Андрей Нуйкин 4 страница

- Это ты мне завяжешь? - со зловещим спокойствием поинтересовался Задира. - Это ты на меня, стало быть, ножкой топаешь?.. Ах ты...

Боевой томагавк уже готов был взвиться над головой карлика, но Научный Мальчик успел заслонить его.

- Остановись, Вадим... Так нельзя. Мы в чужой стране, мы - иностранцы. Надо быть осторожнее и тактичнее. Возможно, это какой-то герой, народная святыня, а ты...

- Это скульптурное изображение Великого из Великих. Его Несравненства и Бесподобства. Солнцеликого Императора Серляндии. Отца Вымрукинии. Карлика Седьмого, но первого по мудрости и благородству, а не Квазимодо какое-то, как осмелился выразиться этот... этот... этот... - Карла даже побагровел от ярости. Он ни на шаг не отступил от Задиры, хотя вроде бы прекрасно знал его горячий нрав. Видимо, действительно на священные мозоли наступать рискованно.

- Подождите меня здесь! - раздраженно приказал Карла, немного успокоившись. Мне надо доложить. И чтобы без меня никуда ни шагу!

- Как вам все это нравится? - спросил явно опешивший от такого напора Задира, когда мы остались одни. - Куда он нас завел и зачем?

- Мальчики! А мальчики! - раздалось вдруг из-за ближайшего куста.

- Вас ГОСПОДИН сюда завел?

- Какой еще господин? Сами мы пришли. Своим ходом.

- Тот, который с вами шел, а сейчас не идет.

- Это ты о Карле, что ли? - расхохотался Задира. - Этого " господина" Алексей на помойке подобрал и явно напрасно.

- Значит, вы просто ничего не знаете. Он - ГОСПОДИН. Его надо слушаться, но ведь вы с ТОГО берега? Может, вам не обязательно его слушаться?

- Что-то ты не то бормочешь, ушастая! Чего ради мы вдруг стали бы слушаться эту каракатицу? Куда он, кстати, ухромал?

- О-о! Он в господинском доме. Там телефон. И провод такой до самого дворца. Говорят, ГОСПОДИН просил выслать стражу.

- Слушай, пигалица, если ты не перестанешь...

- Погоди, Задира, - вмешался Научный Мальчик. - Тут начального образования явно недостаточно, чтобы разобраться, позволь уж мне... Поймите, уважаемая колл... э... девочка, мы с ТОГО берега, мы попали сюда СЛУЧАЙНО, мы СОВЕРШЕННО ничего не знаем про вашу страну. Расскажите нам по порядку: где мы, кто такой этот " господин", почему мы обязаны ему подчиняться, зачем ему понадобилась стража?..

- Значит, он вас заманил. Он вымрук. Их у нас много, они очень строгие. Чуть что - велят бить. Я недавно нашла возле пограничной полосы ленточку. Ветром, наверное, занесло ОТТУДА. Такая вся розовая, такая вся красивая, вот как ваша одежда!

Мы с недоумением оглядели свои потрепанные наряды. При чем тут какая-то розовая ленточка? Ничего розового у нас не было. Желтое было, зеленое, в клеточку, в полоску...

- Я спрятала ее в коробочку, а коробочку закопала, - продолжала девочка. Иногда, очень редко, я ее вынимала незаметно и смотрела. Но кто-то увидел. Меня били на площади прутьями, очень больно, а ленточку отобрали.

- Били за ленточку? - не поверил я. - Просто за ленточку?

- Ага. За ленточку. Нет, не за ленточку, а за то, что она розовая. У нас ведь ничего нельзя, кроме серого. Нет, то есть НАМ нельзя. А вымруки могут носить коричневую одежду, как у вашего Господина была. Очень красивая.

Ну, уж красивая! Карла ходил в каком-то грязновато-коричневом френчике, никак не удавалось заставить его надеть что-нибудь поярче, повеселее.

- Стража ходит в черном. Тоже красивом. Есть и красная одежда, но та страшная очень... Она у этого... у палача. Больше никто красное носить не имеет права. А у ВЕЛИЧАЙШЕГО ИЗ ВЕЛИКИХ одежда белая-белая, яркая-яркая, как солнце, даже ярче.

- Что ж, с модами сезона мы почти разобрались. Зачем Карла вызывает стражу?

- Я не могу... Я боюсь... Но вам лучше поскорее уйти на тот берег. Только никто не знает, где проход через пограничную зону и спирали никого не пропускают через реку. Их ученые вывели для обороны от врагов, так что отсюда никто убежать уже не может.

- А если лодку построить, плот какой-нибудь, - предложил Научный Мальчик.

- А стражники? Да и сами мы должны сообщить, если кто-то к реке пробирается. За такое сразу отдают в руки этого... в красном. А он ведь не сразу убивает. Спирали - те сразу. Только бросаться в воду строго запрещается - если кто бросится, то родных отводят в тюрьму. Там тоже хорошо, только бьют каждый день и разговаривать не разрешают, а я прямо болею, если долго не говорю. Я вот сейчас три месяца молчала. С самой собой ведь неинтересно говорить, правда? Поэтому сейчас так вот все говорю и говорю...

- Но есть же у тебя друзья, наверное...

- Что вы, кто же согласится?

- И у тебя нет ни одной подруги?

Девочка, проглотив слезы, замотала головой.

- Ну и чудики все вы тут! - пожалел ее Задира. - Как же без друзей-то? А тебе хочется иметь друга?

- Очень! - мечтательно прошептала девочка. - Очень-очень!

- Тогда считай меня своим другом. Если кто за косу дернет или еще там что - сообщай прямо мне. Я его мигом приведу к общему знаменателю.

- Можешь и меня считать другом, - сказал я. Тебя как зовут?

- Мяу.

- Ладно, Мяукалка. Про остальное потом потолкуем. Держи на память этот " орден" и имей в виду - начнут к тебе привязываться ваши вымруки или как их там - будут иметь дело со мной. Так им и передай.

Мяу покорно кивнула и неслышно исчезла в кустах.

- Ну, что делать будем? - спросил я.

- Не нравятся мне эти их вымруки, - вздохнул Задира. - Ой, не нравятся... Главное - много их, боезапаса у моей пращи на всех не хватит. Обойти бы их стороной, а?

- Чтобы обойти, надо выйти, - как всегда резонно, заметил Научный Мальчик.

- Вот и я говорю: надо нашего Карлу за жабры взять как следует. Эй-эй, оголец! Ну-ка рули сюда!

Зоркий глаз у Задиры! Я и не заметил, что из соседнего куста высовывается чье-то ухо. И вот уже перед нами застыл Дрожащий ушастенький мальчишка.

- Что угодно господину?

- Ты это брось - господину... У нас все равны. Ты вот что скажи - знаешь, как перебраться на ту сторону речки?

- Нет, нет, господин! Я никогда к речке не подходил! Ничего такого я не знаю. Это на меня наговорили!..

- Ша, друг. Не трепыхайся. Тут на тебя никто доносить не будет. Нам надо смываться на тот берег. Ферштеен?

- Вы назвали меня ДРУГОМ? - неожиданно просиял мальчишка. - О-о! Наконец-то у меня есть ДРУГ! Ведь вы не откажетесь? Вы при этих вот господах вслух назвали меня ДРУГОМ. Правда?

- Ну и что?

- О, как я счастлив! У меня ведь ни разу не было еще ДРУГА! Я сейчас, я побегу...

- Куда ты, ушастый? Стой! Как хоть тебя звать-то, раз мы настолько подружились? - засмеялся Задира.

- Люк!..

И ушастик испарился.

- Как они тут изголодались по дружбе, - покачал головой Задира. - Побежал хвалиться. Так что же мы все-таки предпримем, старики?

И тут из-за спины черных стражников торжественно выплыл Карла. Как он изменился за это время! Вместо старенького грязноватого френчика его кособокое тельце франтовато облегал новый темно-коричневый мундир, фуражка и сапоги блестели как лакированные, а с широкого ремня змеей свешивалась толстая плетка, ощетинившаяся пучком колючек на конце.

- Его Несравненство и Бесподобство, Солнцеликий Король Серляндии, Отец и Благодетель Вымрукинии Карлик Седьмой, но Первый по мудрости и благородству, оказывает вам честь пригласить к себе на аудиенцию и в знак своей особой благосклонности изволил прислать за вами почетный эскорт, - торжественно, как на параде, выкрикнул Карла.

Мы переглянулись - ничего себе почетный эскорт! Одного такого " эскортера" увидишь - на всю жизнь заикой останешься!

- Мы будем счастливы посетить резиденцию столь прославленного владыки, ответил я. - И сочтем своим долгом оповестить мир о его могуществе и гостеприимстве.

Тень усмешки пробежала по губам Карлы. Только тень. С каменным лицом он повернулся и пошел. Стражники сомкнулись вокруг нас и повели навстречу неизвестности.

ПЕРВЫЙ РАЗГОВОР С КАРЛИКОМ ВЕЛИКИМ

До столицы Серляндии мы добрались поразительно скоро. Похоже, что дороги " великой" державы были несравненно короче титулов ее владыки. Да и сама столица отличалась от уже виденного нами поселка разве что только размерами... Однако дворец Карлика Великого не был лишен мрачного величия. Высокие гранитные башни, глубокие рвы, тяжелые зубцы стен, бесчисленные бойницы. И лозунги на каждом видном месте: " Да здравствую я! ", " Слава Мне Великому! ", " Мудрость Моя переживет века!.. "

Встреча с Ним Великим (Карла повел во дворец почему-то меня одного) состоялась в огромном, великолепно изукрашенном зале. Пол зала в несколько слоев был устлан пестрыми коврами. Потолок разрисован сказочными цветами, небывалыми птицами и пейзажами. Стены буквально залеплены зеркалами, картинами в золоченых рамах, расписными тарелочками, какими-то елочными гирляндами и даже конфетными фантиками.

В самой середине на высоченном сияющем перламутром троне с усыпанной самоцветами короной на голове восседал обыкновенный карлик, как две капли воды похожий на моего Карлу. Правда, одет он был не в коричневый мундирчик, а в шубу из горностая, тяжесть которой усугублялась толстой золотой цепью, немилосердно оттягивавшей тоненькую шею Солнцеликого Несравненства.

Теперь-то я уже понимал, что в уродстве моего Карлуши повинны были не бракоделы с фабрики игрушек. Тут такие же в точности горбунки (и тоже " со сменными лицами"! ) составляли обширный привилегированный клан господ вымруков. Дворец буквально кишел ими, суетливо бегавшими по бесконечным коридорам и с молниеносной быстротой менявших хамское лицо на холуйское, и наоборот - в зависимости от ранга идущего навстречу.

- Достаточно ли уважительным был прием, оказанный Моему юному гостю в Моей стране? - высоким, почти птичьим голосом поинтересовался Карлик.

- О, Ваше Несравненство, - ответил я дипломатично, - я и мои спутники подавлены тем радушием, которое окружает нас с момента вступления на земли Вашего Солнцеподобия.

- Чудесно, я рад... Ну, а ты можешь идти. Я тобой доволен, - милостиво кивнул нашему Карле. - Старайся и впредь, Мы это любим, Мы этого не забываем.

Согнувшись в три погибели и шипя что-то сверхпочтительное, Карла упятился из зала.

- Подходи, дружок, сюда поближе. Садись. Можешь оставить все эти придворные экивоки и реверансы: мы тут одни. Я ведь для того и приказал привести ко Мне какого-нибудь приличного человека с Того Берега, чтобы было с кем отвести душу.

- Ну, а теперь скажи откровенно, понравились тебе Моя страна, Мои люди?

- Я еще не успел оглядеться, Ваше...

- Да брось! Надоели эти величания. Зови меня просто, по-семейному, дядя Карлик Великий. Так хочется хоть немного чего-то натурального, человеческого. Видел ведь, что за рожи Меня окружают? Сплошные холуи, канцелярские таракашки, убожества, слова искреннего не от кого услышать, честное императорское!

В делах - ни бельмеса никто. Доска в заборе оторвется - будут два года заседания по этому поводу проводить, бумажки из комнаты в комнату по почте пересылать, хоть Сам молоток в руки бери, право слово. Чернил не напасешься, пьют они их, что ли, не пойму? Только и умеют, что доносы друг на друга сочинять.

Для руководства это, конечно, ха-ха, создает свои удобства. Возникает, скажем, потребность припугнуть того или иного бездельника - берешь его досье: а ну-ка, голубок, давай вместе почитаем, что нам про тебя народ пишет? Ну, тут уж его хоть с кашей ешь, хоть на хлеб намазывай - за все спасибо скажет.

А иерархию развели такую - в цирк ходить не надо. Тот, кто отвечает за Мой камзол, ни за что не подаст руки ответственному за Мои штаны, поскольку, видите ли, камзол носят выше...

В молодости подобное забавляет, но с годами душа начинает тосковать по высокому. Недавно повесил нескольких подхалимов, но ведь умнее они от этого не стали, ха-ха...

Порой, дорогой Мой, так хочется плюнуть на все это стадо, уйти от государственных кормил и пожить духовной жизнью - телевизор смотреть, в преферанс играть, но... нельзя. История не простила бы. Представляешь, сколько дров наломают Мои олухи, оставь их хоть на день без присмотра?..

- Но дядя Карлик Великий, - говорю, - если Вам настолько надоели дураки и подхалимы, почему не заменить их на умных, честных и смелых?

- Пробовал. Интереснее, конечно, с честными да смелыми. Но текучесть кадров сильно угнетает. Только к нему, честному да смелому, привыкнешь, полюбишь его, как родного, а он уже тебя где-то ослушался, сосвоевольничал, уважения недостаточно проявил.

И другое возьми. У умных по любому вопросу своя точка зрения. Вот и получается, один в одну сторону тянет, другой - в другую, третий - еще куда-нибудь. От дураков мало проку, это верно, зато когда вместе соберутся ого-го, монолит! Душа радуется.

Когда тебе, детка, доведется управлять государством, не о сытости и не об удовольствиях подданных пекись, а об их единстве. Видел у Меня как? Дома, деревья, лошади, штаны - все серое. Это сближает людей. И не думай, что чисто внешне.

И еще Мой тебе совет: не пренебрегай наукой! Ученые вообще-то довольно тупой народ, но штуки всякие, полезные придумывают неплохо. Мы, например, у себя рост людей полностью стабилизировали. Все, как гвардейцы, - чуть пониже меня. И на строевых занятиях - какой поворот ни скомандуй, а правый фланг не ниже левого. Это тоже, между прочим, неплохо служит благородной задаче полного единства мыслей, чувств, настроений.

- Да скучно же таким народом управлять! Сами ведь жалуетесь.

- Для нас, императоров, малыш, интересы государства выше личных интересов. И потом опять же не забывай важности контраста. Все одинаковые, а Я не одинаковый! Я как гигант среди подданных!

Карлик Седьмой, но Первый по мудрости и благородству, вскочил на ноги, расправил плечи, и, гордо задрав подбородок, вытянул тонкую цыплячью шейку, докрасна натертую тяжелой цепью. Потом сел, успокоился, загрустил даже.

- А вообще-то говоря, конечно, тоска зеленая, но... Что поделаешь! Мы, короли, не для своего удовольствия живем. Главное - чтобы им, Нашим подданным, хорошо было... Однако не буду тебя задерживать.

Так завершилась аудиенция.

ЗАДИРА ГОТОВИТ РЕВОЛЮЦИЮ

- Я тут без тебя произвел небольшую разведку, - встретил меня Задира. Дело - мрак! Все тут, в их стране, переделывать надо к чертям собачьим. Профессор вот, правда, со мной не соглашается...

- Это авантюризм и мальчишество - больше ничего. Нужна длительная научно-техническая и культурная революция, чтобы...

- Брось! - жизнерадостно блестя глазами, перебил Задира. - Просто они тут спят на ходу. Если этих сереньких пощекотать как следует, дать в руки по пистолету и показать, куда стрелять - горы свернут! У меня уже хорошая компания начала подбираться: Кук, Люк, Тук, Фау... Тьфу, язык с такими именами сломаешь! Но ребята - будь здоров, я их уже убедил, что пора брать власть в свои руки. Все просили считать их моими друзьями. Ты посчитай, сколько в стране ушастиков и сколько этих свинячих господ-вымруков. А профессор нам бомбочек наконструирует. Правда, профессор?

- Не хотелось бы объяснять азы, но ход истории определяют не бомбы, а объективные законы развития.

- Ладно. Объективных законов тоже нам подбрось пару ящиков. В хорошем деле все пригодится, но упор все-таки сделай на бомбы. Эх, пулеметик бы хоть один!

- Вы что, тронулись тут без меня? - спрашиваю. - Они нас как почетных гостей теплом окружают, а мы...

- Что-то быстро ты из защитника слабых и униженных в гостя превратился. Сладким пирогом тебя во дворце накормили? Забыл, что тебя в гости-то, как собачку на веревочке, громилы эти привели? А ну-ка, пошли, гостенек, я тебе кое-что покажу.

Задира схватил меня за руку и почти силой потащил за собой. Следом вдоль стенок засеменили два горбатеньких вымрука. Впрочем, слишком коротенькие у них все-таки были ножки. Через пять минут карлики пропали из вида.

- Вот сюда... Теперь сюда...

Мы вошли в какие-то ворота и оказались на большом хорошо утоптанном плацу, над которым стоял сплошной гул. По всей площадке туда-сюда маршировали небольшие группы сереньких. За каждой группой наблюдал свой карлик. В одной руке у него был свисток, в другой - длинный гибкий хлыстик. Отряды то обозначали шаг на месте, то устремлялись вперед, совершая четко очень сложные повороты и перестроения, кололи чучела деревянными ружьями, кричали " ура" и снова маршировали, не то распевая, не то декламируя какие-то речевки на ходу.

- Строевая подготовка! - догадался я.

- И школа. Мяукалка правду сказала. Они все науки вот так, на ходу, хором разучивают. Подойди, послушай.

Я подошел. Прямо на нас двигалось с десяток вспотевших пропыленных ушастиков. С остервенением они ревели в такт: " Пятью пять - двадцать пять, как учил Великий".

Вот эта шеренга сделала дружно поворот направо, а на их место выплыла другая, повторявшая хором:

" Сила наша в нашей серости! Сила наша в нашей серости!.. "

А вот проходят совсем малыши. Ого, эти поют. Марш какой-то. Чтобы лучше расслышать, мы пошли рядом. Дети не столько пели, сколько скандировали:

" Всегда по ветру нос держать...

Подозревать отца и мать...

Другому глубже яму рой...

Кто предал друга, тот герой...

Не верь судьбе, не верь себе...

Но верь проклятью и мольбе...

Всяк за себя, все против всех...

Чужое горе - твой успех!

Любовь, друзья - пустой гипноз,

Прекрасен только лишь донос.

Честь - трудно есть, мечта - пуста,

Реальна только клевета...

Взвевайся знамя, тверже шаг...

Кто не горбатый, тот наш враг...

Коли его штыком в живот...

Чтоб стал счастливым твой народ... "

- Сто-ой! - закричал командовавший группой карлик. И, подскочив к одному из ушастиков, начал хлестать его по ногам, приговаривая:

- Опять рот впустую разеваешь?.. Опять слова не выучил?..

- Ах ты, каракатица кривобокая! - взорвался Задира, и не успел я опомниться, как вырванная из рук вымрука плеть гуляла по его собственным спине и бокам.

Карлик настолько оторопел, что даже не защищался, только таращил на Задиру полные недоумения глаза.

- Бунт? - шепотом спросил он. - Непослушание при исполнении?

Наконец-то, видимо, до него дошел смысл происходящего. Он бешено завертел глазами и, сунув в рот свисток, залился полицейской трелью.

- Оставь его, мы же тут чужие люди! - тянул я Задиру. Но с разных сторон к нам уже мчались со слоновьим топотом громилы-стражники. В руке оруженосца сверкнул топорик. Вряд ли он помог бы нам, но, к счастью, в эту минуту появились запыхавшиеся карлики-шпики, отставшие от нас возле дворца. Они что-то закричали стражникам, и свирепые лица тех сразу приняли обычное бессмысленно равнодушное выражение. Отхлестанный карлик, однако, выпучив глаза, продолжал свистеть. Похоже, что непослушание в Серляндии было настолько сверхъестественным событием, что фельдфебельский разум этого не вынес. Один из шпиков вынул изо рта рехнувшегося вымрука свисток, прихлопнул его несколько отвисшую челюсть и повернулся к нам.

- Мы будем вынуждены доложить КУДА ПОЛОЖЕНО о случившемся. А пока извольте пройти в свои комнаты.

Бедным ушастикам, оказавшимся свидетелями данной сцены, захлопнуть рты никто не догадался. Так и остались они на плацу, окаменевшие от испуга и удивления...

Комнаты нам отвели во дворце небольшие, но чистенькие, со светло-серыми стенами и несколько более темной мебелью. Металлические украшения на окнах, правда, очень напоминали решетки, но, возможно, это было случайное совпадение.

- Эх, балда я, балда! И уши холодные! - переживал Задира. - Чего я вылез? Все теперь сорвется! План восстания не разработан, оружия еще нет, методам баррикадных боев ушастики не обучены!..

Но уже на следующее утро наш домашний арест был кем-то отменен, и Задира сразу ожил.

- Чудесненько! - потирал он руки. - Значит, про революцию они пока не догадываются. Что ж, через два дня мы будем в силах устроить очень миленький, очень веселенький государственный переворотик! Давай-ка, Алеха, двинем прямо в массы и провернем среди них агитационно-просветительную работу.

- Эй вы, пролетарии! Жми сюда к нам, - обратился он к трем сереньким, с которыми мы столкнулись в укромном уголке сада. - Я вам накоротке текущий момент обрисую.

" Пролетарии" послушно приблизились.

- Как вам живется тут под гнетом императора и его сатрапов? - спросил Задира, явно не для того, чтобы получить ответ, а только для разбега красноречия.

- Нам живется лучше всех! - хором ответили ушастики.

Но Задиру смутить было не так-то просто.

- Нет! Вам живется невыразимо тяжело, - убежденно заверил он. - И дальше терпеть такую жизнь вы не имеете морального права, иначе превратитесь в зануд и так вам будет и надо. Короче говоря, кто не работает, тот не ест, мир хижинам, война дворцам! Понятно?

- Понятно, - ответили ушастики. - Можно нам, господин, пойти дальше?

- Какой я вам к чертям господин? - возмутился Задира. - Я такой же, как вы, трудящийся школьник, я вам товарищ, друг и брат...

- Друг? - оживились серенькие. Как все-таки у них тут неблагополучно с этим вопросом. - Вы нам друг?!

- Что за вопрос? До гробовой доски!

Ушастики как-то странно переглянулись и теснее подступили к Задире.

- Теперь-то вы мне поверили? То-то же. Будете вторым отделением первого взвода ударной роты первого революционного полка! Поздравляю вас и прошу назвать свои героические имена. Чук, Тюк и Тяу? (Вот черт! Одним из солдат революции оказалась девчонка, до чего же они тут все одинаковые, с ума сойти! ) Прекрасно! Теперь давайте обрисовывать подлинную картину вашей невыносимой жизни. Итак, как вам живется?

- Плохо живется, - неуверенно начала Тяу. - Нас все время бьют, не дают смеяться, петь про веселое или про грустное, шить себе кукол. Нас растят без мам и пап, чтобы любовь к ним не мешала любить величайшего из Великих, а также своих непосредственных начальников, и мы очень боимся укола...

- Ну и дурашки, чего уколов бояться? У нас даже песня такая есть: " Ну, подумаешь укол! Что укол, ах укол! Укололся и пошел! " К тому же докторшу всегда обмануть можно. Хотите, научу? Я последний раз когда было дело, намазал себе под лопаткой йодом и точку даже посередке попросил Вовку карандашом обозначить. Ой-ой, - говорю, - вы же мне уже сделали укол. Ой, как больно!.. " Извини, дружок, - отвечает, - я просто забыла тебя отметить... " Хотя чего это я? Уколы нужно делать, они же от тифа спасают, от свинки, от разных там ангин...

- Нет, господин, укол - это очень страшно, - возразила Тяу. - Нам ведь вырасти хочется. Да и больно же - иголка такая толстая и не всегда сразу ею в позвоночник попадают...

- В позвоночник? Разве вам их не под кожу ставят? Как так?

- А чтобы мы не росли. Нельзя же, чтобы мы вырастали выше господ вымруков и даже Его Несравненства. Это каждому понятно... Там, возле дворца, есть такая метка. Раз в год все мимо проходят и меряются. Кто дорос - увозят в больницу и укол делают. Тогда он уже больше не растет, сразу начинает стариться.

Стариться хорошо. Стареньких по площади маршировать не заставляют и крапивой стегают редко. Плеткой же почти никогда. Но так хочется взрослыми побыть. Хотя бы немножко!

- А раньше, давно-давно, у нас плохо было. Кто выше мерки вырастал, тому ноги простым топором обрубали. Сначала вот так, потом так. А кто не слушался костыли отбирали. Дикость, правда? Сейчас хорошо, спасибо науке! - с воодушевлением дополнил рассказ Чук.

- Простите, но подобные уколы эти - тоже варварство, - побледнел от обиды за науку Научный Мальчик. - С настоящей наукой такие изобретения ничего общего не имеют.

- А ненастоящая наука чем отличается? - неодобрительно посмотрел на него Задира. - У нее шприцы ненастоящие или как?

- Некоторым укол делают в затылок, вот сюда. Это когда стражники нужны, продолжал Чук. - Тогда, наоборот, растут очень быстро. Целыми днями жуют и жуют. И такие становятся сильные, никто с ними не справится, только вымруки. Их они всегда слушаются, что велят - все делают. Раз была одна такая девочка Бяу. Что-то она там про брод на реке узнала. Так один стражник как схватил ее (ему велели) да как стал скручивать - так у нее позвоночник прямо сломался, и она, как тряпка, вся стала. Вот какие они сильные!

- Видите, что они с вами делают? - гневно спросил Задира. - Хватит такое терпеть! Надо брать власть в свои руки. Так сказать, устроить им хорошенькую диктатуру пролетариата. Правильно я говорю?

- Правильно, господин, надо такое устроить, - закивали головой послушные ушастики.

- Ну, а ты возьмешься за бомбы, наконец? - недружелюбно поинтересовался Задира у Научного Мальчика. - Или ты, как представитель НАСТОЯЩЕЙ науки, будешь сидеть в стороне, пить кофий и придумывать формулу про Пифагоровы штаны?

- Это не формула, а теорема, и придумывать ее незачем, она уже придумана. Только образованные люди ее так вульгарно не называют. Бомбы же я вам сделаю. Может быть, тогда до вас, наконец, дойдет, чем настоящая наука отличается от ненастоящей.

- Вот и умница! Давно бы так. А в отличиях чего там не понимать. Которая за нас, та настоящая, которая не за нас - ненастоящая. Жаль только, что бомбы и у ненастоящей науки настоящие получаются. Итак, мои малютки, сейчас быстро топайте ножками в свой детский садик и подберите надежных ребят. Разъясните им насчет текущего момента, как вот я вам сейчас толковал, и начинайте кумекать про оружие. К утру чтоб все было готово. Одного пришлете на инструктаж. Ферштеен?

- Верштеен, верштеен! - закивали серенькие.

- Тогда чао. Шпарьте то есть!..

- Ну, - сказал Задира, довольно потирая руки, когда мы остались одни, все идет как по нотам. Мы им...

- Именем Его Несравненства и Бесподобства Солнцеликого Короля Серляндии, Отца Вымрукиндии вы арестованы, - парадно чеканя слова, произнес хорошо знакомый нам голос. Увы, перед нами стоял Карла. Из-за всех кустов бесшумно, словно в кошмарном сне, выплыли громилы-стражники и застыли в ожидании следующей команды. Стоило раз взглянуть в их пустые глаза, чтобы больше не сомневаться - для этих перекрутить позвоночник, оторвать руку, ногу, голову что чаю попить.

- Кажется, доигрались! - вздохнул Научный Мальчик. - Ну что же, веди, Карла, нас в Вашу Бастилию.

ВТОРОЙ РАЗГОВОР С КАРЛИКОМ ВЕЛИКИМ

Привели нас не в Бастилию, а в императорский дворец. Карлик Седьмой, но, разумеется, Первый по мудрости и благородству, долго молча смотрел на нас. В глазах его была грусть и ирония. Мы стояли растерянные, почти убитые.

- Ну-с, Мои юные друзья, хорошо ли вы подготовили Мое низвержение с престола или есть еще некоторые недоделки?.. Достаточно ли высок боевой дух вашего войска? Впрочем, может быть, у вас недобор? Не стесняйтесь, Я вам могу одолжить на время пару полков. А то что за революция с дюжиной мальчишек и девчонок? Такую революцию и " заливать в крови" неинтересно.

Задира насмешек не выносил. Он сделал шаг вперед и твердо посмотрел в глаза Карлика.

- Зря стараетесь, Ваше Непотребство. От нас вы ни одного имени не узнаете. Мучайте, убивайте - пожалуйста. Все равно дни ваши сочтены! Но пасаран! Рот-фронт! Ход истории необратим... Правда, профессор?

Научный Мальчик грустно, но торжественно кивнул.

- Что вы, что вы! - запротестовал Карлик. - Разве Я против законов истории. Я же сам финансирую историческую науку, как же. Я могу ей не верить. Очень серьезная наука. Как только Я вас увидел, Я сразу понял, что дни Мои сочтены. Ничего не поделаешь, уйду на пенсию тотчас, как только вы сформируете парламент. А имена заговорщиков где уж Мне узнать? Не придумано еще таких пыток, которые помогли бы распутать все нити вашего до невозможности тайного заговора! Введите, пожалуйста, сюда эту милую крошку Мяу!

Мы вздрогнули: неужели один из самых надежных наших друзей раскрыт сыщиками вымруков? В зал втолкнули девочку. Да, это была она, бедная Мяукалка, так мечтавшая о розовой ленточке. Мяу бросилась на колени перед троном и застыла с опущенной головой.

- О Величайший из Великих... - тоненьким дрожащим голосом начала она.

- Ладно, ладно, - нетерпеливо перебил Карлик. - Ближе к делу. Что ты сообщаешь Нам про этих молодцов?

- Они все мои друзья.

- Да, да, знаю.

- Они очень хорошие друзья. Такие заботливые, добрые...

- Я уже сказал: Мы учтем это. Говори, что именно ты сообщаешь про них. Ну?

- У них у всех карманы не зашитые. Целых шесть, я хорошо сосчитала - вот тут два, тут, тут и еще изнутри и там, сзади, тоже.

- Понятно. Дальше.

- На них все не серое.

- Ну, их одежду Я и сам могу разглядеть. Еще что?

- А еще вот этот Вадимом Михайловичем дал мне неприличного цвета орден, значок называется. Чтобы тлетворно повлиять на меня.

- Угу, это уже серьезнее. Подрывная пропаганда, так сказать. Дальше.

- Они все, и вот Вадимом Михайловичем тоже, расспрашивали, как перебраться ТУДА, за реку. Наверное, хотели ввести через разведанные места зарубежную интервенцию.

- Та-ак. Это уже интересно! И серьезно, тут военным шпионажем попахивает. Что еще?

- Ах ты кошачья дочь!.. А я-то. . Врет она все! - взорвался Задира. Какая там " интервенция"? Нам самим брод нужен. Нас же обманом в вашу паршивую странишку заманили. Горбатый этот ваш. Ну погоди, он у меня еще потанцует!