Виктория Витальевна Лошкарёва 7 страница

– Насть, иди ко мне в контору, а? – серьёзно предложил Курьянов. – Ты же отличный следак.

– И как я буду по этому делу работать. Ты подумал? – ехидно поинтересовалась я. – Из подозреваемых в подозревателей?

– Так не по этому.

– А не по этому мне не интересно. – Против воли я захихикала. – Представляю, какое было бы выражение лица у вашего начальства. То я в сизо сижу, то на работу прихожу устраиваться.

Кирилл отмахнулся.

– Подумаешь. Против тебя у них ничего нет.

– Это теперь нет, после помощи Кольцова.

– Значит не пойдешь? – на всякий случай уточнил Курьянов.

– Да ты что, как же я свою судью брошу.

Проводив Кирилла до лестницы, я помыла посуду (надев предварительно на повреждённую руку плотный политиэленовый пакет заместо резиновой перчатки. Резиновых перчаток в доме не дома, а идти по новой в магазин было лень), так вот, я помыла посуду и уселась смотреть городские новости. Почти вся передача была посвящена разбору ситуации в прокуратуре: шутка ли, сначала на взятке поймали прокурора города, а немногим спустя убили его зама, который на тот момент времени являлся исполняющим обязанности прокурора города.

Нового и. о., пришедшего на передачу, ведущий встретил как героя, не побоявшегося поднять пошатанное знамя законности.

В общем, пока журналист расхваливал смелость высокого гостя, я рассматривала зятя Сергунина. Молодой, не больше 35. Лицо открытое, располагающее к себе. На вопросы отвечает обстоятельно, но без занудства. На первый взгляд очень простой парень, стремящийся вернуть порядок в стены прокуратуры. Но так казалось только на первый взгляд.

Андреев изумительно отвечал на вопросы ведущего: дружелюбным тоном и. о. прокурора много, обстоятельно…а по факту готовил прописные истины. Что – то типа «вор должен сидеть в тюрьме» и «мы всё для этого сделаем».

Ведущий пару раз пытался вежливо сместить гостя на конкретные вопросы: не вышло. Борис Андреев ловко уходил от щекотливых вопросов.

Ай да Сергунин. – Я не могла не рассмеяться. – Какого себе зятя нашёл. Не знала бы, подумала, что сын.

Ночью я долго прислушивалась к звукам за дверью, ожидая тихих знакомых шагов. Я на самом деле ждала его, хотя прекрасно знала, что Шимов в моей квартире не появится.

Его ребята, конечно же, не промах. Возможно, и не они установили в моей квартире прослушку, но оставили её здесь точно они. С какой – то определённой целью.

В любом случае, Шимов обязательно должен знать про наличие жучков в моей квартире. Ну, а раз так, глупо было ожидать его прихода не по делу. Хотя я всё – равно ждала.

На следующий день, выглянув в окно, я обалдела: вот она, настоящая весна. С ярким солнцем, молодой листвой и пестрой лужайкой цветущих крокусов.

Не желая поддаваться вчерашней хандре, я быстренько оделась, и, сделав на голове небрежный хвост, подалась на улицу.

В парке через улицу от моего дома стаи молодых мам плавно вышагивали с колясками, а детки постарше уже вовсю разрисовывали асфальт яркими мелками. Купив в палатке мороженое, я присела на лавочку, щурясь от солнечных лучей.

– Полина, – позвал кто – то совсем рядом со мной. Затем я почувствовала лёгкое касание к своему плечу.

– Сколько лет – сколько зим. – Я открыла глаза, рассматривая незнакомку. Светло – каштановые волосы, зелено – карие глаза, доброжелательная улыбка.

– Я не сразу тебя узнала, – продолжила девушка.

– Вы обознались. – Ответила я практически одновременно с ней.

Она смущенно потупилась.

– О, простите. Я условилась встретиться в этом парке со своей школьной подругой. – В порыве эмоций, она накрыла мою руку ладонями. – Видите ли, я в городе проездом. Сама давно перебралась в Москву. И мы с Полиной так давно не виделись.

– Немудрено ошибиться, – понимающе кивнула я. Ещё раз извинившись, девушка отошла от скамьи. Оставив в моей ладони клочок бумаги.

Понимая, что подобными вещами не шутят, я очень аккуратно и надеюсь, незаметно переложила бумажку в карман плаща.

Разумеется, после этого весь «прогулочный» запал как – то сразу вышел, но заставила себя ещё часа два изображать наслаждение погожим деньком.

Только к обеду я вернулась домой.

Бумажка оказалась выдранным из тетради в клеточку листочком. Всего два слова довольно разборчивым подчерком: Дом пиццы. И цифра восемь.

Интересно… По всему выходило, что тот (или та), кто назначил встречу сегодня на восемь в «Доме пиццы» прекрасно осведомлён о моих привычках. Если куда я и ходила в последние годы, так в эту пиццерию: готовили там вкусно, да и от дома было не далеко.

Раздираемая любопытством, я долго не могла найти себе места, слоняясь без дела по квартире, пока где – то в недрах гардероба не заиграла популярная музыка. Гадая, что это такое может быть, я запоздало вспомнила о мобильном телефоне, который принёс Никита Кольцов.

Поскольку симка была новой, не так – то много людей знали этот номер. Точнее, их было двое (тех, кто мне мог звонить): Кольцов и Влад.

Загадав желание, я вытащила телефон из кармана куртки.

– Привет, малышка, – поздоровался обманчиво мягкий голос. Шимов.

Улыбнувшись, я привалилась к гардеробу, и ответила, стараясь не выдать волнения.

– Сколько лет, сколько зим.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Влад. – Может, нужна помощь?

– А ты хочешь приехать? – затаив дыхание, спросила я. Как же прослушка в моей квартире?

– Пришлю ребят.

– Тогда сама справлюсь.

Он засмеялся.

– Раз ты пока не работаешь, может, съездишь куда – нибудь отдохнуть.

– Куда, например?

– Можно во Францию. Тем более что ты, как выяснилось, питаешь к ней такие нежные чувства. У меня там дом, так что если ты соберешься ехать…

– Надеюсь, ты не замок Луары купил?

Шимов весело хмыкнул.

– Да ты что, откуда у меня такие деньги?

Я хотела было напомнить, что трудилась юристом в его компании, но благоразумно умолчала.

– Пожалуй, лучше мне побыть в городе.

– Это чем лучше? – тон Шимова моментально посуровел.

– «И дым отечества нам сладок и приятен». Так пойдет?

Влад раздражённо вздохнул.

– Делай что хочешь. – Он на минуту замолчал. – Но не жди, что я стану тебе помогать и в этом деле.

– Спасибо за звонок, – невпопад ответила я и первой положила трубку.

До восьми оставалось не меньше получаса. Взглянув на большие настенные часы, изображающие гигантскую пиццу, я заказала бокал пива и маленькую сырную пиццу на тонком тесте.

Тот, кто назначил мне здесь встречу, был, наверное, более пунктуальным. Или этот человек уже здесь. Украткой рассматривая посетителей Дома пиццы, я думала совершенно про другое. Про то, что не следовало бросать трубку.

Влад, может быть, и замешан в игре, но именно с его подачи Кольцов вытащил меня из СИЗО. Влад оплатил гостиницу, уборку и даже частичный ремонт в моей квартире (побитые стёкла в шкафу были заменены новыми), приставил охранников и даже позаботился о новом сотовом для меня.

Вряд ли бы кто – то сделал больше. Возможно, он и не просто так пытается выпихнуть меня из города, но вряд ли Влад делает это только ради своей выгоды.

– Стоп, – пробормотала я вслух, чем удивила молодую пару за соседним столиком. Виновато улыбнувшись, я сделала вид, что рассматриваю меню, которое официантка ещё не унесла.

Я не могла быть уверенной в непричастности Влада ко всему происходящему. Он слишком спокоен, слишком уверен в себе. И кто знает, к чему все эти добрые подходы ко мне… Препротивнейшая вещь, скажу я вам, подозревать человека, который сделал тебе добро.

Тем временем к столику подошла официантка с ароматно пахнущей пиццей и высоким, запотевшим от холода, стаканом пива. Ловко составив тарелку с пиццей и пиво на столик, девушка не спешила уходить.

– Может быть, ещё что – нибудь? – дружелюбно спросила она, протягивая мне меню, со столика. Я покачала головой.

– Спасибо, пока всё.

– Делайте вид, что интересуетесь блюдами из меню, – тихо, но очень твёрдо произнесла девушка. Голос её, точнее интонация в голосе, никак не вязалась с обманчиво вежливой улыбкой профессионально обученной официантки.

– Вы кто?

– Меня зовут Карина. Простите за маскарад: не так – то просто поговорить с вами наедине.

Девушка аккуратно поправила столовые приборы.

– За вами очень хорошо наблюдают, а дома вы на прослушке.

– Вам и это известно?

Девушка кивнула. Теперь я узнала её, даже несмотря на ярко рыжие волосы и темно – карие глаза. Парик и линзы. Это была та девушка из парка.

– Зато вам не известно, что под колпаком не одна вы.

– Матвеев? – спросила я невесть почему. Карина отрицательно мотнула головой.

– Кольцов.

– Не может быть, Никита работает на Шимова.

– Вашему приятелю здорово не везёт, – хмыкнула девушка. – У него в компании снова работает предатель. Только куда более профессиональный, чем вы. Сделайте вид, что указываете на какую – нибудь строчку меню.

Я сделала так, как она меня просила. Девушка заглянула в меню и, изображая, что записывает новый заказ в блокнотик, продолжила.

– Кольцова сейчас тоже пасут. – Карина вздохнула. – Довольно жёстко, между прочим. Его ведут 24 часа в сутки. И на работе, и дома.

– Почему он не скажет Шимову о слежке?

– Потому что тогда его уберут.

– Но это полный бред.

– Не думаю, – замотала головой Карина. – Я не знаю всего. Никита сказал только то, что я должна передать вам.

Девушка помедлила, как будто сверяясь с написанным.

– Никита сказал, что в главном офисе Картрена хранятся важные документы. Крайне важные. Он делает всё возможное, но если в компании будет организован обыск, много людей сядет. В том числе и вы, Настя.

Я передёрнула плечами, как бы говоря, чтобы она продолжала.

– Вы должны помочь вынести эти бумаги.

– Почему их нельзя просто уничтожить?

– Потому что они очень дорогие. Это бумаги – сдерживающий фактор для нескольких групп. Ну, вы понимаете… – Я кивнула. Шимов и его команда, являясь, по сути, главной бандитской группировкой города, сдерживала и крышевала остальных.

Карина нахмурилась.

– Если тамошние паханы прознают про то, что бумаги исчезли или уничтожены в городе начнётся война.

– Значит, бумаги надо сохранить, но оставлять в Картрене опасно в виду возможного обыска. Я правильно понимаю?

Карина кивнула.

– Да, выход только один: нужно вынести бумаги и спрятать их как можно надёжнее.

– Так почему Шимов не отдаст приказ?

– Потому что рядом с Владом затаился шпион, который ведет свою игру. Бумаги могут быть утеряны или, что ещё хуже, украдены.

Я несколько раз кашлянула, чтобы сдержать улыбку. Какие – то шпионы, какие – то игры…прямо приключенческий фильм. Карина скривилась.

– Ну да, полный бред. Согласна. Но я говорю только то, что мне велел передать Никита.

– Почему Кольцов действует через вас? Ещё неделю назад мы спокойно общались наедине.

– Ставки возросли.

– Ну, хорошо, допустим, я в это поверю, – закрыв меню, я протянула его девушке, – рядом с Шимовым предатель – серьёзный предатель, Кольцов под колпаком слежки. Но я тоже под наблюдением – и вы об этом знаете. Так чем я могу помочь?

– Никто не ожидает, что вы станете вмешиваться…в бизнес.

– Это почему?

– Потому что Шимов интересует вас в личном плане.

– Ух, ты, поэтому у меня в квартире жучки.

– Они страхуют Влада и Никиту. Те, кто играет с другой стороны, уверены, что вы не станете лесть в деловые вопросы. Поэтому именно у вас, Настя, есть шанс вытащить документы из Картрена.

– Это уже на грани фантастики. Я работала там пять лет назад.

– И что? Кольцов сказал, что коды для сейфов не менялись. Вам надо только проникнуть в Картрен и унести бумаги.

– Почему этого не можете сделать вы или кто – нибудь ещё?

– В Картрен мне путь заказан… – Карина на минуту замолчала. – Что касается кого – то другого, то тут наш выбор крайне ограничен. Видите ли, Кольцов страдает манией недоверия к людям. Эти бумаги – бомба, и абы кому их не доверишь.

– То есть я должна быть польщена за оказанное доверие.

Карина покачала головой.

– Всем будет лучше, если вы передумаете.

С этими словами девушка ушла на кухню, а я принялась за изрядно остывшую пиццу.

Интересно, эта девушка хотя бы представляла себе, что за чушь она сейчас несла. Коды, бумаги, Кольцов под колпаком…Бред и полная ахинея. Но ведь кому – то была нужна эта встреча и этот разговор. Только кому?

Сидеть дома на больничном мне категорически не нравилось. Поэтому я много гуляла, прикидывая в уме возможные схемы игры. И хотя схем этих было предостаточно, ни одна из них не обходилась без участия Шимова. Выходило, что Кирилл прав, а я изображаю страуса. Ну и пусть. Приложу все усилия, чтобы не вмешиваться в игру. Кто бы какие записки мне не передавал. Буду сидеть дома, гулять по парку и смотреть сериалы. А больше ничего.

Сдержать слово получалось чуть больше недели. За это время я настолько измучилась от безделья, что ежедневно звонила судье и просилась на работу.

– Лечись, – каждый раз приказным тоном отвечала Нина Ивановна, не желая слушать, что кроме двух пальцев, всё остальное уже давно пришло в норму.

В пятницу ко мне в гости заглянула Коломейцева со своим женихом.

Юрий оказался парнем внушительной комплекции и редкой доброты. Хотя приятельница и рассказывала, что её жених – парень деловой, никаких понтов за ним я не заметила, и это не могло не порадовать.

Наташка, знакомя меня с Юрой, несколько раз уточнила, что я и есть та самая девчонка с работы, которая помогала выбирать ей ресторан, флориста и даже платье. Тут она, правда, осеклась, потому как жениху про платье рассказывать не стоило. Примета же.

Гости приехали с изрядным количеством спиртного и закуски, так что вечер удался. Я забыла про все проблемы, про Шимова с его идиотскими играми и даже про странную девушку Карину, которая всё это время после нашего разговора в пиццерии, не шла у меня из головы.

Верить в её сказки, которые она плела, прикрываясь Кольцовым, было бы глупо, но вот сам факт такого происшествия заставлял меня здорово нервничать.

Потому что те, кто принимали участие в игре, очень хотели моего вмешательства. Всё правильно, если бы такое провернули чуть раньше, до того, как я попала в милицию, я бы не задумываясь кинулась выяснять, где в словах Карины правда, а где ложь. Может, это и было главной целью её выступления в Доме пиццы.

Они просчитались с одним: пребывание в отделе дознания здорово поменяло мои приоритеты. Да и потом, я знала Влада. Даже если в Картрене работает предатель, Влад его вычислит. Если он уже этого не сделал.

– Земля вызывает Настю, – щёлкнула пальцами приятельница возле моего носа.

Отвлёкшись от своих мыслей, я виновато посмотрела на гостей.

– Простите, задумалась.

– С кем не бывает, – отмахнулся Юра, разливая мартини по бокалам. Сам он пил водку с томатным соком.

Наташка тем временем принялась рассказывать про последних кандидатов на роль тамады, с которыми она успела встретиться.

– Кстати, – спросила Настя. – Когда думаешь возвращаться на работу?

– Ой, не могу, – захохотал Юра. – Она хочет по новой впрячь тебя в каббалу приготовления к свадьбе.

– Прекрати, – обиделась подружка. – Мы вместе работаем, поэтому мне интересно.

– Нина Ивановна очень тебя загрузила? – спросила я у Наташки.

– Ты это о чём? – удивилась подружка. – Чтобы Михайловникова поручила мне что – то большее – да никогда. Она даже подменного помощника не взяла – всё сама.

– А мне сказала, что попросит тебя помочь.

Наташа покачала головой.

– Вы с Ниной Ивановной как два сапога пара: всё сама.

– Да прекрати, какое «всё сама», если сейчас я не хожу на работу?

– Тебе пока нельзя перетруждаться, – покачала головой Коломейцева. – Надо отдыхать и набираться сил. И потом, много от тебя толку с двумя сломанными пальцами.

– Зато у меня полная батарейка энергии, – пошутила я. – С понедельника я выхожу на работу, а после работы, если надо, могу тебе помочь.

– Ты всё равно не сможешь нормально печатать.

– Буду печатать по старинке, двумя пальцами.

Что угодно, лишь бы не думать о Шимове, Картрене, игре…

Разошлись мы только к часу ночи, при этом Юра недвусмысленно намекнул, что его друг – будущий свидетель на свадьбе – холост, хорош собой и мечтает о серьёзных отношениях.

Наташка, заслышав слова жениха, многозначительно мне подмигнула.

Оставшись одна, я какое – то время тупо ходила по пустой темной квартире, кажется, отчаянно жалея себя. Обычно, спиртное на меня так не действовало.

Разозлившись (только непонятно на кого), я притащила из кухни табуретку и принялась сдирать с люстры прослушку. Затем последовали и другие места.

Собрав всё в один пакет, вместе с пустыми бутылками от водки и мартини, я вынесла всё в ближайший мусорный бак, не испугавшись ни темноты, ни возможного последствия своих необдуманных действий.

А бояться, всё же, следовало.

Судья в понедельник встретила меня с распростёртыми объятиями, горячим сладким чаем и солёными крендельками. Проявив деликатность, Нина Ивановна не стала выспрашивать детали моего пребывания в милиции. Зато Коломейцева решила прояснить ситуацию до мельчайших подробностей. У меня в гостях она проявила неслыханную выдержку и тактичность.

– Я при Юрке не хотела спрашивать, – пояснила Наташка, задавая очередной вопрос.

Пришлось удовлетворить любопытство подружки, рассказав ей про происшествие в общих чертах. Всё равно слухи по суду уже ходили.

Где‑ то часа через два Нина Ивановна снова заглянула к нам.

– Так – так, – произнесла судья строгим тоном. – Коломейцева, вы в детстве что, Мэри Поппинс не читали.

Наташка опешила.

– Читала вроде…

– Да? – Михайловникова хмыкнула. – А как же ещё коронное «от любопытства кошка сдохла»?

– Ну, Нина Ивановна…. ‑ протянула Наталья.

– Не ной. Дай Петровой отдохнуть. И вообще, девочки, хватить трепаться: займитесь делом. Работа стоит.

Благодарно взглянув на судью, я тут же кинулась выполнять её поручение.

Ликвидируя бумажный затор, я проработала весь день, не делая даже перерыва на обед.

Возможно, это мазохизм или какое – то иное отклонение в психике, но мне нравилась моя работа, нравилось составлять чёткие формулировки решений суда.

Около шести из кабинета судьи в новом кожаном пиджаке вышла Нина Ивановна.

Оценив приобретение начальницы, я собралась было ещё немного попечатать, но Михайловникова погнала меня домой. Пришлось подчиниться начальству.

– Вот и весна пришла, – вздохнула Нина Ивановна на пороге. – Чувствуешь?

Я пожала плечами.

– Ну да, уже темнеет поздно. Раньше мы с вами выходили в черноту, а сейчас ещё светло.

– А теплынь – то какая, – восхищённо проговорила судья. Её, как часто бывало, возле дорожки встречал муж.

Обменявшись с ним приветствиями, я пожелала Нине Ивановне и Льву Степановичу доброго вечера, а сама отправилась в магазин за пельменями. Пропустив обед, есть я хотела зверски.

Около часа ночи меня разбудил какой – то шум. Минуты через три до меня дошло, что это звонок телефона. Домашний аппарат, изрядно пострадавший при обыске, теперь практически потерял голос: мелодию едва было слышно даже ночью, в полной тишине. Сняв трубку, я услышала чьё‑ то облегчённое выдыхание.

– Настя, это ты? – уточнил на всякий случай некто голосом Кирилла Курьянова.

– С утра была я, – попыталась я отшутиться, хотя и не стоило. Тон у Курьянова был на редкость встревоженный. – Что случилось, Кирюх.

– Да много чего. Я тебе уже полчаса звоню. Дома никто не подходит, сотовый отключён.

– У меня же новый номер, – запоздало вспомнила я. – А домашний я не услышала.

Кирюха матюгнулся.

– Ну, ты… Ты вообще в курсе, что в Шимова стреляли?

– Когда?

– Где – то около полуночи.

– Влад ранен?

– Нет. Девчонка, которая вместе с ним ехала, ранена. Говорят, в реанимации.

– Ты подумал, что с ним была я?

– А что я ещё мог подумать, – рявкнул в трубку Курьянов. – Тебя сколько не предупреждай…

– Ясно, – сказать что – либо ещё я не могла. – Ты уже был на месте?

– Только еду.

– Позвони, когда будут новости.

– Хорошо, – после долгой паузы ответил Курьянов. Кажется, он боялся этой просьбы.

Я долго ходила по темной квартире, пытаясь не впасть в истерику. Что с Владом? Как случилось это покушение? Кто ехал вместе с ним?

Устав ходить, я легла в кровать и стала ждать. Телефонного звонка или утра. Кирилл так и не позвонил. А я так и пролежала всю ночь до звонка будильника с открытыми глазами.

Утром, не выдержав неизвестности, я сначала набрала номер Кирилла. Тот долго не подходил к телефону. После третьего или четвёртого звонка сонный голос спросил, кто это ему мешает спать.

– Ты обещал мне перезвонить.

– А, – прохрипел Кирилл. – Настя, там всё очень странно.

– В чём странно?

– Ты только не пори горячку, ладно? В машину Шимова стрелял охранник из Картрена.

– Вчера ты не говорил о машине.

– Ну…Я же говорю, что всё очень непонятно…это же Шимов… – хмыкнул Кирилл.

– Что ты знаешь? – не скрывая тревоги в голосе, спросила я.

Кирилл отчётливо фыркнул, выражая тем самым своё недовольство.

– Не волнуйся: Шум почти не пострадал. Всего лишь пара ожогов на руке.

– Каких ожогов? – заорала я, кажется, на весь дом.

– Стреляли в бензобак.

– Да не может быть… Машина стояла?

– Двигалась.

– Только не говори, будто веришь, что простой охранник может так просто попасть в бензобак движущейся машины.

– Я же сказал, что дело странное.

– Не знаешь, Влад дома или в больнице?

– Я за твоим мафиози не слежу, – огрызнулся Курьянов и отключил телефон.

Посомневавшись минуты две, я сходила за сотовым. В памяти телефона должен был остаться номер, с которого около недели назад мне звонил Влад. Номер я нашла, но он вряд ли мог мне помочь – эти цифры я до сих пор помнила наизусть, поскольку это был его прямой телефонный номер в Картрене.

Звонить в концерн я не хотела.

У меня оставался последний вариант – Кольцов. Никита взял трубку почти сразу.

– Настя? – немного удивлённо спросил он. – Ты уже знаешь?

– Курьянов работает по делу.

– Ах, да, – понимающе произнёс Никита.

– Как там Влад?

– Его жизни ничего не угрожает.

– То есть? – замерев, спросила я. – Шимов что, ещё в больнице?

– Говорят, через пару дней выпишут, – поспешил успокоить меня Никита. – Мне сказать, что ты звонила?

С ответом я помедлила.

– А можно…можно мне его навестить?

Кольцов тоже помедлил.

– Я узнаю.

По тону я поняла, что Кольцов собирается узнавать не у врачей, а у самого Шимова.

Судья сегодня была не в духе. Впрочем, не одна она. Сегодня слушалось дело о внуке, убившем своего родного дедушку за пенсию.

Молодой парень, довольно приятной с виду наружности, казалось, до сих пор не понимал, в чём его вина. Ему, видите ли, нужны были деньги, а вредный дед отказывался поделиться пенсией.

Поймав взгляд Евсеева, я поняла, что адвокат еле сдерживается, подчиняясь рамкам профессиональной этики.

После таких дел устаёшь страшно. Я знала, что Матюшин – прокурор – пойдет домой, где его ждут жена, три дочки и вкусный ужин, Нина Ивановна поедет на дачу и будет весь вечер сидеть возле печки с мужем и котом Тимкой, а Евсеев отправится в свой офис любоваться оригиналом Мантисса. Для него веру в прекрасное человечество возвращало изобразительное искусство. Саша Евсеев терпеть не мог ни театра, ни оперы. А вот в картинах он разбирался. Было дело, однажды мы случайно встретились в Москве, и Евсеев устроил фантастическую экскурсию по Третьяковке.

Вернувшись во время перерыва в приёмную, я заметила на мобильном два пропущенных звонка с высвеченным номером Кольцова. Я нажала кнопку вызова.

Никита снял трубку практически мгновенно.

– Я пытался тебе дозвониться.

– Извини, я была на процессе.

– Я так и понял. – Никита откашлялся. – Я спросил Влада насчёт тебя.

– И?

– Если хочешь, приезжай завтра к нему домой.

– Его завтра выписывают?

– Он уже сейчас дома.

– Понятно. – Шимов уже дома, но видеть меня пока не хочет. Или занят.

– Когда за тобой заехать? – после минутной паузы, осведомился Никита.

– Зачем? Я сама доберусь.

– Лучше я сам.

– Это приказ Шимова или твоя собственная инициатива? – вспомнив о странной девушке Карине, осторожно поинтересовалась я.

– Это разумное решение. Ты завтра работаешь?

Я взглянула на календарь. Завтра там обозначалось субботой.

– Свободна как ветер.

– Тогда где – то к обеду я за тобой заеду, – предупредил Никита прежде, чем попрощаться.

– Вот это да, – пробормотала я в ответ уже пищащей трубке. – Интересно, что такое происходит, если главный юрист концерна собирается поработать моим персональным водителем?

Теперь меня донимал главный вопрос: встречу завтра в определенное время назначил сам Влад, либо это интересная инициатива самого Никиты.

С одной стороны, приказ Шимова – удобный предлог, чтобы поговорить со мной наедине, с другой – все это не обычно. Потому что обычно за нужным человеком Шимов посылал своих ребят из охраны… с другой стороны, время меняются, и порядки вместе с ними.

В запасе у меня по‑ прежнему был почти целый обеденный перерыв. И я решила не тратить попусту время, а съездить на то место, где стреляли в машину Шимова. Картрен находился в центре города, совсем недалеко от здания суда. Мне даже такси ловить было не надо – несколько минут дворами, и я на месте.

Недалеко от Картрена, облокотясь на капот собственной машины, в модной светлой ветровке загорал под весенним солнышком Курьянов.

Почувствовав не себе взгляд, он нехотя приоткрыл один глаз.

– Так и знал, что ты не утерпишь.

– Так ты что – ли меня поджидаешь?

– Ну а кого ещё, как думаешь? – хохотнул он. – Я на это место ночью насмотрелся.

– Погоди, откуда ты узнал, что я сюда приду.

– Ну, Настя, – жалобно протянул Кирилл. – Ночью на это место ты бы не сунулась: слишком много милиции. А вдруг бы тебя углядели, связали бы с твоим увольнением из Картрена. Месть – отличный повод для покушения на Шимова.

– Разве в него не охранник стрелял?

– Нуу… – протянул Курьянов, и я вспомнила про бензобак.

– Значит, вы что – то нарыли?

– Это тайна следствия.

– Ну, Кирь.

– Чего Кирь – передразнил меня Курьянов. – Говорю же, тайна следствия.

Я шумно вздохнула.

– И тогда зачем ты здесь?

– Приехал посмотреть на твои мучения. – Кирилл с интересом следил за выражением моего лица. – Вот интересно, ты приехала на место покушения. Для чего?

– Увидеть всё своими глазами.

– Ну конечно. Ещё скажи, думала, что машина до сих пор здесь стоит.

Я нехотя кивнула.

– Знаешь, с расторопностью наших служб…

Я кинула осторожный взгляд в сторону Картрена. Не привлекли ли мы внимания охраны? Но нет. Охранники по‑ прежнему сидели за стеклянными дверьми у входа, не обращая никакого внимания на друг разговаривающих с другой стороны дороги людей.

– У тебя такая тоска во взгляде, – хмыкнул Курьянов.

Вздрогнув словно от удара хлыста, я тут же повернулась к зданию концерна спиной.

– Ты на редкость приятный парень.

– Ты мне это уже говорила. – Кирилл язвительно улыбнулся. – Чем он тебя держит, а?

– А ты не понимаешь?

– Не понимаю, – фыркнул Кирилл. – Он мразь и преступник.

– А ты чистенький?

– Ну уж почище его буду. – Курьянов снова полез за сигаретами. – Я одного понять не могу: ты же умница, одарённый юрист, человек с твёрдыми моральными принципами.

– Последнее уже не про меня, – покачала я головой.

– Не надо, – махнул рукой Кирилл. – Если бы ты только переступила через Шума.

– И что? – разозлилась я. – Чтобы изменилось? Я бы сразу стала счастливее?

– Счастье – чувство эфемерное.

– Мне тебя жалко, – выплюнула я. – Если ты и впрямь так думаешь, значит, ты никогда не чувствовал себя по настоящему счастливым.

Развернувшись, я пошла назад, к переулку, ведущему к суду. Кирилл, схватив меня за локоть, сильно дёрнул назад.

Я оступилась и едва не упала.

– Ты придурок?

– Прости, – вздохнул Кирилл. – Погорячился.

Вся всколыхнувшаяся во мне злость моментально ушла.

– Ты такой дурак, Курьянов.

– Ты же знаешь, как я отношусь к Шимову. – Кирюха вздохнул и ласково провёл рукой по моей щеке. – Он тебя недостоин.

– Кажется, он думает наоборот.

– Значит, он ещё больший дурак, чем я.

Хмыкнув и улыбнувшись, я взглянула на Курьянова.

– Может, расколешься, что тут произошло.

– Ну… – Кирилл сделал вид, что задумался. – Ладно, в качестве извинения.

Я подняла ладони в примиряющем жесте.