ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 5 страница

– Не может быть… Не может быть… – это «не может быть» я повторяла целый час, даже после того, как зеркало отобрали и вместо него принесли еще один наполненный шприц.

Никогда этого не забуду. Вместо привычного родного лица я увидела скомканную пластилиновую маску – нос распух и съехал набок, глаза заплыли, из треснувшей губы струилась кровь, одна половина лица припухла и приобрела странноватый фиолетовый колор, словно я была аллергиком, которого укусила пчела.

Сквозь ватную толщу принудительного сна я чувствовала, как ласковая молодая медсестричка по имени Анна-Мария гладит меня по голове.

– Все будет хорошо, – на ломаном английском шептала она, – вернешься домой, сделаешь пластику. Пройдет год, и ты забудешь об этой истории.

«И правда, – думала я, засыпая, – вернусь в Москву, потребую у Пабло компенсации. Пусть оплачивает лучшего пластического хирурга и три месяца восстановления в швейцарских Альпах… Если бы такое произошло с обычной девушкой – вот это была бы трагедия. Но я – вовсе не обычная девушка, у меня друзья, деньги, связи… Все будет хорошо».

– Послушай меня, Алена. Я понимаю, что ты чувствуешь себя несправедливо обиженной. Но и ты меня пойми. Подставила ты меня так, что мама не горюй. Ивкин напустил на мой офис налоговую проверку, а ведь для закона я прохожу как модельное агентство. Отмазаться было сложно, я даже думал, что придется продать кипрскую виллу. Так что если ты рассчитываешь на компенсацию…

Примерно такими словами встретил меня Пабло, когда я, прихрамывая и пряча лицо под огромными темными очками в стиле Пэрис Хилтон, заявилась в офис агентства. Мозг мой отказывался воспринимать его слова. Я-то шла сюда победительницей, я-то чуть ли не с гордостью перехватывала любопытные быстрые взгляды, которыми награждали меня случайно встретившиеся по пути «модели» Пабло. А по пути, в такси, занимала себя безмолвной, но крайне увлекательной игрой – попросить ли серебристый кабриолет Porsche или усыпанный брильянтами кулон Chopard, или круиз по Средиземному морю, или шиншилловую шубу до пят… Или хотя бы пластическую операцию на носу, потому что работать в таком виде…

Почему-то я не сомневалась, что Пабло бросится к моим ногам, будет многословно извиняться, и сначала я буду держаться холодно, но потом мы немного поплачем друг у друга на плече, и я благосклонно приму все преподнесенные дары. В конце концов, он не виноват в неадекватности Ивкина. А на деле вот как получилось…

– Что значит, я подставила? – задохнулась я. – А ты в курсе, что меня хотели убить? Помнишь, что ты мне сулил, когда заманивал в свой бордель? Ты говорил, что у тебя продвинутая служба безопасности, что с твоими девчонками никогда не происходит неприятностей. И что получилось? А?!

– Не кипятись, – досадливо поморщился он.

Пабло сидел за своим рабочим столом – кажется, китайский антиквариат. Темно-бурая махина с перламутровой инкрустацией и резными ножками – даже непонятно, зачем ему такой навороченный стол, ведь его работа заключается в просматривании фотографий московских куколок с высокой целью подкладывания их (куколок, а не фотографий, разумеется) под материально выгодные тела. А я стояла перед ним навытяжку, как солдат-новобранец. Почему-то в тот день в его кабинете не было кресла для посетителей. Может быть, то был особый садистский способ морального унижения?

– Мне нечего тебе сказать, – не глядя на меня, покачал он головой, – кое-что ты заработала, верно? Поправишь личико, может быть, кто-нибудь тебя и возьмет под крыло. Могу поговорить с Элеонорой, у нее тоже агентство. Конечно, рангом пониже, чем мое…

Я не могла поверить своим ушам:

– Что ты несешь?! Что я сделала не так? Почему ты так со мной обращаешься?! И какая на фиг Элеонора?!

– Ты оставила заявление в полиции, – лицо Пабло было непроницаемым, – этого делать было нельзя. Ни в коем случае.

– Но этот клиент хотел меня убить. Мне пришлось плыть долбаный километр с вывихнутым плечом! – я сорвалась на визг.

Пабло поморщился, будто бы от головной боли, и тупо повторил:

– Клиент неприкосновенен. Я обеспечиваю ему защиту. И когда моя девушка пытается посадить клиента, это отражается на моей личной репутации. Что тут непонятного?

От возмущения у меня даже голос сел.

– Но…

– Больше никаких «но», Алена, – он посмотрел на свои часы Breiteling стоимостью восемь тысяч долларов, – поверь: я очень хорошо к тебе относился. Ты была одной из моих самых любимых девушек. С другой я бы и разговаривать после такого не стал. А сейчас мне пора, переговоры.

– А я…

– А ты больше никогда здесь не появишься, если будешь умницей, конечно. А если не будешь, моя охрана объяснит тебе, что к чему, – с этими словами он с милой улыбкой поднялся из-за стола, давая понять, что аудиенция закончена.

Лучшее средство от депрессии: для француженки – секс, для немки – шопинг, а для несчастной русской девушки, у которой к тому же сломан нос, – водка. В тот вечер я впервые в жизни напилась. Не кокетливые алкогольные возлияния из серии «Ой, держите меня, я такая пья-аная, как бы не наделать глупостей! », а по-настоящему. В гордом одиночестве. Закусывала бесхитростными маринованными огурчиками, вареными креветками и бородинским хлебом. Пила прямо из горлышка. К концу второй бутылки забеспокоилась – вроде бы столько водки, а в голове по-прежнему ясно, мысли не путаются, боль не проходит. Поднялась с табуретки – и началось.

Тесная кухонька закружилась перед моими глазами, пол превратился в корабельную палубу, окно равнодушной акулой то подплывало ближе, то удалялось прочь, лампочка размножилась и превратилась в десяток мерцающих фонариков. А желудок, видимо, решил воспользоваться внутренним лифтом – торжественно и плавно поехал вверх, к горлу, еще дальше, и… Заплетаясь в собственных конечностях, я едва успела добежать до санузла. Унитаз, как атакующий дикий зверь, бросился навстречу.

Рвало меня долго и отчаянно. Зато почти сразу я протрезвела – и это было ужасно! Получилось, что я напилась не ради краткосрочного пребывания в спасительном забытьи, а ради того, чтобы добрых полчаса корчиться в судорогах на холодном кафельном полу.

И тогда я заплакала – горько, беззвучно, искренне. Как будто бы внутри меня открыли плотину, и организм мстил за годы демонстративного хладнокровия. Я оплакивала и незадавшуюся модельную карьеру, и потерянную лучшую подругу Галочку, и странную свою судьбу, которая начиналась с дизайнерских шпилек, а закончилась скошенным набок носом и полным отсутствием перспектив. Я плакала и плакала… Не знаю, сколько времени длилась бы моя истерика, если бы ее предсказуемый ток не нарушил дверной звонок.

Я удивленно замерла – адреса моей новой квартиры не знал никто, кроме Пабло да нескольких приятельниц, которым едва ли могло понадобиться общество столь опозоренной особы, как я. Сердце заколотилось сильнее, а слезы высохли сами собою – я вдруг решила, что это Иосиф Ивкин пришел, чтобы со мною расправиться. С Пабло бы сталось за отдельную сумму продать мой адрес. Затаив дыхание, я прокралась на кухню, извлекла из ящика мясной тесак, которым до сих пор никогда не пользовалась, и только после этого на цыпочках продефилировала в коридор и приникла к дверному глазку.

На лестничной клетке нетерпеливо перетаптывался женский силуэт – мне не было видно ничего, кроме светлых растрепанных волос и солнечных очков в половину лица.

– Открывай, Аленка, – сказал силуэт голосом моей приятельницы, «свободной куртизанки» Лизы, – я же слышу, что ты там.

Никогда бы не подумала, что ее появление может спровоцировать такую волну необъяснимой радости – все же Лизка даже не подругой моей была, а так, эпизодически всплывающей знакомой… Я весело загремела замками.

В таком виде и предстала перед ней – зареванная, с оплывшим лицом, в растянутой домашней футболке, заляпанной кетчупом и яйцом, с огромным тесаком в руках. Лиза в первый момент даже попятилась.

– Ой. Это ты?

– Да я, я, – ухватившись за рукав ее пастельно-бирюзового плаща, я втянула Лизку в прихожую и захлопнула дверь.

Еще не хватало, чтобы любопытные соседи обсуждали мой плачевный внешний вид и мое незавидное моральное состояние.

– Аленка… – у нее было такое лицо, словно вместо меня она видела гуманоида с шевелящимися рожками, который невозмутимо поинтересовался ее самочувствием, – что это с тобой?.. То есть до меня дошли слухи, но я не думала, что все так запущено…

– Дошли слухи? – усмехнулась я. – Значит, обо мне уже сплетничают в кулуарах? Впрочем, я так и думала. Не ожидала от Пабло деликатности… Туфли можешь не снимать, у меня грязно.

– Я вижу, – протянула она, покосившись на источающий тошнотворные миазмы мусорный пакет, который уже добрую неделю томился в моей прихожей, поскольку депрессирующим личностям отвратительные запахи по барабану, – чаем хотя бы угостишь?

Я прошла за ней на кухню. Взглянув на собственный интерьер Лизиными глазами, немного ужаснулась – в последние дни мое состояние, мягко говоря, не располагало к наведению чистоты. Раковина была забита немытыми тарелками, везде валялись промасленные коробки из-под пиццы, на плите расплылась бурая лужа пригоревшего молока, стол был уставлен чашками с засохшей кофейной гущей, а в центре него почему-то гордо возлежал бюстгальтер с розовыми стразами.

– Хламурненько, – Лиза двумя пальцами подхватила его и сбросила на пол, – слушай, а может быть, лучше в кафе? У тебя тут рядом «Шоколадница».

– В таком виде?

– А ты одень бейсболку, темные очки и что-нибудь безразмерное. Правда, – она повела носом, – придется насильно затащить тебя в душ. Пахнет от тебя, красотка, как от вокзального бомжа.

– Знаю, – обреченно вздохнула я.

И поплелась в ванную.

Минут через сорок – сорок пять мы уже сидели за столиком кафе, вдыхали аромат свежезаваренного кофе и ели политые шоколадом блинчики.

– …и крикнула «Fuck off»!! Правда, не знаю, слышал ли он, ведь он был в катере, а я уже садилась в такси… Вот, – этими словами я закончила свой рассказ.

– Ну ничего себе, – присвистнула Лизка, даже не притронувшаяся к блинам, – а про тебя такое говорили… Кто-то утверждал, что ты убила клиента, кто-то клялся, что все наоборот, и убили тебя, кто-то говорил, что тебе сделал предложение нефтяной магнат из Техаса, и ты больше не вернешься в Москву.

– Ты же знаешь нашего брата, – улыбнулась я, – девок хлебом не корми, дай что-нибудь приврать… Лизка, если бы ты не появилась, я бы, наверное, покончила с собой. Не ожидала, что Пабло так может со мною поступить.

– Я тебе сто раз говорила, что от этого так называемого Пабло нужно держаться подальше, – поджала губы Лиза, – я даже рада, что ты с ним больше не увидишься. Потому что у меня самой есть к тебе деловое предложение.

– Что? – расхохоталась я. – Лизка, только не говори, что ты надумала открыть публичный дом. И тем более не говори, что хочешь пригласить меня туда в качестве девушки класса люкс. С моей рожей…

– Кстати, не так уж плохо ты и выглядишь. Я почему-то думала, что тебя совсем изуродовали. А так… почти незаметно, когда отеки сойдут. Но в любом случае у меня есть координаты талантливейшего пластика. А поскольку с деньгами у тебя проблем пока нет…

– Ключевое слово – «пока», – вздохнула я, – я совсем не умею копить. Конечно, кое-что отложено, и операцию я буду делать в любом случае. Я уже даже была на консультации, мне сказали, что придется подождать, когда спадет опухоль и заживут синяки… Но если честно, я не думала возвращаться в бизнес.

– Да? – прищурилась Лиза. – А чем же ты в таком случае собираешься заниматься?

– Не знаю, – растерянно протянула я, – может, устроиться секретарем? С моими ногами меня бы взяли в любую приемную.

– Та же проституция, – презрительно фыркнула Лиза, – только офисным подстилкам платят куда меньше. А ты не совсем правильно поняла меня, подруга.

– В смысле?

– Да, я и правда хочу свой бизнес, но у меня и в мыслях не было предлагать тебе работу девушки по вызову.

– Но тогда как же…

– Ты могла бы стать моим партнером, – перебила она, – а что, все это гораздо проще, чем может показаться. Я уже все выяснила. Регистрируемся как модельное агентство, снимаем приличный офис, даем рекламу, набираем девок, дрессируем их. База клиентов у меня такая, что твоему Пабло и не снилась. Мои личные наработки. Иностранцы и местные тузы. Мы могли бы неплохо развернуться!

– Подожди-подожди, – у меня мгновенно пропал аппетит, а еще минуту назад желанный блинчик показался резиновым, – ты же это не серьезно, да?

– Какие тут могут быть шутки! – экспрессивно воскликнула Лизавета. – Надо прибирать это дело к рукам, пока не сориентировался кто-то другой. Подобных агентств расплодилось море, но почти все работают по дешевке. Мы же с моими связями могли бы выйти совершенно на другой уровень.

– Но… Зачем тебе понадобилась я?

– Во-первых, одной мне страшновато. Мы могли бы друг друга подстраховывать. Ну а во-вторых, – Лиза застенчиво улыбнулась, а взгляд ее уткнулся в тарелку, – мне немного не хватает денег. Чтобы к нам пришли нормальные девушки, а не всякая шушера, надо чтобы все было обставлено по высшему классу. Офис в центре, поить их шампанским, тусовать в «Галерее» и Vogue-cafе, купить им нормальные шмотки, снять квартиры… С провинциалок можно получить больше, скорее всего, работать будем только с ними.

– Почему? – тихо спросила я.

– Менее требовательные, это раз. У них нет никого за спиной, это два. Они плохо ориентируются в ценах, поэтому им можно здорово недоплачивать, это три, – весело перечисляла Лиза.

Мне стало не по себе.

– Но… Получается, я стану той, кого все эти годы ненавидела. Мариной Аркадьевной номер два.

– Плевать! – воскликнула Лиза. – Скажи, тебе не надоело жить в грязной съемной квартире, передвигаться на метро? Да, на приличные шмотки ты заработала и поездила по миру – вот и все. Тебе не кажется, что ты заслуживаешь большего?

– Ну…

– Вот именно, – перебила она с торжествующей улыбкой, – ты все время вроде бы была у самой вкусной кормушки, но при этом отчаянно недоедала. С твоими данными, с твоим характером, с твоими сумасшедшими ногами, наконец! Неужели ты готова так просто сдаться? Покорно сложить лапки? Из-за какого-то сломанного носа, а?!

– Но я…

– Стать секретаршей, чьей-нибудь любовницей или даже женой бизнесмена среднего формата? Или вообще, бесславно вернуться восвояси?! После всего, что ты пережила?!

– Нет, я не…

– Соглашайся, Алена. Это шанс. Мы с тобой сто лет знакомы, ты же знаешь, что я тебя не обману. И я тоже тебе доверяю.

– Может быть, я… Ладно, но я…

– Спасибо!

Лиза вдруг сорвалась с места, обежала вокруг стола и, к изумлению официантов, рухнула передо мною на колени. Моя окоченевшая на нервной почве рука оказалась зажатой в тиски ее потных ладошек. И она – вот ужас! – прилепилась к ней губами, жирными от сливочного масла и шоколада.

– Лизка, немедленно прекрати, – выдернула руку я, – это же просто смешно!

– Спасибо, – прошептала она, но с колен все-таки поднялась, – в глубине души я знала, что ты согласишься. Да и денег мне нужно немного, тысяч десять евро всего. Приободрись, подруга! Уж мы-то с тобой развернемся! Мы перевернем весь мир!!