8–17 февраля 1942 года. 6 страница

Ожесточенный бой в районе населенных пунктов Захарово, Савино и Пинашино с переменным успехом продолжался до позднего вечера. Немецкое командование, несмотря на удачное для него развитие событий в этом районе, еще долго не было уверено в окончательном успехе предпринятого наступления, и лишь в 20 часов 40 минут 3 февраля 1942 года в штаб группы армии «Центр» поступило первое обнадеживающее сообщение о действиях частей 4‑ й танковой армии.

Резкому изменению обстановки в районе Захарово и Савино предшествовал ряд неприметных на первый взгляд событий. Прежде чем перерезать коммуникации ударной группировки 33‑ й армии, противнику пришлось приложить немало усилий, создавая для своих частей благоприятные условия и выжидая подходящий момент. Не надо забывать о том, что на этом участке фронта у неприятеля не только не было сколь заметного преимущества в силах и средствах, но и вообще не было войск, которыми можно было бы воспрепятствовать продвижению ефремовских дивизий.

Вермахт всегда стремился вести боевые действия, действуя вблизи дорог, а снежная и очень холодная даже для этих районов зима 1941/42 года, в значительной степени затруднявшая маневр войск, просто не оставляла другого выбора. К тому же у противника на тот период времени не было сил и средств для решения всех задач, стоявших тогда перед ним. После того как Красная Армии отбросила немецкие войска от стен столицы, инициатива впервые ускользнула из рук врага, и он раз за разом стал оказываться на отдельных участках фронта в положении пассивной стороны. Однако это не помешало немецкой авиации постоянно отслеживать продвижение частей и соединений 33‑ й армии к Вязьме, и когда обстановка на этом направлении стала поистине угрожающей, было принято решение о проведении операции по отсечению прорвавшейся группировки армии генерала Ефремова от главных сил фронта. Как всегда, враг действовал весьма расчетливо и хладнокровно, не делая лишних движений.

Постепенно, наращивая группировку своих войск в этом районе и оттесняя части 43‑ й армии несколько южнее, немецкому командованию удалось нанести сильный и точный удар, который позволил разрезать 33‑ ю армию на две части. Причем это было сделано небольшими по составу силами. Противник в очередной раз на деле подтвердил мысль Наполеона о том, что «Секрет военного искусства заключается в том, чтобы быть сильнее неприятеля в нужный момент в нужном месте».

Немецким войскам удалось одним ударом решить две задачи: не только ликвидировать брешь в своей обороне, но и отрезать от основных сил Западного фронта четыре дивизии 33‑ й армии, обрекая их на полное уничтожение…

Командование группы армий «Центр» в очередной раз преподало урок, как надо воевать малой кровью. На шахматном языке это событие называется «мат в три хода». Такие факты, как правило, имеют место тогда, когда за шахматной доской встречаются мастера и начинающие шахматисты, которые только научились переставлять фигуры.

К сожалению, в положении учеников вновь оказалось командование Западного фронта, ведь не заметить надвигающейся трагедии было просто невозможно. В военном деле есть свои законы, которые, как правило, написаны кровью предыдущих поколений, и их необходимо обязательно знать и выполнять, иначе новых трагедий не избежать. И эти законы каждый человек в форме, претендующий на звание «военачальника» или «полководца», обязан знать и неукоснительно ими руководствоваться в своей практической деятельности. Генерал армии Г. К. Жуков должен был как «Отче наш» знать и помнить слова, сказанные много лет назад участником Бородинского сражения 1812 года К. Клаузевицем в его работе «О войне»:

«Нет в стратегии более высокого и простого закона, как: «держать свои силы сосредоточенно». Не следует отделять от главной массы какую‑ либо часть без крайней необходимости. Этого критерия мы держимся твердо и видим в нем надежного руководителя.

Если сосредоточение сил будет признано за норму, а всякое раздробление и разъединение – за исключение, которое должно быть мотивировано, то не только эта глупость будет совершенно избегнута, но и будет прегражден доступ многим ложным поводам к разделению сил»[66].

Для полководца подобного уровня этот закон, апробированный кровью миллионов солдат и командиров многих стран мира, должен был быть знакомым и понятным, но Георгий Константинович игнорировал его, а может даже и не знал о нем. Все это и послужило первопричиной трагедии, постигшей впоследствии ударную группировку 33‑ й армии во главе с генералом Ефремовым.

Самое интересное, что событиям, происшедшим в полосе 33‑ й армии в районе Захарово, ни в штабе Западного фронта, ни в Ставке ВГК поначалу не было придано должного внимания, т. к. глубина обороны противника на этом участке не превышала 1–2 км. К тому времени испугать войска Красной Армии окружением было уже сложно: к тому времени немалая часть командного и личного состава действующей армии на своем горьком опыте испытали подобное, а многие и не раз. Так что, как говорится, взять наших бойцов и командиров «голыми руками» было нельзя: и не такое видели. В высоких штабах многим казалось, что если хорошо постараться, то заслон врага будет сбит без особого труда, однако вскоре отдельные трезвые головы поняли, что обстановка не такая уж простая. Когда это дошло до командования Западного фронта, было уже поздно.

В 4 часа утра 3 февраля за подписью начальника штаба армии генерала А. К. Кондратьева в штаб 93‑ й сд ушло боевое распоряжение следующего содержания:

«По непроверенным данным, противник занял ЗАХАРОВО.

Командарм ПРИКАЗАЛ:

1. 1293 СП сменить частями 93 СД, полк направить в распоряжение командира 160 СД.

2. Командиру 1293 СП из р‑ на БУКАНОВО немедленно выступить по маршруту – МАЛИНОВКА, ГРИДЕНКИ, БЕЛЫЙ КАМЕНЬ, САВИНО, выбить противника из ЗАХАРОВО, восстановить положение, после чего продолжать продвижение в р‑ н сосредоточения 160 СД, где и поступить в подчинение командира дивизии»[67].

Как видно из этого распоряжения, штаб 33‑ й армии на тот момент времени в полной мере еще не осознал всей опасности происшедшего и продолжал отдавать распоряжения, явно не соответствовавшие обстановке, сложившейся тогда в районе д. Захарово.

В это время 4‑ й полк СС, получивший накануне на усиление пять танков, при поддержке авиации предпринял наступление на Пинашино. Майор В. В. Жабо, подчинив себе стрелковый батальон 1134‑ го сп 338‑ й сд, принял решение дать бой врагу. В течение 15 часов отряд В. В. Жабо, численностью около 300 человек с небольшим по численности батальоном 1134‑ го сп сдерживал натиск врага, пытавшегося овладеть Пинашино.

В середине дня в район боя по распоряжению заместителя командующего армией комбрига Д. П. Онуприенко прибыл генерал‑ майор В. А. Ревякин, который взял управление на себя. В результате многочасового и кровопролитного боя с противником наши подразделения понесли большие потери и были вынуждены отойти к населенному пункту Белый Камень. Об ожесточенности боя свидетельствует тот факт, что отряд майора В. В. Жабо потерял убитыми, ранеными и пропавшими без вести более половины личного состава.

В своем донесении на имя командующего фронтом генерала армии Г. К. Жукова, майор В. В. Жабо докладывал:

«Доношу, что 29. 01. 1942 года получил от Вас лично задачу. Батальон в составе 294 человека 2 февраля 1942 года выступил из штаба 33‑ й АРМИИ к линии фронта на выполнение поставленной задачи. В 2. 00 3 февраля 1942 года батальон достиг деревни ПИНАШИНО, где было сообщено, что противник (в каком составе неизвестно) занял деревни ВОСКРЕСЕНСКОЕ и САВИНО, перерезав коммуникации 33‑ й АРМИИ к наступающим ее соединениям. Учитывая важность данной дороги, отсутствие войск от деревни ИЗНОСКИ до деревни ПИНАШИНО… я решил отклониться от поставленной задачи и в 3. 00 3 февраля 1942 года вступил в бой с противником, имея целью:

1. Очистить дорогу от противника и дать возможность движения по ней транспорта 33 А;

2. Не дать возможности противнику напасть на штаб 33 АРМИИ;

3. Уничтожение противника, т. к. имел сведения, что в данном районе он немногочислен.

Бой длился в течение 17 часов, т. е. до 20. 00 3 февраля 1942 года. Общее руководство я принял на себя, т. к. в ПИНАШИНО, кроме моего батальона, находился батальон 1134 СП 338 СД, состоящий из 60 человек, и минометный взвод 120‑ мм. минометов.

Как я впоследствии выяснил в разведотделе 33 АРМИИ, против нас действовал 4‑ й полк СС, усиленный пятью танками и мощной авиацией, т. е. в один полет действовало до 17 самолетов штурмовой и бомбардировочной авиации, действовавшей в течение целого дня. Кроме того, против нас действовали отдельные группы финнов силою 20–30 человек каждая. Результаты боя: противник на рубеже ВОСКРЕСЕНСКОЕ, САВИНО был остановлен на 17 часов. Подбит один танк.

В процессе боя личный состав батальона проявил исключительное упорство, не было отмечено ни одного случая антиморального настроения, элементов трусости, паникерства и сдачи в плен. Наоборот, раненые, которых нельзя вытащить, применяли крайние меры – стрелялись. Таким героями были командир 2‑ й роты ст. лейтенант Масленников, член партийного комитета младший политрук Басов и другие. Личный состав подпускал противника вплотную и расстреливал в упор, не отходя ни на шаг без приказа с указанного района обороны. В результате наш станково‑ пулеметный взвод уничтожен полностью, осталось лишь двое раненых бойцов и один средний командир.

Наши потери: убито 81 человек, ранено 53 человека, пропало без вести 12 человек…

В бою большинство личного состава батальона проявило подлинный героизм и мужество, преданность Родине. Список отличившихся будет представлен дополнительно с ходатайством о награждении.

Майор Жабо»[68].

Надо отдать должное майору В. В. Жабо. Решение, принятое им, а также пути его претворения в жизнь заслуживают самой высокой оценки. В сложной тактической обстановке, выполняя специальное задание командования, принять решение на бой в таких непростых условиях стоит очень многого.

Уже вечером следующего дня комбриг Д. П. Онуприенко отправил в адрес командующего фронтом донесение, в котором за стойкость и умелые действия отряда, ходатайствовал перед ним о награждении майора В. В. Жабо и подчиненных ему бойцов и командиров правительственными наградами. В донесении, в частности, отмечалось:

«…отряд показал себя с лучшей стороны, проявив примерное упорство, мужество, дисциплинированность и преданность Родине».

Некоторое время спустя за грамотные и умелые действия, и проявленные при этом мужество и героизм, большая группа командиров и красноармейцев была награждена орденами и медалями СССР. Майор Жабо Владимир Васильевич приказом командующего войсками Западного фронта был награжден высшей наградой СССР орденом Ленина.

А вот как рассказывает о событиях того дня генерал А. П. Белобородов:

«…День 2 февраля клонился к вечеру, начиналась пурга. Я послал связного офицера к Докучаеву с приказом выйти из боя и отходить вслед за главными силами дивизии. Связной должен был объяснить ему сложившуюся обстановку. Форсированным маршем мы шли всю ночь. И чем ближе подходили к горловине коридора, тем сильнее гремела канонада. Я опасался, что группа Витевского (стрелковый батальон) не устоит под натиском вражеских танков и нам придется с боем пробиваться к главным силам 43‑ й армии.

Группа Витевского устояла. Атакованные фашистами с обеих сторон коридора – и от деревни Захарово, и от деревни Москвино, – бойцы, командиры и политработники стояли насмерть, сражались по‑ гвардейски и продержались до подхода главных сил дивизии. Наш 40‑ й полк с марша вступил в бой и отбросил противника. Дивизия сосредоточилась в указанном ей районе и приступила к выполнению боевой задачи.

Последним вышел из прорыва 3‑ й батальон 131‑ го полка. Два других батальона оставались в окружении. Ночью из этих батальонов пробились к нам несколько бойцов и сержантов…»[69].

После войны Маршал Советского Союза Г. К. Жуков попытался обвинить генерал‑ лейтенанта М. Г. Ефремова в том, что немецким войскам удалось перерезать единственную дорогу 33‑ й армии, соединявшую ее с главной группировкой войск, прорвавшихся к Вязьме. Дескать, Ефремов – командующий, он и отвечает. Георгий Константинович, по всей видимости, забыл о том, что 30 января 1942 года, не кто иной, как он, получив от командующего 33‑ й армии сообщение об опасной обстановке, сложившейся в районе Износок, отдал приказ убыть ему вместе с оперативной группой под Вязьму. С тех пор генерал Ефремов уже никак не мог влиять на обстановку, складывающуюся в этом районе.

К тому же необходимо напомнить, что командарм‑ 33, несколько раз в течение последней недели января, докладывал в штаб фронта и лично генералу армии Жукову об исключительной опасности для войск армии, открытых на протяжении 120 км (с обеих сторон) флангов армии.

Упрек генералу Ефремову в том, что он не «поставил подпорок» в этом месте, – это тоже неправда. В этом районе были оставлены и вели боевые действия с противником 222‑ я и 93‑ я сд, северо‑ восточнее их, в 12 км, находилась 110‑ й сд. Таким образом, из 6 имевшихся на тот момент в армии дивизий (не считая 329‑ й сд, которая только что была передана в состав армии) половина были задействованы на обеспечении продвижения ударной группировки. Для выполнения этой же задачи также были задействованы 1293‑ й сп 160‑ й сд и 1290‑ й сп 113‑ й сд. Итого из 18 стрелковых полков 11 – были задействованы на обеспечении флангов, и только 7 смогли принять участие в наступлении на Вязьму, а точнее, в имитации наступления.

Дело здесь совсем не в том, что именно в районе Захарово противнику удалось перерезать коммуникации армии: он с успехом мог это сделать на любом участке, ибо сдержать противника на фронте в 120 км армия не имела никакой возможности. Рано или поздно афера генерала Жукова должна была дать трещину, что и произошло в ночь на 3 февраля 1942 года.

Летом 1942 года, уже после гибели генерала М. Г. Ефремова, в личном письме к генералу Г. К. Жукову комбриг Д. П. Онуприенко, рассказывая о тех событиях, написал следующее:

«…По прибытию в штаб 33 армии, бывший член Военного Совета М. Д. Шляхтин мне передал: «Командарм приказал Вам лично заняться ликвидацией северной группировки противника. Эта задача мною была выполнена силами 222‑ й и 110‑ й стрелковых дивизий. Считаю своей ошибкой, что по прибытию в штаб я лично не проверил, как надежно прикрыт стык и коммуникации со стороны 43‑ й армии, а поверил докладу и сводкам, что 43‑ я армия в двух местах перерезала дорогу Гжатск‑ Юхнов.

Правда, к этому моменту основную опасность составляла северная группировка противника, т. к. там он был на удалении 3‑ х и даже 2, 5 км от коммуникации. В дальнейшем, когда противник захватил Захарово и Пинашино, необходимы были мои самые решительные и немедленные меры по его ликвидации…

Перед Вами и страной я в большом долгу за 33‑ ю армию; я этого никогда не забываю…»[70]

Комбриг Онуприенко честно и правдиво изложил в своем письме сложившуюся на тот момент обстановку, не снимая с себя ответственности. Но не комбриг Онуприенко был виноват в происшедшей трагедии, а командующий Западным фронтом генерал Жуков! И основная ошибка заключалась в том, что решение по взятию Вязьмы, принятое им, было абсолютно непродуманным. Это нашло свое подтверждение уже в июне 1942 года в период работы, проведенной группой офицеров оперативного управления Генерального штаба Красной Армии, и было отражено в документе под названием «Операция 33 и 43 армий на вяземском направлении».

В свете всего вышесказанного несомненный интерес представляет объяснительная начальника штаба армии генерал‑ майора А. К. Кондратьева, написанная им по требованию Военного совета Западного фронта:

«ОБЪЯСНЕНИЕ НАШТАРМА 33 Генерал‑ майора КОНДРАТЬЕВА.

По существу дела оставления д. ЗАХАРОВО 3/266 сп – докладываю:

1. Всю важность и значение не только ЗАХАРОВА, но и всей коммуникации армии от ШАНСКОГО ЗАВОДА до рубежа р. Воря (ИВАНОВСКОЕ, ЗАХАРОВО) я сознавал и сознаю по настоящее время.

Я и Нач. Оперативного отдела полковник КИНОСЯН докладывали Военному Совету, что без прочного обеспечения коммуникации, а точнее, без ликвидации северной группировки противника, занимающего рубеж ВОДИЦКОЕ, ЮСОВО, ТРОСНА, КЛИНЫ, КОСТИНО, КАМЕНКА, ВОЛКОВО, БУКАНОВО, ТУЛИЗОВО, раз. УГРЮМОВО – дальнейшее выдвижение главной группировки армии на запад в район ВЯЗЬМА, – чрезвычайно опасно и может повести к очень большим неприятностям. Фронт от ВОДИЦКОЕ до МАЛ. ИВАНОВСКОЕ, идущий параллельно основной и единственной дороги армии и удаленный от нее на 2–4 км, равняется 45–48 км. Этот фронт оборонялся активными действиями 110, 222 и 93 СД по своему составу очень малочисленными.

Из сведений о численном составе 33 АРМИИ видно, что этот 45 километровый фронт по состоянию на 5. 02. 42 защищался 1545 чел. (активные штыки), при общей численности этих дивизий в 15539 чел., т. е. активных штыков на километр фронта приходилось 34, а всех бойцов с обозниками и не строевыми 345 человек.

2. Военный Совет армии, учитывая важность всей коммуникации армии и в частности важность пункта ЗАХАРОВО (горловина шириною в 4–5 км. ), приказал выдвинуть один батальон от 93 СД в район ЗАХАРОВО, с задачей обороны этого пункта с юга.

На основании этого приказа 29. 01. 42 мною был вызван командир 266 СП майор УРАЛЬСКИЙ, и я ему поставил задачу – двумя батальонами оборонять КАМЕНКА (2, 5 км сев. ИЗНОСКИ) и один батальон выслать в ЗАХАРОВО для упорной обороны последнего. Общая численность этого полка в то время была около 800 чел., а активных штыков, по докладу командира полка, насчитывалось около 150–180 человек.

Других средств, а тем паче резервов, в руках командарма не было.

3. Учитывая серьезность положения на фронте и, особенно, в районе ИЗНОСКИ, решением Военного Совета, был создан специальный боевой участок «ИЗНОСКИ» во главе которого сначала был поставлен полковник САФИР, а позже – задачи обороны ИЗНОСКИ была возложена на полковника БЫЧКОВА.

4. О серьезности положения на фронте БЕКЛЕШИ, ИЗНОСКИ, можно судить по тому, что медсанбат 113 СД, расположенный в ЗУБОВО и донесший, что противник ведет наступление со стороны КОСТИНО, – вынужден был занять оборону, а мною, кроме того, туда было выброшено до 65 человек из роты охраны Штарма для того, чтобы хоть чем‑ нибудь прикрыть основной путь армии.

Кроме того, противник начал проявлять особую активность с севера в направлении КАМЕНКА, ИЗНОСКИ. Учитывая это обстоятельство, в ИЗНОСКАХ были приняты чрезвычайные меры:

а) комначсостав штарма был собран, и из него была сформирована особая рота, которая, поступив в распоряжение начальника обороны ИЗНОСКИ, заняла оборону сев. ЕФАНОВО;

б) все части и отдельные бойцы, находящиеся в ИЗНОСКИ, были подчинены начальнику обороны ИЗНОСКИ полковнику БЫЧКОВУ;

в) выделить в этот момент что‑ нибудь из района ИЗНОСКИ для обороны ЗАХАРОВО или какого‑ нибудь другого пункта, кроме выделения 65 человек из роты охраны на захват КОСТИНО, не предоставлялось возможным.

6. На вопрос – почему ЗАХАРОВО, САВИНО были сданы противнику – ответить не могу. Полагаю, что 3‑ й батальон 266 СП, имея 60 бойцов, не смог выдержать натиска противника, в 4–5 раз превосходящего силы этого батальона.

7. На вопрос – какие меры были Вами предприняты для того, чтобы предотвратить захват противником ЗАХАРОВО‑ САВИНО – мною уже ответ дан: туда был выслан 3/266 сп.

Достаточными силами «группа полковника БЫЧКОВА» не располагала, так как эти силы были брошены на оборону КАМЕНКА, КОСТИНО.

Доказательством этому может служить то, что комначсостав штарма занял оборону сев. ЕФАНОВО.

Указанные «силы» отряда полковника БЫЧКОВА появились не сразу, а постепенно, путем вытаскивания отдельных бойцов из разных частей, различных дивизий.

Кроме того, из этого отряда велась боевая разведка во всех направлениях, и часто из указанных «сил» БЫЧКОВА, трудно было выделить десяток человек для производства разведки.

И наконец, перехват частями 43 АРМИИ дороги ГЖАТСК – ЮХНОВ в районе ПРИСЕЛЬЕ, СТРОЕВО и наступление ее частей на запад, давало основание предполагать, что с юга, где противник находился под постоянным воздействием соседа слева (43 АРМИИ), больших неприятностей ждать нет оснований.

Значительно большее опасение у меня постоянно вызывала северная группировка противника, где отмечалось наличие частей 292, 267, 183, 255 и 258 ПД, 20 ТД и 49/63 сап. батальонов, которая, буквально, нависала над всей группировкой армии, а сосед справа (5 АРМИЯ) не мог оказать на нее непосредственного влияния.

8. На 4‑ й вопрос – почему не был выполнен приказ Главкома о захвате САВИНО, после сдачи этого населенного пункта противнику – ответить очень трудно; во‑ первых этот приказ нами не был получен, и во‑ вторых не было сил – (группа БЫЧКОВА имела в своем составе: 65 человек роты охраны и 65, этой же роты находились в районе КОСТИНО; 138 чел. школы мл. начсостава 93 СД, из коих вооруженных было только 30 человек; 21 чел. санитаров санбата 113 СД, 30 чел. артиллеристов 403 АП; и роты сапер в 90 чел. 346 сап. батальона, и только значительно позже эта группа БЫЧКОВА пополнилась 58 чел. мотоциклетной роты 93 СД, которая и была выброшена в район ПИНАШИНО).

9 ГВ. ДИВИЗИЯ, будучи относительно полнокровной и имея в своем составе 6146 чел., не смогла сразу захватить эти пункты и до настоящего времени продолжает бой за ЗАХАРОВО.

Штаб же армии, не имея в своем составе резервов, прибегнул к последнему средству – выделению своего комначсостава на оборону КАМЕНКА.

Производство перегруппировки за счет 110 и 222 СД требовало значительного времени, а кроме того, вытащить из состава этих дивизий даже минимальные средства и силы, было совершенно невозможно, так как они выполняли серьезную задачу обороны коммуникации армии от ШАНСКОГО ЗАВОДА до ИЗНОСКИ.

Начальник штаба 33 АРМИИ

генерал‑ майор А. Кондратьев»[71].

В военно‑ историческом труде «Разгром немецко‑ фашистских войск под Москвой» эта ситуация описана так:

«…Непосредственно под Вязьмой завязались ожесточенные бои, при этом в весьма трудных условиях для выдвинувшихся туда войск 33‑ й армии. Ввиду очень плохого состояния занесенных снегом дорог и непрерывных боев остальные войска 33‑ й армии растянулись в глубину на 75–80 км. Противник же, нанеся в это время сильный контрудар в районе Захарово (на реке Воря, западнее Извольска) одновременно с севера и юга, перерезал сообщения прорвавшихся к Вязьме наших трех дивизий и закрыл прорыв своего фронта у Захарово.

33‑ я армия ввиду этого оказалась в двух разобщенных группировках: три стрелковые дивизии (с командующим армией генерал‑ лейтенантом М. Г. Ефремовым и небольшой оперативной группой штаба армии во главе с полковником С. И. Киносяном) – под Вязьмой, основная же группировка (во главе с начальником штаба армии генерал‑ майором А. К. Кондратьевым) – на рубеже Износки и севернее. Вначале этому событию командования армии и фронта не придали особого значения, рассчитывая, что положение будет быстро восстановлено. В район Захарово была брошена небольшая группа, примерно 1, 5–2 малочисленных полка пехоты с несколькими танками, под командованием генерал‑ майора В. А. Ревякина. Для содействия ей были привлечены также части 9‑ й гвардейской стрелковой дивизии. Однако противник успел закрепиться, и выбить его этими силами не удалось…»[72].

Маршал Советского Союза Жуков в своих воспоминаниях довольно путано и неправдоподобно описал ход боевых действий 33‑ й армии под Вязьмой, пытаясь списать все просчеты командования Западного фронта на героически погибшего командующего 33‑ й армией генерала Ефремова.

Георгий Константинович, в частности, пишет:

«…Развивая наступление из района Наро‑ Фоминск в общем направлении на город Вязьму, 33‑ я армия в последний день января быстро вышла в район Шанский завод и Даманова, где оказалась широкая и ничем не заполненная брешь в обороне противника. Отсутствие сплошного фронта дало нам основание считать, что у немцев нет на этом направлении достаточных сил, чтобы надежно оборонять город Вязьму. Поэтому и было принято решение: пока противник не подтянул сюда резервы, захватить с ходу Вязьму, с падением которой вся вяземская группировка противника окажется в исключительно тяжелом положении.

Генерал‑ лейтенант М. Г. Ефремов решил сам встать во главе ударной группы армии и начал стремительно продвигаться на Вязьму[73].

3–4 февраля, когда главные силы этой группировки вышли на подступы к Вязьме, противник, ударив под основание прорыва, отсек группу и восстановил свою оборону на реке Угре. Второй эшелон армии в это время задержался в районе Шанского Завода, а левый ее сосед – 43‑ я армия – в районе Медыни. Задачу, полученную от фронта об оказании помощи группе генерала Ефремова, 43‑ я армия своевременно выполнить не смогла.

Введенный в сражение на вяземском направлении кавалерийский корпус П. А. Белова, выйдя в район Вязьма и соединившись там с войсками М. Г. Ефремова (о каком объединении идет речь вообще не понятно. – Примеч. авт. ), сам лишился тыловых путей…»[74]

Очень много неправдоподобного в повествовании Маршала Победы, начиная от того, что Ефремов сам встал во главе ударной группировки, заканчивая соединением дивизий Ефремова с корпусом Белова, чего никогда не было. Бог ему судья.

Заместитель командующего армией комбриг Онуприенко принимал все возможные меры для того, чтобы исправить положение. Однако противнику удалось «мертвой хваткой» перехватить единственную артерию, соединявшую ударную группировку войск 33‑ й армии с восточной группировкой войск и тылом. Но никакой паники в частях и соединениях, оказавшихся в окружении, не было. Никто и подумать тогда не мог, что этот небольшой участок местности, занятый противником, окажется непреодолимым препятствием для наших войск.

1290‑ й сп 113‑ й сд и два батальона 131‑ го сп 9‑ й гв. сд, оказавшиеся в окружении в районе Лущихино и Воскресенска, попытались прорваться к соединениям восточной группировки через д. Мамуши, однако атака, предпринятая ими, не увенчалась успехом, и они были вынуждены отойти в исходное положение.

С этого дня эти два батальона 131‑ го сп вели боевые действия в составе западной группировки 33‑ й армии. Общее руководство ими осуществлял капитан, затем майор, Бурнашев, являвшийся офицером оперативного отделения 9‑ й гв. сд, его помощником стал заместитель командира 131‑ го сп капитан Сучилин. 3‑ й батальон и подразделения обеспечения под командованием командира полка полковника Н. Г. Докучаева отошли к д. Белый Камень и там заняли оборону.

110‑ я и 222‑ я сд продолжали занимать прежнее положение, ведя огневой бой с противником, который особой активности не проявлял, за исключением правого фланга, где ему к исходу дня удалось овладеть Слепцово.

Соединения западной группировки войск предприняли в этот день еще одну попытку наступления на Вязьму, которая, ввиду отсутствия авиационной и артиллерийской поддержки, вновь ни к чему не привела. Значительно облегчал противнику организацию обороны города и тот факт, что 33‑ я армия и 1‑ й кавалерийский корпус, действовали разрозненно. О каком взаимодействии могла идти речь, если даже связь с 1‑ м гв. кк генерала Белова была установлена только к исходу 3 февраля[75].

Наступление дивизий западной группировки войск под командованием генерала Ефремова было начато около 22 часов. Боевые действия развернулись на рубеже: Песочня, Лядо, Воробьевка, Красный Холм. Немецкие войска широко использовали танки, которые, двигаясь по шоссе, вели огонь по нашим наступавшим войскам, нанося значительные потери. Отсутствие авиации противника в темное время суток с лихвой покрывала его артиллерия, которая не жалея боеприпасов, обстреливала боевые порядки частей.

Несмотря на то что в этот раз части 113, 160 и 338‑ й сд действовали более организованно, неплохо взаимодействуя друг с другом, противнику без особого труда удалось отразить и это наступление.

Однако в полосе наступления 329‑ й сд неожиданно обозначился некоторый успех. Не рассчитав свои возможности, части 5‑ й тд под натиском частей 329‑ й сд, наступавших западнее железной дороги Угра – Вязьма, были вынуждены оставить вначале станцию Волоста‑ Пятница и населенный пункт Минино, а через несколько часов Кузнецово и Давыдково. И не просто оставили, а бросили на железнодорожной станции 150 вагонов с боеприпасами, а в населенных пунктах – 8 танков, 6 из которых были исправными. Только под утро на подступах к населенному пункту Быково противник смог остановить наступление дивизии.

Рано утром 4 февраля 1942 года дивизии западной группировки войск 33‑ й армии продолжили наступление, однако противник сильным артиллерийским и минометным огнем заставил их отойти в исходное положение. Во второй половине дня противник перешел в контрнаступление, потеснив части 329‑ й сд. Одновременно противник силою до батальона пехоты предпринял наступление в направлении: Юрино, Ястребы. Разгорелся ожесточенный бой. Нашим частям приходилось сражаться с врагом, отражая атаки с трех сторон. Понеся большие потери и не выдержав удара врага, соединения ударной группировки были вынуждены оставить населенные пункты Ястребы, Дашковка и Юрино и отойти, заняв оборону на рубеже: