Благодарность 11 страница

— Вам придется стрелять в нас, — Рейнуотер сделал шаг вперед.

Конрад протянул назад руку, и один из бандитов вложил в нее пистолет. Эллис тут же направил его на Рейнуотера.

— Вот и прекрасно. С тебя и начнем.

Кровь у Эллы застыла в жилах. Фермеры нервно топтались на месте и переговаривались вполголоса. Они оставили свои дома и поспешили сюда, чтобы помочь соседу, и вот теперь сами могут стать жертвами того насилия, которое хотели предотвратить. Реальность оказалась куда более пугающей, чем они ожидали.

Лишь Рейнуотер выглядел спокойным.

— Я не думал, что вы настолько глупы, мистер Эллис.

Конрад прицелился.

На лице Дэвида не дрогнул ни один мускул.

— Ну разве это не глупость — стрелять в людей, да еще при стольких свидетелях?

— Может быть. Но я готов рискнуть.

— Не сомневаюсь. Наверное, шериф Андерсон закроет на это глаза, — как бы в раздумье, по-прежнему спокойно сказал Рейнуотер. — А как насчет ФБР?

Конрад опустил пистолет.

— ФБР?

— Федеральное бюро расследований.

— Я знаю, что такое ФБР. Такие дела их не касаются.

— Почему же? Вы во всеуслышание заявили, что действуете по поручению властей. Лично я в этом сомневаюсь. Предположим, однако, что вы сказали правду. Кто, по-вашему, будет отвечать, если кто-то из здешних фермеров получит огнестрельные ранения, а то и вовсе будет убит? Сотрудники федеральной программы помощи этим самым фермерам? — Он в сомнении покачал головой. — Если здесь прольется кровь, то все представители власти, начиная с президента Рузвельта и заканчивая самым младшим чиновником администрации нашего штата, обвинят вас в том, что вы скомпрометировали правительственную программу, призванную помочь людям. Не находите, что ваше желание устроить здесь драку со стрельбой не вписывается в рамки здравого смысла?

Один из дружков Конрада стал что-то шептать ему на ухо. Элла, конечно, как и все остальные, не слышала этих предостережений, однако восприняты они были не слишком благосклонно.

— Заткнись! — рявкнул Эллис и отмахнулся, как от надоевшей мухи. — Думаешь, ты здесь самый умный, да? — это было сказано уже Рейнуотеру.

— Хочется верить, мистер Эллис, что и вы достаточно умны, чтобы в данном случае не настаивать на своем.

Из толпы его приятелей послышались призывы:

— Поехали отсюда, Конрад! Ну их к дьяволу!

— Плюнь ты на них!

— Пусть жрут эту падаль. Нам-то что?

— Лучше посидим в баре!

Переговариваясь, они начали отступать к своим машинам. Через несколько минут Конрад остался один. Он поднял вверх руку с пистолетом и сделал несколько шагов назад.

— Это еще не конец представления. Вы меня знаете. Я слов на ветер не бросаю. Даже не думайте, что все это для вас так и закончится.

Эллис начал палить в воздух и стрелял до тех пор, пока не закончилась обойма. После этого он лениво, нога за ногу, пошел к своим дружкам.

Элла по-прежнему стояла около машины. Проходя мимо, взбешенный Конрад злобно посмотрел на молодую женщину и прошипел:

— Ты снова не того выбрала, Элла.

— А что, разве мистер Рейнуотер обедать не будет? — спросила мисс Вайолет у Эллы, которая накладывала ей салат.

— Он в гостях у друзей.

— Вот как… — разочарованно вздохнула мисс Перл.

— И мистер Хастингс снова уехал по делам, так что сегодня мы обедаем без мужчин, — поджала губы ее сестра.

Элла попыталась пошутить:

— Зато в вашем распоряжении сразу обе гостиные.

Шутка не улучшила настроения сестер Данн.

Ели они молча — так же, как Элла подавала на стол. Мыслями она была с Рейнуотером и его товарищами, которые остались на ферме, чтобы разделать туши и распределить мясо среди нуждающихся. Правда, сначала он отвез ее домой.

— Это грязная работа, — сказал ей Дэвид, когда она выразила желание все-таки остаться.

— Я привыкла возиться с сырым мясом и вполне могла бы вам помочь.

— У вас много других дел. К тому же дома остался Солли…

Конечно, он был прав. Однако теперь, после того как Элла стала свидетельницей поражения Конрада, ей не хотелось сразу начинать делать то, что приходилось делать изо дня в день.

— К тому же я не верю, что Эллис на этом успокоится, — как бы невзначай добавил Рейнуотер. — Конрад может вернуться, и тогда здесь снова будет жарко. Я имею в виду вовсе не это. — Дэвид посмотрел на солнце, которое снова немилосердно припекало.

Элла разделяла эти опасения. После того, как ему пришлось отступить, Конрад наверняка замыслит какую-нибудь новую пакость.

— Что он сказал, когда проходил мимо вас? — спросил между тем Рейнуотер.

— Пробормотал что-то… Я даже не разобрала.

Конечно, Элла прекрасно помнила, что сказал ей Конрад, но зачем об этом было говорить Дэвиду?

Рейнуотер подвез ее к дому и извинился, что не может проводить до двери.

— Мне нужно как можно быстрее вернуться к Хэтчерам. Не ждите меня к обеду.

— Будьте поосторожнее.

Рейнуотер кивнул и улыбнулся на прощание. Выглядел он при этом как полководец, выигравший свою первую битву и сейчас возвращающийся на поле боя, чтобы вновь испытать радость победы.

Элла вовсе не могла считать себя храброй — она при любой возможности старалась избегать каких бы то ни было столкновений. И все же молодая женщина слегка завидовала людям, способным идти навстречу опасностям.

После того как сестры Данн доели десерт и ушли в большую гостиную, Элла стала кормить на кухне Солли. Маргарет многословно хвалила мальчика за каждый проглоченный кусок. Сегодня служанке было чему радоваться Она превозносила мужество брата Келвина, а также смелость мистера Рейнуотера и фермеров, заставивших отступить Конрада и его шайку.

— Наконец-то этому мерзавцу воздалось по заслугам! — Маргарет подняла глаза к потолку, которому в данном случае отводилась роль неба.

Элла не сомневалась, что Конрад на этом не успокоится и праздновать победу рано, но вслух свои подозрения не высказывала.

Маргарет начала мыть посуду, а Элла пошла укладывать Солли спать. Затем она пожелала спокойной ночи сестрам Данн, которые также решили долго не засиживаться.

По дороге домой Маргарет собиралась зайти в поселок бедняков. Элла дала ей две корзины с продуктами для них. Оставшись в одиночестве, молодая женщина сама села обедать на кухне. Услышав, что к дому подъезжает машина, она бросилась к входной двери… и с трудом скрыла разочарование, когда увидела, что приехал доктор Кинкэйд.

— Добрый вечер, миссис Баррон, — поздоровался он, поднимаясь на веранду. — Я надеялся, что вы не ляжете спать рано и мы сумеем поговорить.

— Я пока не собиралась ложиться. Проходите. — Элла пригласила его войти.

Она прошли в гостиную.

— Может быть, выпьете чаю?

— Спасибо, я только что пообедал. Дэвид дома?

— Нет.

— Ясно. — Доктор Кинкэйд сел на предложенный ему стул. — Собственно, я хотел показать вам письмо, которое получил сегодня.

Он протянул Элле конверт. Он был вскрыт, и молодая женщина достала из него несколько страниц, вырезанных из журнала. Просмотрев первую из них, она вопросительно глянула на доктора.

— Я писал одному известному специалисту. Это его ответ, — пояснил Кинкэйд. — Я ведь рассказывал вам, что обращался к нескольким психиатрам в надежде узнать хоть что-нибудь о таких детях, как Солли. Так вот, этот врач прислал мне свою статью. Она была не так давно опубликована в одном медицинском журнале. Надеюсь, вам материал покажется не менее интересным, чем мне.

— Спасибо. — Элла пролистала страницы, обратив внимание на выделенные маркером подзаголовки.

— Оказывается, таких детей, как ваш сын, можно научить читать и писать, — продолжал доктор Кинкэйд. — Разумеется, даже такой блестящий специалист, как автор этой статьи, не в состоянии гарантировать стопроцентный успех, однако мне кажется, что любое улучшение уже будет отличным результатом.

Элла прижала листочки к груди, как если бы это было какое-нибудь сокровище.

— Вы и представить себе не можете, доктор, как я вам благодарна!

— Рад, что смог помочь, — улыбнулся Кинкэйд.

Элла рассказала ему о том, как Солли выбирал костяшки домино из коробки и выстраивал их в линию.

— Конечно, он просто делает это в строгой последовательности, но я не думаю, что все дети, страдающие данным заболеванием, могут так концентрировать внимание и обладают схожей… схожей…

— Дотошностью?

— Да-да, дотошностью.

— Об этом же говорится и в статье. — Доктор кивнул на листочки, которые Элла продолжала прижимать к груди. — Подобная точность и педантичность характерны для детей с тем же недугом, что у Солли. Теперь, прочитав эту работу, я думаю, что ошибался, когда уговаривал вас давать своему сыну лекарства. Умственные способности таких детей — загадка даже для специалистов. Без сомнения, у разных пациентов они варьируют. Не исключено, потенциал Солли ограничен забавами с домино, а может быть, ваш мальчик в чем-то гениален. В любом случае лишь вы вправе решать, развивать ли его способности и как именно это делать.

Элла сказала доктору, что написала запрос в несколько школ.

— Я пока не получила ни одного ответа и не знаю, будет ли из этого какой-нибудь толк. Вполне возможно, что эти школы не принимают таких детей, как Солли. Но даже если у них есть соответствующая программа, расходы на обучение могут оказаться слишком высокими. К тому же… — она немного помолчала и закончила свою мысль: — Я и подумать не могу о том, чтобы расстаться с ним на такое долгое время.

— Даже если это пойдет Солли на пользу?

— Его могут просто не принять в школу, доктор Кинкэйд. Не факт, что выбор здесь будет за мной.

— Но если бы решать пришлось вам…

— Посмотрим, — пробормотала Элла, явно желая закончить разговор.

Подождав минуту-другую, доктор встал:

— Мне пора. Миссис Кинкэйд всегда нервничает, если меня долго нет дома вечером.

Элла проводила его до дверей и еще раз поблагодарила за принесенную статью.

— Мне не терпится прочитать ее.

— Вот и хорошо. Потом мы с вами еще раз побеседуем на эту тему.

— Конечно.

Доктор посмотрел на лестницу, которая вела на второй этаж.

— Ну, как он там?

Элла понимала, что он спрашивает не про Солли.

— Вчера разозлился на меня. Несколько раз сказал, что чувствует себя хорошо, но я продолжала донимать его расспросами. В конце концов, он не выдержал…

По сути, она сказала доктору правду. Другое дело, что Кинкэйду незачем было знать, почему ее внимание вывело Рейнуотера из равновесия.

— Вообще-то он очень спокойный человек, но при этом может быть совершенно невыносимым из-за своего упрямства. Так было с самого детства. Если уж Дэвид поставил перед собой цель, он будет идти к ней до самого конца, — улыбнулся доктор. — Помню, пару раз он даже впадал в ярость, когда не мог настоять на своем.

Элла с трудом могла представить Рейнуотера в ярости, а вот насчет его упрямства сомневаться не приходилось. Он уже два раза смог переупрямить такого упрямца, как Конрад Эллис.

Внезапно доктор Кинкэйд нахмурился:

— Вы сказали, что Дэвида нет дома.

Элла кивнула.

— Полагаю, он был сегодня на ферме Элтона Хэтчера, а вечером снова отправился туда или в поселок бедняков. Я пытался отговорить Дэвида с самого начала… Конрад и его дружки — опасные противники.

Она снова кивнула и добавила:

— Я тоже пробовала объяснить ему это, мистер Кинкэйд, но не преуспела в своем желании.

— Тут уж ничего не поделаешь, — вздохнул доктор.

— У него всегда была тяга к подобным делам?

— Безнадежным, вы имеете в виду?

— Почему вы называете это дело безнадежным?

— Видите ли, в мире всегда было много негодяев разных мастей, и я не думаю, что это когда-нибудь изменится. Во время экономического кризиса одни люди вынуждены страдать, тогда как другие наживаются на их страданиях. Есть и такие, кто не в силах справиться с ситуацией и со своим эмоциями… Они вымещают гнев на всех подряд. Соответственно, увеличивается число преступлений — краж, разбойных нападений и даже убийств. Не желая, впрочем, прослыть старым ворчуном, хочу добавить, что такие времена пробуждают в людях не лучшие их качества. А может быть, наоборот, самые прекрасные?

— Да, если речь идет о мистере Рейнуотере.

— Знаете, Дэвид неизменно вставал на сторону обиженных. Мне кажется, он чувствует себя немного неловко за те блага, которыми был наделен с самого рождения.

Элла не решилась бы спросить, что это за блага, но доктор Кинкэйд сам ей об этом рассказал:

— Отец Дэвида унаследовал тысячи акров плодородной земли, что позволило ему выращивать хлопок и активно торговать им. Он заработал на этом очень много денег. Дэвид изучал коммерцию, причем весьма успешно, готовясь со временем возглавить семейный бизнес. Уже в колледже он знал об агротехнике хлопка больше, чем многие практики, занимавшиеся им не одно десятилетие. Затем он поступил в университет и ко времени его окончания продавал свой хлопок по очень выгодной цене, так что окрестные фермеры начали обращаться к нему как к посреднику при торговле. В общем, дела у него шли прекрасно. Теперь все земли находятся в его владении. Другое дело, что спрос сейчас невелик, и Дэвид обрабатывает лишь часть площадей. Однако ему удалось сохранить всех арендаторов. За последние год-два доходы от продаж значительно сократились, но, когда кризис наконец закончится, ситуация, безусловно, изменится к лучшему. Что же, земля есть земля, и хлопок всегда будет нужен.

Из всего этого стало ясно, что у Дэвида Рейнуотера весьма приличное состояние.

— Почему же онприехал сюда? — спросила Элла. — С такими деньгами он мог бы жить где угодно.

— Он хотел быть поближе к нам. Думаю, после того, как Дэвиду сообщили его диагноз и сказали, что болезнь неизлечима, он пожелал провести остаток жизни рядом с родными людьми, а кроме миссис Кинкэйд и меня, у него никого нет.

— Он не был женат?

— Нет, но вовсе не из-за недостатка желающих отвести его к алтарю, — улыбнулся доктор. — Едва ли не каждая девушка в северном Техасе мечтала выйти за него замуж, ведь Дэвид привлекательный мужчина. Боюсь только, среди его почитательниц было немало меркантильных. Как-то раз я спросил Дэвида, почему он остался холостяком, когда столько прекрасных дам буквально вешались ему на шею. Он ответил, что всегда искал женщину, которая любила бы его самого, а не его деньги.

Элла отвела глаза, а доктор задумчиво потер висок и продолжил:

— Сейчас жена была бы ему очень нужна. Хотел бы я знать, не жалеет ли Дэвид о своем решении остаться холостым. — Он покачал головой. — Впрочем, это не в его правилах — жалеть о чем-либо.

Элла все еще удивлялась тому, что Рейнуотер из всех возможных вариантов выбрал ее скромный пансион.

— Он вполне мог бы жить в собственном доме, — заметила она.

— У Дэвида есть свой дом, но он оставил его и приехал сюда. Полагаю, ему не хочется доживать в полном одиночестве. Семейная атмосфера стала для него важнее уединения. — Бросив на Эллу задумчивый взгляд, доктор надел шляпу. — Мне на самом деле пора, миссис Баррон. Расскажете потом, какое впечатление произвела на вас статья, которую я привез. Что касается Дэвида, уговор прежний: при малейшем ухудшении сразу звоните мне.

— Разумеется, доктор. Спокойной ночи. Еще раз спасибо за статью.

Попрощавшись с Мердоком Кинкэйдом и закрыв за ним дверь, Элла вернулась в гостиную. Она села около самой яркой лампы и стала читать статью, привезенную доктором. Очень скоро молодая женщина услышала, как к дому подъехала машина. Это мог быть только Рейнуотер.

Он не успел коснуться ручки, а Элла уже распахнула дверь. При виде Дэвида у нее перехватило дыхание.

— Все в порядке, — поспешил успокоить ее Рейнуотер. — Это не моя кровь.

— Господи боже мой!

— Я же говорил вам, что работа грязная. Сами понимаете, я не могу войти в дом в таком виде. Нельзя ли мне воспользоваться душем в сарае?

— Конечно. Я сейчас принесу мыло и полотенце.

— Не могли бы вы также захватить мне чистую одежду? Она в шкафу.

— Да, да, я все принесу.

Рейнуотер пошел к задней двери, выходящей из кухни во двор, а Элла поспешила наверх, в его комнату. Достав из шкафа брюки и рубашку, она после секундного колебания открыла нижний ящик и вытащила оттуда белье и носки.

Ей и раньше, когда они с Маргарет стирали, приходилось касаться его белья, однако сейчас необходимость доставать эти вещи прямо из ящика заставила Эллу самой себе задать вопрос, что она, собственно говоря, делает.

Но раздумывать об этом было некогда. Захватив новый кусок мыла и чистое полотенце, она поспешила на кухню. Там, у задней двери, ее уже ждал Рейнуотер. Он протянул было руки к одежде, но Элла решительно покачала головой:

— Вы все запачкаете. Я отнесу вещи в сарай.

— Спасибо.

Элла пошла через темный двор к сараю, где они с Маргарет стирали белье. Одежду и мыло она положила на маленький столик, на котором держала моющие средства.

— Вот только света здесь нет.

— Ничего, я справлюсь.

— Может быть, вы хотите есть?

— Пожалуй. Только не говядину.

Элла невольно улыбнулась своей предусмотрительности.

— Могу предложить салат с цыпленком.

— Это замечательно.

— А еще я сделаю вам сандвич, — сказала Элла, направляясь к дому.

За спиной она услышала плеск воды. Сделав сандвич, она положила его на тарелку вместе с нарезанным дольками помидором и кусочком дыни. На другую тарелку молодая женщина положила салат. Она не знала, что Рейнуотер будет пить — чай или кофе, — поэтому вскипятила воду и поставила на стол пустую чашку.

Услышав за спиной шаги, Элла обернулась. Дэвид, стоя на одной ноге, надевал носок.

— Мои ботинки очень грязные. Я почищу их завтра утром.

Надев второй носок, он шагнул на кухню. Влажные волосы Рейнуотер зачесал назад просто рукой. Пахло от него свежестью.

— Одежду я оставил в сарае, замочил в тазу, чтобы кровь отошла.

— Маргарет постирает.

— Это было бы очень кстати.

— Она сделает это с удовольствием. После того, как укротили Конрада Эллиса, вы стали ее героем.

Элла кивнула на тарелки. Рейнуотер посмотрел на них и улыбнулся:

— Мне казалось, что я не голоден. Однако выглядит все это весьма аппетитно. Спасибо.

— Может быть, хотите поесть у себя в комнате? Я поставлю на поднос и отнесу.

— Нет, лучше здесь. — Он сел за стол.

— Что будете пить?

— Молоко, если можно.

Элла достала из холодильника бутылку молока и налила ему. И что теперь ей делать? Оставить его одного или тоже сесть за стол?

Рейнуотер заметил ее нерешительность.

— Вас что-то беспокоит?

— Не знаю, нужна ли вам собеседница…

— Миссис Баррон, — он встал и показал на стул. — Прошу вас.

То как было сделано это предложение, заставило Эллу нахмуриться, однако она все-таки села.

— Я подумала, вы слишком устали для того, чтобы вести разговоры.

— Я действительно устал, но это хорошая усталость.

— Значит, все закончилось благополучно?

— Более чем. Конрад Эллис и его дружки не вернулись. Мы успели разделать несколько туш, прежде чем появился трактор и зарыл яму. Потом мы распределили мясо — его нужно приготовить как можно скорее, иначе на такой жаре испортится. Парень, который занимается продажей льда…

— Мистер Миллер.

— Так вот, мистер Миллер пожертвовал нам достаточно льда, чтобы мясо не пропало.

— Как сказал доктор Кинкэйд, эти непростые времена способствуют тому, что у людей проявляются их лучшие качества.

— Когда Мерди это вам говорил?

Элла рассказала ему о статье, которую привез доктор. В глазах Рейнуотера она увидела неподдельный интерес.

— Я бы с удовольствием прочитал ее после вас.

— Буду рада узнать ваше мнение.

Он доел сандвич и встал из-за стола.

— Я сейчас вернусь.

Вышел Дэвид так быстро, что Элла даже не успела спросить, куда он уходит. Вымыв его тарелки, она вытерла их полотенцем и убрала в буфет. Элла уже собиралась выключить свет, но тут на кухню вернулся Рейнуотер. В руках у него была книга. Он с улыбкой протянул ее молодой женщине:

— Похоже, сегодня все горят желанием дать вам что-нибудь почитать.

Элла посмотрела на обложку. Эрнест Миллер Хемингуэй, «Прощай, оружие! ».

— Так вы ее закончили?

— Да. Сегодня утром. Потому-то я и не спустился к завтраку — не хотел прерываться, пока не дочитаю. Я собирался отдать книгу вам, но днем, как вы помните, нам было не до этого.

Элла пробежала пальцами по тиснению на корешке.

— Постараюсь прочитать ее как можно скорее и вернуть вам.

— Элла, это подарок.

Она быстро глянула на Рейнуотера и тут же отвела глаза и опустила голову.

— Я не могу принять от вас подарок.

— Пожалуйста. Я очень хочу, чтобы эта книга осталась у вас.

Элла еще ниже опустила голову и стала смотреть на обложку.

— А что, конец здесь и правда грустный?

— Да, очень грустный.

Даже не поднимая головы, она чувствовала на себе его взгляд. Горло у нее судорожно сжалось. Рейнуотер тихо добавил:

— Даже зная о том, что конец будет грустным, я не стал бы отказываться от самой истории. А вы?

Элла подняла глаза. Несколько мгновений молодая женщина смотрела на Дэвида, но ее сердце при этом так сильно колотилось, что она испугалась, вдруг он услышит этот стук, и опять начала разглядывать книгу. Элла не в силах была ответить на вопрос Рейнуотера — просто не знала ответа. Она попыталась найти его на обложке, однако название книги стало расплываться перед ее взором.

Это произошло потому, что Элла Баррон смотрела на него сквозь слезы.

На следующее утро Элла избегала разговоров с Рейнуотером.

Дэвид спустился к завтраку и весело болтал с сестрами Данн, которые донимали его расспросами о том, где он был вчера. Элла, которая то входила в столовую, то выходила из нее все его ответы не слышала, однако Рейнуотер очень скоро перевел разговор на любимую радиопрограмму старых дам.

Каждый раз, когда он пытался перехватить ее взгляд, Элла упорно отводила глаза в сторону. Уже два вечера подряд Рейнуотер был последним, кому она желала спокойной ночи. Разумеется, в их встречах не было ничего предосудительного и уж тем более неприличного, хотя временами они касались личных тем.

Молодая женщина понимала, что их отношения вышли за рамки тех, которые приняты между хозяйкой пансиона и ее постояльцами. Она не чувствовала бы ни малейшего беспокойства по этому поводу, доведись ей беседовать один на один с мистером Хастингсом. Бывали случаи, когда он возвращался из поездок очень поздно, когда обед уже давно прошел, и тогда Элла кормила его на кухне. Точно так же она не испытывала ни малейшей неловкости после вчерашнего разговора в гостиной с доктором Кинкэйдом.

С Дэвидом Рейнуотером все было иначе.

Наедине с ним она чувствовала смущение и замешательство. Объяснялось это вовсе не его словами или поступками. Он никогда не касался ее… Только руки, и то всего один раз. Нет, два… В его речах не было ничего такого, что нельзя было повторить при посторонних, даже, пожалуй, когда Дэвид сказал, что она красивая. Другими словами, поведение ее постояльца, безусловно, было безупречным.

И все же в присутствии Рейнуотера сердце Эллы то колотилось, как молот о наковальню, то готово было остановиться. Вчера вечером, оказавшись с ним лицом к лицу и слушая, как он говорит об этой книге, она не смогла сдержать слезы. Почувствовав их на щеках, Элла быстро попрощалась и чуть ли не убежала к себе в комнату — так же, как она сделала это накануне. Вот только вчера она немного замешкалась, и Рейнуотер смог увидеть, что она плачет. Теперь он, наверное, пытается понять, чем был вызван такой всплеск эмоций, а Элла и сама этого не знает.

Видимо, все это было спровоцировано просьбой принять в подарок роман с таким странным названием. Но ведь она привыкла держать свои чувства под контролем! За последние шесть лет она научилась сдерживать страх, боль, тревогу и даже радость. И вот за полночь на кухне, в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов да биением собственного сердца, Элла Баррон вдруг перестала быть хозяйкой не только пансиона, но и своих чувств.

Это-то и напугало ее больше всего. Ей не нужна была такая эмоциональная открытость. Если в стене, защищающей ее от окружающих, появится брешь, где и с чем она может оказаться?

Да там же, где и с чем сейчас… Ничего бы не изменилось. Она по-прежнему вела бы жизнь вдовы, лишенная, впрочем, официального статуса. Ее ребенок был бы замкнут в своем собственном мире, в который Элла так и не смогла проникнуть. Каждый ее день ничем бы не отличался от предыдущего — бесконечные хлопоты и обязанности без надежды на отдых и без чувства удовлетворения тем, чего удалось достигнуть.

Элла знала, что самым страшным ее врагом могла стать жалость к самой себе. Поддайся она этому чувству, и в душе навсегда поселятся отчаяние и разочарование.

Это она и пыталась объяснить Рейнуотеру, когда тот вдруг решил прополоть сорняки в огороде. В ее жизни все было продумано и обустроено — хорошо или плохо, рассудит время, и она не желала, чтобы сейчас кто-то или что-то нарушало это не очень прочное равновесие. Если что-то и мучило теперь Эллу, заставляя в тревоге метаться по постели, так это мысль о том, что чаша весов уже качнулась и уравновесить их снова нет никакой возможности.

Сегодня этот страх проявился в скверном настроении, так что Маргарет, получившая от хозяйки не совсем справедливое замечание, мрачно пробурчала себе под нос: «Должно быть, нынче кто-то встал не с той ноги».

Элла, ничего не ответив своей верной помощнице, занялась привычными делами. Она даже придумала себе дополнительную работу, чтобы только не столкнуться с Рейнуотером. Это удавалось ей до самого вечера.

После обеда Элла сидела на веранде в кресле-качалке, наблюдая за тем, как Солли выстраивает линию из костяшек домино. Здесь и застал ее Рейнуотер.

— Он снова весь в этом занятии? — Дэвид прикрыл за собой дверь, ведущую в дом.

— Причем по собственной инициативе. Я принесла коробку с домино, положила ее с краю на перила, а Солли тут же забрал и приступил к работе.

Как бы ни желала Элла держаться на расстоянии от Рейнуотера, ей не терпелось поговорить о своем сыне.