Валентина (Ирина) Мельникова 18 страница

- Вот только нож от нее и остался.

- Да, серьезная вещь! - протянул многозначительно Глухарь, рассматривая трофей. - Где-то я такое видел. Не могу только вспомнить где?

- Честно сказать, мне он тоже кажется знакомым, - вздохнул Алексей. Но вспомнить тоже никак не могу. - Он взял тесак из рук Глухаря и снова затолкал его в ножны. - Бестия, а не девка!

- Бестия - это еще слабо сказано, - улыбнулся Глухарь. - Она ведь с малых лет в седле, а на саблях как дерется, а как аркан бросает или копье! Сильная, как мужик. На равных с ними на кулачках бьется. Упрямая и гордая, своенравная и отчаянная.

- Откуда ты все это знаешь? - поразился Алексей.

- Я? - переспросил Глухарь и очень внимательно и серьезно посмотрел ему в глаза. - Я чиновник по особым поручениям Министерства внутренних дел. Действую в соответствии с приказом его высокопревосходительства господина министра и с благословения его высокопреосвященства Патриарха Всея Руси. Имею секретное задание. Посвятить тебя в детали и в цели его, конечно же, не имею права, но наши желания по некоторым моментам совпадают, поэтому я хочу тебе кое-что рассказать, прежде чем мы двинемся к Шихану.

- Мы? К Шихану? - поразился Алексей. - Выходит, ты тоже охотишься за ратниками?

- Получается, что так. - Глухарь скривился и опять схватился за плечо. - Мозжит, прямо спасу нет. Словно волки рвут! - Он посмотрел на Алексея. - Одно понять не могу, кому здесь, в глухой тайге, вдруг понадобились снаряды? Ратникам они не нужны, у них и пушек-то отродясь не водилось!

- Так, значит, мы не ошиблись, в том ящике были снаряды! - Алексей хлопнул себя по колену. - Но зачем Корнуэллу тащить за собой пушку? По бабочкам стрелять?

- У Корнуэлла здесь свои гнусные интересы. Но, кажется, нашелся кто-то третий, о ком ни ты, ни я не знаем, и планы англичанина порушил - украл один ящик. У них, правда, остался еще один с шестью снарядами, но с таким боевым запасом крепость не взять.

- Так они что, тоже рвутся к Шихану? Но зачем?

- Это долгая история, - сказал Глухарь. - И я ее расскажу тебе чуть позже, а пока помоги мне перевязать рану.

Может, получится пулю вытащить, а то если начнется нагноение... Сам понимаешь, мне нужно добраться до ратников прежде, чем туда придет Корнуэлл. Давай так, я помогаю тебе, ты - мне! Иначе ничего не получится, а от твоего Ивана к утру останутся рожки да ножки.

- Но почему Корнуэлл заподозрил в краже снарядов тебя? - удивился Алексей.

- Больше некому, - пожал плечами Глухарь. - Второй проводник сбежал два дня назад, как только узнал, что экспедиция движется к Шихану. Он из местных и хорошо знает, чем для него обернется встреча с ратниками веры.

Думаю, Корнуэлла насторожило, что я не испугался, как этот малый, и остался. Меня скрутили сегодня под утро, когда я спал, иначе я бы им не дался. Привели в палатку Корнуэлла и сразу же стали хлестать нагайками. Я спросонья ничего не пойму, потом Ахмат стал орать: " Где снаряды? Куда подевал? " Тогда я смекнул, что кто-то их крепко надул. Сбил с ног одного из охранников и деру. Выскочил из палатки, а там только что коня для Корнуэлла подвели. Ну, я опять кому-то в зубы - р-раз! Вырвал повод, вскочил на коня и в тайгу. Но этот мерзавец Ахмат успел-таки выстрелить вслед...

- Как мне тебя называть? - спросил Алексей.

- Меня? - усмехнулся Глухарь. - Как угодно, но только не так, как вы с Иваном называли. Хочешь, откликнусь на Константина? Я ведь впервые на службу заступил именно в день святого Константина.

- Знаменательная дата, - улыбнулся Алексей. - Что ж, буду называть тебя Константином. Но сегодня день тоже замечательный. Тебе не кажется, что кто-то словно нарочно свел нас в тайге? - И приказал:

- Снимай свой зипун.

Будем смотреть, что с тобой.

Глава 28

Алексей помог Константину раздеться и осмотрел рану.

Пуля действительно попала в лопатку и ушла чуть в сторону.

Она даже прощупывалась под кожей.

- Что будем делать? - спросил Алексей. - Придется тебе потерпеть, пока я буду извлекать пулю. Надо только прокалить нож на костре. А тебя я привяжу к дереву, чтобы не дергался и не хватал меня за руки.

Константин молча кивнул головой. Он и вправду оказался очень сдержанным человеком. Ни разу не застонал, не выругался, лишь глухо замычал сквозь стиснутые зубы, когда Алексею пришлось рассечь трофейным тесаком кожу и немного поковыряться в ране, потому что пуля была скользкой от крови и никак не удавалось поддеть ее кончиком ножа и ухватить пальцами.

Наконец Алексей извлек пулю и положил ее в ладонь своего неожиданного товарища.

- Возьми на память. Повесишь на цепочку и носи, как оберег. Говорят, помогает.

Константин улыбнулся. Он был бледен, а, на лбу у него щедро выступили капельки пота.

- Золотые слова, Алеша, если б только раньше это узнать!

Меня ведь уже раз пять, если не больше, смерть пыталась догнать, да только я шустрее оказался. Но эту пулю не выброшу.

Говоришь, оберег из нее получится? Что ж, попробую уберечься, а то ведь бегаешь, бегаешь от старушки с косой, а она возьмет да и поставит тебе в один распрекрасный момент подножку...

Так же, как и в случае с Евпраксией, Алексей нарвал оленьего мха и приложил его к ране, потом сделал тугую повязку.

Для этого он разорвал на полосы нижнюю рубаху Константина.

Левую руку ему пришлось подвязать, чтобы не бередить рану.

Наконец все устроилось. Окровавленные тряпки они сожгли в костре, затем Алексей забросал огонь землей, прикрыл бывшее кострище мхом.

- Надо как можно скорее уходить отсюда, - сказал Константин. - Того гляди нагрянут, если не ратники, то свора Корнуэлла.

- А ты сможешь сейчас идти? - спросил Алексей.

- Конечно, хорошо было бы пару часов отсидеться где-нибудь, - сказал Константин. - Если получится найти приличное местечко где-нибудь повыше в камнях, чтобы обзор обеспечить.

- Соболь чужих не проворонит, - Алексей потрепал льнувшего к нему пса по загривку.

- В таком случае ему бы лучше помолчать, - сказал Константин. - Своим лаем он просто-напросто нас выдаст.

- Но без него тоже не слишком сподручно, - заступился за своего лохматого приятеля Алексей. - Он умеет и помолчать, когда требуется.

- Ладно, - согласился Константин, - я думаю, следует добраться вон до той гряды, - и он кивнул в сторону группы скал, подножие которых заросло карликовой ольхой. - Там сам черт ногу сломит, если полезет нас искать.

Стараясь не оставлять следов, а для этого пришлось выбирать сухие каменистые места, они добрались до скал, затратив на это более часа, гораздо больше времени, если бы шли напрямую. Заросли ольхи вблизи оказались не настолько густыми, чтобы скрыть их от постороннего глаза, поэтому им пришлось какое-то время полазить среди камней, пока они не обнаружили подходящее место для своего временного пристанища под одной из базальтовых глыб, притулившейся шалашиком к скале. Под ней вполне хватило места для двоих. Пес тоже порядком устал, но все же обследовал ближайшие камни, надеясь найти себе пропитание. Видно, ему это удалось, потому что через некоторое время он вернулся и спокойно улегся у них в ногах.

Рядом с их убежищем протекал небольшой ручей. Они напились и улеглись на подстилке из мха, поверх которой Алексей набросил свою многострадальную тужурку. Получилось не слишком мягкое, но все же приличное ложе для двух усталых людей.

Они прилегли, однако пережитое возбуждение не позволяло заснуть. К тому же Константин все никак не мог устроиться, чтобы не задеть рану. Он кряхтел, возился, потом сел.

- Ладно, ты поспи, а я посторожу. Боюсь, засну и опять рану растревожу.

Алексей тоже сел.

- Давай рассказывай, что обещал, - предложил он, подбивая под спину ветки, чтобы удобнее было сидеть. - Про ратников, Евпраксию, Голдовского... Все, что знаешь...

- Я много знаю, - усмехнулся Константин, - недели не хватит, чтобы все рассказать. Я ведь, почитай, десять лет за ними охочусь, пока кривая сюда не завела. Они лихие мастера следы заметать...

- Десять лет? - изумился Алексей. - Это настолько важно?

- Начальству виднее, - улыбнулся Константин, - приказы у нас не обсуждаются. - Он поправил лежащую в повязке, как в люльке, раненую руку. Расскажу только в общих чертах, чтобы понятно было, с кем вы с -Иваном вздумали тягаться. - Он вздохнул и, прищурившись, посмотрел в сторону Шихана. - Чует мое сердце, просто так они нас не оставят. Яму обязательно проверят и, когда увидят, что тебя там нет, тотчас бросятся искать.

- Ты думаешь, быстро найдут?

- Непременно. - Константин пристально посмотрел на него. - Нам от них не уйти. Здесь их вотчина, и они настигнут нас в любом случае. Но пока есть передышка, я расскажу тебе о них, чтобы знать, от кого смерть примешь. Я не пугаю, но мы с тобой обречены. Живыми они нас не выпустят.

- Посмотрим, - Алексей положил на камень свой " смит-вессон", - но прежде кое-кому придется поплатиться жизнью.

Константин тоже достал свой пистолет.

- Что ж, постреляем, если успеем! - Он пересел на плоский камень и вынул из кармана трубку, затем кивнул на свернувшегося клубком пса:

- К вечеру похолодает... - Он повертел трубку в руках, с сожалением отложил ее на камень и без всякого перехода начал свой рассказ...

Все эти события начались в конце прошлого века, то есть около ста лет назад, на Урале, во владениях купцов Демидовых и Осокиных, на заводах которых и в близлежащих деревнях скрывалось много беглых крестьян-староверов. Некоторые из них стали изрядными рудознатцами, а часть самых оборотистых и таровитых пробились в торгово-промышленную верхушку старообрядчества.

Самыми влиятельными и известными в этой среде были приказчики Роман Нападов и Иван Столетов. Роман в свое время открыл несколько месторождений медных и железных руд, пользовался доверием у самого Акинфия Демидова. По его поручению Нападов разъезжал по Уралу и Сибири, неоднократно бывал в обеих столицах. И лишь особо доверенные люди знали, что эти поездки он использовал не только для торговли, но был еще и связным между известными деятелями старообрядчества.

На окраине Нижнего Тагила Роману Нападову принадлежал хорошо известный лесным пустынникам и беглым крестьянам обширный двор, где под самым носом властей тайно располагался старообрядческий монастырь.

Иван Столетов ни в чем не уступал своему товарищу.

Когда-то вместе с отцом, ясашным крестьянином Казанской губернии, они бежали в Хохломскую волость, но, когда и там их настиг подушный оклад, перебрались еще дальше, на екатеринбургские заводы. Дав изрядную взятку начальнику всего Уральске-сибирского горнозаводского округа, Иван приобрел прочное положение и вскоре изрядно преуспел в торговых делах. Через пару лет он уже был владельцем двух дворов в Екатеринбурге и одного при Шайтанском заводе. В каждом дворе имелось по три-четыре дома и столько же хозяйственных построек. Мать Ивана происходила из семьи поморских крестьян-старообрядцев и поддерживала тесные связи с известными центрами приверженцев старой веры в Поморье и Керженце.

Третьим в этой истории был Аристарх Батурин, больше известный как старец Паисий по кличке Сибиряк.

- Знаешь, а я уже слышал о нем. Совсем недавно. Атаман рассказывал о нем, - пояснил Алексей.

- Тем лучше, - улыбнулся Константин. - Но я знаю про Паисия чуть больше вашего Шаньшина. Еще юношей он убежал из своей деревни в Костромской губернии от рекрутского набора, лет десять портняжничал в Москве, затем скрывался в тайных убежищах раскольников за рекой Угрой, в вяземских лесах. Здесь он провел около десяти лет и стал бродячим старообрядческим чернецом < Чернец - монах. >. С тех еще времен сохранились сведения, что в чернецы его произвело некое тайное сообщество, члены которого называли себя ратниками веры, носили на левом указательном пальце серебряные и золотые кольца с выбитыми на них старинными буквами, где Иисус писался без ижицы < После Раскола в никонианских книгах имя Христа стало писаться " Иисус" вместо прежнего " Исус". >. По мнению протопопа Аввакума, новое написание допускало еретическое словоразделение (" Господь и Исус" ): буква " иже" разрывала единство божественной и человеческой природы Христа...

- Постой, - перебил Алексей рассказчика, - говорят, у Евпраксии на кольце только два слова " Спаси и сохрани", имени Христа там не упоминается.

- Это у Евпраксии, - согласился Константин, - потому что она воин, ратница, а еще у них есть книжники, затем старцы, что всеми делами заправляют. У тех, кто рангом повыше, кольца золотые, у воинов - серебряные, а у тех, что пониже, и вовсе медные. Но погоди, доберусь я и до Евпраксии.

- Хорошо, - согласился Алексей и уселся удобнее, чтобы слушать продолжение рассказа.

-.. До сегодняшнего дня дошли лишь отрывочные сведения об истинных занятиях Паисия. Как стало известно, старец занимался тем, что пытался собрать в одном месте старые православные дониконианские образа и книги. Среди них были редчайшие из редчайших, что писались еще на харатье и выцарапывались на бересте в домонгольские времена. Огромные фолианты в аршин толщиной, с деревянными крышками, обтянутыми оленьей кожей, и с причудливыми бронзовыми застежками. Эти книги, а также иконы, почерневшие, без окладов, и восьмиконечные из трех перекладин кресты хранили как зеницу ока, как символы вечности старообрядческого движения.

(Примечание: Перед Великим постом 1653 года патриарх Никон разослал по московским церквам " память", в которой указывал уменьшить число земных поклонов во время служб и креститься тремя перстами. Защитники старых обрядов предавались проклятию как еретики. Противоборство реформе, однако, приняло массовый характер.

Изменил и многие церковные обряды...

Раскол тем не менее был вызван не только никоновской реформой. Религиозные расхождения наложились на социальные. Старообрядцы не принимали " самодержавства" царя в церковных вопросах, обожествление фигуры монарха.

В порче нравов духовенства, в социальном неблагополучии, в утеснении " меньших людей", в западном влиянии они видели " знамения прихода Антихриста". Обостренное ожидание второго пришествия питало и поддерживало раскольников в тюрьмах и на кострах.

Строго церковные и социальные мотивы переплелись и в потрясших Русское государство восстаниях - " соловецком сидении", стрелецком бунте 1682 года. В раскол ушла третья часть населения России...

По материалам книги Каптерева Н. Ф. " Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович". Т. 2. Сергиев Посад.

1913 год).

Но особую ценность имела " Одигитрия" - образ Богоматери, которую в народе называли еще " Утоли моя печали" < " Одигитрия" - " Путеводительница", представляет собой образ Богоматери с младенцем в круге - символе славы и с двумя коленопреклоненными ангелами по сторонам. >.

По легенде, княгиня Ольга приложилась к ней губами после крещения. После ее смерти икона приобрела чудодейственную силу, возвращала к жизни безнадежно больных, излечивала увечных. К тому же она считалась своеобразной путеводной звездой сибирского старообрядчества. Опять же по легенде, старица Феофания взошла на костер с " Одигитрией" в руках, и после того, как костер прогорел, сотни потрясенных людей увидели, как мученица с образом в руках спокойно уходила по облакам к горизонту. И лики обеих женщин были светлы и прекрасны.

После того " Одигитрия" исчезла, - сказал Константин и внимательно посмотрел на Алексея. - Но совсем недавно, лет тридцать назад, стало известно, что ее хранят в тайном месте в ожидании второго пришествия, которое, по всем подсчетам, должно состоятся в первые дни двадцатого века. Я не богохульник, но все же у меня есть кое-какие сомнения по поводу столь точной даты...

- Не отвлекайся, - попросил его Алексей, - мне кажется, что у нас не слишком много времени. Я беспокоюсь за Ивана.

- Я скоро, - кивнул Константин, - только самое главное...

Вскоре новым начальником Уральского горнозаводского округа был назначен Василий Никитич Портищев - человек. жесткий и решительный. Он объявил настоящую войну беглым крестьянам, которые в большинстве своем были староверами. Старец Паисий к моменту появления Портищева был признанным руководителем старообрядцев Урала и Западной Сибири. И в потаенных таежных скитах, и на заводах, и в крестьянских домах, и в купеческих особняках его имя и слово значили немало. Поэтому акция Портищева особого успеха не имела. Его бурные действия по уничтожению тайных убежищ беглых крестьян закончились для Паисия малыми потерями: его истинное положение и монашеский чин удалось скрыть даже от поручика Бауэра, который возглавил одну из военных команд и задержал старца в одном из скитов. Как обычного беглого крестьянина, его положили в подушный оклад при заводах.

А портищевские военные команды в это время с большим усердием продолжали прочесывать уральские леса, находили и сжигали десятки тайных убежищ беглецов, выгоняли из тайги ее обитателей - пустынножителей. Тысячи беглых крестьян подлежали возвращению своим помещикам. Около пятисот наиболее упорных старообрядцев предполагали разослать по монастырским тюрьмам Сибири. Но большинство высланных на старое место жительства до своих деревень не доехали и исчезли. Те, кого оставили на Урале, тоже не стали тянуть тягло, то есть повинность, и сбежали в более глухие места. Заключенные за толстые стены монастырских казематов, старообрядцы не желали мириться со своей участью и совершили ряд дерзких побегов из своих тюрем, так что только единицы из них остались под арестом. Вместо разгромленных убежищ в глухих лесах вблизи заводов создали десятки новых.

- Как я понимаю, Паисий приложил руку к этим побегам? - спросил Алексей.

- Правильно понимаешь, - согласился Константин, - он был ключевой фигурой, но ему очень активно помогали Роман Нападов и Иван Столетов. Однако по доносу ли, по неосторожности ли Иван Столетов попал вскоре в руки портищевских служак. После четырех дней страшных пыток и допросов он выдал Паисия. Старец был арестован, тем более что в это время он находился в сибирской столице, Тобольске, где проводил важную встречу с последователями старой веры.

Его поместили в здание полковой гауптвахты. Там уже знали, кто он такой. После первых допросов в сибирской губернской канцелярии Паисий направил Антонию, митрополиту тобольской и сибирской духовности, - как он к нему обратился, что само по себе было оскорбительно! - яростное послание.

- Это послание сохранилось?

- Да, - кивнул Константин, - мне довелось прочитать его. Оно хранится под грифом " Разглашению не подлежит", и текст его особо секретен. Но даже в Синоде не решились уничтожить его, хотя там много обличений и в его адрес.

После нескольких дней жесточайших допросов Паисий нашел в себе силы, чтобы спокойно и уверенно преподать митрополиту Антонию основы христианской догматики и обличить нововведения Никона. Причем на память цитировал известные старообрядческие книги, которые изначально были объявлены церковью еретическими и подлежали немедленному уничтожению.

В заключение письма Паисий очень гневно заявил, что не признает ложные обвинения, а " мудрования" Никона не приемлет и предает их анафеме.

- И Антоний рассвирепел?

- Хуже того, с ним случился эпилептический припадок.

Еле откачали его преосвященство. После он направил письмо в Священный Синод, который решил, что " злолаятельное письмо" Паисия - это уже дело политическое, и передал все следствие в Канцелярию тайных розыскных дел...

- Андрею Ивановичу Ушакову?

- Да, ее грозному шефу. Перед ним, как известно, трепетали вельможи и сановники всех мастей. Ушаков направил в Тобольск грозное предписание, чтобы допросили без всякого снисхождения всех замешанных в этом деле. Одновременно он сообщил, что независимо от исхода следствия старец Паисий вполне заслужил, чтобы его публично наказали кнутом, вырезали ему ноздри, а после сослали на вечную каторгу в Сибирь на казенные железоделательные заводы или свинцовые рудники. Канцелярия рекомендовала чрезвычайные меры для охраны Паисия, однако этот полезный совет опоздал.

- Паисий сбежал?

- Ты почему такой нетерпеливый? - справился Константин. - Удивляюсь, как тебя в полицию взяли.

Алексей молча пожал плечами. Константин усмехнулся и продолжал рассказывать...

-.. Поначалу Паисий пытался подкупить караульного ефрейтора, чтобы тот помог ему бежать. Ефрейтор согласился, но после, видно, испугался и сообщил об этом начальству.

Режим содержания старца ужесточился. Его поместили в казематы Тобольского кремля и приставили караульных, которые стерегли его одного и ни на шаг не отходили ни днем ни ночью. Всем остальным солдатам запрещалось приближаться к Паисию под страхом наказания кнутом. Но эти жесткие меры и несгибаемый характер старца невольно вызывали уважение у его караульных. И постепенно он сблизился с некоторыми из них. А вскоре санитар тюремного лазарета Евдоким Александров пошел на риск и передал письмо Паисия на волю. Оно попало в руки Романа Нападова, который пытался, но до поры до времени безуспешно, помочь ему.

Нападов был очень смелым и настойчивым человеком.

И настырным настолько, что умудрился встретиться с Иваном Столетовым, который томился в казематах Тобольского централа. Караульный солдат привел Ивана на встречу с Романом в один из тайных домов - приютов старообрядцев.

Визит из тюрьмы в частные дома был обычным делом для колодничьих нравов тех лет - заключенные кормились большей частью за счет милосердия обывателей. Регулярно под караулом их водили по домам, рынкам, даже кабакам. Пользоваться такими случаями для побега тюремные обычаи запрещали: это означало оставить других колодников без хлеба.

- И что ж, совсем не бегали? - удивился Алексей.

- Бегали, - ответил Константин, - но слухи расходятся очень быстро, и подобным нарушителям тюремного устава можно было только посочувствовать, если они попадали в острог вторично. Конечно, тайная встреча с Иваном Столетовым стоила Нападову огромных денег. Ему удалось уломать конвойных доставить Столетова на часок, чтобы покормить своего товарища и полечить его от болезни глаз...

... Конвойные ушли, поверив слову колодника, что он не сбежит. Иван и Роман остались одни. Надо сказать, что оба, конечно же, дорожили своим положением на Урале, которое стоило им немалых трудов и денежных средств, но все ж они пренебрегли этим и стали обсуждать, как перехитрить саму Канцелярию тайных розыскных дел и похитить старца Паисия. И хотя оба имели приличный опыт по устройству побегов, все же шли на огромный риск. Успех задуманного должен был ухудшить и без того отчаянное положение Ивана и стоить свободы Роману. Но Столетов, который уже выдал однажды Паисия под пыткой, всячески настаивал на том, что старцу следовало бежать. Видно, были какие-то особые дела, о которых не стоило знать Тайной канцелярии, и свою жизнь они считали менее ценной по сравнению с ними.

- Что за дела? - переспросил Алексей.

- Об этом можно только догадываться, - сказал угрюмо Константин и повертел в руках свою трубку. Закурить ее он не решался из опасения выдать их убежище запахом табачного дыма, нюх на который у ратников был особый. Вероятно, те самые дела, что в конце концов завели их за Шихан.

- Ладно, давай все по порядку, - предложил Алексей.

- Освобождение Паисия готовилось очень тщательно.

Основное внимание уделялось устройству многократно дублированной цепочки тайников, где старец мог укрыться после побега. Обычные лесные убежища Нападов считал ненадежными, потому что по лесам вовсю рыскали военные команды в поисках беглых крестьян. Он предпочел дома верных людей в крупных селах и даже городах. В разные места Урала и Сибири ушли сотни и даже тысячи рублей. Но самыми надежными были те убежища, которые не стоили Роману ни рубля, - их хозяева знали, кого им предстояло прятать, и готовы были сделать все, чтобы жизнь старца оказалась вне опасности.

Подготовка побега заняла три месяца. Наконец все было готово. Заговорщики продумали несколько вариантов маршрута, на которых Паисия ждали сменные лошади. Первые сани стояли у самых стен Тобольского кремля. Но оставалось самое рискованное - подготовить все внутри этих стен. И тогда Роман Нападов проник в кремль, в тюрьму, чтобы все увидеть самому и просчитать детали освобождения старца. Ему удалось встретиться с Паисием и посвятить его в свои планы.

Затем он уехал по заводским делам подальше от Тобольска - на Алтай. Нападов знал, что сразу же после побега любой из подкупленных им солдат назовет под пыткой его имя.

В середине декабря, за час до полуночи, старца Паисия вели по тюремному двору в камеру. На этот раз с него " почему-то" сняли ножные кандалы и оставили только ручные. И караульный тоже был один вместо прежних трех. Они остановились возле кремлевской стены у Павлиньей башни. Там доныне сохранилась узкая бойница. Обычно она была забита ставнями, но их кто-то снял в ту ночь. После солдат-конвойный даже во время жесточайших пыток на дыбе так и не признался, что знал о побеге. Он так и умер, распяленный на виске, то есть на дыбе, но до конца настаивал на том, что отвернулся ненадолго " для мочения", а старец Паисий в это время исчез.

Паисию исполнилось недавно сорок лет, он был силен и ловок, потому что полная лишений и страданий жизнь изрядно закалила его. И здесь он, не задумываясь, в ручных кандалах, выбрался из бойницы и бросился вниз со стены. Скатился с заснеженного холма высотой этак футов в двести или чуть ниже, на вершине которого находился Тобольский кремль.

Внизу его ждал с крытыми санями тюменский казак, который тут же отвез Паисия к себе домой. Затем старца скрывал две недели в подполе своего дома в соседнем селе казачий атаман Федот Корнилов...

- Ну вот, - усмехнулся Алексей, - а мы еще удивлялись с Иваном, почему Шаньшин со староверами якшается.

Оказывается, эта ниточка издалека тянется...

- Ты правильно, Алеша, заметил, - вздохнул Константин. - Только теперь эти нитки настолько перепутались, в такой клубок свились... - Он махнул рукой. - Слушай дальше, а то не успею закончить...

... После того тюменский ямщик Меркурьев отвез старца в Тюмень и укрывал некоторое время в своем доме. Оттуда Паисия перевезли на Урал и прятали под самым носом Портищева, в Невьянске.

Тайная канцелярия, которая из-за дальности расстояния еще не подозревала о побеге, рассылала один за другим секретные циркуляры, требуя усилить охрану зловредного автора " лаятельного письма". Тобольские власти отправили во все стороны на поиски старца воинские команды, и тут же запылали скиты - кое-где общины старообрядцев ответили на эти старания самосожжением. Акинфий Демидов пожаловался императрице на произвол и беззаконие, которое солдаты творят в его владениях. А Портищев, в свою очередь, отправил жалобу в Сенат на самого сибирского губернатора Бутурлина, который якобы потворствовал опасным врагам престола.

К ним он поспешил причислить Демидова и Осокина. Свара началась, не приведи господь! А старец Паисий под шумок отсиживался на Невьянском заводе, затем в монастырьке Нападова на Нижне-Тагильском заводе. Правда, там его чуть было не схватила военная команда, спасли лишь дозоры, которые выставляли вокруг, да тайные ходы. Через полгода, летом, Паисий перекочевал в лесные убежища по рекам Сылве и Буте. А уже в январе следующего года провел под самым носом у команды полковника Низовского на заимке купца Никодима Зайцева собрание руководителей крестьянских старообрядческих общин.

Старца так и не поймали, но через двадцать лет его имя вновь всплыло в связи с печально известными нарскими событиями, когда несколько сотен казаков и старообрядцев отказались присягнуть новому императору после неожиданной смерти Павла. Давно по приказу Екатерины старообрядцы, или как они себя иногда называли " каменщики", потому что бежали " за Камень", то есть за Урал, получили свободу от подушной подати и рекрутчины, но все же налоги они платили в два раза больше, чем никониане, а, самое главное, вне закона была поставлена старообрядческая семья: венчание разрешалось лишь по православному обряду, детей староверов должны были без их согласия обращать в официальную веру, налагались жестокие штрафы за исполнение любых треб по старым обрядам. Еще при Петре Первом был разгромлен крупнейший центр раскола в Керженце на Волге, и тысячи старообрядцев бежали на восток. Специальный розыск, учиненный Священным Синодом, обнаружил на огромных пространствах вплоть до томской тайги и Кузнецкого уезда, то есть вблизи тех мест, где мы с тобой находимся, сотни, представляешь, многие сотни тайных убежищ староверов. И это те, которые удалось обнаружить. А сколько их было и в вовсе не доступных местах?

- Откуда тебе все это известно? - поразился Алексей.

- Служба такая, - улыбнулся Константин, - не помнишь, какими полномочиями я наделен? А прежде чем сунуть голову в это гнусное дело, я очень долго готовился. Не один день провел в библиотеках Академии наук и Священного Синода. Там я познакомился с секретными приказами и списками " пустынь" по районам. В них порой скрывалось по несколько сотен беглецов. Некоторые из них удалось захватить врасплох. Я видел длиннейшие реестры старинных книг, обрядовой утвари, образов, которые были уничтожены солдатами. Трефильевская пустынь, Тавинская, Якимовская, Теврийская, Ировская, Томского дистрикта Тавалганская пустынь, Кузнецкого дистрикта Баровская пустынь... Это немногие, что я запомнил. Но более всего меня удивила Аремзянская пустынь. Этот скит располагался вблизи Тобольска и имел большое влияние среди крестьян и казаков. Сдается мне, что в свое время он был чем-то вроде Шихана для нынешних ратников веры. Власти долго не знали, где он находится.