Кейтлин Рубино-Бродвей – Обычная магия 4 страница

А затем действительность вернулась, когда раздался гром, и ковер резко стал медленно и легко парить. Фрэнсис застонала и схватилась за живот. Фред все еще смеялся, немного дрожа, он держался за Алексу, будто не мог отпустить ее. Алекса обняла его и улыбнулась нам.

–– Вы как?

–– Мы в порядке. А ты? –– начал папа.

–– Обо мне не беспокойся. –– Алекса твердыми руками отряхнула рукава и юбку.

–– Мы должны вызвать полицию, –– сказал папа.

Алекса кивнула.

–– Баранья башка и Трикси, вероятно, сбежали в ту же секунду, когда увидели, что мы ушли, но ты прав.

–– Не упоминайте нас, –– сказал Питер. –– Они не придут, если будут думать, что это из-за простаков. Скажите им, что они напали из-за нормальных людей.

–– Я скажу им правду, –– сказала Алекса. –– И они выполнят свою работу.

Питер фыркнул.

Алекса не спускала с него глаз, когда говорила:

–– Наша первоочередная задача, однако, состоит в том, чтобы доставить вас, детей, в Ротермир. Прости, Питер. Мне нужно будет навестить твою маму в городе и надлежаще с ней попрощаться.

Он пожал плечами.

–– А что насчет его родителей? –– спросила я, кивая в сторону Фреда.

–– Они не... –– начал Фред, а затем остановился.

–– Они отправятся в тюрьму? –– спросила я.

–– Эбби. –– Голос отца зазвучал предупреждающе.

–– Это зависит от того, –– осторожно сказала Алекса, –– могу ли я поговорить с кем-то и что-то организовать. Если так хочется Фреду.

Фред посмотрел на всех нас, полуоткрыв рот, а затем взглянул на свои руки.

–– Ты не должен решать прямо сейчас... –– Алекса замолкла на полуслове, крутя головой. Воздух внутри силового поля завибрировал острым, тяжелым протяжным звуком. –– Ох, вы, должно быть, шутите.

–– Папа, –– предупредила Алекса.

–– Я их вижу, –– отвечал папа. Ковер рванул вперед, набирая скорость.

Алекса быстро проверила и дважды перепроверила ремни безопасности каждого. Она уже пошла на третий заход, когда я наконец заметила ковер. Он тащился за нами, вульгарный и быстрый. Ковер принялся уворачиваться и петлять между родителями, направляющимися домой после высадки свои детей. Я видела пылающие на ветру темные волосы Трикси.

–– А они отчаянные ребята, –– сказала я.

Алекса мрачно кивнула.

Мимо нас что-то просвистело. Ковер. Он приблизился вплотную, так близко нарезая головокружительные круги, что почти парочку раз врезался в наш и папе пришлось замедлиться вплоть до остановки.

Варвар Майк сбросил вещи, безвредно отскочившие от силового поля. На следующем приближении я заметила, как Трикси натягивает длинные перчатки. Даже невзирая на ревущий ветер, нетрудно было понять, о чем они говорили. Не похоже, что они из сорта людей, разговаривающего тихо, и я расслышала высказывание Трикси, что если бы не мамаша какой-то там простачки, они бы уже закончили дела. Но она улыбнулась. Она улыбнулась Варвару Майку и он улыбнулся в ответ. Они наслаждались собой.

Питер пристально наблюдал за кругами ковра; надо добавить, я заметила, как его лицо стало темным и суровым. В следующий момент он оказался на ногах, вокруг его талии напряглись страховочные ремни, его кулак легко преодолел наше силовое поле и врезал в челюсть Трикси. Я уловила на ее лице удивление прежде, чем их ковер опустился вниз. На этот раз он не поднимался.

Алекса рванула Питера вниз, он скрестил руки на груди с упрямым взором. Она, казалось, несколько секунд боролась с собой, а затем произнесла:

–– Как твоя рука? –– Он протянул ладонь, и она ее осмотрела.

–– Это был очень дурацкий поступок, –– сказал папа.

–– Дурацкий. –– Алекса кивнула в знак согласия, затем тихим голосом добавила: –– Но удар хороший.

–– Тебе нужно было ударить всем телом. Не только рукой, –– прибавил папа.

Что-то зазвенело, и папа загнул ковер вверх за несколько секунд до того, как мы рванули в воздух. Папа и Алекса треснулись головами об силовое поле, но мы, простаки, внезапно поднялись вверх, прямо сквозь барьер. На нас напал слепой ужас, но затем веревка вокруг моей талии рванула меня вниз, в безопасность.

Варвар Майк и Трикси плыли под нами. Больше они не улыбались. Они кружились и снова упали, а Алекса схватила меня и Фрэнсис. Ее руки обняли нас, как только искатели приключений снова столкнулись с нами, крепко и сильно. Алекса удержала нас на месте, но я начала ощущать боль в животе.

Папа поднял наш ковер, затем развернул нас, направил обратно и начал уходить от преследования запутывающим зигзагом.

–– Папа, мне нужно, чтобы ты опустил силовое поле, –– сказала Алекса. –– Я положу этому конец прямо сейчас.

–– Здесь многолюдно, –– сказал папа, когда мы кружились на переполненном ковре.

–– Верь мне. –– Алекса усмехнулась и папа опустил силовое поле. Магический барьер не останавливал простаков, но удерживал папу и Алексу внутри, а ветер снаружи. Без него ветер был невероятным. Он несся на нас, ковровые волокна возле моих ног нагрелись, когда ветер толкал нас назад. Ремень безопасности врезался в меня так туго, что я подумала, он собирается разрезать меня пополам.

Алекса что-то прокричала папе, но я не расслышала, что именно, и он замедлился. Он попытался отделить нас от толпы, но все же мы пронеслись мимо кучи визжащих и кричащих людей. Когда приключенцы приблизились, Алекса встала. Выглядела она благодаря ветру дикой и мстительной.

–– Именем короля Стивена я приказываю остановиться! –– прогрохотала Алекса, ее голос прозвучал странно, с двойным резонансом, который проявлялся, когда она призывала силу.

–– Любительница простаков! –– прокричала Трики, настолько громко, чтобы мы смогли услышать ее через мчащийся ветер. –– Никакой король мне не указ!

И тогда Алекса посмотрела на нее. Это было очень похоже на тот взгляд, который бросает на нас мама, когда ей все надоело, но без сострадания или сдержанности. Когда Алекса так смотрит, ты либо садишься и затыкаешься, либо сваливаешь.

Варвар Майк и Трикси нырнули и прошли под нами... одной быстрой вспышкой Алекса прыгнула с нашего ковра. В течение одной бесконечной секунды она висела в воздухе, как брелок, волшебство вокруг нее было таким сильным, что весь мир, казалось, потянулся к ней.

И даже при том, что ковер искателей висел в некотором отдалении, Алекса приземлилась на него аккуратно, прямо между Варваром Майком и Трикси. Я видела, как снова вокруг Трикси вздыбился огонь, но теперь контроль над ковром был у Алексы, и тот резко упал, несясь к земле, пока не исчез под нами.

Папа снова поставил силовое поле.

–– Что именно... делает твоя сестра? –– спросил Фред, глядя за край ковра.

–– Работает в сфере образования, –– отозвалась я.

Варвар Майк и Трикси направились в лес, оставив Алексу глотать ледяную воду после череды огненных шаров. Полицейские сказали, что они не могут ничего сделать, кроме как написать отчет о происшествии и «бдительно следить за ними».

Мама была в ярости, когда мы встретились с ней и объяснили, что произошло, хоть мы и не просили, чтобы Варвар Майк и Трикси преследовали нас. Однако, мама сказала Алексе, что она испугалась за нас до полусмерти и потребовала никогда больше так не делать. Алекса солгала и сказала, что не будет. А папа разволновался, что Алекса могла попасть в беду; власти осуждали кружение на ковре... «никакое переустройство мира не удовлетворит их». Но Алекса сказала нам, что пока король Стив не позволил ей скрываться с места преступления, и он в значительной степени дал ее волю действий.

–– Если секундное кружение на ковре, чтобы спасти ребенка станет поводом для суда, я возьму огонь на себя. Кроме того, должна же я получить удовольствие от страданий в этом ужасном Летнем Дворце.

Фред продолжал смеяться и говорить о том, что это самая классная вещь, которую он когда-либо видел.

–– Мне жаль, –– сказала я ему, затем бросилась объяснять, –– что твои родители продали тебя. Это отстой.

–– Дита... не моя мама, –– сказал Фред. –– Она – моя мачеха.

–– Все равно это отстой, –– заметила я.

Фред пожал плечами, гладя на ковер.

–– Я не удивлен. Нет. Я не знаю, думаю, для них это тяжело.

Алекса усмехнулась этому, и мама толкнула ее локтем в бок:

–– Алекса Элеанор.

–– Это не оправдание, –– сказала я.

–– Ну, я –– простак.

–– От этого нормальным ничего не станет.

Это вывело нас на разговор о том, каково быть простаками, и об Оценке. Я рассказала Фреду о моей, насколько отстойной она была, и расспросила о том, как он узнал, что он простак, на Оценке или нет. Фред сказал мне, что подозревал это некоторое время, но не был уверен. Одно время он и его братья нянчили их младшего кузена, пока их родители устраивали благотворительный банкет. Очевидно, они начали хулиганить, и его старший брат швырнул заклинание в другого брата, но то ударило Фреда по руке.

–– Артур запаниковал, –– сказал Фред. –– Он думал, что прибил меня, что я превращусь в урода или во что-то еще. –– Фред сделал паузу и откашлялся. –– Но я был в порядке, вот он и подумал...

–– Что не попал в тебя, –– закончила я.

–– Но он попал, я почувствовал это. Они попали в Пегги. Нашу кузину. Ей досталось меньше, чем мне, и она исчезла. –– Он щелкнул пальцами. –– Мы все еще обыскивали чердак, ища ее, когда наши родители вернулись домой. Она оказалась зонтиком на полке в холле. –– Фред улыбнулся, но это выглядело неуместным. –– Это был второй худший день в моей жизни.

Он не знал наверняка, пока не был Оценен прошлой зимой. Они попросили, чтобы он, как и я, покинул школу, так он пропустил намного больше и волновался по поводу уроков.

–– Я попытался больше читать, –– сказал он. –– Много ходил в библиотеку. Они попытались не пускать меня, но, знаешь, они не смогли.

–– Что ты имеешь в виду? –– спросила я.

–– Защитные барьеры. Защитные заклинания. Силовые поля. Ни одна из тех штук не работает с… такими людьми как мы.

–– С простаками, –– подсказал Питер.

–– Да, точно, простаками, спасибо, –– ответил Фред. –– Мы можем пройти через них. Значит, ты еще не попробовала? Ни разу? –– Я покачала головой, а Фред усмехнулся. –– Это отчасти круто.

–– Это называется взлом и проникновение, –– заявила нам мама, –– и это незаконно.

Фред пристыжено кивнул.

–– Я... –– Фрэнсис замолчала. Мы посмотрели на нее. Она покраснела и прошептала: –– Я тоже провела много времени в библиотеке. Но я не пропускала школу...

Я спросила, как долго она знала.

–– С месяц. У меня день рождения в августе.

–– Значит, твоим родителям действительно пришлось поторопиться, чтобы запихнуть тебя в школу в этом году.

–– Это была...

–– Прошу прощения? –– спросил Фред, наклоняясь вперед.

–– Это на самом деле была миссис Эймс, –– сказала Фрэнсис, ее глаза бегали туда-сюда, как у испуганного щенка. Глаза у нее голубые и настолько огромные, что казалось, они занимают половину ее лица. –– Мои родители очень заняты. Они не могли ждать.

–– Кто такая миссис Эймс? –– спросила я.

–– Наша соседка. Она живет через улицу. Я, хм, жил с нею после моей Оценки.

–– О, –– сказала я. Повисла неловкая тишина. Я имела в виду, все знают, что делать с простаком. От него избавляются. Но мои родители оставили меня, и мама Питера оставила его, и Фреда... ну, его папа и мачеха очевидно попытались продать его искателям приключений, но тем не менее, это значило, что они, по крайней мере, присматривали за ним.

Я пробормотала «Мне жаль», но этого было недостаточно. Это не имело значения; Фрэнсис уже снова ушла в себя и не отвечала. Я в отчаянии повернулась к Питеру.

–– Что насчет тебя?

–– Я всегда знал, –– Питер не поднял даже взгляда от книги.

–– Как?

–– Это все мама. –– Ему потребовалось мгновенье, но он ответил.

Я смущенно посмотрела на Алексу.

–– Питер – простак, потому что его мама – простушка, –– пояснила Алекса, убирая прядь за ухо.

–– Я думала, что такого не бывает и это не правда, –– сказала мама.

–– Это не так, –– сказала Алекса. –– Но очень вероятно.

Первоначально Ротермир был просто территорией королевского дворца, сформированной из единого прекрасного граната, который самая первая королева Самира обнаружила глубоко в земле. Королева Самира хотела хорошее место, где она смогла бы принимать официальных гостей и проводить те бесконечные политические встречи, которые в действительности ничего не достигали, в противоположность дому, стоящему у моря, где она могла бегать босиком со своими детьми. Это был красивый замок, мерцающий красным днем и черным в лунном свете. Мы быстро добрались до Ротермира... Оливия пошла в школу в городе, а потом по книжным делам Гила. Я прошла маршрут официального экскурсионного тура, который никогда не устаревал, потому что план менялся день ото дня.

Конечно, если вам нужно стать политической главой, то вам понадобится поддержка, и не успела королева Самира открыть двери, как горожане взорвались аплодисментами.

Мы прилетели после полудня, когда небо прояснилось, солнце стало нежным, а город засветился подобно жемчужине без устриц. Папа заставлял ковер парить над безумным местным движением, пока мы не приблизились к школе, затем опустил нас так быстро, что даже Фрэнсис потрясенно заулыбалась. Климат здесь был более влажным, чем в Ленноксе, воздух горячим и тяжелым от запаха людей, глины, благовоний и сосисок. Улицы заболочены, люди сражались друг с другом, мчась мимо и проверяя витрины магазинов, торговцы продавали амулеты, благовония и украшения и – о, крендельки, выглядевшие притягательно. Стоял шум – голоса, крики, музыка, и как часто это здесь бывало – сирены.

Следуя указаниями Алексы, папа припарковал ковер прямо перед большим зданием на необычайно пустой улице. Противоположная сторона была занята как и любое другое место, которое мы видели, но тротуар перед школой? Ничего. Никого. В брусчатке были выдавлены заклинания и проклятия, они так перебивали друг друга, что невозможно было отделить одно от другого. Джереми мог, наверное, заметить разницу, но ведь он запомнил весь каталог с заклинаниями забавы ради. Когда мы поднялись с ковра, мама вздрогнула от силы заклинания входа, а папа минутку подождал, чтобы приготовиться.

Это было оно. В этом месте я проведу следующие восемь лет своей жизни. Я оглядела школу, сделав пару шагов назад, чтобы увидеть всю ее.

Школа – здание из темно-коричневого кирпича, располагалась на площади. Она была меньше окружающих ее строений, высотой лишь в четыре этажа, со стеклянной конструкцией наверху, отражающей солнечный свет так ярко, что глазам становилось больно смотреть. По всему периметру здания, окна которого на первом этаже были забраны решетками, а верхние – плотными и крепкими ставнями, шел забор. Главный вход преграждали крепкие ворота, простиравшиеся высоко над нашими головами, за ними – небольшой сводчатый туннель, открывающий внутренний двор. Оконные решетки, ставни и ворота были сделаны из одинакового грубого темного металла со странным приглушенным блеском, почти как у солнечного луча на морозе. Я поняла, что это холодное железо. Но удовольствие это очень дорогое. В основном все раскладывали немного по углам железной пыли, хранящей от фейри. Если некто потратил так много денег на железо, значит, намерения насчет этой школы у него серьезны.

Видите ли, холодное железо не просто холодное, тяжелое или крепкое. Оно питается магией, высасывая ее. Вытягивает магию нормальных людей, оставляя их опустошенными. Делает, ну, не по собственному разумению, но осознанно. Я слышала, что холодное железо хорошо срабатывает на ночных феях, Красных Леди и всех тех ужасных созданиях, которым полагается существовать в сказках на ночь, а детям не полагается знать, что они настоящие.

На каменные стены взбирались цветущие лианы, взрывающиеся яркими пылающими цветами. Но они огибали железо по широкой дуге, оплетая вход с одной стороны и изгибаясь над аркой, листьями стекали вниз. Справа цветы огибали блестящую гравированную табличку, гласящую:

ШКОЛА МАРГАРЕТ ГРИН

дипломирована 1 степенью

подписано Его Королевским Величеством

Королем Стивеном Первым

На воротах с кнопкой висела еще одна табличка, меньшего размера:

ЗВОНОК ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПОМОЩИ.

Алекса нажала на кнопку и раздались три громких чистых звонка подряд. Через минуту кто-то ответил, мамины плечи медленно напряглись, а папа начал переминаться с ноги на ногу. Видимо, на них железо тоже влияло.

–– Дышите через рот, –– сказала им Алекса. Она стояла достаточно близко к воротам, чтобы ее слова туманились в воздухе. –– Это немного помогает.

К воротам поспешила женщина в очках. Она была худощавой и жилистой, глазам являлась аура человека, способного самого позаботиться о себе, будто она выпестовала многих детей. Даже ее лицо было худощавым. Угловатые брови и тонкие губы на нем были не столько красивыми, сколько интересными. Шапка коротких темных волос неровная, словно она подстригалась сама. Она была одета в закрытый с длинными рукавами жакет, застегнутый на все пуговицы и кожаные сапоги, бедра обернуты длинной черной цепью как ремнем. Глубокий, насыщенный зеленый цвет ее жакета поймал свет, когда она голыми руками рывком распахнула ворота.

А самым важным в ней – или недостатком – было то, что она напомнила мне мисс Уиттлби. Питера, Фреда, Фрэнсис и меня. Этот недостающий элемент и взгляд в ее глаза подсказал: она – простушка. И она была старой. Не старше мисс Уиттлби (и выглядела как мисс Уиттлби в двадцать, плюс-минус пара лет, возможно, возраста Гила), но всё же. Ещё одна.

–– Вы опаздываете, –– объявила она. Ее голос был бесцеремонным, но дружелюбным. Она хорошенько осмотрела Алексу и сказала: –– Огненные шары, ха?

Алекса усмехнулась.

–– Парочка.

–– Похоже больше, чем парочка. Похоже больше, чем просто огненные.

Алекса покачала головой.

–– На днях я привыкну к твоей манере, Бекки.

Женщина осмотрела нас и опустилась перед подолом Алексы.

–– Быстрый урок, –– произнесла она, взмахом руки подозвав нас к ней. –– Первый этап очевиден. Это, –– сказала она, проводя пальцем по краешку юбки Алексы, –– в новинку. Это говорит нам, что ее платье пострадало и нужно его починить. Глядите сюда, –– указала она на волнистые следы цеплявшейся к подолу магии. –– Выглядит, будто его пожарили на сковородке, да?

–– Нам сойти с тротуара для этого? –– спросила Алекса.

–– Следующая подсказка – запах. –– Она схватила подол Алексы и протянула его нам. ––Давайте, вдохните. –– Фред настороженно глянул на нас, Фрэнсис замотала головой, но я и Питер наклонились и понюхали. Пахло паленым, вязким и удушливым, вдобавок витала тень едкого дыма. –– Это магический огонь. Тут поменьше, но таковы основы...

–– Бекки, –– сказала Алекса. –– Может, мы все-таки войдем внутрь? Прежде чем чары с твоей стороны начнут поедать мои хорошенькие новые сапожки.

Бекки стояла, вытянувшись, как кошка, и, ухмыляясь, открыла ворота пошире, чтобы махнуть нам рукой проходить.

–– Миссис Мерфи уже проверила всех остальных и готовит ужин. Миссис МакКартни сейчас проводит экскурсию. Я могу попросить О'Хара.

Она провела нас через главный вход в яркий внутренний двор. Мужчина средних лет подплыл к нам, когда мы вошли. У него было искреннее, добродушное лицо, одежда поношена, но чиста, с заплатками на локтях а-ля по-профессорски.

–– Мисс Хейл! –– воскликнул он, пожимая руки Алексе, –– Какой ожидаемый сюрприз! Как бы то ни было, мы думали, вы удивите нас намного раньше. Надеюсь, у вас не возникло проблем.

–– Файерболы, –– проинформировала его Бекки.

–– Мне казалось, вокруг вас витает триумфальный воздух кого-то, кто только что участвовал в бою, –– заметил мистер О'Хара, –– Ничего серьёзного, я надеюсь?

–– Авантюристы, –– отвечала Алекса. –– Противная парочка. На данный момент они отступили. Я бы рекомендовала усилить охрану.

–– Из-за парочки авантюристов? –– голос Бекки звучал скептически.

–– Потому что они настолько отчаялись в поисках простаков, что преследовали нас и метали огненными шарами, –– сказала Алекса. –– Если одна парочка авантюристов настолько отчаялись, скоро они или кто-либо ещё обратят свои жадные умишки в сторону этой школы.

–– Здесь дети в безопасности, –– сказал мистер О' Хара, скорее мама и папе, чем Алексе.

–– Здесь – да. Абсолютно. Не стоит беспокоиться. Но за пределами? –– Алекса повернулась к нам. –– Пора прощаться. Мне нужно поговорить с Его Величеством, –– она дважды крепко обняла меня. –– Я вернусь, как только закончу, хорошо? Займи мне место за обедом, –– я кивнула и она поцеловала маму и папу, извиняясь. –– Мне жаль. Работа; я ничего не могу с этим поделать.

–– Мы понимаем, –– сказала мама, запечатлевая поцелуи на её щеках, –– скоро увидимся. –– «А иначе», подразумевала она.

Как только Алекса убежала, мистер О'Хара повернулся к маме с папой.

–– Вы, должно быть, родители мисс Хейл, –– сказал он, протягивая руку. –– Приятно наконец повстречаться с вами. Мисс Хейл довольно много рассказывала о вашей семье, хотя я уверен, она практически ничего не говорила вам о том, чем она здесь занимается. Позвольте мне убедить вас, Алекса – наша единственная настоящая чемпионка. Вы должны очень сильно гордиться ею.

–– Мы гордимся, –– сказала мама. Это слышно по ее голосу.

Он улыбнулся мне.

–– Мисс Хейл рассказала нам все о вас, мисс Эбигейл.

–– Надеюсь, не все, –– отвечала я, потому что у меня было много смущающих историй.

–– Не о чем волноваться, почти все они были хорошими.

Мистер О'Хара поприветствовал Фреда, Фрэнсис и Питера, и пригласил нас в школу Маргарет Грин. Он надеялся, что мы ждали начала нового школьного года с таким же восторгом, как и они.

–– Если вы последуете за мистером Димитрием сюда, –– он оглянулся на мистера Димитрия, –– он проведёт вас к вашим комнатам и выдаст ваши ключи. Все вы – на втором этаже.

Внутренний двор был просторным и солнечным, но я никого не увидела в нём. Я посмотрела на Фреда, который пожал плечами. Питер по-прежнему уткнулся в книгу, а Фрэнсис уставилась в землю.

–– Они наконец приехали, –– голос был низким, тёплым, скрипучим, словно гравий и песок. Я подпрыгнула, а Фрэнсис издала слабый писк. Питер улыбнулся.

Внезапно перед нами появилась рогатая гора.

Мистер Димитрий оказался минотавром. Настоящим минотавром; c копытами, рогами, хвостом, кольцом в носу и даже копьём – всё было при нем. Рога были короткими, просто выглядывали из растрепанных волос, что его делало моложе – ну, молодило. Минотаврам не нравилось, когда люди узнавали их возраст или насколько они состарились. Ни разу не видела минотавров, за исключением шоу, где берут интервью у кинозвезд; минотавры-телохранители, огромные и неповоротливые, маячили на заднем плане. Наверное, поэтому мама и папа так сильно улыбались, пожимая ему руку. Если школа наняла минотавра, пусть и молодого, значит, к безопасности относятся серьезно.

Это поддерживает, если не относиться к непонятному легкомысленно. Минотавры раса странная. Они волшебные существа – умеют взаимодействовать, манипулировать или использовать магию, как бы это правильно назвать. Но пользуются этим нечасто, что бесит некоторых людей. Я склоняюсь к мысли, будто сами они считают, что по старинке ударить кого-то в лицо проще.

Не успели мы оправиться от этого маленького сюрприза, как нас нагнала Бекки у западного крыла здания. Мистер Димитрий присоединился к нам, один его шаг равнялся трем нашим. Он был большим, мускулистым и патлатым, но образ грозного зверя разрушился широкой перекошенной улыбкой.

Бекки остановилась у двери, которая состояла из решеток и огромного замка, и открыла ее одной рукой.

Оказывается, мы были не единственными людьми в школе – дети здесь попрятались по общежитиям. Вдоль всего первого этажа хлопали двери и мы услышали гул разговоров и музыку, а кто-то жаловался, что надо де сделать прачечную. Когда мы поднялись по лестнице и очутились в ослепительно-белом коридоре, трое детей пронеслись мимо нас в другую сторону. Бекки рявкнула им притормозить.

–– Не могу! –– крикнул один из них. –– Вы не знаете, что она с нами сделает, если мы опоздаем!

Второй этаж оказался пустым, все двери там были распахнуты. Комнаты были одинаковыми: скромными, белыми и прямоугольными. Словно подходишь к зеркалу. Внутри были две одинаковые половинки, каждая с небольшим альковом-шкафом и узкой односпальной кроватью. Напротив двери к стене примостился письменный стол. У каждой половинки имелось по стулу, окну и ряду полок над головой. Комната скромная и чистая, мебель выглядела почти не потрепанной, а лакированный пол заново отполирован. Никаких потертостей и вмятин, свидетельствовавших бы о том, что здесь кто-то жил.

На осмотр комнат нам отвели только минуту, а потом появился мистер О'Хара и увлек нас на экскурсию.

–– Быстренько осмотрим, чтобы успеть подготовиться к ужину в честь возвращения в школу. –– Он был большим человеком, с телосложением подобным дубу, только ниже – как ему удавалось так быстро двигаться? Вверх и вниз, и кругом, и кругом. Он отвечал на все наши вопросы, но ни разу не замедлился. Мы видели столько винтовых лестниц и белых коридоров, что я начала подумывать, что школа только из них и состояла. Он наспех провел нас по учительским кабинетам, теплицам на самом верху и прачечным внизу, я уверена, мы задержались в какой-то темной пещере, где притаились минотавры. Да, я сказала минотавров, потому что задержались мы достаточно долго, чтобы заметить другого (больше мистера Димитрия, можете в это поверить), и в камере с решеткой и замками. Слава богу, классы выглядели нормально.

Мистер О' Хара провел нас запутанным маршрутом, но на деле же планировка школы оказалась достаточно простой. По сути, она представляла собой гигантскую букву U, с общежитием на одной стороне и классами на другой, всем чем угодно, зажатым между ними и большим пустым пространством двора в середине.

Мама и папа уехали после экскурсии. Я знала, что им надо уехать, но вперед не заглядывала. Их отъезд будет концом.

Мама немного поплакала, я тоже. Папа пытался хранить веселость, но глаза его блестели, когда он бросился со всех ног обнять меня. Я знала, что мы увидимся снова и снова обнимемся, но раньше я могла это сделать, когда захочу, а теперь так больше не случится. Теперь я не могу. Даже когда мистер Грейди сказал в Гильдии, что я простушка, это не казалось тяжело, больно или навсегда.

В конце концов они оторвались. Сказали, что позвонят и что мы увидимся... просто незнамо когда. Не раньше Осеннего бала, до которого целая вечность. А если быть точнее, восемь недель.

Мне не позволили смотреть им вслед. Мы попрощались во дворе, мистер О' Хара почтительно стоял в сторонке, пока не пришло время сопроводить их. Я стояла и махала им, когда они вышли на улицу, ворота за ними захлопнулись с холодным, сильным ударом. Мистер О' Хара убедился, что чары защиты встали на место правильно и постоял в сторонке, пока я утирала глаза и готовилась присоединиться к остальным.

Времени грустить или даже думать после отъезда мамы и папы едва хватало. Бекки показалась в ту секунду, когда мистер О'Хара освободил нас и передал меня на попечение старшего ученика, спешившего прибрать одежду и приступить к работе. Он огрызнулся на Бекки, сказав, что она всучила ему какого-то новичка вместо ребенка, знающего, что делать, но затем сообщил мне, что не против отложить это в ящик так далеко, как только можно. Он был тонким как тростинка, с резкими и жесткими чертами и шрамом от ожога, распростершимся в волосах и оставившим плешь. Когда я спросила, отчего он спешит, он мне объяснил, что он «кухонная крыса».

–– Спецповарёнок кухарки Беллы, –– коротко объяснил он в ответ на мой озадаченный вид. –– Мы помогаем на кухне. Работа трудная, но кормят лучше. Нет, все питаются хорошо, но крысам уделяют особое внимание. Вот чего стоит есть хорошо, пока можно, поняла?

Я не понимала. Кушала я всегда хорошо.

Бекки постучалась.

–– Время, Нейт. Если опоздаете, Белла не мне за это устроит головомойку.

–– Это ее вина, –– ответил Нейт, подталкивая меня к двери. –– Новички всегда... –– остальное я не расслышала, потому что он побежал.

–– Не обращай на него внимание, –– Бекки взяла меня за руку. –– Пойдем, тебе еще нужно приготовиться. У тебя еще нет своего цвета, поэтому надень красивую одежду, если есть.

–– Надену.

–– Хорошо. Посмотри у себя, подойдет ли что-нибудь Фрэн. У бедняжки совсем нет сменного белья и даже пары носков.

Я как раз оделась, когда раздался звонок на обед. Ученики стекались вниз по лестнице и бросались через сладко пахнущий зеленой травой двор в обеденный зал в противоположном крыле. Фрэнсис, приподняв подол одолженного платья, шла тихо, не переставая краснеть. Но она выглядела не глупо, в отличие от Фреда, воспринявшего «красивую одежду» Бекки слишком серьезно: он напялил весь комплект форменного костюма, выглядевшего неудобным и неуместно.

Обеденный зал – еще один прямоугольник, со стенами того же темно-коричневого кирпича, что и снаружи. Спереди было немного пустого места, но остальное забито круглыми деревянными столами. Бекки усадила нас назад, за группу детей, хихикающих над Фредом, шествующим к столу с тремя другими детьми, выглядевшими столь же смущенными и нервными, как и мы. За ним сидели две сестры-маджидки, которым нужно было переплыть море, чтобы добраться сюда, и разговаривали только друг с другом, они тихо чесали своими прекрасными язычками всю ночь напролет. Третьим за их столом оказался мальчик, утопающий в огромном высоком вороте рубашки, такой тихий и спокойный, что его можно было бы и вовсе не заметить, если бы он не казался шестом для палатки. Единственной подвижной деталью у него были глаза; было что-то в том, как они метались по залу – задерживаясь на двери и окне – что заставляло и вас тоже проверять выходы.