Благодарность 9 страница

— Очень серьезно.

Вдаваться в подробности Элла, конечно, не стала. Ее тон и так сказал о многом. Глаза Маргарет наполнились слезами.

— Бедненький… И сколько ему еще осталось?

— Трудно сказать наверняка.

— Год?

Элла покачала головой, сама чуть не плача:

— Боюсь, что меньше. Намного меньше…

Стараясь сдержать рыдание, Маргарет прижала фартук к губам. Элла строго предупредила:

— Только прошу, никому об этом не говори и не показывай ему, что обо всем знаешь. Мистер Рейнуотер не хочет, чтобы стало известно о его состоянии. Он не желает, чтобы с ним возились, как с больным. Обещай, что будешь вести себя так же, как прежде.

— Хорошо, — пробормотала Маргарет, утирая слезы. — Но мне будет нелегко это сделать. Мистер Рейнуотер — настоящий джентльмен. Он очень порядочный человек.

— Вот поэтому-то и постарайся вести себя с ним, как с настоящим джентльменом. Это лучшее, что ты можешь для него сделать.

— Да, мэм.

Элла начала резать чеснок, а Маргарет, немного подумав, задала ей следующий вопрос:

— Миссис Элла, а вы об этом знали? До того, как пришлось вызвать доктора?

— Я знала еще до того, как он у нас поселился.

— У вас доброе сердце.

Элла подняла голову и взглянула в окно. Пар, собравшийся на стекле, стекал по нему большими каплями. Они скатывались, как дождинки… или как слезы по щекам.

После разговора с Маргарет Элла стала внимательно следить за аппетитом Рейнуотера. Теперь она замечала, сколько еды оставалось на его тарелке. Как-то раз, убирая со стола, она спросила, чем ему не понравилось жаркое.

— Ну что вы, миссис Баррон! Жаркое было превосходное. Просто мои глаза оказались больше желудка — я положил себе так много, что не смог съесть.

С этого обеда Дэвид стал съедать все, что лежало у него на тарелке. Элла было успокоилась, но тут же нашла новый повод для волнений. Она заметила, как мало Рейнуотер кладет себе еды — его порция оказалась меньше той, какую она обычно оставляла для Солли.

Элла не стала говорить об этом при сестрах Данн и мистере Хастингсе, тем более что сегодня последний был разочарован тем, что Рейнуотер отказался играть с ним в шахматы и сразу после обеда ушел к себе.

Прежде чем лечь, Элла решила посмотреть, чем занят ее постоялец. Обычно она этого не делала, потому что прекрасно понимала, что жильцы должны чувствовать себя в доме свободно. Но на этот раз она собралась нарушить собственное правило, так как знала, что Рейнуотер, если ему станет плохо, будет страдать молча, а к ней ни за что не обратится. Для себя Элла решила, что если не увидит под его дверью света, то не станет его тревожить, и в итоге Дэвид не узнает, что она волновалась. Если же она увидит свет, то просто заглянет к нему и задаст какой-нибудь вопрос. Например, поинтересуется чем-нибудь относительно Солли.

Поднявшись наверх, молодая женщина сразу заметила, что свет в комнате Рейнуотера горит. Стараясь ступать как можно тише, чтобы не потревожить других постояльцев, она подошла к его двери и тихонько постучала.

— Да?

— Это я, мистер Рейнуотер, — чуть ли не шепотом сказала Элла, тут же забывшая о своих планах. — С вами все в порядке?

— Да.

Дэвид не пригласил ее войти, и она сама спросила, можно ли ей это сделать.

— Прошу.

Элла открыла дверь и встала на пороге. Рейнуотер сидел на постели, хотя было ясно, что до этого он лежал. На подушке виднелась вмятина от головы, да и волосы у Дэвида были растрепаны. Он не разделся, только снял пиджак и ослабил подтяжки. Запонок на манжетах тоже не было. Ботинки стояли на полу рядом с кроватью.

Лицо Рейнуотера поразило Эллу восковой бледностью, однако это вполне могло объясняться резким светом электрической лампы.

Молодая женщина вошла в комнату, но не стала закрывать за собой дверь.

— Надеюсь, я вас не потревожила.

— Нет-нет, все в порядке.

— Я никак не могу решиться, стоит ли мне писать в одну из тех спецшкол, которые порекомендовал доктор Кинкэйд, и пришла спросить ваше мнение.

Несколько секунд Дэвид внимательно смотрел на нее, а потом вздохнул:

— Вы мне так и не поверили.

— Простите?..

— Вы не поверили, что все в порядке, когда я после обеда сразу ушел к себе. Поэтому и пришли сюда.

Элла смущенно улыбнулась:

— Что ж, я готова признаться.

— Неважная из вас лгунья.

— Я знаю.

— Но ведь это совсем неплохо — быть честной, правда?

Молодая женщина озабоченно сдвинула брови:

— Ну а на самом деле вы?..

— Хороший ли я лгун?

— Да нет же! Я не об этом. С вами правда в порядке?

— Да.

Элла кивнула на раскрытую книгу, которая лежала на столике около кровати.

— Так вы уединились, чтобы спокойно почитать? Что это?

— «Прощай, оружие! » Хемингуэя. Вы читали?

— Хотела бы, но времени ни на что не хватает.

— Великолепная вещь.

— Разве у нее не грустный конец?

— В аннотации сказано, что грустный и в то же время прекрасный. Я вам расскажу, когда дочитаю.

Чувствуя себя немного неловко, Элла шагнула назад и взялась за ручку двери.

— Прошу прощения за вторжение. Вы так мало ели за обедом, что я решила проверить… действительно ли с вами все в порядке.

— Признателен за заботу, но для опасений у вас нет никаких оснований.

— Ну что же… Тогда спокойной ночи, мистер Рейнуотер.

— Спокойной ночи, миссис Баррон.

Элла закрыла за собой дверь, но еще несколько минут стояла в темном коридоре, продолжая сжимать ручку. Правильно ли она поступила, когда сделала вид, что не заметила на столике рядом с книгой, его золотыми карманными часами и запонками шприц и пустую ампулу?

На следующее утро Элла по-прежнему мучилась сомнениями. Следует ли ей известить доктора Кинкэйда, который просил сообщать ему о малейшем изменении состояния своего родственника? Она уже готова была позвонить Мердоку Кинкэйду, но Рейнуотер вышел к завтраку.

— Что у нас сегодня? — весело спросил он у сестер Данн.

— Оладьи, — улыбнулась мисс Вайолет.

— Обожаю оладьи.

— Я тоже.

Мисс Перл, не желая отставать от сестры, добавила:

— И восхитительная мускатная дыня. Лучшей в этом сезоне мы не ели.

— Так вот в чем, оказывается, дело!

— О чем это вы, мистер Рейнуотер?

— Вы обе прекрасно выглядите, — улыбнулся Дэвид. — Конечно, все дело в мускатной дыне!

Сестры рассмеялись, а Рейнуотер перевел взгляд на Эллу, которая как раз наливала кофе в его чашку.

— Доброе утро, миссис Баррон.

— Доброе утро, мистер Рейнуотер. Надеюсь, вы хорошо спали.

— Прекрасно.

Однако Элла, взглянув на темные круги под его глазами, усомнилась в истинности этого заявления. Поел он, впрочем, хорошо, чем несколько успокоил молодую женщину. После завтрака, прихватив с собой коробку с костяшками домино и колоду карт, Рейнуотер увел Солли на веранду. Там они провели около часа.

— Ваш сын просто молодец! — похвалил он мальчика, когда привел его обратно к Элле.

— Он сделал сегодня что-нибудь особенное?

— Все, что он делает, само по себе особенное, миссис Баррон.

— Вы правы, — она немного помолчала и добавила: — То, о чем я спрашивала вас вчера вечером, было не просто предлогом для того, чтобы войти. Мне на самом деле хотелось узнать ваше мнение.

— Это вы о спецшколах?

— Как вы полагаете, стоит мне написать туда и узнать все насчет обучения?

— Вреда от этого точно не будет.

— Вы правы. Не знаю только, смогу ли я расстаться с Солли…

— До тех пор, пока вы все не узнаете о жизни в такой школе, вы не сможете принять решение. Мерди, по его собственному признанию, мало что известно о детях, подобных Солли, ну а те, кто работает в этих учебных заведениях, могут помочь вам определиться.

Элла задумчиво кивнула:

— Пожалуй, я напишу в несколько школ.

— Прекрасно, — судя по всему, он был доволен этим ответом.

Дэвид извинился и сказал, что поднимется к себе в комнату. Не успел он дойти до лестницы, как Элла вновь окликнула его:

— Мистер Рейнуотер, принести вам что-нибудь?

— Например? — очевидно, вопрос его озадачил.

— Ну, скажем, стакан холодного чая.

— Нет, благодарю вас.

— Но ведь очень жарко!

— Я не хочу пить.

Он сделал еще несколько шагов. На этот раз, как показалось Элле, чуть медленнее.

— Вы действительно чувствуете себя хорошо? Вам…

Рейнуотер быстро повернулся:

— Со мной все в порядке!

Это было сказано с раздражением, и Элла тут же умолкла. Взяв Солли за руку, она увела на кухню и закрыла за собой дверь.

После ланча Элла решила сходить с Солли в магазин. Во-первых, им обоим не мешало прогуляться, а во-вторых, нужно же было провести какое-то время вне дома.

Солнце палило нещадно, так что к тому моменту, когда они дошли до цели, Элла уже пожалела о том, что затеяла эту прогулку. Впрочем, в самом магазине было относительно прохладно. Оставив Солли созерцать вращающийся вентилятор, Элла стала подбирать то, что ей нужно, по заранее составленному списку.

— На сегодня все, миссис Баррон?

— Да, благодарю вас. Ах, нет! Постойте! Две бутылки газированной воды, пожалуйста.

Бакалейщик взглянул на Солли, который стоял как завороженный, но при этом ритмично покачивал головой.

— Конечно. Открыть?

— Да, откройте.

Широченная рука протянулась над плечом Эллы, и по прилавку покатилось несколько монет.

— Я плачу.

Обернувшись, молодая женщина оказалась лицом к лицу с Конрадом Эллисом.

— Давненько не виделись, Элла.

— Здравствуй, Конрад.

Бывший одноклассник окинул ее взглядом, от которого у Эллы по коже побежали мурашки.

— Хорошо выглядишь. Не теряешь форму.

Элла промолчала. Поняв, что ей неловко, Конрад широко улыбнулся. Он повернулся к мистеру Рэндаллу и повторил:

— За воду плачу я.

— Спасибо, Конрад, — сухо поблагодарила Элла, — но мистер Рэндалл запишет обе бутылки на мой счет.

Потянувшись через прилавок, Конрад похлопал бакалейщика по руке:

— Мистер Рэндалл не откажет мне в этой маленькой любезности, не так ли?

Хозяин магазина нервно улыбнулся:

— Я уже закрыл ваш счет, миссис Баррон.

Это было неправдой, но видно было, как ему не хочется рассердить Конрада Эллиса, а тем паче поссориться с ним. Смахнув с прилавка монеты, мистер Рэндалл быстро достал из холодильника две бутылки газированной воды. Так же торопливо он открыл их и поставил на прилавок.

— Спасибо за покупки. Сейчас их упакуют, и сын Маргарет отнесет все к вам домой.

— Благодарю вас.

Мистер Рэндалл искоса взглянул на Конрада и исчез в подсобном помещении своего магазина.

Элла взяла Солли за руку и направилась к двери. Кроме них с Конрадом, покупателей не было, и Элла этому порадовалась — она не хотела, чтобы их разговор кто-либо слышал. С другой стороны, с уходом продавца она оказалась с Эллисом практически один на один — Солли ведь нельзя было принимать в расчет. Ситуация ее нервировала. Нужно было поскорее уходить.

— А как же вода? — спросил Конрад, когда она проходила мимо.

— Спасибо, я передумала.

— Вот оно что! Брось, Элла. — Он попытался придержать ее за руку, но молодая женщина резко отпрянула.

Конрад расхохотался:

— В чем дело? Не хочешь поболтать со старым другом?

— Не сегодня. Мне нужно домой.

— Все готовишь и стираешь на других?

— Я делаю то, что позволяет мне содержать себя и своего сына.

— И только? — Он презрительно фыркнул. — Ты слишком хороша для такого рода занятий. Не пыталась подыскать что-нибудь получше?

— Нет.

— А может быть, все-таки поищешь? — Он снова попытался взять ее за руку.

Элла попыталась обойти Конрада, но он стоял как скала.

— Дай мне пройти.

— Ты что-нибудь знаешь о своем бывшем муженьке?

Элла сделала шаг вправо, и Конрад быстро переместился туда же.

— Он ведь просто сбежал, не так ли? Не понравилось, должно быть, что его сына считают в городе дурачком.

Элла вздрогнула, когда Конрад наклонился и оказался лицом к лицу с Солли, который смотрел словно сквозь него.

— А кстати, что с ним такое? — Он помахал рукой перед лицом мальчика. — Эй, там! Есть кто-нибудь дома?

— Прекрати! — Элла попробовала оттолкнуть Конрада, но это было все равно что пытаться сдвинуть с места паровоз.

Схватив ее за кисти, он прижал их к груди, с ухмылкой наблюдая за тщетными попытками молодой женщины освободиться.

— Дай мне пройти!

— Что мне в тебе нравится, так это твоя независимость. Даже бегство мужа не заставило тебя измениться. Конечно, тут еще твой ребенок… Впрочем, теперь я точно знаю, что не всем слухам следует верить. Знаешь, что о нем болтают в городе? Что у него постоянно течет с-слюна, а еще что он до сих пор п-пачкает себе штаны.

— Вам бы нужно позаниматься с логопедом. Заикание сейчас успешно лечат, мистер Эллис, — сказал Дэвид Рейнуотер, только что вошедший в магазин.

Увидев его, Элла чуть не вскрикнула от радости. Конрад выпустил ее руки и оглянулся, чтобы посмотреть, кто это такой смелый испортил ему замечательное развлечение и посмел дать дерзкий совет.

— Добрый день, миссис Баррон. — Рейнуотер вежливо коснулся шляпы, вклиниваясь между Эллой и Конрадом.

Молодая женщина с трудом восстановила дыхание.

— Вы хотите что-то купить, мистер Рейнуотер?

— Нет. Маргарет сказала, что вы пошли в магазин. Поскольку у меня тоже были дела неподалеку, я решил на обратном пути захватить вас с Солли.

— Очень мило с вашей стороны. Благодарю вас.

Он сделал жест, приглашая Эллу к двери и потом на улицу, к машине.

Но Конрад Эллис был из числа тех людей, которые считают, что последнее слово всегда и везде за ними. Он положил руку на плечо Рейнуотера:

— Эй! Я о тебе уже слышал.

— Я о вас тоже наслышан.

— То, что слышал я, мне не очень понравилось.

— Ну что же. Значит, и в этом мы полностью совпадаем.

Как только до Конрада дошел смысл сказанного, его глаза злобно прищурились, а родимое пятно на лице побагровело.

— Ты новый постоялец Эллы.

— Да, я снимаю комнату в пансионе миссис Баррон.

Конрад расплылся в мерзкой ухмылке.

— А что еще ты там делаешь?

Рейнуотер не стал отвечать на этот хамский вопрос, но Элла заметила, как закаменел его подбородок. Конрад весил фунтов на пятьдесят[3] больше, чем сам Дэвид, однако Рейнуотер вовсе не выглядел испуганным.

— Прошу вас, мистер Эллис, дайте нам пройти.

— Ладно, ладно. В чем проблема? Я ведь только хотел купить Элле и ее слабоумному ребенку минеральную воду. Хотел сделать ей что-нибудь приятное. — Он продолжал смотреть на них все с той же мерзкой ухмылкой. — А выходит, это ты стараешься для Эллы. Делаешь ей приятное? И как часто? Может быть, каждую ночь?

Рейнуотер мягко, но решительно подтолкнул Эллу, направляя ее к двери. Они уже совсем было собрались выйти из магазина, но тут Конрад снова опустил руку на плечо Дэвида:

— Думаешь, если ты родственник доктора Кинкэйда, то тебе позволено совать нос в чужие дела? Это не так. Мы здесь не любим назойливых чужаков. Если тебе нравится якшаться с неграми и белыми, которые ничуть не лучше черномазых, и ты решил мешать приличным людям делать их дела, отправляйся куда-нибудь еще и избавь меня от удовольствия изуродовать тебя.

Пока шли к машине, они не сказали друг другу ни слова. Лишь когда все сели, Рейнуотер заметил:

— Он бы здорово порадовался, если бы знал, что вы расстроены.

— Я совершенно не расстроена.

— Но вы дрожите.

Элла взглянула на свои руки и вынуждена была согласиться: Дэвид прав. Попытавшись унять дрожь, она крепко сжала ладони.

Солли вдруг пронзительно закричал. Мало того, он попытался скинуть с себя ботинки. Когда Элле наконец удалось зафиксировать его ноги, она увидела, что один ботинок чуть-чуть запачкан. Пятнышко было почти незаметным, однако этого хватило для того, чтобы вызвать у Солли очередной приступ. Он пинался, размахивал руками и вопил во всю силу своих легких.

Элла быстро сдернула ботинок, который так разнервировал сына. Солли тут же перестал кричать. Теперь он раскачивался взад и вперед, и его голова ритмично стукалась о подголовник сиденья, хотя и несильно. Впрочем, мальчика это, похоже, не беспокоило, так что унимать его Элла не стала.

Когда острый момент взрыва агрессии прошел, Рейнуотер спросил у Эллы, не собирается ли она еще куда-нибудь заехать по делам, но молодой женщине хотелось только одного — поскорее оказаться дома. Она надеялась, что там, с головой окунувшись в привычные заботы, она сможет забыть и Конрада Эллиса, и те ужасные, оскорбительные слова, которые она от него услышала.

Рейнуотера, напротив, ни стычка с Конрадом, ни припадок Солли, похоже, не встревожили. Он спокойно вел машину, то и дело приветствуя своих знакомых. Элла, конечно, предпочла бы избежать этих встреч. А вдруг те, кто видит ее в машине с Рейнуотером, на самом деле поверят в то, что между ними что-то есть? Вдруг это убедит их в том, что она уступила этому мужчине?

До сих пор, насколько ей было известно, никто, кроме Конрада, не намекал на что-либо подобное, а Эллису никто не поверит. Однако сама мысль о том, что ее личная жизнь может стать объектом сплетен, привела Эллу в отчаяние.

— Не стоит так переживать, — негромко сказал, не отрывая глаза от дороги, Рейнуотер.

— Припадки у Солли становятся с каждым разом сильнее. Мне все труднее с ним справляться.

— Я говорю не о вашем сыне, а о Конраде Эллисе. Выбросьте это из головы.

— Выбросить из головы? Если бы вы слышали те ужасные вещи, которые он говорил о Солли…

— Я слышал. Конрад чувствует свою силу и вашу беспомощность перед ним. Если будете сердиться или переживать из-за этого, вы только польстите его самолюбию. Лучший способ защиты, если не удается избежать встречи с такими людьми, — просто не замечать их.

— То есть поступать так, как поступили вы, — она сказала это резко, едва ли не осуждающе.

Впрочем, и на это Рейнуотер отреагировал с присущим ему спокойствием:

— Разумеется, я не мог проигнорировать то, что было сказано в наш адрес. Однако я не стал говорить с Эллисом в том же духе, чего ему, без сомнения, очень хотелось. Начни я отвечать на его гнусности, Конрад наверняка посчитал бы, что у него есть предлог для того, чтобы наброситься на меня.

— Ему ничего не стоило справиться с вами.

— Это так, — пожал плечами Рейнуотер. — В драке я бы наверняка оказался побежденным. Но ведь он так и не полез в драку, правда?

Элла вспомнила ту непреклонную решимость, с какой Рейнуотер смотрел на Конрада. Должно быть, Эллис тоже это понял. Не зря же он убрал руку с плеча Дэвида и сделал шаг назад, дав им дорогу.

Конрад всегда был агрессивным, а родители с самого раннего детства твердили ему, что он лучше всех, умнее всех, сильнее всех. Элла не помнила ни одного случая, чтобы Конрад уклонился от драки. Неужели на этот раз Эллис испугался того, что увидел в глазах Дэвида Рейнуотера? А увидел он там силу и решимость человека, которому нечего терять. Как бы то ни было, Конрад при всей своей агрессивности в данном случае предпочел не связываться с противником, который физически был заведомо слабее, чем он сам.

Как только Рейнуотер затормозил перед ее домом, Элла быстро вышла из машины. Не хватало только, чтобы он открыл ей дверцу и предложил руку — для тех, кто это увидит, сие станет еще одним доказательством их предполагаемой связи.

Она вошла в дом и сразу отправилась на кухню. Солли в одних носках шел рядом с ней. На кухне Маргарет и ее сын Джимми разбирали покупки, только что доставленные из бакалейного магазина.

Увидев Эллу, Маргарет заворчала на Джимми, а потом дала ему подзатыльник.

— Я его уже отругала за то, что оставил вас наедине с этим подлецом Эллисом в магазине. Похоже, мерзавец здорово потрепал вам нервы.

— Вовсе нет, Маргарет. Все в порядке.

— Ну надо же! — фыркнула служанка. — Этот парень с детства был разбойником. И он не стал ничуть лучше с тех пор, как вы дали ему отставку.

Услышав сзади шум, Элла обернулась. Оказывается, Рейнуотер прошел за ней на кухню. В руках он держал ботинки Солли.

— Вы забыли это в машине, миссис Баррон. — Он спокойно смотрел на Эллу.

Молодая женщина взяла протянутые ей ботинки:

— Благодарю вас, мистер Рейнуотер.

Взгляд Дэвида показался ей вопросительным, но Элла снова повернулась к Маргарет. Та подтолкнула вперед своего сына:

— А это мой парнишка, Джимми. Знакомься, Джимми, это мистер Рейнуотер.

Джимми вежливо кивнул и тут же пошел к двери, словно опасаясь, что мать опять вернется к неприятному для него разговору.

— Знаете что, Маргарет? — спросил между тем Рейнуотер. — Я хотел бы подольститься к вам ради сегодняшнего десерта. Если я наберу сейчас персиков, вы приготовите что-нибудь вкусное?

— Да вам вовсе и не нужно мне льстить! Я с удовольствием испеку пирожные с фруктами.

Рейнуотер собрал в саду спелые персики, и Маргарет приготовила прекрасный десерт. Однако Дэвид не успел его попробовать за обедом.

Телефонный звонок раздался, как только все сели за стол. Элла взяла трубку.

— Привет, Элла, это Олли. Позови, пожалуйста, Дэвида.

Выходит, ее постоялец для них уже просто Дэвид. Впрочем, в голосе Олли было слышно такое нетерпение, что она не удержалась и спросила, не случилось ли что-нибудь.

— Нет. Если Дэвид дома, позови его, пожалуйста.

— Подожди.

Элла, озадаченная и встревоженная, вернулась в столовую, где как раз подавали первое блюдо.

— Мистер Рейнуотер, вас просят к телефону.

Он тут же встал, положив салфетку рядом с тарелкой. Извинившись перед сестрами Данн и мистером Хастингсом, Дэвид вышел из столовой в коридор. Там на столике под лестницей стоял телефонный аппарат.

— Кто это? — спросил он тем не менее у Эллы.

— Олли Томпсон.

Несколько секунд Рейнуотер напряженно слушал то, что говорил на другом конце провода собеседник. Элле эти несколько секунд показались вечностью.

— Сейчас приеду, — сказал он наконец и положил трубку.

Даже не глянув в сторону столовой, Дэвид пошел к входной двери.

— Вы уезжаете? Куда? Что случилось?

— Расскажу, когда вернусь. — Он взял шляпу и вышел на улицу.

Время тянулось невыносимо медленно. Когда Элла вернулась в столовую одна, сестры Данн засыпали ее вопросами.

— Что произошло? — воззрилась на нее мисс Вайолет.

— Где мистер Рейнуотер? — поддержала ее мисс Перл.

— Он не будет обедать?

— А когда вернется?

— Мистер Рейнуотер уехал к кому-то из друзей. Он там срочно нужен. Ну что, можно подавать десерт? — Равнодушие Эллы было напускным, однако сестры, похоже, успокоились.

— Но он ведь ничего не успел съесть! — воскликнула мисс Перл. — Впрочем, как это похоже на мистера Рейнуотера — броситься на помощь другу по первому же звонку. Такой приятный молодой человек!

— И к тому же весьма сообразительный, — заметил Честер Хастингс, протягивая руку еще за одним пирожным. — Заранее умеет просчитывать все мои ходы в шахматах. Прошу вас, мисс Перл, передайте, пожалуйста, молочник.

После обеда Элла оставила Маргарет убираться в столовой, а сама повела Солли в его спальню. Недавний приступ, казалось, полностью лишил мальчика энергии. Он даже не протестовал, когда мать стала сама надевать на него пижаму, не размахивал руками, не отталкивал ее.

Сын быстро заснул, и Элла спустилась вниз. Она была рада увидеть, что постояльцы разошлись по своим комнатам. В обеих гостиных было темно. Свет горел лишь на кухне. Маргарет, стоя у раковины, заматывала палец бинтом.

— Что случилось?

— Да вот порезалась этим здоровенным ножом.

— Кровь идет? Хочешь, я позвоню доктору Кинкэйду и попрошу его приехать?

— Еще чего! Из-за такой ерунды будем беспокоить доктора! Когда вернусь домой, перевяжу как следует.

— Ну так и иди домой.

— Я еще не домыла посуду.

— Как ты ее собираешься домывать с порезанным пальцем?

Маргарет попыталась настоять на своем, но Элла не стала ее слушать. В конце концов служанка стала собираться, причитая по поводу того, что оставляет хозяйке так много работы. Она ушла, и Элла порадовалась тому, что осталась одна. День сегодня выдался трудный, и молодой женщине не хотелось отвечать на расспросы Маргарет, что сказал ей Конрад и что ему ответила она. Не желала Элла обсуждать и тот телефонный звонок, после которого Рейнуотер так внезапно уехал.

Без всякого аппетита Элла съела свой обед. Интересно, что там могло случиться у Томпсонов? Рейнуотера не было уже больше двух часов. Где он сейчас? Куда и зачем отправился так поспешно?

Элла домывала посуду, когда с улицы донесся шум мотора. Она быстро вытерла руки и бросилась открывать входную дверь. Дэвид Рейнуотер уже стоял на пороге.

Он шагнул внутрь, закрыл за собой дверь и тут же задвинул засов. Затем Дэвид выключил свет на веранде и в коридоре. Элла, чувствуя, как он напряжен, молчала.

Через несколько минут Рейнуотера, что называется, отпустило. Внутреннее напряжение ушло. Он снял шляпу, повернулся к Элле и негромко спросил:

— Ну что, осталось для меня хоть одно пирожное?

Они прошли на кухню, и Элла показала на стол:

— Все осталось. — Она плотно прикрыла за собой кухонную дверь. — Что вам положить?

Он лишь покачал головой:

— Немного десерта, и все. Как-никак, это я уговорил Маргарет испечь пирожные. Даже не попробовать их было бы с моей стороны неучтиво. А кстати, где Маргарет?