Виктория Витальевна Лошкарёва 1 страница

Виктория Витальевна Лошкарёва

Убей меня, если симожешь...

Виктория Лошкарёва

Убей, если предам

– Ну что, – спросила я, скривившись от боли. – Убьешь меня? Вроде «не доставайся же ты никому»?

Влад сплюнул в мою сторону.

– В нашем случае, милая, правильнее сказать «пристрелить крысу».

– Как поэтично…

– Ага, – хмыкнул Влад. – И главное, прямо в точку.

В комнате раздалось несколько громких хлопков. Выстрелы, подумала я, вспомнив за минуту до того, как потерять сознание, знаменитое «стреляли» из «Белого солнца пустыни». Ага, стреляли. Стреляли в меня.

Почти сразу после этого всё стало сливаться и уплывать куда – то далеко, но я всё же успела различить ещё несколько отдельных фраз.

– Добить её Влад?

– Нет, пускай подыхает медленно. Дадим гниде помучиться.

– Как скажешь…

Я поняла, что меня оставят на этой тихой дачке, про которую страхующие ребята наверняка не знают. Влад не дурак, и если он оставил меня в живых, значит, не боится. А ещё это означает, что раны наверняка серьезные. И если в кратчайшие сроки я не попаду в больницу….

Несколько раз я теряла сознание, несколько раз приходила в себя, хотя сознанием это назвать было трудно. Честно говоря, я не очень запомнила всего происходящего. Только невероятно холодную осеннюю траву и желтые листья на ней. Я ползла по этой траве. Долго – долго ползла.

Пришла я в сознание только в больнице. Кирилл сидел возле моей кровати. Заметив, что я открыла глаза, от тут же взял меня за руку.

– Привет, – широко улыбнулся друг детства. Слишком широко, на мой взгляд.

– Не переигрывай, – нахмурилась я. Кирилл занервничал.

– Прости меня. Я виноват. Такого не должно было случиться.

– Проколы бывают везде.

– Я же втравил тебя в это дело.

– Прекрати, – поморщилась я. – Меня раскрыли потому что раскрыли. Возможно, была утечка информации.

И я присутствовала при ней, – подумала я, решив поначалу не раскрывать всей козырей.

– Не возможно, – нахмурился Кирилл. – Точно была.

– Вот видишь, – успокоила я друга. – Ты тут совершенно не причём. Скажи, а кто меня привез в больницу?

Кирилл вздохнул.

– Тебя нашли жители небольшой деревеньки. Ты ползла по траве со стороны лесных коттеджей. Они нашли тебя, когда ты была уже без сознания.

– То есть в больницу меня привезли как неустановленное лицо. Документов – то при мне не было.

– Если ты думаешь, что Влад не знает про твое спасение, то вынужден огорчить. Наверняка ему уже доложили…Насть тут такое дело. – Кирилл замялся. – Операция наша накрылась.

– То есть?

– То есть самое большое наше начальство, можно сказать самые верхи, приказало уничтожить все данные по делу Шимова и его компании.

Я остолбенела.

– То есть как? Этот человек преступник.

– Ага, преступник, бандит, главарь крупнейшей группировки в городе, которая контролирует город. И, видать, он здорово повязан с нашими генералами.

Я закашлялась.

– Хорошие новости, ничего не скажешь. То есть всё дело развалили.

– Да. Конечно, мы всё же можем попробовать его посадить. Он ведь тебя чуть не убил. Когда ты дашь показания против него…

– Нет.

– Что, прости? – не понял Кирилл. – Конечно, много ему не дадут. Но даже генералы не смогут отмазать его совсем. У меня есть выходы в генпрокуратуру, если что, попрошу вмешаться дядю.

– Нет, – снова сказала я. – Я не буду свидетельствовать против Влада.

– Что ты такое говоришь? – наконец – то услышал меня Кирилл. – Ты понимаешь, что ты говоришь??? Или он тебе мозги в этом лесном коттедже окончательно отбил?

– А у меня палата одноместная, – неожиданно заметила я.

Кирилл сразу же сник, потеряв боевой запал.

– Ты постарался?

Кирилл кивнул.

– Как только узнал. До этого ты в общей лежала.

– Ну, это понятно.

– А за дверью палаты дежурит милиционер. Но ты не ответила…

– А что я могу тебе ответить? Ты ведь знаешь, почему он в меня стрелял. И я… – тут я проглотила горький ком, стоящий в горле. – Я это заслужила. Я предала его ради своей работы, ради закона.

– Только не говори, что ты раскаиваешься.

– Не знаю. Я пока слишком слаба, чтобы что – то понимать.

– Ты же самая принципиальная была в академии, – сокрушаясь, покачал головой Кирилл. – Не надо было тебе с ним спать.

– Извини, что не оправдала твоих надежд. Но ты ведь не скажешь, что не догадывался об этом.

– Нет, конечно, – отвел глаза Кирилл. – Но я думал, что это несерьезно. Агенты часто спят с объектами разработки, в этом нет ничего нового.

– Ты что, подсылал меня с целью охмурить Шимова?

– Да нет конечно. Мне нужен был в группировке свой человек. Ты подходила идеально. Юрист, училась в московской академии И даже за рубежом. После академии пять лет прожила в Москве и вот, наконец, решила перебраться в родной город. Отличная анкета, отличный послужной список.

– И отличный липовый повод вернуться, – фыркнула я. Кирилл улыбнулся.

– Ну да, только про это знало очень мало людей. Ты была идеальным кандидатом для внедрения. Операцию готовили с особой тщательностью, поэтому нам было так важно выбрать правильную кандидатуру. Неважно, мужчину или женщину. Я, кстати, совершенно был уверен, что между вами отношения не сложатся.

– В смысле, что Влад не заценит меня как женщину, – уточнила я. Кирилл кивнул, неожиданно смутившись.

– Ты видела, сколько вокруг него краличек ходит.

– Вот спасибо, – рыкнула я, – ты поднял мою самооценку.

– Нет, ну правда, что – то он в тебе нашёл.

– Пять с половиной килограммов лишнего веса, – съязвила я. Кирилл, кажется, решил, что задел меня за живое.

– Насть…

– Проехали.

– Он преступник.

– И должен сидеть в тюрьме, как говорил Глеб Жеглов. И я собрала достаточно доказательств, чтобы он там и находился.

– Все бумаги, находившиеся в деле Шимова, исчезли из кабинета генерала.

– Генерал самолично рассматривал дело?

– Ага, ему было очень интересно. Так интересно, что он все бумажки зачитал до дыр. Так что если мы хотим его посадить, выход только один: ты должна дать показания.

Я отрицательно покачала головой.

– Я этого не сделаю.

– Ну почему? – распалялся Кирилл. – Преступника пожалела? А как же все твои убеждения?

– Они растаяли. Знаешь, как меня раскрыли? – горько усмехнулась я, не выдержав. – Мы с Владом обедали в его ресторане. Как назло к нам за компанию за столик подсел прокурор города, который и сообщил Владу с милой улыбкой кем на самом деле я являюсь.

Кирилл выглядел ошарашенным.

– И это ещё не всё. Именно прокурор посоветовал Шимову вывести меня подальше от города и по‑ тихому кончить. Так что, милый мой друг, правосудия у нас нет. Теперь я не тешусь иллюзиями на этот счёт. Когда из последних сил ползешь по траве, дурь как – то быстро выскакивает из головы.

– Я не знаю, что сказать.

– Что ты был так же неправ, как и я. Что мы с тобой два наивных дурака, которые надев очки из стёклышек, любовались изумрудным городом. Изумрудного города не существует, как и правосудия. Они там в верхах все повязаны. Мэр города, губернатор края, прокуроры, судьи, бандиты. Они строят себе виллы, особняки, покупают на старость тропические островки на юге и уютные шале на севере. И эти деньги нашим коллегам перепадают от Шимова.

– Так засади его!

– За что? – воскликнула я. – За моё предательство?

– О чем ты говоришь? Какое предательство? Это была твоя работа.

– Моя работа была собирать документы, изобличающие противозаконную деятельность Шимова. Я эти документы собрала.

– Но у нас сейчас нет этих документов.

– И ты знаешь почему, – хмыкнула я. – Что же касается моих ранений…Я предала его, и я заслужила эти пули. Каждую.

– Он тебя оставил подыхать, – продолжал уговаривать меня Кирилл.

– Достойная цена за предательство.

– Что ж, – мой друг развёл руками. – Как знаешь. Я не смогу тебя заставить. Но ты ведь понимаешь, что если не напишешь заявление, я не смогу оставить охрану.

– Разумеется, я понимаю, – кивнула я, закрывая глаза. – Прости, я очень устала.

После этого Кирилл ко мне больше не приходил. Охрану, как он и обещал, сняли практически тут же – о чем мне сообщила молоденькая веселая медсестра. А после потянулись долгие дни выздоровлений.

Ко мне никто не приходил, никто не навещал. Родители и семья брата жили за триста километров от родного города: сначала переехал брат, а потом перетащил вслед за собой родителей. И я не решилась их беспокоить. Обычно я почти каждые выходные моталась к ним. Выходило, конечно, накладно. Но я получала зарплату в Картрене и могла себе позволить поездку в другой город хоть на такси.

Картрен…. про это мне вспоминать не хотелось. Увы, мысли упорно возвращались к одному и тому же. Я стала жалеть, что поссорилась с Кириллом: мне не с кем было разговаривать.

А ещё мне до одури надоело всё казённое. Я слышала однажды, как охала нянечка, что девка попалась такая бедовая.

Ну да, конечно же: никто не навещает, никто не приносит апельсинов.

Я проснулась с таким ощущением, будто меня кто – то толкнул. Разлепив глаза, я обнаружила возле своей кровати Влада. В белом халате и с довольно хмурым лицом.

Я настороженно смотрела на визитёра.

– Добить пришёл? – спросила я пересохшими губами.

Влад скривился.

– Ты это заслужила.

Я кивнула.

– Ага.

Шимов удивленно посмотрел на меня.

– Ты считаешь, что я прав? Поэтому ты решила на меня не заявлять? – поинтересовался Шимов.

– Куда заявлять, тебя бы отмазали.

– Да прекрати, ты не из тех, кто сдается.

Я посмотрела на Влада.

– Пожалуй, что уже из тех.

Пять долгих лет я больше не видела и не слышала про Владислава Шимова, исключая тех случаев, когда его показывали по местным новостям (как местного предпринимателя и олигарха) и печатали про него статьи в прессе (о том же).

Я жила тихо и мирно, снимала однокомнатную квартиру, ездила на выходные к родителям, работала помощником судьи в суде.

Кирилл, поначалу зверевший от моего решения, потихоньку примерился с тем, что я закончила свою карьеру в правоохранительных органах.

Несколько раз из Москвы приезжали бывшие коллеги – в надежде уговорить меня вернуться – в Москву, на свою должность, но я каждый раз предпочитала отнекиваться, заявляя, что мне и тут вполне комфортно. И это было почти правдой.

Я возвращалась домой с работы, считая под ногами лужи, трещины и выбоины на грязном асфальте. В наушниках звучал Стинг, и, возможно, именно поэтому я пропустила тот момент, когда из припаркованной у тротуара машины выскочил мужчина.

– Насть, – раздался рядом со мной хорошо знакомый голос. Обернувшись, я увидела Димку Матвеева, умницу и моего вечного конкурента по академии. Выключив плеер, я с удивлением уставилась на однокашника.

– Матвеев, ты какими судьбами в наших пенатах?

– А ты, Настасья – краса, длинная коса? – хмыкнул Дима. – Ты как оказалась в этом городе?

– Я тут родилась и выросла…

– Ты же вроде в Москве по распределению попала в….

– Забыли, – поспешила я оборвать Матвеева.

– Нет, я всё – таки не понимаю. Ты здесь… Ты с Кириллом что – ли работаешь? – Кирилл, Димка и я все вместе учились в академии. – Это он предложил тебе вернуться, да?

Я знала, что Димка слишком хороший юрист, чтобы так просто отстать. Поэтому, неопределенно пожав плечами, я лишь заметила, что Кирилл действительно причастен к моему возвращению из Москвы.

– Он предложил мне поучаствовать в одном деле.

– Разоблачение века, как я полагаю? – съерничал Матвеев. Я кивнула.

– Ага, и так тоже можно сказать.

– И ты увязла по самые уши.

– Ну, конечно.

– Зря ты всё – таки не пошла на гражданское право, – покачал головой Димка.

– Ты же знаешь, я не смогла бы там работать.

– Ну конечно, ты ведь задрала себе планку выше некуда. Как и твой дружок. Откуда интересно у вас такие розовые очки на глазах?

– Они свалились, так что теперь с нами полный порядок. Кирилл купил хороший митсубиси.

– Взятки, значит, – покачал головой Матвеев. – А ты?

– А я помощница у судьи.

Димка вытаращил на меня глаза.

– Да ладно? Гордость наших профессоров – помощник в заштатном суде? Да тебе место в международном суде, защищать интересы государства.

– Ну конечно, – хохотнула я. – Дим, перестать. Нас с Кирюхой обвинял, а сам – то тоже большой мечтатель.

– Но как же ты живешь?

– Лучше всех, – хохотнула я.

– И что, руки не чешутся засадить за решётку всех злодеев?

Я покачала головой.

– Это дело мне не по зубам.

– Понятно. – Дима замолчал, как будто что – то переваривая. – Слушай, у меня тут одно дело. Я веду переговоры о покупке земли с местным бизнесменом. У его компании широкие международные связи, и сейчас им требуется толковый юрист международник. Хочешь тебя сосватаю?

– Спасибо, конечно, – покачала я головой, – но, пожалуй, что нет.

– Ты погоди отказываться. Компания и правда солидная, перспективы, гонорар… Они меня переманивают, но ты же знаешь, куда я из Москвы, а Ксюха мне туда – сюда кататься не даст. Если бы я тебя сосватал, и мне было бы хорошо, и тебе.

– Получишь своего человечка в штате?

– А что? – хохотнул Матвеев. – Слушай, давай завтра вечером встретимся, поговорим. Дашь номер своего мобильного?

Остановившись перед «Венецией» дядя Вася громогласно объявил, что приехали. Сосед ещё прошлой весной потерял работу – с предприятия под кризис уволили всех работников предпенсионного возраста. Теперь дядя Вася занимался частным извозом на своей ласточке – бордовой девятке.

Попрощавшись с соседом, я вылезла из машины. Глупо конечно, было одевать в такую погоду юбку, но уж очень не хотелось выглядеть бедной родственницей перед однокашником. И опять же, Венеция – ресторан с репутацией, это тебе не Макдональдс, куда даже в джинсах пойти нормально. С другой стороны, приходить на встречу двух старых друзей в красном шелковом платье (которое у меня, кстати, имелось) тоже довольно глупо, поэтому я, перебрав почти пол гардероба, остановила свой выбор на широкой замшевой юбке чуть ниже колена, приталенном светло – коричневом пиджачке, светлой тонкой водолазке и длинных на каблуках сапогах.

В общем, именно такая я и влетела в Венецию. Димка уже был тут. Сидел за столиком с каким‑ то типом. Красивое вьющееся дерево мешало мне увидеть лицо собеседника Матвеева. Матвеев же сидел ко мне спиной, поэтому и его лица я видеть не могла, зато его слова слышала очень хорошо уже с самого порога зала.

Димка готовил обо мне.

– …она очень принципиальный человек, всегда будет отстаивать букву закона. Её невозможно подкупить. Она всегда будет соблюдать закон, даже если от этого ей будет больно.

Я подошла ближе, решив прервать хвалебные оды Матвеева.

– Дим, прекрати, я думала, у нас будет тихий студенческий ужин… – и тут я наткнулась на светлые глаза Димкиного собеседника. Шимов сидел и с издевательской усмешкой смотрел прямо на меня.

Матвеев, поприветствовав меня, тут же решил представить нас с Владом друг другу.

– Это Владислав Михайлович Шимов, глава Картрена.

– Это Анастасия Петрова, юрист, про которого я вам рассказывал.

Шимов вежливо кивнул и, махнув рукой, даже предложил мне присесть за столик.

– Настя, вчера я предлагал Владиславу Михайловичу твою кандидатуру на должность юрисконсульта.

– И он не отказал? – удивилась я.

– Нет, он заинтересовался, – поглядев то на Шимова, то на меня, озадаченно произнёс Матвеев. Кажется, он уже начал понимать, что дело тут нечисто.

– Мне было любопытно, – хохотнул Шимов. Я повернулась к Владу.

– Интересно послушать про шваль?

– Про крысу, – спокойным тоном поправил Шимов. Пяти лет как будто и не было. – Ты ошиблась.

– И много ты ему рассказал? – спросила я у Матвеева. Димка поперхнулся.

– Прилично, – заверил мою спину Шимов. Я вновь повернулась к нему.

– Да ну…?

– Твой дружок так интересно про тебя рассказывал…Тебе в детстве на ночь что, Уголовный кодекс вместо сказок читали?

– Я сама его прочла. Сразу после «Убить пересмешника».

– И тогда же решила стать юристом, – продолжил издеваться надо мною Шимов. Я серьезно кивнула.

– Да. Тогда и решила. Потом были труды Плевако, Кони. Но первой была она – Харпер Ли.

– Какие высокие идеалы, – обратился к Матвееву Шимов, внимательно наблюдавший за мной. Думал, что я, бедняжка, тут же покраснею или побледнею. Ага, я, которая так долго играла роль агента под прикрытием.

– Ничего не получится, Дим, – вздохнула я, тоже переведя взгляд на товарища. – Я не могу занять должность юриста в Картрене. Это было бы странно. Видишь ли, пять лет назад я уже занимала эту должность и покинула её со скандалом.

– Да уж, – рассматривая свои ногти, поддакнул Влад. – Скандальчик вышел неприятный.

Матвеев с удивлением, нет, с ужасом, переводил взгляд с Шимова на меня, с меня на Шимова.

– Так в это втравил тебя Кирюха??? – не поверил Дмитрий. – Он чего, дурак, тебя так подставлять?

Я покачала головой.

– Он мне верил. Одной из немногих.

– Странно, что ты его не предала, – съерничал Шимов. Я не обратила никакого внимания на Влада, продолжая смотреть на Матвеева. Смотреть на Шимова в этот момент я не могла. Как бы поскорее уйти из этого места? Уйти, но не убежать. Очень важно, чтобы это не было похоже на побег. Не потерять лицо перед Владом – глупость, конечно, какое уж тут лицо, но всё равно, мне не хотелось, чтобы он видел меня испуганной. Простая бабья глупость.

Тем временем Димка, хороший профессиональный юрист, а потому совсем неплохой актёр, уже взял себя в руки.

– Как я понимаю, все недоразумения между вами были утрясены?

Шимов выгнул бровь, а я пожала плечами.

– Владислав Михайлович проявил великодушие, – заметила я абсолютно серьезно. Димка кивнул.

– Я тоже так считаю.

– Можно откровенно? – обратился он к Владу. Тот кивнул. – У вас сейчас в компании неплохой юрист. Действительно неплохой. Но если вы хотите играть на равных не только в России, но и за рубежом, вам нужен для этого другой человек. Настя окончила московскую академию, магистратуру в Сорбонне, у неё отличный послужной список и отличное знание французского и английского языков.

– Ты училась в Сорбонне? – удивленно посмотрел на меня Шимов. Я кивнула. Надо же, удалось его удивить.

– Да уж, – ответил моим мыслям Влад. – Никогда бы не подумал, что под меня будет копать выпускница Сорбонны, – Шимов усмехнулся. – Что не сделаешь ради закона, да, солнышко?

Говорил Влад ласково, а смотрел‑ то по – прежнему волком. Между тем Димка, окончательно свихнувшись, продолжал убеждать Шимова в полезности моей кандидатуры для его фирмы.

– Дим, – мягко прервала я приятеля. – Ничего не выйдет.

– Ну почему же, – хмыкнул Влад.

– Потому что я не стану менять работу.

– Ну да, у тебя ведь сейчас такая престижная работа, – хохотнул Шимов. – Особенно для выпускницы Сорбонны.

– Особенно – не особенно. Моя работа честная, ясно?

– Да ладно, – отмахнулся Шимов. – А то ты не знаешь, как судьи берут взятки.

– Я работаю с Михайловниковой. Она не берет. А если и берет, то я её за руки не ловила.

– И ты что, хочешь всю жизнь так просидеть в помощниках? – не поверил Матвеев.

Я пожала плечами.

– Ну почему? Я могу вернуться в Евросоюз. Начать практику там.

– Что ж ты медлишь? – хмыкнул Шимов.

– Разве я должна перед тобой отчитываться? – выгнув бровь, спокойно поинтересовалась я.

– Да ты что… – протянул Влад. – Какой уж тут отчет мне несчастному, я же не твой начальник в твоем распрекрасном ведомстве. Ты же у нас только по службе стучишь, да?

– Всегда знала, что ты на редкость милый парень.

– Именно поэтому я тебя, суку, тогда и не добил.

– Кажется, вечер перестает быть томным, – вздохнула я и, кивнув Матвееву, встала из‑ за стола. – Всего хорошего.

До дома я решила пройтись пешком. Тем более что погода располагала: вечер был на удивление теплым. Несмотря на будний день на улице было довольно многолюдно: по площади неспешно гуляли парочки, обнявшись за руки, бродили редкие туристы, несколько молодых женщин вели за руки своих малышей.

Шимов всё так же едва меня выносил. – Я невесело усмехнулась. – Хорошо ещё, что сумел удержать себя в руках. Такому и выстрелить в общественном месте – всё равно что расплюнуть. С другой стороны – не могло быть так, чтобы Влад не знал заранее, с кем он встречается. Это ведь была запланированная встреча. Для меня это был большой сюрприз, но не для Влада. Выходит, он заранее знал, что Матвеев пригласил на встречу меня. Зачем – то ему понадобился весь этот спектакль. Интересно только, какая у Шимова цель?

На следующий день Димка показался на моей работе. Пришёл в здание суда с большим букетом розовых роз, сильно удивив при этом нашего секретаря Наталью.

Не говоря ни слова, Димка протянул мне розы.

– Извинения приняты, – кивнула я, забирая букет. – Ты же не знал.

– Я даже представить себе не мог, – покачал головой Матвеев. – Только я не понимаю, почему ты никуда не переехала?

– А куда, по твоему, мне следовало переехать? В другой город? Или в Евросоюз? – хмыкнула я.

– Хотя бы в Европу, – обиделся Матвеев. – Насть, ты же и вправду хороший специалист.

– Да ну тебя, – махнула я рукой, – надоело.

– И значит, ты серьезно намерена работать в этой должности?

– И значит да. Чем интересно тебе не нравится моя профессия?

– Хм…

– Димка, не будь снобом. Кем я ещё могла устроиться? Для судьи у меня опыта маловато опыта…Да и не хочу я.

Матвеев почесав себе нос, уселся на свободный стул напротив меня. Судя по всему, однокурсник настраивался на долгий и обстоятельный разговор. Мне же этого совсем не хотелось. Ну что я ему могла рассказать?

– Я тебя не понимаю, – сообщил хорошо поставленным баритоном Дмитрий.

– Думаешь, ты первый? – спаясничала я. – Увы, мужчины никогда не могли понять нас, женщин.

Матвеев расхохотался.

– Насть, прекрати, ты же знаешь, что я не это имел в виду.

– Ага, – хмыкнула я, сунув нос прямо в середину букета. – Красивые цветочки.

– А то тебе цветов не дарили.

– Да кто же мне цветы дарить станет? – вопросом на вопрос ответила я. – Меня ж в академии и за женщину – то не считали. Только «Насть, дай списать».

– Да неужто Шимов тебя цветочками не баловал? – осведомился Матвеев.

Я очень аккуратно отложила цветы в сторону.

– Спасибо, братец, приложил так приложил.

Дима пожал плечами.

– Извини, я не рассчитал, что выйдет так грубо.

– Ну конечно, – хмыкнула я. – Профессиональный юрист да чтоб так опростоволосится.

– Я просто не могу тебя понять. От него же за версту братвой пахнет.

– А не ты ли его ещё вчера называл серьезным клиентом?

– Это всего лишь бизнес.

– Ещё скажи «ничего личного», – хмыкнула я. Димка закатил глаза.

– Настя, ну ты же не дура…

– Надеюсь, что нет.

– И должна понимать, что одно дело – работать в рамках закона, другое дело – стараться посадить мужика и одновременно с ним спать. Ты же знала, что он преступник.

– Ну, знала. Матвеев, ты мне что, вопросы морали читать будешь? Вот я тебе скажу, что меня Шимову сдал главный прокурор города. А завтра на каком нибудь сборище ему тебя представят. И что, станешь от него рожу воротить? Не станешь ведь, Дим. А любовь она вообще, штука сложная.

– Чего – чего? – присвистнул Димка. – Любовь?

– А то, – хмыкнула я. – Что я, не баба что ли?

– Ой ли, Настасья Алексеевна?

– Ой ли, Дмитрий Максимович.

Матвеев покачал головой.

– С тобой совершенно невозможно иметь дело.

– Это между прочим, даже Шимов признал.

– Ага, лучше бы он так не признавал. Я когда всю историю узнал, поверишь, всю ночь не спал.

– Да уж, события разворачивались пять лет назад драматические.

– И чтобы тебе не остаться работать в Москве. Или иммигрировать в этот Евросоюз.

– Я патриотка.

– Да нет, – по придурочному захихикал Матвеев. – Ты партизанка. И кажется, немного идиотка.

– Лестное обозначение моего помощника, – заметила вошедшая в кабинет судья Нина Ивановна Михайловникова. Моя непосредственная начальница, между прочим.

– Нина Ивановна, это мой однокурсник, Дмитрий Матвеев, – представила я судье наглую рожу.

Димка, лихо вскочив со стула, подскочил к Нине и галантно поцеловал ей руку.

– И всё равно, молодой человек, я вас не прощу. Надо же, так обозвать Настю, – осуждающе покачала она головой.

– Это он по дружески, Нина Ивановна, – вступилась я за товарища. – Дима переживает, что моя карьера сложилась не лучшим образом. Вот, уговаривает вернуться в Сорбонну.

– Настю там с радостью примут, – встрял Матвеев.

– Ну не знаю, – с сомнением протянула я, – пять лет, между прочим, большой срок.

– Профессора были от тебя в восторге.

– Ага, как и я от них.

– Любопытно, – заметила Нина Ивановна. – Я что – то никогда не слышала про Сорбонну.

– Она у нас скромница, – заметил Матвеев. – И это не нормально.

– Почему?

– Потому что нельзя так всю свою карьеру свести к должности помощника в районном суде.

– Зато какая стабильность, – огрызнулась я. Матвеев закатил глаза.

– Нет, это невозможно. Отлично, оставайся работать в суде.

– А ты иди на прием к своему главному прокурору города. Увидишь его, передавай от меня привет. Интересно, он мою фамилию за пять лет не забыл?

– Вы о ком сейчас вообще говорите, – спросила Нина Ивановна. – О нашем Игнатьченко?

Я кивнула.

– Скоро ж у всех важных шишек прием в мэрии. Вот и Матвеева успели пригласить.

– О, – хмыкнула Нина Ивановна. – Что ж, прием это дело хорошее. Только вот вряд ли нашему главному прокурору в ближайшее время будет дело до приемов. Уж сильно под него копать начали.

Нина Ивановна швырнула на стол утреннюю газету.

– Игнатьченко – то на взятке поймали. А взятка ох какая солидная. И самое главное: вот ведь дурость: деньги самому в руки брать, да ещё не где – то, а в своём собственном кабинете. Все доказательства взятки прямо на блюдечки. А ещё прокурор.

– Да уж, – вздохнули мы с Димой одновременно.

Кампания против Игнатьченко вышла нешуточная. Все газеты города писали о взяточнике – прокуроре, об оборотне в погонах и проч.

После работы я решила заскочить в магазин – дома уже два дня холодильник работал впустую, а я, ругая себя за лень, на ужин варила себе остатки гречки. Сегодня голод пересилил лень, и я решила потратить некоторое количество свободного времени, чтобы запастись продуктами.

К дому я подходила, нагруженная сразу 4 большими пакетами с едой и ещё сумкой, в которой, помимо кошелька, пудры и блеска, лежала книжка «В августе 44» и два довольно внушительных уголовных дела. Хорошо, что сумка была большой.

Стараясь не потерять ничего из покупок, я дошла до своего подъезда. И только тогда заметила Кирилла, выходившего из машины, чтобы мне помочь.

– Привет, – пробурчал Курьянов, отбирая у меня парочку пакетов. – Ты что, гостей собираешь?

– Нет, – замотала я головой. – Это всё тележки в супермаркете виноваты.

– Да ну, – недоверчиво хмыкнул Кирилл.

– Конечно. Ты никогда не замечал, ходишь по магазину, берешь вроде только всё самое необходимое, а потом вдруг оказывается, что этого необходимого целая куча.

– Очень меткое заявление, – согласился Кирюха, кивнув на пакеты.

Мы вошли в подъезд. Лифта в доме не было, а живу я на последнем пятом этаже.

– Что за подлость, а? – ворчал Курьянов, который отобрал у меня сумки, и теперь вынужден был тащить их на пятый этаж сам. – Ты что, не можешь переехать в другое место?

– У меня скромная зарплата бюджетника.

– Устройся адвокатом. Ты же у нас профи.

– Прекрати, – потребовала я, не оборачиваясь, – ты говоришь как Матвеев.

– Да ну, – хмыкнул Кирилл. – Интересно. Может он тебе место какое предложит.

– А он уже предложил.

– Да ну? – не поверил Курьянов. – И где?

– А он тебе не рассказывал?

– Да нет, мы больше про прошлое вспоминали.

– А‑ а, – протянула я. – Не рискнул, значит…

– Так что за место‑ то? – напомнил Кирилл.

– Дома расскажу.

Пока я возилась с ключами, Кирилл стоял, прислонившись к стене.

– Осторожней, – предупредила я, – испачкаешься краской.

Курьянов отмахнулся.

Дома было тепло, и я с тоской подумала, что сейчас, ведя разговоры, Курьянова непременно потянет на курево, а значит, мне потом обязательно придётся открывать окно. И придется распрощаться с таким уютным домашним теплом.

Укорив себя за такие мысли, я предложила гостю пройти на кухню. Хотя Кирилл вряд ли можно было считать гостем. Оны был мне другом, даже больше чем другом. Когда – то. После прошедших событий мы старались не встречаться, избегали общества друг друга как только могли.