Часть III 1 страница

Глава 14

Человечество никогда не будет жить в мире с самим собой. И виной тому не сохранившийся с древних времен племенной инстинкт, как считают некоторые, а искренняя радость, которую испытывает человек от разрушения. Удовлетворение, получаемое, скажем, от постройки ратуши, не сравнится с тем наслаждением, с которым ее разносят на куски. Не знаю, в чем причина, и не вижу разумного объяснения этому с точки зрения теории эволюции. Мы просто предпочитаем об этом не говорить. Но, должен признаться, больше всего в жизни я сожалею, что прожил столько лет и не имел возможности сбросить куда-нибудь бомбу.

Тимоти Чжинь-По. Ночные мысли

Запись с золотой свадьбы четы Брокмайер (1399 год)

Мы с Алексом смотрели, как собравшиеся приветствуют золотую пару, как Брокмайеры, их друзья и родственники танцуют ночь напролет в модном обеденном зале под звуки оркестра и здравицы. Счастливые супруги ходили по залу, пожимая руки, обнимая друзей и родных, позируя для фотографий. Их окружали дети и внуки. К голограмме прилагалось дополнение, позволявшее при желании опознать каждого из присутствующих.

Хьюго Брокмайер, юрист по корпоративным вопросам, явно страдал избытком аппетита. Он носил ухоженную бороду. Улыбка его казалась приклеенной, и он подчеркивал каждое сказанное им слово, демонстрируя накопленную за многие годы мудрость.

Его жена Майра была, пожалуй, самым миниатюрным созданием в зале, не считая детей, и я нисколько не сомневалась, что она каждый день посещает тренажерный зал. Ее ниспадающее белое платье контрастировало с темной кожей. Гладкие черные волосы блестели, словно отполированные, а взгляд темных глаз то и дело падал на меня, словно она знала о моем присутствии.

Алекс прокрутил ролик вперед, пропустив вечеринку, прощания и поездку в космопорт. Промелькнула сцена прибытия юбиляров на Скайдек. Смеясь и разговаривая, они шли по центральному вестибюлю. Наконец мы увидели «Ночную звезду», на ней Брокмайеры должны были лететь до Серендипити, а затем пересесть на туристический корабль.

– Известно, куда они летят? – спросила я.

– Вообще-то, нет. «Край света» называл это место Празднеством. Бог знает, какой у него номер по каталогу.

Они прошли в посадочную зону. Снимала, по-видимому, Майра, поскольку большую часть времени мы видели Хьюго. Хьюго протягивает служащему билеты, и его пропускают. Хьюго, несмотря на пониженную силу тяжести, тяжело топает по пандусу в сторону люка. Хьюго осматривает роскошный интерьер «Ночной звезды». Хьюго обменивается рукопожатиями с другими пассажирами.

Мы последовали за ними на станцию Дип, которая даже тридцать дет назад выглядела лучше, чем в нынешнем состоянии. Там они зарегистрировались в офисе «Края света», получили билеты и несколько часов спустя поднялись на борт «Меркурия».

В просторном изысканном салоне стояли семь вращающихся кресел с регулируемыми спинками. Отдельного мостика не было: пилот управлял кораблем из кабины в передней части салона – вероятно, для того, чтобы клиенты, платившие немалые деньги, могли за ним наблюдать. Его кресло и приборная панель располагались на полметра ниже пассажирской палубы. Справа стояло еще одно кресло – для навигатора или второго пилота.

Через заднюю часть салона можно было пройти в коридор с мягкими стенами и полом. В коридор выходили двери кают, туалетов, тренажерной и кают-компании, которая служила также столовой.

Четверо пассажиров уже сидели на своих местах. Высокий блондин в форме капитана проводил предстартовую подготовку. Он был уже немолод, и его безмятежный вид призван был заверить: все под контролем, и не важно, что вас засасывает в черную дыру. Когда в люк вошла еще одна пара, он повернулся и встал с кресла. На этот раз камеру держал Хьюго; мы увидели, как Майра улыбнулась капитану.

«Добро пожаловать на борт, – сказал капитан. – Туристическая компания „Край света“ рада приветствовать вас. Если мы что-нибудь можем сделать для вас, если вам что-то потребуется, обращайтесь в любой момент».

– Капитана зовут Адриан Барнард, – сказал Алекс, просматривая заметки, сопровождавшие голограмму. – Он с Маралуны. Сейчас на пенсии.

– А про остальных нам известно? – спросила я. На борту было еще три супружеские пары.

– Есть только их имена, и все.

Впрочем, значения это не имело.

Было невозможно проследить их курс и даже понять, сколько времени занимал полет к месту назначения. В пути они устроили несколько вечеринок, а когда прибыли на место, все зааплодировали. Попадались изображения солнца и колец, но чаще всего мы видели Майру, смотревшую в иллюминатор, и Хьюго в кресле второго пилота. Наконец перед нами возник каменный ландшафт – вероятно, часть астероида.

Проплыв среди колец, мы увидели под собой поверхность золотого газового гиганта.

Затем последовали новые празднества. Все надели картонные колпаки. Хьюго предложил тост за одну из пар; те объяснили, что «летают сюда постоянно».

Я никогда не видела ничего подобного иллюминаторам «Меркурия». Как правило, корабли строятся по стандартной схеме. Но когда Барнард дал команду Эйприл, искину «Меркурия», вся передняя часть корабля стала прозрачной. Только тогда я поняла, что капитан и приборная панель располагались ниже обычного, чтобы не закрывать обзор пассажирам. У меня захватило дух, хотя я всего лишь смотрела голограмму. Одному богу известно, как это воспринимали сидящие в салоне.

Я все еще таращилась на изображение, когда появился робот с напитками. Кто-то предложил тост за капитана, затем последовали еще тосты

В панорамном окне возникла яркая звезда.

«У нее есть название, капитан? » – спросил один из пассажиров.

«Фил, здесь почти все без названия», – ответил капитан.

Большинство пассажиров спустились вниз и погрузились в челнок. Один или двое предпочли остаться на своих местах. Открылся люк, и челнок выплыл в ярко-красное беззвездное небо. Заработали двигатели. Наконец челнок опустился на испещренную кратерами поверхность, освещенную алым сиянием.

– Что происходит? – спросил Алекс.

– Это холодное солнце, – ответила я. – Совсем недалеко от них.

Капитан дал команду искину, и верхняя часть челнока стала прозрачной, а потом исчезли и переборки. Казалось, будто мы все сидим прямо на поверхности. Люди смотрели вверх, раскрыв рты и глядя на небо, на котором, затмевая все вокруг, господствовало гигантское солнце.

Вернувшись на «Меркурий», они нагнали комету и полетели рядом с ней. Комета облетела звезду и направилась обратно, вглубь планетной системы. Соответственно, голова ее находилась сзади, а впереди развевался хвост, колеблемый солнечным ветром.

«Впечатляющее зрелище», – заметил один из пассажиров. Я была полностью с ним согласна.

Капитан коснулся переключателя, и комета превратилась в тусклую полоску. Потом он повернул ручку. Мы увидели астероид.

«Леди и джентльмены, – сказал он, – это наша пуля».

Пуля? Я посмотрела на Алекса, но сразу же стало ясно, что он понимает не больше меня.

Пассажиры смотрели, как астероид медленно вращается во мраке.

«Отличный участочек, – сказал Хьюго. Видимо, камеру держал кто-то другой: мы видели как Хьюго, так и Майру. Майра весело улыбнулась мужу. – Не думаешь перебраться сюда, дорогая? »

«А мы далеко от кометы? » – спросила одна женщина.

Капитан переадресовал ее вопрос искину.

«Девяносто одна тысяча километров», – ответила Эйприл голосом мамаши средних лет, самым подходящим для семейных экскурсий.

– Похоже, соблазнительность у нее тоже настраивается, – рассмеялся Алекс.

«Меркурий» находился позади астероида. Я не могла понять, насколько велико небесное тело, поскольку не знала расстояния. В нескольких градусах правее виднелась комета. И тут я поняла, что они собираются делать.

Астероид медленно поворачивался в ночи. Он выглядел точно так же, как и любая каменная глыба, парящая в космосе, – кривобокий, побитый, испещренный кратерами. Но я чувствовала, что пассажиры в салоне испытывают гордость: это был их астероид.

Конечно, любой хороший тур есть не что иное, как передвижная вечеринка, – в этом его суть. Корабль приблизился к астероиду, и все наполнили бокалы.

«Он выглядит очень одиноким», – заметила женщина лет двадцати, не больше, на вид. Ее звали Эми. Похоже, существовала какая-то связь между ней и мужчиной намного старше ее, который напоминал нашего бывшего семейного врача. К этому времени астероид уже стал похож на планету – или, скорее, на планету в миниатюре.

«Нужно дать ему название», – сказала Майра.

После недолгого спора остановились на «Луи». Еще одна женщина, с бледной кожей и выставленными напоказ драгоценностями, объявила, что считает это название самым подходящим. Ее звали Джанет.

«Да, – добавила она. – Мне нравится».

Все подняли бокалы к экрану – к астероиду.

«За тебя, Луи».

«За Луи, – провозгласила Майра. – За его будущую славу».

Майра поинтересовалась, сколько лет Луи. Капитан развел руками.

«Пара миллиардов. А может, и больше».

«Он прекрасен», – сказала одна из женщин.

Капитан вежливо улыбнулся.

«„Край света“ для того и существует, чтобы у вас захватывало дух».

Дух действительно захватывало. Корабль облетел астероид на высоте около пяти километров, и мы увидели вблизи его изрытую поверхность. Пассажиры судорожно вздыхали, смеялись, хватались за кресла. Небесная скала медленно поворачивалась в лучах звезды, по ней ползли тени. Капитан получал ни с чем не сравнимое удовольствие – он явно любил свою работу. Я задумалась над тем, где он сейчас.

Кто-то со вздохом вознес молитву Всевышнему. Все это время в поле нашего зрения была комета: ее длинный огненный хвост тянулся среди звезд.

Капитан придал кораблю такую же скорость, как у астероида, и поднялся с пилотского кресла.

«Господин Брокмайер, – сказал он, – передаю вам управление».

Брокмайеру – управление? Он же юрист.

Алекс проворчал что-то неразборчивое наподобие: «Что это значит, черт побери? »

– Конечно, на самом деле Брокмайеру не дают рулить, – сказала я. – Капитан еще не сошел с ума. Управляет искин, и Брокмайер об этом знает. Это часть аттракциона.

Хьюго достал офицерскую фуражку. Шагнув вперед, он надел ее, лихо заломив назад, после чего уселся в капитанское кресло.

«Ладно, Эйприл, – сказал он. – Поехали».

«Слушаюсь, капитан Брокмайер».

Хьюго самодовольно улыбнулся. Последние слова явно пришлись ему по душе.

«Покажи им, дорогой», – сказала Майра.

Пассажиры захлопали. Хьюго бросил взгляд на капитана. Намек был ясен: Хьюго действительно мог бы управлять кораблем, вот только остальным это не понравилось бы.

Капитан сел рядом с Майрой. Я ожидала, что он займет место второго пилота, но он предоставил Хьюго свободу действий – для пущего эффекта. В конце концов, пассажиры платили именно за это.

Хьюго разглядывал приборы так, словно прекрасно знал, что делает. Эйприл увеличила изображение астероида на главном экране.

«Всем пристегнуться, – велела она. – Вам тоже, шкипер».

Вспыхнула зеленая лампочка системы безопасности.

«Ладно, Эйприл. Давай разделаемся с этой глыбой. Держи дистанцию в пятьсот метров. Курс и скорость – те же».

«Слушаюсь, капитан». Голос Эйприл звучал совершенно спокойно. Все было под контролем.

Корабль приблизился к астероиду. Тот все увеличивался и увеличивался, пока не оказался прямо перед кораблем и чуть ниже его. На его поверхности можно было различить каждую трещину, каждый кратер. Затем астероид медленно скользнул вниз и скрылся из виду, хотя с навигационного экрана не пропал.

«Расстояние пятьсот», – сообщила Эйприл.

Хьюго наклонился вправо, глядя на приборы.

«Хорошо, Эйприл. – Он поскреб бороду. – Сажай нас».

«Начинаю снижение».

«Включи навигационные огни, Эйприл».

Огни осветили поверхность астероида – неровную, изрытую оспинами, пересеченную трещинами и иззубренными хребтами. По мере снижения горизонт становился шире и одновременно отдалялся.

«Разворот на цель».

Все перешли к правому борту. Прямо впереди, над горизонтом, появилась комета.

«Есть, капитан».

Цель? Только сейчас я поняла, что они задумали.

Комета становилась все больше. Система давала возможность Хьюго прицелиться самому – при автоматическом режиме все удовольствие пропало бы. Задача заключалась в том, чтобы рассчитать время, выбрать точку столкновения и направить астероид по нужному курсу.

«Расстояние до цели? » – спросил Хьюго.

«Двадцать шесть тысяч километров».

«Скорость приближения Луи? »

«Сорок две тысячи».

«И когда?.. »

«Луи совершит столкновение или пересечет орбиту через тридцать семь минут».

Корабль продолжал приближаться к астероиду. Перспектива изменилась: внезапно оказалось, что мы смотрим на его поверхность сверху.

– Ты понимаешь, что они делают? – спросил Алекс.

– Собираются использовать антигравы, чтобы вести астероид. На носу установлены усовершенствованные аппараты – вероятно, с пластинами четвертого уровня. Они не только устраняют стандартную силу тяжести, как модули первого уровня, но и создают немалую противодействующую силу, которая отталкивает корабль от объекта. Чтобы сдвинуть объект с места, корабль запускает двигатели и отталкивается. Теоретически они могут управлять полетом астероида – до определенной степени. Они нацеливают его на комету.

– Но кометы сейчас вообще не видно.

– Алекс, астероид незачем толкать все время. Они оценят величину необходимого усилия, дадут толчок и проверят, как обстоят дела. А Эйприл знает, где что находится, даже если ничего не видит.

– Ты слышала раньше о чем-нибудь подобном? О перемещении астероидов?

– Эта технология применяется в строительстве, но я не слышала, чтобы ее использовали для развлечения.

«Готово, капитан», – сказала Эйприл.

Хьюго кивнул и с серьезным видом поправил фуражку.

«Давай».

Они попали в цель с первой попытки. Комета испарилась. От нее остался лишь длинный искрящийся хвост.

Глава 15

Мерцанье свечей в бесконечной ночи…

Элизабет Стайлс. Пение в пустоте

Обычно я не обедаю одна вне дома. Как правило, я совершаю налет на холодильник в загородном доме и жую сэндвич, продолжая работать. Все, кто пишет о благоприятных условиях для умственного труда, утверждают, что подобное поведение ведет к множеству проблем, и я пообещала себе что-нибудь изменить, хотя и редко об этом вспоминаю. Но на следующий день после того, как мы посмотрели видеозапись полета Брокмайеров, Алекса не было, и я решила, что заслуживаю угощения.

Неподалеку было несколько заведений. Я выбрала «Тардис», где подают хорошую еду по пристойным ценам и играет тихая музыка. Он находится на реке Мелони, на небольшом острове, вверх по течению от водопада.

«Тардис» мне нравится. Официантами служат роботы, очень дружелюбные, и еще туда почему-то нередко заглядывают симпатичные мужчины. Но в тот день все они, казалось, были слишком усталыми либо женатыми. Я спокойно пообедала в одной из кабинок, глядя на реку и не особенно торопясь – не потому, что день тянулся медленно, просто я не люблю спешить, когда ем в одиночестве. Я даже заказала десерт – вишневый пирог, но половину его пришлось оставить: одна из проблем «Тардиса» заключается в том, что порции слишком велики. В детстве я придерживалась дурацкого убеждения: в ресторанах знают потребности каждого и подают именно то, что тебе нужно. «Доедай до конца, милая, – постоянно говорила мама. – Не разбазаривай еду».

Так или иначе, я расплатилась и направилась к двери, но мое внимание привлекла женщина за одним из столиков – высокая, худая, серьезная, явно не из тех, кто готов отпустить колкость в твой адрес. Она была одна и даже не посмотрела в мою сторону.

Я все еще думала о ней, шагая к машине. У «Тардиса» есть своя парковка, но она слишком мала, и нужно приходить заранее, чтобы занять место. Имелась и другая, побольше, на берегу реки, – эта соединялась с островом посредством длинного крытого виадука, по которому можно было пройти пешком или воспользоваться движущейся дорожкой. Обычно я оставляла скиммер на большой стоянке – мне нравилось скользить над рекой, особенно поздней осенью, когда та выглядела просто великолепно. На ней копошилось множество чаек, галианов и прочих птиц, которые ошивались возле ресторана в надежде на подачку. Я шагнула на движущуюся дорожку, глядя, как мимо проплывает река.

Мелони в этом месте сужалась и в километре ниже по течению превращалась в каньон Шамбур, где среди огромных валунов с ревом неслась вода, устремляясь затем с двадцатиметровой высоты в Шамбурский водопад. Владельцы «Тардиса» много лет пытались перенести ресторан на скалы прямо над водопадом, но, к счастью, их усилия неизменно вызывали такой сильный протест, что политики не осмелились дать добро.

Я уже наполовину пересекла реку и тут вспомнила, что уже видела женщину за столиком – в поезде до Карнавии. Именно она села на станции Крематорий. Гробовщица.

Я оглянулась на «Тардис», похожий снаружи на полуразвалившийся лодочный сарай, – это лишь добавляло ему очарования. Мимо с криками пролетели чайки. Я подумала было, не повернуть ли обратно, но потом решила, что это простая случайность.

Через час после того, как я вернулась в офис, Джейкоб сообщил, что звонит Брайан Льюис.

– Он хочет поговорить с Алексом.

– Я отвечу, – сказала я.

Я пыталась выяснить местонахождение экземпляра конституции Конфедерации, принадлежавшего Стивену Сильверу. Во время ее подписания было отпечатано триста двадцать шесть брошюр. Одна в конце концов попала к Сильверу, знаменитому на весь мир коллекционеру. После его смерти брошюра исчезла. Она стоила целое состояние. Алекс искал ее уже два года, но так и не напал на след. Поэтому мне потребовалось около минуты, чтобы сосредоточиться на фигуре, материализовавшейся посреди кабинета. Сперва я решила, что Брайан вспомнил о деньгах, которые мы предлагали ему за разрешение взглянуть на плиту.

– Привет, Брайан, – сказала я. – Как дела?

Вид у него был невеселый.

– Бывало и лучше, Чейз. Алекс здесь?

Кажется, я уже упоминала, что Брайан – мужчина достаточно крупный. Раньше, на поле в Коннельтауне и над океаном, он казался мне недовольным и враждебно настроенным. Но сейчас он выглядел совершенно беззащитным.

– Прошу прощения, Брайан, но он беседует с клиентом. Чем могу помочь?

– Вы можете с ним связаться?

Судя по всему, он сидел на переднем сиденье припаркованного скиммера. Дверца была открыта, и ноги Брайана свисали через край. У меня возникло смутное чувство, что он куда-то летел и неожиданно остановился, чтобы позвонить.

– Нет, Брайан. Когда Алекс уединяется с кем-то, он отключает связь.

Брайан утер рукой рот и покусал губы.

– Ладно, – пробормотал он, собираясь отключиться.

– Брайан, что случилось?

Он поколебался.

– Ничего особенного, Чейз. Простите, что отнял у вас время.

– Но что-то ведь произошло?

– Мне нужно поговорить с ним.

– О плите?

Брайан выбрался из скиммера – того самого «сентинеля».

– В общем, да.

– Брайан, вы не против, если я запишу наш разговор? Тогда я смогу в точности пересказать все Алексу.

– Конечно. Мне все равно. Записывайте что хотите.

– Хорошо. Включаю запись.

– Ладно.

– Наше предложение остается в силе, Брайан.

– Мне и вправду не нужны ваши деньги. Дело не в этом.

– Допустим. – Последовала долгая пауза. – А в чем?

– В Рэчел.

– Слушаю вас.

– Скажу сразу: я понятия не имею, что происходит и почему с ней творится такое. Но она хорошая женщина…

– Угу.

– Значит, я хотел сказать, что вы с Бенедиктом довели ее до нервного расстройства. Я боюсь, как бы с ней не случилось чего-нибудь.

– Что вызвало у нее нервный срыв, Брайан?

– Я же говорю: не знаю. Понятия не имею, в чем дело. Я знаю только, что она слишком много для меня значит. Такие прекрасные люди встречаются редко. А вы превращаете ее в развалину. Не знаю, что вам нужно, не знаю, в чем проблема, но хочу попросить вас: прекратите. Пожалуйста.

– Брайан, возможно, эта плита создана инопланетной цивилизацией.

– Чейз, вы наверняка понимаете, что это звучит глупо. Так или иначе, мне все равно. Совсем все равно. Даже ради самой ценной вещи нельзя подвергать Рэчел подобным испытаниям.

– Печально слышать такое. Алекса все это тоже не обрадует.

– Угу. Здорово. Вы печалитесь, что превратили ее жизнь в кошмар.

– Вы спрашивали, из-за чего она так расстроена?

– Один раз.

– И что она сказала?

Брайан закрыл дверцу.

– Просто качает головой, – мол, ничего не буду говорить. Не могу.

– Дуг знает, в чем дело?

– Нет.

– А вам самому не любопытно?

– Угу. Конечно любопытно. Но она не хочет ничего говорить, и все.

– Понятно.

– Послушайте… – Голос Брайана дрогнул; он замолчал и глубоко вздохнул. – Жаль, что я не могу от вас откупиться. – Он снова помолчал. – Нет такой возможности. Но я был бы очень рад, если бы вы и ваш босс бросили все это.

– Ладно.

– Так вы согласны?

Я не могла избавиться от мыслей о Рэчел. Она лгала нам, пыталась обвести нас вокруг пальца, возможно даже наняла кого-то, чтобы от нас избавиться. И все же в просьбе Рэчел – оставить ее в покое – проступало отчаяние. Если и это было игрой, ей следовало выступать на сцене. Я хотела заверить Брайана, что мы бросим это дело, что все кончено. Но говорить за Алекса я не могла.

– Я покажу Алексу запись, – сказала я, – и попрошу его связаться с вами. Он появится ближе к вечеру.

Я все острее чувствовала, что мне не по себе. Я понятия не имела, что скрывает Рэчел, и сомневалась, что мне хочется это знать. Трудно было поверить, что именно она стоит за покушением на нашу жизнь, но я не представляла, кто еще мог желать нашей смерти. Все больше и больше я убеждалась, что эта история может закончиться плохо для всех, кто имеет к ней отношение. И я решила, что попробую уговорить Алекса прекратить поиски.

Когда Алекс вернулся, я показала ему запись разговора. Он послушал, глубоко вздохнул и сказал, что поговорит с Брайаном сам. Спросив, есть ли у нас горячий шоколад, он налил себе чашку и ушел наверх, но вскоре спустился.

– Я ему звонил, – сообщил он.

– И что ты ему сказал?

– Что нас интересует артефакт, а не госпожа Баннистер: возможно, он имеет историческое значение, и мы не можем просто так взять и отказаться от поисков. Я сказал, что мы готовы ее выслушать. Если она сможет объяснить нам, почему нужно так поступить, мы исполним просьбу.

– А что ответил он?

– Ему это не понравилось.

– Алекс…

– Да?

– Мне тоже.

– Знаю. Кому угодно было бы тяжело. – Он сел. – Прости. Лучше бы мы не видели эту плиту.

Глава 16

Орлы обычно летают в одиночку – в стаи сбиваются вороны, галки и скворцы.

Джон Уэбстер. Герцогиня Малфи

Когда на следующее утро я появилась в загородном доме, Алекс уже ждал меня.

– Возможно, мы подобрались к Коноверу.

Коновер. Друг Таттла, который унаследовал от него бортжурналы, а потом исчез.

– Где он?

– Не знаю. Но, кажется, мы нашли человека, способного сказать, где он.

– И кто это?

– Пинки Элбертсон. Некогда она была его барменшей.

– Его барменшей?

– Что я могу сказать? О ней упоминали многие. По словам некоторых, если он с кем-то и поддерживал отношения, то именно с Пинки.

– Гм… Коновер был алкоголиком?

– Нет. Видимо, они просто дружили.

– И где она?

– В этом-то и проблема.

– Ты не знаешь?

– Знаю. Но это далеко. Нам потребуется «Белль-Мари».

– Куда летим?

– В Звездную Вспышку.

– Похоже, у нас с тобой ничего не выйдет? – спросил Робин, узнав, что мы опять улетаем.

– Не знаю. Может, смогу пристроиться где-нибудь бухгалтером.

– Моего заработка с избытком хватит на двоих.

К счастью, в наши просвещенные времена учителям хорошо платят. Но…

– Не могу представить себя в роли домохозяйки, Робин.

– Из тебя выйдет неплохая учительница.

– Мне не хватит терпения. Если я тебе действительно нужна, принимай меня такой, какая я есть.

– В смысле? Если ты будешь улетать на несколько недель…

Утром, через несколько минут после моего прихода на работу, позвонила Одри.

– Не нужно, – отмахнулась она, когда я предложила соединить ее с Алексом. – Не хочу его беспокоить. Знаю, что он очень занят.

– Да, конечно. Чем могу помочь, Одри?

– Вы больше не получали странных посылок?

– Нет. Мы так и не выяснили, в чем дело.

– Фенн, надо полагать, тоже ничего не знает?

– Если и знает, то молчит.

Она выглядела подавленной и встревоженной.

– Думаешь, это связано с плитой?

– Что говорит Алекс?

– Он вообще не хочет касаться этой темы. По его словам, вопрос остается открытым.

– Я слышала примерно то же самое.

– Что ты думаешь обо всем этом, Чейз?

– Не знаю. В нашем деле несложно нажить врагов. Даже сводя вместе продавца с покупателем, можно рассердить кого-то третьего, не догадываясь, что он причастен к делу.

– Но тут вы не просто рассердили кого-то – вы привели его в бешенство.

– Может быть. Так или иначе, я знаю лишь нескольких сумасшедших, и все они питают страсть к артефактам.

Она рассмеялась.

– Вы действительно намерены выяснить, что все это значит? Я про плиту.

– Да, с большой вероятностью.

Одри сидела у себя, в здании Геологической службы.

– Чейз, – сказала она, – у тебя, случайно, не найдется времени пообедать со мной? Я угощаю.

– Всенепременно.

– Устроим девичник.

– Конечно, – согласилась я, с трудом подавив желание пригласить Алекса.

Мы встретились в «Кулисе» на набережной. Я пришла первой, но едва успела сесть, как появилась Одри. Увидев меня, она помахала рукой и прошла мимо стойки метрдотеля. Мы возобновили прерванный разговор, а затем плавно переключились на плиту.

– Честно говоря, не понимаю, – сказала она. – Кого интересуют зеленые человечки, во имя всего святого? Но для Алекса это слишком много значит.

Я заказала цыпленка с рисом. Не помню, что взяла Одри, – мысли ее явно были заняты не только зелеными человечками. Рассеянность Одри передалась мне. Но я не стала настаивать, поскольку знала: рано или поздно она сама расскажет, что ее беспокоит.

Пойти в «Кулис» предложила Одри. Еда была хорошей, обстановка – расслабляющей, мимо проплывали парусные лодки. Но, наверное, Одри думала прежде всего о музыке: пианист играл просто виртуозно.

– Жаль, что я не умею играть так же, – пожаловалась она.

Я знала, как она играет.

– У тебя не так уж плохо получается, – заметила я. – Будь у тебя время, думаю, ты играла бы не хуже. Пожалуй, я не смогла бы отличить одно исполнение от другого.

– Чейз, ты очень добра ко мне. – Глаза Одри блеснули, и она о чем-то задумалась. – Хочу задать тебе один вопрос.

– Слушаю.

– Кажется, я влюбилась в Алекса.

Я посмотрела на нее, улыбнулась и взяла за запястье.

– Могло быть и хуже, – сказала я.

– Это не создаст проблем?

– Для меня? Думаешь, между нами что-то есть?

– Да. Я же знаю: Алекс говорит, что, кроме тебя, у него никого больше нет, и…

– Одри, я люблю Алекса, но в другом смысле. Конечно, я питаю к нему определенные чувства. Я вовсе не хочу, чтобы ты схватила его и увела, разлучив нас навсегда. Но что касается остального, буду только рада, если ты станешь частью его жизни. – Я замолчала, раздумывая над тем, что сказать дальше, а потом решила: черт с ним, будь что будет. – Нашей жизни.

Она облегченно вздохнула:

– Я просто думала…

Я понимала, что она имеет в виду – наши с Алексом долгие путешествия на «Белль-Мари» и другие совместные экспедиции. Журналисты воспринимали нас как пару; прямо об этом никогда не говорилось, но выводы делались соответствующие. Несколькими месяцами раньше родители даже попытались выведать у меня, когда мы с Алексом собираемся пожениться. Я ответила, что этого никогда не будет, и они сочли, что я веду себя чересчур скрытно.

– А как к этому относится Алекс? – спросила я.

– Не знаю. Он слишком уклончив. Возможно, он слишком осторожен в отношениях с женщинами. А может, мне просто так кажется.

– Пожалуй, это в его характере. Я знаю, ты очень ему нравишься. А ему известно о твоих чувствах?

Она подняла брови:

– Не понимаю, как он может этого не замечать. Но ты же знаешь мужчин. – Мы покончили с главным блюдом, и нам принесли десерт – клубничный бисквит для меня и шоколадный пудинг для нее. Когда официант ушел, Одри продолжила: – Чейз, другого такого нет.

– Согласна. Желаю вам счастья.

– Спасибо.

Я не смогла удержаться:

– Если я заявлю на него свои права, ты же не отступишься?

Она широко улыбнулась:

– Чейз, я рада, что мы остаемся друзьями.