Интерлюдия 5 страница

— Амайя, ты готова? — С небольшой хрипотцой в голосе спросил я, все же такое приземление не прошло для меня бесследно. На спине щелкнули крепления, держащие Амайю, внутренним зрением я видел, как она в имперской броне физика со всеми действующими знаками отличия спрыгнула на брусчатку.

— Готова. — Я развернулся к ней и мои мышцы взвыли от боли, а сила психокинетики усилила мою броню, чтобы я смог осилить вес Амайи. Плети окутали Амайю, а я схватил ее за плечи. В этом бронекостюме я словно монстр возвышался над Амайей примерно на метр и казался намного больше. С легкостью оторвав от земли попытавшуюся что-то пискнуть Амайю я начал раскручиваться, а затем передал ее плетям и изо всех сил помогая силой пстихокинетики метнул ее в сторону какого-то здания. Её миссия была не менее важной чем моя.

— Удачного приземления, — зачем-то проговорил я, следя внутренним зрением за тем, как тело Амайи, проламывая оконные рамы и вышибая дверь комнаты, оказалась внутри здания. Разворачиваясь к спешащим ко мне противникам, я тихо произнес: — Удачи тебе.

Стеганув плетями по коробам, от чего те раскрылись, я подобрал роторный пулемет для отстрела пустых, марионеток и слабосилков, что попадутся мне на пути. Проверка вооружения на работоспособность после жёсткого приземления заняла пару секунд. Куча минометных трубок уже на броне, а гирлянды кумулятивных снарядов и катушки с плетями при помощи психокинетики начали спешно присоединяться к броне, в то время как роторный пулемет взвыл, раскручиваясь и готовясь к стрельбе.

— Ну что, лейтенант Шосе, твоя задача как всегда проста и нетривиальна. Посеять страх и ужас, и проредить все живое, — грустно усмехнулся я, делая первый шаг на встречу с неизбежным. — Сам виноват.

Пулеметная очередь срезала готовившуюся к огню позицию минометчиков, что оказались поблизости. Трое пустых умерли почти мгновенно, так как я корректировал полет пуль силой психокинетики, но вот четвертому пустому не повезло так, как тем троим товарищам. Пуля оторвала ему ногу чуть выше колена, он кричал от боли и пытался уползти от меня по брусчатке, оставляя за собой кровавый след, пока я шел к нему за минометными снарядами.

— Демон! Помогите! — Кричал обезумевший солдат, что когда-то был бесстрашен и никого не боялся, а теперь видел, как на темной вороненой броне красным огнем горел личный герб Демона рода Шосе. Длинные плети играючи подхватили ящики со снарядами и начали по моей воле их потрошить, распределяя снаряды и готовя их к полету.

— Демон, демон, не кричи ты так, — немного глухо огласили динамики мой голос. Секунду подумав я уставшим голосом добавил: — Сейчас я тебе помогу.

Небольшой рывок и вот я уже около верещавшего солдата, окованный в сталь бронированный сапог раздробил его грудь, и из живота на мостовую хлынуло содержимое его желудка.

— Сегодня никому не будет жалости, сегодня я несу только смерть. — Пулемет взвыл и начал выпускать свои смертельные снаряды, а в воздух благодаря плетям взмыли мины. Основные силы противника уже подоспели, пора начинать бой и прорываться из восточной части дворцовой территории к центру. Все идет по плану, осталось дело за малым, довершить начатое.

План был немного безумен, но с другой стороны выверен настолько, насколько это было возможно. Захват принцессы Элизет и бой за удержание дворцовой территории были лишь частью плана. Далеко не все были довольны тем, как пошла жизнь в Империи, не все хотят самостоятельности, войны друг с другом и появления новых диких земель. Величие Империи — вот что желают тысячи владеющих и миллионы пустых, и только слепец может не увидеть, что Империи конец пока у трона будет Элизабет и её муж. И без разницы кто будет этим мужем, владеющие уже почувствовали вкус крови и власти и возжелали её, новый переворот не за горами, а право на власть будет трофеем в виде наследной принцессы. Крови хотят не все, но сделать, в принципе, никто и ничего не может. Когда прорабатывался план мы тайно обращались к тем людям, что хотят старые порядки, Чорруном и Тэймэй была проведена огромная работа по установлению связей. Состоялись десятки тайных переговоров, и как итог у нас есть поддержка, платформа, что даст нам возможность захватить дворцовую территорию. Но и тут все оказалось непросто, это не верные вассалы и не самоубийцы, да и что скрывать, они тоже рассчитывают на золотые горы. Союзники ждут, когда разгорится бой, и только тогда вступят в него, и еще неизвестно на чей стороне. И пока Амайя спешит провести силы клана Шосе и Райдзин по тайным ходам в западную часть дворцовой территории в столице под видом гуляющих и празднующих свадьбу принцессы ждут и наблюдают те, кто еще не определился со стороной. И что бы они ни говорили, они будут на стороне победителей. Но всё это будет потом, а сейчас бой.

Пулеметные очереди и залпы артиллерии ударили по мне практически одновременно, но я был готов к этому. С плетей слетели минометные снаряды, они, корректируемые психокинетикой, попадали без промаха, а снаряды что летели в меня так и не достигли цели. Пока атакуют пустые я практически в безопасности. А пока прибудут высокодановые владеющие, я уже успею продвинуться довольно далеко и сконцентрировать на себе все внимание.

Огненный шторм возник внезапно, но огневик немного промахнулся, создав его в метре от меня. Это дало мне возможность мгновенно отскочить от огня и послать парочку кумулятивных снарядов в предполагаемое местонахождение владеющего. И по тому, как смерч мгновенно пропал я понял что огневик умер после того как я разрушил небольшую храмовую постройку. С неба привычно затрещало, но в этот раз это были венки, сплетенные из молний.

— Все бесполезно, во мне кровь Райдзин! — Заорали динамики моей брони, а я начал нестись по брусчатке, раскидывая все, что было у меня на пути, пробегая мимо зданий, в которых под прикрытием каменных стен скрывались бойцы. Мои размеры не позволяли мне пробиться в них, а выходить на открытую местность бойцы не спешили.

Спустившиеся с небес венки выпустили свои волны электричества, убивая все на своем пути, один из владеющих молнией не справился с контролем и венок накрыл пару зданий, где было, по крайней мере, около сотни человек, что сгорели заживо. А часть электричества, что достигла меня, всего лишь на мгновение сковало мое тело, не убив. Я всегда был вынослив к ударам молний, а сейчас, в подготовленном бронекостюме с раскачанной до предела силой физика и силой манипулятора бить в меня надо плазмой, а электричество просто проходит через меня, не нанося существенного вреда.

Металлический диск впился в баллон, что висел на моей спине, и из него хлынуло его содержимое. Силой манипулятора я заметил чужую вспышку радости и мгновенно метнул в окно здания где был источник этой радости, мину. Взрыв оборвал чью-то жизнь, а я рванул вперед, у меня осталось слишком мало времени.

— Это баллон не с воздухом, а с вашей смертью! — Прорычал я, несясь словно сумасшедший вперед и изо всех сил стараясь отвести от себя летящие в меня снаряды, пули и огибая атаки владеющих. А в этот момент из баллона понемногу выходил бесцветный газ без вкуса и запаха. Созданный матерью Амайи, этот яд был верхом искусства для владеющей-ядовика. От него не было ни защиты, ни антидота, яд был схож с тем, что уничтожил столицу Федерации Гатсен. Помня о договорённостях, я пустил в небо красную осветительную ракету, что должна была оповестить Шосе и Райдзин что не стоит соваться в этот район еще полчаса, пока яд сам не распадется и не станет безопасен. Меня же этот яд не тронет, так как в моей крови сейчас бурлил коктейль из крови Амайи и ее матери Амайи. Их кровь сама по себе является антидотом, мне не очень понравилось лицо Амайи после переливания крови, а вот лицо её матери просто лучилось от счастья. С суевериями я решил разобраться потом, я знал, что переливание крови имеет последствия, но это был единственный выход.

Яд заработал практически мгновенно, внутреннее зрение показывало как точки, одна за другой, пропадали с моего внутреннего радара. Я видел, как останавливались сердца бойцов, как их рвало прямо внутрь противогаза, как бились в истерике редкие владеющие ядовики, пытаясь справиться с созданием двенадцатиданового ядовика.

Но далеко не все начали умирать на восточной части дворцовой територии, многие, мгновенно поняв, что случилось, отступили, как им казалось на безопасное расстояние. Ориентируясь на пустых и марионеток, которых расставили как сигнальные огни, владеющие смотрели, как быстро умирают слабые и оцепили зараженную ядом территорию, не нападая на меня и ожидая, когда я сам выйду на линию огня.

Задумка была проста и гениальна, и она сработала, бойцы из охраны боялись что, всколыхнув воздух, яд распространится еще сильнее, а это давало мне время и возможность выжить. Как бы я ни был силен, а дворцовая территория охранялась очень хорошо, массированной атаки мне выдержать.

— Все таки решились, — оскалился я в радостной улыбке. Я ждал их, и вот они наконец-то появились, а оцепление расчистило для нас поле схватки. Их было трое и, как и говорила Асока Идако, её яд на них не сработает, так как яд действует на людей, а сейчас ко мне шли воплощения стихий.

Первым шёл огромный физик, по сравнению с которым я был всего лишь низкорослым мальчишкой, его броня была проста и без каких-либо ухищрений, словно он вышел прямиком из средневековья. Только честная сталь, никаких высокотехнологичных тканей, на его плече покоилась огромная автоматическая винтовка со штыком на стволе, а в правой руке он держал огромный щит, чья толщина могла легко поспорить с лобовой броней танка. Забрало его шлема было поднято, а сам физик шел ко мне, улыбаясь, словно увидел старого приятеля, с которым так долго ждал встречи. Этого владеющего нельзя было не узнать, и хоть я никогда с ним лично не встречался, но многое слышал о нем и даже когда-то хотел у него обучаться. Именно ему я писал в детстве письма с пометкой для Амайи Идако. Учитель Амайи, подающей надежды стать воплощением стихии, дядя Ишо Эдко. Родственник по материнской линии, а именно брат Асоки, он с малых лет был учителем Амайи и её наставником, что жил в уединении в горах. Даже во время войны он не стал вмешиваться, так и оставшись отшельником, которого не стоит беспокоить. Мы не знали, чем смогли его заинтересовать, но он был на стороне нынешней Империи и, спустившись с заснеженных гор, поддержал союз, который я намеревался уничтожить.

Следом за улыбающимся Ишо шел, словно спотыкаясь, худой, низенький и согнутый в три погибели старичок в грязном кимоно белого цвета, что постоянно тряс своей бородой. Это один из немногих равных по силе Асоке ядовиков, и один из тех, что были причастны к созданию того вещества, что уничтожило Федерацию Гатсен. Но он не был особо опасен, прямо сейчас он изучал яд и пытался его нейтрализовать в кратчайшие сроки, потому он и шел к эпицентру, а именно ко мне, так как немного концентрата осталось на стенках баллона. Ему я был не интересен, его внимание полностью захватил столь интересный состав яда, я чувствовал это силой манипулятора. Старик даже постоянно забывал отодвигать от себя яд и следить за состоянием своих спутников, но в последний момент спохватывался и проводил непонятные для меня манипуляции, и делал он это мысленно.

Про третьего идущего ко мне довольно молодого мужчину рассказывал Орео, сам я о нём ничего не слышал. И, как говорил Орео, и не мог услышать, так как совсем недавно стало известно о новом двенадцатидановом владеющем психокинетики. Это был ученик Орео, тот, с кем старый личный секретарь Императрицы Хаоны жаждал повторной встречи, именно этот человек неплохо потрепал старого секретаря при поддержке этих двоих, в попытке ликвидировать либо захватить с помощью яда Орео. Хион Кэсьяко был одаренным среди одаренных, но с маленьким дефектом, что делало его пожизненным жильцом специализированной тюрьмы, которую называли санаторием для слабых духом владеющих. Он любил причинять боль, и его растили как оружие, что надо было выкидывать на территорию врага и спокойно следить за тем, как молодой Хион веселится. А у него были иные понятия о веселье и удовольствии.

Огромный физик встал за пятьдесят метров до меня, а его спутники остановились ещё раньше за его спиной. Я не стал сразу бросаться в бой, разница в силе было такова что мне приходилось рассчитывать только на то, чему обучил меня Орео, и в чем я так, по его мнению, и не преуспел в должной мере. Молиться богам о том, чтобы ко мне подоспела помощь, что уже должна была быть на дворцовой территории, я не стал. В бою я привык рассчитывать только на себя.

Плети поднялись в воздух, готовясь отразить любую атаку либо нанести один укол кумулятивным снарядом по этой улыбающейся груде стали. Восприятие разогналось до максимума, а внутреннее зрение выло о тысячи предметов, что носились в сотне метров вокруг меня с дозвуковой скоростью, чтобы не выдавать себя. Я знал, что сейчас мне может помочь сила манипулятора, но она лишь показывала, что мои противники хладнокровны и решительны в своем желание.

— Наслышан о тебе, Дэйчиро, — с усмешкой произнес Ишо Эдко, рассматривая мои сотни плетей, оценивая мою опасность для своей брони. — Интересно, я таких еще не убивал. Не разочаруй меня, трехстихийник.

Ишо облизнулся в надежде что я умру не так быстро, как все противники за его немалые года. Амайя говорила, что годы нисколько не ослабили её учителя и у меня есть шансы на победу против него только с психокинетикой. И его ни в коем случае нельзя подпускать к себе на расстояние рукопашного боя.

— Не вижу ничего интересного, — с ленцой произнес Хион. А я почувствовал как из моего предплечья хлынула кровь. Я с ужасом обнаружил дыру в моей броне, а внутреннее зрение так и не сообщило о том, что в меня на бешеной скорости вонзился металлический шарик, контроль которого я перехватил чисто интуитивно, не дав раздробить кости. А Хион продолжил свою неспешную речь: — Видишь, Ишо, врали нам, что демона нельзя победить, он жалок.

— Врали, — кивнул физик, соглашаясь со словами Хиона, и уверенно шагнул ко мне. — Ну что, Шосе, настало время умирать.

— Верно, только вот кто умрет покажет схватка. — Я сжал свой пулемет, умирать сейчас в мои планы не входило.

Первый удар нанес психокинетик Хион. Металлический диск я смог засечь лишь по хлопку перехода на сверхзвуковую скорость, который возмутил пространство, благодаря чему я смог отследить, куда пошло движение диска с помощью внутреннего зрения. Перехват контроля не сработал, три из четырех плетей диск перерезал словно не заметив сопротивления. Лишь четвертой плетью я смог остановить диск и, мгновенно перехватив контроль, пустил его в уже мчавшееся ко мне воплощение стихии силы тела, Эшо Идэко. Но диск так и не достиг своей цели, владеющие работали слаженной двойкой и психокинетик играючи отклонил диск от спешащего прикончить меня напарника. Вести бой на расстояние было практически бессмысленно, Хион сильнее меня как психокинетик, бежать так же не было смысла, эти владеющие не будут за мной гнаться, а просто повернут к моим товарищам, что вот-вот должны начать бой. Нельзя отступать, я должен задержать этих владеющих и по возможности ослабить, а я… А что я, будь что будет.

Рывок вперед и вот физик уже в радиусе поражения плетями. Раскрученный до предела роторный пулемет выпустил рой смертоносных пуль, а плети потянулись к физику, неся на своих концах мои кумулятивные жала. В моей броне появились прорехи, я отбивался от дисков и шаров как мог, но вот уже два стальных шара засели в моем животе, а из шеи, пробитой насквозь, хлестала кровь. Но я не замедлился ни на мгновение, а стремительно пер на врага в лоб. Про Хиона я также не забыл, удлинённые плети понесли к нему кумулятивную смерть, к счастью он не смог перехватить контроль плетей, а как только пытался их перерезать своими снарядами кумулятивные жала тут же детонировали, разнося вокруг осколки, которые психокинетику также приходилось ликвидировать. Так монструозный физик лишился своего огнестрельного оружия, а его бок был оплавлен от взрыва из-за опрометчивых действий психованного психокинетика, что готов был сейчас расплакаться. Я постоянно сканировал силой манипулятора состояние моих противников: в голове психованного психокинетика сейчас творилось непонятное нечто. Он хотел вырвать свои глаза чтобы не видеть того, что я ещё жив. Монструозный же физик отломил штык и жаждал схлестнуться в рукопашном бою, и только старик ядовик сохранял ледяное спокойствие. Он как будто находился не с нами, а в другом мире, и постоянно что-то бормотал.

Шаг. Ещё шаг, и вот я рядом с Хионом, а его рука уже занесена для удара в прореху моего бронекостюма лезвием штык-ножа.

Я никогда не был силен в ментальных атаках, но когда у тебя в женах есть гениальнейший кукловод, а дочка, возможно, в будущем станет воплощением стихии манипуляторов выбора просто нет. Хочешь или не хочешь, можешь или не можешь, но кое-чему обучат через не могу.

На мгновение дрогнула рука Ишо, огромный физик растерялся, ведь перед ним вновь стояла его жена. Не имело значения, почему он убил ее тогда, но Ишо вновь занес на нее руку и окунулся в тот кошмар, что вынудил его на десятилетия уйти в горы. Она была также красива, как и тогда, и сердце воина, не знавшего жалости, сжалось. Миг, всего лишь миг позволил мне перехватить инициативу, штык вырывается из руки Хиона и моя рука, разогнанная психокинетикой, летит в сочленения брони физика, что уже была облеплена моими плетями. Плети смогли чуть-чуть разогнуть сочленения брони, всего лишь на считанные миллиметры, но мне хватило и этого. Заточенный штык-нож, изготовленный искусным оружейником, с легкостью разгибал пластины брони и не чувствуя сопротивления плоти лишь слегка вонзился между мощными позвонками. Десятые доли миллиметров были преодолены, и самое острие ножа воткнулось в нерв.

Ишо всё также стоял, а его мысли никак не хотели возвращаться к бою. Ишо уже знал, что его путь окончен, и он желал только одного, встретиться с ней, ему надо было так много ей рассказать, между ними было столько недосказанного. А я сделал еще один шаг, огибая начавшего опускаться на колени железного гиганта, что больше не хотел убивать.

Психокинетик Хион, не скрытый броней, также попал под мой удар силы кукловода, его блаженное лицо и рука у паха вызвали у меня омерзение от того, что мне пришлось сформировать образ, подходящий именно ему. Но к счастью мои глаза уже отказали и я стал видеть только внутренним зрением. Яфа предупреждала, что такая техника мне не подходит, так как мой мозг и без того перегружен и постоянно на пределе. Вот и первое последствие: зрение дало сбой, а из-за ранений в теле уже начала заканчиваться кровь и наступало кислородное голодание. Но я должен довершить начатое.

Двадцать плетей понесли свои заряды к психокинетику, а на пулемете вновь была нажата гашетка и вперед полетели остатки боезапаса. Что видел Хион, я мог только догадываться, и все равно, несмотря на все мои ухищрения, он не был поглощён полностью наваждением. Он с легкостью отклонял мои пули, а плети детонировали, не нанося никакого вреда, вокруг психокинетика бушевала буря из кумулятивных струй и миллионов осколков и пуль. В таком хаосе сложно уследить за всем, и это именно то, чего я добивался.

Маленькая металлическая пылинка вонзилась в глаз психокинетика, она была так мала, что Хион проигнорировал ее, или и вовсе не заметил, что, в принципе, без разницы. Хион видел меня, ему уже не надо было кого-либо защищать и он начал меня убивать.

Стальной диск, не замечая брони, отсек мне руку, а два стальных шара превратили в кровавое месиво содержимое моего живота.

Последний удар сердца принес мысль — я почти смог. Пылинка всё-таки добралась до мозга Хиона и начала метаться внутри, психокинетик мгновенно упал на землю, а я уже сидел на коленях и внутренним зрением видел, как сзади меня падает мертвый Ишо. Ко мне резво подбежал так и не вступивший в схватку старичок ядовик. Он понюхал пустой баллон, в котором был яд и, улыбнувшись, произнес:

— Молодость глупа, но не бойся, Шосе, она быстро проходит.

Чувствуя, что я теряю сознание, в моей голове пронеслась последняя мысль: Чихеро найдет меня и на том свете, и прикончит еще множество раз за то, что я оставил её одной. И за то, что наш ребенок так и не увидит своего отца.

Рывок сознания и я вновь и вновь начинаю с того места, с которого началась схватка. А именно с того возмущения пространства, что возникло от перехода стального диска на сверхзвуковую скорость. И с этого момента каждый раз я вновь и вновь умирал. Умирал я по разному, все стараясь найти тактику, что поможет мне победить. То мне дробил череп Ишо, то он же разрывал меня на части или дробил суставы, а пару раз я просто не смог отклонить пулю из его винтовки и меня прошивало насквозь. Хион также убил меня несколько раз, шарами, моими же плетями, перехватив управление, и просто металлической пылью, разорвав ею мои легкие.

Но самым интересным противником был старик, как только я обращал его внимание на себя, атаковав его, я мгновенно погибал. То сердце остановится, то кровоизлияние в мозг, а то и задыхался своей же блевотиной или корчился в судорогах, пока надо мной, возвышаясь, смеялся Ишо. Старик, как подсказывал мой разум, самый опасный противник из этих троих владеющих.

Выходя из глубин своего разума, я понимал, что больше не могу, моделируя схватку, предсказать самый оптимальный вариант. В данном случае нет единственного верного порядка действия. Орео был прав, обучая меня этой техники предвидения. Да, я мог моделировать один шаг или действие противника, да, я вывел с помощью силы манипулятора эту технику на иной уровень с помощью Яфы. Но даже так я не смог хотя бы раз победить даже виртуальный поединок, слишком мало у меня информации о противнике, и слишком велика наша разница сил, они намного сильнее меня.

А диск все неумолимо приближался ко мне, говоря, что пора действовать.

— Я проигрываю только потому, что я готов умереть. — Пронеслось в моей голове и это было правдой. Но правдой лишь отчасти правдой, мне есть, для кого жить, так что рано мне умирать.

Перехват контроля над металлическим диском не сработал, три из четырех плетей диск перерезал, словно не заметив сопротивления. Всё начиналось, как и раньше, раз за разом, но мне нельзя пускать все на самотек, надо ломать ход боя, идти по иному пути, иначе я умру.

Брусчатка взбугрилась вокруг меня, металлический диск вонзился в один из камней, плети больше не атаковали, а начали взрывать брусчатку. Секунда и тысячи камней благодаря силе психокинетики уже парили вокруг меня. Хиона перекосило от злобы, и я уловил обрывок его мысли.

— Что творит моя секс-игрушка, он же так не сможет нападать! Он что, только защищается от меня?! — Лихорадочные мысли психа были близки к истине, я мог парировать именно его атаки, но не атаки остальных.

Ишо вскинул свою винтовку и, прикрываясь щитом, начал вести огонь, а я спокойно приближался к нему, подставляя под пули булыжники и постоянно пополняя их из мостовой. Я как шахматист закрывал бреши ровно в тот момент, когда происходила атака, и подготавливал свой ход конем, в случае неудачи которого проигрыш будет уже в реальности, а не в моём разуме.

Ишо опять замер, как и говорила Амайя, рана у этого воина была сильная, вот она, его уязвимость. Он вновь видел ту, за которую был готов жизнь отдать, но он забрал жизнь. Вместе с образом я послал и свой голос. Надеяться было особо не на что, но когда первые булыжники начали поглощать Ишо он так и не сделал ни единого шага. Ни моя плеть, ни один из камней не коснулись Ишо, я аккуратно обтекал его своей защитой его, и когда физик оказался за моей спиной я облегченно выдохнул. Ничего они не могли ему дать такого, чтобы он спустился с гор, единственное, что его могло волновать, так это смерть Империи. Ишо было глубоко плевать на Элизет, его волновала только Империя, то, что останется после него. У него не было выбора за кого сражаться, и я дал ему этот выбор. Когда физик был внутри моей защиты, он ждал, что я попытаюсь его убить, но я этого не сделал и теперь ход был за ним.

Хион так и не понял, что случилось с Ишо, и стал атаковать меня еще агрессивнее, но моя защита без проблем отражала и блокировала почти все его атаки.

— Гребанный старик, хватит бурчать и помоги мне! — Прокричал Хион в злобе, чувствуя какую-то неправильность. Я же сейчас с тревогой следил за действиями старика, но тот сел на мостовую и негромко обратился к психокинетику.

— Молодость так глупа, но не бойся, Хион, она быстро проходит. Если хочешь жить остановись, — произнес старик, смотря на так и непострадавшего Ишо.

— Предатели! — Взвыл психокинетик и я с трудом смог отразить диск от старика, что летел в его голову. Булыжник принял на себя весь удар диска и разломился напополам, а тем временем Хион уже падал на землю, забившись в конвульсиях. Из его рта шла пена, что заглушала его крики.

— Хион, Хион, — грустно качая головой встал старик и пошел в сторону психокинетика. Против старика я был практически бессилен, да и не собирался я на него нападать, помня о тех попытках, что я моделировал в своей голове, раз за разом нападая на него. — Ты единственный из нас радовался возможности убивать, ни я, ни Ишо не желали этого. Твоя молодость и болезнь сгубили твою силу, ты мог бы стать сильнейшим психокинетиком, но прости, ты им не станешь. Ты мне противен, ты просто оружие.

Старик замолчал и, опять погрузившись в себя, бурча себе под нос зашагал к Ишо, что молчаливо ожидал его позади меня. Сравнявшись со мной, старик поднял на меня свои глаза.

— Шосе, сделай всё быстро, и пусть ни мальчик, ни она не мучаются, — старик попытался сделать шаг, но замер, так и не опустив ногу. — Кстати, не знаю, как ты примиришь меня и Асоку, но я обязан узнать состав этого интересного вещества.

— Я попробую, — глухо ответил я.

Хион лежал на земле и умоляюще смотрел на меня, ему не хотелось умирать. Я аккуратно встал на колено у его головы, броня на руке разъехалась в стороны, освобождая ладонь. Имея физический контакт, я мог поговорить даже с отравленным владеющим, разговор произошел, и его мысли и крики сильно разнились с его взглядом. Как и говорил Орео, его ученик не приспособлен для жизни в обществе, его желания и мировоззрение извращены его болезнью. Встав с колена я последний раз посмотрел на умоляющие глаза сошедшего с ума психокинетика.

Тяжелый металлический сапог с легкостью раздавил череп и на мостовую брызнули смешанные с кровью мозги, тело ещё билось в конвульсиях, а я направился дальше. Вдали раздались взрывы и в небе загорелся осветительный огонь зеленого цвета: основная стадия началась и по плану, если останусь в живых, я должен помочь основным силам довершить начатое. Уходя с площади, обрызганный мозгами психа, я услышал начавшийся разговор так и непобежденного физика и престарелого ядовика, ненавидимого Асокой.

— А я говорил тебе, пауки в банке сами разберутся в том, кто станет главным! — Внутреннее зрение показывало, как огромный физик взял на руки ядовика, что начал его отчитывать. — Но нет, ты решил, что настало время завершить своё отшельничество. Я же тебе всегда говорил, интриги не твоё сильное место, а сейчас вообще непонятно, кто достоин жить или умирать.

— Империи нужна была помощь, — глухо раздался голос под бронёй.

— А Империи всегда нужна помощь! — Взъярился старик, поудобнее устраиваясь на плече физика. — Только вот Империя не знает, кто будет лучшим правителем, или ты и вправду думаешь, что эти идиоты с этой подстилкой именно то, что нужно Империи? Да помолчи уже, знаю что, казалось бы, выбора нет, но он сейчас как раз появился, так что слушай меня. Сообщим нейтральным, что в бой вмешиваться не стоит и посмотрим чего стоят пауки в банке, может быть у Империи появится шанс.

— Думаешь, это будет правильное решение? — Спросил у ядовика Хион.

— Я не думаю я знаю. Элизет только внешне похожа на Хаону, но не является ей духом. А Тэймэй уже правила и показала себя хорошей интриганкой, а подстилку можно и в бордель отправить. Империи все же нужен правитель, — старик постучал кулаком по броне Ишо. — Утром посмотрим, кто останется в живых, интриганка или подстилка, боюсь, что в любом случае у нас будут просить о помощи Империи.

Физик сорвался с места и помчался, все увеличивая скорость, прочь с дворцовой территории. Я же начал ускоряться в противоположном направлении вглубь дворцовой территории, направляясь к дворцу Императрицы, где уже вовсю кипела схватка. Меня пытались атаковать и задержать, но атаки пустых и пятерых средних владеющих я просто проигнорировал, на них у меня не было времени.

Схватка не была проиграна, да и победой то, что случилось, сложно было назвать, но главным были последние слова ядовика. Нейтральные, не заинтересованные в Элизет владеющие не будут стоять на смерть, а превратятся в наблюдателей. Мы знали, что будет немало среди защитников дворцовой территории тех, кого не устраивает положение дел. И, как оказалось, недовольные имеются и среди высокодановых.

До Императорского дворца оставалось меньше километра, когда я увидел первородную тьму распада, и внутри меня взвыл зверь.

— Мы же договаривались! — Заорал я, забираясь с помощью плетей на крышу невысокого здания и сканируя окружение внутренним зрением психокинетика. Там, в полукилометре от меня, полыхало сражение между двумя группами, десяток владеющих сражался против трёх десятков владеющих. Все окружающее пространство было завалено трупами пустых и марионеток, и только там, где была первородная тьма, была чистота. Вдали от двух яростно сражающихся групп владеющих происходила своеобразная дуэль распадчиков. Чихеро, которой не должно было быть в столице, вела бой сразу пятью распадчиками. Чихеро окутывала тьма, и по всполохам вокруг нее я понял, что в ее сторону довольно часто летели пули и психокинетики не забывали ее атаковать.