Кейтлин Рубино-Бродвей – Обычная магия 6 страница

Прозвенел звонок на обед, но Бекки подняла три пальца и ее студенты направились друг на друга. Мы прилипли к окнам и смотрели, пока мисс МакКартни ледяным тоном не приказала нам убираться.

–– Наконец-то мы добрались до чего-то хорошего, –– произнес Фред. Мы сгруппировались вокруг нашего стола в столовой, склонившись так, будто мы обнаружили какой-то большой секрет, и подозреваю, что этим секретом были небольшой горшок с овощным супом и копченый сыр. Я слишком проголодалась, поэтому решилась отведать это. Ну, по крайней мере я знала, что пробую. Что-то простецкое. Столовая гудела детьми, кричащими и набивающими свои желудки. Я заметила несколько студентов старшего возраста, наблюдающих за нами и хихикающих. –– Я могу побороться, –– продолжил Фред с преувеличенной небрежностью. Впервые в тот день он выглядел расслабленным. –– Я имею в виду... у меня... я вырос с тремя братьями.

–– Я не знала, что мы должны будем бороться. –– Фрэн заламывала руки. Ее лицо было таким бледным, похоже, она собиралась упасть в обморок. –– Я не знаю, как бороться.

–– Вот почему мы и ходим на уроки, –– сказала я ей. –– Они собираются нас научить.

–– А если ты забьешь на борьбу, я уверен, что они научат тебя, как правильно стоять на аукционной площадке, –– добавил Питер, не отрывая глаз от книги.

Одна из девочек-маджидок хихикнула. Я бросила в Питера булочкой. Он поднял голову, удивившись, когда та отскочила от его головы.

–– Но это так. Не злись.

Питер посмотрел на Фрэн, и быстро опустил голову обратно в книгу, чиркая в ней карандашом с удвоенной силой.

–– О, пожалуйста, ей нужно этому научиться, –– произнесла одна из девочек-маджидок... Найжа, я думаю, хотя не уверена. Им нравилось постоянно меняться местами.

–– Эбби. –– Это был Нейт, его губы были сжаты в тонкую линию, которая придавала ему раздраженный угрюмый вид. –– Ты опаздываешь.

–– Я? –– спросила я.

–– Просто пойдем со мной. –– Он повернулся и рванул к двойным дверям. Я пожала плечами любопытным взглядам за столом и поспешила за ним. В кухне было так же жарко, как я помнила, но не так сумасшедше как накануне вечером.

Повариха Белла была у плиты.

–– Это Эбигейл?

–– Да, Шеф. –– Нейт толкнул меня к ней, а сам устремился к раковине.

Я подошла к Поварихе Белле, внезапно разнервничавшись. Ее внимание было сосредоточено на большой черной сковородке, на которой шипело горячее масло.

–– Вчера вечером ты сказала, что хочешь помочь.

Я смущенно огляделась. Все другие дети были заняты.

–– Да.

–– Неужели ты думала, что нам помощь нужна только на один вечер?

–– А, нет? –– сказала я, чувствуя себя так, будто сдаю тест и проваливаю его.

–– Ты думаешь, что посуда пачкается только раз в году?

–– Нет, –– затем я добавила, –– Шеф.

–– Твое предложение помощи отменяется?

–– Нет.

И наконец Повариха Белла посмотрела на меня так, будто отмеряет меня для своего блюда. Затем она резко кивнула в сторону раковины.

–– Тогда помогай. И завяжи сзади свои волосы.

Я поплелась к раковине, завязывая волосы так быстро, как только могла. Нейт бросил мне губку, но я не поймала ее, и она влажно шмякнулась об мою руку. Он ухмыльнулся.

–– Не опаздывай к обеду.

После обеда в пустом обеденном зале меня поджидала Бекки. Одним беглым взглядом она окинула мою забрызганную юбку и сморщенные руки.

–– Ты опоздала.

–– Я знаю, простите, я...

Она ринулась мимо меня в кухню, прежде чем я успела закончить. Дверь распахнулась, и я услышала низкий голос:

–– Буду благодарна, если ты не станешь изнурять моих учеников перед моим уроком, Арабелла.

–– Девочка предложила помощь, –– бросила в ответ Повариха Белла. –– Если она утомится, моя несколько тарелок...

Но Бекки уже шагала обратно в столовую.

–– В следующий раз следи за временем!! –– Она взяла меня за руку и без промедления повела на улицу.

Остальная часть класса была во внутреннем дворе... Фред вышагивал вперед и назад, бросая взгляды на всех вокруг, в то время как Фрэн снова ушла в себя как черепаха. Не думаю, что Питер даже обращал внимание на происходящее. В стороне стояли мисс Мёрфи и Димитрий.

–– Прошу прощения за задержку, –– сказала Бекки. –– Мне потребовалась минута, чтобы пробежаться по расписанию с нашим уважаемым поваром.

–– Откровенно говоря, вам следует полюбезней относиться к женщине, которая для вас готовит, –– заметила мисс Мёрфи.

–– А ей следует внимательнее относиться к тому, что мне нужны мои ученики. Ладно, –– объявила Бекки, потирая руки, –– перестаньте кукситься. Прямо как настоящие студенты. Мы намеренно ни с чем новым вас не знакомим; считается, что это дает вам почувствовать себя нормальными. –– Она улыбнулась мисс Мёрфи. –– Вы готовы их немного растормошить?

Мисс Мёрфи хрустнула костяшками пальцев. Димитрий повращал плечами, разминаясь. В классах над нами распахнулись окна, и дети высунулись, расталкивая друг друга, чтобы получить лучший обзор. Бекки не обратила на это внимания.

–– Теперь мы на некоторое время лишим вас этого, но я выяснила, что если вам устраивать предварительный просмотр ваших возможностей, то это помогает с мотивацией. Зовите это практической демонстрацией. Мальчики и девочки, вам всем надо немного отступить назад. –– Мы сделали пару шагов назад; Бекки помахала нам, и мы еще немного отступили, пока она не показала большой палец вверх..

Позади Бекки мисс Мёрфи внезапно вспыхнула пламенем, так чисто и профессионально, что у нее явно, по крайней мере, шестой уровень... и такой шестой, которому, очевидно, предшествовало длительное обучение. Обычно было необходимо произнести заклинание и сделать какое-нибудь движение; и только при серьезном обучении можно было щелкнуть заклинанием, как выключателем. Красные и оранжевые волны волшебства полыхали вокруг нее как факел, и она протянула руки, сосредоточив огонь на ладонях, кормя его, пока он не стал слишком ярким, что на него стало больно смотреть.

–– К настоящему времени вы все знаете, что вы как простаки не можете творить магию. Это простой ответ, который все знают. Но это только половина правды. –– Бекки остановилась и улыбнулась нам. –– А какова другая, спросите вы.

Миссис Мёрфи швырнула огненный шар в Бекки.

Фрэн закричала. Фред чертыхнулся очень и очень громко. Мисс Мёрфи цыкнула на него.

–– Следите за языком, мистер Рендаллс.

Моей первой мыслью... помимо ушедшего в пятки сердца... было подбежать и отпихнуть Бекки, упасть и откатиться, это было стандартной процедурой для несовершеннолетних детей, когда нельзя ничего потушить. Но Питер схватил меня за руку и удержал. В глазах мисс Мёрфи горело веселье, когда она продолжала поливать Бекки пламенем, которое уже поднималось практически до третьего этажа. Потребовалась секунда, чтобы понять, что крики, раздающиеся в моих ушах, исходят от учеников, высунувшихся в окна.

Мисс Мёрфи отозвала огонь и Бекки вышла из него. Потребовалось несколько секунд для того, чтобы паника улеглась, и я поняла то, что она говорила Бекки:

–– Простаки не могут творить магию. Но и магия не может влиять на простаков.

Она все еще полыхала, хотя дело обстояло немного не так. Ее одежда горела – рукава тлели и осыпались пеплом – но Бекки была в порядке. Странно видеть, как огонь крутится вокруг ее ног, вихрится в волосах, и не имеет никакого эффекта. Она провела рукой по волосам, заставив пламенные искры волшебства пролиться на землю, и вышла к нам. Теперь я была так близко к огню, что влажная юбка начала высыхать, но… я не чувствовала никакого жара. Я чуяла запах подпаленной ткани рубашки Бекки, но ничего не чувствовала. Странно.

–– Урок номер один, –– произнесла Бекки. Она все еще стояла в огне, а Димитрий смеялся. –– Вложите деньги в волшебную одежду. Она дорогая, но прочная, и, пока у вас есть наличные деньги, большинству магазинов все равно, кому они продают. Я обещаю, что это в конечном итоге сэкономит ваши деньги.

–– Это урок номер один? –– отметила миссис Мерфи.

–– Урок номер два, –– продолжила Бекки. –– Есть различие между волшебством, не воздействующим на вас, и волшебством, не воздействующим на вещи вокруг вас. Или на вас, в зависимости от обстоятельств. –– Она сунула руку в огонь, тот все еще питался ее рубашкой. –– Между волшебным огнем, который не трогает нас, и магией, которая разжигает настоящий огонь, воспламеняющий все подряд, есть большая разница. Между волшебством, вытягивающим воздух из легких, и таким, которое высасывает воздух из комнаты. –– Мисс Мёрфи отклонила огонь, раздался низкий, ворчливый звук, будто ступает огр, и земля начала дрожать. –– Часть этого урока — Бекки повысила голос, чтобы перекричать грохот, когда мы изо всех сил пытались удержаться на ногах, — обучить вас находить различие.

Она кивнула миссис Мерфи и нырнула к земле.

–– Вы можете спросить почему, –– продолжила Бекки, когда Питер поднял руку. –– Работа. Вы все собираетесь вырасти, а это означает получить рабочие места и стать ответственными взрослыми. Хотите верьте, хотите нет, есть места, где требуются люди, не испорченные волшебством. Музеи, гильдии – возможно даже владельцы частных коллекций – ищут кого-то, кто не заболеет от сортировки магического инвентаря. Эта работа означает находиться среди большого количества экспонатов, большого количества сильного волшебства в замкнутом пространстве, для нормального человека это может быть по-настоящему опасным.

Димитрий бросил ей полотенце, и Бекки счистила сажу с лица и рук.

–– Спасибо. Есть также искатели приключений, и я знаю, что вы все про них знаете. Некоторые – не много, но все же – готовы нанять простака и поделиться с ним. Даже заплатить деньги, которые пригодятся выжившим, если вы готовы рискнуть. Таким образом, мы собираемся научить вас знаниям о различных типах волшебства, и как их определять. И тому, каково различие между заклинанием и чарами. Или как определить защитную последовательность, чтобы узнать, где пролезть, не поднимая тревогу.

–– Некоторые приключенцы, однако, не хотят ничего платить за простаков. Они не думают, что им придется вкладывать в них капитал, ведь прежде чем король Стив занял трон, было обыкновением «отдавать простаков в хорошие руки». И они не принимают «нет» за ответ. Многие даже не дадут вам выбора в этом вопросе. –– (Дети, высовывающиеся из окон, начали кричать: «Хватай ее, Димитрий! » и «Пятерку на Бекки! »), –– Когда это происходит — Димитрий принюхался и топнул копытом по земле — ну, вы просто оказываетесь перед необходимостью знать, как защитить себя. Это подводит нас к следующей части нашего урока...

Димитрий рванул к ней, но Бекки уже двигалась, вытаскивая ремень и хлеща им, в следующую секунду отскакивая в сторону. Ее запястье щелкнуло, почти лениво, а ремень вспыхнул, обвившись о лодыжку Димитрия. От черных пут поднялась ледяная корка, обернувшаяся вокруг его ноги, он выдохнул холодные белые облачка. Мисс Мёрфи появилась позади нас и заставила отступить назад, так как Бекки сильно дернула... достаточно сильно, чтобы нога оказалась на весу, но не достаточно сильно, чтобы заставить его упасть. Димитрий подмигнул Бекки и дернул ногу назад. Смеясь, она удержалась и позволила инерции увлечь ее, скользнула под его руками за пределы его досягаемости и бросилась бежать.

Димитрий скинул путы, игнорируя сосульки, застывшие в его волосах, и понесся за ней. Земля дрожала под его копытами. Он был быстр, но Бекки бежала, ее длинные ноги быстро увеличивали расстояние, она даже не запыхалась. Она влетела в здание, возникшее в следующую секунду перед нею, чтобы оттолкнуться от стены, развернуться и успеть схватить Димитрия за рога. Через мгновение она запрыгнула ему на спину, но ненадолго, потому что он крутанулся, достаточно сильно, что я была удивлен, как она не полетела прочь. Она держалась за его рожки, но он сбросил ее, крутя головой и падая с ней на землю. Она рассчитывала на его попытку избавиться от нее, и использовала ее, чтобы победить.

Они развалились на траве, смеясь. Бекки протянула ему руку, когда он встал.

–– Я выиграла.

Димитрий рывком поставил ее на ноги и стряхнул траву с ее плеч.

–– Нет, я позволю тебе хорошо выглядеть перед новичками. Плюс ты все еще должна мне с прошлого раза. Я вычту это из твоего счета.

Бекки толкнула его и повернулась к нам.

–– Самооборона, –– объявила она, снова становясь учителем. –– Да, вы будете изучать, как бороться и защищать себя. Но обо всем по порядку. Мы пробежимся по простым маневрам, методам спасения, что делать, если вас схватили. Мы не будем пока заниматься ни с кем таким, — она кивнула на Димитрия — некоторое время. Только когда я узнаю вас всех немного лучше. Только когда я поверю, что вы не испугаетесь.

–– Переходим к следующей части нашего занятия. –– Бекки свистнула и дети в окнах успокоились. Было странно, что внутренний двор так быстро перешел от бодрых выкриков к мертвой тишине. –– И это самая важная часть, мальчики и девочки. Используйте ваше знание ответственно.

Бекки осмотрела нас.

–– Защищающие заклинания на нас не срабатывают, и охранки, и чары. Мы можем пройти прямо в банковское хранилище, в чей-нибудь дом. Быть простаком означает больше, чем бессилие магии над нами. Это означает, что вы можете красть – вы можете причинить боль – и вас не нельзя наказать. Обычные тюрьмы? Они не могут удержать нас. Мы можем перейти через зачарованные границы. Нас нельзя сослать. Люди боятся вас, и они должны, потому что вы не можете управлять собой. И именно это в конечном счете делает вас опасными.

На ее лице ничего веселого или игривого не отражалось. Бекки была такой суровой и жесткой, что нить страха поползла по моему позвоночнику.

–– Теперь, я надеюсь, что вы чему-нибудь научитесь на этот уроке. Я надеюсь, что вы насладитесь, но... зарубите себе на носу, здесь не место для безделья. То, что вы делаете, отражается на всех других простаках за пределами школы. Если я поймаю вас на том, что вы делаете то, что мне не нравится, вас исключат. Школа все равно позаботится о вас, накормит вас, поможет вам найти место, если вы захотите, но ваши дни в качестве учеников будут окончены. Вы все поняли?

Мы поняли.

–– Хорошо. –– Бекки улыбнулась. –– А кто теперь хочет поуворачиваться от огненных шаров во дворе?

Начало учебного года было занятым и слилось в одно сплошное пятно... все двигались, все новое, а мы – новички, задыхались, лишь бы не отставать от других.

Поначалу было трудновато, потому что мы ни на минутку не присаживались. Утренние уроки были тихими, нормальными и постоянными, но как только мы добирались до занятий Бекки, то забывали об этом. Понедельники, среды и пятницы были днями самообороны, днями, когда мы никогда не переставали бежать, подскакивать, бежать, прятаться, и снова бежать, пока наши ноги не подкашивались. Даже когда мы просто учились, Бекки пыталась держать нас в движении. Она не могла описать, как прорываться через барьер, мы должны были бежать, чтобы лично убедиться. Она не говорила нам, что означали защитные камни, она разбрасывала пять раскаленных штуковин по внутреннему дворику и велела нам охотиться за тем, что давал дымную магию. Конечно, это было нехорошо, но мы начали подшучивать, что история с мисс МакКартни просто отдыхала.

Эйла, другая сестра-маджидка, наконец, сломалась во время субботнего урока – да, верно, мы занимались с Бекки каждый свободный день, включая выходные – и потребовала:

–– Почему мы должны так много работать?

–– Что ты будешь делать, если кто-то решит тебя схватить? –– поинтересовалась Бекки. – Ты слишком мала, чтобы сражаться, даже если бы знала как.

Самая сложная часть в самообороне была та, где Бекки отрабатывала движения с Димитрием, а потом делила нас на пары, чтобы мы пытались нападать друг на друга. Это казалось забавным и заманчивым, и если честно, мы не доходили до той точки, где могли причинить друг другу боль. Только если не состояли в паре с Цезарем. Никто не хотел иметь с ним дела. Обычно все старались найти любого партнера, лишь бы не его. Первые два урока маджидки пытались запугивать Фрэн, чтобы та встала с ним в пару, что дико разозлило Бекки, поэтому она заставила нас бежать дополнительные круги за то, что «никто не заступился». Потом она поставила обеих сестер с Цезарем, которому, между прочим, было все равно.

Остальные равномерно распределились на игровой площадке. Маджидкам понравилось дразнить людей, заставлять подчиняться; терпеть их было не так уж и забавно, учитывая то, что Бекки назвала это «эффективной стратегией борьбы». Фред никогда не обижал девочек, и нельзя было рассчитывать, что Фрэн вообще кого-нибудь ударит. Лучшее, что было у меня, это выносливость. Все мы думали, что Питер будет жесток из-за своей горечи, которая, казалось, поглощала каждый момент его бодрствования. Но если он и бил, то не очень сильно. Было всегда достаточно сообщить, что он победил. Вместо этого он предпочитал указывать на слабые места и говорить, как он собирался использовать их в своих интересах. Это предоставляло возможность менее щепетильным... скажем, сознательно допускать ошибку, а затем использовать время, когда Питер останавливался и брюзжал, чтобы повалить его на землю.

Проблема с Цезарем состояла в том, что он грязно боролся. Кусал, тянул за волосы, выкручивал пальцы, ради победы он делал все. Это означало, что побеждал он всегда, а это в свою очередь выводило нас на очень информативный урок о том, как лечить человеческий укус.

Вначале было тихо, Бекки учила нас, как выкрутиться из захвата. Она исправляла положение одной из сестер, когда Фрэн внезапно вскрикнула. Цезарь повалил ее на землю, и это была уже и не практика, и не забава, потому что он причинял ей боль. Я обвинила Цезаря и сцепилась с ним... я вообще-то довольно хорошо боролась; оказывается, многим важно, куда бить... и мы покатились. А затем Цезарь сошел с ума. Пинаясь и царапаясь, он схватил меня за волосы и дернул настолько сильно, что я вскрикнула. Я слышала, как Фред просил:

–– Давай, ребята, остановите это.

Влез Питер, на несколько секунд завязалась настоящая борьба, прежде чем Бекки схватила Цезаря за загривок. Она притащила его в угол внутреннего двора и отчитала. Я только уловила слова «Алекса Хейл», «финансирование» и «дисциплинарные взыскания».

Фред поспешил и помог мне встать.

–– Эбби, ты в порядке?

–– А как Фрэн? –– спросила я.

Фрэн все еще лежала на земле, съёжившись в комок, проводя пальцами по волосам.

–– Все хорошо, –– сказала она, не глядя на нас. –– Я была в порядке. Вам не нужно было... –– Она замолчала и покраснела.

–– Нет, не нужно, –– согласился Питер, вставая с земли. –– Это действительно было глупо. Бейся со своим партнером, Хейл.

–– Он сделал ей больно!

Питер закатил глаза настолько сильно, что я была удивлена, как они не застряли так навсегда. Я бы выбила их прямо из его головы, вот только Фред схватил меня за руки.

–– Достаточно. –– Голос Бекки ударил как резкая, холодная пощечина. Она взяла аптечку, затем пришла к нам. –– Все. Сядьте. –– Они опустились, Бекки махнула рукой Питеру. –– Нет, нет, не ты... подойди сюда. –– Она поставила его перед нами, и я увидела, что у него по руке текла кровь.

Бекки опытно закатывала его рукав, пока читала лекции нам о бактериях, важности гигиены и вреде, который мог нанести укус. Фрэн подняла руку, опустила ее, затем снова ее подняла.

–– Мисс Роуз? –– спросила Бекки, ее внимание все еще было приковано к обработке красной раны на руке Питера.

–– Разве это не... то, что сделал Цезарь? Разве это не обман?

–– Да.

–– Он много обманывает, –– выдала Фрэн через мгновение. Когда Бекки ничего не ответила, она продолжила: –– Разве это правильно?

–– Нет. –– Бекки закрепила еще один оборот бинта на руке Питера, не упуская ни одного участка руки, затем, наконец, посмотрела на нас. –– Но иногда это не имеет значения. Не когда ты выставлен на аукционе после проигрыша в драке... или с веревкой на лодыжке, удерживающей от побега, продаешься тайком. Не то чтобы я одобряю следы зубов на моих студентах, Цезарь, и не думай, что мы ограничились разговором. Но это честно, когда твоей жизни конец. Они не будут церемониться. Можете поверить мне на слово.

Бекки завязала бинт Питера и подошла к Фрэн, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Ее голос звучал тихо, но мы все услышали.

–– Здесь мы избегаем рискованных действий, но ты должна знать, что мы не в игрушки играем. Это – твоя жизнь. И ты должна выбрать... прямо сейчас, пока ты в тепле и в безопасности, пока на твоих запястьях нет цепей, живот набит и ты знаешь, куда идти потом. Ты должна решить, что готова сделать, чтобы продолжить быть такой. Ты должна решить сейчас, прежде чем что-нибудь произойдет. Когда это случится, времени подумать об этом у тебя не будет. Просто имей в виду. Считай это домашним заданием. – Бекки выпрямилась и громко заговорила: –– И все вы.

После этого Цезарь всегда был партнером Бекки.

Наш последний урок на сегодня был зоологией с Димитрием. Когда мы закончили бегать и сражаться, слишком устали, чтобы двигаться, он появился из ниоткуда и повел нас вниз в темную пещеру – офис безопасности. Это был наш любимый и самый легкий урок, безусловно, потому что Димитриий не задавал домашнее задание и не намечал тесты. Да он даже не просил ничего более, кроме как сесть и слушать. Вот вам еще один парадокс в существовании простаков... никакой нехватки в магических существах, столь же опасных как для нас, так и для нормальных людей.

Мы начали с гоблинов, потому что они простые и легкие, и все о них знали. По крайней мере, так я думала, пока урок не начался, потому что оказалось, что на самом деле были тонны различных гоблинов; некоторые были хорошими, а некоторые будут являться вам в кошмарах.

Вдобавок я должна была работать на кухне, моя посуду и подготавливая ее для каждого приема пищи. У меня был шанс перекусить, пока все остальные работали, но я обычно скоблила и мыла, пока они группировались вокруг островка, чтобы поесть. Я не знала, откуда у них столько блюд, или где они хранили их, и иногда задавалась вопросом, был ли это весь один большой розыгрыш, и тут кто-то был волшебником, зачаровывающим нескончаемую гору блюд.

–– Ты уверена в этом? –– спросила Алекса, когда она обнаружила, что я помогаю на кухне. –– Ты не должна там работать.

–– Я хочу, –– сказала я. –– Это весело. –– Она подняла брови на слове «весело». –– Я сказала, что буду.

–– Пока это весело. Но если перестанет быть веселым, дай мне знать. С Поварихой Беллой может быть тяжело.

Я хотела сказать: «м-м, да», но не хотела говорить Алексе, как придиралась ко мне Повариха Белла. Вместо этого я моргнула и посмотрела на нее взглядом «невинного младшенького», говорившим: «О, правда? », «Как интересно» и «Я не заметила этого», которому Алекса не поверила ни на мгновение, но, по крайней мере, она не пошла на кухню и не устроила сцену.

Поскольку правда была забавно странной и исчерпывающей. Я привыкла к детям, смеющимся надо мной из-за того, что я была новенькой и ничего не знала. Достаточно странно, но кухня была единственным местом, где я видела, как они улыбаются. Действительно улыбаются. Будто им нравилось быть вместе. Кухня была всегда горячей, шумной и оживленной, воздух пах помидорами, чесноком, луком и оливковым маслом. Это место не было похоже на пекарню мамы, но довольно похоже... особенно в первые недели.

Сейчас можно подумать, что мытье посуды, беганье и учеба – ведь явно школа не школа, если вам не задают кучу домашнего задания – полностью меня выжали. Так оно и было, но уставать и спать это две разные вещи. Каждую ночь перед отбоем нас проверяла Бекки и закрывала двери, и я притворялась, что иду спать. Алекса устроила мне собственную комнату, и я знаю, что это прозвучит глупо, но она баловала меня, и это мне не нравилось. Я не любила одиночество, мне не нравилась тишина. Не то чтобы это была тишина, как при разводе супругов, но через некоторое время можно было просто-напросто забыть про уличный шум, про сирены и про все на свете, так становилось тихо.

Когда я действительно спала, то только урывками, внезапно просыпаясь от паники, потому что я прислушивалась, только чтобы понять, что не слышно привычных звуков. Таких как льющаяся в душе вода и мягкие шаги, когда мама готовилась пойти в пекарню рано утром. Таких звуков, как папины напевы, когда он начинал новый проект, бормотания себе под нос Гила, когда он писал, не участвуя в семейных разговорах, как надоедливый вопль «Мама! » Джереми всякий раз, когда она была ему нужна, чтобы уладить спор, и звон шпилек Оливии на ее комоде, когда она распускала волосы после свидания. Я так сильно скучала по этому шуму, что живот сводило.

Конечно, я не просто так пошла в школу, хотя казалось порой, что семье конец. Я постоянно разговаривала с ними. Родители звонили каждый день, Оливия и Гил посылали посылки, а Джереми – учебники, и дня не проходило, чтобы я не видела Алексу. Моя семья не знала, как оставить людей в покое.

Но они создавали мне проблемы.

Было рано, я болталась в зале с Фредом после ужина, выбирая отрывок из эпического стихотворения по литературе. В свой второй день я обнаружила это место, и оно быстро стало одним из моих любимых. Как и везде в кампусе этажи были чистыми, стены – недавно покрашенными, но здесь чувствовалось немного больше жизни. Стулья были побиты по краям, а на мастиковом полу несколько потертостей. Единственной нетронутой вещью был хрустальный шар в углу; он, похоже, был новым, только что распакованным. Дети толпились здесь, приходя по вечерам, шум и люди заставляли меня меньше тосковать по дому. Также мне нравился Фред, потому что он разговаривает так, будто сам начал разговор, в этом он так же хорош, как я в рассуждениях на тему автора.

Девочка постарше плюхнулась на место рядом со мной и улыбнулась, подобрав ноги под себя.

–– Знаешь, ты не должна больше его носить.

–– Что носить? –– не поняла я.

–– Ошейник, –– сказала она, кивая на мое ожерелье. –– У меня тоже было такое. Я знаю, ты забываешь о нем через какое-то время. Но ты можешь его снять. Ощущение от того, что оно не на тебе, исчезнет через день.

Рукой я автоматически потянулась к амулету, который дала мне Алекса.

–– Это не ошейник, –– сказала я.

–– Я знаю, так о нем думать легче. –– Девочка наклонилась вперед, чтобы посмотреть на меня поближе. –– Это мило, я понимаю. Ты, должно быть, принадлежала кому-то шикарному. Искатели приключений, правильно? Я какое-то время была в гильдии. Гильдия никогда не заплатит даже за половину этой прелести. Я могу забрать его у тебя, если хочешь. Мне пришлось заставить кое-кого помочь мне с моим. Руки дрожали так сильно, что я не могла развязать узлы. –– Ее улыбка исчезла. –– Не бойся.

Я покачала головой.

–– Нет. Мне его дала сестра. На случай, если я попаду в беду.

Еще один ребенок рассмеялся.

–– Не хлопай ушами на своих занятиях по чарам, Эм. К этому времени ты уже должна была распознать защитную магию, только увидев ее.

–– Да, это сестра Алексы Хейл, –– горько произнес мальчик. –– Та, у которой есть семья.

Улыбка сошла с лица девочки.

–– О. Прости. Я не хотела... быть грубой.

–– Все нормально, –– сказала я, но она уже встала и попятилась к своим друзьям.

Я просмотрела на Фреда, который уставился на амулет на моей шее и тоже выглядел погрустневшим. Но как только я поймала его взгляд, он уткнулся обратно в свои записи.

На следующий день Димитрий устроил меня перед хрустальным шаром в углу зала и позвонил моим родителям. Дети в зале продолжали говорить так, как делают люди, когда они не хотят, чтобы вы знали, что они подслушивают весь ваш разговор, такие фразы как «я по вам скучаю» и «я люблю вас». Закончив беседу, я услышала спешащий вдогонку шепот о моей семье, и на мгновение снова оказалась в Ленноксе, на следующий день после моей Оценки. Фред сочувствующе пожал плечами и громко спросил меня во всю силу своих легких, что я думала о нашем домашнем задании по математике.

После третьей викторины от мисс МакКартни с незачетом, я поняла, что попала в беду. Я – середнячок, и полностью признавала это. Думаю, именно поэтому Джереми приехал прямо ко мне в день рождения и высосал все мозги, так что у меня в голове ничего не осталось. И так как мои родители не были известны разумными отношениями, я должна была принять радикальные меры до отсылки табеля с оценками.

Фред и я привыкли делать домашнее задание вместе. Не составило труда уговорить Фрэн присоединиться к нам, из нас троих обычно кто-нибудь да знал ответ.

Проблема состояла в том, что если мы приходили первыми и спрашивали Фреда, что у него получилось, он просто поднимал руки, извинялся и говорил:

–– Мы в школе, знаете ли, чтобы учиться. Чему вы научитесь, если скажу вам ответы?

–– Ты – милый, –– сказала Фрэн.

–– Я – милый, –– повторил Фред.

–– Ты – лучший, –– согласилась я. –– Как насчет этого? У меня получились «Битва Тривора» под «Этельредом Старательным».

–– Пойдете этим путем, –– усмехнулся Фред, –– то в слове Тривор будет ошибка.

–– В какой части? –– настаивала Фрэн.

Но Фред просто покачал головой, и нам пришлось вернуться в книги и узнать все самим, потому лишь, что он хотел честной игры.

А что с Питером? Питер едва показывался на уроках. Он раздражался, когда преподаватели задавали ему вопрос, но он всегда знал ответ. И, что самое важное, Питер, казалось, не знал, что такое справедливость. Я приглашала его присоединиться к нам пару раз, но он всегда возвращался в свою комнату после ужина и делал домашнюю работу в одиночестве.