Ася Оболенская 5 страница

Лиза не стала дожидаться меня после пар, а сразу поехала домой. Ее состояние сегодня было примерно таким же, как у меня. А я отправилась к владениям Лены, где меня ждал тот, кого я меньше всего уже рассчитывала встретить в универе.

Волков стоял перед дверью приемной, переминаясь с ноги на ногу. При виде меня, он даже сделал попытку улыбнуться. Я уже не знала, что можно ожидать от этого человека, поэтому решила не испытывать судьбу и улыбнулась в ответ.

– Привет, Дима. – сказала я, поравнявшись с бывшим другом.

– Привет. – ответил мне парень. Он выглядел немного взволнованным, но по крайней мере не был агрессивен. После всего случившегося я его даже немного побаивалась

– Какими судьбами здесь? Глеб говорил, что ты академ взял. – я решила поддержать беседу.

– Да вот, документы и справки принес Бондарю. – ответил Волков и показал на пакет с объемной папкой, который он держал в руках.

– А чего не заходишь?

Дима опасливо оглянулся по сторонам, после чего немного растерянно сказал:

– Так его на месте нет.

– А ты передай Лене, пусть она отдаст Львовичу, как тот появится.

– Да нет, мне б лично в руки. – ответил он, опять посмотрев вокруг, а после на экран мобильного, который держал в другой руке.

Создавалось ощущение, что Дима куда‑ то опаздывал. Я решила помочь бывшему другу. С одной стороны я не могла просто так взять и вычеркнуть из головы время нашей дружбы. Даже не смотря на то, что происходило сейчас. А с другой стороны, мне просто не хотелось больше находиться рядом с ним. В глубине души, я боялась, что после того, как он передаст документы, увяжется за мной.

– Давай я передам, мне всё равно железно надо к нему попасть сегодня, – соврала я. – а ты, мне кажется, спешишь.

– Ты правда сможешь? – Волков практически просиял.

В ответ я кивнула. Он передал мне пакет с папкой и поспешил удалиться. Сделав несколько шагов по направлению к выходу, Дима обернулся и сказал:

– Лесь, прости. Мне действительно жаль, что всё так получилось.

А после скрылся в толпе студентов.

Бондарь появился буквально через несколько минут после того, как ушел Волков. Лена еще даже не успела закончить перебирать зачетки нашей группы. Я отдала пакет, кратко объяснив что это и от кого, он занес его в кабинет, забрал свои вещи и сообщил помощнице, что в университете его сегодня можно уже не ждать. Спустя пару минут следом за ректором из кабинета вышла и я.

Уже подходя к метро, у меня в кармане завибрировал телефон. Звонил Ковалевский:

– Привет! – начал он, и не давая мне вставить хотя бы слово, продолжил. – Есть предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться.

– Давай ты сперва его озвучишь, а там уже разберемся. – ответила я с улыбкой в голосе и добавила. – Хотя, бесспорно, заинтриговал.

– Как ты смотришь на то, чтобы в выходные выбраться на природу? Поехать с Лизой и Глебом в коттедж за городом, пока окончательно не наступили холода.

Я прекрасно смотрела на эту идею. Во‑ первых, это целые выходные в компании Виталика, с которым на буднях пересечься было практически невозможно. Учитывая размах интриг, в которые оказался впутан его отец из‑ за приближающихся выборов, Ковалевский постоянно где‑ то пропадал. Судя по всему против Львовича плелись серьезные козни, а Бондарь, несмотря на это, ни в какую не хотел отказываться добровольно от ректорского кресла. Именно с этим я и связывала постоянные конфликты отца и сына.

Ну, а во‑ вторых, в пятницу возвращался Глеб, от тоски по которому Лиза уже практически сходила с ума. Так что выходные в хорошей компании, подальше от проблем и городской суеты было именно тем, что нам нужно.

– Конечно, я согласна.

– Глеб тоже был уверен, что тебе понравится.

– А он уже в курсе?

– Еще бы, это дача его родителей, ключи от которой он, кстати, практически потом и кровью выбивает уже несколько дней. – пояснил детали Виталик.

Мы поболтали еще немного, потом я отключилась и, наконец, зашла в метро. Уже доехав до нужной станции, я позвонила Лизе, чтобы обрадовать ее таким вариантом отдыха на выходных, однако подругу эта новость не удивила, оказывается последней, кто узнал об этих планах, была я.

Оставалось только решить, что делать с моим маленьким квартирным дьяволом. Я зашла в зоомагазин и по совету продавца обзавелась автоматической поилкой и мисочкой для корма, так что склеить лапки домашнему питомцу точно не грозило. Больше я переживала за сохранность квартиры. О том, что за два дня одиночества мог сотворить с нашим жильем Ромчик, я даже не хотела думать. В способностях животного сомневаться не приходилось, он уже не раз доказывал свое умение нанести максимальный ущерб за минимальное время, а тут целые выходные. Но все же я заставляла себя верить в лучшее.

Утра субботы я ждала с нетерпением. И когда оно наступило, моя радость была удвоена хорошей погодой. Она как будто прислушалась к нашим мольбам и расщедрилась на безоблачный денек. Ни о каком тепле речи уже не шло, но солнечная и безветренная погода – это был максимум из того, что мог предложить октябрь в наших широтах.

Ехать было решено на машине Виталика. Глеб, конечно, отчаянно пытался уговорить нас выбрать его транспорт, но здравый смысл победил и мы, заявив, что, несмотря на то, что в машине Основского появились такие предметы роскоши как зеркала, всё же едем на ешке его брата.

Соседушка по началу, конечно, обиделся, но потом, видимо, сам понял, что добираться полтора часа и придерживать всю дорогу детали типа обшивки потолка или подголовников) которые машина считала лишними, и отчаянно хотела от них избавиться, будет не слишком удобно. Так что в итоге сменил гнев на милость.

Вы, наверное, удивитесь, откуда у семьи, где сын ездит на раритете, который по всем законам жанра уже должен был попасть в автомобильный рай, отличный загородный дом. Дело в том, что родители Глеба весьма обеспеченные люди. Тут собака зарыта в жизненной позиции соседа, которую он озвучил маме и папе практически сразу после окончания школы.

Парень хотел жить отдельно и всего в жизни добиваться самостоятельно. Сколько бы не вздыхала, не плакала и не обещала лечь в больницу со слабым сердцем Анна Степановна, Глеб был непреклонен и на угрозы матери не реагировал. Виктор Олегович же к желанию сына относился вполне спокойно. В свое время, еще будучи совсем молодым, он уехал от родителей в другой город и всем своим достижениям был обязан исключительно самому себе.

После долгих безуспешных уговоров со стороны мамы и паре не слишком настойчивых попыток от отца, который не хотел окончательно портить настроение своей возлюбленной, семья пришла к компромиссу. Родители купили соседушке ту самую квартиру, в которой Основский проживал и по сей день, а также выделили смешную по их меркам сумму, озвученную Глебом, для покупки машины (того самого є произведения автопрома) и деньги на проживание в течение первого месяца. Сын же со своей стороны получал полную свободу в выборе места учебы и дальнейшего развития своей жизни.

В глубине души Анна Степановна и Виктор Олегович думали, что Глеб вернется домой практически сразу, но мало того, что этого не произошло, те деньги, которые выдали ему родители перед отъездом, стали последними, что Глеб у них брал. Наоборот, при каждом приезде домой, Основский привозил какие‑ то, пусть даже символические, подарки для своей семьи. Отношения между сыном и родителями оставались очень теплыми, поэтому при первой же возможности, Глеб ехал проведать родных.

Дача семьи Основских находилась примерно на середине пути между городом, где остались родители соседушки, и тем, где жили мы. Дорога по нашим подсчетам должна была занять около полутора часов, поэтому планировалось выехать пораньше, чтобы успеть прогуляться и пожарить шашлыки до наступления темноты.

В восемь утра на пороге нашего общего с Глебом коридора организовались Виталик с Лизой, которую он забрал из дома по пути к нам. Вид у ребят отличался кардинально. Ковалевский был жизнерадостен и бодр, Елизавета Андреевна же была его полной противоположностью. Для профессиональной совы, коей являлась Михайловская, ранний подъем, тем более в выходной день, был сущим кошмаром.

Так как вещи были практически сложены, сборы у нас не затянулись. Мы выпили кофе и уже к девяти утра выехали из дома. По пути нам нужно было остановиться возле гипермаркета на выезде из города, чтобы закупиться напитками и продуктами, а дальше уже без остановок держать путь на дачу.

С дорогой нам повезло не меньше, чем с погодой и уже в одиннадцать утра машина Виталика заезжала на территорию коттеджного поселка. Мы добрались спокойно, если не считать постоянных пререканий Лизы с Глебом. Но если честно, то я уже поставила крест на возможности когда‑ нибудь услышать от них типичный для пары ласковый разговор. Это было их особенностью. На заправке они даже успели поспорить, какой именно донатс взять, но уже через пять минут в машине, я наблюдала в зеркало заднего вида как Лиза, чей вариант, кстати, победил, с улыбкой кормила пончиком Глеба.

Оставив вещи в холле, мы решили сперва прогуляться. Места в которых расположился загородный дом были просто сказочными. Небольшой сосновый бор, к которому примыкал поселок, упирался в извилистую достаточно широкую речку. Для владельцев домов здесь была оборудована лодочная станция и удобный небольшой пляж, которые наверняка пользуются популярностью в теплое время года. Сейчас, не считая нас и охранника, на берегу было пустынно.

Мы немного побродили по лесу, после чего вернулись в дом. Учитывая ранний подъем и достаточно долгую дорогу, усталость давала о себе знать, поэтому было решено пару часиков подремать. В доме была спальня хозяев, а так же две гостевых, в которых мы и решили обустроиться. Нарушать покой комнаты родителей Глеба не рискнул никто.

Наша спальня находилась на втором этаже, из ее окон открывался прекрасный вид на сосновый бор, создавалось ощущение, что кроме нетронутой природы вокруг нет абсолютно ничего. Виталик занес сумки и закрыл за собой дверь. Парень подошел ко мне, наблюдавшей за неспешным колыханием сосновых веток на ветру, сзади и обнял за талию, положив голову на плечо.

– Правда здесь чудесно? – спросил он.

В ответ я кивнула, а а Виталик продолжил:

– Раньше мы часто приезжали сюда семьями, а потом эта традиция как‑ то пропала.

Он договорил, а после, убрав мои волосы, нежно поцеловал в шею. Я почувствовала знакомое ощущение сладкой слабости во всем теле и закрыла глаза. Виталик плавно развернул меня лицом к себе и коснулся своими губами моих. В этот раз в поцелуе не было нерешительности или скромности. Он целовал меня с напором, а я отвечала с не меньшим энтузиазмом, осознавая, как скучала по его губам, по нему. Одна рука парня оставалась на моих волосах, а второй он скользнул под свитер. Когда Виталик коснулся рукой моей кожи, я почувствовала, как под его пальцами разгорается пожар, не удержалась и издала тихий стон, понимая, что еще немного, и просто растаю в его руках.

Услышав этот звук, парень чуть дернулся и начал целовать с еще большей страстью. В какой‑ то момент, я оказалась на подоконнике, а рука Виталика медленно заскользила по моему животу в направлении к груди. Это было так сладко и мучительно одновременно, что я уже была практически готова переместить наше общение в горизонтальную плоскость, как вдруг краем уха услышала непонятный шорох.

Кажется, этот звук слышала не только я, по остановившейся резко руке Ковалевского, который прервал поцелуй и стоял не шевелившись, вслушиваясь в нарастающий треск, я окончательно убедилась, что это не было галлюцинацией.

– Оставайся здесь. – скомандовал парень и быстрым шагом вышел из комнаты.

Я же, в силу своей природной нетерпеливости и любознательности, просто не могла остаться на месте. Подойдя к перилам, я посмотрела вниз: в холле стояла вся наша компания и смотрела на заезжающую во двор, с характерным звуком хрустящего под колесами гравия, иномарку.

Я спустилась и встала рядом с ребятами, переводя по очереди взгляд с Глеба на Виталика и обратно, ожидая хоть какого‑ то объяснения.

– Ты же сказал, что договорился? – наконец, прервал тишину Ковалевский.

– Нууууу, как сказать, их здесь точно быть не должно. – замялся сосед.

– Да, и тогда какого ж хрена мы все сейчас наблюдаем? – поинтересовался Виталик, а потом, повернувшись к Лизе, спросил. – Ну что, мечтала познакомиться с родителями своего избранника в неформальной обстановке?

После чего не выдержал и заржал.

– Ррррродителями? – заикаясь, спросила подруга, с ужасом взглянув на Глеба.

Тут уже я не выдержала нелепости сложившейся ситуации и рассмеялась вместе с Ковалевским.

Глава 6

То, что Основские старшие спокойно вышли из машины, уже являлось хорошим знаком. Вариантов было два: либо они узнали машину Виталика и догадались, что здесь как минимум он. Либо специально, зная, что здесь будет Глеб, приехали на дачу. Хотя, судя по лицу соседа, который прибывал в полнейшем шоке, я больше склонялась к первому варианту. Мы вышли на порог, чтобы встретить родителей, которые были удивлены не меньше нашего, увидев компанию, стоявшую на пороге их дома.

Первым нарушил молчание Виктор Олегович:

– Какая неожиданная встреча. – сказал отец соседа, ожидая, видимо, объяснений сына.

– Да, Глеб, какая неожиданная встреча. – весьма язвительно подметил Виталик, после чего спустился по ступенькам, чтобы поздороваться с родственниками.

Он пожал руку дяде и обнял тетю, получив от нее теплый поцелуй. Не смотря на то, что Анна Степановна пребывала как минимум в состоянии глубокого удивления, было заметно, что она рада видеть племянника.

– Марина говорила, что ты временно перебрался к отцу. – сказала женщина, разжимая объятия.

– Да, есть несколько вопросов, в которых необходимо мое участие.

Мать Глеба с понимание кивнула, после чего вновь наступила тишина.

«Временно» – это слово укололо меня, словно игла. Я действительно не знала, сколько Виталик пробудет в нашем городе, мы никогда не обсуждали этот вопрос, да и когда было его обсудить, если по факту мы были вместе без малого неделю. Я вообще не знала, чего можно ждать от наших отношений, если их вообще можно было назвать таковыми. Забросив эту мысль подальше в самый темный угол головы, мысленно обещая себе обязательно поговорить об этом с Ковалевским позже, я опустила взгляд, делая вид, что меня безумно заинтересовал пол под ногами.

Когда молчание уже стало невыносимым, наконец, взял слово предполагаемый виновник сложившийся ситуации:

– Мама, – с кивком обратился к Анне Степановне Глеб, – папа, – переведя взгляд на отц, продолжил он, – вы же должны быть в Москве. – сказал соседушка так, как будто после этих слов родители внезапно вспомнят о своих планах и, пожелав нам приятного отдыха, уедут прочь.

– А ты собирался писать дома статью. – сообщил сыну Виктор Олегович.

– А в итоге мы стоим все вместе на пороге вашей дачи. – стараясь вновь не рассмеяться, констатировал факт Ковалевский.

Понимая, что пока добиваться вразумительного объяснения от сына бесполезно, мужчина решил перевести тему:

– Ну, раз уж так получилось, может вы представите нам своих спутниц. – предложил он, а потом, посмотрев на меня, добавил. – Хотя с Олесей мы уже знакомы.

Да уж, история нашего знакомства с родителями соседушки тоже попадает в раздел дурацких.

Меньше чем через неделю, после того как я арендовала квартиру у Риммы Филипповны и переехала в нее, мы с Глебом вместе поднимались в лифте. К тому времени мы уже несколько раз сталкивались в общем коридорчике, но толком так и не были знакомы.

Наше общение тогда сводилось к вежливым кивкам головой в знак приветствия. Кто знает, сколько бы мы еще оставались просто соседями по квартирам, если бы наш старичок‑ лифт не решил заглохнуть в пролете между шестым и седьмым этажом.

Всё бы было ничего, если бы не моя боязнь остаться когда‑ нибудь в темном лифте, который после моих отчаянных криков о помощи, не выдержал бы и полетел вниз, открывая передо мной отнюдь не радостные перспективы.

И вот, когда мозг уже дорисовывал картину моей скорой воображаемой кончины, Глеб решил познакомиться. Я до сих пор помню его: «судя по твоему лицу, сейчас не самый подходящий момент, но меня Глеб зовут, и если ты вдруг не поняла, я твой сосед».

Я, конечно, понимала, кем был Основский, но сейчас мне было совершенно не до того, моя голова была занята, ища варианты возможного спасения. И хоть в нашем случае, в отличие от моего кошмара, в лифте горел свет, а голос диспетчера уверял, что ремонтная бригада приедет в течении получаса, меня это, откровенно, не утешало.

В тот момент, когда я уже начинала метаться по лифту и призывать соседей вытащить нас отсюда, не реагируя на попытки Глеба успокоить меня, парень понял, что действовать надо по‑ другому. Он поймал меня и практически силой усадил на свою куртку, разложенную на полу злосчастной коробки, в которой мы оказались заперты. А после сделал то, чего я ожидала меньше всего – достал из пакета, который нес домой, бутылку шампанского и, быстро ее открыв, заставил сделать несколько глотков.

По мере того, как игристая жидкость растекалась по моему организму, страх начинал отступать. Глеб практически без перерыва о чем‑ то меня спрашивал и рассказывал сам, его целью было не дать мне снова уйти в себя и продолжить крушить лифт. Я же отвечала весьма немногословно, крепко сжимая бутылку, не забывая время от времени уничтожать ее содержимое. В какой‑ то момент лифт практически незаметно для меня поехал, и через несколько секунд его двери открылись. На нас смотрели несколько пар глаз собравшихся зевак – соседей, а так же родители Глеба, приехавшие навестить сына.

Я даже не хочу думать, как выглядела та ситуация с их стороны, когда сын, ушедший за шампанским для Анны Степановны в магазин, находящийся в нашем же доме, вдруг пропал. Благо, связь в лифте ловила, и Глеб объяснил родителям, что произошло.

Переживая за сына, Основские старшие вышли на лестничную площадку, где и стали свидетелями целого представления, устроенного мной.

Ну, а когда оживший лифт распахнул свои двери, они увидели своего сына в компании не совсем адекватной девицы, которая сидела в углу кабинки на его куртке и практически допивала бутылку шампанского.

Глеб же, не растерявшись, решил сразу представить меня матери с отцом:

– Мам, пап – это Олеся. Моя соседка.

И вот теперь я вновь стояла перед родителями парня в не менее дурацкой ситуации. Радовало то, что в этот раз я была трезвой. Хоть какой‑ то прогресс.

Когда моя личность была идентифицирована, очередь дошла до Лизы. От обычной взбалмошности подруги не осталось и следа, по‑ моему, она была готова провалиться сквозь землю, лишь бы не присутствовать сейчас здесь. Не буду утверждать, но мне показалось, что это первое знакомство подруги с родителями, какого бы то ни было молодого человека.

Раньше отношения Михайловской не доходили до такого этапа, и я сомневаюсь, что на данный момент Лиза была в восторге от открывшейся возможности близкого общения с родителями своего нынешнего парня.

– Это Лиза, – взял слово, вместо временно потерявшей дар речи Михайловской, Глеб. После чего добавил. – Моя девушка.

В этот момент Лиза, подняв брови до такой степени, насколько только позволял лоб, посмотрела на нас, как бы спрашивая, реально ли речь идет про нее. Надо отдать должное соседушке: учитывая то, как он накосячил, держался Основский более чем уверенно.

Поступок Глеба с натяжкой можно было назвать адекватным, но, так как под косыми взглядами с обоих сторон выстоять долго было весьма проблематично, парню всё же пришлось признаться. Как оказалось, никакие ключи соседушка не просил, он просто взял запасной комплект, не сказав об этом родителям. Какие тараканы правили балом в голове Основского в тот момент – сказать сложно. Но факт остается фактом: узнав, что в эти выходные родители улетают в столицу, парень решил, что дача будет полностью в его распоряжении. Ну, а не сказать об этом родителям, которые бы, естественно, разрешили воспользоваться коттеджем, не задавая лишних вопросов, Глебу не позволила всё та же мания самостоятельности. Ну что, молодец, дружок, расхлебывай теперь.

Как не сложно догадаться, планы на поездку в Москву у Основских старших сорвались, поэтому Виктор Олегович с Анной Степановной решили провести выходные вдвоем на природе.

После такой детективной истории отец Глеба сообщил, что ему нужно выпить, а мать, заметив, что уезжать кому‑ то из нас сейчас уже глупо, предложила пойти готовить ужин. Мы с Лизой вызвались помочь на кухне. Хотя правильней будет сказать, что я просто вытолкала донельзя молчаливую подругу, до сих пор непонятно почему прибывавшую в ступоре, в нужном направлении.

Мужская же половина нашей не совсем обычной компании под практически непрерывающиеся подколы Глеба Виктором Олеговичем, к тому моменту уже добывшему виски, занялась растопкой мангала.

Обстановка на кухне была достаточно непринужденной. Анна Степановна, которая исключительно настойчиво попросила называть ее просто Анной, оказалась очень приятной и легкой в общении женщиной. Даже Лиза начала потихоньку отходить.

Воспользовавшись моментом, когда мама Глеба ушла в машину за забытым там зарядным устройством, я сказала подруге:

– По твоему виду можно подумать, что ты никогда не знакомилась с родителями своих парней.

– А ты с ними как будто каждый день знакомишься. – съязвила Михайловская, что было весьма хорошим знаком. Если к подруге возвращается привычная манера общения, значит ситуация не безнадежна.

– Но если быть честной, то ты права. А еще я безумно зла на Глеба, если я и думала про знакомство с его родителями, то хммммм, представляла его немного иначе.

– Да ладно, – решила приободрить подругу я, по‑ моему, всё весьма неплохо.

– Ну, учитывая, что с нами ты, нужно радоваться, раз дело обошлось без парочки трупов и уничтоженного имущества. – ответила Лиза, намекая на мои таланты попадать в дурацкие ситуации. – Нужно будет Сереге начать продавать истории о твоих приключениях. Когда‑ нибудь он напишет книгу, и ты станешь знаменитой. – резюмировала подруга.

– О да, это Олесе удается мастерски. – прокомментировала Анна, услышавшая конец нашего разговора.

Я немного покраснела, вспоминая свой звездный час в лифте, а потом ответила, пожимая плечами:

– Оно всегда как‑ то само получается. – вызвав своим заявлением общий смех.

Тем временем мясо было готово, и мы расположились в гостиной за большим обеденным столом. Атмосфера переставала быть напряженной. Всем, кроме, пожалуй, Глеба, которому приходилось терпеть постоянные подколы отца и испепеляющий взгляд Лизы, было весело.

Анна предложила нам с Лизой вина, и в этот момент уничтожающего взгляда Лизы удостоилась уже я, чем изрядно удивила маму Глеба. Ковалевский пояснил такую реакцию внезапно появившейся у Лизы аллергией на красное полусухое. Я не удержалась и тихонько прыснула.

Вечер подходил к своему логическому завершению, и было решено отправиться спать. Старшее поколение Основских уезжали завтра практически с рассветом из‑ за дел, ждавших их в городе, мы же планировали остаться хотя бы до обеда, поэтому на всякий случай заранее попрощались. Краем глаза я заметила, как тепло прощается Анна с Лизой, из чего сделала вывод, что девушка маме соседа понравилась.

Я вернулась в комнату около одиннадцати вечера. Виталик остался что‑ то обсудить с Анной, а я, воспользовавшись его отсутствием, пошла в душ. По моему возвращению, Ковалевский уже сидел на кровати. Мне даже удалось украдкой изучить его, пока парень был чем‑ то увлеченно занят в своем смартфоне. Виталик выглядел расслабленным, но немного уставшим.

Я не понимала, почему меня так тянет к человеку, которого я практически не знаю. Головой я осознавала, что всё это временно, как мне четко дали понять, но на деле ничего не могла с собой поделать. Я подошла к Виталику и села на кровать рядом с ним, обняв за плечи и практически повиснув на его шее.

Легкий свет ночника в комнате позволял видеть выражение его лица, однако глаз не слепил. Ковалевский отложил телефон и, улыбнувшись, посмотрел на меня:

– Я планировал провести сегодняшний день по‑ другому, но брат оказывается способен на сюрпризы.

Я улыбнулась, вспоминая события сегодняшнего дня. Пожалуй, Глебу это еще долго не забудут обе участвовавших стороны.

Рука Виталика опустилась на мое бедро, и он вопросительно посмотрел на меня. Не дожидаясь дальнейших действий, я повернулась и поцеловала его. Через считаные секунды, оказавшись поваленной на кровать.

У меня просто отключался мозг от его поцелуев и прикосновений. Это было каким‑ то наркотиком. Чем ближе был парень, тем большего мне от него хотелось.

В этот раз нам никто не помешал.

Уже ночью, лежа на груди Виталика я спросила:

– Ты ведь всё равно уедешь? – в моем голосе было столько детской наивности и надежды, что стало просто смешно.

– Я всё равно уеду. – повторил он мои слова уже с утвердительной интонацией.

– И ничего нельзя сделать? – с нарастающей обидой спросила я.

В ответ Ковалевский только крепче обнял меня и поцеловал в макушку.

Еще какое‑ то время мы лежали молча, а потом Виталик неожиданно сказал:

– Мои родители развелись четыре года назад.

Я не сказала ни слова, понимая, что это только начало истории. Перебивать парня, внезапно решившего поделиться рассказом о своей семье, мне абсолютно не хотелось.

– Был громкий скандал. Мать внезапно стала жутко недовольна отцом, обвиняла в том, что абсолютно не уделяет ей времени. – продолжил Виталик, чуть поежившись. – Он долго не хотел соглашаться на развод, уверял, что они смогут все исправить, но мама была непреклонна, и, в итоге, он все‑ таки подписал документы. Мы переехали в Москву.

Виталик взял паузу, а я вспомнила слова Глеба о том, что к строительству или архитектуре Марина Степановна Виталика ни за что не подпустит. Теперь становилось понятно почему.

– Но практически никто не знает, что всё это было абсолютной ложью. Моя мать больна. Она просто не смогла сказать об этом отцу, поэтому придумала всю эту историю для того, чтобы оказаться от него подальше. – он замолчал, а через несколько мгновений продолжил. – Я знал обо всем практически с самого начала, но пообещал ничего не рассказывать. Я не могу ее осуждать, но, если честно, было невыносимо смотреть на то, как она мучается от потери отца. Знаю, что он переживал не меньше, но я просто не мог ничего сделать. Я пообещал быть с ней до самого конца. Но сейчас дела пошли лучше, благодаря зарубежным врачам появилась надежда на выздоровление. Поэтому нет, ничего сделать нельзя, и я никак не смогу остаться.

Я долго не могла уснуть, просто лежала, практически не шевелясь, в объятиях Виталика и смотрела в окно. К такому повороту событий я была не готова, и речь сейчас вовсе не об его скором отъезде.

Не зря говорят, что чужая семья – потемки, хотя, что говорить о других, если иногда даже в делах собственной разобраться весьма проблематично. За последние несколько недель я убедилась в правильности этой фразы уже, как минимум, дважды.

Сперва была история Беловой, которая, конечно, до сих пор мне окончательно не ясна, но сказать что у них дома обычные для простой семьи отношения, я уже не могла. А теперь еще Виталик. Я предполагала, что причина его отъезда может быть какой угодно – работа, учеба, да хоть жена с пятью детьми. Моя фантазия рисовала много вариантов развития сюжета, в котором мне места не находилось.

Рассказ о матери стал полной неожиданностью. В сумме с проблемами, которые навалились на Львовича, делам Виталика точно нельзя было позавидовать. С одной стороны больная мать, оставшаяся в другом городе, а с другой отец, который из‑ за своей принципиальности рискует навлечь на себя серьезные неприятности.

А главное для меня – я была абсолютно бессильна в этой ситуации. Как не посмотри, я ничего не могла сделать. Единственное, что было в моих силах – поддерживать Ковалевского и помогать ему в том, чем смогу. При этом стараясь не влюбиться в него. Главное просто постоянно напоминать себе, что он обязательно уедет. С этими мыслями я уснула.

Утро наступило практически мгновенно. Я открыла глаза и поняла, что в комнате одна. Потянувшись в кровати, я подумала о том, как стоит себя вести в виду свалившейся на меня вчера информации. Приняв решение не акцентировать на этом свое внимание, стараясь вести себя, как ни в чем не бывало, я отправилась в душ.

Виталика я обнаружила в гостиной, он разговаривал по телефону сидя на диване. Заметив меня, парень улыбнулся и поманил к себе, параллельно заканчивая разговор.

Я села рядом с ним, забираясь с ногами на диван. Ковалевский обнял меня и поцеловал:

– Выспалась?

Я кивнула, удобней устраиваясь рядом с парнем. Знать о моих ночных размышлениях ему было совсем не обязательно.

– Извини, если вчерашний разговор был тебе совсем не нужен. – сказал Виталик, как будто прочитав мои мысли. – Не знаю почему, но я решил не скрывать от тебя павду.

– Все в порядке, и тебе, действительно, не за что извиняться. – немного подумав, я всё таки решила спросить, чтобы вдруг не взболтнуть лишнего. – Глеб в курсе?

Ковалевский отрицательно покачал головой:

– Анна знает, на счет Виктора я не уверен, но подозреваю, что он по меньшей мере догадывается, что история с разводом не совсем правдива.