8–17 февраля 1942 года. 8 страница

А положение окруженной Ударной группы с каждым днем ухудшалось. Войска страдали от голода, не было боеприпасов. Имевшаяся техника бездействовала, но на всем протяжении окружения бои не прекращались: ни днем, ни ночью. Немцы засыпали нас снарядами, бомбами и поливали нас пулеметным дождем, а мы, советские солдаты, отвечали на это криками «УРА! ».

Но, несмотря на трагичность положения, наши войска почти каждую ночь ходили в атаку с винтовками со штыком и с автоматом как с палкой. Примерно в конце февраля на каждую винтовку выделялось по 5 патронов в день, на автомат – обойму, на орудие – один снаряд. А потом и этого не стало. Дрались трофейным оружием и боеприпасами. Не подумайте, что я что‑ то преувеличиваю. Это официальные данные, которые мы, работники 8 отдела штаба 33 армии передавали в штаб Западного Фронта.

Была попытка генерала Жукова оказать нам помощь в доставке боеприпасов самолетами на парашютах, но это ничего не дало. Наш аэродром мог принимать самолеты только У‑ 2 (ПО‑ 2), а они служили как почтовые и для замены или пополнения командного состава. Сброшенные на парашютах боеприпасы, как правило, деформировались и были непригодны для боя. Но часто сброшенные на парашютах боеприпасы или продовольствие попадали не нам, а немцам. Самолеты летали ночью, и наши пилоты часто сбрасывали груз над территорией врага, но часто и гибли сами…»[95]

Протяженность периметра района, который контролировали соединения окруженной группировки 33‑ й армии, по состоянию на 10 февраля 1942 года составляла около 120 км. Три ее, пусть малочисленные, дивизии были сосредоточены на очень маленьком по площади участке территории в западной его части. В то же время значительные промежутки местности вообще не были прикрыты войсками. Положение спасало только то, что и противник в этом районе не имел достаточных сил и средств для того, чтобы активно воздействовать на окруженные ефремовские части.

Положение дивизий ударной группировки было следующим:

1292‑ й сп 113‑ й сд занимал оборону в районе Новое Греково. Левее у населенных пунктов Малая и Большая Гусевка оборонялся 1288‑ й сп дивизии.

Немногочисленный 1290‑ й сп, оставленный по приказу командарма у д. Лущихино на западном берегу р. Воря для прикрытия коммуникаций западной группировки армии с севера, еще во время выдвижения к Вязьме, вел боевые действия самостоятельно на удалении 35 км от главных сил дивизии. Накануне подразделения полка под натиском превосходящих сил противника оставили д. Вязищи и отошли к лесу западнее этого населенного пункта.

160‑ я сд двумя своими стрелковыми полками, 1295‑ м и 1297‑ м, занимала оборону по опушке леса восточнее населенных пунктов Дашковка, Горожанка. 1293‑ й сп, сражавшийся в составе восточной группировки войск 33‑ й армии, был оперативно подчинен командиру 93‑ й сд и вел боевые действия в районе д. Буканово.

338‑ я сд оборонялась по рубежу: лес 1 км северо‑ восточнее и восточнее населенных пунктов Красной Татарки, Кошелево, Горбы. Южнее, в районе Тетерино, Цынеево и Коршуны, оборонялись подразделения 329‑ й сд под командованием майора Иванова.

Во второй половине дня 10 февраля командующий армией генерал Ефремов отдал приказ о переходе к жесткой обороне и назначении должностных лиц, ответственных за ее организацию. Район местности, который обороняли малочисленные соединения западной группировки 33‑ й армии, был очень большим по площади. Расстояние от крайней западной точки, д. Горожанка, где занимал оборону 1297‑ й сп 160‑ й сд до д. Замыцкое на востоке, где оборонялись подразделения 131‑ го сп 9‑ й гв. сд составляло около 50 км. Глядя на карту, просто диву даешься, как могли окруженные части 33‑ й армии столь продолжительное время удерживать этот район.

Учитывая, что район, занимаемый войсками окруженной группировки, с севера, юга и востока не был должным образом прикрыт войсками, генерал Ефремов приказал создать на этих направлениях боевые участки, составленные из отдельных подразделений и действовавших в этих районах партизанских отрядов. Приказом командарма № 064 начальник штаба 113‑ й сд подполковник Н. С. Сташевский был назначен начальником боевого участка: Большое Виселево, Замыцкое, Чертаново, Медведево. В состав боевого участка было приказано включить 1290‑ й сп 113‑ й сд, 1‑ й, 2‑ й батальоны и противотанковую батарею 131‑ го сп, подразделения саперного батальона 9‑ й гв. сд, а также партизанские отряды, находившиеся в этом районе. Подполковник Сташевский получил задачу – не допустить распространения противника в западном и юго‑ западном направлениях.

Район, который предстояло контролировать подразделениям боевого участка Н. С. Сташевского, был одним из самых больших. Протяженность рубежа обороны составляла около 35 км, и то, что ему на первых порах удалось контролировать там обстановку, было в значительной мере обусловлено слабой активностью неприятеля. Понимая важность этого направления, генерал Ефремов приказал отправить в распоряжение подполковника Н. С. Сташевского один из полков 338‑ й сд.

Заместитель командира 329‑ й сд майор Иванов стал начальником южного боевого участка: Тетерино, Коршуны, Хмельники, Красное, Коростели, Вяловка. На него возлагалась задача – имеющимися силами и средствами вместе с партизанскими отрядами, действовавшими в этом районе, не допустить прорыва противника с юго‑ западного и южного направлений. Майору Иванову также было приказано в самые ближайшие дни овладеть д. Блохино и, перерезав дорогу Вязьма – Юхнов, удерживать ее. Однако эта задача оказалась ему не под силу.

Уже поздно вечером был получен приказ командующего Западным фронтом о передаче 329‑ й сд в подчинение командиру 1‑ го гвардейского кавалерийского корпуса генерала П. А. Белова. Решение целесообразное, но явно запоздалое: оно не спасло дивизию от разгрома. Будучи изолированными от западной группировки 33‑ й армии и в то же время находясь на почтительном удалении от кавалеристов генерала Белова, части дивизии понесли в боях с немецкими захватчиками очень большие потери, и дивизия как боевая единица существовала только на бумаге.

Если раньше группировка войск 33‑ й армии под командованием генерала Ефремова в составе 113, 160 и 338‑ й сд носила название – ударной группировки, то с этого дня она стала официально называться – западной.

11 февраля в районе боевых действий западной группировки наступило некоторое затишье. Соединения и части армии уже не могли вести активных боевых действий, в силу того, что были ограничены во всем: от боеприпасов до продовольствия и фуража, а противник пока не определился с группировкой войск, которая должна была активно противодействовать соединениям окруженной группировки 33‑ й армии.

В 22 часа усиленный отряд, выделенный майором Ивановым от подразделений 329‑ й сд, оборонявших д. Коршуны, в соответствии с приказом командарма предпринял наступление на д. Блохино, однако поставленной задачи не выполнил.

С наступлением темноты 1134‑ й сп 338‑ й сп в количестве 150 человек оставил район д. Кошелево и убыл на усиление боевого участка подполковника Н. С. Сташевского.

Генерал Ефремов все еще не терял надежды на то, что обстановка изменится и западная группировка армии, пополнив соединения личным составом и запасами материальных средств, сможет предпринять наступление на Вязьму. Командарм продолжал обращаться во все инстанции и требовал от заместителей, находившихся в Износках, по своим каналам обращаться к соответствующим начальникам с просьбой об оказании помощи в обеспечении войск западной группировки.

«ЗАМЕСТИТЕЛЮ КОМАНДУЮЩЕГО

ЗАПАДНОГО ФРОНТА ПО ТЫЛУ ТОВ. ВИНОГРАДОВУ

11. 02. 1942 г.

1. ЕФРЕМОВ ПРОСИТ УСИЛИТЬ ПОДАЧУ БОЕПРИПАСОВ, ГОРЮЧЕГО, НЕ ДОПУСКАЯ ПЕРЕРЫВА.

2. ПРОШУ ДОВЕСТИ ПОДАЧУ ДО 60 ТОНН ЕЖЕДНЕВНО, ИНАЧЕ ОПЕРАЦИЯ ЕФРЕМОВА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОБЕСПЕЧЕНА ДАЖЕ МИНИМАЛЬНО.

НАЧ. УПРАВЛЕНИЯ ТЫЛА 33 А ВЯЗАНИЧЕВ».

Однако подобные запросы не оказывали существенного влияния на решение задач, связанных с обеспечением окруженных соединений необходимыми материальными средствами и в первую очередь боеприпасами и продовольствием. Командование Западного фронта не проявляло в решении этих вопросов никакой активности, вследствие чего буквально за последнюю неделю количество раненых в соединениях западной группировки войск увеличилось более чем в два раза. Оказать им действенную медицинскую помощь не представлялось возможным, т. к. не было не только лекарств, но и даже бинтов. Если бы не помощь в этом вопросе местного населения, то ситуация вообще могла полностью выйти из‑ под контроля. Очень сложным оставалось обеспечение различными видами боеприпасов, особенно артиллерийскими.

Житель деревни Жолобово Горельчиков Роман Кузьмич рассказывал после войны:

«33 армия Ефремова пришла голодная. Есть было нечего. 11 апреля ее прогнал немец. Много было раненых, только в моем доме лежало 50 человек. Хлеба давали раненым со спичечный коробок. Лошадей поели»[96].

Укомплектованность боевых частей и подразделений с каждым днем падала, в связи с чем командарм принял вполне обоснованное решение о направлении красноармейцев тыловых подразделений на пополнение стрелковых батальонов. Одновременно, в соответствии с приказом генерала Ефремова, в соединениях были созданы специальные комиссии, которые занимались мобилизацией местного населения в возрасте от 18 до 45 лет, а также призывом красноармейцев и командиров, которые укрывались в окрестных лесах, еще с осени прошлого года, когда в районе Вязьмы были разгромлены несколько советских армий. По данным историка Виктора Владимировича Виноградова, много лет занимающегося данной проблемой, в это время на территории Знаменского и прилежащих к нему районов в лесах, вблизи населенных пунктов скрывалось несколько тысяч бойцов и командиров, сумевших вырваться из окружения западнее Вязьмы, но не успевших присоединиться к частям Красной Армии. В результате проведенной работы только в течение четырех дней было отмобилизовано 413 человек, из них в 113‑ й сд – 136 человек, в 160‑ й сд – 90 и в 338‑ й сд – 187[97].

Однако, по воспоминаниям местных жителей, призывали не только бывших окруженцев, но местных жителей: молодых и крепких ребят в возрасте 16–17 лет, и мужчин старше 45 лет, кто был еще при силе.

В ночь на 12 февраля 1292‑ й сп 113‑ й сд попытался овладеть д. Бесово, но противник встретил атакующих сильным пулеметным и минометным огнем и отбил их атаку. Потеряв в бою 15 человек убитыми и 16 – ранеными, полк отошел исходное положение. 1288‑ й сп этой дивизии продолжал занимать оборону в районе Малой Гусевки.

На участке подполковника Н. С. Сташевского в этот день также было неспокойно. 1290‑ й сп 113‑ й сд, занимавший оборону в центре обороны этого участка, был вынужден под натиском противника оставить занимаемые позиции и отойти на рубеж: Дорофеево, Заворыкино.

Подразделения 131‑ го сп в течение дня отразили несколько атак вражеской пехоты в районе д. Замыцкое, уничтожив, по докладу штаба полка, до 60 вражеских солдат и офицеров. В ходе боя было также захвачено два пленных, одно орудие и 50 снарядов к нему, 26 винтовок, 4 пулемета, 6 автоматов.

Прибывший в ночь с 12 на 13 февраля 1942 года на усиление этого боевого участка 1134‑ й сп 338‑ й сд, не успев даже занять оборону, был вынужден рано утром 13 февраля вступить в бой с противником, наступавшим с направления Власово, Медведево. В ходе боя за населенные пункты Чертаново и Ивашутино, длившегося почти весь световой день, полк понес значительные потери и отошел к опушке леса западнее.

Активизировала свои действия и 268‑ я пехотная дивизия противника. Накануне вечером командиром дивизии полковником Г. Грайнером был отдан приказ о проведении зачистки в тыловом районе дивизии[98]. В первую очередь это касалось районов населенных пунктов Костюково и Малое Виселево. Аналогичные мероприятия были спланированы и командованием 17‑ й пехотной и 20‑ й танковой дивизий.

Подразделения 329‑ й сд всю ночь с 12 на 13 февраля вели бой за Блохино, но, потеряв 51 человека убитыми и ранеными, были вынуждены отойти в исходное положение к д. Коршуны.

Противнику тоже приходилось «несладко». Конечно, потери врага не шли ни в какое сравнение с потерями частей 33‑ й армии, но постоянное пребывание на холоде, ежедневные изнуряющие боевые дежурства в условиях сильных метелей и снегопадов, днем и ночью боевые стычки с различными по численности группами ефремовцев превратили его жизнь в сплошное испытание. Об этом свидетельствует письмо, отправленное домой одним из немецких солдат, участвовавших в боевых действиях в этом районе. Письмо было захвачено вместе с почтой и другими документами во время налета на один из населенных пунктов.

«Дорогой Курт!

Тут такая неразбериха, что никто не может понять, что происходит. Мы сейчас отошли, чтобы окружить русских. Каждую ночь при жутком холоде мы находимся на марше. Это не шутка – тащить орудие на лошадях, да еще по большому снегу, да на уставших лошадях. Поздно ночью прибыли мы в деревню, чтобы занять там дом, но простояли снаружи целый час и, когда все‑ таки получили помещение, смогли спать там только сидя. Вдобавок в течение шести дней мы не получали никакого продовольствия и не могли себе ничего сварить как раньше, теперь нет картофеля и ни одной коровы. Теперь мы занимаем позиции в лесу или в поле под открытым небом на холоде…

Твой брат Вернер»[99].

Следует отметить, что район, в котором оказалась в окружении западная группировка войск 33‑ й армии под командованием генерала Ефремова, находился на стыке двух немецких армий: 4‑ й танковой и 4‑ й полевой. Если быть точнее, то 90 % этого района находилось в полосе 4‑ й танковой армии, а оставшиеся 10 % – в полосе обороны 268‑ й пд 12‑ го армейского корпуса 4‑ й армии.

Вследствие нелегкого положения с личным составом на передовой и зная сложное положение ефремовских соединений с обеспечением боеприпасами, продовольствием и другими материальными средствами, немецкое командование не стало выделять для борьбы с ними боевых частей. Решением немецкого командования боевые действия с окруженными частями генерала Ефремова вели отдельные боевые группы, силою до батальона, выделенные от разных дивизий. Весь район, в котором действовали окруженные соединения 33‑ й армии, был поделен неприятелем на три части, за которые отвечали 5‑ й и 20‑ й армейские корпуса 4‑ й танковой армии и 12‑ й армейский корпус 4‑ й полевой армии.

Разграничительная линия между армиями проходила по рубежу: Малое Виселево, Шумихино, южнее Буслава, Дорки, Шипуны и далее на восток. За район, находившийся севернее, отвечала 4‑ я танковая армия, южнее – 4‑ я полевая. Боевые действия с окруженными частями в полосе 4‑ й полевой армии, как уже отмечалось, вели подразделения 268‑ й пд 12‑ го армейского корпуса и приданного ей 431‑ го пп 131‑ й пд. Штаб корпуса находился в д. Добрая.

Район, находившийся в полосе 4‑ й танковой армии, в свою очередь, был поделен между 5‑ м и 20‑ м армейским корпусами. Разгранлиния проходила: Федотково, Шпырево, Родня. Западнее этой линии боевые действия с ефремовскими частями вели боевые группы 23‑ й пехотной, 3‑ й моторизованной, 15‑ й пехотной и 5‑ й танковой дивизий, входивших в состав 5‑ го армейского корпуса, штаб которого располагался в Вязьме.

Восточнее этой линии действовали подразделения, подчинявшиеся 20‑ й танковой и 17‑ й пехотной дивизиям из состава 20‑ го ак. Штаб корпуса находился севернее д. Ильинское.

Несмотря на то что против окруженной группировки 33‑ й армии противником были задействованы части и подразделения девяти дивизий, говорить о том, что боевые действия вели дивизии, – будет абсолютно неверно. Противник просто не имел такой возможности. Главная задача этих дивизий врага состояла в том, чтобы сдержать натиск наступавших советских дивизий. Блокировка окруженной группировки генерала Ефремова, имевшей в своем составе к этому времени в лучшем случае 14–15 тысяч человек, была пусть и не менее важной, но все же второстепенной задачей. Тем не менее то, что западная группа генерала Ефремова отвлекала на себя значительные силы противника, – это факт. Не надо забывать о том, что в это же время в направлении Вязьмы вели боевые действия армии Калининского фронта генерала И. С. Конева, Южнее Вязьмы находился кавалерийский корпус генерала А. П. Белова. Так что каждый солдат или офицер был для противника на вес золота.

Против ефремовцев вели боевые действия только два полка, в полном смысле этого понятия, укомплектованность которых была не особенно высокой: 9‑ й пехотный полк 23‑ й пд и 431‑ й пехотный полк 131‑ й пд. Причем последний был переподчинен сначала 268‑ й пд, а затем 20‑ й тд. Полк входил в состав 131‑ й пехотной дивизии 43‑ го армейского корпуса, которая в тот период времени участвовала в боевых действиях, блокируя десантников 4‑ го вдк с южной стороны занимаемого ими района. На тот момент 431‑ й пп, говоря военным языком, был ограниченно боеспособным. Значительную его часть составляли не принимавшие участия в боевых действиях солдаты. Не отличаясь высоким моральным духом, вследствие больших потерь, понесенных в предыдущих боях, полк имел в своем составе всего два пехотных батальона. В каждом из батальонов было по две пехотные роты численностью около 70 человек. Этим и определялось решение об использовании его в борьбе против окруженных частей генерала Ефремова.

9‑ й пп 23‑ й пд продолжительное время сражался против частей 338‑ й сд и частично против 160‑ й сд, действуя на фронте в 20 км от д. Безымянное до д. Дорки.

Значительную часть немецких войск, которые занимали оборону по периметру района окружения соединений западной группировки 33‑ й армии, составляли различные подразделения обеспечения и обслуживания, в том числе и тыловые. Боевые части врага, в том числе разведывательные и саперные, действовали только на самых опасных направлениях и в ограниченном количестве. Противник был крайне ограничен в силах и средствах, поэтому столь продолжительное время и не мог справиться с окруженными частями генерала Ефремова.

Таким образом, против окруженных частей генерала Ефремова боевые действия вели не дивизии, а максимум усиленные батальонные, а иногда и ротные тактические группы. Так, например, от 20‑ й тд против окруженных одно время вела боевая группа, выделенная от 112‑ го мотопехотного полка, от 23‑ й пд, кроме 9‑ го пехотного полка, было задействовано одно из подразделений 67‑ го пп, а от 255‑ й пд один из батальонов 455‑ го пп.

Достоверно известно, что в ходе боевых действий против окруженных ефремовских частей противник использовал танки, но количество их было ограниченным. Они придавались на усиление боевым группам приказом вышестоящего штаба буквально поштучно на день боя. Очень редко танки находились в подчинении пехотных командиров продолжительный срок. Вместе с тем действовали они весьма эффективно.

А вот состав артиллерийских подразделений был внушительным. Неприятель бережно относился к сохранению жизней своих солдат и офицеров, что в значительной степени обеспечивалось мощной артиллерийской поддержкой войск в различные периоды боя. В подтверждение этого говорит, например, такой факт, что не слишком многочисленный 431‑ й пп был усилен 131‑ м артиллерийским полком 131‑ й пд, кроме того, ему были приданы несколько орудий из состава 268‑ го ап 268‑ й пд, а в ходе боя за д. Борисенки его действия поддерживал артдивизион 17‑ го артиллерийского полка.

Таким образом, разговоры о том, что против трех малочисленных ефремовских дивизий немецкое командование значительный период времени задействовало девять своих дивизий, в составе которых с окруженными ефремовскими частями сражалось около тридцати тысяч человек, не соответствуют истине.

Противник хорошо знал положение частей окруженной группировки генерала Ефремова. Знал, что уставшие от холода и голода командиры и красноармейцы держались из последних сил. Знал, что у Ефремова вообще нет танков, что артиллерии очень мало, что катастрофически не хватает боеприпасов к ней, что продукты добываются с великим трудом, и чем дальше, тем в меньшем количестве, что раненые гибнут на глазах их же товарищей и ничего с этим не поделать. Из приказа командира 268‑ й пд:

«Противник … надежно окружен и отрезан от своих путей снабжения. Снабжение осуществляется только по воздуху и в недостаточной мере. Нехватка боеприпасов и продуктов питания продолжают ослаблять боеспособность неприятеля»[100].

Оперируя понятиями «западная группировка войск 33‑ й армии», «дивизия», «полк», мы в некоторой степени сами себя вводим в заблуждение: ведь реально, исходя из численности имевшегося в подчинении у генерала Ефремова личного состава, под его командованием сначала были полторы‑ две полнокровные стрелковые дивизии, а в конце всего два‑ три стрелковых полка. И то, это если мы говорим о численности личного состава, а исходя из возможностей частей или, как сейчас принято говорить, исходя из боевого потенциала, то здесь и о дивизии нельзя вести речь. Поэтому противнику не было никакого смысла отрывать с передовой значительную часть сил и средств.

Противнику было где с пользой для дела применить тяжелую технику и вооружение: главная его задача заключалась в том, чтобы сдержать натиск частей и соединений 43‑ й и 49‑ й армий, которые пытались деблокировать окруженных. Раздающиеся на протяжении многих лет в адрес генералов Голубева и Захаркина, их бойцов и командиров упреки в том, что они не проявили должной настойчивости в спасении ефремовских частей, абсолютно безосновательны. Красноармейцы и командиры 43‑ й и 49‑ й армий сделали все что могли, однако противник оказался сильнее. Используя имевшиеся в его распоряжении силы и средства, а также преимущество обороняющихся перед наступающими, неприятель и смог отразить наступление частей Красной Армии, действуя зачастую на пределе своих возможностей.

Все вышесказанное ни в коей мере не умаляет героического подвига красноармейцев и командиров 33‑ й армии во главе с ее командующим генерал‑ лейтенантом М. Г. Ефремовым, а наоборот, наглядно демонстрирует силу духа наших воинов, их высокие боевые и морально‑ психологические качества. Брошенные на произвол судьбы командованием Западного фронта, они честно и самоотверженно выполнили свой воинский долг. В тех условиях, в которых они вели боевые действия более двух месяцев, совершенное ими выходит далеко за понятие «подвиг». Вместе с тем надо еще раз отметить, что разного рода выдумки относительно количества задействованных в этом районе немецких частей и боевой техники только бросают тень на подвиг воинов 33‑ й армии, принижают его значимость. Подвиг бойцов и командиров Красной Армии, совершенный ими в годы Великой Отечественной войны, бессмертен и абсолютно не нуждается в подобных выдумках, ибо совершенное ими тогда не имеет аналогов в мировой истории.

Изучение документов 33‑ й армии свидетельствует о том, что первым, кто назвал явно неправдоподобный количественный состав немецких войск, сражавшихся против окруженной группировки генерала Ефремова, был полковник С. И. Киносян, который после разгрома окруженной группировки генерала М. Г. Ефремова и убытия генерал‑ майора А. К. Кондратьева на учебу стал начальником штаба 33‑ й армии.

В отчете под названием «Описание Вяземской наступательной операции армии за период с 20 января по 20 апреля 1942 г. »[101], подготовленном офицерами оперативного отдела штаба 33‑ й армии в июне – июле 1942 года, количество личного состава противника, который действовал против соединений западной группировки войск 33‑ й армии по состоянию на 1 апреля 1942 года, определено в 26 тысяч человек: против 113‑ й сд – свыше 10 000, против 338‑ й сд – свыше 8000, против 160‑ й сд – около 8000[102]. Эти данные впоследствии и пошли гулять по различным статьям и работам, посвященным 33‑ й армии.

О том, что это явно неправдоподобные данные, в первую очередь свидетельствует один из приказов генерал‑ лейтенанта М. Г. Ефремова, в котором говорится о том, что дивизии западной группировки войск 33‑ й армии приковали к себе около десяти тысяч немецких солдат и офицеров. Вот эта цифра более близка к истине.

Делая небольшое отступление, необходимо отметить следующее. Несмотря на то что «Описание Вяземской наступательной операции армии за период с 20 января по 20 апреля 1942 г. » является, пожалуй, самым важным среди всех документов, относящихся к тому периоду времени, оно вместе с тем не лишено субъективности, а самое главное, существенных недостатков. Прежде всего, связанных с несоответствием ряда событий временным рамкам, несмотря на то, что документ был подготовлен, так сказать, по горячим следам. Всего один пример. В описании излагается, что штаб 113‑ й сд и 1288‑ й сп дивизии, оказавшиеся в окружении в районе д. Стуколово, пробились к главным силам утром 11 апреля 1942 года, а на самом деле, как свидетельствуют все документы, от дивизии до фронта включительно, это произошло утром 12 апреля.

Тем не менее еще раз надо отметить, что это очень важный документ, в котором отображено многое, чего нет в донесениях штаба армии того периода времени. Скорее всего, подобное явилось следствием того, что работавшие над этим документом полковник И. С. Киносян, подполковник П. Ф. Толстиков и полковой комиссар Н. И. Коншин сами сражались в составе окруженной группировки 33‑ й армии с самого первого дня и обладали достаточной информацией. Однако многое освещено не так, как было на самом деле, а так как было выгодно им или требовало непосредственное начальство.

Несмотря на наступление, предпринятое противником 13 февраля 1942 года в восточной части района, где оборонялись подразделения, подчиненные подполковнику Н. С. Сташевскому, достичь поставленной цели ему так и не удалось. Единственный населенный пункт, которым враг смог овладеть к исходу дня, была деревня Костюково, расположенная на восточном берегу р. Угра. На остальных участках вражеские атаки были отбиты. Наиболее ожесточенный бой шел в этот день в районе д. Замыцкое, но оборонявшиеся здесь подразделения 131‑ го сп 8‑ й гв. сд, несмотря на большие потери, смогли все же отстоять населенный пункт. Надо отдать должное воинам 1‑ го и 2‑ го стрелковых батальонов 131‑ го сп – они сражались по‑ гвардейски. По донесениям противника, он в этот день понес очень большие потери, в связи с чем им сюда были направлены дополнительные силы и средства.

В силу сложившейся обстановки в районе, занимаемом соединениями западной группировки, по‑ прежнему имелось немало участков, не прикрытых войсками, чем рано или поздно мог воспользоваться противник. В связи с этим генерал Ефремов приказал в ночь на 14 февраля сомкнуть фланги дивизий, с целью создания сплошного фронта обороны. Для обороны важных населенных пунктов было приказано создать отдельные отряды из числа стрелковых подразделений под командой опытных офицеров. На особо опасных направлениях было приказано дополнительно выставить охранение и секреты.

Произведя в ночь с 13 на 14 февраля небольшую перегруппировку своих частей и подразделений, генералу Ефремову удалось создать с северо‑ западного направления сплошной фронт обороны. Одновременно в дивизиях шла подготовка к проведению активных действий против противника. Так, 338‑ я сд, которой продолжал командовать майор М. Ф. Водолазов, готовилась уже в ночь на 15 февраля во взаимодействии с подразделениями 329‑ й сд овладеть населенными пунктами Безымянное и Островки и перерезать дорогу Вязьма – Юхнов.

Однако предпринятое в 4 часа утра 15 февраля наступление окончилось полной неудачей. Еще на дальних подступах к населенным пунктам атакующие цепи ефремовцев были остановлены сильным минометным и артиллерийским огнем врага. Продвинувшись метров на сто вперед, бойцы и командиры попали под губительный огонь немецких пулеметов. Понеся очень большие потери, подразделения 338‑ й и 329‑ й сд были вынуждены отойти в исходное положение.

Бывший начальник штаба артиллерии 338‑ й сд. В. Н. Мезенин после войны рассказывал:

«…Когда нас с начальником продснабжения 338 СД ст. лейтенантом Холькиным Дмитрием везли в Вязьму, то я запомнил, как местные мужики дер. Коршуны сносили трупы в общую могилу на восточной окраине деревни. В деревне были все дома забиты нашими ранеными. У дер. Островки вся лощина между дорогой на Вязьму и опушкой леса юго‑ восточнее дер. Островки была серой от трупов погибших воинов нашей дивизии, неоднократно атаковавших Островки в начале февраля…»[103]

В восточной части занимаемого района в этот день части и подразделения, входившие в состав боевого участка подполковника Н. С. Сташевского, продолжали вести бой с подразделениями темкинской группировки противника. Как и накануне, особенно ожесточенные боевые действия шли в районе д. Замыцкое и севернее ее.

Положение соединений западной группировки с каждым днем продолжало ухудшаться. Красноармейцы и командиры все больше испытывали острый недостаток в боеприпасах, продовольствии, медикаментах и других материальных средствах, несмотря на то, что к этому времени удалось организовать их доставку авиацией армии и Западного фронта, однако в очень ограниченном количестве.