КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ 14 страница

Вечером у меня было назначено свидание с Ларисой. Боялся я ужасно. И только утешал себя тем, что синьор Арциньяно давно знает, кто я такой на самом деле. Он же не запретил дочери встречаться со мной. Может, Ларисе тоже все равно, откуда я взялся?

Занятый такими мыслями, я встретил Ларису около ее дома и повел гулять в парк. И никак не мог начать разговор о своем происхождении. Лариса была молчалива и задумчива.

Наконец я решился:

— Ты наверняка хочешь меня о чем‑ то спросить, но считаешь, что это неделикатно. Спрашивай — и покончим с этим!

Лариса ответила не сразу:

— Знаешь, вообще‑ то мне все равно, в чьей капусте тебя нашли, у меня есть свои глаза и своя голова на плечах, а ты — это ты. Но я любопытна ничуть не меньше тебя. Можешь рассказать мне что хочешь, а если не хочешь, можешь ничего не рассказывать.

Я чуть не подпрыгнул: такой груз свалился с моих плеч.

— Ну меня не нашли в капусте, а вполне нормально родили в четырнадцатом роддоме, на окраине Палермо. Неизвестно только кто. И от кого. Потом шесть лет мурыжили в приюте. В три года я научился воровать еду на кухне, а в шесть — украл кредитку у директрисы, она послужила мне пропуском в компанию беспризорников. Вот откуда я знаю, почему тебе нельзя появляться на окраинах.

— Понятно. Первый раз видела тебя таким, даже не знаю... Как будто ты меня вдвое старше.

— Угу. Так оно и есть. С семи до девяти лет я жил один, на свалке электроники, продавал работающие детали из всякой выброшенной техники. А потом профессор меня усыновил. Вот и все. Так что я действительно подкидыш.

— Тебя это терзает?

— Нет, но я боялся, что тебе это не понравится.

— Ты меня обидел, — сказала Лариса не совсем серьезно. — За кого ты меня принимаешь?

— Прости, я и себя‑ то не могу понять. Вообще‑ то есть такие, которым важно, сколько денег было у твоего прадедушки.

Лариса внезапно остановилась, обхватила меня руками за шею, заставив нагнуться, и прошептала на ухо:

— Ты лучше всех!

Потом она опустила руки, лукаво улыбнулась и добавила:

— Поэтому ты сейчас пойдешь угощать меня мороженым!

— А я‑ то надеялся, что жареным, собственноручно убитым, горынычем.

— Это разочарование ты как‑ нибудь переживешь!

— Ни за что! Умру прямо здесь, если ты срочно не придумаешь мне какого‑ нибудь невыполнимого задания!

— Между прочим, кто‑ то обещал научить меня играть на бирже.

— Точно. Это выполнимо. Понадобится только комп.

— Тогда тебе придется помириться с моей мамой.

— Это что, невозможно?

— Ну почему? Просто лучше всего использовать мой комп. А для этого надо пойти к нам. А для этого надо, чтобы мама перестала сердиться из‑ за того похода. Понятно?

— Ага, жалеешь, что мы тогда убежали?

— Не‑ а, было здорово.

— Тогда тебе все равно придется пригласить меня к себе — иначе как же я принесу свои официальные извинения?

— Откуда ты только такие слова выкапываешь? — поинтересовалась Лариса.

— Да вот попался файл «История дипломатии». Там это часто. Сначала постреляют, перебьют кучу народу, а потом извинились — и никакой войны. Все спокойно, мир и благолепие.

— А где мое мороженое? — спросила Лариса, потому что мы шли совсем не в ту сторону, где его можно было получить.

Мы засмеялись и побежали обратно по аллее.

Глава 50

Утром Геракл возжелал риска и приключений. О мадонна, зачем ему? Он и так каждый вечер требует, чтобы его выпустили из Лабораторного парка, а появляется лишь под утро. В промежутке дерется с окрестными котами и ухаживает за кошками. Через год‑ другой все палермские молодые коты будут рыжими.

Пришлось удовлетворить его страсть к приключениям прохождением новенькой, как отметил проф, только вчера придуманной трассы. Почему он всегда обыгрывает меня в шахматы? Придумать трассу, которую я не прошел бы с первого раза, профу удается довольно редко. Эта, по счастью, оказалась не слишком сложной. Так что уже днем я был свободен и мог поехать встречать Ларису после школы.

Как всегда, она появилась на крыльце вместе с Джессикой. Обе были рады меня видеть.

— У меня для вас сюрприз! — заявил я сразу же.

Девочки переглянулись и хором сказали:

— Ну и...

— Смотрите, — протянул я им бланки стандартного договора с тренером и вежливые письма от него же, адресованные родителям девочек. — Если вам удастся убедить маму с папой отпустить вас тренироваться, то с понедельника можете ходить на скалолазание. Для вас, синьориты, будет отдельная группа, так что можете еще кого‑ нибудь пригласить. А если вы недельку позанимаетесь, то в будущее воскресенье можно будет не на какой‑ нибудь надоевший пикник катиться, а сходить в однодневный поход. Охранника профессор обещал выделить, так что у ваших мам не будет никаких разумных аргументов против — мы же вернемся домой к ночи. Можно пригласить еще каких‑ нибудь ребят из вашей школы, так будет еще безопаснее.

— Грандиозно! — воскликнула Джессика.

А Лариса на глазах у всех обняла меня и поцеловала в щеку.

— Родителей‑ то уломать сумеете?

Девочки опять переглянулись:

— А как же!

Лариса хитро улыбнулась и спросила:

— У тебя уже и маршрут разработан?

— А как же!

— Он дразнится! — заявила Джессика.

— Сегодня Энрику можно! — ответила Лариса.

* * *

На аэродроме меня пересадили обратно на тренажер, чтобы я мог «покувыркаться», как выразился Барлетта.

— Но учти, не успеешь катапультироваться — будет больно. Иначе не научишься.

— Ясно, — ответил я и пошел требовать от авиации невозможного.

За четыре часа я «разбился» двенадцать раз и два раза не успел катапультироваться. Да, это эффективно. Больше не буду. Зато какие номера можно, оказывается, откалывать!

Вечером мне пришло письмо от Ларисы: и ей, и Джессике удалось уломать родителей, девочкам разрешили ходить в секцию, а если они будут успешно тренироваться, го и отправиться в поход на один день — собственно, синьор Арциньяно с самого начала ничего не имел против. А еще я был приглашен в гости в субботу. Ох! Что я скажу синьоре Арциньяно?

Позвать с собой в поход разумнее всего Алекса и Гвидо. Гвидо я несколько раз видел около школы, и его вечно восхищенный взгляд заставлял меня чувствовать себя самозванцем. Он, конечно, с радостью согласится. Алекс, наверное, тоже. Он пока учится в другой школе, но, как я узнал, его отец стал новым директором Нью‑ Палермского завода электроники, который синьор Мигель отобрал у клана Джела. Так что в следующем году Алекс, скорее всего, сменит школу на более престижную и не откажется познакомиться с будущими одноклассниками. И он кажется мне самой подходящей компанией для какого‑ нибудь серьезного дела. И вообще для любого. А я веду с ним вялую переписку! Ну не дурак ли?!

* * *

Мы с Гераклом проходили сложное место на новенькой трассе, когда перед моими, точнее Геракловыми глазами появилась надпись: «Экстренное выключение. Возвращайтесь! » Я очень удивился, однако повел разочарованного Геракла к выходу. Теперь на нашем пути не было никаких препятствий. Профа в лаборатории не оказалось — первый раз его нет в то время, когда я возвращаюсь из Контакта.

Габриелла дала мне глотнуть сока и передала комм.

— Я слушаю.

— Энрик, — раздался голос профа, — срочно найди в парке пригодную для Контакта лесную мышь. И никуда не уезжай.

— Понял, — потянул я разочарованно, но проф уже отключился.

Я сегодня намеревался встретить Ларису, сходить на две тренировки — впрочем, одна из них проводится прямо здесь, и на нее я, возможно, попаду, — а вечером собирался опять гулять с Ларисой. Ну что за невезение!

Я поднялся и отправился в парк. Здесь живут дети Храброго Парня и еще два десятка других лесных мышей. Их все охотно подкармливают, иначе они бы не задержались: Лабораторный парк слишком мал для такой популяции.

Глава 51

Я сел, прислонившись к стволу самой большой сосны, и начал «прощупывать» лесных мышей. Этот старый, а этот глуп; четыре дочки Храброго Парня хотят жить спокойно. К тому же у них уж дети появились. А вот этот — в самый раз. Тоже, наверное, потомок моего Парня. Открываю глаза — это что еще такое? Напротив меня устроились сразу два лесных мыша. Я помотал головой: нет, в глазах у меня не двоится.

Осторожно, чтобы не спугнуть мышек, я постарался сосредоточиться на Контакте с одним из них. Так, получается. И мыш мне нравится. Отключаюсь. Второй сидит все так же спокойно. Контачу с ним. Вот это да! Близнецы, да какие! Я не могу различить их не только глазами (вполне естественно, девяносто девять людей из ста вообще не сумеют различить никаких двух лесных мышей, даже если от этого будет зависеть жизнь), но и мысленно. Они действительно ничем не отличаются один от другого, и оба — любители приключений. Чего‑ чего, а это я им обеспечу. Я протянул руку, и оба мыша забрались на нее. Им просто не терпится попасть в новую жизнь, полную опасностей! Но начнется все со сладких фруктов и знакомства.

Через полчаса я выяснил, что могу контачить сразу с обоими мышами, и это даже проще, чем с кем‑ то одним из них. Как бы их назвать? Близнецы... Кастор и Полидевк. Хотя я сомневаюсь, что какой‑ нибудь бог принимал участие в появлении на свет одного из них. Похоже, они внуки моего Мыша. А вместе будут Диоскуры. Как бы научиться их различать... Дать им имена и предложить запомнить? Тогда они уже будут разными. Весь следующий час я просвещал мышей в древнегреческих мифах. Еще смешнее, чем с Гераклом: тот все же более сообразителен.

Я вспомнил одну старую трассу, которую когда‑ то давно проходил еще вместе с Храбрым Парнем. Тогда мы с ним несколько раз пожалели, что он не может раздвоиться.

И где я теперь буду искать эту трассу? В закрытых файлах профа? Взломать я, допустим, сумею — попадусь, правда, обязательно. Но ведь придется еще и разбираться, как проф называет и кодирует старые трассы. И между прочим, он мои файлы не взламывает, лог доступа в интернет проверяет, это да, но на мои диски еще никогда не лазал. Долго размышлять о намертво перекрытых путях мне не пришлось, потому что проф вернулся, и с ним вместе приехал наш старый знакомый капитан Стромболи.

— Привет, — сказал проф, — представлять вас не нужно. Мышь нашел?

— Нашел, и не одну. — Я предъявил свое приобретение: — Это близнецы Диоскуры: Кастор и Полидевк. Я не могу их отличить друг от друга даже в Контакте. Пришлось убедить их выучить свои имена, так они хоть в чем‑ то различимы.

Капитан Стромболи тихо подошел ко мне и осторожно погладил мышек, сидящих у меня на плече. Зверькам это понравилось. Мне тоже, хотя я еще не забыл, как он собирался пристрелить Берти.

— Надо как‑ то выбрать одного, — застеснялся он своей сентиментальности.

Я вопросительно посмотрел на профа и мотнул головой в сторону его кабинета: мы можем спокойно разговаривать здесь или слабая осведомленность капитана Стромболи должна таковой и оставаться?

Проф меня понял:

— Оставь грызунов знакомиться с капитаном и пошли поговорим.

* * *

— Я могу контачить с ними обоими одновременно, — выпалил я, едва за нами закрылась дверь, — даже вспомнил одну старую трассу. Мы с Мышем еще жалели, что у него не два тела.

Проф посмотрел на меня оценивающе:

— И даже думал, как бы взломать мои защиты и найти её?

— Честно говоря, да, — ответил я, — но не успел.

— Хорошо, что я вовремя вернулся. Ладно, у нас есть дела поважнее твоих дурных наклонностей. Капитан Стромболи сейчас идет на одну очень важную встречу. И очень опасную. Он возьмет с собой одного из твоих близнецов и пройдет вместе с ним сканирование: мышь не должны заметить. Когда его довезут до места, мышка должна будет выбраться наружу и осмотреть окрестности: мы не знаем, где будет проходить встреча, а это, как ты понимаешь, очень важно. Потом тебе придется найти удобный наблюдательный пункт и поднять тревогу, если заметишь, что капитану грозит опасность.

— А что считать опасностью?

— Он будет безоружен и среди врагов. Своих с бластерами там не окажется.

— Тогда ему нельзя будет помочь!

— Можно, но это не твое дело. Твое дело поднять мизинец, если увидишь что‑ то подозрительное. И постарайся сделать так, чтобы мне у монитора тоже было понятно, что случилось.

— Ясно. Пусть капитан возьмет обоих Четыре глаза лучше, чем два.

— Уверен?

— Нет. Мы же не смогли пройти трассу на троих. Или у нас еще есть на это время?

— Боюсь, что нет. А раздвоение личности у тебя не начнется?

— Ну если до сих пор не началось...

Потом мы обсудили некоторые технические аспекты связи и вернулись в лабораторию, где нас терпеливо дожидался капитан Стромболи и очень довольные им Мыши: он их все время подкармливал фруктами. Обожрутся и не захотят работать, да и отяжелеют — так что этот лукуллов пир я пресек.

— Я не могу выбрать, — как‑ то по‑ детски посетовал капитан, — они мне оба нравятся.

— И не надо, — кивнул я, — берите обоих.

Капитан попытался сразу рассовать мышей по карманам своей широкой куртки.

— Не спешите, сначала я войду в Контакт.

Я сел в кресло, а Диоскуры устроились у меня на коленях.

— На левом колене — Кастор, — сообщил я, — посадите его в левый карман, а Полидевка — в правый.

— Все, пошел, — сказал проф. Почему‑ то он всегда говорит именно так. Хотя я‑ то как раз никуда не иду.

Капитан забрал мышей и посадил их в карманы.

Долгое время я ничего не видел и только по звукам догадывался о происходящем: вот капитан спускается в лифте и в вагончике нашего маленького частного метрополитена едет в резиденцию Кальтаниссетта, вот он проходит стандартный контроль на входе — мышей не обнаружили, отлично. Потом садится в элемобиль и куда‑ то едет. Остановился и чего‑ то ждет. Чьи‑ то тихие шаги.

— Капитан Стромболи?

— Да, это я.

— Идите за мной.

Еще одна поездка в элемобиле, на этот раз на заднем сиденье. Затем долгий пеший переход. Как бы мышей не укачало после такого обеда. Остановка. Писк сканера. Нет, нас не обнаружили. Стромболи осторожно прикасается к правому карману. Полидевк чуточку высовывается наружу. Рука капитана закрывает его от врагов. Так, отлично, справа сзади стоит очень подходящее дерево. Полидевк метнулся на него в лучших традициях своего дедушки. Через полминуты настала очередь Кастора. Он спрятался в высокой траве. Дав Кастору задание поискать в окрестностях чьи‑ нибудь ноги, я сосредоточился на том, что видит Полидевк. Где это мы находимся? Пределов Палермо мы не покидали: поездка была не такой долгой. Какой‑ то скверик — их у нас много, и это самое удобное место для тайного свидания. Мешать таким встречам дураков нет: смертельно опасно.

Полидевк забрался на самую верхушку и огляделся: палермские небоскребы немногочисленны и каждый имеет свои характерные очертания. При наличии специального программного обеспечения и карты города определение координат по таким реперам — задачка для младшеклассников. На всякий случай я дважды прокрутил в мониторе всю открывающуюся мне панораму. Проф сжал мой локоть: готово, место определено.

Теперь другое задание. Полидевка я оставил на дереве: под ним стоит капитан Стромболи и с кем‑ то разговаривает. О чем, я не слышу, да и не мое это дело. Ого, а собеседник нашего капитана вооружен. Тревоги я пока не поднимаю, но старательно показываю профу слегка оттопыривающийся карман летнего пальто этого типа.

Кастор пока никого не нашел, но он еще не весь сквер обегал. Так не пойдет — неэффективно. Кастор маленький, пока он все обыщет, капитана Стромболи три раза убьют. Будем действовать иначе: я оставил пока Кастора в покое (управлять ими обоими одновременно у меня получается довольно плохо — не Цезарь[57]) и вместе с Полидевком осмотрел сквер сверху. Центр его был как на ладони: в такой травке человек не спрячется, а вот кусты и деревья по краям... Частично Кастор их уже облазил и ничего не нашел. Я послал его продолжать обход — теперь уже только тех мест, которые не мог видеть Полидевк.

Стоп! А там что такое? В сквере как раз зажглись фонари, и я заметил в центральной его части ровные квадраты травы, немного отличающиеся по цвету от своего окружения. Обнаружить это в сумерках, с земли и человеческим глазом невозможно: мы имеем дело с умным противником. Я подал сигнал: «Внимание! » — и послал Кастора проверить, что это такое. Чуткий мышиный слух уловил дыхание прямо из‑ под земли. Засада! Я подал сигнал тревоги и спешно увел Кастора подальше от центра сквера. Всё, замерли. Через пять минут оба мыша услышали тихий свист: к нам приближался маленький боевой катер. Теперь надо предупредить капитана, потому что его противник вооружен. Полидевк спрыгнул с дерева и вонзил иголки своего хвоста в ногу Стромболи: маленькая месть — нечего было целиться в моего братишку Берти! Кажется, капитан понял, потому что незаметно перешел в боевую стойку. Отлично.

Выстрелы из бластеров взрыхлили и прожгли газон там, где засели солдаты противника. (Какого? Без разницы! )

Собеседник капитана рванул куда‑ то в сторону, на ходу доставая бластер. Предупрежденный Стромболи ушел с линии огня, и предназначенный ему заряд срубил дерево, на котором устроился Полидевк. Прыгаем! Я ощутил ужас мыша перед стеной пламени, отобрал у него управление и, пока верхушка еще не занялась, перепрыгнул на соседнее дерево. Вовремя. Брошенный мною на произвол судьбы Кастор оказался рядом и морально поддержал брата. Кажется, мы больше ничего не можем сделать, только смотреть. Безоружный капитан тоже. Хорошо он спрятался, не ясно даже, где. Надо его найти: за ним сейчас охотятся, и наша помощь может оказаться не лишней.

«В случае драки с кошками», — мрачно пошутил я.

Мышки развеселились.

«Он же один, — заметил Кастор, — может не справиться».

«Да», — согласился Полидевк и отправился искать пропавшего, не дожидаясь моей команды.

Ишь, распустились! Сейчас сами попадете в какой‑ нибудь переплет! Впрочем, середина сквера уже выгорела, и там никого не видно. Как, интересно, капитан намерен покинуть чужую территорию после такого тарарама? Нам же надо вовремя очутиться в его карманах!

Оказалось все просто: наглость синьора Мигеля беспредельна! Возможно, она составляет основу его полководческого дарования! На сгоревший газон опустился боевой катер, и из него выкатилась команда наших десантников.

— Мышки! — тихо позвал капитан Стромболи. — Вы где?

Мы по звуку определили направление, и Диоскуры наперегонки побежали к человеку. Умеет он прятаться, если даже мои братцы едва на него не наскочили. Через минуту близнецы были в карманах, а капитан Стромболи уже шел по направлению к катеру. Самый комфортабельный способ эвакуации партнера, который я могу вспомнить. Только трудно удержать мышей от засыпания. Почему‑ то я не хочу смотреть чужие сны. Где‑ то там, над нашими головами, капитана поздравляли со вторым рождением, предлагали медицинскую помощь (он разве ранен? ) и место в катере.

Полтора часа скуки: перелет в резиденцию Кальтаниссетта; тихий — так что даже мыши не слышали, — разговор капитана с синьором Мигелем; еще одна поездка в метро; и вот наконец капитан в лаборатории и вынимает моих героев из карманов.

Открываю глаза. Какое‑ то очень странное ощущение: только что я видел мир с двух разных точек. А теперь будто потерял один глаз — будем надеяться, что это пройдет. Вставать мне тоже не хочется: вдруг ноги пойдут в разные стороны.

— Ты в порядке?

— Психиатр не понадобится. Но странно, что у меня не восемь лап.

— Больше так не рискнешь?

— Ха! Конечно, рискну.

— Понятно, не стоило и спрашивать.

Капитан Стромболи тем временем сюсюкал с моими мышками. Избалует он мне Диоскуров: они же еще почти дети. Хотя заслужили. Даже проф не протестовал, когда капитан понес близнецов ужинать вместе с нами. Мне, правда, пришлось срочно объяснить этим «древнегреческим» хулиганам правила поведения за столом, спешно адаптированные для понимания диких лесных мышей. Возревновавший Геракл весь вечер пролежал у меня на коленях, требуя, чтобы я чесал его за ухом. В наших стенах начинает появляться настоящий уют.

Наконец проф отнес сонных мышек в их новое гнездышко. Кто бы меня отнес в постель? То есть, если я отключусь прямо здесь, разумеется, отнесут — но мне же не три месяца, как Кастору с Полидевком.

Глава 52

Пятница пролетела как‑ то незаметно (еще бы, спал я до обеда), а на субботу Лариса пригласила меня к себе — и мне еще предстоит объясняться с ее мамой. Ой! Что я ей скажу? Сумею я убедить синьору Арциньяно, что не все традиции стоят того, чтобы их хранить?

Воспользоваться моими способностями к внушению? Ни в коем случае, это отвратительно. Как бы не сделать этого ненароком? Я точно знаю, что умею внушать, но плохо представляю себе, как именно я это делаю: на профессоре не поэкспериментируешь.

В итоге я решил постараться разговаривать помягче и почаще произносить «мне кажется», «я думаю». Если я не смогу привести аргументов, убедительных самих по себе, — значит сам дурак.

Приняв это решение, я отправился в наш цветник: синьоре Арциньяно должен понравиться оригинальный весенний букет — все, что продают в цветочных магазинах, она наверняка знает, если не сама их выдумывает.

Искусству аранжировки букетов, оказывается, учатся годами, и это не случайно. Результаты моих трудов пришлось выбросить, а от идеи — отказаться. К тому же цветник теперь выглядит так, словно по нему прогулялся маракан. Что мне в понедельник скажет Джорджо?.. Сам ведь этих пресловутых розог нарежет и профу притащит. Ладно, это не главное.

Утром в субботу я был готов не столько к бою, сколько к ползучей интервенции. Смиренное выражение физиономии репетировал перед зеркалом с полчаса. Вряд ли, правда, я сумею сохранять его дольше, чем пару минут. Глупости, все это не понадобится, я имею дело с умным человеком. О! Вот именно. «Тряпки, фигурка и мордашка»! На Этне принято относиться к женщинам примерно так, Васто ничего нового не придумал. Ларису это оскорбляет. Но ведь и ее маму тоже, только она никогда об этом не задумывалась. Как бы теперь все это преподнести помягче?

В назначенный час я с двумя большими и красивыми букетами стоял перед знакомой дверью.

Синьора Арциньяно приняла цветы с подобающими словами благодарности, но дала понять, что конфликт не улажен.

Ну почему мы с Ларисой так легко извиняемся друг перед другом и так легко прощаем? Почему с другими людьми так сложно? Как бы так извиниться и в то же время убедить собеседника, что он был не прав? Начать издалека не получится.

От полного и великого оледенения нас спас мальчик, лет трех‑ четырех, неожиданно вбежавший в гостиную. Глаза синьоры Арциньяно сразу потеплели: это был ее старший внук (у Ларисы четыре брата, она единственная дочка и к тому же младший ребенок в семье — неудивительно, что ее немного чересчур лелеют). У маленького Джованни сломался игрушечный элемобиль. Все‑ таки боги есть, и они на моей стороне: этому горю легко помочь, отвертку я постоянно таскаю с собой с семилетнего возраста и ни разу еще об этом не пожалел. Следующие десять минут я ремонтировал игрушку, и мы с Джованни вели квалифицированную беседу о достоинствах и недостатках разных марок элемобилей, а когда машинка наконец поехала и мальчик побежал за ней с пультом в руках, нам с его бабушкой уже было несложно завести серьезный разговор.

Я начал с истории Этны и причин возникновения традиций, из‑ за которых Лариса не могла ходить в походы, лазать по скалам или, скажем, пилотировать катер. Приводил примеры из истории Земли. Заметил, что еще лет сто пятьдесят назад сама синьора Арциньяно не имела бы возможности стать дизайнером, потому что ее бы не приняли ни в одну художественную школу; и даже если бы она всему научилась сама, ей никто не дал бы ни одного заказа. Этот аргумент показался ей убедительным, а когда я описал весь процесс подготовки к походу на Эльбе, она даже улыбнулась: моя предусмотрительность была оценена по заслугам. Так что прощение мы получили. И если Лариса за неделю не бросит секцию скалолазания, значит ее можно брать в походы: не захнычет и не станет жаловаться на трудности.

А пока мы сели перед ее компьютером, и я принялся читать лекцию по экономике. К вечеру девочка стала обладательницей небольшой коллекции различных акций; про некоторые я точно знал, что они растут, некоторые продавались по цене оберточной бумаги: если вырастут — будет прибыль, а упадут окончательно — убыток невелик.

Под конец я раскрыл Ларисе страшную тайну (вчера не утерпел и взломал защиту одного секретного сайта — правда, чужой корпорации, вряд ли его владельцы пожалуются на меня профу, даже если узнают). Корпорация Каникатти уже не надеялась удержать в своих руках большие плантации кофе, потому что они находились на острове, который почти неминуемо должен был перейти под контроль Кальтаниссетта. Моя вера в стратегические таланты синьора Мигеля плюс паника в стане противника еще вчера привели меня к покупке крупного пакета кофейных акций. Я почувствовал себя настоящим плантатором! Со вчерашнего дня их цена немного выросла (возможно, это результат моей сделки), но все равно оставалась до смешного низкой.

Девочка была в восторге: такие удовольствия всего‑ то за остатки карманных денег.

— Подожди, — сказал я, — мы еще поиграем на понижение, вот это настоящее развлечение.

— Куда уж интереснее! — поддержала Лариса. — Кстати, помнишь Розиту, она еще была у меня на дне рождения?

— Помню.

— Она сказала, что ходить в походы и лазать по скалам неженственно, так что в секцию мы пойдем вчетвером. С нами еще будет Мария из нашего класса и Лаура — ты ее, наверное, никогда не видел, она младшая сестра Алекса. Ты придешь нас морально поддержать?

— Э‑ э, а ты этого хочешь? И как это понравится остальным?

— Я спрошу. Ты приходи к началу, ладно? Познакомь нас с тренером.

— Хорошо. Нет проблем.

На самом деле проблемы есть: я точно опоздаю на кемпо. Опаздывать же меня проф отучил давно. Можно, конечно, его предупредить. А если он будет против? Летучие коты! Я уже обещал. Еще утром я уеду на аэродром, а вернусь домой, когда получится. Днем отправлю ему сообщение на комм и поставлю перед фактом. Если он рассердится, мне придется заплатить по счету. Не беда, потерплю.

Глава 53

В воскресенье целый день шел дождь. Из караулки меня выгнали: испорченный Новый год мне пока не простили.

Цветник, который я позавчера разорил, пришел совсем в жалкое состояние. Но проф его еще не видел, садовник тоже. Будет мне завтра за все сразу.

В последнее время я совершенно забросил свои занятия. В итоге я несколько минут, как дурак, пялился в собственное решение одной задачи и никак не мог его понять. Наконец разобрался и сел сравнивать свои познания с программами университетских курсов. С физикой дела у меня обстоят не лучшим образом: сдать еще летом я ничего не смогу. А вот на математическом факультете кое‑ что можно будет сдать заранее и осенью идти слушать лекции сразу со второкурсниками. Так мы и поступим. Заодно я внимательно изучил условия приема и статистику за прошлые годы. Никаких препятствий для себя я не обнаружил.

Большинство высших учебных заведений на Этне содержит всем очень полезное семейство Больцано. Молчаливое соглашение между самыми сильными корпорациями Этны обеспечивает мир и порядок на территории университетов и колледжей. Золотая молодежь всех кланов заводит там всевозможные связи: деловые и дружеские. Иногда соперничество с однокурсником перерастает в вооруженный конфликт с использованием тяжелой техники, иногда ухаживание за девушкой из другого клана приводит к трагедии, как у Ромео и Джульетты. Впрочем, бывают и другие примеры: тот самый прадедушка синьора Мигеля, которому принадлежала вилла на Джильо, вопреки желанию родителей, родственников и всей корпорации, женился на племяннице главы чужого клана, а лет через пятнадцать практически поглотил его. Именно тогда семья Кальтаниссетта перешла в разряд самых больших.

А я чуть было не отказался учиться в таком интересном месте! Я заполнил анкету и отослал свои документы в приемную комиссию. Для того чтобы учиться в университете на Этне, надо одновременно быть умным и богатым (или найти богатого спонсора). У меня, по счастью, с тем и с другим все в порядке.

Похулиганить, что ли? Безобразие! Новый год был уже восемь дней назад, а на меня до сих пор злятся. И главное, я не хотел сделать ничего плохого. Ах, вы такие сердитые? Значит, будем возить на вас воду!

Подделывать подпись профа я не стал: моя и так похожа — вряд ли кто‑ нибудь проверит, я же не в долг беру. Заказал я четыре большие бутыли питьевой воды с доставкой до ворот. Не будут же наши крепкие, здоровые охранники выводить из гаража элемобиль, чтобы перевезти воду за сто метров, — донесут на плече. А в кухонной кладовке, куда эту самую воду принесут, будет висеть большой плакат: «Сердитые! Вот на вас воду и возят! »