Морган Робертсон 2 страница

безопасен для меня. Кто ты, позволь мне спросить -- бывший адвокат? "

" Я выпускник Аннаполиса [1], равный вам как профессионал. "

" И у тебя есть связи в Вашингтоне? "

" Никаких абсолютно. "

" Чем же тогда объясняется эта твоя позиция -- которая не может принести

пользу тебе, ни, бесспорно, причинить вред, о котором ты говоришь? "

" Тем, что я могу совершить единственный добрый и сильный поступок в

своей бесполезной жизни -- я могу поднять такую бурю негодования в обеих

странах, которая навсегда покончит с бессмысленной тратой людей и имущества

ради скорости. Это спасет сотни рыболовных судов, и других, теряемых

ежегодно их владельцами, спасет экипажи для их семей. " [2]

Оба встали, и пока Роуланд с горящими глазами и сжатыми кулаками

излагал свое заявление, капитан расхаживал по комнате.

" Такая цель может обнадеживать, Роуланд, " сказал капитан после паузы,

" но для ее достижения мало твоих сил или моих. Вполне ли достаточна сумма,

которую я назвал? Не занять ли тебе какое-нибудь место на моем мостике? "

" Я мог бы занять место повыше, но ваша компания не так богата, чтобы

купить меня. "

" Ты как будто человек без честолюбия. Но у тебя должны быть

потребности. "

" Пища, одежда, жилье... и виски, " сказал Роуланд с горьким,

самоуничижительным смешком. Капитан взял из подвесного лотка графин с двумя

стаканами и, поставив их перед собой, сказал:

" Вот одна из твоих потребностей, налей. " Роуланд, блеснув глазами,

наполнил свой стакан; следом за ним -- капитан.

" Я выпью с тобой, Роуланд, " сказал он; " за лучшее взаимопонимание между

нами. " Он выпил залпом, после чего ждавший его Роуланд сказал: " я

предпочитаю пить один, капитан, " и одним глотком выпил свой виски. Лицо

оскорбленного капитана вспыхнуло, но он сдержался.

" Сейчас иди на палубу, Роуланд, " сказал он; " Я поговорю с тобой еще

раз, прежде чем мы увидим берег. А до тех пор я требую -- не прошу, а требую

-- чтобы у ты не вел лишних разговоров об этом со своими товарищами.

Первому помощнику, сменившемуся после восьмой склянки, капитан сказал:

" У этого сломленного неудачника бывают прояснения рассудка. Но ему известно

слишком многое, поэтому его не купишь и не запугаешь. Однако мы знаем и его

слабость. Если он вдрызг упьется раньше, чем мы станем в док, его

свидетельству будет грош цена. Вы его напоите, а мы с врачом подготовим

наркотик. "

Когда после семи утренних склянок начался завтрак, Роуланд в кармане

своего бушлата нашел фляжку объемом с пинту, которую он почувствовал, но не

извлек на глазах у своих товарищей по вахте.

" Отлично, капитан, " подумал он, " обычно таким негодяям как ты удается

ускользнуть от закона. Я оставлю это спиртное с наркотиком для тебя как

улику. " Но спиртное было без наркотика, как он узнает позже. Добрые виски

" Leader" должны были согреть его внутренности, покуда капитанское зелье еще

готовилось.

- - - -- -

Примечания.

[1] Аннаполис -- имеется в виду Военно-Морская Академия США в г.

Аннаполис, штат Мэриленд.

[2] Очевидно, выступление Роуланда против угрожающей манеры судовождения

было спровоцировано нелепостью ее утаивания. Публика уже была осведомлена об

издержках роста быстроходности, и вот одно из подтверждений этому Р.

Киплингом в повести " Отважные мореплаватели" (Captains Courageous, 1897),

где маленькая шхуна пересекает курс океанского лайнера:

" Как горько было ему думать, что там, на пароходе, люди спят себе в

сухих, обитых сукном и кожей каютах, что эти люди встанут только к завтраку

и даже не узнают никогда, что они наехали на рыбачью шхуну и разбили ее.

Гарвей с отчаянием продолжал звонить.

-- Ну да, они замедлили немного ход машины, -- сказал Дэн, -- и если

переедут и пустят ко дну какое-нибудь судно, будут считать себя правыми --

они действуют по закону!

И небо, и море были окутаны молочно-белым туманом. Сирена отчаянно

ревела, колокольчик безнадежно дребезжал. Гарвей внезапно почувствовал

близость чего-то надвигающегося, большого. В сыром тумане перед ним встал,

словно утес, огромный корабельный нос, готовый, казалось, перерезать шхуну.

На окрашенном в розоватый, яркий цвет борту Гарвей прочел целый ряд римских

цифр -- XV, XVI, XVII, XVIII. Сердце замерло у Гарвея от страшно близкого

шипенья и свиста. Цифры исчезли, промелькнул обитый медью борт. Гарвей

беспомощно поднял руки, задыхаясь в клубах пара, на перила шхуны плеснуло

теплой водой, шхуна затрепетала, закачалась на волнах, поднятых пароходным

винтом, и в тумане мелькнула корма удалявшегося парохода. Гарвей чуть не

потерял сознания. Вдруг послышался треск, словно от падения срубленного

дерева, и откуда-то донесся чей-то глухой голос: -- Спасите! Мы идем ко

дну! " (Р. Киплинг. Отважные мореплаватели, VII. Перевод К. Гумберт. )

Вольно или невольно Роуланд шел против общественного мнения, и только

сенсационная жертва могла изменить порядок, зиждущийся на вере в успех.

Робертсону оставалось инсценировать столкновение, которое показало бы всю

тщетность надежды на изменение к лучшему без такой жертвы.

Глава 5

Утром случилось происшествие, далеко отвлекшее мысли Роуланда от ночных

событий. За несколько часов яркий солнечный свет выманил пассажиров на

палубу, словно пчел из улья, и две широкие процессии своими расцветками и

оживлением напоминали городские улицы. Вахта занималась обычной уборкой, и

Роуланд, с шваброй и ведром, драил окрашенный в белый цвет правый гакаборт,

будучи скрытым из виду рубкой, которая загораживала тесный участок на корме.

В это укрытие заскочила девочка, смеющаяся и кричащая и, скача вверх и вниз

от избытка темперамента, приникла к его штанинам.

" Я бежала, " сказала она " я бежала от мамы. "

Осушая влажные завязки своих брюк, Роуланд поднял ребенка и ласково

сказал: " Вот что, малышка, давай беги обратно к маме. Здесь для тебя плохая

компания. " Невинные глаза улыбнулись ему в лицо, и затем -- глупый поступок,

совершаемый только холостяками -- он поднял ее над ограждением с забавно

угрожающим видом. " Выбросить тебя рыбам, детка? " спросил он, и его лицо

смягчилось неуместной улыбкой. Ребенок издал легкий испуганный крик, и тут

из-за угла появилась молодая женщина. Словно тигрица она прыгнула к

Роуланду, схватила ребенка, пристально взглянула на него расширившимися

глазами, и исчезла, оставив его обмякшим и обессиленным, тяжело дышащим.

" Это ее дочь, " простонал он. " Так смотрят матери. Она замужем...

замужем. " Он снова взялся за работу чистильщика, с лицом, удостоверявшим

совпадение цветов морского загара и очищавшейся краски.

Спустя десять минут капитан в своем кабинете слушал жалобу мужчины и

женщины, чрезвычайно встревоженных.

" Так вы, полковник, говорите" сказал капитан, " что Роуланд является

вашим старым врагом? "

" Является, -- или был раньше -- отвергнутым поклонником миссис

Селфридж. Это все, что мне о нем известно -- кроме того, что он делал намеки

о мщении. Жена уверена в том, что она видела, и я считаю, что его нужно

арестовать. "

" Именно, капитан, " страстно сказала женщина, глядя на свою дочь, " вы бы

только видели его; он уже почти бросил Миру, когда я схватила ее -- и, к

тому же, его лицо было таким страшным. Ах, это было так ужасно. Мне уже не

будет покоя на этом корабле, я уверена. "

" Я бы просил вас не беспокоиться чересчур, мадам, " серьезно сказал

капитан. " Недавно мне стало известно кое-что о его прошлом -- что он

разжалованный и сломленный морской офицер, но с нами он уже третий рейс. И я

убедился как в его готовности работать простым матросом, так и в его страсти

к алкоголю, которую ему не удовлетворить без денег. Однако, как вы считаете,

он мог вас преследовать. Мог ли он разузнать о ваших движениях и быть в

курсе о вашем плавании на этом корабле? "

" Отчего нет? " воскликнул муж; " он наверняка знает некоторых друзей

миссис Селфридж. "

" Да, да, " сказала она нетерпеливо; " я слышала как о нем говорили,

несколько раз. "

" Тогда ясно, " сказал капитан. " Если вы, мадам, согласитесь

свидетельствовать против него в английском суде, то я сейчас же одену на

него наручники за попытку убийства. "

" Ах, сделайте это, капитан, " воскликнула она. " Я не могу чувствовать

себя в безопасности, пока он на свободе. Конечно, я буду свидетельствовать. "

" Что бы вы ни сделали, капитан, " злобно сказал муж, " уверяю вас, что я

пущу в его голову пулю, если он опять сунется или затронет меня. Тогда вы

сможете надеть наручники на меня. "

" Я обеспечу присмотр за ним, полковник, " ответил капитан, кланяясь им у

порога своего кабинета.

Однако капитан понимал, что обвинение человека в убийстве есть не самый

лучший способ его дискредитации. В то же время, было невероятно, что

противник мог быть детоубийцей. К тому же, такое обвинение в любом случае

трудно удостоверять, не доставляя затруднений и беспокойства ему самому.

Поэтому он не приказал арестовать Джона Роуланда, а только распорядился, до

поры, назначать его днем на межпалубные работы, куда не заглядывают

пассажиры.

Роуланд удивился внезапной смене труда чистильщика на " солдатскую

работу" красителя спасательных кругов в межпалубном тепле. Он был достаточно

проницателен, чтобы заметить утром какое-то особенное внимание боцмана.

Гораздо труднее узнавались симптомы наркотической интоксикации, стоившие его

встревоженному начальству больших расходов виски. Ввиду его прояснившихся

глаз и спокойного голоса -- за счет целительного морского воздуха -- когда

он в четыре часа явился на палубу к первой утренней вахте, в штурманской

рубке капитан и боцман завели разговор. Первый сказал: " Напрасно

тревожишься, это не яд. Он уже готов видеть кошмары, а этим мы только

ускорим дело. Ему привидятся змеи, призраки, гоблины, кораблекрушения,

пожары, и все такое. Видения займут два-три часа. Просто опусти это в его

кружку, пока левый кубрик пустует. "

За ужином в левом кубрике, где обитал Роуланд, случилась драка, которая

не стоила бы упоминания. Единственно, из его, безучастного, руки была выбита

кружка с чаем, отпитым на три глотка. Взяв свежую порцию, Роуланд завершил

ужин; после, равнодушный к обсуждению схватки его товарищами по смене, он

улегся на свою койку и курил до восьмой склянки, прежде чем уйти вместе со

всеми.

Глава 6

" Роуланд, " сказал боцман с важным видом, когда вахтенные собрались на

палубе, " станешь на мостик впередсмотрящим по правому борту. "

" Не моя очередь, боц, " удивленно сказал Роуланд.

" Отдана команда с мостика. Становись туда. "

Роуланд послушался, заворчав, как обычно делают рассерженные моряки.

Смененный им матрос назвался и исчез. Первый помощник неспешно сошел с

мостика, произнес обычное: " смотреть в оба" и вернулся на свой пост. Спереди

корабля уже воцарилась тишина, и на ее союз с одиночеством ночной вахты и

неумолчно гудевшими машинами покушались только отдаленные звуки музыки и

смех в театре. Благодаря попутному свежему западному ветру на палубе

установилось почти безветрие. А поскольку освещенный яркими звездами туман

был слишком густым и холодным, самые нелюдимые пассажиры " Титана" сбежали к

свету и веселью внутренних помещений.

Когда в половине девятого раздались три склянки, и Роуланд, в свою

очередь, издал надлежащий сигнал -- " все хорошо", -- первый помощник оставил

свой пост и направился к нему.

" Роуланд, " сказал он, приблизившись; " Говорят, что и ты ходил по

офицерскому отделению. "

" Не понимаю, сэр, откуда вы это узнали, " ответил Роуланд; " Я стараюсь

помалкивать об этом. "

" Ты говорил капитану. На мой взгляд, курсы обучения в Аннаполисе и в

Королевском Военно-Морском Колледже сравнимы, имея в виду их полноту. Что ты

думаешь о теориях течений Мори [1]? "

" Они кажутся правдоподобными, " сказал Роуланд, невольно опуская слово

" сэр"; " но, по моему, в большинстве частных случаев они ведут к

заблуждению. "

" Да, и я тоже так считаю. Случалось ли тебе когда-нибудь в тумане

определять расстояние до приближающихся льдов по падению температуры? "

" Без сколько-нибудь надежного результата. Но, по-видимому, это зависит

только от вычислений и их продолжительности. Холод есть отрицательное тепло,

поэтому он может рассматриваться как энергия излучения, уменьшающаяся

соразмерно квадратному корню от расстояния. "

Одно мгновение помощник стоял, устремившись взглядом вперед и мурлыча

про себя какой-то мотив. Затем, сказав: " да, конечно, " ушел на свое место.

" Должно быть, у него железный желудок, " пробормотал он, всматриваясь в

нактоуз; " или боцман ошибся кружкой, и наркотик достался кому-то другому. "

Роуланд циничной улыбкой проводил помощника. " Удивляюсь, " спросил он

про себя, " как он снисходит до разговора о навигации с матросом у фок-мачты.

Зачем я здесь, вне очереди? Может это как-то связано с той бутылкой? " Он

возобновил свои короткие пассажи по краю мостика и довольно мрачный ход

мыслей, прерванный офицером. " Надолго ли, " размышлял он, " хватило бы его

амбиции и любви к своему делу, после того, как он встретил, завоевал и

утратил свою единственную женщину в этом мире? Почему неудача с одной из

миллиона женщин, живой и любящей, способна возобладать над всеми радостями

жизни и, причинив ему адские страдания, злоупотреблять его личностью? Чей

женой она стала? Наверное, незнакомца, увлекшего ее какими-то внешними и

умственными достоинствами много после моего изгнания. Которому не нужно было

любить ее... он и без этого имел больше шансов. И он бесцеремонно ступил в

мой рай. Говорят, " дела Господа превосходны, " а на небесах исполняются наши

заветные желания -- поскольку искренна наша вера. Это значит (если это

что-нибудь значит), что, заслужив лишь страх и презрение в ответ на свою не

узнанную верность, меня после такой жизни ждет награда -- любовь и

благосклонность ее души. Люблю ли я ее душу? Обладает ли ее душа красивыми

лицом и фигурой, осанкой Венеры? Имеет ли ее душа темно-синие глаза и

сладкий, мелодичный голос? Есть ли в ее душе остроумие, элегантность,

очарование? Обильна ли она состраданием к страждущим? Это то, что я любил. Я

не люблю ее душу, если она у ней есть. Мне не нужна ее душа. Я хочу ее...

мне нужна она. "

Он перестал ходить и склонился над поручнем ограждения мостика,

устремившись взглядом в туман. Сейчас его мысли произносились вслух, а

первый помощник, чертивший в помещении курс судна, секунду послушал, и вышел

наружу. " Сработало, " шепнул он третьему помощнику. Он нажал кнопку вызова

капитана, коротким сигналом парового свистка вызвал боцмана, и продолжил

наблюдать впередсмотрящего, одурманенного наркотиком, оставив вождение

корабля третьему помощнику.

Адресованный боцману паровой свисток настолько привычен на корабле, что

обычно идет мимо ушей. Сейчас этот сигнал вызвал, кроме боцмана, кое-кого

еще. Маленькая фигура в ночной рубашке поднялась с койки в каюте первого

класса и с широко раскрытыми глазами нащупала дорогу к палубе, не потревожив

вахтенного. Белые босые ступни не испытывали холода, семеня по настилу

верхней палубы, и, когда капитан с боцманом подошли к мостику, фигурка

достигла входа в отделение пассажиров третьего класса.

" И говорят, " продолжил Роуланд, покуда трое наблюдали и слушали его, " о

прекрасной любви и заботе милосердного и всемогущего Господа -- давшего мне

мои недостатки, способность любить, и наконец встречу с Мирой Гонт. Это и

есть милосердие? Великий эволюционный принцип, согласно которому раса живет

за счет индивидуальной жизни, отчасти согласуется с идеей Бога-первопричины.

Но неужели индивидуум, гибнущий из неспособности выживать, должен любить или

благодарить этого Бога? Не должен, коль скоро Он предполагается

существующим! А без свидетельств Его бытия связи между причиной и следствием

достаточно для объяснения Вселенной и меня. Милостивый Господь... добрый,

любящий, справедливый, и милостивый Господь... " -- приступ невольного смеха

остановили его руки, хлопающие по животу, по голове. " Что со мной? " спросил

он, задыхаясь; " Я словно проглотил угли... и голова... мои глаза... Я

ослеп. " Боль на мгновение исчезла, и он снова засмеялся. " Что с правым

якорем? Он движется. Он меняется. Он... что? Что это, в самом деле? В

конце... и оконное стекло... и запасные якоря... и шлюпбалки... все ожило...

все движется. "

Зрелище ужаснуло бы человека в здравом уме, но в нем оно отозвалось

только сильным и неудержимым весельем. Два расположенных ниже поручня,

ведших к корме, вознеслись перед ним туманным треугольником, ограждавшим

вышеназванные палубные предметы. Оконное стекло предстало страшилищем,

черным и угрожающим. Пара концевых бочонков явились выпученными, темными

глазами неописуемого монстра с ногами и щупальцами из многочисленных

проводов. И это существо ползало внутри треугольника. Кат-балки

преобразились в многоголовых змей, пляшущих на своих хвостах, якоря сами

собой изгибались и извивались огромными мохнатыми гусеницами. Лицами

последних были две белые маячные башни, ухмылявшиеся ему. Взявшись руками за

поручни мостика, он безмолвно смеялся над этим неземным зрелищем, и слезы

стекали по его лицу. Беззвучно приблизившаяся к нему троица отступила в

ожидании, в то время как под ними маленькая белая фигура, словно завлеченная

его смехом, свернула на лестницу, ведшую к верхней палубе.

Фантасмагория поблекла, явившись глухой стеной из серого тумана, и

Роуланд проявил остаток здравомыслия, пробормотав: " они меня одурманили". И

тотчас оказался в темном саду, казавшемся ему знакомым. Вдалеке был

освещенный дом, а поблизости молодая девушка, которая отвернулась от него и

убежала, едва он позвал ее.

Огромным усилием воли он вернулся к действительности, к мостику под ним

и своим обязанностям. " Зачем это преследует меня, год за годом" стонал он;

" пить вслед за тем... пить с тех пор. Она могла меня спасти, но она избрала

проклясть меня. " Он пытался ходить вверх и вниз, но пошатнулся и прильнул к

поручню. Тем временем, три наблюдателя снова приблизились, а маленькая белая

фигура вскарабкалась на верхние ступени мостика.

" Естественный отбор, " бессвязно говорил он, уставившись в туман

"... причина и действие. Этим объясняется Мироздание -- и я. " Он поднял руку

и заговорил громко, словно какому-то своему невидимому собеседнику. " Каким

будет последнее действие? Где в плане критического равновесия -- согласно

энергетической взаимосвязи, моя отверженная любовь будет сосредоточена,

измерена и удостоверена? Что будет ее мерилом, и где буду я? Мира,.. Мира, "

позвал он, " знаешь ли ты, что ты потеряла? Знаешь ли ты, со всей своей

добродетелью, чистотой и правдивостью, что ты сделала? Знаешь ли ты... "

Исчезла опора под его ногами, и он чудом сохранял равновесие в сплошной

серости невыразимого мироздания. Огромная и необозримая пустота была

беззвучна, безжизненна и неизменна. В его сердце не было страха, ни

удивления, ни малейшей эмоции, кроме одной -- бесконечной жажды своей

несчастной любви. Но казалось, что он не был Джоном Роуландом, а кем-то или

чем-то другим. Ибо сейчас он увидел себя, далеко -- за неисчислимые

миллиарды миль, словно на самом дальнем краю пустоты -- слушая собственный

зовущий голос. Угасающий, но отчетливый, раздался наполненный отчаянием его

жизни призыв: " Мира,.. Мира. "

Был ответный зов другим голосом, и он увидел ее -- любимую женщину --

на другом краю мира. В ее глазах была нежность, а в голосе такая мольба,

какие ему виделись лишь во сне. " Вернись, " звала она " вернись ко мне. " Но

они оба как будто не слышали, ибо до него опять доносился отчаянный крик:

" Мира, Мира, где ты? " и снова был ответ: " Вернись. Вернись. "

Затем далеко справа появилась мерцающая огненная точка. Она

приближалась и увеличивалась, а он бесстрастно ее наблюдал. Когда он снова

взглянул на тех двоих, они исчезли, и вместо них были два туманных облака,

разрешившихся в мириады цветных искрящихся точек -- кружившихся и

рассеивавшихся по мере наполнения ими пространства. А через них шел более

обильный свет, исходивший все сильнее прямо на него.

Раздался громкий звук и, всмотревшись, он увидел напротив бесформенный

объект, бывший настолько же темнее пустой серости, насколько ярче ее был

свет. Объект также увеличивался, приближаясь. Эти свет и тьма казались ему

добром и злом в его жизни, и он наблюдал, что из них должно настигнуть его

первым. Увидев опережающее зло, он не удивился и не пожалел. Зло подступало

все ближе, и уже касалось его сбоку.

" Что тут у нас, Роуланд? " раздался чей-то голос. Кружившиеся точки

сразу же размазались, серая вселенная обратилась туманом, сияющий свет --

луной, а бесформенная тьма -- очертаниями первого помощника. Маленькая белая

фигура, только что прошедшая мимо трех наблюдателей, остановилась. Словно

предостереженная чувством опасности, она, лишенная внимания и защиты,

невольно устремилась к бывшему любовнику своей матери -- сильному и слабому

-- разжалованному и опозоренному, но возвышенному -- гонимому,

одурманенному, но только не беспомощному Джону Роуланду.

Так же быстро, как дремлющий на ногах человек отвечает тому, кто

разбудил его, он сказал -- заикаясь из-за ослабевающего влияния наркотика:

" Дочь Миры, сэр, она спит. " Он поднял маленькую девочку в ночной рубашке,

которая вскрикнула спросонья, и обернул свой бушлат вокруг маленького

озябшего тела.

" Кто такая Мира? спросил офицер угрожающим тоном, выдававшим также

огорчение и разочарование. " Ты сам спал. "

Раньше чем Роуланд дал ответ, воздух пронзился криком из " вороньего

гнезда".

" Лед! " кричал впередсмотрящий " впереди лед. Айсберг. Прямо под носом. "

Первый помощник побежал в середину судна, а остававшийся там капитан кинулся

к телеграфу в машинном отделении, тотчас повернув рычаг. Но не прошло и пяти

секунд, как движущийся нос " Титана" стал подниматься, а в тумане по обе

стороны явилось ледяное поле, наклоненное до ста футов к линии курса. Музыка

в театре замолкла, и среди неразберихи криков и возгласов -- включая

оглушительный гул стали, скребущей и разбивающей лед, -- Роуланд слышал

страдальческий голос женщины, кричавшей со ступеней мостика: " Мира... Мира,

где ты? Вернись! "

---------------------------------------------------------------

Примечания.

[1] Сведения о Мори в примечании 1 к Главе 1.

Глава 7

Семьдесят пять тысяч тонн, -- дедвейт [1] -- мчащиеся в тумане со

скоростью пятьдесят футов в секунду, ринулись на айсберг. Если бы удар

пришелся на вертикальную стену, то сопротивление растяжению гнущихся листов

и шпангоута превзошло бы ударную силу. Вдавилась бы носовая часть, пассажиры

пережили бы страшную встряску, и погиб бы только кто-нибудь из вахтенных в

трюме. С чуть потупленным носом на малом ходу корабль завершил бы плавание

и, восстановленный за счет страховки, выиграл бы в итоге от рекламы своей

неуязвимости. Однако " Титану" противостоял отлогий берег, вызванный,

вероятно, переворотом айсберга, который резался килем словно лед стальным

полозом буера. Навалившись всей своей тяжестью на правую сторону днища,

корабль все выше поднимался из моря вплоть до обнажения винтов и, угодив

правой стороной носа на небольшой спиральный подъем льда, накренился,

утратил равновесие и обрушился на правый борт.

Болты крепления двенадцати паровых котлов и трех машин тройного

расширения, не способные держать такие тяжести на отвесном настиле,

сорвались, и эти огромные массы стали и железа, через переплетение лестниц,

решетчатых люков и продольных переборок прорвали борт корабля даже в местах,

подпертых крепким сплошным льдом. Наполнивший машинное и котельное отделения

жгучий пар вызвал быструю, но мучительную смерть каждого из сотен людей,

работавших в инженерных помещениях.

Под рев вырывавшегося пара и пчелиное жужжание почти трех тысяч голосов

людей, агонизировавших в запертых помещениях, а также исходивший сквозь

сотни отворившихся иллюминаторов воздушный свист под напором воды через дыры

и разрывы в правом борту, " Титан" медленно двинулся вспять и спустился в

воду, где он всплыл с глубоко погруженным боком, точно стонущий от

смертельной раны умирающий монстр.

Когда пароход поднимался, слева от него был плотный ледяной бугор

пирамидальной формы, выступавший над верхней, или шлюпочной палубой. При

опрокидывании судна этот бугор, в свою очередь, захватил каждую пару

шлюпбалок по правому борту, сгибая и отрывая их, сокрушая шлюпки, срывая

тали [2] и все остальное. Покуда корабль очищался таким способом, лед впереди

и вокруг него забрасывался сломанными пиллерсами с мостика и другими

обломками. И в этом разбитой коробчатой форме съежился Роуланд с

кровоточащей раной на голове, ошеломленный стремительным броском по дуге с

радиусом семьдесят футов. Он все еще держал у своей груди маленькую девочку,

сейчас слишком испуганную для плача.

Напрягши свою волю, он встал и осмотрелся. Из-за искаженного наркотиком

зрения пароход виделся ему чуть больше кляксы на белом, из-за лунного света,

тумане. Все же ему казалось, что ему виделись люди, карабкавшееся и

применявшие шлюпбалки, и ближайшая шлюпка No 24 виделась качающейся на

талях. Корабль скрылся в тумане, но его местоположение еще обнаруживалось

ревущим истечением пара из железных легких. Рев прекратится, останется лишь

страшное жужжание и свист воздуха. Когда внезапно стихли и эти звуки, а в

тишине раздались приглушенные, раскатистые взрывы -- наверное, взрывались

отсеки -- Роуланд понял, что жертва принесена. И что непобедимый " Титан"

почти со всеми своими людьми, лишенным возможности лазать по отвесным

настилам, погрузился в море.

Нечаянно -- точнее, не вполне осмысливая весь этот ужас -- он воспринял

оцепеневшими чувствами и зафиксировал впечатления последних минут. Но вполне

осознавалась опасность для женщины, чей призывный голос был слышим и

узнаваем -- женщины его грез, матери ребенка на его руках. Он спешно

исследовал место крушения. Ни одной исправной шлюпки. Сползши к кромке воды,

он окликнул изо всех сил своего слабого голоса вероятные, но не видимые за

туманом шлюпки. Он взывал прийти на помощь ребенку и найти женщину, которая

была на палубе под мостиком. Он выкрикивал ее имя, убеждая ее плыть, ступать

в воду, держаться за обломки, и отвечать ему, пока он не встретит ее. Ответа

не было, и когда его голос усилился до хрипоты и тщеты, а ступни онемели в