд. Она отчаянно старалась не смотреть на него. Это было настолько очевидно…
Малфой покачал головой, прислушиваясь к голосу старосты школы. Ей было неуютно здесь, в одной комнате с ним. Даже несмотря на то, что вокруг было множество других людей, его присутствие почти что сводило старосту Гриффиндора с ума. Сама виновата. Надо было приходить вчера. А теперь все это уже не его проблема.
Вокруг задвигались стулья. Собрание закончилось, так и не сумев привлечь его внимания.
Драко поднялся, закинул блокнот в сумку и одним из первых вышел из Зала.
Три коридора спустя он почувствовал ее ручку на своем предплечье. С непонятно откуда взявшейся силой она потянула его за собой, завела в какую-то дверь и выразительно на него посмотрела.
Малфой брезгливо одернул руку. Зажег палочку и осмотрелся.
– Серьезно, Грейнджер? Чулан?! – он недовольно поморщился.
– Прости, – выдохнула Гермиона.
– Да ладно, чего уж там. Пусть будет чулан. Я бы даже сказал, что здесь мило, если б не вот эти ошметки паутины прямо над твоей головой, – Малфой не мог остановить поток язвительных комментариев.
– Нет. Прости за вчера, – все так же тихо проговорила Гермиона. – Я не смогла. Я уже шла к тебе, но меня перехватили Рон с Гарри, – на этих словах он закатил глаза. – Они меня к Хагриду потащили. Я пыталась вырваться, правда. Но я не смогла.
– Могла бы и предупредить, – явно закипая, заметил Малфой. Непроизвольно понизив голос. – Чтобы я не ждал тебя как идиот целый час!
– Ну и как бы я тебя предупредила? – ощетинилась Гермиона в ответ. – Прости, Малфой, но я не привыкла носить почтовую сову в кармане.
Драко дернул плечом и раздраженно кинул:
– Ну, ты же у нас самая умная! Вот и придумала бы что-нибудь!
– Я и придумала, – подхватила Гермиона, вытаскивая из сумки довольно толстую синюю тетрадь.
Малфой выглядел абсолютно сбитым с толку. То есть как придумала, и зачем ей сейчас эта тетрадь? Что, решила уроки повторить?
– Держи, это твоя, – она протянула тетрадь ему.
Малфой подозрительно оглядел предмет и замотал головой.
– Я абсолютно уверен, что вижу это первый раз в жизни.
Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
– Ну естественно, ты видишь ее первый раз. Это моя тетрадь, но я отдаю ее тебе.
– И зачем мне твоя тетрадь?!
– Мерлин, какой же ты… Я ее зачаровала. Точнее, их.
– Их?!
– Да, Малфой, их! – Гермиона еле сдерживалась. – Одна тетрадь у меня, другая – у тебя. Я связала их специальными чарами. Все, что ты напишешь в своей, автоматически отобразится в моей. И наоборот.
– И к чему такие сложности? – Малфой все же взял тетрадь из ее рук, а саму девушку окинул скептическим взглядом. – Не проще научиться говорить Поттеру «нет»?
– О да, мое объяснение о необходимости срочной встречи с тобой…
– Кажется, мы уже решили, что не нарушаем никаких правил, – оборвал ее Малфой.
– Это была ваша с профессором Снейпом идея, держать все в тайне от Гарри, – Гермиона обвиняюще ткнула его в грудь. – Не надо теперь сваливать на меня ответственность за все происходящее.
– Причины твоего отсутствия, да, – резко отозвался Малфой. – Но не это! – он махнул рукой, обводя указательным жестом чулан и их с Гермионой.
– Малфой, я не смогу объяснить ему это, – она повторила его несколько неуклюжий жест, – не рассказав всего остального! Так что извини, но эта тетрадь – единственное, что я могу тебе предложить.
Она гневно сложила руки на груди и отвела взгляд от его лица.
Малфой хмыкнул, покрутил тетрадь в руках и засунул в сумку.
– Значит, – более спокойно начал он, – будем друзьями по переписке?
– Я уже говорила тебе, друзья у меня есть, – тихо отозвалась гриффиндорка.
– Да, – кивнул Драко, – говорила.
Девушка подняла на него взгляд и неожиданно смутилась. Она осмотрела чулан, в котором они прятались, и ее настигло ощущение неправильности всего происходящего. Она стояла в мрачной маленькой каморке вместе с Драко Малфоем. Была гораздо ближе к нему, чем того позволяли приличия, говорила шепотом. Это было неправильно.
Девушка шумно сглотнула и поймала не себе его насмешливый взгляд. Словно он знал, о чем она думала.
– Что-то не так? – невинно поинтересовался слизеринец.
– Все так, – выдохнула Гермиона, нащупала за своей спиной ручку двери и совсем не грациозно вылетела в коридор.
Малфой смотрел ей в след и не мог сдержать улыбки. Какая же она была… Как легко ее было смутить…
***
Профессор Бабблинг перечитала по виду древний свиток, испещренный тонкой рунической вязью. Яркая луна за окном привлекала взгляд и совсем невеселые мысли. Батшеба вспомнила утренний разговор с Септимой, когда та подтвердила правильность ее расчетов. Будучи узким специалистом, Батшеба всегда сомневалась в своих умениях в других науках. Потому и на этот раз решилась попросить помощи. Но теперь сомнений не оставалось. Ведь даже звезды были с нею согласны.
Женщина оторвала взгляд от небесного тела, поднялась из-за стола и потянулась за мантией.
С другой стороны, может и зря она пошла к подруге. Только напугала лишний раз. Тем более, что она и сама не была уверена, что все понимает верно. Да и кто мог быть уверен, когда дело касалось древних свитков и туманных предсказаний, начертанных кем-то на небе?! Если бы она только лучше во всем этом разбиралась! Хотя бы в рунах, или хотя бы в звездах… Но не к Сибилле же идти, право слово.
Женщина вышла из замка и повернула в сторону Запретного леса. Заветный свиток покоился в кармане, мысли были полны опасений. Впереди ждал нелегкий путь к тому, кто гораздо лучше всех них разбирался и в звездах, и в рунах.
***
Гермиона в ужасе открыла глаза. Комната в серых предрассветных сумерках выглядела почти такой же нереальной, как и ее сны. Девушка с трудом выпуталась из простыней, прилипших к покрытой бисеринками пота коже, и опустила ноги на каменный пол. Она задохнулась от холода, обжегшего ступни. Но так было даже лучше, отвлекло от ненужных мыслей. Гермиона подошла к столу, налила себе воды и залпом выпила почти полный стакан.
Горло снова саднило, но скорее по привычке. Гермиона уже больше двух недель не кричала в этом сне. Или, по крайней мере, перестала от собственного крика просыпаться. Теперь она будто видела больше, словно сон начал продолжаться.
Девушка оперлась руками о стол, закрыла глаза и попыталась воскресить в памяти картинки видения.
Раньше она просто шла по тропе через странный зимний лес. Теперь она знала, куда ведет эта тропа.
Каждую ночь она продолжала идти по тропе. Кто-то, кого она так и не видела, продолжал крепко сжимать ее ладонь, не давая сойти с ума. Все заканчивалось у высоких кованых ворот, выглядевших, правда, довольно заброшено. Потом эти ворота отворялись с жутким скрипом. А из-за ворот им навстречу выходила темная фигура, лица которой невозможно было разглядеть.
И все. Которую ночь она просыпалась на этом самом месте. По-прежнему с жутким ужасом и с полным непониманием, что ей снится и почему.
Гермиона оттолкнулась от стола и, уже намереваясь вернуться в постель, зацепилась взглядом за «Магию снов». Она замерла в центре комнаты и как-то обреченно вздохнула.
Что, если он прав?
Девушка вернулась к столу и нерешительно покрутила в руках книгу. Часы показывали без десяти пять. До завтрака еще слишком много времени, а уснуть она все равно больше не сможет. Она никогда не могла уснуть снова после этого сна.
Гермиона зажгла в комнате свет, забралась под одеяло и раскрыла том.
В одном он точно был прав. Хуже от этого не будет.
***
Альберта закрыла глаза и в очередной раз сконцентрировалась на сознании сидящего перед ней юноши.
Она занималась с Поттером уже в четвертый раз, но так ничего и не добилась. По крайней мере, по части проникновения за его блоки. С другой стороны, с медитацией у парня с каждым занятием получалось все лучше и лучше, что не могло не вызвать удивления наставницы.
Они сидели здесь уже полтора часа, и Альберта пообещала себе, что это последний раз. Если и теперь не получится, она отпустит Гарри. До следующего раза.
Женщина собрала все свои силы, коих осталось совсем мало, и направила их все к неприступным ментальным стенам.
Она сама толком не поняла, как это произошло. Но ее грудь обожгло и что-то умножило ее силы в несколько раз. Будто к ее магии присовокупилась еще чья-то. Эти неожиданно возникшие силы словно знали лучше. Они не шли напролом, а словно огибали блоки мальчишки, прежде казавшиеся Альберте бесконечными.
Одна стена, другая… а потом, она увидела то, к чему так отчаянно стремилась. Проникла в самое сердце того, что он так отчаянно старался скрыть. Она заглянула туда, и задохнулась в смертельном ужасе.
Она с трудом помнила, как отпустила Поттера, наплела что-то попавшемуся на пути Филчу. Трясясь от страха, она сбежала в подземелья. И уже там, кинувшись в его объятия, она позволила себе ощутить весь ужас в полной мере. По щекам текли слезы. Она не чувствовала, что плакала, но глаза отчаянно щипало. Северус тряс ее в испуге, пытаясь выяснить, что случилось. А она все не могла объяснить, словно потеряла дар речи от этого непроглядного ужаса.
А когда все же смогла говорить, выдохнула еле слышно куда-то ему в шею «Тьма! »
Одно единственное слово, которое она смогла произнести, прежде чем снова начала задыхаться, теперь уже от воспоминаний.
Потому что именно это она увидела в самой глубине сущности по имени Гарри Поттер.
За каменными ментальными стенами скрывалась самая беспросветная тьма, которую только мог вообразить человек.
Тьма, от которой их уже ничто не могло спасти.

Глава 18

Альберта неуютно поежилась. Она никогда особо не любила ни его кабинет, ни это самое кресло. Здесь она узнала о смерти отца, которого теперь почти не помнила, здесь же ей сообщили о школе в Венгрии. Здесь ее отчитывали за своевольное возвращение, здесь приводили в чувство после того, как она потеряла ребенка.
Признаться честно, Альберта искренне ненавидела этот кабинет и это самое кресло. Но раз за разом она возвращалась сюда, и каждый новый повод был страшнее предыдущего.
Женщина тяжело вздохнула, спрашивая себя, есть ли смысл во всем этом. Что может сделать Альбус? Что вообще хоть кто-нибудь может с этим сделать? Зря Северус ее сюда отправил. А она зря дала себя уговорить, все этот страх да чертовы гормоны.
Неожиданно усмешка коснулась ее губ. Альберта вспомнила, как много лет назад Сириус смеялся над ней, когда на экскурсии в магический зоопарк при Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними она завизжала около клетки с пятиногом. Он тогда сказал, что, даже несмотря на свою фамилию, в первую очередь она всегда будет девчонкой, которая визжит при виде пятинога. И хотя Альберта до сих пор, вспоминая тот случай, оправдывалась тем, что ей было всего 12, а пятиног оказался жутко страшным да еще и на прутья клетки со всего маху кидался, Сириус тогда был абсолютно прав. Она навсегда останется просто девчонкой, которая боится тьмы и пятиногов.
Дверь за ее спиной скрипнула, и она сразу собралась. Картинки из детства тут же были отправлены обратно в один из самых дальних ящиков памяти, улыбка стерта с лица.
– Прости, – он прокашлялся, – это было действительно срочно.
– Ничего, я понимаю, – женщина кивнула.
Директор опустился в свое кресло и внимательно на нее посмотрел. Альберта вновь поежилась. Все было как в тот вечер, когда ей было всего 17 и она против его воли, тайком от всех вернулась в Британию. Она до ужаса боялась его реакции, он прожигал ее взглядом.
Не выдержав, Альберта опустила глаза, рука по привычке потянулась к кулону на шее.
– Я хотела поговорить с тобой насчет Поттера, – неуверенно произнесла она.
Дамблдор кивнул, приглашая ее продолжать.
– Помнишь, ты учил меня смотреть внутрь вещей, событий, людей. Говорил, что это самое важное в жизни – смотреть внутрь, видеть сердцевину. Возможно, ты был прав.
– К чему ты клонишь? – нахмурился директор.
– Те занятия с Поттером, о которых я тебя просила. Это было не ради него, а ради меня, – она пожала плечами. – В каком-то смысле. Я искала ответы, Альбус. И, кажется, нашла.
– Ответы на какие вопросы?
– Ну, знаешь, – она повела плечами, оглядела кабинет, который и без того знала до мельчайших деталей. – Как нам быть дальше, как победить. Что делать, – она вновь посмотрела ему в глаза. – Все те вопросы, которыми ты задаешься каждый день.
Дамблдор посерьезнел.
– Ты говоришь, что нашла ответы в нем? Ты что же…
– Я заглянула внутрь его существа. Я смотрела в него, Альбус, – кивнула Альберта, подтверждая его догадку. – Я видела его.
– Позволь поинтересоваться, кто тебя этому научил? – маг сощурился, хитро глядя на свою воспитанницу. – Не мне тебе говорить, насколько это сложная и мало распространенная магия.
Альберта пожала плечами.
– Неужели ты правда думал, что все эти годы я слонялась по миру без всякой цели?!
– На первый взгляд, все так и выглядело, – подтвердил директор. – Но мы отошли от темы. Не поведаешь, что же ты разглядела в юном Поттере?
– Тьму, – сглотнув, призналась она. – Я видела там тьму. Глубокую и беспросветную. Такую тьму, какую видела всего лишь раз в жизни, в ту самую ночь.
И он сделал то, чего она меньше всего ожидала. И именно то, чего она больше всего боялась. Дамблдор вздохнул, явно успокаиваясь, и посмотрел на нее не удивленно, а скорее понимающе.
Альберта возвела глаза к потолку, вспоминая всех древних, чьи имена хоть когда-то слышала. Он знал. Он все знал еще до нее. А если не знал, то уж точно догадывался, чертов старый интриган.
– Ну да, тебя ведь невозможно чем бы то ни было удивить, величайший маг всех времен! – выдохнула она с обидой и раздражением. Рука вновь потянулась к кулону.
Директор ограничился взглядом. Тяжелым, укоризненным взглядом. Альберта в ответ пренебрежительно пожала плечами. Да, наверное, она была груба. Но извиняться за это она все равно не будет. Вместо этого она рискнула воззвать к его благоразумию.
– Если это вырвется наружу, я… я не знаю, что будет. Что будет со всеми нами, что будет с миром, если это…
– Не вырвется, – холодно оборвал ее переживания Дамблдор.
– Ты не можешь знать это наверняка, и никто не может, – расстроено покачала головой Альберта.
– Послушай меня…
– Нет, это ты послушай. Второго Темного Лорда этот мир просто не вынесет. Он видел слишком многое за слишком короткий промежуток времени. Гриндевальд, Первая магическая война, теперь Вторая. Ты не хуже меня знаешь, что Магия не потерпит такого.
– Альберта, – попытался директор успокоить ее.
– Она сильнее, она восстанет на людей, – ее панику уже было видно невооруженным взглядом.
– Не преувеличивай! – Дамблдор повысил голос. – Ты учила историю, ты знаешь, что это невозможно. Мерлин все предусмотрел.
– Мерлин жил полторы тысячи лет назад! Он не мог предусмотреть всего!
– Прекрати!
– Но ты только…
– Прекрати! Я все сказал. Ты можешь не волноваться о Поттере. А глупых женских страхов с меня на сегодня хватит.
Альберта нахмурилась.
– Что ты такое…
– Если это все, о чем ты хотела поговорить, то можешь идти, – холодно бросил директор, отводя взгляд.
Альберта хотела сказать еще что-нибудь, заставить его слушать. Но малфоевское самолюбие взяло свое. Он не хочет слушать, отсылает ее, словно одну из своих студенток. Так пусть. Она-то знает, что права.
Женщина покинула кабинет, не вымолвив больше ни слова, хоть и удержалась от желания хлопнуть дверью.
Северус ждал ее внизу.
– Он знал, – произнесла Альберта, претворяя все вопросы друга.
Северус лишь хмыкнул, подтверждая, что чего-то подобного и ожидал.
– Он еще что-нибудь сказал? – все же спросил зельевар.
– Да, что я истеричка, – отозвалась Альберта, поворачивая в сторону своего кабинета.
– Что, прям так и сказал?
– Ну, не совсем этими словами. Но суть была та.
– То есть, – осторожно заключил Снейп, – он не разделяет твоих опасений?
– Хуже, он их даже слушать не стал. Я думаю, он нам в этом не союзник.
– Может, он знает что-то, что пока ускользнуло от нас, – так же спокойно продолжил рассуждать зельевар.
– Только не это, – Альберта замерла прямо посреди учебного коридора и посмотрела на Северуса. – Только не говори мне, что разделяешь его мнение!
– Ну, истеричкой я бы тебя назвать не рискнул, – задумчиво произнес Снейп, оглядывая коридор, – но, согласись, ты временами очень эмоциональна.
Тяжелый взгляд подтвердил, что собеседница его шутку не оценила.
– Я верю тебе, – спокойнее продолжил Северус. – Если ты об этом. И я думаю, было бы безопаснее прислушаться к твоим словам и проверить все версии, какими бы нереальными они не казались. И все же я допускаю, что у директора есть свои причины не реагировать на твои слова. Все же Дамблдор слишком редко рассказывает действительно все, что знает. Правильно такое поведение или нет, покажет время.
Они продолжили свой путь вниз по коридору.
– Ты очень осторожно судишь, – заметила Альберта, чуть обиженная его дипломатичными словами. – Это, конечно, очень хорошо, учитывая обстоятельства. Но иногда, знаешь ли, нужно знать, что друг на твоей стороне.
– Я на твоей стороне, – подтвердил Снейп, понизив голос. – Просто определенная доля правды есть и в его словах. Ты очень эмоциональна, порывиста и решительна. Нехарактерная черта для Малфоев, и все же. Ты хочешь действовать, даже если не знаешь, что делать. Думаю, в данной ситуации будет разумнее чуть сбавить обороты.
– Как будто ты знаешь, что делать, – буркнула Альберта, понимая, что Северус как никогда прав.
– Ну, пара идей у меня имеется. И если ты не против, я хотел бы наведаться на выходных в твою библиотеку.
– Я же говорила тебе, что перерыла ее еще в начале осени, – нахмурилась женщина.
– Я помню. Но тогда мы не знали всего, что знаем сейчас.
– Мое поместье в твоем полном распоряжении, – вздохнула женщина.
– И не переживай так, – Северус сжал ее плечо. – Мы найдем все ответы. Тем или иным способом.
– Это-то и пугает больше всего.
***
[Саундтреком для создания этой сцены послужила песня “Tethered” группы Sleeping at Last]
Дни шли чередом. Гермиона почти каждый вечер приходила на занятия к Драко. Все свободное время девушка проводила за книгами, которые он ей приносил. Ее тетрадь страница за страницей заполнялась только им понятными списками и заданиями, перемежавшимися ее редким вопросами и его странными шутками.
Гермиона все больше поражалась его познаниям. Малфой был ее ровесником, но видел, знал, умел настолько больше. Гриффиндорка и представить не могла, что защитная магия настолько разнообразна. Заклинания-щиты, отражающие чары, скрывающие чары, заклятия, отводящие взгляд, сбивающие с пути, маскировочные чары, обманные. Сколькому он уже ее научил, и о скольком еще даже не успел рассказать.
Однажды, возвращаясь к себе после очередного занятия, Гермиона вспомнила первое сентября. Стоя в тот день на платформе и глядя в спину Малфою, она думала об опасности, исходившей от него. Теперь она понимала лучше. Опасность пропитала мир, в котором он жил. Опасность витала в воздухе, и Драко дышал ею. И у него не было иного шанса выжить, кроме как научиться защищаться и отгораживаться. Ее тогда кольнула неприятная мысль – может, жизнь Драко была даже более опасной, чем жизнь Гарри. А когда-то казалось, что опаснее уже некуда.
С каждым днем ей становилось проще находиться рядом с ненавистным прежде слизеринцем. Они говорили, очень много и не только о чарах и защите. Иногда обсуждали занятия, иногда говорили о работе старост, делились идеями.
Как-то раз Драко опоздал на полчаса. Пришел взъерошенный и недовольный. Оказалось, несколько мальчишек-первокурсников с их факультета решили развлечься и подшутить над Филчем. Каким-то образом даже с Пивзом смогли сговориться. Старосты подоспели слишком поздно, а потом еще и Снейп устроил выволочку всему факультету. Гермиона смеялась до слез, пока Малфой пересказывал ей события того вечера. Он оказался прекрасным рассказчиком. А прежде она и представить не могла, что с ним может быть так просто и весело.
Гермиона вообще много узнала о самом Драко за эти пару недель. Она словно знакомилась с совершенно новым человеком.
Он оказался очень спокойным и терпеливым. Драко никогда не выходил из себя от ее многочисленных вопросов, почти сразу сообразив, что девушка так лучше запоминает. Он мог весь вечер провести молча, наблюдая, как она отрабатывает какое-нибудь заклинание, которое все никак не давалось.
Еще он был скромным, что совершенно не вязалось с привычным образом Малфоя. Но он действительно был скромным. Однажды Гермиона сказала, что из него бы получился потрясающий учитель, ведь он так понятно умел все объяснить и всегда очень ответственно готовился к их занятиям. Малфой в ответ лишь покачал головой и попросил ее не выдумывать. А после был очень молчалив и почти не поднимал на нее взгляд.
Малфой и сам начинал к ней привыкать, это тоже было заметно. Гермиона все реже слышала саркастические замечания в свой адрес. Если Драко и подкалывал ее, то больше без злости, а просто в шутку. Он даже перестал язвить на тему ее дружбы с Гарри и Роном и почти не упоминал о гриффиндорских глупости и благородстве.
Правда, бывало Малфой ее и пугал. Как-то раз принес ей несколько свитков пергамента с чертежами подземелий Малфой-Мэнора, списками охранных заклинаний и контрзаклинаний, планом территорий, окружающих поместье, и описанием нескольких потайных выходов из замка.
– Зачем это? – спросила тогда встревоженная Гермиона.
Малфой равнодушно пожал плечами.
– На всякий случай, – ответил он со вздохом. Потом добавил: – Выучи это.
Отошел в противоположный конец класса, раскрыл принесенную с собой книгу и принялся читать.
– Я должна учить это сейчас? – не поняла девушка.
– Ага, – он даже не оторвался от книги.
Гермиона продолжала оторопело смотреть на него. Малфой недовольно поморщился и все-таки поднял взгляд.
– Ну что не так?
– Только мне это кажется бессмысленной тратой времени.
– Очевидно, – кивнул Драко.
– Но почему я не могу выучить это сама? В свободные от занятий часы? Мы могли бы столько за это время…
– Не подумай, что я тебе совсем не доверяю, Грейнджер, – прервал ее слизеринец, – но эти свитки попадут в башню Гриффиндора только через мой труп.
Гермиона выразительно закатила глаза.
– Я не так беспечна, чтобы позволить кому-то их увидеть.
– Нет, Грейнджер, – он мотнул головой и сделал попытку вернуться к чтению.
– Я могла бы их зачаровать, – не отступала гриффиндорка.
– Нет.
– Но, Малфой!
Он посмотрел ей прямо в глаза и спокойно произнес:
– Я пообещал тебе помочь, и я тебе помогаю. Но я все еще Малфой, и я должен защищать свой дом и свою семью. У тебя есть доступ к написанному здесь, – он указал на пергамент, который девушка держала в руках, – только в моем присутствии. Или у тебя нет доступа совсем. Дискуссия окончена.
И он вновь уткнулся в книгу, совершенно не сомневаясь в ее выборе.
Гермиона хмыкнула, бросила на парня еще один недовольный взгляд и принялась изучать свитки.
Они провели так больше недели. Гермиона пыталась запомнить все, что он написал о замке. Драко же просто занимался или читал что-нибудь, ожидая, пока Грейнджер решит, что на сегодня хватит.
Гермиона же с недовольством вынуждена была признать, что учить в его присутствии почти невозможно. Она часто отвлекалась, задумавшись о чем-нибудь. Часто пыталась усмотреть, что именно читает Малфой или к какому предмету готовится. Иногда ловила себя на мысли, что разглядывает его. Тогда она смущенно отводила взгляд, но через какое-то время вновь поднимала глаза на юношу. Она понимала, что это неприлично и вообще неправильно. Но он выглядел так незнакомо без своей фирменной ухмылки и надменного взгляда. Еще он почти не хмурился, когда читал, и от этого выглядел моложе, как обычный шестнадцатилетний мальчишка, которым он по сути и был. Однажды, когда она вновь уставилась на Малфоя, задумавшись, как все изменилось между ними и в ее жизни вообще, он, не поднимая взгляда от конспектов, которые перечитывал, показал ей язык. Девушка резко отвернулась и покраснела. И тут же улыбнулась такому его ребячеству. Ей вдруг стало любопытно, могла ли она сделать хоть что-нибудь незаметно от него. Она украдкой, стараясь вообще не двигаться, вновь взглянула на него. Малфой чуть ухмыльнулся и покачал головой, подтверждая, что все видит. Гермиона улыбнулась и вернулась к плану парка Мэнора. Нет, она не могла ничего сделать не заметно для него.
Иногда он учил ее атакующим заклинаниям, и даже трансфигурировал книжный шкаф в манекен для тренировок. А однажды Гермионе удалось услышать и похвалу в свой адрес, произнесенную без сарказма и удивления. Правда, гриффиндорка была почти уверена, что Малфой сам не заметил, что он сказал. А обращать его внимание на это, девушка не рискнула. Еще все впечатление испортит…
Но в этот вечер все было иначе. Все настораживало и пугало.
Гермиона сидела за столом в своей комнате и задумчиво теребила уголок их тетради.
Несколько дней назад в конце занятия он вручил ей карту Лондона и велел изучать отмеченные районы. Был предельно серьезен и даже немного строг. Вчерашнее занятие вообще отменил. А сегодня утром Гермиона обнаружила в тетради это: «Приходи после отбоя, часам к 11. Нет, раньше никак. Постарайся не попасться никому на глаза. Оденься потеплее. И, лучше, выспись перед этим. Никаких вопросов! »
Гермиона еще раз перечитала инструкцию, вздохнула, стараясь унять непонятно откуда взявшиеся опасения. Уж больно туманно звучали эти его распоряжения. Впрочем, как раз к склонности Малфоя к таинственности уже можно было привыкнуть.
Девушка сама не понимала, чего опасается. Она доверяла Малфою. По крайней мере, настолько, насколько вообще могла доверять Малфою. И прекрасно понимала, что если бы он хотел навредить ей, он сделал бы это еще в сентябре.
Несмотря на предчувствия, вариант «не ходить» был отметен сразу.
Гермиона собрала волосы в тугой узел, достала из шкафа свой самый теплый свитер. Часы показывали без десяти 11. Она еще раз осмотрела комнату, потушила свечи и спокойно, словно отправлялась на очередное дежурство, покинула башню.
Войдя в их класс, девушка не удержалась и прыснула.
– Ты в магглской толстовке! – объяснила она ничего не понимающему Малфою.
Тот чертыхнулся и выразительно на нее посмотрел.
– Прости, но я должна это осознать. Ты в магглской толстовке, – повторила Гермиона, продолжая хихикать.
– Ну, ты тоже не в парадной мантии от мадам Малкин! – с раздражением заметил Драко.
– Да, но моя фамилия не Малфой, – резонно отозвалась гриффиндорка.
– Грейнджер, прекрати сейчас же! В ней тепло и удобно.
– Ага, и она магглская.
Малфой выдохнул, пытаясь успокоиться, и сменил тему:
– Тебя кто-нибудь видел?
– Да, Филч, – кивнула Гермиона, продолжая улыбаться.
– И что? – насторожился слизеринец.
– Ничего, – она равнодушно пожала плечами. – Сказала, что патрулирую. Он поверил.
– Ну, ладно тогда, – успокоился он.
– А джинсы тоже магглские? – не выдержала Гермиона.
– Грейнджер, – угрожающе начал Малфой, но она тут же вскинула руки, не давая ему договорить.
– Все, прости, прости. Больше ни слова об одежде, обещаю, – она сделала глубокий вдох, успокаивая рвущийся наружу смех, и продолжила: – Так зачем ты меня сюда выманил так поздно?
Малфой протянул ей один из свертков, лежащих на парте рядом с ним.
– Надевай. Мы идем в Лондон.
Удивленная Гермиона осторожно развернула упаковочную бумагу и ахнула. В ее руках заструилась легкая ткань мантии-невидимки.
***
В этот раз вызов оказался неожиданным.
Лорд встретил его на улице у стен замка, нетерпеливо отмахнулся от поклонов и приветствий и довольно сложил руки на груди.
– Время пришло, Люциус, – торжественно прошипел он. – Пора собирать наших союзников.
– Наконец-то! – выдохнул Малфой, уставший от бездействия и ожиданий.
– Собери самых верных, – продолжал темный маг. – Лишние люди мне в этом деле не нужны.
– Конечно, мой Лорд!
Темный Лорд вновь отмахнулся от раболепствующего тона и протянул Люциусу свиток.
– Собери эти ингредиенты и предметы, потом найди место, где мне никто не помешает. Сначала подготовишь все для ритуала. Ты должен успеть к началу декабря, мне не нужны накладки с зельем.
– Да, мой Лорд, – вновь склонился Люциус.
– После займись мальчишкой. Мне плевать, как и с чьей помощью ты доставишь юного Поттера ко мне, но ты должен справиться. На это Рождество он получит особый подарок, – Лорд растянул свои бескровные губы в жутком оскале, но тут же вновь посерьезнел. – Ты должен задействовать все свои связи в Министерстве. Я хочу знать все, Люциус, все! Кто будет отвечать за его охрану. Как они будут его перевозить. О каждом своем шаге будешь докладывать мне незамедлительно. Кто, когда, куда, каким образом. Это понятно?
– Я сделаю все, мой Лорд.
– Это в твоих же интересах, удовлетворенно кивнул волшебник. – А то я уже начинаю жалеть, что вытащил тебя из той вонючей камеры. Ты еще не забыл, каково тебе было в Азкабане, друг мой?
– Что вы, мой лорд, – Люциус склонился еще ниже. – Я всецело вам благодарен за проявленную милость.
Темный Лорд усмехнулся. Но никак не стал комментировать благодарность своего слуги.
– Хвост посвятит тебя в детали ритуала. И, я надеюсь, Люциус, в этот раз у тебя все получится лучше, чем с мисс Грейнджер.
Малфой напряженно замер.
– Я сделаю все, мой Лорд, – повторил он снова упавшим голосом.
– Иди, мой друг.
Люциус склонился в последний раз, вышел за границу антиаппарационных чар и перенесся прямиком в Лондон.
Малфой явно не был намерен откладывать это поручение в долгий ящик. Он действительно устал сидеть без дела. Да и слова Лорда не оставляли сомнений – это был его последний шанс. Впрочем, переживать еще рано.
Даун Хилл встретила его с привычным радушием. Сегодня нужно было только найти пару человек, отправить послания. А завтра они сами придут к нему. Самые верные и надежные, как и говорил Лорд.
Жаль, Колфер был уже не с ними. Так бездарно словить заклятие! Такая нелепая смерть. Да, жаль, толковый был паренек. Но и без него они справятся. Видит Мерлин, у Люциуса все еще оставалось достаточно сторонников.
Малфой в предвкушении потер руки, натянул капюшон на глаза и нырнул в гущу народа.
***
– Откуда у тебя мантия-невидимка? – не унималась Гермиона, пока они пробирались по сомнительным переулкам столицы.
– Купил, – спокойно отозвался Малфой, явно не разделявший ее возбуждения.
– Вот просто взял и купил? – недоверчиво фыркнула Гермиона.
– Просто взял и купил, – флегматично согласился юноша.
– Просто взял и купил две мантии-невидимки, – продолжала сомневаться гриффиндорка.
– На самом деле, три. Одну я оставил в Мэноре, – подтвердил он.
– И ты хочешь, чтобы я тебе поверила?
– А что в этом такого невероятного? – искренне удивился Малфой. – Если ты не забыла, я принадлежу к одной из самых богатых семей Англии и многое могу себе позволить.
– Но это же мантии-невидимки! Это большая редкость.
– Что означает лишь то, что их непросто найти, и они стоят дороже своей истинной цены, – заметил юноша, усмехнувшись. – Но ничего невозможного в том, чтобы купить мантию-невидимку, нет.
Гермиона покачала головой. Судя по всему, Малфой действительно верил в то, что может купить все на свете. И в определенном смысле, вынуждена была признать девушка, он был прав. Она сама не могла понять, почему ее так удивили эти мантии. Скорее всего потому, что мантия Гарри всегда почиталась среди них за чудо. А узнать, существуют ли в мире другие, Гермиона никогда не давала себе труда. И потому всегда была уверена, что мантия Гарри если не единственная в мире, то уж точно одна из немногих. А тут оказалось, что у Малфоя их три, да еще и другие есть, причем в свободной продаже. Гермиона возвела глаза к черному как смоль небу, испытывая явную жалость к себе. Она знала и умела абсолютно все, чего так или иначе касалась школьная программа. Но знала ли она хоть что-нибудь о реальном мире?! Чем дольше она общалась с Малфоем, тем больше уверялась, что нет, о мире-то она не знала ничего. И что самое ужасное, до недавнего времени даже и не пыталась узнать. А она еще Рона в узколобости обвиняла.
– Но зачем тебе три мантии-невидимки? – со странным отчаянием в голосе спросила она.
– Ну, это же очевидно: одна про запас, а две для прогулок по Лондону в компании одной очень упрямой гриффиндорки.
Гермиона не могла видеть его лица. Но готова была поклясться, что он улыбался, а в серых глазах плясала привычная насмешка.
– Ладно, зачем мы здесь? – зашептала Гермиона, поудобнее перехватывая его руку.
– Логично было бы предположить, что мы здесь учимся, – хмыкнул Малфой в ответ. – Впрочем, я понимаю твои сомнения. Обстановка больше располагает к романтическому ночному свиданию.
Они осторожно обогнули бродягу, привалившегося к углу здания, и юркнули в темный проулок.
– Ты такой остроумный, Малфой, – фыркнула Гермиона.
– Спасибо, Грейнджер.
– Нет, серьезно, куда ты меня тащишь? – не унималась девушка.
– Ты просмотрела карту, которую я дал тебе на днях?
– Да, я подробнейше ее изучила. При чем тут карта?
– При том, что если ты и правда «подробнейше» ее изучила, то и сама можешь сказать, куда я тебя тащу, – начал раздражаться Малфой.
– Да откуда я знаю? – тут же вспыхнула Гермиона. – Там были просто отмечены какие-то маршруты.
– И большинство из них начинались?.. – попытался подтолкнуть ее Драко.
– Начинались? – Гермиона нахмурилась, пытаясь вспомнить.
И в этот момент они вышли на более широкую улицу и остановились перед одним из самых узнаваемых волшебных зданий в Лондоне.
– У «Дырявого котла», – закончила девушка. – Большинство из них начинались у «Дырявого котла», конечно. Прости, – она тряхнула головой, – глупо было сразу не сообразить.
– Ничего, – благосклонно простил ей этот промах Малфой. – У тебя есть возможность улучшить свой средний балл.
– И каким же образом? – Гермиона улыбнулась его академическим аллюзиям, хоть и знала, что мантия-невидимка скроет улыбку от его глаз.
– Ты можешь рассказать мне, почему именно «Дырявый котел».
Улыбка тут же исчезла с лица девушки.
– Я что, должна угадать, почему именно тебе приспичило начать отсюда? – спросила она упавшим голосом.
– Не угадать, а понять, – поправил ее совершенно спокойный Малфой. – Давай же, Грейнджер, подумай! Это абсолютно очевидно.
Гриффиндорка сделала глубокий вдох.
– Подумать, ладно, – и она снова воскресила в памяти карту с его пометками. – У всех маршрутов было несколько точек отсчета и один пункт назначения. Два от Кингс-Кросс, три от международного терминала на юге Лондона и около десятка отсюда.
– Верно, – кивнул Малфой, все так же надежно скрытый мантией-невидимкой.
– Значит, ты учишь меня убегать и запутывать следы, – сделала вывод Гермиона.
– Ну, слава Мерлину! – облегченно вздохнул Малфой. – А я уж было испугался, что общение с лучшими представителями Гриффиндора таки сказалось на твоих интеллектуальных способностях.
Гермиона закатила глаза, но все же решила проигнорировать этот его выпад.
– Я думаю, ты выбрал «Дырявый котел» потому, что сюда можно перенестись из любого камина на свете.
– В любой известный тебе камин можно перенестись из любого другого подключенного к сети камина, – заметил Малфой. – Немного не в ту сторону думаешь.
– Я поняла! – воскликнула Гермиона еще до того, как Малфой успел договорить. – Этот паб почти как вокзал. Вся страна использует его, чтобы попасть в Лондон. Сотни волшебников каждый день.
– И это значит, что…
– Что прибывших через этот камин практически невозможно отследить! – торжественно заключила Гермиона, довольная так, словно сдала один из ЖАБА на превосходно.
– Ну, вот и с этим закончили, хвала древним, не прошло и часа, – тут же остудил ее пыл Драко. – Теперь пошли.
Он потянул ее налево от здания паба, и, обогнув задержавшуюся допоздна парочку, они юркнули в очередной узкий проулок.
– Напомни мне, куда мы направляемся? – продолжал опрос Малфой.
– К таинственному месту, именуемому Даун Хилл, – тихо отозвалась Гермиона.
– Почему таинственному? – насторожился слизеринец.
– Потому что согласно магглским картам Лондона такой улицы не существует, – пояснила девушка.
– Ааа, – потянул Малфой. – Косой переулок ты, надеюсь, на магглских картах не искала?
– Нет, не искала! – оскорбленно отозвалась Гермиона.
– И на том спасибо.
Несколько минут они петляли по улицам и переулкам в полном молчании. Драко явно не собирался продолжать беседу, и Гермиона не выдержала:
– Так что там?
– На Даун Хилл? – уточнил Малфой. – О, это очаровательное место. Гарантирую, тебе там не понравится.
– Зачем тогда туда идти? – нахмурилась девушка.
– На то есть две причины, – Малфой еще больше понизил голос, и Гермионе пришлось чуть прибавить шаг, чтобы не отставать и слышать все, что он говорит. – Даун Хилл – это своеобразная версия Косого переулка для Упивающихся и им подобных. И там…
Гермиона остановилась как вкопанная, автоматически дернув Малфоя за руку что было силы. Парень, не ожидавший такого подвоха с ее стороны, споткнулся и чуть не растянулся прямо на грязном влажном асфальте.
– Моргана, ты что творишь, Грейнджер?! – зашипел он, как только смог вновь уверенно стоять на ногах.
– Я туда не пойду! – твердо заявила Гермиона.
Малфой стянул с головы капюшон и уставился в ту точку пространства, где, по его предположениям должно было быть ее лицо. Гермиона опасливо огляделась по сторонам. Все же висящие в воздухе головы без тел были не самым подходящим зрелищем для магглской части города. Но переулок на их счастье оказался совершенно безлюдным и освещался лишь отблесками фонарей с большой дороги. Гермиона вздохнула и тоже откинула капюшон.
– Что значит, ты туда не пойдешь? – с нескрываемой злостью спросил Малфой.
– Ты сам сказал, что это место для Упивающихся! – воскликнула девушка. – А моя фамилия все еще Грейнджер. Ты правда думаешь, я добровольно подойду ближе, чем на метр, к этому месту?!
– О, Мерлин, как же с тобой сложно! – Малфой возвел глаза к небу и попытался успокоиться, после чего продолжил: – Это было образное описание. Просто там плохое место для плохих людей, и маленькие храбрые гриффиндорки там обычно не появляются. Это не означает, что Упивающиеся торчат там еженощно полным составом в ожидании тебя.
– Все равно, – Гермиона упрямо мотнула головой. – Там слишком опасно.
– Ты действительно думаешь, я бы вел тебя туда, если бы это было опасно? – вновь начал закипать Драко.
– Я надеюсь, это был риторический вопрос? – не удержалась гриффиндорка.
– Грейнджер, я серьезно. Прекращай истерику, надевай капюшон и пошли.
– Малфой, – попыталась возразить Гермиона.
– Мерлин великий, когда же это кончится… – вздохнул парень. – Там для тебя не опаснее, чем в этой подворотне!
– Почему ты в этом так уверен? – сощурилась девушка.
– Потому что ты со мной! А пока ты со мной, тебе ничего не угрожает, упрямое ты создание!
Гермиона еще несколько мгновений молча на него смотрела, потом хмыкнула и накинула капюшон.
– Ты слишком самоуверен, – пробормотала она, когда Малфой вновь взял ее за руку и потянул за собой.
– Ну, ты все еще здесь, – заметил он.
– Можешь воспринимать это как незаслуженный комплимент, – фыркнула гриффиндорка.
– Да что ты?! Второй комплимент за вечер? – шутливо удивился Малфой. – Ну все, теперь это точно выглядит как романтическая прогулка по ночному Лондону.
– А какой был первый? – нахмурилась Гермиона, пропустив его пассаж о прогулках мимо ушей.
– Ты сказала, что я остроумный, – ухмыльнулся Малфой.
– Это был сарказм, а не комплимент!
– Звучало совсем не как сарказм, – Малфой явно получал удовольствие, подначивая ее.
– Ну, конечно, – вздохнула Гермиона.
– Ты хоть немного дорогу запоминаешь? – посерьезнел юноша.
– Я же сказала, что подробно изучила карту.
– Это не ответ, – упорствовал Малфой.
– Да, я запоминаю дорогу, – недовольно отозвалась она. – Могу даже рассказать тебе весь оставшийся путь.
– Тогда вперед, – кивнул Драко.
– На следующем повороте направо, – начала Гермиона. – Затем пройти два дома, свернуть в проулок слева, из него выйти на большую улицу, пересечь, пройти квартал, повернуть направо, еще раз направо после первого же здания. В тупике, я так понимаю, и будет вход на Даун Хилл.
– Я так понимаю, – довольно заключил Малфой, – моя очередь делать комплименты?
– Не стоит, – гордо вскинула подбородок Гермиона. – Я и так знаю, насколько…
Он не дал ей договорить. Резко притянул к себе, зажал рот свободной рукой, втолкнул в ближайший закуток между домами, где были скрыты мусорные баки, и прижал к стене.
– Ни звука! – шепнул он еле слышно и повернулся к улице, где они только что стояли.
Вскоре оттуда послышались голоса, и через пару секунд Гермиона уже смогла разобрать слова.
– Ты уверен? – спросил мужской голос.
– Абсолютно, – подтвердил второй, более глухой и низкий. – Получил сообщение лично от Люциуса.
– Но зачем мы ему понадобились?
– Он собирает только самых близких друзей. Уверен, готовится что-то особенное.
Две мантии прошелестели мимо замерших школьников.
– Что ж, давно пора, – донеслось до Гермионы.
И вскоре двое мужчин растворились во тьме ночного города.
Малфой наконец убрал руку от ее рта, стянул с нее капюшон. Девушка шумно вдохнула. В карих глазах застыл ужас.
– Это были?.. – еле слышно выдохнула она.
– Да, – просто ответил Драко, серьезно глядя на нее.
– И они говорили о…
– Вероятно. Погоди-ка, – он начал рыться в карманах, откуда вскоре было извлечено довольно измятое перо для письма. – Берись.
– Что это? – Гермиона настороженно взглянула на предложенный предмет.
– Грейнджер, ты выбрала не самое подходящее время для вопросов.
Гермиона вздохнула, прикоснулась к перу, и ее тут же рвануло в области живота. В следующее мгновение она чуть не приземлилась прямиком в куст шиповника. Малфой, на ее счастье, успел ее удержать.
– А вот технику перемещения с портключами еще надо отработать, – заметил он иронично.
– Ты просто застал меня врасплох, – попыталась оправдаться Гермиона. Она огляделась. – Где мы?
– Недалеко от границы школы. Капюшон.
Гермиона послушно натянула невесомую ткань на голову. Малфой удобнее перехватил ее руку и вновь потянул за собой. Через минуту они вышли на дорогу к Хогсмиду. В замок вернулись тем же путем, что и выходили из него, – через потайной ход из «Сладкого королевства». Почти весь путь они проделали в молчании, но в тоннеле уже на подходе к школе Гермиона не выдержала напряжения.
– Почему этот путь? – тихо спросила она, нагнав Малфоя.
Он больше не держал ее за руку, нужда в осторожности на время отпала, и они несли мантии в руках. Конечно, Гермиона не могла не думать, что они были не единственными, кто знал про ход, и вероятность наткнуться на Гарри с Роном, например, существовала. Но что-то ей подсказывало, что в эту ночь они уже исчерпали свой лимит приключений, и никого они здесь не встретят. Девушка не понимала, откуда взялась эта странная, ни на чем не основанная уверенность. Но мысли ее все равно были заняты другим.
– А какой еще? – нахмурился Драко, чуть обернувшись к ней.
– Можно было пройти через главные ворота, – пожала плечами Гермиона. – Все равно бы никто не заметил.
– Заметил бы, – Малфой качнул головой. – Летом на школу накладывали новую охрану…
– Да, я слышала.
Парень поморщился от того, что его прервали, но продолжил спокойным тоном:
– На границе территории стоят специальные чары, фиксирующие всех, кто пересекает их. Северус сказал, этим занимался директор. Обмануть почти невозможно.
– Что-то вроде той возрастной линии, которая была установлена вокруг Кубка Огня?
– Ну да, очень похоже. В общем, мы бы сразу попались, если бы пошли через ворота, – заключил он.
– А как ты узнал, что здесь эти чары не действуют? – насторожилась гриффиндорка.
– Никак, – Малфой усмехнулся. – Твои дружки установили это в ночь на Самхайн. Опытным, так сказать, путем.
Гермиона дрогнула, вспомнив ту ночь. Что-то в тех событиях было нелогично, подумала она. Не сходилось со словами Малфоя.
– А как тогда остальные попали в Хогсмид? – осенило Гермиону. – Как слизеринцы обманули защиту?
– Не обманули, – Малфой бросил на нее хитрый взгляд. – Обошли, в буквальном смысле. В Запретном лесу есть тропа. Она начинается за озером и выходит к границе Хогсмида. Там магия почти не действует. По крайней мере, охранные чары.
– Почему? – продолжала Гермиона, сама не замечая, как за расспросами становится чуть легче, как отпускает тревога и проходит шок, вызванный тем, что они услышали.
– Запретный лес – темное место. Он очень древний, существовал здесь еще до постройки школы, – начал Малфой.
Гермиона недовольно скривилась.
– Я читала «Историю Хогвартса».
– Не сомневаюсь, – хохотнул Малфой и тут же опомнился. – Прости, это нервное, наверное. Так вот, лес. В те времена магия была другая – дикая, сильная, всеобъемлющая. Лес был свидетелем слишком многого, пережил столько событий, столько поколений. Я уже не говорю о магии Основателей, пропитавшей самую землю. До сих пор лес остается прибежищем для многих магических существ. Они все так же являются носителями той стихийной, природной магии. Наша магия редко действует или действует правильно внутри леса. То есть, простые заклинания, конечно, работают. Но что-то более-менее глобальное в лучшем случае сбоит. Если знать, где и как идти, можно буквально обойти охрану замка.
– Кто знает об этом пути? – снова встревожилась Гермиона, ожидая самого очевидного и самого плохого ответа.
– Почти все студенты и, следовательно, выпускники Слизерина, – отозвался Драко, серьезно на нее посмотрев. Она ждала этого ответа, это было видно по ее лицу. А он не считал нужным беречь ее от правды. – Это все равно ничего не значит…
– Да уж конечно, – хмыкнула девушка.
– Во-первых, любой хороший маг, и не зная о тропе, сможет найти ее, если ему понадобится, – чуть завелся юноша. – Для этого не нужно быть выпускником Слизерина. Во-вторых, думаешь, Дамблдор не предусмотрел этого? Поверь, он знает о лесе такое, что неизвестно, наверное, никому на свете. Этот путь тоже охраняется. Просто другим способом.
– Каким?
– Кентавры, сатиры, минотавры. Знаешь, сколько их там? Они живут здесь с начала времен, и им точно не понравится, если по их владениям начнет бродить сумасшедший, возомнивший себя властелином мира.
– Но вас же они не трогают, – резонно заметила девушка.
– Ровно до тех пор, пока мы являемся студентами. Мы для них дети, решившие покуралесить. До нас им дела нет, пока мы не представляем хоть какой-то опасности для школы или леса. Им плевать на нарушения дисциплины, этим они предоставляют заниматься людям. Но от реальной опасности они будут защищать свои границы до последней капли крови.
Гермиона дернулась от последних его слов, как от пощечины. Кровь. Они готовы проливать кровь. Все правильно, это война, напомнила она себе. Это уже самая настоящая война.
– Ты рассказал кому-нибудь об этом ходе? – спросила она, когда они подошли ко входу в замок.
– Нет. И я надеюсь, ты также сохранишь в тайне все, что я сказал о тропе через лес.
– Конечно, – кивнула Гермиона, чуть пристыженная своими сомнениями.
Они постояли немного друг напротив друга. Никто не решался ни заговорить о том, что тревожило их больше всего, ни попрощаться и разойтись.
– Они говорили о твоем отце, верно? – прошептала Гермиона.
Малфой ограничился кивком.
– И то, о чем они говорили, может быть связано с Гарри? В смысле, те планы?
Парень тяжело вздохнул.
– Все, что планируют эти люди, чаще всего связано с Поттером.
– Ты узнал их? – ахнула девушка. – Узнал их голоса? Это были… ну…
– Да. И да.
Гермиона подняла руку ко рту, пытаясь все осознать.
– Послушай меня, – он взял ее за плечи и серьезно посмотрел ей прямо в глаза. – Ты никому не должна рассказывать о том, что слышала там.
– Но ведь это… – начала было Гермиона.
Он мотнул головой.
– Это слишком опасно. Опасно для тебя, для Поттера, для всех. Мы не знаем, кто еще в курсе планов отца и что именно они собираются делать. Если они поймут, что это больше не секрет, они сделают все, чтобы выяснить, кто знает и откуда. Ты не можешь так рисковать. Ты понимаешь?
– Да. Но как же… Гарри…
– Я позабочусь об этом, – как можно спокойнее произнес Драко.
– Но что ты-то сможешь сделать? – в каком-то отчаянии прошептала она.
– Я поговорю с Северусом. Если будет нужно, мы пойдем к директору. Но ты до тех пор должна молчать.
– Но Гарри ведь… – Гермиона отвела взгляд, сама плохо понимая, что пытается сказать.
– Он здесь в безопасности, – Малфой почти до боли сжал ее плечи, приводя в чувства и заставляя вновь посмотреть на него. – Гарри здесь в безопасности. У тебя нет никаких причин волноваться, – но она смотрела словно сквозь него. – Ты вообще слышишь меня, Гермиона?
– Слышу, – как-то обреченно произнесла она. – Ты расскажешь мне? Ну, что там скажет профессор Снейп… и что там дальше…
– Я обещаю, – не задумываясь, кивнул Малфой.
– Тогда я обещаю никому ничего не говорить, – сдалась Гермиона, сворачивая мантию и протягивая ее Драко.
Но он решительным жестом отвел ее руки.
– Оставь. Тебе еще нужно до вашей башни как-то добраться.
– Но ведь это твоя, – удивленно пробормотала Гермиона.
– Если ты не заметила, у меня есть еще, – и он усмехнулся, как в самом начале этого странного вечера, когда предлагал ей ночную прогулку по Лондону. Он усмехнулся так, словно все снова было хорошо. – Бери. Потом вернешь.
Гермиона сощурилась и недоверчиво посмотрела на юношу. А потом проговорила то, чего и сама не ожидала услышать:
– Кто ты?
Малфой нахмурился, явно не понимая, о чем она говорит.
– Прости?..
– Спокойный, щедрый… тревожишься обо мне. Ты не тот Драко Малфой, которого я знаю. Ты словно… из чужого мира… – задумчиво отозвалась девушка, осторожно подбирая слова.
Драко слушал ее, задумавшись, а потом улыбнулся, не то грустно, не то устало.
– Но я ведь и правда из чужого для тебя мира, разве нет?
От этих его слов она будто очнулась. Отвела взгляд, кивнула.
– Да, наверное, ты прав. Спасибо за мантию. Доброй ночи.
– И тебе, – отозвался Малфой, думая, что добрее эта ночь вряд ли станет.
Гермиона еще раз кивнула. Накинула мантию и открыла проход. Они поднялись в коридор, закрыли проход. Но Малфой не уходил. Он слушал ее удаляющиеся шаги и думал о том, как все повернулось. Надо же было нарваться именно на Нотта с Лалиберте. И надо ж было им именно в этот момент обсуждать планы Люциуса.
Он мотнул головой, развернулся и направился к подземельям. Он все не мог отделаться от мысли, что каким бы удачным не оказалось это стечение обстоятельств, совсем неудачным было то, что она оказалась в тот момент с ним.
***
[Музыка Fauxliage - All The World]
Пэнси перевернулась на живот и со вздохом принялась перебирать разбросанные вокруг письма. От камина шло тепло, а на присланном из дома меховом коврике было очень удобно. Девушка в очередной раз попыталась понять, что она думает обо всей этой идее с помолвкой, что она думает о нем, что чувствует. Но, как и прежде, ничего осмысленного не получалось. Все слишком спутано было в ее голове, слишком сложно. Она еще со стольким в жизни не определилась, чтобы определяться с этим, возможно, самым важным решением.
Пэнси подтянула ближе один из пергаментов и заскользила взглядом по строчкам.
«Я и не думал, что это решение дастся тебе легко».
Да уж, конечно. Ее собираются выдать замуж за незнакомца. Наверное, это не дастся ей легко.
Пэнси вновь перевернулась на спину, читая дальше.
«С моей стороны глупо было рассчитывать на скорое смирение».
Даже слишком глупо. Пэнси подцепила еще один свиток.
«Я с уважением отношусь к твоим чувствам. Наверное, это тяжело, когда чужой человек довольно наглым образом набивается тебе в друзья».
– Ты себе не представляешь, – пробурчала Пэнси себе под нос.
«Понимаю, как все это непросто для тебя».
Девушка со злостью отбросила письмо.
Он понимает?! Как он вообще мог хоть что-то понимать? Он просто выбрал себе жену, словно новую лошадь покупал. Чтобы с родословной, с выправкой, да чтоб хорошо смотрелась. Непонятно только, почему именно она.
«Я понимаю, тебя терзают определенные вопросы. Прости, что не могу всего пока объяснить. Существуют темы, которые лучше обсуждать при личной встрече, а не в письмах. Ты, конечно, понимаешь, о чем я».
Пэнси не оставляли странные сомнения. Почему именно она? Почему из всех девушек Европы (а Мерлин свидетель, их было немало) именно она? И почему он не хочет писать об этом? Было что-то странное в его таинственности. Она настораживала и не давала поверить в серьезность, истинность происходящего.
Да и когда еще случится эта личная встреча…
«Дела фирмы пока что удерживают меня на континенте».
«Не думаю, что смогу освободиться в ближайший месяц, как бы мне этого ни хотелось».
«Возможно, ближе к праздникам у меня появится больше свободного времени».
Даже если оно появится, вздыхала Пэнси, что толку. Ей сложно было представить визит наследника Эйлербургов в Хогвартс. В отличие, очевидно, от него.
«Я давно хотел взглянуть на Хогсмид. В Швейцарии нет ни одного полностью магического поселения. Возможно, ты бы устроила мне экскурсию, и мы смогли поговорить обо всем».
Пэнси покачала головой. Какой прок от личных встреч, если они в той же степени откровенны друг с другом?
И все же ее не оставляло ощущение, что она слишком круто начала. Пэнси вновь вспомнила свое первое письмо. Теперь ей казалось, что в тот раз она перегнула палку. Да, он тоже хватил через край со всеми этими биографическими выдержками. Но стоило ли так уж грубо его осаждать?
Пэнси тяжело вздохнула и потянулась за пергаментом, отлетевшим дальше других. Это было его последнее письмо. Оно было другое, словно писал его не тот же самый Роберт, который писал предыдущие письма. Это было пропитано странной грустью и тоской. Пэнси вновь пробежалась взглядом по строчкам. Но в письме не было ничего необычного, не описывалось ничего грустного или трагичного. Лишь привычные учтивые фразы. И все же девушку не отпускало чувство вины за ту тоску, что она читала между ровных строк. Нет, ей совершенно точно не следовало так грубо его осаждать.
В конце концов, он был прав в известной степени.
Пэнси поднялась с пола, сложила все письма и убрала в нижний ящик своего стола.
А из головы все не шла последняя строчка из его последнего письма.
«Надо же нам с чего-то начинать…»
***
[Death Cab for Cutie – Soul Meets Body]
Гермиона украдкой зевнула, стараясь, чтобы никто не заметил ее равнодушия к происходящему. Но вся гриффиндорская трибуна была поглощена первым в этом году матчем, и на старосту особого внимания никто не обращал.
Гермиона еще зевнула и постаралась прислушаться к комментатору. Похоже, райвенкловцы повели в счете, и весь Гриффиндор в тревоге сжал кулаки, надеясь, что это ненадолго. Девушка еле удержалась от того, чтобы усмехнуться. Исход игры был заранее известен всем, но переживали студенты как в первый раз.
Но вот Гарри заложил под облаками очередной немыслимый вираж, и Гермиона ахнула в унисон со всем стадионом, восхищенная мастерством друга и испуганная, как бы он не свалился с метлы. Но как только Гарри вновь спокойно завис, ожидая, когда появится снитч, Гермиона вернулась к собственным мыслям.
Она не спала всю прошлую ночь, встревоженная всем, что пришлось пережить. То, что они узнали в Лондоне. И еще он… то, каким Малфой был странным. Даже более чем странным. Почти заботливым.
Впрочем, как она могла думать о Малфое после всего?! Если то, что они подслушали, было правдой, значит, Гарри опять в огромной опасности. И только Мерлин знал, что могло с ним случиться на этот раз.
Всю ночь Гермионе не давали покоя нескончаемые вопросы, роившиеся в голове. Что задумал Люциус теперь? Насколько это опасно? Что должно произойти? Когда? Чем все это обернется? И самый главный вопрос – как им всего этого избежать?
Но больше всего (если уж до конца быть честной с собой) ей не давал покоя голос. Тихий, спокойный голос, обещавший позаботиться обо всем.
Девушка повернулась к слизеринской трибуне. Его сложно было не заметить, хоть и стоял он не в первых рядах и особого интереса к игре не проявлял. Гермиона прекрасно понимала его равнодушие. Ведь всем и так было понятно, чем закончится матч. Она улыбнулась своим мыслям. И тут же одернула себе, устремляя взгляд в небо в поисках Гарри.
Не могла же она быть такой идиоткой…
В любом случае, безопасность Гарри была сейчас ее единственным приоритетом. Вот о чем она должна думать и переживать. О Гарри.
Малфой был абсолютно прав, утверждая, что в Хогвартсе им ничего не угрожает, но…
Гермиона не удержалась и все-таки рассмеялась своим мыслям. Нет, в Хогвартсе им совершенно ничего не угрожало. Картинки проносились одна за одной. Профессор Квиррелл и задания, охранявшие философский камень. Василиск и дневник Сами-Знаете-Кого. Сириус, спокойно попадавший в школу через потайные ходы. Упивающийся под маской преподавателя. Одни сны Гарри в прошлом году чего стоили. Действительно, в Хогвартсе им никогда ничего не угрожало.
Так стоило ли быть такой спокойной? Стоило ли безоговорочно верить Малфою? Он, конечно, спас ей жизнь, но все же…
Гермиона вздохнула. Она не могла не признавать, что видела в слизеринце намного больше того, что было в нем на самом деле. Он столько раз повторял, что помогает ей не из благородных побуждений, а лишь из-за собственной выгоды. Почему же Гермиона так отчаянно хотела увидеть в нем героя? Может, ей и правда удавалось видеть в людях лучшее, как бы глубоко оно не было скрыто. А может, она просто придумывала это лучшее там, где хотела его видеть.
Гриффиндорка вздохнула. Вот поэтому она настолько любила книги. С ними было настолько проще, чем с людьми. Не нужно было гадать, что скрыто внутри – добро или зло. Можно было просто открыть и прочесть. А тут… с людьми никогда не знаешь наверняка.
Наконец Гарри поймал снитч. Гриффиндорцы зашлись в победном кличе. Гермиона поднялась и двинулась к выходу с трибуны. Поздравит мальчиков в гостиной. Сейчас им и без нее фанатов хватит.
Гермиона не удержалась и бросила еще один взгляд на зелено-серебристую трибуну, но Малфой уже ушел. Глупо было обманывать себя. Как бы нелогично это не было, она верила, что Малфой помогает ей не только из-за собственной выгоды. Она всецело ему верила, когда прошлой ночью он обещал обо всем позаботиться. И вряд ли щеки горели полночи из-за подслушанного разговора двух незнакомых ей Упивающихся.
И да, судя по всему, она была именно такой идиоткой…
***
Гарри отпил еще сливочного пива и довольно потянулся. Что бы не происходило в его жизни, победа всегда ощущалась как победа. Он сделал еще глоток и улыбнулся, глядя на огонь в камине. Хорошая все-таки была игра. Он откинулся на спинку дивана и подумал, что все же ничто не могло сравниться с квиддичем. И Рон хорошо справился и, похоже, уже забыл, сколько бросков на деле пропустил.
Поттер оглядел гостиную и улыбнулся шире. Весь факультет ликовал. И это было чертовски приятно – знать, что это именно ты дал всем этим людям повод радоваться и праздновать. Да, Гарри не раз утверждал, что слава для него ничего не значит и что он бы с большей радостью прожил жизнь обычного мальчишки, а не избранного. И все же он не мог не признать, что совсем неплохо себя чувствовал, будучи и героем дня. И хоть Гарри старался даже самому себе не признаваться в этом, но и ему было знакомо тщеславие.
А впрочем, это совершенно не те мысли для такого прекрасного вечера.
Гарри мог поспорить, что вечеринка продлится до поздней ночи. И хоть Фреда и Джорджа, обычно бывших главными зачинщиками таких сабантуев, с ними уже не было, их традиции прочно утвердились на факультете. В любом случае, пока Рон и Джинни здесь, наследие близнецов точно не забудется. Гарри еще раз огляделся, ища взглядом друзей. Рон с Джинни танцевали и болтали чуть поодаль, там же была почти вся команда. Он заметил в гостиной многих старшекурсников с Хаффлпаффа и даже нескольких райвенкловцев. Вон Падма смеялась над шутками Дина вместе с Парвати. Только нигде не было видно Гермионы.
Она подошла к нему вскоре после того, как команда вернулась в башню. Поздравила их всех с победой, улыбалась ему и даже сказала, как он потрясающе смотрится в воздухе. А потом он потерял ее из виду, и она просто пропала. Как пропадала почти каждый вечер в течение последнего месяца, не говоря ни слова и появляясь только перед самым отбоем. Рон был уверен, что Гермиона торчит безвылазно в библиотеке, готовится к рождественским экзаменам. И пару раз Гарри действительно находил ее там. Но чаще всего ее не было ни в библиотеке, ни в зале старост, ни даже в лаборатории. А возвращалась она обычно уж слишком довольная для проведенного над книгами вечера.
Не раз Гарри тянуло достать карту мародеров и выяснить, где и, главное, с кем пропадает его лучшая подруга. Но каждый раз он останавливался, заставляя себя вспомнить, что и у Гермионы было право на личную жизнь. Да и если бы ей было, о чем рассказать, она бы уже рассказала, уверял себя Поттер. Но, несмотря на все доводы, сомнение продолжало подтачивать его уверенность в Гермионе.
– Главный герой вечеринки сидит в одиночестве и пьет сливочное пиво?! Непорядок, – улыбнулась Джинни, облокотившись о спинку дивана, где он сидел. – О чем задумался?
Гарри обернулся к девушке и улыбнулся как можно беззаботнее.
– Да так, глупости всякие в голову лезут.
А ведь и правда, мелькнуло у него в мыслях, это все были такие глупости.
Он глянул в дальний угол, где подозрительно притихли остальные члены команды. Гарри вновь повернулся к Джинни и произнес, понизив голос:
– Судя по всему, у твоего брата там есть не только сливочное пиво. Не откажешься составить мне компанию?
– Ну, даже не знаю, – кокетливо потянула Джинни. – Ты все-таки Гарри Поттер, мрачный парень со шрамом.
– Да брось, – ухмыльнулся Гарри, поднимаясь. – Никто не отказывает лучшему ловцу века.
– В таком случае, у меня просто нет выбора, – сдалась Джинни, вкладывая свою ладошку в его.
Пересекая под вновь взорвавшиеся аплодисменты гостиную, Гарри буквально заставил себя забыть, что в этот прекрасный вечер его лучшей подруги вопреки всем ожиданиям не было с ним.
***
[Cary Brothers - Ride]
– И как вы можете делать это даже без учебников?! – вновь вздохнула Гермиона.
– Ой, да брось! Ты словно ни разу не встречала Трелони. Ей чем страшнее, тем лучше.
Рон потянулся, громко захрустев всеми суставами, после чего вернулся к выдумыванию домашнего задания по прорицаниям.
– Ну, одно предсказание она все же сделала, – шепотом произнесла девушка.
– Не вспоминай, – тут же буркнул Гарри.
– Я почти закончил, – тут же сменил тему Рон. – Потом займемся схемами, да, Гарри?
– Какими схемами? – удивилась Гермиона, глядя, как Гарри задумчиво кивает в ответ на слова друга.
– Это для квиддича, – объяснил Рон серьезным тоном. – Разрабатываем планы на игру. Знаешь, стратегия, все дела.
– А такое серьезное лицо делать обязательно? – рассмеялась староста. – Это все-таки квиддич, а не планы долгосрочного развития экономики.
– У меня было нормальное лицо! – тут же принялся спорить Рон.
– Ты просто не видел себя в тот момент, – подхватил Гарри и тоже рассмеялся.
– Я между прочим, три новые комбинации разработал! А ты что сделал, капитан?
– А я нашел для команды потрясающего вратаря! – заявил Гарри, примирительно похлопывая друга по плечу, и незаметно подмигнул Гермионе. – Все, я закончил, давай свои комбинации.
Гермиона продолжала улыбаться, просматривая свои записи. Она уже и забыла, как весело им бывает втроем. Она и вспомнить не могла, когда они последний раз вот так просто сидели вместе, делая задания и болтая ни о чем. Сейчас она уже была рада, что Малфой отменил сегодняшнее занятие.
Малфой… Они продолжали свои занятия после той неудачной экскурсии в город. Сначала, конечно, не обошлось без напряжения. Но вскоре все снова пришло в норму. Драко больше не затевал никаких обучающих вылазок за пределы замка, да и сама Гермиона никуда особо не рвалась. Он поговорил с профессором Снейпом, как и обещал. Зельевар сказал, что разузнает побольше. А пока что у Гермионы действительно не было особых причин для волнений.
– Ты ненормальный? Слизеринцы раскусят это в два счета! – голос Гарри оторвал Гермиону от ее мыслей.
– Ну, в матче с Райвенкло похожая комбинация принесла результат! И не один раз!
– Потому что это был Райвенкло! – продолжал спорить Гарри.
– А что ты предлагаешь? – недовольно накинулся на него Рон.
– Смотри сюда! – Гарри принялся что-то быстро чертить на зачарованном пергаменте, который они с Роном использовали специально для разработки игровых комбинаций. Фигурки игроков на этом пергаменте двигались так, как задумывал рисующий, иллюстрируя те или иные идеи почти в реальном времени. – Если один из ловцов уйдет сюда, а двух других поставить вот так, то…
– Сюда непременно отправится Нотт…
– Его снимут загонщики, если поставить их вот так…
– Гарри, ты сумасшедший! Такой трюк никто, кроме разве что тебя, выполнить не сможет…
– На следующей тренировке надо будет отработать вот это…
Гермиона слушала, как они переругиваются, и ее вдруг посетила мысль, что и они могли бы это сделать. Они вполне бы могли стать друзьями с Драко. И, может, действительно, не нужно было прятаться ото всех. Ведь они же взрослые люди.
– Этот хорек с самого начала сядет тебе на хвост, и к кентавру ходить не надо, – со злостью бросил Рон. – Можно будет вот что сделать…
Гермиона разочарованно подумала, что Рон бы такого никогда не понял. Да и вообще, какой в этом был смысл – терять одного друга, чтобы приобрести другого? В памяти против воли всплыло, как она дважды говорила Драко, что друзья у нее есть.
Да и вообще, какой смысл об этом думать. Он действительно был из чужого мира, и между ними пропасть.
– Кстати, – повернулся к ней Рон. – Какие у тебя планы на каникулы?
– Да никаких, вроде бы, – Гермиона неуверенно пожала плечами. – Я еще не думала даже.
– Отлично! Значит, мы все едем в Нору на Рождество!
– Но Рон, знаешь… – спохватилась девушка.
– Отказ не принимается! Мы все едем, правда, Гарри?
– Конечно, – улыбнулся Поттер.
Гермиона в ужасе вспомнила о ночи в Лондоне, людях в черных мантиях и глухих голосах. «Уверен, готовится что-то особенное». Им нужно было именно это. Одна ошибка с их стороны, один неосторожный поступок.
– Это неразумно, – твердо произнесла староста.
– Что?! – Рон удивленно повернулся к ней. – Что неразумно?
Гарри тоже настороженно посмотрел на подругу.
– Покидать школу сейчас. Это неразумно. И слишком опасно, – она понизила голос и чуть наклонилась над столом, за которым они сидели. – От них слишком долго не было ничего слышно. Если они только узнают, что Гарри покинул школу…
– Расслабься, – равнодушно потянул Рон. – Папа уже договорился с директором, обо всем позаботятся.
– Но…– попыталась протестовать Гермиона, но отпор она встретила совсем не с той стороны, с какой ожидала.
– Это решать все равно не тебе, – холодно произнес Гарри. – Я еду на Рождество к Уизли. Ты можешь к нам присоединиться.
– Да, конечно, ты прав, – глухо согласилась Гермиона, хоть и очень сомневалась в правоте друга.
Она поднялась, собрала свои пергаменты с заметками для курсовой по зельям и произнесла настолько непринужденно, насколько могла:
– Я пойду переоденусь. Хочу еще попатрулировать перед сном. Рон, ты со мной?
– Ой, нет, у нас тут еще столько работы, – предсказуемо потянул он.
Девушка кивнула и спокойно поднялась к себе. Но стоило ей закрыть дверь в свою комнату, как спокойствие тут же исчезло. Неужели все это происходит? Неужели он и правда готов совершить такую глупость?
Староста метнулась к своему рабочему столу, отперла ящик, охраняемый одним из лучших заклинаний, и достала заветную тетрадь.
Меньше чем через полчаса она уже сидела на парте в их классе и ждала его.
– Я надеюсь, это было действительно срочно, потому как ты вытащила меня из постели, – недовольно начал Малфой, как только вошел в класс.
– Это срочно, – сглотнув, подтвердила Гермиона. – Ты взял мантию?
– Да. Хоть ты и не сказала, зачем, – недовольно заметил слизеринец.
– Отведи меня в Лондон, – с отчаянием в голосе произнесла Гермиона.
– Что прости? – опешил Малфой.
Гриффиндорка недовольно поморщилась.
– Ты слышал, что я сказала.
– Да, слышал, – подтвердил Драко. – И все же, будь любезна, повтори. Хочу убедиться, что ты это серьезно.
– Я абсолютно серьезно, Малфой, – Гермиона повысила тон. – Пошли в Лондон, закончи то, что начал. Покажи Даун Хилл, или еще какое-нибудь другое место, которое мне стоит увидеть. Научи меня! Ты ведь обещал.
– Что случилось? – всерьез насторожился слизеринец.
– Ничего не случилось. Обычная тяга к знаниям, – резко отозвалась девушка.
– Герм, что происходит? – Драко тоже начал повышать голос.
– Я же сказала.
– Скорее проорала. В таком состоянии я тебя точно никуда не поведу. Рассказывай!
Гермиона вздохнула, стараясь успокоится. Драко был прав, она совершенно не в том состоянии.
– Они собираются уехать, – начала она, понизив голос. – Они собрались в Нору на Рождество.
– Поттер с Уизелом? – уточнил Драко.
– Да, – кивнула Гермиона. – А то, что мы слышали в прошлый раз. Если они…
– Директор… – начал было Драко, но Гермиона его оборвала.
– Он уже разрешил. Отец Рона говорил с ним на днях, – в ее взгляд вернулось прежнее отчаяние. – Поэтому ты должен закончить то, что начал. Если что-то все же случится, я должна быть готова.
– Ты можешь просто не ехать, – пожал плечами слизеринец. – Оставайся.
Гермиона грустно усмехнулась.
– Ты правда думаешь, что…
– Нет, не думаю, – он покачал головой, задумчиво глядя на нее. – Я уже говорил, что ты ненормальная?
– Да. Так ты поможешь?
Малфой еще какое-то время задумчиво изучал ее лицо. Гермиона уже готовила себя к тому, что он откажет и отправит ее обратно в башню. Но непонятно почему, слизеринец сдался.
– Да. Хочешь в Лондон, пошли в Лондон.
Девушка шумно выдохнула. От его серьезного взгляда, не менее серьезного тона и обнадеживающих слов внезапно стало очень легко на душе.
***
– Может, и свадебное платье сделаешь черным? – хихикнула Блез. – Раз ему так понравилось.
– Да не в этом дело! – Пэнси закатила глаза.
И зачем она только завела этот разговор? Понадеялась, что Блез воспримет это серьезно.
– Я просто не понимаю его, – еще раз попыталась объяснить староста Слизерина. – Он странный, это все сбивает с толку.
– Ну а чего ты хотела? – неожиданно посерьезнела Блез. – Вы виделись один раз и написали в общей сложности друг другу сколько? Писем восемь?
– К чему ты клонишь? – нахмурилась Пэнси.
– Вот ты всегда меня понимаешь? Все, что я говорю, все, что делаю?
– Более или менее, – задумчиво ответила подруга.
– Вот видишь! А меня ты всю жизнь знаешь. Тут же абсолютно незнакомый человек. Не рановато ли для полного взаимопонимания? – резонно заметила Блез.
– Но он не отвечает на элементарные вопросы! Вот почему именно я?
– О, Мерлин Великий! – Блез манерно подняла руки и запрокинула голову вверх. – Что ж ты так за это зацепилась?
– У всех поступков есть причина.
– Допустим. И что с того?
– А то, что у этого поступка нет логичной причины! – торжественно заключила Пэнси. – Молодому, состоятельному, в меру привлекательному наследнику древнего и знатного рода незачем в 21 год жениться на незнакомой девушке. Да еще настолько моложе его и из другой страны.
– Это ты думаешь, что незачем. А он, очевидно, причину нашел, – пожала плечами Блез. Как ни старалась Пэнси объяснить ей свои сомнения, ничего катастрофичного в них Блез увидеть не могла, как ни старалась.
– Ну и какую, например? Назови хоть одну!
– Мерлин, да откуда мне знать?! Ну, может он фетишист, и с ума сходит, как хочет себе чистокровную английскую жену!
– По-моему, фетишизм – это немного другое, – нахмурившись, потянула Пэнси.
– Ох, да какая разница, как это называть! – отмахнулась Блез. – Пусть будет пунктик, суть-то одна.
Пэнси недоверчиво смотрела на подругу.
– Ну, или, к примеру, когда он был маленький, ему приснилось, что он женится на девушке из Англии. О! Или ему когда-то нагадали на тебя, а он жутко суеверный.
– Ты фантазерка, – Пэнси с улыбкой покачала головой.
– Суть все равно одна, – упорствовала Блез. – Причин может быть масса, просто тебе они в голову не пришли. Самая очевидная все равно одна.
– И какая же? – вновь насторожилась девушка.
– Да брось, Пэнс, это ясно, как мерлинов день. Родители!
– Родители?
– Ну да, – Блез перевернулась, закинула ноги на изголовье кровати подруги и теперь видела Пэнс вверх ногами. – Семья требует, чтобы он женился на девушке их уровня. А никто из их окружения ему не нравится. Вот они и решили поискать где-нибудь еще.
– Значит, знакомые девушки его не устраивали, а я так сразу взяла и устроила? – скептически потянула Пэнси, укладываясь рядом с подругой.
– А официальное предложение уже было? – нахмурилась Блез.
– Я не знаю, до чего они договорились с отцом в мое отсутствие, – огорченно произнесла девушка, – но меня никто ни о чем не просил.
– Тогда все точно. Он присматривается.
– Ты так просто к этому относишься…
– Это тебе надо проще ко всему относиться, – Блез перевернулась на живот и серьезно посмотрела на подругу. – Воспринимай это, как… ну, не знаю… свидание вслепую!
– Что? – рассмеялась Пэнси.
– Ну да. Я слышала, у магглов есть даже такой способ находить мужа. Они пишут письма друг другу через какую-то странную почту, я всего принципа не поняла. Но, в общем, суть в том, что они не видят друг друга, а только обмениваются посланиями. А потом, если уже понравились друг другу, встречаются.
Пэнси расхохоталась.
– Это же ужасно глупо!
– Ну почему же, это многое облегчает. Не надо ходить на свидания, разочаровываться. Сидишь дома и строчишь себе.
– А потом окажется, что твоя судьба – маленький, толстый и лысый, – продолжала хохотать староста.
– А, между прочим, он симпатичный? – Блез подтянула под себя подушку и с глупой улыбкой уставилась на Пэнс.
– Нууу, ничего такой, – с улыбкой согласилась Пэнс. – Разве что губы тонковаты.
– Так это же хорошо! Я читала, что мужчины с тонкими губами ревнуют сильнее всего. Представь только, какой будет примирительный секс! – воодушевленно выдала Блез.
– Где ты только этого нахваталась? – Пэнси душил новый приступ хохота.
– Ну, знаешь, немного там, немного здесь, – Блез пожала плечами. – Все же тонкие губы лучше.
– Слушай, мне еще никто ничего не предлагал, – напомнила староста, успокоившись.
– Так может, стоит стать посговорчивее?
Пэнси сделала вид, что задумалась.
– Ну, если только ради ревнивого секса.
По спальне вновь разнесся заливистый смех.
***
[The Paper Kite – Willow Tree March]
– Древние духи, и зачем я только согласилась? – вздохнула Альберта, перешагивая очередной извилистый корень.
– Согласилась? Это была твоя идея! – обернулся Северус.
– Моя идея заключалась в том, чтобы поговорить с ними. Пробираться в самую чащу Леса в мои планы не входило! – возразила женщина, отдирая подол мантии от очередного куста с колючками.
Северус вздохнул и чуть притормозил, позволяя ей нагнать себя.
– Ты сама знаешь, что Хагрид говорил. От них ничего не слышно уже несколько недель. Они бы не вышли ни на какие переговоры.
– Дьявол, как у тебя все сложно! Послали бы патронуса!
– Патронуса? В Лес?! – зельевар обернулся и насмешливо посмотрел на женщину. – Как думаешь, он пересек бы ручей?
Альберта закатила глаза, но возражать не стала.
– Мерлин Великий, ты хоть знаешь, куда идти? – встрепенулась она через пару минут.
– Естественно, знаю! Что за вопросы?! – оскорбленно бросил он через плечо.
– Доверь дело Снейпу, – пробормотала Альберта себе под нос, недовольно глядя ему в спину.
– Я все слышал! – отозвался Северус. – И вместо того, чтобы прожигать мою спину взглядом, поберегла бы силы на дорогу.
Альберта скорчила рожицу и тут же поскользнулась на какой-то неприметной траве. Еле удержавшись на ногах, она мысленно согласилась с Северусом. Силы ей еще точно пригодятся.
***
[Angus & Julia Stone – Mango Tree]
– Это было просто потрясающе! – повторяла Гермиона, когда они вошли в класс.
Она скинула с себя мантию-невидимку и закружилась по комнате.
– Место – мрак! Но вся эта энергия, эта магия! Ты ведь чувствовал ее тоже? – она тут же обернулась к Малфою.
– Да, я чувствовал, – подтвердил тот, глядя с улыбкой на девушку.
– Мерлин, это самое волшебное, что я когда-либо чувствовала в жизни! – Гермиона продолжала кружиться, словно танцуя под какую-то слышимую только ею музыку. – Я словно летала. И это покалывание на кончиках пальцах! Оно не проходит, – она остановилась и вновь посмотрела на Малфоя. – У тебя тоже?
– Ага, у меня тоже, – и он рассмеялся.
– Почему ты смеешься надо мной? – спросила Гермиона с улыбкой на губах.
– Потому что ты под кайфом, – спокойно объяснил Малфой. – И ты смешная.
– Я вовсе не под кайфом! – воскликнула девушка и опять закружилась. – Мне просто хорошо.
– Поверь мне, Грейнджер. Ты под кайфом, – он снова рассмеялся. – От таких мест всегда сносит крышу в первый раз. Слишком большой уровень магии.
– Ты неправильно это произносишь, – нахмурилась девушка, кружась в его сторону. – Мое имя Гер-ми-о-на, – произнесла она по слогам и опять улыбнулась. – Запомнишь?
– Постараюсь, – кивнул Малфой. – Ты когда-нибудь пила, Гермиона?
– Конечно! Сливочное пиво!
– Понятно все с тобой, Гермиона, – продолжал смеяться слизеринец.
– О, Мерлин, мне так хорошо. Вот бы это никогда не кончалось!
– Не хочу тебя огорчать, но тебя быстро отпустит, – поведал Малфой с улыбкой.
Гермиона остановила свое кружение прямо около него и расстроено вздохнула.
– Ты всегда говоришь такие неприятные вещи, – пробормотала она с легкой обидой и покачнулась.
– О нет, Грейнджер, стой на ногах, – проговорил Малфой, подхватывая ее под локти. – Докружилась?
– Да, – согласилась Гермиона, глядя на его губы. – Кажется, я докружилась.
И она осторожно приподнялась на цыпочки.

Глава 19

[Ryan Calhoun – What I Want]
Гермиона повернула в последний перед башней Гриффиндора коридор, юркнула в малоприметную нишу за постаментом с доспехами и шумно выдохнула. Преодолев бегом почти все расстояние от библиотеки, она не просто запыхалась. Казалось, легкие сейчас взорвутся от перенапряжения. Девушка прислушалась, не идет ли кто, но в коридоре было тихо. Гермиона прислонилась к стене. Ей была нужна всего минута. Одна минута, чтобы успокоиться.
Она закрыла глаза и вновь вспомнила все, что чуть не натворила. Надо ж было прийти в себя в такой момент. С отчаянием гриффиндорка подумала, что уж лучше бы она пришла в себя чуть позже. Тогда бы не оказалась в такой ужасной ситуации. Хотя, кто знает, может, минутой позже все было бы еще ужаснее.
Гермиона попыталась восстановить в памяти первый момент, который она действительно помнила отчетливо.
Она стояла так близко, что чувствовала его дыхание на своем лице. Он улыбался. Но улыбался лишь потому (теперь-то уж можно не обманываться), что она, опьянев от сильного магического поля, вела себя как последняя идиотка. Мерлин, и почему она постоянно выставляет себя полной дурой перед ним? Не то, чтобы мнение Малфоя ее особо волновало, но… Да кого она пытается обмануть? Этот ее пьяный недопоступок лишь подтвердил, как сильно ее волнует мнение слизеринца.
Впрочем, теперь-то чего тревожиться. Он и раньше не ставил ее высоко. А теперь – сначала опьянела, потом несла какую-то чушь, чуть не поцеловала его, после чего сбежала, запаниковав. Теперь даже представить страшно, о чем он подумал.
Гермиона вздохнула, проверила, не выделяется ли спрятанная под мешковатым свитером мантия-невидимка, и вышла из своего укрытия. В несколько шагов она преодолела расстояние до башни, заскочила в гостиную и сразу почувствовала себя увереннее. Правда, уверенность не продлилась долго. Буквально через секунду из-за дивана донесся задумчивый голос:
– Ты сегодня долго.
Гермиона резко обернулась, в последний миг удержавшись, чтобы не закричать.
– Гарри?
– Ага.
Гермиона подошла к камину. Он сидел на полу, упершись спиной в сиденье дивана, рядом были разбросаны коробочки из-под шоколадных лягушек, а на коленях лежала карта мародеров. У Гермионы по спине пробежал холодок.
– Так чего ты так поздно? – Гарри поднял на нее взгляд.
– Да, знаешь, – Гермиона начала волноваться еще больше, поняв, что ей совершенно нечего ответить. – Просто, знаешь, за временем не уследила. Задумалась.
Она улыбнулась, но уж больно неуверенно.
– И о чем задумалась? – Гарри не сводил с нее предельно серьезного взгляда.
– Об экзаменах, – тут же выпалила Гермиона. – Всего ничего ведь осталось.
– Угу. С Малфоем ты тоже об экзаменах разговаривала?
Гермиона вздрогнула.
– С чего ты взял, что я…
– Я видел вас на карте. Вы стояли рядом с библиотекой, – в тоне парня появились обвиняющие нотки. – Что вы там делали?
– Мы?.. Эм, просто встретились, – Гермиона пожала плечами. – Большое дело. Он патрулировал, я патрулировала…
– Хотя сегодня не твое дежурство, – поддакнул Гарри, поднялся с пола и сел на диван.
– Гарри, к чему ты клонишь? – Гермиона начала раздражаться по-настоящему. – Я староста, и это мои обязанности. Хочешь обсудить, насколько хорошо я их выполняю?
– Нет, я хочу понять, что за дела у тебя с Малфоем, – Поттер тоже начал повышать голос.
И тут до Гермионы дошло.
– Это Рон, да? Он тебе сказал, что видел, как я говорила с Малфоем в библиотеке, – она не спрашивала, а утверждала. И по отведенному взгляду Гарри было понятно, что она права. – Так вот чем вы теперь занимаетесь? Подозреваете меня?
– Герм, я вовсе не это… – спохватился парень, но было уже поздно.
– Так вот у меня нет никаких «дел» с Малфоем. Мы просто столкнулись во время дежурства.
– Вы простояли там по меньшей мере минут десять! Я видел на карте!
– Значит, тебе показалось! – в тон ему ответила Гермиона. – Все, мне надоел этот спор.
Она отвернулась и шагнула к лестницам наверх.
– Карта никогда не врет! – бросил ей в спину парень.
– Спокойной ночи, Гарри! – отозвалась она. Подумав, добавила: – А когда тебе в следующий раз захочется меня в чем-то подозревать, наберись храбрости и задай вопрос в лицо.
Девушка взбежала по лестнице и скрылась в своей комнате. Надо ж было так… Она ведь знала, что у Гарри есть карта, и в любой момент он мог увидеть их с Малфоем. Почему она раньше об этом не подумала?!
Но теперь-то уж точно поздно переживать. Гермионе пришло в голову, что она совершила за один вечер почти все глупости, на какие была способна. Даже поругалась с Гарри.
Девушка торопливо разделась, спрятала мантию-невидимку под своими самыми нелюбимыми джинсами и пошла в душ. Но расслабиться под теплыми струями воды ей не удалось. Мысли роились в голове, и не было от них никакого спасения.
Единственное, что Гермиона понимала отчетливо – все зашло слишком далеко. И с Драко, и с Гарри. А значит, так дальше продолжаться не могло.
Ночь прошла неспокойно. Гермиона постоянно просыпалась, ворочалась с боку на бок и, естественно, к утру чувствовала себя совершенно разбитой.
Но, несмотря на усталость и нервное напряжение, она все же нашла в себе силы достать их тетрадь и подрагивающей рукой вывести «Нам нужно серьезно поговорить». Ибо, будучи дочерью врачей, Гермиона лучше многих понимала, что с тяжелыми решениями лучше не затягивать.
***
[Tegan & Sara – Where Does the Good Go]
Пэнси слетела с последних трех ступеней в один прыжок, чуть не сбила выходящих из подземелий райвенкловцев и почти вбежала в лабораторию.
– Мисс Паркинсон? – повернулся к ней Снейп, явно не довольный таким поведением своей студентки.
– Прошу прощения, профессор, – выдохнула девушка. – Больше не повторится.
– Охотно верю, – кивнул декан и прищурился. – А вы разве не должны…
– Я как раз туда направляюсь, – встрепенулась староста.
– Выбрали путь покороче? – усмехнулся зельевар. – На пятый этаж через подземелья?
Пэнси стушевалась.
– Нет, я просто… нужно было передать Драко. Это важно. По поводу обязанностей старост, – неуверенно закончила она.
Малфой, стоя за своим столом позади Снейпа, уже чуть не лопался от рвущегося наружу смеха. Блез, находившаяся рядом, уткнулась лицом в парту и молча тряслась от хохота.
Снейп продолжал смотреть на Пэнси ироничным взглядом, никак не реагируя на ее последнюю реплику. Староста предприняла еще одну отчаянную попытку:
– Он должен сделать, пока я буду заниматься… этим… ну, там, – и она неуклюже указала куда-то себе за спину.
Малфой не выдержал и прыснул. Снейп и вида не подал, что то-то слышал.
– В таком случае, не смею вас задерживать, мисс Паркинсон, – произнес он, пропуская ее в лабораторию. Сам зельевар вышел в коридор и плотно затворил за собой дверь.
Драко засмеялся в голос, никого больше не стесняясь. Блез продолжала беззвучно трястись, хоть и поднялась с парты.
– Чего вы ржете? – со злостью выдавила Пэнси.
– Ты бы видела свое лицо, когда ты на него наткнулась! – отозвался Драко, чуть успокоившись.
– Так откуда я знала, что он здесь будет! – огрызнулась староста, подходя к друзьям. – У него всегда занятия с младшими курсами после обеда. Блез, прекрати ржать, серьезно тебе говорю! У меня и без того мало времени.
Блез примирительно подняла руки, пытаясь показать, что она больше не будет, но успокоиться все равно удалось не сразу.
– Так что стряслось? – спросил Драко.
– Наши каникулы накрылись оловянным котлом, – упавшим голосом призналась Пэнси.
Блез моментально успокоилась. Малфою смеяться тоже расхотелось.
– Что? Почему? – непонимающе спросила Блез.
– Эйлербурги приезжают к нам на Рождество. Мать в последнем письме недвусмысленно намекнула, что на этом «праздновании в узком кругу семьи» друзья не приветствуются.
– Ну неееет, – потянула Забини. – Только не наше последнее несовершеннолетнее Рождество!
– Блез, я ничего не могу сделать, – Пэнси грустно покачала головой.
– У нас было столько планов, – продолжала Блез. – И подарки, и вечеринка, и твой шоколадный пудинг. Ты же не будешь готовить ему шоколадный пудинг?
– Что? Конечно нет! – на лице Пэнси отразилось неподдельное отвращение. – Еще им пудинга не хватало.
– Да к Моргане ваш пудинг! – очнулся Малфой. – Вот мне предстоит провести каникулы с Люциусом, а вы из-за пудинга переживаете!
Дверь вновь отворилась.
– Вы все еще здесь, мисс Паркинсон? – удивленным Снейп явно не выглядел.
– Что вы, Ваше Зельеварчество, – еле слышно пробормотала Пэнси себе под нос. Потом громче: – Уже уходила, профессор.
– Это совершенно точно? – с надеждой спросила Блез.
– Абсолютно, – вздохнула подруга. – Простите, я знаю…
– Брось, – оборвал ее Малфой, мотнув головой. – Мы понимаем, что в этом нет твоей вины.
– Ладно, мне нужно идти. Увидимся за ужином
Друзья просто кивнули, и под пристальным взглядом декана Пэнси покинула лабораторию.
Драко и Блез молчали какое-то время.
– Рождество в компании с отцом, потрясающе, – пробормотал Малфой, спустя какое-то время.
– Все лучше, чем Рождество в полном одиночестве, – тихо отозвалась девушка.
– Почему в одиночестве? – нахмурился Драко. – А родители?
Блез вздохнула, потянувшись за пучком высушенной полотнянки. Почему-то ей вспомнился Лонгботтом, совсем не к месту.
– Они послезавтра уезжают на континент. Я их давно предупредила, что на каникулы уеду к Пэнс, и они решили устроить себе романтический отпуск. Как будто они обычно мало времени проводят вдвоем.
– Все лучше так, чем если бы они вообще не были вдвоем, – заметил Драко.
Блез с опозданием поняла, какую глупость сморозила. Ведь ясно, о ком думал сейчас Малфой.
– В любом случае, мне придется остаться в школе, – тут же сменила тему девушка. – В доме сейчас все равно слишком пусто.
– А поехали со мной! – осенило Малфоя.
– Куда? В Малфой-Мэнор? – Блез смотрела на него, как на сумасшедшего.
– Ну а что? – Малфой явно не видел в своем предложении ничего странного. – Глядишь, отец решит, что мы слишком заняты друг другом, и ни меня, ни тебя трогать не станет.
– Ну, даже не знаю…
– Да брось! Неужели тебе правда хочется провести все праздники здесь? – он заглянул девушке в лицо. – Я слишком хорошо вас знаю, мисс Забини.
Блез легко рассмеялась.
– Ладно, уговорил. Но это только из жалости к тебе.
***
[Laura Veirs – Rapture]
Гермиона плотнее закуталась в теплую мантию и поспешила вперед. В этом году слишком резко похолодало, того и гляди со дня на день пойдет снег. Темные тучи который день висели над замком, погрузив все в серые сумерки.
Гермиона еще прибавила шагу. В замке смена погоды почти не ощущалась. Но здесь, на открытых склонах девушка была легкой добычей для северного ветра. Нужно было добраться до квиддичного поля, где высокие трибуны скроют ее если не от холода, то хотя бы от пронизывающих порывов ветра.
Девушка огляделась по сторонам. Ничего непривычного, лишь до боли знакомые поля и холмы. Вон в отдалении сторожка Хагрида, сзади возвышался старинный замок, чуть в стороне озеро, впереди поле. Но почему-то Гермионе было здесь как никогда неуютно. Девушка поежилась. Снова прежнее предчувствие и странное ожидание непонятно чего охватило ее. Все было как в сентябре, только в разы сильнее. Гриффиндорка пыталась списать все на ненастную погоду и свою впечатлительность. Но тревога не отпускала.
Гермиона пересекла границу стадиона, прижалась к деревянным остовам трибун и потерла совсем замерзшие руки.
Тренировка судя по всему только началась. Рон пытался перекричать ветер, чтобы объяснить что-то Анджелине и Кэти. Гарри летал чуть в отдалении и не заметил появления Гермионы.
Девушка подошла к одной из нижних трибун, где ежились две фигурки в красно-желтых шарфах.
– Вы чего тут мерзнете, ребята? – весело спросила она, подойдя ближе к братьям Криви.
Колин, до этого с увлечением фотографировавший команду, повернулся к старосте и широко улыбнулся. Дэннис не мог оторваться от своей книги и лишь торопливо бросил «Привет, Гермиона! »
– Я решил сделать несколько колдографий команды, – ответил Колин, когда Гермиона уселась рядом с ними. – Когда в конце года Гриффиндор выиграет школьный чемпионат, Деннис напишет статью в «Придиру», и тогда фотографии с тренировок очень пригодятся.
– Ты так уверен, что наша команда выиграет? – с улыбкой спросила староста.
– Конечно! – без тени сомнения отозвался Колин. – У нас же есть Гарри!
Гермиона даже рассмеялась от такой его уверенности. Сама она с тревогой думала, как бы Гарри дожить хотя бы до конца школьного чемпионата.
– В любом случае, вы выбрали не самый теплый денек для таких прогулок. Смотрите, если простудитесь, придется отпаивать вас перцовым зельем мадам Помфри.
– Мне осталась всего одна глава, – неожиданно проговорил Деннис. – А потом мы сразу в замок.
– Гермиона! – донеслось до них.
Девушка подняла взгляд и увидела, что Рон спустился и теперь призывно махал ей. Она извинилась перед мальчишками и подбежала к другу.
– Ты чего здесь? – спросил Рон. – Холод же страшенный.
– Я хотела с тобой поговорить. Боялась просто не успеть до вечера.
– Что-то случилось? – Рон непрерывно потирал руки, видно, древко метлы остывало слишком быстро, и даже перчатки не спасали.
Гермиона достала палочку и направила ее на руки Рона.
– Tepentes aurae, – мягкий желтоватый свет, вырвавшийся из ее палочки, моментально впитался в ладони Рона.
Парень в недоумении смотрел на свои согревшиеся руки.
– Заклинания хватит минут на 30, потом нужно будет обновить, – объяснила девушка.
– Спасибо.
– Да брось, – Гермиона немного смутилась. Потом все же решила вернуться к теме разговора. – Ничего не случилось. Я хотела поменяться с тобой дежурствами. Ты не против?
– Нет, конечно. Но у тебя разве не сегодня занятия с младшекурсниками?
– Они как раз завтра. Я именно поэтому к тебе и пришла.
– Конечно, без проблем, – улыбнулся Рон. – Мне после такого холода будет явно не до дежурства.
Гермиона улыбнулась. Почему-то в этом она и не сомневалась.
Тут же мимо Рона пролетел бладжер. Гермиона задохнулась от испуга, понимала, что пара сантиметров – и он сломал бы Рону руку.
Парень обернулся и гневно крикнул Гарри, парившему рядом с одним из загонщиков:
– Еще раз так сделаете, и вы оба покойники!
Судя по смеху, его слова были услышаны.
Рон снова повернулся к Гермионе и торопливо спросил:
– Кстати, ты решила насчет каникул? Едешь с нами?
– Ну конечно, я поеду, – с улыбкой вздохнула девушка. – Куда ж вы без меня.
– Ну и молодец, – Рон расплылся в широченной улыбке.
Гермиона заметила, как Гарри подлетел к Анджелине, державшей квоффл, и с заговорщицким видом начал что-то ей объяснять. Понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, Гермиона подтолкнула Рона:
– Иди, а то тебя капитан из команды выставит.
– Пусть попробует, – усмехнулся Рон, седлая метлу. – Увидимся на ужине.
Гермиона помахала братьям Криви на прощание, поймала на себе очередной недовольный взгляд Джинни и направилась в сторону замка.
Ну вот, теперь ночной замок был в ее полном распоряжении.
И даже если Гарри вновь увидит ее вместе с Малфоем на карте, это будет уже совершенно не важно. Ведь, с грустью думала Гермиона, ежась от жуткого ветра, сегодня ночью будет их последняя встреча.
***
Женщина поправила очки, нагнулась к столику и зашептала:
– Ты точно уверен, что нас здесь никто не увидит?
– Это самый магглский район из всех магглских районов Лондона, – со вздохом напомнил Северус. – Люциус не настолько любит экзотику, чтобы здесь появляться.
Нарцисса подняла воротник и нервно заскользила взглядом по соседним столикам.
– Если бы он был единственным, кого нам следовало опасаться, – слетело с ее губ.
Мужчина поморщился.
– Вокруг нас больше антиследящих чар, чем вокруг всего вашего поместья. Успокойся, пожалуйста.
– Успокоиться? – взвилась Нарцисса. – Ты хоть представляешь, скольким я рискую, находясь здесь?
– Да, представляю, – спокойно отозвался зельевар. – Но коль скоро все так рискованно, почему ты просто не отправила письмо, как раньше?
Женщина грустно усмехнулась.
– Я не смогла. Он отправил всех лошадей в наше поместье в Корнуэлле.
– Зачем? – Снейп не скрывал удивления.
– Там большая конеферма, – отмахнулась Нарцисса. – Сказал, что ими там займутся как следует. Но это все отговорки. Он знает, Северус, – вновь понизила голос женщина, еще сильнее наклонившись к столу. – Он знает, что я тебе писала.
Зельевар лишь флегматично пожал плечами. Что с того, что Люциус знает об их переписке? Писем он все равно не видел, предъявить ему нечего. А то, что он выяснит личность адресата жены, было лишь вопросом времени. При всех своих недостатках Малфой-старший был вовсе не дурак.
– Он не доверят тебе, – покачав головой, произнесла Нарцисса.
– Он никогда мне не доверял, – напомнил мужчина, отпивая кофе из своей чашки. – Не безосновательно, стоит заметить. Но это все не так важно. Зачем мы здесь?
– Ты должен знать, – сглотнув, произнесла Нарцисса и отвела взгляд.
– Знать что?
– В доме стало… неспокойно, – женщина поежилась. – Каждый вечер в Мэноре собираются Упивающиеся. Насколько я могу судить, большинство из них члены внутреннего круга. Многие остаются на ужин.
Северус прищурился.
– Кто именно?
– Сестры не было ни разу, а вот Рудольфус почти каждый вечер появляется. Нотты, Эван. Мелкая рыбешка у нас тоже часто бывает. Посыльные Люциуса, – выплюнула она с презрением. – Они, сам понимаешь, к столу не допускаются.
Снейп задумчиво кивал, потом прервал ее:
– Что ты знаешь? В смысле, конкретно о том, что происходит в Мэноре.
Нарцисса покачала головой.
– Ничего.
– Совсем ничего?
– Нет, – женщина вздохнула. – Меня не пускают на их собрания, а за ужином они об этом не говорят. Все же у меня есть глаза и уши. И одно, Северус, я знаю наверняка – что-то намечается. Что-то гораздо более серьезное, чем все, что они делали раньше.
Зельевар вновь вздохнул, пряча взгляд в чашке с кофе. Потому что ужас, появившийся в глазах его самого старого друга, был невыносим.
– Я позвала тебя не для этого, – выдохнула Нарцисса, заставив Северуса поднять на нее настороженный взгляд. – Я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня.
– Что именно?
– Когда все начнется… в смысле, когда все случится, я хочу, чтобы ты позаботился о Драко. Я хочу, чтобы он был в безопасности, что бы ни происходило вокруг.
Снейп поморщился.
– У вас с Драко разные понятия о безопасности. Ко всему прочему, он довольно самостоятелен и уже давно не спрашивает у меня разрешения.
– Этот не тот ответ, на который я рассчитывала, – отозвалась женщина, глядя прямо на Северуса.
– Я обещаю сделать для него все, что смогу, – сдался декан Слизерина. – Но и ты должна понять – мои возможности не безграничны. И даже я не смогу защитить твоего сына, если он сам этого не захочет.
***
[Kings of Leon - Closer]
Дверь тихонько скрипнула, заставив девушку поморщиться. Петли начали скрипеть совсем недавно. С чего бы это…
– Я тебя полчаса жду, – тихо позвал ее Драко. В его голосе не было ни злости, ни нетерпения.
Он стоял в глубине слабо освещенного класса, опершись на парту. Руки сложены на груди, хмурый взгляд направлен в пол. Он выглядел спокойным.
У Гермионы защемило в груди, когда с ошеломляющей ясностью она поняла, что он знает. Знает и согласен с ней.
Она закрыла за собой дверь и неуверенно пожала плечами.
– Наткнулась на первокурсницу. Она… в библиотеке засиделась, ну и испугалась, – объяснила она.
– Того, что нарушила правила? – нахмурился Драко.
– Нет, – Гермиона чуть улыбнулась, качая головой. Ну, конечно, ему и в голову не пришло. – Темноты и пустого замка.
Она видела, как в его глазах появилось удивление. Ему и в голову не пришло, что кто-то может бояться темноты или пустого, холодного замка. Она вновь, совсем некстати, вспомнила, что он Малфой, выросший в точно таком же замке, воспитывавшийся под четким надзором Люциуса. Ей вдруг отчаянно захотелось хоть одним глазком взглянуть на маленького мальчика, которым был когда-то Драко и которому еще в раннем детстве пришлось забыть про страх.
– Я проводила ее в башню, потому и опоздала, – закончила Гермиона.
Удивления в глазах Драко уже давно не было, но после этих ее слов появилось что-то другое. Понимание, быть может?
– Гермиона Грейнджер, спасительница заблудших душ, – потянул он, отводя взгляд.
Гриффиндорка силилась расслышать в его словах сарказм или хотя бы насмешку, но голос был ровный. Он не смеялся над ней, просто озвучивал то, что знал.
– Баллы ты, конечно же, с нее не сняла, – продолжил Драко.
– Она не нарушила правила, – Гермиона вновь покачала головой.
– Технически, именно это она и сделала, – возразил Малфой, сверяясь с часами на запястье.
Улыбка вновь коснулась ее губ.
– Ты бы тоже не стал штрафовать маленькую испуганную девочку.
– А-а-а, теперь ты будешь спасать меня, – улыбнулся Драко.
Теперь сарказма в его словах было даже больше, чем надо.
Брови девушки взлетели вверх.
– А ты считаешь себя заблудшей душой? – не удержалась она.
– Нет. А вот ты наверняка так считаешь.
– Ты сам принимаешь свои решения, – еле слышно произнесла Гермиона, вызвав еще одну вспышку удивления в серых глазах.
– Как ты отделалась от Уизела? – сменил тему Драко.
– Никак. Мы дежурим по одному.
– Второе нарушение протокола за ночь, – поцокал Малфой. – Этого уже хватит, чтобы тебе выписали предупреждение. Не боишься, что я тебя выдам?
– Нет, – серьезно, как и прежде, произнесла Гермиона.
Малфой посерьезнел, прокашлялся и спросил громче:
– О чем ты хотела со мной поговорить?
– О нашем договоре, – отозвалась Гермиона, мысленно похвалив себя за стойкость. Голос не дрогнул, да и щеки еще не залила краска. Она слишком долго готовилась к этому разговору и не имела права так быстро сдаться. – О твоей помощи мне.
Малфой кивнул, приглашая ее продолжать.
– Ты очень многому меня научил, и я безумно тебе благодарна. Я… – голос все-таки дрогнул. – Я даже выразить не могу…
– Не надо, – прервал ее Малфой. Замолчал, вздохнул, перехватил ее чуть обиженный взгляд. – Мы только что выяснили, что свои решения я принимаю сам.
Она понимающе кивнула, он закусил губу.
– Так это все? – спросил Малфой через пару минут, не выдержав повисшего между ними молчания.
– Все?! Серьезно, Драко, ты так много сделал…
Он нетерпеливо кивнул.
Гермиона нервно обернулась на дверь за своей спиной. Весь день она страшилась оказаться здесь, лицом к лицу с ним. Весь день она считала минуты, желая здесь оказаться. Теперь она изнывала от неловкости, и единственное, чего хотела, это скорее вернуться в тишину своей спальни, подальше от его проникновенного взгляда и тяжелого молчания.
– Прости, – тихо выдохнула она.
Он вскинул на нее непонимающий взгляд и нахмурился.
– За вчера, – попыталась объяснить девушка. – Я так глупо себя вела.
– Все в порядке. Ты просто опьянела, – он серьезно посмотрел ей в глаза. – Со мной тоже так было в первый раз.
– Да? – удивилась Гермиона.
– Да, – тихо подтвердил Драко. – Тебе надо закончить дежурство.
Гермиона сначала не поверила тому, что он сказал. Он ее прогоняет? А потом поняла – он просто помогает ей.
– Да, конечно.
Она кивнула, шагнула в сторону выхода и спохватилась.
– У меня твоя мантия.
– Оставь, – выдохнул Малфой.
– Я могу принес… Что?! – не поняла она.
– Оставь мантию себе, – спокойно, не отводя взгляда повторил Драко.
– Но… это же твоя мантия, – Гермиона выглядела совсем сбитой с толку.
– У меня есть еще. Серьезно, оставь на… всякий случай.
– Но… – девушка сама не знала, что собирается сказать.
– Я настаиваю, – его тон стал жестче. – Я обещал помочь тебе, и я помогаю.
Она продолжала оторопело смотреть на юношу.
– Спасибо, – все же сумела выдавить Гермиона.
– Не стоит, – он отвел взгляд и качнул головой. – Иди, тебе уже пора.
– Да, конечно.
Гермиона глубоко вдохнула и повернулась к двери.
Его тихий, немного грустный оклик застал ее врасплох.
– Гермиона?
Она обернулась, вопросительно глядя на него.
– Будь осторожна.
Это была самая настоящая просьба, и Гермиона отчетливо понимала, что он говорит совсем не о дежурстве или о темном замке.
Непонятно почему, в горле встал комок. Они будто прощались. И будто прощались навсегда.
– Ты тоже, Драко, – выдохнула девушка и торопливо вышла из кабинета.
Малфой опустил руки на парту и грустно ухмыльнулся.
– Это вряд ли, – еле слышно произнес он.
Он медленно добрел до подземелий, не замечая никого, спустился к спальням. В комнате горел камин, служивший единственным источником света. Драко стянул с себя свитер, небрежно бросил его на кресло и подошел к комоду, на котором покоилась маленькая, ничем не примечательная черная коробочка. Он смотрел на нее несколько минут. Потом взял, покрутил в руках и убрал в средний ящик, где она провалилась на самое дно между ровными стопками футболок и свитеров.
– Это вряд ли, – тихо повторил Драко, понимая, что эта упрямая девчонка непременно ввяжется в неприятности. И тогда у него уже не останется права на осторожность.
***
– У нас еще больше месяца! – стараясь оставаться спокойным, напомнил Лалиберте. – Этого более чем достаточно.
– Более чем достаточно, чтобы снова все испортить, – огрызнулся Люциус.
Присутствующие смущенно опустили глаза к планам и чертежам на столе, не желая привлекать к себе внимание хозяина поместья.
Люциус сделал глубокий вдох и начал снова:
– Если мальчишка ускользнет и в этот раз, наши головы будут украшать ограду вокруг новой резиденции Лорда, – произнес он, твердо глядя на Лалиберте. – Не знаю, как твоя, а моя себя и на плечах неплохо чувствует. Я не прошу ничего сверхъестественного, просто отнесись к этому хоть немного серьезнее.
– Я понял, Люциус, – смирился мужчина. Чего Лалиберте было не занимать, так это умения уходить из-под удара.
– Все ингредиенты нужны мне к этим выходным. Нужно уже начинать работу над зельем.
– Все будет, – подтвердил Лалиберте. – Я лично привезу.
Люциус удовлетворенно кивнул и повернулся к Рудольфусу.
– Где Снейп? Я же просил привести его.
Лестрейндж покачал головой. Его и без того всегда серьезное лицо, казалось, стало еще серьезнее.
– Лорд не велел его привлекать. Сказал, Снейп понадобится для другого.
– Чего другого? – вновь начал свирепеть Малфой. – Что может быть важнее этого?!
– Ну, прости, Люциус, что Темный Лорд не отчитывается передо мной обо всех своих решениях. Мне, право, жаль, что я тебя расстроил.
Люциус поджал губы, но промолчал. Собравшиеся принялись еще старательнее изучать разложенные на столе записи и книги, понимая, что только свояку Люциус мог простить подобное.
– Кто будет заниматься зельем? – Малфой обвел взглядом присутствующих.
– Если позволите, мистер Малфой, – робко начал молодой парень, стоявший в самом конце длинного стола. В его больших голубых глазах застыл страх, а кулаки были крепко сжаты.
– Ну? – рявкнул Люциус.
– У нас… у нас есть свой человек из больницы св. Мунго. Молодой специалист из отдела по разработке новых лекарств. Он мог бы заняться зельем, если позволите.
– Пришли его ко мне завтра. Посмотрим, что там за специалист, – кивнул Малфой.
– Да, сэр, – юноша тут же заметно успокоился.
– Ладно, это пока оставим. Что с транспортировкой?
– Портключи приготовим накануне, чтобы у Департамента транспорта не было времени их засечь, – тяжелым басом произнес один из Упивающихся. Уже в возрасте, с тяжелой челюстью и двумя глубокими шрамами, проходящими через правый висок, он производил впечатление человека, с которым точно не стоит связываться.
– Это понятно, – отмахнулся Люциус. – Я имел в виду, планы по перевозке мальчишки. Что-нибудь поменялось?
– Пока все тихо, – покачал головой Амикус Кэрроу. – Но мы мало что об этом знаем. Департамент транспорта об этом вообще не уведомили, так что даже в случае смены планов, в Министерстве об этом не узнают.
– Но твои люди… – нахмурился Малфой.
– Мои люди, – ухмыльнувшись, прервал его Амикус, – ни о каких изменениях не сообщали. Я буду держать тебя в курсе.
– Ладно, давайте еще раз прогоним план, – Люциус кивнул самому себе и наклонился над листами пергамента, в беспорядке разбросанными на столе. – Вечер 24-го. Общий сбор…
***
Гермиона поправила сумку и побрела дальше. И зачем она набрала с собой столько книг? Все равно на занятие пришли снова всего два человека, зато плечо непременно разболится к тому времени, как она добредет до своей башни.
Девушка вновь поправила ремень на плече и тяжело вздохнула. Настроение второй день было хуже некуда. На дополнительные занятия для младших курсов, организованные в начале года профессором МакГонагалл, почти никто не ходил. Зато почти половину своих вечеров Гермиона тратила на то, чтобы сидеть в полупустых классах и ждать, вдруг кто-нибудь все-таки придет. Или того хуже, битый час объясняла элементарные вещи двоечникам.
Без занятий с Драко стало как-то… грустно. Хоть Гермиона и прикладывала все усилия, чтобы не признаваться себе в этом, но она отчаянно скучала по их совместным вечерам. Чаще всего девушка просто маялась, не зная, чем себя занять и куда податься. В собственной спальне было тоскливо, в общей гостиной – слишком шумно. Временами на девушку накатывало чувство одиночества, не отпускавшее ее в начале сентября. И временами появлялось ощущение тревоги и ожидания.
Каждую ночь Гермиона продолжала видеть все тот же сон, но и он ее уже не беспокоил. Гермиона словно смирилась, привыкла к тому, что этот сон с ней. На самом деле она просто устала – от беспокойств, пустой траты времени и попыток найти ответы на вопросы, которые она даже сформулировать не могла. Медленно девушка погружалась в чувство безразличия к окружающему миру, но и сама, пожалуй, этого не замечала.
Гермиона перекинула сумку на другое плечо. И тут из-за поворота послышался шум шагов. Кто-то шел ей навстречу и, судя по шелесту тяжелой ткани мантии, Гермиона могла с уверенностью сказать, кто именно.
– Добрый вечер, профессор Дамблдор, – произнесла Гермиона, как только директор оказался перед ней.
– Мисс Грейнджер, – кивнул он, проходя мимо.
Гермиона нахмурилась. Почему-то от этой встречи осталось неприятное ощущение. И тут она будто очнулась. Ведь вот же, прямо перед ней шанс все исправить.
Девушка обернулась и кинулась назад.
– Профессор Дамблдор! Директор, постойте!
– Да, мисс Грейнджер? – волшебник удивленно обернулся и непонимающе посмотрел на лучшую студентку школы. – Я могу вам чем-то помочь?
– Очень на это надеюсь, – кивнула Гермиона. – Не отпускайте Гарри в Нору!
– Простите?! – опешил директор.
– Гарри здесь в безопасности, а там один Мерлин знает, что может случиться, – сглотнув, попыталась объяснить староста Гриффиндора. – Я понимаю, он хочет уехать на праздники. Но это ведь в ваших силах! Просто запретите ему ехать.
– Мисс Грейнджер, мне кажется, это не ваше дело, – строго отозвался Дамблдор.
– Что?! – Гермиона на мгновение лишилась дара речи. Как это, не ее дело?! Это же Гарри! Это более чем просто ее дело! – Вы же знаете, что Люциус что-то планирует! Драко вам сказал…
Дамблдор продолжал молча на нее смотреть с таким видом, словно она жаловалась ему на неуспеваемость своих сокурсников. Гермиона начала злиться.
– Вы не имеете права так рисковать безопасностью Гарри, когда Сами-Знаете-Кто планирует, как бы быстрее его убить. Гарри нельзя покидать школу. Вы… вы просто…
– Мисс Грейнджер, вы слишком много на себя берете. Смею вам напомнить, вы не одна заботитесь о благополучии мистера Поттера.
– Но…
– Доброго вечера, – отрезал директор и продолжил свой путь, оставив Гермиону стоять посреди коридора с раскрасневшимися от смущения щеками и тысячей невысказанных аргументов.
***
[Oceanlab – Breaking Ties]
Драко пнул попавшийся на пути камешек. Суббота выдалась скучной и неожиданно теплой для ноября. И вот уже минут двадцать слизеринец без всякой цели бродил вокруг замка.
Он не сразу заметил ее. Она сидела лицом к озеру на огромной старой коряге, давно превратившейся в своеобразную лавочку для студентов. Рядом лежала пара раскрытых книг, но она не читала. Просто сидела, обхватив колени руками, и смотрела на озеро.
Драко подошел ближе, но она никак на него не реагировала. Парень обошел ее, поднял ее книги, сел на корягу рядом. Девушка продолжала смотреть прямо перед собой.
– Что ты пытаешься там рассмотреть? – спросил Драко.
И кое-как удержался от того, чтобы не расхохотаться от ее реакции.
Гермиона вскрикнула, дрогнула, ноги соскользнули с гладкого дерева на землю, и она едва удержалась, чтобы не упасть.
– Малфой! – выдохнула Гермиона, кое-как успокаивая дыхание. – Как ты здесь оказался.
– Пришел, – он пожал плечами, продолжая улыбаться.
– То есть как, пришел? Почему я не заметила? – никак не могла взять в толк гриффиндорка.
– Ну, наверное, потому, что ты о чем-то глубоко задумалась, – потянул Малфой. – Наверняка, о чем-то безумно важном. Судьбе мира, к примеру.
Гермиона резко отвернулась и погрустнела. Улыбка пропала с лица Малфоя.
– Что, все так плохо? – спросил он, укладывая ее книги у себя на коленях.
Гермиона лишь передернула плечами. Она не знала, почему он спрашивает, и никак не могла определиться, может ли она обсуждать это с ним.
– Знаешь, – осторожно начал Малфой словно прочитав ее мысли, – то, что мы больше не занимаемся вместе, еще не значит, что ты не можешь просто со мной поговорить.
Девушка поморщилась, но не посмотрела на него. Они посидели так несколько минут. И когда Малфой уже собирался встать и уйти, рассуждая в мыслях о невыносимом упрямстве маленьких храбрых гриффиндорок, Гермиона кашлянула и тихо призналась:
– Я вчера с директором разговаривала.
Малфой замер и уставился на нее. Гермиона робко поймала его внимательный взгляд и снова уставилась на озеро.
– На тему того, что он отпускает Гарри.
– Ты сама к нему пошла? – удивился парень.
– Нет, – она мотнула головой. – Я возвращалась в башню, а он шел мне навстречу. Ну и я… не удержалась.
– И что?
Гермиона вновь покачала головой.
– Указал мне на мое место. Сказал, что я слишком много на себя беру, – произнесла она с горечью в голосе.
Малфой понимающе кивнул и тоже отвел взгляд.
– Ты не можешь контролировать все в этом мире, Гермиона, – заметил он. – Как бы сильно тебе этого не хотелось.
Гермиона повернулась к нему.
– Ты тоже был там, – обиженно напомнила она. – Ты слышал то же, что слышала я.
Малфой кивнул.
– Я знаю, знаю, – он поймал ее серьезный взгляд и вздохнул. – Я понимаю твои чувства. И, если уж на то пошло, я полностью с тобой согласен. Отпускать Поттера слишком опасно. Но тем не менее.
– Что тем не менее?
– Это решение принимать не тебе.
Гермиона обреченно кивнула.
– Ты поедешь с ними? – спросил Драко.
Гермиона пожала плечами.
– Наверное. Они же мои друзья, я должна поехать.
– Должна? – удивился Малфой. – Но не хочешь?
Гермиона поморщилась, снова вздохнула. Потом произнесла, осторожно подбирая слова:
– Мне будет сложно тебе это объяснить.
– А ты попробуй, – не отставал слизеринец.
– Зачем, во имя Мерлина, тебе это? – девушка обреченно подняла глаза к небу.
– Ничем не мотивированный интерес, – усмехнулся он. – Всегда было любопытно, что гложет маленьких храбрых гриффиндорок.
Гермиона удивленно посмотрела на него и тоже не смогла скрыть улыбку. Неужели он помнит?!..
– Ты, наверное, кажешься себе таким забавным, – потянула она.
– Не совсем, – Малфой сделал вид, что задумался. – Я думаю, определение «остроумный» мне подходит больше. И не меняй тему!
Гермиона вздохнула и сразу стала какой-то грустной и усталой.
– Дело не в том, что я не хочу ехать с ними. Я просто не хочу туда, – она посмотрела на Малфоя, который напустил на себя сосредоточенный вид. – Просто, это место… Мерлин, ты правда пытаешься это понять? – не выдержала она.
Малфой посмотрел на нее. В его взгляде скользнула уязвленность, и Гермиона уже пожалела, что произнесла это вслух.
– В Мэноре есть комната, спальня моего отца, – спокойно начал он. Гермиона непонимающе уставилась на него. К чему он это? – Это самая большая спальня из всех, что есть в замке. Формально это покои старшего мужчины рода. Как только ты вступаешь в права наследования, ты переезжаешь в эту спальню. Это неписаный закон, и он соблюдался на протяжении многих поколений.
Драко остановился на мгновение, чтобы собраться с мыслями.
– Раньше это была спальня и моей матери. Сейчас она занимает отдельные комнаты, но когда-то жила вместе с отцом. Я не очень хорошо помню то время, но что-то все-таки осталось в памяти. Я помню, иногда по воскресениям отец позволял себе остаться в постели дольше обычного, потому что не надо было ни на встречи, ни в Министерство. Мать тоже сидела там, составляла меню на неделю, иногда занималась всякими организационными мелочами для будущих приемов в Мэноре. В такие дни я прибегал к ним в спальню и валялся вместе с ними на этой огромной кровати до самого полудня. Отец играл со мной, рассказывал истории, а мама очень много смеялась. Тогда она еще смеялась… Я сейчас понимаю, что те редкие воскресные дни были единственным временем, когда мы были настоящей семьей.
Гермиона не понимала, почему на душе вдруг стало так тяжело от этой простой картины обычного семейного счастья. Разве не было таких выходных в ее детстве? И все же от чего-то (возможно, горечи, с которой Драко все это рассказывал) в горле встал комок.
– Мне исполнилось семь, когда все это прекратилось. До этого меня растила мама. Но с семи лет в нашей семье начинают воспитывать наследников. Меня переселили в новую спальню, расположенную намного дальше от родительской, чем предыдущая. Мне запретили приходить к родителям по утрам в воскресение. Со мной начали заниматься учителя. Ну, знаешь, обычные вещи: древние руны, латынь, этикет, каллиграфия. Меня начал воспитывать отец. Родительская спальня стала чем-то… запретным. Она хранила воспоминания о моем детстве, о тех моментах, когда я был абсолютно и безоговорочно счастлив. Но я не мог больше входить в эту комнату, как не мог попасть обратно в детство. Вскоре, в доме все изменилось. Поползли слухи, стали приходить странные люди. Я мало что тогда понимал. А все вопросы пресекались с жестокостью, на которую способен только Люциус. Мама совсем перестала улыбаться. И вскоре мой собственный фамильный замок стал самым ненавистным для меня местом во всем мире. Но все же родительская спальня оставалась нежно лелеемым воспоминанием, мостиком, еще существовавшим между мной и отцом. Все изменилось ничем не примечательным вечером. Мне было десять. Я возвращался из классной комнаты с занятия уже не помню, по чему. Я проходил мимо их спальни и услышал всхлипывания. Дверь была приоткрыта, отца не было дома, и единственный раз я решился нарушить запрет. Я вошел в родительскую спальню. Мама сидела на полу и плакала. На ее щеке краснел след от удара. Я отчетливо помню, как обнимал ее, стараясь успокоить. А она дрожала и продолжала повторять, что у нее не было выбора. В тот вечер я отчетливо понял, что моя мать не любит отца и, наверное, никогда не любила. Что мы никогда уже не будем настоящей семьей. И что эта огромная бездушная комната, хранившая память о стольких лордах Малфоях, больше никогда не напомнит мне о счастливых воскресеньях. В тот вечер я возненавидел отца, посмевшего поднять руку на маму. В тот вечер я возненавидел эту комнату, где прошли самые счастливые и самые ужасные моменты моей жизни.
Он поднял взгляд на девушку, слушавшую его с глубоким вниманием.
– Так что я не «пытаюсь понять», Гермиона. Я прекрасно понимаю, каково это – не желать возвращаться в место, хранящее столько прекрасных и столько несчастливых воспоминаний.
Гермиона с шумом втянула воздух и виновато отвела взгляд. Что она могла на это ответить? Но Драко не ждал ее ответа.
– Чего я действительно не понимаю, – продолжил он, как ни в чем не бывало, – это зачем ты все же едешь, если так этого не хочешь.
Гермиона нахмурилась, пытаясь собрать мысли в кучу.
– У меня плохое предчувствие, – призналась она через минуту. – Как тогда в сентябре, перед тем, как профессор Снейп увез меня из школы.
– Ты уверена, что это именно предчувствие? Может, ты сама нагнетаешь из-за того, что мы слышали в Лондоне? – предположил Драко.
Гермиона пожала плечами.
– Я не знаю, Драко, – Гермиона сама удивилась, как легко, без всякой задней мысли его имя слетело с губ. Но, не давая себе времени осмыслить это, тут же вернулась к теме разговора. – Я уже не знаю, чему верить и что думать. Я только знаю, что чувствую это. Словно молоточек под ребрами, который без остановки отбивает, предупреждая, что что-то грядет.
Малфой хмыкнул, пытаясь представить себе ощущение набата по ребрам.
– Как твои сны? – неожиданно вырвалось у него.
– Снятся, – равнодушно бросила Гермиона.
– Зелья не помогают?
– Неа, – она покачала головой. – Возможно, ты был прав.
Драко кивнул. Они снова замолчали. От нечего делать Драко принялся рассматривать ее книги, которые он все еще держал у себя на коленях.
– «Родовая магия»? – вслух удивился он. – И «Кровные ритуалы древних»?
Он ошарашено уставился на девушку.
– Зачем тебе это?
Гермиона потянулась за своими книгами, но Драко отвел руки, явно не собираясь их отдавать, пока не получит ответа.
– Для работы по зельям, – ответила девушка, все же пытаясь дотянуться до книг. – Отдай, пожалуйста.
– Как это может быть связано с зельями? – недоверчиво потянул Малфой.
– Это… долго объяснять, – Гермиона нахмурилась. – Впрочем, ты мог бы мне помочь.
– С этим? – Малфой кивнул на книги. – Ну, могу помочь донести до башни.
Гермиона закатила глаза.
– Если верить тому, что написано здесь, у каждого чистокровного рода есть свои особые ритуалы, – пояснила она. – Я тут не поняла одну вещь, – она все-таки вытащила у Малфоя из рук «Кровные ритуалы» и принялась листать. – Вот смотри…
– Нет, – отрезал Малфой.
– Что «нет»? – не поняла Гермиона.
– У нас не будет этого разговора, Грейнджер, – серьезно произнес Драко. – Ни сейчас, ни когда либо. Я ничем не могу тебе помочь, прости.
Гермиона нахмурилась.
– То есть как? – опешила гриффиндорка.
Малфой пожал плечами.
– Не могу. Просто не могу, и все.
– Это что, тайна? И ты не можешь мне рассказать, потому что я не чистокровная? – начало доходить до Гермионы.
Малфой молча отвернулся, вновь пожал плечами и уставился на горизонт, постепенно окрашивавшийся в золотисто-розовые оттенки от закатного солнца.
– Это же просто смешно! – вспыхнула девушка.
– Ничего смешного, – твердо отозвался слизеринец.
– Это магия, Малфой! Только и всего! Немного другой вид чар, и все!
Драко нахмурился и твердо встретил ее взгляд.
– Ты должна понять одну простую вещь, Грейнджер. В каждой чистокровной семье есть свои законы и традиции. И каждый член рода обязан их чтить и выполнять. Тем более, старший наследник. Это правила игры.
– Не обязан, – глухо и обиженно отозвалась Гермиона.
– Прости?
– Не обязан, – громче произнесла девушка. – Просто вы выбираете такую жизнь. Но вы не обязаны. Твой дядя отказался. Он был выше всех этих ваших предрассудков.
– Какой мой дядя? – Драко выглядел совсем сбитым с толку.
– Сириус, – пояснила Гермиона и встретила его удивленный взгляд. – Я видела фамильное древо Блэков в его доме в Лондоне, – ответила она на его невысказанный вопрос.
– Ну, прости мне мою бестактность, Грейнджер, – хмыкнул Драко, – но не напомнишь, где он теперь?
Девушка так и застыла, пораженная его жестокостью и равнодушием.
– Это правила игры, – повторил Драко свои же слова. – И ты либо принимаешь их и делаешь то, чего требует от тебя твоя фамилия, либо умираешь, а твое имя предается забвению.
– Ты спас меня, выдав планы своего отца, – шепотом напомнила ему Гермиона.
– Это другое, – упрямо отозвался Драко. – И, несмотря на это, я все еще помню, что я Малфой.
Гермиона хмыкнула.
– Книгу верни, – холодно попросила она.
Малфой молча протянул ей потрепанный экземпляр «Родовой магии». Гермиона прижала книги к груди, поднялась с коряги и шагнула в сторону замка.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил Драко, поворачиваясь к ней, словно не было только что этого спора.
– Эм, у меня занятие с младшекурсниками, – удивленно проговорила Гермиона, уже не успевая следить за сменой его настроений. – Ты?
– Дежурства, – признался Драко, не скрывая разочарования в голосе.
– Ну, удачно тебе тогда отдежурить, – произнесла Гермиона.
– Да ну, лучше пожелай мне парочку нарушителей, – кровожадно отозвался слизеринец, заставив ее рассмеяться.
– Тебе лишь бы кого-нибудь помучить, Малфой!
– Ну, что я могу сказать в свое оправдание? – пожал плечами он. – Я устал бороться с самим собой.
– Как скажешь. Ладно, увидимся, – кинула девушка, отходя.
– Ага, пока, – отозвался Драко и вновь повернулся к озеру.
И зачем он спрашивал о ее планах? Может, и правда, просто устал бороться с собой.
***
«Мы только на днях закончили работу над новым проектом. Никто не мог предсказать, сколько времени он займет. Там все так сложно. Надеюсь, при встрече удастся тебе все объяснить. Прости, что все решилось вот так, буквально в последний момент. Я не хотел бы нарушать никаких твоих планов, Персефона».

«Все в порядке, Роберт, я понимаю. Сама только вчера узнала свое расписание полугодовых экзаменов. К слову, боюсь, первые несколько дней тебе придется довольствоваться лишь обществом моих родителей и домовых эльфов. Я смогу приехать лишь вечером 24-го».

«…Ты даже не представляешь, насколько они потрясающие. Надеюсь, однажды мне удастся показать тебе их вблизи.
Что касается общества твоих родителей, можешь за меня не беспокоиться. Я нахожу мистера и миссис Паркинсон очень интересными людьми. И в твое отсутствие с радостью расспрошу их обо всех смущающих подробностях твоего детства. Так что спокойно сдавай свои экзамены. У вас там с ними и правда все так серьезно?
Прости за настойчивость, но мы точно не нарушаем никаких планов? »

«Мне сложно судить, насколько все серьезно в Хогвартсе с семестровыми экзаменами, ибо в других школах я не училась. Могу лишь сказать, что серьезно.
Беспокоиться за тебя в мои планы не входило. К тому же, сомневаюсь, что ты сможешь вытянуть из моих родителей что-то более смущающее, чем то, что я вытяну из твоих родителей о тебе. Самому-то не страшно?
Все действительно в порядке. Вы не нарушаете никаких планов. Ваш приезд просто застал меня врасплох, и все.
Что до высокогорного папоротника…»

«Ты совсем не любишь цветы? Это довольно необычно.
Нет, мне не страшно. Мои родители уже получили подробный список событий моей жизни, о которых им запрещено упоминать в твоем присутствии. Я очень предусмотрительный.
Что ж, ты меня успокоила. А то после твоего письма от 8 ноября я чувствовал себя виноватым за то, что нарушил твои планы и собираюсь наглым образом испортить тебе каникулы.
К слову, миссис Паркинсон говорила что-то о знаменитом шоколадном пудинге Персефоны. У меня есть хоть какой-то шанс его попробовать? »

«…В любом случае, на мой взгляд, это довольно жестоко. А себя я жестокой считать не привыкла.
Подробный список, хм… Теперь мне как-то не по себе. Что за тайны вы храните, мистер Эйлербург?
А теперь ты думаешь, что не испортишь мне каникулы? Так самоуверен?!
Ничего не могу тебе обещать. Кто знает, вдруг ты все-таки испортишь мне каникулы… Ты любишь сладкое?! »

«У всех есть свои секреты, разве нет? Думаю, со временем ты сама все узнаешь. Я просто не хочу особо с этим торопиться, еще испугаю.
Теперь уже мне не по себе. Ты такого плохого обо мне мнения?
Я обещаю хорошо себя вести...
Нет, честно признаться, совсем не люблю. Просто уже так много слышал об этом пудинге, что меня заинтриговали.
Ну, хотя бы на черное платье я могу рассчитывать? »

«Наверное, ты прав. Впрочем, я думаю, ты зря боишься меня испугать. В силу происхождения я и так много чего уже видела и знаю. Как-то это грустно звучит… В общем, не все так плохо. Я просто хотела сказать, что не отличаюсь пугливостью.
Ожидания часто бывают обманчивы, Роберт. Вдруг окажется, что я бездарный кулинар. Что тогда?
Что ж, пожалуй, на платье ты рассчитывать можешь. Не подскажешь, какой у тебя размер, чтобы твое черное платье тебе точно подошло? »

«На этот случай, у меня припасен десяток-другой прекрасных домовых эльфов, которые смогут помочь тебе с улучшением кулинарных навыков.
Смею заметить, вы очаровательно остроумны, мисс Паркинсон.
И я уже с нетерпением жду своего подарка».
***
Северус распахнул дверь своей гостиной. В камине тут же вспыхнул огонь, зажегся светильник на журнальном столике между креслами.
– Проходи, – он жестом указал Драко на одно из кресел, сам прошел к секретеру у стены. – Пить будешь?
– Насколько это непедагогично, спаивать несовершеннолетнего студента, – произнес Драко, опускаясь в предложенное кресло. Он вынул руки из карманов, в левой ладони оказалась маленькая черная коробочка, еще накануне покоившаяся на дне ящика его комода. Юноша облокотился о свои колени и уставился на огонь.
– Ты крестник, а не просто студент, – заметил зельевар, наполняя свой бокал.
– Это, конечно же, радикально меняет дело, – хмыкнул Драко, задумчиво покручивая коробочку в руках. – Мне сказали, ты хотел меня видеть.
Северус опустился в кресло рядом и озабоченно посмотрел на Малфоя.
– Просто хотел узнать, как ты. Мы давно не говорили.
Юноша кивнул, но ничего не ответил, продолжая смотреть в огонь.
Потом резко повернулся к крестному и спросил:
– Думаешь, это разумно? То, что он отпускает Поттера.
Снейп насторожился.
– А ты откуда об этом знаешь? – и тут же успокоился, едва заметно улыбнувшись. – Все еще общаетесь с мисс Грейнджер?
Драко удивленно переспросил:
– Все еще?
– Все еще, – кивнул Снейп. – После того, как ваши тайные занятия закончились.
Юноша возвел глаза к потолку, качая головой в немом изумлении. И тут же усмехнулся против воли.
– Мне интересно, в этом замке хоть что-нибудь происходит без твоего ведома?
– Ну, стоит заметить, я никогда не лез за порог студенческих гостиных, – неохотно сознался мужчина.
– Какое облегчение! – рассмеялся Драко. Потом продолжил, посерьезнев: – И все же, что ты думаешь?
Снейп глотнул огневиски, помолчал.
– Я думаю, Дамблдор все предусмотрел. В противном случае, он бы не стал так рисковать.
Драко презрительно хмыкнул, выразив тем самым все, что он думает о предусмотрительности директора.
– Все, что было, – он покачал головой. – Все, о чем я тебе рассказал…
– У него есть право на сомнение, Драко. Мы ведь ничего точно не знаем.
Парень вернулся в прежнюю позу, наклонившись ближе к огню и опустив руки на колени.
– Это затишье перед бурей, Северус. И это мы знаем точно.
Мужчина хотел что-нибудь возразить, но неожиданно для самого себя просто не нашелся, что сказать. Его крестник был абсолютно прав. В конце концов, и у них было право на сомнение – сомнение в решениях директора, который, видит Мерлин, ошибался не раз.
– Что там? – спросил Северус спустя какое-то время.
Драко поднял на него вопросительный взгляд, не понимая, о чем его спрашивают. Снейп кивнул на коробочку, которую юноша продолжал крутить в руках.
Драко хмыкнул, мотнул головой, потом тихо произнес.
– Ничего особенного. Просто, еще одно доказательство глупости твоего крестника.
***
– Мой Лорд? – Люциус привлек к себе внимание волшебника.
– Что ты здесь делаешь? – недовольно отозвался маг.
– Я лишь хотел сообщить, что у нас все готово к завтрашнему дню, мой Лорд, – отозвался Малфой. – По первому же вашему слову…
– Я уже отдал все распоряжения! Чего еще тебе нужно, Люциус? Мерлинова благословления? – взъярился Лорд.
Если бы Люциус знал его хуже, то подумал бы, что Темный Лорд волнуется.
– Простите, мой Лорд. Я лишь хотел доложить.
– Доложил, – презрительно бросил волшебник. – Распорядись, чтобы утром Северус был у меня.
– Если позволите, мой Лорд, почему вы отстранили его от нашей работы? – все же рискнул Малфой.
– Не позволю! Ты слишком во многое стал совать свой нос! – вновь вскипел маг.
– Конечно, мой Лорд, прошу простить.
Люциус начал отступать, но требовательный голос мага его остановил.
– Мне нужно объяснять тебе, что я сделаю, если ты снова меня подведешь?
Малфой замер.
– Я не подведу вас, мой Лорд, – сглотнув, произнес Люциус.
– Посмотрим, – кивнул Темный Лорд, возвращаясь к своим мыслям.
Люциус же, не задерживаясь, покинул полуразвалившийся замок.
Угрозы Лорда лишь еще больше разозлили его. Он слишком долго ждал этой возможности и не намерен был ее упустить.
***
[Tityo – Come Along]
Гермиона еще раз окинула взглядом собравшихся. Девушку не оставляло чувство, что она что-то забыла. Она опустила взгляд на свои руки в надежде вспомнить, и тут же спохватилась, увидев перекинутый через предплечье шарф.
– Джонни! – принялась она звать одного из своих первокурсников. – Джонни! Шарф! Ты отдал мне свой шарф!
– Спасибо, Гермиона! – пискнул чуть растерявшийся в этом бедламе мальчик.
Староста кивнула и принялась пересчитывать галдящих в холле замка гриффиндорцев.
– Сто тридцать четыре, сто тридцать пять… – тихо раздалось за ее спиной, и девушка тут же сбилась.
Гермиона резко обернулась и недовольно посмотрела на Драко.
– Ты специально это сделал?
– Естественно, – с довольной улыбкой подтвердил он.
– Погоди, – попыталась отмахнуться Гермиона, возвращаясь к подсчетам. Через минуту удовлетворенно заключила: – Вроде бы все.
– Ты все-таки остаешься? – не скрывая удивления, спросил Драко, глядя, как она легко одета.
Гермиона глянула на свою форменную рубашку, потом поняла, к чему он клонит.
– Нет, мы просто, – она понизила голос, хотя в таком гаме вряд ли их могли услышать, – другим путем поедем и позже вечером.
– Понятно, – кивнул Драко.
– А ты? – не удержалась Гермиона.
– А я еду домой. Только вот младшекурсников отправим.
Гермиона замерла.
– Каникулы с Люциусом? – она невольно подняла бровь, впрочем, не скрывая озабоченности в голосе. – Это… нормально?
– Брось, Грейнджер. Не впервой, выживу, – и он беззаботно усмехнулся.
Гермиона пожала плечами. Она не особо верила спокойствию Драко, но и обсуждать с ним этот вопрос не могла. Они не были друзьями, и она почти ничего не знала о его семье, несмотря на все, что он ей рассказывал. Она могла беспокоиться, но уж точно не имела права делать это вслух.
– Гермиона! – окликнула ее поднимающаяся к ним Анджелина Джонсон. Семикурсница поравнялась с Гермионой и Драко, презрительно глянула на слизеринца и обратилась к девушке: – Мы поехали на вокзал. Ты же остаешься?
– Да, я побуду здесь, пока что, – неуверенно отозвалась Гермиона, позвоночником чувствуя всю неловкость ситуации, ко всему прочему стараясь сказать как можно меньше правды и одновременно не солгать.
– Ты не могла бы подняться в башню и еще раз проверить, не остался ли кто-то? У тебя есть списки?
– Да, без проблем. Списки есть, – и она взмахнула зажатым в руке свитком пергамента.
– Ну ладно, тогда мы поехали. Счастливых тебе праздников.
– И тебе. Увидимся, – улыбнулась Гермиона.
Анджелина бросила еще один недовольный взгляд на Драко и поспешила к выходу из замка, где ее ждали подруги.
– Как думаешь, у нее ко мне что-то личное? – задумчиво спросил Малфой, чуть наклонившись к Гермионе.
– Не считая того, что ты слизеринец, играешь в команде противников, да еще и Малфой в придачу? – усмехнулась гриффиндорка. – Нет, думаю, тебе показалось. Ничего личного.
– Ты что, насмехаешься надо мной? – Малфой удивленно посмотрел на Гермиону и улыбнулся.
– Что ты, как я могла посметь! – рассмеялась Гермиона. – Мне надо идти, – она кивнула в сторону гриффиндорской башни.
– Конечно.
– Веселого Рождества, Драко, – пожелала она и поспешила наверх.
Малфой уставился ей в спину, чувствуя себя дураком. Он ведь хотел ответить на ее пожелание, просто не успел и…
– Ну что, готов? – налетела на него радостная Блез, не заметившая взгляда в сторону гриффиндорки.
– Да, да, конечно, – очнулся Драко и, взяв ее за руку, потянул к выходу. – Пошли, найдем Пэнси.
***
[Unkle – Burn my Shadow]
Они втроем стояли в пустом холле замка.
На плече Гермионы висел маленький рюкзачок. Мальчики стояли с пустыми руками. Их багаж отправили часом раньше.
Профессор МакГонагалл выглядела встревоженной. Гермиона не была уверена, но почему-то ей казалось, что декан тоже совсем не в восторге от этой идеи с отъездом.
Профессор в последний раз улыбнулась свой студентке, сверилась с часами и протянула им продолговатую чернильницу.
Знакомый рывок, водоворот перед глазами, и вот они уже лежат на твердой холодной земле. Гермиона ушибла локоть, Рон предложил ей руку. Гермиона приняла помощь, удивилась, какая у него горячая ладонь.
А потом вдруг молоточек под ребрами, к которому она уже начала привыкать, застучал быстрее, словно предупреждая о чем-то.
Из сумрака ближайших деревьев к ним вышел мистер Уизли. И вот тут Гермиона уже начала подозревать, что что-то не так. Ведь их должны были встретить авроры.
Мистер Уизли улыбался, шагнул им навстречу. Сказал, они решили, что так будет спокойнее, если член семьи.
Гермиона неловко улыбнулась, но отчего-то сильнее сжала ладонь Рона.
А потом… потом все случилось слишком быстро. Они выступили из-за спины мистера Уизли, который (теперь уже можно было не сомневаться) был здесь совсем не для того, чтобы их встретить, да и вряд ли был на деле мистером Уизли. Знакомые маски, быстрые проклятия и ледяной холод, сковавший позвоночник.
Палочка Рона отлетела первой, Гермиона успела поставить блок. Повернулась вправо, туда, где стоял Гарри. Его уже обступили четверо Упивающихся. Гермиона успела дернуться вперед, туда, помочь. Рон резко отдернул ее назад, отчего они с Гермионой столкнулись. Девушка зацепилась ногой за что-то, и они упали. В этот же миг прямо перед их лицами пролетел красный луч проклятия.
Гермиона видела, как на Гарри направили палочки, как насылали проклятья, как кто-то воспользовался портключом, как все вокруг исчезли. И все Упивающиеся, и мистер Уизли, который уж точно не был мистером Уизли, и Гарри тоже.
И вот, буквально минуту спустя после прибытия они с Роном оказались лежащими на холодной твердой земле. Совершенно одни. Без Гарри.
Кажется, к ним кто-то бежал. Кажется, эти люди что-то говорили.
Гермиона не видела и не слышала ничего. Потому что все это больше не имело значения.
Рон крепко сжимал ее ладонь, не давая сойти с ума. Гарри забрали.
Вот и все, что теперь имело для нее значение.

Глава 20

[У этой главы один общий саундтрек – песня ‘Echelon’ группы 30 Seconds to Mars]
Северус прищурился и в который раз сверился с готовым в любой момент рассыпаться пергаментом. Уверив себя, что правильно расшифровал чьи-то мелкие закорючки, зельевар добавил в огромный котел нужное количество синеголовника и оглянулся по сторонам.
Лорд призвал его без малого три часа назад. Маг был внешне спокоен, но совершенно точно чего-то ждал. О прошлой их встрече, закончившейся для Северуса множественными Круцио, Лорд и не вспомнил. Не стал тратиться ни на приветствия, ни на отчеты, а сразу же заставил доваривать уже начатое кем-то зелье. Отдав распоряжения, Лорд удалился, оставив зельевара наедине с заданием.
Рецепт был нацарапан почти нечитаемым почерком на старинном с виду клочке пергамента, оборванном по верхнему краю. Снейп ухмыльнулся. Зелье явно было из разряда высших, древних и безумно редких. За многие годы, потраченные им на зельеварение, Северус ни разу не сталкивался с таким странным составом. И судя по всему, первая часть работы, проделанная кем-то другим, не была намного проще того, что предстояло сделать Северусу.
Он убавил огонь, продолжая помешивать варево, и снова спросил себя, зачем было разделять процесс приготовления, разрывать пергамент с рецептом, заставлять двух людей работать над одним зельем. Ответ был очевиден – Лорд не хотел, чтобы кто-то понял, что это за зелье. И от этого Северусу было не по себе. Зачем в канун Рождества этому тирану могло понадобиться явно сильное древнее зелье, рецепт которого так рьяно охранялся? Догадки были одна страшнее другой.
За спиной Северуса хлопнули двери.
– Долго еще? – прошипел Волдеморт за его спиной.
Северус опять сверился с пергаментом, затем с часами.
– Меньше минуты, мой Лорд.
Одного короткого взгляда на темного мага хватило, чтобы понять, тот неимоверно доволен. Снейп вновь повернулся к котлу, отгоняя ненужные мысли. Как бы хорошо он ни умел закрывать свой разум от чужого вторжения, пренебрегать осторожностью в присутствии такого опытного легилимента было бы верхом безответственности.
Зельевар в последний раз проверил зелье и потушил огонь под котлом.
– Готово, – произнес он, поворачиваясь к Лорду.
Волшебник подошел ближе и с сомнением заглянул в котел.
– Ты уверен, что все правильно сделал, Сверус?
– Ну, если я хоть что-то в этом понимаю, – не сдержался Снейп.
Лорд недовольно посмотрел на своего слугу, но предпочел пропустить эту его реплику мимо ушей. Он вновь отошел к центру абсолютно пустой комнаты и прошипел:
– В таком случае, ты можешь идти.
Северус уже было хотел сделать шаг по направлению к выходу, но остановил себя в последний момент. Было в этом спокойствии Лорда что-то непривычное, настораживающее даже.
– Вы уверены, что я больше ничем не могу вам помочь? – рискнул спросить Снейп. – Может быть, в том, для чего предназначается это зелье.
– И давно в тебе проснулась такая услужливость? – не скрыл удивления темный маг.
– Я с радостью выполню любое ваше поручение, мой Лорд, – на автомате выговорил Снейп, понимая, что эта его попытка выяснить хоть что-нибудь провалилась.
– Не волнуйся, тебе еще представиться возможность это доказать, – произнес Лорд. – А сейчас иди.
– Да, мой Лорд.
Северус склонил голову в легком поклоне, после чего не мешкая покинул помещение. Только на границе антиаппарационных чар он позволил себе обратиться к мучавшим его сомнениям и догадкам. Он давно не видел Лорда по-настоящему чем-то довольным. А уж в таком расположении духа… в таком расположении духа он видел Лорда один единственный раз – накануне того самого Самхайна, когда он убил Поттеров и почти умер сам.
Снейп оглянулся, убедился, что за ним никто не наблюдает, и аппарировал на границу Хогсмида.
Из деревни доносился шум предвкушающих праздник людей. С неба сыпал мелкий снег. На какой-то миг мужчина замер, прислушиваясь к обыденным звукам кануна Рождества. Северус обернулся, прошел чуть дальше в лес и оттуда аппарировал к Норе. Он знал, что Лорд не мог быть таким довольным без причины. Чувствовал: что-то пошло не так.
***
Гермиона услышала резкий звук слева от себя, но повернуться и посмотреть, что там, у нее не возникло желания.
Это было странно. Она никогда прежде не чувствовала себя настолько отрешенной от реального мира. Но именно это сейчас испытывала – отрешенность. Полную и осознанно выбранную. Гермиона не желала ни слышать, ни понимать того, что происходило вокруг. Но при этом ее сознание с невообразимой четкостью фиксировало происходящее.
Девушка помнила, как к ним подбежали авроры и Уизли, как подобрали палочки Рона и Гарри, как их привели в Нору. Она четко осознавала, что сидит на кухне дома Уизли, что вокруг них суетится Молли. Вероятнее, в доме уже собралась большая часть Ордена, поднятая по тревоге мистером Уизли. Наверное, сейчас собирали свободных авроров. Гермиона слышала голоса, доносившиеся из гостиной, чувствовала на себе встревоженный взгляд матери Рона. От двери, выходившей в сад, слегка тянуло холодом, а в чашках на столе дымился горячий чай.
Гермиона знала все это, более того, она это осознавала. И не придавала этому никакого значения. Потому как все это не имело никакого смысла.
Миссис Уизли снова хлопнула дверцей буфета, и Рон рефлекторно крепче сжал ладонь подруги. За все это время он так ее и не отпустил, словно догадываясь, насколько важно для Гермионы было чувствовать, что он рядом.
Ладонь Рона была одной из трех вещей, которые имели значение сейчас. Еще был Гарри, которого она не уберегла. И было еще что-то. Что-то важное, все никак не приходящее на ум. Что-то, до чего Гермиона отчаянно пыталась добраться, да все никак не могла.
В голове раз за разом проигрывались те пара минут, прошедшие между путешествием через портключ и исчезновением Гарри. Было что-то в эти две минуты, чего она не заметила сразу. Что-то, что могло им помочь.
Раз за разом картинки пролетали в сознании девушки. Вот она приземляется на локоть, Рон протягивает руку. Упивающийся под оборотным зельем, затем другие. Проклятия, Рон отдергивает ее назад, все исчезают. И снова по кругу – она приземляется на локоть…
Гермиона знала, что что-то упускает. Но что?
Ей вдруг стало холодно, словно дверь в сад открыли, и кухню заполнил предрождественский мороз. Молли перестала хлопать дверцами. Чай в больших чашках на столе почти совсем остыл. Голоса, доносившиеся из гостиной, становились то тише, то громче.
Голоса… Гермиона вновь мысленно вернулась в те ужасные две минуты.
Они что-то говорили. Перед тем, как все исчезли, лже-мистер Уизли что-то сказал. Не другим упивающимся, самому себе. Сказал с усмешкой, довольный собой. Он, наверное, не думал, что Гермиона расслышит. Она и сама теперь удивлялась, что расслышала. Скорее, сознание ухватилось за знакомое имя. Тот мужчина, притворявшийся отцом Рона, совершенно точно произнес хорошо знакомое ей имя. Он сказал: «Теперь-то Люциус будет доволен». И исчез вслед за остальными.
«Теперь-то Люциус будет доволен».
Люциус!
Гермиона подняла голову и посмотрела в упор на сидящую напротив миссис Уизли.
Девушка будто очнулась. Она вспомнила то, что так важно было вспомнить. И теперь все встало на свои места. Она знала, где будет Гарри. Она догадывалась, зачем его забрали. Она была уверена, что Гарри еще жив. Она могла надеяться, что сумеет его спасти.
От двери вновь резко подуло. Гермиона непроизвольно повернула голову в ту сторону, вскочила со своего места, выпустив руку Рона, подлетела к вошедшему и произнесла чуть хриплым голосом:
– Слава Мерлину, Северус! Мне нужно срочно с вами поговорить!
***
Люциус Малфой вышагивал по одной из самых просторных камер своих подземелий. У его ног распростерся сам Гарри Поттер, раньше символ освободительного движения, теперь же просто мальчишка, не выдержавший третьего Круцио.
– А ты все же не такой слабак, как я думал, – потянул Малфой. Он прекрасно знал, что такое мучающее проклятие. И шестнадцатилетний парень, выдержавший их почти до конца на ногах и не проронивший ни звука, вызвал у него уважение.
Поттер не отреагировал на эту реплику. Люциус даже подумал, что поторопился с выводами, и мальчишка все же отключился. Он обошел пленника и увидел, что тот просто лежит с открытыми глазами. Лицо парня не выражало ни мук боли, ни страха, ни гнева. Вообще ничего. Люциус начал заводиться.
– Ты не боишься? – спросил он с издевкой.
– Нет, – прохрипел Поттер и вновь поднялся. Только на колени (на большее просто не хватило сил), но все же поднялся. И это после трех Круцио!
–Это очень самонадеянно с твоей стороны. Ты не знаешь, зачем Ему понадобился, – потянул Люциус. Он не знал, зачем это говорил. Строго говоря, Малфой и сам не знал, зачем Лорду понадобился живой Поттер. Но это спокойствие, с которым юный гриффиндорец терпел пытки, отвечал на его вопрос, смотрел ему в глаза, задело Малфоя. Пленники должны его бояться. Пленники должны бояться пыток и смерти. А этот, казалось, не боялся ничего. – Ты ведь даже не представляешь, что Он с тобой сделает.
– Поспорим? – неожиданно хмыкнул Поттер, прищурившись. Он сделал это непроизвольно, потому что почти ничего не видел без своих очков. Но Малфой воспринял этот его жест как издевку над собой.
– Crucio! – прошептал он. Поттер сжал зубы, покачнулся, но снова не проронил ни звука. Малфой мучил его, пока парень снова не упал на каменный пол.
Люциус подошел к нему ближе, волна гнева поднималась в мужчине без всяких причин.
– Глупый мальчишка! Скоро ты пожалеешь, что родился на свет, – выплюнул он.
Поттер даже головы в его сторону не повернул. Возникло непреодолимое желание подойти к нему и ударить. А еще лучше, пнуть. Без всякой магии, избить, как самого обычного маггла. Но Малфой не мог позволить себе опуститься до такого.
Он просто вышел из камеры, запер решетку и покинул подземелья.
Досада не покидала его. Казалось, мальчишка и правда не боялся ни его, ни Лорда. Он не боялся проклятий и смерти, не проявлял слабости. Он вел себя так, как редкий ровесник Люциуса мог себя повести. Люциус невольно прислушался к себе. Боялся ли он, лорд Малфой, смерти? И тут же поморщился. Смерти он боялся. Так что же, этот мальчишка был лучше его? Раздражение накрыло новой волной.
Люциус поднялся в гостиную, где ждали Нарцисса с Драко. Он кивнул сыну и удовлетворенно осмотрел комнату. Все, участвовавшие в поимке Поттера, покинули замок незамедлительно, чему хозяин был несказанно рад.
– А где твоя гостья? – обратился он к сыну.
– Наверху, устраивается, – коротко ответил Драко с полным безразличием на лице.
– Хорошо, – кивнул Люциус. И неожиданно для самого себя добавил. – Проследи, чтобы она в ближайшие пару дней была осторожна.
– Осторожна? – нахмурился Драко.
– Да. Не лезла туда, куда не следует.
Нарцисса вскинула на него непонимающий взгляд, а Драко же вернул на лицо прежнее бесстрастное выражение. Это и успокаивало, и настораживало одновременно.
– Я прослежу, – кивнул он, вновь заставив отца сомневаться.
Люциус так и не мог понять, что подвигло его сына на спасение этой грязнокровки в сентябре. Он не хотел сомневаться в преданности своего отпрыска, списывал все на гормоны, может, увлеченность, врожденное упрямство и своеволие Драко. Но теперь он вновь спросил себя, не было ли чего-то более серьезного за этим бунтом? Может, Драко и не был так уж верен своей семье и ее интересам?
– К чему это? – Нарцисса отвлекла его от размышлений. – С чего вдруг предосторожности по отношению к Блез?
Люциус улыбнулся.
– Видишь ли, она не единственный наш гость. В подземельях сейчас отдыхает мистер Поттер. Ему вскоре предстоит важная встреча, и я бы очень не хотел, чтобы до того момента кто бы то ни было нарушал его хрупкий покой.
Малфой усмехнулся, услышав сдавленный вздох жены, бросил еще один взгляд на сына, чье лицо по-прежнему ничего не выражало, и довольный собой покинул гостиную.
Ему самому предстояла важная встреча. Нужно было доложить Лорду.
***
– Очухалась, наконец? – услышала она хриплый голос за своей спиной.
Гермиона обернулась: Грозный Глаз стоял в дверном проеме кухни и хмуро на нее смотрел. Тут же к ней подлетела миссис Уизли и начала причитать:
– Гермиона, деточка, как ты? Они тебе ничего не сделали? Ты что-нибудь помнишь?
Девушка зажмурилась и замотала головой. Неожиданно стало слишком много и людей, и звуков. Впервые за много лет мать Рона вызвала у нее лишь досаду и раздражение. Какая разница, что с ней, с Гермионой?! Только Гарри имел значение, только его жизнь.
– Что, Гермиона? – совсем уж всполошилась Молли, видя странную реакцию девушки.
– Миссис Уизли, пожалуйста, помолчите две минуты! – резче, чем хотела, выпалила Гермиона и снова повернулась к Снейпу. – Мне нужно с вами поговорить. Это важно!
Тот серьезно кивнул.
– Сядем? – он кивнул в сторону обеденного стола.
Гермиона тут же вернулась на свое место, профессор сел напротив нее. Гриффиндорка неуверенно посмотрела на Грюма, затем на миссис Уизли. Неожиданно ее настигло осознание, что она не может говорить при них. Не об этом, не о его секретах.
– Если вы позволите, – начала она, глядя на свои руки, – я бы хотела поговорить только с профессором Снейпом.
– Сначала расскажи нам, что там произошло, – заупрямился Грюм.
– Нет, – Гермиона качнула головой. – Мы лишь потеряем время. Мне нужно поговорить с профессором наедине. От этого зависит жизнь Гарри!
– Обо всем, что может повлиять на жизнь Поттера, ты должна говорить в первую очередь со мной! – повысил голос Грюм.
Гермиона перехватила взгляд зельевара. Он был без сомнения встревожен, но в то же время его словно забавляла вся эта ситуация. Гермиона вздохнула. Судя по всему, от него она помощи не дождется.
– При всем уважении, мистер Грюм, – она повернулась к аврору и упрямо встретила его взгляд, – я ничего вам не должна. Я совершеннолетняя и не обязана вам подчиняться. Я буду говорить с профессором, или я не буду говорить вообще.
– Гермиона, деточка, тебе нечего от нас скрывать! – натянуто улыбнулась миссис Уизли.
– Точно! Вы-то от нас никогда ничего не скрывали, – Гермиона начала злиться. До нее вдруг дошло, что если бы Уизли не позвали их на Рождество, если бы отец Рона не добился разрешения Дамблдора, если бы директор ее послушал, ничего бы этого не было. Если бы только ее послушали, Гарри бы сейчас был в безопасности.
Кажется, Снейпа утомила эта перепалка. Или он понял, о чем именно пойдет речь. Как бы то ни было, он повернулся к хозяйке и спокойно произнес:
– Молли, я уверен, у мисс Грейнджер есть причины скрывать часть информации, которой она владеет. И дело совсем не в том, что она вам не доверяет.
Женщина обиженно поджала губы, недовольно взглянула на зельевара, но все же вышла из кухни. Грозный Глаз не шелохнулся.
– Грюм! – произнес со вздохом Снейп.
– И не подумаю! Я начальник Аврората, Мерлин бы вас всех побрал!
– Грюм, на кону жизнь Поттера. Не то чтобы мне был особо дорог этот мальчишка …
Аврор что-то пробормотал себе под нос (судя по легкой усмешке на лице профессора, что-то неприличное), но все же вышел.
Гермиона виновато посмотрела на друга.
– Рон, мне кажется, тебе тоже лучше…
– Давай без этого, – оборвал ее парень. – Я тебя хорошо знаю. Ты что-то задумала. Но ничего никому не говоришь, потому что боишься, что тебя остановят. А я не намерен тебя останавливать. Я пойду с тобой, какую бы глупость ты не задумала.
– Рон, это…
– Опасно? Тогда тем более одну я тебя не отпущу.
Гермиона тяжело вздохнула и посмотрела на Снейпа. Тот коротко кивнул, давая понять, что готов слушать.
– Нас не услышат? – спросила Гермиона и тут же стушевалась, глядя на насмешливое выражение на лице Снейпа.
Впрочем, тот быстро посерьезнел.
– Малфой? – спросил он.
Гермиона кивнула.
– Ты уверена?
– Я слышала, как один из них пробормотал, что Люциус будет доволен. Сомневаюсь, что речь шла о каком-то другом Люциусе.
– Что ж, это довольно логично.
Гермиона не стала спрашивать, что, по мнению зельевара, было логично, а сразу продолжила:
– Я думаю… точнее, надеюсь, что сначала Гарри доставят в Малфой-Мэнор.
– Вероятнее всего, – согласился Снейп. Он оперся на руку и начал массировать висок. – Завтра прием по случаю Рождества. Думаю, Люциус прибережет Поттера до того момента. И он, и Лорд слишком любят эффектность. Ритуал наверняка будут проводить при всех.
– Какой ритуал? – насторожилась Гермиона.
– Если бы я только знал, – вздохнул Северус. – В любом случае, я не знаю, на что ты надеешься. Мэнор ненаносим, он охраняется лучше, чем Азкабан. Никто, кроме Малфоев даже приблизительно не знает устройства подземелий. Даже если собрать всех авроров и Орден, вам не хватит ни сил, ни времени. Прости, но я не знаю, чем тебе помочь.
Гермиона сглотнула и серьезно произнесла:
– Я знаю. Мне нужно время.
– Время на что? – нахмурился мужчина.
Гермиона покачала головой и с сожалением проговорила:
– Вы правы, если туда отправятся авроры, они ничего не смогут. Лишь привлекут ненужное внимание. Я же смогу пройти незамеченной.
– Нет! – оборвал ее Северус. – Одна ты точно никуда не пойдешь.
– Я пойду с ней, – напомнил Рон.
– В любом случае, это безумие. Подземелья…
– Я знаю, – выдохнула Гермиона.
– Что ты знаешь? – устало переспросил Снейп.
Гермиона подняла на него серьезный взгляд.
– Я знаю все. Где вход, расположение камер, лабиринт, заклятия и охранные чары.
Северус недоверчиво уставился на Гермиону.
– Он?..
Гермиона порывисто кивнула.
– В ноябре еще заставил меня выучить. Вряд ли он что-то знал. Сказал тогда, что это на всякий случай. Я смогу пройти туда и вывести Гарри, Северус. Только я, больше это не сделает никто.
– Зачем он это сделал? – все еще удивленно выговорил зельевар.
– Зачем вы это делаете? – резонно отозвалась девушка.
Северус кивнул, на лицо вернулась прежняя сосредоточенность.
– Хорошо, допустим, ты сможешь пройти в подземелья и выйти обратно. Как ты доберешься до Мэнора?
– Я напишу ему, – тихо проговорила гриффиндорка. – Он поможет.
– Нет, – вновь резко отозвался Снейп. – Это слишком опасно. Сову очень легко перехватить.
– Никто не говорит о совах! – спохватилась Гермиона. – У меня есть другой способ связи с Драко.
– Насколько он надежный? – прищурился профессор, но его тут же прервал до этого слушавший молча Рон.
– Погоди, погоди! – он посмотрел на Гермиону как на сумасшедшую. – Ты собралась просить о помощи Драко Малфоя?!
Гермиона тяжело вздохнула.
– Слушай, я понимаю, что ты не понимаешь и половины из того, о чем мы говорим, но не мог бы ты подождать со всеми вопросами до более подходящего момента?
– Но Гермиона! Мы говорим о Драко Малфое!
– Да, я в курсе! И именно поэтому я просила тебя выйти, потому что понимала, что информация для тебя запредельная! – Гермиона сняла со спины рюкзачок и принялась в нем рыться. Достала заветную тетрадь, положила перед собой и вновь повернулась к другу. В глазах застыла мольба. – Я все тебе объясню, обещаю. Только не сейчас! Пожалуйста, поверь, это наш единственный шанс.
Рон ничего не ответил, просто смотрел на нее серьезным, чуть обиженным взглядом. Наконец, он кивнул, соглашаясь подождать с вопросами и объяснениями. Гермиона шумно выдохнула и повернулась к профессору, скептически осматривавшему ее тетрадь.
– Как это работает? – спросил он, перехватив встревоженный взгляд Гермионы.
– В принципе, так же, как ваша… эм… метка, – девушка сглотнула, смущенно отвела взгляд. – Два узла связи, одно сообщение. Только в нашем случае связь двухсторонняя.
– Умно, – хмыкнул зельевар, возвращая Гермионе тетрадь. Та нахмурилась.
– Вы не выглядите удивленным, – произнесла она тихо. – Вы знали?
– Я вообще много чего знаю, Гермиона, – вновь усмехнулся мужчина. – Но нет, не от него. Мой крестник не привык посвящать кого бы то ни было в свои дела.
Гермиона стушевалась, снова чувствуя, будто лезет не в свое дело.
– Но как бы умно это ни было, – продолжил Снейп, кивнув на тетрадь, – я все равно против этой затеи.
– Но, Северус, послушайте… – начала Гермиона, но ее грубо прервали.
– Это ты послушай, – тон профессора резко изменился. Таким голосом, холодным, не терпящим возражений, он отчитывал студентов на своих занятиях и пугал нарушителей на отработках. – Тебе 17 лет. Ты еще даже школу не закончила. Ты мало что можешь. Тем более против взрослых мужчин, способных хладнокровно убить молодую девушку и даже и глазом не повести. Потому что они уже делали это не раз.
– Я знаю, что они такое, – серьезно произнесла Гермиона.
– Уверена? Они убийцы, Гермиона. И твой друг им понадобился отнюдь не для того, чтобы отметить в его компании Рождество. Его, наверняка, сейчас мучают Непростительными в подземельях Мэнора, – Гермиона невольно содрогнулась при этих его словах, что не укрылось от глаз Северуса. – Вот видишь, тебе даже от мысли об этом страшно. Что ты сможешь сделать, когда их внимание переключится на тебя? Убежать? Ты не сможешь. А ответить им тем же тебе просто не хватит духа.
– Хватит, – упрямо возразила девушка.
Снейп усмехнулся, в этот раз с горечью и сомнением.
– Чему бы тебя там ни учил Драко, это еще не значит…
– Это, может, и не значит, – Гермиона снова начала злиться. Она твердо встретила взгляд Снейпа и продолжила. – Вы правы, Северус. Мне всего 17, и я еще даже школу не закончила. Вот только я уже несколько раз чуть не умерла из-за них. Я знаю, я абсолютно точно знаю, что они такое. Я видела, что они могут. На Кубке по квиддичу, в Министерстве в июне. Моих родителей пришлось прятать от них. Мне всего 17, а вся моя жизнь уже летит к чертям из-за них, – Гермиона сглотнула подступивший к горлу комок. Не хватало еще разрыдаться. – Я знаю, вы стараетесь нас защитить. И директор, и преподаватели, Орден, Уизли… Вы не пускаете нас на собрания, не говорите нам ни о чем, не даете помочь. И оправдываете все это тем, что мы еще дети, что вы защищаете наше детство. Так вот, нечего уже защищать, Северус. Мой лучший друг сейчас у них, и его хотят убить. Если это то самое детство, которое вы так усиленно стараетесь для нас сохранить, то пошло оно к Моргане. Мой лучший друг у них. И я не собираюсь сидеть здесь и смотреть, как Орден тратит единственный шанс на спасение Гарри. Потому что я его единственный шанс.
– Ты можешь рассказать все, что знаешь, Ордену, – предложил Рон.
Гермиона неожиданно рассмеялась.
– Я больше недели учила расположение охранных проклятий! Ты правда думаешь, что кому-то хватит пары часов на то, чтобы запомнить все это?!
Рон явно стушевался.
– Мне все равно это не нравится, – покачал головой Северус. – Это слишком рискованно для тебя. Да и для Поттера тоже.
– Сколько лет вам было, когда вы пришли к Лорду? – выпалила Гермиона.
Снейп выдохнул. Это был явно удар ниже пояса. Но что-то будто сломалось в его сознании, и он, неожиданно для самого себя, увидел все то, о чем говорила Гермиона. Он вспомнил свой собственный разговор с Альбертой, когда он оправдывал поведение Драко. Эта девочка была абсолютно права. Тогда, 20 лет назад, они были такими же подростками. И так же отчаянно они сражались. И умирали.
– Чего ты хочешь от меня? – обреченно произнес он.
– Мне нужно, чтобы вы поговорили с директором. Чтобы он придержал Орден и авроров.
– Зачем?
– Затем, чтобы они не испортили все в самый неподходящий момент. Все удастся только в том случае, если меня никто не будет ждать. А Орден привлечет ненужное внимание.
Снейп кивнул, соглашаясь, что в ее словах есть логика.
– Почему ты сама не поговорила с Дамблдором.
– А вы думаете, он бы стал меня слушать? – усмехнулась Гермиона.
– Я не понимаю, почему я тебя слушаю, – задумчиво потянул зельевар, вновь мысленно взвешивая все «за» и «против». Имел ли он право так рисковать этими детьми? Или он должен был позволить им самим решать? – Хорошо. Я поговорю с директором. Хоть мне все еще твой план кажется грандиозной и обреченной на провал авантюрой.
– Спасибо! – выдохнула девушка.
– Я вернусь максимум через час. Постарайся до этого времени решить все с Драко. Но без моего ведома из дома ни на шаг! Это понятно?
– Более чем, – кивнула девушка.
– Ладно.
Северус поднялся, еще раз серьезно посмотрел на Гермиону и вышел из кухни.
– Ну, может теперь ты хоть что-нибудь объяснишь? – потянул Рон.
Гермиона подняла на него виноватый взгляд, притягивая тетрадь ближе к себе.
Рон вздохнул.
– Не сейчас, понял, – он поднялся. – Я пойду к своим, успокою их немного. И не волнуйся, – произнес он, предваряя ее просьбу, – я ничего им не скажу о твоем безумном плане.
– Спасибо, Рон, – проговорила Гермиона, открывая тетрадь.
Невольная улыбка коснулась ее губ при взгляде на его ровный почерк.
«Ты не поверишь, кто решил встретить Рождество в моем доме…»
***
Блез медленным шагом вышла из ванной, осторожно высушивая волосы полотенцем. Каменный пол тут же обжег ноги холодом, и девушка юркнула на кровать, с тоской вспоминая свою спальню в родительском доме с теплыми деревянными полами и большими окнами. Рождество в Малфой-Мэноре явно не было пределом ее мечтаний. И все же это было лучше, чем Рождество в одиночестве дома или в школе.
Короткий стук в дверь отвлек Блез от ее мыслей. Не дожидаясь ее ответа, Малфой вошел в комнату.
– Не помешаю? – коротко бросил он больше из вежливости, затворил за собой дверь и наложил несколько заклинаний от подслушивания.
Блез насторожилась. Не столько от заклинаний (Драко всегда был довольно скрытным), сколько от напряженного выражения его лица, тетради, сжатой в руке, и очень тихого тона. Так Малфой разговаривал, только когда очень злился или очень переживал.
– Что-то случилось? – выдохнула Блез. – Люциус?..
Малфой покачал головой, закусил губу, сделал шаг к центру комнаты и снова остановился. Словно не знал, с чего начать.
– Мне нужна твоя помощь, – еле слышно выдохнул он.
– Конечно, – не задумываясь, согласилась Блез. – Все, что угодно.
Драко удовлетворенно кивнул, прошел к письменному столу у окна, сел и раскрыл тетрадь.
Блез нахмурилась в замешательстве. В этом заключалась ее помощь? В предоставлении ему письменного места? Она видела, как Драко вывел в тетради несколько слов, откинулся на стуле и принялся ждать.
– Что происходит? – не выдержала девушка.
Драко удивленно обернулся к ней. Словно уже успел забыть, что Блез находилась в комнате.
– Мне нужно, чтобы ты прикрыла меня.
– В каком смысле? – еще больше нахмурилась Блез. – Малфой, я ничего не понимаю…
Драко бросил короткий взгляд на тетрадь, опять повернулся к Блез.
– Пообещай мне, что никому не скажешь об этом, – серьезно выговорил он.
– О том, что ты был у меня?
– Нет. О том, что просил о помощи. О том, что ты видела… или увидишь.
Блез хотела было потребовать у него все объяснить, хотела спросить, что происходит, во что он опять ввязался. Хотела узнать, от кого ей придется его прикрывать. Но почему-то, не смогла задать ни одного вопроса. Она никогда не видела Драко таким напряженным. И что-то ей подсказывало, в этот раз все было действительно серьезно, раз уж ему понадобилась ее помощь. Поэтому она не стала лезть туда, не стала задавать все эти вопросы, которые, наверняка, только еще больше разозлили бы его. Она выдохнула и произнесла:
– Я обещаю, Драко. Я никому ничего не скажу.
– Спасибо, – кивнул юноша.
Он тут же порывисто повернулся к столу, снова посмотрел в тетрадь, словно ожидая чего-то от нее. Потом резко нагнулся к ящикам стола и принялся в них рыться.
– Здесь есть нож для писем? – пробормотал он.
Блез пожала плечами, но он и так уже нашел нож сам. Положил на стол рядом с тетрадью, поднялся.
– У тебя душно, – заметил он, проходя от стола к креслу. Скинул пиджак, вернулся к столу и вытащил из-под ворота рубашки медальон.
Блез уже видела этот медальон раньше. В детстве Драко довольно часто носил его, но чем старше становился, тем реже надевал. Блез всегда думала, что это была просто семейная реликвия. В чистокровных семьях было много таких вещей. Его перстень, например, принадлежал кому-то из его предков. Кольцо черненого серебра с мутным зеленым камнем поселилось на правой руке Драко на его пятнадцатилетие. У самой Блез было несколько таких вещиц. Потому и этот медальон никогда не вызывал у нее никаких вопросов. Но сегодня, глядя, как бережно Драко держит его, Блез спросила себя, а был ли медальон простой побрякушкой.
Малфой отпустил медальон, поднял нож и, не успела Блез и глазом моргнуть, рассек левую ладонь прямо по середине. На его светлой коже кровь казалось нереально яркой. Блез прижала ладонь ко рту и с ужасом наблюдала, как Драко сжал раненной рукой медальон и как украшение начало буквально впитывать его кровь. Он закрыл глаза и сосредоточился на чем-то.
Блез сглотнула. Очевидно, это была не просто средневековая побрякушка. Но и таких вещей в чистокровных семьях было немало. Она видела однажды этот ритуал. Она прекрасно знала, что Малфой делал. Но от этого лишь больше вопросов роилось в голове. Что такого могло случиться, что ему понадобилось делать это?
Через минуту Драко шумно выдохнул, отпуская медальон. На украшении не осталось и капли крови, а на его ладони не было даже следа от пореза. Малфой перехватил ее ошарашенный взгляд, смутившись, пожал плечами и спрятал медальон обратно под рубашку. Потом снова опустился на стул, притянул к себе тетрадь и начал что-то строчить.
Блез вздохнула, стараясь оставаться спокойной. Мерлин свидетель, она никогда не отличалась терпеливостью и пониманием. Особенно если дело касалось секретов Малфоя. Но сегодня она, как могла, держала себя в руках, довольная хотя бы тем, что он сам пришел к ней.
Она еще раз с тоской взглянула на спину Малфоя, занятого своими записями, подхватила свою палочку с прикроватной тумбочки и левитировала мокрое полотенце с постели обратно в ванную.
Минут через десять Драко снова очнулся, взял что-то со стола и повернулся к Блез.
– Это твое? – спросил он. В протянутой руке покоилось пресс-папье из письменного набора.
– Нет, – Блез покачала головой. – Это ваш набор.
Малфой кивнул, отвернулся к столу и достал из кармана волшебную палочку, оставив Блез еще более смущенной. Эти странные вопросы. С чего бы вдруг пресс-папье из письменного набора из его поместья могло принадлежать ей?! Он был словно… рассеянный. А Драко Малфой, которого она знала, никогда не позволял себе быть рассеянным.
Яркое голубоватое свечение привлекло внимание Блез. Девушка пригляделась к его манипуляциям с палочкой и снова ахнула. Он создавал портключ! Для кого? И куда?
Закончив с заклинанием, Малфой поднялся и прошелся по комнате из конца в конец. Он выглядел усталым. Он медленно вернулся к столу, вновь заглянул в открытую тетрадь, кивнул самому себе, подошел к окну и оперся о подоконник.
– Драко, – тихо позвала Блез, уставшая молча смотреть, как он сходит с ума, – что все-таки происходит?
Малфой глубоко вдохнул и обернулся к подруге.
– Я не могу всего тебе сказать, – он с сожалением покачал головой.
– Все настолько опасно? – прошептала девушка.
Драко кивнул, не желая ее пугать, но и не желая лгать.
– Я не понимаю, в чем заключается моя помощь? – уточнила Блез.
Его взгляд стал виноватым.
– Позволь мне остаться у тебя на ночь.
Блез открыла рот от удивления. Вырвавший вздох смутил их обоих.
– Ты имеешь в виду… – Блез не смогла заставить себя закончить фразу.
– Я посижу у тебя, но ночью мне нужно будет отлучиться ненадолго, – продолжил Драко, намеренно не обращая внимания на ее так и не законченный вопрос. – Мне нужно, чтобы, если возникнет необходимость, ты подтвердила, что всю ночь я провел у тебя. И что ты при этом точно не спала. Сделаешь это для меня? – вопрос прозвучал так, будто Малфой извинялся.
Девушка сглотнула.
– Конечно, Драко, – выдохнула она. – Никаких проблем.
***
«Драко» – вывела Гермиона чуть подрагивающей рукой и остановилась.
Что она собралась написать? Она отбросила перо и взялась за голову. Почему она не подумала об этом раньше? Она не могла его просить о помощи. Он и так подставился из-за нее осенью. Один Мерлин знает, чем Драко ради нее рисковал. Снова просить его об этом?
Внезапно Гермиона почувствовала себя так, словно ее ударили по голове. Может, Северус был прав? Может, она действительно взяла на себя слишком много в этот раз?
Терзаемая сомнениями, Гермиона не сразу заметила, как невидимая рука начала выводить слова.
«Умиляться моему благородству потом будешь. Что у вас там происходит? Все уже на ушах? »
Гермиона улыбнулась. Она буквально видела его нахмуренные брови и еле проступающую на губах ухмылку, с которыми он это писал. Она подтянула перо и ответила:
«Практически. Но никто пока ничего не предпринимает. Я поговорила с Северусом…»
«Погоди! – застрочил Драко. – Ты уже кому-нибудь сказала, что Поттер здесь? »
Гермиона нахмурилась. К чему он это?
«Только Северусу. И еще Рону. Но Рон обещал никому ничего не говорить».
«Ты ему доверяешь? »
Девушка возвела глаза к потолку. Естественно, даже сейчас он не мог без этого обойтись.
«Да».
«Ладно. Никому больше не говори, что Поттер у нас. Это ни к чему. Погоди минуту! »
Буквы перестали возникать. Гермиона нахмурилась. Что у него там происходит? Она терпеливо ждала пять минут, десять. В итоге не выдержала, подняла перо и вывела:
«Драко? »
Ответа не последовало. Гермиона подождала еще пару минут, нервно теребя в руках перо.
«Драко? Что происходит? »
И тут же строчкой ниже стал появляться его ответ.
«Мерлин, какая же ты нетерпеливая! »
Гермиона выразительно фыркнула, хоть и понимала, что он этого не увидит.
«Ну уж какая есть! Что там у тебя происходит? »
«Северус рядом? » – спросил Драко, игнорируя ее вопрос.
«Нет, он отправился к директору. Зачем он тебе? »
Гермиона начала заводиться. Как обычно, он игнорирует ее вопросы, но требует полного отчета от нее. Это было так по-малфоевски!
«К директору? За каким Мерлином? »
Гриффиндорка вздохнула. Сейчас или никогда.
«Это была моя идея. Я хотела тебя попросить…»
«Он ведь вернется? – застрочил Малфой. Не давая ей закончить. – Пожалуйста, Грейнджер, скажи, что он вернется!.. »
«Да, он вернется. Минут через сорок, я думаю. Зачем он тебе? Ты можешь по-человечески объяснить, что ты задумал? »
«Могу, но это будет слишком долго».
Гермиона не выдержала и рассмеялась его последней фразе. Между тем, Драко продолжал писать.
«Смотри, у Северуса есть портключ до Мэнора. Обычно он его с собой носит, так что с этим проблем возникнуть не должно. Как он вернется, попроси у него портключ».
«Зачем мне портключ? » – вывела Гермиона еще до того, как успела подумать.
Вполне ожидаемо, Малфой тоже начал заводиться.
«Гермиона! Включай уже свои хваленые мозги! Портключ тебе нужен, чтобы добраться до Мэнора. Я не могу спуститься в подземелья за Поттером сам и уж тем более я не могу просить об этом Северуса. Во имя Мерлина, я думал, ты хочешь спасти своего друга! »
Гермиона замерла, ошеломленная его словами. Минуту назад она, сгорая от стыда, собиралась просить его о помощи. И вот он уже сам ее предлагает. При этом даже не допуская, что могло быть иначе. Гермиона покачала головой. Такого она ожидала от Малфоя меньше всего. Но сейчас что-то подсказывало ей, что иначе он бы и не поступил. Сможет ли она когда-нибудь хоть немного понять его?..
«Гермиона, ты еще со мной? » – не выдержал он ее молчания.
Девушка перехватила перо.
«Да, прости. Ты просто застал меня врасплох».
«Чем? »
Гермиона буквально слышала удивленные интонации, с которыми он мог бы это произнести.
«Это не важно. Портключ. Дальше что? »
«Ровно в два пополуночи активируешь его. Ты окажешься на берегу маленького озера посреди леса. Оттуда пойдешь по карте, которую я нарисую. Минут через 50 выйдешь к южным воротам мэнора. Я тебя там встречу, и обговорим остальное».
Гермиона нахмурилась. Что он собирался обговаривать при встрече?
«Еще будет неплохо, если ты возьмешь с собой Уизела, – продолжал Драко. – Одна ты все равно Поттера не утащишь».
«Что с ним? » – у Гермионы сердце оборвалось от этих его слов. Что они сделали с Гарри?
«Да ничего страшного. Пара Круцио, только и всего».
Гермиона вздрогнула.
«Ты так об этом говоришь…» – не удержалась она.
«Да, я так об этом говорю. У тебя есть какие-то вопросы по существу? »
Гермиона задумалась. Вопросов, как всегда было море. Но существенным оставался лишь один.
«Насколько сильно ты рискуешь? »
Он ответил не сразу, и Гермиона уже успела испугаться, что что-то не так.
«Об этом тебе точно не стоит волноваться. Все, я займусь картой, а ты жди Северуса».
«Хорошо», – ответила Гермиона и услышала чьи-то шаги.
Она повернулась к выходу из кухни. В проеме стоял Рон, уставший, сосредоточенный, но вполне спокойный.
– Ты в порядке? – тихо спросил он, усаживаясь по другую сторону стола.
– Да, все нормально, – кивнула Гермиона. – Гарри жив. Нам нужно дождаться Северуса.
Рон хмыкнул.
– С каких пор он для тебя Северус?
– Не знаю, – она равнодушно пожала плечами. Вот уж точно что сейчас не имело никакого значения. – Наверное, с сейчас.
Рон недовольно кивнул, но никак не прокомментировал это. Вместо этого он спросил:
– Это опасно? То, что ты задумала.
– Он сейчас в подземельях Малфой-Мэнора, а я хочу вытащить его оттуда. Как, по-твоему, это опасно? – она встала из-за стола, взяла тетрадь и направилась в коридор. – Сооруди что-нибудь поесть что ли. У нас впереди долгая ночь.
Гермиона вышла из кухни, прошла к лестнице вверх мимо гостиной, полной членов Ордена и почти всех Уизли. Сказать, что на нее посмотрели с осуждением, значит не сказать ничего.
Ну и ладно! Какое ей дело до того, что думают эти люди?!
«Но дело-то есть! » – с горечью думала Гермиона, поднимаясь в ванную.
Там она закрыла дверь на защелку, открыла воду, прижалась спиной к двери и опустилась на пол. Положив тетрадь рядом с собой, обняла колени и тихо расплакалась. У нее было минут пять, которые она могла себе позволить провести в одиночестве. И в эти пять минут она намерена быть слабой. Девушка закрыла рот рукой, чтобы никто точно не услышал всхлипываний, просто выплескивала все, что скопилось за этот долгий вечер. Она не знала, чего в ее слезах было больше – страха за Гарри, волнения за Драко или обиды за саму себя.
Через пару минут Гермиона почти успокоилась. Каким-то чудом нашла в себе силы подняться, умыться и спокойно спуститься вниз. Словно и не было этих пяти минут наедине с собой.
Рон сидел за столом и молча вертел в руках кружку с чаем. Миссис Уизли ходила вокруг, сооружая им поесть. Она недовольно посмотрела на вошедшую Гермиону, но все же ничего не сказала.
Гриффиндорка равнодушно пожала плечами. Если они хотят на нее злиться, пусть. Ей-то какое дело. Она подошла к окну, выходящему на задний двор, и успела заметить, как на границе владений Уизли словно из воздуха возник Северус, а мгновение спустя рядом с ним появился директор.
У Гермионы чуть отлегло от сердца. Она была уверена, что в присутствии Снейпа ей будет легче. Ведь он единственный пока был на ее стороне.
Задняя дверь чуть скрипнула, открываясь. И вот уже двое мужчин стояли на кухне Уизли.
– Добрый вечер, Молли! – произнес Дамблдор.
– Да уж до доброго ему далеко, – проворчала женщина, выставляя на стол огромное блюдо с бутербродами. – Хорошо, что вы здесь, Альбус. Может, хоть вы образумите этих детей.
Гермиона сжала зубы, еле сдерживаясь от раздраженной гримасы. Когда же они поймут, что дети давно выросли?
– Посмотрим, что я смогу сделать, – чуть улыбнулся директор, бросая быстрый взгляд на Гермиону. – Но для начала я бы хотел поговорить с вами. Пройдем в гостиную.
Миссис Уизли не стала спорить и тут же вышла из кухни. Дамблдор же притормозил, проходя мимо гриффиндорки, и тихо спросил:
– Как он?
Гермиона поймала его настороженный взгляд, понимая, что директор спрашивает о Гарри.
– Жив, пока что, – ответила девушка, вновь начиная злиться. Если бы он только ее послушал…
Директор кивнул и проследовал за Молли.
– Что он сказал? – тут же обратился к Гермионе Снейп, не желая терять время.
Та удивленно моргнула, не сразу сообразив, о чем он говорит.
– О, эм… он поможет, – выговорила она, собираясь с мыслями. – Драко написал, что у вас есть портключ до Малфой-Мэнора.
– Предположим, есть, – насторожился Снейп.
– Если вы позволите, с его помощью я… то есть, мы с Роном перенесемся к Мэнору. Он встретит нас у южных ворот.
– Как вы доберетесь до них?
– У меня есть карта, – Гермиона со вздохом указала на тетрадь в своих руках.
– Он вас встретит, – кивнул Северус. – Дальше что?
– Сказал, что при встрече объяснит, – пожала плечами девушка.
Зельевар покачал головой.
– Вероятнее всего, он просто впустит вас на территорию. В замке вам придется ориентироваться самим. Он не сможет спуститься в подземелья, там наверняка опознавательные чары, настроенные на членов семьи.
Снейп вздохнул, провел руками по лицу. Он выглядел вымотанным. Гермиона впервые видела его в таком состоянии.
– Это очень опасно, – произнес он, серьезно глядя на девушку.
– Я знаю, – спокойно отозвалась Гермиона. Знал бы он, до чего она устала от этой фразы. – Он сильно рискует?
– Драко? – переспросил Снейп. – Да, сильно. Но он бы не стал делать этого, если не предусмотрел риски.
Гермиона кивнула, услышав за спиной шорох тяжелых мантий директора.
Дамблдор вошел в кухню, закрыл за собой дверь и внимательно оглядел собравшихся.
– Мистер Уизли, – начал он спокойным голосом, – вы позволите?..
– Да, конечно, – отозвался Рон, поднимаясь со своего места. Он кинул нервный взгляд на Гермиону и вышел.
– Мисс Грейнджер, – произнес Дамблдор, внимательно глядя на девушку. – Ваше поведение вызвало довольно противоречивую реакцию.
Гермиона скрестила руки на груди и пожала плечами.
– Северус сказал, у вас есть план, – продолжил директор.
– Есть, – кивнула девушка, стараясь, чтобы голос звучал настолько спокойно, насколько это только было возможно.
– И вы просите меня ограничить в действиях Орден и авроров, чтобы дать вам время. Я правильно понимаю?
Гермиона не выдержала и усмехнулась.
– Я ни о чем вас не прошу, – она покачала головой. – Я уже просила вас. Я просила не отпускать Гарри, я просила прислушаться к нашим словам, я просила быть осторожнее. Теперь я требую. Вы не послушали меня тогда. Вы должны послушать меня сейчас.
– Мне не нравится ваш тон, мисс Грейнджер, – посерьезнел Дамблдор.
– Очень жаль, – равнодушно бросила Гермиона. Она сама не понимала, откуда в ней столько дерзости. Еще вчера она бы ужаснулась самой мысли о таком разговоре с директором. Но сегодня обида, волнения и адреналин заставили ее забыть о приличиях.
– Что вы собираетесь предпринимать? – холодно поинтересовался Дамблдор.
– Попытаюсь спасти Гарри, пока еще есть возможность.
Гермиона видела, как взлетели брови Северуса от удивления. Да, она понимала, что директор спрашивал ее не об этом, но она ничего не могла с собой поделать.
Директор кивнул каким-то своим мыслям.
– Неужели я так о многом прошу? – вздохнул он. – Я ведь могу вообще вас никуда не пустить.
– Это будет не очень умно, учитывая, что я ваш единственный шанс не проиграть эту войну, – она прищурилась, убеждая себя, что он просто пытается вытащить из нее информацию.
Дамблдор вздохнул.
– Что ж, мисс Грейнджер, я уважаю чужие тайны. У вас, несомненно, есть основания злиться. Вы правы, в известной степени. Я не послушал вас тогда. Не заставляйте меня жалеть, что я слушаю вас на этот раз.
Гермиона еле сдержалась от очередного язвительного комментария, вовремя напомнив себе, что последнее, что ей было нужно, – это ссора с директором.
– Что бы вы там не задумали, у вас есть время ровно до рассвета, – произнес Дамблдор. – если вы не будете успевать вернуться до этого момента, отправьте патронуса. Но если до рассвета от вас не будет никаких вестей, за дело возьмется Аврорат.
Гермиона кивнула.
– Если у вас нет ко мне вопросов, – он вопросительно взглянул на девушку. Гермиона лишь покачала головой. – Хорошо. Я вас оставлю.
Северус молча покачал головой, неодобрительно глядя на Гермиону, но ничего говорить не стал. Вместо этого он подошел к ней и протянул карманные часы на длинной цепочке.
– Это портключ. Может перенести до пяти человек, так что вам точно должно хватить, – проговорил он.
Дверь позади них скрипнула, и на кухню вернулся Рон.
– Спасибо, – отозвалась Гермиона.
Снейп недовольно поморщился.
– Он активируется стандартным заклятием. Я могу еще что-то сделать?
– Вы и так сделали больше, чем я могла просить.
Снейп смущенно кивнул, бросил взгляд на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу Рона.
– Я, пожалуй, составлю компанию директору, – пробормотал Снейп, выходя в коридор.
Гермиона повернулась к другу и, решив не мешкать с этим, выдохнула:
– Я все уладила. Мы идем за Гарри.
***
В малой гостиной повисло неловкое молчание. Родители оставили их минут пять назад, за которые он лишь поинтересовался, хорошо ли она добралась.
Пэнси поерзала в кресле, стараясь устроиться удобнее. Нужно было что-то сказать.
– Так… – начала она чуть дрожащим от волнения голосом, – так что там был за непредсказуемый проект?
Роберт нахмурился, явно не понимая, о чем она говорит.
Девушка вздохнула.
– Ну, тот непредсказуемый проект, над которым вы работали в ноябре. Ты писал, что никто не знал даже приблизительно, сколько на него уйдет времени.
– О, – Роберт понимающе кивнул. Тень улыбки коснулась его губ. – Это довольно долгая история. А ты и так устала с дороги.
Пэнси смущенно потупилась, глядя на огонь в камине. Почему вдруг он решил, что она устала? Она так плохо выглядит?
– Я вовсе не устала, – упрямо произнесла она.
– Извини, я не хотел тебя задеть, – тут же стушевался он, заставив Пэнси почувствовать вину. – Ты просто так отчаянно старалась скрыть зевоту во время ужина.
– Это потому что мне было смертельно скучно! – тут же рассмеялась девушка, и на несколько мгновений неловкость между ними куда-то пропала.
– Ты не любишь семейные обеды? – Роберт явно не разделял ее веселья. Девушка снова потупилась.
– Не в том дело, нет. Просто, не пойми меня неправильно, но темы для разговоров были не очень воодушевляющие, – она пожала плечами.
– Что ж, пожалуй, в этом я могу с тобой согласиться. В известной степени, – добавил он, подумав.
– В известной степени?!
Роберт усмехнулся.
– Возможно, обсуждение всех наших гипотетических знакомых, затеянное нашими матерями, было и не совсем уместно. Но твой рассказ об экзаменах был мне весьма интересен.
– Брось, – Пэнси отмахнулась совсем не женственным жестом. – Это рутина.
– Для меня нет, – серьезно отозвался Роберт, и Пэнси снова почувствовала себя неуютно. Еще и эти неудобные юбки закручивались вокруг ног, заставляя ее чувствовать себя еще более неуверенно.
Роберт явно это заметил.
– Ты не любишь платья? – спросил он, улыбаясь.
Пэнси смутилась.
– Не в платьях дело, – пробормотала она.
– А в чем тогда? – он чуть склонил голову, внимательно наблюдая за реакцией девушки.
– В платьях, которые выбирает мама, – со вздохом отозвалась Пэнси.
Роберт понимающе кивнул и улыбнулся чуть шире. Пэнси смутилась еще больше.
– О чем бы ты хотела поговорить? – он резко сменил тему.
– Прости? – не поняла Пэнси.
– Ну, ты сказала, что то, что обсуждалось сегодня за ужином, тебе не интересно, – пояснил он. – О чем тебе интересно говорить?
– О том, что действительно стоит обсуждать, – она пожала плечами, слабо понимая, к чему он клонит.
– А что, по-твоему, того стоит? – упорствовал Роберт.
Пэнси вновь пожала плечами, неуверенно глядя на него.
– Я просто пытаюсь понять, – произнес он.
Девушка вздохнула.
– Иногда людям надо выговориться, – неуверенно начала она. – Иногда друзья просят совета. Или ты его просишь у друзей. Случаются какие-то события, действительно важные события, которые стоят того, чтобы их обсудить. Два близких человека могут поделиться мнениями о чем угодно: книгах, мыслях, людях. Еще можно задавать вопросы о том, что тебя действительно волнует, – она пронзительно посмотрела на своего будущего жениха, уверенная, что он понимает, на что она намекает. – Разговоры из вежливости не стоят того, чтобы портить ими трапезу.
– Почему же ты не задаешь вопросы, которые тебя волнуют?
О да, он совершенно точно понимал, на что она намекает.
– Потому что я более чем уверена, что по-прежнему не получу на них ответа. А раз так, то, опять же, к чему сотрясать воздух?
Роберт вновь усмехнулся.
– Справедливо, – он наклонился вперед, оперся о колени. – Я так понял из разговора с твои отцом, что все же нарушил твои планы.
Пэнси покачала головой, вновь смущенная быстрой сменой темы.
– Я думала, мы уже обсудили это. Ты не нарушал никаких планов.
– Но ты хотела провести праздники с друзьями.
– Хотела, – спокойно согласилась девушка.
– Я не хотел бы утруждать тебя своим присутствием. И тем более отвлекать тебя от чего бы то ни было.
Пэнси нахмурилась.
– Я не могу понять, ты так на комплимент напрашиваешься или просто стараешься быть до раздражения вежливым? – выпалила она.
– Возможно и то, и другое, – спокойно отозвался он.
– Так вот, повторяю в третий раз – ты здесь ни при чем. Я могла с тем же успехом привезти своих друзей с собой. У нас достаточно большой дом. Но я сама решила этого не делать, ибо знала, что это расстроит мать. Тем самым, я лишь сберегла свои нервы. Ты никакого отношения к изменению моих планов не имеешь.
– Приятно слышать, – отозвался он, делая вид, что не заметил ее раздраженного тона. Потом добавил погрустневшим голосом: – Знаешь, почему-то с тобой гораздо проще общаться в письмах.
– С тобой тоже, – призналась Пэнси и тут же неожиданно повеселела. – Мы можем облегчить себе задачу. Запремся в своих спальнях и все праздники будем обмениваться письмами через домовиков. Глядишь, через неделю уже станем лучшими друзьями.
Роберт невольно рассмеялся.
– Боюсь, наши родители будут несколько разочарованы таким поворотом.
Пэнси картинно вздохнула.
– Ну, раз так, придется и дальше мучиться с этим личным общением.
***
Гермиона дожевывала последний бутерброд, старательно заучивая нарисованную Драко карту. Давно перевалило за полночь, в доме все более-менее улеглось. Большая часть авроров ушли вместе с директором. Оставшиеся разбрелись по спальням отдыхать.
Рон минут десять назад ушел наверх собираться, и Гермиона использовала последнюю возможность подготовиться.
Карта выглядела довольно просто – три больших ориентира и почти прямая тропа. Заблудиться по такой вряд ли получится, но девушка точно не готова была рисковать.
Гермиона устало откинулась на спинку стула. О чем еще она не подумала?
Дверь тихонько скрипнула, впуская Рона.
Гермиона невольно улыбнулась, глядя на него.
– Две мантии?
– Одна для Гарри, – он смущенно пожал плечами. – Есть хоть какой-то смысл в том, что я порчу отношения с собственной семьей? – спросил он, садясь рядом с девушкой.
– Они пытались выяснить, куда мы идем? – тут же нахмурилась Гермиона.
– Куда мы идем, зачем мы туда идем, почему не позволяем им помочь нам, зачем Дамблдор запретил им действовать до утра, с каких пор ты доверяешь Снейпу, откуда у тебя столько секретов от Ордена и что, черт возьми, ты себе позволяешь, – Рон устало опустил голову на руки и закрыл глаза. – Пожалуйста, скажи, что у всего этого есть смысл.
– Ну, если спасение чужой жизни – это смысл, то да, он есть.
Рон поднял голову и в упор посмотрел на подругу.
– Мы ведь сейчас о жизни Гарри, да?
– В первую очередь о нем, – сглотнув, произнесла Гермиона. – Но и не только.
– Гермиона, во имя Мерлина! Во что ты ввязалась? – не выдержал парень.
Девушка грустно ухмыльнулась.
– В то же, во что и остальные – в войну.
– Ну, знаешь, – выдохнул Рон. – Переписку с врагом ведешь только ты.
И он недоверчиво посмотрел на ее тетрадь.
– Во-первых, Драко не враг. Сам-Знаешь-Кто враг, – жестко отозвалась она. – Во-вторых, может, это не так уж плохо. Ведь благодаря этой переписке у нас есть шанс.
Рон пожал плечами, почесал подбородок, потом робко признался:
– Я стараюсь об этом не думать. А то у меня такое ощущение, что мозг начинает закипать.
Гермиона вздохнула. Ей нечего было ему ответить. Она и сама старалась сейчас думать как можно меньше, потому что от размышлений совсем не становилось легче. Закипающий мозг… Вероятно, она понимала Рона сейчас лучше, чем ей хотелось бы.
– Наши вещи здесь? – сменила она тему.
– Да. Чемоданы оставили в моей спальне, – кивнул Рон.
Гермиона поднялась, подхватила тетрадь и свой рюкзачок.
– Я пойду переоденусь, и потом мы уходим.
Рон ничего не ответил.
Девушка вышла в коридор. В гостиной, где горел приглушенный свет, еще сидели несколько мужчин и что-то обсуждали в полголоса. Она сумела разглядеть Грюма, мистера Уизли и профессора Люпина. Многие лица скрывал сумрак, но она была уверена, что Чарли и Билл тоже там были. Как только ее заметили, разговор оборвался. Гермиона хмыкнула, чуть ускорив шаг, чувствуя тяжелые взгляды, которыми ее провожали.
Она снова начала злиться. И почему все считали ее кому-то должной?..
Гермиона поднялась на последний этаж и вошла в спальню Рона. Их с Гарри чемоданы стояли возле кровати, приготовленной для Гарри. Отбросив совсем ненужные сейчас сожаления, девушка принялась рыться в своих вещах. Водолазка, самый теплый свитер, более удобные джинсы. Мантия-невидимка, спрятанная на самом дне. Переодевшись, она принялась переплетать волосы в тугую косу, чтобы не лезли в глаза в самый неподходящий момент. Закончив с этим, Гермиона потянулась к чемодану Гарри. Мысленно попросив прощение у друга, она начала перебирать его вещи. Его мантия-невидимка нашлась довольно быстро.
Девушка закончила со сборами и присела на кровать на минуту. Ей вдруг захотелось найти самый темный угол в доме, забиться туда и, наконец, разрыдаться во всю силу. А потом, обессилившей, заснуть. И чтобы кто-нибудь большой и сильный взял ее и унес куда-нибудь подальше от всего этого кошмара. Неожиданно, совсем не к месту, ей вспомнилось, как Малфой нес ее на руках после ее бесплодных попыток вырваться из имения Альберты. Гермиона тяжело вздохнула. Ее «пять минут на слабость» давно прошли. Сейчас нужно было быть сильной, уже не ради себя, но ради Гарри.
Она поднялась, подхватила свою теплую мантию, проверила, не забыла ли чего, и вышла из комнаты. И буквально носом уткнулась в миссис Уизли.
Гермиона охнула и тут же отступила на полшага назад.
– Миссис Уизли? – она постаралась сохранить спокойное выражение лица, хоть ей и было прекрасно понятно, зачем Молли стояла под дверью, словно приведение.
– Может быть, ты все-таки расскажешь, что вы задумали? – не терпящим возражений тоном произнесла женщина.
Да, трудно будет остаться спокойной.
– Простите, миссис Уизли, но я не могу, – со вздохом выговорила Гермиона.
– Что значит, ты не можешь?! Ты должна нам все рассказать!
Ну вот, опять это «должна»!
– Действовать в одиночку, по меньшей мере, неразумно, – продолжала миссис Уизли.
– А я и не утверждала, что это разумно. Но, к сожалению, это единственный выход в сложившихся обстоятельствах, – Гермионе становилось все сложнее сдерживаться.
– Но я не могу позволить тебе впутать Рона непонятно во что!
Гермиона выразительно закатила глаза. Только материнской истерики ей сегодня и не хватало.
– Ваш сын уже достаточно взрослый человек, чтобы самостоятельно принимать решения. Я ни к чему его не принуждала. А теперь пропустите меня, пожалуйста, мне пора.
И она попыталась обогнуть разгневанную женщину. Но не тут-то было.
– Ты совершаешь ошибку! – прошептала миссис Уизли.
– Ну, а я так не считаю, – выдохнула Гермиона, грубо оттеснив Молли в сторону и почти бегом спустившись на первый этаж.
Войдя в кухню, она кинула Рону мантию-невидимку Гарри и направилась прямиком к камину.
– Пора. Мы уходим.
– А мы разве не через дверь? – спросил он, пряча мантию в карман.
– Нет, – Гермиона подтянула к себе горшок с дымолетным порошком. – Слушай. Перенесешься в Дырявый котел вслед за мной. Оттуда сразу же выходи в магглскую часть города, не мешкай ни минуты, нам не нужно привлекать внимание Тома. Я буду ждать тебя снаружи.
Рон кивнул. Гермиона вошла в камин, четко выговорила «Дырявый котел! » и бросила порошок себе в ноги. Последнее, что она успела увидеть сквозь зеленые языки пламени, – сосредоточенное лицо Рона. Потом ее завертело, закружило и понесло куда-то с такой скоростью, что она пожалела о съеденных ранее бутербродах. К ее счастью, закончилось все так же стремительно, как и началось.
В зале паба было пусто. Оно и неудивительно, стрелка часов приближалась к часу ночи. Надеясь, что Том уже спит и не услышит их, Гермиона кинулась к выходу, стараясь ничего не опрокинуть по пути. Уже выходя на улицу, она заметила отблески зеленого пламени на стенах.
Рон вышел к ней буквально через пару секунд.
– Том не спустился? – с тревогой спросила Гермиона.
Рон молча покачал головой.
– Отлично, пошли, – Гермиона взяла его за руку и потащила через дорогу туда, где виднелся совсем уж глухой проулок.
Скрытые стенами домов от чужих глаз, они отряхнули друг друга от сажи и перевели дух.
– Куда теперь? – спросил Рон.
– В паре миль отсюда есть квартал магов. Жуткое место, в разы страшнее Дрянн-Аллеи. Мы пойдем туда, – ответила она, доставая из кармана мантию-невидимку.
– И зачем нам в такое милое место? – пробормотал Рон, задумчиво глядя за ее манипуляциями.
– К Малфой-Мэнору мы отправимся оттуда, – терпеливо объясняла девушка. – Во-первых, мало кому в голову придет, что это мы могли перенестись оттуда. Во-вторых, там столько следов от аппараций, портключей и такой уровень темной магии, что наши следы, даже если захотят, не найдут.
– Откуда ты все это знаешь? – Рон недоверчиво посмотрел на подругу. – Не в «Истории Хогвартса» же прочитала…
– Драко рассказал, еще осенью, – созналась Гермиона. – На случай, если придется прятаться и убегать.
– Малфой рассказал, значит, – задумчиво отозвался Рон. – И с каких пор ему есть дело до твоей безопасности?
– Суть не в том, что его волнует моя безопасность, – вздохнула девушка. И почему они тратят время на этот дурацкий разговор?! – Суть в том, что ему не очень-то нужна моя смерть. Мантию надевай!
– Знаешь, я даже спрашивать не буду, откуда у тебя это, – задумчиво выговорил он, глядя, как она кутается в мантию-невидимку Драко.
– Спасибо тебе большое, – хмыкнула Гермиона. Как же ее достал этот детский сад, кто бы знал!
Натянув капюшон, она подошла к Рону и прикоснулась к его груди левой рукой. В правой уже была зажата палочка.
– Наденешь мантию, возьми меня за руку, – тихо проговорила гриффиндорка.
Из переулка они вышли, держась за руки. Гермиона шла чуть впереди. Поначалу она очень внимательно осматривала улицы – нет ли чего подозрительного или кого-то знакомого. Но было уже поздно, и она выбирала достаточно пустынные улочки, чтобы чуть расслабиться. Мантии в любом случае скрывали их от чужих глаз. Раз за разом в памяти всплывали те два вечера, что они провели с Малфоем в городе. Два жутких, нервных и, как оказалось, таких необходимых вечера.
Они двигались почти бесшумно, несколько раз останавливались, пропуская загулявшиеся парочки и переводя дух. Чем ближе они были к Даун Хилл, тем темнее и запутаннее становились улицы. Меньше, чем через час они достигли нужного закоулка.
Гермиона достала из кармана часы, которые ей дал Северус. Она еще в Норе обнаружила, что, несмотря на свое основное предназначение, часы идут совершенно точно. Циферблат чуть светился, позволяя разглядеть стрелки.
– А в этот раз быстрее, – пробормотала она себе под нос.
– Быстрее? Ты уже делала это раньше? – напрягся Рон.
Гермиона скинула мантию, пропуская его вопрос мимо ушей.
– Спрячь мантию-невидимку понадежнее. Там, – она кивнула на кирпичную стену, рядом с которой они стояли, – такими вещами лучше не светить. Надень капюшон и натяни как можно сильнее на глаза. Когда окажемся там, не поднимай головы и ни на кого не смотри. Я тебя поведу. Главное в этом месте – быть как можно незаметнее. Понял?
– Понял, – буркнул Рон.
– Проход работает по тому же принципу, что и на вокзале, – продолжала свой инструктаж Гермиона. – Просто поверь, что тебе нужно пройти через эту стену и пройди.
– Иди, – Рон подтолкнул девушку к проходу. – Я за тобой.
Гермиона кивнула и тут же прошла сквозь стену. Рон шагнул следом, взял Гермиону за руку и уткнулся взглядом в мостовую.
– Пошли, – тихо выдохнул он.
И они пошли. Людей здесь было не в пример больше, чем в магглской части города. Впрочем, уворачиваться от прохожих приходилось редко. Большинство предпочитали жаться по обочине и прятаться в тени унылых забегаловок и странных магазинчиков. Гермиона уверенно вела друга к концу широкой аллеи, где в разные стороны расходилось множество разных переулков. Нырнув в один из них, они вышли в какую-то подворотню. Глухие стены с трех сторон, мусор, жуткая вонь и ни одного источника света, кроме луны. Идеальное место, чтобы незаметно исчезнуть.
Гермиона снова достала часы Северуса.
– Два часа две минуты. Запаздываем.
Она положила часы на ладонь и протянула Рону. Тот крепко сжал ее руку и кивнул, подтверждая, что готов. Гермиона прошептала заклинание, и их тут же закрутила воронка аппарации. Они рухнули на промерзшую каменистую почву. У Гермионы мелькнула мысль, что впечатлений от магических перемещений после этого вечера ей хватит на год вперед.
Девушка отогнала от себя ненужные мысли и посмотрела на Рона.
– Мантия! – прошептала она.
Они закутались в мантии-невидимки, вновь взялись за руки и огляделись.
Гермиона замерла, пораженная, и даже задержала дыхание на пару мгновений, не в силах поверить своим глазам.
– Ты знаешь, куда нам дальше? – по-своему истолковал ее замешательство Рон.
Гермиона сглотнула.
– Да, Рон, я совершенно точно знаю, куда нам дальше, – прошептала она.
Прямо перед ними раскинулся лес из ее снов. Впереди лежала тропа, по которой она путешествовала почти каждую ночь на протяжении долгих трех месяцев. А ладонь покалывало от знакомого до боли прикосновения.
Гермиона подняла глаза к небу в беззвучном восклицании. Малфой был прав. Тысячу раз прав во всем! Она не знала, плакать ей или смеяться. Столько лет презрительного отношения к любым формам прорицания. И вот, пожалуйста, сама становится пифией. Дьявол бы побрал эту магию!
Гермиона сжала ладонь Рона сильнее от отчаяния. Что же творилось с ней?
– Гермиона? – привлек ее внимание друг. – Что-то не так?
– Нет, все так. Пошли.
И она потянула его за собой.
– Знаешь, – произнес Рон минут через десять, – это официально самая жуткая ночь в моей жизни.
– А как же Министерство? – тихо отозвалась Гермиона.
– Ну, тогда я хотя бы примерно представлял, чего стоит ждать. И что важнее всего, с нами был Гарри.
– Да, – прошептала в ответ Гермиона. – Я хорошо тебя понимаю.
Они продолжили путь молча. Гермионе даже не надо было сверяться с ориентирами, о которых писал Драко. Ей начинало казаться, что она настолько хорошо выучила дорогу из своих снов, что теперь прошла бы по ней даже с закрытыми глазами. Она даже не удивилась, когда почти час спустя лес начал редеть и впереди показались высокие кованые ворота.
Они с Роном остановились в тени деревьев.
– Что дальше? – прошептал Рон, которого явно раздражали заминки.
– Ждем, – выдохнула Гермиона, оглядывая знакомые ограждения.
Она не видела, что находится за ними. Казалось, за воротами продолжается лес. Но Гермиона понимала, что, скорее всего, это охранные чары, скрывавшие территорию Мэнора и сам замок.
Не прошло и двух минут, как ворота скрипнули, открылись, и из-за них вышла фигура в наглухо застегнутой черной мантии. В отличие от снов, сейчас Гермионе кричать не захотелось. Вместо этого она отпустила руку Рона и кинулась вперед, сама слабо соображая, что делает.
Малфой опешил от ее объятия, сделал пару шагов назад, чтобы не упасть, и стянул с ее головы капюшон мантии-невидимки.
– Напугала же, Грейнджер! – выдохнул он ей в волосы.
– Прости, – пробормотала Гермиона, все же отпуская его и чуть отступая.
– Ты что, одна? – нахмурился он, глядя за ее спину. И тут же увидел Рона, приоткрывшего свою мантию. Тот лишь кивнул, недоверчиво оглядывая слизеринца.
– Вы прямо от Уизли? – вновь обратился он к Гермионе, не забыв вернуть Рону недовольный взгляд.
– Нет, – она замотала головой, – через Даун Хилл.
– Хорошо, – кивнул Драко. – Теперь слушай внимательно. Поттер в подземельях, но я не знаю точно, в какой части. Будем надеяться, что его устроили ближе ко входу, но тебе придется искать его самой. Ты помнишь расположение коридоров?
– Да, Драко, я все помню.
– Дальше. Я смогу ненадолго ослабить охранные чары здесь на границе, чтобы вы вошли незамеченными. В замке будь аккуратнее, отец активировал все заклятия. Заберете Поттера, и тут же обратно, ни на что не задерживайтесь. Когда пойдете обратно, тебе придется взорвать ворота. Иначе вы просто не выберетесь. После этого у вас будет минут пять форы, не больше. Отойдите по возможности дальше от границы замка и переноситесь. Вот портключ, – он протянул ей пресс-папье со стола в спальне Блез. – Он активируется при одновременном прикосновении трех человек, так что аккуратнее.
– Куда он ведет? – спросила Гермиона, пряча вещицу в карман джинсов.
– В Ирландию. Я предупредил Альберту, она вас ждет. Тебе все понятно?
– А как же ты? – не выдержала Гермиона.
– В каком смысле? – Драко опешил от ее вопроса.
– Он поймет, – еле слышно прошептала девушка, чувствуя, как по спине пробежал холод от одной мысли.
– Не поймет, – Драко спокойно покачал головой. – Меня прикроют.
– Кто?
Драко вздохнул. Вновь недовольно посмотрел на стоящего в стороне Рона.
– Блез, – произнес он. – Она приехала на Рождество. Она прикроет, если это понадобиться.
Гермиона стушевалась. Такого ответа она ожидала меньше всего. Девушка тут же мысленно дала себе подзатыльник. Она проделала весь этот путь сюда не для того, чтобы испытывать неприемлемые эмоции к Драко Малфою. Она здесь совершенно по другой причине.
– Вот еще что, – вновь привлек ее внимание Драко. – Возьми.
Гермиона опустила взгляд на его руки, сжимавшие сейчас еще одну мантию-невидимку. У девушки вырвался нервный смешок, но она сумела себя остановить.
– Для Поттера, – пояснил Драко, тоже чуть улыбнувшись. – Эту потом вернешь.
– Прости, что заставляю тебя делать это, – с горечью прошептала Гермиона.
– О Мерлин Великий! Ну что мне с тобой делать? – Малфой картинно закатил глаза. – Сколько раз мы это уже обсуждали? Свои решения я принимаю сам. Ты здесь ни при чем.
– Спасибо, – прошептала Гермиона.
– Пока что не за что. Пошли.
Гермиона кивнула Рону, они снова запахнулись в мантии. Драко достал палочку и прошептал какое-то заклинание, ворота засветились. Он кивнул, и Рон с Гермионой тут же юркнули в проход. Картина мгновенно сменилась. Гермиона была права насчет охранных чар. Стоило им переступить границу владений, перед ними предстал огромный средневековый замок, выстроенный из темного камня. Гермиона сразу почувствовала себя нехорошо от вида этой громадины.
Драко дошел с ними до южного входа, прошептал «Удачи» и указал на тяжелую, обитую железом дверь.
Гермиона сглотнула. Это был вход в подземелья, где сейчас находился Гарри. Девушка крепче сжала ладонь друга, толкнула дверь и сделала шаг вперед.
***
Гарри открыл глаза и уставился в темный потолок над собой. Судя по всему, он ненадолго отключился и теперь пытался понять, который час. Все тело ломило от проклятий Люциуса Малфоя. Голова раскалывалась.
Юноша сел, поморщившись. Вокруг было темно и холодно. Но хуже всего было то, что он даже не представлял, что его ждало впереди и как всего этого избежать. Палочки с собой не было. Он не помнил точно, но, кажется, он обронил ее, когда на них только напали. А, значит, шансов выбраться из камеры самостоятельно было мало. Он с горечью вспомнил свои занятия с директором. Вот бы когда пригодилась беспалочковая магия. В отчаянной попытке хоть что-то сделать, он закрыл глаза и сосредоточился. Но сил не хватило даже на то, чтобы сконцентрировать оставшуюся магию. Он слишком устал.
Гарри отполз подальше от решетки и оперся о стену. Все же, вынужден был признать он, все могло быть гораздо хуже. Он вспомнил момент нападения, как его забрали. И, неожиданно, эти картинки вызвали успокоение. Он знал, что они не взяли Рона и Гермиону. Забрали только его, Гарри, друзья были в безопасности. В кои-то веки им не пришлось отдуваться за него. И от этой мысли было чертовски хорошо.
Не успел Гарри вдоволь насладиться этим ощущением, как решетка осторожно поползла назад, открывая проход. Парень насторожился, поднялся на ноги (что оказалось тяжелее, чем он предполагал) и с недоумением уставился в темноту. Что на этот раз? Его решил посетить местный полтергейст?
– Гарри! – выдохнула темнота.
И тут же прямо перед ним возникла голова Гермионы. Гарри моргнул, потряс головой, но видение не исчезало. Через секунду рядом с головой Гермионы возникла голова Рона. Гарри начал серьезно сомневаться в своей адекватности. Снова вспомнились Круцио. Наверняка у него от проклятий крыша поехала.
– Гарри, ты в порядке? – прошептала голова Гермионы.
Поттер постарался отступить назад, но этому помешала каменная стена.
– Гермиона, по-моему, он в шоке, – проговорила голова Рона.
– Я схожу с ума? – не выдержав, спросил Поттер.
– Да нет же, Гарри! – из воздуха материализовалась рука Гермионы, прикоснувшаяся к его плечу. – Мы пришли за тобой!
– Это мантии-невидимки, – объяснил Рон, размахивая двумя руками.
Гарри моргнул, перевел непонимающий взгляд с Рона на Гермиону и обратно. И тут до него начало доходить. Внезапно захотелось крикнуть от ярости. А ведь он только понадеялся, что в этот раз никто из-за него не рискует жизнью.
– Нам надо уходить, – прошептала голова Гермионы. – Вот, надень.
И она протянула ему еще одну мантию. Гарри в недоумении посмотрел на предложенную вещь. Медленно взял ее, развернул, накинул на плечи.
– Я точно не схожу с ума? – прошептал он с отчаянием.
– Нет, Гарри! Мы действительно пришли за тобой. Я тебе все позже расскажу. Нам нужно уходить отсюда как можно быстрее.
Гермиона плотнее завернула его в мантию, нащупала ладонь и передала Рону. Тут же Гарри куда-то потянули.
– А куда мы? – спросил он Рона, не удержавшись.
– Понятия не имею, – отозвался Уизли шепотом. – Главное, что подальше отсюда.
Гарри хмыкнул, хотел спросить еще, но Гермиона на них шикнула.
Он плохо понимал, где они шли. Рон просто тянул его вперед, а у Гарри совсем не осталось сил сопротивляться. Через пару минут они вышли на воздух, и темп ускорился. Следующее, что Гарри помнил отчетливо, – большой взрыв. Он не успел сообразить, кто взрывал и что взрывали. Но после этого ему пришлось почти бежать. В какой-то момент они просто остановились, Гарри не мог понять, почему. Он наклонился в ту сторону, где предположительно находился Рон, и прошептал:
– А что вообще происходит?
– Расслабься, брат, – усмехнулся Уизли. – Я сам уже давно ни черта не понимаю.
– А откуда столько мантий? – еще раз попытался осмыслить происходящее Поттер.
– Судя по всему, от Малфоя, – недовольно отозвался Рон. – Герм, что происходит.
– Я не помню, в какой карман положила, – прошептала девушка. – Погоди секунду.
– Малфой, который Драко Малфой? – продолжал соображать Гарри.
– Ага, – хмыкнул Рон. – И не спрашивай меня, почему и как. У меня мозг узлом завязывается, когда я пытаюсь об этом думать.
– Нашла! – провозгласила Гермиона, вытянув вперед руку с продолговатым пресс-папье. – Это портключ. Беритесь скорее!
Мальчики хмыкнули, почти одновременно прикоснулись к предмету. И через пару мгновений они все уже валялись под сенью оголенных от листвы дубов.
Гермиона поднялась первой, скинула с себя мантию-невидимку и на ощупь стала искать друзей.
– Гарри! – позвала она. – Гарри, ты в порядке?
– В полном! – хрипло отозвался тот, выпутываясь из своей мантии.
Чуть поодаль появился Рон.
– Где мы на этот раз? – поморщился он, оглядываясь по сторонам.
– На территории имения, – равнодушно бросила Гермиона, помогая Гарри подняться.
– Чьего имения? – не унимался Рон.
Гермиона вздохнула, но тут же за их спинами раздался мелодичный женский голос:
– Моего.
Все трое резко обернулись. Рон тихо чертыхнулся, но в повисшей тишине это прозвучало почти как крик.
***
Драко бросил последний взгляд на расправленную кровать и спящую на ней девушку и шагнул к двери.
Он должен был признать, что все прошло довольно хорошо. Хоть взрыв, устроенный Гермионой и поднял его отца, шума было не очень много. Блез даже не проснулась.
Их ночью никто не тревожил, а значит, его никто не искал. Что тоже очень обнадеживало.
Он открыл дверь, шагнул в коридор и лицом к лицу столкнулся с Люциусом.
– Отец? – опешил он. – Доброе утро.
– Вот ты где, – прорычал Малфой-старший.
– Что-то случилось? – невинно поинтересовался Драко.
– Собирай вещи, – бросил Люциус. – Вы с Блез отправляетесь в имение Забини. Здесь сейчас будет не до вас.
Юноша кивнул, стараясь не выдать своего облегчения от этой новости. Люциус хотел уже уйти, но замешкал.
– Ты провел здесь всю ночь? – спросил он.
Драко ухмыльнулся.
– Да, отец.
– И я должен тебе верить? – прошипел Люциус.
Драко смело встретил настороженный взгляд отца и уже раскрыл рот, чтобы уведомить Люциуса, что ему совершенно безразлично, верят ему или нет. Но тут дверь в спальню снова открылась и перед ними предстала Блез, заспанная, со спутанными волосами и замотанная в одну простыню.
– Драко, ты забыл, – пробормотала она, протягивая юноше его перстень.
Потом, ни капли не смущаясь своему виду, подняла взгляд на Малфоя-старшего, пробормотала:
– Доброе утро, мистер Малфой.
И снова скрылась в своей комнате.
Драко заметил легкую усмешку на губах отца.
– Ладно, верю, – хмыкнул Люциус. – Карета будет ждать в полдень, – бросил он напоследок и, развернувшись на каблуках, поспешил к лестницам.
Как только отец скрылся за поворотом, Драко надел перстень и шумно выдохнул, не зная, кого ему стоит благодарить – провидение или Блез.
Он непонятно зачем огляделся по сторонам, пожал плечами. Открыл дверь и юркнул обратно в спальню девушки. По крайней мере, Блез, в отличие от провидения, он мог поблагодарить лично.