Сумерки богов 15 страница

— Я никогда не встану под венец, — заявила Джиллиан с абсолютной убежденностью.

Его поведение моментально изменилось. Его насмешливый взгляд скользнул по ее животу, и Джиллиан застыла в ужасе. Когда же он заговорил, она на мгновение лишилась дара речи.

— Если у тебя в животе зашевелится внебрачный ребенок, ты, возможно, будешь думать иначе, девочка, — проговорил он с ухмылкой. — Твои родители заставят тебя обвенчаться, и тебе очень повезет, если какой‑ нибудь порядочный человек захочет взять тебя. Есть название для женщин, таких как ты. Не такая уж ты чистая, — сплюнул Рэмси.

— Да как ты смеешь! — вскрикнула она.

Над ней взял верх инстинкт, и она рефлекторно попыталась сбить с его лица эту ухмылку пощечиной.

Лицо Рэмси побелело от ярости, и на нем четко проступил красный рубец. Он перехватил ее за другое запястье и притянул ближе, вскипая от гнева.

— Однажды ты пожалеешь об этом, девушка!

И он оттолкнул Джиллиан так грубо, что она споткнулась. В это мгновение она увидела в его глазах такую жестокость, что испугалась, что он прижмет ее к земле и изобьет, а то и хуже. Она поднялась и на дрожащих ногах бросилась к замку.

— Он не вернется, Джиллиан, — тихо промолвила Кейли.

— Да знаю! Ради Бога, перестанете вы все, наконец, твердить мне об этом! Я похожа на тупицу? Да?

Глаза Кейли наполнились слезами, и Джиллиан сразу же почувствовала угрызения совести.

— О, Кейли, я не хотела на тебя кричать. В последнее время я сама не своя. Просто беспокоюсь о… разном…

— Например, о детях? — осторожно спросила Кейли.

Джиллиан напряглась.

— Это, возможно… — Кейли осеклась.

И Джиллиан виновато отвела взгляд.

— Ой, девочка!

Кейли заключила ее в свои широкие объятья.

— Ой, девочка, — беспомощно повторила она.

Через две недели вернулись Джибролтар и Элизабет Сент‑ Клэр.

Джиллиан разрывали противоречивые эмоции. Ее радовало, что родители дома, и все же она боялась встретиться с ними, так что она спряталась в своих покоях и ждала, пока те пришлют за ней. Так и случилось, но лишь на следующее утро. Спохватившись, она поняла, что поступила глупо, дав своему умному отцу время выведать все новости перед встречей с ней.

Когда ее, наконец, вызвали, она задрожала, и остатки радостного возбуждения от встречи с родителями обратились страхом. Весь путь к отцовским покоям она преодолела, едва переставляя ноги.

— Мама! Папа! — воскликнула Джиллиан и прыгнула в их объятья, торопясь жарко обнять их, пока не начались неизбежные, как она понимала, расспросы.

— Джиллиан, — Джибролтар вырвался из ее объятий так быстро, что она поняла, насколько незавидным было ее положение.

— Как Хью? И мой новый племянник? — радостно поинтересовалась она.

Джибролтар и Элизабет переглянулись, затем Элизабет опустилась в кресло возле камина, оставив Джиллиан один на один с отцом.

— Ты уже выбрала мужа, Джиллиан? — сразу приступил к делу Джибролтар.

Джиллиан сделала глубокий вдох.

— Это то, о чем я хотела с тобой поговорить, папа. У меня было достаточно времени, чтобы подумать.

Под бесстрастным взглядом Джибролтара она нервно сглотнула слюну. Бесстрастность родителя не предвещала ничего хорошего — это означало, что отец был в ярости.

— Я решила, я хочу сказать, после того как все взвесила, я действительно обдумала это тщательно… что я… гм… — Джиллиан запнулась. Надо было прекращать щебетать, как идиотка, — отца не поколебать вялыми возражениями. — Папа… я не собираюсь замуж, вот. Никогда.

Ну вот, выложила.

— Я хочу сказать, я ценю все то, что вы с мамой сделали для меня, и не подумайте, что это не так, — просто замужество не для меня.

И она подтвердила сказанное уверенным кивком.

Джибролтар смотрел на нее с нервирующей ее смесью любопытства и снисходительности.

— Хороший ход, Джиллиан. Но я больше не играю в игры. Я позвал сюда для тебя троих мужчин. Осталось только двое, и ты выйдешь замуж за одного из них. С меня хватит твоих шалостей. Через месяц тебе будет двадцать два, и либо де Монкрейф, либо Логан станет тебе хорошим мужем. Больше никакой хандры и лукавых хитростей. С кем ты обвенчаешься? — спросил он более грозно, чем намеревался.

— Джибролтар! — возмутилась Элизабет и поднялась из кресла, обеспокоенная властным тоном мужа.

— Не вмешивайся, Элизабет. Она в последний раз выставляет меня дураком. Джиллиан будет приводить одну причину за другой, почему она не может обвенчаться, пока мы не состаримся настолько, что ничего уже не сможем с этим поделать.

— Джибролтар, мы не будем принуждать ее выходить замуж за того, за кого она не хочет! — Элизабет притопнула изящной ножкой, словно ставя точку.

— Ей придется признать тот факт, что она не может получить того мужчину, которого хочет, Элизабет. Он был здесь и уехал. И делу конец. — Джибролтар вздохнул, глядя на окаменевшую спину дочери, перебиравшей складки платья. — Элизабет, я пытался действовать по‑ хорошему. Тебе не кажется, что я действительно пытался? Я знал, какие чувства питает наша дочь к Гримму. Но я не буду принуждать этого человека брать ее в жены, и даже если бы сделал это, к чему хорошему это привело бы? Джиллиан не хочет навязанного ей мужа.

— Ты знал, что я любила его? — воскликнула Джиллиан и чуть было не бросилась к отцу, но сдержалась и еще больше напряглась.

Джибролтар чуть не рассмеялся: ручка метлы не могла быть прямее спины его дочери. Упрямая — вся в мать!

— Конечно, девочка. Я многие годы видел это в твоих глазах. Так что я позвал его сюда для тебя. А теперь Кейли мне говорит, что он уехал неделю назад и велел тебе выходить замуж за Куина. Джиллиан, его нет. Он ясно продемонстрировал свои чувства.

И Джибролтар сам выпрямился.

— Я не отдам свою дочь невнимательному к окружающим ублюдку, который настолько глуп, что не видит, какое сокровище получает. Я не подарю свою Джиллиан тому, кто не способен оценить, какой бриллиант он теряет. Каким же был бы я отцом, если бы пустился вдогонку за убегающим мужчиной, чтобы всучить ему свою дочь?

Элизабет смахнула с ресниц навернувшиеся слезы,

— Ты позвал его, потому что знал, что она любит его, — заворковала она. — О, Джибролтар! Несмотря на то, что я не считала его подходящей парой для Джиллиан, ты глядел глубже. Ты знал, чего хочет Джиллиан.

Радость Джибролтара от слов жены быстро испарилась, когда плечи Джиллиан покорно опустились.

— Я никогда не догадывалась, что тебе были известны мои чувства, папа, — робко сказала Джиллиан.

— Конечно, были. И я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но надо смотреть в лицо фактам. Он уехал, Джиллиан…

— Я знаю, что уехал! Разве обязательно постоянно напоминать мне об этом?

— Да — если ты будешь упорствовать в попытках погубить себя. Я дал ему шанс, а он оказался настолько глуп, что им не воспользовался. Ты должна жить дальше, девочка.

— Он посчитал, что недостаточно хорош для меня, — пробормотала Джиллиан.

— Он так сказал? — быстро спросила Элизабет.

Джиллиан сдула с лица тонкую прядь золотистых волос.

— Что‑ то вроде этого. Сказал, что я не могу понять, что случилось бы, если бы он женился на мне. И он прав. Каким бы ужасным ни было то, о чем он думает, я все же догадываюсь об этом. Он ведет себя так, словно у него есть какая‑ то страшная тайна, и, мама, я не могу его переубедить. Даже не могу себе представить, что же, по его мнению, с ним не так, что у него вызывает такой ужас. Гримм Родерик — лучший мужчина, которого я когда‑ либо знала, за исключением тебя, папа.

Вяло улыбнувшись отцу, Джиллиан прошла к окну и выглянула на почерневшую лужайку.

Джибролтар прищурился и бросил задумчивый взгляд на Элизабет, брови которой удивленно поползли вверх.

«Она до сих пор не знает. Расскажи ей», — одними губами произнесла Элизабет, поглядывая на напряженную спину дочери.

«Что он берсерк? — изумленно ответил ей одними губами Джибролтар. — Он должен сам ей сказать об этом».

«Он не может этого сделать. Его здесь нет! ».

«Он отказался от нее. И я не буду делать это за него. Если он не может заставить себя довериться ей, не следует выходить за него замуж. Это, очевидно, не тот человек, который нужен моей Джиллиан».

«Нашей Джиллиан! ».

Джибролтар пожал плечами. Пройдя по кабинету, он утешительно положил руки на плечи Джиллиан.

— Прости, Джиллиан. Мне действительно жаль. Я думал, быть может, за эти годы он изменился, но этого не произошло. Тем не менее это ничего не меняет в том, что ты должна обвенчаться. Мне бы хотелось, чтобы это был Куин.

Джиллиан вновь напряглась и прошептала:

— Я ни за кого не выйду.

— Нет, выйдешь, — строго произнес Джибролтар. — Завтра я объявлю о предстоящем браке, и через три недели ты выйдешь замуж — за кого‑ нибудь.

Джиллиан повернулась к нему лицом, сверкая глазами.

— Ты должен знать, что я стала его любовницей.

Элизабет принялась быстро обмахиваться веером. Джибролтар пожал плечами.

Элизабет посмотрела сначала на дочь, затем на мужа, изумленная его спокойствием.

— И это все? Пожимание плечами? — Джиллиан недоуменно заморгала на отца. — Что ж, может тебе это и безразлично, но не думаю, что мой будущий муж воспринял бы это с радостью, или не так, папа?

— Я бы не имел ничего против, — тихо отозвался Куин, удивив всех своим необъявленным присутствием. — Я женюсь на тебе на любых условиях, Джиллиан.

Взгляды присутствующих устремились к Куину де Монкрейфу, чья мощная красивая фигура заполнила дверной проем.

— Хороший человек, — решительно заявил Джибролтар.

— О, Куин, — грустно молвила Джиллиан. — Ты заслуживаешь лучшей жены.

— Я говорил тебе это и раньше, девушка, — я возьму тебя на любых условиях. Гримм дурак, а я нет. Я с радостью женюсь на тебе. Без сожалений. Я никогда не понимал того, почему женщина должна быть нетронутой, тогда так мужчины стремятся как можно больше нагуляться.

— Тогда решено, — поспешно заключил Джибролтар.

— Нет, не решено!

— Нет, решено, Джиллиан, — твердо сказал Джибролтар. — Ты выйдешь замуж через три недели, и точка. Конец разговора!

И он отвернулся.

— Ты не можешь так поступить со мной!

— Погодите.

Из‑ за спины Куина шагнул Рэмси Логан.

— Я хотел бы предложить и свою кандидатуру.

Джибролтар окинул оценивающим взглядом двоих мужчин в дверях, затем повернулся к дочери, стоявшей с приоткрытым ртом.

— У тебя есть двенадцать часов, чтобы выбрать, Джиллиан. На рассвете я начну рассылать объявления о свадьбе.

— Мама, ты не можешь позволить ему так поступать со мной! — зарыдала Джиллиан.

Элизабет Сент‑ Клэр выпрямилась и, прижав к глазам носовой платок, вслед за Джибролтаром вышла из кабинета.

— И что это ты надумал, Джибролтар? — спросила Элизабет.

Джибролтар, откинувшись назад, прислонился к подоконнику в их спальне. Волосы между складками шелкового халата на его груди замерцали в мягком свете камина золотом.

Обнаженная Элизабет разметалась на кровати, и от восхищения у Джибролтара перехватило дух.

— Клянусь копьем Одина, женщина, ты знаешь, что я ни в чем не могу тебе отказать, когда вижу тебя такой.

— Тогда не заставляй Джиллиан венчаться, любовь моя, — просто сказала Элизабет.

Между ней и ее мужем не было никаких игр, никогда. Элизабет твердо верила в то, что большинство проблем во взаимоотношениях можно разрешить или полностью избежать с помощью ясности и краткости в общении. Игры вызывали излишнее несогласие.

— А я и не собираюсь, — ответил Джибролтар с легкой улыбкой. — Так далеко не зайдет.

— Что ты имеешь в виду? — Элизабет вынула шпильки из волос, и те золотыми волнами упали на обнаженную грудь. — Это один из твоих коварных, планов? — спросила она с ленивым любопытством.

— Да.

Джибролтар опустился на край кровати и провел пальцем по гладкой коже жены, обводя прекрасный изгиб талии и взмывая по крутому бедру.

— Если бы она не призналась в том, что стала его любовницей, я, быть может, не чувствовал себя так уверенно. Но он берсерк, Элизабет. А для каждого берсерка существует только одна настоящая любовь, и им это известно. Берсерк не позволит состояться этому венчанию, он скорее умрет.

Глаза Элизабет просияли, и понимание проникло сквозь сладострастную истому.

— Ты объявишь о свадьбе, чтобы подстегнуть его, — это самый действенный способ вынудить его объявиться.

— Как всегда, мы отлично понимаем друг друга, не так ли, дорогая? Как лучше заставить его прибежать назад?

— Как умно! Я и не подумала об этом. Берсерк никогда не допустит, чтобы его суженая обвенчалась с другим.

— Будем лишь надеяться на то, что все эти легенды о берсерках правдивы, Элизабет. Отец Гаврэла однажды сказал мне, что после того как берсерк познает любовь своей единственной половины, он больше не может вступать в отношения с другой женщиной. А в Гаврэле даже больше берсеркства, чем в его отце. Он придет за ней, а когда это сделает, у него не будет другого выбора, кроме как сказать ей правду. У нас через три недели будет свадьба, в этом нет никаких сомнений, и она обвенчается с тем, кого она хочет, — с Гриммом.

— А как же быть с чувствами Куина?

— Куин сам не верит, что она выйдет за него замуж. Он тоже разделяет мое мнение, что Гримм вернется. Я говорил с Куином перед тем, как поставил Джиллиан перед выбором, и он согласился подыграть мне. Хотя, должен признаться, Рэмси определенно удивил меня своим предложением.

— Ты хочешь сказать, что все это было спланировано до твоего разговора с ней?

И Элизабет еще раз подивилась тонким интригам, сплетенным блестящим умом мужа.

— Это был один из нескольких возможных планов, — поправил ее Джибролтар. — Мужчина должен предусмотреть все возможности, когда дело касается женщины, которую он любит.

— Мой герой, — захлопала ресницами Элизабет.

Джибролтар накрыл ее тело своим.

— Я покажу тебе героя! — зарычал он.

Джибролтар никогда не подумал бы, что его любимица Джиллиан может дуться, хмуриться и злиться три недели подряд.

Оказалось, что может.

С того самого утра, когда она сунула записку с единственным словом «Куин» под дверь родительской спальни, она перестала с ним разговаривать и лишь односложно отвечала на вопросы. Всех остальных в замке она засыпала одними и теми же вопросами: сколько объявлений вывесили, где и когда.

— Их вывесили в Дурркеше, Кейли? — беспокоилась Джиллиан.

— Да, Джиллиан.

— А в Скаррингтоне и Эдинбурге?

— Да, Джиллиан, — вздохнул Хэтчард, зная, что тщетно напоминать ей, что она уже задавала этот вопрос за день до этого.

— А в небольших деревушках Северного нагорья? Там вывесили?

— Много дней назад, Джиллиан, — прервал ее расспросы Джибролтар.

Джиллиан повернулась спиной к отцу.

— Зачем тебе знать, где вывесили объявления? — провоцировал ее Джибролтар.

— Просто любопытно, — небрежно бросила Джиллиан и величественно вышла из комнаты.

— Он приедет, мама. Я знаю, он приедет.

Элизабет улыбнулась и погладила дочь по голове. Но шли недели, а Гримм не приезжал.

Куин уже начал немного нервничать.

— Что вы будете делать, если он не появится? — спросил Куин.

Он расхаживал по кабинету, бесшумно переступая длинными ногами. Венчание было назначено на завтра, но никто не слышал ни слова о Гримме Родерике.

Джибролтар налил им обоим выпить.

— Он должен приехать.

Куин поднял кубок и задумчиво пригубил вино.

— Он должен знать, что венчание состоится завтра. Он мог этого не знать лишь в том случае, если он не в Шотландии. Мы расклеили эти объявления в каждой деревне, где проживает более ста человек.

Джибролтар и Куин какое‑ то время молча пили вино, глядя на огонь.

— Если он не приедет, я доведу дело до конца, — произнес Куин.

— Послушай, зачем тебе это, парень? — тихо спросил Джибролтар.

Куин пожал плечами.

— Я люблю ее. Всегда любил.

Джибролтар покачал головой.

— Любовь любви рознь, Куин. И если ты не готов убить Гримма просто за то, что он прикоснулся к Джиллиан, тогда это не та любовь, чтобы жениться. Она не для тебя.

Когда Куин ничего не ответил, Джибролтар громко рассмеялся и похлопал его по ноге.

— О, она определенно не для тебя. Ты даже не споришь со мной.

— Гримм сказал когда‑ то нечто очень похожее. Он спросил меня, действительно ли я люблю ее — сводит ли она меня с ума.

Джибролтар понимающе улыбнулся.

— Это потому, что она сводит с ума его.

— Я хочу, чтобы она была счастлива, Джибролтар, — запальчиво произнес Куин. — Джиллиан особенная. Щедрая и прекрасная, и так… ох, так чертовски влюблена в Гримма!

Джибролтар поднял кубок и улыбнулся.

— Она такая. И если дело дойдет до решающего момента, я прерву церемонию и предоставлю ей выбор. Но я не позволю ей выйти за тебя замуж, не предоставив этого выбора.

Допив вино, он задумчиво посмотрел на Куина.

— Собственно говоря, я не уверен, что позволю ей выйти за тебя замуж даже тогда.

— Вы меня обижаете, — запротестовал Куин.

— Она моя любимица, Куин. Я хочу, чтобы у нее была любовь, настоящая любовь — та, что сводит с ума.

Джиллиан свернулась калачиком на подоконнике сторожевой башни и смотрела невидящими глазами в ночь. Тысячи звезд покрывали рябью небо, но она не видела ни одной. Смотреть в ночь было все равно что смотреть в огромную пустоту — ее будущее без Гримма.

Как она сможет обвенчаться с Куином?

Как она сможет отказать ему? Гримм явно не собирался приезжать.

Объявления были расклеены по всей стране. Он просто не мог не знать, что завтра Джиллиан Сент‑ Клэр венчается с Куином де Монкрейфом. Вся эта чертова страна знала об этом!

Три недели назад она могла бы убежать.

Но не сегодня, после трехнедельной задержки месячных, а ведь от Гримма не было никаких известий! Только не после того, как она поверила ему, влюбленная дурочка.

Джиллиан положила ладонь на живот. Возможно, она и беременна, но абсолютной уверенности у нее не было. Месячные часто шли у нее нерегулярно, и в прошлом у нее были задержки даже дольше нынешней. Мама когда‑ то рассказывала, что, кроме беременности, на женские циклы могут влиять разные вещи: эмоциональное смятение… и страстное желание женщины забеременеть.

Может, так и есть? Неужели она так страстно желала забеременеть от Гримма Родерика, что обманула себя? Или внутри нее действительно рос ребенок? Как бы ей хотелось знать это наверняка! Она глубоко вздохнула, — время покажет.

Подумывала она и над тем, чтобы действовать в одиночку, выследить его и бороться за их любовь, но остатки гордости и здравый смысл заставили отказаться от этого. Гримм пребывал в гуще битвы с самим собой, и это был бой, который он сам должен был либо выиграть, либо проиграть. Она предложила ему свою любовь, сказала, что согласна на любую жизнь, лишь бы прожить ее вместе. Женщине не следует бороться с мужчиной, которого она любит, за его чувства. Он должен решиться на то, чтобы по своей воле дать ей любовь, узнать, что любовь — это то единственное в мире, что не может причинить боли.

Он умный и храбрый. Он приедет.

Джиллиан вздохнула. Да простит ее Бог, но она все еще верила.

Он приедет!

Глава 23

Он не приехал…

Рассвет дня венчания был облачным и холодным. Мокрый снег укрыл обугленную лужайку ледяным хрустящим саваном.

Джиллиан лежала в кровати, прислушиваясь к шуму в замке, готовившемуся к свадебному пиру. Ее желудок урчанием выводил приветствия запахам жареной ветчины и фазанов, которые могли поднять из могилы и мертвого, — и это подействовало. Она вылезла из постели, на ощупь прошла по тускло освещенной комнате к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Темные тени легли на тонкую кожу в тех местах, где скулы встречались со скошенными янтарными глазами.

Менее чем через шесть часов она обвенчается с Куином де Монкрейфом.

В комнату донесся гул голосов; половина графства была уже в замке — еще со вчерашнего дня. Пригласили четыреста гостей, а прибыло пятьсот. Огромный замок был переполнен, но и в нем не хватило для всех места, так что некоторым пришлось довольствоваться менее удобным жильем в деревне в долине.

Пятьсот человек — больше, чем придет на ее похороны — топтались по замерзшей черной лужайке.

Джиллиан крепко зажмурилась, чтобы сдержать слезы, уверенная в том, что заплачет кровью, если позволит упасть еще хотя бы одной слезинке.

В одиннадцать часов Элизабет Сент‑ Клэр изящно промокнула слезы изысканным платочком.

— Ты выглядишь прелестно, Джиллиан, — заметила она с прочувствованным вздохом. — Даже прелестнее, чем я в свое время.

— Тебе не кажется, что мешки под глазами портят внешность, мама? — съязвила Джиллиан. — А как насчет угрюмых складок у рта? А поникшие плечи, а нос, свекольно‑ красный от плача? Думаешь, никто не найдет мою внешность немного странной?

Всхлипнув, Элизабет возложила на голову Джиллиан диадему и опустила на лицо дочери тонкую вуаль из чистого голубого газа.

— Твой отец все продумал, — сказала она, пожимая плечами.

— Вуаль? Полно, мама. Никто не носит вуаль в наше время.

— Только подумай — с тебя начнется новая мода. К концу года все снова будут их носить, — защебетала Элизабет.

— Как отец может так поступать со мной, мама? При такой любви, как у тебя с ним, чем он может оправдать то, что обрекает меня на брак без любви?

— Куин тебя любит, так что это не будет браком без любви.

— Любви не будет с моей стороны.

Элизабет уселась на край кровати. Какое‑ то мгновение она рассматривала пол, затем подняла глаза на дочь.

— Тебе все же не все равно, — заметила Джиллиан, несколько смягчившись от сочувственного взгляда Элизабет.

— Конечно, не все равно, Джиллиан. Я твоя мать.

Элизабет задумчиво глядела на дочь.

— Дорогая, не волнуйся, у твоего папы есть план. Я не хотела тебе говорить об этом, но он не собирается доводить дело до конца. Он думает, что Гримм приедет.

Джиллиан фыркнула.

— И я так думала, мама. Но осталось всего десять минут до назначенного часа, а никаких признаков Гримма не видно. И что будет делать папа? Остановит венчание, если он не появится? Перед пятью сотнями гостей?

— Ты же знаешь, что твой отец никогда не боялся выставить себя на посмешище — как и любого другого человека, если уж на то пошло. Этот человек похитил меня со свадьбы. И я полагаю, он надеется, что то же самое случится и с тобой.

Джиллиан невольно улыбнулась. История об «ухаживании» ее отца за мамой очаровывала ее еще с детства. Ее отец мог бы многому научить Гримма. Гримм Родерик должен сражаться не с самим собой из‑ за нее, а за нее со всем миром. Джиллиан глубоко вздохнула, вопреки всему лелея в душе надежду и представляя себя в качестве участницы подобной сцены.

— Мы собрались здесь сегодня в обществе семьи, друзей и доброжелателей, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными, нерушимыми узами…

Джиллиан яростно дунула на вуаль. И хотя та немного отодвинулась, от этого она не стала видеть происходящее яснее. Священник сквозь вуаль казался слегка голубым, Куин казался слегка голубым, да и гости тоже… Она раздраженно сдернула вуаль. Никаких розовых тонов в день ее свадьбы, а откуда им взяться? За высокими окнами лил как из ведра голубоватый дождь со снегом.

Она украдкой взглянула на Куина, стоявшего рядом. Ее глаза была на уровне его груди. Несмотря на охватившее ее отчаяние, Джиллиан вынуждена была признать, что ее жених великолепен. Величественный парадный тартан, длинные волосы, зачесанные назад, медальный профиль… Большинство женщин с восторгом бы заняли сейчас ее место, произнесли бы супружеские клятвы и пошли бы с ним под венец, чтобы стать хозяйкой его поместья, родить ему красивых светловолосых ребятишек и прожить в великолепии остаток своих дней.

Но это был не тот человек. «Он приедет за мной, он приедет за мной, я знаю, что приедет», — твердила себе Джиллиан, словно это были волшебные чары, которые она плела из волокон прозрачной пустоты.

Гримм на бегу сорвал со стены церкви еще одно объявление, смял его и запихнул в дорожную сумку, до краев набитую скомканным пергаментом. Он был в крохотной горной деревушке Туммас, когда увидел первое объявление, прибитое гроздями к боковой стенке ветхой лачуги. Через двадцать шагов он нашел другое, затем третье и четвертое.

Джиллиан Сент‑ Клэр выходит замуж за Куина де Монкрейфа. Он грубо выругался. И сколько же она ждала? Два дня? Он не спал в ту ночь, обуреваемый таким яростным гневом, что тот грозил вызволить берсерка даже без кровопролития, обычно вызывавшего его появление.

К утру ярость лишь усилилась, бросив его на спину Оккама и заставив кружить по Северному нагорью. Он доехал до границы Кейтнесса и повернул назад, срывая все объявления на пути, рыща, как обезумевший зверь, по территории от низменности до нагорья. Затем снова развернулся, притягиваемый к Кейтнессу силой, которая была выше его понимания, силой, проникавшей до самого его костного мозга. Отбросив косички с лица, Гримм зарычал, и в ближайшем лесу жалобно завыл в ответ волк.

Прошлой ночью он снова видел этот сон — сон, в котором он на глазах у Джиллиан превращается в берсерка. Сон, в котором она положила ладонь ему на грудь и посмотрела в его глаза, и между ними установилась связь — между Джиллиан и зверем. В этом сне Гримм понял, что зверь любил Джиллиан так же сильно, как и человек, и поэтому он не способен навредить ей. При свете дня он больше не боялся, что может сделать Джиллиан больно, даже с нависшей над ним угрозой отцовского безумия. Он познал себя достаточно хорошо и понял, что даже в самой дикой агонии превращения в берсерка не смог бы навредить ей.

Но в этом сне, когда Джиллиан заглядывала в его горящие злобой глаза, страх и отвращение искажали ее прекрасные черты. Она протягивала руку ладонью вперед, чтобы остановить его, прося уехать подальше — так быстро, как только Оккам сможет унести его.

Берсерк жалобно скулил, а человеческое сердце постепенно леденело, становясь холоднее голубых, как лед, глаз, бывших свидетелями стольких утрат. В этом сне он сбежал под покров тьмы, чтобы спрятаться от ужаса в ее взгляде.

Однажды Куин спросил его, что могло бы убить берсерка, и теперь Гримм знал ответ.

Такой пустяк — как выражение лица Джиллиан.

Гримм пробудился ото сна в полном отчаянии. Сегодня у Джиллиан свадьба, и, если есть вещие сны, она никогда не простит его за то, что он собирается сделать, — если когда‑ нибудь узнает о его истинной природе. Но обязательно ли давать ей знать? Он спрячет в себе берсерка навсегда, если необходимо. И никогда больше никого не спасет, никогда не будет сражаться, никогда не будет смотреть на кровь; словом, никогда не выдаст себя. Он будет жить, как простой человек. Они остановятся в Далкейте, где Хок хранил немалое богатство Гримма, и, имея достаточно золота, чтобы купить замок в любой стране, они убегут подальше от вероломных Мак‑ кейнов и всех, кто знал его тайну. Если она все еще хочет его.

Гримм понимал, что собирается поступить неблагородно, но, по правде говоря, его это больше не волновало. Да простит его Бог, — он был берсерком, который, вероятнее всего, где‑ то глубоко внутри страдал от безумия своего отца, но не мог стоять в стороне и позволить Джиллиан Сент‑ Клэр обвенчаться с другим мужчиной, пока он жив и дышит.

Теперь он, наконец, понял то, что Джиллиан инстинктивно осознала много лет назад, — в тот день, когда он вышел из леса и стоял, глядя на нее.

Джиллиан Сент‑ Клэр была его суженой.

Время близилось к полудню, и он был уже не далее трех миль от Кейтнесса, когда попал в засаду.

Глава 24

«Боже правый! ».

Джиллиан отбросила все свои несвязные мысли. Низенький толстый священник уже почти подошел к той части, когда надо было говорить «да». Джиллиан вытянула шею, в отчаянии разыскивая взглядом отца, но ей это не удалось. Большой зал был забит до отказа; теснота загнала гостей на лестницу, они даже свисали с балюстрады.

Ее сковал страх. Что, если ее мать придумала историю о планах отца — просто как уловку, необходимую, чтобы заставить ее встать под венец? Что, если мама умышленно солгала, ставя на то, что, как только они дойдут до клятв, у нее уже не хватит смелости опозорить своих родителей и Куина, не говоря уже о себе самой, отказом обвенчаться с ним?

— Если есть здесь кто‑ нибудь, кому известна какая‑ либо причина, почему эти двое людей не могут вступить в брак, пусть скажет об этом сейчас, или замолчит навеки.

Тишина в зале.

Пауза затянулась на несколько ударов сердца.

Когда она невыносимо растянулась в минуты, люди начали зевать, шаркать ногами и нетерпеливо потягиваться.

Тишина.

Джиллиан дунула на вуаль и глянула на Куина. Тот стоял рядом, прямой, как шомпол, соединив руки. Она прошептала его имя, но он либо не услышал, либо решил не подавать виду. Тогда она посмотрела на священника, который, похоже, впал в транс, уставившись на томик в руках.