Еще один шанс 8 страница

Взгляды их пересеклись, и между ними, казалось, проскочили электрические разряды ненависти.

Хелен первой прервала это напряженное молчание:

– Так вот, Фред, я не собираюсь возвращаться на этот чертов прием и продолжать обманывать твоего отца. С меня довольно. А если тебе дорог мир в собственном семействе, займись этим сам. Советую просто объяснить мистеру Хейворту, что именно не позволяет нам с тобой примириться.

Фред молча отпер дверь машины.

Не успела Хелен дойти до своего дома и вынуть из сумочки ключ, как за спиной у нее раздался оглушительный рев мотора.

На следующее утро ее глубокий сон прервали тревожные звонки в дверь.

Она с трудом открыла глаза. Часы показывали десять.

Интересно, кто это так трезвонит? – раздраженно подумала она и поплелась открывать.

На пороге стояла ее мать.

– Что случилось? – встревожено спросила Хелен, сжав у горла ворот ночной рубашки. – Взорвался наш ресторан? Новый шеф сжег все дотла или официанты заживо содрали с него кожу? Но они ведь только вчера познакомились с ним. Когда же он успел им так досадить?

– Нет, шеф был просто великолепен. Дело совсем в другом… – отдышавшись, выговорила Мэрилин. – Все утро пыталась до тебя дозвониться, но было занято.

– Ох, мам, я разбила телефон.

– С чего бы это? – Миссис Райдер подозрительно глядела на дочь. – Ты что, нарочно это сделала?

– Да нет, просто уронила.

– Ни сцен, ни скандалов, ничего? …

– Нет. С чего ты взяла? Лучше скажи, что у тебя случилось? Зачем я тебе так срочно понадобилась?

Мэрилин с трудом сглотнула и хрипло ответила:

– Ужасная новость! Сегодня ночью умер Саймон Хейворт. Во сне.

– Доченька, с тобой все в порядке? Ты так побледнела. – Мэрилин протянула дочери стакан. – Вот, выпей бренди.

Хелен нехотя отпила глоток. Скорбное известие ошеломило ее.

– Просто не верится! Он казался таким здоровым, да и выглядел для своих шестидесяти прекрасно.

– Ему было шестьдесят девять. Это не так уж много для мужчины его склада, но сердечный приступ…

Глаза Хелен выражали глубочайшую скорбь.

– Бедный Фред…

– Может, тебе навестить его? – задумчиво проговорила Мэрилин.

– О нет. Я… – Хелен прикрыла глаза. – Думаю, что меня он сейчас хотел бы видеть меньше всего.

Миссис Райдер сочувственно вздохнула и обняла дочь.

На погребение Саймона Хейворта Хелен отправила цветы, так и не навестив скорбящее семейство. А через неделю на пороге ее квартиры вновь возникла Лорен.

– Не знаю, как выразить… Я так вам сочувствую, милая, – говорила Хелен, провожая гостью в гостиную. – Вы, должно быть… Садитесь, пожалуйста.

Лорен опустилась в кресло.

– Конечно, я в ужасной тоске. Все произошло так внезапно… – сказала Лорен. – Одно утешение, что смерть его была легкой, и он умер счастливым человеком.

Хелен взглянула на гостью вопросительно.

– Счастливым? – удивленно переспросила она.

– Потому я и пришла к вам, Хелен. Хотела поблагодарить вас… В тот вечер, когда вы были у нас, после ухода гостей мы долго говорили с папой. Он сказал, что самое важное для него – это счастье детей, и дал мне свое благословение. Ох, Хелен, как я была счастлива! Между нами давно уже не было такого согласия. Как хорошо, что мы помирились, прежде чем отец покинул нас… – Она положила руки на живот. – Не знаю, как благодарить вас за то, что вы сделали для нас с Рене-Пьером. Он вами просто восхищен.

Хелен смахнула с глаз непрошеные слезы. Она была не в силах говорить.

– И еще… – продолжала Лорен. – Мама просила передать вам, что в тот вечер папа даже согласился поговорить с ней о Фреде. Он назвал себя старым ослом, жалел, что отдалился от сына вместо того, чтобы протянуть ему руку помощи, дать совет или просто спокойно выслушать. Думаю, он, предчувствуя свою близкую кончину, хотел видеть нашу семью счастливой…

Хелен грустно взглянула на гостью и тихо спросила:

– А как там Фред?

– Он держится хорошо, но это и тревожит нас с мамой больше всего. Ох, Хелен, если бы вы знали его получше, то поняли бы…

– Он дома?

– Нет. Уехал по делам. Думаю, дня через два вернется.

Поговорили они недолго, но расстались тепло и сердечно. Уходя, Лорен как бы невзначай сообщила номер рейса, которым должен был прибыть Фред.

– Я узнала это от Клем, – сказала она и хотела еще что-то добавить, но потом просто поцеловала Хелен в щеку и удалилась.

Хелен весь день не находила себе места. Ни над книгой не могла усидеть, ни домом заняться – только бесцельно бродила по квартире. Все валилось у нее из рук.

Я не поеду в аэропорт, твердила себе она. Если наша встреча и произойдет, то не в таком людном месте. Но где? Может, лучше просто позвонить Фреду?

Вдруг она вспомнила о ключах от его квартиры, которые все еще оставались у нее, но еще долго не могла решить, как поступить.

Что, если Фред вернется домой с Флер и разозлится при виде меня, как тогда на приеме, думала она. Это тем более вероятно, потому что он еще не пришел в себя после смерти отца… Его сестрица явно пытается свести нас. Но Лорен не знает всей подоплеки наших отношений!

Промаявшись почти весь день, Хелен, наконец, приняла решение. Ей безумно хотелось увидеть Фреда. Увидеть, невзирая ни на что! …

Он должен был приземлиться в пять пополудни.

Она отправилась в его квартиру к четырем.

Хелен вошла в квартиру и огляделась.

Ее не покидало неприятное ощущение, что она пробралась в чужой дом, будто заправская взломщица…

Но, в конце концов, напомнила она себе, когда-то эта квартира была моим домом.

Она смотрела, узнавая, на удобные кресла, мягкие диваны и резные стулья… на золотисто-коричневый ковер, по которому были разбросаны, декоративные подушки осенних цветов – желтые, зеленовато-коричневые, багряные – будто опавшие листья…

На стеллажах по-прежнему была любовно разложена коллекция минералов, которые Фред привозил из экспедиций; знакомые корешки книг стройными рядами стояли в шкафу…

Хелен тронула кончиками пальцев роскошную антикварную вазу, стоящую на журнальном столике, и прошла на кухню.

Она вспомнила, как руководила расстановкой мебели, выбирала всякие приборы и приспособления, раскладывала на полках приправы и специи – все эти банки с фасолью, бутылки с кунжутным маслом, сладким соусом “чили”… Фреду и в голову не пришло бы закупать все это.

Хелен остановилась на пороге кухни.

Оставалась только спальня.

Она хорошо помнила обстановку этой комнаты, но не могла заставить себя войти туда сейчас.

Сам Фред не одобрял то, как оформил е! спальню декоратор. Ему казалось, что мебель черного дерева, инкрустированная золотом, выглядит слишком помпезно. Пол устилал черный ковер с полосой сливочного цвета, обегавшей вокруг кровати. Обстановку довершал огромный гардероб и два покойных кресла (золотистой бархатной обивкой, в тон черно-золотому тканому покрывалу. Одну из стен занимало зеркало в резной, золоченой раме.

Все это великолепие первое время буквально ослепляло Хелен, заставляя каждый раз замирать на пороге спальни, не решаясь туда войти.

Фред посмеивался над ней и клятвенно обещал при первом же удобном случае сменить оформление, но со временем просто махнул на это рукой, тем более что и дома бывал не так уж часто.

Интересно, а что чувствовала Флер, входя сюда? – вдруг промелькнуло у Хелен в голове, но она тут же приказала себе выкинуть эти дурацкие мысли.

Ровно в шесть часов вечера послышался звук ключа, поворачиваемого в замке.

Хелен сидела, поджав ноги, на диванчике в гостиной и делала вид, что непринужденно листает журнал. Но когда она поняла, что хозяин вошел в квартиру, ее онемевшие пальцы разжались, журнал выскользнул и бесшумно упал на ковер.

Ей было видно, как Фред опустил чемодан на пол, скинул пиджак и распустил узел галстука, а потом настороженно принюхался, учуяв слабый аромат жареного барашка с розмарином – его любимого блюда, того самого, которое Хелен приготовила, впервые появившись здесь.

Фред медленно повернулся и увидел ее. Она потупилась под его холодным и чужим взглядом. Бледная, напряженная – ибо нервы ее были на пределе – Хелен выглядела трагически-мрачной.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.

Она оправила на коленях юбку синего шелкового платья с множеством маленьких пуговок сверху донизу и сделала единственное, на что оказалась способна, – протянула ему руку.

– О нет, Элли! – вздохнул Фред. – Только не начинай все сначала.

– Почему? – хрипло спросила Хелен.

– Потому что ты способна заниматься любовью, а потом уходить, а я… – Он умолк и скрипнул зубами.

Она встала и сделала шаг в его сторону.

– Фред, я не собираюсь больше уходить от тебя.

Он окинул ее всю долгим медленным взглядом – гладко зачесанные в строгий пучок волосы, облегающее платье с вырезом сердечком, легкими складками спадающее к икрам, синие туфли на низком каблуке…

– Что же изменилось? – сухо спросил он.

– Я, – тихо ответила Хелен. – Мне невыносима мысль, что ты страдаешь, нуждаешься в помощи… Да и не в этом дело. Что бы там ни было, важно одно – я поняла, что не могу без тебя жить.

– Знаешь, дорогая, люди не меняются в одночасье, – недоверчиво заметил Фред. – Ты все та же Хелен Райдер, а жалость и чувство вины – не повод для возвращения.

– Но я не чувствую за собой никакой вины! – горячо возразила она.

– Нет? А я, черт побери, уверен, что чувствуешь. – Он отвернулся и стащил с себя галстук.

– Да что с тобой? – растерянно прошептала Хелен. – Почему ты злишься на меня?

– Зря ты пришла, Элли, – бросил Фред через плечо. – Я больше не потащу тебя в постель в надежде на примирение. Все прошло и ничего нельзя поправить.

Она решила сменить тему.

– Ты говорил со своей матерью?

– Да, – ответил он тихо. – Думаю, что и ты тоже…

– Нет, только с Лорен.

– Ну что ж, я рад и за мать, и за сестру с ее французом. Но для меня шанс помириться с отцом навсегда упущен…

– Фред, твой отец заслуживал лучшего отношения к себе, – перебила его Хелен.

В его мрачных глазах промелькнула усмешка.

– Что ты об этом знаешь? Ты не можешь понять, что такое потерять близкого человека, перед которым не успел извиниться! …

– Послушай, Фред, я ведь чуть не потеряла тебя, потому что, как последняя дура, искала в тебе совершенство. Уход твоего отца на многое открыл мне глаза, вот почему я здесь! Я наконец поняла, что жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы строить воздушные замки. Если любишь человека, надо принимать его таким, каков он есть, не ставя никаких условий.

Тень улыбки коснулась его губ, но тотчас исчезла.

– Это легко сказать, моя милая, но не просто выполнить. Не подумай, что я не способен оценить твое признание, но моей вины от этого не убавилось. Впрочем, мы оба собирались обмануть старика…

– Нет, Фред, ты же знаешь, что тут я одна виновата. Это я сговорилась с твоей сестрой…

– А я подыграл тебе.

Хелен с минуту помолчала, пытаясь собраться с мыслями.

– Хорошо, давай обсудим ситуацию еще раз. Если ты и подыгрывая мне, то лишь потому, что у тебя не было другого выхода. Разве не так?

– Элли, у тебя, наверное, остались синяки. Эта непростительная вспышка ярости…

– Да, – спокойно сказала она, невольно пряча руки за спину. – Но это не важно. Я хочу, чтобы ты понял: ты не хотел обманывать отца, а наоборот, стремился вернуть наши прежние отношения и сделать их реальными.

Фред, надолго погрузился в мрачное молчание.

Собравшись с духом, Хелен продолжила:

– Ты отказываешься от близости со мной, опасаясь, что потом я опять уйду… А ты не подумал, Фред, каково мне было уйти? Знаешь ли ты, чего это мне стоило? Так тяжело мне никогда еще не было!

Он пожал плечами и буркнул:

– Не знаю как ты, а я хочу выпить. Хелен вернулась к дивану и села. Ей было больше нечего сказать.

Через пару минут Фред поставил перед ней бокал вина и сел напротив. Она вспомнила, что они сидели так же во время ее первого визита в эту квартиру, - о своей решимости не поддаваться его чарам, которой она тогда была преисполнена, и с горечью усмехнулась.

Фред с минуту выжидательно смотрел на нее, а потом сказал:

– Даже странно, Элли. Я уж думал, что ты намерена опять прочитать мне целую лекцию. Она отпила немного вина и отставила бокал.

– Это бессмысленно.

Он лениво приподнял брови.

– Неужели ты даже не хочешь попытаться? А вдруг я уступлю перед твоим напором еще до того, как ты соберешься покормить меня?

– Думаю, Фред, этого не стоит делать… Впрочем, почему бы не рискнуть?

И тут Хелен с удивлением обнаружила, что на смену ярости, бушевавшей в груди, пришла холодная решимость.

Бывают в жизни любой скромницы моменты, когда она расхрабрится, и тогда сам черт ей не брат!

Встав с дивана, она тряхнула головой. Тугой узел распустился, и роскошные волосы волной упали ей на плечи. Хелен принялась медленно расстегивать бесконечный ряд пуговок на своем платье.

Она слышала, что дыхание Фреда участилось, но даже не подняла глаз, будто его тут и не было.

Прошло несколько долгих минут, пока она дошла до пуговицы на талии, и тут он саркастически заметил:

– Зрелище, прямо скажем, великолепное.

Но, может, нам стоит сначала выяснить, кто это тут раздевается – телеведущая Хелен Райдер или живая девушка?

Пальцы Хелен замерли, и она холодно уставилась прямо ему в глаза.

– Знаешь, Фред, хотя между мной и той девушкой с телевидения и существуют некоторые различия, можешь быть уверен: ни та, ни другая не стала бы раздеваться перед мужчиной просто так. – И она, склонив голову, продолжила расстегивать пуговки, теперь уже на юбке.

Фред Хейворт откинулся на спинку кресла и, растягивая слова, произнес:

– А, по-моему, дорогая, ты раздеваешься только потому, что думаешь, будто это мне необходимо. Или даже просто назло…

Хелен ничего не ответила.

Расстегнув последнюю пуговку, она выпрямилась, и платье соскользнуло вниз. Оставшись в белом ажурном бюстгальтере и кружевных трусиках, она сняла туфельки – сначала одну, потом другую, затем подобрала платье с полу и, отбросив его на диван, подошла к Фреду.

Послеполуденное солнце окружило ее золотистым сиянием, волосы вспыхнули ярким ореолом, а кожа светилась и казалась шелковой. Длинные, стройные ноги, тонкая талия над полоской белого шелка, смуглые руки и плечи – все это стройное тело купалось в закатном свете.

Фред отвел взгляд, будто собираясь покинуть кресло, но в этот момент Хелен сделала незаметное движение плечами, и лифчик соскользнул, обнажив полные груди с крошечными пиками сосков. Затем, опустившись на колени, она взяла Фреда за руку и прижала ее к себе.

– Фред! – Голос ее звучал хрипло. – Ты как-то говорил, что я не способна на бесшабашные поступки. Это действительно так. И если сегодня веду себя подобным образом, то лишь потому, что хочу вернуть твою любовь. Я никогда не переставала любить тебя… даже когда уходила.

Он не пошевелился. На лице его резче обозначились морщины, в глазах стояло недоверие, но твердо сжатый рот слегка дрогнул, а на щеке дернулся нерв.

– Знаешь, что сказал мне Люк на прощание? – Хелен сама не узнавала своего голоса. – Что я из тех женщин, которые любят только однажды. И он был прав.

– Элли… – выдохнул Фред. – Но как же? … Между нами осталось столько недосказанного…

– Ничего, дорогой мой, ничего… Нам просто надо быть вместе, – пробормотала она и подняла его ладонь к своим губам. – А все остальное уладится.

Прошла еще одна бесконечно долгая минута.

Фред колебался, словно из последних сил охраняя независимость, но потом сдался и со стоном заключил Хелен в свои объятия,

– Ох, девочка моя родная! – прошептал он ей на ухо. – А ведь я уже почти внушил себе, что ты мне не нужна. И знаешь почему? Да просто не надеялся, что смогу когда-нибудь вернуть тебя…

– Все в прошлом, милый, все в прошлом… – тихо отвечала она.

– Но это прошлое страшно вспомнить. Ты не представляешь, что со мной было, когда ты оставила меня накануне свадьбы… Я места себе не находил! Мне даже жить не хотелось… Но гордость не позволяла признать, что все, чем я в этой жизни гордился, все, чем дорожил, без тебя просто теряло смысл.

Хелен откинула голову, заглянула ему в глаза и увидела в них прежнюю любовь и восхищение. Фред еще теснее привлек ее к себе и обнял так крепко, что она едва могла дышать.

– Скажу тебе больше, Элли, – продолжал он. – Я готов был убить этого Люка Стайерса, который крутился возле тебя. А Флер стала раздражать меня чуть ли не с первой минуты нашего общения… Ну, надо же было быть таким дураком! … – Голос его пресекся.

– Фред… – начала было Хелен, но он не дал ей договорить.

– Молчи, сердце мое, – пробормотал он, целуя ее в губы. – Молчи и слушай. Я хочу, чтобы ты знала, каким слепым идиотом я был: то толкал тебя в объятия Люка, внушая, что прошлого не вернуть, то изображал любовника Флер, хотя ни разу не лег в постель ни с ней, ни с другой женщиной…

– Ох, Фред, я так этому рада! – воскликнула она.

Он, будто не слыша, продолжал:

– Конечно, я поступал так не от злости, а скорее от сознания своей беспомощности… Однако все это ранило тебя, а я тогда, в бешенстве оттого, что дал себя одурачить, ничего не понимал. Уязвленная гордость и ощущение холодной пустоты в сердце заставляли меня делать вещи, о которых я буду сожалеть всю жизнь.

– Фред, послушай! – наконец удалось вставить Хелен. – Ты был в этом не одинок, помнишь, я ведь тоже говорила тебе, что считаю Флер более подходящей для тебя парой… Так знай, я испытывала тогда те же чувства, что и ты. Правда, даже в самые тягостные минуты я в глубине души не верила собственным словам. Ох, если бы ты знал, какие ужасные чувства пробуждало во мне то, что вы сидите рядом, танцуете вместе…

– Я знаю. – Слабая улыбка тронула губы Фреда, и он нежно коснулся ее пышных волнистых волос.

Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

Потом он встал, взял ее за руку и повел в спальню.

– Мне нравится эта кровать и эта комната, – сонно проговорила Хелен.

Фред критически осмотрел свою спальню.

– Ну, здесь, по крайней мере, удобно…

– Здесь ты впервые овладел мною, да и потом мы столько раз занимались на этой кровати любовью. Думаю, нам не стоит менять убранство этой комнаты.

– Согласен, радость моя. Сохраним ее такой в память о нашей любви! Невозможно забыть, как ты была великолепна, впервые оказавшись на этой кровати. А сегодня…

Сегодня! Хелен восторженно вздохнула.

Сегодня Фред любил ее с пронзительной нежностью, с чувством полного, безраздельного обладания, а она самоотверженно отдавалась ему.

Опьяненные сознанием того нового чувства, которое рождалось сейчас, они говорили друг другу нежные слова и сопровождали их изысканными ласками. Физическая близость впервые наполнилась для них душевной.

– Помнишь, ты говорил, что любишь секс натощак? – лукаво усмехнулась Хелен. Вдруг она резко села на кровати и принюхалась. – Ох, только не это!

Фред рассмеялся.

– Неужели у тебя никогда ничего не пригорало?

– Никогда! А вдруг там уже начался пожар?!

– Сомневаюсь… Но, пожалуй, все же стоит сходить вниз и посмотреть.

– Сейчас, вот только оденусь… – засуетилась Хелен. – Где мое платье?

Но Фред вновь привлек ее к себе и сказал:

– Никакого платья!

– Что?! … – ужаснулась она. – Послушай, я согласна совершать время от времени бесшабашные поступки, но не до такой же степени…

– Хочешь сказать, что кухня для тебя – святыня, и являться, туда нагишом не годится? Помнится, совсем недавно в гостиной ты позволила себе подобные вольности!

– А тебе не понравилось?

– Очень понравилось!

– Только об одном прошу тебя, милый, – с улыбкой повернулась к нему Хелен, – не смотри на меня так, даже если я одета. У меня начинают слабеть колени…

– Ох, Элл и, раньше ты никогда не говорила мне таких приятных вещей, – с радостным блеском в глазах заметил Фред.

Она подняла руку и коснулась пальцами его рта.

– Хватит болтать! Пора гасить пожар на кухне.

– Ну, ладно, уговорила. – Он выглядел комично серьезным. – Но не идти же тебе, в самом деле, голой…

Он встал, направился к гардеробу и извлек оттуда желтый шелковый халат. Ее халат!

Глаза Хелен расширились от удивления.

– Ох, я ведь забыла его здесь! Поверь, это не нарочно. Вернувшись домой, я вспомнила о нем, но не возвращаться же было… Я подумала, что ты его просто выбросишь.

– Нет, – сказал Фред, накидывая халат ей на плечи. – Как же я мог его выбросить, если он до сих пор пахнет тобой. В самые отчаянные минуты одиночества я, бывало, прижимался к нему лицом, и мне становилось легче…

– Ах, Фред, раньше ты никогда не говорил мне таких приятных вещей, – повторила Хелен его слова, и слезы брызнули у нее из глаз.

Спустившись вниз, влюбленные выяснили, что кухня наполнена чадом, а мясо молодого барашка обуглилось.

Взглянув друг на друга, они расхохотались.

– Придется ограничиться омлетом. Думаю, ты как-нибудь переживешь это? – спросила Хелен.

– У тебя, радость моя, даже омлет получается волшебный! Но с этим, думаю, можно не торопиться. Давай-ка лучше продолжим нашу бесшабашную жизнь.

– Считаешь, что нам стоит вернуться в постель?

– Да!

И она вновь оказалась в его объятиях.

Некоторое время спустя, после душа, они сидели за столом, поглощая омлет, и любовались видом, открывавшимся из окна гостиной.

– Ты была права, – сказал Фред. Хелен вопросительно взглянула на него. Он поднял свой бокал.

– Я чувствую, что мы с отцом, наконец, примирились.

– Ох, Фред, если бы ты знал, как я этому рада!

– Понимаешь, Элли, проблема была не в том, продолжать мне его дело или нет. Она заключалась в невозможности свести воедино разные взгляды на жизнь. Он смотрел назад, а я – вперед. Единственное, что терзает меня теперь, так это вопрос, почему я был так непримирим? Почему не шел на компромисс? Ведь отец с терпением и мудростью учил меня жизни, а я… Какая, в самом деле, несправедливость, что лишь после смерти родителей мы начинаем понимать их! Так произошло и со мной. Ведь до меня только сейчас дошло, что он хлопотал единственно о моем благе, причем начал беспокоиться об этом в те времена, когда сам я ни о чем таком еще не задумывался.

Хелен тоже подняла свой бокал, и они молча выпили.

Однако, проснувшись утром, она снова ощутила какие-то смутные опасения. Ей трудно было поверить в то, что все проблемы позади, и казалось, что вот-вот возникнут неведомые обстоятельства, способные переменить не только ход событий, но и саму ее судьбу.

– Фред! – сказала она неуверенно. – Давай прямо сейчас уедем куда-нибудь подальше и там поженимся.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Опять страхи? Она грустно кивнула.

Перед отъездом они сделали только два звонка: матери Хелен и миссис Хейворт.

– Детка, – сказала Дженнифер, услышав голос Хелен, – я чувствую, что нам с вами опять надо поговорить. Но мы отложим это до вашего возвращения.

Они вернулись только через месяц.

– Дорогие мои, как я за вас рада! – воскликнула миссис Хейворт, когда сын и невестка вошли в гостиную.

В комнату вплыла Лорен. Ее беременность еще не стала заметной, но походка уже потяжелела.

– Дорогая! У меня нет слов… – Она поцеловала Хелен в щеку. – Можно, я буду называть вас Элли?

– Конечно, – улыбнулась та.

– Знаешь, Элли, – шепнула ей Лорен чуть погодя, отведя в сторону, – ваше примирение с Фредом сняло с моей души камень. Дело в том, что хотя для меня и Рене-Пьера все и закончилось тогда на приеме благополучно, меня не покидало неприятное ощущение, что мы все обманули папу. – При воспоминании об отце она грустно вздохнула, но тут же улыбнулась: – А теперь получается, что все это была правда!

Хелен еще долго не переставала удивляться тому, что стала женой Фреда, и недолюбливала его отлучки по делам.

Оставаясь в одиночестве, она тосковала, но продолжала вести свои передачи на телевидении.

Впрочем, скоро это стало проблематичным, потому что выяснилось, что она ждет ребенка.

Когда Лорен родила прелестную девочку и привезла ее из Парижа показать родным, Хелен и Фред приехали к его матери.

Они на цыпочках вошли в детскую. Фред склонился над кроваткой племянницы и обнял жену за плечи, пробормотав:

– Какая прелесть! Неужели были времена, когда я не хотел стать отцом?

Он любовно погладил Хелен по округлившемуся животу, и она увидела в его глазах такую нежность, 'что наконец поверила: ей удалось полностью изменить этого человека.

– Можно мне взять ее на руки? – спросил Фред у сестры.

Та осторожно передала ему драгоценный сверток, и. он с любовью вгляделся в маленькое личико. Малышка почмокала губами, но глаз так и не открыла.

– Фред! – Хелен весело смотрела на него. – У тебя здорово получается!

– А вы кого ждете? – поинтересовалась Лорен, с улыбкой глядя на счастливую пару.

– Сына! – с гордостью ответила Хелен. – Мы решили назвать его Саймоном.

– А когда он подрастет, – с комичной серьезностью заявил Фред, – мы отправимся в экспедицию вместе. Будем изучать разновидности скальных пород… Я расскажу ему истории, которые слышал от отца. – Он помолчал и добавил: – Единственное, чего я никогда не стану делать, – так это лишать его свободы выбора.

У Хелен на глаза навернулись слезы, но это были слезы счастья.