Ольга Громыко 12 страница

Капитан кивнул и, жестом отправив команду обратно за дверь (чтобы и объекты не нервировать, и самим на сгусток плазмы не нарваться), попытался с порога продолжить переговоры:

– Мы знаем, что вы здесь! Не бойтесь, давайте для начала просто…

В стену над проемом влепился лазерный луч – слишком высоко, чтоб быть прицельным или даже предупредительным. Скорее у кого-то нервы не выдержали либо просто рука на «спуске» затекла. Но рисковать Станислав, разумеется, не стал и поспешно выскочил из отсека.

Космолетчики засели по обе стороны проема, поочередно в него выглядывая. В зале по-прежнему царила тишина. Из дырки в стене сочился тяжелый черный дым и капал расплавленный пластик, все реже и реже.

– Ну и что это было? – громко поинтересовался Станислав.

Стрелку, видно, тоже надоела игра в прятки, и он резко, настороженно окликнул:

– Кто вы такие? Чего вам надо?

– Почтальоны! – саркастически отозвался Теодор. – Привезли посылку от вашей бабушки.

В центральном коридоре уже отчетливо зашуршали и зашушукались, и тот же голос (похоже, главный) подозрительно сообщил:

– Мы почту только на следующей неделе ждали!

– Ну извините. – Станислав выпрямился в проеме, демонстративно поставил бластер на предохранитель и сунул в кобуру. – Технические накладки. В ведомости-то расписываться будете или назад везти?

Неизвестно, что в итоге убедило рудокопов – жест доброй воли или будничный, меньше всего ожидаемый в столь напряженной обстановке вопрос, – но из коридоров медленно и осторожно, пригнувшись, как готовые по малейшему шороху шмыгнуть обратно в норы мыши, стали выбираться люди. Большинство – раненые, кое-как перевязанные тряпками, один спотыкался на каждом шагу, другого поддерживала немолодая женщина, сама с рассеченным подбородком. Был тут и маленький, лет семи-восьми мальчик, прячущийся за спину рослого мужчины, здорово смахивающего на беглого каторжника: черная щетина, покрасневшие, неприязненно прищуренные глаза, заляпанная кровью роба и направленный гостю в лицо бластер. Впрочем, Станислав сомневался, что в подобной ситуации сам выглядел бы симпатичнее.

– Осторожно, – капитан предостерегающе выставил вперед ладони, – на скафандрах радиоактивная пыль. У вас там, знаете ли, ядерная бомба на пороге взорвалась.

«Каторжник» остановился, внимательно рассмотрел космолетчиков, и недоверчивые морщинки на его лбу и в уголках глаз наконец разгладились.

– Кажется, я снова начинаю верить в богов, – с чувством сказал он, опуская оружие. – Вы – ближайший корабль, который должен был прилететь на Самородок, но никто уже не верил, что мы до этого доживем. Система жизнеобеспечения сломана, станция остывает и теряет воздух, к тому же у нас много раненых.

– Вижу, – сочувственно заметил Станислав. – Правильнее было бы сказать «у нас мало здоровых».

– Нет, эти почти в порядке, – отмахнулся рудокоп. – Тяжелых мы сложили в медотсеке, но больше, увы, почти ничем не смогли им помочь. Доктора у нас нет, аптека разграблена…

– На вас действительно напали пираты? – Теодор, видя, что опасность миновала, первым присоединился к капитану.

– Хуже, – веско ответил рудокоп. – Работорговцы.

Станислав наконец узнал, куда исчезли обитатели станции, и окаменел лицом, будто в этом была и его вина.

– Многих они захватили?

– Больше пятисот человек. На Самородке слабаки не задерживаются, детей и стариков тоже почти нет. «Отборный товар», как сказали эти ублюдки, – с горечью припомнил рудокоп. – Улов оказался таким богатым, что они даже не стали обшаривать корабль до последнего уголка и добивать раненых. Вместо этого забрали все, что представляло хоть малейшую ценность, – голос мужчины дрогнул, – продукты, воду, лекарства, добытый металл, технику, даже выломали голокристаллы из центрального компьютера. Хотели забрать и катера, но они сделаны по спецзаказу компании, слишком узнаваемой формы и могут стыковаться только к этой станции. Тогда их просто взорвали, чтобы мы не смогли покинуть Самородок и подать сигнал бедствия…

Мужчина пошатнулся, часто заморгал, пытаясь удержаться в сознании, и Станислав, спохватившись, поспешно спросил:

– У станции есть запасной выход со стыковочным узлом и гасилкой?

– Да, конечно. – Рудокоп справился с приступом слабости и упрямо расправил плечи. – В конце аварийного тоннеля.

– Отлично. Объясните нашему пилоту, как его найти, и он подгонит туда корабль. Зайдете через шлюз, а мы дезактивируем скафандры и перенесем раненых.

– Вы подгоняйте, а мы начнем носить, – решил мужчина. – Для них дорога каждая минута.

– Хорошо. – Станислав поймал испуганный взгляд женщины: вдруг внезапно появившиеся спасатели так же неожиданно исчезнут или вообще померещились ей от духоты, ран и усталости? – Михалыч, останься здесь. Мало ли какие технические накладки возникнут, с дверями опять же. Парни, пошли за кораблем!

* * *

Спустя два часа транспортник покинул Самородок, но прошло еще не меньше шести часов, прежде чем на корабле удалось навести зыбкое подобие порядка. Спасенных оказалось тридцать семь, из них на ногах держались восемнадцать, а успешно их переставляли только семеро. Всех надо было осмотреть, подлечить, разместить, напоить и накормить. Бедняги не ели больше суток, так что хохские консервы пришлись весьма кстати. Никто не привередничал, даже мальчишка умял две банки.

И только когда все более-менее устаканилось и уже не надо было разрываться между десятью проблемами, равно требующими волевого капитанского решения, Станислав позволил себе кухонный стул и кружку полупрозрачного чая из остатков заварки. Компанию ему составил Харальд, рослый рудокоп, вынужденно принявший на себя обязанности командира. Выглядел он неважно, но, как и Станислав, не давал себе расслабляться, пока не убедится, что с его подопечными все в порядке.

Сделав несколько глотков, рудокоп немного ожил и принялся сдержанно (и оттого еще более трагично) рассказывать, что же произошло на станции. По-хорошему надо было прогнать его в каюту, приказав не издеваться над организмом, но Станислав понимал, что сейчас Харальду куда важнее выговориться, иначе все равно не уснет.

– Нападение застало нас врасплох. На станции оказался предатель, один из охранников. Он пристрелил напарника, впустил работорговцев и потом улетел вместе с ними.

– И что, никто даже не оказал сопротивления?

– Оказали, конечно. У большинства ребят были если не бластеры, то станнеры и ножи… Но против киборгов они бесполезны.

– Что, у них и киборги были?

– Да, пять или шесть. Их пустили вперед, и сопротивление очень быстро прекратилось. В прямом смысле слова. Большинство спасшихся – те, кто кинулся наутек в первые же секунды. Например, тот мальчишка, Рикки. Бедный ребенок так испугался, что, когда я нашел его, забившегося под койку, он брыкался и визжал как резаный, не веря, что я человек… Кстати, у вас на борту есть киборги? Он уже раз сто спросил, точно ли нет.

– Да откуда им взяться у простых грузоперевозчиков? – Станислав Федотович рассудил, что если рудокопы до сих пор не раскусили Дэна, то не стоит лишний раз нервировать бедолаг, переживших такой кошмар. Надо только предупредить рыжего, чтобы не вздумал снова выпендриваться.

– Точно? А если найдем? – неловко пошутил Харальд.

– Ой, если уж даже мы за месяц найти не смогли… – вырвалось у капитана. – Кхм. Слушай, Харальд, а среди этих подонков случайно не было высокого, худощавого мужчины с темно-русыми волосами до плеч? Суетливый, но выправка военная. Примерно моего возраста.

Рудокоп неуверенно покачал головой.

– Я видел далеко не всех. Во время нападения я работал в мастерской и, пока мародеры до нее добрались, успел вооружиться лазерным паяльником и затаиться за дверью. Потом обменял паяльник на бластер, – Харальд хищно усмехнулся, давая понять, что обмен был не совсем добровольным, – отбил у них еще пару человек и спрятался. Я эту станцию монтировал, я ее как свои пять пальцев знаю.

Разговор прервал зуммер комма.

– Стас, мне очень нужна криокамера, – обеспокоенно сообщил Вениамин. – Одному из раненых совсем худо.

– Ну выкиньте оттуда предыдущих пассажиров, – устало приказал капитан, глянул на вытянувшееся лицо собеседника и поспешно пояснил: – Не волнуйтесь, им все равно, они уже мертвые. В смысле они были мертвые, еще когда мы их туда засовывали.

– Оригинальная у вас подборка грузов, – с оторопью заметил рудокоп.

– Что значит – выкинуть?! – возмущенно встряла в разговор Полина. – А как же морально-этический долг и почтение к усопшим? А дипломатические отношения с Мераком? И вообще мы с Вениамином Игнатьевичем хотели побольше образцов тканей из трупов наковырять, для статьи! Давайте мы их лучше в термопленку завернем и в кладовую положим, там похолоднее, за сутки не успеют оттаять.

– Делайте что хотите, – отмахнулся капитан, лишь бы его наконец оставили в покое. На фоне Самородка проблемы мороженых меракийцев казались сущей ерундой.

Станислав отхлебнул почти безвкусной, зато горячей воды и со вздохом признался:

– Подборка команды тоже та еще.

* * *

После полуночи в корабле стало душновато: система регенерации воздуха, не рассчитанная на такое количество пассажиров, работала на пределе, но содержание кислорода все равно неуклонно, по одной-две десятых процента в час, падало. К счастью, измученные рудокопы спали, расходуя его по минимуму, а к обеду команда рассчитывала посадить транспортник на Шии-Раа. Планета принадлежала андромедцам, но кислородная атмосфера, мягкий теплый климат и слабосоленые моря сделали ее популярным туристическим курортом, так что к людям там привыкли. Найдется и специализированная клиника, и человеческое консульство, которое возьмет рудокопов под опеку и поможет вернуться домой.

Из-за Шии-Раа транспортник отклонился от трассы, и ее пришлось прокладывать заново. Возвращаться к Самородку и продолжать с того же места было слишком рискованно: Михалыч и так еле-еле, посулами и угрозами, выцедил из затухающего реактора необходимую для гашения энергию. К тому же залитая кровью станция не располагала ко второму свиданию.

Корабль переполняли непривычные звуки, но Дэн мигом засек тихие шаги и обернулся. На пороге пультогостиной, кутаясь в одеяло, стоял худенький взъерошенный мальчик, часто моргая припухшими то ли со сна, то ли от слез глазами.

– Привет, – сказал он и шмыгнул носом.

– Привет, – осторожно отозвался рыжий. Нет, киборг прекрасно знал, что такое дети, откуда они берутся и как туда попадают. Он иногда видел их, когда сопровождал хозяев вне корабля, и после побега, в городе, но до сих пор ни разу к ним не приближался и уж тем более не разговаривал. Судя по обрывочной информации, это следовало делать как-то по-особенному, и Дэн опасался, что пацан сразу его раскусит. Поэтому ограничился нейтральным: – Ты почему не спишь?

– А так, – пожал плечами мальчишка и подошел поближе. Край одеяла с шуршанием волочился по полу. – Во что ты играешь?

– Это не игра. Это программа для прокладки трассы.

– А что это за цветные шарики?

– Станции гашения. – Дэн ткнул в синий «шарик», и перед навигатором развернулось новое вирт-окно с подробной информацией: где находится, кому принадлежит, состояние, пропускная мощность, совместимость с разными типами кораблей, отзывы пилотов, R-зона – минимальное допустимое расстояние до выхода из червоточины, общая характеристика сектора. – Вот сюда мы полетим, когда высадим вас на Шии-Раа.

– Там тоже надо кого-то спасать?

– Надеюсь, нет. – Рыжий перебросил в рабочее поле еще пару «шариков» на рассмотрение.

Ребенок потоптался рядом и ни с того ни с сего заявил:

– Меня Рикки зовут. Мне уже восемь лет!

– А меня Дэн. – Фразу «физиологическое состояние организма – двадцать три года и одиннадцать месяцев» навигатор благоразумно опустил.

– Ой какая! – внезапно заметил мальчик. – А можно погладить?

– На. – Дэн не глядя взял лежащую на коленях кошку за шею и протянул Рикки.

Охрипшее и обессилевшее от любовных мук животное изобразило колбасу из дрожжевого теста. Станислав Федотович так и не одарил ее взаимностью, остальные люди тоже бессовестно игнорировали страдалицу, поэтому терять ей было уже нечего. В навигаторское кресло она заползла картинно издыхать, и заступивший на дежурство Дэн просто переложил ее поверх себя – если выкинуть, то снова разорется.

– А ей так разве не больно? – опешил мальчишка, перехватывая кошку поперек груди.

– На этой неделе – нет.

– А как ее зовут? – Рикки положил кошку на плечо и почесал за ухом.

Та сипло мявкнула, жалуясь на судьбу.

– Не знаю. Она к нам на космодроме прибилась, нечипованная и без ошейника.

– Как же вы ее тогда подзываете? – удивился мальчик.

– Обычно наша зоолог ловит ее старой курткой. Ты не хочешь вернуться в каюту?

Рикки потупился, засопел и шепотом признался:

– Там темно и страшно. А дядя Харальд так храпит, что мне снятся пираты.

– Они тоже храпели?

Мальчишка хихикнул, но почти сразу поежился и поплотнее закутался в одеяло уже вместе с кошкой.

– Нет, они просто очень страшные и злые. Как ты думаешь, полиция их поймает?

– Чем скорее мы с ней свяжемся, тем выше такая вероятность, – максимально честно ответил рыжий. В космосе хватало неизведанных уголков с путевками в один конец, где рабский труд оставался самым удобным, выгодным и, увы, высокоотходным.

– Они забрали моего папу. – Губы Рикки задрожали. – Вдруг я его больше никогда не увижу? Никогда-никогда?

Расплакаться он не успел: кошка решила, что у умерщвления плоти все-таки есть пределы, и принялась с возмущенными воплями выдираться из слишком тесных объятий.

– Можешь лечь здесь, – предложил Дэн, переждав процесс укрощения.

Рикки тут же обрадованно залез на диванчик, попрыгал по нему попой, проверяя на мягкость, переложил подушку на другой конец и спохватился:

– Ага, а потом ты спать уйдешь и я вообще один тут останусь!

– Не уйду. Я до утра на дежурстве, а потом меня пилот сменит.

– Чтобы пираты снова не напали?

– Нет, на случай, если кому-то из пассажиров понадобится помощь. Доктор тоже не спит.

Такое банальное объяснение одновременно успокоило и разочаровало Рикки.

– А у вашего корабля есть пушка? – с надеждой спросил он.

– Нет.

– А у пиратов были! – упрекнул мальчик. – Спереди и с боков.

– Но мы же не пираты, – резонно возразил рыжий.

– А если они на вас все-таки нападут, как вы будете с ними воевать?

– Никак. Постараемся разогнаться до прыжковой скорости и нырнуть в червоточину.

– Это не по-геройски, – презрительно протянул мальчишка.

– Это по инструкции для малых транспортных судов.

– А если пираты нас догонят? – не унимался Рикки.

– Пусть сначала появятся на приборах, а потом будем думать.

– А ты их боишься?

– Нет. Зачем?

– Они же могут тебя убить!

– Я их тоже могу.

– А много уже убил?

– Одиннадцать, – так просто и бесстрастно сказал Дэн, что мальчишка даже не подумал усомниться.

– Круто! – выдохнул он, откидываясь на подушку. – Только ты все равно следи за приборами хорошенько, ладно? Чтоб не подкрались.

– Ладно.

Рикки натянул одеяло до носа, еще немного поворочался, попышнее взбил подушку и с огорчением заметил:

– А все-таки жаль, что у вас ни пушек, ни киборгов нету. Ваши ихним небось показали бы!

Рыжий сдавленно кашлянул-фыркнул:

– Надо будет – покажем.

– А ты прикольный, – напоследок заявил мальчишка, уже закрыв глаза.

– Ты тоже, – честно сказал Дэн, возвращаясь к работе.

* * *

На космодроме транспортник встретили два полицейских флайера, шесть медицинских и личный катер консула. Хорошо хоть журналистов не было, Станиславу и так пришлось несладко: сначала на него набросился консул, эпилептически тряся капитану руку и величая отважным галактическим героем, от чего Станислав морщился, как от зубной боли, и виновато косился на команду. Потом капитана взяли в оборот куда менее восторженные полицейские. Было ясно, что дело такого масштаба в тихом курортном уголке им совершенно не нужно и они попытаются как можно скорее свалить его на соответствующий отдел. После длинного нудного допроса они сняли у всех отпечатки пальцев и сканы сетчатки, и объявили, что задерживают транспортник в порту на сутки, «если у нас возникнут еще какие-нибудь вопросы». Станислав был уверен, что не возникнут, но спорить не стал. Экипаж все равно нуждался в отдыхе, а корабль – в уборке и проветривании.

– Спасибо, Стас. – Харальд наконец избавился от щетины и стал похож на каторжника бритого. Но, как капитан успел убедиться, внешность в данном случае была крайне обманчива. – Я твой должник.

– Брось, – отмахнулся Станислав. – Мы же не сделали ничего особенного – просто подбросили вас до ближайшей станции. Обычное дело.

– В том-то и дело, что для тебя – обычное, а для большинства людей – нет, – уверенно возразил рудокоп.

– Ну еще ты меня галактическим героем обзови, – усмехнулся капитан. – И вообще, это не только моя заслуга…

Станислав осекся, глядя, как возле катера Дэн и Рикки одинаково серьезно пожимают друг другу руки на прощанье.

– Да, – согласился рудокоп. – У тебя замечательная команда. Надеюсь, удача будет сопутствовать вам и дальше.

– Пусть лучше повернется другим местом, – невесело пошутил капитан.

– А что, у вас проблемы? – насторожился Харальд.

– Ну как тебе сказать… – Жаловаться на провальный рейс человеку, потерявшему куда больше, Станиславу было неловко. – Небольшие финансовые трудности. Ничего, справимся.

– А мы вас еще с оплатой подвели, объели, обдышали и заставили крюк сделать, – огорченно сказал Харальд. – Нет, я точно твой должник. И – не спорь! – вы галактические герои.

– Ладно, убедил, – рассмеялся капитан, и они с рудокопом тоже обменялись рукопожатиями.

* * *

После полетной духоты и тесноты вечерний воздух Шии-Раа казался чистым озоном, пьянящим и щекочущим в носу, как шампанское. Космолетчики угодили сюда в пик туристического сезона, – самые длинные дни, самая хорошая, ясная погода, – и заходящий Йитар выкрасил небо в цвет морковного сока, а легкие перьевые облака казались золотой стружкой. Любоваться ими можно было бесконечно, но желательно в шезлонге на берегу моря, а не сквозь голубые разводы, текущие по силовой ограде космодрома. Из-за цепочки отелей доносился соблазнительный шум волн и крики водобеглых ящеров, под ботинками космолетчиков похрустывал песок – взлетно-посадочную полосу убирали трижды в день, но ветер снова ее посыпал.

– Эх, – печально сказал Теодор, сидя на верхней ступеньке трапа, – рвануть бы сюда на недельку-другую просто так, на пляже поваляться. Или хотя бы груз привезти, тогда бы нам гостевую визу дали.

– Ага, – согласилась Полина, подпирая щеку кулаком, как старушка на завалинке. – Там возле рифов, говорят, такие крапчатые прилипы водятся – во! Каждый год по несколько туристов съедают. Вот бы посмотреть…

– Главное, не поучаствовать, – хмыкнул пилот, внезапно ощутив, что ему и на трапе совсем неплохо.

* * *

Вениамин сокрушенно поцокал языком и закрыл аптечный шкаф. Медикаментов в нем сильно поубавилось, а перевязочных материалов не осталось вовсе. До сих пор команда практически не болела, но, если не пополнить запасы, по закону подлости немедленно начнет, причем всем подряд и с осложнениями. Надо было идти к капитану и ставить его перед тяжелым выбором: сытый экипаж или здоровый?

Станислав, сложив руки на затылке, качал пресс. Судя по покрасневшему лицу, занимался он этим уже давно. Судя по сосредоточенному, обращенному вглубь взгляду – безрезультатно, потому что капитан, похоже, пытался поправить спортом душевное, а не физическое здоровье.

– Сколько накачал? – с порога поинтересовался Вениамин.

– А? – Станислав остановился. – Не знаю, не считал…

Доктор понял, что угадал с причиной столь ударной тренировки.

– Что? – прямо спросил он. – Сканер показал, что у нас на корабле два киборга?

– Нет, – слабо улыбнулся капитан, по-прежнему наполовину погруженный в свои мысли. – Это другое. Личное.

– Странно, а вид у тебя точно такой же.

Станислав встал и, одернув промокшую в подмышках футболку, подошел к терминалу. Вытянул одно из вирт-окон на передний план и молча развернул к другу.

– Э, да я эту картинку уже видел, – присмотрелся Вениамин. – Ваш отряд, верно?

– Да. Две тысячи сто двадцать пятый год. Вот я. А вот, – капитанский палец переместился левее, – Вадим. Мы встретились на «Ярмарке». Посидели, выпили… Он оказался работорговцем. И упомянул о каком-то деле, которое должно принести ему кучу денег.

– Ты думаешь, он замешан в нападении на рудокопов? – сразу понял доктор.

Капитан уныло кивнул.

– Представляешь, мы с ним столько лет бок о бок…

– Люди со временем меняются – и порой, увы, не в лучшую сторону, – сочувственно заметил друг. – Брось, Стас, он давно не твой подчиненный и даже не напарник, так что ты за него больше не отвечаешь.

– Не в этом дело, – покривил душой Станислав: дело было не только в этом. – Битый час сижу и ломаю голову: может, зря я не рассказал полиции?

– О чем?

– Ну, что я слышал о готовящемся налете.

– Так ведь налет уже состоялся, – не понял Вениамин.

– Да, но они могут задержать Вадима и допросить. Возможно, удастся узнать, куда увезли пленников.

– А ты уверен, что речь шла именно о Самородке? – скептически уточнил друг.

– Если б был уверен, то сейчас не мучился бы, – поморщился Станислав. – Нет, Вадик болтал что-то вроде: мол, скоро разбогатею, буду икру ложками есть…

– Икра разная бывает, – пренебрежительно отмахнулся доктор. – Лягушачья, например, или вообще синтетическая. А по пьяни все любят хвастаться. Если Вадим участвовал в налете, то ловить его уже поздно: затерялся в глубинах космоса вместе с остальной бандой. А если просто трепался, то проблем от его допроса будет больше у тебя, чем у него.

– Почему? – удивился Станислав.

– Потому что Вадим, разумеется, от всего отопрется. Зато охотно расскажет полиции не только, где вы встретились, но и чем ты там занимался.

– Всего-то один кустик!

– Да-да, ври больше.

Капитан тихонько зарычал от обиды, но совесть по-прежнему не давала ему покоя:

– А вдруг это единственная зацепка…

– Или лишняя работа для полиции, на которую и так ежедневно сыплются тысячи звонков от истеричных пенсионерок с манией преследования, – безжалостно возразил друг. – Сам-то подумай, как твой рассказ звучит со стороны! Какой-то пьяный в сомнительной забегаловке сказал тебе, что где-то что-то затевается. А несколько дней спустя ты увидел ограбленную станцию и решил, будто это взаимосвязано.

– Да, ерунда получается, – растерянно согласился Станислав. – И что, предлагаешь просто забыть об этой встрече?

– Нет, помни и страдай, – разрешил Вениамин. – Если тебе так больше нравится, конечно.

– Лучше я еще от пола поотжимаюсь. – Капитан чиркнул пальцем по вирт-окну, закрывая фотографию. – Действительно, гори он гаром, этот Вадик! Надеюсь, мы с ним больше никогда не встретимся. Кстати, Венька, чего ты хотел-то?

– Ничего, попозже обсудим, – отмахнулся доктор, выходя из каюты. – А то ты свою релаксирующую тренировку и до утра не закончишь.

В лучшие годы Станислав запросто мог сделать по сто отжиманий за подход, поэтому занывшие уже на счете «двадцать» мышцы его неприятно удивили.

– И не надейтесь, – пропыхтел капитан. – Полсотни я из вас точно выжму!

Но спокойно совершить этот подвиг ему не дали.

– Милый, – озабоченно поинтересовалась Маша, – у тебя все в порядке?

– Да! – простонал капитан между рывками. – Чего. Тебе. Надо?

– Тебя по видеосвязи хотят, возьмешь?

– Возьму… Тьфу, приму… Включай, короче! Сорок пять… Ше-е-есть… – Победа была близка, и Станиславу не хотелось прерываться. Потерпит Венька минутку. Да и полиция перебьется, если это она что-то вспомнила. А больше вроде никто капитанского тела в ближайшее время не хотел. – И еще раз… Ещё-о-о… Давай, дава-а-ай… Последний рывок… Да-а-а!

Станислав шлепнулся животом на пол, чувствуя себя великомучеником, прорвавшимся-таки в рай. Ужас, совсем он себя запустил. Завтра надо будет шестьдесят раз сделать.

Капитан выпрямился, подтянул сползшие тренировочные штаны – и с легким смущением обнаружил, что за этим процессом с вытаращенными глазами наблюдает незнакомая женщина. Причем в поле зрения камеры оказалось как раз самое интимное.

Станислав поспешно отступил от терминала, сел на стул и попытался изобразить приветливое внимание:

– Добрый вечер, я вас слу…

– Где Полина?! – истерично перебила его собеседница.

– Где-то здесь, – пожал плечами Станислав, шаря взглядом по полу в поисках фуражки: капитан забыл снять ее перед тренировкой, а потом лишь досадливо мотнул головой и она слетела. – А что?

– И ты еще имеешь наглость спрашивать? – взвизгнула тетка, тщетно пытаясь проникнуть взглядом в «слепую зону» под терминалом. – Старый развратник!

– А с какой это стати вы мне тыкаете и хамите? – опешил Станислав. – Сама, можно подумать, молодая монашка!

– Я порядочная женщина!

– Что-то не видно, – огрызнулся капитан. У него и без того паршивое настроение, а тут еще какая-то сумасшедшая скандалить рвется! Интересно, откуда она Полину знает? И та ли это Полина, которую знает Станислав? Имя-то самое обычное, популярное. – Сначала здороваться научись, тогда и поговорим.

Капитан, не обращая внимания на вопли: «Полина! Деточка моя! Отзовись! Я знаю, что ты там! », щелчком распылил вирт-окно со скандалисткой. Потряс головой, пытаясь понять, что это было, немного отдышался и попросил Машу соединить его с Вениамином.

* * *

Утром Михалыч отключил систему охлаждения, чтобы без помех в ней поковыряться, и к обеду напичканный техникой корабль стал напоминать саморазогревающуюся консервную банку. Открытые шлюзы не спасали, транспортник стоял на солнцепеке, и заходящий воздух отличался от выходящего только количеством мух.

Экипаж пытался роптать и даже натравил капитана на излишне любознательного техника, но Михалыч встал над аккуратно разложенной по полу расчлененкой, как медведица-мать над логовом, и неразборчиво, но очень выразительно объяснил, что если система откажет в открытом космосе, то будет намного хуже.

Станислав позорно капитулировал и пошел менять обычную рубашку на теннисную. Полина давно расхаживала по кораблю в льняном сарафанчике до колена, а Теодор раскопал в своем багаже пляжные шорты зверской клетчатой расцветки, до того просторные и сборчатые, что, когда пилот ходил к терминалу оплачивать парковку, вся женская часть очереди на таможенный контроль (пассажирский лайнер как раз привез новую партию туристов) зачарованно пялилась сначала на клеточки, а потом на вентиляционную решетку в полу. Которую Тед, к огромному разочарованию зрительниц, обошел.

Вениамин, привыкший находить клок шерсти даже на самой паршивой овце, взял складной стул, темные очки и бутылку минералки и отправился принимать воздушную ванну в тени корабля. Где незамедлительно заснул, блаженно всхрапывая.

Кошка и та дохлой тушкой лежала в центре пультогостиной, позволяя через себя переступать.

И только Дэн непреклонно продолжал сидеть за пультом в джинсах и свитере.

– Может, переоденешься наконец? – не выдержал Теодор, которому в таких условиях даже не игралось и тем более не работалось.

– Зачем? – искренне удивился рыжий.

– Мне жарко на тебя смотреть. – Пилот подергал футболку за воротник, обдувая грудь.

– Не смотри, – посоветовал навигатор, не отрываясь от вирт-окна.

– К тому же этот свитер тебе совершенно не идет, – добавила Полина.

– У меня другого нет.

– Так ходи в майке, тебе что, холодно?

– Мне нормально. В свитере.

– На какой помойке ты его откопал? – Тед потянул за торчащую из вязки нитку в надежде, что эта дрянь распустится.

– На новобобруйской, возле космопорта, – совершенно серьезно ответил рыжий, дергая плечом. Нитка выскользнула у пилота из пальцев и стала торчать еще более вызывающе.

– Дэнька, у тебя точно все в порядке? – Полина подошла к креслу и дружески обхватила его спинку вместе с сидящим в нем навигатором.

– Точно.

Киборг даже не обернулся, и девушка, почувствовав, как он напрягся и окаменел, с сожалением разжала руки. Дэн по-прежнему не верил, что люди, узнав правду, продолжают относиться к нему как к равному, а не как к забавной игрушке, которую можно умиленно потискать, а можно и сломать.

В иллюминатор что-то стукнуло – сначала легонько, как врезавшееся насекомое, а потом так громко и усердно забарабанило, что все дружно развернулись к нему.

– У-ы-ы! – пробулькала жутко перекошенная и сморщенная морда, сверху утыканная шипами, а изнутри клыками. Ни челюсти, ни скрюченный в глубине пасти язык не шевелились, тем не менее чудище требовательно добавило: – У-у!

Теодор выскочил на верхнюю ступеньку трапа и выругался: возле корабля стоял абориген Шии-Раа, судя по сине-серому панцирю и голым усам – низшей касты. В четырех многосуставчатых манипуляторах он держал длинный шест, унизанный сушеными прилипами (то ли съедобными, то ли сувенирными), которым и стучал по стеклу, а шестью короткими недоразвитыми лапками прижимал к груди, вместо личинки, баул из сетчатой пленки.