Крылья Ангела.

Второе пришествие.

Всё повторится как встарь,

когда обезумевший Ирод был царь:

тебя предадут, продадут с потрохами

всё те же халдеи, всё те же хамы.

Служители культа тебя распнут,

чтоб сохранить свою власть и казну.

Лишь жалкое сборище нищего люда

будет глазеть на тебя и ждать чуда.

Второе пришествие не за горами!

Я слышал по радио утром, в рекламе...

Я старомоден...

Я старомоден, даже слишком.

Мир этот познавал по книжкам.

Стоит коллекция винила:

есть Slade, есть Beatles, есть Bob Dylan...

Я как алмаз ручной огранки

сиял не выходя за рамки.

Внеплановый запой и срывы -

то были всё души порывы.

И сединою на виски

года ложатся, как мазки...

Не стар я, просто старомоден,

такой, как Господу угоден.

***

Я был от рождения белым, пушистым,

до тех пор, пока не отправили в школу.

Свободу пигмеям! И всяким меньшинствам!

Наркозависимым — всем по уколу!

Я чувствую время, как пот на рубашке.

Своеобразный имеет запах...

Всем безработным — дать по шабашке!

Важен процесс, а не зарплата.

Мне неуютно сидеть на вершине.

Хотя я могу пойти на принцип.

Дать каждой женщине по мужчине!

Хотя и не всем достанутся принцы...

Мгновения счастья бывают так редко...

В который раз слышу из уст сектанта:

оплодотворяется яйцеклетка!

Не пейте таблетки!.. - Свободу мутантам!

По шпалам.

Поезд ушёл... И бежать за ним вслед

нет никакого смысла.

Тёмная ночь, звёзд мерцающий свет.

Как люстра луна повисла...

Когда на душе тоскливо и кисло,

жизнь — как общественный туалет.

Дни торопить, считая числа,

смысла, поверь мне, нет.

Поезд ушёл... Помашу ему вслед.

Как суета за... бала!..

Боже, какое счастье рассвет

встретить, шагая по шпалам!..

Кв. №21

Любимая женщина, бегают дети,

варится ужин — домашний уют...

Они забирают энергию, деньги...

Только взамен — ничего не дают.

Жизнь — позади: это финиш уже.

Браки... разводы... сопливые ясли...

Свет из окна на шестом этаже...

Я — одинок. Но счастлив!

Да будет свет!

Ну что, служители Фемиды,

резона нет идти в отказ.

Без протокола, без обиды

сумейте выслушать рассказ.

Один из вас, чин, лоб железный,

с огромной выслугою лет

по старости иль по болезни

почил... И в храме был отпет.

Да будет свет! Мели, Емеля,

рассказывай и говори...

Что ждёте вы в конце тоннеля?

В конце тоннеля две двери.

В одну, понятно, не пустили:

пришёл отказ — пинок под зад.

Другая дверь — с табличкой «Ад»...

Её любезно отворили.

Но тут же залп был дан «Авророй» -

в Аду умерший поднял хай:

- Я — заместитель прокурора!

И начал корочкой махать.

Его, понятно, осадили.

На сковородку усадили:

- Не парься, дед, мы — не менты.

А корочка твоя — понты!

Мы — черти. Ты, дед, в преисподней.

Кем был — написано на морде.

У нас тут нече пальцы гнуть -

Сломают, глазом не моргнуть.

И преступили деда мучить...

Впаяли деду ровно год.

Задумайтесь: такая участь -

не мёд, но очень многих ждёт...

Прораб Петрович.

Здравствуйте, Небожители!

Любите меня, ершистым и колким.

Знаю, что в вашей обители,

я не достоин даже койки.

С уважением к вам и почтением,

но всё же, сказать позвольте:

овцой безмозглой жить или растением -

нет уж, увольте!

По статье. По собственному желанию.

Кто там главный у вас? Абрамович?

Отказываюсь идти на заклание...

Увольняюсь!

Прораб Петрович.

Уфология.

Нам не построить коммунизм,

капитализм... и всё из списка.

Что-то строить — онанизм:

баб из резины тискать...

Портвейн «Кавказ» в стакане,

хлеб, режу колбасу...

Инопланетяне

прилетят и всех спасут!

Яйца Фаберже.

Как не вращалась бы планета,

от заката до рассвета,

от рассвета до заката -

хрен, меняется зарплата...

Парнишка я простой, как клизма:

мне чужд апломб сюрреализма.

В моде яйца Фаберже.

У меня их два уже.