Виктория Витальевна Лошкарёва 13 страница

Ужин, несмотря на все мои сомнения и страхи, прошёл удачно. Роберт много шутил, смеялся и заставлял смеяться меня, хотя это и было очень трудно сделать в последнее время.

Лишь под конец вечера, уже у моего подъезда, Роберт напрягся.

– На кофе мне, я так понимаю, рассчитывать не стоит.

– Правильно понимаешь.

– Что ж, – Роберт снова взял меня за руку. – Он не смог тебя от этого уберечь, – со злобой, глядя на мою пострадавшую руку, сказал Кауфман. – Хотя ему даже напрягаться для этого бы не пришлось.

– Всякое бывает.

– Ты его защищаешь?

– Роберт, ты считаешь, что поужинав со мной один раз, имеешь право лезть ко мне в душу?

– Он тобой пользуется.

– Вряд ли.

– И подставит при первой же возможности.

– Если ему от этого будет выгода.

– И так спокойно к этому относишься? – удивился Роберт.

– Неспокойно, – кивнула я. – Но это моё дело.

Немец ласково провёл ладонью по моему лицу. В сумерках были видны только поблёскивающие белки его глаз. Хищник, подумала я, невольно поежившись. Роберт нежно поцеловал меня в губы.

– Я буду за тебя бороться.

– Ты ошибся: я не военный трофей и не переходящее знамя. Кроме этого, я далеко не наивная девочка.

– Ты куда лучше, – согласился Кауфман. Уже возле машины он обернулся. – Кстати, Насть, мы с тобой ужинали не один, а два раза.

– Как это?

– «Армянский кабачок», – напомнил Роберт, – но ты тогда убежала.

На этаже привычно не горел свет.

– Экономия света помогает экологии планеты, – пробубнила я себе под нос, пока искала ключи в сумке и мучилась с допотопными заедавшими замками.

В квартире было темно (что не удивительно) и тепло. Последнее обстоятельство сильно меня удивило, так как перед выходом на работу я обычно открываю окна, чтобы основательно проветрить квартиру и к вечеру в доме всегда наблюдается «морозная» свежесть.

Сейчас же в квартире было до такой степени тепло и душно, что незамедлительно хотелось открыть все фрамоги. Но я точно помнила, что утром форточки открывала.

Хм… либо у меня паранойя, либо…заходила квартирная хозяйка. Но Лилиана Иннокентьевна уже десять месяцев жила в Питере, а деньги я пересылала ей по почте, так что навряд ли это могла быть она.

– Настя, – окликнул меня знакомый голос из темноты комнаты.

– Тьфу ты, – выдохнула я с облегчением. – Никита, обязательно было пугать?

Пройдя в комнату и включив свет, я обнаружила Кольцова, развалившегося на единственном возможном для этого месте – моём диване.

– Как ты здесь оказался?

– Зашёл поговорить, – хмыкнул Кольцов. – Конфиденциально.

– Поэтому надо было забираться ко мне в дом? Кстати, как ты открыл дверь?

– Ой, Насть, – отмахнулся Кольцов. – Чего там открывать. Ты забыла, кто тебе дверь переустанавливал?

– Не забыла, – огрызнулась я. – Но у меня кроме новой металлической, осталась старая деревянная.

– Ну это вообще смех.

– Интересно как получается, – заметила я, обернувшись к Никите, – образование у нас с тобой вроде одинаковое – юридическое, а вот трудовые навыки в корне разные.

– Так мы ведь в Сорбоннах не учились, – хохотнул Кольцов.

– То же мне юморист… – фыркнула я. – Если честно, что ты делал тут в темноте?

– Не хотел мешать.

– Ты о Роберте?

Никита кивнул.

– Его ребята сегодня целый день возле здания суда паслись. Интересно, почему?

– Может, из‑ за Шалаева.

– Причём здесь судья? – спросил Кольцов. Интересно, откуда новый человек в городе знает по фамилиям работающих у нас судей.

– У него какие – то дела с Робертом. По крайней мере, они знакомы.

– Цветочки тоже Шалаеву?

– Цветочки мне, – улыбаясь, протянула я. – А ты не думал, забираясь ко мне в квартиру, оказаться третьим лишним?

– Сюрпризом для охваченной статью парочки? – спросил Кольцов, скалясь.

– Хоть бы и так.

– Я бы кашлянул.

– Тогда всё в порядке.

– Ты уверена? – продолжал ерничать Никита.

– А то, – кивнула я, присаживаясь рядом, на табуретку. Вспомнив, что Кольцов, хоть и непрошенный, но гость, пришлось проявлять хорошие манеры. – Ты чаю хочешь?

Никита покачал головой.

– Странный как – то у нас разговор выходит.

– Ты первый начал. Могли бы говорить по – другому.

– Ну, при такой охране, как у тебя, большого выбора – то нет… – дурашливо протянул Кольцов. – Приходится прятаться в темноте.

– Подожди, – остановила я адвоката. – Какая охрана? Влада?

– Немца, – скривился Никита. – Твой Кауфман очень тебя опекает. Прямо – таки пылинки сдувает. – Кольцов тяжело вздохнул. – Ты совершенно не умеешь выбирать друзей.

– Интересное мнение.

– Да куда уж интересней, – отмахнулся Кольцов. – То мент, то Немец…

– То заезжий юрист в приятели набивается.

– Насть, ну ты же понимаешь, что Кауфман не простой парень. Тем более странно выглядит ваша милая дружба, которая, кстати, грозит бедой только тебе, а не Немцу.

– Возможно, поэтому Роберт и позаботился о моей безопасности?

Никита фыркнул и покачал головой.

– Лишние подозрения. Тем более, когда из пешки можно быстро превратиться в ферзя.

– Ты забыл, я не учувствую в игре.

– Это только слова, Насть. Твои дела говорят об обратном.

– Мои дела? – рыкнула я. – Это я подкинула информацию о себе Игнатьченко, я убила Савельева, я пыталась убить Влада и я же ликвидировала Раису, которая, наверное, была моей помощницей. Да? Чем я ещё обязана публичной демонстрацией недоверия.

– Пока это совсем непубличная демонстрация, – возразил Никита. – И это не касается выше перечисленного.

– Тогда чего касается?

– Скажем так: каким бы образом ты не познакомилась с Немцем, это был очень опрометчивый шаг с твоей стороны.

– Я этого не подстраивала.

– Но сегодня ты с ним ужинала, а днём Кауфман хвалил Шимова за хороший вкус.

– Что – то не больно Кауфман похож на ручного, – хмыкнула я, ничуть не удивившись высказыванию Роберта.

– А! – провозгласил Кольцов. – Вот это самое важное. Ты знаешь Влада и его выдержку. Он не прощает и не предупреждает дважды.

Один раз Влад меня уже предупреждал, подумала я со страхом.

– У меня есть право встречаться с тем, с кем хочу. Да и собственно говоря, вряд ли Шимову есть до меня дело. Я обещала не лезть в расследование, и я не лезу. Остальное – только моё дело.

– Может и так, – спокойно согласился Кольцов. – Да только время больно не подходящее.

– Интересно…

Кольцов зло усмехнулся.

– Считай, я спасаю тебя от многих неприятностей.

– И откуда такой альтруизм?

– А ты мне нравишься.

– Ух ты!

– А что, – недоуменно пожал плечами Кольцов.

– Да ты вроде как должен защищать интересы Влада.

– Ну…одно другому не мешает.

Разговор и мне тоже категорически не нравился. Не разговор, а абсурд. За окном, где – то совсем рядом, разрезая ночную тишину, взвыли милицейские сирены. Я подошла к окну и отдёрнула шторы.

– Вот дерьмо, – сплюнул Кольцов, вставая рядом. – Ничего тихо сделать не могут, дебилы.

– О чем ты? – спросил я, оборачиваясь.

Кольцов тяжело вздохнул.

– Как всегда, Настя – о проблемах.

Я почувствовала тонкий укол и – темнота.

Просыпаться оказалось совсем не так просто и безболезненно, как засыпать. Тело болело, ныло, плюс я почему‑ то никак не могла пошевелить руками. Только через пару минут до меня дошло, что я прикована к кровати наручниками.

Я оглядела место: комната была большая и светлая, с хорошим ремонтом. И если ремонт меня особенно не заинтересовал, то вот наличие больших окон в комнате вызывало тревогу.

Привезли меня суда не чайку с пряниками попить. А для того, для чего привезли, обычно приспосабливают подвалы или гаражи…если же меня поместили в комнату с окнами, то выходит, они не боятся, что звуки дойдут до соседей (а ну как я начну сейчас во всё горло орать) – значит, нет соседей – то. На отшибе выходит местечко.

Интересно, какой у Кольцова план? Неужели они…

– Очнулась, милая, – улыбнулся незнакомый парень с улыбкой маньяка. – То ли он уже был в комнате, то ли только вошёл, но я, задумавшись, этого не услышала.

– Вы кто?

Парень хохотнул.

– Твоя совесть.

– Надеюсь, она выглядит чуть получше, – пробормотала я, ещё не до конца придя в себя.

Парень расхохотался.

– Люблю баб с огоньком.

Он пристально поглядел на меня.

– Жаль, ещё не время. Да ничего. – Он потянулся за сотовым и набрал какой – то номер.

Сообщив, что «она прочухалась» парень снова посмотрел на меня.

– Я могу подождать, – ласково, но от этого не менее страшно, произнес он.

Точно псих, подумала я с испугом.

Через пару минут в комнате появился Кольцов. Я молча глядела на человека, ещё недавно вытащившего меня из тюрьмы.

– Извини, Настя, – вздохнул Никита. – Другого выхода у меня нет.

– А что есть? – хрипло, облизывая пересохшие губы, спросила я. – Неужели много набралось?

Никита кивнул.

– Ты в игре с самого начала – это раз.

– Не по своей воле.

Никита поморщился.

– Это не доказуемо. Мне не удалось установить, кто втянул тебя в игру. И принимая во внимание твое нахождение в городе и нежную привязанность к Владу….

Я поперхнулась.

– А это тут при чём?

– Ну если вспомнить события пятилетней давности…Ты ведь не просто так решила не сдавать Влада. А ведь отомстить, поди, ой как хотелось. Опять же, твои прошлые заслуги…

– Какие заслуги?

– Ты так правдоподобно влилась в дружный коллектив концерна… – дурашливо закатив глаза, произнёс Никита.

– Ясно, – кивнула я, прерывая объяснение Кольцова. – Это все?

– И этого достаточно, чтобы устроить тебе допрос с пристрастием. Но, – Никита пожал плечами. – Были ещё непонятные встречи с Лядовой. Девочка работала под твоим началом?

– Ух ты, – удивилась я. – Даже известно, что встреч с Раисой было несколько? Никита, кто твои источники?

– Мои источники не могут поверить в то, что Лядова сама на тебя вышла.

– Соглашусь, история звучит диковато.

– Не диковато, если принять в расчёт твою находчивость. Не хочешь сказать что – нибудь новое?

– Нет, – мотнула я головой. Тогда выдумывать придётся.

– Да, экспромты ты не любишь, – согласился Кольцов.

– Было что – то ещё?

– Конечно, – кивнул Кольцов. – Самое тревожное. Кауфман.

– С ним – то что? – не поняла я. – Поужинали вместе один раз, дело то. В чем здесь криминал?

– Только один? – усмехнулся Кольцов.

– Хорошо, не один – два раза, – исправилась я, подумав об ужине в «Армянском кабачке».

– Любопытное дополнение, не находишь? – усмехнулся Кольцов. – Ещё что – то сказать не желаешь?

– Второй раз мы чуть не приехали в Венецию.

– Что так?

– В Венеции лучшая паста.

– Ааа, и больше ты, разумеется, ничего не знаешь. Просто Красная шапочка в лесу, полном волков.

– А про что я ещё должна знать? Про охрану, которую Роберт вдруг решил ко мне приставить?

– Ты, конечно, не просила у Кауфмана ребят.

– Каких ребят? – воскликнула я. – Никита, я помощник судьи, а не рекитирша с улицы.

Кольцов рассмеялся.

– Ладно, Насть, тебе была нужна охрана, и ты её получила. Думаю, Немец в доле. Правильно, девочка, на ментов в таком деле надежи нет, да и подстраховка ещё никому не мешала. Тем более ты так хорошо знаешь привычки Влада.

Я молча глядела на Никиту, пытаясь понять смысл его слов.

– Значит, Картрен действительно в опасности? Это архивные бумаги, да? Они украдены?

– Знаешь, – задумчиво произнёс Кольцов, глядя на меня. – Если бы я не был в курсе, что ты когда – то прекрасно работала под прикрытием, я бы тебе сейчас поверил. Ты превосходная лгунья, Настя.

– Я не лгу. Я не знаю, в чём дело. Раиса Лядова говорила о документах, ты говорил о документах.

– Но мы оба знаем, что дело вовсе не в документах, а в паре объемных чемоданчиках.

– Деньги? – удивлённо выдохнула я.

Кольцов кивнул.

– Видишь, ты уже начинаешь понемногу признаваться.

– В чем признаваться, Никита? Я ведь в Картрене работала и всегда знала про…гм…платежи. По занимаемой должности.

– В том то и дело, – кивнул Никита. – Деньжат в чемоданчиках вполне хватит на очень безбедную жизнь. Лакомый кусочек, так ведь?

– Почему я?

– Ты лучшая кандидатура, – пожал плечами Никита. – Ничего личного.

– Я понимаю.

– Хочешь что – нибудь рассказать?

– Представляешь, ни одного анекдота вспомнить не могу, – пожаловалась я, продолжая улыбаться.

Кольцов пожал плечами и кивнул в сторону окна, где притаился парень с взглядом маньяка.

– Как знаешь, Настя. Я подойду позже.

Парень действительно оказался маньяком, а ещё он наверняка проходил службу в Гуантанамо.

За окном уже был вечер, парень продолжал увлеченно меня топить (эта пытка ему нравилась больше всего), и тут в комнату заглянул Никита.

Мой видок его потряс, чего я, надо признаться, не ожидала.

– Ну? – поинтересовался Кольцов то ли у меня, то ли у маньяка. Я, обрадовавшись незапланированному перерыву, пыталась надышаться впрок, а парень только отрицательно промычал что – то в ответ. Скривившись, Кольцов вышел, а маньяк, посмотрев на дверь, смачно сплюнул.

– Тьфу, ты, весь кайф обломал. – Отшвырнув меня в сторону, он широко улыбнулся. – Ну что, милая, сменим род деятельности?

Пока я гадала, откуда подобный субъект может знать такие слова, парень принялся наносить мне точные и очень болезненные удары.

В этом деле он был явно профи, да и к тому же явно получал удовольствие от процесса. А я, сцепив зубы, терпела, пообещав себе не кричать. Крики, стоны – всё это проявление слабости, а мне не хотелось доставлять парню удовольствия видеть меня слабой.

Ещё где – то через час, а может через два, любитель пыток, решив снова сменить тактику, вытащил из кладовки сварочный аппарат. Взметнулось пламя и я, даже ещё не почувствовав запаха паленой кожи, упала в глубокий обморок. До этого, я несколько раз уже теряла сознание от боли, но у парня получалось приводить меня в чувство. На этот раз, видимо, не получилось, потому что снова очнувшись, я увидела человека со шприцом и ампулой в руках.

– Зачем было так зверствовать, – посетовал он вслух. – Подпортили девочке внешность. Да и мне теперь как работать? А ну как организм не выдержит.

– У меня спецназовцы ломались, – пожаловался прежний маньяк. Тот, который меня дубасил. – А ей хоть бы хны. Терпела, словно боли не чувствовала.

– Посмотрим, как ей понравится мои методы, – хохотнул новенький, обломив кончик ампулы и набирая жидкость из неё в шприц. – Здравствуй, девонька, – заметив, что я очнулась, поздоровался со мной «новенький».

Я кивнула и тут же почувствовала укол.

Боль пришла не сразу, возможно, я просто не почувствовала её, поскольку разбитое тело и так сильно болело.

Я понимала, что этот допрос с пристрастием куда серьёзней, чем предыдущий. Должно быть, я и вправду была кандидатом номер один. Да, только совсем придурочная могла остаться в этом городе после всего. Шимов не прощает врагов, а я, дура, подумала, что меня он простил. Подумала, потому что целых пять лет только и мечтала об этом.

Мысли почему – то перенеслись к Немцу. Как я познакомилась с Кауфманом? Я вспомнила особняк Шимова, его охрану и ауди с московскими номерами. Водитель – Роберт. Мне вдруг стало очень больно, как будто тело скрутили дурой. Я, кажется, закричала. Нет, я не убивала Раису. Я не убивала зам прокурора. Я не брала денег, я не имею отношения к их похищению. Я вообще ни к чему не имею отношения. Почему я не уехала? Влад много раз предлагал мне уехать, я думала, он так проявляет заботу, но я взрослая девочка, и сама решаю свои проблемы. Теперь я поняла, что вовсе не заботой руководствовался Влад, когда предлагал мне смотаться на время из города. Это была очередная проверка, которую я завалила.

Вдалеке я услышала голос Никиты, который, кажется, что – то недовольно высказывал. Его перебили. Меня снова скрутила боль. Снова одни и те же вопросы про деньги, Картрен и игру. Я не могла ничего про это рассказать, поэтому в эти момент боль становилась непередаваемо сильной, но я всё же предпочитала сцепить зубы и не орать. Было ещё что – то помимо денег. Что‑ то, что я не могла понять. Мои ответы приносили новые и новые волны боли. Рядом кто – то выл, наверное, какое – то дикое животное. Мне было его жалко, но я ничего не могла поделать. Я испугалась, что это может быть Пересмешник, которого хотят убить. Пересмешник…Но это же не зверь, это птица…. Так кто же может так выть и стонать?

– Это конечно не моё дело, но девочка больше не выдержит.

– Сделай так, чтоб выдержала. – Даже находясь в полубреду, я тут же узнала голос Шимова. Но Влад вряд ли бы захотел присутствовать. Хотя…

Послышались звуки отодвигаемого кресла, затем щелчок зажигалкой. Кто – то решил перекурить.

– Это не возможно. Хотите её убить – пожалуйста. Но она явно ничего не знает.

– Возможно, просто скрывает. На кону слишком много.

– Сейчас у неё на кону собственная жизнь. Я могу сделать новую попытку, но она больше не выдержит. Решать вам.

– Тогда пусть отдохнёт. Продолжим завтра.

– Как скажите.

Сознание продолжало путаться, тело – ныть, но я знала, что мне надо бежать, и бежать отсюда как можно скорее. Воспользоваться моментом, пока мои руки не прикованы к кровати. Пока за окном ночь (интересно, какая она по счёту: вторая, третья? ) и мучители считают, что я крайне слаба. Да иначе бы они не оставили меня просто так, без присмотра. Хотя, возможно присмотр как раз и был. Наверняка, где – то на потолке спряталась камера охраны. Я попыталась оглядеть комнату, хотя в темноте сделать это было практически невозможно. И, даже если в комнате имелась камера слежения, какое качество пройдет на монитор. Тени? Но что, если камера включается в момент движения? – Это неминуемо привлечёт внимание оператора или дежурного…кто там у них следит за порядком.

Но была ли в комнате камера или нет?

В любом случае, оставаться на месте было нельзя. Не стоило упускать шанс. И я решила рискнуть. Но для начала стоило убедиться, что, по крайней мере, я смогу самостоятельно встать с кровати.

Удивительно, но у меня получилось. Я кое – как добралась до одного из этих отвратительных огромных окон. Я их боялась, я не хотела к ним идти, но другого выбора всё – равно не было.

Шатаясь от слабости, я приотворила окно. В комнате тут же запахло чистым весенним воздухом, костром и шашлыком. Правда, теперь запах шашлыка у меня вызывал совсем иные ассоциации, нежели день назад. Вспомнив про сварочный аппарат, я подавила тошноту.

Но: шашлык – дело хорошее. Это значит, что ребята отдыхают. Кому охота кушать шашлык холодным? Навряд ли бы Шимов разрешил охране жарить шашлыки в подобный «напряжённый» момент. А они ничего, жарят себе… решили не обламывать кайф в связи с изменениями в трудовом распорядке. Выходит, Влад куда – то отбыл. Наверное, на всю ночь. Да и Дэна, начальника охраны, наверняка нет. Этот бы ни за что не разрешил нарушать трудовую дисциплину. Выходит, повезло мне невероятно.

Превозмогая боль, я принялась сочинять план освобождения. Это казалось сейчас невероятным, но разве у меня был какой – то выбор. Либо пан, либо пропал – Шимов вряд ли меня пожалеет.

Громкий мужской хохот отвлёк меня от грустных мыслей. Нет, определённо ребята у Влада молодцы. Небось, уже упились или дожёвывают свои шашлыки под водочку. Значит, шансы сбежать незамеченной у меня увеличиваются в геометрической прогрессии.

Хмыкнув, я принялась осматривать стену вокруг окна. Сбоку имелся небольшой выступ, а дальше – балкон, увитый плющом и…лестница! Словно нарочно придумано. Оставалось только за малым – суметь долезть до балкона. В моем нынешнем состоянии это было бы практически подвигом, но…другого всё равно ничего не оставалось. Холод давал о себе знать: одежда, изрядно пострадав во время допроса, теперь кусками висела на мне. Но я сейчас радовалась холоду, потому что он заставлял меня двигаться вперёд, преодолевая страх и слабость.

Не знаю, сколько именно прошло времени, когда я оказалась на земле. Зная Влада, я догадывалась, что лужайка вокруг дома непременно должна была где – то заканчиваться высоченным забором, который так просто не перепрыгнешь. Поскольку воспользоваться выходом через ворота я тоже не могла, следовало искать какой – то третий путь. И – тут я облокотилась на лестницу. Вокруг стояла тишина, изредка нарушаемая мужским хохотом и довольным женским повизгиванием.

– Гуляют, – с улыбкой подумала я, присматриваясь к лестнице. Я еле двигалась сама, но мне предстояло двигать ещё эту штуку, которая явно не была такой уж лёгкой. Отступать было некуда, пришлось тянуть её за собой к предполагаемому забору. А он и впрямь имелся. Такой, как я и предполагала: высоченный, каменный.

Опасность, страх быть схваченной в последний момент подстёгивала меня действовать как можно быстрее. Несколько мучительно долгих минут – и страшное место осталось позади.

За забором начинался непроглядный лес. И я гадала, в какой стороне может быть человеческое жилье. Потом поняла, что искать деревню себе дороже – это будет первое, куда нагрянет Шимов. Да и сил, чтобы хотя бы доползти до деревни, у меня не было. Но и сдаваться я не хотела. Хорошо бы отдохнуть, чуть собраться с силами…

Утро наступило очень быстро, стало значительнее теплее, и я, наконец – то, перестала дрожать. Пару раз я отрубалась, проваливаясь в сон, но определить, сколько это длилось по времени, я не могла. В лесу пели птицы, жужжали проснувшиеся насекомые, а я лежала под деревом, не в силах подняться.

Судя по шуму невдалеке, недостачу в одного пленника, то есть пленницу, уже обнаружили, потому до меня и доносился отборный мужской мат. На радостях, я ехидно похихикала, забыв про тишину. Смех, правда, очень скоро перерос в слёзы, потом в истерику, и я не знаю, чем бы всё закончилось, если бы я не услыхала шаги в лесу.

Я сжалась, как можно сильнее и крепче обнимая ствол дерева, надеясь, что они пройдут мимо. Но они словно знали куда идти.

Придурки, – услышала я прямо рядом с собой голос Влада. – Не надо было бухать. Если не отыщем девчонку, всем кишки выпущу.

– Что за… – Я с трудом повернула голову. Шимов стоял прямо надо мною, возвышаясь, как неприступная скала. Его светлые злые глаза смотрели прямо на меня. Его взгляд привычно не выражал никаких эмоций, разве что злость и раздражение. Обычно Влад скрывал даже их. Он нашёл меня. Я догадывалась, что за этим последует. Новый допрос. Возможно, не один. Встретившись с Владом взглядом, я сжала зубы, но кто – то рядом со мной истошно завизжал. У меня не было сил бежать, но проходить заново «процедуру» допроса я бы не смогла. Одного раза хватило предостаточно.

– Пожалуйста, – попросила я, смалодушничав.

Влад едва заметно кивнул… И я, почувствовав новый укол, поняла, что Влад кивал вовсе не мне….

Боли больше не было. Она таяла, как образ Влада, и мне теперь было не понять, куда он смотрит. И смотрит ли на меня вообще? Наивная дурёха, как и предупреждал Курьянов. Усмехаясь этой мысли, я провалилась в темноту.

– Всё хорошо, – поспешила успокоить миловидная женщина лет сорока пяти. – Ваш организм немного истощён, но ничего не сломано.

– Больно, – прохрипела я, гадая, где нахожусь на этот раз. Явно не больница. Место было смутно знакомое, но я не могла его вспомнить.

– Конечно, больно, – кивнула между тем женщина. – Этого и добивались. Вам, Настя, повезло: с вами работал профессионал, которому дали задачу сделать больно, но не покалечить.

– Повезло, – усмехнулась я. Женщина серьёзно кивнула.

– Я думаю, да.

– Где я?

– Владислав Сергеевич перевёз вас к себе домой.

– Я у Влада? – не поверила я своим ушам. Женщина кивнула.

– Он очень за вас беспокоился.

Тут уже кивнула я.

– Кстати, не представилась: Ольга Вячеславовна. Я буду вам помогать. Хотите бульону?

– Лучше воды.

– А может всё – таки бульону? Только что приготовили. Вам надо набираться сил.

– Ну… – я пожала плечами.

Ольга Вячеславовна кивнула.

– Чуть – чуть. Больше я и заставлять не стану.

Спустя пару дней ко мне заглянул Шимов.

– Ты как? – спросил он, несмело присаживаясь рядом. С чего бы такому парню нервничать? Ну в самом деле, не от вида же моих синяков. Если, конечно, они не ранят его чувство прекрасного…но сколько я знала Шимова, столько была уверена, что это чувство находится у него в зачаточном состоянии. Выходит, он и впрямь неплохо ко мне относится, если так нервничает.

– Насть, – позвал Влад.

– Всё в порядке, – дурашливо пропела я. – До свадьбы заживёт.

– Ты не можешь не дурачиться?

– А что, есть повод?

Шимов тяжело вздохнул.

– Ты же понимаешь…

– Я не об этом. С чего вдруг такие кардинальные изменения в планах? – спросила я, обведя рукой комнату.

– А‑ а, ты об этом…

– Вы что – то узнали.

– Что – то определенно да, – хохотнул Влад.

– И я хочу.

– А ты ещё маленькая.

– Я в этом деле завязла по уши, поэтому имею право хотя бы…

– Уже нет, – ласково, со стальными нотками в голосе, произнёс Влад. – Тебя это дело больше не касается.

– С чего вдруг.

– С того, что тебе пора перестать лезть туда, куда тебя не просят. – Он поморщился. – Что у тебя за характер такой: в каждой бочке затычка?

– Меня мой характер устраивает.

– Меня, в общем – то, тоже, – хмыкнул Шимов. – А что не устраивает, то всегда можно подправить.

Он нагнулся ко мне, чтобы поцеловать, но я, ещё не до конца отошедшая от предыдущих событий, вздрогнула и интуитивно отшатнулась от Влада в другую сторону.

Влад, хотя и почувствовал мой страх, не отступил. Поцелуй был ни долгим, ни нежным. Влад стремился показать, что между нами ничего не изменилось, и у него это вышло. О чём я теперь сожалела.

Отстранившись, он с ухмылкой ещё раз чмокнул меня в губы.

– Выздоравливай, – сказал он, поднимаясь с кровати. Поняв, что Влад собирается уходить, я окликнула его в самый последний момент.

– Да? – спросил он как ни в чём не бывало. Этот жизнерадостный спокойный тон меня доканывал.

– Я хочу уехать к себе домой.

– И не мечтай.

– Слушай, я что, не имею на это права?

Влад, закрыв уже было приотворённую дверь, повернулся ко мне, скрестив руки на груди.

– Ты останешься здесь.

– Даже если я этого не хочу?

– Без вариантов, дорогая, – он снова усмехнулся. – Для твоего же блага.

– Ну да, – ерничая, согласилась я.

Шимов поднял бровь.

– Если бы ты не вмешивалась в игру, у меня не было бы причин подвергать тебя допросу.

– Я устала тебе говорить, Влад, что я не вмешивалась в игру.

– Ну значит, ты позволила себя втянуть во всё это. Хотя так легко можно было избежать всех осложнений.

– Как, интересно? Уехать отдыхать на моря?

– Именно это я тебе предлагал.

– А кто – то в это время обыскивал мою квартиру, подбрасывал, в качестве улик мои квитанции… – думаешь, после всего этого у милиции не возникли бы ко мне вопросы.

– Я не думаю, я знаю, что не возникли бы.

– А, – кивнула я, соглашаясь. – Ты бы всё проконтролировал, да?

Шимов улыбнулся.

– Ты неплохо успела меня узнать.

– Кажется, время на это было, – буркнула я первое, что пришло в голову. Влад захохотал и ничего более не сказав, вышел из комнаты.

Спустя два дня, отоспавшись и замазав синяки тоналкой, одолженной у Ольги Вячеславовны, я решила ещё раз попросить Шимова отвезти меня домой. Я понимала: раз допросы закончились, этому могло быть одно объяснение – нашлось что – то, указывающее на мою невиновность. А значит, Влад вполне мог меня отпустить.

Но поговорить с Владом не получилось – приехавший вместо него появился Никита, который с некоторым извинением в голосе сообщил, что Влад уехал по неотложным делам.

– Надолго? – спросила я, предполагая, что да, надолго. Кольцов, словно прочитав мои мысли, весело ухмыльнулся.

– Он вернётся, как только уладит дела.

– Ага, – кивнула я и попросила Ольгу Вячеславовну принести йогурта. Хотя в доме врага обычно не едят, но я так и не решила, считать мне Шимова врагом или не считать.

Прошло ещё пару дней. Даже не прошло – пролетело. Еду приносили вкусную, в качестве развлечения в доме нашлась библиотека (что само по себе удивительно), а там полное собрание сочинений Агаты Кристи.

Я лежала в кровати, пытаясь уснуть, когда в комнату, предварительно постучавшись, заглянул Кольцов.

– Насть, ты спишь? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Пытаюсь. А что?

– Да тут к тебе гости, – ответил Кольцов и дверь, словно по заказу, с силой открылась настежь, с грохотом ударившись о стенку. На пороге стоял изрядно помятый Курьянов. Увидев меня, он побледнел – синяки ещё не сошли, и я представляла собой пока не очень приятное зрелище.

– Что с тобой? – спросил Кирюха, ковыляя к кровати. Досталось ему изрядно, нечего сказать.