ЛУНА ВСХОДОВ

Мощь стократно возросла:

Войскам нашим нет числа.

Вот теперь нам хватит силы

Уложить всех ведьм в могилы.

О Луна, заполни ночь,

Прогони все тени прочь,

Освети наш долгий путь,

Благословить нас не забудь.

НИКОЛЬ

Дорога в Лондон, ноябрь

Николь очнулась от сильной тошноты. Ее сбросало из стороны сторону. Она попробовала лечь смирно, чтобы утихомирить свой желудок, и начала лихорадочно соображать, где находится.

Вероятно, это было заднее сиденье автомобиля. Девушка попыталась сесть, но не смогла: руки и ноги что‑ то держало. Она вытянула шею, кое‑ как разглядела стянувшие ее веревки и тут же вспомнила все: битву, руку на своем лице, хищную физиономию и – самое главное – слова Филиппа, который обещал прийти на выручку.

Николь шепотом приказала узлам развязаться. Веревки не поддались. Вместо этого ее голову пронзила колющая боль. Морщась, она попробовала еще раз – снова резь и никакого результата.

Рядом раздался басовитый хохот.

– Даже не думай. Магия тебя тоже крепко держит.

«Илай! – Николь захлестнуло волной ненависти. – Разумеется, Илай».

А что же тот, второй, из видения? При чем здесь он?

Колесо налетело на кочку, желудок девушки скрутило еще сильнее. На крутом повороте она больно стукнулась головой о левую дверцу. Потом машина резко затормозила – Николь, с лету ударившись о спинки передних кресел, рухнула в проем между сиденьями.

Она застыла – до того здесь было мерзко! – и стала ждать, когда ее вытащат. Через несколько минут дверцу открыли.

– Тебе же неудобно! – грубо хохотнул Илай.

С языка Николь чуть не слетела пара ласковых, но она подумала, что лучше не ввязываться. Молодой человек взял ее за икры, еще кто‑ то – за плечи, они выдернули девушку из проема и бросили на сиденье. Илай схватил ее за лодыжки и с силой потянул из салона автомобиля. Обивка обожгла ноги, но больше пленницу беспокоила рубашка, которая завернулась вокруг лямки на бюстгальтере. Наконец она смогла сесть, но тут же рывком была поставлена на землю.

Из‑ за машины вышел второй человек и впился в девушку глазами. Потом он присел, взвалил Николь себе на плечо, больно сдавив ей живот, и понес куда‑ то. Беспомощная и злая, она висела как мешок картошки и при каждом шаге с силой ударялась подбородком о спину неизвестного; правда, ее немного радовало то, что человек при этом вздрагивал от боли.

Небольшое строение напоминало одно из убежищ ковена Хосе Луиса, только здесь были земляные полы и грубо сколоченная мебель. Николь отказалась от предложенного стула, решив, что стоя сможет испытывать хоть какую‑ то уверенность, пусть даже иллюзорную. Молодые люди несколько минут о чем‑ то шептались, потом тот, второй, повернулся к пленнице.

– Просто убей меня, и покончим с этим, – сказала она и тут же вздрогнула, поняв, насколько пустыми были эти слова.

Ей хотелось бросить дерзкий вызов, яростно и бесстрашно проявить волю, а вместо этого вышел жалкий беспомощный всхлип жертвы, которая боится замыслов своих мучителей больше, чем самой смерти.

Незнакомец ухмыльнулся. Он подошел ближе – почти вплотную – и посмотрел пленнице в глаза. Николь в ответ уставилась на него.

– Может, убью. А может, нет.

Слова повисли в воздухе – грозные и одновременно дающие надежду. В холодном взгляде этого человека читалась решимость – так смотрят хищники на свою жертву, представляя, какова она на вкус.

Николь подняла голову повыше. Говорят, открыть горло врагу – показать, что тебе не страшно. Незнакомец улыбнулся по‑ волчьи – уголками губ, слегка обнажив зубы, – поглядел еще внимательнее; девушка прочитала в его глазах ненависть, презрение и кое‑ что еще.

Человек резко отшатнулся, отвернул голову, но было поздно – Николь успела заметить то, чего не должна была видеть. Помимо жестокости, злобы и ярости она разглядела любопытство.

«Неплохая зацепка».

Девушка незаметно потянула веревки, которые удерживали ее и физически, и магически; те не поддались. Холли наверняка давно бы совладала с ними, а потом, как знать, еще и с Илаем, и с этим вторым человеком – если, конечно, за последние месяцы стала сильнее. Однако у Николь имелись свои методы.

Незнакомец снова посмотрел на нее; пленница ответила улыбкой. Он прищурился, но глаз не отвел.

Осмелев, девушка спросила:

– Ты кто?

– Я – Джеймс, сын сэра Уильяма Мура, наследник престола Верховного ковена, – спесиво ответил тот.

– Верховный ковен? Это название должно произвести на меня впечатление?

– Должно, ведьма, – прорычал Джеймс. – Будь у тебя хоть капля ума, ты бы дрожала от одного только упоминания о нем.

– Прости. Впервые слышу – как и о тебе и о твоем папаше.

Она снова улыбнулась и, как оказалось, зря – человек кинулся к ней, поднял руку, словно хотел ударить, но вместо этого схватил за волосы и придвинул ее лицо поближе к себе.

– И очень пожалеешь, что услышала. Особенно после того, как мой отец с тобой разберется.

Ночью Николь никак не могла заснуть. Она лежала на жестком земляном полу, уткнувшись щекой в землю, ощущая на себе взгляды то Джеймса, то Илая – те спали по очереди. Продремав всего несколько минут, девушка почувствовала, как Илай грубо трясет ее за плечо.

– Поехали.

Руки ей так и не развязали, но в этот раз хотя бы разрешили сидеть. Совсем не отдохнувшая, Николь всю дорогу клевала носом, но просыпалась на каждой кочке и к тому моменту, когда они остановились, чтобы переночевать, была совершенно разбита.

Дом для ночевки оказался едва ли лучше предыдущего, однако здесь хотя бы стояли койки.

Молодые люди раздобыли где‑ то хлеб, и Николь понадеялась, что ее развяжут, но напрасно. Пока Илай кормил ее, Джеймс расхаживал рядом. Прожевав очередной кусок, она успела спросить:

– Не знаю, конечно, куда мы едем, но почему так долго?

– Это самый быстрый способ передвижения, учитывая обстоятельства. Наших сил не хватит для того, чтобы в забитом людьми аэропорту, не говоря уже о самолете, никто не заметил, что ты связана. Впрочем, еще пару дней, и будем на месте, – ответил Джеймс, не переставая вышагивать.

Илай запихнул девушке в рот очередной кусок хлеба. Она ответила взглядом, полным отвращения и к своему бывшему, и к себе.

«Как вообще можно было увлечься человеком злым до глубины души? К тому же глупо полагать, что такой нрав можно усмирить».

Словно прочитав эти мысли, Илай криво ухмыльнулся – когда‑ то, прикасаясь к ней, он делал точно так же.

Почувствовав на себе нескромный взгляд, Николь брезгливо отвернулась и увидела Джеймса. Тут ее осенило.

«Секс всегда был слабым местом Илая, еще до меня».

Она нарочито медленно посмотрела на него, томно похлопала ресницами – раз, потом еще. «Осторожно, главное – не перестараться».

Потом улыбнулась и бросила недвусмысленный взгляд – лучший из своего арсенала соблазна.

Илай нервно облизал губы и тайком посмотрел на Джеймса.

За последние несколько дней Николь поняла, что ее бывший хоть и побаивается, но совсем не уважает своего напарника. Сейчас он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и даже не подозревал о том, что позы бывают очень красноречивыми.

«Рискну. Сыграю с обоими».

Джеймс был темной лошадкой, а вот Илай – весь как на ладони: обязательно захочет то, что есть у других. Девушка отвела взгляд, стараясь не выдать себя: румянец на ее щеках вспыхнул не от воспоминаний, а от стыда.

Пары томных взглядов хватило, чтобы Джеймс клюнул. Вскоре он уже с интересом посматривал на пленницу. Илай это заметил. Оба колдуна, сами того не осознавая, стали лисами ходить вокруг девушки, не спуская при этом друг с друга глаз.

Николь ликовала и чуточку гордилась собой, вспоминая, сколько лет ее распекала Аманда, когда та переживала, что не нравится мальчикам.

«Вернусь – обязательно расскажу об этом Холли и Аманде. Надо будет вместе полистать что‑ нибудь о магии секса».

Что бы ни происходило, именно секс был всему причиной. Мама, которую соблазнил Майкл. Эпопея с Жаном и Изабо. А еще эти пары в ковенах: верховная жрица и помощник с «длинной рукой». «С чем, извините? С " длинной рукой"? »

За два дня магические узы немного ослабли; Николь решила прочитать какое‑ нибудь заклинание – очень слабое, такое, чтобы колдуны его не обнаружили, совсем незаметное среди той магии, которую они поддерживали вокруг себя, самое что ни на есть крохотное.

Чары сделали ее еще более прекрасной и, хвала Богине, совершенно неотразимой.

Пришло время ужинать, и Джеймс развязал девушку. Его присутствие возбуждало Николь, в этом уже не было сомнений: от горячих взглядов юноши по ее спине пробегали мурашки.

На следующее утро она почти забыла, что сама наколдовала те искры, что стали проскакивать между ними.

Когда все трое сидели за бутылкой вина, она спросила:

– Что твой отец собирается со мной делать?

– Не знаю. – Джеймс равнодушно пожал плечами. – Убьет, надо полагать. Как‑ никак, ты из рода Каор.

– А ты из рода Мур, создатель знаменитых бутербродов с воздухом «Верховный ковен».

Между ними это стало чем‑ то вроде шутки.

Он ухмыльнулся, оценив иронию, и пригубил вино.

– Совсем необязательно, чтобы все произошло именно так, – негромко добавила Николь.

Джеймс тихонько рассмеялся и протянул ей бутылку.

– Ха! Как верно заметил Шекспир, что значит имя? Не так ли, розочка моя?

– Да ты начитанный.

Она сделала глоток и пролила немного вина – руки дрожали от страха.

«Но ведь жива пока».

– Начитанный, – согласился Джеймс, бросив на девушку недобрый взгляд.

«И все же я в опасности. В страшной опасности».

«Какая цыпочка».

Джеймс не доверял ей, но при этом не стал бы отрицать, что увлекся. Только глухой не слышал разговоров о мощной магии, которая могла возникнуть между Каорами и Деверо. С Илаем и Николь, впрочем, это не сработало. Вдруг дело было совсем не в том, из какого рода колдун и ведьма, а в некоем их совпадении друг с другом? Род Мур считался сильнее рода Деверо. Вероятно, важно то, кто главнее.

Он облизал губы, представив, что может стать еще сильнее. Его колдовство плюс магия Каоров – этого хватит, чтобы свергнуть отца.

«Недурно».

Джеймс посмотрел на Николь, и в который раз не поверил блеску в ее глазах.

«Она хочет меня… Либо очень хорошо притворяется».

Как знать, вдруг эта стервочка вела свою игру. С другой стороны, все могло быть по‑ настоящему. В конце концов, он отличался весьма неплохой внешностью, а уж если говорить о внешности, то и у нее формы что надо.

Джеймс увидел, как Илай поедает девушку глазами, и затрясся от гнева.

«Ты свой шанс уже упустил. Теперь отвали».

Кто‑ то словно нашептывал ему: «Все дело в силе. Ведьма любит силу. У тебя она есть, а у Илая нет. Она хочет ощутить твою силу, Джеймс. Хочет твою силу. Тебя. Не стоит убивать. Совсем не стоит. Ты можешь заполучить ее. Тебя она хочет. У тебя, Джеймс, именно у тебя будет ведьма из рода Каор».

Он медленно улыбнулся и приобнял Николь за талию. Девушка положила свою руку сверху и посмотрела так, что он с трудом сдержал порыв взять ее прямо здесь и сейчас.

К сожалению, этот придурок Деверо ошивался где‑ то поблизости. Не стоило провоцировать возможного союзника, тем более посреди пути.

«Скоро мы будем в Лондоне. И кажется, отца ждет небольшой сюрприз».

ДЖЕЙМС I

Дорога из Дании в Англию, 1589 год

Король Шотландии стоял на нижней палубе у входа в монаршие каюты и любовался своей невестой, которую вез к себе на родину. Эта красавица, несмотря на то, что была гораздо моложе его, обладала глубоким умом, а ее манеры говорили, что она не по годам умудрена опытом. Превосходные, богато расшитые белые юбки будущей королевы прекрасно сочетались с ее элегантным черным корсетом.

Король, разглядывая декоративные розы, скрывавшие шнуровку на его туфлях, погрузился в размышления о красоте своей невесты. Мало кому выпадала честь взять в жены столь прекрасную женщину, и он готов был сделать все возможное ради ее счастья.

Наконец Джеймс перестал грезить и, сияя улыбкой, шагнул навстречу Анне.

– Думаю, мне стоит написать небольшую поэму о ваших глазах.

Она мгновенно зарделась.

– Вы уже сочинили для меня целую дюжину стихотворений!

– Верно. Однако ни одно из них не воспевает исключительно глаза – эти великолепнейшие озера света, которые отражают красоту и чистоту вашей души.

Анна смущенно засмеялась; румянец на щеках выдал тщательно скрываемое удовольствие.

– До нашего прибытия остаются считаные часы. Вероятно, король Шотландии – а в один прекрасный день и Англии – захочет найти для себя занятие более подходящее, чем сложение любовных стихов.

Взяв невесту за руку и заглянув ей в глаза, он сказал:

– Для короля нет ничего важнее его королевы. Разве не учит Бог, что любовь есть высшая обязанность человека? Я – ваш муж и обязан заботиться о жене своей подобно Христу, опекающему паству. Разве можно доверить страну тому, кто не умеет соблюсти простейшей заповеди? Как стану я милосердным монархом для тысяч подданных, если при виде ваших изысканных черт во мне не пробудится желание слагать рифмы?

Анна снова улыбнулась.

– Джеймс, я обожаю ваши стихи. Ах, если бы все, что выходит из‑ под этого пера, было столь же приятным.

– Вы намекаете на мой трактат о демонах?

Она зябко повела плечами.

– До чего страшные, жуткие вещи в нем описаны.

– Дражайшая Анна, не все на этом свете так же прекрасно, как вы. В мире есть много ужасных созданий – демонов и тех несчастных, что им прислуживают. Развеять туман мифов и слухов, укрывающий эти создания, – наша обязанность. Мы должны пролить свет истины на тех, чья жизнь проходит под покровом тьмы.

Анна покачала головой.

– Некоторые существа представляются мне настолько невероятными…

– Кто же? Демоны? Или ведьмы?

Она не успела ответить.

Корабль сильно качнуло. Джеймса с Анной ударило о переборку. С лестницы, ведущей на палубу, хлынула вода и мгновенно заполнила каюту по щиколотки.

Со всех сторон донеслись тревожные крики.

– Не бойтесь, моя дорогая! – крикнул Джеймс и стал пробираться к лестнице, решив, что наверху, над водой, им будет безопаснее.

Корабль простоял накренившись, кажется, целую вечность, а когда наконец выровнялся, король крикнул: «Идемте, Анна! » и с трудом зашагал вперед через поднимающуюся воду.

– Я не могу! Мои юбки!

Великолепный наряд не только потерял красоту, но и готов был погубить невесту. Одежда впитала столько влаги, что плыть в ней было нельзя – в воде, если бы пришлось покидать судно, тяжелая ткань камнем потянула бы на дно.

Не мешкая ни секунды, он пробрался в соседнюю каюту, поднял с пола упавший меч, по пояс в воде дошел до Анны, выхватил клинок и стал срезать юбки одну за другой. Невеста, испуганная и дрожащая, осталась в одном исподнем. Джеймс схватил девушку за руку и вывел из каюты.

Когда они добрались до середины лестницы, корабль снова накренился. Джеймс, не ослабляя хватки, продолжал упорно лезть вверх и тянуть невесту за собой.

Едва оба вышли наружу, на палубу хлынула волна и смыла их за борт.

Оказавшись под водой, Джеймс начал изо всех сил загребать ногами к поверхности; Анна, не выпуская его руки, помогала, как могла. Их легкие разрывались от нехватки воздуха.

В последний момент, потеряв надежду на спасение, они вынырнули. Джеймс хрипло вдохнул, закашлялся и посмотрел по сторонам. Вдалеке на волнах качалось суденышко. Сквозь хлеставший по лицам дождь король с невестой поплыли вперед.

Рыбак, который поднял их на борт, оглядел спасенных и с тревогой спросил, не ранены ли они. Джеймс медленно покачал головой и посмотрел на свой корабль.

Нос королевского судна еще некоторое время виднелся над водой, но темные волны вскоре поглотили его. Буря стихла так же внезапно, как и началась.

Капитан рыбацкой лодки осенил себя крестом.

– В жизни не видел ничего подобного.

– Излагай яснее, – потребовал Джеймс.

– Откуда ни возьмись – шквал. Сначала нас задел, а потом, будто живой, на ваш корабль кинулся. Господи, помилуй.

Король помрачнел и взглянул на Анну.

– Вы по‑ прежнему не верите, что ведьмы существуют?

«Сии ведьмы… способны насылать бури и штормы небесные равно на море и на сушу, однако по воле Божией таковые бедствия творятся не безгранично, а в особых местах и зримых пределах. Оттого всякий может отличить их от природного ненастья по внезапному явлению, могучей силе и недолговечности…»

Король отложил перо и прижал кончики пальцев к вискам. Доверенный советник терпеливо ждал неподалеку, зная, что прерывать господина не стоит. Наконец Джеймс поднял усталый взгляд от бумаги.

– Нет ли вестей о колдуньях, которые намеревались убить меня и мою супругу?

Из месяца в месяц он получал на этот вопрос отрицательный ответ и все больше опасался, что никогда не найдет виновников той беды. Впрочем, ему удалось несколько преуспеть в преследовании ведьм и разоблачении их мрачных обиталищ.

– Есть, ваше величество, – просиял довольный собой советник. – Некий джентльмен желает побеседовать с вами наедине. Он говорит, что ему известна напавшая на вас ведьма.

«Возможно ли? » – удивился король и, забыв об усталости, приказал:

– Зови. И присмотри, чтобы нам никто не мешал.

Советник с поклоном вышел, а через мгновение ввел в кабинет высокого темноволосого мужчину и удалился, закрыв за собой дверь.

– Ваше величество!

Незнакомец припал на одно колено. Джеймс жестом приказал ему встать и нетерпеливо подался вперед, желая услышать новости.

– Поднимись, добрый сэр, и расскажи мне, кто ты и зачем пришел.

Человек повиновался, но тут же в знак покорности замер в поклоне.

– Мое имя – Люк Деверо, ваше величество. Я прибыл сюда, как только мне стало ведомо, что у нас с вами общий враг.

– И кто же эта несчастная? – Король удивленно поднял бровь.

– Ее зовут Барбара Каор.

Джеймс был немного разочарован: он даже не слышал о такой.

– Это имя ни о чем мне не говорит.

– Непременно скажет, ваше величество, – убежденно ответил Люк Деверо. В его голосе звучали непреклонность и беспокойство. – Ибо она и есть та самая ведьма, что пыталась убить вас и вашу супругу.

Джеймс еще сильнее подался вперед, впившись в незнакомца глазами.

«Именно этих слов я и ждал. И именно поэтому должен ставить их под сомнение. Подданные жаждут угодить мне. Вернее, сделать вид, что угождают».

– Откуда мне знать, – проговорил он чрезвычайно суровым тоном, – что ты не вынашиваешь планов личной мести и не стремишься убить эту женщину с моей помощью?

– У меня и в самом деле есть своя обида на нее. Но я не скрываю этого, сэр, и настаиваю на обвинении.

На сожжение ведьм король явился вместе с королевой. Барбару Каор и ее служанку, которых обвинили в ведовстве и попытке убить монаршую чету, привязали к столбу на вершине большой поленницы. Люк Деверо стоял неподалеку – так, чтобы Барбара его видела, но не смогла бы легко указать на него стражам.

Когда полыхнул подол ее юбки, по лицу Люка пробежала кривая улыбка. Совсем скоро ведьма сгорит – точно так же, как и многие невинные женщины до нее. Впрочем, Барбара была далеко не невинной. Колдун выследил ее с большим трудом, а доклады шпионов и заклинания помогли найти всех оставшихся участников ковена Каоров – кое‑ кого из них еще предстояло убить. Уничтожение врагов доставляло Люку огромное удовольствие. Возможно, теперь род Деверо навсегда избавится от рода Каор.

И все же победа была не окончательной. Кассандра, юная дочь Барбары, сбежала. Он прочесал все окрестности, но ребенка и след простыл. Впрочем, оставшись без матери, девочка вряд ли смогла бы узнать о своих способностях. Неважно, жива она или мертва, – хребет рода Каор был сломан. Расцвет Деверо начался.

ДЖЕЙМС

Лондон, ноябрь

Сэр Уильям ждал в штаб‑ квартире Верховного ковена. В комнату вошел Джеймс и встал перед отцом, не выказав и малейшего почтения. Этот волчонок чуть не лопался от переполнявших его возбуждения и высокомерия.

– Отец.

– С возвращением. Поездка была удачной?

– Более чем, – ответил тот с улыбкой и повернулся к двери.

В зал ввели молодую женщину. Хотя руки ее были связаны за спиной, держалась она прямо, с достоинством. Сэр Уильям втянул носом воздух и ощутил, что от нее исходит страх, пусть и хорошо скрываемый.

– Отец, позволь представить тебе Николь Андерсон, мою невесту.

ХОЛЛИ

Сиэтл, ноябрь

Сильвана с Кьялишем ушли, оставив Холли, Аманду, Томми и Кари стоять в неловком молчании – раздраженных и злых друг на друга. Томми беспомощно переводил взгляд с одной девушки на другую, не зная, как их успокоить – особенно Аманду.

Пришлось вмешаться tante Сесиль.

– Надо собрать Круг и спросить у Богини, как нам лучше поступить и следует ли Холли спасать Жеро. Раз есть возможность получить наставление – так и поступим.

Холли приготовилась протестовать.

«А если я получу отказ? » – подумала она и вдруг поняла, что, пробыв верховной жрицей несколько месяцев, до сих пор не отдавала себя во власть Богини полностью.

Успешное действие заклинаний казалось ей таким же естественным, как и нужная реакция во время лабораторных по химии. Мысль о том, чтобы подчинить свою волю, пугала ее.

Tante Сесиль посмотрела на Холли так, словно поняла, о чем та думает, и медленно кивнула.

– Значит, настала пора решать: заявлять тебе свои права на положенное от рождения или нет.

У девушки перехватило дыхание.

Аманда удивленно подняла брови, а Кари раздраженно спросила:

– Вы это о чем? Что еще за тайный код?

Холли обуял страх. Делать такой выбор сейчас, когда она сбита с толку, а кругом творится не пойми что, – это было уже слишком.

«Если я соглашусь и посвящу себя ей, то никогда уже не стану прежней. Вдруг моя Богиня безжалостна? Вдруг именно поэтому все Каоры были такими жестокими? »

– Выбор за тобой. Ты можешь и отказаться, – заметила tante Сесиль.

– Сегодня мы дадим Кьялишу оплакать его горе, – решила Холли. – Круг соберем завтра, и я предстану перед Богиней. – Потом она обратилась к Аманде: – Ты не возглавишь ковен. Это моя обязанность.

– Все равно к Жеро не поедешь, – холодно ответила та.

Томми приобнял Аманду, но на этот раз она раздраженно сбросила его руку.

Расстроенный вид молодого человека оказался красноречивее любых слов.

– Спросим Богиню, что нам делать. Проведем обряды познания и ясного видения, – сказала tante Сесиль и со вздохом добавила: – Надеюсь, это удастся.

Аманда и Кари чуть отступили. Последняя скрестила на груди руки; она не совсем влилась в компанию, не разделила с остальными свою ношу – любовь к Жеро и ненависть к Холли за то, что та оставила его гореть в Черном огне.

– Сегодня нам лучше держаться вместе, – сказала tante Сесиль. – У кого проведем эту ночь?

– Девочки! Вы живы! – с облегчением крикнул дядя Ричард, влетая в зал.

Чрезмерно заботливая медсестра указала ему, куда идти. С самой смерти Мари Клер Холли не видела его настолько оживленным.

– Папа! – Аманда бросилась к отцу.

– Похоже, поедем к ним, – сказала Кари. – Ричард ее теперь никуда не отпустит. А я чертовски против того, чтобы проводить Круг у меня.

Томми и Холли согласно кивнули.

Tante Сесиль достала из сумки телефон и набрала номер.

– Давай же, Сильви, отвечай… Ага! Сильви, это мама. Слушай…

Она застыла с широко открытыми глазами, потом ахнула и зашептала:

– Нет… нет…

Холли выхватила трубку.

– … хочешь ее увидеть – отдай мне Холли.

«Майкл. Он похитил Сильвану».

Тетушка кинулась в объятия Кари. Та, хоть и не была особо чутким человеком, крепко ее обняла и спросила:

– Что стряслось?

– Кьялиш тоже у тебя? – спросила Холли.

– Ох, нет, – едва выговорила Кари. – Они у него?

Tante Сесиль зажмурилась и начала напевать заклинание на французском.

– Мисс Катерс! Как же я рад слышать ваш голос! – разлился Майкл ядовитым елеем. – Разумеется, Кьялиш здесь. А вы не знаете, где его отец? Никак не могу до него достучаться.

– Где устроим обмен? – бесцветным голосом спросила Холли.

Тетушка мгновенна замолчала.

– Нет, даже не думай, – шепнула Кари, но в ее глазах читалось: «А может, так и должно быть – как расплата за Жеро».

– Ну конечно же на воде, – произнес Майкл с особенным удовольствием.

– Когда?

– Скажем, на третий вечер.

– Почему не раньше?

– Наберись терпения, Холли, – усмехнулся он. – И кстати…

– Что?

– Вряд ли я отдам их живыми.

Раздались гудки.

Дядя Ричард проявил явное недовольство, узнав, что вся компания едет к нему – Холли и Аманда ничего об этом не сказали, а он рассчитывал остаться наедине с дочерью и племянницей в тишине и безопасности.

Как только все устроились, tante Сесиль прочитала заклинание, дядю стало клонить в сон, и его отправили наверх в спальню.

– Мы на осадном положении, – объявила тетушка, одновременно укладывая волосы в ряды косичек и вплетая в них серебряные и бирюзовые бусины.

Вокруг дома отважно и ловко ходили дозором… три кошки – спутники ведьм Катерсов. Холли с Амандой начали понимать, на что способны эти животные, кем они являются на самом деле: верными слугами, которые без слов могут рассказать об увиденном, и помощницами – магическими исполнителями воли своих хозяек.

Геката, спутница покинувшей ковен ведьмы, держалась отдельно, но усердствовала больше остальных.

С тех пор как Николь уехала, она преследовала всех птиц у дома Андерсонов и со рвением крестоносца в Святой земле устраивала в подвале облавы на грызунов.

В гостиную вошла Баст, как бы объявляя этим, что вокруг все спокойно.

Tante Сесиль посмотрела сначала на нее, потом на Холли, помрачнела, отвела глаза, затем снова подняла взгляд и сказала девушке:

– Пойдем‑ ка на кухню.

Там она облокотилась о большой стол и проговорила:

– Вот что, деточка. Тебе следует покормить воду, тогда твоя магия станет сильнее.

– Что‑ что? – У Холли по плечам и спине забегали мурашки. – Это как?

Тетушка замялась.

– Когда‑ то давно – и во многих религиях – люди… приносили жертвы.

– Да, я слышала.

– «Дать что‑ нибудь воде» означает принести это в жертву. В воде.

Холли по‑ прежнему ничего не понимала. У ее ног кружила Баст – урчала и терлась хвостом.

– То есть утопить.

Колдунья‑ мамбо посмотрела на кошку, которая ласково мяукнула в ответ и снова начала похлопывать хвостом по лодыжкам своей хозяйки.